Бесплатный фрагмент - Бесплатные напитки за ваши души

В этом заведении рады каждому посетителю.

1. ОТКРЫТО КРУГЛОСУТОЧНО

Горечь утраты достигла своего пика. Он чувствовал каждую каплю дождя, стекавшую по коже, пока его руки нехотя разравнивали промокшую почву над могилой совсем ещё молодой жены и двух детишек, похороненных под кроной старого дуба. Чума безвозвратно унесла их жизни, как и жизни тысяч других жителей близлежащих поселений на востоке Франции.

Тридцатитрёхлетний Луи Морель остался один. Всё, что он когда-то имел, теперь лежало в земле перед его склонившимися коленями. Не прекращавшиеся слёзы падали на землю и терялись в дождевых лужах. Его руки ремесленника, покрытые мозолями, скрывались под толщей чернозёма, который проник под ногти и покрыл собою пальцы и ладони.

Убитый горем, Луи не обращал внимания на сильный дождь и продолжал стоять на коленях перед могилами Моны, Антуана и Матильды. Его запачканная рубаха и штаны промокли до нитки и бьющие о тело капли отлетали с брызгами.

Казалось, ещё совсем недавно он убаюкивал любимых сына и дочурку, рассказывая им сказки перед сном. Всё ещё жили воспоминания о том, как Антуан и Матильда пытались помогать маме лепить пирожки, пачкаясь в муке так сильно, что их мордашки были целиком покрыты ею. Он возвращался после работы и его с теплотой встречала Мона. Каждое утро он просыпался и первое, что он видел перед собой — Мона. Он засыпал поздним вечером и последним, что он видел перед тем, как закрыть глаза, была Мона. Она всегда оставалась примерной хозяйкой и заботливой матерью. Но главное — он видел в ней то, чего не находил ни в одной другой женщине — взаимное притяжение, которое было настолько сильным, что два сердца и две души всегда казались чем-то неделимым. Они с женой были как два магнита, которые притягиваются постоянно, независимо от расстояния и времени. Но теперь притяжение оборвалось. Всё что от него осталось — это второй магнит, который уже ничего не сможет притянуть так же сильно, как те три потерянных магнитика.

Почти два часа Луи пробыл у могилы перед тем, как его железы перестали вырабатывать слёзы. Дождь к тому моменту уже прекратился. Небо всё ещё сохраняло свой мрачный вид, который придавали ему густые серые тучи.

Он поднялся с колен, развернулся и, едва перебирая ногами, стал отдаляться от могилы, оставив лежать неподалёку лопату, которой он через силу заставлял себя выкапывать яму. Эти страшные моменты он никогда не забудет. Каждую лопату той земли, которую пришлось отбрасывать в сторону, он запомнит навечно.

Не замечая глубоких луж на тропе, Луи шёл прямо по ним. Точно также он не замечал и проезжавшие мимо кареты. Вся кожа на его лице была изрядно покрасневшей от продолжительного плача. Он шёл по краю дороги как зомбированный. Зомбированный мыслями о скорби. И так он двигался больше часа. Он добрёл до развязки перед опушкой леса. Его деревня располагалась за лесом, который огибала правая тропинка и вела в деревню, и левая, уводившая в город. Маршрут его голову ежу не занимал. Луи не задавался вопросами о том, какой путь удобнее, быстрее или безопаснее. За лесом находилась деревня. Он не стал сворачивать, а продолжил двигаться прямо через лес. Последний раз он шёл таким маршрутом, когда ему было двенадцать и они с друзьями играли в прятки после похода то ли за ягодами, то ли за грибами. С тех пор он возвращался в эти места только за дровами, не пересекая лес вдоль и поперёк, а доходя лишь до центральной его части, где были самые зрелые и ровные стволы деревьев.

Он прошёл мимо старого вяза и, постепенно пересекая опушку леса, погрузился в его самые гущи, где солнечный свет мало был заметен даже в самые ясные дни. Почва в лесу была усеяна опадавшими листьями, которые вскоре совсем исчезнут, после чего деревья обнажат свои холодные осенние стволы и ветви.

Луи шёл вперёд, не двигая глазами. Вскоре его внимание привлёк странный огонёк. Свечение становилось всё ярче по мере того, как Луи продвигался вглубь лесной чащи. Через некоторое время возникло ещё несколько огоньков.

