Что на роду написано?

Вступление

Хорошо иметь место, куда можно возвращаться снова и снова, чтобы вновь почувствовать теплый трепет добра, бескорыстность любви, заботы и радостную благодарность за возможность еще раз испытать искренние и светлые чувства.

Место, где мы окутаны особым вниманием, потому что пока еще мы маленькие, несамостоятельные, многого незнающие о жизни — это родительский дом.

«Родительский дом, начало начал, ты в жизни моей надежный причал», — всем известны слова песни о крепкой силе любви и поддержки родительского дома. «И где бы ни были мы, но по — прежнему неизменно уверены в том, что нас примет с любовью и нежностью наша пристань — родительский дом» (слова: Рябинин М, музыка: Шаинский В.).

Слыша, как поет со сцены концертных залов эту добрую песню Лев Лещенко, многие из нас сразу же вспоминают счастливые семейные встречи, и в душе появляется желание на минутку вернуться в детские годы и почувствовать еще раз искренность родительской любви и заботы.

Но детство заканчивается, и мы не в силах задержать его. Родители стареют, умирают. Они тоже не могут предотвратить неизбежный процесс расставания с детьми. Но остается дом, — место, где мы были любимы и счастливы. А дом способен долгие годы хранить чувства, эмоции семьи, питать каждого приходящего к нему своей верной и надежной силой и создавать ощущение опоры.

«Родительский дом, пускай добрый свет горит в твоих окнах много лет» (слова: Рябинин М.)

А если дом не сохранился? Продан, например, и там живут другие люди? Или нет самого дома? Снесли, разрушили, построили на этом месте другое здание? — Тогда связь со своим родом через канал дома безнадежно потеряна. Возможно удастся поддерживать связь с ушедшими из жизни родственниками другими способами. Но родительский дом, место детства и юности — самый мощный источник добра, любви и многих других качеств, черт характера, привычек наших предков. Дом, где мы родились и провели первые годы нашей жизни, несет в себе бесценный опыт старшего поколения (или даже нескольких поколений). И если нам удастся сберечь его, сохранить его структуру, предметы обихода, то мы можем много нового узнать о жизни и судьбах его прежних обитателей, почерпнуть их опыт еще раз, и, опираясь на силу и мудрость рода, укрепить свои позиции в жизни.

Моя новая встреча с домом моих предков произошла через тринадцать лет после расставания с ним. И эта встреча вселила в меня стремительный поток жизни, вновь пробудила прежние желания, и своими энергиями вытеснила чужие, лишние, мысли, чувства, намерения, программы.

«Поклонись до земли своей матери, и отцу до земли поклонись, мы с тобой в долгу неоплаченном, свято помни об этом всю жизнь» (слова: Рябинин М).

Новая встреча с домом принесла новые радости, встречи, опыт, наполнила силой и повела по пути размышлений о важности, пользе сохранения надежной, крепкой связи с родом (даже с умершими родственниками).

Позже я поняла, что встреча с домом, с местом, где живет до сих пор память о всех его обитателях, была неизбежна, продиктована жизнью. Мне не хватало сильных качеств и энергий, которыми обладал мой род. Я ощущала нехватку сил, необходимых для осуществления многих моих желаний. Возможно и род хотел восстановления прежней связи. «Они все знают обо мне, — начинала понимать я, соприкасаясь с местом, где часто бывала в детстве, — они все видят и чувствуют. Они даже подсказывают мне, что мне следует делать». Каким-то непонятным мне способом я ощущала присутствие хозяев этого дома (а ими были мои бабушка и дедушка). Ощущение такого невидимого присутствия в доме родственников оказывало на меня благотворное влияние. Я чувствовала любовь, заботу, тепло, ласку. Наполнялась этой любовью. Подгоняемая некой требовательностью своих предков любить и уважать труд на земле, я без внутренних возражений принялась за работу. Я чувствовала в этом месте свою семью.

Итак, спустя тринадцать лет с момента последнего посещения родового поместья, я отправилась на встречу со своим родом по линии матери.

Глава первая. С чего все началось?

«Что заставило тебя приехать? Что сподвигло тебя на действия по восстановлению дома? Зачем тебе это надо? Что ты будешь делать с домом? Продавать? Жить?» — эти и другие вопросы сыпались со стороны дальних родственников, знакомых, друзей, удивившись моему неожиданному появлению в селе. Никто не предполагал, что кто-то вернется в этот дом, тем более начнет его ремонтировать, ухаживать за садом, засаживать огород.

