1
Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый всеми город. Исчезли мосты, башни, базары, переулки и пруды. С неба опустилась бездна и залила ядовитым туманом все, что было на ее пути. Пропал город, как будто никогда и не существовал на свете. Нет, это не была туча, что-то куда более зловещее надвигалось на ставший, казалось, стеклянным город. Закутав в безнадежную серо-синюю плотную массу верхние районы, она стала опускаться ниже, отравляя своим дыханием уже отчаявшихся жителей. Одни горожане в панике мчались вниз, понимая бессмысленность попыток спастись. Другие объединялись между собой и, вцепившись в друг друга, зажмуривались в попытках укрыться хотя бы мысленно. А кто-то смиренно шел по улице и уверенной, как казалось со стороны, походкой входил в смеющийся над своими жертвами туман.
Одна из спасающихся, не в силах больше бежать, бросилась в первый попавшийся дом и забралась в его самую темную комнату. Она отчаянно закрыла дверь, подперев ее стулом, единственным предметом мебели в комнате, и, дрожа каждой клеточкой тела, забилась в угол и уставилась на маленькое окошечко под потолком на противоположной стене. Это было единственное место, через которое тьма могла пробраться в дом. Через окно был виден весь город, окутанный мглистой смертью. Было видно, как тьма медленно, для своей всеобъемлющей массы, приближается к дому. В какой-то момент границу бездны перестало быть видно, и казалось, что она уже поглотила каждый уголок города и вот-вот пробьется и в эту комнату, чтобы забрать свою последнюю жертву. Налитые слезами, но неподвижные в своем устремление на окно глаза вдруг закрылись в надежде, что так будет менее страшно, но через секунду, не в силах сдержаться, снова открылись, чтобы видеть своего убийцу. Туман все еще не пересек границу комнаты, но снаружи он казался уже более плотным, как будто воздуха там не было вовсе. Через несколько мгновений то, что так живо представлялось ей, наконец произошло, и тьма медленно начала вползать в комнату. Страх перестал быть дрожью и, на секунду отступив, переродился в огромную иглу, которая с силой ударила ее куда-то между ребер, парализовав все тело и охватив разум ужасом настолько… что она проснулась.
Обычно ей не снились сны, особенно такие реалистичные, поэтому эмоции от пережитого были еще ярче. В комнате было душно, фонарь за окном лениво светил сквозь тонкие шторы отвратительным желтым светом, и четкий луч предательски падал прямо на ненавистную ей теперь книжку. Аня пыталась отдышаться и еще немного дрожала от страха, убеждая себя, что все это был сон. Кинув взгляд на книгу, она сморщилась и неаккуратно кинула ее в ящик, словно это могло спасти ее от все еще пугающего сновидения. Мысли никак не могли встать на место, как будто что-то важное осталось в том сне. Как будто это был не совсем сон, и происходящее в нем как-то связано с явью.
Аня взглянула на часы — до будильника оставалось совсем немного, и она, надеясь еще раз заснуть, вслух сказала себе — «Бред!». Беспокойные мысли действительно улеглись и отступили, дав ей спокойно дожить до утра.
2
«Чертов будильник, чертово утро, чертов кот, который разбудил за три минуты до положенного времени, чертов трактор за окном» — те мысли, с которыми просыпается среднестатистический человек в среднестатистическом городе и с которым проснулась Аня этим среднестатистическим утром. Все шло как обычно: телефон, тапочки, ванна, кофе, яичница — не среднестатистически сгорела, испортив и до этого не доброе начало дня.
Аня всегда была оптимистом. Нет, не таким, который говорит: «Как хорошо, что сегодня на улице ливень, возьму свой любимый желтый зонт». Она была нормальным оптимистом, который принимает (или думает, что принимает) мелкие неудачи и не страдает с утра до ночи об упущенных возможностях. Она всю жизнь плыла по течению, надеясь, что вот-вот куда-нибудь приплывет или хотя бы проплывет мимо золотой рыбки, и она то наконец решит все ее проблемы. Особых проблем в общем-то у нее и не было, но на чудо все равно надеяться хотелось. Жизнь шла, как она и должна была идти — школа, институт, поиски работы, стабильный заработок, семья. До последних двух пунктов она пока не дошла, но, сказать честно, и не особо из-за этого тревожилась. Она работала над небольшим проектом со своими друзьями и подрабатывала то тут, то там, поэтому финансовые вопросы ее не особо волновали, а семейные уж тем более. Ее вообще мало, что волновало. У нее был талант — вокруг нее все всегда складывалось так, как надо. Она не выигрывала миллион в лотерее и не встречала на улице принца, но около нее всегда появлялись правильные люди, вовремя подворачивался удачный проект, и даже автобус почти всегда подходил к остановке в нужную минуту. Аня знала о своей суперсиле и жила с девизом — «Что-нибудь придумаем».
