Благословенно МВИЗРУ ПВО

Благословенно МВИЗРУ ПВО!

Сборник рассказов и стихов выпускников Минского ВИЗРУ разных лет

Введение

Об истории ГВИРТУ — МВИРТУ — МВИЗРУ — МВВИУ — Военная академия РБ

В соответствии с приказом Министра обороны Республики Беларусь от 30 апреля 1998 года №267 День Военной академии Республики Беларусь установлен 4 мая, по дате начала занятий в Гомельском высшем инженерном радиотехническом училище 4 мая 1953 года.

Во все времена в любом государстве мира офицерский корпус олицетворял собой честь и достоинство общества, нации, народа. Лучшие традиции гражданина и защитника Отечества: патриотизм, профессионализм, готовность к самопожертвованию в интересах Родины — составляют основу личности офицера и предопределяют его роль в военной структуре государства. Сегодня «золотой фонд» Вооруженных Сил суверенной Беларуси выковывается в главной кузнице офицерских кадров — Военной академии Республики Беларусь и закаляется в напряженных буднях боевой учебы и повседневной жизнедеятельности войск.

Вся история, современность и перспективы развития Минского Высшего инженерного зенитного ракетного училища ПВО, правопреем-ником которого является Военная академия Республики Беларусь, находятся в неразрывном единстве с историей становления белорусского общества, государства и его Вооруженных Сил.

В период активного строительства белорусской армии Военная академия была образована не на пустом месте. Базой для ее формирования стали два высших военных училища: инженерное и командное. Но и эти учебные заведения выросли из двух других — Минского высшего военного инженерного зенитно-ракетного училища войск ПВО (МВИЗРУ) и Минского Высшего Военно-политического Общевойскового училища (МВВПОУ). У каждого из них была богатейшая биография. Оба вуза располагали квалифицированными преподавателями, хорошей учебно-материальной базой. Однако решить проблему обеспечения Вооруженных Сил Республики офицерскими кадрами они могли лишь частично. Дело в том, что училища готовили офицеров всего по двум десяткам специальностей. Естественно, этого было недостаточно, чтобы «закрыть» потребности армии в основных специалистах, требовалось развернуть их подготовку еще как минимум по 35—40 военно-учетным специальностям. Наладить обучение военных летчиков, инженеров и техников по обслуживанию авиатехники, специалистов для инженерных и автомобильных войск, военных психологов, специалистов служб тыла и т. д. Кроме того, нужно было организовать подготовку офицеров оперативно-тактического звена с высшим военным образованием — без них какая же армия? Поэтому руководство республики и приняло решение создать на базе двух прежних училищ принципиально новое, многопрофильное учебное заведение — Военную академию. Военная академия Республики Беларусь была создана Указом Президента Республики Беларусь №192 от 17 мая 1995 года и приказом министра обороны №242 от 31 мая 1995 года на базах и территориях двух военных училищ — Минского высшего военного инженерного (МВВИУ) и Минского высшего военного командного (МВВКУ).

Однако исчисление её истории отнюдь не связано непосредственно с этой датой. В соответствии с приказом Министра обороны Республики Беларусь от 30 апреля 1998 года №267 День Военной академии Республики Беларусь установлен 4 мая, по дате начала занятий в Гомельском высшем инженерном радиотехническом училище 4 мая 1953 года.

История училища берет начало с 50-х годов, когда на вооружение войск ПВО стали поступать зенитные ракетные комплексы. На основе специального постановления Совмина СССР и в соответствии с директивой Военного министра СССР и командующего войсками ПВО страны от 3 и 7 февраля 1953 года было сформировано Гомельское высшее инженерное радиотехническое училище (ГВИРТУ ПВО).

Основные события и даты в истории МВИЗРУ ГВИРТУ — МВИРТУ — МВИЗРУ — МВВИУ (1953 — 1995)

1953 год

Февраль- на основе специального Постановления СМ СССР и в соответствии Директивами ВМ СССР № ОРГ/10/566041 от 3.02.53 г. и КВ ПВО страны № МУ/2/1523851 от 7.02.53 г. было определено формирование на базе рас-формированного Гомельского пехотного училища Гомельского ВИРТУ численностью переменного состава 1000 человек в составе 2-х факультетов со сроком обучения 4 года.

Март- начальником училища был назначен приказом КВ ПВО страны от 20.03.53 г. полковник (в последствии генерал-майор артиллерии) П. В. Журавлев, активный участник ВОВ, награжденный 6-ю орденами и многими медалями.

Апрель — начальник училища утвержден в должности приказом ВМ СССР от 27.04.53 г.

4 мая- начало занятий. День рождения училища.

1954 год

9 мая — по поручению и от имени ПВС СССР помощник КВ БВО по вузам Герой Советского Союза генерал-полковник Н. Е. Чибисов вручил училищу Крас-ное Знамя части и Грамоту ПВС СССР

Август- училище передислоцировалось в г. Минск.

1955 год

2 марта — училище переименовано в Минское ВИРТУ Войск ПВО страны.

Май- выход в свет первого номера сборника «Труды училища».

Ноябрь — открытие адъюнктуры в училище. Первыми адъюнктами стали: капитаны: В. Г. Елкин, В. Л. Тихомиров, лейтенанты: Приходько Г. Г., Титов Н. Н., под-полковник Федоров А. А. и др.

1956 год

Август- начальником училища назначен генерал-майор А. С. Базилевский, актив-ный участник ВОВ, награжденный 4-мя орденами и многими медалями.

Август — был произведен первый выпуск военных инженеров по радиотехническим специальностям для ЗА Войск ПВО страны. Училище перешло на 5-ти лет-ний срок обучения.

1957 год

Август- состоялся второй выпуск училища. Это был первый выпуск по зенитно-ракетной технике Войск ПВО страны.

Август- начальником училища назначен командир соединения ПВО, награжденный 6-ю орденами и многими медалями генерал-майор артиллерии (в по-следствии генерал-лейтенант артиллерии) Н. Г. Филатов.

1961 год

Июль — открытие в училище заочного факультета. Начальником факультета назначен полковник В. И. Чумаков (по совместительству).

— был произведен 5-й выпуск училища. Это был первый выпуск с 5-летним сроком обучения.

1962 год

Май- при училище был организован факультет военной психологии и педагогики, который с 1965 г. стал именоваться факультетом повышения педагогического мастерства.

1963 год

Сентябрь- открытие в училище факультета по обучению иностранных военных специалистов. Начальником факультета был назначен генерал-майор авиации В. В. Федоренко, участник ВОВ, награжден орденами и медалями.

1964 год

Март- училище посетили помощник МО СССР по вузам главный маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров и инженер-адмирал А. И. Берг, акаде-мик АН СССР.

Май- инженер-полковник Е. А. Санковский первым в училище удостоен ученого звания «профессор».

1967 год

Март — произведен ускоренный выпуск в училище (на 3 месяца раньше срока), это был 11-ый выпуск военных инженеров. Впервые выпускники были назначены на должности в войска ПРО и ПКО в составе Войск ПВО страны.

Апрель — приказом МВССО СССР №34 от 18.04.67 г. Высшей аттестационной комиссией в училище был открыт Специализированный совет по защите кандидатских диссертаций по трем специальностям.

— инженер-полковник В. Я. Аверьянов стал первым в училище доктором наук.

Июль -3.07.67 г первым на заседании Специализированного совета защитил кандидатскую диссертацию по техническим наукам преподава-тель кафедры вооружения ЗРВ инженер-майор И. И. Козлов.

1968 год

Апрель — с 4.04.68 г. училище переименовано в Минское ВИЗРУ ПВО. Обучение осуществляется на 4-х факультетах.

1970 год

Апрель — в связи со 100-летием со дня рождения В. И. Ленина Постановлением ЦК КПСС, ПВС СССР и СМ СССР от 7.04.70 г. за высокие показатели в боевой и политической подготовке училище награждено Ленинской юбилейной грамотой.

1972 год

Декабрь в связи с 50-летием образования СССР и заслуги в области подготовки военных кадров Постановлением ЦК КПСС, ПВС СССР училище награждено Юбилейным почетным знаком.

1974 год

Январь — в училище открыт факультет автоматизированных систем управления ПВО. Начальником факультета был назначен канд. техн. наук, доц. полковник-инженер И. Я. Боркун. Впоследствии этому факультету был присвоен №4. — начальником училища назначен генерал-майор артиллерии (в последствии генерал-лейтенант артиллерии) Куликов Ю. Д.

Новый начальник училища прибыл с должности командира соединения ПВО. Он активный участник ВОВ, награжденный 3-мя орденами и многими медалями.

Август — Директивой ГШ ВПВО №665/2/0751 от 6 августа 1974 г. в училище был создан

факультет №3. Начальником факультета был назначен подполков-ник (в последствии полковник) В. П. Черешенко. На факультете осуществ-лялась подготовка военных инженеров Войск ПВО по системе С-300.

1977 год

Ноябрь — заместитель начальника училища по УНР полковник А. М. Широков был избран членом-корреспондентом АН БССР. Это событие произошло впервые в истории училища.

1978 год

Декабрь — приказом ВАК СССР от 4.12.78 г. при училище создан Специализированный совет по защите докторских диссертаций по техническим наукам.

4 мая- училище торжественно отпраздновало 25-летие со дня основания.

1983 год

Январь — начальником училища назначен генерал-лейтенант Е. В. Абрамов, который прибыл с должности командира соединения ПВО. Он награжден 3 ор-денами и многими медалями.

Апрель — проведена 20-я ВНК, на которой обсуждены результаты НИР за 1981 — 1983 г., осуществлен широкий обмен опытом и результатами научных ис-следований со специалистами вузов, НИИ и воинских частей.

Май-декабрь — успешно защитили докторские диссертации полковники А. К. Успенский, Л. Н. Марков, В. М. Скрипник и Н. И. Китаев. Полковнику Л. А. Кандыбовичу и служащему А. Т. Ростунову присуждена ученая степень доктора психологических наук, а служащей Е. Н. Приходько — доктора технических наук.

1984 год

Май — июнь- к 40-летию освобождения Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков были организованы встречи ветеранов войны с личным составом училища.

1985 год

9 мая- личный состав училища торжественно отпраздновал 40-лет Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941 — 1945 г.

23 мая — проведена НМК на тему «Требования МО, ГК ВПВО по повышению практической подготовки выпускников инженерных училищ и задачи ППС по совершенствованию форм и методов обучения».

1986 год

Декабрь — за успехи во Всесоюзном смотре по внедрению достижений науки и техники первичная организация НТО РЭС им. А. С. Попова училища награж-дена дипломом Президиума ЦП НТО РЭС.

1987 год

Май- проводились выборы в местные Советы народных депутатов. От училища народным депутатом в Совет Первомайского района г. Минска был избран заместитель начальника училища генерал-майор В. Г. Морозов

Июль — начальником училища назначен генерал-майор Л. И. Климов, который до этого занимал должность начальника Ярославского ВЗРКУ. Он награжден 3-мя орденами и многими медалями.

1988 год

Февраль -проведена конференция, посвященная 70-летию ВС СССР. Итоги конференции подвел начальник училища генерал-майор Л. И. Климов

1989 год

Май — 11—12 мая проведена НМК училища на тему «Повышение качества обучения и воспитания в соответствие с требованиями войск — главное направле-ние в деятельности инженерного вуза».

1991 год

Август — начальником училища назначен генерал-майор В. Т. Осипов, который до этого был командиром соединения ПВО. Он награжден 2-мя орденами и многими медалями.

1992 год

Апрель — проведена НМК училища на тему «Проблемы обеспечения высокого ка-чества обучения по новым учебным планам и программам».

Июнь — в соответствии с Постановлением СМ Беларуси №33 от 3.06.92 г. в целях расширения специализации подготовки офицерских кадров для ее ВС МВИЗРУ ПВО преобразовано в Минское ВВИУ. Обучение осуществляется на 5-ти факультетах по 24 специальностям.

— 31 декабря личный состав училища, как и все ВС РБ, приведены к присяге на верность белорусскому народу и Республике Беларусь

1993 год

4 мая — училище торжественно отпраздновало 40-летие со дня основания.

1995 год

Май — МВВИУ было расформировано и на его базе и базе МВВКУ была создана Военная Академия Республики Беларусь.

Власов Юрий Игоревич

г. Тверь, выпускник МВИЗРУ ПВО 1971 года

Из повести «Воспоминания о прожитой жизни» (часть 1 и 2)

Глава 1. Учёба в Минском ВИЗРУ ПВО

Поступление в МВИРТУ

Получить высшее образование нам, офицерам ЗРВ, можно было в Минском высшем инженерном радиотехническом училище (МВИРТУ) ПВО, в Харьковской артиллерийской радиотехнической академии (АРТА) ПВО и в Калининской Военной командной академии (ВКА) ПВО. В ВКА принимали офицеров со званием не ниже капитан. Для меня, старшего лейтенанта, был выбор между МВИРТУ и АРТА. Конечно, выпускники АРТА в войсках ценились выше, чем выпускники МВИРТУ. Я выбрал МВИРТУ, расположенное в родном Минске.

(История МВИРТУ начинается с 4 мая 1953 года созданием, в соответствии с постановлением Совета Министров СССР, Гомельского высшего инженерного радиотехнического училища ПВО (ГВИРТУ ПВО). Это было время «холодной» войны, когда существовала реальная угрозой нападения США на СССР. Возникла острая необходимость в инженерно-технических кадрах для Войск ПВО.

В августе 1954 г. училище передислоцировалось в г. Минск и было размещено на фондах, занимаемых Окружными объединенными курсами усовершенствования офицерского состава. В связи с передислокацией в г. Минск, в марте 1955 г. училище стало называться — Минское высшее инженерное радиотехническое училище (МВИРТУ) Войск ПВО страны.

В августе 1956 г. в училище был произведен первый выпуск военных инженеров — специалистов по радиолокационным станциям и ПУАЗО зенитных артиллерийских комплексов (ЗАК) (ЗАК-57: СОН-9, ПУАЗО-6 и восемь ЗП-57 мм; ЗАК-100: СОН-4, ПУАЗО-7 и восемь ЗП-100 мм). В этом же году в училище был произведен набор офицеров, закончивших средние военные училища, и курсантов по 5-летнему сроку обучению.

В 50 — 60 годы были приняты на вооружение ЗРВ ПВО новые системы вооружения: ЗРК С-25 (1955), ЗРК-75 (1957), ЗРК С-125 (1961), С-200 (1967). Поэтому с 1957 года училище переходит на подготовку специалистов по новой технике и выпускает военных инженеров — специалистов по зенитно-ракетной технике. В училище созданы и приступили к подготовке кадров для войск ПВО два факультета (упрощенно ЗРК С-125, С-75 и ЗРС С-200).

В 1968 г. училище было переименовано в Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище (МВИЗРУ) ПВО).

Я поступал в МВИРТУ в лучшие годы его становления. В училище уже сложился замечательный профессорско-преподавательский состав. Оно стало одним из лучших учебных заведений Советского Союза. В стенах училища проходили обучение курсанты и офицеры, как для Вооружённых Сил СССР, так и для армий иностранных государств.

Всё это об училище я узнал позже. Направляясь в Минск, я думал лишь о том, чтобы поступить в училище и получить высшее военное и инженерное образование.

Прибыв в Минск в отпуск в мае 1966 года, мы поселились у Ларисиной мамы, на Долгиновском тракте 36. Дом моих родителей на Сморговском тракте к этому времени снесли. Родители в октябре 1964 года получили однокомнатную квартиру на улице Волоха, а сестра Римма двухкомнатную квартиру на улице Опанского, в районе кладбища «Кальвария».

Будучи в отпуске я продолжал усиленно заниматься. С утра, чтобы меня никто не беспокоил, уходил в читальный зал библиотеки, которая находилась рядом с домом, на бульваре Шевченко. Одновременно, с целью разведки, посетил МВИРТУ. В училище встретился с полковником Сидоренко, который в 1965 году стажировался в нашем дивизионе в Лабно. Он тогда посоветовал мне поступать в МВИРТУ и способствовал пересылке в дивизион училищных разработок для поступающих. Эта встреча была представительной, на всякий случай, а вдруг пригодится. То есть, я заранее стелил себе соломку.

В училище случайно увидел своего сослуживца по ДВАРТУ, Валерия Фёдорова. Он уже оканчивал первый курс. Особой радости от этой встречи не испытал. Валерий и в ДВАРТУ, и здесь вёл себя высокомерно, снисходительно. Вместе с Фёдоровым учился мой одноклассник по школе Серёженкин. В школе он не блистал знаниями и в училище, как я потом узнал, учёба ему давалась с трудом. Но он, имея в тылу отца генерала, служащего в штабе Белорусского военного округа, за оценки не переживал.

В июне всех нас, абитуриентов-офицеров, собрали в МВИРТУ. Сразу же представили начальника курса. Это был майор Леонард Андреевич Гаврюсев. Он был выпускником МВИРТУ 1962 года. Позже, по окончании училища, он сыграет заметную роль в моей дальнейшей судьбе.

Для воинского порядка мы сразу же были разбиты на отделения. Из нашей же среды были назначены старшина курса и начальники отделений. Объявлен распорядок дня, время утреннего развода, расписание занятий. Мы были предупреждены, что за малейшие нарушения дисциплины будут делаться мгновенные выводы, а именно изгнание из «рая». Некоторые абитуриенты приехали в МВИРТУ не для поступления, а просто, чтобы использовать своё право на дополнительный отпуск и развлечения в столице Белоруссии.

Абитуриенты были размещены в специально созданном, по этому случаю, палаточном городке. Тем, кто имеет жилплощадь, как я, разрешалось жить в Минске.

Оказалось, что на одно место претендует около трёх человек. В течение месяца нас должны были готовить к экзаменам для поступления в училище. Это были занятия-консультации по физике, алгебре, геометрии и тригонометрии. Одновременно преподаватели присматривались к нам, оценивали, кто чего стоит.

Консультации заключались в том, что нас натаскивали на решениях достаточно сложных задач. Кого-нибудь вызывали к доске решать задачу. Если были затруднения, то вызывался кто-нибудь желающий для продолжения решения задачи, либо делал пояснения сам преподаватель. Все предлагаемые задачи, как правило, я уже прошёл при подготовке дома. Их решение не представляло для меня особого труда. Поэтому часто ходил к доске, где пояснял всем решение задач.

В это же время консультировал и натаскивал многих абитуриентов. В их числе был знакомый сослуживец из нашей лидской бригады, выпускник Даугавпилского училища. Забыл его фамилию. Познакомился и сблизился с Толей Шабуня. Сошлись с ним характерами и подружились на долгие годы. Мой сослуживец соображал по математике слабо, а Толя всё хорошо схватывал.

Кроме экзаменов по математике и физике мы должны были сдавать экзамен по русскому языку (сочинение). Экзамен по английскому языку почему-то отменили. Экзамен по русскому языку был для меня ахиллесовой пятой. Но в училище, для поступающих абитуриентов, существовало условие. У кого за среднее училище диплом с отличием, и кто сдаст математику и физику на пятёрки, тот будет освобождён от этого, неприятного для меня экзамена. Я поставил целью получить эти пятёрки.

Чтобы как-то выделиться из всей однообразной зелёной массы не только знаниями, я решил как-то выделиться внешне. Я ходил на занятия не в повседневной форме, как все, а в полевой. Незаметно, напряжённо пролетел месяц таких занятий, наступило время сдачи экзаменов.

Хорошо запомнился экзамен по письменной математике. Одновременно в классе должны были сдавать экзамен около полусотни или более абитуриентов. Все хлынули к входной двери. Видимо, хотели занять лучшее, по своим понятиям, место. Когда я вошёл в класс, то меня позвал Толя Шабуня:

— Юра, садись здесь.

Он посадил меня впереди себя. То есть, мы должны будем решать с ним один вариант. Всё шло гладко. После решения очередной задачи Толя шептал ответ, я подтверждал:

— Да.

Наконец я дошёл до тригонометрической задачи. Зациклившись на ней, я заволновался. На своё счастье вспомнил совет преподавателя, что в таком случае нужно переходить к решению следующих задач. Быстро справившись с ними и, одновременно, с волнением, я, имея в запасе целый час, спокойно приступил к решению тригонометрической задачи. Нужно было упростить тригонометрическое выражение. Я его упрощал, а оно всё никак не упрощалось. Наконец я услышал, что преподаватель, который следит за нами и ходит по рядам, даёт какие-то пояснения. Когда он проходил мимо меня, я обратился к нему:

— Что-то сложно получается.

Он посмотрел на мое решение и сказал:

— Можно, конечно, и так, но будет проще, если умножить и разделить на sin х.

За три шага был получен желаемый результат. С тех пор я запомнил на всю жизнь, что вначале нужно решать простые задачи, а затем спокойно приступить к решению сложных задач. Это стало одним из принципов моей жизни. Правда, порой из-за большого количества несложных бытовых задач, задерживается решение основной задачи.

Устные экзамены сдавал легко. Во-первых, потому, что хорошо знал материал. Во-вторых, экзамены принимали преподаватели, которые нас консультировали и которые меня запомнили, видя часто у доски. В результате, были получены три желаемые пятёрки. Мой сослуживец срезался на первом же экзамене по математике и, не попрощавшись, уехал домой в лидскую бригаду.

Но что не делается, то к лучшему. С ним, счастливым, я встретился пять лет спустя в г. Калинине, куда был направлен по окончании МВИЗРУ. Вернувшись в дивизион, мой товарищ с дивизионом был направлен в Египет. Воевал дивизион успешно. По возвращении на Родину все его офицеры, в том числе и мой товарищ, стали быстро продвигаться по службе и иметь массу льгот. В результате, мой товарищ поступил в Калининскую Военную командную академию, которую успешно окончил в 1973 году. Мы с ним по-приятельски встретились. Он говорил, что рад, что завалил экзамен в МВИРТУ. «По окончании академии я претендую на должность не ниже, чем командир бригады». В голосе его чувствовался командир, уверенный в своих силах. Не было у него и следа той неуверенности, которые я наблюдал при решении им задач по математике и физике. Вот, что значит, когда человек поверит в свои силы и попадает на своё место. В знак наших в прошлом хороших отношений, он на своей «Волге», заработанной в Египте, помог мне перевезти вещи на полученную мною от 2ЦНИИ МО квартиру. Как сложилась его дальнейшая судьба, мне неизвестно.

С Толей Шабуня мы были связаны дружбой все пять лет нашей учёбы.

Но вернёмся к экзаменам. Необходимые три экзамена я сдал на пятёрки, поэтому был освобождён от написания сочинения по русскому языку. Я стал ожидать заседания мандатной комиссии.

Мандатную комиссию возглавлял начальник училища генерал-лейтенант Филатов Николай Григорьевич. Она прошла для меня нормально, за исключением того, что генерал пожурил меня за то, что я на комиссию пришёл в полевой форме одежды. Я был зачислен слушателем МВИРТУ. Определили меня, как и всех поступающих со мной офицеров, на второй факультет, где готовили инженеров по ЗРС С-200. Начальником факультета был полковник Преображенский.

Меня, сдавшего все экзамены на пятёрки, зачислили в число кандидатов в отличники. Для отличников была льгота. Если в течение двух лет средний бал будет 4,75, то ему очередное звание будет присвоено не по окончании учебы, то есть через пять лет, а через два года. Я решил попробовать выполнить эти условия.

Учебный процесс

Программа обучения

Учёба в училище для получения квалификации военного инженера по радиотехнике по специальности радиотехническое вооружение зенитно-ракетных войск проходит в течение пяти лет. Каждый учебный год поделён на полугодия, семестры. В ходе и после каждого семестра следуют зачёты и экзамены, в среднем по 7—8 на каждый семестр.

Первые три года изучаются общеобразовательные дисциплины (высшая математика, физика, иностранный язык), основы радиотехники, радиолокации, автоматические системы управления, измерительные приборы, общевойсковые дисциплины.

Четвёртый год и первый семестр пятого года посвящены изучению техники, которую мы должны будем эксплуатировать после выпуска, тактике её применения, а так же написанию курсовых проектов. Успешному изучению техники способствовало знание дисциплин изученных в течение предыдущих трёх лет.

Второй семестр пятого года предназначен для стажировок и написания и защиты дипломного проекта.

В течение всех пяти лет большое внимание уделяется изучению общественных дисциплин: история КПСС, диалектический материализм, исторический материализм, политическая экономия (капитализма, социализма), основы научного коммунизма, партполитработа и основы воинского воспитания.

Так же на протяжении всех пяти лет была достаточно напряжённая физическая подготовка. В учебный процесс входили три стажировки. Две из них в зенитно-ракетных войсках, а одна на заводе, где создавалась наша техника.

Уделялось внимание строевой подготовке.

Сослуживцы

Будучи по натуре застенчивым, всегда работал в одиночку, рассчитывал только на свои силы. Правда, всегда был готов придти на помощь обратившимся ко мне товарищам. А здесь, вдруг, подошёл ко мне Георгий (Жора) Меженцев и предложил заниматься вместе. С Жорой мы познакомились и сошлись ещё во время подготовительных занятий. Он так же выделялся своей отличной подготовкой и сдал экзамены на пятёрки. С ним мы оказались в одной учебной группе. Наша общая работа при решении задач, подготовке и оформлении лабораторных работ и пр., намного облегчила мою и его учёбу.

Вскоре к нам подключился Анатолий Громов. Он был не офицером, а старшиной сверхсрочником. Интересна его биография. Школу он окончил с серебряной медалью. В армии стал отличным водителем и его поставили на машину заместителя командующего армии в Группе войск в Германии генерала А.И.Клюканова. Толя, прослужив положенные три года, остался на сверхсрочную службу. Замкомандующего армии перевели служить в Белоруссию на должность замкомандующего Белорусского военного округа. Толя за время службы стал практически членом семьи генерала. Поэтому, когда в 1966 году генерал внезапно, в 52 года, умер, Толе помогли устроить его судьбу. Он в возрасте 23 года, Жоре было 25, мне — 26, поступил в МВИРТУ и был определён, по вышеприведённым причинам, не на курсантский курс, а к нам на офицерский. Волею судьбы мы стали друзьями.

