Бесплатный фрагмент - Частный детектив Пятаков

Пролог

— Да не могу я вам транспорт выделить! Как вы не поймёте, Владимир Ипатьевич! — комендант заметно раздражался и уже переходил на крик.

— А людей дадите? — робко попросил собеседник.

— И людей не могу дать! Даже не просите!..

Нервно гоняя папиросу в зубах из стороны в сторону, комендант шумно выпустил дым через нос. Заклеенные крест-накрест полосками белой бумаги окна были плотно закрыты. Дым пластами висел в кабинете и, не достигая пола, тяжестью ложился на плечи, въедался в одежду.

— Ну… может, хоть одна машина найдётся? — настаивал оппонент, не удовлетворившись таким ответом.

— Владимир Ипатьевич, дорогой мой, ну что же вы никак в толк не возьмёте!.. Немец уже на подступах к Ленинграду. Теперь каждый человек на вес золота, не то что машина!.. — комендант, пытаясь держать себя в руках, терпеливо объяснял ситуацию. — Мне людей не на чем вывезти! А вы!..

— Но ведь это же народное достояние! Нельзя его так бросить на произвол судьбы! — тот закашлялся от едкого табачного дыма. — Пропадёт ведь! Уничтожат или растащат!

Комендант выдержал укоризненный взгляд директора музея. Затем порывисто поднялся со своего кресла, подошёл к окну и отстранённо уставился вдаль. Стёкла мелко дрожали. Ветер доносил до слуха отзвуки далёкой канонады. Где-то шёл бой… Какое-то время оба молчали, лишь часы, мерно тикая, отмеряли секунду за секундой.

— Не могу! — сквозь зубы процедил он. — И не просите больше…

— А лошади есть? — неожиданно спросил директор.

«Откуда ему известно про лошадей?!» — комендант обернулся и пристально посмотрел на старика. — «Наверняка, кто-то проболтался?»

— Ну хорошо! — наконец сдался он. — Дам повозки с лошадьми. Но только четыре. Не больше!..

— А?.. — директор музея открыл было рот, чтобы что-то возразить.

— Десять человек! — оборвал его комендант. — Больше не могу! И то, только для помощи в погрузке. Сопровождать в дороге вас будет некому.

— Весьма признателен! — рассыпался старик в благодарностях, вскакивая со стула.

Не отрывая взгляда от окна, комендант махнул рукой, давая понять, что разговор окончен. Владимир Ипатьевич выскочил из кабинета и помчался обратно в музей — время поджимало.

«Что за люди!.. Война в полном разгаре! Нет бы о своей жизни беспокоиться!.. А они вон за какие-то там побрякушки радеют!» — мысленно негодовал комендант, отдавая по телефону распоряжения о выделении лошадей и людей.

В стенах музея царила атмосфера напряжённой суеты. Из работников оставались только директор, его заместитель, да пара военных с оружием для защиты от мародёров. Дополнительные люди нужны были лишь в качестве грузчиков. С транспортом всё было решено. Музейные экспонаты уложены в наспех сколоченные деревянные ящики. Оставалось дело за погрузкой и дальнейшая их эвакуация вглубь страны, подальше от разрушительной войны. Но не все предметы искусства подлежали вывозу. Из-за нехватки мест что-то пришлось спрятать в подвале, и, оставляя их здесь, Владимир Ипатьевич как будто оставлял частицу себя.

«Ради бога, аккуратнее! Очень хрупкое!» — сетовал директор, когда военные моряки, выделенные в помощь, лихо принялись за работу.

Наконец, всё было готово. Ящики уложены в повозки, обоз отправился в путь… Удаляясь от музея, Владимир Ипатьевич вдруг подумал, что видит его в последний раз, на душе было как-то неспокойно. За деревьями скрылись последние, поблескивающие на солнце, крыши домов. Обоз покинул город…

Их скромный караван избегал открытой местности, двигаясь по просёлочным лесным дорогам. Пару раз, заслышав рёв моторов самолётов, они прятались в чащобе, замирая от страха. И когда всё стихало, вновь отправлялись в опасный путь.

Затянувшееся путешествие подходило к концу. Все порядком вымотались. Владимир Ипатьевич, плотнее укутавшись в свой потрёпанный плащ, дремал под тихий скрип колёс и редкое ржание лошадей.

Неожиданно с неба раздался гул приближающихся самолётов. Спрятаться было негде: обоз пересекал небольшое поле, изрытое взрывами снарядов. Раздался грохот бомбёжки, а за ним — крики, страх, боль…

Глава 1

Со стороны Финского залива, подгоняемые порывами ветра, ползли угрюмые, косматые тучи. Цепляясь брюхом за шпили башен, они грозили в любой момент обрушиться на дремлющий в рассветной синеве город. Небо затягивалось плотной пеленой, словно клубами серого, вязкого дыма. Солнце скрылось за мрачной наволокой, и мир потускнел, будто лишился ярких цветов… В разгар лета зной сдался без боя, уступив место промозглому холоду.

По своду небес пробежал раскат грома… Его отзвуки, отражаясь от городских стен, разбрелись по улочкам и закоулкам, проскользнули в арки домов, пролетели по каналам, нырнули под мостами и растворились в нарастающем потоке городского шума. Воздух завибрировал, задрожал, потрескивая электрическими разрядами, и… замер в тревожном ожидании. Полыхнула молния — начался дождь!.. Он навалился на город, превращая пейзаж в смешение блёклых красок, в замысловатую палитру. Горизонт размяк и растаял, очертания улиц и домов расплылись в белёсой дымке, будто в молоке…

Дождь шёл мелкий, назойливый, упрямый… Словно незваный гость, он настойчиво стучал в оконные стёкла, отбивал замысловатый барабанный ритм. Редкие крупные капли, срываясь с крыши, вторили ему, звонко и невпопад разбиваясь о жестяной водосток. Ветер нараспев шумел сотней надрывных голосов в холодной вышине… Стихия планомерно разыгрывала свою величественную симфонию.

В промежутках между тучами пробивались редкие солнечные лучи. Мрачная картина мегаполиса преображалась, становясь сюрреалистичной. Лучи, словно солнечные зайчики, прыгали по крышам домов, поочередно озаряя своим светом то одно здание, то другое, заглядывали в окна… Насквозь промокший город неторопливо и нехотя пробуждался ото сна, наполняя улицы густыми потоками людей и машин. Городской гул с каждой минутой всё больше разрастался, возвещая о начале нового беспокойного дня.

Антон Павлович Пятаков, всецело погружённый в свои мысли, задумчиво стоял у замутнённого окна и с интересом наблюдал за озорной игрой света и тени, неспешно потягивая из чашки крепкий горячий кофе. Он успел промокнуть под дождём и замёрзнуть от пронизывающего ветра, но кофе с утра дарил тепло и придавал бодрости. С каждым новым глотком по его телу неудержимой волной разливалась приятная истома. Как же было здорово, находясь в тёплом и сухом помещении, наблюдать за стихией, разыгравшейся на улице!.. Ему нравилось следить за тем, как город, лениво потягиваясь, неспешно просыпается.

…Когда-то давно один немолодой турок по имени Мехмед научил Антона правильно варить кофе. «Истинное наслаждение дарит кофе свежемолотый, — любил приговаривать Мехмед, — приготовленный в джезве с тростниковым сахаром и щепоткой соли. Только так, а не иначе!» С тех пор каждый его новый день начинался с чашки горячего кофе: Пятаков сам варил ароматный напиток в турке. Он даже в офисе строго соблюдал этот кофейный ритуал, ставший для него обязательным.

Антон, не отрываясь, смотрел в окно… делал глоток кофе… и ни о чем не думал. Не хотел!.. Выкинул из головы надоедливые мысли и растворился в безмятежности — весь… без остатка!.. Дождь дарил умиротворение… покой… Странное дело — дождливая погода всегда действовала на него убаюкивающе. За окном бушевала стихия, люди торопливо шли по своим делам, зябко ёжась от дождя и ветра, а он стоял с отрешённой задумчивостью, устремив отсутствующий взор в разыгравшуюся непогоду.

Размеренное течение жизни было нарушено… Шумно! Грубо! Вероломно!

Пятаков вздрогнул от неожиданности и чуть было не пролил на себя остатки кофе. Дверь за его спиной внезапно открылась, и в офис, тяжело дыша, ввалился его помощник Леонид Филатов.

— Приветствую, шеф! — бросил вошедший, энергично отряхиваясь от дождя.

— Доброе утро, Лёня! — полуобернувшись, поприветствовал его Антон и, взглянув на часы, добавил с неудовольствием: — Опаздываешь!

— Да всё из-за этой мерзкой погодки! Промок вон весь насквозь и замёрз, как собака… — начал было оправдываться тот.

— Лёня, прошу тебя, избавь меня от этих объяснений! — прервал его причитания шеф, нахмурив брови. — Выпей кофе и давай уже перейдём к делам нашим насущным!

— Слушаюсь, командир! — Филатов ехидно улыбнулся и комично щёлкнул каблуками, задрав подбородок и расставив руки по швам.

— Паяц, — не без улыбки отметил Антон.

Фыркая и чертыхаясь на погоду, Леонид принялся шумно стряхивать с себя воду. Неуклюже помахав руками, он снял промокшую куртку и повесил её на вешалку. Тряхнув головой, запустил в свою шевелюру пятерню и, взъерошив волосы, плюхнулся в кресло. Кофе переместился из турки в чашку, и он, громко хлюпая, принялся с удовольствием опустошать её.

Пятаков хотел вернуться в безмятежное спокойствие, но так и не смог. Звуки, производимые Леонидом, отвлекали… мешали… иглами проникали в голову. Это давило, не позволяя расслабиться… Более всего раздражало его опоздание, первое за год, — и вдруг вывело из себя! Почему?.. Ведь в привычках напарника оно не значилось, он отличался пунктуальностью. Непонятно!.. Может быть, грубо прерванное им спокойствие стало причиной? Возможно!.. Обдумывать своё внутреннее состояние не было желания: хотелось выкинуть всё из головы и забыть! Не получалось… Мозг входил в рабочий ритм, начинал всё анализировать. Антон допил остатки остывшего кофе, оторвался от окна и уселся за свой стол.

…Не только пунктуальность ценил в людях Антон Павлович, но и наблюдательность, точность в деталях, логический склад ума и терпение — качества, присущие настоящему сыщику. И Леонид ими обладал… Пятаков искал напарника, а Филатов — работу. Их интересы сошлись… «Слишком много беготни связано с работой детектива. А Лёня молод и энергичен. Вот пусть и побегает! — справедливо рассудил Антон».

…Временами он уставал от бесконечных поисков: людей, вещей, а иногда — чего уж греха таить — и животных. Появлялось острое желание заняться какой-нибудь тихой кабинетной работой, эдакой спокойной бумажной рутиной. Сидя в офисе с чашкой кофе, поглядывать в окно и, словно каменное изваяние, оставаться недвижимым… непоколебимым. Но это состояние, к счастью, имело непродолжительный характер, и он снова с головой погружался в любимое дело, в приятную суету.

…Делегировать обязанности оказалось сложно: Антон был недоверчив и подозрителен, всё делал сам. Боялся, что никто, кроме него, не справится — не сумеет. Сыскная деятельность изрядно повлияла на его личность. Профессиональный перекос, — как говорят специалисты!.. Вопреки его опасениям, Лёня справился. Всё, чего Пятаков добивался упорным трудом, тот схватывал на лету, легко и непринужденно! Ещё и в академии МВД умудрялся учиться, получая высшее образование. Антон завидовал ему белой завистью и удивлялся, как тот всё успевает!.. Со временем между ними появилось доверие: осторожное, робкое. Оно развивалось день ото дня и окончательно окрепло, расправив плечи.

…Леонид был полон энергии — хоть ложкой черпай, хватит на двоих. И Пятаков нагружал его работой. Начал с простой слежки, затем вовлёк в логические умозаключения, и пошло-поехало. Филатов рос, развивался, втягивался в работу. Но… хотелось ему чего-то большего. И Антон это знал!… Что могло предложить детективное агентство? Следить за неверными мужьями или жёнами?.. Разыскивать сбежавшую собачонку?.. Потерянный кошелек?.. Этого было недостаточно. В силу своего юношеского максимализма Лёня жаждал большего — участия в расследовании громких преступлений. Мог ли Пятаков ему это дать? Кто знает!..