Аня была оптимистом, поэтому быстро забыла об яичнице, но о сне никак забыть не могла. Странная, непривычная тень лежала над ее мыслями сегодня. Она представляла тьму, медленно накрывающую город, людей, поглощаемых ее, и себя, сидящей в углу комнаты с белыми каменными стенами. Почему-то больше всего ее беспокоили именно люди, убегающие от смертоносного тумана: что они чувствовали, как они боялись, что их пугало и почему один из них добровольно вошел в эту тьму? Неужели ему было не страшно? Неужели он не боится смерти? Неужели он этого хотел?
Она взглянула на часы, поняла, что снова опаздывает, но все еще сидит в углу своей кухни с недопитым кофе. «Как я вообще видела всех этих людей, если почти все время была в углу запертой комнаты? Что за дурацкий сон,» — и решительно пообещав себе не думать о тучах древних городов, побежала собираться на встречу.
3
Встречи, на которые она постоянно ходила, казались ей очень важными, несмотря на то что они больше походили на дружеские посиделки, чем на рабочие собрания. Офисом выступала, конечно же, квартира одного из участников проекта, который был его главным идейным вдохновителем. Квартира эта и правда не была похожа на место, где кто-то может жить. Это была небольшая студия, где дешевая современная мебель расставлена вперемешку с советской и приправлена кое-где «модными» деталями, чтобы царившую безвкусицу можно было гордо назвать эклектикой.
Проект, над которым они работали, пока не приносил больших денег, но все верили, что он вот-вот станет чем-то по-настоящему великим. Почитав про компании-единороги, члены рабочей команды решили сделать несчастное животное своим талисманом, символом, логотипом и даже как-то отразить в названии. Но связь была настолько тонкой, что никто кроме их самих, не мог понять, причем тут единорог. Вообще, они и сами не всегда могли объяснить эту зависимость.
Постоянными членами команды были пять человек, где все занимались всем, поэтому зачастую никто не делал ничего. Кроме них к работе подключались и другие «специалисты»: чьи-нибудь друзья, парни, сестры, одноклассники, которые были бы не против помочь в развитии интересного проекта. Даже чью-то бабушку подключили к работе — она связала маленького единорожку, который должен был стать главным талисманом команды. Но он получился таким маленьким и таким радужным, что понять, какой это зверь, было практически нереально.
— Завтра очень, очень важный день! — торжественно, как и все, что он говорил, начал Сергей. Он был настолько «торжественным» во всем, что большинство его знакомых называли его полным именем — Сергей. Он то и придумал начать этот проект.
— Как и каждый день, — меланхолично, и не особо ожидая, что ее действительно услышат, прокомментировала Таня.
Не многие разделяли энтузиазм Сергея, особенно Таня. Она не была постоянным участником проекта, так как внедрилась позже и работала над ним (как она сама говорила) «по приколу». Так она оправдывала себя, когда ее спрашивали, зачем она тратит на него столько времени, не получая ни копейки. Но, по факту, она привносила пользы чуть ли не больше, чем все остальные. У нее единственной было бизнес-образование и вообще какие-либо знания о том, чем они занимались. Таня делала вид, что ей все равно, но на самом деле она искренне переживала за проект и за его участников.
— Нет! — продолжал Сергей. — Завтра особенный день! Если мы этого спонсора уговорим, то все, мы на финишной прямой дороге в Силиконовую долину.
— Нафиг Силиконовой долине наши футболки?
— Да что ты все портишь постоянно? — Сергея очень бесила депрессивная манера Тани разговаривать, а Таню бесила непосредственность Сергея, который все-таки считался в проекте главным. Возможно, только поэтому Таня все еще не была включена в список членов команды. Она была прямой девушкой, настроенной скептически ко всему на свете, и сжатый рамками общественных условностей Сергей не мог примириться с ее яркой индивидуальностью.
— Я — реалист, — гордо ответила Таня, отбросив назад свою рыжую копну вьющихся волос.
— Реалист, который верит в единорогов?
— Причем тут единороги? Не трогай моих единорогов! — Таня и правда очень любила единорогов, что плохо коррелировалось с ее образом. Казалось, только это и заставило ее изначально начать работу над проектом. Таня вообще была полна противоречий, и понять ее было очень трудно.
— Ну ты же не серьезно в них веришь, да ведь? — включился в разговор Толик, который действительно был в команде по приколу. Он тоже не понимал феномен Тани, и вопрос искренности ее любви к фантастическим существам его очень волновал.
— Оооой, только не начинай… — Даша же наоборот, хорошо понимала Таню (она изначально была той подругой, которая втянула ее в работу) и знала, что этот спор никогда ни к чему хорошему не приводит. Даша вообще хорошо понимала людей, но редко пользовалась своим умением, предпочитая концентрироваться на собственных переживаниях. Их ей разгадать было куда сложнее, чем эмоции других.
— Отрицать существование единорогов глупо и ненаучно! — от такого человека, как Таня, это звучало действительно умно и логично.
— Ну всеее… — Даша закрыла руками лицо, ожидая очередной грандиозной битвы вокруг факта существования единорогов.
— Да-да, мы помним, его даже Рафаэль рисовал! — Сергей пытался сделать свой торжественный голос еще и издевательским, но такие эмоции выходили у него плохо.
— Писал! — хором крикнули Аня и Даша, которые учились на художественном факультете и единственное, что вынесли оттуда, — это то, что картины пишут, а не рисуют.
