Бесплатный фрагмент - BASED ON

Алина Анисимова

«Симулякр — это вовсе не то, что скрывает собой истину, — это истина, скрывающая, что ее нет. Симулякр есть истина.»
По книге Жана Бодрийяра «Симулякры и Симуляция»

Как жаль, что тем, чем стало для меня

твоё существование, не стало

моё существованье для тебя.

…В который раз на старом пустыре

я запускаю в проволочный космос

свой медный грош, увенчанный гербом,

в отчаянной попытке возвеличить

момент соединения… Увы,

тому, кто не умеет заменить

собой весь мир, обычно остается

крутить щербатый телефонный диск,

как стол на спиритическом сеансе,

покуда призрак не ответит эхом

последним воплям зуммера в ночи.

Иосиф Бродский, «Postscriptum»

Александра Анюхина

Александра Анюхина о серии «Многоликая гитара» (к поэтическому сборнику Александры Анюхиной)

«Многоликая гитара» — серия линогравюр, посвященных классической гитаре. Образ гитары трансформируется то в женский образ, то в образ мирового древа, то превращается в своеобразный ландшафт –озеро, гору, скалу. Фантасмагорический мир, населенный животными и птицами, представляет собой единый живой организм, где все одухотворено, все звучит и издает тонкие вибрации, которые способно воспринять только чуткое ухо художника. Серия линогравюр послужила иллюстрациями для поэтического сборника"Странствия». Они не создавались специально для сборника, но оказались удивительно созвучны стихотворениям по образному содержанию. Музыкальность присутствует также и в принципах организации изобразительного пространства. Все работы из этой серии объединяет подход автора к решению композиционных задач — главная тема отводится образу гитары, контрапунктом выступают меньшие по размеру объекты. Фон белой бумаги вызывает ассоциации с тишиной и молчанием, на нем ярко «звучат» образы композиций. Богатая фактура передает разные характеры «звучания» образов. Всю серию объединяет лаконичный стилистический язык. На создание некоторых работ из этой серии автора вдохновили гитарные композиции Петра Панина («В пещерах Памира») и Лео Брауэра («Баллада для возлюбленной», «Один день в ноябре»).

Катя Баландина

Катя Баландина о сказках Гофмана «Крошка Цахес» и «Щелкунчик»

Э. Т. А. Гофман –прекрасный писатель и сказочник, у него удивительная фантазия и бесконечный поток образов, причем, описанных настолько подробно, что не остаётся никаких сомнений: он, однозначно, встречался с ними наяву. Но при всей сказочности моего, с позволения сказать, коллеги я бы не порекомендовала эти произведения детям.

Что опасного в"Щелкунчике», известной всем сказке? Если речь идет о советском мультфильме, то, конечно, ничего. Но я иллюстрировала не мультфильм, а сказку Эрнста Теодора Вильгельма. И по сказке, Мышиный Король — это «огромная и отвратительная мышь о семи головах, каждая из которых — коронованная; из пасти капают кровавые слюни, зубы — острые, глаза горят красным; он вечно голоден, пищит зловеще и омерзительно» — в самый раз для неокрепшей детской психики, не находите?

А Мышильда? По мультфильму — наглая трехглавая мышь, испортившая всем праздник. А по сказке, Король хотел колбасы из сала, которую готовить умела только Королева. А Королева дружила с Мышильдой, королевой мышей, и периодически подкармливала ее. В тот день у нее было особо хорошее настроение, и она пустила на кухню не только мышиную королеву, но и всю ее семью. Но семья малость перестаралась и съела слишком много сала. А когда об этом узнал Король, то он впал в ярость и перетравил почти всю семью Мышильды. Та обиделась и только после этого стала такой пакостной (стоит ли объяснять, почему). А когда на нее наступили (да, умерла она именно от этого), то она напророчила, что явится ее единственный выживший сын, седьмой, и отомстит за нее. И все из-за того, что прожорливый король пожалел для мышей колбасы!

По сравнению с «Крошкой Цахесом», «Щелкунчик» — действительно, детская сказка. «Крошка Цахес» — сказка об отвратительном и вредном карлике, которого в детстве погладила по волосам фея, и заколдовала его: все таланты, которые рядом с ним кто-либо проявляет, зрители приписывают ЕМУ, а не проявившему. То есть, если рядом с крошкой Цахесом играть на скрипке, то зрители будут видеть, будто бы играет сам Цахес. И когда дело дошло до того, что под эти ужасные «добродетельные» чары попала возлюбленная главного героя, красавца Бальтазара — вот тогда уже пришлось что-то делать с маленьким наглецом. Слово «отвратительный» недостаточно отвратительно по отношению к Цахесу, потому что Гофман — человек педантичный, любит подробности. Но при всех моих пылких отзывах, смею заявить, что я люблю его сказки.

Катя Баландина об интерпретация сказочных принцесс

Конечно, данные иллюстрации уже выполнены не для детей. Это– творческий ход и попытка эпатировать, иначе это не назвать.

БЕЛОСНЕЖКА. Вместо головы изображен первый атрибут, который может прийти на ум — яблоко, которым она и отравилась. Можно, конечно, было бы сослаться и на «шкатулку, в которой дровосек должен был принести вырезанное сердце девушки», но, пожалуй, это уже слишком явный (и вряд ли нужный) уход в сюрреализм.

ЗОЛУШКА. Не делать же ей вместо головы ТУФЛЮ! Голова визуально вписывается в круглую форму, и именно отголосков этой формы ждет зритель. А помимо туфелек в сказке на видном месте фигурировала тыква — в самый раз подходит как для кареты, так и для головы.

СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА. Отталкиваясь от атрибутики и «пояснению про круг», я вывожу зрителя на колесо веретена вместо головы у этой принцессы. Если перечитать сказку, то других заколдованных предметов там и не указывалось.

Анастасия Паршина

Великанов я помню,

рожденных до века,

породили меня они

в давние годы;

помню девять миров

и девять корней

и древо предела,

еще не проросшее.

Сколь имя Волка,

за солнцем бежит он

До самого леса;

а Хати другой,

Хродвитнира сын,

предшествует солнцу.

Вот прилетает

черный дракон,

сверкающий змей

с Темных Вершин;

Нидхёггнесет,

над полем летя,

под крыльями трупы

пора ей исчезнуть