Бесплатный фрагмент - Чудеса возможны, или Путь к Волшебству

Тридцать случаев из жизни автора, ЕГО друзей и клиентов

Что может человек?

Всего за один час работы над собой человек способен исцелиться от смертельной болезни или пробудить в себе невероятные способности; в минуту смертельной опасности материализовать средство спасения из ниоткуда; за считанные дни бесплатно получить квартиру, стать миллионером, изменить судьбу своего ребёнка и многое, многое другое…

Чудеса возможны. Верьте в них, и они произойдут.

Чудеса ждут Вас. Эта книга — тому подтверждение.

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие

Вступление

— ЧУДЕСА НАМЕРЕНИЯ
Заплати за успех
Победи страх
Найди своё место
-ЧУДЕСА БОГАТСТВА
Оцени себя
Сделай, что должен
Откройся жизни
-Чудеса СПАСЕНИЯ
Призывай помощь
Борись до конца
Доверься Судьбе
-ЧУДЕСА СУДЬБЫ
Определи будущее
Выбирай душой
выбери душу
-ЧУДЕСА СЕКСА
Повышай вибрации
Люби сердцем
Делись собой
-Чудеса СВОБОДЫ
Прости себя
Отпусти, любя
Освободись внутри
-чудеса ПУТИ
Стремись к цели
Развивай интуицию
Расширяй сознание
-ЧУДЕСА ИСЦЕЛЕНИЯ
Откройся целителю
Вернись к себе
Спроси свою боль
-чудеса СИЛЫ
Обрети центр
Слушай сердце
Лети на свет
-ЧУДЕСА ЛЮБВИ
Вылечи корни
Растворись в любви
Просто дари
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
НАПУТСТВИЕ ЧИТАТЕЛЮ

ОТ АВТОРА

Благодарность

Автор выражает глубокую благодарность Мерле-Людмиле Валентиновне Литвиненко-за вклад в написание этой книги.

Предисловие

Жизнь прекрасна. Она даёт нам пищу и кров, возможность заниматься любимым делом, радоваться плодам своего труда и разделять любовь с близкими и друзьями. Жизнь создана для того, чтобы постигать её уроки, пользоваться её дарами и получать от неё удовольствие.

Жизнь — это безумно щедрый подарок Бога всем нам, тайный смысл которого заключается в том, чтобы взять его беспредельные дары и привнести их в материальный мир.

Надо ли напоминать о том, что Жизнь содержит беспредельную силу, способную изменить каждого из нас и помочь осуществиться нашей главной цели?

В миг, когда я пишу эти строки, я ощущаю энергию жизни особенно остро. Она наполняет меня и расширяет мое сердце до беспредельности, изливаясь через край и устремляя мою радость к тебе, мой читатель. Ибо чего будут стоить умствования даже гениального происхождения, если они не смогут дать силу, меняющую твою жизнь?

И тем не менее, сила здесь. Мы ощущаем ее присутствие, ее дыхание, её волшебную помощь. Закрой на минуту глаза, приложи книгу к сердцу и сосредоточься на ощущении, которое она вызывает.

Чувствуешь?

Сила здесь.

Я дарю ее тебе.

С любовью,

Автор.

ВСТУПЛЕНИЕ

— Зачем ты ходишь к Хохелю на группу? — недоумевал муж одной из наших учениц. — У тебя ведь и так всё есть. Скажи мне, что тебе нужно и я сам решу все твои проблемы.

— Ты не понимаешь, — отмахнулась та. — Это для того, чтобы легко всё давалось, — и лукаво улыбнувшись, прищёлкнула пальцами.

Когда человек беден, ему хочется богатства; когда богат — успеха; когда успешен — счастья, а когда счастлив — чудес.* (*самым главным чудом является прижизненное соединение с душой, или, как говорят в религиях — «спасение души». Все остальные случаи, описанные в этой книге — лишь побочные эффекты духовных уроков, ведущих нас к главной цели. Подробнее о соединении с душой читай в первой книге Анастасии Новых серии «Сэнсэй — Исконный Шамбалы» или в моей книге «Духовные Законы Вселенной». Замечу, что постоянная работа над собой с помощью духовных практик, изложенных в этих книгах делает прохождение духовных уроков куда менее болезненным, чем описано в данной книге).

Итак, чудеса возможны. Эта книга — про них.

Чудеса в наше время с каждым днём всё больше становятся обычным явлением. Истории, изложенные в данной книге, не претендуют на пальму первенства в мире волшебства — их ценность в том, что вы получаете их из первых рук, то есть от людей, переживших их непосредственно.

В отличие от «Ступеней сознания» и «Уровней сознания», задуманных, как учебники по эволюционному развитию, вы видите перед собой труд другого направления и замысла. Эта книга не учит преодолевать жизненные сложности — она вдохновляет вас это сделать. Рациональной логикой можно обосновать путь к успеху и частично — путь к счастью; однако на дорогу к просветлению можно только вдохновить, потому что она у каждого — своя.

Конечно, просветлённость не сводится к умению творить чудеса. Однако чем больше вы просветлены, тем больше чудес случается вокруг вас.

Приведенные здесь чудесные случаи вкратце можно объяснить так: если ты хорошо понимаешь, чего ты хочешь и делаешь максимум для достижения цели, жизнь с определенного момента начинает помогать тебе сама — иногда через совершенно невероятное развитие событий или совпадения, которые в народе принято называть «чудом». Нередко известные люди сами являются живым свидетельством того, как чудесные стечения обстоятельств помогают нам в осуществлении самых дерзких наших желаний.

Однако далеко не каждый из нас может пообщаться со знаменитостями или со свидетелями и участниками чудесных событий лично — в отличие от психолога, главным трудом которого как раз и является общение.

И в самом деле — разве не чудо, когда откровенная беседа устраняет неизлечимую болезнь или предотвращает неизбежное, как всем казалось, попадание в тюрьму? Когда искренняя молитва останавливает неизбежное падение в пропасть или заставляет высокого руководителя в обход всех законов и с риском для своей карьеры и репутации бескорыстно помогать совершенно незнакомому и не способному его отблагодарить человеку? А как насчет денег, которые неожиданно приходят именно в том количестве, в котором они тебе необходимы?

Многим знакомо библейское выражение «по вере твоей тебе и воздастся» — но одно дело рассуждать на эту тему и совсем другое — встречать людей, которые могут засвидетельствовать исключительность происшедших с ними событий. И конечно же каждая такая встреча — пусть даже и заочная — может побудить и тебя, наш читатель, призвать потенциал чудес в свою жизнь и распорядиться им по собственному усмотрению.

Конечно же, простым описанием чудес в наше необычное время уже никого не удивишь — и если раньше люди, которым мы рассказывали об известных нам чудесах, чаще всего задавали вопрос: «неужели?», то теперь нас всё чаще спрашивают: «как?». Сознание современного человека развивается очень быстро и потому он хочет управлять не только материальными аспектами своей жизни, но и более высокими планами бытия. Поэтому мы не ограничились простым описанием чудес, а дали к каждому из них краткий комментарий, почему они стали возможны.

Сейчас вы прочтёте десять глав, посвящённых описанию различных чудес, содержащих по три истории. Каждая история представляет из себя пример, а её заглавие — рецепт для сотворения чуда в реальной жизни. Тридцать историй описывают реально имевшие место события и только один из рецептов чуда был настолько прост, что был облечен в форму вымышленного сюжета, приведенного в отдельном рассказе.

Паоло Коэльо писал, что если человек чего-то хочет и идет при этом своим путем, вся вселенная способствует его желанию. Я полностью с ним согласен — то, что он пишет во всех книгах, я вижу на всех наших тренингах. Правда, герои его книг большей частью нарисованы его воображением. Наши же истории рассказаны реальными людьми и о реальных людях и событиях, а в книге для их спокойствия изменены лишь имена и некоторые обстоятельства.

Когда-то я решил для себя, что обязательно напишу о чудесах, с которыми мне довелось столкнуться лично или услышать о них из первых уст, и вот — этот труд лежит перед вами.

Итак, чудеса возможны. Мы знаем, как важно поверить в то, что на пути к Мечте или к сокровенному желанию чудо может произойти с каждым из нас. Для этого я и написал эту книгу.

Ну что ж, наши истории начинаются. Постарайся взять из них всё полезное, чтобы привнести чудо и в свою жизнь.

ЧУДЕСА НАМЕРЕНИЯ

Когда ты сидишь на месте — во внешнем мире мало что происходит. Когда ты начинаешь что-либо делать — приходят другие дела, и занятий становится больше.

Такое явление можно назвать «правилом вихря». Когда в пространстве создается вихрь энергий, он втягивает в себя слабые вихри, вращающиеся с меньшей скоростью. В конечном итоге слабые вихри рассеиваются, а более мощный становится обладателем их энергий и частиц.

Вихрь личного роста начинается из точки, которую можно назвать намерением человека.

Если за намерением последует цепь поступков, вихрь станет силой, которая в относительно короткий срок приведёт нас к намеченной цели.

Правило вихря в человеческом обиходе можно наблюдать на примере лидера, который на начальном этапе делает львиную долю работы, а затем втягивает в орбиту своей деятельности помощников. Негативным примером того же толка является сильный конфликт, когда присутствующие уже не могут оставаться равнодушными к тому, что вокруг них происходит и втягиваются в эту воронку.

Мы можем наблюдать правило вихря в материальной жизни, когда обладатели больших денежных накоплений с помощью различных приемов привлекают к своим фондам меньшие; когда обладатель крупного земельного участка или большей части дома присваивает себе наделы или жилплощадь, находящуюся по соседству; когда крупная компания скупает мелкие, превращая их в филиалы, либо когда за автомобилем, несущимся на большой скорости, следует вереница таких же любителей быстрой езды на автомобилях помельче.

Непреложным правилом этой игры является требование к главному вихрю сохранять высокую скорость и однонаправленность вращения.

Нам понятна категория скорости, но что означает однонаправленность в приложении к человеческой жизни?

Предположим, некто определил цель и шел к ней не останавливаясь, каждую минуту уделяя реализации замыслов, прерываясь лишь для анализа ошибок или наслаждения радостями достижений. Другой в это же время боялся, сомневался, раздражался или завидовал тем, кто умеет вибрировать с более высокой скоростью, переключался на действия, не отвечающие требованию момента, либо, в поисках легких путей, пытался следовать к цели несколькими способами одновременно, да так в итоге ни на одном и не остановился. Такой вихрь, порожденный несбалансированными энергиями, видится, как спираль, закручивающаяся то в одну, то в другую сторону и создающая вокруг себя не столько притяжение, сколько возмущение. Результатом такого возмущения является создание по соседству более сильных разнонаправленных вихрей, которые, рано или поздно, и присвоят себе весь материал (опыт, энергию, достижения), накопленные хаотично вращающимся вихрем изначально.

Энергия есть все, и скорость оборотов мыслей и действий в конечном итоге определяет то, чем ты владеешь и к чему стремишься.

Сильный однонаправленный вихрь всегда приводит человека к его цели, которая затем воплощается в заветный результат.

ЗАПЛАТИ ЗА УСПЕХ

Европа, гулянье. Былые века

Послушнику парень отвесил пинка

Напрасно надменный твой слышится смех —

Законы Вселенной едины для всех.

Секунда — глаза. Не забыть этот взгляд

Страданья в нем нет — за тебя он не рад

И коль ты не в силах судьбу изменить

Подумай, как будешь по счету платить.

Чем только в своей жизни я не занимался: озвучивал фильмы, был репетитором, тренером, гидом, преподавал в военном училище, а затем и в вузе. Уже имея психологическое образование, руководил отделом международного концерна, занимался наукой, читал доклады на конференциях… Однако до того, как я нашёл своё место в жизни, самым ярким периодом моей биографии была полупрофессиональная игра в шахматы за рубежом.

Время, которое Судьба предоставила мне для такого рода заработка было просто уникальным и я до сих пор благодарен ей за этот опыт: ни в один другой период своей жизни я получить бы его не смог, даже если бы захотел.

Шахматами я занимался с десяти лет, а в двадцать завоевал звание чемпиона среди киевских студентов и стал кандидатом в мастера спорта. У меня были хорошие тренера и условия для обучения и благодаря им я сохранил самые теплые воспоминания о том периоде своей жизни. Среди людей моего поколения хороший шахматист — не редкость; ведь во времена нашей юности царил настоящий культ шахмат.