— Душнилы…
— Как мы опять пришли к единорогам? — Даша все еще не теряла надежды переключить тему.
— Странно к ним не прийти с таким фир-стилем, — философски-растянуто, как сказал бы Винни-Пух, ответил Толик. Это была его привычная манера говорить, хотя внешне невысокий худой Толик был больше похож на Пятачка. Он все время немного улыбался, как будто смущаясь, и поэтому казался самым безобидным существом на планете.
— Давайте сконцентрируемся на Польском, — Аня наконец вспомнила цель их встречи. — У нас преза еще даже не готова.
Она открыла блестящий ноутбук и начала включать недоделанную презентацию, которая должна была стать их билетом в жизнь. Переживший не одно такое испытание компьютер, медленно просыпался и не хотел реагировать на резкие команды хозяйки. С трудом прогрузилась заставка, и ноутбук с шумом начал обрабатывать тяжелые файлы. В такие моменты Аню обычно накрывала волна раздражения — как что-то посмело работать медленнее, чем ее и так не быстрый мозг! Но тут она снова, как утром на кухне, провалилась в свои мысли и на несколько минут абсолютно выключилась из реальной жизни. Ее сознание опять накрыла та самая тьма, но не людей, не города уже не было. Только удушающий туман на блеклом фоне ее обычной жизни, которая как фильм проецировалась на плотный серый смог.
— Аня! — неприятный голос Сергея громко выдернул ее из параллельного мира неосознанных абстрактных размышлений, которые, казалось, физически начинали душить ее. Очнувшись, она инстинктивно потрогала шею, чтобы убедиться, что все это происходило только в ее голове.
— Что? — растеряно почти прошептала она.
— Загрузилось. Что ты сегодня такая странная?
— Да я не могу выкинуть из головы сон, — Аня не была до конца уверена в том, что этим стоит делиться. — Самый дурацкий сон в моей жизни.
— Хуже того про котопса? — с ужасом в глазах вспомнил старых сон Ани Толик.
— Котоенота… — с еще большим ужасом в голосе исправила его Аня. — Нет, тот хуже. Наверное… Не знаю… И вообще, это ты во всем виноват! — Аня неожиданно изменила тон на уверено-обвинительный и указала на Артура, сидящего в дальнем углу комнаты и до этого не включающегося в диалог.
— Я?? — Артур с полным недоумением поднял глаза с телефона. Он не слушал, о чем говорят его коллеги. — Что я опять сделал?
— Опять, ха-ха, — Таня не упускала возможности сострить или поиронизировать над кем-то. Это было ее хобби.
Вообще Артур и Таня рационально больше других были ценны для проекта, но неуклюжий и немного нелепый Артур постоянно что-то делал не так: путал даты, ошибался в цифрах или ронял особо хрупкие предметы (до вязаного единорога талисманом был стеклянный. Был. Поэтому было принято решение заменить его на что-то мягкое и неубиваемое). К тому же, Артур не выглядел, как человек ответственный и важный: он был полноват, со странной эксцентричной прической (которая, на удивление, выглядела неплохо), и всегда носит яркие необычные футболки, благодаря которым его было видно издалека. Из-за внешнего вида и рассеянности Артура не воспринимали всерьез, что было большой ошибкой. Таня же наоборот, внешне выглядела человеком ответственным и деловитым, но вела себя совсем обратно, и трудно было понять, какая она на самом деле.
— Ты мне неделю назад втирал про Булгакова, — почему-то виновато продолжила Аня.
— А Булгаков то тут причем? — Толик почему-то начал искать связь Булгакова и котоенота.
— Тебе приснился Булгаков? — Артура действительно заинтересовало, к чему привели его недавние наставления почитать «самого веселого из всех скучных» автора школьной программы.
— Да нет, я решила почитать «Мастера и Маргариту» перед сном, и мне приснился кошмар по отрывку из одной главы.
— Ооо, тебе тоже приснился этот ужасный черный кот, — включилась Даша. — Я, когда читала в школе, тоже не могла спать нормально. Мне даже на улицах он мерещился, жуть, — Кот был единственным, кого она запомнила из всей книги.
— Да он же милаш! — не согласилась с ней Таня, которая любила всех неземных существ, а этот зверь еще и был похож на кота ее бабушки.
— Я один все еще представляю котоенота? — ужас все это время не покидал глаза Толика.
— Нет, мне приснилось, как Ершалаим накрывает тучей.
— Там было что-то про тучу? — удивительно, но Даша не помнила никаких туч.
— «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город», — торжественно-мистическим голосом процитировал Артур так, что у всех пробежали мурашки.
— Ты настолько фанат? — поразилась памяти коллеги Даша.
— Да это все знают!
Даша закачала головой и хотела возразить, но поняла, что все в комнате действительно это знали, и притихла. Она считала себя достаточно умной девушкой, но часто попадала в ситуации, когда удивлялась эрудированности всех окружающих.
— И что же тебе приснилось?
Снова образы людей, в ужасе бегущих от неизвестной силы, возникли у нее в голове, и она постаралась заблокировать раздражающие ее воспоминания.