…Антон и сам когда-то был таким… В то далёкое время он служил в полиции. Был молод и глуп… Нет, не глуп… Наивен!.. Глупым он никогда не был, а вот наивным — пожалуй, как и большинство молодых. Будущее представлялось безоблачным, ярким, вдохновляющим… Тем сильнее оказалось разочарование. Жизнь повернулась совсем не тем местом, которое хотелось увидеть!.. Система правосудия показала свой хищный оскал, перемолола и выбросила на обочину жизни… Он не стал убиваться из-за этого. Много чести!.. Отправился на вольные хлеба и занялся делом, которое у него хорошо получалось: раскрывать преступления, но уже в частном порядке. И хотя дела зачастую были пустяковыми, зато он сам решал, за какие браться, а от каких отказаться. И никто не указывал, как эти самые дела вести. Свобода действий, свобода мыслей!.. Не работа, а мечта!

— Ну, и что у нас на повестке дня? — наконец подал голос Пятаков, бросив мимолетный взгляд в окно, залитое дождём.

Работать совсем не хотелось…

— На девять тридцать записана Ермолаева Мария Андреевна, — пробубнил Леонид, шурша бумагами на своём столе.

— И что у неё случилось? Пропала корзина, картина, картонка… иль маленькая собачонка?..

…Мысли неспешно крутились в голове, клубились туманом, перетекая одна в другую… Сейчас бы удобно усесться в кресло, укутаться в шерстяной плед и, уставившись в окно, попивать кофеёк!.. Может быть, и с коньяком!.. В очаге убаюкивающе потрескивал бы огонь, выбрасывая вверх красные всполохи!.. Хотя откуда в квартире очаг?!.. И без него было бы хорошо!

— Кое-что у неё действительно пропало, — подтвердил Филатов, прервав его размышления. — Какая-то драгоценность, кажется, семейная реликвия…

Антон лениво взглянул на часы, висевшие на стене: двадцать три минуты десятого. Ждать оставалось недолго.

— А как продвигается дело Барсукова?

— А-а! — оживившись, протянул Лёня. — Это которое с пропавшими бумагами?.. Оказалось непростым. Весьма непростым!.. Но, как ты и предполагал, шеф, документы обнаружились на самом видном месте. Можно считать его закрытым.

— Хорошо. Ты его сам и заверши!

Пятаков откинулся в кресле, и оно заскрипело в унисон ветру за окном. Устремив свой взор в потолок, он, задумавшись, сделал полный оборот вокруг своей оси.

— Пожалуй, я сам займусь новой клиенткой!.. А ты возьми на себя Анну Петровну. А то я, признаться, уже запутался в её бесконечных теориях заговора. Пора и тебе разделить со мной это бремя.

Леонид было запротестовал, но безуспешно: его начальник был непреклонен. Спорить оказалось бессмысленно. Пустая трата времени.

— Общение с ней тебе будет полезно! — заключил Антон тоном, не терпящим возражений.

…Анна Петровна Воронцова принадлежала к той категории людей, которым на каждом шагу мерещится какой-нибудь заговор… и непременно вселенского масштаба!.. Нет, она вовсе не была сумасшедшей. По крайней мере, Антон Павлович не считал её таковой!.. Высокий уровень гражданской ответственности, неуёмное природное любопытство и чересчур яркое воображение были всему виной. Ничто не могло укрыться от её неусыпного взора. За глаза сыщики между собой прозвали её «управдомом». И, без сомнения, она всегда знала абсолютно всё и обо всех! Кто-то намусорил, сломал ветку, изрисовал стену — всевидящая старуха была тут как тут! Недостатка в свободном времени она не испытывала: давно вышла на пенсию. Так чем же ещё заняться скучающей пенсионерке?!..

…Появилась в их офисе она несколько месяцев назад. Неожиданно, внезапно, как снег посреди лета, без предварительной записи, без приглашения. И, разумеется, с невероятной историей!.. С тех пор ни дня не проходило, чтобы она не наведывалась в сыскное агентство Пятакова. Словно кочевник, она совершала свои варварские набеги, сея хаос и внося сумятицу в работу!.. Хотя, как ни странно, Антон временами был даже и не против её присутствия. За неимением дел с Анной Петровной было приятно пообщаться: она была кладезем знаний и очень интересным рассказчиком. Сыщик выслушивал её небылицы и удивлялся, как такое могло прийти в голову обычной пенсионерке?!.. Фантазии Анны Петровны мог позавидовать любой писатель. А сюжеты её историй были так лихо закручены, что поражали воображение!.. Несмотря на то, что Пятакову было интересно общаться с ней, внимая бесконечным историям, это отнимало слишком много времени. Вот он, недолго думая, и решил доверить эту весьма занятную даму своему напарнику Леониду.

Уверенный стук в дверь оборвал тягучие мысли и вернул в обыденную реальность, заставив сыщиков в едином порыве повернуть головы. Дверь отворилась, и на пороге сыскного агентства появилась молодая девушка. На вид не старше двадцати пяти лет, роста среднего, телосложения спортивного, с копной вьющихся тёмных волос, выбивающихся из-под чёрной бейсболки. Одета просто: в синие джинсы и бежевый плащ поверх белой футболки. Через плечо перекинута большая холщовая сумка-баул. Крупные капли воды стекали с зонта-трости в её руке и разбивались о пол, оседая брызгами на её сиреневых кроссовках.

Антон окинул гостью профессиональным, оценивающим взглядом и отметил, что она вполне себе ничего!.. Не в том смысле, что ничего особенного, а очень даже привлекательная!.. Лёня же и вовсе был покорён ею с первого взгляда и расплылся в глупой, широкой улыбке.

Девушка поздоровалась и переступила порог.

— Это детективное агентство Антона Павловича Пятакова? Я не ошиблась?

— Да! — хором подтвердили сыщики.

Пятаков сверкнул глазами на Леонида и, на правах хозяина, продолжил:

— Вы обратились по адресу! Проходите! Не желаете выпить кофе для согрева? Чем мы можем вам помочь?

Войдя в помещение, гостья вежливо отказалась от предложенного кофе.

— Меня зовут Мария Ермолаева!

— А-а! У вас, кажется, что-то пропало?!

— Да-а… То есть… Нет! — она сконфуженно замялась и опустила глаза в пол.

Сыщики в недоумении переглянулись и вопросительно посмотрели на девушку.

— Хочу извиниться!… — она подняла на них виноватый взгляд.

— Есть за что? — Антон стал подозрителен, Лёня всё так же глупо улыбался.

— Есть!.. — она нерешительно продолжила: — Я записалась к вам на аудиенцию по делу о пропавшей семейной реликвии. Но… на самом деле никакой пропажи нет!

Ситуация всё больше запутывалась. Знакомство начиналось с обмана, — это несколько настораживало. Некоторые клиенты хотели сохранить свою личность в тайне, что неудивительно, но врать о предстоящем расследовании — такое на их памяти было впервые!..

— Должна вам признаться, — собравшись с духом, она приступила к объяснению. — Я журналистка, работаю в журнале под названием «Профессионал». Редакция поручила мне написать статью о деятельности частных детективов. И ваше агентство мне рекомендовали как одно из лучших в городе. Правда, предупредили, что вы не жалуете журналистов, вот я и вынуждена была пойти на небольшую уловку, чтобы попасть к вам.

…Слово «журналист» действовало на Антона Пятакова как красная тряпка на быка. Он эту братию на дух не переносил. Даже от упоминания о них у него закипала в жилах кровь, и он становился нервозным. Неприязнь была давняя, неприкрытая, глубокая.

Узнав о профессиональной деятельности посетительницы, Пятаков разом переменился в лице, покраснел, от доброжелательности не осталось и следа. В комнате сгустилось напряжение. Единым порывом он вскочил со своего кресла, как ошпаренный, накинул куртку и, сказав, что разговаривать с журналистами ему не о чем, выскочил из офиса, не прощаясь — по-английски. Его помощник остался в кабинете один на один с немного ошарашенной девушкой.

— Ну и нрав у вашего начальника! — посетительница догадалась, что это был никто иной, как владелец агентства. — И почему он так невзлюбил журналистов?.. Вон, убежал, как от чумы!

Леонид промолчал. Зная непростой характер своего шефа, он предпочел сохранять нейтралитет и лишь неопределённо пожал плечами.

Она минуту колебалась и продолжила:

— А может, вы сможете мне помочь?.. Расскажете обо всех нюансах работы частных детективов? Вас как зовут?

— Меня зовут Лёня… то есть Леонид Филатов! — он начал неловко оправдываться. — Но… боюсь, что помочь я вам не смогу… Во-первых, у меня ещё маловато опыта в сыскном деле… А во-вторых, начальство мне голову открутит, если узнает, что мы с вами общались.

— И что, шеф ваш настолько суров? — озадаченно спросила она. — И ничего нельзя сделать?

— Увы, — виновато развел руками Леонид. — Суров — не то слово! Здесь я, к сожалению, бессилен.

— А как же мне быть?.. — расстроилась журналистка.

Она стояла посреди комнаты с растерянным видом. Леонид хотел бы ей помочь, но совсем не желал навлекать на себя гнев Пятакова.

— Да вы не переживайте так! Напишете статью о каком-нибудь другом агентстве!.. В конце концов, мы же не единственное сыскное бюро в городе! — поспешил он хоть как-то её успокоить.

— Да не могу я брать интервью у других!… — всхлипнула она. — Меня главред направил именно в ваше детективное агентство. И если я не выполню его задание, то он меня живьём съест!.. А может, и вовсе выгонит с работы за профнепригодность!..

Она прикусила дрожащую нижнюю губу. Её взгляд беспомощно шарил по помещению, слеза блеснула на реснице и скатилась по щеке.

— Первое серьёзное задание — и сразу провал! Мне больше никогда не доверят такую работу!..

В душе у Филатова что-то дрогнуло… надорвалось… и окончательно лопнуло… Он был бессилен против женских слёз — в этом была его слабость. Во что бы то ни стало, он решил помочь девушке, даже если от этого сам пострадает. Да он и не сомневался, что ему влетит от начальства по первое число. Но раз уж решил помочь, значит, надо это сделать! Отступать было не в его привычках. Он наполнил стакан водой и протянул Марии.

— Вот, выпейте воды. Я постараюсь вам помочь, поговорю с шефом, может, он сменит гнев на милость, — принялся он её успокаивать. — Давайте так договоримся: вы оставите мне свой номер телефона, а я, как только поговорю с начальством, обязательно вам перезвоню.

Маша выпила воды и, кажется, воспрянула духом. Его слова придали ей уверенности. На её лице появилась лёгкая улыбка.

— Леонид, вы действительно это сделаете для меня?.. — с надеждой в голосе спросила она. И тут же с сомнением добавила: — А разве можно уговорить такого непробиваемого типа, как ваш начальник?

— Не скрою, — Лёня сделал серьёзную мину, — дело весьма непростое, и шансов на успех крайне мало…

Он на мгновение задумался, и по его лицу пробежала робкая тень сомнения. И тут же тряхнул головой, отметая подступившую неуверенность…

— …но вы не сомневайтесь. Если уж Леонид Филатов что-нибудь обещает, то он в лепёшку расшибётся, но сделает!

Чтобы придать больший вес своим словам, он стукнул себя кулаком в грудь. Это вышло весьма забавно, и они оба рассмеялись.

Журналистка оставила свою визитную карточку и, попрощавшись со словами «Жду звонка», вышла в коридор. Торопливо спустившись по лестнице в холл, она подскочила к зеркалу и поправила макияж.

— Какой ужас, Ермолаева! — обратилась она к своему отражению, вытирая потекшую тушь. — Ну на кого ты стала похожа?.. Срочно приводи себя в порядок! Сро-чно!..

…Маша слукавила!.. Ей пришлось это сделать!.. Никто её никуда не отправлял. Она сама напросилась написать статью о деятельности частных детективов. Провела некоторые изыскания и выяснила, что детективное агентство Пятакова — одно из лучших в городе. Они брались за весьма запутанные дела и с успехом их раскрывали. Но пообщаться хотя бы с одним из их клиентов ей не удалось. Никто не желал с ней говорить; лишь один сказал, что Антон Пятаков не жалует «журналюг». Так и выразился: «журналюг!» Это было довольно странно!.. Ведь остальные сыскные агентства наперебой рекламировали себя, и отзывов от благодарных клиентов было не счесть. А здесь — ни слова, ни полслова!.. Странно и непонятно!.. Дело осложнялось. Но именно это и привлекало Марию Ермолаеву!.. Работа затягивала её, словно бурлящий водоворот!.. Трудности нисколько не пугали. Настоящего журналиста они лишь закаляют. Да и не таким человеком она была, чтобы легко сдаваться!.. Возникшие препятствия лишь подстегнули её во что бы то ни стало написать статью именно об этом агентстве. Кроме того, завершив это дело, она сможет показать руководству журнала, на что способна. Ведь до последнего момента ей поручали делать лишь небольшие очерки о малозначительных событиях. А эта работа могла вывести её на совершенно другой уровень!..

