Червячок Игнатий и его открытия

Обложка: рисунок Анны Власовой.

Об открытиях

Червячка Игнатия узнали многие — после того, как тысячи людей: детей и взрослых, прочли первую книгу о нём. Оказалось, что истории про червячка Игнатия многим помогают жить, потому что он весёлый и неутомимый, изобретательный и задумчивый. Замечательное открытие — обнаружить, что можно быть маленьким и слабым, но при этом уметь постоять за себя и помочь другим.

У червячка Игнатия много друзей — и не обо всех ещё говорилось в первой книге. Так что здесь, во второй книге, мы встретимся с теми, кто нам уже знаком, а вдобавок узнаем и про новых друзей червячка Игнатия. Мы уже читали про божью коровку Пятнашку, про жука Дормидонта, про паука Пафнутия. А теперь прочтём и про малька Булька, и про кузнечиков Кузю и Смита, и про муравья Моню, и про гриба Глеба. И каждая из новых встреч наверняка будет связана с какими-то приключениями и открытиями.

Ведь одно из главных свойств червячка Игнатия — думать о жизни, дружить с ней и каждый раз открывать в ней какие-то новые особенности. Может быть, нам самим тоже стоит заняться этим интересным делом? А сначала попробовать вместе с ним: с находчивым и неунывающим червячком Игнатием.

Виктор Кротов

Настройка настроения

Все друзья червячка Игнатия знали, что у него очень хороший характер. Но ему самому было известно и кое-что другое.

Однажды червячок Игнатий проснулся в удивительно плохом настроении, которое ему совершенно не понравилось. Подумал-подумал червячок Игнатий — и решил полетать в небе. «Зря, что ли, у меня когда-то крылышки появились?» — проворчал он. Выбрался из норки, повздыхал, что не моросит какой-нибудь приятный дождичек, и взлетел.

Там, в небе, он встретился с весёлым облачком — словно слепленным из пушистой белой ваты. Но вблизи оно оказалось вовсе не ватным, а полупрозрачным. В нём клубились туманные вихри, маленькие и безобидные, как новорожденные котята. От их щекочущей возни облачко похихикивало, но продолжало безмятежно кататься на лёгком ветерке, который с удовольствием подхватил за компанию и червячка Игнатия.

— Здравствуйте, облачко, — поздоровался червячок Игнатий. — Как вам удалось обзавестись таким хорошим настроением? Впрочем, наверное, вы и не знаете, что можно чувствовать себя так отвратительно, что всё на свете тебя только огорчает ещё больше. Вот я сейчас смотрю на вас — и даже ваше чудесное хихиканье меня раздражает, потому что… Нет, даже не знаю почему.

— Ха-ха-ха! — расхохоталось облачко. — Вы думаете, я всегда в таком настроении? Вот уж нет. Я ведь и мрачным бываю.

— Неужели? — засомневался червячок Игнатий.

— Ого-го каким мрачным! — подтвердило облачко. — Во мне начинают бушевать всякие завихрения, и я становлюсь тёмной тучкой. Честно говоря, даже чёрной тучищей. Сверкаю на всех молниями, рявкаю громом, а потом рыдаю дождём. Даже вспоминать страшно…

— А как же вам удаётся с этим справиться? Вы сейчас выглядите так безобидно и беззаботно!..

Облачко прямо засветилось от удовольствия:

— Да, у меня есть свой секрет. Всё дело в том, чтобы подставить себя солнышку. Оно меня просушивает, отбеливает, наполняет радостью и превращает обратно из тучки в облачко. В такое вот безобидное и беззаботное. Кстати, прощаюсь с вами, потому что меня уносит в другую сторону. И я очень радо, что встретилось с вами именно в таком виде.

Червячок Игнатий едва успел крикнуть «спасибо» и «до-свиданья», как их общий ветерок разделился на два разных, и эти ветерки направились каждый своим путём.

Глянув на солнышко, червячок Игнатий проговорил с некоторой завистью:

— Вот у кого, значит, всегда хорошее настроение. Конечно, светишься себе и светишься. Никаких проблем.