— Да не важно. Все, давайте не отвлекаться. Презентация. Польский. Погнали.
4
Над презентацией действительно стоило бы постараться. На следующий день была назначена встреча с Польским, важным человеком в мире стартапов. По крайней мере, так сказал про себя он сам. Да и выглядел он очень даже солидно — не верить ему было просто невозможно. По крайней мере, так сказал про него Сергей. Он случайно встретился с ним на каком-то бизнес-мероприятии, вкратце рассказал суть их компании, убедил, что дело идет в гору (конечно, приврав несколько десятков процентов в цифрах), и договорился о встречи. В интернете было написано про Польского немного, но что-то нарыть получилось. И все-таки, цель этой встречи была до конца не ясна никому, но всем казалось, что именно она станет поворотной точкой, и их компанию наконец-то перестанет быть стыдно называть компанией.
Работа над презентацией шла не быстро — то было слишком скучно, то не слишком концептуально, то слишком пресно, то не слишком официально. При этом все имели свое представление о том, как она должна выглядеть, но никто (кроме, разве что, Тани) вообще не понимал, что они делают и для чего. К концу дня файл все-таки был готов, назван «Итог преза 2» и отправлен Сереже, который должен был ее завтра показывать. Они должны были еще решить накопившиеся вопросы логистики и бухгалтерии, но были так измучены бессмысленными спорами о том, какую картинку куда вставить, что сил на что-либо еще абсолютно не было, и обсуждение перенесли на другой день.
Аня шла домой особенно уставшая. Не потому, что активнее всех принимала участие в рабочем процессе, а потому, что ее мысли постоянно переключались на ненавистный туман. Ей не была свойственна мечтательность. Обычно она редко уходила в себя, только когда сама хотела отстраниться от всего внешнего мира. Сейчас же это происходило непроизвольно. Щелк — и вместо рассуждений о размере шрифта плотная серо-синяя масса тумана. Она уже и не была похожа на туман или дым, она стала более плотной, более темной и более… живой. За ней или, точнее, внутри нее как будто стояло что-то настоящее, с чем Аня была знакома, но не хотела встречаться снова. Если во сне необъяснимая тьма была настроена против всех жителей города, то это ее воплощение интересовалось только ей и больше никем. Она не атаковала, не нападала, а просто захватывала все новые и новые уголки ее разума, не оставляя места ни на что другое. И чем чаще к ней приходили эти мысли, чем четче она понимала, что их невозможно отогнать. Ей было неприятно, некомфортно в своей же голове, и она искала новые и новые способы сбежать от собственного сознания.
Аня пришла домой, сняла туфли и села в тот же угол на кухне. На столе все еще стоял недопитый кофе. Он напомнил ей о том, как она сидела здесь же с утра, но ей казалось, что это была не она. Какой-то другой человек пил с утра кофе, рассуждая об извращенном подсознанием Ершалаиме, накрываемым пришедшей со Средиземного моря тьмой. Какой-то другой человек беспечно выбирал, что надеть на работу, кормил кота и готовил завтрак. Это был другой человек.
— Как глупо. Что за глупость?! С чего это вдруг?! Что изменилась?! — Аня пыталась задать себе как можно больше вопросов, ответы на которые бы доказывали, что с ней все нормально.
Обмануть мозг получилось, и мысли переключились на домашние дела. Надо было еще доделать другие проекты, благодаря которым ей и ее коту было что есть, но заставить себя работать было просто невыносимо, поэтому она решила позвонить подруге. Смеясь, она рассказала про странный сон, послушала историю про очередного парня, поделилась прочитанными в Телеграме новостями и легла спать с радостью, что этот странный день наконец закончился. Перед сном она обдумала, в чем пойдет на завтрашнюю встречу, что ей надо взять с собой и когда она сможет что-нибудь добавить. Утопая в этих рассуждениях, она заснула и не просыпалась до утра. Никаких снов в эту ночь ей не приснилось.
5
На следующее утро будильник прозвенел особенно отвратительно. В общем чате уже было больше двадцати сообщений. Сквозь полудрем Аня быстро просмотрела сообщения, чтобы убедиться, что там нет ничего важного, — кто-то волновались перед встречей и делились своими переживаниями, кто-то давал наставления, а кто-то предлагал в последний момент все изменить. Аня еще раз прогнала в голове все, что вчера придумала, поняла, что снова не рассчитала время на то, чтобы нормально, не спеша собраться, и побежала в ванну, в надежде успеть сделать все вовремя.
Вообще на эту встречу взяли не всех. Общим голосованием было принято решение, что поедут трое. Первый — конечно же, Сергей. Его кандидатура даже не обсуждалась, хотя она больше других вызывала сомнения. Второй была выбрана Даша. Она грамотно формулировала мысли и быстро реагировала на любой вопрос. Даже если она не говорила ничего по делу (как в большинстве случаев), создавалось впечатление, что она сказала что-то очень умное и несомненно правильное. Примерно таким способом она и завоевала право представлять команду инвестору. Третьей стала Аня. Из главных аргументов в ее защиту было «она привлекает удачу» и «она милая». Оба аргумента были хоть и сомнительными, но лестными. К тому же Аня и правда считала себя важным игроком и была уверена, что без нее встреча не будет успешной. Таня не была членом команды и на участие в мероприятии рассчитывать не могла. Толик сам признал, что вряд ли будет там чем-то полезен, а Артур в этот день почему-то не мог.
