Бесплатный фрагмент - Азбука спасения

ПРЕДИСЛОВИЕ

Никодим Благовестник

Что означает познание Бога?

Познать, значит или реально увидеть глазами, или осязать руками, или ощутить внутрь сердца своего. Бог же познается только сердцем, причем очищенным от ветхих пороков покаянием и добродетельной жизнью по Его заповедям. Иначе никак.

Сколько бы человек не подвижничал, ни прочитал духовных книг, ни молился или постился, но при всем этом был в плену у какой-либо «маленькой» страстишки своей, то никогда не вселится в его сердце Бог. Почему? Потому что, там где пребывает тьма, уже нет Света. Потому что Бог есть Истина, а бесы, приседящие каждой страсти, помрачают ум человека лживыми помыслами и он не может знать истину ясно, но видит с искажением, т.е. ложно, из за чего множество людей, еще не очистившихся от ветхих пороков, думая что идут верным путем, в действительности пребывают в духовной слепоте и прелести, т.е. ложном мнении о самих себе. Потому Господь для всех ясно указал в заповеди блаженств условие для познания Себя — Истины, это чистота сердца, т.е. бесстрастие.

Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф.5:8).

Сладость богопознания рождается в сердце человека в процессе искания Бога исполнением Его заповедей из любви к Нему. И происходит это от непрестанного пребывания в Слове Божием т. е. молитве, чтении или слушании Святых Писаний, исполненных благодати Духа. Ощущение человеком внутри себя сладости божественной благодати является удостоверением, что он на верном, узком пути спасения, который немногие находят, отсутствие же ее, признак заблуждения и пребывание в духовной слепоте (прелести). Дух Утешитель (Дух Истины), обещанный Спасителем в Евангелии Своим верным ученикам, ощущается внутрь сердца человека, как духовная сладость, блаженство, мир и покой, Он же является удостоверением в богоизбранности: Много званных, но мало избранных…. И кто из христиан еще не имеет Его, поспеши обрести, пока Господь дает на время…

СОБЕСЕДОВАНИЕ С БОГОМ

Чте­ние (Писаний), ко­неч­но же, есть ис­точник и ро­дитель мо­лит­вы, оба они к люб­ви Бо­жи­ей пе­рено­сят нас. И, по­доб­но ме­ду в со­тах, из­ли­ва­ет­ся в сер­дце на­ше сла­дость люб­ви этой пос­то­ян­но, и ли­ку­ет ду­ша на­ша от то­го вку­са, ко­торый из­ли­ва­ют в сер­дце на­ше сок­ро­вен­ное слу­жение и чте­ние. Преподобный Исаак Сирин

Преподобный Исаак Сирин

О слав­ных и из­бран­ных пу­тях к Бо­гу в без­молвии

Как нич­то не срав­нится с Бо­гом, точ­но так же нет слу­жения или тру­да, ко­торые бы срав­ни­лись с со­бесе­дова­ни­ем с Бо­гом в без­молвии. Что та­кое со­бесе­дова­ние с Бо­гом? Мно­го пу­тей су­щес­тву­ет для это­го раз­мышле­ния и со­бесе­дова­ния с Бо­гом, и для каж­до­го че­лове­ка — тот путь, к ко­торо­му зна­ние его спо­соб­но, на ко­тором он пре­ус­пе­ва­ет и по ко­торо­му все бо­лее приб­ли­жа­ет­ся к Бо­гу бла­года­ря каж­доднев­но­му опы­ту. И в со­от­ветс­твии с ме­рой сво­ей идет че­ловек по од­но­му из этих пу­тей, да­бы на нем об­рести нас­лажде­ние в Бо­ге и да­бы на­пол­ни­лись ра­зум его и раз­мышле­ние его па­мятью о Бо­ге на вся­кий миг.

Итак, как я ска­зал, есть мно­го пу­тей для это­го со­бесе­дова­ния с Бо­гом в без­молвии, и каж­дый че­ловек, нас­коль­ко соз­на­тель­но приб­ли­жа­ет­ся к Не­му, нас­толь­ко же из­би­ра­ет путь, со­от­ветс­тву­ющий ме­ре сво­ей. И не вся­кий путь бла­го­ус­пе­шен для вся­кого че­лове­ка, но каж­до­му че­лове­ку по ме­ре внут­ренне­го воз­раста­ния его в под­вижни­чес­тве со­весть по­казы­ва­ет путь — без нас­тавле­ния со сто­роны ко­го-ли­бо дру­гого, но по бла­года­ти, ко­торая про­буж­да­ет в нем сви­детель­ство из­нутрии, она нас­тавля­ет его и по­казы­ва­ет ему сок­ро­вен­ным об­ра­зом путь его. И та­ким об­ра­зом вся­кий че­ловек со­от­ветс­твен­но ме­ре сво­ей из­би­ра­ет труд свой, при по­мощи ко­торо­го приб­ли­жа­ет­ся он к бла­гоп­ри­ят­но­му со­бесе­дова­нию с Бо­гом и изум­ле­нию Бо­гом.