— Как это: никаких проблем? — вдруг откликнулось солнышко. — А солнечные пятна, каждое из которых больше всей вашей планеты?.. А магнитные бури, от которых нехорошо даже тем, кто от меня за миллионы километров?.. Можно представить, какое у меня самого при этом самочувствие и настроение!..

Смущённый тем, что с ним разговаривает само солнышко, червячок Игнатий всё-таки не удержался от того, чтобы спросить:

— И что же с этим настроением делать? Облачку можно на солнышко надеяться. А солнышку на кого?

— Всем нам есть на Кого надеяться, — уверенно сказало солнышко. — Хотя каждый и сам за собой следить должен. За пятнами своими, за бурями…

Тут червячок Игнатий спохватился, что ветерок, который так заботливо нёс его по небу, стал каким-то порывистым и холодным. «Ну вот, и у ветерка ещё настроение портится», — подумал червячок и замахал изо всех сил крылышками, стараясь вернуться в норку. К счастью, ему это вскоре удалось. Не очень-то приятно было бы наблюдать, как плохое настроение превращает ветерок в бурю, ураган или смерч.

У себя в норке червячок Игнатий попросил Того, на Кого можно надеяться, помочь ему управиться с плохим настроением. Но и сам тоже принялся за дело. За настройку настроения. Сварил свою любимую овсяную кашу. Выпил чашку любимого сладкого чая. И принялся читать любимую книжку про Льва, колдунью и платяной шкаф.

А потом у его норки раздались голоса:

— Скорее, скорее, червячок Игнатий, играть выходи! — звала божья коровка Пятнашка.

— Да-да, если уж играть, то, разумеется, вместе с червячком Игнатием, — солидно подтверждал жук Дормидонт.

— Конечно, с ним веселее, — соглашался паук Пафнутий. — Если только он не отправился землю рыхлить.

Червячок Игнатий не заставил себя ждать и скоро оказался среди своих друзей. Весёлый и жизнерадостный.

— Эх, чем ты мне особенно нравишься, червячок Игнатий, — заявила божья коровка Пятнашка, когда он со всеми перездоровался, — это тем, что у тебя всегда хорошее настроение!..

Паутина по-научному

Жук Дормидонт однажды забежал к червячку Игнатию выпить с ним чашечку чая. Сидят они, пьют чай, а жук говорит:

— Ты столько всего умеешь, червячок Игнатий. И землю рыхлишь, и книжки читаешь, и во всякой другой культурной жизни разбираешься. Знаешь, я тоже хочу чему-нибудь новому научиться. Какому-нибудь мастерству. Например, паутину плести. Ты не попросишь паука Пафнутия со мной этим делом позаниматься?

— Могу, конечно, попросить, — отвечает червячок. — Только почему ты сам не скажешь ему? Ты ведь не хуже меня знаком с пауком Пафнутием.

— К моей просьбе он несерьёзно отнесётся, я знаю, — проворчал жук Дормидонт. — Подумает, что я просто развлечься хочу. А я хочу не как-нибудь учиться, а по-научному.

— Как это, по-научному? — заинтересовался червячок Игнатий.

— Это значит во всём подробно разобраться. Чтобы я точно знал, что и как делать надо. Как паутина устроена, какие узлы бывают, каким способом плетение происходит, ну и всякое такое. Мне нужен основательный подход, научный. Такой уж у меня характер. Значит, не я сам должен просить паука Пафнутия, а кто-то другой. Для солидности.

— Это ты меня солидным считаешь? — червячок Игнатий так развеселился, что в эту минуту и в самом деле никто не назвал бы его солидным. — Ну, ладно, ладно. Пойдём договариваться.

— Прямо сейчас? — удивился жук Дормидонт.

— Конечно. «Сейчас» — это самое лучшее время, чтобы делать то, на что решился.

— Здравствуй, паук Пафнутий, — стараясь быть солидным, сказал червячок Игнатий. — Я хочу тебе сообщить, если не знаешь, что твоё паутинное искусство очень ценится всеми вокруг. К тебе даже просятся в ученики. И не кто-нибудь, а сам жук Дормидонт. Надеюсь, ты не откажешься поделиться с ним секретами своего мастерства?