Аня, второпях собираясь на встречу, ускоряла каждое свое действие и все время кидала взгляд на часы. Она даже включила энергичную музыку на фоне, потому что прочитала, что быстрый ритм интуитивно ускоряет физические действия. Ей казалось, что это помогает. До выхода оставалось пять минут, и времени хватало, чтобы закончить все дела и выйти вовремя. Она забежала в ванну, чтобы поправить макияж, взглянула на себя в зеркало и ее взгляд застыл на своих глазах.
Она только сейчас осознала, что неизвестная тень все еще висит над ее мыслями, и висит она там с момента, как она проснулась. Аня вдруг ощутила ее, прикоснулась к ней своим разумом. Тень уже не была ей чужда, она была частью ее сознания, которую Аня не принимала и не могла контролировать. Она была похожа на вирус, который проникает в организм извне, но становится с ним одним целым и медленно поражает все изнутри. Но это не было вирусом, оно было другим. Это было что-то, что она никак не могла назвать, но знала, что имя этому есть и оно ей хорошо знакомо. Все происходящее в Аниной голове казалось ей очень странным и беспокоящим. Она хотела выпить таблетку — Аня всегда пила лекарства сразу, как только боль только начинала зарождаться, и они всегда безоговорочно помогали. Но она не знала, что можно принять в этот раз, чтобы ей стало легче. Она уже поняла, что беспокойство ее будет только расти. Тогда она приняла самое логичное решение, которое только могло прийти в ее голову в этот момент.
— Вечером надо напиться! — с этой мыслью Аня вылетела из квартиры и побежала к остановке, на которую как раз подъезжал ее автобус.
6
Несмотря на то, что Аня не опоздала, она пришла последней. Ребята уже стояли у дверей ресторана, в котором была назначена встреча с Польским. Аня издалека увидела статную стройную фигуру Даши, подчеркнутую поясом легкого черного пальто. Девушка курила, чтобы хоть как-то снять напряжение, парализующее все ее мышцы. Она переступала с ноги на ногу, изящно проходила несколько шагов в стороны, разминала кисти рук, но каждая эмоция, меняющаяся ежесекундно на ее красивом строгом лице, выражала, как сильно она нервничает.
Даша отвечала за то, чтобы все в команде было «серьезно и ответственно». Каждый член команды был, в большей или меньшей степени, но легкомыслен, поэтому ее заповедь соблюдалась редко. Даша была склонна к состояниям, которые емко передаст слово «паника», поэтому она заранее продумала в голове все самые худшие сценарии того, что может сегодня пойти не так. Продумать хорошие исходы, увы, времени не хватило.
— Ну что, идем? — Аня не волновалась абсолютно, и, наоборот, говорила как-то особенно весело и бодро. Того, что она двадцать минут перед сном потратила на обдумывание сегодняшней встречи, искренне казалось ей верхом «серьезности и ответственности». Волноваться было не из-за чего. Тревожность Даши была для Ани всего лишь свойством ее личности, а не реально соответствующим следствием уровня важности мероприятия.
— Все готовы? — Сергей тоже был больше воодушевлен, чем взволнован, но ему это было более чем свойственно. Его эмоции, как у ребенка, достигали вершины очень быстро, из-за чего он часто входил в состояние эйфории. В такие моменты он выглядел, как человек невероятно вдохновленный, готовый сделать все для реализации своих невероятных фантастических идей и уверенный в своих свершениях на сто процентов. Все его друзья знали, что войти в это состояние он может даже от покупки новой чашки, поэтому не воспринимали его вспышки душевного подъема всерьез. Они использовали его состояние «заряженного на успех» для таких вот бизнес-встреч, где оно было очень кстати. Они понимали, что, если завтра он проникнется какой-нибудь новой гениальной идеей, то их проект исчезнет из его жизни, как будто его там никогда и не было.
Польский уже сидел в ресторане, ребята заметили его, еще будучи на улице. Он выглядел именно так, как девочки его и представляли: полный, гладко выбритый мужчина лет сорока пяти, в сером костюме, который был ему мал, но он не хотел принимать этот факт. Никто ему, конечно же, об этом не говорил, но все, конечно же, первым обращали внимание именно на это. Глядя на такого человека, казалось, что у него наверняка есть жена и любовница, нелепая собачка и сейф, спрятанный в книжном шкафу. Рядом с ним сидел маленький человек — какой-то помощник или что-то по типу того. Он был среднего роста и размера, но по сравнению с Польским казался карикатурно мелким, настолько, что не сразу было заметно, что за столом сидят двое.