Командиром нашей группы был назначен Николай Гляделкин. Он, естественно, должен был заниматься как все мы и, одновременно, при выполнении различных групповых и курсовых мероприятий, руководить нами. От него зависел климат в коллективе группы. Нужно сказать, что с этой задачей он справлялся хорошо. Он нас не дёргал, всегда, при необходимости, входил в наше положение.

В ходе учёбы хорошие отношения сложились у меня с большинством сослуживцев группы, но больше всего я сблизился, кроме Меженцева и Громова, с Валентином Шрамко, Леонидом Мисуном, Владимиром Беспаловым, Славой Халитовым, Валерием Ермаковым, Женей Суворовым, Виталием Куликовым и Ваней Гуриновым.

Учебный процесс

Учебный процесс в училище был организован на высшем уровне. Замечательно была продумана программа обучения. По каждому предмету опытные и ответственные преподаватели отлично читали лекции, которые можно было успевать записывать. Я, от природы медлительный, старался изо всех сил. При этом, в полной мере, применялись всевозможные сокращения. Очень надёжной должна быть авторучка. Мною использовалась китайская ручка с золотым пером. В те годы китайское — значит отличное. Немаловажными были выбор чернил и своевременная заправка ручки. Никогда она не давала сбоя. Шариковыми ручками тогда пользовались мало.

Для записи лекций заводил 100-листовые тетради. Отдельные тетради заводились для выполнения домашних и практических заданий, а так же для конспектирования работ классиков марксизма-ленинизма. Тетради покупал с твёрдым переплётом, они хорошо раскрываются, самовольно не закрываются, на них удобно писать с любой стороны.

Каждая тетрадь обязательно подписывалась, во-первых, на случай потери (232 учебная группа, расшифровывалась так: 2 — номер факультета, 3 — третий курс, 2 — вторая группа на курсе), во-вторых, иногда их проверяли преподаватели. Особенно проверялись тетради с первоисточниками марксизма-ленинизма. Не все любили и могли их самостоятельно прорабатывать и конспектировать. Среди них был и слушатель 6-й группы нашего курса, мой полный тёзка, Юрий Власов. Он армянин, его фамилия трансформировалась из фамилии Власян. Мы с ним сблизились. Юрий часто на проверку просил у меня тетрадь с первоисточниками, подделывая в ней номер группы и отчество.

Все мои конспекты, написанные достаточно разборчивым почерком, испещрены карандашами различных цветов. На мои конспекты, при сдаче зачётов и экзаменов, всегда устанавливалась очередь. Они хранятся на чердаке дачи до сих пор. Не поднимается рука их уничтожить. Некоторые конспекты пригодились сыну Сергею, который в 1979 году поступил в МВИЗРУ и пошёл по моим стопам. Позже и сам их использовал, работая во 2ЦНИИ МО.

Лекции

На лекциях всегда садился поближе к лектору, чтобы всё расслышать и, при необходимости, задать с места вопрос или попросить лектора повторить фразу. Всегда внимательно следил за рассуждениями преподавателя, одновременно записывал их, различные определения, формулы, конечные выводы. Приходилось рисовать схемы, графики, рисунки и пр. На столе всегда лежали в готовности цветные карандаши и офицерская линейка.

На протяжении 5 семестров читали нам математику. Лекции читала Вера Васильевна Ершова. Когда мы поступали в училище, то нас старшекурсники предупреждали о её строгости, принципиальности. Не рекомендовали попадаться к ней на приёмный экзамен. На самом деле, она была хорошим методистом, и, одновременно, интересным и весёлым человеком. Правда, лодырей она не жаловала. Вера Васильевна нам сразу же посоветовала, чтобы мы накануне новой лекции отрабатывали с карандашом в руках предыдущую лекцию.

Я в полной мере воспользовался её советом. Всегда это делал и по другим предметам. Проработка предыдущей лекции позволяла на новой лекции с пониманием следить за рассуждениями лектора, вовремя, при необходимости, задавать ему вопросы и даже, иногда, замечать его ошибки или оговорки. Так, однажды, Вера Васильевна в конце лекции, в спешке, уже после звонка, начала быстро решать пример, иллюстрирующий правильность её рассуждений.

— Ошибка! — заметил я.

Она внимательно посмотрела на доску и, заметив ошибку, произнесла поучительную фразу, которую я запомнил на всю жизнь:

— Быстро — не значит хорошо.

Самоподготовка

Во время учёбы в МВИЗРУ жили мы на улице Скриганова, расположенной в районе кладбища «Кальвария». Чтобы добраться в училище вставал около шести часов утра. В 7 часов был на остановке троллейбуса, на котором ехал до Ленинского проспекта. Здесь пересаживался на другой троллейбус, ехал на нём до площади Якуба Колоса, шёл к остановке автобусов №69 и №86 и ехал до остановки «9 км» Московского шоссе, где располагалось училище. В училище мы должны были быть к началу развода курса на занятия, который проводился ежедневно ровно в 8—30. За опоздание можно было получить замечание и, даже, взыскание.

Так как к этому времени спешили в училище все курсанты, старших курсов, слушатели и преподаватели, живущие в Минске, то в бедный автобус ЛАЗ набивалось очень много пассажиров. Каждая остановка бралась с боем, водитель с трудом закрывал двери, постоянно слышалось от кондуктора: «Ёлочкой! Ёлочкой!». Я ехал почти с конечной остановки, иногда удавалось занять сидячее место. Правда, это было чревато. Ты по пути следования должен был увидеть вошедшего полковника и предложить ему своё место. Это было время, когда не стеснялись носить военную форму, когда к старшим офицерам относились с уважением, а военные при встрече приветствовали друг друга отданием воинской чести.

Три пары занятий проходили с 9 до 14—30. Как правило, к 16—00 я был дома и, пообедав, начинал самоподготовку. При этом использовались собственные конспекты, специализированные учебники, различные задачники и разработки для проведения лабораторных работ, взятые в библиотеке училища.

Дома я был один. Лариса с Серёжей возвращались домой к 19 часам. Мне никто не мешал, я имел возможность спокойно заниматься.

В первую очередь выполнял различные задания. Прорабатывал лекции к следующему занятию. По окончании темы просматривал материал в целом. Проработка каждой лекции позволяла в последующем читать конспект по диагонали. При необходимости, приводил в систему весь материал темы, выделял итоговые формулы, выводы и следствия, ради которых читалась данная тема.

Особенно донимал меня английский язык. Моя память не приспособлена к запоминанию иностранных слов. А мне нужно было по нему получать отличные оценки. Приходилось много времени посвящать этому предмету. Постоянно задавались какие-то технические тексты, которые нужно было читать и переводить. Кроме того, сдавались так называемые «тысячи» из газеты «Moscow News» (Московские новости). Самостоятельно покупалась газета, в ней выбиралась какая-либо статья, в которой отсчитывалось заданное количество слов, и она переводилась на русский язык. Для облегчения этой адской для меня работы покупался русский аналог газеты, что значительно упрощало работу. В неурочное время мы сдавали преподавателю эти «тысячи». Для набора словарного запаса выписывал слова на бумажки, клал их в карман и обращался к ним при всяком удобном случае.

На всяких общественных мероприятиях мы садились с Жорой Меженцевым рядом и с пользой использовали время — решали заданные на дом задачи.

Иногда в училище ездил на папином инвалидском «Запорожце» с ручным управлением. Это было в тех случаях, когда нужно было забрать Ларису с работы, повозить её по магазинам либо посетить друзей. В этих случаях, после занятий оставался в училище и занимался в читальном зале по марксистско-ленинской подготовке. В нём я так же конспектировал первоисточники классиков того же марксизма-ленинизма, благо, что они доступно находились здесь же на полках.

Практические занятия

По завершению прохождения очередной темы, проводились практические занятия, лабораторные и контрольные работы. Осмысленная подготовка к ним позволяла спокойно идти на них, не боятся, что тебя вызовут к доске. Кроме того, задавались различные домашние задания. Выполнение их тщательно контролировалось. На практических занятиях проверялось знание теоретического материала, а также решались различные задачи по изученной теме. Во время практических занятий могли проводиться пятиминутные и полноценные часовые контрольные работы. Я всегда был к ним готов. Наши знания оценивались и оценки проставлялись в журнал группы. Если лекции читались одновременно потоку, состоящему из трёх учебных групп, то практические занятия проводились с одной учебной группой (около 25 человек). Причём они велись сотрудниками кафедры и не обязательно лектором.

Учился ответственно, серьёзно. Поэтому все изучаемые технические дисциплины давались легко. Часто консультировал своих товарищей по группе и курсу. На практических занятиях, преподаватель задавал вопрос и спрашивал:

— Кто пойдёт к доске?

Если в классе устанавливалась гробовая тишина и все утыкались в книги или свои конспекты, то я понимал, что ребята не очень готовы и у них нет желания первыми идти к доске. В такие моменты поднимал руку и спрашивал:

— Можно я?

Решая задачу, писал её мелом на доске и делал необходимые пояснения. С мест замечали:

— Медленнее. Медленнее.

Многим хотелось, чтобы я потратил как можно больше времени. Слушателям, занимающимся от сессии до сессии и сдающим экзамены по шпаргалкам, практические занятия были путём на эшафот. Я же на них получал очередную пятёрку.

Основным расчётным инструментом при решении задач была знаменитая логарифмическая линейка. Я её впервые увидел в 1956 году. Моё 9-классное образование не позволило разобраться в назначении этого загадочного прибора. Малейший толчок в её познании позволил овладеть ею навсегда. Вычисления на ней (умножение, деление, возведение в степени, определение логарифмов, децибелов и тригонометрических функций) выполняются быстрее, чем на появившихся в 70-х годах калькуляторах. Из Интернета узнал, что Сергей Павлович Королёв расчёты наших ракет выполнял с её помощью.

Этим инструментом овладел настолько, что одна из наших педагогов, преподаватель по физике, попросила меня научить вычислительному искусству свою десятиклассницу дочь. За время учёбы и дальнейшей работы у меня накопилось несколько этих нехитрых и доступных инструментов. Они у меня и дома, и на даче. Причём они не лежат без движения, а периодически используются.

Лабораторные работы

Интересно и продуманно проводились лабораторные работы. Они проходили после изучения очередной темы. На них воочию мы должны были убедиться в правильности тех или иных теоретических выкладок. Накануне слушатель должен был тщательно изучить по специальной разработке цель работы, порядок её проведения, используемые формулы, ожидаемые результаты, какие нужно представить отчётные материалы и в каком виде.

Для проверки готовности слушателей к осмысленному проведению лабораторной работы, вначале её организовывались так называемые коллоквиумы.

(Коллоквиум — форма проверки и оценивания знаний учащихся в системе образования, преимущественно в вузах).

Для стопроцентного контроля в ограниченное время, в лабораториях создавались примитивные автоматизированные рабочие места (АРМ). Слушатели рассаживались по местам и получали контрольные задания. Каждый решал свою задачу, а затем делал соответствующий набор ответа на АРМ. Если ответ был верным, то загоралась лампочка. Иногда АРМ не срабатывал из-за неисправности или простой арифметической ошибки. Тогда слушатель показывал преподавателю ход решения задачи. Не сдавшие коллоквиум, к лабораторной работе не допускались.

Слушатели, не желающие себя утруждать, шли на хитрость. Накануне узнавали у первопроходцев ответы для каждого рабочего места, а затем, не решая задачи, представляли правильный ответ в виде горевшей лампочки.

Лабораторных мест было меньше чем слушателей, поэтому на каждом месте работало несколько человек. Я, Меженцев и Громов и здесь работали вместе.

По окончании работы делалось её оформление, В отчёте отражались название и цель работы, краткое описание установки, полученные результаты в виде таблиц и графиков, объяснение полученных результатов и выводы. Тщательно оформленные работы сдавались преподавателю для оценки. Он мог вызвать слушателя, чтобы он сделал необходимые пояснения.

Эти отчёты мы готовили по очереди. Когда была моя очередь, то эту работу по отчёту я делал сам. Мои же товарищи иногда, чтобы не очень утруждать себя, старались достать прошлогоднюю работу, либо взять её в другой группе, где лабораторная работа прошла раньше. Переписывание осуществлялось механически, поэтому возникали анекдотические ошибки. Чтобы не попадать в неловкое положение, мне приходилось перед сдачей работы её тщательно проверять.

Можно было защитить лабораторную работу в конце занятий, после её чернового оформления. Наша тройка обычно этим пользовалась. Это экономило время. Для этого накануне нужно было провести определённую подготовительную работу.

Используя разработку по лабораторной работе, готовилась заготовка отчёта, куда вписывались общие данные, чертились заготовки таблиц, вписывались необходимые расчётные формулы, строились системы координат для графиков. В ходе работы таблицы заполнялись полученными данными, делались необходимые расчёты, рисовались графики, делались анализ и объяснения полученных данных, формулировались выводы.

Прежде чем отчитываться за проделанную работу, мы тщательно обсуждали полученные результаты, при необходимости, непонятное растолковывали Толе Громову. После этого приглашали преподавателя принять у нас работу. Обращаясь к материалам лабораторной работы, мы объясняли полученные результаты и сделанные нами выводы. Чаще всего по проделанной группой работе давал пояснения я или Жора Меженцев, иногда преподаватель просил это делать Толе Громову. Он, имея уникальную память, как правило, справлялся с этим заданием. Преподаватель, слушая нас, знакомился с результатами, задавал каверзные вопросы. Во время нашего отчёта нас обступала вся учебная группа, чтобы знать, как отчитываться за работу и какие вопросы может задать преподаватель.

Зачёты и экзамены

В журнале группы на моей фамилии в течение семестра накапливались пятёрки, полученные на практических занятиях, контрольных и лабораторных работах. Определённый их набор позволял преподавателям освобождать меня от зачётов и даже экзаменов.

Подготовка к экзаменам осуществлялась мною просто. Накануне экзаменов нам выдавался по каждому предмету список вопросов, которые войдут в билеты. Количество вопросов по определённому предмету я делил на число дней, предназначенных на подготовку к экзамену. При этом, на последний день планировал несколько меньше вопросов. К экзаменам готовился исключительно по своим конспектам. В них были ответы на все вопросы.

Учебная группа из 26 слушателей сдавала экзамены в два потока. Половина группы сдавала экзамен до обеда, с 9 часов утра до 13 часов дня. Вторая половина группы приходила на сдачу экзамена после 14 часов. Я, как правило, ходил на экзамен во вторую смену. Утром вставал и успевал освежить в памяти весь материал.

На экзамене существовала билетная система. В каждом из 30 пронумерованных билетов были два вопроса и задача. Вопросы и задача были из разных тем. Билеты, помещённые в конверты, раскладывались случайным образом на столе преподавателя. Экзаменуемый входил в класс, докладывал о прибытии и, по предложению преподавателя, брал со стола один из конвертов с билетом. Достав из конверта билет, экзаменуемый сообщал номер билета, бегло анализировал содержание поставленных вопросов, как правило, говорил, что вопросы ясны и садился за стол для подготовки. Можно было отказаться от данного билета и тащить второй билет. При этом оценка снижалась на один бал. Одновременно к экзамену готовилось три человека.

Экзаменуемый на учтённых листках со штампами учебного отдела училища раскрывал содержание поставленных вопросов, решал заданную задачу. Первому на подготовку отводилось не более получаса, остальным выходило больше. Поэтому первыми шли наиболее подготовленные слушатели. Часто среди них был и я.

Далее экзаменуемый выходил к доске и докладывал, используя, при необходимости, доску. Так же он мог садиться рядом с преподавателем и докладывать ему прямо с листа. Экзамен могли принимать одновременно два преподавателя. Если среди них был «вредный» преподаватель, то есть тот, кто сможет срезать отличника, то выбирался для ответа более покладистый преподаватель.

Помню, экзамен принимали полковник Дубин и майор Кун. Я подготовился и уже хотел идти отвечать к освободившемуся Дубину. Последний, по мнению слушателей, отличался своей вредностью. Командир нашей группы, капитан Гляделкин, присутствующий на экзамене, запретил мне делать это. Я дождался, когда освободился майор Кун. (В 80-е годы во 2ЦНИИ мне пришлось работать вместе с лейтенантом Куном, сыном моего доброго экзаменатора).

Как правило, на экзамене отвечал с листа. Преподаватель пробегал по моему листку и, при необходимости, задавал вопросы. Я отвечал на них. Однажды, Вера Васильевна, принимая у меня экзамен по математике, натолкнулось на пример не связанный с ответом на вопрос.

— А это, что такое? — спросила она.

Зная, что Вера Васильевна любит всякие теоретические рассуждения подтверждать примерами, записал подходящий пример и поэтому сказал:

— Это для ответа на дополнительный вопрос.

Она рассмеялась.

На самом деле сдача экзамена проходила гораздо сложнее. Многие слушатели в течение года работали не достаточно серьёзно, и сдать нормально экзамены им было не по силам. Да и остальные хотели подстраховаться, почувствовать себя увереннее. Этому помогали шпаргалки.

(Шпаргалка (от польского — бумажка). Бумажка с заметками, которою учащийся тайно от учителя пользуется во время исполнения письменных работ или ответов на экзамене).

Создание шпаргалок — настоящая индустрия. Кто-то индивидуально писал себе такие бумажки. Но чаще всего, это организовывалось на уровне старшего группы. Кто-то, где-то у кого-то в учебном отделе училища доставал чистые проштампованные листы бумаги. Далее старший группы распределял кому, на какой билет писать шпаргалку. Но это было не всё.

Как правило, приём экзамена ведут два преподавателя. Но почему-то к началу экзамена прибывал только один из них. Он заходил в класс, раскладывал билеты на стол, а затем выходил к экзаменуемой группе, стоящей, как правило, на значительном расстоянии от класса, в глубине какой-нибудь ниши. Он спрашивал слушателей о готовности к экзамену и есть ли у кого какие-нибудь неясные вопросы. В это время назначенные, отчаянные слушатели врывались в неохраняемый класс и срисовывали расположение билетов на столе. Это была рискованная авантюра. Но почему-то за всю нашу пятилетнюю историю никто на этом деле не попался.

Помню, преподаватель спросил: «Есть ли у кого-нибудь неясные вопросы?». Все молчали, как рыба об лёд. Ведь чтобы задать неясный вопрос, нужно его знать. Не слыша вопросов, преподаватель повернулся и уже собрался идти в класс. Это была бы катастрофа. В последний момент я его остановил своим вопросом. Он возвратился и начал отвечать. За время ответа все пришли в чувство и появились другие вопросы.

Далее слушатели заходили в класс на экзамен и брали билет, на который они писали шпаргалку. Правда, случались фосможорные ситуации, когда кто-то ошибался с конвертом и вся система нарушалась. В этом случае очередной экзаменуемый должен был нести пострадавшему спасательную шпаргалку. Однажды, во время летних экзаменов была организована передача шпаргалок по нитке через открытое окно. Наблюдал я своих товарищей в такой стрессовой обстановке. Я сдавал экзамены без шпаргалок, поэтому не испытывал таких переживаний и волнений.

Я думаю, что система шпаргалок нужна была не только нам, слушателям. Она нужна была преподавателям, руководству курса, факультета и даже училища. Ведь хорошие и отличные оценки — лицо преподавателей и руководства всех степеней. Поэтому никто из преподавателей, в своё время побывавших в нашей шкуре, не устраивал слежки, репрессий, старался не замечать, что твориться рядом с ним. Тех преподавателей, кто не подчинялся этим неписаным правилам, не любили, как слушатели, так и командование училища. Об одном из них я расскажу ниже.

Преданность партии прежде всего

Отдельно хочется рассказать о наших «главных» дисциплинах, которые названы в первых строках «Выписки из зачётной ведомости», придаваемой в качестве приложения к диплому.

В Советском Союзе отличные знания основ учения марксизма-ленинизма были критерием преданности партии, правительству и советскому народу. На протяжении 5 лет будущие военные инженеры изучали в МВИЗРУ историю КПСС, марксистско-ленинскую философию (диалектический материализм и исторический материализм) политэкономию (капитализма и социализма), основы научного коммунизма, партполитработу и основы воинского воспитания.

Для жаждущих стать отличником учёбы, общественные дисциплины были, можно так сказать, основными. Критерий отличника — средний бал 4,75 может быть учтён лишь тогда, если по ним будут только пятёрки.

Казалось бы, в общественных дисциплинах нет сложных формул, которые нужно понимать и хорошо запоминать. И, следовательно, в их изучении не должно быть особых трудностей. На самом деле, в них масса терминов, дат, определений, которые необходимо просто заучивать, находить в них какую-то логику. Что сделать, порой, не просто. Эти предметы требовали хорошей памяти, набора соответствующей терминологии. Мне приходилось над ними попотеть, чтобы получить желаемые пятёрки и спустя два года учёбы капитанское звание, а по окончании училища, право выбора дальнейшего места службы.

В результате, на экзамены по общественным дисциплинам ходил с трепетом. Особенно неистовствовал преподаватель по философии, подполковник Николай Карлович Свобода.

Рассказывали, что он из латышей и когда пришёл в училище, то на сессии в одной из курсантских групп поставил 15 двоек. К нашему приходу он уже обтесался, но всё равно ставил оценки строго, без всяких поблажек, не шёл на сговор со своей совестью. Нужно сказать, что методистом он был хорошим, лекции читал без всяких отступлений от темы, давал возможность всё записать. На практических занятиях любил, чтобы ему давали чёткие ответы на поставленный вопрос, без всякой словесной шелухи и демагогии.

Я понял его требования. На семинарах и на экзаменах старался быть чётким. В начале, называл тему, тезисно раскрывал её, а затем начинал раскрывать каждый тезис. После раскрытия второго, третьего тезиса, он, как правило, меня останавливал, ставя желаемую пятёрку. Кроме того, он требовал чёткого знания первоисточников марксизма-ленинизма.

Изучать и конспектировать их, было не просто. Ведь нужно было не пересказывать их, а уловить в них суть. Мои конспекты по первоисточникам пользовались большим спросом. Не все любили корпеть над их изучением и конспектированием.

Готовясь к экзамену по философии, я, после изучения очередного вопроса, на четвертушке листа старался тезисно его сформулировать. Утром, перед экзаменом, быстро пробегал все свои листки. В памяти возникала чёткая картина по каждому вопросу.

Однажды был свидетелем, как не просто некоторым слушателям давался экзамен Николаю Карловичу. Я уже подготовился отвечать по своему билету и сидел, слушая ответ Виталия Куликова. Вдруг в кабинет вошёл начальник курса подполковник Гаврюсев и поинтересовался:

— Как идёт сдача экзамена?

— Утром я уже поставил одну двойку и вот очередной товарищ отвечает на двойку, — заключил Николай Карлович.

— Как!? — взорвался Куликов.

— Вы говорите уже 10 минут, а по сути вопроса вы ещё ничего не сказали.

— Но, я учил.

— Но ничего же не сказали по сути вопроса.

— Но, я учил.

Бедный, Витя, далее стал что-то лепетать по сути вопроса и ушёл с экзамена с желаемой тройкой.

Подполковник Свобода, по моему мнению, был трагической личностью. Не нужны были в наше время, да и сейчас тоже, честные люди. Его не любили ни курсанты, ни слушатели, ни коллеги по кафедре, ни начальство. Вскоре его не стало в училище. Спустя несколько лет после выпуска я встретил Николая Карловича на Комаровском рынке в Минске. Он узнал меня, пошёл на разговор.

Вначале, в одном из институтов Минска, он готовил аспирантов и принимал у них экзамены. Порой к нему поступали просьбы поставить «нужному» человеку на экзамене по философии положительную оценку. Он не шёл против своей совести. И от него избавились.

— Сейчас я читаю лекции студентам и очень доволен своей работой.

Интересно и с отдачей преподавал основы научного коммунизма Николай Иванович Китаев. Он был по сравнению со Свободой более приземлённым, но так же требовал чёткости в ответах. Запомнился мне одна сдача ему экзамена. Я вытащил билет. Он меня спросил, ясны ли мне вопросы билета. Я сказал, что ясны. Он взял у меня зачетную книжку, поставил в ней пятёрку и отпустил с Богом.

Вскоре после выпуска он был в командировке в Калинине в ВКА ПВО, где мы с ним тепло встретились.

Запомнился на всю жизнь преподаватель по партполитработе и основам воинского воспитания полковник Морозов А. С. Он был политработником в войсках, затем стал преподавателем названного предмета в училище. Как методист он был никакой, тем более, что никакого учебника по названному предмету не было. Записать, что-либо связное по предмету было трудно. Он постоянно отвлекался от темы на свои войсковые воспоминания. Главное, на что он обращал внимание, чтобы мы были преданными партии и советскому правительству. На мою беду в 1970 году в Армении был посажен самолёт с американскими генералами. Вот что написано об этом сегодня в Интернете.

(Частыми стали нарушения в районе Закавказских республик, где границу охраняли 19-я Армия ПВО и 34-я Воздушная Армия.

Первой добычей 34-й ВА в 70-х годах стал самолет связи ВВС США типа Beechcraft U-8, который 21 октября 1970 г. пересек границу в Армении и углубился на советскую территорию. Вылетевшие на перехват истребители заставили нарушителя сесть на аэродроме г. Ленинакан. В американский экипаж входили: два генерала армии США Шерер и Мак-Куэрн, пилот самолета майор ВВС США Рассел и полковник армии Турции Денели все они были задержаны и после короткого расследования в ноябре того же года выданы властям США).

На очередной лекции полковник Морозов резюмировал, что это американские шпионы. По аудитории пронёсся смешок: «Да какие это шпионы?» «В газете „Правда“ написано, что шпионы, а в ней пишется только правда», — парировал полковник. Я по глупости своей возьми и ляпни: «А как же 37-й год?».

Кто сказал, он не заметил, но впредь на всех партийных собраниях в группах нашего курса подчёркивал это высказывание, искажая мою мысль. Это случилось и на собрании в нашей группе. Я не выдержал и выступил. Сказал, что вся моя служба свидетельствует, что я предан партии и советскому правительству, а в 1937 году «Правда» порой называла людей врагами народа. Позже выяснилось, что это не так.