Паук Пафнутий замер от неожиданности. То ли он был поражён тем, что у него хотят научиться его любимому искусству, то ли тем, что учеником хочет быть жук Дормидонт, но он смог выдавить из себя только одно слово:

— Когда?..

— Сейчас! — хором ответили жук Дормидонт и червячок Игнатий.

А жук Дормидонт добавил:

— «Сейчас» — это самое лучшее время, чтобы делать то, на что решился.

«Вот как возникают крылатые выражения, — с гордостью подумал червячок Игнатий. — Это когда твою фразу начинают повторять как великое изречение. Правда, я и сам её где-то вычитал…»

Тем временем паук Пафнутий помолчал, подумал, а потом кивнул головой. Почему бы не поучить другого тому, что тебе самому так нравится делать?

Червячок Игнатий не хотел им мешать и отправился пока прогуляться неподалёку. Хотя ему было интересно, как жук Дормидонт будет заниматься по-научному, но он не хотел мешать ни учителю, ни ученику.

Он глубоко задумался о крылатых выражениях и о том, на каких таких крыльях они перелетают от одного к другому, как вдруг его внимание привлекли голоса паука Пафнутия и жука Дормидонта, которые становились всё громче.

«Что-то у них не так, — понял червячок Игнатий. — Надо туда наведаться».

Что-то и в самом деле было не так. Большая красивая паутина, которую паук Пафнутий выплетал много дней, вся перекосилась. Пафнутий в панике пытался закрепить то один её край, то другой, а жук Дормидонт, весь облепленный обрывками паутинок, пытался развязать хитроумно завязанный узел. Несколько узлов ему, видимо, уже удалось развязать. «А может быть, разорвать?» — озабоченно подумал червячок Игнатий. Этим и объяснялось плачевное состояние кружевной паутины.

— Червячок Игнатий! — горестно воскрикнул расстроенный паук. — Пожалуйста, уйми поскорее моего любознательного ученика. Он хочет всё разобрать на части!

— Червячок Игнатий! — возмущённо зашумел в ответ жук Дормидонт. — Пожалуйста, объясни моему уважаемому учителю, чтобы он не мешал мне заниматься по-научному. Я же должен во всём РАЗОБРАТЬСЯ! А как же можно это сделать, если не РАЗОБРАТЬ то, что тебе показывают?

— Ну куда же это годится? — паук Пафнутий чуть не плакал. — Я показываю ему, как СПЛЕТАТЬ паутину по-художественному, а он вместо этого только и знает, что РАСПЛЕТАЕТ мою работу!

— Зачем же мне по-художественному? — удивлялся жук Дормидонт. — Я же не художник. Мне нужно по-научному. По-научному во всём можно разобраться.

— Ты так и меня, чего доброго, начнёшь разбирать! — возмущался паук Пафнутий. — Не зря ведь уже начал расспрашивать, как мой организм паутину вырабатывает.

Много сил приложил червячок Игнатий, чтобы успокоить друзей. Он посоветовал им пока не пытаться продолжать занятия и хотел зазвать обоих к себе в норку попить чаю. Но паук Пафнутий сказал, что никуда не уйдёт, пока хоть как-нибудь не отремонтирует повреждённую паутину.

Так и получилось, что червячок Игнатий и жук Дормидонт снова сидели за чаем вдвоём. Червячок Игнатий всё старался объяснить жуку Дормидонту, что учителю виднее, как передавать ученику своё искусство, и что вовсе не обязательно всё разбирать на части, чтобы понять, как оно устроено. Но жук Дормидонт был погружён в свои мысли.

И только собравшись уходить, жук почесал в затылке и промолвил:

— Да, не с паутины надо было начинать, а с паука Пафнутия. Как же он всё-таки устроен, с научной точки зрения?..