Польский узнал Сергея сразу, как они вошли в ресторан, и громко окликнул его по имени, подавившись при этом салатом. Сергей не ожидал, что его так хорошо запомнят. Он подготовил речь, как именно он поздоровается, как представит команду и как начнет рассказ о проекте, чтобы создать хорошее впечатление и убедить такого важного человека дать им денег на развитие компании.
Все пошло не по плану с первых минут, поэтому Сергей растерялся и замешкался, не в силах произнести ни слова, что для него абсолютно не было характерно. Даша быстро взяла ситуацию под свой контроль и начала тараторить заготовленными заранее фразами, не дойдя даже до столика Польского. От ее волнения не было и следа. Только неяркий румянец на ее бледной коже выдавал нездоровое напряжение, но люди, с ней не знакомые, вряд ли бы обратили на это внимание.
Через несколько мгновений Сергей пришел в себя и включился в разговор, загружая презентацию, которая, как ему казалось, не могла быть сделана лучше. Он говорил уверенным поставленным голосом и сам наслаждался тому, как и что он говорит. Периодически его перебивала Даша, вставляя какие-то детали и уточнения. Сергей злился на нее за это, но давал сказать, и каждый раз признавал для себя, что комментарий был действительно важным, и удивлялся, как он сам про это не вспомнил.
Аня ничего не говорила. Она не была сильна в импровизации, а основную речь должен был говорить Сергей, поэтому она спокойно ждала завершения его презентации, чтобы что-то добавить. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что находится в таком же состоянии, как вчера, когда грузился компьютер, — жизнь как будто отошла на второй план, а на первом играл свою роль тот самый неизвестный актер. В ее голове ничего не происходило, но навязчивая мысль не давала покоя, отвлекая от реальной жизни. Ане казалось, что если она четко сформулирует для себя, что именно за тень мешает ей существовать, то она избавится от нее. Она давно открыла секрет, что, когда в голове застряла песня, надо прослушать ее до конца, и тогда она перестанет крутиться, как заевшая пластинка. И сейчас Аня хотела применить тот же прием — полностью открыть для себя лицо «врага» и попрощаться с ним, но она не знала, как это сделать, как окликнуть его, чтобы завершить диалог.
Аня находилось на грани двух реальностей и периодически уходила в себя полностью. В один из таких моментов она очнулась от внутренних рассуждений, подняла глаза и поняла, что взгляд Польского устремлен на нее. Сергей все еще что-то эмоционально рассказывал, указывая на графики на экране, а Даша сердито смотрела на Аню и Польского. Она понимала, что их не слушают, а интересуются совсем другим. Аня побледнела и растерянно посмотрела на Дашу. В глазах ее читался крик о помощи. Польский смотрел бесстыдно, не отводя глаз, и был рад, что Аня наконец его заметила. Она хоть и привыкла ко вниманию со стороны противоположного пола, но такой наглый шаг Польского был ей неприятен.
Дашу же, в свою очередь, обижало и то, что на их презентацию совсем не обращают внимание, и то, что этот взгляд пал на Аню, а не на нее. Между девочками всегда шло тайное противостояние на основе внешности. Все признавали Дашу объективно красивой, и она это знала — правильные черты, безупречный стиль, внимание к каждой детали внешнего вида, но в этой войне все время выигрывала миловидная хрупкая Аня. Она тоже всегда хорошо выглядела, но казалось, что ей это совсем не важно. Она относилось ко всему легко и, в отличии от Даши, даже не думала о том, какое впечатление она создаёт. Несмотря на соперничество, отношения между девочками всегда были прекрасными. У них было много общего, и они прекрасно ладили друг с другом, поэтому не боялись работать вместе.
Сергей наконец закончил свою торжественную речь, сказал заключительный мотивационный блок и приготовился отвечать на вопросы о дальнейшем сотрудничестве, которых, по его представлению, должно было быть много. Все еще находясь в эйфории от произнесенного и глупо улыбаясь, он, наконец, обратил внимание на сидящих за столом. Он сразу ощутил напряжение, повисшее в воздухе, но продолжал нелепо улыбаться, надеясь понять, что произошло.
Польский неожиданно очнулся, наконец перевел взгляд на Сергея и активно начал хвалить проделанный ими труд.
— Ну что же, очень, очень хорошо, я даже не ожидал, что вы так хорошо подготовитесь. Нет, от вас, Сергей, я другого, конечно, и не ждал, но все равно, удивлен. И ваша команда видно очень дружна, — он снова бросил похотливый взгляд на Аню, из-за чего она снова засмущалась и потупила взгляд в пол. — Командный дух! Очень, очень хорошо, — Польский говорил монотонно, почти не делая пауз и не выделяя слов, при этом в его голосе было так много энергии, что было трудно понять, что же он действительно имеет в виду. — Очень рад, что встретил вас, Сергей, на…, на…, ну не важно, — Сергей хотел вставить, где они встретились, но Польский не давал сказать ни слова. — Ну что-то же, я считаю, что вы просто молодцы, вас ждет успех, это я вам как профессионал говорю. Помниться, вы сказали, что собираетесь участвовать в программе, в акселераторе, которую Земский начинает, верно?
— Да кто же в ней не собирается участвовать… — Сережа хотел поговорить об этом позже и думал, как перевести тему.