В дальнейшем полковник Морозов об этом эпизоде не говорил, на экзамене меня не срезал. А на банкете, по случаю выпуска нас из училища, подошёл ко мне с бокалом, поздравил меня с успешным окончанием училища и сказал, что он никому об этом инциденте не доложил, и это позволило мне получить золотую медаль.

Что ж, были среди политработников порядочные люди.

Физическая подготовка

Большое внимание в училище отводилось физической подготовке. Ведь учились мы в рассвете физических сил. Мне, например, во время учёбы в училище было 26—31 год. Некоторые слушатели были на пару лет моложе или старше меня. Запомнились гимнастика, в том числе и силовые упражнения, кроссы, лыжи, преодоление полосы препятствий. При этом часто бывали различные зачёты с оценкой. И здесь я старался самостоятельно получить пятёрку.

Помню, нам нужно было сдавать силовые упражнения на перекладине. Это подъём силой, подъём переворотом, поднести прямые ноги к перекладине. На пятёрку нужно было сделать не менее 10 таких упражнений. Я знал, что выполнить это не смогу. Наш физорг группы Володя Беспалов заверял меня, что он поговорит с преподавателем и мне будет поставлена необходимая оценка. Я же не захотел идти на этот подлог и начал ежедневно ходить в спортзал тренироваться. Тренировки привели к тому, что когда устраивались между группами курса соревнования по количеству выполнения этих упражнений, то мне было доверено отстаивать честь группы.

В училище Володя Некрасов научил меня грамотно бегать на лыжах. Я полюбил их. И занимался лыжами до 60 лет.

С лыжами в училище связан интересный эпизод. Бегал я на лыжах на желаемую пятёрку. Но в 1969 году в училище на должность заместителя начальника училища был назначен генерал-майор Ф. М. Терехов.

С его приходом начали строиться в массовом порядке различные спортивные снаряды. Вся территория училища была заставлена перекладинами. Одновременно генерал считал, что каждый выпускник училища должен выполнять нормы Военного спортивного комплекса (ВСК) второй степени. За спортивные рвения генерала, он получил кличку «Пан спортсмен». Был тогда такой герой в юмористической телепередаче «Кабачок «13 стульев».

Всех нас, поголовно, заставляли писать соответствующие социалистические обязательства. Я, зная свои силы, долго не мог взять на себя такие обязательства. Но начальник курса настаивал, ведь ему нужно было отчитываться перед генералом. Норму ВСК-2 по лыжам я так и не смог выполнить. Начальник курса организовал дополнительные соревнования с такими отстающими, как я. Их было на курсе достаточно много.

Пробежать мы должны были 5 км. Я договорился со Славой Халитовым. Мы надели одинаковые номера. Я стартовал и вовремя финишировал, срезав дистанцию, а Слава проносил мой номер по трассе перед судьями. Начальник курса, почувствовав подвох, не засчитал мне этот результат. Я успокоился. Но начальник курса, видимо не смог отчитаться за свою работу. Он организовал новые соревнования. Так как дело шло к весне, и снег днём уже здорово подтаивал, соревнования были назначены на 7—30 утра. Мы со Славой сделали новый дубль. Наконец, начальник отстал от меня.

Научили ребята меня грамотно бросать гранату. Оказывается, ей нужно придавать инерцию не руки, а всего тела. В результате, граната у меня полетела до нужного зачётного рубежа.

Несколько раз в год нам устраивались кроссы на 1 или 3 км. Со времён детства и юности я постоянно тренировал себя в беге. Поэтому кроссы мне были не страшны.

Бегом для себя занимался до 60 лет. В этом находил какой-то кураж. Понял, что такое второе дыхание. Однажды, в возрасте около 50 лет, проверяя себя, провёл в беге около двух часов.

Интересно, было организована фиксация результатов кросса. Всем нам присваивались номера и выдавались соответствующие жетоны. Мы должны были на финише их опустить в ящик, который имел три задвижки. Судья на старте запускал секундомер. По истечению времени на отлично, задвигалась первая задвижка, на хорошо — вторая, на удовлетворительно — третья. Все остальные получали оценку неудовлетворительно. Я всегда успевал бросить свой жетон в первое отделение, на отличную оценку.

Больше всего на уроках физкультуры любили футбол. Играли с удовольствием, как малые дети. Из группы 26 человек создавались две команды. В одной команде игроки с нечётными номерами по журналу. В другой с чётными. Играли азартно, но без грубости. Я всегда играл в нападении. Мотаться (делать обводки) я особенно не умел. Но всегда мог умело распорядиться мячом в пределах штрафной площадки. Редко уходил с поля без забитого гола. Заметил, что ребята, умеющие и любящие мотаться, подходили с мячом к воротам без сил и лупили его, как правило, мимо ворот.

Наблюдая сегодняшний российский футбол, я вижу ту же картину. Бьют сильно, но не точно. Весь расчёт на теорию вероятности. Чем больше ударов в направлении ворот, тем больше вероятность, что какой-то мяч попадёт в них. Однажды меня взяли играть за команду учебной группы, но вскоре капитан заменил меня, заметив, что я не вступаю в силовую борьбу. Не хотел я калечиться.

Специализация

Учёба наша всё продолжалась. В течение трёх курсов обучения мы получили необходимые теоретические основы. С 4-го курса началась специализация, то есть изучение техники, которую мы, как инженеры, должны будем эксплуатировать в войсках. Наша учебная группа была определена на изучение радиолокатора подсвета цели (РПЦ) зенитной ракетной системы (ЗРС) дальнего действия С-200. В РПЦ входили антенный пост «К-1» и аппаратная кабина «К-2». Мы назывались локаторщиками.

Некоторые учебные группы изучали ракету, пусковую установку и кабину подготовки ракеты к старту «К-3». Эти группы назывались ракетчиками.

ЗРС С-200 из одного семейства с ЗРК С-75, на котором я служил. Обе они конструировались и разрабатывались в знаменитом КБ-1. По окончании МВИЗРУ я буду тесно сотрудничать с этим КБ, а по окончании военной службы даже несколько лет буду в нём работать.

ЗРС С-200 была новейшей нашей разработкой. Эскизный проект её был выпущен в начале 1960 года. В феврале 1967 года система была принята на вооружение. К чести училища, к началу нашего обучения в 1969 году система была развёрнута в учебных классах, был подготовлен квалифицированный преподавательский состав, который разработал соответствующие учебные пособия.

ЗРС С-200 имела существенные отличия от ЗРК С-75. Во-первых, в ней применялся не привычный импульсный сигнал, а непрерывный. Сопровождение цели осуществлялось по угловым координатам и скорости. Дальность цели определялась по данным целеуказания или, при необходимости, с помощью специальной модуляции сигнала.

За счёт допплеровской фильтрации сигнала РПЦ С-200 были не страшны пассивные помехи и отражения от земли. Назначением РПЦ С-200 были сопровождение цели и её подсвет для обеспечения работы головки самонаведения (ГСН) ракеты.

В РПЦ многие процессы боевой работы были автоматизированы. Для обеспечения этого имелась специализированная цифровая вычислительная машина (ЦВМ). За счёт мощного передающего сигнала и высокого коэффициента усиления антенны РПЦ ЗРС С-200, по сравнению С-75, обеспечивала большую дальность обнаружения и поражения целей. Дальность стрельбы С-200 по ТТЗ (тактико-техническое задание) должна была составлять 240 км. Печальная практика показала, что реальные возможности системы значительно выше.

(4 октября 2001 года самолёт Ту-154 авиакомпании «Сибирь», выполнявший рейс по маршруту Тель-Авив — Новосибирск, потерпел катастрофу над Чёрным морем. Согласно заключению Межгосударственного авиационного комитета, на высоте 11 тысяч метров самолет непреднамеренно сбила украинская зенитная ракета С-200, выпущенная в воздух в рамках проводившихся на Крымском полуострове военных учений. Все 66 пассажиров и 12 членов экипажа погибли.

Авиакатастрофа произошла за пределами номинальной дальности ракеты С-200. Координаты падения самолета находятся на расстоянии около 340 км от мыса Опук, где расположен полигон).

Занятия по технике проводились в специальных режимных корпусах, куда мы проходили по пропускам. Все записи мы делали в секретных тетрадях. Так же как и в ДВАРТУ в группе были назначены секретчики, которые перед началом занятий раздавали нам наши конспекты и учебные пособия.

Впредь самоподготовка проводилась организованно с 16 до 19 часов, в закреплённом за учебной группой классе, под надзором командира классного отделения.

Слушателям, которые к 4 курсу в общежитиях при училище получили комнаты для проживания, было хорошо. Они с 14—30, когда заканчивались занятия, до 16 часов успевали пообедать и немножко отдохнуть. Мы же, проживающие в городе, после обеда в училищной столовой, маялись в ожидании, когда начнётся самоподготовка.

Непривычно было то, что во время самоподготовки велась порой беспредметная болтовня, которая мешала сосредоточиться тем, кто желал серьёзно заниматься. Присутствие на самоподготовке было строго обязательным. Порой её посещал начальник курса, командир классного отделения должен был отчитаться за каждого отсутствующего слушателя. Уважительной причиной отсутствия на самоподготовке была работа на кафедре.

Работа на кафедре

Слушатели совместно с преподавателями и адъюнктами, пишущими диссертации, участвовали в проведении различных научных исследований. Они, с одной стороны, помогали преподавателям и адъюнктам остепениться, с другой стороны, вели разработку своих будущих курсовых и дипломных проектов, а порой и диссертаций.

Успешно работал на кафедре слушатель нашего курса, командир первой учебной группы Валентин Долгов. Кафедру возглавлял кандидат (позже доктор) технических наук, профессор Тимофей Иванович Шеломенцев. В 1969 году им была создана научная школа «Распознавание радиолокационных целей». Валентин пришёл в эту школу в начале её создания. Их работа была востребованной и результативной. По окончании училища Валентин остался работать на кафедре и вскоре стал кандидатом технических наук. В 1989 г. коллектив ученых данной научной школы, в том числе и Долгов, за разработку принципиально новых методов акустического и автоматического распознавания радиолокационных целей, удостоен Государственной премии СССР в области науки и техники.

С 1965 года в МВИРТУ существовала, созданная В. Я. Аверьяновым, научная школа «Теория и практика радиолокационного наблюдения. Разнесенные радиолокационные системы». Позже её возглавил А. Е. Охрименко. Под его руководством успешно работал на кафедре курсант Павел Алексеевич Созинов. Окончив в 1982 году училище с золотой медалью, он был распределён во 2ЦНИИ МО и попал в мою научную группу. Прибыл Павел в институт с большим заделом для будущей кандидатской диссертации. Вскоре он её написал и успешно защитил. Позже Павел написал и докторскую диссертацию. Научные успехи, деловая хватка, серьёзный подход Павла к порученному делу были замечены, он был приглашён на работу в Москву. Сегодня о Павле Созинове можно прочитать в Интернете.

(Павел Алексеевич Созинов — генеральный конструктор ОАО «Головное системное конструкторское бюро Концерна ПВО «Алмаз-Антей» имени академика А. А. Расплетина»; родился 26 октября 1959 г.; в 1982 г. окончил Минское высшее инженерное зенитное ракетное училище ПВО с золотой медалью; с 1982 по 2000 г. служил во 2-м ЦНИИ Министерства обороны РФ, закончил аспирантуру и докторантуру; с 2001 по 2002 г. — заместитель генерального директора по межсистемной интеграции ОАО «НПО «Алмаз» (ныне ОАО «ГСКБ «Алмаз-Антей»); с 2002 по 2005 г. — заместитель генерального конструктора по НИОКР ОАО «НПО «Алмаз»; с 2005 г. по настоящее время — 1-й заместитель генерального конструктора — заместитель генерального директора по научно-техническому развитию ОАО «Концерн ПВО «Алмаз-Антей»; с февраля 2011 г. — генеральный конструктор ГСКБ «Алмаз-Антей»; доктор технических наук, профессор; действительный член Академии военных наук; автор более 150 научных трудов по тематике ПВО, РЭБ и ПРО; имеет правительственные награды; Член Научно-технического совета Военно-промышленной комиссии при Правительстве РФ; Член Совета генеральных и главных конструкторов, ведущих ученых при Председателе Правительства РФ).

Приятно сознавать, что такие люди работали рядом с тобой. Но мы отвлеклись от темы разговора.

Выше я хотел сказать, что работа на кафедре, для многих курсантов и слушателей дала путёвку в науку. Я тоже пытался работать на кафедре. Но тематика, на которую я попал, оказалась для меня скучной. Никогда я не думал, что мне придётся профессионально заниматься научной работой.

Специальные дисциплины

Изучали мы функциональные и принципиальные схемы устройств передающе-приёмной кабины «К-1», аппаратной кабины «К-2», ЦВМ, входящей в состав «К-2».

Параллельно нами изучались регламентные работы, ремонт и боевая работа на технике. Особенно нас донимала тактика войск ПВО, изобилующая огромным количеством формул, обосновывающая правильность принятия того или иного решения.

На предыдущих 3-х курсах мы изучили основы радиотехнических дисциплин, как бы азбуку. Сейчас мы должны были изучать принципы, порядок работы и схемы различных устройств. Последние представляли собой набор изученных нами «букв». Мне, хорошо усвоившего основы, легко было изучать принципиальные схемы различных устройств.

Интересны были практические занятия по ремонту техники. Разработчики ЗРС тщательно продумывают контроль работоспособности техники. Он осуществляется по различным индикаторам, стрелочным приборам и пр. Отсутствия или уход от номинала какого-либо параметра, свидетельствует о неисправности, того или иного устройства. Ты определяешь его и далее занимаешься проверкой работоспособности устройства с помощью различных измерительных приборов. Для этого необходимо было знать показатели правильной работы техники, уметь связать отсутствие какого-либо параметра с работой конкретного устройства. Мне, хорошо представляющего работу изучаемой техники, решать эти ребусы было легко.

Преподаватель вводил неисправность, засекал время и уходил по своим делам. Мы, работая группой 3—5 человек, искали неисправность. Как правило, мне приходилось быть ведущим. Внимательно контролируешь работу аппаратуры. Вдруг обнаруживаешь отсутствие на экране индикатора какой-либо метки. Вспоминаешь, что она должна вырабатываться таким-то устройством. На схеме, а затем на аппаратуре выделяешь это устройство и начинаешь с помощью измерительных устройств, чаще всего это был осциллограф, проверять прохождение сигнала по данной схеме. В результате, определяешь неработающий элемент. Чаще всего это были неисправные электронные лампы, у которых преподаватели откусывали один из штырьков.

Некоторые слушатели из группы, после выделения неисправного устройства, ещё до проведения измерений, начинали искать лампу с откусанным штырьком. Найдя её, мы всё равно тщательно проводили все измерения. Так как преподавателю мы должны были грамотно доложить логику наших размышлений при отыскании неисправности.

Преподаватель, выслушав рассказ одного из нас об обнаружении и устранении неисправности, оценивал работу группы с учётом потраченного времени и ставил нам оценку. Далее он вводил следующую неисправность. Порой мы отыскивали её очень быстро, но преподавателя не спешили приглашать, чтобы не переусердствовать.

Во время учёбы на 4 и 5 курсах возвращался я домой, как правило, в 9-ом часу вечера.

Партийно-политическая работа

С целью нашего коммунистического воспитания все пять лет нашей учёбы в училище велась непрерывная, настойчивая партийно-политическая работа (ППР). В училище её возглавляли начальники политического отдела полковник Д. А. Макаров (1963 — 1969) и генерал-майор артиллерии Н. В. Акимов (1969 — 1977). На факультете её вели секретари парткома факультета — подполковник Н. Ф. Капичин, затем капитан Л. А. Кандыбович.

Партийно-политическая работа имела массу форм

Это, во-первых, преподавание нам вышеназванных общественных дисциплин, которым в нашей учёбе придавалось первостепенное значение.

Практически все слушатели были коммунистами либо, в крайнем случае, комсомольцами. Было негласное распоряжение — в высшие военные училища беспартийных не принимать. Считалось, что каждый сознательный офицер должен быть бойцом партии. В партию офицера не рекомендовали, если он имел заметные изъяны: был нарушителем воинской дисциплины, злоупотреблял спиртным, вёл аморальный образ жизни. Если же человек изъянов не имел и сознательно не вступал в партию, то это было подозрительно, наш ли это человек.

Нас, коммунистов, воспитывали в соответствии с «Моральным кодексом строителя коммунизма», вошедшим в текст Третьей Программы КПСС, принятой XXII съездом (1961 г.). Он сегодня забыт, а звучал он следующим образом.

Моральный кодекс строителя коммунизма

1. Преданность делу коммунизма, любовь к социалистической Родине, к странам социализма.

2. Добросовестный труд на благо общества: кто не работает, тот не ест.

Забота каждого о сохранении и умножении общественного достояния.

3. Высокое сознание общественного долга, нетерпимость к нарушениям общественных интересов.

4. Коллективизм и товарищеская взаимопомощь: каждый за всех, все за одного.

5. Гуманные отношения и взаимное уважение между людьми: человек человеку друг, товарищ и брат.

6. Честность и правдивость, нравственная чистота, простота и скромность в общественной и личной жизни.

7. Взаимное уважение в семье, забота о воспитании детей.

8. Непримиримость к несправедливости, тунеядству, нечестности, карьеризму, стяжательству.

9. Дружба и братство всех народов СССР, нетерпимость к национальной и расовой неприязни.

10. Нетерпимость к врагам коммунизма, дела мира и свободы народов.

11. Братская солидарность с трудящимися всех стран, со всеми народами.

Сегодня (2015 год) по Интернету узнал историю создания Морального кодекса и отзывы о нём.

(По утверждению политолога Ф. М. Бурлацкого, Моральный кодекс строителя коммунизма был написан при следующих обстоятельствах.

«Дело было в Подмосковье, на бывшей даче Горького. Шёл 1961 год. С группой консультантов ЦК КПСС я работал над программой партии; с начала и до конца. Нашей группой руководил секретарь ЦК Борис Николаевич Пономарёв, а непосредственную работу осуществлял его зам; Елизар Ильич Кусков, прекрасной души человек, остро пишущий и тонко чувствующий слово журналист.

Как-то утром, после крепкой вечерней пьянки, мы сидели в беседке и чаевничали. Елизар мне и говорит:

— Знаешь, Фёдор, позвонил «наш» (так он звал Пономарёва) и говорит: «Никита Сергеевич Хрущёв просмотрел всё, что вы написали, и советует быстро придумать моральный кодекс коммунистов. Желательно в течение трёх часов его переправить в Москву».

И мы стали фантазировать. Один говорит «мир», другой; «свобода», третий; «солидарность»… Я сказал, что нужно исходить не только из коммунистических постулатов, но и также из заповедей Моисея, Христа, тогда всё действительно «ляжет» на общественное сознание. Это был сознательный акт включения в коммунистическую идеологию религиозных элементов. Буквально часа за полтора мы сочинили такой текст, который в Президиуме ЦК прошёл на ура».

В 2009 году Геннадий Зюганов заявил: «Я считал и считаю, что первым коммунистом был Иисус Христос, Нагорная проповедь написана не хуже Морального кодекса строителя коммунизма. Собственно, Моральный кодекс строителя коммунизма списали с Нагорной проповеди».

В 2011 году Владимир Путин отметил, что «Моральный кодекс строителя коммунизма» — это выдержки из Библии»).

Решил и я поинтересоваться текстом Нагорной проповеди.

Нагорная проповедь

1) Любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас.

2) Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку.

3) Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твоё не требуй назад.

4) И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними.

5) И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники любящих их любят.

6) И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники то же делают.

7) И если взаймы даёте тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же.

8) Но вы любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым.

9) Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд.

10) Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете.

11) Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясённою, нагнетённою и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам.

Уловить параллель между этими двумя документами простому смертному, не просто. Но раз умные люди об этом говорят, то поверим им на слово. Можно сказать только одно, что оба эти документа призывали людей, в том числе и коммунистов, к добру, порядочности, честности, добродетели.

Работа партийной организации

В каждой учебной группе, на курсе, а так же на факультете были созданы партийные организации. Руководили ими в учебных группах и на курсе партийные бюро из 5 и 7 человек, соответственно, во главе с секретарём партийной организации, выбранным из слушателей.

Работа секретарём отнимала массу времени и нервов. Как правило, им никто не желал стать. Процедура его избрания была следующая. Вначале избирался состав партийного бюро, которое избирало секретаря. Помню, кажется на 4-ом курсе, у «доброжелателей» учебной группы возникло желание выдвинуть в состав партийного бюро отличников, чтобы им жизнь мёдом не казалась. В их числе были и я с Жорой Меженцевым. Мы решили ими не становиться. Было избрано партийное бюро из пяти человек, куда мы вошли. Далее, я с Жорой, определив в его составе подходящую кандидатуру на секретаря, подошли к одному из членов партийного бюро. Его мы спросили, желает ли он быть секретарём. Он, естественно, отказался. Мы ему предложили кандидатуру секретаря. Он с нами согласился. Так как нас было трое из пяти, то есть большинство, то вопрос был решён положительно для нас троих. Наши «доброжелатели» были разочарованы.

Добросовестная работа секретарём отнимает массу времени. Он должен ежемесячно планировать партийную работу, готовить и проводить партийные собрания и прочие политические мероприятия в группе, оформлять соответствующие партийные документы. Его постоянно приглашали на заседания парткома факультета или в политотдел училища для инструктажа. С него спрашивали за успеваемость и дисциплину в учебной группе.

Каждое партийное собрание нужно было организовывать: готовить выступающих, писать черновик решения партийного собрания, делать самому или кому-то поручать доклад по повестке дня партийного собрания.

Особое место в ППР занимали организация и проведение партийных собраний. Они проводились ежемесячно в учебной группе и на курсе. Так же периодически проводилось партийное собрание факультета.

Проводились собрания внеурочное время с 15—16 часов, длились они 2—3 часа и более. Это зависело от повестки дня. Особенно длительными были ежегодные отчётно-выборные собрания и собрания, на которых разбиралось персональное дело провинившегося коммуниста.

Повестка дня собрания планировалась заранее и утверждалась партийными органами училища. Они касались жизни группы, курса, факультета («Повышение успеваемости», «Улучшение дисциплины» и пр.), либо жизни всей партии («Одобрение и воплощение в жизнь решений съезда КПСС (Пленума ЦК КПСС) и пр.).

Докладчик назначался, как из числа руководителей всех рангов, так и из числа слушателей. Собрания проводились по строго установленному протоколу. О собрании объявлялось заранее. При необходимости и возможности вывешивалось объявление.

Собрание открывал секретарь партийной организации. Он проверял присутствие на собрании всех коммунистов, устанавливал кворум, (Кворум — установленное законом, уставом организации или регламентом число участников собрания (заседания), достаточное для признания данного собрания правомочным принимать решения по вопросам его повестки дня.), докладывал кто присутствует на собрании от других партийных организаций и предлагал, при наличии кворума, открыть партийное собрание. Коммунисты поднятием руки голосовали за открытие собрания. При этом для проформы объявлялось: «Кто ЗА?», «Кто ПРОТИВ?», «Кто ВОЗДЕРЖАЛСЯ?». Как правило, все были «ЗА». Секретарь объявлял, что для ведения собрания нужно избрать президиум и предлагал его количество. Собрание голосованием могло уточнять число президиума. Далее секретарь либо члены собрания предлагали состав президиума. Он утверждался персонально или, как правило, списком. Все старались максимально сократить время этого мероприятия. Попасть в президиум не большая радость. Если ты в него попал, то уже никак не сможешь слинять с этого собрания. Вспоминается папин анекдот ещё с 30-х годов: «Всех в президиум избрали, чтоб домой не разошлись». Президиум из своего состава избирал председателя, который должен вести собрание, и секретаря.

Председатель собрания объявлял повестку дня. На повестку дня может выноситься несколько вопросов: основной вопрос, приём в партию, персональное дело коммуниста или просто отчёт коммуниста о своей деятельности, разное. Она может уточняться коммунистами и должна утверждаться голосованием по той же процедуре. В президиум могут поступить записки от коммунистов с просьбой по той или иной причине отпустить их с партийного собрания. Чаще всего это отлынивание, нежелание тратить 3—4 часа своего драгоценного времени на, порой, пустую говорильню. Опять голосованием собрание отпускает или не отпускает коммуниста с партийного собрания. Если тебя отпускают, то ты летишь с собрания как на крыльях. Тебе на этот раз очень повезло. Невольно приходит на память анекдот.

«Секретарь донимает коммуниста:

— Ты почему не был на последнем собрании?

Тот оправдывается:

— Если бы я знал, что это будет последнее собрание, то я бы сам пришёл и жену с тёщёй на него привёл»

После ухода с собрания отпущенных коммунистов, устанавливался регламент: время на доклад, на выступления в прениях, какое время выделить на прения, через какое время работы, и на сколько, делать перерыв в работе собрания и пр. Председательствующий спрашивал у докладчика, сколько ему нужно времени на доклад. Если он запрашивает слишком много времени, то с мест идёт ропот, и кто-то предлагает сократить время доклада. Всем хочется поскорее разделаться с этой «бодягой». Это не делается, если докладчик из начальников.

Когда регламент установлен председатель предоставляет слово докладчику. В течение 20—60 минут он должен вещать политически грамотные установки, анализировать состояние дел в учебной группе, на курсе, факультете, ставить в пример отличившихся, критиковать нерадивых, дать всему политическую оценку, поставить задачи партийной организации.

По завершении доклада докладчику, с разрешения председателя коммунисты могли задавать вопросы. На них докладчик мог ответить сразу, либо в заключение прений. Если выступает большой начальник, то коммунисты, наученные горьким опытом, ему вопросы не задают. Об одном высоком начальнике ходила жизненная, армейская байка. В конце доклада он спрашивал: «Вопросы есть?» В ответ молчание. Он резюмировал: «Всё правильно. Вопросы задают одни дураки».