Что могло светить так ярко в глухом лесу? Этот вопрос, пусть и не сразу, но всё же добрался до поверхности полуживого сознания Луи. Его ноги оставались такими же вялыми, но двигались чуточку быстрее, а руки неподвижно свисали.

Вскоре перед Луи нарисовалось открытое и довольно просторное место. Будто кто-то специально вырубил деревья, чтобы расчистить территорию.

Ещё на прошлой неделе здесь было полно гигантских сосен — подумал Луи. Впервые за целую неделю он подумал о чём-то ещё, кроме сильно заболевших жены и детей.

Посередине стояло некое возведение. Оно было построено из дерева и имело два этажа. Стены скрывались под тусклым древесным оттенком. Распахнутые ставни были красного цвета. Первый этаж снаружи по всему периметру охватывала просторная терраса, которая была заполнена стульями и столами. На некоторых столах лежали пустые стеклянные бутылки, а рядом — откинувшиеся морды храпевших посетителей.

Любопытство возникло столь внезапно и становилось сильнее с каждой секундой. Луи недоумевал, каким образом здесь могло появиться здание, о котором он даже не подозревал.

Он прошёл к фасаду. Над входом находилась вывеска, на которой вверху было написано «добро пожаловать», а чуть ниже крупными буквами просматривалось название заведения «БЕСПЛАТНЫЕ НАПИТКИ ЗА ВАШИ ДУШИ». Луи поднялся по деревянным ступенькам в своих покрытых обильной грязью сапогах. Неуверенным движением Луи медленно оттолкнул от себя правую половину маятниковых дверей и сделал несколько неуверенных робких шагов.

Внутри было тихо и безлюдно. Кроме Луи в помещении находился ещё один человек. Он был занят мытьём пола, переворачивая стулья вверх дном на столы. Заметив, как внутри оказался очередной посетитель, незнакомец оторвался от швабры и обратился к гостю:

— Добрый вечер.

Луи какое-то время осматривался по сторонам. Незнакомец стоял, не двигаясь и не подавая голоса. Его глаза терпеливо смотрели на Луи, который долго молчал, но вскоре проронил:

— Добрый… вечер.

Незнакомец выглядел лет на сорок. Он был среднего роста, с широкими плечами, яркими светло-голубыми глазами и очень короткостриженый. Волосы на его голове, все до последнего, были седыми, что было большой редкостью для сорокалетнего мужчины. Но это отнюдь не придавало ему старческий вид.

Он обратился к Луи:

— Прошу — незнакомец указал рукой на дальний конец помещения, где находилась барная стойка.

Ничего не понимая и не вдаваясь в подробности, Луи слепо проследовал за парнем в фартуке. Под фартуком на нём была надета чёрная жилетка и белая рубашка под ней. Незнакомец снял фартук и лишь потом откинул крышку барной стойки и проследовал за неё.

— Чего желаете?

Луи продолжал молчать как рыба. Его глаза смотрели куда-то вперёд, словно стеклянные.

— Можете присесть — произнёс парень, указывая на один из стульев перед стойкой.

Луи медленно приземлился, после чего обратил внимание, как же сильно он испачкал вымытый до блеска пол.

Прочитав это в глазах клиента, незнакомец поспешил его успокоить:

— Не переживайте на этот счёт. Сейчас вас мало должна беспокоить чистота. Тем более, что вы не единственный, кто оставляет за собой следы на моём полу. Так что…

Луи заморгал и слегка оживлённым тоном перебил бармена:

— Что вы имеете ввиду?

— Простите?

Луи с подозрением посмотрел на бармена.

— Вы сказали, что меня не должна беспокоить чистота. Что вы имели ввиду?

— Ну-у-у-у… — бармен задумчиво посмотрел в потолок. — Просто… — какое-то время он подбирал слова, после чего резко продолжил, отводя взгляд куда-то в сторону — снаружи грязно, вот и не имеет смысла обращать внимание на грязь, когда без неё обойтись не получится.

Затем бармен приободрился и повторил вопрос:

— Так что-же вы желаете выпить?

— Я… я не имею при себе денег.

— Вы у нас впервые?

— Да — робким голосом ответил Луи.