После развала Советского Союза появилась возможность бывать за рубежом и я устремился в зарубежные турниры с хорошими денежными призами. В отличие от гроссмейстеров, игравших и ранее в хороших условиях на престижных соревнованиях под прицелом телекамер, полупрофессионалы ездили на менее известные соревнования за свой счет, подстраховывая себя сумками с сувенирами, которые распродавались прямо в турнирном зале. Экономя на всём, они выискивали небольшие клубы, в которых местные любители сами организовывали турниры, скидываясь по несколько долларов на призовой фонд. И если для выигравшего такой турнир немца или голландца приз был деньгами «на пиво», которые тут же пропивались с вчерашними соперниками, то для бывшего «совка» добытый ценой заграничных мытарств приз был возможностью несколько месяцев оплачивать для своей семьи квартиру и покупать еду — и потому он играл с удвоенной силой. Местные шахматисты, чьи шансы получить призы в собственных клубах после открытия границ резко уменьшились, роптали, но большей частью терпели нашествие с востока — у «совков» было чему поучиться и постепенно уровень игры русскоязычных и зарубежных игроков выровнялся.

Со временем заграница стала более доступной и менее привлекательной, билеты подорожали, цены на родине и за рубежом почти сравнялись, добывать призы стало труднее, а участвовать в турнирах за обесценившуюся по отношению к еде и квартплате валюту — невыгодно. Поэтому не стремившиеся поднять свою игру до гроссмейстерского уровня мастера забросили это занятие или приноровились использовать свои связи за рубежом для получения иных источников дохода.

В числе таких мастеров был и я.

Играть в шахматы за деньги мне довелось недолго, но ярко. Благодаря им я объездил полмира, завязал контакты с европейскими психологами, выступал с докладами на научных конференциях и даже получил предложение возглавить лабораторию на психологическом факультете одного из французских университетов, от которого впоследствии отказался — жизнь в разъездах всегда была мне милее лабораторных исследований. Впрочем, научная деятельность была только приятным дополнением к моим зарубежным поездкам — университеты оплачивали разве что проезд, питание и ночлег в дни конференции, а деньги на всё остальное я зарабатывал сам — сначала получением призов на соревнованиях, а потом уже и проведеним тренингов за рубежом, после которых всегда возвращался домой, в Киев.

Поводом же для решения оставить полупрофессиональную шахматную жизнь послужил следующий случай.

В дни, о которых я сейчас расскажу, я переживал не лучшее время. Страна переживала очередной кризис, призовые деньги, выигранные в прошлом турнире, подходили к концу, попытки устроиться на хорошую работу в Киеве не увенчались успехом и я принял решение вложить все оставшиеся у меня средства в новую попытку выиграть приз: в Париже с интервалом в неделю проходило два турнира с хорошим призовым фондом и шансы на победу были велики, как никогда.

Получив по почте приглашение на турниры, я тут же принялся названивать своему приятелю, проживавшему в пригороде Парижа. За время нашего знакомства у нас сложился негласный договор: я обучал его тонкостям игры, а он предоставлял мне жильё и питание на время соревнований, время от времени устраивая экскурсионную или развлекательную программу. Приятель вначале обрадовался моему предстоящему приезду, однако услышав о его сроках, лишь разочарованно вздохнул: он как раз собирался в отпуск, а за это время планировал сделать в своём жилище капитальный ремонт. Правда, всё равно пообещал меня устроить: как оказалось, у него есть знакомый, которому он когда-то оказал услугу и тот с удовольствием предоставит мне комнату, как только мой приятель его об этом попросит.

Приехав в Париж, я тут же купил карточку и перезвонил своему другу. Через пару часов он забрал меня в свою машину и повёз на какую-то окраину. Привыкнув к его просторому загородному дому в хорошем районе, я отметил, что пейзаж за окном меня не очень радует — я и не подозревал о том, что в Париже есть такие места. Даже Сена, вдоль берега которой мы ехали, в обрамлении обрывистых голых берегов и выстроившихся в линию малоэтажек выглядела куда хуже, чем в гранитном ожерелье парижского центра. По пути он предупредил меня о том, что его приятель только что потерял работу и вынужден экономить на всём, так что питаться мне придется отдельно. Но с ночлегом проблем не будет — его знакомый заверил, что я не доставлю ему никаких хлопот.

Доставив меня на место, мой друг представил меня Морису — меланхоличному приземистому толстяку с курчавой шевелюрой и его такой же полненькой жене. Посмотрел вместе со мной комнату, затем сел в машину, предупредив меня о том, что будет только через три недели (мобильного у него не было) и уехал.

Хозяева собрали скромный ужин, я вручил им подарки и сувениры, мы посидели, поговорили о том, о сем и я отправился спать.

На следующий день начался первый турнир, однако я, утомленный двухдневной ездой в автобусе, играл неудачно. К концу соревнования было очевидно, что я остаюсь без призов.

Беда не приходит одна: за время турнира выяснилось, что Морис, не сумевший быстро найти новую работу, экономит на всём — в комнате, где я сплю, отопление не включалось вовсе. На дворе была ранняя весна, всюду стоял стылый холод и в комнату проникал сырой воздух, напитанный влагой протекавшей рядом Сены. Неудивительно, что уже на следующий день я начал покашливать. Находясь дома, я решал эту проблему горячей ванной и комплексом дыхательных упражнений (тему психологического исцеления я тогда ещё не знал) — но горячую воду Морис включал только для своей семьи, а дыхательные упражнения в постоянном холоде не давали эффекта.

Вначале я подумал предложить Морису за отопление деньги, но пересчитав наличность, отказался от этой затеи: с учетом расходов на будущий турнир я и так мог полноценно питаться только один раз в день, а экспериментировать с лечебным голодом на фоне начинавшейся простуды мне не хотелось. Гулять по Парижу, всегда поднимавшему мне настроение просто видом своих улиц, я тоже не мог: мы жили на небогатой окраине, а чтобы доехать до приличного места, нужно было незапланированно потратиться на несколько пересадок, да и из-за пронизывающего ветра гулять не хотелось — оставалось только сидеть в тёплой комнате хозяев и развлекать их рассказами об украинской жизни. На ночь, однако, всё равно приходилось возвращаться в холодную спальню.

С каждым днём я кашлял сильнее, из-за поднявшейся температуры меня начало шатать, я перестал выходить из комнаты и Морис стал приглядываться ко мне с большой настороженностью.

— Слушай, — в один прекрасный день заявил он мне, — ты часом не туберкулёзный?

Мы заботимся о своём здоровье и бациллы нам здесь не нужны.

— Нет, это бронхит. Скоро пройдёт, — ответил я.

— А если не пройдёт? Что тогда?

— Тогда придётся добавить тепла.

— Тепло стоит денег, а у тебя их нет.

— Расслабься, приятель, я говорю о человеческом тепле* (*Relaxes-toi, copain — je

parle a la chaleur humaine — во французском слово «тепло» тоже может иметь несколько значений — прим. автора), — улыбаюсь я.

Морис тоже расплывается в улыбке — любой француз ценит хорошую шутку, — но

надолго моего юмора для него не хватит. Надо искать выход.

Что же делать?

Держась за стенку, я побрёл на улицу; отыскал телефонную будку и набрал телефон, указанный в медстраховке — как и следовало ожидать, он не ответил. Впрочем, я на это и не рассчитывал — купленная по дешёвке в фирме-однодневке для предъявления в посольство, она наверняка была фальшивкой.

Тогда я позвонил президенту клуба, проводившего второй турнир.

— Накладочка, шеф, — хрипло прошептал я ему в трубку. — Я заболел и играть не буду.

— Но до начала турнира осталось всего несколько дней, неужели нельзя

подождать?

— Не могу, я в таком состоянии, что не смогу бороться за приз, — ответил я. — Ты же

знаешь наших — здесь мы играем только для того, чтобы заработать.

— Послушай, так нельзя, — начал уговаривать меня он.

— Я рассчитывал на твоё участие — нам не хватает игроков с международными

званиями, чтобы присвоить турниру нужную категорию. Давай так: если ты не возьмешь приз, я заплачу тебе пятьсот франков за участие — только это будет между нами.

— Я согласен, только жильё найди.

— Жильё — твоя проблема. Но если найдешь, буду рад тебя видеть.

Повесив трубку, я прикинул расходы: нет, даже, если он заплатит авансом, на эти

деньги до окончания турнира мне не прожить. Да и искать новое жильё у меня уже нет сил.

Может, вернуться назад? Мой обратный билет покупался с фиксированной датой; чтобы уехать раньше, придётся доплатить всё, что у меня есть. Впрочем, даже если я доберусь до Киева — на что там жить? А ведь мне ещё и лечиться надо будет. Нет, это не выход, — подумал я.

И тогда я принял решение остаться и играть, чего бы мне это ни стоило. Помирать, так помирать — в конце концов, не каждому выпадает счастье умереть в Париже.

Разумеется, возможность умереть я оставил себе на крайний случай — и потому принялся звонить во все колокола, рассылая сигнал SOS.

Первый звонок получила знакомая медсестра Марика, работавшая в одной из местных больниц. Она сказала, что снимает квартиру с несколькими женщинами-коллегами и не сможет взять меня к себе. Однако услышав, как я кашляю, стала уговаривать меня начать принимать лекарства.

— Я не принимаю химии, — ответил я ей.

— Не дури, в твоём положении это необходимо! Травы в аптеках стоят очень

дорого; к тому же, чтобы они подействовали, нужно время, а у тебя, похоже, воспаление лёгких и принимать меры нужно срочно. Антибиотики и жаропонижающие, даже витамины — я всё смогу привезти тебе бесплатно.

Я поблагодарил её и вежливо отказался: принимая антибиотики, надо хорошо питаться и жить в тепле, а так — что с них толку.

Порывшись в записной книжке, я нашёл телефон престарелой дворянки, чьи родители эмигрировали в Париж ещё в начале прошлого века — несмотря на возраст, она всё ещё играет в командных соревнованиях за пригласивший меня клуб на «женской доске». Я позвонил ей и в очередной раз рассказал о своих бедах. Внимательно меня выслушав, бабушка деликатно ответила: в её положении неприлично принимать молодых людей на ночь, но она может предоставить в моё распоряжение свою квартиру днём.

Ну что ж, это уже что-то… По крайней мере, не буду мозолить глаза хозяевам и приму горячую ванну. Кое-как добравшись до автобуса, я впал в бессознательное состояние, но успел попросить соседа меня толкнуть, когда будет нужная остановка.

Зато добравшись до квартиры, я забрался в наполненную хозяйкой ванну и испытал истинное, ни с чем несравнимое человеческое счастье. Господи, научи меня ценить всё хорошее, что даёт мне жизнь!

Поспав в горячей ванне, я почувствовал себя немного лучше, несколько часов отдохнул на диване под гостеприимно предоставленным мне покрывалом и когда стемнело, снова поковылял на квартиру к Морису.

— Тебе звонила мадам, перезвони ей, — с порога доложил он мне.

Я снова набираю номер телефона старушки и слышу её добрый дребезжащий голос:

— Месье Хохель, у меня для вас хорошие новости. Моя подруга, преподаватель

русского языка в Сорбонне, хочет взять вас к себе на квартиру на время вашей игры. Правда, она ставит одно условие: вы должны будете говорить с ней только на русском языке.

— О, мадам! Если она предоставит мне жильё, я готов даже ей спеть все известные мне русские песни!

Откуда только силы взялись — я укладываю свои вещи и отправляюсь из ненавистной холодной квартиры на новое место. Оно оказывается стильной двухэтажной квартирой в старом доме в районе Монмартра. Я знакомлюсь с хозяевами, извиняюсь, ссылаясь на усталость и отправляюсь на мансардный этаж в предоставленную мне крохотную каморку с внутренним окошком, выходящим на лестницу. Тёплая!!!

Я с восторгом растягиваюсь на белоснежной постели и впадаю в забытье на ближайших два дня.

