Бесплатный фрагмент - Болото истины

«Зависть — один из наиболее действенных элементов ненависти».

О. Бальзак

«Каждый час, посвященный ненависти, — вечность, отнятая у любви».

Л. Бёрне

---

Пролог

Девочка прикрыла глаза, с наслаждением делая глубокий вдох. Настало особенное время, когда в воздухе витает пьянящее спокойствие, свойственное одним лишь осенним вечерам. Небо всё ещё пронзительно-синее. От кучки сухих листьев, аккуратно собранных у калитки, поднимается пахучая струйка дыма, заполняющая лёгкие едким пряным запахом. Запахом осени. По-прежнему тепло, но ветер уже сменил мягкую ласку на зябкую свежесть.

Мама велела надеть куртку, но девочке не хотелось прятать под ней новое чёрное в белый горошек платье. Она получила его в качестве подарка на день рождения месяц назад. Теперь ей уже десять. Мама говорит, что она взрослая, но девочке не хочется быть взрослой. Взросление пугает. С этой, теперь часто повторяющейся, фразой появилось много ответственности, крадущей её беззаботное детство. Девочке сказали, что она сама должна понимать, как правильно одеваться во избежание болезни, но куртка прячет красоту кружев, поэтому она расстегнула замок до середины, выпуская наружу изящный ворот.

Всё же, были у взросления и свои плюсы. Теперь не приходилось украдкой бегать в лес. Девочке доверяли самой возвращаться домой в оговоренное время. К счастью, солнце пока не село, а значит, сегодня можно еще погулять.

Овражек с неглубоким ручьём делил пролесок на две части. Находясь недалеко от жилых домов, он привлекал внимание местной детворы. Вот и сейчас на другом берегу резвился пятилетний светловолосый мальчик, размахивающий палкой, словно мечом, в борьбе с невидимыми врагами.

Снова этот мальчишка!

С тех пор, как новые соседи перебрались в их коттеджный посёлок, этот мелкий задира неустанно следовал за девочкой по пятам. Она не возражала против игр, но мальчишка всё время дразнился, кривлялся, а иногда и больно щипал её. Кому понравятся такие друзья?

— Эй, Ада, иди сюда! У меня для тебя сюрприз, — нарочно растягивая последнее слово, мальчишка достал из кармана что-то, едва помещающееся в детскую ладошку. Он спустился с покатого бережка, жестом свободной руки приманивая девочку.

Стоило ей приблизиться, как шалун тут же разжал кулак, дав волю скрученной игрушечной змее, выпрыгнувшей на Аду, как чёрт из табакерки. Она взвизгнула от неожиданности, отпрянув назад.

— Ах ты… Гад мелкий! Подожди у меня. Вот поколочу, будешь знать, — погрозила она кулаком.

Мальчишка, смеясь, показал Аде язык и, быстро разувшись, влез в ручей, маленькими ножками поднимая в её сторону дождь из брызг.

— Ты дурак, Лука. Ни за что не буду дружить с тобой! — стряхивая с себя противные капли, Ада помчалась прочь, желая как можно скорее отделаться от проказника.

— Нет, Ада, спаси меня! Тут змея! — голос мальчика звучал испуганно. Позабыв о недавней обиде, она со всех ног помчалась к ручью. Оказавшись рядом с ребёнком, Ада осмотрелась по сторонам, ища опасность. Случайно пойманный взгляд дал понять, что её снова надули. Правая бровь Луки взлетела вверх, губы искривились в довольной улыбке. Очередная шалость удалась с блеском.

Вот же мелкий засранец.

Ада уже была готова отшлёпать мальчишку и вернуться домой, когда увидела за его спиной самую настоящую змею, скользящую по берегу прямо к воде.

— Не двигайся, — властно скомандовала она. — У тебя за спиной змея.

Мальчик, конечно же, не поверил ей. Он сам так часто проказничал, что грех было вестись на столь очевидный трюк.

Засмеявшись, он начал прыгать и кривляться. Ада не на шутку взволновалась. Змея была слишком близко, и вместо того, чтобы позволить ей убраться восвояси, он пугал её и провоцировал.

— Остановись сейчас же. Я не шучу. Змея настоящая.

Резкий крик и кромешный ужас в глазах ребёнка дали понять, что предупреждать об опасности слишком поздно. Гадюка уже успела вонзить острые зубы в ногу мальчика.

Лука истошно вопил от боли, завалившись в холодный ручей. Не задумываясь об опасности, Ада метнулась к нему и, схватив в охапку, поволокла к берегу. Повернув орущего, до нитки вымокшего, ребёнка на живот, Ада попыталась найти место укуса. К счастью, долго искать не пришлось. Два мелких окровавленных отверстия сразу обращали на себя внимание на фоне покрасневшей и уже начавшей отекать голени.

Не растерявшись, она припала губами к ране, начав высасывать из неё быстро распространяющийся яд. Отплёвываясь, Ада почувствовала, как рот онемел. После полоскания онемение не исчезло, но, по крайней мере, больше не ощущался стальной привкус крови. Сделав всё от неё зависящее, она усадила на спину громко всхлипывающего мальчугана и понесла к дому.

Десятью минутами позже Ада наблюдала, как чёрная Лада родителей мальчика быстро удалялась в сторону ближайшей амбулатории. Она жалела глупого ребёнка, несносным поведением нажившего себе проблемы. Но присутствовало и приятное чувство. Всё-таки, она спасла ему жизнь. Мама будет гордиться ею.

                                  * * *

— Мне сказали, сегодня ты помогла малышу Луке, — мамин голос звучал довольно. — Ты молодец.

Женщина поправила одеяло, целуя нежную щёчку дочери.

— В качестве награды, можешь сама выбрать историю.

— Тогда я хочу послушать о змеях, — попросила Ада.

— Хм, что же тебе рассказать о них?

— Хочу знать, есть ли у них король?

Мама ненадолго задумалась, устраиваясь поудобнее у изголовья кровати.

— Да, у них есть король. Его имя — Левиафан.

Мир был создан из капли воды, в которой после зародилась вся прочая жизнь. Со временем капля стала океаном, полным разных удивительных существ. Самым огромным из всех был Великий Змей Левиафан. Алчный и жаждущий быть королём над всем, чего касался его взор. Были в океане и другие Великие Змеи, но все они проиграли в схватке за власть и преклонились перед силой и могуществом Левиафана.

Получив неограниченное господство, затревожился он о безопасности своих владений от внешних угроз. Тогда породил Змей сына Уробороса и отправил его охранять Мир сверху, из космоса. Свернулся тот в кольцо вокруг Земли, поглотив собственный хвост, в знак нескончаемой череды жизни и смерти, незыблемого закона кармы. Так образовался невидимый барьер — купол, раскинувшийся над всем миром.

Еще больше укрепив власть, заскучал Левиафан в своём водном царстве. Захотелось ему новый мир в границах владений. И тогда породил он второго сына Офиона. И создал тот сушу. Со временем на ней появились растения, звери и птицы. Тогда выполз Владыка из океана и поселился в прекрасных земных садах.

Полюбил он мир, полный звуков и запахов, но скоро тоска опять поглотила его. Звери и птицы оказались слишком глупы и свободны, чтобы преклоняться и благоговеть перед ним. И дал тогда он жизнь своей единственной дочери На́ги. И создала она людей: прекрасных, пугливых и послушных. Тех, что имели достаточный разум для признания Левиафана своим царём и Богом. Дала Наги людям знания и науки, обучила ремёслам.

Доволен был Левиафан, но начал опасаться, что совсем без защиты оставил океан. Сотворил он тогда младшего сына Ёрмунганда, и даровал ему дыхание, преисполненное смертельным ядом. Свернулся тот кольцом на дне, опоясав всю Землю, словно отражение старшего брата. Так был создан нижний купол. Сплелись две силы, из космоса и океана, образовав нерушимый барьер. Скрылся мир от посторонних глаз. Обезопасился от множественных врагов.

— Так значит, Офионы пришли к нам из океана? Я думала, они прибыли с других планет.

— Не стоит воспринимать сказки буквально. Ты знаешь, что Офионы не порождение Земли. Не порождение Солара. Ты просила историю о змеином короле, а не о захвате нашей планеты.

Девочка вынужденно согласилась.

— Но если спустя столько времени у них всё тот же король, выходит, они бессмертны? Вот бы и люди жили вечно.

— А мы и живём. Просто из-за блоков восприятия большинство из нас не осознаёт этого. Истина дремлет глубоко внутри, поэтому изнашивание физической оболочки воспринимается как смерть. Тела Офионов также бренны, но их уровень развития много выше человеческого. Они перебрались на постоянное место обитания в тонкий план, оттуда и управляют нашим миром. Им больше нет необходимости использовать родные тела, а когда приходится вступать в прямой контакт с людьми, Офионы без труда создают себе подходящий сосуд.

— Гомункула?

Мама, довольно улыбаясь, кивнула.

— Но раз их король Левиафан, почему же тогда их зовут Офионами, а не Левиафанами?

— Сами Офионы зовут свою расу иначе. Кто-то из древних магов дал им такое название, услышав имя среднего из сыновей Владыки. От этого всё и пошло. По крайней мере, так принято считать.

— А как выглядят их настоящие тела?

— Об этом я расскажу в другой раз.

Девочка с отвращением поморщилась.

— Уверена, они скользкие и отвратительные. Я буду сильной и истреблю их всех. Я могу видеть их тёмное нутро. Им от меня не скрыться.

Мама засмеялась, потрепав волосы дочери.

— Сперва нужно подрасти и набраться сил. Мало видеть Офионов. Нужно еще и понимать их не меньше, чем они понимают нас. А вообще, я верю, что с каждым можно договориться. Просто людям пока нечего предложить им в обмен на свою свободу.

Глава 1. Помещик Зотов

Затуманенное зрение не давало чётко разглядеть интерьер комнаты, в которой очнулся Ларт. Его мутило, голова нещадно болела, а рот словно набили вонючей ватой.

Вот же, «повезло» оказаться в теле какого-то пьяницы. Сколько теперь придётся выводить из организма всю эту годами накопленную дрянь?

Кряхтя и едва шевеля головой, чувствительной, будто нить накала в лампочке, Ларт попытался подняться с резной деревянной кушетки, на которой, судя по всему, провёл крайне нескучную ночь.

— Батюшки! — высокий причитающий голос, как серп, прошелся по звенящим нервам.

— Антон Платонович, совсем плохо? Может, рассольчику?

Невысокая светловолосая кухарка лет тридцати пяти, с пышными округлыми формами и длинной светло-русой косой наклонилась к своему барину, участливо заглядывая в лицо. Сжав обеими руками стремящиеся разъехаться виски, он простонал, жестом прося говорить потише.

Женщина повторила вопрос уже менее терзающим голосом, но Ларт, не сумев выговорить слово «можно», лишь невразумительно мычал, кивая на предложение.

— Совсем плох сегодня, — пробубнила под нос кухарка. — Пашка, тащи из погреба рассол.

Сдавленные стоны с кушетки заставили женщину умолкнуть. Бросив виноватый взгляд, она прижала к губам натруженные пухлые пальцы. Подол длинной голубой юбки в цветочек, покрытой сверху белым передником, взметнулся от резкого разворота. Кухарка поспешила в буфетную, стараясь больше не тревожить барина. Он был миролюбивым человеком в моменты трезвости. Беда лишь в том, что трезвым встречали его в последнее время нечасто. Похмелье делало помещика Зотова довольно грубым, поэтому женщина опасалась злить его с утра.

Открытая входная дверь впустила в прихожую поток морозного воздуха. Обстукивая валенки о половик, молодая неопрятная девушка в наспех покрытом на голову платке и тёплом овчинном тулупе, негромко позвала:

— Глаша, я рассол принесла, — девушка обветренными руками удерживала двухлитровую банку маринованных огурцов, беззастенчиво пялясь на кушетку в прихожей, где разлёгся хозяин дома.

Расторопная Глаша явилась мгновенно и, велев не шуметь и без того тихой помощнице, замахала руками, скорее выпроваживая её во двор.

— Иди, нечего холоду нагонять.

Ларт застонал, принимая дрожащей рукой стакан вкуснейшего, ледяного рассола. Напиток немного привёл мужчину в чувство. Прокашлявшись, он осмотрел уютную прихожую с обоями в сине-голубую полоску, на которых разместилась парочка деревенских пейзажей. Несколько арочных дверей вели в комнаты, точное количество которых трудно было определить расплывающимся взглядом.

Обратив внимание на стоящую напротив женщину, Ларт, нахмурившись, выдал:

— Ты кто?

В ответ та подняла брови, с немым укором покачав головой.

— О, допился до чёртиков. Глафира я, кухарка ваша.

— А я кто? — выдержав паузу, поинтересовался Ларт.

— У-у-у…, — только и вымолвила женщина, немедленно направившись на кухню готовить настой от похмелья.

— Антон Платонович Зотов вы. Помещик, — послышался далёкий голос Глаши.

Немного отлежавшись, Ларт поднялся и нетвёрдым шагом побрёл по дому в поисках зеркала. То, что стало для него очевидным, говоря о новом, временном теле, так это то, что владелец его не выделялся ростом. А еще он был худым и, судя по всему, выпивохой со стажем.

Интересно, по какому же критерию выбирался сосуд? Ему говорили, что это будет кто-то, схожий с ним по внутренним характеристикам, и непременно в пределах ближней локации к месту разлома. Но всё же, почему именно этот человек? Неужели альтернативой могла быть только свинья, зимующая в хлеву?

Найдя наконец зеркало в комнате, больше всего похожей на гостиную, Ларт с отвращением уставился на отёкшего от алкоголя мужчину, с виду лет тридцати восьми. Волосы тёмные и всклокоченные. Глаза глубокие и синие. Нижняя часть лица покрыта густой тёмной бородой и распушёнными усами. Он скорее напоминал батюшку, чем помещика. Не хватало только рясы. Правда, с такой рожей его едва ли и близко подпустят к церкви. Шевалье брезгливо уставился на чёрный пиджак в сомнительных пятнах, надетый поверх уже несвежей белой рубашки. В тон к пиджаку брюки тоже выглядели неопрятно, но, по крайней мере, были сухими. Это вызвало у Ларта чувство благодарности к их законному владельцу.

— Глаша, принеси набор для бритья. И одежду сменную.

— Да неужто удумали бороду сбрить? — женщина торопливо вошла в комнату, протягивая барину горячую кружку отвара, приятно пахнущую ягодами, мёдом и смесью каких-то трав.

— Может, подождёте, пока хмель сойдёт? А то, чего только не учудишь спьяну. Жалеть ведь потом будете.

— Неси, милая, — между глотками приказывал Ларт. — Не хочу носить на подбородке труп облезлого бобра. Кстати, я с минуты на минуты жду важную гостью. Подготовь для неё еду и комнату, будь любезна.

Кухарка с жалостью посмотрела на мужчину, окончательно потерявшего рассудок. В его-то молодые годы! Помещик всего на пару лет был старше самой Глафиры, а уже спился. Гостью какую-то выдумал ни с того, ни с сего. Так и чертей скоро гонять начнёт.

                                  * * *

Ада приземлилась на ворох соломы в пропитанном едким запахом навоза хлеву. Её внезапное появление встревожило животных, блеянием и мычанием проявивших своё недовольство. Изящная черноволосая красавица в изумрудном платье лежала на сене в нелепой, совсем не соответствующей её благородному облику позе. Колени широко расставлены, утончённые руки, до кистей прикрытые рукавами, утопали в колючей сухой траве. Часть соломы запуталась в длинных шелковых волосах, придавая Аде комичный облик.

Тихие смешки, раздавшиеся у двери, заставили обернуться. Еще толком не разглядев смеющегося, магирани, по волне накатившего раздражения, безошибочно определила, кто перед ней.

— Да ты у нас сама грация, — стройный мужчина невысокого роста в соболином пальто с усмешкой пялился на неё.

— Уверен, ты приземлилась здесь неслучайно. Если задуматься, хлев идёт тебе гораздо больше, чем уютный дом. Кстати, я как раз его владелец. Не считаешь, что в этом есть смысл? — издевательская манера и нахальный тон выдали бы Ларта и без особой связи магирани и шевалье.