— Тогда в первый раз за счёт заведения.

Мысли о потере семьи вновь ворвались в голову. Он ответил убитым тоном:

— Давайте то, что покрепче.

— Одну минуту — бодро и с довольной улыбкой сказал бармен, задрав указательный палец.

Бармен начал переставлять бутылки с полок позади него на рабочее место. Он поставил перед собой небольшой бокал, куда начал наливать в разных пропорциях кучу всяких напитков.

Пока бармен шаманил над напитком, Луи осматривался вокруг. С его лица не стиралось подозрение и в то же время заинтригованный разум никак не высвобождался от удивления той картине, которая предстала в, казалось бы, глухом лесу. Он ничего не понимал. Совсем недавно на этом месте были сплошные заросли из деревьев.

— А как давно работает ваше заведение? — спросил Луи.

С усмешкой бармен посмотрел на него и ответил:

— Вы задаёте не тот вопрос.

— А какой нужно задать?

— Вас должно интересовать не «когда?» мы открылись, а для «кого?»

В конце он слегка повращал жидкостью по прозрачным стенкам бокала, немного перемешивая ингредиенты и поставил прозрачный сосуд перед Луи, сказав при этом бодрым голосом:

— Прошу.

Луи до сих пор с подозрением смотрел на всё происходящее. И самым подозрительным была жидкость, что покоилась на дне бокала перед ним и являлась смесью не пойми из чего. Он осматривал содержимое бокала. В нём был коктейль светло золотистого оттенка. Он с некоторым торможением совершил мелкий глоток, который дался очень тяжело. Луи закашлял и спросил:

— Как называется это питьё?

Активно протирая полотенцем бокалы до блеска, бармен ответил:

— «Адская поездка».

Луи подтвердил слова бармена:

— Вкус и впрямь адский.

Бармен засмеялся.

— Это самое крепкое из того, что я могу сделать. Как вы и просили.

Всё ещё покашливая, Луи вдруг вспомнил:

— О, извините. А как к вам обращаться?

— Зовите меня Альберт, Луи.

Луи удивлённо посмотрел на бармена.

— Откуда вам известно моё имя?

— Просто вам оно очень подходит.

Пропустив это мимо ушей, Луи продолжил расспрашивать:

— Скажите Альберт, здесь всегда так пусто?

— Я бы не сказал, что здесь пусто. Ведь здесь есть как минимум два человека. Пустое помещение или полное — зависит не от числа его обитателей, а, скорее, от того, насколько живыми они выглядят. Порой в одном человеке жизни куда больше, чем в целой толпе.

Пустым взглядом Луи посмотрел в бокал и, подготовившись, сделал ещё один глоток, после чего в очередной раз ощутил этот неимоверно дерзкий, жгучий привкус.

— А что на втором этаже? — со скорченным лицом от горечи во рту спросил Луи.

— Там номера. Наше заведение — это и бар, и отель.

— Так значит… все посетители, наверное, сейчас у себя в номерах.

Альберт улыбнулся и пожал плечами. Он без конца продолжал протирать бокалы.

Луи продолжал совершать глотки, пока не осушил бокал.

— Извините, Альберт?

— Да?

— Могу ли я выпить ещё чего-нибудь в этом роде? А деньги я бы занёс позже. Мой дом недалеко от этих мест.

— Ну — протянул бармен — я никогда не отказываю клиенту в подобной просьбе. В конце концов, мы ведь не можем предвидеть всего и, тем более, когда нам понадобятся деньги. Порой, в жизни происходят совсем неожиданные вещи. Ведь так?

— Именно — вполне утвердительно ответил Луи. Но сказал он это каким-то здоровым голосом. В эти мгновения у него в душе одновременно поселились какая-то безмятежность и злостная обида на весь мир. Причём второе чувство постепенно угасало. Он вдруг, было, почти что забыл об умерших детях и супруге. Теперь вновь вспомнил о них. Он вспомнил, но почему-то не испытывал горькой скорби, будто всё произошло слишком давно, чтобы горевать об этом. И это не было похоже на опьянение. Ему ещё не доводилось испытывать такое чувство, чтобы всё плохое вот так резко перестало терзать душу. И это странно, потому что Луи никогда в жизни не выделялся чёрствостью.