Начинались прения. На этом этапе возникали затруднения. Желающих выступить в прениях либо не было, либо их было очень много, тогда они записывались заранее. Но чаще всего председатель спрашивал: «Кто желает выступить?». Желающие выступить поднимали руку. Председатель из леса рук выбирал нужного, по его разумению, выступающего, либо он давал слово коммунистам, заранее записавшихся для выступления. Порой тому, кто желал что-то критическое сказать, слово не представлялось. Как и доклад, выступления в прениях зачитывались по бумажке.

Во-первых, каждое слово должно было быть политически выверенным. Во-вторых, чтобы в течение выделенных тебе по регламенту 3—5 минут, ты не «бекал-мекал», а чётко прочитал всё заранее заготовленное и написанное на бумажке целиком, либо в виде тезисов. Как правило, эта была пустая болтовня: «одобряем», «заклеймляем», «улучшим», «повысим». Хуже всего, если в выступлении звучали слова критики в адрес провинившегося коммуниста. С одной стороны, ему, как правило, никто не хочет зла, и его стараются оправдать. С другой стороны, присутствующее в таких случаях высокое партийное начальство делает выводы, что партийная организация покрывает нарушителя партийной дисциплины, и принимает решение сурово наказать коммуниста своей властью.

Бывало и наоборот. Коммунист своим поведением, наглостью, пренебрежением к товарищам уже всех «достал». Порой это были дети или родственники больших начальников. От выступающих коммунистов поступали предложения исключить его из партии. В этом случае тоже высокое партийное начальство обвиняло партийную организацию, что она не досмотрела, не помогла ему стать на путь истины. И сейчас она должна взять его на поруки.

Выступление коммуниста на собрании с докладом или в прениях — характеристика его работы в партийной организации. Это непременно отражается в партийных характеристиках, которые пишутся по случаю представления на звание, на более высокую должность и пр. Если коммунист не активен, то ему удачи не видать.

Во время доклада и прений бедный секретарь конспектирует доклад и выступления в прениях, старается собрать у всех выступающих их бумажки с записями. Председатель следит за регламентом, за поведением коммунистов на собрании, чтобы последние громко не разговаривали и не спали. Если докладчик не укладывается в регламент, то председатель его останавливает и спрашивает сколько ему ещё нужно времени, чтобы окончить доклад. Решением собрания докладчику дают какое-то время для завершения доклада.

По докладу и прениям принималось решение партийного собрания. Его проект готовился заранее докладчиком, секретарём партийной организации, либо одним из коммунистов-слушателей. Решение старались сформулировать так, чтобы оно было весомое, но безликое, никого конкретно ничему не обязывающее: «Одобрить решения партии и правительства…», «Повысить успеваемость…», «Улучшить дисциплину…» и пр.

Наконец, к всеобщей радости председатель заключал, что партийное собрание закрыто. Все облегчённо вздыхали и разбегались по домам. Моя дорога домой длилась не менее полутора часов. Дома нужно было быстро поужинать и приготовиться к завтрашним занятиям, которые никто не отменял.

Секретарь собрания, в последующие дни начисто редактировал и переписывал в сброшюрованную книгу протоколов собраний партийной организации повестку дня, кто отсутствовал, кто присутствовал из руководства, состав президиума собрания, содержание доклада и выступающих, решение собрания. Всё это скреплялось подписями председателя, секретаря и других членов президиума собрания.

Стенная печать

Одной из форм ППР была стенная печать — орган партийной и комсомольской организации курса. Стенгазеты выпускались к определённой дате или по случаю важного политического события в жизни страны. Они должны были отражать партийную и комсомольскую жизнь курса, увязывать её с решениями партии и советского правительства. Газета должна была иметь название, быть художественно оформленной, иметь около десятка заметок, отражающих жизнь курса.

Возможно, в моем личном деле, в той же партийной характеристике было записано, что в дивизионе я одно время занимался редколлегией. В общем, начальник курса вызвал меня к себе и, не смотря на мои отнекивания, сагитировал возглавить курсовую редколлегию.

Я приступил к делу. Помимо меня в редколлегию были избраны два художника и несколько членов редколлегии. Нужно было организовать её работу, чтобы к определённой дате продумать содержание газеты, кого-то озадачить на написание заметок, их отредактировать, художественно всё оформить, от руки аккуратным почерком переписать все заметки в газету. Тогда у нас не было ни компьютеров, ни печатных машинок.

Выпуск газеты отнимал массу времени и нервов. Каждого члена редколлегии нужно было озадачить, намеченных корреспондентов уговорить писать заметки. Много нервов терялось при общении с художниками. Их было на курсе двое. Как все творческие работники, знающие себе цену, они были капризны. К ним нужен был особый подход. Много времени отнимало редактирование заметок. На втором курсе мне удалось избавиться от редакторства, им стал Виктор Ерофеев, с которым я сегодня (2015 год) общаюсь в Одноклассниках.

Редактор и редколлегия избирались на общем собрании курса. Так как большинство не любило отличников, то избавиться мне от этого креста на последующих курсах не удалось. Я нёс свой крест, не жалуясь, не бегая к начальнику курса с жалобами на кого-нибудь или за помощью. Всё делал своими силами и нервами. Начальнику курса видимо нравилось, что я его не беспокою, не ною, не жалуюсь. Я думаю, что помимо золотой медали, моя работа в редколлегии повлияла на моё распределение во 2ЦНИИ МО.

Участие в парадах минского гарнизона

Строевой подготовки в училище, как отдельной дисциплины, для слушателей не было. Однако ею мы усиленно занимались в ходе подготовки к военным парадам, устраиваемым в столице Белоруссии Минске.

(Парад — торжественное прохождение войск или военной техники. Проводится, как правило, в дни официальных праздников, торжеств государственного и военного значения, а также после завершения крупных военных учений.

Парады проводились ещё в армиях Древнего Египта, Персии, Рима и других государств.

В русской армии парады получили широкое распространение с конца XVIII века.

В СССР военные парады проводились дважды в год (за исключением периода Великой Отечественной войны) — 1 мая (праздник трудящихся) и 7 ноября (день Великой Октябрьской Социалистической Революции). Военные парады проходили не только в столице СССР городе герое Москве. В обязательном порядке они проводились в городах-героях, столицах союзных республик, городах, где располагались штабы военных округов, штабы флотов ВМФ СССР, штабы крупных военных соединений или большое количество военных ВУЗов. Последний парад на 1 мая прошел в СССР в 1968 году).

Училище на парад выставляло четыре ротных коробки слушателей офицеров и три коробки курсантов. Не ходили на парад выпускные курсы и первый курс курсантов. Каждая коробка состояла из 100 человек (10х10). Вначале курс, более 160 человек, выстраивали по росту в одну шеренгу. Начальник курса формировал шеренги по 10 человек основных, и несколько человек выделялось в резерв, а так же в коробки других курсов, где не хватало слушателей для полной коробки. В каждой шеренге выделялись правофланговые. Считалось, что на них лежит особая нагрузка и ответственность. Они старшие в шеренге. По ним должны равняться все остальные. На тренировку они выходили со специальной повязкой, чтобы легче было начальству, при необходимости, определить какая шеренга нарушает строй.

Подготовка к параду проводилась в неурочное время в течение месяца. Вначале нас собирали в 8 часов утра на строевом плацу училища или в других подходящих местах. Мы занимались слаживанием в шеренге из 10 человек. Под барабан мы шагали строевым шагом. Главное, выше ногу и строгое равнение по правофланговому. Вспоминалась строевая подготовка, которую мы прошли в среднем училище. Затем устраивалось прохождение перед командованием училища в составе коробок, во главе с начальником курса. После каждого прохождения командованием училища делались замечания. Они передавались нам по громкоговорителю. Кто хорошо прошёл, отпускались. Отстающие прогонялись дополнительно. Но, как бы то ни было, в 9 часов утра мы должны были быть на занятиях. Чтобы вовремя прибыть на тренировку к 8 утра, мне приходилось вставать в 5:30 утра.

Недели за две до парада тренировка к параду в составе всего минского гарнизона проводилась на строевом плацу военного городка Уручье под командованием штаба Белорусского военного округа (БВО).

(Военный городок Уручье располагается в Минске на 8-ом км трассы Минск-Москва. Основан предположительно в 1920-х годах. Вначале состоял из одной улицы. До 1991 года 90% населения составлял офицерский состав вооружённых сил СССР, позже Вооружённых сил Республики Беларусь, однако после отмены статуса ЗВГ (закрытый военный городок) в 1998 году население стало преимущественно гражданским).

В ЗВГ Уручье, расположенном в километре от училища, нас привозили на грузовых машинах и автобусах к 16 часам. Делались те же прохождения ротными коробками в составе минского гарнизона. Училищные коробки возглавлял начальник училища генерал-лейтенант Филатов Н. Г., а каждую коробку — начальник курса. После каждого прохождения командование БВО, отвечающее за подготовку парада, делало замечания по каждой коробке. Большую часть времени мы стояли. От нечего делать многие играли в «балду». Один называет город, второй должен назвать новое название города, начинающего с конечной буквы предыдущего города. Кто не может найти соответствующего названия, тот и «балда». Здесь идут страстные споры, что такой город не существует или такой город уже назывался. Другие, рассказывают различные были и небылицы. Ты становишься невольным слушателем. Когда народ слишком «разгалдитс», начальник курса призывает к порядку: «Прекратить разговоры!». Эти мучения длятся не менее полутора-двух часов.

Накануне праздника, на Центральной площади города Минска организуется генеральная ночная репетиция военного парада. Вечером, в установленное время, мы прибываем в училище. Нас сажают на грузовые машины или автобусы и везут в Минск. По случаю вечерней прохлады ранней весны или поздней осени некоторые согреваются спиртным. Помню, Валерий Балакар так «согрелся», что был невменяемым, особенно по той причине, что у него накануне ушла жена. Он всё время, пока мы ехали в Минск, плакался мне в жилетку. И предельно мне надоел. Мне, как старшему шеренги, нужно было тщательно его прикрывать, чтобы его не заметило начальство.

Высадившись на Интернациональной улице, мы забегали в подворотни и спешили освободить свои мочевые пузыри. Уже не помню, были ли там какие-либо туалеты. Да и трудно их предусмотреть для нескольких сот человек. Далее мы строились, следовали на Центральную площадь, пересекаемую проспектом Ленина, и выстраивались в установленном месте. Коробки училища смотрели на Дом профсоюзов. Правее нас, на самом проспекте, стояла ротная коробка офицеров штаба БВО. Остальные воинские части минского гарнизона из рядового и сержантского состава строились левее нас. Образовалось своеобразное каре от улицы Энгельса до Дома профсоюзов. Внутри этого каре, напротив правительственной трибуны, выстраивался оркестр. В соответствии с не писанными воинскими порядками, когда каждый командир (начальник училища, старший из командиров, выстроенных на парад воинских частей, командующий парадом) даёт временной (почему-то называемый «ефрейторским») зазор до 20—30 минут, то выходили мы на исходный рубеж за час и более до начала проведения мероприятия. Дальше было длительное, бессмысленное стояние.

Наконец, в назначенное время прибывает командующий парадом. В качестве его выступает первый заместитель командующего БВО. Для его встречи старший из командиров выстроенных воинских частей, это представитель коробки офицеров штаба БВО, подаёт команды: «РАВНЯЙСЬ», «СМИРНО», «Равнение на пра-ВО». Все мы равняемся в шеренгах, замираем, поворачиваем голову в нужную сторону. Идёт доклад о построении войск и их готовности к параду. После доклада командующий парадом, находящийся в открытом лимузине, подаёт команду «ВОЛЬНО».

Дальше идёт достаточно длительное ожидание начальника принимающего парад. Это командующий БВО. В нашу бытность ими были: генерал-полковник С. С. Маряхин (07.1964 — 09.1967) и генерал-полковник И. М. Третьяк (09.1967 — 06.1976). С последним я встречался на балхашском полигоне 20 лет спустя, на учении «Заслон 87». В 1987 году, после знаменитого пролёта и посадки Руста на Красной площади, сухопутчик генерал-армии Иван Моисеевич Третьяк был назначен Горбачёвым М. С. Главнокомандующим войсками ПВО.

Для встречи принимающего парад командующий парадом подаёт те же команды: «РАВНЯЙСЬ», «СМИРНО», «Равнение на пра-ВО». Все командиры, возглавляющие коробки с подчиненными войсками, снова прикладывают руку к головному убору, мы замираем по стойке смирно, а оркестр играет «Встречный марш». Командующий парадом, приложив руку к головному убору, подъезжает к принимающему парад и рапортует ему: «Товарищ генерал-полковник. Войска минского гарнизона для парада в ознаменование пятидесятой годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции построены. Командующий парадом генерал-лейтенант Иванов».

Принимающий парад, приняв рапорт, объезжает войска, здоровается отдельно с каждой воинской частью. Мы в ответ в один голос отвечаем: «Здравия желаем товарищ генерал-полковник». Так как это делалось достаточно энергично, то отдельных слов, порой, невозможно было разобрать. Когда здоровался он с другими части, то слышалось в ответ «ГАВ-ГАВ! ГАВ-ГАВ». После этого командующий поздравлял нас с праздником. Так как на этот раз он делал поздравление энергично, то невозможно было разобрать, с чем нас поздравляют. Мы в ответ на поздравление троекратно, протяжно, с перекатами, во весь голос кричали «УРАаааа!». После объезда войск принимающий парад ехал к трибуне, оркестр играл «Славься», а все участники парада снова кричали «УРАаааа!». Наконец подавалась команда «ВОЛЬНО». Оркестр исполнял сигнал «Слушайте все».

Взгромоздившись на трибуну, принимающий парад, после исполнения сигнала имитировал речь, начиная её словом «Товарищи!». Затем шло молчание на запланированное время речи. В конце он произносил «УРА!». Участники парада отвечали ему троекратным «УРАааа». Оркестр играл гимны. Вначале исполнялся гимн Советского Союза, а затем Белорусской ССР. Все принимают положение «смирно», а командиры прикладывают руку к головному убору. По окончании исполнения гимна командиры опускают руку, а мы принимали положение «вольно».

Перед прохождением торжественным маршем командующий парадом подавал команды: «СМИРНО», «К торжественному маршу, поротно, на одного линейного дистанции, первая рота прямо, остальные напр-ВО», «На пле-ЧО», «Равнение направо, шагом — МАРШ». Все эти команды подаются с определёнными интервалами, чтобы участники парада успели выполнить все необходимое. Все команды дублировались нашими командирами.

По команде «К торжественному маршу» командиры ротных коробок выходят из строя становятся перед строем своих коробок. Знамёнщики и ассистенты училища и других воинских частей, так же выходят вперёд и становятся на установленной дистанции. Барабанщики становятся в 15—20 шагах впереди головного соединения. Линейные, назначенные для обозначения линии прохождения войск торжественным маршем, бегом (строевым шагом) занимают места на расстоянии 15—20 шагов один от другого.

По команде командиров воинских частей «На плечо» знамёнщики поднимают боевые знамёна, вставляют нижний конец древка Знамени в стаканчик перевязи и придерживают древко руками.

Подав все команды, командующий парадом движется на своём автомобиле в 30 шагах от впереди командира головной ротной коробки и впереди барабанщиков. Не доезжая одного-двух линейных от принимающего парад, он прикладывает руку к головному убору и поворачивает голову в его сторону. Миновав принимающего парад, он выходит из машины и становиться у трибуны.

По команде «Марш» головное подразделение начинает движение строевым шагом под бой барабанов. Когда головное подразделение будет на расстоянии четырёх-пяти линейных от принимающего парад, оркестр начинает играть марш, барабанщики, идущие впереди, замолкают. Остальные подразделения, в том числе и мы, повернувшись направо, доходим до места, где стояло головное подразделение, по команде своего начальника курса поворачиваемся налево, выравниваемся и по команде «Прямо» следуем строевым шагом за впереди идущим подразделением. Не доходя оного-двух линейных до принимающего парад, начальник курса, следующий впереди нашей коробки, прикладывает руку к головному убору, поворачивает голову в сторону принимающего парад и одновременно подаёт неустановленную команду «РАЗ». По этой команде все, кроме правофланговых, поворачивают голову в сторону принимающего парад.

Когда последняя шеренга нашей коробки минует принимающего парад, всё тот же начальник курса подаёт неустановленную команду «ДВА», опускает руку от головного убора, а все, находящиеся в строю, одновременно поворачивают голову прямо. Мы начинали идти походным шагом. Начальник училища и командиры других соединений, миновав принимающего парад, выходят из строя и становятся в пяти шагах правее командующий парадом, и как бы принимают парад своих подразделений.

Вот и весь парад. Ради прохождения этих пятидесяти-семидесяти метров мы тренировались в течение месяца. Но для нас на этом тренировка не заканчивалась.

После прохождения мимо принимающего парад, мы по проспекту Ленина спускались вниз, доходили до улицы Янки Купалы, затем по Интернациональной и улице Энгельса, совершив кругосветное путешествие, возвращались на свои исходные позиции. Принимающий парад, вместе со своими помощниками, командующим парадом и командирами соединений делали разбор прохождения войск, формулировали соответствующие замечания и указания. Наконец, эти замечания доходили и до нас.

Нужно было сделать второй заход, с учётом замечаний, по упрощённой схеме, начиная с команды командующего парадом: «СМИРНО», «К торжественному маршу, поротно, на одного линейного дистанции, первая рота прямо, остальные напр-ВО», «На пле-ЧО», «Равнение направо, шагом — МАРШ». Мы делали второй заход. Обычно вдогонку сообщалось, что мы прошли нормально и нам можно возвращаться домой.

Мы доходили до ожидающих нас машин, расположенных на Интернациональной улице. Здесь строй распускали. Это было около 3-х часов ночи. Те, кто жил в гостиницах училища на 9-ом километре, возвращались домой на машинах. Те, кто жил в городе, действовали по варианту — «кто как может». Большинство добирались домой пешком или на такси. Я, иногда, брал по такому случаю папин «Запорожец» и возвращался домой на нём. Правда, я не много от этого выигрывал. Мне нужно было развести по домам своих друзей, того же Жору Меженцева, поставить в гараж машину и пробежаться от гаража к дому около двух километров. Так как занятий на завтра, а вернее, уже на сегодня никто не отменял, то к 8:30 мы должны были быть в училище. Так нас по суворовски закаляли — «тяжело в учении, легко в бою».

1-го мая или 7-го ноября всё повторялось, как на генеральной репетиции. Но это было уже днём и всё проходило без всяких условностей, с настоящей речью и присутствием на трибуне руководства партии и правительства Белорусской ССР, возглавляемой в те годы Пётром Мироновичем Машеровым.

Нам как-то везло, не помню, чтобы во время генеральной репетиции или парада были дождь или снег. Не повезло только в том, что 30 декабря 1968 года отмечалось 50-летие БССР. По случаю этого значимого юбилея был военный парад. От этого парада запомнилось то, что на нём присутствовал Маршал Советского Союза, первый заместитель Министра обороны СССР Якубовский Иван Игнатьевич. Тогда я как-то не задумывался причиной его присутствия на параде. Сегодня же с помощью Интернета установил эту причину. Об этом красноречиво говорит биография маршала.

(Якубовский Иван Игнатьевич родился 7 января 1912 года в деревне Зайцево ныне Горецкого района Могилевской области (Белоруссия) в крестьянской семье. Белорус.

В Красной Армии с 1932 года. В 1932—1934 годах — курсант Объединённой Белорусской военной школы.

С декабря 1935 по декабрь 1937 года — командир танкового взвода 16-й танковой бригады Белорусского военного округа.

Участвовал в военных операциях в Западной Белоруссии 1939 года.

Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 года. В июле-сентябре 1941 года — командир танкового полка. В январе-марте 1942 года — заместитель командира танковой бригады. С марта 1942 по июнь 1944 года — командир отдельной 91-й танковой бригады на 1-м Украинском фронте.

Части под его командованием сражались на Западном, Южном, Юго-Западном, Сталинградском, Донском, Брянском, Центральном, Воронежском и 1-м Украинском фронтах.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 января 1944 года за умелое руководство воинскими соединениями и проявленные при этом личное мужество и героизм, полковнику Якубовскому Ивану Игнатьевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 сентября 1944 года за умелое руководство воинскими соединениями и проявленные при этом личное мужество и героизм, полковник Якубовский Иван Игнатьевич удостоен второй медали «Золотая Звезда»).

Конечно, участие в парадах, как показано выше, не простое дело. Но в целом, о них осталось чувство гордости и удовлетворения — тебе доверили и ты смог.

На одном концерте с Генеральным секретарем ЦК КПСС

Это было в 1970 году. На территории Белоруссии были проведены военные учения «Двина».

(Крупные общевойсковые учения «Двина» проводились в марте 1970 года в Белоруссии с участием всех родов войск Московского, Ленинградского, Белорусского, Прибалтийского и Северокавказского военных округов.

Учения были приурочены к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина. Учениями руководил министр обороны А. А. Гречко).

Для подведения итогов учений в городе Минске был собран весь генералитет во главе с министром обороны Маршалом Советского Союза Андреем Андреевичем Гречко и начальником Главного политического управления Советской Армии и Военно-Морского Флота генералом армии Алексеем Алексеевичем Епишевым. На совещании присутствовали Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев и Первый секретарь ЦК Компартии Белоруссии Пётр Миронович Машеров.

После подведения итогов учений планировался концерт в Театре оперы и балета города Минска.

В качестве статистов на концерт были приглашены мы, слушатели четвертого и пятого курсов МВИЗРУ. Начальник курса подполковник Гаврюсев разрешил мне с Жорой Меженцевым, не живущих на территории училища, поехать домой, чтобы переодеться в парадную форму одежды. Мы должны были прибыть к оперному театру к 14 часам и там ожидать приезда слушателей училища.

Вовремя прибыв к театру, мы не обнаружили никакого намека на подготовку концерта. Растерявшись, позвонили дежурному по училищу. Он ответил, что все офицеры участники концерта находятся в клубе, там им крутят фильмы, они ждут команду на выезд, а мы должны ждать у театра.

В 16 часов приехали автобусы с офицерами старшего пятого курса. Наш четвертый курс на концерт приглашен не был. Автобусы с офицерами были поставлены невдалеке, у Минского суворовского училища. К главному входу театра подошел комендант МВИЗРУ майор Степанов, мы с Меженцевым ему представились, он приказал нам быть в его распоряжении.

После 17 часов начал съезжаться генералитет. Приехал начальник МВИЗРУ генерал лейтенант Филатов Н. Г. Вскоре прибыл и наш Главнокомандующий войсками ПВО страны Маршал Советского Союза Павел Федорович Батицкий. Стан у него был необъятным. Говорили, что, чтобы объять его стан, сшивались два парадных ремня. Нрава он был жестокого. По этому поводу о нём ходило множество легенд.

Рассказывали о трагических исходах для тех, кто попадался ему на глаза. Так же некоторые бравировали, что Батицкий из личного пистолета расстрелял Берию.

(23 декабря 1953 года по приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР по собственному желанию Батицкий лично привёл в исполнение смертный приговор Л. П. Берии).

По моему мнению, в этом нет никакого героизма, и генерал не должен был исполнять роль палача.

Мне любопытно было наблюдать следующую картину. Я, молодой капитан, не смел подойти к своему начальнику училища генералу Филатову, стоящему одиноко недалеко от меня. Аналогично, он не подходил к своему начальнику, маршалу Батицкому, который в пяти метрах от него беседовал с группой генералов.

Генералитет собрался, а команды «Заводить!» все еще не было. Наконец, за 15 минут до начала концерта коменданту МВИЗРУ была дана команда «Заводить!».

Комендант здесь же приказал мне бежать к автобусам, в которых сидели слушатели, чтобы передать им эту команду. Я бросился выполнять приказ. Но вдруг, мимо меня, промчалась кавалькада черных, правительственных машин, возможно с Брежневым, Машеровым и высшим командным составом Вооружённых Сил. Я остановился перед машинами как вкопанный и вытянулся в струнку.

Свое дурацкое, двойственное положение, я осознал позже. Что могла подумать охрана, когда наперерез колонне правительственных машин мчится какой-то капитан. Ведь меня запросто могли подстрелить. Совсем недавно 22 января 1969 года было покушение на Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. Правда, об этом никто из нас не знал.

(Утром 22 января Ильин покинул квартиру дяди, украв милицейский плащ с погонами сержанта и фуражку, и направился в Кремль, куда был беспрепятственно пропущен благодаря форме. Встал в милицейское оцепление у Боровицких ворот перед зданием Оружейной палаты. По случайности, он оказался между двух взводов оцепления, поэтому присутствие незнакомого коллеги не вызвало подозрений у милиционеров. Около 14:15 в ворота въехал правительственный кортеж. Ильин пропустил первую машину, ведь обычно машина Брежнева всегда следовала в кортежах второй. Увидев приближение второй автомашины, он сделал шаг вперёд и открыл огонь по её лобовому стеклу из обоих пистолетов, которые прятал в рукавах плаща. При этом за шесть секунд успел выпустить 11 пуль.

Однако в машине находился не Брежнев, а участники встречи, космонавты Леонов, Николаев, Терешкова и Береговой. Последний, сидевший впереди рядом с шофёром, был слегка похож на Брежнева, что дополнительно ввело Ильина в заблуждение.

Выстрелами был смертельно ранен шофёр Илья Жарков. Николаев сумел перехватить управление и остановить автомобиль. Космонавты успели пригнуться, Береговой был ранен осколками стекла, а Николаеву пуля оцарапала спину. Был ранен также мотоциклист эскорта В. А. Зацепилов, который направил свой мотоцикл на Ильина и закрыл ему сектор обстрела. Сбить злоумышленника он не мог — тот стоял за ограждением, после чего Ильин был задержан сотрудниками КГБ).

Что интересно. Возле театра мы с Меженцевым находились с двух часов дня. За все это время мы не заметили действий службы безопасности. Её либо не было, либо она действовала незаметно для нас.

Заходили в оперный театр очень быстро. Нужно было еще вместе с генералами отстоять очередь в гардероб, чтобы сдать свою шинель. Затем в той же компании мы опорожняли свои мочевые пузыри. Сидели мы, естественно на балконе. Мне удалось расположиться в 1-ом ряду. В суматохе с Меженцевым мы потерялись.