Девушке удалось обвести Лёню вокруг пальца, применив избитую уловку со слезами, — и она надеялась, что он не будет на неё обижаться, если, конечно, узнает об этом, — но применять свои женские штучки к такому человеку, как Пятаков, она не видела смысла. Антон был, как часто говорят, «тёртый воробей» или «стреляный калач»… или всё же наоборот. С наскока справиться не получится, здесь нужен особый подход, требующий времени. Журналистка решила вернуться в редакцию и раздобыть как можно больше информации об этом диковинном человеке — Антоне Пятакове, чтобы решить, как завоевать его доверие.

Дождь заметно усилился, и улицы превратились в небольшие реки. Маша раскрыла зонт и вышла из офисного здания, где располагалось сыскное бюро. Ей предстояла непростая задачка, которой она и собиралась полностью посвятить себя в ближайшее время. Не обращая внимания на лужи и дождь, она устремилась в непогоду.

Глава 2

Вырвавшись из ставшего вдруг невероятно тесным кабинета, Антон стремительно сбежал вниз по винтовой лестнице, на ходу надевая куртку. Чуть было не споткнулся на ступеньках, рискуя кубарем скатиться вниз, чертыхнулся, но продолжил бежать без оглядки. Не замедляя шага, он, словно ураган, пронёсся через небольшой вестибюль и пулей выскочил на улицу. Моросящий дождь перешёл в почти проливной. Волна влаги ударила в лицо и скользнула по телу. Пятаков выругался на погоду, снял куртку и накинул её на голову вместо зонта. Зонт он в спешке забыл в своей конторе. Выругался уже на себя и, не оборачиваясь, побежал к своему автомобилю, по пути перепрыгивая стремительные потоки воды, словно спортсмен, преодолевающий полосу препятствий. Он опасался, что за ним увяжется журналистка — принесла же её нелёгкая — и, лишь сев в машину, облегчённо выдохнул, не обнаружив за собой преследования.

Правая нога начала мёрзнуть, холод шёл от ступни и поднимался вверх, подступая к горлу. Антон прокашлялся и пошевелил пальцами ноги — в обуви неприятно захлюпало. Он поморщился, стянул с себя ботинок, по-змеиному изогнулся, уперевшись головой в руль, и пощупал ногу. Так и есть — промокла нога!.. Носок совсем сырой, хоть выжимай. Пятаков взял прохудившийся ботинок в руку и растерянно повертел перед собой, совершенно не представляя, что теперь с ним делать. Идти нельзя, а выкинуть жалко!.. Беда!..

«Да-а, видимо, придётся покупать новые», — с досадой подумал сыщик.

…Покупка обуви не была для него проблемой. Вовсе нет!.. Сложность заключалась в выборе подходящей пары. А всё потому, что найти удобную было настоящей мукой: то там натирает, то здесь жмёт — сплошная головная боль. Поэтому каждая примерка становилась для него тем ещё испытанием. «Какие-то нестандартные ноги у меня, что ли! — часто сокрушался из-за этого Антон». И сейчас, находясь в машине с промокшей ногой и безнадёжно испорченным ботинком в руке, он с грустью представлял очередные свои мучения с выбором новой обуви. И, как бы ему ни хотелось, всё же придётся побегать в поисках заветной пары. Выбор обуви был для него настоящим испытанием, которое он, однако, со стойкостью переносил, хотя и стремился каждый раз отложить эту утомительную процедуру как можно дальше в обозримом будущем. И сейчас это будущее совершенно некстати стало настоящим!..

— Не хватало ещё простудиться и слечь с температурой, выпав как минимум на неделю из жизни, — огорчённо буркнул он себе под нос.

Куча таблеток, горчичники, капли в нос и горькие микстуры промелькнули перед глазами сыщика, и его передёрнуло. Нет, болеть совершенно не входило в его планы!.. Он тряхнул головой и избавился от неприятного видения.

Сокрушенно вздохнув, Антон вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Машину тряхнуло, двигатель чихнул простуженным голосом и натужно загудел. По жестяному телу автомобиля пробежала мелкая, ознобная дрожь. Сыщик крутнул регулятор, включил печку и направил поток теплого воздуха от вентилятора себе в ноги. Через пару минут приятное тепло разошлось по салону автомобиля, и стало по-домашнему уютно. Ноги начали согреваться, и ему захотелось выпить горячего кофе. Но кофе остался в агентстве, а обратная дорога туда была заказана — по крайней мере, в ближайшее время. Он тоскливо посмотрел на вход в здание, где располагался его офис, и тут же отвернулся. Соблазн вернуться был слишком велик, и поддаваться ему совершенно не хотелось.

По крыше машины дождь молотил не переставая, монотонно отбивая дробь и заливая окна. На лобовое стекло ложились серебристые капли, переливаясь в проблесках солнца, внезапно пробившегося сквозь тучи, словно бриллианты. Собираясь воедино, они неспешно стекали маленькими прозрачными змейками, превращая мир за окном в слезливую картину. Улицы, дома, люди и машины слились в одну сплошную массу.

Бесцельно уставившись прямо перед собой, Антон задумчиво барабанил пальцами по рулевому колесу в такт дождю. Дел в офисе, как выяснилось, у него не было совершенно никаких, да и журналистка всё ещё оставалась там. Домой так и вовсе не хотелось! Как же быть?.. В дурацкой ситуации, в которой оказался, он и подумать ни о чём не успел. События развивались слишком стремительно!

«Зря, конечно, убежал из офиса как полоумный. Следовало держать себя в руках. Лучше бы выпроводил её из конторы, и дело с концом», — мысленно сокрушался детектив, коря себя за излишнюю эмоциональность.

…Антон не мог понять, что на него нашло, словно какое-то наваждение. Обычно он запросто справлялся со своими эмоциями, независимо от обстоятельств. И вдруг на тебе!.. Не сдержался, и ситуация вышла из-под контроля. Почему?.. Как так получилось?.. Объяснить он не мог: то ли погода так на него подействовала, то ли что-то другое, и он не совладал с собой. Пятаков и сам удивился своему поведению. Это было совсем не похоже на него и выбивало из привычной колеи.

Двигатель успокаивающе урчал, печка дарила тепло, в салоне автомобиля было хорошо и спокойно, а снаружи продолжала бушевать стихия. Антон не знал, что делать и куда податься. В голове, как назло, не было ни одной стоящей идеи. Ноги согрелись, тепло стало подниматься вверх, потекло по венам, разлилось по телу, окутало голову и расшевелило мозги. И Пятаков вспомнил: на днях звонил его старый приятель и, по совместительству, бывший коллега Матвей Крупинин, хотел предложить какую-то работу. Она сейчас ой как не помешала бы!.. Сыщик не надеялся на что-то стоящее, но, как говорится, на безрыбье и рак — рыба, да и деньги лишними не бывают, а с ними сейчас была некоторая напряжёнка. Всё же изредка Крупинин подкидывал кое-что и интересное!.. Антон набрал номер телефона Матвея и договорился заскочить к нему минут через тридцать, тот как раз оказался на месте.

На горизонте замаячило хоть какое-то дело, и настроение, пусть немного, но улучшилось. Антон выждал ещё некоторое время, наблюдая за разыгравшейся непогодой, затем потянулся вниз и пощупал ногу. Промокший носок согрелся, но так и не высох, и что с этим делать, он не знал. Ехать так или?… Он погрузился в тягостные раздумья… И всё же решил ехать в одном ботинке, глядишь, по дороге нога и высохнет. Второй ботинок он положил на пассажирское место и направился в отделение полиции Адмиралтейского района, где, собственно, его друг и работал.

Непогода парализовала движение на дорогах города… Мегаполис застыл в невообразимой пробке: ворчал… гудел… и ругался сотнями недовольных голосов. Мириады частиц прозрачного бисера летели на землю с грозовой вышины, смывая всё и вся на своем пути. Автомобили, здания, люди расплылись в смутных очертаниях, словно в акварельных красках виртуозного художника… Светофоры потонули в дожде и, казалось, подают сигналы «SOS» уже из Невы. Вместо красного и зелёного они моргали не то синим цветом, не то фиолетовым. Всё смешалось, расплылось… Дворники бегали по лобовому стеклу, работая изо всех сил, и всё равно не справлялись с нескончаемыми потоками воды, низвергавшимися с потемневшего неба. Да ещё и встречные машины окатывали волнами грязной воды из луж. Не каменные джунгли, а настоящая топь. Впору брать лодку и садиться за весла.

Идея ехать без ботинка оказалась не самой лучшей. Давить босой ногой на педали оказалось неудобно: нога всё время норовила соскользнуть. Машина дёргалась, рычала, то разгонялась, то сбрасывала скорость. Водители соседних автомобилей сначала пугались, потом ругались и объезжали его стороной, приняв за «чайника» на дороге.

Антон невольно вернулся мыслями к журналистке. Интересно, что она делает? До сих пор сидит в его офисе или уже ушла? А может, как и он, в эту самую минуту продирается сквозь стену дождя? Или… Стоп! Он одернул себя. С чего это он вдруг о ней вспомнил? Неужели она ему понравилась? Да ну, глупости! Что за ерунда?.. Придёт же такое в голову. И совсем она не в его вкусе. Ну да, вроде ничего… но не его типаж. Это Леонид от неё без ума, а не он. А ему нравятся совсем другие. Ну, такие… такие… Одним словом, не такие!.. Пятаков совсем запутался и решительно выбросил всё из головы. Забыть!..

Чтобы отвлечься от надоедливых мыслей, упрямо лезущих в голову, Антон включил радио. Играла неуловимо знакомая мелодия, и он никак не мог её вспомнить, как ни старался. Через мгновение зазвучали слова песни: «Дождь, звонкой пеленой наполнил небо, майский дождь…» Этого ему ещё не хватало!.. И на радио дождь. Нет, так не годится… Он поспешил переключить на другую радиостанцию. «Летний дождь, летний дождь, начался сегодня рано…» — раздалось из динамиков. И эти туда же!.. Он включил следующую: «Ты ругаешь дождь, лужи на асфальте…»

— Да что же это такое! Издеваются они все, что ли? Что ни песня, то про дождь, — недовольно проворчал Пятаков и переключил на новостную радиостанцию.

Объявляли прогноз погоды. В городе дожди. По всей области дожди. Везде и всюду дожди… дожди… дожди… Ничего нового. Это и так ясно: стоило лишь выйти на улицу. Вселенский потоп — не иначе. Наконец, прогноз закончился, и началась какая-то скучная передача. Диктор станции бубнил что-то неразборчивое, и это получалось у него так монотонно, что Антон невольно начал засыпать. Веки его разом отяжелели, и глаза сами собой стали закрываться… Нога в очередной раз соскользнула с педали, машина клюнула носом, Антон испуганно встрепенулся, часто захлопал ресницами и похлопал себя по щекам.

«Нет, так совсем не пойдёт!» — раздражённо подумал сыщик.

Он снова переключил радио на музыкальную волну. На этот раз песня была весёлой и энергичной. Он не особо вслушивался в текст, но пели не про дождь — и этого было уже достаточно! На этой станции он и решил остановиться.

Антон продолжал двигаться по городу, упорно продираясь сквозь бурные потоки воды, бездонные лужи и бесконечные заторы. Из-за непогоды в Петербурге случился транспортный коллапс, и дорога заняла больше времени, чем он рассчитывал.

Покидать салон машины совсем не хотелось. Здесь было тепло и сухо, а за бортом — брр! — холодно и сыро. Пятаков распахнул дверь и поежился от ветра, пробирающего до костей. Поднял воротник куртки и, не глядя, опустил ноги на землю. В тот же миг он ощутил холод и сырость правой ногой. Только не это!.. В ожидании худшего он опустил глаза вниз. Так и есть: худшие его опасения оправдались — он забыл обуться. Носок медленно, но верно отсыревал. Антон перевёл разочарованный взгляд в салон своей машины. На пассажирском месте сиротливо лежал одинокий ботинок.