Даже если выпьешь бочку вина, эффект будет куда слабее, чем один бокал этой… «Адской поездки» — подумал Луи.

Он выпил ещё три бокала спиртного зелья. Первое называлось «Полёт к звёздам», второе — «На пути к экстазу», а третье — «Живая кровь».

— Судя по всему, вы проделали долгий путь — вежливо проронил Альберт после того, как четвёртый бокал лишился последней капли содержимого.

Луи несколько раз дёргано кивнул, словно что-то мешало ему вымолвить хотя бы одно сло… звук.

— Пройдёмте. Вам нужен отдых. Я покажу номер.

Бармен вежливо провёл Луи к лестнице и отвёл его в свободный номер на втором этаже.

2. ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ

Луи пробудился от какого-то шума, который доносился снизу. Он проснулся и первые его мысли были связаны с семьёй. День начался с угнетающей душу скорби. Ему вновь захотелось пролить слёзы, но что-то помешало.

Он покинул свой номер и спустился по лестнице на первый этаж.

Бар был полон посетителей. Свободных столов не оказалось. Луи огляделся по сторонам и недоумевал, как такая толпа могла разместиться в заведении. Яблоку было негде упасть. По их внешнему виду он понимал, что посетители были не из здешних мест. Трудно было поверить, что они из соседних деревень или близлежащих городов. Большинство из них были одеты как-то нетипично для нынешних времён, а многие говорили на незнакомых языках и странных наречиях, и часто использовали давно устаревшие слова. Затем выяснялось, что большинство из них и вовсе не французы и их родной язык другой, откуда и сильный акцент. Интересным выглядело и то, что среди посетителей были как представители рабочих слоёв — кузнецы, бакалейщики, рыбаки, плотники, мясники и прочие простолюдины, так и выходцы из высших сословий — дворяне, купцы, приближённые аристократических родов и даже те, кто с виду выглядели как бояре или патриции далёкого прошлого.

Теперь это было совсем другое заведение. Оно не казалось Луи таким же милым и спокойным местечком, как это выглядело вчера. В баре царила какая-то обстановка, которая ему была совсем не по душе. Он хотел поскорее убраться из этого места, а если и вернуться, то исключительно для того, чтобы отдать долг бармену. Это место заставляло его испытывать сильный дискомфорт, настолько сильный, что он даже забыл об утрате. Как могли столь разные люди собраться в одном месте, да ещё и сидеть друг с другом за одним столом и разговаривать по душам за стаканчиком? Богатые с богатыми, бедняки с бедняками. Так было всегда, и то, что видели глаза Луи, любой нормальный человек счёл бы неестественным и неправильным. Это противоречит установленным нормам общества. Но каким-то непостижимым образом всё же эти персоны вполне гармонично сосуществуют в пределах одного помещения и, похоже, ни одни, ни другие совсем не торопятся покидать здание или хоть как-то оградить себя от представителей другого сословия.

В деревне, где живёт Луи, богатых нет и к ним не относятся с уважением. Каждый житель деревни представлял себе состоятельного человека, как результат ведения дел, в которых нет места порядочности и справедливости, а есть только эгоизм и алчность.

Как бы там ни было, он решил, что надо бы скорее вернуться домой.

— Эм… — протянул Луи, подойдя к стойке, протиснувшись между двумя клиентами — Альберт?

— Да?

— Спасибо за вчерашнее. Если вы не против, я отправлюсь домой и сегодня же к вечеру занесу деньги.

— О, конечно.

Вокруг было шумно. Все о чём-то разговаривали. За столом в углу четверо поочерёдно играли в нарды на выбывание. Через пару столиков собрались те, кто был озадачен поиском ответов на вопросы мироздания, существования некоего баланса касательно кармы за проступки, в чём выражается свобода человека, где пролегает грань между запретным и дозволенным и прочие философские темы. Среди остальных были те, кто запивал горе самым дешёвым алкоголем; кто-то усердно что-то читал; у подножия лестницы на парочку в меру трезвых и очень смелых клиентов вдруг снизошло озарение, что пора бы выяснить отношения, но не пустым трёпом, а исключительно в кулачном бою с примесью косоглазия под воздействием литра бурбона. Были и те, кто кидал кости, после чего проигравший выпивал сто грамм из личной бутылки, которая стояла около рюмки, а победителем считался тот, у кого в бутылке останется больше содержимого.