Проснувшись, я позвонил Марике и попросил привезти мне лекарства — Марика, добрая душа, приволокла в кульке с лекарствами приготовленный дома обед, который я тут же съел. Затем исправно принял антибиотики по написанной каллиграфическим почерком Марики инструкции — впоследствии мне пришлось делать это по расписанию всё оставшееся до моего отъезда время.

Дни до начала турнира пролетели быстро. По вечерам хозяйка исправно приглашала меня к столу для совместной трапезы, но проку ей от меня было мало — сил на беседы у меня почти не было, от меня несло антибиотиками, я жрал, как не в себя, а потом отправлялся спать — впрочем, сил комплексовать по этому поводу у меня не было тоже. Я вставал по будильнику только для приёма лекарств и пищи — лишний раз подниматься я не хотел из-за слабости и шума в голове.

За день до начала турнира температура немного упала, я пообщался с хозяевами дольше обычного и даже вышел на прогулку — и только оказавшись на улице, вспомнил, что нахожусь в самом красивом районе Парижа. Я медленно обошёл квартал, дыша весенним Монмартром, возвратился домой, позвонил президенту клуба и подтвердил своё участие.

На следующее утро начался турнир — теперь каждый день мы играли по партии; а в выходные — две. Другие участники переживали и нервничали, а я играл расслабленно и раскрепощённо, почти не надеясь на результат — я ведь уже успел настроить себя на то, что соображаю плохо и потому получить даже минимальный приз и вернуть расходы на поездку не смогу — ну да ладно, хоть пятьсот франков (около ста долларов), обещанные президентом клуба, мне гарантированы.

И вот тут-то начались настоящие чудеса. Несмотря на температуру и кашель, я выиграл первую партию, а затем и вторую… Наступило воскресенье, третья и четвёртая партии должны были стать для меня настоящим испытанием, ведь в них предстояло сражаться с главными конкурентами. И действительно, в обеих партиях я попал в трудное положение — но мои соперники грубо ошиблись и мне удалось одну из партий свести вничью, а вторую даже выиграть.

Теперь дорога к призам была открыта и я, опасаясь поверить в своё счастье, начал выигрывать одну партию за другой, выпутываясь даже из самых безнадёжных ситуаций — как выяснилось, у остальных моих соперников просто недоставало мастерства использовать мои ошибки себе во благо. Впрочем, в большинстве партий в безнадёжные ситуации попадали мои соперники — а я уже не давал им никаких шансов выпутаться. Теперь я всё время играл на подиуме, возле моей доски собиралась львиная доля пришедших на турнир болельщиков, а каждый следующий день приносил мне новую победу. Вот так удача!

И вот турнир закончен. Выясняется, что я не только занял первое место, но и достиг лучшего результата за всю историю клуба: ни одного поражения, девять побед и одна ничья.

Меня приглашают на сцену, президент объявляет о новом рекорде, присутствующие игроки и болельщики аплодируют, а секретарь вручает мне кубок, конверт с деньгами и букет цветов.

А я стою на сцене и не могу до конца поверить в то, что со мной произошло. Подумать только — я стал чемпионом парижского клуба и получил денежный приз просто бешеными по временам моей молодости деньгами эквивалентом в тысячу долларов.

Ура-а, теперь можно хоть в Австралию ехать!

А я-то думал, что приехал в Париж умирать!

…Интересно, что за всё время моей полупрофессиональной игры в шахматы мне ни разу не удалось достичь подобного результата, играя в гораздо лучшей форме, с лучшим самочувствием и в лучших условиях.

ПОБЕДИ СТРАХ

Я — ангел за твоим плечом,

Я — твой герой.

Когда мы вместе — нипочём

Нам бой любой.

Тебя я защитить готов

И уберечь

От катаклизмов, катастроф;

Ненужных встреч

Когда ты в горе и устал

Тебе шепчу

Чтоб ты скорей меня призвал —

Я прилечу

Но ты не хочешь звать меня

И мой удел

Терпеть твои страдания

Как я терпел

Как трудно строить твою жизнь

В земном раю

Ты к страху своему бежишь

А я — Люблю.

Люди, столкнувшиеся с трудноразрешимой проблемой, часто слышат от своих более продвинутых товарищей или знакомых: «Чтобы добиться того, что ты хочешь, нужно проработать эту тему».

Если человек впервые слышит эти слова, они звучат для него, как общая фраза, не наполненная никаким практическим смыслом. В голове не укладывается — как можно, например, проработать тему любви, богатства или семейного счастья, если некоторые идут к этому всю жизнь, да так никогда этого и не добиваются? Ведь в большинстве случаев, даже, если ты понимаешь, что именно тебе нужно в себе прорабатывать и как, такая работа может растянуться на годы и даже десятилетия.

Впрочем, бывает и так, что человек может поменять свою судьбу за считанные часы, а запускают этот процесс всего лишь несколько слов.

Не раз так случалось и со мной. Один из случаев моей личной проработки, о котором я хочу сейчас рассказать, был вызван Мерлой — впрочем, тогда ее звали просто Людой.

В период, когда мы познакомились, ни у нее, ни у меня оплачиваемой работы не было, зато свободного времени было навалом. Мерла растила детей, а я на тот момент просто не смог бы прокормиться полученными в США знаниями — Украина переживала кризис и ей было не до психологов, да и мне на тот момент больше хотелось разобраться со своими собственными проблемами, чем копаться в чужих. Поэтому я проедал заработанное за границей и параллельно подыскивал себе любую (не психологическую) работу.

Иностранные предприятия тогда ещё только разворачивали свою деятельность в Украине и попасть туда на работу было идеальным вариантом в отношении зарплаты — правда, и конкурсы на такие должности были соответствующие. Из всего многообразия предложений, о которых я прочёл в газетах, с моими прежними зарубежными заработками был сопоставим только оклад замдиректора в международном концерне — правда, по своему резюме я подходил на эту должность не на сто процентов, а, скажем, процентов на сорок. Когда я на всякий случай заглянул в кадровое агентство, давшее это объявление, выяснилось, что на это же место претендует еще почти сотня соискателей.

«Ну, так это в интересах кадровых агентств накручивать себе конкурсы; мне-то чего на них время тратить?» — подумал я, проанализировав реалии сложившейся ситуации. Учитывая анкетные данные наиболее сильных кандидатов, с которыми мне дали ознакомиться в агентстве, попасть на эту работу у меня был даже не один шанс из ста, а один шанс из тысячи.

Впрочем, пытаться куда-то устроиться всё равно надо было — мои накопления быстро таяли. Ни одна другая зарплата меня не привлекала — но для того, чтобы подготовиться к собеседованию на избранную мной должность, мне пришлось бы выделить время и средства на книги по моей вероятной будущей сфере деятельности. Засомневавшись, я решил позвонить Мерле.

— Что посоветуешь? — спросил я её, обрисовав ситуацию.

Помолчав, Мерла ответила:

— Ты должен участвовать в конкурсе.

— А смысл какой? — с жаром возразил я. — Мне одних книжек надо купить на столько, сколько моя семья за неделю проедает. Там на это место сотня крутых спецов метит, из них минимум пятеро, по сравнению со мной, подходят на эту должность просто идеально.

— Ну, во-первых доверься жизни. Ты же сам говорил — других шансов прилично устроиться все равно нет, так что не случайно судьба ведёт тебя именно в эту сторону. Во-вторых, если этот шанс действительно твой, сила конкурентов значения не имеет. В третьих, сколько ты в эту возможность вложишь, столько ты с нее и поимеешь. И, наконец, в четвертых — если уж суждено тебе с твоей семьей голодать, или деньги на жратву на улице выпрашивать, то какая разница, случится это неделей раньше или неделей позже?!

Аргументация Мерлы была убойной — возразить было нечего. Я попробовал было заикнуться о вреде фаталистического подхода к жизни, но быстро понял, что пытаюсь скрыть свой страх и промолчал.

Слова Мерлы попали в самую точку. В минуту, когда она их произнесла, я осознал, что боюсь нищеты, голода, социального дна… Я понял, что для того, чтобы использовать свой шанс, я должен избавиться от своих страхов, чтобы в жизнь притянулись не они, а то, чего хочу я.

Когда я говорю «избавиться от страхов», может показаться, что внутренняя работа заключается в том, чтобы научиться о них не думать, однако это далеко не всегда так. На самом деле, цель работающего над собой — растворить в первую очередь эмоциональные блоки — а для этого нужно как раз научиться нырять в свой страх и некоторое время находиться в нём, чтобы, как говорится, «пропёрло».

Проживая страх в воображении и внутренне смиряясь с ним, человек лишает его права на воплощение — ведь не обязательно идти на войну, чтобы подтвердить звание чемпиона по стендовой стрельбе. Очищаясь от страхов, надо чётко представлять себе, чего ты боишься, видеть это как бы наяву и при этом успевать извлекать из себя свой страх и замещать его позитивными образами, чувствами и установками — и тогда карма начнёт изживаться даже с большей скоростью, чем если бы всё это происходило на самом деле.

Чтобы проделать подобную работу, требуется приток позитивной энергии, силы, причем основательный — не стоит бросать вызов страху, если ты не уверен, что сможешь его победить. Иногда своей силы не достает — и тогда ты идешь за ней к другому человеку и просишь: «поработай со мной». При этом твой ум может знать о проблеме всё — изучить ее вдоль и поперек, прочесть о ней всю литературу и даже найти ее корни в прошлых жизнях в ходе ритритов — и при этом продолжать жить с ней. А реальная проработка может начаться лишь тогда, когда жизнь подведёт тебя к самому краю, твои страхи начнут сбываться и хочешь ты того, или нет, тебе придётся учиться мыслить и действовать позитивно в гораздо худших условиях, чем те, которые жизнь предоставляла тебе изначально.

Вот и мне в тот момент ждать больше нельзя было, вероятность нежелательного развития событий была очень высока — значит, хоть психологически надо было себя к ним подготовить, чтобы потом не было так тяжело.

Значит, мою проработку нужно было начать с расчистки запасных путей, представить себе самые худшие варианты развития событий, чтобы энергия сознания больше на них не отвлекалась.

«Итак, что я буду делать, если не пройду конкурс?» — так или примерно так думал тогда я. «Добыть денег на семью могу сейчас только я — жена в декрете, ребёнок в школе… Наверное, рано или поздно придётся устраиваться на любую работу — жить-то как-то надо. А какая работа „любая“? Та, на которую больше никто не претендует…»

Я выхожу из дому за покупками и вижу объявление на двери овощного магазина: требуется грузчик. Ну что ж, допустим, это мой последний шанс — попробую представить себя грузчиком. Зарплата, конечно, еще советская — ну, на квартплату и на хлеб хватит… Зато рядом с домом, на транспорт тратиться не надо. Хлеб можно запивать водой из-под крана; может, еще разрешат овощи перебрать, хоть капустным листочком разживусь…

Сначала я просто представляю себе подобное развитие событий; затем подключаются чувства. Поднимающаяся во мне буря негатива указывает, что я иду правильным путём — раз я так реагирую даже на мысль об этой возможности, значит это и есть именно то, с чем мне надо смириться.

Вот она, другая реальность, которой я в ужасе хочу избежать — я представляю себе, как одеваю замызганную телогрейку, выкатываю со склада тележку с овощами и толкаю её по улице на выносной лоток. Встречаю друзей, родственников, соседей: «О, привет! А мне говорили — ты в Америке учился…»

Я начинаю всё острее чувствовать развитие событий, которые я себе представляю. На мои глаза наворачиваются слёзы, я кашляю, немного успокаиваюсь и снова рыдаю.

Вместе со слезами уходит моя гордыня, злость на судьбу и жалость к самому себе. Выплакавшись, я успокаиваюсь и ход моих мыслей постепенно перестраивается на позитивный манер.

Стоп, а чего это я себя накручиваю? Многие ведь так и живут — экономно проедая свою пенсию или зарплату, считая копейки, которые можно потратить за сегодняшний день, не рискуя остаться голодным завтра… А если вообще — сирота или бомж? Если они выживают, то и я смогу. Если уж суждено общаться с такими людьми поближе, глядишь, и сам научусь добывать необходимые для выживания ресурсы, когда на них не хватает денег.