«Жука Дормидонта с его научным подходом не исправишь, — размышлял червячок Игнатий после того, как жук ушёл. — Но ведь вовсе не ко всему нужно относиться по-научному. Пойду-ка я к пауку Пафнутию, скажу, чтобы не унывал. У него обязательно появятся ученики, которые будут учиться по-художественному. И тоже станут прекрасными мастерами паутинного плетения».

Муравей Моня в гостях и дома

Как-то раз на одном из чаепитий у червячка Игнатия, появился новый гость.

— Это муравей Моня, — представил его друзьям червячок Игнатий. — Вы встречали его, может быть, среди других муравьёв. Но в гости удалось зазвать его только сейчас.

— Можно налить вам чашечку чая, муравей Моня? — тут же заботливо спросила божья коровка Пятнашка.

— Нет, нет, спасибо, — тут же отказался муравей. — Мы у нас в муравейнике не пьём чая.

— Так здесь же не муравейник, — сообщил жук Дормидонт и строго оглядел присутствующих, проверяя, все ли с ним согласны. — Где же и пить чай, как не в норке червячка Игнатия?

— Понимаете, — муравей Моня замялся, не зная, как лучше объяснить. — У нас в муравейнике свои законы. И в каждом из муравьёв эти законы живут с самого дня рождения. Так уж мы устроены…

— Такие законы, которые внутри живут, называются инстинктами, — пояснил червячок Игнатий. — В том-то и сложность была, чтобы муравья Моню в гости пригласить одного, а не всем муравейником, верно?

— Верно, верно, — засмеялся муравей. — Но я всё-таки решился. Столько слышал про чаепития в норке червячка Игнатия!.. Здесь и в самом деле очень интересно. Книг столько! Картинки повсюду висят!.. У нас в муравейнике никогда такой разнообразный народ не собирается.

Паук Пафнутий кивнул, соглашаясь. Сказать он ничего не мог, потому что допивал одну чашечку чая, пододвигал к себе вторую и наливал третью, чтобы пока остывала. Лапок ему хватало.

Чашечку чая муравью всё равно налили.

— У нас тут тоже свои законы, — сказал слизнячок Лямба, — Как же без чая? Пусть он хотя бы просто рядом стоит.

Потом улитка Ульяна уверяла, что муравей Моня, заслушавшись всяких забавных историй, всё-таки отхлебнул чайку, и даже с удовольствием. Наверное, его инстинкты тоже заслушались и не заметили этого. Но когда после чая все выбрались наружу поиграть в прятки, муравей снова вспомнил про муравейник.

— Нет, я играть не буду. Мы в муравейнике в прятки не играем.

— А во что вы играете? — с любопытством спросила божья коровка Пятнашка.

— Ни во что не играем.

— ВООБЩЕ?!.. — у Пятнашки от изумления не только округлились глаза, но даже, кажется, расширились пятнышки на спинке.

— Вообще не играем. Мы работаем.

— Значит, в работу играете! — сделала вывод божья коровка. — А у нас сейчас намечена такая весёлая работа: игра в прятки. Будешь с нами работать?

— Б-б-буду, — кивнул муравей, совсем сбитый с толку.

Надо сказать, играл он очень трудолюбиво. Прятался изобретательно, других искал с необычайным проворством, и божья коровка Пятнашка в конце концов его очень зауважала.

— Ты же первый раз в жизни играешь, — с сочувствием вздохнула она. И тут же воскликнула: — Какие способности! Жалко, что игра не входит в ваши муравьиные законы…

Муравей Моня, который прямо приплясывал от восторга, обдумал эти слова и покачал головой:

— Если бы игра входила в наши законы, мы играли бы всё время. И весь наш муравейник развалился бы. Но здесь, с вами, я с удовольствием ещё раз поиграю.

И они поиграли ещё раз, ещё и ещё…

* * *

А на следующий день червячок Игнатий неожиданно встретился с муравьём Моней совсем в другой обстановке.

Осваивая новый подземный маршрут, червячок оказался в каком-то узком коридоре. Другие коридоры ответвлялись от него то вправо, то влево, то вверх, то вниз. На каждом ответвлении были укреплены кусочки светящихся гнилушек, напоминавшие фонари на городских перекрёстках.