Он вплотную приблизился и, едва не завалился на Аду, потеряв равновесие в попытке опереться на солому. Проворно увернувшись от резкого движения колена, нацеленного в пах, Ларт рассмеялся, поднимаясь на ноги. Он снял с себя пальто, примирительно протягивая его даме.

Не желая общаться с этим опухшим усатым кретином, Ада без тени жеманства выхватила из рук предложенную одежду. Надоедливый голос вновь обратился к ней:

— В жизни не поверю, что ты способна устоять против этого, — он подвигал пышными усами, единственной растительностью, оставшейся на лице. — Готов поспорить, они вскружили голову не одной местной крестьяночке. А уж какие чудеса они вытворяли в обществе благородных вдовушек, можно с трудом вообразить. О нет, я даже не стану. Хотя, если ты не возражаешь, я готов испытать магию барских усов и на тебе.

Оттолкнув смеющегося в голос Ларта, Адель встала, натянув на себя пальто. К удивлению, оно оказалось в пору. Мужчина, тело которого занимал шевалье, был на полголовы ниже её, тогда как прежний Ларт на голову выше. Возможно, поэтому его обычное дурацкое поведение казалось сейчас больше комичным, чем раздражающим. Усиливала эффект и внешняя особенность мужчины — оттопыренные кончики ушей.

— Будешь паинькой, и я позволю тебе переночевать в моём уютном тёплом доме. А не будешь — оставлю в сарае, — издевательски бросил Ларт, чем нисколько не разозлил Аду. Даже напротив — на её лице появилась лёгкая улыбка, обескуражившая и насторожившая шевалье.

— Йода усатый, — пробубнила она под нос, покидая хлев.

Холодный ветер бросил горсть липкого снега в лицо. Плотнее закутавшись в меховой воротник, магирани быстрым шагом направилась к большому деревянному одноэтажному дому с мезонином и подвальным этажом. Нежно-голубой цвет здания смотрелся гармонично на фоне окутанного белым ковром поместья.

Без тени стеснения пройдя в дом, Ада сняла мокрое от снега пальто. Дверь открылась снова, впуская в тепло озябшего, трясущегося от холода помещика.

Удивлённая кухарка вышла навстречу, выпучив на вошедших свои круглые синие глаза.

— Что с тобой, Глаша? Я ведь предупреждал, что жду важную гостью, — Антон Платонович добродушно подмигнул опешившей женщине.

— Проходите, — едва вымолвила она, пропуская вперёд неизвестно откуда взявшуюся гостью, прибывшую без собственной тёплой одежды в разгар непогоды.

Бросая полные недоумения взгляды, кухарка отправилась разогревать самовар. В это время Ларт и Ада вошли в одну из нескольких комнат, имеющих вход из прихожей.

Это оказалась не слишком большая гостиная, пол которой покрывал пёстрый ковёр. Обои тёплого оттенка, не менее пёстрые. Из мебели стоял круглый стол в окружении четырёх венских стульев с мягкими сиденьями и в том же стиле диван. Правый угол украшала кафельная печь, в левом — сверкал тёмным лаком буфет с горкой посуды. По стенам расположились картины: портреты и натюрморты. Двери в другие комнаты располагались с двух сторон анфиладой. Облик интерьера выдавал холостяцкое жилище, так как в нём не было и намёка на женскую руку, способную разнообразить уныние комнат приятными мелочами в виде цветочных ваз и прочих милых безделиц.

— И как прикажешь называть тебя? — Ада удобно уселась на мягкий диван, устремив вопросительный взгляд на шевалье.

— Ну, ты могла бы называть меня, как и остальные, барином, но если тебе этого мало, то к вашим услугам Антон Платонович Зотов. Помещик, а по совместительству самый сексуальный мужчина Всея Руси. С огромными усами и не менее огромным…

— Твоя клоунада прекратится когда-нибудь? — устало вздохнула Адель, перебивая хвастливую тираду.

— Кстати, ты выяснил, где мы находимся, и какой сейчас год?

Ларт заметно посерьёзнел.

— Пока нет. Я и так до смерти напугал Глашу, узнавая, кто она и кто я. Выясним это позже, самостоятельно. Амог — Будда северного направления. Стало быть, по локации мы где-то на севере.

Ада поднялась с дивана, начала прохаживаться по комнате. Дрова в печи потрескивали, даря тепло и особенный зимний уют.

— Совсем не обязательно приземлиться на севере. Вспомни опыт Марго. Не стоит забывать, что наши Будды — своеобразные существа. Если подумать, путешествие для каждой магирани оказывается судьбоносным и не ограничивается одним лишь поиском силы. Если мы попали сюда, значит, это зачем-то нужно.

— Ну, хотя бы во временном отрезке я уверен, — постарался реабилитироваться Ларт, которого задевало давящее превосходство Ады.

— Должно быть, сейчас начало XX века, — он поднял палец вверх, указывая на хрустальную люстру, источающую электрический свет.

— 1915 год. Двадцать пятое ноября. — Ада склонилась к отрывному настенному календарю.

— Тревожное время, — задумавшись, мужчина начал накручивать на палец свои пушистые усы. — Первая мировая война в разгаре. И до революции чуть больше года. Вот так повезло. Умеют же маги прятать артефакты. И почему не в более спокойной обстановке?

— А когда она была спокойной? Офионы заботятся о том, чтобы в мире не прекращались кровавые бойни. Когда в одной части света спокойно, в другой непременно идёт война.

Ада бросила взгляд в направлении выхода.

— Сюда идёт твоя управляющая. Поговорим позже.

Столовая, куда вошли маги следом за Глашей, оказалась просторной. Длинный стол, накрытый льняной скатертью, приглашал насладиться неспешным чаепитием. Липовый мёд, несколько сортов варенья в хрустальных розетках, масло и булочки, манящие ароматом свежей домашней сдобы.

Вошла кухарка с дымящимся самоваром. Видимо, сказались утренние волнения, её тяжелая ноша начала быстро выскальзывать из рук. Всеми силами пытаясь устоять, она пошатнулась назад, едва не залив себя кипятком.

Вовремя сориентировавшись, Ларт незаметным жестом направил слабо осязаемый поток ветра к женщине, подталкивая её в спину. Справившись с равновесием, она тут же поспешила водрузить самовар на стол, при этом громко выдохнув, не веря собственной удаче. Уже готовая уйти, она обернулась, окликнутая Лартом:

— Куда же ты, Глаша? Попей с нами чаю.

Его добродушная улыбка смутила женщину. Барин приглашал составить ему компанию, только когда не желал пить в одиночестве. В часы трезвости такого отношения за ним не наблюдалось.

— Да неловко как-то, — покраснев, ответила она.

— Отчего же? — вступила в беседу Ада. — Нам было бы очень полезно послушать Вас. Антон Платонович не совсем здоров сейчас, а я прибыла издалека. Интересно узнать последние новости.

Глаша присела, расправляя передник, но, спохватившись, вскочила, начав разливать чай в бледно-розовые фарфоровые чашки.

— Что тут расскажешь? Год уже как воюем. Неспокойно. То одна война, то другая. Люди устали. В Петрограде, да и в Москве бунты частые, говорят. Хоть у нас тут, в Сибири, спокойно. Бунтовать не с кем. Крестьяне в основном одни, да арестанты.

— Это хорошо, что спокойно, — улыбнулась кухарке магирани.

— Достань мне завтра тёплую одежду, — потребовала она, склонившись к уху шевалье.

— Слушаюсь, дама моего хлева, — Ларт каждый раз отвечал колкостью, когда Ада вела себя напыщенно. Демонстрируя свой якобы превосходящий статус, она больно задевала его мужское самолюбие. Выстроенная ею непроницаемая стена должна была ослабить жар гордого сердца, однако, напротив, заставляла с еще большей страстью добиваться столь желанного им внимания. Пусть и таким идиотским способом.

Если бы саму Аду спросили, отчего она так резка с Лартом, вероятнее всего, она бы ответила, что навязчивость шевалье раздражает её. Хотя, стоило признать, подобное ребячество иногда развлекало, избавляя от скуки. Она прекрасно понимала причину его несносного поведения. Отчаяние, вызванное безответным чувством, побуждало Ларта любыми доступными способами привлекать к себе её внимание. Погрязший в мучительной зависимости, он не желал признать факт, что в шкале приоритетов Ады нет места романтическим отношениям.

                                  * * *

Комната, в которой поселили Адель, не выделялась изысками. Типичная гостевая с кроватью, туалетным столиком и платяным шкафом.

Оставшись в одиночестве, магирани, наконец, позволила себе задрать длинный рукав изумрудного платья, чтобы взглянуть на беспокоящую её руку. С внутренней стороны правого предплечья, сквозь бледную кожу едва пробивалась метка, саднящая, будто невидимый огонь пожирал изнутри. Чтобы не привлекать внимание, ей пришлось терпеть всё это время ноющую боль без возможности хоть как-то её облегчить. Заметив на туалетном столике тазик для умывания, Ада уложила в него руку, начав обдавать водой из кувшина. К несчастью, вода не была достаточно холодной, чтобы полностью унять жжение, но лёгкий благотворный эффект всё же имелся. Почувствовав слабое облегчение, она, сняв платье, улеглась в постель, продолжив рассматривать метку.

Амогхасиддхи Будда, выделяющийся слабо-зеленоватыми очертаниями, сидел в позе лотоса, выставив правую руку в мудре бесстрашия, раскрытой ладонью вперёд. В его левой руке, покоящейся на коленях, Адель заметила едва различимые скрещенные ваджры.

Началось. Предвкушение заставляло порхать бабочек в животе. Как же давно она ждала возможности заполучить силу божественного уровня! Алатея отправила её самой последней, дав возможность наблюдать за тем, как другие возвращаются, преисполненные великой силы. Не все справились сразу. Севиль не справилась и вовсе. Но Ада знала — она сильнейшая из всех магирани ковена. Кроме Алатеи. Но и ту она превзойдёт со временем.

Глава 2. Говорящий с деревьями

Проснувшись утром, Ада обнаружила, что совсем одна в доме. Ларт и Глафира куда-то уехали, оставив ей в столовой завтрак, прикрытый льняным полотенцем с вышитыми дубовыми листочками. После еды магирани решила осмотреть дом. Он оказался немаленьким. На первом этаже была уже знакомая ей гостиная, переходящая в кабинет, будуар и хозяйскую спальню. В другом крыле раскинулся зал, где в лучшие времена наверняка устраивались вечеринки с танцами. Нашлась еще пара спален, не считая той, где спала Ада. Отдельный выход вёл в столовую, кухню и уборную, располагавшуюся в отдалении.

Вернувшись в гостиную, магирани от скуки начала перебирать столичные газеты месячной давности, забытые на журнальном столике. Судя по красным разводам, газеты нередко служили подставкой под бокалы с вином. Одна статья привлекла особое внимание, заставив Аду внимательно изучить подробности.

                                  * * *

Прежде чем отправиться за покупками, Ларту пришлось попотеть, разыскивая утром тайник, где хозяин дома, то есть он сам, прячет деньги. Солидная сумма почти в 500 рублей и чековая книжка были найдены в запертом на ключ секретере. Прихватив с собой наличку, Ларт стал упрашивать Глашу съездить с ним за покупками, желая приобрести зимнюю одежду для Ады.

Женщина всё еще не могла свыкнуться с разительными переменами барина, который к тому же со вчерашнего дня ни разу не просил налить настойки. Это еще больше заставляло Глафиру волноваться о душевном здоровье помещика Зотова.

Поездка увенчалась успехом. Ларт щедро потратился, приобретая для магирани соболиную шубу, шапку из того же меха и тёплые кожаные сапожки. Удалось также узнать, где они примерно находятся и как, в случае необходимости, добираться в столицу. Еще он узнал, что на помещика работают с десяток дворовых, конюхи и крестьяне, желающие выкупить часть его обширных земель. В целом, мужчина понял, что дела здесь идут неплохо. Ларт надеялся, что помещик Зотов не обидится за незначительную растрату его капиталов. По крайней мере, не пропьёт.

Вернувшись в поместье в середине дня, шевалье обнаружил Аду в гостиной, с задумчивым видом рассматривающую огонь, придвинув стул поближе к печи.

— Смотри, не подожги свои развратные мысли, — пошутил Ларт. — Иди лучше посмотри, что я купил тебе. Найдётся ли еще смельчак рискнувший потратить такие огромные деньги на занозу вроде тебя?

Магирани никак не отреагировала на шутки, не отрывая взгляд от пламени.

— Мы поедем в Петербург. Завтра, — сообщила она.

— Хорошо, — последовал спокойный ответ. — Я подготовлю все необходимое. Дорога займёт четыре дня, если нигде не задержимся.

Утром они были готовы отправиться в путь. Предстояло двигаться на санях по тракту до ближайшей пристани. Оттуда доплыть до Тюмени и после по железной дороге в Петроград, с пересадкой в Москве.

— Сколько ты получаешь от меня жалования в месяц? — поинтересовался Ларт у кухарки.

— Восемь рублей, барин. Вы и это позабыли?

— А остальные дворовые?

— Кто сколько. Пашка пять рублей. Конюхи по двадцать.

— Я дам тебе двести рублей. Раздели на всех. И пока меня не будет, позаботься здесь обо всём.

— Так ведь много же, — женщина едва не лишилась чувств от такой небывалой щедрости. — В себя ведь придёте, хуже будет. Скажете еще, что ограбили Вас. Мне лишнего не надо.

— А мы вот как поступим. Ты ведь наверняка знаешь, где я деньги храню. Так вот, этот ключ я беру с собой. А если вернусь прежним, увижу, что замок не сломан, а ключ при мне, так и сказать будет нечего. А если что, весь двор мне в свидетели, подарок такой я вам делаю к Новому Году.

— Тьфу ты, бес вселился в вас, право, — Глаша замахала руками на смеющегося Ларта. — Куда едете-то?

— В Петроград, моя хорошая.

Кухарка перекрестила сани, в которые Антон Платонович помогал взобраться своей красивой спутнице.

Жениться бы ему, — подумала Глафира. — Может, от любви подобрел так.

— Ты не иначе как Христос местного разлива, — подтрунила над Лартом Ада, удобно устраиваясь в санях.

— На что только мужчина не пойдёт, чтобы добиться расположения дамы сердца. Но вот беда, когда женщина глупа, без толку всё. Что бисер перед свиньёй метать.

Сани тронулись и Ада захохотала. То ли от высказывания Ларта, то ли от снега, летящего ей прямо в лицо. Она уже и забыла, как это весело — кататься на санях в разгар метели. Когда снег хлёстко бьёт по щекам, залепляя глаза и рот, но эта неприятность только ширит радостную улыбку.

Ларт редко видел её такой счастливой. Пожалуй, даже никогда. Он покрикивал и смеялся сидя рядом с Адой, пребывая в эйфории от того, что ему посчастливилось быть причастным к её веселью. Если бы она позволила, он бы горы свернул ради неё. Ада не знает, но именно из-за неё он подался в маги. Пришёл к Алатее, которую опасались соседи, считая странной. Парадокс, но те же люди не брезговали обращаться к ней за помощью, когда кто-то начинал серьёзно болеть. Он сам напросился на обучение магии, проявив недюжинную стойкость и упрямство. И всё ради надежды снова встретить её дочь, в тот момент находящуюся недосягаемо далеко от дома. Однажды она вернётся, и мы встретимся, верил Ларт. Это время пришло. А сейчас она рядом и улыбается. Ему хотелось верить, что у них всё еще есть шанс.

Дорога оказалась более выматывающей, чем виделась на первый взгляд. До пристани всё еще оставалась пара километров, но Ларт попросил остановить сани, чтобы они с Адой могли размять ноги.

Снег хрустел под подошвами новых зимних сапог, оказавшихся на удивление удобными и очень тёплыми. Голову грела меховая шапка, а шуба сидела на ней как влитая.

— Я забыла поблагодарить тебя. Одежда шикарная. Вижу, ты изрядно потрепал состояние помещика Зотова, — Ада улыбнулась, разглядывая стоящего напротив мужчину. — Но откуда ты знаешь мой размер?