Концерт начался без задержки. Л.И.Брежнев, П.М.Машеров, А.А.Гречко и А.А.Епишев расположились в ложе, справа от сцены. Все выступающие артисты разворачивались к ним лицом. Бесцветный концерт прошел в быстром темпе, без пауз, и длился около двух часов. Выступали только артисты белорусских театров.

По окончании концерта весь генералитет, находящийся в партере встал, развернулся лицом в правительственную ложу, где находился Л.И.Брежнев, и долго аплодировал.

Стажировки

Череповецкая зрбр

В 1968 году, по окончании 2-го курса я был на стажировке под Череповцом, в знаменитой зрбр, которая вела свою летопись с сентября 1917 года. Как будто бы зенитно-пулемётный полк, из которого она вышла, был создан по указанию самого Ленина. Мы в составе пяти человек (Лёша Богоявленский и Валерий Дегтярёв из 1-й группы, я из 2-й группы, Вениамин Полицин и Александр Смирнов из 3-й группы) хорошо провели время стажировки. Командование зрбр нас не обременяло. Им хватает своих забот. Мы же под руководством преподавателя МВИЗРУ, прибывшего с нами, знакомились с техникой, которую вскоре должны будем изучать, с войсковой жизнью, которую хорошо знали.

(79-я гвардейская зенитно-ракетная бригада (в/ч 62952, с дислокацией ее штаба в г. Череповце) входила в состав 3-го (Ярославского) корпуса ПВО Московского округа ПВО.

Это соединение прошло славный боевой путь, который начался в 1917 году, когда был сформирован Путиловский стальной артдивизион в составе 3-х батарей. Вторая батарея этого дивизиона с ноября месяца 1918 года принимала активное участие в боевых действиях под Псковом и Нарвой, в районе Петрозаводска и на линии Вологда — Архангельск.

За исключительный героизм и мужество, проявленные личным составом в районе станции Обозерская летом 1919 года, батарея получает высшую по тем временам награду — Красное знамя.

В 1966 году полк был переименован в 79-ю гвардейскую зенитно-ракетную бригаду в составе четырех зенитно-ракетных дивизионов С-75 и пяти зенитно-ракетных дивизионов С-200.

В августе 1967 года после успешных стрельб на полигоне бригада первой в ЗРВ ПВО страны заступила на боевое дежурство пятиканальным зенитно-ракетным комплексом С-200 «Ангара».

Гвардейцы всегда отличались высокой боевой выучкой. Из 25 боевых стрельб, выполненных на государственных полигонах, 21 выполнена с оценкой «отлично».

Войсковая часть 62952 расформирована в июне 2001 года).

Самым серьёзным заданием на стажировку было написание реферата по партийно-политической работе. Я, найдя в части хорошо оформленную Ленинскую комнату, решил написать реферат на тему: «Роль Ленинской комнаты в воспитании личного состава».

Описав стенды, находящиеся в комнате, резюмировал, как каждый стенд воздействует на сознание солдата, как он его мобилизует на лучшее выполнение солдатского долга перед партией, советским правительством и нашей Родиной.

Получился не плохой, содержательный реферат. Он был, главное, политически выдержан и хорошо увязан с ППР в войсках. Реферат неоднократно переписывался моими сослуживцами, а я за него получил очередную, идущую в диплом пятёрку.

Недалеко от воинской части протекала река Шексна. Мы часто ходили на её берег, играли в футбол и с удовольствием купались. Нас должны были повести на экскурсию на Череповецкий металлургический комбинат, гордость города, области и Советского Союза.

(Постановлением ЦК КПСС и СНК СССР №1066/417 от 15 июня 1940 года принято принципиальное решение о строительстве металлургического завода для северо-запада СССР.

11 мая 1941 года утверждено сооружение завода в г. Череповце, определена его мощность по основным видам продукции.

В связи с началом войны 22 июня 1941 года строительство законсервировано, все работы прекращены.

30 декабря 1947 года решено возобновить сооружение Череповецкого металлургического завода с пересмотром его проекта в соответствии с результатами изучения проблемы и рекомендациями Академии Наук СССР.

В августе 1951 года начались подготовительные работы по строительству первой коксовой батареи.

24 августа 1955 года был получен первый череповецкий чугун на доменной печи №1. Этот день стал Днем рождения Череповецкого металлургического завода. Домна работала на привозном коксе Ново-Липецкого металлургического завода. Также в этом году была построена первая машина аглофабрики.

Череповецкий металлургический комбинат является одним из крупнейших интегрированных сталеплавильных заводов в мире. Одним из конкурентных преимуществ служит его выгодное географическое положение, гарантирующее доступ к сырью, транспортным сетям и конечным потребителям).

Эта гордость нашей индустрии курировала нашу зрбр, выделяя ей большие деньги на ППР и боевую подготовку. На эти деньги был создан музей зрбр, в нём даже была запись, сделанная знаменитым Левитаном.

В музей, гордость части, нас сводили в первую очередь. Мы узнали боевой путь зрбр, её военную славу в годы войны. Никто не мог предположить, что спустя 30 лет, в 2001 году славная история боевой гвардейской части прекратится.

Наша экскурсия на Череповецкий металлургический комбинат не состоялась. Возможно потому, что 21 августа 1968 года начались Чехословацкие события. Помню, как всю часть, в том числе и нас, собрали в клуб. Начальник политотдела начал разъяснять, почему наше правительство решило ввести свои войска в Чехословакию. Все, конечно, единодушно поддержали этот шаг нашего родного советского правительства. Мы всегда были проникнуты духом, высказанным В. И. Лениным, что та «революция чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться».

В Чехословакии мы отражали происки американских империалистов, защищали социалистические завоевания. Наблюдая современную историю (2014 год), понимаешь, что это было не далеко от истины. Холодная война с СССР велась американцами и их союзниками в те годы самым решительным образом.

В городе Череповце бывали редко. Впечатление о нём можно резюмировать комментарием одним из пользователей Интернета:

«Жила в этом сраном городе 2 года. Это жуть, а что делается в индустриальном районе — работала на Советском проспекте, пыль на окнах красненькая, не говоря уж о запахах. Всем жителям за вредное влияние ароматов надо платить достойную надбавку, а не только тем, кто работает на вредных производствах».

Этой командировкой моя связь с череповецкой зрбр не окончилась. С ней связаны ещё два эпизода.

В 1984 году я в составе научно-исследовательской группы 2ЦНИИ МО участвовал в организации и проведении учений на балхашском полигоне «Горизонт 84». В качестве посредника от научной группы меня определили в зрдн Череповецкой зрбр.

Так как я владел методиками создания и контроля помеховой обстановки, то на учении я занимался этими вопросами.

Стало известно, что американцы планировали автоматизировать свои станции помех, использовать в них фазированные антенные решётки, которые позволят им увеличить уровень помех в десятки-сотни раз. Радиолокационные средства ЗРВ разрабатывались на существующие уровни помех. У военного руководства возник вопрос, а что будет, если американцы реализуют свою программу. По заданию 2ЦНИИ МО и лично моего научного руководителя В. В. Астрахова я провёл соответствующие исследования. В них показал, что стрельба при новых уровнях помех возможна, но на меньших дальностях. Но это теория, её нужно было проверить на практике.

Такая проверка велась в 1982, 1983 годах и, наконец, в 1984 году на исследовательских учениях на полигоне. Мы от учения к учению постепенно поднимали уровень помех. Результаты, наших расчётов подтверждались.

Перед реальными стрельбами по мишеням назначаются стреляющие зрдн и подстраховывающие. На стреляющий зрдн, из осторожности, ставилась несколько меньшая помеха, на мой череповецкий зрдн, подстраховщик второй очереди, была выставлена запредельная помеха.

Нам, исследователям, было интересно определить возможности обнаружения и сопровождения целей при такой помехе. На стрельбах ситуация сложилась так, что основной и первый подстраховывающий зрдн оказались не готовы к стрельбе.

Командир зрбр отдал стрельбу нашему зрдн. Мы цель сбили. Я чувствовал себя героем, ощущал гордость за зрдн, который научил стрелять при таких помехах, за нашу технику, к которой тоже имел какое-то отношение.

В 1986 году в очередной раз, в составе научно-исследовательской группы 2ЦНИИ МО участвовал в организации и проведении учений на базе Ярославского корпуса ПВО. Мне приходилось ездить по зрдн корпуса, рассказывать боевым расчётам, как им создать и контролировать помеховую обстановку на предстоящих учениях, как им действовать, когда экраны индикаторов от помех становятся белыми.

В эти годы на вооружение зрбр уже поступили ЗРК С-300, научно-техническое сопровождение которых я осуществлял во 2ЦНИИ МО. И снова судьба меня привела в череповецкую зрбр. В штабе бригады были собраны боевые расчёты, с которыми я провёл занятия о работе в помеховой обстановке.

Эта стажировка запомнилась ещё и тем, что я впервые побывал в Ленинграде. Об этом хотелось бы рассказать тоже.

Ленинград

Наш путь из Минска в Череповец пролегал через Ленинград. В нём мы должны были делать пересадку. При поездке туда и обратно мы задержались в нём на сутки.

В первом случае, с помощью военного коменданта нас устроили переночевать, кажется бесплатно, в гостинице какого-то военного учреждения. Утром, позавтракав, мы всей компанией отправились гулять по городу. Нам очень повезло. За день, до отхода вечернего поезда, мы посетили Эрмитаж, Исаакиевский собор, погуляли по городу и, главное, посмотрели на символ революции крейсер «Аврору».

На обратном пути, оставшись в одиночестве, решил разыскать в Ленинграде своего друга детства Валерия Тихонова. В Минске он жил в нашем районе, в генеральском доме. Я учился с Валерием в одном классе, помогал ему в учёбе по арифметике. Нам было приятно вместе играть, беседовать и фантазировать. Я неоднократно бывал у него в доме. В диковинку нам, босоногим послевоенным детям, в 1948 году было видеть двухэтажный особняк с тремя просторными комнатами, обставленными мебелью и картинами, вывезенными из поверженной Германии. Здесь впервые увидел ванную комнату и настоящий туалет. В середине пятидесятых годов отца Валерия, дослужившего до генерала, перевели служить в Ленинград. И вот спустя 15 лет после нашего расставания, я решил разыскать его. В справочном бюро сумел назвать только фамилию, имя и год рождения Валерия, и что его отец генерал. Спустя час мне дали его адрес: «Суворовский проспект 25». Дома я застал отца Валерия и его младшего брата Игоря. Генерал был уже в отставке. С Валерием мы не встретились.

Ночевать я устроился у своего одноклассника по Даугавпилскому училищу Владимира Агафонова. Адрес сообщили мне его родители, ленинградцы. Когда мы расставались, после училища, то обменялись адресами, естественно, родительскими. Дома Владимира не оказалось, жена сказала, что он ушёл в магазин. Я пошёл в магазин и вскоре, в очереди заметил Володю. Он страшно обрадовался случайной для него встрече:

— Ты только не уходи! Ты только не уходи!

Просидели мы с ним весь вечер, жена к нам не подошла, видимо, они жили не совсем в согласии. Похоже, что Володя выпивал, и это было причиной размолвок с женой.

Мытищинский электромеханический завод

На пятом курсе, зимой 1971 года, после сдачи экзаменов, ездили на две недели на электромеханический завод в Мытищи, для прохождения заводской практики, а вернее, чтобы посмотреть, как создаются отдельные детали для нашей «двухсотки». Мытищинский электромеханический завод был предназначен для производства и ремонта оборудования для сельских электроподстанций. Наша военная продукция производилась на заводе отдельно, инкогнито. Об этом знали только те, кому положено было это знать. Такая в советское время была отработанная, сложная, но надёжная кооперация.

Поездка особенно ничем не запомнилась. Постоянно сопровождал нас по заводу военный представитель (военпред).

(Военное представительство (ВП), ранее Представительство заказчика (ПЗ) — в РФ представительство Минобороны РФ, создаваемое для контроля качества и приемки военной продукции на предприятиях, в организациях и учреждениях независимо от ведомственной подчиненности и форм собственности, осуществляющих в интересах обороны разработку, испытания, производство, поставку и утилизацию этой продукции как непосредственно, так и в порядке кооперации.

Под военной продукцией понимается вооружение, военная техника, военно-техническое и иное имущество, научно-техническая и иная продукция, а также работы, выполняемые в интересах обороны.

ВП вправе контролировать качество военной продукции и ее соответствие технической документации на любом этапе разработки и производства этой продукции).

Нас после выпуска могли направить на эту должность. Она имела массу преимуществ: жизнь в городе, нормированный рабочий день, отсутствие личного состава и дежурств. Попасть на неё можно было только по большому блату. Когда служил во 2ЦНИИ МО, то приезжая в командировку в КБ-1, в первую очередь имел общение с военпредом. Ему сообщал цель приезда, и он отводил меня к нужному гражданскому специалисту КБ-1. Значительно позже, будучи уже в отставке, работая по военной тематике в гражданском НИИ, должен был сдавать свои разработки военпреду. Сделать это было не просто, он въедливо вникал во все детали моего отчёта.

Жили мы в какой-то общаге. При любой возможности выезжал в Москву, где останавливался у своих дальних родственников, дяди Пети и тёти Кати Пузыревских, живущих в Филях. У них я впервые встретился, познакомился и подружился с их приёмной дочерью Майей Васильевной Меньшиковой. Наша дружба продолжалась в течение 30 лет. Бывая в командировках в Москве и Подмосковье, часто останавливался у неё. В свою очередь, она неоднократно месяцами жила у нас на даче в Твери.

Запомнилось также то, что минчане Болдины (родственники Пузыревских) попросили меня купить в Москве, в «Берёзке» какое-то японское устройство для повышения эффективности работы электрозажигания отечественных автомобилей. Для этого мне было выдано 5 сертификатов. Когда заходил в магазин, охранник строго спросил: «Валюта есть!?». Я гордо ответил: «Есть!» — и с достоинством прошёл в магазин, поразивший меня ассортиментом товаров.

(«Берёзка» в СССР — сеть фирменных розничных магазинов, реализовывавших продукты питания и потребительские товары за иностранную валюту (иностранцам) либо за сертификаты, позднее чеки Внешторгбанка и Внешпосылторга (советским загранработникам — дипломатическим, военным и техническим специалистам, в частности специалистам «Зарубежстроя» и членам их семей).

Существовала сеть «Берёзок», принимающих чеки серии «Д» для обслуживания дипломатического корпуса, а также сеть магазинов и киосков при гостиницах «Интуриста», принимающих иностранную валюту (продажа сувениров, мехов, продуктов, напитков и сигарет).

Фанипольская зрбр

Весной 1971 года, перед написанием дипломного проекта нас направили на войсковую стажировку. На этот раз я был на стажировке в дивизионе фанипольской зрбр, расположенном в 60 километрах от Минска, недалеко от станции Негорелое. Был вместе с курсантом Анатолием Жуковским. Он был спортсменом, занимался борьбой, выглядел внушительно. Знал я его по фамилии Хайкин. Когда же я его назвал по этой фамилии, то он меня предупредил, что его фамилия Жуковский. Оказывается, при женитьбе на дочери командующего минской армии ВВС, генерала Жуковского, он взял фамилию жены. Мы с ним сошлись характерами, прониклись уважением друг к другу, подружились и с интересом работали по плану стажировки.

В зрбр я понял, что слабым звеном в ЗРС С-200 является её цифровая вычислительная машина (ЦВМ). Во-первых, она часто ломается, во-вторых, техники, её эксплуатирующие, имеют слабую подготовку. Было заметно, как это нервирует руководство зрдн, в состав которого я должен был вскоре войти. В этот момент я решил для себя писать диплом по тематике ЦВМ, чтобы во время его написания лучше её изучить. Анатолий Жуковский по окончании училища, естественно, обосновался в МВИЗРУ, где я его неоднократно встречал, приезжая на конференции и семинары. Последний раз видел Анатолия в 2003 году, когда был в Минске на 50-летии МВИЗРУ (теперь Белорусская военная академия). Вижу его, респектабельного и солидного на фотографиях, представляемых в Одноклассниках.

Написание и защита диплома

Обычно слушатели свои курсовые работы развивают в дипломный проект. У меня этого не получалось, тем более, что я решил его писать по ЦВМ. Предложенные темы, мне не нравились. Я предложил свою тему дипломного проекта.

Не просто было с научным руководителем. Научный руководитель моей курсовой работы от меня отказался. Другие руководители тоже почему-то оказались занятыми. Меня навязали «бедному» капитану Надольскому Анатолию Николаевичу.

Позже он мне рассказал, что научные руководители дипломных проектов не любят брать себе кандидатов на медаль. С ним нужно будет усиленно работать, чтобы вывести его на медаль. А вдруг случиться провал? Отвечать придётся им. Правда, это чисто моральная ответственность.

Первая наша встреча с Анатолием Николаевичем показала, что он растерян. Предлагал мне дорабатывать мою курсовую работу. Я же не видел в своей курсовой работе перспектив, хотел ближе познакомиться с ЦВМ, поэтому настоял на своём и представил ему план работы. Он согласился со мною.

Я начал писать дипломный проект. Разработка дипломного проекта в наше время осуществлялась не просто так, а в соответствии с решениями партии и правительства. С 30 марта по 9 апреля 1971 года в Москве проходил XXIV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Во введении дипломного проекта мы должны были связать актуальность разработки дипломного проекта с решениями съезда, подтвердить это соответствующими цитатами.

Дипломный проект должен быть обоснован и с тактико-технической точки зрения, повышать один из показателей ЗРС С-200. К диплому положено предложить, самостоятельно рассчитать и реализовать какое-нибудь техническое устройство.

Написание диплома шло у меня по плану. Материала оказалось больше, чем положено (100 страниц от руки написанного текста, с расстоянием между строками 10 мм). Я же писал текст с расстоянием между строками 7 мм. Одновременно с написанием текста диплома, разрабатывал техническое устройство.

Это было согласующее устройство в виде эмиттерного повторителя. Он был начерно собран, но никак не хотел работать. Вдруг я заметил, что эмиттерный повторитель хорошо работает с индуктивной нагрузкой. Но такая схема не является классической и в теории нет её расчёта. Пришлось разработать и предложить теорию расчёта.

К Надольскому сам ни разу за помощью не обращался. Он иногда приходил ко мне, чтобы проверить, всё ли у меня идёт по плану. Чем больше я работал, тем больше у меня возникало вопросов и сомнений. Надольский убедил, что у меня всё нормально, а сомнения мои — мелочи, и порекомендовал отложить на недельку диплом, чтобы забыть свои сомнения. Этот совет помог. На защите эксперимент был представлен убедительно. Легко прошли защита дипломного проекта и ответы на дополнительные вопросы.

Из 168 офицеров-слушателей нашего курса диплом с золотой медалью защитило шесть человек, в том числе трое из нашей группы: это я, Жора Меженцев и Володя Некрасов. Нами были получены соответствующие дипломы с отличием и отдельным указанием «с золотой медалью».

Кроме того наши фамилии написаны золотом на мраморной доске медалистов училища. Доска сохранилась до сих пор. Не смотря на то, что на базе нашего училища, в мае 1995 года, создана Военная академия Республики Беларусь (ВАРБ).

После пятилетнего забега без особого напряжения я пришёл на финиш без единого сбоя. Конечно, работал больше других, но не перегружался. А на экзамены всегда шёл спокойно, так как был готов ответить на любой вопрос программы обучения. Помогали в учёбе проработанные конспекты. Низкий поклон замечательным преподавателям-методистам, которые с большой ответственностью отдавали нам свои знания, позволяли иметь конспекты, не требующие, в большинстве случаев, обращаться к толстым учебникам. Некоторых из преподавателей я назвал выше, здесь продолжу этот список в алфавитном порядке, к сожалению, без привязки к кафедрам, учёных и воинских званий, которые менялись после нас:

Берёзкин А. М., Брагилевская С. З., Броудо Б. И., Быкадоров А. К., Волков Н. И., Голяк Г. А., ГригоренкоА. А., Деренько Л. Н., Егоров В. М., Елкин В. Г., Ельчанинов А. М., Зубарь В. В., Калмыкова Т. А., Козубовская А. В., Кравцов В. А., Кузуб А. К., Лакузо В. С., Лапшин В. М., Маслов В. Г., Метла О. П., Непомнящий А. Б., Олейников О. А., Остапов А. Е., Павлова Н. И., ПетровА. Н., Писаренко Г. К., Приходько Г. Г., Рожок А. А., Санковский Е. А., Скорев А. В., Степанов Г. А., Суриков А. С., Сергиенков В. А., Тимошенко В. С., Хесин М. Ю., Хижко В. П., Шершнёв О. Н., Юрцев О. А., Ямайкин В. Е., Яшников М. В.

Предметы, которые они преподавали, а мы изучали и сдавали на экзаменах и зачётах, представлены в выписке к диплому.

Распределение

Распределение выпускников училища, осуществляемое государственной комиссией — важнейшая ступень в офицерской жизни. Советский Союз огромен. Зенитные ракетные войска расположены на всей его территории: от Анадыря на востоке, до Калининграда на западе, от Новой Земли на севере, до Кушки на юге. Естественно, большинство мест службы находятся вне городов, вдали от различных центров. Многое зависит в твоей судьбе, куда тебя пошлют (распределят), на какую должность тебя направят. В каких условиях будет жить твоя семья. То ли она будет маяться от безделья, скуки, неустроенности на дальней точке. Где нет ни работы для жены, ни детского сада для ребёнка. Где в школу возят за многие километры. На всё это могут наложиться и климатические условия.

Распределением выпускников Военных ВУЗов (ВВУЗов) Войск ПВО занимается Главное управление кадров (ГУК) Войск ПВО, расположенное в Москве. Они знают куда, сколько и на какие должности следует направить выпускников. Разнарядка ГУК спускается в ВВУЗы, в том числе и в наше МВИЗРУ.

В первую очередь, в «тёплые» места распределяются дети, племянники и ближайшие родственники больших начальников. Их чадам места определены заранее. Может быть, даже до поступления в училище. Такие «счастливчики» были и на нашем курсе. Учёбой в течение 5 лет они себя не утруждали. Главное для них — получение диплома.

Некоторые в хорошие места попадали по счастливой случайности. В училище из Москвы и других мест приезжали «покупатели» и, например, спрашивали: «У кого есть квартира в Москве?». Удобно было главкам брать к себе на службу офицеров, которым не нужна жилая площадь, по крайней мере, в ближайшее время. По такому принципу поехал служить в Москву Лёня Мисун.

Многое в распределении зависело от командования училища, факультета и даже курса. У них тоже были свои симпатии и знакомства с нужными людьми, которых нужно было ублажить. Хорошие места для службы подбирались ими для помощника начальника курса, командиров учебных групп, для секретарей партийных организаций и пр.

Формально, распределением занимается Государственная комиссия, принимающая защиту дипломов. Выпускник заходит в комнату, где находится комиссия, докладывает о своём прибытии. Перед председателем комиссии список выпускников и предложения, по сути, уже состоявшегося распределения. Председателю остаётся только от имени государства озвучить это решение. Тот, кто окончил училище с золотой медалью, имеет право выбора места службы. Ему называлось три места. Он вправе выбрать одно из них. Порой было как в поговорке «хрен редьки не слаще».

Думал и я о своём распределении. Накануне со мной заговаривал начальник курса подполковник Гаврюсев Леонард Андреевич:

— Ты куда хочешь ехать служить?

— В войска, желательно поближе к Минску.

Многие из сослуживцев откуда-то уже знало куда они поедут служить. Успешно защитив диплом, решил спросить у начальника курса о своей судьбе:

— Куда я поеду?

Ответ был краток:

— Пошёл ты к чёрту со своими войсками! Поедешь в НИИ в Калинин.

Что такое НИИ, я не знал. Спросил у своих товарищей, которые в этом вопросе были просвещены гораздо больше меня.

НИИ — это жизнь в городе, без личного состава и дежурств. Ждёт тебя интересная работа. Так подполковником Гаврюсевым была определена моя судьба и судьба моей семьи.

Хочется пару слов сказать о наших отношениях с Гаврюсевым. Это был честный служака. Не заметил, чтобы он шёл на сближение с нами, слушателями. Всегда требовательный, скрупулезный, порой придирчивый, не допускал панибратства, без вредных привычек. Можно сказать, что на курсе за это его недолюбливали. Я практически 5 лет был редактором стенной газеты курса. Поэтому мне часто приходилось общаться с ним. Вёл я себя самостоятельно, никогда не подводил его, но никогда и не заискивал перед ним. Не выделял и он меня. Только изредка напоминал он мне, что я кандидат в отличники, что я кандидат на золотую медаль. Это делалось для того, чтобы я не расслаблялся. Ибо отличные оценки слушателей курса — не плохой козырь для него. Один из показателей его успешной работы. Есть чем отчитаться перед руководством училища.

В 2011 году по случаю 40-летия со дня окончания училища минчане организовали встречу выпускников курса. На эту встречу я не ездил, так как накануне побывал в Минске. Ребята прислали мне фотоотчёт о встрече. На встречу пригласили и Гаврюсева. Вёл он себя просто, достойно. В 80 лет выглядит замечательно.

Но вернёмся в июнь 1971 года. Когда я порадовал свою Ларису чудесным распределением, она расплакалась.

— Ты чего?

— Калинин же голодный город.

Такое было первое суждение о городе, в который мы должны были ехать. Кто знал, что мы в нем поселимся на всю оставшуюся жизнь.

В Калинин с нашего курса были распределены ещё два человека. Это Андрей Ситков. Он был обладателем красного диплома и отлично себя показал, будучи на пятом курсе секретарём партийной организации. О Валерии Егорове говорили, что у него отец был генералом. Общаясь с ним в Калинине, я никогда его об этом не спрашивал. Сам он и его жена Тамара тоже об этом не обмолвились. Возможно, были другие причины или ему просто повезло.

При распределении разыгрывались настоящие трагедии. Это случилось, например, с Валерием Ермаковым. С Валерием мы тепло общались. Мы оба белоруса. Относился он ко мне доверчиво, с симпатией. Особенно учёбой себя не перегружал. В учёбе был середнячком. Увлекался радиотехникой, постоянно кому-нибудь ремонтировал телевизоры. Для нас, в конце 60-х годов, Высоцкий и его стихи были откровением. Валерий же их хорошо знал. Помню, на одной из вечеринок он взахлёб мне их читал.