— Вот же зараза! — выругался он, почувствовав, как засвербило в носу, и громко чихнул. — Теперь точно заболею! Да что же день-то сегодня так не задался?!.. Это уже ни в какие ворота…

Антон вернул ноги в машину и с силой захлопнул дверь. Снял мокрый носок и в порыве сиюминутной ярости швырнул его на заднее сиденье. Взял ботинок в руку, повертел его и на секунду задумался. Что же делать?.. Не идти же в самом деле в отдел полиции босиком! Чего доброго, ещё подумают, что у него дела совсем плохи. Начнут шушукаться за его спиной, посмеиваться: «Посмотрите, Пятаков с голодухи ботинки проглотил!» Им только дай повод позубоскалить… Горько вздохнув, он натянул ботинок на босую ногу. Повертел ею в воздухе. Поморщился. И решил идти так… Без носка ноге было не очень комфортно, но зато не так холодно.

— Ну, прямо сын лейтенанта Шмидта! — произнёс он вслух, взглянув на свои ноги.

Антон во второй раз открыл дверь и вышел из машины. Лицо вмиг покрылось каплями дождя. Не желая промокнуть насквозь, он побежал, шлёпая по лужам и поднимая за собой сноп брызг.

Здание полиции ему было хорошо знакомо: он когда-то работал в этих стенах, в следственном отделе. Правда, это было уже давно, в прошлой жизни, и ему казалось, что всё происходило с кем-то другим, а не с ним — память со временем затуманивала те воспоминания. С тех пор здесь мало что изменилось, разве что появились новые, незнакомые лица. У дежурного был выписан пропуск на его имя, и Пятаков, не задерживаясь, быстро преодолел пропускной пункт и направился в кабинет Крупинина. По пути он встречал немногих знакомых, коротко кивал им и, ни с кем не разговаривая, продолжал идти своей дорогой. Сыщик чувствовал себя неуютно в этих коридорах, и у него появилось стойкое желание поскорее покончить с делами и выбежать отсюда. Место стало холодным и чужим. А может, всегда таким и было… Он будто попал в клетку. Неприятное ощущение… Подойдя к двери кабинета, на которой красовалась табличка: «Крупинин М. Е. Начальник следственного отдела», он постучал. Услышав неразборчивое бормотание, открыл дверь и вошёл в кабинет, не дожидаясь внятного приглашения.

— О-о-о, Антоха, здорово! — пробасил хозяин кабинета. — Сколько лет, сколько зим!

— И тебе не хворать, Матвей! — ответил на приветствие Пятаков.

Крупинин поспешно вышел из-за стола и крепко обнял старого приятеля. Хватка у него была будь здоров! Антон знал, что его медвежьи объятия предназначены только для самых близких, поэтому не сопротивлялся и ответил другу взаимностью. Да и сопротивляться было абсолютно бессмысленно: тот был в два раза крупнее его. Ростом они были примерно одинаковы, а вот по ширине Антон безнадежно проигрывал. Он беспомощно повис в объятиях Матвея, болтая руками словно тряпичная кукла, пока тот энергично его тряс.

…Знакомы они были уже больше пятнадцати лет: учились вместе в академии, начинали службу в полиции, долгое время были напарниками. Не один пуд соли съели и не раз помогали друг другу в сложных, а порой и смертельно опасных ситуациях. Но три-четыре года назад их пути разошлись: Матвей остался на службе и добился повышения, а Антон уволился и занялся частным сыском. Но, несмотря ни на что, они продолжали поддерживать хорошие дружеские отношения, хотя и виделись нечасто в последнее время.

…Каждый из них был вполне удовлетворен сложившимся положением дел. Антон стал своего рода свободным художником, мог выбирать, за какую работу браться, а за какую — нет. Матвей же получил должность, к которой давно стремился. Он был весьма честолюбив и, несмотря на трудности, упорно продвигался вверх по карьерной лестнице. Время от времени Крупинин подкидывал Пятакову дельце, которым в полиции не занимались, а чаще всего и не хотели браться. Работа, в большинстве своём, конечно, была не ахти какая — хотя и здесь попадались весьма интересные дела — но позволяла продержаться на плаву в отсутствие чего-то более стоящего.

Кабинет у Матвея был просторным и вполне соответствовал его должности. При этом обстановка была весьма аскетичной: письменный стол, кресло, компьютер, пара стульев, шкаф с документами и небольшой шифоньер для верхней одежды — ничего лишнего. Выкрашенные в какой-то казённый зелёный цвет стены создавали гнетущую атмосферу, не добавляя и капли уюта. Видимо, посетители не должны были задерживаться в кабинете начальства слишком долго. На одной из стен располагалось окно с вертикальными жалюзи, на другой — карта города. Одним словом, это был скучный и ничем не примечательный рабочий кабинет. Глазу и зацепиться не за что, а значит, ничто не отвлекает от работы.

— Ну и где тебя носило столько времени? Хоть раз бы в гости заскочил! — с укоризной произнёс Матвей.

— Да весь в делах, — отмахнулся Антон и парировал: — Сам-то ведь тоже не заходишь.

— Ладно, ладно! Оба хороши!

Матвей вернулся за стол и плюхнулся в кресло. Оно просело под ним, скрипнуло, но выдержало.

— Слушай, а давай и впрямь соберёмся, как раньше? Позовём всех наших, да и махнём на рыбалку или на шашлыки? Что скажешь?.. Давно ведь никуда не выбирались!

— Я не против. Только давай об этом позже. У тебя, кажется, для меня есть работа?

Пятаков сразу перешёл к делу. Он без церемоний уселся на один из стульев и закинул ногу на ногу. Обстановка совершенно не способствовала ведению неспешной дружеской беседы.

— А ты не меняешься!.. Мир перевернётся с ног на голову, а у тебя работа так и останется на первом месте!… Жениться тебе надо! — упрекнул его Матвей.

— Ты ведь не хуже меня знаешь: был негативный опыт, больше не тянет.

Антон не любил копаться в своём прошлом, а ещё больше не любил, когда кто-то делал это за него. От слов Матвея его лицо приобрело недовольную гримасу.

— Ну хорошо, к делу так к делу. Вот, посмотри: заявление некой гражданки Беловой, — Крупинин передал Пятакову лист с заявлением. — У неё якобы украли картину и, как она утверждает, заменили копией.

— Что значит «якобы» украли?..

— Да вот то и значит, что доказать факт кражи невозможно!

Антон был сбит с толку. Он вопросительно смотрел на друга и совершенно ничего не понимал. Размытое выражение «якобы украли» вносило непределённость в дело. А он, как и любой сыщик, доверял только фактам.

— Да не смотри ты на меня так удивлённо! Сейчас всё объясню по порядку.

Матвей придвинул кресло вплотную к столу, расположился в нём поудобнее и, сцепив руки в замок, неспешно продолжил:

— Картинку эту написал её дед, и никакой художественной или исторической ценности она не представляет, разве что как семейная реликвия. Поэтому доказать, была ли она заменена копией или нет, не представляется возможным, так как никто и никогда не проводил её экспертную оценку. Теперь понимаешь, о чём я толкую?

— Ты издеваешься, что ли? Это же бред сумасшедшего! — Антон не скрывал своего разочарования. — То есть ты предлагаешь мне «пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что».

— Я всё понимаю, Антоха! Даже то, что эта дамочка, вероятно, не в себе. Но и ты пойми: у неё связи. Она уже кому-то пожаловалась, и на меня стали сверху давить. Прошу тебя по-дружески: займись этим делом! Поезжай к ней, осмотрись, покажи свою заинтересованность и между делом убеди её, что картина абсолютно та же, что и была раньше, разве что немного выцвела от времени. Ну, придумай что-нибудь!.. Кроме того, клиентка готова платить деньги, и немалые. Для тебя это дело-то пустяковое, а деньги не помешают. Уладишь всё это, и я буду тебе весьма признателен. Думаю, пары дней тебе вполне хватит. Ну же, соглашайся! Выручи меня!

…Антон молчал… Дело представлялось ему заведомо безнадежным и бессмысленным. Стоило ли за него браться?.. Сомнения одолевали, терзали душу. Он хмурился, гоняя мысли в голове по кругу, и никак не мог принять решение. Надо бы помочь Матвею, но… тратить время впустую совсем не хотелось. Да и обманывать клиентов было не в его привычках!.. Поразмыслив, Пятаков принял решение: он возьмётся за это дело, но если не обнаружит состава преступления, то сразу от него откажется.

— Хорошо! — неохотно согласился он. — Попробую тебе помочь, но сразу предупреждаю: обещать ничего не стану!

— Да мне этого вполне достаточно!

Лицо Матвея радостно просияло. Он выдохнул и выпрямился, будто отвёл в сторону дамоклов меч, висевший над его головой.

— В заявлении указаны её номер телефона и адрес проживания. Я её уже предупредил, что ты займёшься этим делом.

— Что-о?!.. Ну ты и субчик! — Антон удивлённо вытаращил глаза на друга. — Вот ведь ловкач, знал, что я соглашусь, ещё до моего прихода.

— Ну ладно, ладно, — Матвей самодовольно улыбнулся. — Надеюсь, ты будешь держать меня в курсе того, как продвигается расследование?

— Ты же всё наперёд знаешь! Вот и ответь сам на свой вопрос.

Голос Антона прозвучал с напускной обидой. Матвей ничего на это не ответил, зная непростой нрав своего друга, лишь хмыкнул и покачал головой.

— Ну, до связи! — бесцеремонно попрощался Антон и порывисто вышел из кабинета, прихватив с собой заявление.

Крупинин еще что-то говорил ему вслед, но тот уже не слышал его причитаний, стремясь побыстрее покинуть неуютное здание.

Дождь закончился, и из-за туч выглянуло долгожданное золотистое солнце. Отражаясь миллионами бликов в зеркалах лужиц, оно неспешно выползало из-за туч, прогоняя промозглый холод. Пятаков вышел на улицу, надел солнцезащитные очки, сел в машину и набрал номер своей новой клиентки. Дело представлялось ему совершенно пустяковым, и сыщик рассчитывал быстро его закончить.

Глава 3

Серая осень растаяла так же молниеносно, как и появилась, уступив место яркому лету. Отряхнувшись от дождя, город нежился в лучах ласкового полуденного солнца. Остатки воды ручьями стекали с разноцветных крыш, бежали по асфальту и исчезали за чугунными сливными решётками. Омытые улицы и дома, стряхнув с себя городскую пыль, блестели первозданной чистотой. Листва деревьев переливалась изумрудным светом на фоне рассиневшегося неба. Воздух благоухал послегрозовой свежестью. Дышалось на редкость легко и свободно.

Антон старался подольше насладиться прохладой воздуха и никак не мог надышаться. Стоя у своего автомобиля, он вертел головой во все стороны, с интересом осматриваясь вокруг. Уютный дворик, представший перед его глазами, навевал смутные воспоминания из далёкого и порядком подзабытого детства. Было здесь что-то неуловимо знакомое и родное сердцу… Какое-то давно забытое чувство слабо шевельнулось в душе и тут же затихло. Пятаков попытался воскресить в памяти образы своих детских лет, но они плыли, словно в сумрачной дымке: неясные, призрачные, недосягаемые… И он оставил эту затею.

Неподалёку на лавочке сидели старушки — местные сплетницы — и о чём-то энергично спорили. Не умолкая ни на секунду, они недобро и с некоторой долей подозрения косились в его сторону. Шутка ли — незнакомец в их владениях!.. Чуть поодаль от них, в тени раскидистых деревьев, двое мужчин играли в нарды. Увлечённые игрой, они ни на кого не обращали внимания. Трое молодых людей, перепачканные машинным маслом, копались под капотом старенького автомобиля. А вокруг них гомонила детвора — местная шпана. Вот, пожалуй, и всё. Обычный, ничем не примечательный двор, похожий на большинство других, с его такими же обыкновенными обитателями.

Дом, в котором жила клиентка, был дореволюционной постройки. Отреставрированный, он блестел чистотой после дождя и выглядел на все сто — наверное, и лет ему было не меньше. Антону безумно нравились такие дома: их величественная архитектура, очарование вековой старины. В нём, несомненно, прежде жили сплошь творческие люди: поэты, писатели, художники или артисты. Перед мысленным взором сыщика проплыли кареты, запряжённые тройками гнедых лошадей, дамы в пышных воздушных платьях, прогуливающиеся по мостовым под руку с кавалерами во фраках и старомодных цилиндрах… На душе у Пятакова стало невероятно тепло и спокойно.

Но как бы Антону ни хотелось продлить это благостное видение, он был вынужден отогнать его прочь. Чай, не развлекаться приехал!.. Он позвонил в домофон и поднялся по лестнице на последний этаж. Хозяйка квартиры уже ожидала его, стоя у приоткрытой двери. Он поздоровался с ней и вошёл внутрь.