— Я всё о тебе знаю, — усмехнулся Ларт. — Я большую часть жизни потратил, наводя о тебе справки.

— Ты вообще бываешь когда-нибудь серьёзным? — Адель вопросительно подняла бровь.

— Я серьёзно. Размер одежды и обуви — самое простое. Еще я знаю, что твои любимые цветы — пионы, собственно, как и у твоей матери. Знаю, что ты обожаешь персики, а еще — что у тебя гетерохромия. Не все обращают на это внимания, считая твои глаза карими, но только не я. Твой левый глаз — болотного цвета. Но это заметно только при солнечном свете.

— Вообще-то я не особенно люблю пионы, — возразила магирани. Они нравились мне в детстве, но не сейчас.

— Интересно было бы знать причину, по которой ты вдруг разлюбила их. Уж не виной ли тому страстная привязанность к ним твоей матери?

— С чего бы вдруг? — фыркнула Ада.

— Просто заметил, что ты отвергаешь всё, что связано с ней. Не знаю причину вашего противостояния, но взаимное упрямство ни к чему хорошему не приведёт. Кто-то должен сделать первый шаг. Не будь вы так схожи в своей упёртости, уже бы давно помирились.

— Мы с ней не похожи. Как вообще тебе пришло в голову сравнивать нас? — чувственный рот искривился в недовольстве.

— Да ты её отражение в зеркале.

Поймав свирепый взгляд женщины, не терпящей выразить своё несогласие, шевалье примирительно поднял руки, сдаваясь.

— Не злись. Я просто высказал мнение.

Внезапно Ада стала сосредоточенной. Заметив такую перемену, Ларт тоже обострил чувствительность. Где-то неподалёку, словно живой ключ, била мощная энергия.

— Офион? — предположил Ларт.

— Я так не думаю. Но пока трудно сказать, — не успев договорить, Ада уже со всех ног неслась через лес, сбивая пышные шапки снега с еловых лап, местами по колено застревая в сугробах, но ловко выныривая из них. Главное, не упустить. Кто бы он ни был, подобную силу нечасто встретишь.

Они остановились вблизи просторной поляны. Магирани не сомневалась: человек, обладающий столь мощной духовной энергией, наверняка почувствует их присутствие. Однако, в поле зрения оказались двое.

Мужчина, привлёкший внимания Адель, выглядел как обычный крестьянин. Тёмные брюки из грубой ткани, валенки и русская рубаха, отчётливо виднеющаяся сквозь полы овчинного тулупа нараспашку. Голова не покрыта, словно мороз совсем не беспокоил его. Тёмные всклокоченные волосы доставали плеч, а длинная косматая борода спускалась до самой груди. Как и большинство крестьян, он выглядел неопрятно, сидя прямо на снегу под одним из укрытых белой шалью деревьев. В сидячем положении было не просто определить его рост, хотя он не казался крупным. Не больше, чем его собеседник, стоящий неподалёку.

Второй мужчина являл собой самую обычную, не представляющую интереса, персону. Такой же крестьянин, только занимающийся собиранием хвороста. Он лишь изредка перебрасывался фразами с бездельничающим под деревом мужиком.

Они не походили на давних приятелей, скорее, на случайно встретившихся в лесу людей, решивших поболтать от скуки. Возможно, собирающего хворост брало любопытство, отчего тот другой просто сидит на промёрзшей земле посреди леса. Прислушиваясь к их негромкой беседе, наблюдатели притаились за стволом крупного дерева, дожидаясь, когда мужчины закончат, и второй уйдёт восвояси.

— Вот ты, Степан, отчего выбрал самую непривлекательную бабу в селе?

Вопрос, обращенный к собирателю, позволил Аде уловить нить текущей беседы.

— Так потому, что не дурак, — последовал полный самодовольства ответ. — Я ведь часто не бываю дома. Зачем мне головная боль, что её таскали по всей округе в моё отсутствие? А так я спокоен. Кто на неё позарится-то? Да и старается ведь всё время угодить мне. Понимает, что некрасивая. Мне только одна выгода от такого союза.

— А всё ж дурак ты, Стёпа, — последовал неожиданный ответ косматого. — Молишься каждый день, поклоны бьёшь, а далёк от Бога. По любви не женился. Красоты боишься. От твоей бабы завсегда уйти можно без сожаления. Бог — одно из обличий красоты, а ты городишь меж вами каменну стену. Разве ж можно так стать ближе к Богу?

— Вот прицепился ты к этой красоте. У Савелия тоже жёнка некрасивая, а скажи слово о ней, так он за топор сразу хватается. Вон как любит.

— Так в том-то и дело, что любит. Для него она краше всех, потому как в ладу живут. Любовь даёт красоту. Ты-то свою бабу не любишь.

— Ох, чья бы корова мычала. Сам-то как с бабами хороводишься. Люди всё знают. Все о шашнях твоих говорят. Учить меня будешь еще.

— Да мало ли что говорят! Во мне-то любовь Божья живёт. Я люблю мир, люблю людей. Ну и баб, конечно, как часть мира. Бабы-то несчастные, в большинстве своём. За помощью, утешением идут. Вот и помогаю.

Мужчина взвалил на спину вязанку хвороста, и, бросив на косматого полный нескрываемого скепсиса взгляд, побрёл прочь.

Убедившись, что собиратель покинул их, Ада вышла на поляну.

— Дружок твой тоже пущай выходит, — кивнул в сторону деревьев крестьянин, подзывая и Ларта, решившего остаться в отдалении.

Как только гостья приблизилась, глубоко посаженные глаза мужика расширились, выражая крайнее удивление. Но стоило Адель заговорить, лицо его сделалось спокойным и добродушным.

— Мы ехали к пристани, но заблудились. Надеюсь, мы не побеспокоим вас недолгой беседой.

Крестьянин насквозь видел её лукавство. Но Ада и не старалась провести его. Она, скорее, прощупывала способности человека с таким уровнем духовной энергии. Кроме того, искала способ завести разговор.

Мужик перевёл любопытный взгляд на Ларта, который нехотя вышел из-за деревьев и, скрестив на груди руки, опёрся о сосновый ствол.

Косматый совсем не боялся этих странных, явно не случайно оказавшихся здесь, незнакомцев. Он лишь шире улыбнулся и удобнее устроился на своём месте.

— Почему вы один сидите посреди леса? — очаровательно улыбаясь, поинтересовалась Ада.

— Беседую, — без тени иронии ответил он.

— Ваш собеседник едва ли вернётся в скором времени, — ухмыляясь, заметил Ларт.

— А что, разговаривать только с людьми можно? Тот, что ушёл — дурак. Чего с ним говорить? Я здесь с самим Богом. Бог везде. В деревьях, в земле, в реке, по которой вы поплывёте в скором времени. А что создано Богом, в том он сам и есть.

— И как успехи? Бог вам отвечает? — с издёвкой спросил шевалье.

Сидящий усмехнулся.

— Вы что же, в Бога не верите?

— В то во что верю я, откликается мне. Я знаю как это действует, и умею использовать. Но поверьте, никакого мужчины с бородой, подобно вашей, на небе не сидит. Там вообще никто не сидит.

— А разве я упоминал, как выглядит Бог? — косматый бросил вопросительный взгляд. — Бог — есть Верховное. Как же можно научиться говорить с великим, не умея говорить с малым? Ты смеёшься над тем, что я беседую с деревьями, но каждое деревце, ручей и камень имеют силу. Сливаясь с ними, понимать их начинаешь. Вы становитесь едины. С людьми сложнее. Относятся друг к другу, как к вещам. Управляют да используют. Понять их порой непросто. Правильнее сказать, не всем это дано. Обычно ты думаешь, что понимаешь кого-то, но это лишь твои домыслы. Если ты не способен понять деревья, то людей и подавно не поймёшь. Это всё равно, что немой замахнётся на песню.

Ада одарила Ларта многозначительным взглядом, и тот одобрительно кивнул. Из беседы стало очевидно, что крестьянин явно разбирается в том, как устроен мир и понимает его основополагающие принципы. Конечно, он интерпретирует всё по-своему, но это не так уж важно. С высокой долей вероятности можно было утверждать, что перед ними не просто духовно сильный от природы человек, реализующий свой потенциал не более чем интуитивно, а самый настоящий маг, способный управлять дарованным ему знанием.

Энергия крестьянина — открытая и тёплая, что редко встречалось даже у магов. Впереди подстерегают опасности, и совсем неплохо заиметь здесь знающего союзника.

— Звать-то тебя как? — пронзительный взгляд устремился на Аду.

— Адель. А это Ларт, мой защитник.

— Что за имена такие дрянные? — с лёгким недовольством поморщился мужик. — Я ж вижу, что вы свои.

— Ну, так бывает, — беззлобно усмехнулась магирани, пожав плечами.

— Защитник? — крестьянин скривился, метнув короткий взгляд на шевалье. — Кто кого еще защищать будет.

Ларт нахмурил брови, недовольно покосившись на косматого, чьё отношение беспричинно сменилось с дружественного на придирчиво-недовольное.

— Он не так слаб, как выглядит на первый взгляд, — вступилась Ада.

— А то я не вижу, — последовал уверенный ответ.

— Ты нравишься мне, — обратился он к магирани. — Но зачем искала? Из любопытства или помощи ждёшь?

— Возможно, — уклончиво ответила она.

— Может и мне от вас польза выйдет. Людей, как вы, редко встретишь, — задумчиво протянул мужик.

— И как же нам найти вас в случае необходимости? Мы проездом в этих краях.

— Свидимся, — многозначительно пообещал крестьянин.

Магирани подняла левую бровь, сомневаясь, не поспешила ли она обрадоваться новому союзнику. Возможно, от них просто пытаются отделаться.

Крестьянин встал, готовый уйти. Очевидно, беседа была окончена, но Ада не выяснила еще кое-что важное.

— Не скажешь своё имя? — напоследок крикнула она.

— После. Сказано же, свидимся, — проворчал тот, скрывшись среди деревьев.

Глава 3. Путь в столицу

Ада и Ларт проделали путешествие до Тюмени на пароходе, планируя здесь сесть на поезд, который доставит их в Москву, а после в Петроград.

Они прибыли на железнодорожный вокзал, словно муравейник, кишащий людьми разного достатка, нетерпеливо ожидающими своего долгого путешествия.

— Может, зайдём внутрь? — Ларт кивнул на двухэтажное здание вокзала из красного кирпича, скорее похожее на особняк именитого семейства, чем на постройку общественного назначения. — Твой нос уже достаточно красный. Отвалится еще, как у снеговика по весне.

— Если замёрз, иди, погрейся. А я останусь. Здесь столько всего любопытного.

Явно заинтересованная обстановкой, Ада начала пробираться сквозь толпу пританцовывающих от холода людей к железнодорожным путям, всё еще пустующим в ожидании состава. Шевалье, удивлённо хмыкнув, последовал за ней. Слишком много разительных перемен происходило с его спутницей с момента прибытия. Она стала более впечатлительной. Ларт не считал, что это плохо, скорее непривычно, а непривычное всегда воспринимается с опаской.

Ада остановилась в паре метров от путей, сливаясь с сотней пассажиров, ждущих заветный гул приближающегося поезда. Как типичный представитель холодной, неприступной красоты, она редко бывала милой. Не сумев скрыть пылающий взгляд, Ларт наблюдал, как Ада по-детски пытливо озирается по сторонам, грея щёки и нос замерзшими ладонями. Пальцы свело страстное желание коснуться. Он взял озябшие ладони в свои и, поднеся к губам, начал греть их тёплым дыханием.

Адель отвела взгляд. Она нарочно не смотрела на Ларта, но тепло его рук и дыхания действительно помогали согреться, поэтому она не отнимала ладоней.

Ритмичный тяжёлый стук возвестил о долгожданном прибытии состава. Чёрный локомотив, такой же, как на старинных открытках, издал длинный протяжный звук, выпустив плотное облако серого пара. Следом за ним разместились багажный и почтовый вагоны. Далее шли разноцветные вагоны без нумерации, своей особой окраской определяющие класс обслуживания. Самый дорогой, первого класса, имел синий цвет. Следующим шёл жёлтый вагон, для более экономных пассажиров. Между ними вагон-ресторан. За ним зелёный. И самый последний — серый вагон, рядом с которым собрался рой неопрятных, плохо одетых людей.

Ларт купил билеты в вагон синего цвета, беззастенчиво транжиря состояние помещика Зотова. По-царски обставленное купе приветствовало теплом и комфортом. На голубоватых, в мелкий узор стенах, разместилась пара изящных светильников и несколько картин, навевающих домашний уют. Сверху располагались полки для сна, а на двери красовалось огромное зеркало. Тёмно-зелёные, с золотистыми кисточками по краю, шторы создавали контраст с зимним пейзажем за окном. Ада уселась на мягкий диванчик, обтянутый нефритовым бархатом, а шевалье развалился в кресле напротив и уставился в окно. Тонкие пальцы магирани провели по белой крышке деревянного столика, сбоку увенчанного золочёным вензелем.

Поезд толчкообразно тронулся, уведомляя об отправлении характерным скрипом.

Часом позже магирани и её шевалье потягивали чай в вагоне-ресторане. Крепкий бурый напиток в прозрачном стакане, вставленном в узорный металлический подстаканник, обжигал горло. Вагон был полон людей, ужинающих за столами, устланными белой скатертью. В воздухе витал пряный запах печеной рыбы с овощами.

— Так ты думаешь, Амог находится в Питере? — внезапно заговорил Ларт, переводя взгляд с завешенного тьмою окна на магирани.

— Что? — отвлёкшись от мыслей, спросила та, недовольно нахмурив брови.

— Я говорю об артефакте. Ты так внезапно приняла решение отправиться в Петроград, что я предположил, у тебя появились какие-то идеи относительно нашей миссии.

— Алатеи здесь нет, поэтому можешь не притворяться, — резко ответила Ада. — Держать меня за идиотку нет никакого смысла. Я давно уже в курсе всего.

— О чём ты? — лицо шевалье выражало недоумение.

— Да о вашем с Алатеей плане, из которого следует, что ты должен втихаря отправить меня на тот свет, тем самым обеспечив встречу с Амогхасиддхи.

— Но как ты догадалась? — Ларт выглядел еще более растерянным.

— Я достаточно образована, чтобы не повестись на эту чепуху об артефакте. Любого из Дхиани Будд возможно встретить только в Бардо. Каждый, кто хоть немного знаком с культурой востока, знает это. Удивляет только, как востоковед Айана не раскусила замысел.

— Всё не так очевидно, как ты думаешь. Никто из магирани не догадывался. Существует масса магических предметов, так почему бы не быть фигурке Будды одним из них?

Ада безразлично пожала плечами.

— Меня больше волнует, почему Алатея доверила исполнить роль проводника именно тебе. Я думала, подобная беспечность ей не свойственна. И ежу понятно, что ты не сможешь привести план в действие. Как ты вообще собирался справиться с подобным заданием?

— Я сделаю всё, что должен, — несмотря на довольно уверенный тон, лицо Ларта выражало смятение.

— Ей стоило выбрать мне другого шевалье, — разочарованно фыркнула Ада, скрестив на груди руки. — Но раз уж имеем что есть, должна предупредить: не вздумай встать на пути к моей цели. Я, во что бы то ни стало, получу силу Амога, а вздумаешь колебаться, без раздумий пущу в расход.

Услышав в голосе магирани угрожающие нотки, Ларт дёрнулся, как от незримого удара. В его глазах заблестела неподдельная решимость.

— Я справлюсь. Можешь не сомневаться. Твоя мать считает, я подхожу для этой цели лучше всех. Но чем я заслужил твоё недоверие?

— Пока ничем. Но я неплохо знаю тебя, чтобы иметь определенные сомнения, — Ада подозрительно сузила глаза, через мгновение расслабившись. Поняв, что неприятный разговор окончен, шевалье тоже позволил себе облегченный выдох.

— В Петроград мы едем, чтобы испытать мои силы, а еще встретиться кое с кем.

Ларт заинтересованно поднял бровь.

— 1915 год. Как ты помнишь из курса истории, сейчас крайне неспокойное время. На носу революция, да и Первая Мировая в самом разгаре. Смекаешь, к чему я клоню?