Ибо один про­водит це­лый день в мо­лит­ве и чте­нии и толь­ко ма­лую часть пос­вя­ща­ет сто­янию на псал­мо­пении, и та­ким об­ра­зом уве­личи­ва­ет он в ду­ше сво­ей пос­то­ян­ную па­мять о Бо­ге. Дру­гой же толь­ко псал­мо­пени­ем за­нят це­лый день, не вы­деляя осо­бого вре­мени для мо­лит­вы. Еще один ночью и днем за­нят со­вер­ше­ни­ем час­тых ко­леноп­рекло­нений, так что не под­счи­тыва­ет он уже вре­мени, пот­ра­чен­но­го на мо­лит­вы, из-за оби­лия ко­леноп­рекло­нений, ко­торым нет чис­ла. Та­кой че­ловек по­ис­ти­не рас­пял мир внут­ри се­бя и сам рас­пят для ми­ра: он приг­воздил се­бя ко крес­ту, ос­та­вив все.

По­это­му, как ска­зал я, ког­да че­ловек дос­тиг в ду­ше сво­ей этой мо­лит­вы без ог­ра­ниче­ний, рас­пявшись те­лом и умом, в жиз­ни со Хрис­том про­водит он дни свои. И иног­да, вста­вая от пок­ло­нов не­надол­го, с ми­ром в сер­дце, не­надол­го пос­вя­ща­ет он се­бя раз­мышле­нию над Пи­сани­ем. Дру­гой че­ловек, опять же, за­нима­ет­ся чте­ни­ем це­лый день, и цель его — за­быть этот пре­ходя­щий мир и уме­реть ра­зумом сво­им для вос­по­мина­ния о его пре­ходя­щих де­лах и для раз­го­вора со страс­тны­ми по­мыс­ла­ми, ко­торые дей­ству­ют дер­зко че­рез ви­дение и во­об­ра­жение ра­зума: и в этом — со­вокуп­ность всех под­ви­гов. Та­ким об­ра­зом, ког­да при по­мощи это­го соз­на­тель­но­го уси­лия за­пира­ет он дверь ра­зума сво­его по от­но­шению к ми­ру пос­редс­твом пос­то­ян­но­го нас­лажде­ния чте­ни­ем, ис­прав­ля­ет он путь свой, дви­га­ясь к Бо­гу в мыс­ли сво­ей без пом­ра­чения. И так нас­лажда­ясь проз­ре­ни­ями тайн и изум­ле­ни­ем до­мос­тро­итель­ством на вся­кое мгно­вение, пос­вя­ща­ет он се­бя лишь не­надол­го сто­янию на мо­лит­ве и псал­мо­пении. И вре­мя чте­ния его боль­ше, чем вре­мя мо­лит­вы.

Го­воря о мо­лит­ве, я имею в ви­ду сто­яние или бо­гос­лу­жение оп­ре­делен­но­го ро­да, ибо во вре­мя чте­ния сво­его ни­ког­да, ни на од­но мгно­вение не ли­шен он мо­лит­венных подъ­емов. Ибо нет та­кого чте­ния, ко­торое со­вер­ша­лось бы с ду­хов­ной целью и при этом ли­шено бы­ло ис­точни­ка мо­лит­вы, ибо по­ис­ти­не че­ловек тот бы­ва­ет опь­янен тай­на­ми, ко­торые он встре­ча­ет. И глу­бокие мо­лит­вы чуд­ным об­ра­зом и не­ожи­дан­но воз­бужда­ют­ся в нем, без под­го­тов­ки или уси­лия во­ли с его сто­роны. По­чему же на­зываю я мо­лит­вой это час­тое опь­яне­ние ка­ким-ли­бо проз­ре­ни­ем, ес­ли не об­ре­та­ет­ся в нем да­же мес­та для дви­жения мо­лит­вы или вос­по­мина­ния о ней? Это неч­то нам­но­го бо­лее прек­расное, — нас­коль­ко воз­можно го­ворить так, — чем да­же чин мо­лит­вы. Но мо­лит­ва по чи­ну сво­ему ни­же, чем ду­хов­ное воз­бужде­ние, и об этом не мо­жет быть спо­ра, так как мо­лит­ва ни­же этой тай­ны.