По всему бару разносилось настоящее амбре из коньяка, вина, водки, виски, пива, абсента, рома и многого другого, что стремительно глушили посетители. Это заведение выглядело как бездонное царство алкоголя.

На подступах к выходу перед Луи нарисовался усатый немец с увесистым брюхом. От него несло сильным запахом пива, особенно в тот момент, когда он извлёк мощную отрыжку, едва распахнув дверь.

Какими бы разными не были все посетители, их всех объединяла одна общая черта — они постоянно пили, и большинство из них делали это до тех пор, пока трезвый рассудок не покинет их ум на некоторое время, а на следующий день вновь будет предан экзекуции.

Луи выбрался наружу, спустился по лестнице и отправился по лесу в обратном от фасада направлении, где располагалась деревня.

Он прошёл сотню метров, как перед его глазами начал вырисовываться какой-то силуэт. Когда он приблизился, то рассмотрел очертания заведения «БЕСПЛАТНЫЕ НАПИТКИ ЗА ВАШИ ДУШИ».

Я ведь никуда не сворачивал — подумал Луи.

Он обогнул здание и вновь отправился в том же направлении.

Прошло пять минут и перед ним нарисовался этот же самый бар. Так он продолжал блуждать по лесу около получаса, каждый раз натыкаясь на бар.

На мгновение Луи задумался, что может быть он что-то делает не так и решил подойти к сидящим на ступеньках входной лестницы двум посетителям — бородатым и пахучим владельцам пивных животов. Они ещё были вполне трезвыми, или, по крайней мере, казались такими.

Луи наклонился к двум джентльменам, одетым в запачканные пятнами ни то грязи, ни то копоти рубахи и спросил:

— Господа, не могли бы вы помочь? Я вышел из бара и уже дважды пошёл прямо на запад, но почему-то всё равно вернулся сюда. Вы не знаете, в каком направлении нужно идти, чтобы выйти на тропу?

Два пузатых и неуклюжих незнакомца в ответ лишь громко захохотали. Они едва не надорвали свои пухлые животы, словно им кто-то рассказал анекдот.

Такую реакцию на свой вопрос Луи счёл оскорблением, но и говорить об этом им в лицо не стал. Он с ними был разной культуры.

Он подошёл к стоявшей у перил дамы лет тридцати пяти, одетой в строгое платье багрового цвета, будто она подготовилась к какому-нибудь маскарадному балу.

— Мадам, прошу прощения. Вы не могли бы помочь?

— Разумеется.

— Вы не знаете, как пройти к дороге, а то я…

Луи не успел договорить, как культурная с виду дама ответила в довольно резкой форме:

— Если хотите поиздеваться над кем-нибудь, то имейте совесть, не делайте этого с женщиной.

Да вы тут все чокнулись, что ли? Что за дурдом!?

Луи поспешно отправился внутрь. Альберт точно ответит на его вопрос. Возможно он единственный здесь, у кого ещё мозги на месте.

Он подошёл к барной стойке и окликнул:

— Альберт?

Бармен обратил свой вежливый взор на него.

— А, Луи. Уже?

— Альберт, скажите, почему…

Он не успел договорить, как бармен протянул ему листок с какими-то записями. Там были указаны названия напитков, которые днём ранее выпил Луи, а напротив каждого названия количество дней. Внизу была подведена черта, а под ней итоговая цифра — 3 дня.

— Что это? — в недоумении спросил Луи.

— Это ваш кредит, Луи — беспечно ответил бармен. — Вы уйдёте отсюда только тогда, когда погасите свой кредит перед заведением.

— Но я ведь сказал, что только пойду домой и к вечеру всё занесу.

— Нет-нет — проговорил Альберт, наклонившись в сторону Луи. — Боюсь, вы не совсем правильно поняли. Наши посетители не покидают заведение, пока их долг перед заведением не будет погашен. Стоимость каждого напитка определяется днями. Цена того, что вы выпили вчера — один день за рюмку. Следовательно, через 3 дня вы уже ничего не будете должны заведению и сможете покинуть эти стены, только если не захотите купить ещё какой-нибудь напиток.

— Что ещё за ересь? — недовольно высказал Луи.