— Офионы. Разумеется. Ни одна война или революция не начинается без их чёткого плана. Если они где-то и обосновались, то уж, наверняка, в столице. Не проще ли не попадаться им на глаза? Уверен, они и так будут усиленно нас искать. Так зачем же лезть на рожон?

— Много чести этим скользким тварям, чтобы я сидела и ждала, пока меня выследят. Предпочту сама стать охотником, а не добычей. Офионы самонадеянно полагают, что все люди жалкие и слабые создания. Вот и докажем обратное. В столице вообще много занятного. Например, загадки истории, которые мне не терпится разгадать. Столько поводов развеять скуку, а ты предлагаешь отсиживаться где-то в сибирской глуши.

Ларт напряженно сжал челюсти, уткнувшись взглядом в стакан недопитого чая. Обдумывая сказанное магирани, он по привычке начал трепать волосы. Ему не нравилось беспечное отношение Ады к врагам. Так рассуждать о них мог либо глупец, либо уверенный в себе, знающий человек. Дочери Алатеи несомненно подходил второй вариант, однако, думая о подстерегающих опасностях, шевалье не мог полностью расслабиться, равно как и высказать Аде свои сомнения, без риска поймать на себе очередной убийственно-разочарованный взгляд.

— Могу я хотя бы узнать, что ты подразумеваешь под загадками истории?

Она не ответила, приставив палец к губам, лишь зрительно указала Ларту на соседний столик, призывая прислушаться к разговору.

Ужинающая напротив немолодая пара тихо беседовала, обсуждая достигшие Сибири петербургские сплетни.

— Покуда монархия под колпаком у хлыстовца, не будет в России порядка, — тихо говорил мужчина. — Мужик вместо царя страной правит. Куда только катимся!

— В пропасть, не иначе, — вторила мужу женщина с редкой проседью в волосах, собранных в тугой пучок на затылке. — Это всё императрица. Она старца привечает, а он ей науськивает, кого с поста снять надобно. Так и до государя доходит. А тот, как известно, с супругой не спорит.

Пара некоторое время помолчала, потом мужчина добавил:

— И что такого в мужике этом грязном, что весь свет клином на нём сошёлся? Я слышал, не просто так во дворец он ходит. Есть люди знающие, они говорят, императрица письма любовные ему пишет и рубашки лично для него вышивает.

Женщина сокрушенно качала головой, не найдя, что ответить.

Дослушав разговор за соседним столиком, Ларт на секунду задумался.

— О Распутине ведь говорят?

Улыбка Адель ярче всяких слов подтверждала, что шевалье не ошибся в своих суждениях.

— Распутин — весомая фигура текущего времени. Мне жуть как интересно выяснить, какое отношение он имеет ко всей этой ситуации. А он имеет, не сомневайся.

Шевалье тяжело вздохнул. Он переживал, что Ада может влезть в очень опасную авантюру. Понимал он так же и то, что затянувшаяся скука, наконец, оставила магирани, а значит, едва ли удастся отговорить её от опрометчивых и опасных решений.

---

                                  * * *

Ларт от безделья рассматривал однообразный пейзаж за окном, уже успевший наскучить за несколько дней пути. Редко в поле зрения появлялись озёра и реки, покрытые коркой льда. В основном, за окнами мелькала тайга, раскинувшаяся нескончаемой стеной. Путешествие близилось к концу, и шевалье предчувствовал, что их спокойная жизнь исчезнет вместе со стуком удаляющихся по рельсам тяжелых колёс.

— Как думаешь, почему Сила выбрала именно это место и время?

Ада, развалившись в кресле, почесала предплечье с меткой Будды, которое начало слабо зудеть.

— Кто его знает. Но я думаю, всё имеет смысл. Если анализировать прошлые путешествия, никто не вернулся без личной истории, если ты понимаешь, о чём я. Кто знает, возможно, и нам с тобой что-то особенное уготовано. Об этом сможем судить, только когда вернёмся домой.

— Так, значит, буддисты правы, если после смерти мы все попадаем в Бардо?

Ада одарила шевалье скептическим взглядом.

— Вот еще. Нет никакого буддистского или христианского загробного мира. Есть только сила, разумная энергия, которая создаёт всевозможные иллюзии, голограммы. Человек своей мыслью, верой или намерением выбирает тот путь, которым пойдёт после смерти. Христианин непременно встретит апостола Петра у дверей Рая. Буддист попадёт в Бардо, а древних греков наверняка уносил Харон по реке Стикс. В нашем случае выбор за нас уже сделан Алатеей, передавшей нам заряженный силой артефакт в виде Дхиани Будды. В этом главный фокус Старшей и проблема для Офионов. Их технологии способны уловить всплеск энергий, но какого рода она будет, предугадать нереально даже для них. Гораздо проще выловить мага и пытать, пока он не выдаст всё, что знает. Но и тут, как известно, Алатея подстраховалась.

— Но раз ты в курсе всего, отчего не боишься за свою жизнь?

— Думаешь, она по случайности отправила меня последней? Эта женщина всё продумывает до мелочей и многое знает наперёд. Уверена, ошибку Рэйна она тоже предвидела. Удивить её совсем не просто. Первыми пошли в Пути Идунн и Марго. Болтушка и заносчивая стерва. На недостатках обеих можно легко сыграть при необходимости. Своим выбором Алатея обезопасила их от несведущих Офионов. Следующими отправились Севиль и Рури. Как ты знаешь, расторопные гады вступили в игру довольно быстро. Обеих магирани постигла неудача. К моему удивлению, слабенькой Айане всё же удалось заполучить Вайрочану. Но и, зная Рури, она непременно вернётся за силой Амитабха. Остаюсь я. Сильнейшая магирани напоследок, как говорится.

— Да, Рэйн крупно накосячил. И если бы Айана вместе с Вайрочаной и гомункулом не пропали, он бы не вышел на связь, и мы бы до сих пор не знали, чем закончилось их путешествие. Они все чудом остались живы, и ты не можешь отрицать, что Офионы крайне опасны. Как твой шевалье, я обязан просить тебя быть осторожней и не справляться с трудностями в одиночку. Мы команда. Помни это.

— А я и не отрицаю опасность, — проигнорировав последние слова шевалье, парировала Ада. — Просто я не боюсь их. Говорят, самые человечные из людей на войне погибают первыми, и только холоднокровные способны выжить. Чтобы тягаться с Офионами, нужно мыслить, как Офионы, иметь схожие с ними повадки, понимать их чувства. Поэтому именно я прошу тебя при столкновении держаться от них подальше. Ради твоего же блага.

                                  * * *

Сделав пересадку в Москве, Адель и Ларт медленно приближали к завершению своё утомительное четырёхдневное путешествие. Поезд неспешно въезжал в Петроград. Шевалье включил свою привычную игривость, вызвав тем самым недовольный вздох спутницы.

— Помнишь, как мы встретились здесь спустя много лет? Кто бы знал, что этот город станет дважды особенным для нас. Эх, мне бы моё настоящее тело, я был бы не прочь повторить те отличные деньки, особенно тот, когда…

Ларт не успел договорить, как в его голень с силой въехал носок сапога, заставив скорчиться от боли.

— Мы здесь не за тем, чтобы упиваться твоей ностальгией. Расправь усы, маленький Йода. Твои мучения и мои приключения только начинаются.

Необузданная энергия столицы еще до выхода из вагона захватила не только шевалье, но и его магирани. Здесь воедино слились страх, отчаянье, горечь и скорбь вместе с хмельным весельем, кокетством и праздностью. Здесь незримым духом витали религиозность, порочность и магия — гремучая смесь, будоражащая душу и леденящая кровь.

Их встречал город, на болотах рожденный, трижды крещенный и непобеждённый. Город, хранящий их общие воспоминания. Санкт-Петербург, в прошлом году переименованный императором Николаем II в Петроград.

Глава 4. Воспоминания

5 лет назад

В этом году сентябрь выдался на удивление тёплый для Петербурга. Ада с кипой только что полученных учебников шла вдоль красно-белого здания университета — памятника петровского барокко, раскинувшегося до самой Невы.

Она любила этот город, его неспешность и размеренность, особенно в такие погожие дни. Петербург имел неповторимую стать и по духу очень подходил Аде. Именно поэтому она предпочла его всем прочим городам своей необъятной страны.

Девушке нравилось уединение и самостоятельность, которую предполагала её студенческая жизнь. Она стремилась к этому с тех пор, как их с матерью отношения пошли трещинами, всё больше разрастающимися из-за частых конфликтов. Их ссоры становились всё более жаркими, и сдерживать себя под постоянным прессингом властной Алатеи было не просто.

Отпраздновав совершеннолетие и сделав глоток долгожданной свободы, Ада первым делом покинула родительский дом, отправившись покорять Северную столицу и её главный вуз. Тогда перед молодой перспективной абитуриенткой встал вопрос выбора будущей возможной профессии. В сущности, ей было всё равно, на кого учиться. Ада справлялась со всем, за что ни бралась, будь то физика, математика, языки или право. Однако, девушка предпочла самую неожиданную из всех доступных ей специальностей — религиоведение. Конечно, подобный выбор являлся бунтом со стороны молодой магирани. Всё, что она делала, в той или иной мере служило поводом насолить матери. Ада рассчитывала, что Алатея будет недовольна выбором дочери, учитывая её интеллектуальный потенциал, однако, та отреагировала весьма спокойно и даже похвалила за столь разумное решение, чем в очередной раз вывела Аду из себя.

Девушка была уверена, что мать нарочно издевается, ведь не в её духе пускать ситуацию на самотёк. Уж больно она любила держать всё под контролем, в том числе, и жизнь собственной дочери.

Следующим поводом, спустя год обучения, стала программа студенческого обмена. Отправиться в Мексику, на другой конец света, лишив Алатею возможности напрямую оказывать своё влияние, что это, если не истинная свобода?

Попав на землю древних ацтеков, Ада встретила своего будущего наставника Мануэля Гальеро — представителя одного из коренных индейских племён. Освоение магии стало невозможно сочетать с учёбой в университете, поэтому Аде пришлось сделать выбор в пользу первой. Ради того, чтобы остаться в Мексике, избежав депортации, она, в сговоре с индейцами, провернула аферу, вступив в фиктивный брак с племянником своего наставника.

И вот, спустя пять лет, Ада вернулась на родину совсем другим человеком. Она стала сильным магом, способным схлестнуться в бою даже с Офионами. Выработанная с детства привычка завершать начатое заставила её восстановиться в университете. Блестяще пройдя все собеседования, она попала сразу на четвёртый курс. Сама учебная атмосфера казалась ей успокаивающей и позволяла скрытно изучать людей. На этой практике настаивал дон Мануэль, считая необходимым для мага умение влиться в любое общество.

Услышав своё имя, выкрикнутое мягким баритоном, Ада продолжила путь, предположив, что зовут кого-то другого. Здесь не могло быть её знакомых. Прежний курс уже выпустился, а новому она пока не была представлена. Да и, вопреки наставлениям индейского мага, Ада терпеть не могла компании студентов, считая их до невозможности скучными и примитивными. Она часто напускала на себя ауру неприступности, дабы избежать нежелательных контактов.

— Ада. Аделина Новик, — настойчивый голос звучал уже ближе.

Ада встала, как вкопанная. Ошибки не было. Обращались к ней. Да еще и старым именем, которое она официально сменила в Мексике в качестве очередной мелкой пакости, припасённой для Алатеи.

Девушка резко развернулась, высматривая подозрительного незнакомца, неизвестно откуда знавшего её так близко.

Высокий подтянутый парень, на вид не старше двадцати, с копной светлых всклокоченных волос, улыбался Аде во все тридцать два ровных белых зуба. Симпатичный. В лице присутствовала нескрываемая радость и, похоже, свойственное его лёгкой натуре, озорство.

— Привет. Давно не виделись. Как поживаешь?

— Ты кто? — ошарашила Ада парня ответным вопросом. Карие глаза смотрели с неприкрытым недоверием.

Лицо блондина на секунду приняло растерянный вид, но он быстро взял себя в руки.

— Неужели не узнаёшь? — прикрыл он смущение нервным смешком. — Мы же друзья детства. Жили по соседству.

— Нет у меня никаких друзей. Тем более из детства, — Ада уже повернулась, желая уйти, когда парень бесцеремонно схватил её за локоть, разворачивая лицом к себе.

— Много времени прошло, лет четырнадцать. Я сильно изменился, пожалуй. Мне уже девятнадцать, — с гордостью сказал он. — А вот ты совсем не изменилась. Всё такая же заноза в заднице.

Нахально-издевательский вид взбудоражил старые детские воспоминания. Только один мелкий засранец умел так вывести её из себя.

— Лука? — глаза девушки едва не вылезли на лоб.

— Ну и выросла ты. Настоящая каланча, — не унимался блондин, подтрунивая над Адой.

— Да ты ведь на голову выше меня. Шпала говорящая.

Сразу же вспомнились худшие детские воспоминания, как этот, тогда еще мелкий, хмырь всячески портил ей жизнь.

Почему среди всех вузов он выбрал именно этот? Ситуация явно принимала не лучший оборот. Ни переезд семьи мальчика из посёлка после случая со змеёй, ни их пятилетняя разница в возрасте, ни длительное проживание Ады в Мексике, не помогли, как видно, избавиться от этого банного листа. Столько лет она жила спокойно, и вот снова он врывается в её жизнь, чтобы досаждать и мучить.

— Ты на каком факультете? — сменил тему парень, всё еще широко улыбаясь.

— Не твоё дело, — тут же последовал суровый ответ.

Лука, недолго думая, выхватил из стопки в её руках самый верхний учебник.

— Религиоведение? Так ты на философском? — он казался действительно удивлённым.

— А что тебя не устраивает? Ожидал чего-то другого?

— Вообще-то, да, — потупился он. — Ты же умная. Почему не экономика или, скажем, информатика? Я вот программирование выбрал.

— Мне абсолютно всё равно, что ты там выбрал. Давай просто притворимся, что мы не знакомы и окончим учёбу, не портя друг другу жизнь. И еще, не зови меня больше Адой или Аделиной. Моё имя Адель Гальеро, — отчеканила девушка, гневно сверкая глазами. Развернувшись на каблуках, она быстро направилась в сторону студенческих общежитий, стремясь поскорее избавиться от назойливого «друга детства».

— Увидимся, Ада, — бросил в спину блондин. — А меня зови теперь Ларт. Запомни это имя.

Глава 5. Петроград

Николаевский, более известный в XXI веке как Московский вокзал, был, как и все прочие вокзалы, местом шумным и многолюдным. Адель и её шевалье старались протиснуться к выходу сквозь толпу прибывших и их многочисленный багаж. На Знаменской площади людской поток рассеивался. Одни спешили поскорее занять место в экипаже, другие, победнее, в электрическом или конном трамвае. Ада и Ларт в противоречивых чувствах рассматривали такой знакомый и, в то же время, чуждый им город, преисполненный величия, что сто лет назад, что после.

Вместо знаменитой стелы в центре площади возвышался памятник Александру III на коне, со всех сторон загромождённый экипажами. Проезжали и автомобили: иномарки и отечественные «Руссо-Балты» с выпученными фарами. Всё выглядело знакомым: главное, а сейчас единственное, здание вокзала, гостиница Северная, известная позже как Октябрьская. Практически вся доступная глазу архитектура навевала ощущение близости, но в то же время и непринятия. Французы придумали прекрасное слово для подобных чувств — жамевю.

Ада вздохнула, избавляясь от непрошеного чувства ностальгии по родному ей Питеру.

— Антоша, вот ты где! Я едва нашел вас в этом чистилище.

Невысокий улыбчивый мужчина лет тридцати пяти жарко обнял Ларта. На нём было чёрное меховое пальто наподобие того, что носил Антон Платонович, тёмные брюки и отличного качества кожаные ботинки. Русые волосы, стриженые по последней моде, аккуратно зачёсаны назад. На лице выступала трёхдневная щетина, а характерная одутловатость наводила на мысли о завладевшем им пагубном пристрастии. Похоже, мужчина проводил время в столице не лучше, чем его знакомый в своём сибирском поместье.