— Мы прошли первый этап, — впервые за встречу добавила Аня.
— Да, знаю, знаю, я же там в жюри сижу, в финале, вместе с Земским, мы с ним давно знакомы…
— Да, мы знаем, но мы думали можно ли с вами лично… — вклинился Сережа.
— Нет, я не инвестирую, — Польский резко перебил и продолжил свою мысль. — То есть только через программу. Земский вложил туда много денег, хорошая программа, много возможностей, — казалось, что он сам не понимает, о чем говорит. — Вы участвуйте, участвуйте. У вас хороший проект, — он снова кинул тот же взгляд на Аню. — Участвуйте. У вас, конечно, много шансов, особенно, если вы все правильно сделаете, — его тон вдруг резко изменился на загадочно-подозрительный. Он почему-то стал выделять слова и говорить очень медленно, но каким-то образом все равно получалось монотонно. — Да, очень важно все сделать правильно. Знаете, в бизнесе так работает. Очень важно все сделать правильно, ну вы все сами знаете.
В глазах всех троих читалась, что они ничего не знают и не понимают к чему клонит Польский.
— И какие шаги нам тогда стоит сейчас предпринять, чтобы успешно пройти следующий этап? — Даша постаралась направить Польского к конкретным советам.
— Самое главное, вы уже сделали. Подготовили очень хорошую презентацию, — он, видимо, очень любил слово «очень». — Очень достойно ее представили, — и опять взгляд на Аню. Тут заревновал уже Сергей, который вложил в эту презентацию всю душу. — И главное, встретили правильных людей, которые очень важны на вашем пути к победе, — ребята наконец начали что-то понимать. — Да, Сергей? Вы — большой молодец, пробивной, — его речь хотелось поставить на ускорение и перемотать до чего-то важного. — Такие люди нужны бизнесу. А еще бизнесу нужны хорошие инвесторы. Земский хорошо придумал эту программу, — Сережа хотел сказать, что придумал, вообще-то, не он, но решил, что сейчас не лучшее время, чтобы умничать, — Очень хорошо. Я считаю, что вы просто обязаны победить. Это сильно поможет проекту, сильно. Главное, чтобы победа случайно не ушла кому-нибудь еще, — и снова включился загадочный голос. — Но мы с вами этого не допустим, ведь правда, Сергей?
— Да, конечно, — Сергей вообще не понимал, с чем он соглашается.
— Не упустим. Тогда нам следует работать сообща, это очень важно. Вам нужен наставник, и позвольте мне взять на себя эту роль.
— Да, для нас большая честь, — Даша тоже не понимала, с чем соглашается. — И все же, что нам следует делать дальше, чтобы получить финансирование.
— Вам следует держаться меня, друзья. А то бывают такие: показывают презентации, просят поддержки, а потом пытаешься с ними работать, а они — ни да, ни нет, ни ок, ни пупок, — Польский сухо посмеялся. — И нет их. Да, нам следует держаться вместе. Вот, что мы с вами сделаем. Отправьте-ка мне эту вашу презентацию, и оставьте все свои контакты Гоше, — он указал на своего помощника, который выглядел уже не особо живым. — Главное, ничего пока не делайте, ничего не предпринимайте, мы с вами все решим.
Напоследок он кинул тот же взгляд в сторону Ани, крепко пожал руки всем троим (угадайте, кому крепче всех) и попрощался, не дав шанса задать лишние вопросы. Ребята вышли из ресторана растерянными, но в целом удовлетворенными. Они не поняла, что произошло, но голос Польского, хоть и не внушал большого доверия, зато внушал надежду.
— Обсудим все завтра, — как пришибленная кинула Даша, как только они вышли на улицу, и, попрощавшись, быстро пошла вниз по улице.
— Я запишу конспект нашей сегодняшней встречи в беседу, — даже Сергей был в не характерном для себя потерянном состоянии. — Да, обсудим, наверное, все завтра.
— Хорошо, — Аня не хотела прощаться и оставаться одной, но и наедине с Сергеем ей было не комфортно. Она надеялась поговорить с Дашей, чтобы хоть как-то отвлечься, но она неожиданно быстро ушла, и Ане пришлось возвращаться домой.
7
Дома было много работы, а на вечер были назначены посиделки с подругой, но Аня все равно решила немного пройтись по тесным переулкам центра города. Ей хотелось побыть с кем-то, чтобы не оставаться одной со своими мыслями, но звонить было некому — все были заняты будничными делами. Единственное решение — провести этот час наедине с узкими улочками безразличного города. Одинокие прогулки под музыку обычно проветривали голову, но сегодня ни одна песня не могла зацепить ее чувства, которые сконцентрировались на неопознанном госте сознания.