Похоже, польза от моих упражнений уже есть — я проникся проблемами тех, на кого раньше почти не обращал внимания — представив себя на их месте, я лучше их понял. Как жаль, что таких упражнений не проделывают в кабинетах министров и президентов!

Ну все, на сегодня хватит — как бы не переборщить. Мне уже известны случаи, когда люди попадали после психологических тренингов в реанимацию — опасно, когда человек вытаскивает из бессознательного то, что его сознание переварить еще не готово — ведь так и разрушить себя можно. Конечно, Мастер такого не допустит — но ведь не каждый психолог — Мастер. А когда работаешь с собой сам, впору вспомнить табличку с текстом, стоявшую на столе у одного из американских президентов: «Больше ответственность сваливать не на кого».

На следующий день у меня болит горло — значит, работа прошла успешно, остановился вовремя. Я прекращаю свои самокопания и сажусь за профессиональную литературу. Да-а, каких только профессий с иностранными названиями сейчас не существует… Ну да ладно, выбирать пока не из чего.

Через день я получаю письмо из агентства: после обработки всех тестов и резюме отсеялось девяносто пять процентов кандидатов, на заключительное собеседование с директором допущены шестеро, я в их числе. Я просматриваю список фамилий: разумеется, там те, на кого я и ставил с самого начала. Можно считать, что мои шансы получить это место почти не повысились. Правда, то, что я попал в финал — уже чудо, вот только дивидендов с него никаких. Что ж, терять мне нечего — завтра собеседование, на нём все и решится.

Наутро я приезжаю в офис избранной мной компании и когда подходит моя очередь, захожу в кабинет директора. Директор, рослый светловолосый европеец, жмёт мне руку и на английском приглашает сесть. После английского мы переходим на французский язык — через несколько минут беседы директор удовлетворённо кивает и принимается проверять мои профессиональные навыки. Я бойко отвечаю на первые вопросы — ночь за литературой не прошла даром. Однако в какой-то момент он подлавливает меня на том, чего я не знаю — я понимаю, что надо выкручиваться, но то, что я отвечаю, звучит неубедительно… Директор довольно улыбается: дескать, профессионала поверхностными знаниями не проведешь — похоже, всё пропало. После нескольких общих фраз он пожимает мне руку и мы прощаемся. Исход безнадежного дела был предрешен — чего и следовало ожидать.

Я перезваниваю Мерле и докладываю о своем провале. Она долго молчит, а потом переспрашивает:

— Разве тебе сообщили, что ты не принят?

— Нет. Но это же и так ясно. Официально итоги собеседования объявят через неделю. А мне уже сейчас надо куда-то устраиваться, а то жрать скоро нечего будет.

— Если хочешь, устраивайся. Только обещаний выходить в какую-то конкретную дату не давай и трудовую книжку пока держи на руках. Подождём результата.

Я так и делаю. К счастью, устраиваться грузчиком в овощной не пришлось — родственники нашли место в загородней психушке на вдесятеро меньшую, чем в избранную мной инофирму, зарплату. Вообще-то им нужен медицинский психолог, но главврач готов смириться и с университетским дипломом — моя проработка уже начала приносить материальные плоды.

Я свыкаюсь с мыслью о карьере сельского врача — выходить можно хоть завтра, но я выторговал неделю отсрочки, памятуя об обещании, данном Мерле. Для очистки совести через неделю звоню в отдел кадров фирмы, на которой я проходил собеседование. Смысл сказанного доходит до меня не сразу — меня приняли. Меня!? Приняли???

Звоню Мерле, она кричит «Ура!!!» и прыгает на другом конце провода от радости. Я тоже начинаю прыгать и кричать вместе с ней — лишь услышав её реакцию, я смог наконец-то поверить в то, что это произошло.

Успокоившись, Мерла говорит мне:

— Я с самого начала знала, что тебя возьмут. Как видишь, кое-что мы с тобой умеем.

— Ты!!!? Знала!? И молчала все это время!

— А если б сказала, тебя б точно не взяли. Разве тогда ты стал бы так работать над собой?

Помолчав, я вынужден был с ней согласиться: еще бы, такой кусок кармы за дни моих проработок отвалился. А так пришлось бы всё наяву переживать…

Позже подоспели логические объяснения цепочки необъяснимых событий. По стандартной деловой логике, любой из пяти кандидатов заключительного этапа подходил на эту работу гораздо больше меня. Однако директор посчитал, что ему лучше взять абсолютно свежего, не испорченного профильным образованием (правда, всё-таки успевшего получить любое высшее образование по похожей специальности) человека, чтобы… выучить его «с чистого листа» в штаб-квартире концерна. С этой точки зрения я, действительно, подходил ему как нельзя лучше.

Всё произошло так, как хотел я и частично, как планировал директор: я благополучно обучился новой специальности в Нидерландах, год работал по ней, а потом почувствовал, что могу начинать собственное дело — благо, в концерне нашёлся человек, согласившийся меня заменить и обладавший для этого всеми необходимыми качествами. Директор, добрая душа, не просто подписал моё заявление об уходе, а уволил меня по сокращению штатов, что давало мне право на получение пособия по безработице в течение года. Когда кадровичка, объявившая мне о сокращении, вышла из моего кабинета, я прыгал и кричал от восторга — сотрудники, сидевшие за стенкой, наверное, думали, что у меня с горя поехала крыша.

К моменту окончания выплат государственного пособия по безработице у меня была написана первая книга, лежали заявки от первых клиентов, но что самое главное — было обретено устойчивое внутреннее состояние и огромное желание работать на себя, что я и делаю до сих пор.

Так, получив своевременный совет и проработав свои страхи, я получил работу, о которой мечтало много гораздо лучших, чем я, специалистов.

Не буду расписываться за всех, но у меня и у тех, кого я знаю, точная и своевременная проработка всегда давала видимый и вполне материальный результат.

НАЙДИ СВОЁ МЕСТО

Я праздную жизнь. Ошо, ты был прав!

К веселью духовный меняется нрав!

Все крайности мира готов я принять —

Осталось тебя лишь при встрече обнять!

Я травка, букашка, цветок, пистолет,

Министр, бумажка, котенок, куплет,

Шекспир, Модильяни, буддист, исламист,

Араб, итальянец, аппендикс, мениск,

Я Кришна, Христос, Моисей, супермен,

Писатель, старатель, каратель, бармен,

Я яблоко, песня, дорога, вода,

Я Будда, Ананда, баланда, балда,

Я центр Вселенной, я двор бардака,

Я пуп королевы, я член мясника,

Я корни, я крылья, я тьма, я рассвет,

Я сила, бессилье… меня больше нет!

Восторг я, обида, любовь я и страх

Селёдка, ставрида, Мак-Чикен, Биг Мак,

Я гуру, я бомба, я свет, я творец

Я точка, я ромбик, начало, конец

Я секс, я оргазм, Скарлатти и Бах

Я чушь, я маразм, я просве… ба-бах!

Деревья смеются, блаженство без сил…

Подумай, вчера лишь о смерти просил!

Сказал Лао-Цзы б, отсмеявшись:

«Ну вот! Творенье прекрасно… Лишь я идиот».

Чудеса с жильем — отдельная тема. В голове у большей части небогатого, по сравнению с европейскими государствами, населения русскоязычных стран накрепко засел передаваемый из поколения в поколение стереотип жизненного преуспеяния: квартира (дом) себе, квартира (дом) ребенку. На памяти пример моих знакомых: живя в трехкомнатной квартире с двумя взрослыми детьми и их семьями, они вели себя не очень дружно. Стандартное решение этой ситуации: разъехаться. Но как быть, если амбиции желающих намного больше их зарплат — ведь не менять же трёшку на три однокомнатные, чтобы через некоторое время опять столкнуться с проблемой тесноты?

Поскольку старшее поколение было со мной в контакте, мне удалось убедить их, что слишком напрягаться в борьбе за улучшение жилищных условий не следует: «кто в мире в тесноте живет, тому пространство Бог дает». Недаром сказано, в тесноте, да не в обиде. Очень часто период временной тесноты является поводом для уработки отдельных черт характера, практики построения взаимоотношений. И разумеется, такая работа происходит по плану избранной нами Судьбы, поскольку отвечает принципу нашего личного развития. Вот и получается, что пока большая часть внутренней работы не будет проделана, мы не сможем перейти на следующий уровень и решить свою жилищную проблему по-настоящему.

Все это я объяснил своим приятелям и они со мной согласились — ну не пришло еще время расширяться. С разъездом придется подождать, а пока хотя бы попытаться наладить в семье нормальные отношения.

— Ну, хорошо, — скажет искушенный в вопросах духовной практики читатель. — Что же теперь, и делать ничего не надо, и денег не надо на жилье зарабатывать? Придет, значит, время, и квартира сама на голову упадет?

Да нет, надо, конечно, и деньги откладывать, и квартиры с домами строить. Но только параллельно следует расти самому — поверьте, что и времени, и сил в этом случае на исполнение наших желаний потребуется затратить намного меньше.

Секрет благополучного разрешения жилищного вопроса прост: стремитесь обрести место силы внутри себя. И если вы обретёте силу внутри, жизнь обязательно приведет вас туда, где согласно плану своей Судьбы вы должны жить, даже, если для этого ей и придётся сотворить явное чудо.

Вот и в ниже приведенных случаях мне поведали удивительные истории благополучного разрешения тяжелых (в смысле обретения жилья) жизненных ситуаций.

**

Помню, как одна из моих клиенток училась доверять жизненным знакам — и вот к чему её это привело. Была у неё мечта — иметь своё жильё и она отдавала этой мечте всё своё время и энергию. Приехав в Киев из маленького украинского городка — назовём его Радославом — молодая одинокая мать снимала квартиру, работала, мужественно растила двоих маленьких детей и пыталась собрать деньги на исполнение своего главного желания. В ходе наших встреч я неоднократно советовал ей возвращаться в родительский дом — на первый случай хоть какая-то поддержка будет, а там и другие пути к её мечте найдутся — но она меня не послушала. И только через некоторое время, тяжело заболев, она позволила родителям приехать и забрать себя вместе с детьми в родной город.

«Мне тяжело далось это решение», — делилась со мной потом она, — «ведь отказавшись от хорошей работы в Киеве, я фактически поставила крест на своей мечте и смирилась с тем, что буду доживать свой век на одной площади с родителями.

Проходя мимо строящихся в Радославе симпатичных новостроек в престижном месте, я только вздыхала: вот бы мне такое! Однако новостройки возводила коммерческая структура и в те несколько квартир, которые они выделяли городу, я явно не попадала.

Тем не менее что-то подтолкнуло меня стать в очередь на получение социального жилья. Собирая документы, я недоумевала — неужели в этом есть какой-то смысл, ведь претенденты на социальное жильё на Украине ждут обещанного по 20 лет? Но сбор документов дался легко, я довела дело до конца и благополучно о нём забыла.

Вспомнила я о своём поступке спустя год: когда мне позвонил чиновник городской администрации и пригласил меня прийти, чтобы срочно получить ключи от квартиры. Оказалось, что в преддверии президентских выборов наш городок захотел посетить один из кандидатов в президенты, а поддерживающие его местные власти выкупили от его имени облюбованные мной новостройки у их хозяев и перед телекамерами раструбили на всю Украину, что раздают все квартиры льготникам.

Так я получила квартиру, о которой и мечтать не смела. А вскоре мне и работа хорошая подвернулась — теперь получаю приличную даже по киевским меркам зарплату, не выезжая из Радослава.

Вспоминая о том, как я получила квартиру, думаю: ну и упрямая же я была, что тебя, Слава, не послушала! Если бы Господь не уложил меня тогда с болезнью в постель для того, чтобы вернуться к родителям, не видать бы мне собственного жилья, как своих ушей».

**

В другой раз на одном из своих тренингов я затронул тему чудесного исполнения наших желаний.

— Это правда, — выступила участница из Екатеринбурга.

— Я государственная служащая, зарабатываю немного, но работа мне нравится и менять ее на какую-то другую не собираюсь. Живу я в коммунальной квартире, дети устроены — поэтому давно мечтала переехать хотя бы в однокомнатную. Долго копила на квартиру, а удалось скопить только пять тысяч долларов. И возможности купить были, но я отказывалась — жить в центре города хочу, ну нравится он мне — и все тут. А тут

цены подскочили — и что теперь моих пять тысяч? Вот, думаю, дура старая — теперь

без квартиры останусь, так и помру в коммуналке. Погоревала, да и забыла.