— Меня зовут Пятаков Антон Павлович, — представился сыщик и сразу перешёл к сути. — Мне передали ваше дело.

— Здравствуйте, молодой человек! — поздоровалась хозяйка квартиры. — Валентина Сергеевна Белова! Я так понимаю, вам уже описали всю ситуацию?

— В общих чертах, — пояснил он. — Но я предпочитаю получать информацию, как говорится, из первых уст. Профессия обязывает.

— Что же, проходите в комнату. Может быть, желаете чай или кофе?

— Нет, нет, спасибо, ничего не нужно.

Антон не хотел надолго задерживаться и отказался от угощения: работа для него всегда была превыше всего. Он прошёл в просторную и очень светлую комнату. Здесь было довольно уютно. На стенах висели картины в резных деревянных рамах, они занимали всё свободное место: большие, маленькие, круглые и квадратные. На паркетном полу был расстелен бордовый персидский ковёр с причудливым разноцветным узором. Потолок украшала изящная лепнина в старинном стиле, хрустальная люстра застыла в воздухе, блестящим водопадом. Не квартира, а небольшой музей. Сыщик замер в восхищении, озираясь вокруг. Сквозь большое окно проникал тёплый солнечный свет, разлившийся жёлтым озером на полу. Мебель в квартире, по всей видимости, была антикварной. Пятаков в этом мало разбирался, но предположил, что это именно антиквариат. Во всей квартире царил идеальный порядок, которому он даже позавидовал. Его холостяцкое жилище в этом плане было далеко не идеальным.

На вид клиентке было немногим более пятидесяти лет. В общении она была весьма обходительна и вела себя вполне адекватно, хотя и держалась несколько высокомерно, самую малость. А может быть, это была не высокомерность, а всего лишь такая редкая в наше время учтивость.

— А с какой из этих картин произошла подмена?

Сыщик деловито окидывал комнату изучающим взглядом. Тратить время на пустые разговоры ему не хотелось.

Валентина Сергеевна указала на полотно, висевшее над небольшой банкеткой. Размеры его были невелики: в ширину не более метра, в высоту около полуметра. На картине красовался довольно густой тёмно-зелёный лес вдоль берега узкой реки. На холме, у самой кромки леса, стоял небольшой деревянный домик с резными ставнями, из трубы которого вился тонкий белый дымок. Антон принялся пристально вглядываться в этот пейзаж, но сколько бы он ни искал в нём что-либо необычное, так и не смог разглядеть ничего примечательного.

— Когда вы обнаружили подмену? — спросил он, закончив осмотр.

— Это было пару дней назад, — она немного подумала и поспешила добавить: — Хотя я абсолютно уверена, что накануне всё было в порядке.

— Не поймите меня превратно, — осторожно начал сыщик, — но я вынужден спросить: почему вы решили, что это копия вашей картины?

— Антон Павлович, если бы вы встретили на улице близнецов, смогли бы отличить их друг от друга?

Вопрос был странным, и Антон на мгновение растерялся. К чему она ведёт?.. Непонятно. Может, и правда не в себе?..

— Хм, вряд ли!

— А вот для их родителей они абсолютно непохожи. И они с лёгкостью их различают. Так и для меня: картина, каждый миллиметр которой я знаю наизусть, легко отличима, пусть даже от хорошей, но всё же копии. Кроме того, она пахнет свежей краской. Вы только принюхайтесь!

Пятаков приблизил лицо к полотну и шумно втянул носом воздух. Ничего!.. Сколько ни старался, он так и не смог уловить запах краски. Доводы хозяйки относительно картины оставались для него неубедительными. Ему требовались более веские доказательства её правоты, если таковые вообще имелись. Пока же сомнения у сыщика возникали только лишь в отношении хозяйки дома, а не картины.

— Что-нибудь ещё пропало или… было заменено копией? — поинтересовался он с некоторой заминкой.

— Ничего, только картина, — уверенно отрезала она.

— А по-вашему мнению, сколько времени нужно, чтобы сделать такую копию? — задумчиво продолжал сыщик.

Валентина Сергеевна помедлила и через мгновение ответила:

— При современных технологиях, с учётом ускоренной полимеризации масляной краски, такое полотно можно написать… ну, скажем, где-то за неделю. При условии, что художник — профессионал.

— Ого! Откуда такая осведомлённость? — удивился её познаниям Пятаков.

— Издержки профессии, — она рассмеялась и не без гордости объяснила: — Я ведь работаю директором музея изобразительных искусств. Кое в чём всё-таки разбираюсь.

Антон не ответил, лишь хмыкнул неопределённо. Поэтому было непонятно, оценил он её высококультурную должность или нет.

«Зачем кому-то понадобились сложности с подменой картины? Здесь и без того много ценного… Может быть, под слоем краски был скрыт какой-нибудь утерянный шедевр?.. И знает ли клиентка об этом что-нибудь?»

Мысли в его голове сменялись одна за другой. Сыщик был озадачен: вопросов много, а ответов — ни одного. Он спросил разрешение провести осмотр всей квартиры и, получив утвердительный ответ, приступил к делу.

В первую очередь Антон проверил входную дверь на наличие следов взлома. Тщательно осмотрел дверной замок изнутри и снаружи, но ничего не обнаружил, ни единой улики. Не похоже было, что замок повреждён. Если его кто-то и вскрывал, то это был профессионал в своём деле, не оставляющий следов… Или же вовсе никого и не было!..

Осматривая дверной замок, Пятаков обратил внимание на пульт сигнализации, размещённый на стене.

— А сигнализация у вас работает?

— Разумеется! Я всегда её включаю перед уходом.

— А в тот день?

— И в тот день, и во все другие дни сигнализация была включена. Я пока ещё в своём уме! — Говоря это, она одарила его ледяным взглядом, и в её голосе прозвучали стальные нотки, так что он не стал развивать эту тему дальше.

Не найдя каких-либо следов чужого вмешательства на замке входной двери, Антон приступил к осмотру окон. Но и здесь не обнаружил абсолютно ничего. Он осмотрел их изнутри и снаружи, выглянул на улицу, свесившись наполовину из окна и рискуя выпасть, но всё тщетно: ничего подозрительного, ни малейшей царапины.

Выходило, что Крупинин прав: дамочка была не в себе. Пятаков никак не мог в это поверить. Неужели он так в ней ошибся? Ведь он считал, что неплохо разбирается в людях. Ему достаточно было поговорить с человеком пару минут, и психологический портрет был готов процентов на семьдесят. Но сейчас он ошибся, и не на семьдесят процентов, а на все сто! Как он мог так опростоволоситься?.. Его ведь учили всем этим психологическим приёмчикам, и он с успехом применял их в своей работе и в полиции, и в частном сыске. И вот, на тебе… Ошибся!

Мысленно коря себя, сыщик направился в комнату с якобы подмененной картиной. Он обдумывал, как клиентке лучше донести, что кража — всего лишь плод её воображения. Это нужно было сделать весьма корректно, но при этом максимально убедительно. Он даже был готов отказаться от денег: совесть просто не позволяла ему брать деньги за работу, которую он не выполнил.

Антон не знал, как начать непростой разговор, и ругал себя за то, что взялся за это дело. Он проходил мимо камина. В этот момент, наверное, сработало чутье сыщика: это было уже на уровне рефлекса — глаз что-то заметил, а мозг ещё не успел обработать новую информацию. Пятаков наклонился, чтобы разглядеть, что там. В одном месте, на дне довольно чистого очага, была небольшая горка сажи вперемешку с красной кирпичной пылью. Он прикоснулся к ней пальцами, и горка осыпалась.

— Валентина Сергеевна, а вы пользуетесь камином?

Задавая этот вопрос, он заранее знал ответ, ведь каминами в городе уже давно никто не пользовался, но убедиться ему было необходимо.

— Камином?.. — хозяйка была в недоумении. — Никогда не пользовалась, сколько здесь живу. Да и ни один камин в доме уже давно не функционирует… Они остались как предметы интерьера. А вы что-то обнаружили?

— Я пока не уверен, но кое-что необычное есть.

Антон показал ей следы сажи и кирпичной пыли в самом углу. Небольшая осыпавшаяся горка возвышалась на абсолютно чистой поверхности.

— Вы думаете, что кто-то мог пролезть здесь?.. А разве человек сможет пролезть через дымоход? — она немного встревожилась. — Меня убеждали, что дымоходы в доме замурованы.

— Обычный человек не сможет, если только он не Санта-Клаус. А у нас, как известно, Санта-Клаусы не водятся…, — Пятаков, внимательно разглядывая находку, о чём-то задумался.

— Если не человек, то кто? — продолжала тревожиться хозяйка.

— Пока не знаю… Возможно, какое-то животное… Это уже интересно… И означает только одно: во время вашего отсутствия у вас в квартире всё-таки побывали «гости», — он секунду помедлил и продолжил: — Мне нужно попасть на чердак вашего дома. Хочу и там осмотреться.

— Чердаки у нас на замке, а ключей у меня нет… Вероятно, они есть в жилконторе, — растерянно ответила она.

— Замок не проблема.

Антон вышел на лестничную клетку и осмотрел дверь, ведущую на чердак. В железные проушины был вставлен навесной замок: массивный, старый, с налётом ржавчины и царапинами у замочной скважины. Пятаков дёрнул за него, но тот не поддался — был заперт на ключ.

Зачем вешать такой огромный замок на чердачный вход?.. Какие сокровища могут скрываться за дверью?.. Сыщик недоумевал. Но он знал, что сможет вскрыть его без особого труда при наличии подходящего набора отмычек. И такой набор у него как раз был с собой. Он порылся в сумке и достал небольшую коробочку, открыл её, подобрал необходимую отмычку и приступил к делу.

— А вы уверены, что справитесь с ним? — хозяйка кивнула на замок.

— Да с ним и школьник бы справился, — сыщик несколько оскорбился тем, что она сомневается в его способностях.

Спустя минуту-другую замок заскрежетал и поддался, Антон без труда смог попасть на чердак. В лицо ему ударил тяжёлый, затхлый запах. Здесь было темно, хоть глаз коли, и жарко, как в бане. Он снова покопался в своей сумке и выудил из неё небольшой фонарик.

Луч света прорезал вязкую тьму, и Антон стал аккуратно пробираться вперед. На чердаке было очень пыльно — пыль покрывала пол толстым слоем. У Пятакова защекотало в носу, и он пару раз чихнул. Зацепившись за что-то ногой, он чуть не кувыркнулся, но смог устоять на своих двоих. В неверном свете фонаря серебром блестела паутина, раскинутая по всем углам незримыми пауками. Вокруг него плясали свои адские танцы причудливые тени, грозя выскочить из своих нор, как только свет фонаря погаснет.

«Здесь только фильмы ужасов и снимать. Того и гляди, выскочит из-за угла какой-нибудь вурдалак и утащит к себе в логово», — с усмешкой подумал детектив.

Он пригибался, чтобы не удариться головой о деревянные балки и не попасть, как муха, в паучьи сети. Нашёл нужный дымоход и направился к нему.

Антон подошёл ближе и приступил к осмотру. На первый взгляд, ничего подозрительного не было. Обыкновенная кирпичная кладка, причём довольно старая и потемневшая от времени. Свет фонаря скользнул по полу, и сыщик обнаружил следы ботинок. Они хорошо отпечатались в пыли и были оставлены совсем недавно. Сравнив их со своей обувью, он определил размер — сорок третий, довольно распространённый. Пока это ничего не значило: мало ли кто здесь ходил, но уже наводило на определённые мысли.

Осматривая дымоход, сыщик провел рукой по кирпичной кладке. Она была тёплой и шершавой. Один из кирпичей вдруг сдвинулся с места, издав характерный подскребывающий звук. Пятаков кое-как изловчился подцепить его пальцами, потянул на себя и без труда вытащил. Затем второй, третий, четвёртый… Он вытаскивал кирпичи до тех пор, пока не образовалось небольшое отверстие, через которое с лёгкостью могло пролезть небольшое животное, например, маленькая обезьянка. Кажется, в Азии мошенники специально обучают обезьян воровать кошельки и драгоценности у зазевавшихся туристов. Возможно, и здесь было что-то подобное.

Детектив вернул кирпичи на место и незамедлительно покинул чердак тем же путем, каким и пришел.

— Я берусь за ваше дело! — сообщил он. — Мои расценки вам известны?