Как большинство семейных слушателей Валерий снимал в Минске квартиру. На эту же квартиру он привёз из деревни мать. Уже не помню, по какой причине, то ли невестка не ужилась со свекровью, то ли причиной был симпатичный, донжуанистый Валерий, семья распалась. Валерий ходил в роли завидного жениха. Одно время он встречался с нашей преподавательницей по математике. В конце концов, на четвёртом или пятом курсе Валерий заново женился и зажил счастливо с модой женой у неё на квартире. Так как Валерий за время учёбы ничем себя особенно не проявил, то получил соответствующее распределение. Он же с молодой женой хотел остаться в Минск. Естественно, никто на его пожелания не обращал внимания. В результате, он объявил голодовку и не явился в училище для получения диплома и предписания для следования к новому месту службы. В училище он не появлялся. Это было ЧП.

Однажды меня вызвал к себе подполковник Гаврюсев и спросил, приехал ли я в училище на машине. На своё несчастье это было так. Тогда он попросил меня съездить домой к Ермакову и передать ему приказание о прибытии в училище. Мне был выдан его адрес. С трудом, но я разыскал Валерия. Он жил в частном секторе, в районе старого минского аэродрома. Лежал Валерий в постели небритым. Я передал ему приказание. Он пожаловался на свою судьбу, что он никуда не поедет, так как в противном случае распадётся его новая семья. А этого его мама не переживёт. Поэтому он объявляет голодовку и будет противиться до тех пор, пока не выполнят его условие, то есть, оставят служить в Минске. Я ему посоветовал немедленно ехать в училище или, в противном случае, держаться до конца. Одновременно спросил, что передать начальству. «Передай, что я болен и в училище не поеду». По телефону я позвонил Гаврюсеву и передал то, что мне сказал Валерий. «А он действительно болен?» — поинтересовался начальник. «Я не доктор, поэтому ничего не могу сказать», — уклончиво ответил я.

Вскоре мы все разъехались, ничего не узнав о судьбе Валерия. Спустя несколько лет ехал в Минск и встретил Валерия в Москве на Белорусском вокзале. Он был рад встрече и рассказал, чем закончилась его история.

Вначале его уговаривали подчиниться. Он не сдавался. Его поместили в психиатрическую больницу. Он выдержал это испытание. Наконец его уволили из армии и оставили в покое. Валерий устроился работать в Минске инженером и стал заниматься в сфере линий электропередач. Семью он свою сохранил.

Личная жизнь

Работал много, но ханжой не был. Уделял много времени семье, родителям, друзьям и, конечно, себе. Постараюсь рассказать всё по порядку о нашей пятилетней жизни в Минске.

Квартирный вопрос

Когда приехали в Минск для поступления в училище, то жили в доме у тёщи Степаниды Адамовны, вернее в доме Ларисы и её мамы. После смерти отца, Лариса, как наследница, оформила дом на себя и мать. В дом прописала и нашего сына Серёжу.

Наш Минск, залечив послевоенные раны, стал энергично строиться. Продолжалось, начатое Хрущёвым, жилищное строительство. Естественно, стройка шла от центра города к его окраинам. Сносились многие деревянные застройки 20—30-х годов. Очередь дошла до нас. Наш тихий, не промышленный район оказался в большом спросе. Деревянные дома сносились, а на их месте строились новые многоквартирные пятиэтажные дома. Дом моих родителей снесли ещё в 1964 году.

Осенью 1966 года дошла очередь и до Ларисиного дома. Жильцов и деревья сада стали переписывать. В доме были прописаны Степанида Адамовна, её старшая дочь Мария, Лариса и Серёжа. Попытался прописаться и я, но не тут-то было.

На всех четырёх человек давали двухкомнатную квартиру. Мы, естественно, не согласились. Соседи по дому, он был на двух хозяев, получили квартиры и переселились. Чтобы мы стали более сговорчивыми, от дома отключили свет, стали разбирать крышу соседней части дома. Мы не сдавались. На ночь, с помощью специальной рогатки, я подключался к электролинии. Наконец, нас вызвали в суд. В суде я был впервые. Странно, на судью мы никак не влияли, но она, выслушав всех нас, заявила:

— Я вижу две разные семьи, и они должны жить раздельно.

Такой был в наше время советский суд «самый гуманный суд в мире», как выразился герой в фильме «Кавказская пленница». Тогда ещё не было рынка, на котором всё продаётся и покупается, в том числе и судьи.

На следующий день после суда нам предложили две однокомнатные квартиры во Фрунзенском районе на улице Скриганова. Нам выделили квартиру на пятом этаже, а Степаниде Адамовне на первом этаже соседнего дома. Наш дом оказался в одном дворе с сестрой Риммой и в двух километрах от родителей. Переехали мы на новую квартиру в начале октября.

В новой квартире мы стали обживаться. Всё необходимое у нас уже было, не хватало только самого необходимого — телевизора. Наконец, в конце 1966 году мы его купили. Это был чёрно-белый телевизор «Огонек», с достаточно большим экраном — 47 см, Львовского завода. Для его покупки нам пришлось одолжить деньги. Покупали его по блату, с помощью друга детства Гарика Шевелевича, который, после окончания института, уже зарекомендовал себя в торговле.

Помню, на просмотр фильма «Берегись автомобили» к нам пришёл в гости мой друг и однокурсник Жора Меженцев с женой Наташей. Работал «Огонёк» долгие годы. Я его неоднократно ремонтировал, даже менял кинескоп. В своё время вмонтировал в него ДМ-канал. Закончил он своё существование в начале 90-х годов, на даче под Тверью.

Канарейки

Освободившись от напряжённой службы в войсках, с постоянными переездами, житьём в случайных местах, с ответственными еженедельными дежурствами, с личным составом, который в самый неожиданный момент может преподнести тебе неприятный сюрприз, я вспомнил о своей детской забаве, содержании певчих птиц.

Мне захотелось держать канареек. Я не имел их в детстве, из-за их дороговизны. Но был наслышан об их необычном пении, представляющих собой ряд звонких, переливчатых трелей, называемых коленами, последовательно следующих один за другим. Знатоки различают в пении канареек до 12 колен. Но завести канареек не так просто. На птичьем рынке или магазине можно купить подделку. Канареек нужно покупать на дому, по рекомендации, прослушав их пение. Такой дом знал отец.

В годы молодости у отца был друг, Пётр Каравай. Много я был наслышан от отца об этом человеке. Пётр, как и отец, был голубятником. Кроме того он держал, разводил и продавал канареек. Однажды с отцом мы направились к нему. Жил Каравай на прежнем месте, где отец провёл свою молодость. Мне, помимо приобретения канарейки, хотелось увидеть и познакомиться с человеком, которого отец часто вспоминал и боготворил. Пётр был несколько старше отца и в молодости его защищал. У хозяина одна из комнат была отведена для клеток с канарейками.

Из комнаты лились непрерывные трели. Поют только самцы. Они называются кенарями. Мы стали обращать внимания на одного из кенарей, которого предложил нам хозяин. Убедившись, что он достойно поёт, мы заплатили за него 10 рублей. Одновременно была распита бутылка водки, принесённая отцом. Своего кенаря мы назвали Митька.

Наслышавшись вдоволь трелей Митьки, захотелось заняться разведением канареек. Снова с отцом поехали к Караваю и приобрели для Митьки Варьку. Самки не поют, поэтому менее ценны. Мы её приобрели за 5 рублей. По весне началось у нас с Ларисой разведение канареек. Сохранился интересный дневник этого мероприятия.

«Первый выводок.

3 марта Митьку и Варьку посадили в одну клетку пароваться. В клетке смастерили гнездо.

11 марта Варька положила первое яйцо.

15 марта Варька положила четвёртое яйцо.

25 марта вылупился первый птенец.

28 марта вылупился третий птенец. Одно яйцо заморыш, видимо было неоплодотворённым.

14 апреля птенцы вылезли из гнезда.

22 апреля посадили молодёжь в отдельную клетку.

27 июня лимонный птенец тихонько запел.

Второй выводок.

22 апреля Митьку и Варьку посадили пароваться снова.

5 мая Варька положила первое яйцо. Всего Варька положила 3 яйца.

17 мая вылупился первый птенец.

19 мая вылупился третий птенец.

4 июня птенцы вылезли из гнезда.

Третий выводок.

26 июня Митьку и Варьку посадили пароваться снова.

Митька Варьку бил, гнал её на гнездо.

4 июля Варька положила первое яйцо…»

Выкармливать птенцов не просто. В этом помогала мне Лариса, с трепетом относящаяся ко всякой живности.

Своих птенцов раздавал друзьям, сдавал так же за копейки в птичий магазин. Когда уезжали из Минска в 1971 году, то своё канареечное хозяйство оставили тёще, Степаниде Адамовне. Впредь она умилялась и наслаждалась пением канареек. О чём писала нам в письмах в Калинин.

У канареек я позаимствовал одну из трелей. Приближаясь к дому, я её насвистывал, и домочадцы знали, что муж, отец на подходе к дому, к даче. В сутолоке, в Москве, завожу свою трель, и меня быстро находят встречающие дети, жена.

Пушок

Жена, Лариса, прирождённая кошатница, вскоре по заселению нашей квартиры, завела себе котёнка, который был назван Пушок. Это название отражало его пушистую внешность.

Четыре года жил он с нами в Минске. На время наших отъездов на юг он переселялся к Ларисиной маме. Взяли мы его с собой и в Калинин. Здесь он у нас прожил до 1975 года.

Фабрика художественных изделий

В мае 1966 года Лариса, уверенная в моём поступлении в училище, устроилась на работу. В профессии швеи, по которой она получила образование и работала несколько лет до замужества, было разочарование. Устроилась она работать в бухгалтерию учётчиком на Фабрику художественных изделий, расположенную возле Комаровского рынка. «Сосватала» её на эту работу Марина, жена друга Казимира Довнара. Это она когда-то кормила своим грудным молоком нашего первенца Серёжу.

Лариса, как на любом посту, успешно, со старанием работала, вела себя деликатно. У неё появилось масса подруг. Они решили, что Лариса достойна более высокой должности и стали обучать её бухгалтерскому учёту. Этой работай она будет заниматься более 20 лет.

Фабрика работала успешно. Спрос на их продукцию был большой. Это, в основном, женская одежда: шерстяные кофточки, блузки с вышивкой, различные оригинальные сувениры, с той же вышивкой. Многочисленные заказы поступали на фабрику накануне больших праздников. В эти годы их было изобилие: 50-летитие Великой Октябрьской Социалистической революции, 50-летие образование БССР, 100-летие со дня рождения Владимира Ильича Ленина.

По этому поводу предприятиям и организациям, победителям социалистического соревнования вручались памятные знамёна. Вышивкой на этих знамёнах занималась фабрика художественных изделий. Это были исключительно денежные заказы.

Для работников фабрики был большой социальный сектор. При фабрике, например, был отличный детский сад. Сразу же, без всякой многолетней очереди, нашего четырёхлетнего Серёжу определили в детский сад. В дивизионе, в Лабно-Огородниках об этом можно было только мечтать.

Впредь каждое утро мы, встав около шести часов утра, завтракали и бежали на троллейбус, который порой приходилось брать с боем. Доезжали до проспекта Ленина. Садились на следующий троллейбус, который довозил Ларису с Серёжей до площади Победы. Здесь они выходили и направлялись в детский сад, расположенный в 200-х метрах от остановки. Я следовал на троллейбусе дальше, до площади Якуба Колоса.

Детский сад был расположен на проспекте Ленина, возле парка имени Горького. Естественно, прогулки детей ежедневно осуществлялись по парку. Лучшего и нельзя было придумать.

Кроме детского сада на балансе фабрики были дачи, куда вывозили детей на лето. Дачи располагались недалеко от Минска, в посёлке Городище. Любили мы в выходные выезжать к Серёже на дачу. Как в детском саду, так и на даче Серёжа был вместе с одногодкой Оксаной, дочерью Марины и Казимира Довнаров.

Приезжали на дачу достаточно рано. Дети ещё завтракали. Мы невдалеке их ожидали. Они с веранды видели нас и вскорости выбегали. Пробегая к нам, они что-то вынимали из-за пазухи и бросали в кусты. Оказывается, воспитатели были строгими, ставили детям условия, пока всё не съедите, к родителям не пойдёте. Наши дети не терялись и находили выход из этого непростого положения.

Часто приезжали в Городище вместе с папой и мамой. Они и мы не только посещали сына и внука, но отдыхали сами. Для поездки использовался папин «Запорожец».

Сегодня (2015 год) удивляешься, что для простых трудящихся такие льготы были повседневны и доступны.

Был 3-ий год моего обучения. После истории КПСС и философии, мы стали изучать политэкономию. На одном из семинаров мы с укоризной высказали преподавателю недоумение о наших нищенских заработных платах. Он нас начал переубеждать, что мы не правы, потому-что не учитываем общественные фонды потребления (ОФП). Мы действительно не учитывали их также, как не учитываем воздух, которым дышим. Только сегодня, когда заработную плату оставили прежней, а за ОФП стали платить нищенскую компенсацию в 500 рублей (менее 10—15$), мы почувствовали положительные стороны социалистического общества.

(Общественные фонды потребления — часть фонда потребления национального дохода, идущая на удовлетворение потребностей членов социалистического общества сверх фонда оплаты по труду. ОФП призваны обеспечить планомерное воздействие государства на формирование структуры расходов и потребления населения в интересах постепенного, по возможности более быстрого сближения и выравнивания социально-экономического положения членов общества, социальных групп, слоев и классов. Выплаты и льготы из ОФП являются одной из основных форм социалистического распределения наряду с заработной платой, премией, доходами от личного подсобного хозяйства.

За счёт ОФП обеспечивается бесплатное образование, включая высшее, выплачиваются стипендии студентам, оказываются бесплатная медицинская помощь и льготное санаторно-курортное обслуживание, выплачиваются государственные пенсии, пособия по временной нетрудоспособности, по беременности и родам, организуется отдых рабочих, служащих и колхозников, обеспечивается массовость физической культуры и спорта, оплачиваются ежегодные отпуска, удерживается на низком уровне квартирная плата, проезд в общественном транспорте, содержатся детские дошкольные учреждения и т.п.)

Однажды Ларисину фабрику я использовал в личных, корыстных целях. На занятиях по политэкономии мы проходили тему «хозяйственный расчёт». Он, вводимый Косыгиным, был мне не очень понятен. Я начал консультироваться у своего домашнего бухгалтера, как у них на фабрике реализуется это новшество. На моё удивление жена исчерпывающе дала вразумительные, приземлённые ответы на все мои вопросы.

Я их тщательно сформулировал, записал и затем успешно выступил с рефератом на очередном семинаре. Вот, что говорят в Интернете о хозрасчёте.

(Хозрасчёт или хозяйственный расчёт — термин, широко использовавшийся в условиях социалистической экономики, предполагавший такое ведение хозяйственной деятельности на социалистическом предприятии, когда окупаются все затраты на производство продукции, у предприятия и его работников появляются экономические стимулы, что приводит к увеличению объема производства, улучшению качества продукции и увеличению заработной платы.

Хозрасчёт осуществляется в интересах всего общества, повышения благосостояния трудящихся, Он позволяет сочетать интересы общества с интересами отдельных коллективов предприятий и каждого трудящегося.

Хозрасчёт лежал в основе экономической реформы, осуществлённой в 1965—1970 годах. Он связывается с именем председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина.

Основные мероприятия реформы были введены в действие на протяжении 8-й пятилетки 1965—1970 гг. К осени 1967 г. по новой системе работали 5,5 тыс. предприятий (1/3 промышленной продукции, 45% прибыли), к апрелю 1969 г. 32 тыс. предприятий (77% продукции).

На протяжении пятилетки фиксировались рекордные темпы экономического роста. Высокими были темпы роста жилищного строительства, развития социальной сферы, финансировавшихся за счёт средств предприятий.

Восьмая пятилетка получила образное название «золотой».

Среди причин «захлёбывания» реформы обычно приводятся сопротивление консервативной части Политбюро ЦК, а также ужесточение внутриполитического курса под влиянием Пражской весны 1968 г.

А. Н. Косыгину приписываются слова, сказанные в 1971 г.: «Ничего не осталось. Всё рухнуло. Все работы остановлены, а реформы попали в руки людей, которые их вообще не хотят… Реформу торпедируют. Людей, с которыми я разрабатывал материалы съезда, уже отстранили, а призвали совсем других. И я уже ничего не жду»).

С годами, уже после нашего отъезда, фабрика стала хиреть. Возможно, из-за отказа от Косыгинской реформы. В девяностые годы, когда все прилавки завалили дешёвым импортом, а социалистические соревнования со знамёнами исчезли как дурной сон, фабрика прекратила своё существование. Осталось от неё только чудесное здание, расположенное в центре города. В него вселились новые хозяева.

У нас же с Ларисой остались светлые воспоминания о фабрике о добрых Ларисиных подругах, о том хорошем, что она нам дала.

Серёжина школа

Время шло, наш сын подрастал. В 1969 году ему стукнуло 7 лет. Пора идти в школу. Естественно, сына к школе мы готовили, постоянно с ним занимались. Шёл он в школу, умея читать, считать и писать.

Определили Серёжу в школу №16, находившуюся в нашем дворе. В первой части Воспоминаний я писал, что директором школы был Яков Исаакович Якубовский, который в 1955—1957 годах преподавал нам с Ларисой военное дело.

Школа была образцовой, с различными дополнительными, непривычными для нас, факультативами, дисциплина — железной. Якова Исааковича боялись, как ученики, так и учителя. Маленький Серёжа говорил, что когда директор появлялся в школе, то его громкий, командирский голос был слышен на всех четырёх этажах. Все показатели в школе были отличными. Родители, в том числе и мы, были спокойны за своих детей.

Несмотря на свою занятость, я был избран в родительский комитет класса. Мы с Ларисой постоянно следили за успеваемостью сына, контролировали приготовление им уроков. Вспоминал, как мои родители не контролировали меня, как я порой ленился, шёл в школу с неподготовленными уроками. Позже, упущенное в школе, пришлось самостоятельно восстанавливать. Проучится Серёжа в 16-й школе до 3-го класса. В декабре 1971 года он переедет в г. Калинин, к месту службы своего отца. Радостным открытием будет для него то, что не нужно будет изучать белорусский язык.

Родственники

В Минске, наконец, у нас с Ларисой были собственная квартира и устроенная семья. Кроме этого, в родном для нас городе, находилось большое количество родственников. Это мои и Ларисины родители, родные, двоюродные и троюродные тётки и дядьки, сёстры и братья, их жены, мужья и, в свою очередь, их родственники. Несмотря на мою большую занятость, мы успевали уделять внимание, время и им.

Центром притяжения нашей Власовской семьи были мои родители. Отец и мама к 1966 году были полноправными пенсионерами, жили в благоустроенной, однокомнатной квартире на улице Волоха. Мы с Ларисой постоянно бывали у них на семейных праздниках. Так же было принято, что родители, соскучившись по своим возрастным чадам, приходили к ним домой на посиделки. Мы так же посещали их по множеству причин. Часто мама с папой забирали к себе домой с ночёвкой своих, порой неугомонных, внуков: Риммину Олю и нашего Серёжу. Несмотря на то, что у них была разница в возрасте два года, они были на равных, тепло относились друг к другу. Находили для себя у дедушки с бабушкой интересные занятия и игры.

Часто бывали в гостях и у сестры Риммы. Благо, что жили в одном дворе, в 200-х метрах друг от друга. У Риммы познакомились с Лисовскими. Они жили на одной лестничной площадке с ней. Михаил Лисовский был талантливым художником. Ему прочили большое будущее. Помимо прочего он удачно рисовал шаржи, которые пользовались большим успехом и спросом. Его жена Грета преподавала в художественном училище. У них были три девочки: старшая Таня, чуть старше Оли, и двойняшки: Ира и Маша. В нашу бытность в Минске, в конце 1970 года, в семье Лисовских случилось горе. Внезапно заболел и в возрасте 39 лет скончался Михаил. Семье стало нелегко. Но мужественная Грета, с достоинством пронесла свой крест. Вырастила замечательных дочерей, дала им хорошее образование. На семье Лисовских остановился особо, так как с Гретой, этим замечательным, чутким, благородным человеком мы подружились и поддерживали тесную связь до конца её дней в 2014 году. Стала она для нас родным человеком, эталоном совести, чести и терпения.

Всей семьёй собирались у тёти Ии, папиной родной сестры. У них встречались с детства знакомой большой семьёй Шелегов, родственников дяди Коли, мужа тёти Ии. Это его сестра Ольга с мужем Григорием, младший брат Владимир с женой Галей и сыновьями Олегом и Игорем, младшая сестра Нина с мужем Иосифом и двумя сыновьями Николаем и Андреем.

Всегда эти встречи проходили весело, непринуждённо. Все мужики любили выпить, спеть залихватскую песню. Дядя Гриша, в семье его называли хохол, всегда заводил свою любимую песню «Распрягайте хлопцы кони, да лягайте почивать…».

Собирались и моей тёщи Степаниды Адамовны. К ней по этим случаям приходил с женой или один старший сводный брат Ларисы, Иван. Запомнилась поездка к тёте Паше, сестре Степаниды Адамовны, в Цнянку. По случаю троицы, на опушке леса, была собрана большая, весёлая компания.

Но самые интересные встречи были у тёти Веры, папиной двоюродной сестры, в Радошковичах. Здесь собирались не только Власовы и Шелеги. Часто в нашей компании были тётя Катя и дядя Петя Пузыревские. Пётр Пузыревский был троюродным братом тёти Веры по отцовской линии. Иногда здесь мы встречались с родным братом тёти Веры Андреем, приезжающим из Чехословакии и двоюродной её сестрой и папы тётей Лёлей (Еленой), приезжающей из Польши. Бывал в Радошковичах и дядя Андрей с женой Валей из Красноярска.

Когда собирались в Радошковичах, то часть минчан я вёз на «Запорожце». Остальные ехали электричкой до Вязынки (9км от Радошкович). Я ездил к ним навстречу и привозил к месту сбора.

Ездили в Радошковичи не только на встречи. Иногда, во время отпуска, я со своей семьёй отдыхал у тёти Веры. Кроме того, чтобы был повод ездить в Радошковичи, родители «арендовали» у тёти Веры грядку. На ней сажался щавель, который консервировался на зиму.

Не забывал я и маминых родственников. Регулярно бывал у маминой родной сестры Лиды. Встречались с тётей Ниной Бушило, с троюродной сестрой Юзей.

«Запорожец»

Большой отдушиной для деятельного и неугомонного отца были полученная им, инвалидом войны, машина «Запорожец» и гараж для неё. Гараж располагался рядом с домом. Когда сносили родительский дом и отцовский гараж, то отцу подобрали квартиру рядом с гаражным кооперативом. Отец ходил в него как на работу. В нём всегда находилась для него занятия. Здесь он конструировал незатейливую мебель, что-то паял из жести для себя или друзей по гаражу. До сих пор (2015 г.) наш дачный телевизор стоит на столике, сделанном им.

К Игорю Павловичу в гаражном кооперативе относились с большим уважением. Это распространялось и на меня, его сына. Хотя я имел водительские права, но опыта эксплуатации того же «Запорожца» у меня не было. Поддерживать нашу машину в постоянной готовности помогали папины друзья по гаражу. Они же, за копейки, обеспечивали отца левым бензином (1 рубль за 20-литровую канистру 72-го бензина. Тогда машины ездили на таком бензине. 76-й бензин только появлялся).

Не забывали отца приглашать в свои компании, выпить по случаю окончания рабочего дня положенные 100 грамм. Этим недовольна была мама. Сама не пьющая, она ревниво относилась к выпивкам отца и его походам в гараж.

«Запорожец» использовался в полную силу. Отец имел водительские права. Для их получения он был определён на специальные курсы в профилакторий. Но ездить самостоятельно отец боялся. Первое время машину водил только я. Сестра Римма, заметив такую несправедливость, мобилизовала мужа Николая пройти курс обучения и сдать на права.

Постоянно ездили с отцом на рыбалку, в Радошковичи, на дачу к Серёже, в пионерский лагерь к Ольге и даже на озеро Нарочь, расположенное в 160 км от Минска. За год наезжали более 10000 км.

На Нарочи каждое лето отдыхала сестра Римма с семьёй. У её предприятия связи на Нарочи был домик, с комнатами и небольшой отдельной кухней с газом и прочими бытовыми удобствами. Эти комнаты по очереди могли занимать семьи работников. Мы приезжали с отцом к Римме на пару дней. При этом отец спал в «Запорожце», а я с Серёжей более цивильно, на полу в комнате. Озеро красивое, вода чистая, но холодная. Купаться в нём не доставляло большого удовольствия, тем более, чтобы в него зайти и по-настоящему поплавать, нужно было преодолеть не менее 50—100 метров мелководья.

Приезжал на Нарочь с вяленым лещом или воблой. В те годы это был большой дефицит, доставаемый по большому блату. Этот блат у меня был в лице друга детства, торгового работника Гарика Шевелевича.

С лещом мы с Николаем шли в местный пивной бар. Так как вяленая рыба, запах от неё вызывали у окружающих косые взгляды и слюнки, то мы ею щедро делились. Пиво было тогда натуральное, пилось легко, с большим удовольствием. За вечер, за разговорами, выпивали с Николаем по 3—4 кружки.

…

В начале 60-х годов часто ездили с отцом на рыбалку на Заславское водохранилище, где немерено ловили ерша. В эти годы туда не ездили, не было уже соседа с лодкой, которую мы могли арендовать. Ездили на карьеры у Сёмкового Городка или на сажалку у Заславля. Так же рыбачили с отцом и в Радошковичах. Ловили исключительно карасей.

Отец ловил удочкой, а я, в основном, бучами. Но пока бучи стояли в воде, вовлекая приманкой в себя рыбу, я развлекался удочкой. Рыбак я, по сравнению с отцом, был неважный. Не было у меня чувства. Рыбу подсекал то рано, то слишком поздно.