«Должно быть, это муравейник, — подумал червячок Игнатий, задумчиво двигаясь по коридорной улице. — Как бы охрана на меня не набросилась».

И как нарочно, тут же из бокового коридора появился муравьиный дозорный отряд.

— Первый взвод заходи справа! Второй взвод заходи слева! — скомандовал начальник отряда, а сам подскочил вплотную к червячку Игнатию и угрожающе зашевелил усами.

— Добрый день, — сказал червячок Игнатий. — Не беспокойтесь. Я к вам попал совершенно случайно и никаких хлопот не причиню. Меня зовут червячок Игнатий.

— Червячок, жучок, паучок, какая разница! — рявкнул муравей-командир. — Закон один: захватить, обездвижить и засушить. Первый взвод, второй взвод, приступайте!

Червячок огляделся. Справа и слева к нему подступали бравые стражники, полные желания захватить, обездвижить и засушить. Таков закон муравейника. Но червячок Игнатий не испытывал ни малейшего желания быть захваченным, обездвиженным и засушенным.

И вдруг — о, радость: в одном из муравьёв он узнал своего хорошего знакомого! Это был муравей Моня.

— Здравствуйте, муравей Моня, — улыбнулся ему червячок Игнатий. — Как хорошо, что у меня тут оказался знакомый. А то могли бы возникнуть неприятности. Скажите скорее своему руководству, что вы меня знаете и что у меня нет никаких враждебных намерений.

— Нет! Нет! — затряс усиками муравей Моня. — У нас тут, в муравейнике, не может быть никаких знакомств с теми, кто к нам вторгается. Закон один: захватить, обездвижить и засушить. Никто из нас не может его нарушить. Пока вы здесь, червячок Игнатий, наш долг — нападать на вас.

«Кажется, он намекает мне, что лучше бы мне здесь не оставаться, — догадался червячок Игнатий. — Вот только как бы мне успеть спастись?»

Главный муравей был очень доволен своим солдатом.

— Молодец, Моня! — одобрил он его преданность закону. — Так и надо отвечать тем, кто вторгся на нашу территорию, пытаясь притвориться знакомым и безобидным. Молодец!

— Рад служить своему муравейнику и его великим законам жизни до последнего муравьиного вздоха… — начал муравей Моня отвечать на похвалу начальства по всей форме, как было установлено одним из законов муравейника.

Все охранники, включая командира, застыли по стойке «смирно», закатив глаза вверх. Так было положено стоять на протяжении всего ответа на похвалу начальства. И тут червячок Игнатий понял, что у него появилась возможность спастись. Незаметно он стал углубляться в пол коридора.

Закон муравейника предусматривал несколько разных форм ответа на похвалу начальства. Муравей Моня почему-то выбрал самый полный, самый длинный из этих вариантов, хотя вполне мог ограничиться и коротким.

— …И какие бы опасности ни грозили моему муравейнику, я всегда готов к новым и новым подвигам во славу его! — наконец закончил муравей Моня свою речь в ответ на похвалу начальства и перевёл дух.

Все стражники тоже глубоко вздохнули, как будто мысленно повторяли про себя всё сказанное, и только тогда заметили, что кое-что изменилось.

Их пленник, обречённый на задержание, обездвижение и засушивание, исчез. Даже дырка в полу на том месте, где он только что находился, была заботливо заткнута изнутри камушком, расшатать который ни у кого не получилось. Впрочем, по закону муравейника вовсе не обязательно было его расшатывать. Поскольку задерживать было некого, следовало продолжать обход охраняемой территории.

— Первый взвод за мной! — скомандовал командир. — Второй взвод за мной! В продолжение обхода шагом марш!..

* * *

— Наконец-то муравей Моня к нам снова пришёл! — радовался несколько дней спустя червячок Игнатий, когда все рассаживались за столом для чаепития. — Он ведь меня спас недавно. Сейчас расскажу вам эту историю.

Но муравей чувствовал себя смущённым.