Давно — давно в этом доме жила моя мама. Сразу после окончания Великой Отечественной войны мама уехала в Москву. Начала там работать, потом встретила моего папу. Они поженились и стали жить в Москве, где я и родилась. А в сказочном деревенском домике (он очень красивый, как теремок в сказке) жили мамины родители, то есть мои бабушка и дедушка. К ним меня отправляли на летники каникулы. Потом я приезжала на родину своих предков и в зрелые годы, проводила там целое лето, хозяйничала и была счастлива. Когда мама умерла, то и я перестала ездить на Донскую землю, и связь с родом была потеряна.

«Что же все — таки повлияло на тебя? Почему ты вернулась?» — спрашивали люди. Я вспоминала, конечно, детские годы, школьные каникулы, проводимые в далеком от Москвы краю. Но меня туда не тянуло. Все как — то осталось в прошлом. И возвращения к нему не предвиделось.

И вот однажды я услышала про Аркаим. Это такое необыкновенное местечко на Южном Урале. Говорят, что после посещения Аркаима с людьми, которым удалось туда попасть, происходят настоящие чудеса. Правда это или нет, — никто не знает. Но я туда поехала. Я не ждала чудес, и какой — то особой цели поездки у меня не было. Меня потянуло в Аркаим. Мне просто захотелось с ним познакомиться. Не было никаких ожиданий, предубеждений, опасений. Было лишь желание увидеть, услышать, почувствовать. Мне казалось, что как будто кто — то меня зовет в гости.

Все сложилось. Нашлись время, деньги, попутчики. Я отправилась в Аркаим с добрым, ласковым, нежным чувством. И с полным доверием. Как в гости к родным людям. Никто не настраивал меня на определенные чувства, не убеждал в необходимости поездки. Я не изучала заранее информацию про таинственное место. Я просто чувствовала, что мне туда надо, что там мне откроется какая-то новая область знаний или ощущений, и, что встреча будет приятной. Ощущения не подвели меня. Аркаим — степная зона Челябинской области. Дом, где жили мои бабушка и дедушка, место, с которым было связано мое детство и приятные воспоминания о семье, тоже находится в степном районе, но другой области (Воронежская область, Калачеевский район). Оставлю встречу с Аркаимом с его откровениями, предназначенными для меня, своей тайной. С теплым сердцем вспоминаю поездки (была в Аркаиме два раза). Очень благодарна им. И знаю, что будет еще встреча с этим местом, что меня там ждут. Вернувшись в Москву после первой поездки из Аркаима, я не находила себе места. Все время рвалась в Воронежский край. Хотелось не просто поехать на знакомую землю, но и трудиться на ней. Холодный разум нашел причины, чтобы отложить встречу с родом еще на год. После второй поездки в Аркаим (а проходят они в начале мая), я сразу же купила билет на поезд и отправилась туда, где не была тринадцать лет.

Глава вторая. Встреча

Первое, что я увидела, когда приехала в родовое поместье, — это то, что я его не увидела. Дом, забор, ворота с калиткой, сарай — все заросло травой и деревьями. Как будто лесные заросли специально спрятали уютное и любимое местечко от чужих глаз. Пришлось остановиться у приятельницы — соседки. Попасть в дом я не могла. Нужно было добраться до калитки, открыть ее, потом войти во двор, ну а там и до двери дома недалеко. Я взяла топор в руки и начала прорубать тоннель среди непроходимой чащи. К вечеру смогла увидеть забор. В дом зашла лишь на пятый день, расчистив дорогу к двери, освободив вход от цепких вишневых деревьев, вставила ключ в замок. Замок был цел. В доме не было никаких гостей все это время (Слава Богу!).

Перед тем, как войти во внутрь дома, заглянуть в его комнаты, меня охватило беспокойство. «А вдруг там все-таки кто-нибудь живет? За долгий период отсутствия людей в доме там могли прорыть ходы, устроить норы и поселиться какие-нибудь животные», — промелькнуло у меня в голове. Да, в доме действительно жили. Но не животные. Его хозяевами были холод, строгость, суровость, недовольство. Не ощущалось жестокости, наказания, отвержения. Электрические провода отрезали местные службы из-за отсутствия проживающих людей. Не было электрического света, но не было тьмы. Страх тоже не нашел здесь свой приют. Не было и злобы, ненависти. Дом сохранил строгость и доброту, требовательность и поощрение, уют и удобства. Дом сберег все те чувства, которыми наполнили его прежние обитатели много лет назад. Дом был недоволен, холоден, строг, даже суров, потому что он замерз от долгих лет невнимания к нему. Теперь предстояло его отогреть и успокоить, наполнить теплом, заботой, любовью.