Она ответила утвердительно и на всё согласилась, не раздумывая. Это немного удивило сыщика: его клиенты обычно торговались, пытаясь снизить дневную оплату любыми способами, но не в этот раз. Для себя он отметил эту странность, но придавать особого значения не стал. Возможно, для неё картина действительно представляла большую ценность. От него требовалось лишь найти похищенное полотно, что он и собирался сделать. Хотя признавал, что ему стало интересно узнать, зачем кому-то нужны были все эти хитросплетения с подменой? Дело приняло неожиданный оборот. Заинтересовало!

— Валентина Сергеевна, — Антон приступил к делу. — А кто ещё живёт вместе с вами?

— Я давно уже живу одна. Мужа не стало лет семь назад, а дочь вышла замуж за иностранца и года три как живёт за границей, в Германии.

— И как часто она вас навещает?

— Она бывает у меня пару раз в год. А вы что же, считаете её причастной к похищению?! — возмутилась она на его расспросы.

— Поймите меня правильно, — примирительно произнёс детектив. — Родственников мы проверяем в первую очередь, таков порядок.

Он сделал небольшую паузу, дав ей время на осмысление, достал записную книжку и продолжил:

— Мне понадобятся данные вашей дочери и где она живёт.

Валентина Сергеевна продиктовала, сообщив, что дочь была у неё не меньше четырёх месяцев назад. При этом весь её вид говорил лишь о том, что она недовольна таким поворотом расследования. Антон, не обращая на это внимания, продолжал вести опрос.

— Также мне потребуется список ваших родственников, пусть даже дальних, с которыми вы поддерживаете отношения. Может быть, кто-то из них навещал вас в течение, ну, скажем, последних двух месяцев?

— В Петербурге у меня нет родственников, — раздражённо ответила она, и лицо её приобрело, как показалось Пятакову, маску презрения. — Если вам нужны из других городов?.. Извольте. Но никто из них не бывал у меня в гостях за последний год.

Антон записал данные родственников под диктовку.

— А что насчёт друзей, знакомых, коллег по работе? Кто-то из них бывает у вас?

— Друзей у меня немного. Семейная пара Вяземских. Мы дружим семьями ещё когда муж был жив. Они бывают у меня раз в неделю, по выходным, — начала перечислять хозяйка. — И старинная подруга детства, Агриппина Власова. Заходит ко мне почти каждый день. Но в них я уверена, как в самой себе! Мы столько лет дружим. Да у меня даже и мыслей нет на их счёт!

Несмотря на её уверения, Антон внёс их в список и записал адреса. В своей работе он был скрупулёзен до мелочей. Ему было неважно, что говорят о подозреваемых клиенты. Он проверял всех и проверял досконально. Вот и сейчас он решил тщательно проверить всех и каждого из составленного списка, невзирая на убеждённость клиентки в невиновности кого-либо из них. Сыщик по опыту знал: в преступление близких людей очень сложно поверить. На практике же часто виновником оказывается кто-либо из ближайшего окружения.

— Также в последние пару недель у меня дома бывали трое коллег по работе, — продолжала, меж тем, женщина. — Мы с ними в дружеских отношениях. У нас готовится обновление выставки в музее, вот мы и собирались для обсуждения организационных моментов.

Пятаков записал адрес музея и данные коллег по работе. И, немного подумав, произнес:

— Завтра к вам в музей придет мой помощник Леонид. Покажите ему названных коллег. Пусть он осмотрится и понаблюдает за ними. Но они не должны ничего знать!

Она согласилась и на этот раз отнеслась к его словам вполне лояльно. Странная перемена настроения сбивала сыщика с толку, объяснения этому не нашлось.

— И последнее, но не менее важное: вспомните, кто из посторонних бывал у вас в течение прошедшего месяца?

— Как я уже упоминала, в музее предстоит обновление выставки, — Валентина Сергеевна помедлила, — и мы пригласили журналистку и фотографа из местного издания освещать это событие. Они также приходили ко мне домой, брали интервью, так сказать, в неформальной обстановке, делали фотографии. Это было пару недель назад. Они и визитную карточку мне оставили.

Она достала из сумочки визитку их издательского дома и передала сыщику. Антон повертел её в руках и, не глядя, сунул в карман.

«Вот только их здесь и не хватало!» — он мысленно выругался. — «Что же за день-то сегодня такой? Журналисты атакуют со всех сторон. Никакого спасу от них нет».

— Кто-то ещё? — спросил Антон, в надежде, что это всё.

— Ещё был слесарь из жилконторы, ремонтировал смеситель в ванной. Это было на прошлой неделе. Вот, пожалуй, и всё, — подытожила она.

Пятаков выдохнул… Список оказался не то чтобы большим, но и не маленьким. Антон ещё раз пробежал его глазами. Работы предстояло немало. Поиски преступника могли затянуться на неопределённый срок, но уж очень его привлекала загадка с подменой. Дело оказалось весьма необычным!

Собрав всю необходимую информацию, он попрощался с Валентиной Сергеевной и, пообещав держать её в курсе расследования, покинул квартиру. Легко сбежал вниз по лестнице и выскочил из парадной на улицу.

День близился к вечеру. Прохлада после дождя сменилась духотой, воздух стал вязким, осязаемым. Антон зевнул во весь рот. Всё, что сейчас ему было необходимо, — это выспаться и набраться сил. А сил ему потребуется немало. Дело оказалось интригующим. Запрыгнув в машину, он отправился домой.

Глава 4

Пятаков проснулся с первыми лучами солнца. У него уже давно вошло в привычку рано вставать, даже если приходилось поздно ложиться. Он зевнул во весь рот, потянулся и одним рывком встал с кровати, не оставив сну ни единого шанса. Подошёл к окну, отодвинул штору и выглянул на улицу. За окном было пасмурно. Где-то за низкими облаками пряталось солнце, изредка пробиваясь сквозь плотную пелену редким, тонким лучиком.

Антон умылся, сделал зарядку, позавтракал и стал собираться на работу.

Новое дело никак не шло у него из головы. Не давала покоя загадка с подменой, занимала все мысли. Ночью ему приснился весьма странный сон, будто он находится в музее. На стенах висят картины… Он видит ту самую и подходит к ней ближе, некоторое время пристально вглядывается в неё. Затем поворачивает голову и смотрит на соседнюю: снова она, другая — такая же. Он окидывает взором всё помещение, а картины, сплошь одинаковые, все до одной. Большие, маленькие, круглые, прямоугольные, но на всех одно и то же изображение — деревянный домик на опушке леса у реки, тот самый, что он видел давеча у клиентки.

«Ерунда какая-то, а не сон! Приснится же такое!» — проснувшись подумал Пятаков и через мгновение уже напрочь забыл, что ему снилось.

Но и по пути в сыскное бюро он продолжал размышлять над этим делом. Правда, дорога отвлекала, мысли то и дело сбивались, и он ни к чему стоящему так и не пришёл.

Антон не спеша поднялся по винтовой лестнице и вошел в свой офис, сварил ароматный кофе и, уже в спокойной обстановке, вновь погрузился в раздумья. А подумать было о чём. С одной стороны, круг подозреваемых вполне определён, всего-то и нужно проверить их всех до одного. Но с другой стороны, зачем преступнику понадобилось затевать все эти сложности с подменой? Не проще ли было просто украсть картину, и дело, как говорится, в шляпе?.. Хотя, сам факт подмены ещё не установлен!.. А кроме того, в доме полно ценных вещей, но их преступник почему-то не взял?.. Да и вообще, стоит ли доверять словам клиентки? Может, она — и этого сыщик не мог объяснить — морочит ему голову… Вопросы… вопросы… сплошные вопросы. Одно он знал точно: кто-то посторонний побывал в квартире его клиентки, и это не вызывало никаких сомнений.

Караван мыслей прервал его помощник Леонид, как всегда шумно вошедший в кабинет.

— Приветствую, шеф! — бодро произнёс он и, заметив озадаченный вид начальствующего лица, спросил: — О чём призадумался?

— Доброе утро, Лёня! — поприветствовал Пятаков коллегу. — У нас с тобой новое дело! Вот над ним я, собственно, и ломаю голову. А задачка нам попалась непростая и со множеством неизвестных.

— Так у нас других и не бывает! — ухмыльнулся Филатов. — Ты же сам выбираешь те, что позаковыристее. А от простых вон отказываешься!

— Ну-у, ты меня ещё будешь учить, как дела вести, — беззлобно ответил тот.

Лёня налил себе кофе, а Антон принялся рассказывать напарнику все подробности нового дела. Он с точностью изложил все факты, даже те, которые казались незначительными, но привлекли его внимание, и показал список подозреваемых.

— Немало народу! Придётся повозиться! — Филатов внимательно просмотрел список.

Пятаков согласно кивнул, отхлебнул кофе и подытожил:

— Вот что мы имеем… Первое: преступник проник на чердак и разобрал кирпичную кладку дымохода, ведущего в квартиру клиентки. Второе: спустил вниз какое-то животное… Предполагаю, что это была небольшая обезьянка, которую он предварительно научил отключать сигнализацию, что она и сделала. Третье: вскрыл замок и проник внутрь, заменил картину копией. И тем же «макаром» покинул квартиру, включив обратно сигнализацию. При этом не оставил никаких следов своего присутствия… Ну, то есть почти никаких.

— Просто он не знал, что ты займёшься этим делом, и, как заправская ищейка, обнаружишь следы, скрытые от посторонних глаз в камине, — съехидничал Лёня.

Антон строго на него посмотрел и, не удостоив ответом, продолжил:

— Что из этого следует?.. — он вопросительно посмотрел на Филатова, тот пожал плечами, ещё не ухватил суть. — А то, что наш воришка совсем не дилетант. Обладает воровскими навыками. Для него не составило большого труда вскрыть замок. Он профессионал в своем деле, работает тихо и аккуратно, умеет хорошо заметать следы. Такого весьма непросто будет вычислить… Предположим, что клиентка сказала нам правду. Преступник ничего не взял, кроме картины. А у неё есть что брать! Уж поверь мне! У неё много чем можно поживиться. Зачем же ему понадобились такие сложности? Я всё никак не приложу ума, для чего эта махинация — разумеется, если предположить, что подмена всё-таки была — и не проще ли было картину украсть и дело с концом. Ведь ему зачем-то понадобилось провернуть эту аферу незаметно. Он даже потратил время и сделал копию. Подготовился ко всему заранее.

— Значит, ему было крайне необходимо, чтобы кража раскрылась как можно позже, а лучше и вовсе не обнаружилась, — озвучил свои умозаключения напарник.

— В точку! Вот и я тоже об этом подумал, — поддержал его шеф. — Полагаю, ему нужно было время для чего-то ещё. Вот только я не понимаю, для чего?

— Может быть, он хотел продать картину и скрыться, на это ведь нужно время? — выдвинул предположение Лёня.

— Если верить словам клиентки, картина не представляет художественной ценности, — ответил в задумчивости Антон. — Картину написал её дед, а он не был известным художником. Эта версия не годится.

— А что, если под слоем краски скрыт какой-нибудь утерянный мировой шедевр стоимостью в несколько миллионов?! — оживился Филатов, и глаза его жадно заблестели.

— Клиентка, что же, по-твоему, была не в курсе, а какой-то малый с улицы всё знал… Как-то это не вяжется, — с сомнением произнес Пятаков. — Но отметать эту версию пока не станем. Она мне тоже приходила в голову. Всякое бывает.

Они оба призадумались и молча выпили кофе, сделав небольшую паузу.

— Предположим, что подмена всё-таки была, — Антон продолжал раскручивать клубок своих умозаключений. — И я вот что подумал: ведь копию делают с образца! Так… А это значит, что у преступника, по всей вероятности, есть фотография картины, которую он сделал сам или от кого-то получил.

— Получается, что вор или его поверенный бывали в квартире клиентки и сделали фотокопию полотна, — закончил за него Леонид.

— Согласен. И если наши выводы верны, — заключил Пятаков, — то кто-то из нашего списка подозреваемых и есть преступник. И по понятным причинам на первый план у нас выходят журналистка и её фотограф. Только у них была возможность сделать фотографию, абсолютно не скрываясь… Хотя не стоит исключать и остальных. Современные смартфоны позволяют сделать фото высокого качества. Нам следует тщательно проверить каждого человека из списка. Прямо сейчас этим и займемся.