— Простите меня, червячок Игнатий, — сказал он. — Мне хотелось бы вести себя гораздо гостеприимнее. Но законы муравейника…

— Да всё в порядке, муравей Моня, — червячок Игнатий протянул гостю чашечку чая. — Я же всё понимаю. И к тому же вы сюда пришли совсем другим. Все инстинкты ведь в муравейнике остались, так ведь?

Муравей Моня кивнул и с удовольствием отхлебнул глоточек чая.

Незаметный всадник

Однажды червячок Игнатий, нарыхлившись земли и начитавшись книжек, отправился на прогулку. Ему захотелось побывать где-нибудь подальше. Он взмахнул своими прозрачными крылышками, которые ему когда-то подарил Тот, Кто слышит все наши просьбы, и взлетел в небо. И через некоторое время опустился на далёком лугу, где ещё ни разу не бывал. Здесь зелёным морем волновалась трава, а посреди неё, как одинокий корабль, паслась лошадь.

Конечно, червячок приземлился подальше от неё. Не из страха, а так, на всякий случай, чтобы его случайно не приняли за часть зелёного моря. Ведь лошадь усердно щипала траву и могла прихватить вместе с нею незаметного червячка до того, как они познакомятся.

Погода была очаровательная, и, погрузившись в свои мысли, червячок Игнатий, видимо, слегка задремал. Он понял это лишь тогда, когда услышал совсем рядом с собой громкий хруст травы. Очень аппетитный хруст — для того, кто хрустел. И очень тревожный для самого червячка Игнатия.

Не успел он прийти в себя от неожиданности, как прямо рядом с ним оказались огромные мягкие губы, усердно захватывающие траву. Губы были вполне приятные, но за ними виднелись здоровенные ЗУБЫ, и червячку Игнатию показалось, что нельзя терять времени.

— Добрый день! — прокричал он изо всех сил, чтобы его слова были услышаны среди хруста.

Зубы и губы замерли. Из громадных ноздрей видневшихся над ними и похожих на две живые пещеры, вырвалось горячее дыхание. Червячок Игнатий поглядел ещё выше и увидел два невероятно больших глаза, с любопытством уставившихся на него.

— Здравствуйте, — произнесла лошадь, стараясь говорить как можно тише.

Хорошо, что она позаботилась об этом. Ведь даже это тихое слово чуть не сдуло червячка Игнатия с его места, как маленькая морская буря. Но червячок вовремя зацепился покрепче за травинку и теперь был уверен, что может продолжать беседу. Но раз он может беседовать, значит зубы ему больше не грозят. Вряд ли разумное существо будет одновременно поддерживать разговор и жевать собеседника. А взгляд, устремлённый на него, был полон разума и интереса.

— Меня зовут… — начал было червячок Игнатий, но лошадь вдруг кивнула головой.

— Мне кажется, я знаю, как вас зовут, — мягко сказала она. — Ведь вы червячок Игнатий, не правда ли? А моё имя — Висла.

Червячок был ошарашен.

— Откуда же вы узнали?.. Или догадались?..

— Да мы, знаете ли, у себя на конюшне не только овёс жуём, — улыбнулась Висла. — У нас там есть очень даже образованный народ. Около моего денника… Ну, денник — это как у человека комната, а у червячка норка… В общем совсем рядом со мной одна девушка своему младшему брату читала книжку, пока они дожидались занятия. Про замечательного говорящего червячка Игнатия, которому всё интересно и у которого крылья выросли. Вот я имя и запомнила. А вы не хотите, червячок Игнатий, научиться верхом ездить? Я сейчас как раз свободна. Могла бы научить. Думаю, у вас получилось бы.

— У меня? Но ведь я такой небольшой!.. И потом вы без седла…

— Так седло как раз и нужно для больших и неуклюжих. Для тех, кто думает, что лошадью управлять можно только тогда, когда повод дёргаешь или в бок каблуком стучишь. Хороший всадник и понятливая лошадь могут и без всего этого понимать друг друга.