— Ересью это выглядело бы в том случае, если бы я вам с самого начала сказал, что вы не сможете уйти отсюда и куда бы не отправились, все дороги всё равно приведут обратно. А так, вы сами во всём убедились.

После недолгих размышлений и безмолвия Луи сказал каким-то сдержанным тоном, сохраняя каменное выражение на лице:

— Что вы мне вчера подмешали?

— Мсье Морель, — облокотившись руками о барную стойку, Альберт стал объяснять, пока сидевшие по разные стороны от Луи клиенты мёртво смотрели на него, не отрываясь от своих бокалов, — никто, никому и ничего здесь не подмешивает. Обману и жульничеству здесь не место. Вы в здравом уме, и вы не спите. То, что произошло — абсолютная реальность и в ближайшие три дня вам придётся в неё поверить, хотите вы того или нет. Так что добро пожаловать в наше заведение.

С этими словами Альберт продолжил протирать стаканы.

От того чувства, что над ним все тут издеваются, Луи разозлился и выбежал из бара. Он бежал прочь изо всех сил, минуя опавшую листву и высокие стволы деревьев. И опять. Едва замечая, как перед его глазами начинает вырисовываться силуэт бара, он тут же менял направление, но всякий раз пункт пребывания оставался прежним. Уже в тринадцатый раз.

Он забежал внутрь, схватил с ближайшего стола бокал, наполовину заполненный пивом и кинул его прямо в бармена. Бокал пролетел сквозь беззаботное лицо Альберта и врезался в задние полки, разбив пару стеклянных бутылок.

Теперь Луи показалось, что он в аду.

Добро пожаловать в бар «БЕСПЛАТНЫЕ НАПИТКИ ЗА ВАШИ ДУШИ». Кто знает, может быть люди в этом месте и впрямь продавали свою душу за рюмку отменного спиртного?

Луи почувствовал огромное бессилие внутри и отчаявшись камнем опустился на колени, прикрывая лицо ладонями.

3. ГЛУПАЯ ДИЛЕММА

Превозмогая бессилие в ногах, Луи оторвал спину от сосны, у которой он сидел уже пятый час. Всё это время его разум против собственной воли слушал пьяные голоса, доносившиеся из проклятой забегаловки, забитой десятками безмозглых пьяниц. Их не интересовало ничего кроме выпивки. Все они спились настолько, что в их облике, как и в поведении, скоро не останется ничего, что могло бы хоть отдалённо напоминать человека.

Луи нехотя возвращался в… Его шаги оборвались на подступах к террасе. Там по-прежнему стояла дама, от которой на свой вопрос Луи услышал дерзкий ответ. Он вновь подошёл к ней, и на этот раз у него в голове были совсем иные вопросы.

— Извините.

— Да?

После долгой паузы Луи сказал то, что, как ему казалось, в большей степени требовалось для того, чтобы эта женщина средних лет не отказалась от общения с ним:

— Я хочу попросить прощения, если чем-то оскорбил вас. Я… я…

— Нет. Это вы меня извините.

Такой ответ сильно удивил Луи.

Незнакомка продолжила:

— Мне следовало сразу догадаться, что вы здесь первый день.

— Кстати, меня зовут Луи.

Дама протянула руку, на которой красовался жемчужный браслет.

— Жюстин.

Луи поцеловал кисть её руки.

— Жюстин, вы не против, если я поговорю с вами о том, что здесь происходит?

— Ну что вы. Здесь найти трезвого собеседника — большая редкость. Так что я буду только рада вашему обществу.

Луи долго думал, с чего начать. Прислонившись к перилам, как и Жюстин, он стал расспрашивать:

— Кто бармен?

— Он обслуживает посетителей — с усмешкой ответила Жюстин.

— Нет-нет. Кем он…

Запинаясь, Луи продолжил через несколько секунд:

— …просто, видите ли, я со злости бросил в него бокал, а он пролетел сквозь него. Честное слово. Я видел это своими глазами.

— Я верю. Вы не первый, кто зарядил в Альберта бокалом. Но каждый, кто пытается это сделать, тут же пугается, когда видит все эти мистические трюки.

— Хорошо. А откуда он?

— Этого никто не знает. Впрочем, как и то, где находится этот бар.