Антон поручил напарнику позвонить в жилконтору и выяснить, был ли слесарь неделю назад в доме их клиентки. Он, в общем-то, слесаря сразу исключил: у того просто не хватило бы времени всё провернуть. Но подумал, что проверить будет совсем не лишним, вдруг преступник работал не один. Сам же он решил проверить родственников гражданки Беловой. Вполне могло оказаться, что кто-нибудь из них побывал недавно в Петербурге, а Валентина Сергеевна могла этого и не знать. Загвоздка была лишь в том, что у Пятакова не было достаточных полномочий на такую проверку. А вот у его приятеля, Матвея Крупинина, полномочий было хоть отбавляй, всё-таки он являлся представителем закона, да не простым, а высокопоставленным. Кроме всего прочего, именно Матвей подсунул Антону это дельце. «Вот пусть и поработает! — с некоторым ехидством рассудил сыщик». Эта мысль его немного приободрила, он представил недовольную физиономию друга, и улыбка сама собой расплылась на лице. Он набрал номер телефона старого приятеля.

— Слушаю, — раздался в трубке басовитый голос Матвея.

— Приветствую большого начальника! Я по делу!

— Антон, ты что ли? — Крупинин был удивлён. — Здорово! Неужели ты уже уладил то дельце?.. Так быстро? Никак не ожидал от тебя такой прыти.

— Не хочу тебя расстраивать… но я взялся за это расследование. И мне понадобится твоя помощь!

— А?..

В телефоне воцарилось недолгое молчание, секунд на пять-семь. Пятаков, предчувствуя гневную тираду, приготовился. Ему даже показалось, что он слышит, как заскрипели «шарики», а может быть, «ролики» в мозгах его друга. Через некоторое время тот «переварил» услышанное и обрушил на него свое негодование.

— Ты что, совсем из ума выжил?! Эта дамочка тебе все мозги прополоскала, — начал распаляться Матвей. — Да как ты мог поддаться на её болтовню?! Я мог ожидать такого от кого угодно, но только не от тебя! Ты же не зелёный юнец…

Антон не стал его перебивать и позволил другу закончить свой монолог, терпеливо выслушав его. Тот, в свою очередь, не поскупился на эпитеты, некоторые из которых и вслух-то в приличном обществе не принято произносить. С кем другим Пятаков такого бы не стал терпеть, но с Крупининым они через многое прошли вместе, поэтому он позволил приятелю немного выговориться. Иногда это бывает полезно.

— Матвей! Ты что, первый день меня знаешь? — наконец вставил слово сыщик, и его голос приобрел жесткую интонацию. — Если я берусь за дело, значит, у меня есть на то веские основания! Да за кого ты меня принимаешь?!..

Крупинин мгновенно остудил свой пыл. Вообще он был довольно отходчивый: остывал он так же быстро, как и разгорался.

— Ну, говори, что там у тебя? — уже спокойно, но всё же недовольно произнес он.

— Я отправлю тебе на электронную почту список подозреваемых. Будь добр, проверь их по своим каналам. Мне нужно знать, посещал ли кто-нибудь из родственников клиентки недавно Петербург самолётом или поездом. Также разузнай, где они работают. А её друзей и коллег по работе проверь на наличие криминальной составляющей. Может, кто-то из них был замешан в чём-нибудь незаконном. В списке также есть дочь клиентки. Она эмигрировала в Германию, но всё же проверить её не помешает.

— Это займет какое-то время, — ответил Крупинин, и в его голосе вновь отчетливо просквозило недовольство.

— Матвей, в наших с тобой интересах проверить этих людей как можно быстрее, — настойчиво, делая ударение на каждом слове, поспешил ему напомнить Антон.

Тому ничего не оставалось, кроме как согласиться с ним. Он пообещал позвонить, как только всё выяснится. На этом их разговор закончился.

Между тем Леонид навел справки в жилищной конторе по поводу слесаря. Там подтвердили заявку от клиентки на ремонт сантехники, и действительно, слесарь был у неё неделю назад. Одного подозреваемого они смело могли исключить, что было совсем неплохо для первого дня расследования. Антон в этом и не сомневался: слишком мало времени у того было, чтобы совершить такую хитроумную махинацию. Но во всём должен быть порядок, и убедиться в его непричастности было необходимо.

Следующими в очереди, но не по значению, были журналистка и фотограф. И здесь у Антона возникали достаточно серьезные сложности. Во-первых, он терпеть не мог журналистов, и встреча с ними, а уж тем более беседа, его совершенно не привлекали. Но ради дела он всё же готов был перешагнуть через себя. Ну а во-вторых, если они причастны к краже, то никоим образом ему нельзя их спугнуть. Как только он начнет задавать им вопросы, они могут насторожиться и ничем себя не выдадут. И как с этим быть, сыщик пока ещё не решил. Подход требовался особый, тонкий.

Антон достал из кармана визитку, переданную ему клиенткой, и повертел её в руках. На белом фоне золотыми буквами каллиграфическим почерком красовалась надпись «Издательский дом «Сириус». А на обратной стороне синей ручкой было написано: Анастасия Черкасова и её номер телефона. Пятаков выбрался на просторы всемирной паутины и зашёл на официальный сайт издательства. В списке их изданий числилось множество различных журналов и газет — всего не перечесть. Но, кроме всего прочего, сыщику на глаза попался журнал «Профессионал». Название показалось ему знакомым. Но где он мог его слышать?.. Антон напряг память, мучительно пытаясь вспомнить. Перед глазами возник чей-то образ. Ну конечно! Ведь именно в этом издании работает журналистка, приходившая взять у него интервью накануне. И зовут её, кажется… Мария. Да, точно Маша! Тут он вспомнил, как прошло их общение, и скривился. Вот же, блин! Если бы он так поспешно не сбежал, то сейчас мог бы воспользоваться её помощью. Но после вчерашнего… Захочет ли она помогать?.. Сыщик выругался на себя. Он позволил старой обиде взять верх над собой, и это сильно осложняло дело. Антон погрузился в раздумья: как бы ему с ней встретиться и при этом не потерять лицо. После его выходки она могла отказаться с ним разговаривать, и, возможно, была бы права.

В это же время его напарник Леонид ломал себе голову над тем, как уговорить шефа дать интервью той же самой журналистке. Он никак не мог придумать, с чего начать такой непростой разговор. Стоило ему только заикнуться об интервью, Антон тут же отправил бы его… куда подальше. Но он уже пообещал Маше поговорить с шефом, а обещания он старался выполнять. Собравшись с мыслями, Лёня решил приступить к непростому разговору осторожно, издалека.

— Антон, — начал Филатов, — а отчего ты так люто ненавидишь журналистов?

Пятаков не сразу понял суть вопроса, был погружен в свои мысли, а осознав услышанное, немало удивился. С чего это Лёню интересует его отношение к «акулам пера»? Любопытно!..

— Ненавижу — слишком громкое слово! Да ещё и люто… — он усмехнулся и неспешно ответил. — Скорее, не переношу их общество. Настоящий журналист сродни детективу, ну а нынешние больше похожи на базарных сплетниц. Мелют всё без разбора.

— Ну а вчерашняя — к какой категории относится? — продолжал Леонид и внутренне приготовился получить жёсткий ответ.

Антон насторожился. Это ещё что? Почему его напарника интересует та самая журналистка? Происходящее немало заинтересовало его и в то же время озадачило.

— Лёня, к чему ты ведёшь? Говори прямо, не ходи вокруг да около! — спросил он, подозрительно прищурив левый глаз.

— Ты только держи себя в руках и выслушай меня! Хорошо!.. Я вот что тут подумал: почему бы тебе не пообщаться с ней? Вдруг, на поверку, она окажется не такой, как другие. Да и она могла бы помочь с нашим расследованием! — придумывал он на ходу, не подозревая, насколько сейчас близок к истине.

Пятаков всё понял. Журналистка уже обработала его напарника, и он, как это ни странно, был несказанно рад такому повороту событий. Невероятно!.. Судьба давала ему шанс выйти из сложившейся ситуации с высоко поднятой головой. Антон выдержал паузу, делая вид, что борется сам с собой. И словно бы нехотя согласился.

— Хорошо! Позвони ей и скажи, что я подъеду в их издательство и дам ей интервью. Пусть назначит время. Заодно и по нашему расследованию кое-что разузнаю.

Услышав такую новость, Филатов просиял и даже не удивился, что его шеф так быстро дал согласие. Он тут же схватил телефон и позвонил Марии, чтобы сообщить ей радостную весть. Встречу она назначила через полтора часа у входа в издательство.

— Я отправляюсь на встречу с этой журналисткой. Как её там?.. Кажется… Мария?.. — Антон сделал вид, что с трудом вспомнил её имя. — А ты поедешь в музей, там наша клиентка работает директором. Зайдешь к ней, пусть покажет тебе своих коллег из нашего списка подозреваемых. Присмотрись к ним, понаблюдай. Может быть, заметишь что-нибудь необычное. Узнай их круг общения. Ну, не мне тебя учить! И выясни, есть ли у кого-то из них домашний питомец: небольшая обезьянка или кто-то похожий. На этом пока всё. До связи!

С этими словами Антон отправил коллегу на задание, а сам позвонил клиентке и предупредил её о визите своего человека.

Пятаков остался в офисе один. У него ещё оставалось немного времени, и он начал готовиться к непростой встрече с журналисткой. Антон твёрдо решил взять инициативу в свои руки. Необходимо проявить жёсткость в общении с ней: пусть сначала она поможет ему с расследованием, а после и он расскажет ей об особенностях своей работы. Сугубо деловые отношения: услуга, как говорится, за услугу. Он хотел свести их общение к минимуму.

Пока он всё это проигрывал у себя в голове, подошло время отправляться на встречу. Он собрался с мыслями, взял всё необходимое и покинул офис.

Глава 5

Главный и единственный помощник частного детектива Пятакова, Леонид Филатов, получив задание от своего шефа, не спеша вышел из конторы, намереваясь посетить Музей изобразительных искусств. Он неторопливо спустился по лестнице, лениво перебирая ногами ступени, вышел из здания и направился к своему автомобилю, припаркованному недалеко от офиса, буквально за углом. Он шёл по улице, улыбался и насвистывал какой-то ненавязчивый весёлый мотивчик. Лёня был в отличном расположении духа, ведь он выполнил обещание, данное журналистке: уговорил своего шефа дать ей интервью, и был весьма доволен собой. Он даже не догадывался, что Антон сам искал с ней встречи, но это было совершенно неважно.

Леонид сел в свой видавший виды, потрепанный временем авто, вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Тишина… Никаких изменений… Он повторил попытку. Опять ничего… Он упорно пытался завести автомобиль, повторяя попытку за попыткой, но всё безрезультатно. Двигатель продолжал упорно молчать. Только этого ему сейчас и не хватало!

Филатов вышел из машины, открыл капот и, напустив на себя пущей важности, стал с умным видом разглядывать внутренние механизмы. Это был его первый автомобиль, и он ещё мало в нём разбирался, но знал, что в случае поломки надо лезть под капот, даже если ты ничего в этом не смыслишь. Разве не так поступают все автолюбители?.. На всякий случай он пошевелил провода, до которых смог дотянуться. Что-то постучал, где-то покрутил и подёргал. Как будто всё в порядке.

Лёня снова сел в машину и повернул ключ. На этот раз стартер отозвался стрекотом, но двигатель всё же отказывался поддержать своего коллегу.

— Давай, давай, давай! — уговаривал его Леонид, как родители уговаривают капризного маленького ребёнка: съешь ложечку за маму, ложечку за папу. — Ну же, заводись!

Пару раз чихнув, двигатель нехотя поддался на уговоры хозяина и всё же «заговорил» хриплым, простывшим голосом. Лёня посидел ещё немного, дав мотору как следует прогреться. Наконец, звук стального сердца машины стал приятно рокочущим, и сыщик не спеша двинулся в путь. Небольшие проблемы с автомобилем совершенно его не расстроили. Он включил радио и всю дорогу ехал, подпевая песням, доносившимся из динамиков.

Музей находился не слишком далеко от их офиса, поэтому дорога не заняла много времени. Здание было внушительным, старинным, украшенное статуями, колоннами и барельефами. В памяти Леонида всплыло слово «ампир». Кажется, так назывался этот архитектурный стиль?.. А может быть, «барокко» или «рококо»?.. Вообще, он мало что понимал в архитектурных стилях и не смог бы отличить один от другого, знал лишь их названия. Просто ему нравилось, как звучат эти слова.

— Ро-ко-ко, — мечтательно протянул он, наслаждаясь тем, как голос скачет по слогам.

Филатов потянул за ручку массивной деревянной двери, которая, натужно скрипнув, с трудом поддалась, и вошел в помещение. Ему навстречу словно из ниоткуда выскочил охранник. Ростом он был ниже среднего и отличался совершенно невыдающимся телосложением. Узнать в нём секьюрити можно было лишь по форме чёрного цвета и бирке на одежде. Да разве это охранник — скорее вахтёр или, на худой конец, сторож.