— Ну, тогда… — волнуясь, произнёс червячок Игнатий. — Мне было бы, конечно, очень интересно попробовать. Я столько читал про всадников…

— Тогда взлетайте мне на спину и устраивайтесь поудобнее. Лучше всего там, где грива у спины заканчивается. Чтобы можно было за неё ухватиться. Не бойтесь, больно мне не будет. Даже когда взрослый человеческий новичок цепляется, чтобы усидеть, и то не больно. Мы, лошади, крепкие существа. А насчёт управления вот как договоримся. Если вы направо захотите повернуть, то слева от гривы меня похлопайте. Если налево — то наоборот, похлопайте справа. Если надо быстрее поскакать, то справа и слева сразу. Если потише или остановиться, то просто справа и слева нажмите, не хлопая. Вот и всё. Моё дело — к этим сигналам прислушиваться и выполнять их.

Червячок Игнатий закрепился понадёжнее, свернув петелькой самую нижнюю прядь волос на гриве и свесив кончики тела справа и слева. Потом набрался духу — и похлопал Вислу с обеих сторон.

Лошадь пошла шагом. Раз-два-три-четыре — ступали её копыта. Раз-два-три-четыре. Червячок почувствовал, как оживилось её горячее тело, как заходили мышцы под лоснящейся шкурой. И тут он уже точно ощутил себя на корабле, медленно выходящем в море.

Он похлопал ещё раз. Висла пошла быстрее. Похлопал ещё — и вдруг она побежала. Вот это да! И топот у неё изменился. Раз-два, раз-два…

— Этот бег называется «рысь», — сообщила Висла на бегу, ничуть не задыхаясь.

А что если похлопать снова? Побежала быстрее! А ещё?..

И вдруг бег изменился. Он превратился почти в полёт. Ноги ударяли теперь опять по-другому: раз-два-три, раз-два-три… И среди этих «раз-два-три» червячок Игнатий ощущал, что они с Вислой на самом деле ЛЕТЯТ над землёй!

— Это уже галоп! — крикнула Висла. — Молодец, червячок Игнатий. Галоп я особенно люблю.

Да, первым не выдержал такого бега сам червячок Игнатий. Тело лошади ходило под ним ходуном. Земля неслась навстречу так, что всё внутри обмирало. И он подал знак притормозить.

Висла перешла с галопа на рысь. Ещё помедленнее? Она пошла шагом.

Теперь червячок Игнатий мог позволить себе попробовать управлять по-другому. Он похлопал лошадь слева, и она послушно стала заворачивать вправо.

«А что если так и хлопать слева?» — подумал червячок Игнатий.

Висла стала ходить по кругу.

— Такой круг называется «вольт направо», — пояснила она.

Теперь червячок Игнатий чувствовал себя настоящим всадником. Вольт направо, вольт налево, Шаг, рысь, галоп — у них с Вислой получалось всё!..

— Гляди-ка, что Висла выделывает, — сказал один конюх другому, глядя на луг. — И пасётся далеко от остальных лошадей, и всегда что-то своё выдумает. Настоящее занятие верховой ездой.

— Вот только всадника что-то не видно, — откликнулся второй. — Просто у неё воображение разыгралось.

— А может быть, на ней какой-нибудь совсем незаметный всадник? — улыбнулся первый. — Ладно, пошли овёс разносить. Лошади скоро прибегут. Щипали, щипали травку, но про овёс не забудут.

— Спасибо вам, дорогая Висла, — сказал, прощаясь червячок Игнатий. — Благодаря вам, я почувствовал, что значит быть всадником. Это значит летать по земле и чувствовать себя в сто раз сильнее себя самого. Если позволите…

— Позволю, позволю, — прервала Висла изысканную вежливость червячка Игнатия. — Когда у меня выходной и когда захотите побыть всадником, буду вам очень рада. Может быть, даже когда-нибудь вместе с вами в книжку попаду.

Всё сразу

Червячок Игнатий очень любил читать. Иногда он так погружался в книжную жизнь, что забывал про жизнь обычную. Так было и в тот вечер. С трудом оторвавшись от книжки, червячок обнаружил, что уже очень поздно.