В наушниках заиграл до боли знакомый трек. Воспоминания хлынули волной контрастных переживаний, и Аня поняла, что именно в этом месте, в похожий осенний день, год назад она шла со своим другом, и из колонок какого-то магазина на всю улицу разносились незамысловатые строчки этой попсовой песни. Трек преследовал их на всем протяжении этой недолгой, но яркой дружбы, поэтому она хорошо помнила каждую его строчку. Аня улыбнулась и даже начала пританцовывать, озираясь, чтобы ее никто не увидел. Она крутила в голове кадры, как они вместе проводили прошлую осень, и ее сердце начало биться чаще. Она смеялась, вспоминая его шутки, смотрела на знакомые вывески и пыталась не заплакать от осознания, что все это осталось в прошлом. Их общение оборвалось так по-детски нелепо, что ей до сих пор было больно думать о том дне. Вспоминая о той осени, ее глаза всегда наливались слезами, то ли от счастья, что эти встречи были, то ли от грусти, что так быстро прекратились. Но в этот раз она смогла сдержаться и не заплакала, улыбаясь своим воспоминаниям. Она называла их союз дружбой. Он думал иначе.
Переулок выходил на широкий проспект, и шагнув на шумную улицу, Аня сразу же очнулась, резко очутившись в другом мире. Она вдруг вернулась в мир реальном, в тот, где над мыслями висит необъяснимая тень. В наушнике играло уже что-то незнакомое — грубое и резкое. Она переключила трек и пошла в метро.
Подруга должна была прийти в восемь. Аня успела доделать все дела до семи и начала готовиться к ее приходу, но через 20 минут она написала, что приболела и не придет. Аня весь день жила предвкушением этой встречи и возможностью залить тревожащие мысли алкоголем. На столе стояла бутылка. Аня никогда не пила в одиночку, это казалось ей слишком аморальным, потому что когда-то так сказал кто-то очень для нее авторитетный. Со временем это стало для Ани нерушимым законом. Но сегодня ее казалось, что можно отступить от правил, можно позволить себе один вечер, тем более, если об этом никто не узнает.
Аня открыла бутылку, включила музыку и, как в фильмах, хотела посвятить этот вечер себе. Но чье-то непрерывное присутствие в ее голове не давало ей это сделать. Она ощутила в груди несвойственное ей, сжимающее чувство одиночества, как будто навеянное образом из мыслей. Оно разъедало ее изнутри с каждым выпитым бокалом, но с каждым глотком ей казалась, что она все ближе к тому, чтобы развеять туман и сдернуть маску с ее мучителя. Закончилась уже не одна бутылка, Аня танцевала, не слышав ритм и не видя ничего перед собой. Она сделала резкий шаг вперед и в последний момент заметила под ногами не понимающего, что происходит, кота. Она извернулась, чтобы не наступить на него, поскользнулась и упала, задев стоящую на краю пустую бутылку. Бутылка разлетелась вдребезги, оглушив Аню резким звоном. Пытаясь встать, она случайно поставила руку на один из осколков. Кровь тут же хлынула безумным алым потоком, и Аня побежала в ванну, чтобы ее остановить.
В глазах все плыло, в сознании перемешивались рубиновые капли крови с сине-серой тьмой из сна, рисуя жуткие ассоциации. Она хотела, чтобы сейчас кто-нибудь пришел и спас ее, но спасать было некому. Аня отчаянно хотела заплакать, но поняла, что чувства ее кем-то заперты внутри и наружу не может пробиться ни одна слеза. Ей снова показалось, что ее кто-то душит. Она попыталась умыться, но кровь все еще не остановилась, пачкая белоснежную раковину. Аня подняла глаза на зеркало, ее взгляд застыл на своих глазах — имя нависшей над ее жизнью тьмы вдруг стало ей понятно. Она не могла поверить в то, что осознала. Она не хотела принимать ту, что четко видела в отражении своих темных карих глаз.
Лица у нее не было, не было и образа. Воплощение ее всегда менялось, но ощущение ее присутствия внутри сохранялось неизменным. Неизменным было и имя, а имя это было — смерть.
8
Утром Аня поняла, что уснула в одежде, и рука ее все еще была в крови. Она обработала рану, убрала осколки и медленно начала собираться на работу. После вчерашнего инсайда, ей стало только хуже. Она боялась этого слова, застрявшего в ее мыслях, и не хотела формулировать его для себя, но четко понимала, что думает только о нем. Теперь в ее голове не было ничего скрытого и загадочного; единственное, что было ей непонятно, — почему это происходит именно в ее голове. В жизни Ани все в целом было хорошо, по крайней мере, по ее собственной оценке. Она не теряла близких, не смотрела фильмы о трагедиях и не слушала страшные истории — ничего, что по законам психики могло бы стать триггером ее помешательства. Вопросы смысла жизни ее никогда не волновали. Ей всегда все было понятно, а все, что понятно не было, не беспокоило ее разум. Аня всегда была убеждена, что нет смысла думать о том, что так и останется недоступно сознанию. В общем, она легко переживала трудные периоды и всегда верила в счастливое будущее.
Но сегодня ее сознание работало по другим правилам, и Аня не могла понять, что сломалось в ее мозгу и почему команда «не думай об этом» больше не срабатывает. Как будто шестеренки разума начали крутиться в обратную сторону — все вроде работало и со стороны функционировало также, но изнутри было ощущение, что каждая деталь двигается неправильно, и ее надо срочно починить, пока весь механизм не вышел из строя.