Сразу же захотелось остаться в доме и взяться за дело. Было ощущение, что дом, наконец-то, дождался хозяйку, что он не отвергнет, не прогонит ее. Но все же здравый смысл подсказывал, что место требует дополнительного ухода для того, чтобы оставаться в нем на ночь. Пришлось воспользоваться гостеприимством соседки еще некоторое время, съездить в город, чтобы решить вопрос с подключением электричества к дому, приобрести насос для колодца, купить газовый баллон для пользования плитой и приготовления пищи, а потом уже оставаться на ночлег.

Глава третья. История дома

Работа по дому предстояла большая. Дом выглядел крепким, устойчивым, коренастым, прочно своими корнями вошедший в землю. Но и у крепких, выносливых людей от долгих невзгод появляются шрамы и царапины на теле. Стены и крыша дома прочно «стояли на ногах», а вот мелкие детали, рубцы, пробоины внутри и снаружи жилища необходимо было устранить. Я поняла, что приехала вовремя. Через несколько лет «малая болезнь» дома привела бы к «длительному заболеванию», и его основательность могла бы пошатнуться.

Практически все ремонтные работы я могла выполнять сама. На Донской земле обычаи и порядки особые. Народ выносливый, трудолюбивый. Женщина там умеет штукатурить, белить и красить. Делает она это с охотой, потому что порядок, уют, чистота, свежесть дома и сараев — ее забота. У мужчин другие заботы. Хозяйство в тех краях большое, зажиточное.

Дом, в котором жили мои бабушка и дедушка, принадлежал богатой семье. У мужчины с женщиной не было детей, и они попросили у соседей (ими были родители моего дедушки, то есть мои прабабушка и прадедушка) дать им одного ребеночка на воспитание. Они согласились. Так мой дедушка в возрасте девяти лет попал в богатый дом. Настоящие родители жили рядом (это была хорошая, добрая семья с четырьмя детьми). Дедушка был старшим и очень добрым. Любил животных. Позже он стал ветеринаром и работал в этом же селе. У его родителей появилась новая возможность — дать своему сыну иную судьбу, и они ею воспользовались. Дедушка перешел жить к новым богатым родителям, не оставляя связь с родными ему людьми. Прежний двор от нового разделял лишь колодец. Достаточно было сделать один шаг, чтобы вновь оказаться в родительском доме.

В это время, в соседнем селе умерли родители в одной семье. Сиротами остались восемь детей. Соседи посадили детей в телегу и повезли раздавать по богатым людям. Тогда считалось очень благородно в состоятельных семьях брать в свою семью приемного ребенка. «Возьмите девочку, — предложили „торговцы“ свой товар мужчине и женщине, остановившись у известного дома, — смотрите, какая она красивая». «Мальчик у нас уже есть, — подумали супруги, — пусть еще будет и девочка». Так и моя бабушка попала в дом богатых людей. Ей тоже было девять лет. Девочку (то есть мою бабушку) звали Евпраксия, а мальчика (моего дедушку) Петр. Они стали жить вместе, подружились друг с другом, помогали по хозяйству своим новым родителям, общались с детьми других семей, воспитывались в новой, более прочно стоявшей на ногах деревенской семье. Когда они выросли, то их приемные родители поженили их, оставив молодым свой дом и большое хозяйство.

Вот такую историю о первых его жителях напомнил мне дом. Когда-то дедушка с бабушкой рассказали мне эту историю. Дом построили их приемные родители более ста лет назад. Дом выстроен из дуба. Дуб долго может сохранять свою прочность. Именно эта прочность до сих пор ощущается, как только входишь внутрь дома. В настоящее время дом оббит еще и железом, которое дополнительно защищает его от разрушений. Крыша укрыта шифером. Надежность, прочность, нерушимость — те чувства, которые создают необходимые каждому из нас ощущение безопасности жизни, присутствовали в доме, как только я вступила на его порог.

Основательность во всем — то качество, которым обладала моя, мама, перешло и ко мне, как качество рода, дома и самого места. И, когда жизнь своими неизбежными поворотами старалась поколебать мои устои и решения, то неосознаваемый зов места, где можно восполнить необходимую силу, привел меня к моим материнским истокам. Чтобы наполниться, укорениться и вновь продолжить свой путь.