— Понятно, почему так хочется спать, — сказал червячок Игнатий сам себе. — А раз хочется, надо ложиться. Может, увижу во сне продолжение книжных приключений…

Но тут вдруг он отчётливо понял, что ему захотелось подышать свежим воздухом.

— Да, перед сном надо прогуляться, — сообщил он неизвестно кому. — Так я и сделаю. Заодно обдумаю то, что прочитал. На свежем воздухе мысли лучше шевелятся.

Выбравшись из норки, червячок Игнатий хотел приняться за обдумывание книжки, но неожиданно ему пришло в голову кое-что совсем другое.

— Надо бы попить чаю, — решительно объявил он поблескивающим вверху звёздочкам. — Я так давно читаю, что уже и забыл, когда его пил. Дождевому червячку нельзя так долго обходиться без влаги.

Но пока закипал чайник, червячок Игнатий загорелся желанием нарисовать картинку. Чтобы на ней было тёмное небо со звёздочками, ну и что-нибудь ещё… такое… такое… Или, может быть, сначала достать карту звёздного неба и найти на ней те созвездия, которые видны над его норкой?.. Правда, карта на самой верхней полке, а лестничка-стремянка, на которую нужно взобраться, здорово расшаталась. Значит, лучше сначала её подправить… И здорово было бы навести порядок в своих инструментах… Только сначала чуточку передохнуть…

На секундочку червячок Игнатий прилёг на диван — и тут же увидел сон. В этом сне он одновременно рыхлил землю, сочинял стихи, рисовал громадную картину (почему-то на потолке), качался на качелях и читал сразу несколько любимых книжек.

* * *

Может быть, ему снились и другие сны, но наутро, когда червячок Игнатий проснулся, он помнил только этот. А проснулся он от того, что в норку влетел звонкий призыв божьей коровки Пятнашки:

— Червячок Игнатий! Червячок Игнатий! Выходи играть в догонялки!..

Червячок быстро собрался и вышел. Не хотел заставлять всех дожидаться. Но снаружи его ждала только сама божья коровка Пятнашка, больше никого не было. А что за догонялки вдвоём?

Вот и божья коровка Пятнашка чуть ли не плакала:

— Ну что за догонялки вдвоём? Игра — это же самое важное дело на свете! В ней всё должно быть как следует. А куда подевались эти игральщики?.. «Давай! — кричали. — Давай!» И что? Жук Дормидонт сказал, что сначала оттащит к себе какую-то палочку. Паук Пафнутий заметил дырку в своей паутине и принялся её ремонтировать. Муравей Моня потащил лепесток в муравейник. Слизнячок Лямба сказал, что им с улиткой Ульяной нужно закончить важный разговор. Кузнечик Кузя…

— Подожди, подожди, божья коровка Пятнашка, — успокаивающим тоном произнёс червячок Игнатий. — Они же всё-таки хотели вместе с нами поиграть?

— Ещё как хотели! — возмущённо закричала божья коровка. — Но для этого же надо их СОБРАТЬ! Разве можно делать всё сразу? Играть — так уж играть! А не отвлекаться на всякие там неотложности и необходимости.

— Вот мы сейчас всех и соберём, — голос червячка Игнатия был спокоен и сосредоточен, как всегда перед выполнением какой-нибудь важной задачи.

И они принялись за это непростое дело. «Разве можно делать всё сразу?» — строго спрашивала каждого из друзей божья коровка Пятнашка. «Хорошо поиграть можно только если мы все соберёмся вместе, — добавлял червячок Игнатий. — А потом никто не помешает каждому радостно заняться своим делом».

Очередного уговорённого они забирали с собой. Так что следующего уговаривали все вместе. Последнего, жука Дормидонта, они пришли уговаривать уже такой большой компанией, что ему не оставалось ничего другого, как молча пошевелить усами и к этой компании присоединиться.

* * *

Надо сказать, что догонялки у них получились великолепные! Прыгая, перелетая, уползая друг от друга, они так навеселились, что готовы были после этого сколько угодно заниматься самими трудными делами. Но сначала, конечно, все попили чаю в норке у червячка Игнатия.