В Сёмков Городок иногда приезжали рыбачить с ночёвкой. Помню, однажды, всю нашу рыбу, наловленную вечером, утащили лиса или деревенские собаки. Было очень обидно. Впредь были осмотрительными, не оставляли наловленную рыбу где попало.

Однажды возил на «Запорожце», приехавших из Польши тётю Лёлю (Елену Власову-Кунцевич) и дядю Адю (Андрея Снитко), приехавшего из Чехословакии. Дядя Адя попросил меня провести их из Минска в Радошковичи той дорогой, которой они шестьдесят лет тому назад ездили на лошади с отцом. Мы поехали. Дядя Адя вспоминал места, через которые они проезжали. Наконец, он попросил остановиться на бугорке, где они всегда останавливались с отцом для отдыха. Я на этом месте сделал памятный снимок.

По осени наш «Запорожец направлялся в лес за грибами. Всем руководил шурин, Николай Гирилович. Он вёз нас с отцом, к себе на родину, в Дальву, где провёл детство, где знал каждый кустик и грибные места.

Коля был настоящим грибником. Он видел не только те грибы, которые на полметра выступают над землёй, но, в первую очередь, те, которые своей шляпкой только приподнимают подстилку, желая выбраться наружу. При этом, по лесу он не ходил, а бегал, зная, где может быть грибница. Так он бегал от грибницы к грибнице и щёлкал молоденькие боровички. Я же ходил по лесу, собирая те же боровики или моховики, которые значительно вылезли наружу. За день Николай сшибал 200 и более боровичков. У нас с отцом в основном были моховики. Когда в конце «грибалки» мы все собирались, Николай удивлялся нашей с отцом нерасторопности и, из жалости, привозил нас к молоденькому сосняку, где сплошным ковром росли маслята. Я, практически по-пластунски, пробирался сквозь колючие ветки и за минуты набирал полные корзины маслят для себя и отца. Дома от молодой жены я получал за эти маслята выволочку. Естественно, у неё была определённая, человеческая зависть, что у Николая одни боровички, а у меня в основном сопливые маслята. Сегодня (2014 г.) об этих маслятах можно только мечтать, какие они сладенькие и вкусные.

В июне 1970 года папы не стало. Ушёл он из жизни в 62 года. С одной стороны, потерял здоровье на войне, перенеся три сложнейших операции. Во-вторых, вёл нездоровый образ жизни. Очень сильно курил. Причём, долгое время курил махорку, которую заворачивал в газетный листок. Получалась цигарка в палец толщиной. Затем курил не менее токсичные папиросы «Прибой». Сказались на его здоровье испарения от соляной кислоты и оловянно-свинцовой смеси, возникающие при пайке им жестяных изделий в 40—50-е годы. Заключительным аккордом стал ремонт в 1969 году квартиры. Отец покрыл пол польским, неприятно пахнущим лаком, и остался в этой вони ночевать. Вскоре началась у него онкология. Отец после этого потерял голос и прожил только год. А я осиротел. Не было мне уже с кем так интересно ездить на рыбалку и по грибы.

Заключительный аккорд в Радошковичах

Защита дипломов слушателями длится достаточно долгое время, не менее месяца. Те, кто его защитил, был свободен до момента распределения, вручения дипломов и получения очередного воинского звания.

Так получилось и у меня. Я имел более недели свободного времени. Папы уже не было, ездить на рыбалку не с кем. Решил эту неделю посвятить тёте Вере, сделать ремонт её квартиры в Радошковичах. Она ни разу не ремонтировалась на моей 30-летней памяти. Накануне, мастерица делала ремонт нашей квартиры. Я был у неё в подручных, всё смотрел, спрашивал и тщательно записывал. После этого мастер-класса стал самоуверенно считать себя мастером этого дела.

Предварительно договорившись с тётей Верой, я с дядей Колей, закупили все необходимые материалы, вооружились инструментом и на верном «Запорожце» направились в Радошковичи.

Нам была предоставлена полная свобода в действиях. Мы планировали покрасить потолок, стены и пол. Но прежде чем приступить к этой работе, мы заметили, что одна из потолочных балок опустилась. В результате стенная перегородка изогнулась в дугу. Причиной этому был огромный, кирпичный чердачный лежак трубы, навалившийся на балку. Мы с дядей Колей поставили мощные опоры, балка приподнялась, стена выровнялась.

Потолком стал заниматься дядя Коля. С него предварительно нужно было соскоблить вековую извёстку. Белили потолок по новой технологии, с помощью пылесоса. Я параллельно занялся шпаклевкой стен, подготовкой их к покраске. И здесь была применена новая технология. Покраска стен осуществлялась клеевой краской с помощью изготовленным мною меховым валиком. Заключительным аккордом была покраска полов с помощью того же валика.

Работали ударно, с раннего утра, до позднего вечера. Вкусно кормила нас тётя Вера. Жили мы дружно. Ремонт был сделан за минимальные сроки. Сравнивая предыдущее состояние квартиры с настоящим, можно было сказать, что всё было сделано превосходно и, главное, от души. После нашего ремонта квартира не ремонтировалась более 30 лет. Моё мастерство по ремонту квартир возросло. Его я использовал и совершенствовал в течение 30 последующих лет дома и на даче.

Мы с Ларисой во время моего месячного отпуска обычно выезжали отдыхать на Юг. В 1971 году решили отказаться от Юга. Лариса была в положении на 5-м месяце. Мы попросились у тёти Веры провести отпуск у неё.

Нужно, сказать, что в эти годы летнее время у тёти Веры было расписано наперёд. Ею отмечалось, кто и когда у неё отдыхает. Нашими конкурентами в Радошковичах были многие.

Во-первых, брат тёти Веры Андрей, приезжающий один или с друзьями из Чехословакии.

Во-вторых, её двоюродная сестра Елена Власова-Кунцевич, приезжающая из Польши.

В-третьих, её троюродный брат Пётр Пузыревский с женой Екатериной, приезжающие из Москвы.

В-четвёртых, её троюродная сестра Тамара Жиркевич из Москвы.

В-пятых, дети её троюродной сестры Екатерины Жиркевич, Галина и Людмила, из Ленинграда.

В-шестых, друзья детства тёти Веры, Литвиновы из Москвы.

Часто любили отдыхать у тёти Веры минчане, её двоюродная сестра тётя Ия с мужем, дядей Колей, двоюродная племянница, моя сестра Римма с мужем Николем и дочерью Ольгой.

Иногда приезжал из Красноярска двоюродный брат тёти Веры, Андрей Алексеевич Власов.

Так, что получить место в Радошковичах, в нужное для тебя время было не просто. В этот раз нам повезло, весь отпуск мы провели в Радошковичах. Бедным Пузыревским пришлось снять комнату у соседей. При этом отдыхали не только мы с Ларисой и Серёжей, но и примкнувшие к нам две мамы и племянница Ольга.

В чем заключался наш отдых в Радошковичах. Во-первых, полная свобода. Можно спать сколько угодно. Не нужно учиться, спешить в училище. Всё время в твоём распоряжении. Утром вставали поздно, не спеша готовили нехитрый завтрак. За стол садилось семь человек. Это я, Лариса, Серёжа, моя мама, Ларисина мама, племянница Ольга, наконец, хозяйка дома тётя Вера.

После завтрака ходили на луг, раскинувшийся возле небольшой речушки под романтическим названием Гуйка. Здесь мы загорали, окунались, ловили пескарей и уклейку, играли с Серёжей и Ольгой в футбол и волейбол. Иногда ходили в лес за ягодами и грибами. С помощью бучей я ловил в ближайших сажалках карасей.

Наши мамы оставались с тётей Верой дома, что-то делали по хозяйству, вели бесконечные разговоры. Главное, что жили все мы душа в душу. Степанида Адамовна не могла сидеть сложа руки. Порой она уединялась в огороде и с профессиональным пониманием боролась с сорняками. Тётя Вера была очень довольна проявлением этой инициативы. После обеда все немножко отдыхали. Вечерами, после чаепития, затевали какие-нибудь игры с участием взрослых и детей. Было непринуждённо и весело.

Раз в четыре дня приезжала, работающая в Минске Ирина, дочь тёти Веры. На выходные из Минска приезжали Римма с Николаем и тётя Ия с дядей Колей. Было ещё веселее. Как все мы устраивались на ночлег, уже и не помню.

В Радошковичах я буду ещё отдыхать с семьёй в том же составе в 1975 году. С годами будет уходить поколение наших родителей. Уйдёт из жизни и наш патриарх, тётя Вера. Все мы заимеем свои дачи. Наши Радошковичи осиротеют. Не будет в них больше таких весёлых, жизнерадостных компаний.

Да и вид самих Радошкович резко изменится. Надо же такому случиться, что через них пройдёт канал Вилейско-Минской водной системы. Он ополовинит и уничтожит всю прелесть, девственность нашего «поместья». Речке Вязынке, с чистейшей, питьевой водой, обрамлённой ивами, извилисто протекающей рядом с домом, отроют новое русло, похожее на сточную канаву.

Я буду ещё неоднократно приезжать в Радошковичи, чтобы проведать тётю Веру, сестру Ирину, посетить погосты моих предков. Именно здесь, в Радошковичах, похоронены мои прабабушка, Елена Адамовна Власова, двоюродная бабушка, Елизавета Никитична Власова-Снитко. В 1998 году здесь нашла вечный покой любимая тётя Вера.

На этой земле расположена Родина моих предков. Рядом с Радошковичами расположена деревня Миговка, в которой с конца 19 века находилась усадьба прадедушки Никиты Алексеевича Власова. Её пришлось покинуть и сгинуть в советском лагере, его сыну, моему двоюродному дедушке Александру Никитовичу Власову в 1939 году, после «освобождения» Западной Белоруссии.

Прощание с Белоруссией и Минском

Пятилетняя моя учёба окончилась. Отпуск подошёл к концу. Нужно было следовать к новому месту службы в Россию, в волжский город областного значения Калинин, бывшую и будущую Тверь. Снова, как в 1966 году, уезжая из Лабно в Минск, задумался, что меня и мою семью ожидает? Благосклонна ли будет к нам судьба?

Уезжал один. Лариса с Серёжей оставались в Минске. Ларисе нужно было доработать до декретного отпуска, затем уволится по случаю перевода мужа офицера к новому месту службы. В этом случае сохранялся непрерывный стаж её работы. Что будет учитываться при назначении пенсии. Я же должен был искать в Калинине подходящую жилплощадь.

Встречи с однокурсниками

По окончании МВИЗРУ разлетелись мы по необъятной нашей стране. Хочется вспомнить, где, кого и в какой обстановке встречал из нашего выпуска. Пойду по алфавитному списку курса, который у меня сохранился, как у редактора стенной газеты курса. Список использовал для того, чтобы в очередной стенной газете поздравить именинников с днём рождения.

Виктор Алешаев был медалистом.

Он из первой учебной группы. Встречались с ним на научных конференциях и семинарах, которые ежегодно организовывались в МВИЗРУ. Он, как адъюнкт, работал по фазированным антенным решёткам (ФАР). Информации о них было очень мало. Когда мы учились, то считалось что ФАР — фантазия, что их создание в ближайшем будущем не реально. Прибыв же во 2ЦНИИ, я сразу же столкнулся с ФАР, которая находилась в разработке. Виктор, встретив меня, и зная, что я имею дело с ЗРС С-300П, стал обходить меня со всех сторон, чтобы я хотя бы намёками рассказал ему состояние дел.

Анатолий Александров тоже из первой учебной группы.

Он служил в зрп, который первым переучился на ЗРС С-300П. В 1979 году их полку было доверено участвовать в учениях «Союз-79». В организации и проведении этих учений участвовал и я, старший научный сотрудник 2ЦНИИ МО. Как посредник от науки, был назначен в дивизион, которым командовал Анатолий. Мы тепло встретились. Но когда я, имея за плечами опыт участия в двух учениях, после тренировочного облёта, как всегда, в таких случаях, стал объяснять ошибки, допущенные расчётом при боевой работе, Толя взбеленился. Посчитал, что я посягаю на его авторитет. Мои объяснения, что понятие и устранение этих ошибок, являются целью подготовительного этапа учения, не вразумили Анатолия. От встречи, на всю жизнь, остался неприятный осадок.

Жора Ботян из третьей учебной группы. Он служил на полигоне Капустин Яр. На учения, которые организовывал 2ЦНИИ МО, в научную группу привлекались специалисты этого полигона, в том числе из подразделения Жоры Ботян. Мы в МВИЗРУ, во время учёбы тепло общались с Жорой, поэтому через этих посредников передавали друг другу приветы. Значительно позже встретились с Жорой в Интернете, в Одноклассниках. В 2012 году я был в гостях в семье Жоры, в Минске. Посетил его дачу. Наша беседа за рюмкой продлилась до глубокой ночи. Оказывается, мы с ним служили в одном полку в Колосово, а так же установили, что наши предки общались в Радошковичах.

Володя Беспалов из нашей второй учебной группы.

Он вскоре после выпуска перевёлся в МВИЗРУ, где успешно трудился более 20 лет. Регулярно бывая в МВИЗРУ на научных конференциях, встречался с Володей. Помню, однажды, был у него в гостях. Володя по моей просьбе опекал сына Серёжу, который учился в МВИЗРУ в 1979—1984 годах. Последний раз встречались с Володей на 50-летии училища в 2003 году.

Леонид Богоявленский из первой учебной группы.

Почему-то его мы называли Лёшей. На курсе он был заметной фигурой. В 1966 году, когда он прибыл в МВИРТУ для поступления в училище, абитуриенты не давали ему прохода. Просили рассказать про войну и про бомбёжку, так как он прибыл с Вьетнама. Я среди многих стоял и слушал его рассказы. Задавать ему вопросы стеснялся. Он как бы был для меня недосягаемым. Когда мы начали учиться, трудолюбивый, стремящийся к знаниям Лёша вскоре сам стал обращаться ко мне за помощью. Мы прониклись друг к другу симпатией. Часто, при сдаче экзаменов, он пользовался моими конспектами. С Лёшей были на стажировке в Череповце.

Встретились с Лёшей весной 1986 года на полигоне Ашулук. Я на полигоне участвовал в сборах инструкторского состава полигонов ЗРВ, организованного начальником боевой подготовки ЗРВ, генералом Ховринко. Лёша, будучи заместителем командира по вооружению городецкой зрбр, участвовал в учения ЗРВ стран народной демократии (чехи, поляки, немцы), «Гранит-86». Наша городецкая бригада работала на ЗРС С-200. Лёша был очень озабочен, так как учения проходили на высоком уровне, с участием начальника ГШ Маршала Советского Союза В. Г. Куликова и Главнокомандующего войск ПВО маршала авиации А. К. Колдунова. Особенно пообщаться мы не смогли.

Том Брызгалов из нашей второй учебной группы.

В начале 80-х годов он был в Калинине. Уже не помню, он посещал наш 2 ЦНИИ МО или Калининскую академию. Он разыскал меня, был у меня в гостях. В 1986 году я участвовал в учении «Арктика-86», которое проводилось на базе ярославского корпуса ПВО. Том служил при штабе корпуса и участвовал, как и я, в организации и проведении учения. Мы с ним практически ежедневно встречались. Я ожидал, что Том пригласит меня к себе в гости. Но по какой-то причине он этого не сделал.

Анатолий Волков из нашей второй учебной группы.

При распределении он был направлен на балхашский полигон, на площадку №1. Это площадка, расположенная в 120 км от центральной площадки №40 (город Приозерск), является полигоном боевого применения ЗРВ. Сюда, согласно плану боевой подготовки штаба ЗРВ, приезжали дивизионы со всего Советского Союза для осуществления боевых стрельб.

Толя был инструктором от полигона. То есть, проверял и оценивал подготовку дивизиона к выполнению стрельб и сами стрельбы. Насколько я был наслышан, Толя вёл себя принципиально, независимо, честно выполнял свой долг. Его продвигали по службе. С ним я впервые встретился на 40-й площадке в 1976 году, когда работал в составе комиссии Главкома. Был у него в гостях. Затем, начиная с 1979 года и по 1988 год, мы неоднократно с ним встречались во время проведения учений, которые проводились на 1-й площадке, и в которых я участвовал. Анатолий в это время исполнял высокую должность, был главным инженером площадки. Как и в училище, он был всегда спокоен, уверен в себе, умел к месту пошутить.

Командиры, приезжающих на стрельбы частей, относились к нему с большим уважением. На всю жизнь запомнил высказанную им фразу. Разбирались стрельбы и кто-то начал ссылаться на то, что кто-то что-то видел. На это Толя спокойно ответил: «Врёт, как очевидец!» Неоднократно убеждался в верности этой фразы. Слышал, что Толя, в конце концов, закончил службу на полигоне и перевёлся служить в Днепропетровск.

Вячеслав Ввозный из третьей учебной группы.

Служил он в знаменитой 1-й отдельную армии ПВО, охраняющей нашу Москву. Неоднократно, начиная с 1979 года, встречался с ним на балхашском полигоне на учениях, а так же в Подмосковье, во время испытаний, проводимых после перевооружения системы обороны Москвы на ЗРС С-300. Слава показал себя очень грамотным офицером. С его мнением на заседаниях комиссии всегда считались. Все решаемые вопросы он доводил до логического конца. Его имя в комиссии было на слуху. Мы с ним неоднократно общались по личным делам. По служебным делам мы не сталкивались, так как решали различные задачи.

Юрий Гавшин из четвёртой учебной группы.

С Юрой неоднократно встречался в МВИЗРУ, куда приезжал на научные конференции. Он же перевёлся сюда служить в качестве курсового офицера. Стал начальником курса курсантов. С какой-то целью Юра приезжал к нам в Калинин. Здесь мы с ним встретились утром во время физической зарядки на берегу Волги. Пригласил Юру в гости, но он почему-то не пришёл. Наслышан, что Юра был отличным курсовым офицером. Курсанты его боготворили.

Анатолий Громов из нашей второй учебной группы.

Во время учёбы мы с ним дружили и тесно общались. Толя имел высокого покровителя, в лице семьи покойного генерала Клюканова, поэтому по окончании училища остался служить в Минске. Мы с ним встретились только однажды, случайно. Я в составе группы офицеров в 1972 году должен был ехать для выполнения специального задания во Вьетнам. Для получения необходимого оборудования, я приехал на одну из военных баз Минска. Здесь мы и встретились с Толей Громовым. В 2011 году от Жоры Меженцева узнал, что Толи уже нет.

Владимир Дибривный из четвёртой учебной группы.

Это был исключительно грамотный и способный офицер. Володю я встретил на 40-й площадке балхашского полигона. Он был рад нашей встрече. Возможно это из-за того, что у него был тяжёлый этап в личной жизни. Он развёлся с женой, с которой продолжал жить в одно квартире. Было как-то дико, мы сидим с Володей в комнате, выпиваем, закусываем, а рядом ходит неприкаянная женщина. Володя на своей машине возил меня по окрестностям полигона. Заезжали мы в Сары-Шаган. Между прочим, имя этой железнодорожная станция присвоено полигону, который я называю «балхашский». Все, едущие на полигон войска, разгружаются в Сары-Шагане. Официальное имя полигона — «Сары-Шаган».

(Сары-Шаган — военный полигон в Казахстане. Расположен к северо-западу и западу от озера Балхаш в пустыне Бетпак-Дала на территориях Карагандинской и Жамбылской областей. Арендован Министерством обороны Российской Федерации (Минобороны России, ранее Советского Союза).

Административный центр полигона — ЗАТО Приозёрск, расположенный на берегу озера Балхаш. Ближайшая к Приозёрску железнодорожная станция Сары-Шаган находится в 10 км северо-западнее него в одноимённом населённом пункте).

В Сары-Шагане мы с Володей собирались купить вяленой рыбы. Опытный Володя сразу определил, что рыба с душком. Мы отказались от покупки. В глазах Володи была печаль, не мог он пережить измены жены, которая нагулявшись вернулась домой к мужу и ребёнку. В 1986 году его на полигоне уже не было. Встретившийся мне там же Виктор Романцов, рассказывал, что Володя уволился и уехал в Киев. Не выдержав большой душевной нагрузки, он ушёл из жизни. Светлая ему память.

Валентин Долгов был командиром первой учебной группы.

Ещё будучи слушателем, он на кафедре Т. И. Шеломенцева успешно занимался распознаванием воздушных целей по особенностям спектра сигнала, отражённого от летательного аппарата. Работая во 2ЦНИИ МО, я тоже был связан с этой тематикой. Мною были проведены исследования по определению спектра сигнала, применительно ЗРК С-300, и его возможностей по распознаванию воздушных целей. Результаты исследований, представленные в научном сборнике, были замечены в МВИЗРУ, на кафедре Т. И. Шеломенцева. Валентин Долгов, будучи во 2ЦНИИ МО в командировке, был у меня в гостях. Бывая неоднократно в Минске, в МВИЗРУ, я встречался с Валентином и даже был у него в гостях. Запомнилось, что он угощал меня модным в те годы напитком — водка с рижским бальзамом.

Валерий Егоров из третей учебной группы.

С Валерием мы были распределены в Калинин в 1971 году. Попал Валерий в управление, занимающееся лазерной тематикой. Он не нашёл себя там и был переведён в наше управление ЗРВ, где до конца службы занимался проблемой сохранности техники ЗРВ в различных климатических условиях.

С Валерием, его семьёй, лет семь тесно общались. Вместе встречали праздники, ходили друг к другу в гости. Со временем, у нас появились дачи, новые заботы и интересы. Встречи стали реже. Но мы по-прежнему поддерживаем контакты, перезваниваемся по телефону, рады каждой случайной встрече.

Валерий, так же как и я, прослужив 18 лет во 2ЦНИИ МО, в 1989 году уволился из армии. Затем он достаточно долго работал на гражданке.

Жена Валерия, Тамара, успешно трудилась секретарём у начальника тыла института. У Егоровых замечательная, дружная семья, устроенные, самостоятельные дети (сын и дочь), тоже можно сказать и о внуках.

В последнее время Валерий болеет. Сердце, возможно из-за курева. Тамара даже не разрешает ему летом ездить на дачу. Сейчас (2015 г.) с Егоровыми активно общаемся в Одноклассниках.

Виктор Ерофеев из четвёртой учебной группы.

Встретились с Виктором в Сочи в санатории «Ворошилова» в 1977 году. Он и Виктор Романцов, когда заочно учились в Калинине в ВКА, то были у меня в гостях. В 2003 году встречались с Виктором на 50-летии МВИЗРУ. На этот раз я был у него в гостях. Регулярно общаемся с Виктором по скайпу и в Одноклассниках. Виктор как всегда активен, не смотря на болячки — бодр, весел и задорен.

Вадим Исаков из нашей второй учебной группы.

Уже не помню как, но я, судя по письму Вадима, написал и передал с оказией через Жалая, из третьей учебной группы, «тёплое, сердечное послание». В ответ от Вадима получил такое же тёплое письмо от 27.01.1975, в котором он сообщает.

«Служу в Омске на точке, комбатом первой батареи… Техники очень много, а техников нет… Идёт омоложение армии, мне уже 33, по своему возрасту я подхожу на должность командира части.

Здесь в Омске служат Терещенко Гришка и Новиков из третей группы. Гришка уже командир канала, собирается перебираться в Семипалатинск. Служба у него складывается не плохо. Новиков — зампотех тдн.

За это время встретился с Волковым и Хилитовым (на балхашском полигоне). Встретили они меня хорошо. Выпили, поговорили, вспомнили наших ребят».

В 1986 году я был приглашён на ежегодную ракетно-стрелковую конференцию с командующими ЗРВ корпусов, армий, округов для проведения занятий. Она проходила на базе Четвёртых центральных офицерских курсов (4ЦОК) в Костерёво. Блуждая по коридорам курсов, встретил Вадима. Он как всегда был спокоен, уверен в себе. Вадим был преподавателем на этих курсах, занимающихся повышением квалификации офицерского состава ЗРВ.

Вадим Исаев из третьей учебной группы.

Он был один из первых, с которым я встретился в Одноклассниках. Сразу завязалась между нами активная переписка по электронной почте. Когда мы взаимно насытились информацией друг о друге, переписка и общения вошли в нормальную колею. В 2012 году, когда приезжал в Минск, то был у Вадима в гостях. Он ведёт активный образ жизни.

Юрий Комиссаров из третьей учебной группы, как и его друг Вадим Исаев.

В 1977 году на полигоне Ашулук участвовал в организации и подготовке учения «Стрела-77». Здесь мы встретились с Юрием. Он был в составе привлекаемых к учению войск, обеспечивал в техническом дивизионе подготовку ЗУР С-75.

Сейчас Юрий живёт в Набережных Челнах, Мы с ним общаемся по скайпу и в Одноклассниках. Юрий вместе с Вадимом Исаевым подготовили замечательный фильм и фотоальбом встречи в 2011 году выпускников курса по случаю 40-летия окончания училища.

Вадим Куликов из четвёртой учебной группы.

Он тоже окончил МВИЗРУ с золотой медалью. Вдруг он появился в Калинине, приехал в командировку. Мы с ним встретились, он был у меня в гостях, даже ночевал у нас. Забыл, где он служил, но хорошо помню, что утром он с удовольствием пошёл со мною на пробежку. Не смотря на свой не большой рост, он на соревнованиях бегал на 10 км дистанцию.

Виталий Куликов из нашей второй учебной группы.

Виктор в 1974 году поступил заочно учиться в нашу Калининскую Военную командную академию (ВКА). Учился он три года. Все эти годы мы поддерживали тесную связь. Неоднократно бывал у нас в гостях не только Виталий, но его жена Люда и сын Ваня. Все эти годы мы с ним переписывались. Служил Виталий в Запорожской области на «точке» на должности командира дивизиона.

Вскоре после окончания академии, в конце 1979 г., Виталий получил должность начальника штаба полка в Днепропетровске. В декабре 1981 года наша переписка прекратилась, Виталий пропал. Его товарищ по академии, оставшийся в Твери, с которым иногда встречаюсь, говорил, что Виталия перевели служить на Сахалин. Но это на уровне слухов.