А в прошлом году мне приятель позвонил мой, риэлтер — я ведь всем своим друзьям о своей Мечте рассказала. Есть, говорит, квартира в центре за пять тысяч — покупай! Я ушам своим не поверила. Оказалось — человеку надо было срочно за границу на постоянное место жительства уехать, там его уже и работа ждала — а денег даже на билет не было. Деньги ему срочно были нужны — их надо было сейчас отдать, а оформление документов затягивалось, потому и цена так упала. Риэлтер за него поручился и сделка наша успешно завершилась — документы он потом нам по почте выслал. Вот так я и стала собственницей жилья.

Ещё на одном тренинге в ответ на тот же вопрос я услышал еще более невероятную историю. Можно сказать, что женщина, которая ее рассказала, сама взяла на себя роль тренера. Обычно участников тренинга прерывают или просят изъясняться покороче, если они не решают в процессе разговора своих проблем — но эта история была настолько всем интересна, что ее никто не прервал и ей дали выговориться полностью.

— Мой муж был военный, — начала Лиля свой рассказ, — долго служил в Германии, потом приехал сюда. Всю жизнь я была за ним, как за каменной стеной — он и деньги, и по хозяйству — рожай только детей, говорит, да кушать готовь. Я даже образования в свое время не получила, о чем потом очень жалела. Призывался он из России, хотя планировал после отставки осесть здесь. Уволились мы и в Киевский горвоенкомат на очередь — а тут как раз Украина отделилась. Нам и говорят — не на что вам рассчитывать, вы теперь не наши. Зарабатывайте теперь на квартиру сами.

(Сейчас я уже не помню всех деталей Лилиной ситуации — то ли они не имели всех

необходимых документов, то ли никто из чиновников не хотел заниматься этим вопросом, то ли на этот случай не были выработаны правовые нормы в тогдашнее смутное время — но суть ситуации заключалась в том, что ни в России, ни в Украине их право на получение квартиры никто не хотел признавать)

Ходили мы по всем инстанциям долго, да ничего не выходили. Муж и пошел искать, как на квартиру зарабатывать. Взяли нас в кооператив строительный — директор фирмы платил гроши, но обещал заселить нас первыми, как только дом сдаст. Муж у него с утра до вечера и в столярах, и в электриках, а я в охране.

Разрешил он нам за это комнату в недостроенной квартире занять. Летом еще ничего было, а зимой — совсем плохо стало. Стены бетонные, отопления нет. Дочь заболела, а лечить ее нечем — денег даже на лекарства не хватает.

Пошел муж на прием в министерство обороны по квартирной линии. Так мол, и так, говорит, одна ведь армия была — это теперь разделилась. Все же за одно дело страдали! Помогите хоть чем-то.

Отказал ему генерал. Не приняла, говорит, Верховная Рада такого закона на ваш случай — и вряд ли примет, потому что случай у вас особый. Не имеете, сказал, на квартиру никакого права — что же мне, самому свою квартиру вам отдавать? Не ходи ко мне больше, не отвлекай от работы. Не могу я твой вопрос решить.

Пришел муж домой, лег спать и не проснулся. Умер во сне.

Похоронили мы его на оставшиеся гроши, а через неделю директор пришел выселять нас. Нет работы, говорит — нет и квартиры. Вы примусом мне все стены закоптили, а за электроэнергию кто платить должен?

Уговорила я его подождать неделю. Нашла за это время сослуживца мужа в Киеве, разрешили они мне до весны у них пожить с дочерью.

Устроилась я на работу, сняла по весне даже не квартиру — комнату в сельском доме, чтоб платить меньше, а сама каждый день на работу на электричке моталась. Платили мне мало — на жизнь еле хватало. Зарплату часто задерживали, а квартплату требовали вовремя. Шла я тогда на работу и не знала, зайду ли вечером в дом, или меня у дверей дочь с пожитками встретит. В то время я очень сильно верующей стала — кроме Бога и обращаться не к кому больше было. Молилась, правда, Богородице — она ведь заступница наша. Тогда я как-то в молитве сказала: иду на сорокодневный строгий пост, ни мяса, ни молочного, ни яиц, ни рыбы есть не буду — только помоги квартиру получить; больше мне и платить за это нечем.

На следующий день стою и жду электричку — попадает мне в глаз с товарного поезда опилок железный. Глаз тут же опух и пошла я в поликлинику за больничным, а там объявление: принимает депутат района по квартирным вопросам. Терять мне нечего, время есть — и так я на больничном, я и пошла к нему на прием.

Выслушал меня депутат внимательно и говорит: не мой этот случай; идите опять к генералу. Выгонит, говорю, он уже с нами и разговаривать не хочет. Все равно идите, я вам письмо к нему дам — с письмом от депутата не выгонит. Хоть письменную отписку даст, а там видно будет.

Пошла я снова к генералу. Он как фамилию мою прочел, да как разорался: что вы все тут ходите, говорит, работать только мешаете. Особенно обидно было, что он мне потом тыкать стал.

И тут меня понесло.

— Ах ты ж, говорю, шишка на ровном месте. Квартир, небось, нахапал, всех знакомых своих обеспечил? Работает он, видите ли. А мой муж умер после того, как с приема твоего пришел.

Генерал аж обалдел от такой наглости. Давненько, видно, с ним так не говорили.

А я, рыдая, ему всю правду-матку режу. Здорово, видно, меня допекло — все тогда я ему выдала! И про генералов наших, и про офицеров, и про то, что одним тяготы службы и мытарства без кола и двора, а другим — кабинеты и квартиры просторные…

И вдруг не стало передо мной генерала. Сползла с него генеральская спесь и оказался под ней человек. И этот человек попросил меня успокоиться, дал мне стакан воды, и сказал, что посмотрит, что можно сделать. Чего-чего, а такого поворота событий после моих пассажей я и сама не ожидала.

И тут закрутилось! На следующий день приезжает за мной на машине его офицер по поручениям — забирает квартиру смотреть. Я на пороге комнаты чуть в обморок не упала. Поехала смотреть, по дороге понемногу оправилась. Большая квартира, в министерской новостройке… Офицер спрашивает: нравится? А я возьми, да и скажи: я уже нажилась в бетонке с голыми стенами. Что же мне теперь, еще полжизни на ремонт копить?

Ничего тогда офицер не сказал, попросил перезвонить генералу. Я испугалась своей дерзости, но отступать уже поздно было: повторила генералу слово в слово свою претензию. Генерал сказал, чтобы через неделю я на квартиру заехала, чтобы лично все принять.

Приехала я, а там солдатики обои клеят. Сантехника уже поставлена.

…Въехала я в новую квартиру как раз на сороковый день своего поста. С тех пор хожу в церковь регулярно, Богородице молюсь. С зарплаты купила бутылку самого дорогого коньяка и пошла к генералу на прием. А он положил руку на толстенную книгу с законами Украины и смеется: мне, говорит, пришлось с десяток камней из этой книги обойти, чтобы вам квартира досталась.

Год назад дочке пришла пора в институт поступать, она в педагогический хотела — а у меня ни связей, ни денег. Опять пошла я в церковь, поставила заступнице свечку и сказала, что буду пост держать, пока не поступит.

Иду со службы, а сама думаю: выдержу ли? А если не поступит дочь — полтора года мне, что ли, постную пищу есть?

Обошлось, поступила дочь на бесплатное. А я уже привыкла к постному — так мясо уже и есть не очень-то хочется.

**

Участники тренинга молчат, осмысливая услышанное. Через минуту кто-то нарушает молчание:

— Так что же, теперь и нам свечки Богородице ставить, когда чего-то сильно хочется?

— Дело ваше, — отвечает Лиля. — Но только я ставила, потому что идти мне больше не к кому было, и положение было действительно безвыходное. Если сам можешь все решить, или посоветоваться есть с кем, тогда и Бога можно не беспокоить — лучше просто лишний раз поблагодарить его за то, что уже имеешь.

ЧУДЕСА БОГАТСТВА

Старинная притча рассказывает о просветленной страннице с востока, всегда благодарившей Бога за все, что происходило в ее жизни.

Однажды жители деревни, которая лежала на ее пути, отказали ей в пище и ночлеге, и ей пришлось ночевать под открытым небом. Она устроилась прямо под ветвями какого-то дерева. Стоял весенний мороз, в лесу выли дикие звери и она не могла заснуть, страдая от холода и опасаясь за свою жизнь. В какой-то момент из-за небес вышла полная луна и её свет упал на распустившиеся цветы — это была сакура. Несмотря на холод, странницу переполнило ощущение благодати: картина была настолько красива, что она тут же вознесла благодарственную молитву: «Спасибо, что Ты не дал мне заснуть в эту ночь, ибо в этом случае я упустила бы еще один великолепный кусочек из мозаики сотворенного тобой мира».

После молитвы ощущение холода исчезло и она спокойно уснула.

**

Божественное изобилие многопланово и многополярно. В мире существует громадное изобилие возможностей, но человеческое сознание часто трактует изобилие весьма ограниченно.

В мире достаточно пищи, но люди жалуются на ее нехватку, не желая творчески подходить к поиску источников питания. Между тем, в самой многолюдной части мира — Южной Азии — никто не жалуется на голод, несмотря на поразительно низкий доход сельских жителей этой страны. И неудивительно — индусы, вьетнамцы и тайцы едят все, начиная от червяков и жуков и кончая мышами и крысами. Однако тем, кто считает себя представителями «цивилизованного» мира, проще бояться голода, чем сменить или ограничить привычный источник питания.

Земля изобилует разными климатическими поясами и разными температурными зонами. Если задаться целью, вполне можно поменять климат своей страны на место, где можно всю жизнь прожить под открытым небом. Свидетельство этому — многочисленные русскоязычные колонии в Таиланде, Эквадоре и Индии. Есть и другой вариант: можно закалиться настолько, что круглый год жить в палатке или неотапливаемом доме, как это делают по доброй воле йоги или поневоле — бомжи.

Мир изобилует красотами, ожидающими людей, которые смогли бы их увидеть. Но красоты есть и в своем крае, если любить его и прилагать усилия к их сохранению. Даже не сходя с места, можно создавать красоты на своем участке земли, в своей квартире или подъезде. Такая красота не будет столь масштабной — но зато совершенствовать ее можно будет практически вечно.

Мир изобилует приключениями, однако мы слишком заняты обеспечением своей безопасности и комфорта, чтобы их испытать.

Мир абсолютно безопасен для того, кто в это верит — но вместо того, чтобы проникнуться этим ощущением безопасности и насладиться им в знакомой обстановке уютного дома, глядя на бушующую за окном непогоду, люди жалуются на нехватку острых ощущений и невозможность выбраться из привычной рутины.

На самом деле, изобилие существовало всегда. Проблема нехватки возникает в голове и является продолжением нежелания идти в потоке вместе с жизнью — просто люди не всегда способны воспринять игру Изобилия, стремящегося показать нам все свои грани, как вызов подтянуться — ведь большинство предпочитает рассматривать Божественное Изобилие, как угрозу привычному образу жизни.

Однако привычка является ограничением, а Изобилие — беспредельно. Именно поэтому Божественное Изобилие рано или поздно должно вывести нас за ограничивающие рамки наших привычек.

И лучший способ находиться в Изобилии — праздновать его ежедневно и постоянно, какими бы возможностями и ресурсами мы не обладали.

Нет неудобств — просто на смену изобилию уюта приходит изобилие испытаний.

Нет голода — просто на смену изобилию привычной пищи приходит изобилие непривычной — либо приходит изобилие очистительных возможностей поста.

Нет бедности — просто на смену имущественного изобилия приходит изобилие свободы странника — свободы от привязанности к одному месту и забот о нем.

Конечно же, лучше стремиться познать все грани Божественного изобилия добровольно, не ожидая, когда жизнь вырвет нас из одной крайности, чтобы бросить в другую — ведь ради прихотей одного человека нельзя остановить ход времен. И тогда отсутствие, например, горячей воды не будет восприниматься, как трагедия — но просто, как еще одна изобильная возможность для закалки. То же самое справедливо по отношению к питанию и деньгам.