Незнакомец с любопытством осмотрел Аду, понимающе кивнув головой.

— Так вот в чём причина твоего странного поведения! А я уж испереживался. Недавно получил телеграмму от Глаши. Она так волнуется за тебя, с ума сходит. Попросила встретить. Сказала, ты мале́нько тронулся, — он карикатурно покрутил пальцем у виска.

— Ну, теперь-то я вижу, что было отчего, — он дружески похлопал Зотова по плечу.

Ларт переглянулся со своей магирани, на ходу сочиняя более-менее правдоподобную историю.

— Вообще-то Глаша не попусту переживает. Она мудрая женщина. Со мной беда приключилась. Пил я, значит, дома… долго пил, пока сам чёрт ко мне не явился.

Краем глаза Ларт уловил удивлённый взгляд Ады.

Она, конечно, предполагала, что он идиот, но не до такой же степени.

Немыслимым усилием шевалье сдержался, чтобы не расхохотаться, однако продолжил рассказ, обратив внимание, что друг помещика слушает воспроизводимую им ересь вполне серьёзно.

— И сказал мне чёрт, коли не брошу пить, так со свету сживёт меня. Я заупрямился, спорить начал. Мол, куда же я без настоечки нашей сибирской. А он разозлился и говорит: «Коли не уразумеешь ты слову моему, так память отниму у тебя». Чтобы забыл я, где Глафира водку прячет, память мою и отнял. Не помню ничего, — лицо Антона Платоновича приняло скорбное выражение.

— Ну, не знаю уж, чёрт ли приходил к тебе, или сам Господь под его личиной, — серьёзно ответил мужчина, — но коли ты Глашу мудрой женщиной называешь, а не дурой, по обыкновению, явно неладно с тобой.

Крепко ухватив за предплечье Ларта, он поволок их с Адой к одному из экипажей. Заплатив двадцать копеек усатому извозчику в синем стёганом пальто, они понеслись по брусчатой дороге.

Петроградский воздух отдавал сыростью от морского тумана, переплетая в себе запахи кожи, щей и подсолнечного масла. Колёса экипажа тонули в грязной жиже из талого снега, двигаясь по Невскому. Затем экипаж свернул налево на улицу, известную магам, как улица Марата.

— Значит, ты и меня не помнишь? — снова спросил мужчина, на чьём лице отражалось неподдельное беспокойство. — Страшно всё это. Мы ведь столько лет дружим, еще со студенчества. Я — Алексей Пичугин.

— Позволь поинтересоваться, друг, куда мы едем? Нам бы добраться до приличной гостиницы. «Европа» вполне подойдёт.

— А я смотрю, ты стал расточительным. Придёшь в себя, жалеть будешь, — предупредил Пичугин. — Но, разумеется, мы едем в мои апартаменты. Там достаточно места. Девять комнат. Вас никто не потревожит. Кстати, кто твоя дама, разреши поинтересоваться?

— Я Адель, его дальняя родственница, — поспешила с ответом Ада, лишив Ларта возможности сморозить еще какую-то чушь. Тот насупился, разочарованно пялясь на магирани, не позволившую ему озвучить более выгодный для себя ответ.

— Странно, я знаю тебя целую вечность, но о подобной родственнице впервые слышу.

— Я сам недавно узнал.

Тычок в бок сигнализировал, что ему стоит более разумно подходить к ответам.

— Ничего не имею против общества прекрасной дамы, но всё же странно, что ты никого не помнишь, кроме неё. Хотя, — сам себе рассуждал Пичугин, с интересом поглядывая Аду, — такую красотку я бы тоже отказался забыть. Твой знакомый чёрт оказался весьма разборчив.

Улицу со всех сторон окружали доходные дома. Экипаж завернул направо и, проехав еще немного, остановился на Колокольной улице, близ пёстрого высокого здания в неорусском стиле.

Шатровые кровли, кокошники и разноцветная керамика. Ларт присвистнул, спрыгивая со ступеньки на покрытый тонкой шалью свежего снега тротуар.

— Бывала здесь раньше? — обратился он к Аде, помогая ей вылезти из экипажа.

— Хотела однажды, но экскурсии тогда отменили.

— Стало быть, мне повезло больше, — лицо шевалье приняло по-детски счастливый вид.

— Видимо, и мне сегодня повезёт. Кто бы мог подумать, что я буду жить в «пряничном доме».

Доходный дом Никонова внутри казался не меньшим произведением искусства, чем снаружи. Архитектор вложил в него всю душу и фантазию гения, строящего для себя. Вход во двор отделяли кованые, в витиеватый узор, ворота. Просторная парадная с многочисленными окнами, украшенными витражами, сводчатыми потолками и широкой лестницей, переходящей в многомаршевую, вела на верхние этажи.

Квартира, куда привёл их Алексей, оказалась действительно огромной. Аде было непонятно, зачем одному мужчине арендовать помещение таких размеров.

— Просто потому, что может себе позволить, — пожав плечами, ответил Ларт. — А еще, чтобы проявлять своё гостеприимство. Здесь более уютная атмосфера, чем в гостинице. Да и платить нам за неё не нужно. Просто песня!

Шевалье развалился на мягком диванчике посреди огромной гостиной, со всех сторон, обставленных мягкой мебелью. Напротив арочных окон стоял белый рояль, являющийся, скорее, дополнением к интерьеру, нежели излюбленным хобби хозяина. На закрытой крышке стояла пустая ваза, нот поблизости также не наблюдалось. Посреди комнаты располагался стол, захламлённый картами, газетами, векселями и еще чёрт пойми какой макулатурой.

— Я прошу прощения. Моя помощница не приходила сегодня, поэтому тут немного не прибрано. Еды тоже нет. Поэтому, если не возражаете, приглашаю вас отужинать в неплохом местечке неподалёку. Мы часто любили бывать там. Быть может, ты вспомнишь, — с надеждой в голосе Алексей обратился к Ларту. — Пойдёмте, я покажу ваши комнаты.

Вернувшись домой за полночь, Адель сразу направилась в спальню, но насмешливый голос окликнул её:

— Ну вот, лишила меня возможности спать с тобой в одной спальне, — напомнил Ларт легенду об их дальнем родстве.

— Скорее обезопасила себя от твоего назойливого храпа.

— Обижаешь. И вовсе я не храплю, — он, как ребёнок, выпятил губу.

Ада не стала поддерживать эту клоунаду, отталкивая опасно приблизившегося Ларта от дверей своей спальни. Быстрая рука незамедлительно встала у неё на пути, упершись в дверной косяк. Шевалье наклонился, у самого уха прошептав:

— Уверена, что не хочешь испытать на себе эти чудные усы? Готов спорить, они способны порадовать тебя.

— Дебил, — рявкнула Ада, сильнее отталкивая хохочущего Ларта. Красная от гнева, она с силой захлопнула дверь прямо перед его нахальной физиономией.

                                  * * *

Адель проснулась в одиннадцатом часу. Выбравшись из спальни, она застала в гостиной шевалье, просматривающего утреннюю газету. Их новый-старый друг Алексей не вернулся вчера с ними из ресторана, предпочтя отправиться в один из мужских клубов для продолжения вечера. Ныне не пьющий друг казался ему слишком скучным, а его дальняя родственница сразу дала понять, что уделять ей знаки внимания — занятие бесполезное.

Придя под утро, их благодетель сейчас ещё спал, а его помощница так и не появилась. Обшарив кухню, Ада нашла банку клубничного варенья и немного сливочного масла. Отправив Ларта в ближайшую булочную, магирани принялась накрывать на стол.

— Чем займёмся сегодня? — поинтересовался Ларт, завершая их скромный завтрак.

— Хочу наведаться к Распутину, — прозвучал невозмутимый ответ.

Шевалье поперхнулся чаем.

— Не смотри на меня так. Разумеется, для начала мы придумаем достойный повод.

— Ты совсем сдурела? Понимаешь, про кого говоришь? Может быть, он Офион. Сколько бед он здесь натворил, и сейчас всё еще продолжает. Он сместил с постов всех толковых министров. Идёт война. Империя в заднице только из-за него.

— Мы пока этого не знаем. Мало ли какие слухи ходят? Может, поэтому я и хочу докопаться до истины и понять, кто есть кто. Когда еще представится шанс познакомиться с живой легендой? Да и вообще, я сомневаюсь, что он Офион. Уж слишком сильно он мешает вершителям человеческих судеб. Если он один из них, зачем так жестоко убивать его в будущем? По всему видно, он противостоит их планам, а значит, может стать нашим союзником. Или ты правда веришь, что какой-то деревенский мужик устроил войну и весь хаос, что твориться здесь?

— Даже если он не один из них, откуда нам знать, что столь известная личность не часть их плана? Отчего тогда они терпят его столько лет? Хорошо, ему даже не обязательно быть Офионом. Чтобы уничтожить страну, достаточно лишь одного гомункула, для общего контроля ситуации, а с остальным справятся их манипуляторы на тонком плане. Парочка таковых подсадок на нужных людях, и вот уже прекрасный результат. А остальное сделает сама, бездумно ревущая, толпа. Я считаю: даже если Распутин и был нормальным в самом начале своего пути, с тех пор, как он стал влиятельной персоной, они взяли его в оборот. Может, он всё ещё человек, но в его голове уже давно не его собственные, а нашёптанные Офионами мысли. Зная его печальную судьбу, больше похоже на то, что его использовали, а в нужный момент избавились за ненадобностью. Чем тебе не козёл отпущения? Вполне предсказуемый ход для скользких гадов.

— Вот и проверим, — безразлично к доводам Ларта ответила магирани, отпивая из своей чашки. Интуиция подсказывала ей верный путь, и никакие страхи и сомнения этого испуганного мальчишки не заставят её отступиться.

В Петрограде шел снег, покрывая дорожную грязь крупными редкими хлопьями. Адель плотнее закуталась в шубку, защищаясь от пронизывающего северного ветра. В кармане нашлись неизвестно когда добытые Лартом рукавицы. До Гороховой улицы, знаменитого и последнего пристанища самого скандального старца Российской Империи, пешком было идти минут двадцать. Ада настояла на том, чтобы обойтись без извозчика, не отказав себе в удовольствии пройтись по этому знакомому и незнакомому ей Питеру.

Больше, чем прочее, интерес представляли люди. По улицам расхаживали солдаты в серых шинелях, напоминая о непростом времени, в котором пребывала сейчас страна, да и весь мир. Татары в ярких одеждах, калмыки, кавказцы в алых плащах и еще масса представителей разных народов со всех уголков империи. Нередко верхом проезжали казаки с шашкой на поясе.

Ада быстро шла по Загородному проспекту, разглядывая окрестности. Ларт старался не отставать, проявляя не меньший, чем его спутница, интерес к зданиям с измазанными сажей фасадами.

Свернув на Гороховую улицу, они подошли к дому №64. Что сейчас, что через сотню лет, дом был всё тем же. Пятиэтажное жёлтое здание с аркой и апсидой — полукруглым выступом до самой крыши, являющейся его отличительной особенностью. Вокруг дома витала совершенно особенная атмосфера, ведь легендарный человек жив, и, вполне возможно, сейчас принимает посетителей в своей пятикомнатной квартире.

— Что ты планируешь сказать ему? — поинтересовался Ларт.

— Не волнуйся. У меня есть план.

Без тени волнения магирани прошла сквозь арку во двор, решительно направившись ко второй парадной с витражами в виде маков на окнах. Поднявшись на третий этаж, Адель громко постучала в дверь квартиры №20, с предвкушением ожидая ответа.

Спустя пару минут дверь слегка приоткрылась, и немолодая круглолицая женщина с тёмными, собранными в пучок волосами окинула незваных гостей острым взглядом.

— Что вам угодно?

— Мы пришли к Григорию Ефимовичу, — преисполненный дружелюбия, ответил Ларт. Он не стал доверять переговоры с хмурой женщиной Аде, убеждённый, что та непременно ответит колкостью на колкость, тем самым загубив всё дело.

— По какому вопросу? — подозрительно спросила женщина, очевидно, приходящаяся старцу помощницей по хозяйству.

— По личному, — надменно ответила Ада. Нахальная тётка, очевидно лезущая не в своё дело, уже начинала раздражать.

— Нет его, — грубо сказала помощница, закрывая дверь прямо перед носом у посетителей.

Не на ту напала, старая грымза.

Не дав женщине завершить манёвр, Ада молниеносно просунула в дверь носок сапога, не позволяя закрыть её.

— Акилина, кто там? — приятный голосок раздался у самой двери. Спустя секунду Адель увидела невысокую девушку лет шестнадцати в сером вязаном свитере. Её тёмные волосы были заплетены в тонкую косичку, а небесно-синие глаза удивлённо блуждали между гостями и отцовой помощницей — Акилиной Лаптинской.

Так и не дождавшись ответа, девушка испуганно улыбнулась странной женщине, чья нога явно не случайно застряла в дверном проёме:

— А папы нет.

— Мы уже уходим, — виновато улыбаясь, Ларт оттащил от двери внезапно взволновавшуюся Аду, быстро уводя её от злополучной квартиры.

Оказавшись на улице, Адель немного пришла в себя. Она и сама не поняла, отчего появление девушки вызвало у неё такую странную реакцию. Решив, что всему виной эффект неожиданности, она, наконец, обратила внимание на шевалье, который, не стесняясь в выражениях, отчитывал её по пути домой.

— Сумасшедшая! Не думаешь, что блокировать дверь уже слишком? Я, конечно, понимаю, что тебе не терпится встретить столь значимую особу, но ты практически вломилась в чужой дом. Если бы девчонка не появилась, боюсь, старая мымра очнулась бы, лёжа на лопатках, а это уже ни в какие ворота не лезет. Веди себя сдержаннее, иначе у нас будут проблемы.

Ада молчала, не зная, что ответить. В целом, Ларт прав, но нахальная служанка просто вывела её из себя. К сожалению, им предстоит пересечься вновь, так как магирани вовсе не отступилась от своих намерений встретиться с Распутиным.

— И что теперь у нас по плану? — выговорившись, уже более спокойно поинтересовался шевалье.

— Нужно проверить, как в столице обстоят дела с Офионами. Не хотелось бы внезапных сюрпризов.

— И как ты планируешь сделать это?

— Есть у меня один действенный способ.

Глава 6. Воронье око

— И как ты собираешься их вычислять? — скептически спросил Ларт, усаживаясь на полу в комнате Ады. Друг Алексей уже ушел, когда они вернулись домой. Не зная как долго продлится его отсутствие, маги решили не рисковать, обосновавшись в одной из выделенных им спален. — Через снови́дение?

— Пролечусь над городом, — как всегда невозмутимо ответила магирани.

— Хм, это что-то новенькое. Может, и меня научишь летать? — Ларт игриво поднял бровь, приняв услышанное за шутку.

— Из меня плохой учитель, а вот ученица я вполне себе сносная, — серьёзно ответила Ада.

— Мой наставник, дон Мануэль, показал мне много интересных практик. Так что цени возможность видеть одно из его великих чудес, — хитро улыбнулась она. — Алатея вряд ли такому тебя научит.

— Я думаю, для твоей матери невозможного мало.

— А я не сказала, что она так не умеет. Я говорю, что она не станет тебя этому учить.

— Как и ты, — парировал Ларт.

Ада скорчила мину, как всегда недовольная сравнением с матерью, но вид шевалье, скорее заинтересованный, чем язвительный, позволил ей расслабиться.

— Ты никогда не рассказывала о своём наставнике. Как вы встретились?

— Если дашь мне сосредоточиться, не отвлекая своей болтовнёй, то как-нибудь расскажу, — проворчала она. — Сама судьба свела нас. Но об этом после.

Она задрала подол платья, снимая с подвязки на бедре маленький льняной мешочек. Заметя, как Ларт озадаченно повёл усами, она пояснила:

— Храню на особый случай. Вроде такого, как сейчас.

Порывшись так же бесцеремонно в лифе платья, магирани достала грубо вырезанную деревянную трубку и миниатюрное огниво.

— Да у тебя там не иначе как волшебный ларец! Слушай, утюга не найдётся? Я носки забыл погладить. А может перфоратор? Алексея с утра порадуем. А то, что он себе думает?