Анатолий Лемехов из первой учебной группы.

Мы с ним встречались на балхашском полигоне, начиная с 1979 года. Он служил в отделе Научно- исследовательской части (НИЧ) 40-й площадки. Я с его подчинёнными занимался написанием методик испытаний и разработкой проектов боевых документов для ЗРС С-300. Анатолий, как всегда, был спокойным, сдержанным в суждениях, по всем вопросам рассуждал здраво. Вперёд батьки не лез, так как в НИЧ, из-за поведения его начальника полковника К. К. Пащенко, была сложная психологическая обстановка, с интригами, склоками, доносами и преследованиями. После увольнения из армии Лемехов вернулся в Минск. В 2003 году мы тепло встретились на 50-летии училища.

Георгий Меженцев из нашей второй учебной группы.

По окончании училища Жору направили служить на Украину. Виталий Куликов говорил, что он служил рядом с ним. Спустя несколько лет Жора добился перевода в МВИЗРУ, стал преподавателем, защитил кандидатскую диссертацию. Родили они с Наташей, как и мы с Ларисой, ещё одного сына. По службе Жора приезжал в наш 2ЦНИИ МО, где мы с ним встречались.

Жора, в звании полковника уволился из армии, но продолжает преподавательскую деятельность в училище, а вернее в Военной академии Республики Беларусь (ВАРБ).

В 2011 году был у Жоры в гостях. Регулярно общаемся в Одноклассниках с его женой Наташей.

Владимир Матюхин из шестой учебной группы.

Он самый молодой из нас. Если мы поступали в училище в 25—28 лет, то ему при поступлении было всего 22 года. Говорили, что в Москве у него была приличная «лапа». Прибывая из отпуска, он всегда привозил какие-нибудь дворцовые новости. Вёл он себя независимо, учился спокойно. Если большинство на курсе ко мне относились уважительно, то он, наоборот, пренебрежительно. За своё распределение он не волновался. Встретились мы с ним, полковником, в Главном штабе в середине 80-х годов. Он по-прежнему был независимым и уверенным в себе.

Леонид Мисун из нашей второй учебной группы.

После МВИЗРУ Леонид получил назначение в Москву в 4-е Главное управления Министерства обороны (4-е ГУМО, позже ГУВ ВПВО), которое отвечало за организацию разработки и поставки в войска качественных зенитных ракетных комплексов. Наш 2ЦНИИ МО был в подчинении у 4-го ГУМО. Осуществлял обоснование разрабатываемого вооружения. По долгу службы бывал в этом солидном заведении, расположенном на Фрунзенской набережной, где встречались с Лёней. Так же иногда виделись с ним на балхашском полигоне, который тоже был в подчинении 4-го ГУМО. Осуществлял испытание разрабатываемого вооружения, устанавливал соответствие боевых параметров, заданных в тактико-техническом задании. Был у Лёни дома в гостях, вскоре после получения им в 1976 году квартиры на ул. Куусинена.

Виктор Романцов был командиром четвёртой учебной группы.

Высокий, красивый, статный, грамотный, уверенный в себе, он сразу был замечен в войсках. Его стали быстро продвигать по службе. О высоком и быстром его продвижении ходили легенды. Встречались мы с Виктором дважды. В середине 70-х годов, когда он учился в Калининской ВКА. Тогда он вместе с Виктором Ерофеевым был у меня в гостях.

Второй раз мы с ним встретились на балхашском полигоне, в Приозёрске, летом 1986 года. Жили мы с ним в одной гостинице «Люкс-2». Я приехал на полигон в командировку, а он на свадьбу своей дочери, которая, после окончания университета в Алма-Ате, была распределена на 35-ю площадку полигона, где нашла свою судьбу. В это время Виктор был командиром Самаркандской дивизии, ожидал к 7 ноября получение звания генерала. Но он, кажется, его так и не получил.

Среднеазиатские зрдн на полигоне, при боевых стрельбах, были самыми плохими — двоечниками. Младшее и среднее звено офицерского состава за двойки не переживало, так как «меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют». Поэтому, добиться высоких результатов в боевой и политической подготовке в дивизии было не просто, так же как и получить генеральское звание. По словам Виктора: «Работа очень нервная, много ЧП». Было у него желание уйти в МВИЗРУ.

Свадьба в Приозерске, в гостинице «Россия» получилось у Виктора «не по-человечески». Ведь был 1986 год, когда праздновали безалкогольные свадьбы. Помню, возвратился он со свадьбы и чертыхался: «Что это за свадьба без спиртного!»

Андрей Ситков из четвёртой учебной группы.

Мы вместе с ним были распределены во 2ЦНИИ МО. К сожалению, в институте его определили в управление противоракетной обороны (ПРО). Во-вторых, он был направлен в отдел, который занимался экономическими оценками разработок элементов ПРО. Это научное направление было не для него. Он заскучал. В середине 70-х годов в ВИРТА, в Харькове, был объявлен очный и заочный набор с трёхгодичным сроком обучения для специалистов с высшим образованием. Андрей решил поступать на очное отделение. В академию он поступил и успешно её окончил. В тоже время, благодаря войсковым офицерам, он прозрел. Те его, вразумляли, что он поступил опрометчиво, покинув НИИ. Андрей, по окончании, при распределении стал проситься обратно во 2ЦНИИ МО. Ему заявили, что не могут его, майора, направить на майорскую должность. Его распределили в ленинградскую армию, в родной для их семьи Ленинград. Бывая неоднократно на ежегодных ракетно-стрелковых конференциях в ленинградской армии, Андрея я не встречал. Возможно из-за того, что конференции организовывались не при штабе армии, а на базе офицерских курсов ЗРВ, расположенных в Гатчине.

Леонид Тертицкий из первой учебной группы.

ЗРС С-300 успешно прошла государственные испытания, отлично себя показала на учении «Союз- 79» в 1979 году. Встал вопрос о перевооружении системы ПВО Москвы. На место морально и физически устаревшей системы С-25 необходимо было устанавливать ЗРС С-300. В 1981 году, для рекогносцировки, я в составе комиссии стал объезжать позиции С-25. На одной из них встретил Леонида. Он обрадовался этой встрече, пригласил в гости. Мы были на его позиции с ночёвкой, поэтому тепло за бутылкой провел вечер в его семье.

Юрий Фомичёв командир пятой учебной группы.

Бывая в МВИЗРУ, часто видел Юрия, но как-то издалека. Он постоянно куда-то спешил. Не смог он быть так же в нашей небольшой компании на 50-летие училища в 2003 году. Тесная связь с Юрием возникла после появления у меня Интернета в 2011 году. Впредь Юра поставлял мне все материалы о МВИЗРУ.

Работая над настоящими Воспоминаниями, неоднократно обращался к созданному им справочнику «Выпускники МВИРТУ-МВИЗРУ от А до Я». Получил я от Юрия фотографии и видео о встрече выпускников нашего курса по случаю 40-летия выпуска в 2011 году.

Юрий, полковник в отставке, кандидат технических наук, доцент, профессор АВН РФ, по-прежнему трудится в нашем училище, преобразованном в 1995 году в Военную академию республики Беларусь. Для курса он делает большую работу по налаживанию связей между однокурсниками, сделался своеобразным патриархом курса.

Вячеслав Халитов из нашей второй учебной группы.

Он был распределён на балхашский полигон, на площадку №1. Будучи инструктором полигона, служил бок обок с Анатолием Волковым. Ребята нашего курса, приезжая на полигон на стрельбы, встречались с ними. И я, прибыв в 1976 году первый раз в командировку на полигон, разыскивал своего закадычного, веселого друга Славу. Мы хорошо проводили время в его дружной семье.

Помню, однажды, мы пошли провожать на автобус его тёщу, которая должна была уезжать на автобусе в Сары-Шаган, а оттуда на поезде к себе домой. Мы долго ждали автобус, но он не пришёл. Пришлось возвращаться обратно домой. Я заметил Славе, что тёща почему-то не расстроилась. В свою очередь Слава сказал: «А думаешь, ей хочется уезжать?». Получается, что с зятем тёще было комфортно жить.

В 80-е годы Славу на полигоне не встречал. Он, по слухам, уехал служить в свердловскую армию. Это была принятая практика, хороших инструкторов полигонов, специалистов высокой квалификации, с удовольствием брали в войска. Последние с удовольствием уезжали с полигона, устав жить в пыли, без хорошей воды, будучи оторванными от большой земли и семьи. Ведь улететь с полигона в отпуск была проблема. Месяцами вёлся список очередников, желающих улететь в отпуск на ТУ-154, летающий в Москву три раза в неделю и перевозящий в первую очередь огромное количество командированных. Семьи офицеров 1-й площадки жили, как правило, в Приозёрске, расположенного в 120 км от неё. Здесь была работа для жён, детские сады и школы для детей. Офицеры уезжали на службу рано утром в понедельник и возвращались домой, как правило, поздно вечером в пятницу.

Анатолий Шабуня из шестой учебной группы.

Я уже писал, что с Толей мы подружились при поступлении. Эти дружественные отношения у нас сохранились и после выпуска. Толе удалось вскоре после выпуска перевестись в МВИЗРУ. Впредь, начиная с 1976 года, мы встречались с ним в МВИЗРУ, куда я приезжал на ежегодные научные семинары из 2ЦНИИ МО. Бывал у Толи в гостях, в доме на Ленинском проспекте. В 1979 году, когда сын Серёжа поступил в МВИЗРУ, он помог ему определиться на перспективный факультет, изучающий ЗРС С-300. В 2003 году, присутствуя в МВИЗРУ по случаю его 50-летия, я от друзей узнал, что Толя умер от рака в 1991 году. Светлая ему память.

Валентин Шрамко из нашей второй учебной группы. Валя обаятельный, деликатный, чуткий человек. Мне было приятно сближение с ним, особенно после окончания училища. Между нами завязалась большая и длительная переписка, начиная с ноября 1971 года по 1989 год. За это время получил от него 60 корреспонденций. Приятно было получить от него комплимент «Ведь тебя в группе нашей уважали за труд и добросовестное отношение к учёбе». В ноябрьском 1972 года в письме Валентин сообщил, что, будучи весной на учёбе в Харькове, встретил командира нашей группы Николая Гляделкина. «Он там в каком-то кадрированном дивизионе. Квартиры 2—3 ближайших года нечего и ждать. Жена в Минске ждёт второго ребёнка. В общем, он страшно недоволен, на всё зол. Там же с ним Лёня Гущенко».

В одном из писем Валентин сообщает, что Володя Некрасов с 1974 года служил в их в/ч, а в конце 1975 года перевёлся в Фрязево, на завод, где трудился Ваня Гурин. В февральском 1978 года письме сообщил, что Юра Курников командир зрдн в Житомире и готовиться ехать в группу войск.

Валентин по выпуску был распределён войсковую часть (в/ч), расположенную под Звенигородом, где был назначен на должность в лабораторию радиоизмерительных приборов. В их в/ч, по сравнению с боевыми частями, была масса преимуществ: отсутствие боевой готовности, два выходных дня в неделю, детский сад для сына, работа жене Лиде.

В 1974 году Валентин становиться начальником вычислительного пункта. В конце 70-х годов он переводится служить в ГУВ ВПВО (до декабря 1978 г. 4ГУМО) на Фрунзенской набережной, где служил Лёня Мисун.

В 1981 году Валентину была выделена квартира в Тёплом Стане, в которую он заселился в мае 1982 года. Живёт он в ней до сих пор (2015 год). С Валентином и его женой Лидой встречались в Москве в середине 70-х годов. Однажды, отправляясь в командировку на балхашский полигон, я заехал в гости к Валентину. Мы хорошо провели вечер. Я переночевал у него, а утром отправился от него в аэропорт Внуково. С Валентином регулярно разговариваем по телефону. Интернет он заводить не может, плохо со зрением.

Георгий Якушев из нашей второй учебной группы.

В своих письмах Валентин Шрамко неоднократно упоминает о встречах с Якушевым. Я встретил полковника Якушева в середине 80-х годов на крыльце столовой в Главном штабе ВПВО. Общение было минимальным и не запомнилось.

С появлением Интернета со многими ребятами курса стал активно общаться по скайпу и в Одноклассниках. Это Вениамин Полицин, Юрий Реутов и Олег Холопов из третьей учебной группы, Валерий Гилимсон и Виктор Пронин из пятой учебной группы.

С эстонцем Энделем Тийдт из первой учебной группы я учился три года в одном взводе в ДВАРТУ, а затем пять лет на одном курсе в МВИЗРУ. Узнав, что он служит на тверской земле, в Ржеве, разыскал его номер телефона, и мы с ним иногда общаемся. Эндель на свою Родину после 1991 года не вернулся, так как у него жена русская. Эстония таких своих земляков презирает. Помню Энделя с 1958 года. Это был скромный, застенчивый, обходительный, несколько угловатый, из-за высокого роста, парень, совершенно незнающий русского языка. Его и других прибалтийских ребят принимали в военные училища, потому, что они показали хорошие знания по математике и физике. Кроме того, Советскую Армию старались сделать интернациональной.

Ирония судьбы, Эндель Тийдт живёт в России, а Валерий Гилимсон, закончив службу в Эстонии, остался жить в Таллинне.

Во 2ЦНИИ МО много выпускников МВИЗРУ. Это, как правило, большие труженики, сделавшие большой вклад в развитие военной науки, в разработку новых систем вооружения для Войск ПВО. Многие из них стали гордостью института. Офицеры 2ЦНИ МО, выпускники МВИЗРУ, гордятся принадлежностью к этому замечательному учебному заведению, поддерживают с ним связь.

В 2003 и 2013годах многие тверичане ездили на 50-летие и 60-летие училища. А в 2008 году в честь 55-летия училища во 2ЦНИИ МО была устроена вечеринка, на которой присутствовали десятки выпускников МВИЗРУ.

Заключение

Позади пять лет напряжённой учёбы. Эти пять лет были забегом биатлониста на стайерскую дистанцию с десятью рубежами (сессиями). На каждом рубеже с пятью выстрелами (экзаменами) я не должен был сделать ни единого промаха. Это были напряжённые соревнования, борьба, в первую очередь с самим собой. Рядом были как преданные болельщики, так и завистники. Я успешно преодолел всю дистанцию, поразил все мишени, получил в награду золотую медаль.

Что она мне дала, как повлияла на мою судьбу?

В этой связи, можно отметить три существенных, положительных момента. Во-первых, она способствовала отличному распределение во 2ЦНИИ МО. Во-вторых, при назначении на должность в институте, я, как медалист, использовал своё право выбора управления и отдела. В-третьих, в результате напряженной, серьёзной учёбы, мною был создан хороший фундамент для моей успешной работы во 2ЦНИИ МО.

Глава 2. Воспоминания о детстве и юности

Послевоенное выживание

Предисловие

Мой родны кут, як ты мне мiлы!..

Забыць цябе не маю сiлы!

Не раз, утомлены дарогай,

Жыццём вясны мае убогай,

К табе я думкай залятаю

I там душою спачываю.

О як бы я хацеу спачатку

Дарогу жыцця па парадку

Прайсцi яшщэ раз, азiрнуцца,

Сабрать з дарог каменнi тыя,

Што губяць сiлы маладыя, —

К вясне б маёй хацеу вярнуцца.

(Якуб Колас «Новая зямля»)

Я, Власов Юрий Игоревич, родился 14 мая 1940 года в г. Минске, в доме который принадлежал моей бабушке по маминой линии, Шидловской-Бушило Марии Фёдоровне. Сморговский тракт, на котором стоял её дом, находился в районе Сторожёвки. Это северная окраина Минска. Сейчас это Центральный, самый престижный и экологически чистый район города. В километре от нашего дома стоял последний дом по тракту и заканчивался город. Ближайшая по тракту деревня — Ёдкова Цна. Есть информация, что вблизи её когда-то находился фольварк «Сморговка», в котором разводили верблюдов. В 10 км по тракту большой лес, который назывался Туровка, в который мы в детстве ходили за черникой. В семидесятые годы в лесу были восстановлены партизанские блиндажи и землянки.

Дом наш снесли в начале 60-х годов, когда началась интенсивная, хрущёвская застройка Минска. На его месте был построен кооперативный дом. У дома остались расти наш тополь, посаженный перед войной и берёзка, которую мы посадили с отцом после войны. Вскоре, после заселения дома, тополь, раздражающий жильцов своим пухом, спилили, а берёза наша всё ещё жива. Бывая в Минске, посещаю место, вспоминаю детство и юность, обнимаю родную берёзку.

Воспоминания о своей жизни решил изложить в виде мемуаров, при этом поделить их на значащие для моей жизни главы:

Детство и юность, 1940 — 1958 годы.

Учёба в Даугавпилском военном авиационном радиотехническом училище (ДВАРТУ), 1958 — 1961 годы.

Служба в зенитно-рактных войсках, 1961 — 1966 годы.

Учёба в МВИРТУ — МВИЗРУ, 1966 — 1971 годы.

Служба в 2 ЦНИИ МО в г. Калинин, 1971 — 1989 годы.

Работа в ЦКБ «Алмаз», 1990 — 1993 годы.

Работа в НИИИТ, 1993 — 1998 годы.

Работа в ЦНИР «Комплекс» Минюста России, затем НИИИиПТ ФСИН России, 1998 — 2011 годы.

Издана моя книга"Воспоминания о прожитой жизни» (Части 1,2,3). В Интернете всё можно прочитать по ссылке

http://www.proza.ru/avtor/vlasovyra2011

Цель написания Воспоминаний не очень ясна. Это, может быть, во-первых, чтобы как-то занять чем-то своё пенсионное время. Во-вторых, тренировать свою память, заново пережить то, за что когда-то боролся. В-третьих, может быть когда-нибудь, кого-нибудь заинтересует пережитое мною и моим поколением время.

Память о войне

Война началась, когда мне было год и месяц. По рассказам родителей был я шустрым, соседи звали меня «Заводной», и считали застенчивым. Если кто-нибудь ко мне обращался, то я отворачивался и прижимался к забору. Во время войны я мог умереть.

В конце 1941 года или в начале 1942, когда мне было 1,5 — 2 года, я заболел дифтеритом. Состояние было тяжелое и, от отчаяния, мама понесла меня в больницу. Здесь состояние не улучшилось, ибо, какие еще лекарства, и какая помощь могли быть в гражданской больнице в оккупированном Минске. В общем, я задыхался, пальчики синели, жить мне осталось не много. У моего доктора-спасителя был только кубик камфары, которым она воспользовалась и, в результате, оживила меня. После войны, приходя к своему участковому детскому врачу, которым был мой доктор-спаситель, я слышал от неё: «Юра-чудо». Значение этого словосочетания мне пояснила мама.

Начал помнить себя с четырёх лет. Помню, как ещё при немцах меня крестили в церкви на площади Свободы. Помню полицаев, которые заходили в дом и светили фонариком, который висел у них на груди. В памяти осталось освобождение Минска, мёртвый, раздувшийся немец, лежащий в поле недалеко от нашего дома. Помню, как отец принёс домой винтовку, патроны и стрелял по воронам, как отца взяли в армию в июле 1944 года, как мы с сестрой Риммой остались на попечении неработающей мамы, как нам было голодно и холодно, как матери-солдатки закрывали нас, сверстников, дома, а сами уходили добывать хлеб насущный. Помню, как с мамой мы однажды возвращались с вокзала домой, и я по дороге, без конца, показывая ей на развалины Минска, и всё спрашивал: «А здесь что было? А здесь что было?». Помню, как тётушка Лида водила меня на парад по случаю освобождения Минска. Помню, как мы с сестрой Риммой (она старше меня на четыре года) ходили купаться на озеро, созданное на реке Свислочь и расположенное в километре от нашего дома. Позже его назвали Комсомольским. И уже совсем отчётливо помню как мы, ложась спать, поворачивались к иконке с Казанской Божьей Матерью и молились за здоровье дедушки Сталина и отца, который был ранен и находился в новосибирском госпитале на излечении.

Как мы прожили в оккупированном Минске три года, чем питались все это время — одному Богу известно. Правда, немцы разрешали выращивать картошку и овощи на приусадебных участках, держать птицу и скотину. До появления партизан разрешали ходить в деревни, чтобы менять одежду на продукты. Часть их поступало в гетто в обмен на вещи. Самое распространенное блюдо было «подколотка». Это суп из воды и картошки, подколоченный для густоты ложкой муки.

После освобождения Минска жизнь наша особенно лучше не стала. Отец ушел на фронт, а на попечении матери остался четырехлетний я и восьмилетняя моя сестра Римма. Мама не работала. Какая работа могла быть в разрушенном городе. Но мама как-то приспосабливалась к обстоятельствам. Дома были куры. Из яиц и сахарина, оставшегося с немецких времен, мама выпекала печенье бизе, которое почему-то называлось «снежками». «Снежки» продавались на рынке, а на вырученные деньги отоваривались продуктовые карточки.

Несмотря на мамины старания, ложился я спать на голодный желудок. После моей укладки мама на кухне продолжала заниматься с сестрой, ученицей второго класса. И вот они бубнят, бубнят, а затем затихнут. Когда они затихали, мне казалось, что они что-то жуют. С разведывательной целью, я тихо вставал и шел на кухню как бы к помойному ведру. Моя тревога была напрасной. Сестра что-то писала, а мама стояла, склонившись над ней.

Сестра, как положено, в семь лет, в 1943 году, ещё при немцах, пошла учиться в 1-й класс 28-й школы Минска. В 1944 году, уже при Советской власти, мама ее повела во 2-й класс этой же школы. Но сестру отказывались брать во 2-й класс, так как в 1-ом классе она училась на немецком языке. Сестра даже не знала русской азбуки. Маме было жалко потерять год учёбы сестры, и она пообещала школьному начальству, что пройдет с сестрой программу 1-го класса экстерном. В результате начались с сестрой постоянные вечерние бдения при свете керосиновой лампы. Дело шло не очень гладко. Были даже слезы. Помню, сестра все не могла выучить наизусть стишок «Клим Ворошилов — народный комиссар». Когда сестра запиналась, я делал ей подсказку.

Возвращение отца с войны

В декабре 1944 г. отец вернулся домой с войны без ноги. Отставив костыли, он начал прыгать ко мне на одной ноге со словами: «Юрочка! Юрочка!». Я же его почему-то испугался и начал пятиться назад, под стол, до тех пор, пока не упёрся в стену. Ночью я долго не мог уснуть от мысли: «Как мне обратиться к отцу и произнести слово «папа».

Можно сказать, что мне в жизни повезло. Хотя отец с войны вернулся калекой, но он был живой. Не смотря, на увечье, он сумел определиться в непростой послевоенной жизни, создал нашей семье нормальные жизненные условия. По сравнению с семьями моих детских друзей, у которых отцы не вернулись с войны, мы жили хорошо.

Отец по натуре был компанейским, поэтому у него было много друзей, в том числе и евреев. У отца даже был запас еврейский слов и выражений. При встрече с друзьями, евреями, он перебрасывался с ними несколькими еврейскими фразами. Как я позже узнал, среди них были и нецензурные. Помог отцу устроиться в жизни тоже еврей, его довоенный друг Михаил Каплан. Очень хорошо помню его, так как часто по заданию отца приходилось ездить в его мастерскую.

— Игорь, — сказал он, — я научу тебя жестяному делу.

Не помню, сколько времени шло это обучение. Но видимо не долго, так как у отца руки росли из нужного места, и голова была светлой. В результате отец на всю оставшуюся жизнь стал жестянщиком. Он из жести начал делать на продажу различные вещи, имеющие в восстанавливающейся после войны стране большой спрос.

Главной среди них была центрифуга. Так почему-то назывался отстойник для молока. Он представлял собой цилиндр, емкостью 3, 4 или 5 литров. Внизу его были стеклянное окошечко и сосок (позже миниатюрный кран) для слива молока. Сверху его была крышка и проволочная ручка. В центрифугу заливалось парное молоко, и она опускалось на 2—3 дня в погреб или колодец для отстаивания молока. Сосок при этом закрывался обыкновенной картошкой или свеклой. По истечении времени у центрифуги открывался сосок, и из неё сливалась сыворотка. В окошечко было видно, как опускается граница между сывороткой и отстоявшимися сливками. В нужный момент сосок перекрывался той же картошкой и в центрифуге оставались сливки. Из них приготавливались сметана или сливочное масло. Сразу после войны спрос на центрифуги был большой, и стоили они достаточно дорого — 50 рублей. Это был выгодный бизнес.

Вначале отец делал центрифуги из банок от американского орехового масла, которое отпускалось населению по карточкам. Пустые банки в магазине не выбрасывали, а за определенную плату оставляли отцу.

Помощь родителям в добывании хлеба насущного

Сегодня в семьях часто стоит проблема — чем занять ребенка, как ему привить трудовые навыки, сделать помощником. У нас сестрой таких проблем не было. Многое мы с сестрой делали, чтобы помочь родителям в добывании хлеба насущного.

Когда консервные банки для центрифуг приносились домой, то нам с сестрой их нужно было мыть. При этом у нас был свой интерес. В пазах банок оставалось немножко масла, и его можно было добыть тонкими детскими пальчиками.

После пайки сестра центрифуги мыла от остатков паяльной кислоты и тщательно их вытирала, придавая им товарный вид. Позже Михаил Каплан стал поставлять отцу настоящую английскую жесть. С уменьшением спроса на центрифуги, рос жестяный ассортимент отца.

Определенным спросом пользовались, так называемые, газовочки. Этот примитивный источник света делался из пустой консервной банки. К ней приделывалась специальная пробка-головка, позволяющая заправлять газовочку керосином и имеющая трубочку для фитиля.

Консервные банки собирал я на помойках. Позже отец стал доставать заводские головки для керосиновых ламп и стекла к ним. В результате из тех же пол-литровых консервных банок от американской тушенки делались керосиновые лампы. Внезапно появился спрос на лампы с отражателем, которые подвешивались к потолку. Отец для этого придумал специальную конструкцию из проволоки. Для ее создания на доске из гвоздей был сделан специальный шаблон. Моя задача состояла в нарезании проволоки нужных размеров и ее выгибании по шаблону.