Впрочем, для человека, проработавшего все грани Божественного Изобилия, не составит труда получить то, чего он действительно хочет, и в собственном доме.

В этом разделе я написал о трёх людях, начинавших свой путь к богатству с ноля и добившихся его исключительно благодаря своей способности жить в Изобилии.

ОЦЕНИ СЕБЯ

Когда ты думаешь, что плох

Ты вспоминай о том, что Бог

В тебе рачительно берёг,

Всё, что дано от Бога

И если жизнь идёт не впрок,

Виновен, стало быть, не Бог —

А ты, который не сберёг

Порог, за коим плохо

Прими событье, как урок:

Как милостив не стал бы рок

Ты прятать от себя порок

Уж не давай зарока

Тогда в том будет малый прок,

Когда в короткий жизни срок

Начнёшь ты уклоняться вбок

С Судьбы своей дороги

С Димой, собственником компании, продающей металлопродукты, я встретился в городе, известном на весь мир своими металлургическими заводами. Дима с увлечением читал мои книги, посетил тренинг личного роста, а потом пригласил провести корпоративный тренинг по командообразующим процессам для топ-менеджеров своего предприятия.

Тренинг воспринялся хорошо — не зря Дима за свой счет приобрел и раздал на предприятии мою первую книгу — «Ступени сознания». Тренинговый день прошел быстро и у нас осталось время для личного общения.

С первого дня нашего знакомства Дима заинтересовал меня, как личность. Человек, сделавший себя сам, не имевший на заре своей карьеры ни связей, ни денег; выходец из глубинки, он словно был живым воплощением Творца Успеха, следовавшего рекомендациям из моей первой книги. Если бы я его знал раньше, то непременно написал бы о нем в «Ступенях сознания». Мне всегда хотелось узнать об особенностях его пути, но то не было времени, то повода затеять обстоятельный разговор. На этот раз, словно почувствовав мои мысли, он стал рассказывать о себе сам:

— Ты меня как-то спросил, почему именно я, а не кто-то другой из нашего ободранного района «выбился в люди». Я думал над этим и отвечу, наверное, так. Главная причина моего успеха заключается в том, что я всегда делал то, что я хотел. Не знаю, откуда это идет, но я и до того, как прочел твою книгу и тебя встретил, многое делал просто интуитивно. В «Ступенях Сознания» ты где-то написал, что интуиция — шестое чувство и она говорит только тогда, когда остальные пять замолкают. А я вот не могу сказать, что был такой уж «чистый» в плане чувств. Все детство дрался, был у меня жуткий комплекс по поводу своей внешности, особенно рыжих волос — видишь, до сих пор крашусь. Как только кто-то скажет: «Ну ты, рыжий!» — я сразу бросался разбираться — чего мол, не нравится? Нередко разборки заканчивались дракой — город наш всегда был бандитским, сюда много народу на химию ссылали. Били меня, бил и я.

— Это не противоречит «Ступеням», — вступился за книгу я. — Гнев, страх, печаль, радость и любовь молчат крайне редко и потому им все равно нужно давать выговориться. Ты не задерживал их в себе и благодаря этому твоя интуиция могла пробуждаться все чаще и чаще.

— Наверное, ты прав. Тогда я все делал по твоей книге, хотя и не читал ее. Не сдерживал себя ни в чем, но ни на чем и не зацикливался. Родителей часто вызывали в школу за двойки, за драки. Мама часто плакала — она из села и все представления об успехе у нее были связаны с получением высшего образования, а я не оправдывал ее надежд. Потом она смирилась.

На девятый класс я уже не пошел — смысла не было с моими двойками там торчать. Да

и деньги свои у меня рано появились. Мне интересно было дело делать, а не штаны на уроках просиживать.

Две страсти у меня всегда было, сколько себя молодым помню — купи-продай и футбол. Купи-продай для денег, футбол для души. В футбол мог с утра до вечера гонять при любой погоде. И сейчас, если свободное время выдается — тут же бегу на тренировку.

Пошел я после восьмого класса в ПТУ, отсидел его кое-как. Деньги на взятку военкому, чтобы от армии откосить, у меня уже были — так что стал я думать, как жить дальше. А выбор-то у меня небольшой — ничего я не умею! С учёбой я на тот момент завязал — не придумали тогда такой системы образования, чтобы интересно учиться было. Заставлять себя что-то делать я не могу. С другой стороны, и прерываться в своих заработках я не хотел — деньги свои иметь в возрасте, когда мои одноклассники студентами по родителям клянчили, мне понравилось. Так что пришлось и дальше идти по накатанной дороге — спекулянт, так спекулянт.

Постепенно обвык я. Как подкопил денег, открыл со знакомым легальную фирму — счета, налоги, клиенты, оборот — все, как положено.

Занимались запчастями к автомобилям, потом переключились на металл — город им богат наш. Угнетал только мелкий масштаб — и не из-за доходов, я при любых деньгах чувствовал себя нормально. Не было денег — мог на хлебе и воде посидеть, у знакомых повисеть; у родственников. Приходили деньги — ездил за рубеж, мир смотрел, подарки делал. Турпоездки с группами не любил; всегда визу делал и сам ехал.

— Как же ты мир смотрел, без языка-то? Сейчас народ толпами на курсы ходит, чтоб хоть пару слов знать. Или переводчика берут.

— Я ж не по бизнесу ездил, чтобы на переводчика тратиться. А развлекаться — зачем язык-то? Там и так все поставлено, чтобы клиента понять. Я ж не продаю, а покупаю. Американцы-то как весь мир приучили? Хочешь продать — учись понимать клиента — так все английский и выучили. Номера, обеды, билеты, экскурсии. Они и старались меня понимать, а я только по-русски везде и говорил. Ну, пару слов, конечно, потом выучил.

Поездки мои — отдельная история. Очень люблю я, к примеру, Таиланд. И не накатанные места туристические, а чуть в стороне, где народ туристами не испорчен. Как приезжаю, беру джип напрокат — и подальше в глубинку, куда глаза глядят. Приезжаю вечером в деревню тайскую на окраине — они улыбаются, окружают машину, пальцами тычут; белый человек, еще и на джипе приехал — событие! Я им знаками показываю: футбол, футбол. Мяч из багажника достаю. Тут же сформировали две команды и стали гонять по поляне до вечера. Ночью уже отвели меня в хижину, на ночлег в гамак положили, накормили до отвала… Денег давал — не взяли. Я это на всю жизнь запомнил — у меня до сих пор друзья в той деревне есть.

Ладно, мы отвлеклись. Так вот, деньги. Я к ним отношусь легко — в ценности и недвижимость не вкладываю, до сих пор даже квартиры своей не купил, снимаю. Так удобнее — мороки с документами меньше, с обустройством. Пожил в одном месте, разонравилось — поеду в другое. Я ведь один живу. Ну, может, еще остепенюсь — тогда жена будет по своему вкусу все жилье обустраивать.

Так вот, не из-за доходов голова моя болела, когда я запчастями торговал. Хотя, конечно, от дополнительных денег никто не откажется. Но дело было даже не в этом — угнетал масштаб. Мелкая фирма должна постоянно крутиться, суеты у нее много. Взяли под залог со склада крупной фирмы; тут же отвезли своему заказчику; заработали свой процент — опять, значит, купи-продай. Все это быстро делать надо, чтобы клиента не перехватили — это значит, что продать можем только сегодня на сегодня. Бывает, клиент откажется товар брать, а мы ж его уже со склада чужого взяли — хранить негде; приходится назад вести, разгружать; снова морока, потери… Бывает, клиент закажет какую-то запчасть — а на складе такого нет, а мы ему сразу даже ответить не можем. Риск постоянный, ответственность на себя никто брать не хочет — вот все на тебе и висит. С утра до вечера на работе приходилось торчать — а денег за это не слишком приваливало. Дурдом, одним словом.

Понял я, что если хочу в будущем меньше времени своему бизнесу уделять и больше при этом зарабатывать, без своего склада нам не обойтись. Решил я потратиться на аренду — нашёл за городом хорошую металлобазу, директор там был еще тот, старая гвардия — не деловой, но жадный до ужаса. Сдавать он ее не хотел — у него уже схема была, как ее приватизировать и за два миллиона долларов продать.

Откуда взялась у него эта цифра — два миллиона, даже не знаю. На тот момент это бешеные просто деньги были — никто такое за миллионы не продавал. Четыре гектара земли за городом, ржавый кран, полуразвалившиеся склады… Но тогда это был единственный свободный объект такого рода и упускать его было нельзя.

Пришлось сказать директору, что определенная часть суммы у меня уже есть и что я хочу снять его металлобазу временно, чтобы не упустить — а там и о покупке вопрос решать будем. Денег таких и в помине у меня, конечно же, не было — но ведь и он никогда бы таких денег за свой лом не взял, а тут реальный доход к нему в руки сам просился. Да и сумму за аренду заломил он неимоверную — после выдачи зарплаты и всех платежей мы оставались почти в нулях. Но я почему-то почувствовал, что надо идти этим путем.

Ударили по рукам, стал я ему заносить конверты каждый месяц. Все, как у нас принято — по официальным документам аренда стоила крохи, себе же он брал солидный куш. Делать при этом ничего не собирался, хотя все у него там ремонта требовало; а мне и подавно вкладывать деньги в чужую собственность не хотелось — приходилось буквально на ходу, по мере надобности все поломки устранять. Он быстро во вкус вошел, даже хотел через два месяца плату увеличить. Тут я уже откровенно сказал, что не потянем. Он глазами захлопал, ты ж, дескать, вообще ее у меня покупать хочешь! Я свою ошибку понял; выкручиваться стал. Ну да, говорю, я ж для вас деньги собираю, вы же из нас почти всю прибыль выжимаете. Если плата повысится, то мы и близко два миллиона никогда не соберем.

Поверил он мне. Но тут уже жадность с ним злую шутку сыграла: стал он пытаться по мелочи из нас дополнительные бабки выжимать. Покупай, говорит, скорее, а то что же это я за твой бизнес должен еще и налог на землю платить. Так в чем же дело, я спокойно так ему говорю, оформляйте на меня землю, так я и платить буду.

И тут произошло чудо. Видимо, Господь решил мне помочь мечту мою осуществить и хозяин согласился. Согласился, понимаешь! До сих пор не понимаю, как можно было пойти на такой шаг, не посоветовавшись ни с кем, не спросив у юриста… Попросил он за землю какую-то ерунду — ничего она, видно, в его понимании не стоила, кроме хлопот. Заплатил я директору, оформил он на меня землю под металлобазой и стала земля моей. Это сейчас такой закон вышел, что землю под объектом и сам объект разделять при продаже нельзя, а тогда такого положения не было. И получился я собственник земли, а он металлобазы. Но только без моего разрешения, получается, и деятельность-то он никакую осуществлять уже не мог, и передать кому-то другому в собственность или аренду склады эти свои тоже.

Я его не обидел, конечно — за аренду сверху платил по-прежнему. Но отделиться от меня он уже не мог.

Понял он свою ошибку, да поздно было. Так на аренде мы и работали дальше.

— Жулик ты! — кричал он мне. — Ты же у меня покупать её хотел!

— Никакой я не жулик, — возражал я. — Я же не сказал, когда я буду её у вас выкупать. Я и сейчас хочу, только денег таких, что вы просите, у меня пока нет. Поживите ещё лет двадцать, — может, и соберу.

Его при этих словах аж трусить начинало. Вызвали мы, чтобы спор наш разрешить, оценщика государственного; никаких взяток ему не давали; все официально. Оценили все имущество базы аж… в четыре с половиной тысячи долларов по тогдашнему курсу.

Ума у него все-таки хватило с этой ситуацией смириться. Захотел он отойти от дел, сам попросил назначить ему цену за его металлобазу — чтобы уже продать и развязаться с ней, значит. Я положил ему в конверт двадцать тысяч долларов за подпись на продажу — хорошие по тому времени деньги, да и для меня это тогда были почти все накопления.

Оформили мы документы на металлобазу и стала она моей.

Так жизнь помогла мне сделать первый шаг к моей Мечте».