— У меня еще и карты с собой есть, — без тени веселья ответила Ада. — А что тебя удивляет? Как еще, по-твоему, я могла пронести сюда столь нужные мне вещи?

— Хватит быть такой серьёзной. Ты самая настоящая брюзга, — Ларт потрепал её за щеку, сопровождая свою вольную выходку игривым у-тю-тюканьем.

Адель сидела на полу в удобной позе, полностью расслабившись. Ларт расположился напротив, сменив свой весёлый настрой на серьёзно-сосредоточенный. Его распирало любопытство. Как же именно Ада полетит искать гомункулов?

— Так что, ты будешь летать самым натуральным образом? Как птица?

— Да, как пингвин, — съязвила она.

— Вот не пойму я тебя, когда шучу, ты не реагируешь, а как серьёзен, так ёрничаешь.

— Ну, а как ты думаешь? Разумеется, по правилам земной матрицы, я не могу менять свою физическую форму. Лишь тонкое тело не имеет рамок. Его я и буду трансформировать. Но если хочешь видеть превращение, тебе нужно перейти в астрал. Справишься, или тоже предложить тебе затянуться? — Ада любезно протянула шевалье трубку.

— Нет, спасибо. Я как-нибудь своими силами.

Ларт расслабился и закрыл глаза, концентрируясь на точке в центре лба. По телу прошла лёгкая дрожь, и вот он уже видит комнату в серой дымке, а на месте магирани возник сгусток сияющей бело-золотой энергии, по форме напоминающий гигантское яйцо, в центре которого начал проявляться знакомый силуэт. Хоть и с трудом, но, среди всего этого ярчайшего сияния, было возможно узнать лицо и фигуру Ады.

Он видел, как она поднесла зажигалку к уже набитой трубке, видел как затянулась, закрыв глаза и расслабившись, видел, как серое едкое облачко вырвалось из её рта. Какое-то время казалось, что ничего не происходит, но вдруг Ада упала на пол подбородком вперёд. Ларт даже запереживал, не ушиблась ли, но, едва дёрнувшись в её сторону, заметил, как тело магирани начало изменяться каким-то немыслимым образом.

Туловище как будто исчезло, оставив видимой одну лишь голову. Лебединая шея превратилась в хвост из чёрных перьев. Уши, прикрытые длинными волосами, вытянулись назад, образуя два длинных иссиня-чёрных крыла. Глаза стали двумя немигающими бусинами. Подбородок скруглился, образуя нижнюю часть тела птицы, а нос вытянулся, превращаясь в острый клюв. Перед шевалье сидела самая настоящая ворона, которая, едва завершив трансформацию, вылетела сквозь оконную раму в заснеженную улицу Петрограда.

                                  * * *

Чёрная птица, одна из многих в этом шумном городе, пролетала над оживлёнными улицами. Изредка садясь передохнуть на крыши или фонарные столбы, она видела мир совсем не таким, каким его видят люди. Зрение ворон устроено особым образом. Всё вокруг они видят в белом, розовом и голубом цвете. На эту особенность и рассчитывала Ада. Вода и ветер виделись голубыми, живые объекты, в том числе растения, розовыми. Только люди, в этом особом ви́дении, были окутаны ярким сиянием, на фоне прочих объектов белого цвета. Она рассчитывала обнаружить среди них сгусток не сияющей энергии, выявляющейся крайне редко, и оттого вызывающей особый интерес у этого вида птиц. Кто знает, может, ей повезёт, и случится такая удача, что грязная сине-розовая смесь, не свойственная этому миру, будет прогуливаться по улице под пристальным вороньим взором. Ада была уверена: в военное время, в преддверии революции, в столице не обойтись без Офиона.

Она вдруг вспомнила о Распутине и предположениях Ларта на его счёт. Нет. Это было бы слишком просто. Такие, как Распутин, доставляют слишком много проблем Офионам и их прихвостням.

Она бы согласилась с шевалье, знай, что «царский друг» несёт в мир идеи войн, как высших целей, геноцида отдельных групп, как борьбу за социальную справедливость, и прочих излюбленных врагами ложных ценностей. Но судя по историческим справкам, Григорий Ефимович совсем не такой. Напротив, стоило появиться человеку, доносящему до людей истину о мире, превозносящему любовь и веру в светлое будущее, как его тотчас старались дискредитировать, оговорить. Назвать мошенником, антихристом, коммерческим проектом, в конце концов. История знает немало таких случаев. С начала рождения человеческой цивилизации и до сего дня, в мире так и не удалось искоренить голод, избавить людей от несчастий. И не потому, что невозможно, а потому, что не нужно. Кто же тогда будет страдать? Люди, думающие о куске хлеба, не станут искать высших знаний, а значит, продолжат сами быть всего лишь пищей для Офионов.

Личная встреча с Распутиным должна расставить всё на свои места, избавить Аду от всех сомнений. Осталось только поймать этого неуловимого «святого чёрта».

Перестав надеяться на случайную встречу с врагом, Адель летела над улицами, уделяя пристальное внимание зданиям, носящих статус увеселительных заведений и учреждений культуры. Офион уж точно не станет прятаться в одной из замызганных трущоб на Выборгской стороне. Не по статусу, да и контролировать политические процессы не представится возможным.

Даже во время войны богатые петербуржцы и гости столицы не отреклись от развлечений. Конечно, великосветские балы отошли на второй план. Парадные залы Зимнего дворца превратились в госпитали для раненых. Однако, люди всё же не отказывали себе в удовольствии посетить балет, театр или устроить более скромный, чем ранее, светский приём. Тем более, что на подобных мероприятиях нередко устраивали сборы средств на нужды фронта.

Ада начала свой поиск с дорогих ресторанов, где обычно любили развлекаться кутилы наподобие Алексея Пичугина и его близкого друга, чьё тело занимал сейчас её шевалье. Исследование ресторанов «Кюба» и «Медведя» не принесло желаемых результатов. Возможно потому, что время было не позднее, и основной поток посетителей еще не прибыл. Ада решила слетать к Мариинскому театру, а после проверить Исаакиевский собор и еще парочку храмов. Если удача сегодня не улыбнётся ей, она повторит вылазку завтра и на другой день, но Офиона найдёт, во что бы то ни стало.

Восседая на балюстраде, ворона наблюдала сверху, как прибывала нескончаемая вереница экипажей к главному входу Мариинского театра. Стайки сияющих коконов отделялись от доставлявших их белых коробчонок и скрывались внутри здания. Вероятно, скоро должно начаться представление, поэтому зрители спешили, да и пронизывающий северный ветер не внушал желание задерживаться на морозе. Ворона встрепенулась, наконец заметив то, что искала.

Пара объектов грязно-фиолетового цвета покинули белую коробку экипажа, неспешно направившись в театр.

Надо же, двое, — удивлённо отметила Ада. — Они так бояться меня, что решили изменить своим принципам, направив сразу нескольких? Или в столице и так накопилось слишком много проблем, а, значит, второй здесь не по мою душу?

Всё оказалось сложнее, чем она полагала. Но хотя бы одно радовало, Офионы — завсегдатаи светских мероприятий. Следовательно, им с Лартом стоит тоже посетить парочку.

                                  * * *

Шевалье вышел из тонкого видения, ожидая Аду близ её неподвижного тела. Было неловко смотреть на неудобную позу, в которой магирани лишилась чувств, но он решил не тревожить её, дабы не создавать ненужных проблем. Ларт впервые сталкивался с подобной магией, и должен был признать, что наблюдаемое им действо выглядело жутко интригующим. Прошло не так много времени, прежде чем глаза Ады раскрылись, и она, завалившись на бок, медленно села, потряхивая телом, будто птица, чистящая оперение.

— Нашла что-то занятное? — с любопытством спросил он.

— Да, есть кое-что, — уклончиво ответила магирани, добавив. — Я нашла двух Офионов. Обычно они достаточно самоуверенны и работают поодиночке, но, тем не менее, их двое. Это факт.

— Ты уверена? — взволнованно спросил шевалье. Перспектива такого количества сильных врагов ничуть не радовала его.

— Думаешь, я могла ошибиться? — презрительно смерила его взглядом Ада. — Разумеется, я уверена. Варианта два. Либо у них здесь и без нас полно работы, либо они так переживают за то, что мы раздобудем силу Амога, что решили подстраховаться.

— И что планируешь делать?

— Отправимся на какую-нибудь вечеринку. Я обнаружила гомункулов у Мариинского театра, а значит, они крутятся в высших кругах. Поинтересуйся у своего друга. Уверена, он раздобудет нам приглашение. А еще мне нужно приличное платье. И сам приоденься. Важно зарекомендовать себя с лучшей стороны. Чем больше дверей нам здесь откроется, тем больше шансов добраться до врага раньше, чем он доберётся до нас.

                                  * * *

Очень кстати для Ларта и Ады, друг Алексей сегодня ужинал дома. Видимо, вчерашняя попойка плохо сказалась на здоровье. Его помощница, немолодая угрюмая Анастасия Макеевна, не была особо разговорчива. Наведя порядок и приготовив ужин, она поспешила откланяться. В отличие от магирани, Ларта интересовали окружающее его люди, поэтому он постарался немного пообщаться с угрюмой старушкой. Из скупого разговора он выяснил, что сын старой женщины сейчас служит на фронте, и судя по редко приходящим от него письмам, ситуация там весьма плачевная. Вместо пищи и тёплой одежды, самодержец слал солдатам иконы святых, что уже мало поднимало боевой дух. Армия несла страшные потери, и, разумеется, поводов для радости у старой женщины не было, особенно наблюдая праздную жизнь, которую вел её наниматель, не желая сдерживать аппетиты даже в такое сложное время. Скорее всего, бедняжка не понимала, за что именно сражается её сын.

Вернувшись в столовую, шевалье застал Аду за беседой с их добрым другом, в которой магирани старалась, с не присущим ей от природы кокетством, выяснить что-то. Диалог не ладился, так как страдающий головной болью мужчина не совсем понимал, что именно от него хочет эта до безумия красивая, но настырная, подобно пиявке, женщина.

Решив помочь в продвижении беседы, Ларт со всем присущим ему участием вклинился в разговор:

— Думаю, моя сестрица хочет спросить, не соблаговолишь ли ты организовать нам присутствие на одном из светских мероприятий? Мы знаем, что ты человек влиятельный и вхож в высший свет, — льстиво выделил шевалье последнюю фразу.

— Рад слышать, что память понемногу возвращается к тебе, друг, — довольная улыбка дала понять, что безотказный трюк Ларта, как всегда, сработал. — Раньше мы часто ходили на такие приёмы вместе, и признаться, я уже соскучился по тем временам. К сожалению, сегодня я не в форме идти куда-либо, но вот завтра графиня Игнатова устраивает приём в своём доме. Это будет скромное мероприятие. Но если хотите, я и вам приглашение достану.

— Было бы очень любезно с вашей стороны, — елейно улыбнулась Ада. — Так же, если не затруднит, не могли бы вы представить меня определенному кругу заинтересованных лиц? Дело в том, что я отменно гадаю на Таро, возможно, кто-то из именитых гостей заинтересуется и поможет мне организовать частные приёмы.

— О, вот даже как, — Пичугин старался собраться с мыслями, растаяв от обворожительной улыбки Ады, которую она демонстрировала крайне редко. — Постараюсь помочь вам. Подобного рода сеансы пользовались популярностью до войны. А сейчас, пожалуй, одни шарлатаны остались. Спиритистов парочку знаю. Могу свести, если желаете.

— Будет видно, мой друг. Меня более интересуют потенциальные клиенты. Если вам не сложно, пустите слух о моих способностях.

Адель встала, направившись в свою комнату. Едва выпав из поля зрения мужчин, её прекрасная улыбка тут же увяла, окрасив лицо усталостью. Она не любила притворство, но понимая его необходимость, была готова потерпеть.

Оставшись наедине с Лартом, Алексей налил себе рюмку водки, залпом осушив её. Предложив другую товарищу, который отрицательно помотал головой, мужчина сокрушенно сел на стул.

— Как же я скучаю по былому, мой друг! Грустно, попасть в такую передрягу.

— Пусть мой случай послужит и тебе уроком, приятель, — заботливо предупредил Ларт — а то однажды чёрт и тебя посетить может. Заберёт все воспоминания, а это знаешь, как несладко?

— Боже упаси, — помотал головой мужчина, осушив рюмку, ранее предлагаемую Ларту. — Но я готов пересмотреть свои взгляды, если ты поможешь мне получить благосклонность твоей сестры. Она удивительная женщина.

Мускул дёрнулся на щеке Ларта, но его собеседник был слишком пьян, чтобы заметить это.

— Напрасно потратишь время. Она сурова и неприступна, подобна скале. Сколько отважных героев вроде тебя сломали об этот камень свои копья. Лучше завтра на приёме найдём себе парочку более уступчивых барышень.

— Твоя правда, друг мой. Хотя жаль. Сестра твоя очень уж приглянулась мне.

Оставив Пичугина наедине с водкой и сожалениями о несбывшихся мечтах, Ларт поплёлся в свою комнату.

— Лучше водку пей, собака. Тоже мне, размечтался, — пробубнил он под нос.

Чтобы избежать подобных ситуаций, Ларт и хотел представить Аду, как свою возлюбленную. Он уже с ревностью предвкушал, как много мужчин завтра станут ошиваться около неё, а ему останется только сжать зубы и терпеть вместо того, чтобы разбить их нахальные морды. Что же эта невыносимая женщина сделала с ним? В кого превратила?..

                                  * * *

Горячий ветер, блуждающий в этой местности, не приносил желанной прохлады. Беспощадное солнце оставляло неприятное жжение на коже, обильно смазанной защитным кремом. Ада шла вдоль обочины дороги, тянущейся, словно, выпавший из рук, моток серой ленты. Из-под полей широкополой шляпы она осматривала холмистые равнины, обильно заросшие кактусами и креозотовыми кустами, наполняющими воздух ароматом пустыни. Этот участок пути отличался безлюдностью, даже машины проезжали здесь редко.

Достав из бокового кармана рюкзака термос с холодной водой, Ада смочила лицо и сделала пару живительных глотков, сфокусировав взгляд на далёком, колеблющемся от жаркого воздуха белом пятне. С губ сорвался облегчённый выдох. Наконец-то удалось обнаружить автобусную остановку, путь до которой занял у неё больше часа пешей прогулки.

В пустыню Сонора, на границу с Соединенными Штатами, Аду занесло отчаянье. С тех пор как студенткой по обмену она прибыла в Мексику, всё свободное от учёбы время девушка посвящала поиску знающего наставника, способного привести её к силе, превосходящей умения матери — Алатеи. Для этих целей Ада еженедельно путешествовала из Мехико в Катемако, штат Веракрус, что, по общеизвестной информации, является городом брухо — колдунов.

К несчастью, эти поездки не дали ожидаемого результата. Все местные колдуны оказались не более чем дешёвыми фокусниками, демонстрирующими свои «чудеса» туристам за отдельную плату. Уже готовая сдаться, Ада случайно узнала, что в Соноре всё еще можно встретить настоящих людей знания. И вот, преисполненная надежды, она отправилась на другой конец страны. Пообщавшись с местными и не найдя среди них ни одного реального мага, в скверном расположении духа, Ада пыталась сейчас вернуться в столицу, бредя по пыльной дороге.

Тяжелый рюкзак упал в тени под спасительной крышей, а сама Ада, громко выдохнув, практически завалилась на лавку, вытянув вперёд уставшие ноги, прикрытые длинной хлопковой юбкой. Недалеко от неё сидел немолодой индеец, тоже, очевидно, ждущий автобуса. Мужчина лишь вскользь посмотрел на Аду. Кивнув в знак приветствия, он перевёл задумчивый взгляд на огромный кактус, высящийся на противоположной стороне дороги.

Ада отметила, что индеец, несмотря на свой не юный возраст, довольно хорошо сложен. Бронзовое тело было крепким и жилистым. Только морщинистое лицо выдавало возрастные признаки. А еще от мужчины исходил поток колоссальной, едва сдерживаемой силы. Ада улыбнулась, вспомнив подобные характеристики у уже знакомого ей человека.