Глава четвертая. Свет в окне

Работа по приведению дома в порядок началась незамедлительно. Подгоняемая огромным стремлением быстрее восстановить его утраченные силы, я трудилась с утра до ночи. Желание снова ощутить приветливость домашнего уюта вело вперед и придавало силы. Каждое прикосновение к дому и его предметам сопровождалось чтением молитв. Хотелось очистить, смыть, удалить со стен, окон, пола слой физического энергетического покрытия, неизбежно возникшего за долгие годы. «Господи помилуй», — произносила я часами, занимаясь штукатуркой, побелкой, покраской. «Богородица Дева радуйся», «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его», «Верую во единого Бога Отца Вседержителя», «Во имя Отца и Сына, и Святого Духа», — повторяла я изо дня в день, с радостным энтузиазмом производя все необходимы работы.

«Как хорошо, что ты не бросаешь дедушкин дом, — сказала соседка из дома напротив, — вчера я выглянула в окно и мне показалось, что в твоем доме загорелось много лампочек. Ярко так стало, светло. И как будто сам Петр Петрович выглядывает из окошка и улыбается».

«Что ты там делаешь? — спросила Люба, женщина, которая каждый день ходила по дороге улицы. — Как иду мимо твоего дома, так у меня настроение поднимается. Раньше ходила, смотрела на него, он весь в деревьях зарос, а сейчас как будто проснулся, оживился, радостный стал, красивый».

«Ты — молодец, — говорили люди вокруг, — не забываешь своих предков. — Не бросай дом, поддерживай, это хорошо, когда помнишь о своих родственниках.

Я выходила за ворота и со стороны улицы смотрела на свой домик, отмечая видимые изменения. Свежий голубой цвет неба на стенах, сочность зеленой травы на ставнях, зрелый коричневый цвет фундамента придавали дому нарядный и радостный вид. Казалось, что он даже распрямился, потянулся своей крышей словно макушкой вверх и радостно поглядывал по сторонам.

Было также ощущение, что дедушка присутствует рядом, что он улыбается, рад моему визиту и заботе о доме. Дедушка был человеком добродушным, доброжелательным, всегда шутил и разговаривал загадками, вкладывая в житейские ситуации глубокий смысл и мудрость. Человек, который любил животных, лечил их, в любую минуту откликался на любую просьбу о помощи, если заболевал кто-то из домашних питомцев, просто не мог быть другим. Его спокойный, мягкий голос, неторопливость речи, умение держать паузы, беседовать так, чтобы беседа была результативна, любить и тонко направлять наши действия (внуков) в созидательное русло — это высочайшее мастерство деда. Горжусь, восхищаюсь, что мне посчастливилось быть его внучкой. Всегда его любила. Всегда вспоминаю его с теплом и нежностью. Маленькой девочкой я часто садилась к дедушке на колени, прижималась к нему покрепче, чтобы ощутить его безграничную доброту и любовь. И оказавшись в доме бабушки и дедушки, я вновь почувствовала прежнюю заботу и бережливую любовь.

Мне действительно не хватало этих светлых чувств и энергий в настоящей жизни, поэтому я и отправилась на Черноземье, чтобы снова окунуться в доброе, чистое детство, почувствовать защиту и заботу старшего поколения, вспомнить их искреннюю любовь и мудрые уроки.

Каждое школьное лето мы с двоюродной сестрой проводили у бабушки с дедушкой в селе. Бабушка в моем воспоминании — это вкусные обеды и завтраки, молоко, баня, стирка, уборка в доме. Дедушка был главным в семье. По утрам он давал нам с сестрой задание по хозяйству. Труд в семье был в почете. Его любили, не отвергали. Конечно нам хотелось побежать на пруд, купаться и играть там целый день, но подобное нетрудовое времяпровождение не позволялось. Дедушка умел нагружать нас немалым объемом работы каким-то своим особым способом. Он не заставлял нас. Он просто оповещал о необходимости выполнить ту или иную работу. И мы с сестрой спокойно соглашались. Ведь то, что нужно было делать было необходимостью для нашего благостного состояния, чтобы жить в комфорте, достатке и даже изобилии. То опавшие яблоки в саду нужно было собрать, порезать их, чтобы высушить, то сорвать ягоды и помочь бабушке сварить варенье (а ягод было много: малина, клубника, вишня, смородина, крыжовник), прополоть грядки на огороде, загнать вечером кур в сарай, поливать помидоры и цветы, чистить чеснок и лук. Ну, а картошке не стоит и говорить. Копать картошку, перевозить ее во двор, перебирать, опускать в подвал приходилось целую неделю. Больше всего мы с сестрой любили время, когда бабушка с дедушкой качали мед. Ульи стояли во дворе. И во время качки нам велено было уходить со двора, чтобы нас не покусали пчелы. Вот тогда мы и бежали радостно на пруд, не утруждая себя мыслями, что скоро надо будет возвращаться домой.