СДЕЛАЙ, ЧТО ДОЛЖЕН

Живём средь вас мы

Забытые волхвы

Придёт наш час и

Увидите нас вы

Тайные знанья

Откроются для вас

Всё мирозданье

Ждёт этот дивный час

Многие из нас хотели бы быть первыми, но мало кто представляет из себя, какие последствия это налагает. Приятно воображать себя обладающим возможностями тех, кому доступны многие земные блага — у них ведь прекрасно налаженный быт, обилие знакомств, возможность разнообразных впечатлений и дальних путешествий. Обычно такими возможностями обладают первые лица государств, компаний или звезды спорта, кино или шоу-бизнеса — либо же те, кто с лихвой отработал свое в момент удачи либо в прошлой жизни. И правильно — тому, кто первый пролагает лесную тропинку, достанется самая свежая ягода, самый чистый воздух и самая лучшая песня птиц. Но его же обожжет крапива, вымажет овражья глина, с ним первым столкнется дикий зверь — и это еще не самое худшее, ведь всегда остается возможность заблудиться и сгинуть в тех местах, где еще не ходил никто.

Чем выше находится человек и чем большую роль он играет в человеческом обществе, тем больше на нём ответственности. Представим себе скрипача, играющего в общем оркестре. Не так страшно, если он возьмет фальшивую ноту, а то и вовсе ее пропустит — общая симфония перекроет его недостачу. Другое дело — первая скрипка, которая у всех на виду. Любое несоответствие тут же будет замечено и многократно преумножено шквалом критики со стороны недоброжелателей. Правда, и правильная мелодия вызовет лавину аплодисментов, прежде всего, в его адрес.

Цена выбора лидера гораздо выше цены выбора обычного человека. Первой скрипке не прощают ошибок, которые делает рядовой скрипач. Если сфальшивит или не сыграет вторая, этого могут не заметить или не придать этому значения, но фальшивая нота первого скрипача будет замечена всеми и расстроит усилия всего оркестра.

**

Как-то одна из российских предпринимательниц пригласила меня на дачу в Крым, где она отдыхала летом, поработать с ней индивидуально.

В ходе проведенных консультаций она поведала мне историю своего обогащения, которое начиналось с нуля. Когда я спросил ее, как ей это удалось, она ответила просто: «Знаешь, как монгольских лучников учили стрелять на полном скаку? Прочувствовать свое единство с целью; мишень, как часть себя. Тогда стрела всегда попадает точно в цель».

В минуту, когда она проговорила эти слова, наши взгляды встретились.

На меня смотрели ее окаймленные черными волосами такие же черные раскосые глаза (Таня была наполовину татаркой) — и все мои дальнейшие вопросы отпали. В глубине её глаз я увидел монгольского лучника, несущегося на полном скаку навстречу противнику в полной уверенности, что он его сразит. Я понял, что эта уверенность передалась ей из прошлых жизней. Да и вся ее нынешняя жизнь показывала, что в небольшом крепком женском теле заключен сильный дух.

Маленькая татарка прошла через тысячи ситуаций, в которых не каждому мужику удалось бы постоять за себя. Она пережила вооруженные налеты, происки конкурентов, конфликты с силовыми структурами города — словом, все то, что стоило бы бизнеса, здоровья, а может, и самой жизни самому отчаянному предпринимателю. Ее держали в тюрьме, на нее насылали налоговые органы, ее закрывала санэпидстанция — всего и не перечесть. Временами ей и самой казалось, что дела её безнадёжно плохи, однако в последний момент всё волшебным образом налаживалось. Порой её приключения были настолько невероятны, что было трудно поверить в то, что она рассказывала — но её внутренние проблемы, с которыми я работал, были связаны с этими событиями и подтверждали её правоту.

Вот один из её рассказов, который она позволила обнародовать.

«Родилась я в бедной семье — отец бросил нас, когда я была маленькой. Мать не покупала мне ни конфет, ни кукол — одна только кукольная голова у меня была, с ней я и игралась. Возможно, поэтому мне трудно понимать свои чувства — только головой я всегда и жила.

А ещё помню, что с детства мне хотелось быть поближе к продуктам — я ведь редко ела досыта. Как появились деньги, купила я грузовик сгущенки, несколько тюков круп да тонну сахара, да стала в розницу продавать. Оттуда все и пошло.

Дела у меня шли хорошо и через некоторое время задумала я конфетный бизнес — так в детстве конфет хотелось, а ведь никогда их не было. Договорились мы со столичной фабрикой, что буду я у них за полцены конфеты без фантиков брать, а в нашем городе продавать. Открыла я фасовочный цех, наняла рабочих, чтобы конфеты заворачивали, а экспедиторы их по магазинам развозили. Работники поначалу все были свои — мои дети, муж, да дети мужа. Потом, конечно, постепенно расширились.

Как бизнес мой расти начал, многие стали завидовать и устраивать мне неприятности. Охотников до чужого добра у нас, как и у вас, пруд пруди — сам знаешь. Плати нам, говорят, договаривайся с нами — и всё у тебя будет хорошо!

А я не могу. Не могу я паразитам деньги платить, понимаешь?

Ты мне скажи, ну вот что за характер у меня такой? Все люди тихо-мирно вопросы решают — там взятку дадут, там за «крышу» заплатят, там начальство в долю пригласят — а мне непременно правду отстоять надо, приключений на свою задницу поискать.

Кто только силой не хотел от меня денег получить — и бандиты на меня нападали, и рэкет на встречу вызывал, и власти в кутузку сажали, да только ничего у них не вышло. Силой от меня никто ничего получить не смог. Со всеми разбиралась — с кем по закону, а где и защитники находились. Поняли они, что не на ту напали, оставили меня в покое и всё понемногу у меня наладилось. Отошла я тогда от бизнеса совсем, передала управление детям. Купила себе в Алупке дачу на горе и поехала туда на лето жить.

И вот отдыхаю я в своём особняке у Воронцовского Дворца, наслаждаюсь плодами трудов своих, нежусь в шезлонге среди цветочных грядок, любуюсь морем — видишь, какой вид у меня отсюда. Да только рано, видимо, на покой я собралась — не научились ещё мои управляющие без меня вопросы с властями решать.

Звонят мне в один прекрасный момент в Крым дети: «Приезжай, в конфетах наших ртуть нашли, закрывать нас хотят. Журналисты скандал подняли, к нам уже и силовые структуры, и санэпидстанция, и прокуратура наведывались… Все помещения опечатали, рабочих по домам разогнали. Мы сейчас рабочим за свой счет отпуска оформляем».

А я спокойно так говорю: «Никому не расходиться. Быть всем завтра утром на рабочих местах, я приеду, на месте и разберемся».

Успела я в тот же день билет на самолёт взять и из Крыма домой прилететь, утром подошла к фасовочному цеху, смотрю — действительно, пломба. А за мной толпа рабочих уже стоит. Смотрят на меня, ждут.

Тогда я просто срываю с ворот эту пломбу и говорю им: «Работайте».

Рабочим — что? Они себе в цех и повалили. А мои дети тут же меня обступили: «Ты, что, мать, не понимаешь, с кем шутишь? Да они ж нас в порошок сотрут!»

«Не сотрут», — говорю, — «раз до сих пор не стерли».

Сказано — сделано. Мы спокойно дальше работаем, а на нас в суде уже дело лежит — да еще какое! Сознательно не повинуемся закону, продолжаем травить людей. Тут такого наизобретать можно — до конца жизни из тюрьмы не выпустят.

Приехали тележурналисты, по телевизору показывать меня начали: есть в стране, оказывается, такой предприниматель, который продолжает конфеты со ртутью выпускать даже после того, как его за руку законные структуры схватили!

А я журналистов, знай, успокаиваю: «Никакой ртути нет. Это все фантазии. Вот увидите — разберусь со всем и дело улажу».

Потом успокаиваю и своих: «Работайте. Десять дней еще не прошло». По закону ведь десять дней положено выждать, прежде чем суду решение принимать.

Душой понимаю, что все правильно делаю — не виновата же я. К тому же, вижу — никто за мной не приходит, не арестовывают. А почему не арестовывают, я же такой вредитель злостный, без пяти минут террористка? Да известно, почему — видимо, дело на меня «дутое».

Однако уверенность — это хорошо, но ведь как-то и действовать надо.

Звоню я на фабрику, откуда мы конфеты брали: разберитесь там у себя, конфеты ведь ваши, мы ж их фасуем только! Может, это у вас в технологическом процессе сбой пошёл? Может, это за вашу ртуть мы сейчас отвечать должны?

А меня там даже никто слушать не стал — всё время трубку бросали.

Позднее оказалось, что и к ним уже приходили из органов, пугали их. Дескать, такая-то, говорит, что у вас карамельки берет — знаете ли ее? Те сразу же от меня открестились на всякий пожарный: не знаем. Потому и разговаривать со мной не хотели.

Пошла я тогда я на прием к главному санитарному врачу: объясните, дескать, в деталях — как ртуть нашли, да где, да при каких обстоятельствах… Она меня не принимает — дескать, времени нету. И никак к ней на приём не пробиться; а вокруг здания санэпидстанции — сплошь иномарки с предпринимателями нашими; так и вьются вокруг нее, а она среди них, как королева… Вся приемная цветами да коробками с подарками завалена.

Послала я тогда телеграмму самому главному санитарному врачу в Москву: «Ваша Орешкина мужиков охмуряет, а со мной даже встречаться не хочет». Тут уже из ее приемной звонить мне начали: что же вы сразу в Москву? Заходите к нам, поговорим, разберемся! Тут уже я им отвечаю — рада бы, да времени на вас нету. Вот разберусь со своими делами и зайду как-нибудь.

Да только к этому времени ничего уже решать не надо было. Все само собой разрешилось.

Нашлись, слава Богу, свои люди в милиции — они и рассказали, как дело было.

Хотела одна баба мужика своего отравить, чтобы он на тот свет побыстрей попал, а имущество все ей досталось. Она ему в конфеты шприцом ртуть и закачала. Да только, видно, не судьба была ему помирать — он конфету надкусил, глядь — а из нее шарик выглядывает. Он с конфетой той и побежал в милицию. Милиция конфетку в стакан с чаем положила, а ртуть — металл тяжелый; как конфетка растворилась — шарик из неё выпал и по дну стакана катается. Те со стаканчиком в санэпидстанцию: как это вы разрешение на работу таким производителям даете? Ну-ка берите их продукцию на повторный анализ!

Чинуши, ясное дело, за свою задницу боятся. Они образцы продукции у нас взяли и ртуть, конечно же, для удобства властей, нашли. У нас ведь, если начальству надо — хоть черта тебе в игольном ушке найдут. Подняли потом документы этих санитаров — понятное дело, все там белыми нитками шито.

«Кто же так делает?» — стыдила я потом Орешкину в ее кабинете. «Анализ конфеты в стакане с чаем… Да вы сами все свои предписания нарушили, а меня под тюрьму подвести хотели! А вы знаете, почем день простоя на моей фабрике? А вы представляете, что вам будет, если я на вас в суд за убытки да за моральный ущерб подам?»

Орешкина тут же стала под стол сползать: «Ой, мне плохо, ой, у меня давление поднялось…» Плюнула я ей на пол и вышла.

А когда суд закрыл моё дело, с той фабрикой, у которой мы конфеты брали, начались чудеса. Представляешь, сгорела та фабрика. Ох, и пожарище же там был! Здание старое, деревянное… Тушили его с парохода. Да только все равно убыток им большой вышел.

А моё предприятие работает до сих пор».

ОТКРОЙСЯ ЖИЗНИ

Свершилось! Вот он, просветленья успех!

Ты мудр, Господь, ты ласкаешь нас всех!

Неважно, достигну Мечты или нет,

Коль вместе в тебе мы все тысячи лет!

И все ж, хоть законы твои я люблю,

От планов своих уже не отступлю

Ты создал меня. Ты Творец — я творец.

Без мыслей моих твой не полон венец.

Мечту воплощу — я не горд, не спесив.

Ведь просто твой мир, коль мы врозь — некрасив.

Я пишу эти строки на втором этаже гостевой виллы, из окон которой открывается вид на ароматные заросли можжевельника. За можжевеловым лесом плещется море, а вдалеке слышатся звонкие детские голоса.