— Доброго дня! — поприветствовал его Леонид. — А как бы мне попасть к директору?

Охранник поздоровался и подозрительно окинул его колючим взглядом. Лёне пришло на ум сравнение этого типа с маленькой собачонкой — той, которая на всех кидается, но в случае опасности прячется за спину хозяина. От этого сравнения Филатов едва мог сдержать насмешливую улыбку.

«Ай, Моська! Знать, она сильна, что лает на слона!»

— Вам назначено? — довольно грубо поинтересовался блюститель местного порядка.

— Конечно! — подтвердил сыщик.

Тот вызвался его проводить. Манеры охранника были излишне грубыми для работника музея, но он и не обязан был общаться с посетителями. Его задача заключалась в соблюдении порядка, и он её исправно выполнял. Хотя хорошие манеры никто не отменял. Они прошли в правое крыло здания, где, по всей видимости, располагалась администрация культурного учреждения. Охранник подвел его к двери в конце коридора с надписью: «Директор музея Белова В. С.»

Постучав в дверь, охранник приоткрыл её и, просунув голову внутрь, елейным голосом пролепетал:

— Валентина Сергеевна, к вам тут молодой человек просится. Говорит, что ему назначено.

Лёня услышал, как она властным голосом приказала секьюрити впустить его. Тот послушно отворил дверь настежь и пригласил посетителя внутрь.

— Добрый день! — поздоровался сыщик, входя в помещение. — Меня зовут Леонид Филатов. Я от Антона Пятакова.

— День добрый! — ответила на приветствие хозяйка кабинета. — Проходите. Я уже предупреждена о вашем визите. Можете располагаться на любом стуле.

Кабинет директора был просторным и поражал своим убранством. Это был даже не кабинет, а настоящий конференц-зал. Высокий потолок с причудливыми узорами, огромное окно, обрамленное тяжелыми шторами с бахромой, стены, сплошь увешанные картинами. Посреди кабинета стоял внушительный дубовый стол на слоновьих ногах с замысловатой искусной резьбой, а его, в свою очередь, окружало множество соответствующих по стилю стульев. Не кабинет, а музей в музее. Лёня осторожно выдвинул один из стульев и уселся на него. Женщина протянула ему три папки.

— Вот личные дела работников.

— Тех самых?

Она утвердительно кивнула.

Леонид взял первую папку. Горшкова Людмила Викторовна. Возраст — тридцать шесть лет. Замужем. Двое детей-подростков. В музей пришла пять лет назад. Работает научным сотрудником. Далее следовала её краткая характеристика, не вызвавшая у сыщика подозрений.

Он взял вторую папку. Ермакова Светлана Афанасьевна. Возраст — сорок семь лет. Не замужем. Детей нет. Работает в музее более двадцати лет хранителем. Характеризуется исключительно положительно. Трудоголик, часто вызывается поработать сверхурочно. Сыщик пробежал глазами её краткую характеристику и также не выявил ничего предосудительного.

Третья папка. Скабеева Нина Ивановна. Пятьдесят четыре года. Является старейшим сотрудником. Работает в музее всю жизнь смотрителем. В разводе. Есть взрослый сын. И её характеристика не вызвала подозрений.

— Валентина Сергеевна! — после краткого изучения Филатов отложил папки в сторону. — А как вы можете охарактеризовать своих коллег?

— Ничего плохого о них сказать не могу, — немного подумав, ответила она. — Как директор, я довольна их работой. Да и в нерабочее время мы вполне хорошо общаемся. Можно сказать, дружим.

— А как считаете, может ли кто-нибудь из них быть причастен к краже картины?

— Однозначно нет! — категорично заявила она. Затем вдруг осеклась и задумчиво проговорила: — Хотя… У одной из них есть великовозрастный оболтус-сын, зовут его Алексей. У него проблемы с алкоголем. Она бывает жалуется на него… Но разве она могла на такое решиться? Да и зачем?

— Мне нужно с ними переговорить, только не вызывая подозрений! Как я могу это сделать?

— Я кое-что придумала! Представим вас сотрудником Министерства культуры, и вы якобы отбираете кандидатуры на конкурс «Лучший музейный работник». Думаю, это не вызовет лишних вопросов. Даже наоборот, облегчит проведение опроса.

— Да, пожалуй, это вполне подойдет. Где я могу расположиться?

— Можете разместиться прямо здесь. Мне нужно отлучиться на пару часов. Кабинет в вашем полном распоряжении. Я их сейчас к вам приглашу.

С этими словами директор удалилась, и Леонид стал готовиться к скрытому допросу. Он расположился так, чтобы видеть входящих прямо с порога. Через некоторое время в дверь осторожно постучали.

— Войдите! — командным голосом приказал сыщик.

На пороге появилась женщина лет сорока пяти. Она вошла в кабинет слишком неуверенно, что сразу же вызвало подозрение у сыщика. Он насторожился и «навострил уши». Она представилась Светланой Афанасьевной Ермаковой. Леонид предложил ей присесть и начал осторожно задавать вопросы. Отвечала она весьма неохотно и сбивчиво, при этом сильно нервничала и теребила краешек платья. Информацию из неё приходилось вытягивать буквально клещами. Женщина очень неохотно шла на контакт и порывалась поскорее уйти. Но Леонид Филатов, главный и единственный помощник частного детектива, был не так прост, как это могло показаться на первый взгляд. Аккуратными, наводящими вопросами он всё-таки получил от неё всю необходимую информацию.

Она жила одна. Ни мужа, ни детей у неё не было. Из домашних животных — только собака. Её подозрительное поведение объяснялось просто: чрезвычайной скромностью, робостью и неуверенностью в себе. Она испытывала ужасный дискомфорт при общении с малознакомыми людьми. А тут ещё и участие в конкурсе — для неё это было уже чересчур. Филатов не стал её долго мучить и вскоре закончил свой допрос, чему она была несказанно рада.

Опрос первой кандидатуры прошел вполне неплохо. Немного поразмыслив, Лёня снял с неё подозрения, уж слишком она была, что называется, «зажатой». Вряд ли могла по предварительному сговору с кем-либо провернуть столь хитроумную махинацию с подменой. Она и с ним-то вела себя скованно. А тут… Нет! Не могла. И причин красть картину у неё не было никаких. В конечном итоге Филатов исключил Ермакову из списка подозреваемых.

Следующей вошла Горшкова Людмила Викторовна. Уже с порога Лёня понял, что она местная активистка, самая молодая в этой троице. С двумя детьми иначе и быть не могло. Она с ходу начала атаку на «липового» представителя Министерства культуры, засыпав его разнообразными вопросами. Филатову стоило неимоверных усилий, чтобы перевести их разговор в нужное русло. Сыщику не приходилось её о чём-либо расспрашивать. Ей самой не терпелось рассказать всё о себе и своей семье. Она не просто рассказывала, но и показывала многочисленные фотографии своего семейства: море, горы, развлекательные центры и многое другое, где проходил их семейный отдых. Всему этому не было конца и края. От её трескотни у Лёни голова пошла кругом. Он перестал вслушиваться в то, что она говорила, лишь кивал головой и неопределённо мычал.

И всё же ему удалось ввернуть в её монолог свой главный вопрос. Когда Леонид спросил её о домашних животных, то не ожидал, что их окажется так много: у неё были две собаки, кот, золотые рыбки в аквариуме, пара попугаев-неразлучников, хомячки и домашние крысы. Только обезьян ей и не хватало. Какое количество хомячков и крыс сыщик уже просто не запомнил. У него распухла голова от такого количества информации, но остановить её болтовню оказалось непросто. Она продолжала и продолжала говорить. Собрав волю в кулак, Филатов, возможно, даже в грубой форме, сообщил ей, что он собрал достаточно информации, и без церемоний выпроводил её из кабинета.

Фууух! Выдохнул Лёня и буквально рухнул на свой стул. С Горшковой он также снял все подозрения. Вряд ли она смогла бы промолчать, если бы была замешана в краже. Да и времени на такую операцию у неё просто не нашлось бы. Беседа с ней оказалась кошмарной, и если дальше так пойдёт, то его отсюда заберут прямиком в сумасшедший дом. А ведь ему предстоит ещё одна беседа! Он собрал остатки сил и приготовился дать очередной бой.

В кабинет вошла женщина с суровым взглядом. Последний кандидат — Скабеева Нина Ивановна. Она поздоровалась и, без церемоний и приглашения, села на стул.

«От такого взгляда, наверное, и черти разбегаются по углам», — подумал сыщик.

В общении она оказалась весьма резкой и, пожалуй, даже излишне грубой. Своё выдвижение на конкурс встретила без какого-либо энтузиазма. Она вообще мало рассказывала о себе, но Леонид смог получить от неё всю интересующую его информацию.

Несколько лет назад она развелась с мужем. Муж злоупотреблял алкоголем и поднимал на неё руку. Она неохотно об этом говорила, но развод отнял у неё много сил и здоровья. В довершение ко всему, сын пошёл по стопам отца и тоже пристрастился к бутылке. Нет, она не говорила об этом открыто, но её намеки были красноречивее любых слов. Домашних животных она в доме не держала из-за аллергии на шерсть. Да и проблем с сыном ей вполне хватало, ведь он не работал и продолжал висеть у неё на шее в свои тридцать с небольшим лет. Сыщик догадался, что она испытывает финансовые трудности, хотя она об этом и словом не обмолвилась.

Дознание всех троих было закончено, и Леонид решил подвести итоги. Первых двоих он сразу исключил: причин идти на кражу у них не было, да и какие из них преступники? Они совершенно не подходили на эту роль. А вот последняя женщина вызывала определённые подозрения. Во-первых, ей, по-видимому, уже нечего терять, и она вполне могла пойти на преступление. Во-вторых, она испытывала материальные затруднения. Чем не мотив?.. И в-третьих, у неё есть неблагополучный сын, от которого всего можно ожидать. Они вполне могли вдвоём провернуть эту кражу. Правда, в этой версии были значительные неувязки. Уж больно хитро была проведена подмена картины, как-то они не очень походили на гениев преступного мира. Хотя вполне могли и нанять кого-то со стороны для совершения преступления. Да и украдена была только одна картина! Другие ценности остались нетронутыми. Нет, что-то здесь не вязалось! Лёня совсем запутался в своих умозаключениях и решил, что делать выводы пока рано, необходимо выяснить больше информации об этих двоих.

Его размышления прервала хозяйка кабинета, вернувшаяся обратно. Филатов взглянул на часы и удивился. Прошло уже больше двух с половиной часов, а он и не заметил, как быстро пролетело время.

— Что-нибудь выяснили? — поинтересовалась женщина.

— И да, и нет, — уклончиво ответил сыщик. — Пока рано делать выводы.

— Ну а всё-таки, может быть, они не причастны ко всему этому, — предположила Валентина Сергеевна.

— Может, и не причастны, кто знает? — снова неопределённо ответил Леонид. — А если и так, то кто же, по-вашему, замешан в этом деле?

— Возможно… кто-то посторонний. Тогда следовало бы бросить все силы в этом направлении, — предложила она.

Она не хотела верить в нечистоплотность кого-либо из своего ближайшего окружения, и Лёня прекрасно это понимал. Практически каждый клиент их агентства пытался выгородить своих родственников и друзей, до последнего не веря в их виновность. Но у сыщиков была давно отработанная процедура ведения расследования, которой они и придерживались.

— Позвольте нам вести расследование как положено, — твёрдо сказал он ей. — Мы обязательно всё выясним! Даже не сомневайтесь!

На её лице отразилось недовольство. Это длилось какую-то долю секунды, но Лёня заметил это опытным взглядом. Лишь мгновение, и её лицо вновь приобрело доброжелательный вид.

— Вы позволите мне осмотреться в музее?

— Если хотите, — она отстранённо пожала плечами.

Леонид вышел из кабинета и отправился на импровизированную экскурсию. Людей в музее было немного, поэтому он оказался в залах практически один. Филатов совершенно не разбирался в тонкостях художественного искусства, и его критерий оценки был довольно прост: картина либо нравилась ему, либо нет. Он задержался у портрета женщины в строгом тёмном платье с гроздью винограда в руках.

«Ну надо же, как настоящая!» — восхищённо подумал он.

У него даже возник соблазн прикоснуться к ней и взять виноградинку из её руки, но он сдержал этот мимолётный порыв, тем более надписи с предупреждениями запрещали прикасаться к полотнам.