— Жарко сегодня, — сказала она по-испански. Нужно было начать с чего-то разговор, а обсуждение погоды — самая надёжная завязка беседы.

— Здесь всегда так, — не сразу подхватил беседу индеец, всё ещё продолжая изучать взглядом кактус.

— Я приехала издалека в поиске наставника. Простите моё любопытство, но нет ли у вас знакомых, способных помочь мне в познании пути воина?

Индеец лукаво покосился на Аду.

— Значит, пришла познавать мир нагваля?

Получив энергичный кивок, он, наконец, повернулся к собеседнице, смотрящей на него с нескрываемым интересом.

— Меня зовут Мануэль Гальеро.

Пожав протянутую руку, Ада представилась в ответ, прежде чем индеец заговорил вновь.

— Кажется, автобуса сегодня не будет, — он расстроенно вздохнул. — Я живу здесь недалеко. Раз уж теперь мы знакомы, приглашаю тебя в гости. Заодно обсудим интересующие тебя вопросы.

Глава 7. Приём у графини Игнатовой

Алексей Пичугин выполнил обещание и достал всем троим приглашение на приём к графине Игнатовой. Трёхэтажное здание на набережной реки Фонтанки с виду ничем не выделялось среди плотно прилегающих к нему домов, но стоило попасть внутрь, у гостей уже не было ни малейших сомнений, они находятся в самом настоящем дворце.

Созданный мастерской рукой Луиджи Руска, дворец представлял собой анфиладу залов с паркетными полами. Расписные потолки и стены, украшенные изысканной лепниной, сверкающие кафельные печи, пять огромных окон на каждой из стен, создавали скорее впечатление музея, чем жилого дома.

Бальный зал поражал обилием зеркал, отражающих свет огромных хрустальных люстр. По периметру комнаты стены украшали непревзойденно выполненные барельефы, соединяемые с потолком красочной росписью.

На «скромную» вечеринку было приглашено не менее пятидесяти человек. Одни танцевали, со всей страстью прижимаясь к партнёру, другие, собравшись небольшими компаниями, сплетничали, то и дело бросая косые взгляды на танцующих.

Пока гости из будущего с интересом рассматривали нарядно одетых гостей, Алексей метал ищущие взгляды в поиске знакомых. Наконец, помахав компании, стоящей у дальней стены, мужчина подхватил под руки Аду и Ларта и увлёк за собой, пробираясь сквозь танцующие пары.

— Мария Савельевна, душенька, вы как лучик света во мраке серых дней! Если бы не вы, мы бы совсем иссохли без маленьких житейских радостей, — Пичугин пылко поцеловал ручку кокетливо хохочущей даме лет пятидесяти. Её коралловое платье с высокой талией сквозь квадратное, чуть глубже дозволенного, декольте демонстрировало полные груди, а рукава выгодно прикрывали рыхлые плечи. Светло-русые волосы с редкой сединой, по моде собраны на затылке в подобие гнезда. Щёки и шея женщины были сильно напудрены, а губы покрывала ненавязчиво-розовая помада. Совершенно очевидно, дама не желала стареть.

— Война — и без того тяжелое время. Если лишать себя даже таких невинных радостей, то совсем с ума сойти можно. Тем более, что солдаты сражаются за то, чтобы мы с вами могли жить привычной нам жизнью, — женщина довольно улыбалась, отвечая на комплименты Пичугина.

Невысокий лысеющий мужчина лет сорока пяти, с коротким носом и маленькими, широко посаженными глазками, поддержал беседу:

— С вами, голубушка, трудно не согласиться. Скорбь наша лишь порадовала бы врага. Каждый, как может, помогает фронту. Все здесь присутствующие и лично вы, Мария Савельевна, немало сделали для нашей доблестной армии. Вы, как никто другой, заслужили с шиком отпраздновать юбилей, — во время своей жаркой речи он заинтересованно смотрел на Аду.

— Афанасий Прудников. Купец, — чинно представился он, беря руку магирани для поцелуя.

Поздно спохватившись, Алексей хлопнул себя по лбу, спешно начав представлять прибывшую с ним пару.

— С Антошей Зотовым многие из вас уже знакомы, а эта прекрасная барышня — Адель, его дальняя родственница. Прибыла к нам с юга. Рад представить вам Марию Савельевну, нашу гостеприимную хозяйку. Раз уж Афанасий представился сам, позвольте порекомендовать вам Оленьку Лужину. Она дочь близкой подруги нашей дорогой хозяйки.

— Рада приветствовать вас в своём доме, — доброжелательно кивнула графиня Игнатова.

— Для дамы с юга, у вас слишком бледная кожа, — заметила Оленька — девушка, с виду, чуть старше двадцати лет. Подозрительности в её голосе не ощущалось, только любопытство. На стройной фигуре, как влитое, сидело модное голубое платье с лёгкими длинными рукавами и высоким воротничком. Тёмно-русые волосы, как и у прочих, собраны на затылке. Лишь несколько коротких прядей на лбу и шее слегка вились, что придавало девушке особую миловидность. Макияжа совсем не наблюдалось, зато к шее прилегала аккуратная нитка жемчуга.

— У меня анемия, — объяснила Ада, изображая доброжелательность. — К тому же я довольно много времени провела у родственников в Сибири.

Ларт со всей церемонностью лобзал ручку Марии Савельевне, расспрашивая о последних столичных событиях. Девушка в голубом платье в нетерпеливом ожидании не сводила глаз с помещика Зотова. Как только очередь проявить любезность дошла и до неё, Оленька приблизилась к Ларту, покраснев до корней волос.

— Давно вы нас не навещали, Антон Платонович. Мы уже успели соскучиться.

Ада, уже внимательно изучив представленную ей компанию, направила пытливый взгляд на танцующих. Рядом раздался возмущенный возглас. Женщина в желтом платье гневно таращилась на полупьяного мужчину с пышными усами. Мгновение назад, он расплескал на неё бокал с вином, и теперь, рассыпаясь в извинениях, рукой пытался стряхнуть капли с загубленного подола. В целом вечер проходил весело.

— Желаете танцевать? — обратился к магирани купец Прудников, оголяя в улыбке редкие, мелкие зубы.

— Предпочту отказаться. Я не слишком сильна в танцах, — солгала Ада.

— Ну же, не скромничайте. Я совсем не против, если вы по случайности наступите мне на ногу своей прелестной ножкой.

Магирани вздохнула, вымученно улыбнувшись.

Прелестной ножкой? Да я почти на голову выше тебя. Моя ножка ничуть не меньше твоей. Очень сомневаюсь, что когда я отдавлю твою куриную лапку, ты останешься таким же любезным, как сейчас.

Она недовольно покосилась на Ларта, всё еще увлечённо беседующего с Оленькой Лужиной. Кажется, девица основательно решила завладеть его вниманием на остаток вечера. Алексей тоже отошел к столику, обильно заставленному бокалами с вином и шампанским. Повсюду раздавались гомон и хохот, сопровождающийся звуками скрипки, фортепиано и духовых. В свой праздник графиня не поскупилась на живую музыку, предпочтя её новомодному аппарату — граммофону.

Ада невольно дёрнулась, почувствовав, как кто-то резко схватил её за запястье. Какая-то женщина, смеясь, волокла её в центр зала, где образовался круг из танцующих гостей. Взявшись за руки, под энергичные звуки ансамбля они вели всё время пополняющийся хоровод. Не имея возможности вырваться, магирани кружилась в общем танце, гневно сверля взглядом Ларта, который, казалось, не мог и на секунду отвлечься от своей новой знакомой.

Музыка внезапно сменилась и, не успев ретироваться, Ада попала в объятия молодого мужчины, сразу закружившего её под звуки вальса. Красив, статен и, в отличие от многих, превосходил Аду в росте. Чисто выбрит, а его тёмные волосы, не соответствуя нынешней моде, мягко спадали на шею. На нём хорошо сидел тёмно-зелёный китель, что говорило о причастности к военной службе. Среди гостей мужчина был не единственным в подобной одежде, однако обликом отличался от всех прочих. К удаче Ады, он не пытался с ней заговорить, лишь плавно кружил в танце.

Новое тёмно-зелёное платье, наскоро сшитое на заказ незадолго до бала, отлично сидело на магирани, хоть и выглядело весьма скромно для подобного приёма. Ей было важно спрятать метку Амога под длинными рукавами.

Завершив танец, Ада без лишних слов направилась к своей компании. На полпути она наткнулась на недовольного шевалье, приградившего ей путь.

— Я думал, первый танец достанется мне, — обиженно прошептал он на ухо, отводя магирани в сторону.

— Достался бы, будь ты более внимательным. А то меня Офионы утащат, а ты так и будешь соблазнять юных кокеток.

Ларт замялся, смущённый замечанием Ады.

— Ты заметила, что я прибавил в росте? — поигрывая бровью, спросил он, меняя тему. — Искал обувь с каблуком повыше. Теперь мы, по крайней мере, вровень с тобой. Ну что, поцелуешь меня за находчивость?

— К Оленьке лучше обратись. Уверена, она жаждет этого, как никто другой.

Ларт перевёл непонимающий взгляд на обсуждаемую ими особу, отметив, что девушка действительно не сводит с них глаз.

— Да ты ревнуешь! — довольно промурлыкал Ларт, на что в ответ получил возмущённое фырканье.

— Она замужем? Тебе не сказали? Если присмотреться, девушка-то довольно миленькая. Может, я её навещу, — лукаво щурясь на Аду, продолжил шевалье.

— Похотливый, усатый Йода, еще и на каблуках. Может ты, наконец, вспомнишь, зачем мы здесь? Кадрить девиц мог бы и дома. Поскольку мы прячем силу от гомункулов, которые, вполне возможно, могут быть среди нас, почувствовать их мы тоже не сможем. Палка о двух концах, как ты понимаешь. Придётся брать хитростью.

— Друг Алексей говорил, у графини Игнатовой собирается самый свет. Думаю, тебе стоит поболтать с хозяюшкой. Узнать о гостях и о Распутине, коль уж ты заболела идеей встречи с ним.

— Без тебя разберусь, что мне делать, — огрызнулась Ада, направившись прямо к хозяйке дома.

Вернувшись в компанию, они застали разговор о лоббировании военных поставок и преобразовании некоторых из принадлежащих графине домов в госпитали. Купец Прудников, имевший собственную суконную фабрику, занимался пошивом шинелей на фронт, а Оленька Лужина помогала ухаживать за ранеными в царском госпитале.

— Вы танцевали с очень приятным молодым человеком, — шепнула графиня на ухо подошедшей к ней Аде, кивая на другой конец зала.

— Он выглядит не местным. Иностранный офицер? — уточнила магирани, только что заметив три капитанских звезды на манжете обсуждаемого мужчины. Отличительная особенность формы британской армии.

— Вы очень проницательны, — одобрительно кивнула графиня. — Генри МакАдам. Родственник британского посла. Справа от него Мэриэл Бьюкенен — дочь посла, а слева его родная сестра Лили МакАдам.

Ада прошлась по девушкам быстрым взглядом, сразу обратив внимание на болезненный вид одной из них, той, что приходилась сестрой молодому офицеру.

— Бедняжке Лили всего семнадцать, но её мучит страшный недуг. Душевное расстройство. Припадки иногда случаются прямо на улице. Недавно её состояние ухудшилось, а присматривать за бедняжкой было некому, родители умерли. Господин посол взял её под свою опеку, но Генри, как только узнал, тут же отпросился в отпуск и приехал в Россию присматривать за сестрой. Прекрасный юноша, — графиня протёрла краешком платка взмокшие от чувств веки. — Надеюсь, вы успели с ним познакомиться?

— Нам не довелось поговорить, мы просто немного потанцевали.

Аде не было особого дела до этих людей. В Петрограде найдутся субъекты поинтереснее, и ей хотелось узнать о них больше у общительной хозяйки.

— Чем вы планируете заняться в столице? — приветливо спросила Мария Савельевна, почувствовав, что юноша не слишком заинтересовал Аду.

— Я хорошо гадаю на Таро. Думаю, организовать частные приёмы для всех желающих. Думаете, это актуально?

— Я уже говорил ей, сейчас многие интересуются подобным, — подал голос Пичугин, вклинившись в беседу. — Жаль только, из-за войны уехали почти все провидцы да гадатели, сейчас уже никого действительно толкового в этих делах не осталось. Так что, моя дорогая, у вас есть все шансы сыскать славу на этом поприще.

— А как же Распутин? — кротко спросила Оленька. — Разве он не провидец?

Ада едва заметно улыбнулась. Разговор начал принимать удачный для неё поворот.

— Да бросьте вы, — ответил за Алексея купец, понизив голос, — какой из него провидец? До чего страну довёл! Ставленники его в правительстве, все сплошь идиоты. Да и немка эта, наслушается варнака, а потом через царя задумки его исполняет.

— А какой он, Распутин? Кто-нибудь уже встречался с ним? — спросила Ада, желая продолжить тему.

— Да кто ж его не видел! — как индюк надулся Прудников. — Высоченный, косматый, неопрятный. Типичный крестьянский мужик. Сластолюбец и пьяница. Глаза серые, пронзительные.

— Да нет же, совсем другим мне его князь Юсупов описывал, — возразила графиня Игнатова. — Среднего роста говорит, глаза синие, бегающие. Кротким называл его.

— Да где ж там кротость? Не его, наверное, князь видел, а спутал с кем-то, — спорил купец. — Высоченный говорю я вам, наглый и буйный.

— Либо Распутин — хамелеон, либо эти двое ни черта не видели и не знают, — шепнул Аде на ухо Ларт. Та в ответ одобрительно кивнула.

— А дочка-то его, Матрёна, говорят, нахалка и грубиянка, — негодующе покачала головой Мария Савельевна. — Моя сестра виделась с ней. Ужас, что за девица. А сам отец, говорят, из хлыстов. Плётками поклонниц своих бьёт, а потом оргии устраивает. Всё село его, Покровское, гудит об этом.

Адель нахмурилась при упоминании дочери Распутина. Она видела девочку, и та вовсе не показалась ей грубой. Судя по сплетням, что ходят о её отце, не мудрено, что сумели довести ребёнка.

— Я слышал, он спит со всеми своими поклонницами, а кто отказывается, тех силой берёт, — не унимался купец.

— Да глупости, сами ходят к нему. Вон, даже говорят, императрица в любезности не отказывает. Рубашки лично ему вышивает. Спроста это, думаешь? — спорил Алексей.

— А как насчёт театра? — решила прекратить спор Ада. Её начали раздражать откровенные сплетни, которыми без зазрения совести обменивалось благородное сословие. — Я слышала, сегодня давали отличный спектакль в Мариинском. Кто-нибудь из вас посещал?

— Все, — ответила графиня, обмахиваясь кружевным платочком. — И много кто еще из петербургских театралов. В следующий раз присоединяйтесь и вы.

— Непременно, — широко улыбнулся Ларт, наклоняясь к самому уху Ады. — Ну что, узнала что хотела?

— Издеваешься? Сам знаешь, что нет. Если все присутствующие были на спектакле, и много кто еще, это вообще никак не сужает круг нашего поиска. С Распутиным тоже полный провал.

— Я прошу прощения, — мягкий голосок заставил магов мгновенно обернуться. — Я услышала, как вы упомянули Григория Ефимовича. Я думаю, он бы смог помочь в организации вашего дела.

— Было бы не плохо, — улыбнулась Ада. — Но, боюсь, встретиться с ним не так уж и просто.

Девушка мялась с ноги на ногу, наконец, решившись сказать:

— Я бы могла устроить вам встречу.

— Когда? — глаза магирани заблестели в предвкушении.

— Да хоть сейчас, — пожала плечами Оленька. — Если придумаем, как улизнуть от Марии Савельевны.

— Сейчас? — Ларт настороженно переглянулся с Адой. — Но ведь уже полночь.

— Пустяки. Григорий Ефимович сейчас не спит. Он празднует с цыганами в «Дононе».

Ларт уже открыл рот, чтобы возразить, но не успел, так как Адель опередила его своим поспешным согласием.