— Что вы имеете ввиду? — удивился Луи. — Разве мы не во Франции?

— Ну, мы с вами французы. Я полагаю, Альберт тоже, ну, в какой-то степени француз, и говорит со всеми клиентами на одном языке, чтобы со временем все посетители начинали понимать друг друга. И в этом смысле нам с вами повезло. Но здесь много тех, кто из других земель. И они никогда не были во Франции. Они точно также наткнулись на это заведение в каком-то безлюдном месте поздно вечером, а на следующее утро они уже превратились в постояльцев этого заведения, которое не стоит на одном месте. Здесь есть итальянцы, испанцы, португальцы, греки, голландцы, фламандцы, немцы, скандинавы, персы. Среди постояльцев кого только нет.

Немедля, Луи задал следующий вопрос:

— Я обратил внимание, что никто не заказывает еду. Все пьют, но никто не ест. В чём причина?

— Это ещё одна особенность бара. Заведение Альберта весьма загадочное. Что-то здесь есть такое, что избавляет человека от голода и болезней. Можешь пить сколько угодно и проблем от этого ничуть не испытаешь. Даже с похмельем утром здесь никто не сталкивается.

Теперь Луи задавал вопросы без разбора, один за другим.

— Здесь все напитки платные и увеличивают… эм…

— Кредит — подсказала Жюстин.

— Да, кредит. Это так?

— Да.

— Но если это лишает их возможности уйти отсюда, зачем же они пьют ещё? Неужели им не хочется как можно скорее увидеть свой дом?

— Скоро вы кое-что узнаете об этом месте. И тогда, возможно, вы тоже захотите увеличить свой долг перед заведением.

— Но мне не зачем.

— Ну, хотя бы затем, что для некоторых это место со временем превращается в настоящий рай. Пьёшь, сколько захочешь, и можешь оставаться здесь хоть на целую вечность. Тебя никто не осудит за то, что пьянствуешь с утра до вечера.

— А вы? Вы ведь явно не собираетесь задерживаться здесь? И поэтому не пьёте. Ведь так?

— Возможно. Впрочем, я ещё сама не знаю чего хочу — тяжело вздыхая, ответила Жюстин.

— И как же вы здесь оказались?

— В тот день мы с мужем отправились в наше поместье вблизи Парижа. За несколько лет до этого мы потеряли нашего единственного ребёнка. — Не без дрожи в голосе Жюстин продолжила: — Моему мальчику было всего восемь. Я никак не могла решиться завести ещё одного, потому что боялась, что мы потеряем и его. За это муж возненавидел меня и начал изменять. Он гулял на всю катушку, затаскивая в постель то одну, то другую. — Эти слова Жюстин произнесла с некоторым гневом. — Словом, он вёл себя как кобель, которому стоит только увидеть сучку, как он тут же бросается спариваться. И в тот день, когда мы приехали в нашу усадьбу, я отправилась в конюшню. Я даже не успела перешагнуть через порог. Он прямо на сене трахал прислугу, которая стонала как уличная шлюха. — Затем она посмотрела на Луи. — Он так сильно презирал меня, что не побрезгал сношаться даже с обслугой. Это стало последней каплей. Ненависть съедала меня изнутри. Я шла куда глаза глядят. Шла, наверное, часа два, не меньше. Вышла на какой-то холм, где я никогда раньше не была. Там стоял бар. Альберт оказался очень вежлив.

— И сколько вы были должны, когда узнали обо всём?

Далее последовал нездоровый смех от Жюстин.

— Самое забавное то, что я никогда не пила ничего, кроме вина многолетней выдержки. Я весь вечер пила одно из самых дорогих вин и думала о том, как вернусь, соберу вещи и уйду от этого подонка. Вино было настолько дорогим, что за пару часов мой кредит вырос до 52 дней. А когда я поняла, что деваться некуда, то стала пить, чтобы предаться забвению и не думать об этом. Но делала только хуже. Кредит рос с каждым бокалом. Я задолжала заведению 632 дня.

— И сколько осталось? — осторожно спросил Луи.

— Я уже давно не уточняла у Альберта. Но где-то пару сотен или около того.

После недолгой паузы Жюстин спросила:

— А вы, дорогой Луи?