Вилла находится в Крыму, на территории известного на весь русскоязычный мир детского лагеря «Мандарин», в последние годы составившего конкуренцию знаменитому «Артеку».

Неделю назад я позвонил хозяйке лагеря, Ульяне* (*с разрешения героини рассказа её настоящее имя и названия лагерей сохранены) и попросил телефон общего знакомого. Пообщались — слово за слово — и вот я получил приглашение дописывать эту книгу в просторном доме на берегу Черного моря.

— Ты ведь тоже имеешь отношение к нашему лагерю, — смеясь, сказала мне Ульяна, — вот и приезжай, попользуешься его благами.

Это верно — я помогал Ульяне закладывать основы нынешнего благосостояния десять лет назад. А начиналось всё так.

**

С Ульяной нас познакомила директор одной из Севастопольских фирм, которую я тогда консультировал.

Ульяне очень хотелось изменить атмосферу, царящую в её деловом окружении и она попросила меня ей в этом помочь. Сказано — сделано: мы договорились о сроках приезда, и о формате нашего сотрудничества. Мы решили собрать тренинг, пригласив на него в том числе и компаньонов Ульяны, разрекламировали его и все случилось. Контингент тренинга составили её родственники и друзья, коллеги по турбизнесу, и даже люди из числа местных чиновников.

Тренинг прошёл на подъёме, люди благодарили меня за работу, а Ульяну за хорошую организацию, однако было видно, что она почему-то разочарована. Поэтому спустя некоторое время после тренинга мы уединились для индивидуальной беседы.

— Конечно, многое я и для себя открыла, — сказала Ульяна, — однако главная моя цель не реализовалась. Честно говоря, была у меня надежда с помощью тренинга прояснить напрягающие меня бизнес-вопросы с парой участников — мрачные там такие справа от тебя сидели, помнишь? Но не получилось.

Ульяна тяжело вздохнула.

— Что за вопросы? — поинтересовался я.

— Дело в том, что меня собираются оставить, что называется, без штанов.

И Ульяна поведала мне свою историю.

— В Крым я влюбилась, когда мы в отпуск с Камчатки приехали, папа военный у

меня. Загадала я тогда желание, куриный бог на шее год носила — и сбылось, перевели папу служить в Севастополь. Сразу в походы начала ходить, занялась скалолазаньем, все обошла и облазила, горы, море — это просто страсть! Ну, а когда любишь что-то оно же тебя настигает.

Решила и я туристическую фирму открыть. Работа поначалу казалась несложная — выкупаешь путёвки на базах оптом, продаёшь в розницу. Так на разнице и зарабатываешь. Работы я не боялась, так ведь недаром говорят, дурака работа ищет. Нашла.

Очень быстро мне предложение поступило стать «как бы директором» одной турбазы. «Как бы» — значит, что на самом деле чужую волю реализовывать и отвечать за финансовый результат, который, конечно, же мне не принадлежит. Не очень хотелось так работать, но и соблазн большой, ведь объект — это гораздо интересней, чем просто купи-продай.

Поторговалась я, конечно, за часть своей свободы, что-то выторговала, и хоть не очень удовлетворена условиями была, ввязалась. Аргументы моих вновь испеченных партнеров были простыми — куда ты одна продвинешься, везде нужны связи и отношения, а если их не будет, то всю жизнь в песочнице ковыряться будешь и никуда не выпрыгнешь.

Так все и началось — с меня интеллект, физический труд и финансовый результат, а с партнеров моих — крыша, под которой постоянно происходили разборки, наезды и прочие сопроводительные моменты.

Контракт наш три года длился. Я за это время получила такой опыт, с которым можно было и в огонь и в воду. И как ремонт за три копейки сделать и накормить, когда партнеры не платят, а самое главное, как все путевки продать, лето ведь короткое!

Кроме опыта, никаких ценных приобретений за эти годы не случилось, но когда я объявила своим коллегам-партнерам по турбизнесу, что ухожу с этой работы, случилось то, что повернуло мою жизнь в новом направлении. Все хором сказали — нам все равно, где ты будешь работать, на какой базе, мы к тебе поедем, потому что с тобой надежно и комфортно. Так меня жизнь подталкивала к тому, что нужно искать объект, который можно арендовать или как-то что-то еще… ну не купить же! Такую мысль невозможно было допустить, когда в карманах ветер гуляет.

Надо сказать, что мои партнеры-покровители сильно растерялись в тот момент, контракт ведь и для них закончился, а определенный достаток уже грел сердце и отказываться от него не хотелось. Вот и пропели они мне старую песню на новый лад — кругом бандиты и беспредел, ты конечно, можешь одна работать, но кто ж тебе даст… И я повелась. Организовали мы новую фирму, оформили ее на одно лицо (сына моего партнера), а я как-то сильно не сопротивлялась, ведь прибыль мы решили пополам делить, а какая разница, на кого документы оформить. Так я думала, пока наши вложения в бизнес не стали слишком большими.

Мы быстро нашли заброшенную базу в горах, которую успешно разрекламировали (есть у меня такой талант) и на деньги, полученные зимой и весной такую конфетку сделали — первый в Крыму бассейн построили за частные деньги! Был аншлаг, за путевками очереди стояли и прибыль хорошая была. По моим ощущениям — просто сумасшедшие деньги получили в конце сезона!

А когда новый сезон планировать стали, мне захотелось спортивный комплекс соорудить с футбольным полем, вот тут-то мои партнеры и вскрылись — хочешь вкладывать — вкладывай, а нас и так все устраивает.

Так я первый сигнальчик тревожный и уловила — там ведь уже мои деньги немалые вложены, а моя доля собственности в документах не зафиксирована. Но о деньгах и долях я тогда не задумалась, а просто загрустила оттого, что оказалась в компании людей, которых развитие совсем не интересует. Ведь когда душу в дело вкладываешь, деньги сами приходят, а если из бизнеса только выкачивать, никогда богатым не станешь. Наши клиенты (а на самом деле — мои!) ведь именно то ценили, что мы всегда на пол-шага впереди их ожиданий шли. И так мне от этого тепло на душе было, и работать хотелось!

Через пару месяцев решилась я на разговор о том, что нужно доли в предприятии по-другому распределить, раз уж активы стали прирастать. Нет никакой интриги в том ответе, который я получила. Их, оказалось, все очень устраивает и менять они ничего не хотят. Говорят, мол, хочешь работать — работай, не хочешь, можешь идти на четыре стороны, мы тебе ничего не должны. Получилось, что все эти годы я только на них и работала.

Вот такой поворот, Слава. Столько лет общее дело делали, дружили, в гости ходили друг к другу. И тут — на тебе.

— Так ты на тренинг шла, чтобы былые отношения возродить с ними? — спросил я Ульяну.

— Что греха таить — был у меня расчёт, что твой тренинг что-то им прояснит. Обнимемся, поговорим о духовном — а потом снова к нашим вопросам вернёмся — вдруг они по-другому на них посмотрят, хоть малую толику выплатить мне захотят. Ну должно же понимание какое-то у людей быть. Оказалось — нет.

— Значит, по-хорошему договориться не удаётся, — резюмирую я.

— Ты знаешь, мне уже нехорошие мысли в голову лезут — может, поискать тех, кто поможет с ними по-плохому разобраться.

— А вот этого делать не стоит. У них в этой сфере поддержка явно больше — ни судом, ни рэкетом ничего ты из них не выбьешь, ещё и сама вляпаешься, — сказал я.

— И что же мне тогда делать? — спросила меня Ульяна.

— В этом направлении — ничего, — ответил я. — Отпустить и идти дальше.

— Как отпустить? Да я свои лучшие годы на все это потратила, что же теперь, это всё только им достанется!? Да и потом — мне ж в любом случае с ними сталкиваться придётся, здороваться, вопросы решать. Как мне после всего этого в глаза им смотреть? Что же мне теперь, вообще из-за них из турбизнеса уходить?

— Зачем уходить? Твои обиды — ты и прорабатывай. Они-то к тебе претензий не имеют. А по другим вопросам договаривайся, как и прежде, решай на обоюдовыгодной основе.

Вы же только в дележе денег не договорились — но это же не означает, что у вас не может быть других общих дел. Главное — учитывай этот опыт, вперёд им не плати, даром не работай, смотри, чтоб снова не кинули.

— Ты меня своим хладнокровием просто убиваешь. Хочешь сказать, что всё равно мне от них никуда не деться — надо мириться с ними, чтобы дальше двигаться.

— Верно понимаешь.

— Но как отпустить? Столько сил, столько денег коту под хвост, — заплакала Ульяна.

— Ульяна, это же твоя Мечта. Тебе всё равно никуда от неё не деться.

— Мне даже трудно представить себе, что я когда-нибудь смогу заработать денег на другую турбазу. Они же просто раздавили мою семью, оставили меня ни с чем.

— Ты опять топчешься на месте. Ты хочешь отпустить ситуацию или на всю жизнь застрянешь на этом опыте?

— Но как такое прощать!? Научи! Ты-то сам смог бы такое спустить?

Такой вопрос я слышу довольно часто — мой личный опыт зачастую убеждает людей куда больше, чем теоретические выкладки. Так произошло и на этот раз.

— Знаешь, Ульяна, — начал я свой рассказ, — когда я ещё не имел своей книги, судьба свела меня с раскрученным тренинговым агентством, имевшим выход на первых лиц государства и бизнеса. Меня пригласили провести тренинг по развитию харизмы для людей, которым через некоторое время суждено было стать весьма известными. Посулили баснословные деньги, однако выплатили мизер, мотивируя это тем, что я им должен быть ещё благодарен за то, что мне позволили себя рекламировать среди таких людей.

Цена цикла тренингов для участников была велика — я понимал, что на моём труде агентство здорово заработало. Не так-то просто было отпустить сумму, на которую они меня кинули.

— И что ты тогда чувствовал?

— Поначалу было больно, как было бы больно любому смотреть, как рушатся его иллюзии. Да, ты прекрасно сработал; да, ты получил имя в определённых кругах; да, ты заслужил свою славу и почёт — но деньги на этом заработали другие.

Вначале и я пытался воевать.

Я побил горшки с директором агентства, обвинив его в воровстве. Он тоже пошёл на принцип и перестал меня приглашать, хотя заявки на мои услуги были. Ни книги, ни сайта у меня тогда не было; найти меня было невозможно. Клиенты ко мне не доходили. Время шло и меня стали забывать.

Вот тогда я и понял, что не хочу войны. Мне нужно было продолжать с ним работать — хотя бы до тех пор, пока я не стану достаточно известен.

— И как же ты выкрутился?

— Выход был один — помириться. Самым тяжёлым моим уроком было понять, что говорить с ним нужно напрямую, самому, причём начать такой разговор нужно было с извинений, чтобы потешить его самолюбие.

— Ты ещё и извинился!?

— Ты не представляешь, как мне не хотелось этого делать — я чувствовал тогда то же самое, что и ты сейчас. Как это я, психолог, обучающий людей партнёрским отношениям, и на поклон к жуликам, которые ещё на мне и нажились!?

— А я-то думала, что я одна такая.

— Какое там — одна. Жизнь каждого по-своему лечит. Вот и я — пообижался на него, позлился, поломался — а деваться-то некуда.

Позвонил ему сам и извинился перед директором. Не назвал, конечно, чёрное белым и обвинений в воровстве с него не снял — просто попросил прощения за грубые слова и предложил жить дружно. Этого оказалось достаточно — он сказал, что прощает мою несдержанность и сам предложил мне продолжить сотрудничество.

— Но как ты мог пойти на это? Ведь ты же был прав.

— Это гордыня в тебе говорит. Никто не знает, кто из нас прав, кроме Бога — всё только сверху видно. Может, ты в прошлой жизни больше у человека отнял, а сейчас возвращаешь. И пока долги ему свои не вернёшь, движение к новому для тебя тоже закрыто. Что делать, если судьба такая.

А вот гордыня наша, выдавая себя за стремление свою правоту отстоять, только к войнам приводит и мешает разглядеть кармические хитросплетения, — говорю я.

— Тогда как понять, где карма, а где тобой элементарно пользуются?

— Очень просто — смотри на конкретные жизненные обстоятельства. Если тебе дано отвоевать своё — забери. Не дано — смирись.