Глава 8. Долгожданная встреча

Экипаж привёз трёх пассажиров к одному из домов на Мойке, где во дворе расположился французский ресторанчик. Своё название «Донон» получил по фамилии владельца, трудами которого заведение стало одним из самых популярных мест Петербурга. Его клиентами была в основном интеллигенция: учёные, поэты, художники и, судя по словам Оленьки Лужиной, еще один сибирский крестьянин имел средства веселиться в этом не самом дешевом месте.

Ада и Ларт покорно шли вслед за своей провожатой через дворик в просторные залы «Донона», где многие посетители уже успели разойтись. В одном из отдалённых закутков веселье было в самом разгаре. Звучала гитара, мелодичное пение цыган, а также топот пляшущих ног и весёлый женский смех.

Приблизившись к расшумевшейся компании, маги замерли, не смея шелохнуться. Две пары глаз вперились в мужчину в красной крестьянской рубахе, подпоясанной кушаком, что выплясывал так лихо, будто сам чёрт наступал ему на пятки. Между притопами, пьяный в стельку плясун, чья косматая шевелюра переходила в длинную нечёсаную бороду, пел во всё горло: «Еду к ней, еду к Любушке своей». Он вовсе не был так высок, как утверждал купец Прудников. Не выше помещика Зотова, без каблуков, конечно.

На столе, уставленном бутылками с водкой и мадерой, виднелись закуски и несколько сортов рыбы. Парочка громко хохочущих женщин с ярко накрашенными губами и сильно пьяный мужчина, то и дело клюющий носом, подпевали Распутину и аплодировали цыганскому ансамблю.

— Кто бы мог подумать, — наконец выдал опомнившийся Ларт. — А в сибирской глуши, сидя под деревом, казался чуть ли не святым. Смотри-ка, из штанов выпрыгнет сейчас. А еще чесал нам что-то про Бога и задушевные беседы с деревьями.

— Одно другому не мешает, — коротко бросила, Ада делая шаг вперёд, не сводя глаз с развеселого старца.

Заметив пополнение в компании, Распутин прекратил пляску, подняв на гостей пронзительный взгляд.

— А вот и вы! Долго добирались, поди. Нечего столбом стоять. Присаживайтесь, — отрывисто выдал он. Казалось, появление незваных гостей было для него вполне ожидаемым.

Резким движением он отпихнул нетрезвого мужчину поближе к парочке развязных дам, уступая место Адель и её шевалье. Сам же принялся расцеловывать щёки Оленьки, приговаривая, какая она молодец, что привела его долгожданных гостей.

— А я и не знала, что вы уже представлены, — удивилась девушка.

— А мы не знали, что юная барышня, подобная вам, ошивается в сомнительных компаниях, — парировал Ларт.

Девушка стыдливо зарделась.

— Ну что вы, Григорий Ефимович вовсе не сомнительный. Он святой и настоящий чудотворец. Все слухи, что распускают о нём злые языки, несправедливы. Григорий Ефимович столько жизней спас. Даже меня от тяжкой болезни, а еще царевича. Императрица тоже знает, какой он, и очень ценит. Люди завистливы, потому злословят.

— Вы слишком наивны, — бросил Ларт, когда святой старец, больше походящий на святого чёрта, снова пустился в пляс, периодически расцеловывая то одну, то другую цыганку, исполняющую «Очи чёрные».

Улучив момент, Адель увела старца в менее шумную часть ресторана, надеясь побеседовать с ним. Ларт не стал мешать, однако, после увиденного он еще меньше доверял Распутину, поэтому стоял неподалёку, готовый в любой момент встать на защиту магирани. Искоса наблюдая за ними, шевалье отметил, что старец вовсе не так пьян, как хочет казаться. Это еще больше настораживало.

— А вы и вполовину не так просты, как о вас говорят. Слухи слухами, но наша встреча в лесу и сейчас… Вы как будто другой человек, — с нескрываемым интересом в глазах констатировала Ада.

— А ты что, всегда одинаковая? — ответил Распутин. — Скучно ведь. Люби жизнь, радуйся жизни. Ешь, пей, греши, кайся. Завтра умрёшь, что Богу скажешь? «Я была занудой. Боялась самой мысли о жизни»?

Ада тепло улыбнулась. Её тянуло к стоящему напротив мужчине, с виду не старше пятидесяти. Еще до их встречи душа рвалась к нему. Даже тогда, случайно почуяв его энергию вблизи пристани в Покровском, еще не зная, кто встретит её, она уже мчалась к нему навстречу. Сейчас, когда всё встало на свои места, она второй раз за долгое время чувствовала себя по-настоящему счастливой.

— Я пришла просить вас об услуге. У меня отличные навыки гадания на Таро. Надеюсь, вы поспособствуете мне в организации приёмов здесь, в столице.

Распутин задумался, склонив голову на бок.

— Услуга за услугу, — хлопнул он Аду по плечу. — Приходи ко мне домой завтра. Обсудим. А сейчас танцевать.

— Эй, дуры, — крикнул он женщинам за столом. — А ну-ка, встали и плясать! Нашу любимую…

                                  * * *

— Ты к нему не пойдёшь, — заявил с утра Ларт, видя сборы Адель на Гороховую улицу.

— Думаешь, сможешь меня удержать? — не прекращая приготовлений, сухо бросила магирани. — Раскрой глаза, он может быть нам полезен.

— Это ты разуй глаза, — негодовал шевалье — пусть он и не Офион, но может быть их приспешником. Мы не можем позволить себе сейчас снять блоки. Как ты будешь защищаться, если он решит напасть? На освобождение силы нужно время. Что, если я не успею защитить тебя?

— Этого не потребуется. Доверься мне. Моя интуиция еще ни разу не подводила.

Ларт сокрушенно покачал головой. Безрассудная. Её одержимость этим чокнутым крестьянином вызывала в нём жгучую ревность. Еще ни разу он не видел, чтобы эта холодная особа так рьяно искала встречи с мужчиной. Ларт мечтал быть единственным, на кого устремится её взгляд. Единственным, достойным её любви. И вот, одной встречи с неотёсанным, грязным мужиком хватило, чтобы перекрыть все его титанические усилия.

Без четверти час Адель в сопровождении хмурого Ларта стояла на пороге квартиры №20. Дверь отворила всё та же неприветливая экономка, сегодня без лишних вопросов пропустившая гостей внутрь.

Магирани с интересом осматривала скромно обставленную пятикомнатную квартиру, любезно оплачиваемую влиятельными друзьями старца. Слева от входа находилась хозяйская спальня, а напротив — рабочий кабинет, из которого тут же показался нечёсаный улыбающийся Распутин, кивком приглашающий гостей войти.

— Что твой дружок таскается за тобой, как за течной сукой? Так нам и поговорить нормально не получится, — нахально высказался старец, усаживаясь за письменный стол, захламлённый клочками бумаги разной величины и огрызками карандашей.

Из мебели в комнате стояло большое бюро, кресло и диван с потрёпанной обивкой. Всё выглядело дёшево и неопрятно. Сам хозяин также не отличался ухоженностью. Его волосы и борода требовали мытья и расчёски, а застрявшая под ногтями грязь вызывала у шевалье нескрываемое отвращение.

И что только женщины находят в нём? — совершенно искренне недоумевал Ларт.

— И не надейся, что я оставлю вас вдвоём, — сказал, как отрезал он.

— Это понятно, — Григорий почесав бороду, перевёл взгляд на Аду. — Значит, хочешь, чтобы я помог тебе в гадании прославиться? А где принимать будешь?

Адель на секунду задумалась.

— Нет смысла арендовать ради этого помещение. Мы сейчас живём у одного знакомого. Думаю, он не будет против, если я займу одну из его многочисленных комнат под личные цели.

— Что ж, значит, осталось донесть до людей. Завтра отправляйся на представление в Мариинский. Там передашь послание, кому скажу, — старец быстро нацарапал записку на маленьком клочке бумаги, а затем протянул Аде. — А после жди. Люди сами повалят. Еще надоесть успеют.

Адель тепло улыбнулась в знак благодарности.

— А что насчёт ответной услуги? С радость выполню всё, что в моих силах.

Шевалье демонстративно цыкнул, закатив глаза.

— Да, об этом. Давай-ка прогуляемся, — Распутин встал, резкими движениями начав натягивать шубу и шапку из меха бобра.

Постучав, но не дожидаясь ответа, в кабинет прошмыгнула девушка, с которой Ада и Ларт столкнулись в свой прошлый визит.

— Папа, ты куда-то уходишь? — она выглядела взволнованной, но, заметив двух гостей, встающих с дивана, волнение сменилось любопытством.

— Да, Марочка. Нужно идти. Принесу тебе пирожных, — Распутин наклонился, с нежностью обнимая дочь.

Необъяснимая тоска сковала душу Ады. Каким бы ни был этот мужчина в глазах людей, отец он прекрасный.

— Матрёна, помоги-ка мне, — раздался нетерпеливый голос помощницы Акилины.

Девушка, закатила глаза, улыбнулась и, помахав на прощание гостям, поспешила на кухню, в самую дальнюю часть квартиры.

                                  * * *

Нанятая коляска стучала колёсами по брусчатой дороге, разнося грязные брызги от талого снега в разные стороны.

— Тебя что, родители не любят? — неожиданно спросил Григорий Аду. — Видел, грустно тебе было, когда я дочь ласкал.

Адель немного подумала, прежде чем ответить. Личные разговоры трудно давались ей.

— Отца убили. Я тогда совсем маленькая была. Не помню его совсем. А мать, ну, у нас с ней напряженные отношения.

Ларт тоже мало знал о частной жизни Алатеи, поэтому с интересом прислушивался к откровениям Ады.

— Грустно это. Детей любить надобно. А мать твоя, поди, тоже способная, как и ты?

— Ну да, умеет кое-что. Почти как вы, — поскромничала магирани.

Они остановились у доходного дома на Малой Посадской. Распутин вышел и, не говоря ни слова, направился во двор. Видимо, решил навестить кого-то из знакомых.

— Кажется, за нами следят, — обратил внимание Ларт, указывая на другую сторону дороги. — Я его еще на Гороховой заметил.

Ада молча обернулась, рассматривая чёрный автомобиль, припаркованный неподалёку.

— Думаю, не за нами, а за нашим другом.

— Когда это он другом стать успел? — возмутился шевалье. — Этого статуса даже я не удостоился. Хотя мы знакомы двадцать лет.

Вскоре показался Григорий, но не один, а в сопровождении, (кто бы мог подумать!), Оленьки Лужиной. Ларт довольно улыбнулся. От него не укрылась симпатия девушки к помещику Зотову. И коль уж сам Бог велел, он решил использовать этот шанс, чтобы немного понервировать Аду.

Они отпустили ранее нанятый экипаж, так как вместить в него четверых было бы невозможно. Поймав тройку, они двинулись вглубь Петроградской стороны. За всё это время старец так и не объяснил, куда они направляются, и какую во всем этом роль играет их новая спутница.

Остановились возле незнакомой церкви. Ада впервые видела этот храм, возвышающийся на месте известного ей Матвеевского сада. Белокаменный собор занимал восточную сторону прилегающего к нему парка, пронзая небо пятью острыми шпилями золоченых куполов и колокольней.

Торопливый шаг старца замер на середине аллеи, ведущей к храму. Он резко обернулся к Оленьке, сверля её нетерпеливым взглядом. Та быстро спохватилась, крепко вцепившись в локоть помещика Зотова.

— Антон Платонович, миленький, прошу, не откажите в услуге! Совсем запамятовала, что сумочку в тройке оставила. А там и перчатки, и деньги. Холодно. Проводите меня.

Ларт слегка нахмурился, не желая оставлять магирани наедине с похотливым старикашкой, но умоляющий взгляд девушки и желание вызвать ревность Ады соблазняли его поддаться уговорам.

— Сходите, мы здесь подождём, — Адель кивнула шевалье, пиная комья пристывшего снега на обочине расчищенной дорожки.

— Мы скоро, — бросил Ларт, недоверчиво косясь на Распутина. Грея озябшую девичью ладошку в своей тёплой руке, он цепко следил за реакцией Ады. Ларт надеялся, что ему не померещилось, как глаза магирани на секунду сузились, когда он прятал ручку Оленьки в карман своего пальто. Лишь на миг проявив недовольство, лицо Ады тут же приняло невозмутимое выражение, а взгляд устремился на старца.

---

                                   * * *

Ларта раздражало, что девушка слишком долго копается, разыскивая потерянную сумочку. Усатый кучер заверял, что никаких личных вещей ему на глаза не попадалось. Беспокойство шевалье росло. Он поминутно переводил взгляд с прихрамовой территории на уже знакомый чёрный автомобиль.

— Странно, мне казалось, я взяла её с собой, но, видимо, нет, — констатировала Оленька. — Вы не будете против съездить со мной до дома?

— Потерпите немного. Ваш дорогой друг с радостью отвезёт вас, как только закончит свои дела здесь, — Ларт уже сделал пару шагов в направлении храма, когда девушка снова вцепилась в его руку.

— Нет, еще немного. Вы не можете сейчас уйти.

Шевалье в недоумении покосился на Оленьку пытаясь понять, чего она хочет. Вдруг страшная догадка осенила его.

— Это он попросил увести меня? — гневно выплёвывал он слова, встряхнув за плечи опешившую Олю.

— Он не сказал ничего особенного, просто велел отвлечь вас на несколько минут. Видимо, хотел побеседовать с вашей родственницей наедине. Не стоит опасаться его. Григорий Ефимович хороший человек. Не сделает ей ничего дурного, — на глазах испуганной девушки появились слёзы.

Антон Платонович Зотов никогда еще не выглядел таким разгневанным.

Резко отпустив Олю, Ларт со всех ног помчался в сторону храма, проклиная свою глупость и хитрость старого чёрта.

Разумеется, Ады и Распутина на дорожке не оказалось. Шевалье нутром чуял опасность. Сконцентрировав всё внимание на энергетической точке в центре лба, он снял ранее поставленный блок — защиту от Офионов. Главное сейчас — спасти Аду. Только бы не было слишком поздно!

Едва получив свободу, Ларт ощутил мощные всплески энергий. Судя по резким выпадам, в левой части храма развернулась самая настоящая битва. Он ринулся к колокольне, но стоило приблизиться вплотную, как его оттолкнул мощнейший барьер, не позволяющий проникнуть внутрь.

Охваченный паникой, шевалье взревел от ярости, пытаясь пробиться сквозь изолирующую его от магирани энергетическую стену.

Глава 9. Две силы

— Вы нарочно отослали его? — поинтересовалась Адель, медленно двигаясь с Распутиным в сторону храма.

— Догадливая, чертовка, — лукаво покосился старец. — Только брось ты выканье это. Я человек простой, для меня, что князь, что крестьянин, всё едино.

— Как же тогда мне к тебе обращаться? Григорий?

— Можешь звать меня Гри. Никто не зовёт меня так, но тебе можно.

— Приятно быть особенной, — улыбнулась Ада.

Они еще прошли какое-то время в спокойном молчании, прежде чем она заговорила:

— За тобой следят. Чёрная машина. Ты ведь в курсе?

— А, это охранка, — пояснил Гри. — С тех пор, как на меня безносая покушалась, матушка направила их присматривать за мной. Но они еще и царю докладывают о том, с кем встречаюсь, да что делаю.

— Расскажи о покушении.

Ада помнила, что в 1914 году на Распутина напала Хиония Гусева — бывшая проститутка, больная сифилисом, от чего многие прозвали её безносой.

Они остановились близ колокольни и старец, взявшись за живот, пожаловался:

— Ах, какая боль была, — лицо его выражало неподдельную муку. Он еще с полминуты корчился, прежде чем начать рассказ.

— Я тогда дома, в Покровском, был. Отобедал с семьёй и шел на почту дать ответную телеграмму близкому другу. У меня много важных покровителей, — похвастался он, тем самым вызвав необъяснимое умиление у Ады.

— У калитки стояла баба. Лица я не видел, она платком его скрыла. Стала баба эта кланяться мне и милостыню просить. Я сказал, что не нужно поклоны бить, а она нож выхватила и в живот мне. Потом еще и вверх полоснула.