Он во всех подробностях рассказал о своей горькой утрате, предшествующей прибытию в бар. Поведав обо всём, он будто почувствовал, как в груди его наполнила какая-то лёгкость и безмятежность. Стоило излить душу, как чувство скорби заметно притихло.

— О-о-о. Луи, мне так жаль. Примите мои соболезнования.

Так он познакомился с весьма приятной и общительной француженкой, которая уже полтора года являлась постоялицей бара.

Луи был угнетён. Он не хотел ни с кем разговаривать и отсиживался в своём номере. Просто вот так, дожидаясь, когда третьи сутки подойдут к концу, солнце скроется за горизонтом и он сможет покинуть стены загадочного заведения.

Время шло. Когда человек находится в ожидании чего-то, мимо его внимания не ускользает ни секунды. Порой время глумится над человеком, а терпение поражает своей жестокостью, не желая расставаться со своим узником и ехидно выжидает, когда наступит конкретный момент.

Луи стоял перед окном, отсчитывая мгновения до того, как маленькое оранжевое пятнышко вдалеке скроется из виду. Постепенно ожидание стало для него слишком томительным. Так тяжело становится ждать, когда ты осознаешь, как испаряется каждая секунда, а каждое мгновение проходит подобно беспросветной вечности.

Солнечный диск не спешил уходить за горизонт. Луи прилёг на мягкую кровать и уснул, а когда проснулся, за окном уже было совсем темно, а в баре безлюдно. Он спустился вниз и отправился к выходу, минуя барную стойку.

Альберт протирал стаканы, всматриваясь в их прозрачность каждые пару секунд. Он окликнул Луи, проходящего у него перед носом:

— Луи?

Он робко развернулся лицом к бармену.

— Позволь мне поговорить с тобой кое о чём, пока ты не ушёл. Это не займёт много времени.

— Да, конечно — тихо вымолвил Луи.

— Садись — Альберт указал на стул перед прилавком.

Он закинул белоснежное полотенце на плечо, расставил руки по краям стойки и обратился к Луи:

— Перед тем как ты захочешь уйти, я бы хотел, чтобы ты узнал то, в чём, возможно, нуждаешься сейчас больше всего. Я уверен, Жюстин тебе немало рассказала о том, что здесь происходит. Но я хочу, чтобы ты узнал главное. Те три дня, которые ты провёл здесь — у тебя их никто не отнял. Там, во внешнем мире, эти три дня действительно прошли. Но здесь жизнь замирает. За это время ты ничуть не состарился. Время в моём заведении не властно над людьми и оно останавливается для тех, кто хочет провести здесь день, месяц, год. Ничего не может быть хуже, чем потерять жену и детей. Не спрашивай, откуда мне всё известно. Просто выслушай. Сейчас ты вернёшься домой, будешь просыпаться с болью в груди, и с ней же будешь засыпать. А дни, которые тебе отведены, будут таять. Твоя душа переполнена горем. В ней сплошная скорбь. Но эта скорбь слишком сильна. И это чувство не позволит тебе вернуться в тот мир, в котором ты жил до того, как твой дом охватила трагедия. Пойми правильно, Луи…

Альберт продолжал говорить, наполняя рюмку содержимым из какой-то бутылки:

— …это заведение — не тюрьма, а место, где время замирает. Здесь среди посетителей есть богатые и бедные, верующие и атеисты, счастливчики и неудачники, смельчаки и трусы, пацифисты и милитаристы, щедрые и жадные. Тут собрались все. Если останешься здесь на какое-то время, то сможешь познакомиться с этой толпой и, возможно, они смогут изменить твоё отношение к жизни. Поверь, весь этот сброд имеет такой жизненный опыт, что твоё представление о мире покажется тебе скудным, а жизнь — временем, которое ты потратил впустую. Кроме того, тебе некуда будет торопиться, и поэтому сможешь тщательно обдумать все наболевшие вопросы.

Альберт поставил перед Луи полную рюмку и произнёс:

— Я хочу подарить тебе время для того, чтобы ты смог правильно пережить свою потерю.

Луи с недоверием посмотрел на рюмку.

— Что это?

— Это ром 392-летней выдержки. Цена рюмки — 100 дней. На протяжении этого срока можешь пить что угодно и твой долг перед заведением не увеличится ни на день.

Луи призадумался.