Мно­го раз, ког­да ум воз­бужден ка­ким-ли­бо проз­ре­ни­ем от­но­ситель­но дей­ствий, ко­торые или про­ис­хо­дят в ес­тес­твен­ном ми­ре, или упо­мина­ют­ся в Пи­сани­ях, ког­да уз­ре­ва­ет он их ду­хов­ный смысл и ког­да взи­ра­ет, бла­года­ря со­путс­тву­ющей им бла­года­ти, на свя­тое свя­тых тайн Пи­саний, тог­да не ос­та­ет­ся у не­го да­же си­лы мо­лить­ся или по­мыс­ла, ибо умол­ка­ет че­ловек тот те­лом и ду­шой.

Вся­кое дей­ствие, ес­тес­тво и сло­во в этом тво­рении име­ет свое свя­тили­ще и свя­тое свя­тых. И ког­да поз­во­лено уму вой­ти туда, и да­ет­ся ему си­ла для это­го, ни­какой си­лы, дви­жения или де­ятель­нос­ти не ос­та­ет­ся в чувс­твах в та­кие вре­мена. Есть сре­ди соб­равших­ся здесь че­ловек, ко­торый всег­да ис­пы­тыва­ет та­кое сос­то­яние: знаю я, что тот­час же на­чина­ет ко­лотить­ся сер­дце его, ког­да встре­ча­ет он этот вид чте­ния, а про­ис­хо­дит это от опы­та и от тех ве­щей, о ко­торых ска­зано вы­ше. И пос­коль­ку речь идет все еще о ма­лых час­тях ду­хов­но­го слу­жения, я умол­чу о бо­лее ве­ликом. Так и та­кими раз­личны­ми пу­тями сле­ду­ют рас­су­дитель­ные ино­ки, нас­лажда­ясь со­бесе­дова­ни­ем с Бо­гом в без­молвии. Из­бе­ри, че­ловек, один из этих пу­тей, со­от­ветс­тву­ющий ме­ре тво­ей и зна­нию тво­ему. Иди по не­му и не смот­ри ни на ко­го, но от­вра­ти вся­кое зре­ние твое от ми­ра, лю­дей и дел че­лове­чес­ких. По­кажи, что мысль твоя все­цело нап­равле­на к од­но­му Бо­гу, и иди по пу­ти, ко­торый ве­дет к Не­му. Нас­коль­ко мо­жешь, пре­бывай в неп­рестан­ной па­мяти о Нем, и путь твой бу­дет лег­ким и неп­рет­кно­вен­ным, по­ка бу­дешь неп­рестан­но умо­лять Его:

«Ука­жи мне, Гос­по­ди, пу­ти Твои, и на­учи ме­ня в ду­хе столь мно­гим и не­из­ре­чен­ным пу­тям Тво­им. Нап­равь ме­ня на пу­ти ис­ти­ны и на­учи ме­ня со­вер­шенно­му поз­на­нию Те­бя, ко­торое об­ре­та­ет­ся в свя­тых, ос­та­вив­ших мир. О Хрис­тос, цель пу­ти свя­тых, по­кажи мне путь ис­ти­ны в сер­дце мо­ем бла­года­ря сла­дос­ти мыс­ли о Те­бе, да­бы мне ид­ти по не­му и приб­ли­жать­ся к Те­бе, по­ка не уви­жу лик Твой».

По­яс­не­ние к ска­зан­но­му вмес­те с не­об­хо­димы­ми уве­щани­ями, от­но­сящи­мися к те­ме пу­тешес­твия к Бо­гу

Не­об­хо­димо знать так­же и то, что, хо­тя су­щес­тву­ют все эти раз­личные пу­ти в этом по­кой­ном и сла­дос­тном слу­жении без­молвия, тем не ме­нее в са­мом на­чале, ког­да ино­ки толь­ко всту­па­ют на путь без­молвия, не пред­по­чита­ют они ид­ти по од­но­му из этих раз­личных пу­тей, но ис­ходный пункт и на­чало пу­ти для всех оди­нако­вы. Каж­дый че­ловек зна­ет это бла­года­ря еди­ной внеш­ней фор­ме это­го слу­жения, то есть, неп­рестан­но­му тру­ду псал­мо­пения вмес­те с яв­ным и ви­димым пос­тни­чес­твом, а так­же — бы­ва­ют ведь та­кие лю­ди! — и с чте­ни­ем, хо­тя зна­чение то­го, что че­ловек чи­та­ет, не мо­жет он вос­при­нять или пол­ностью ура­зуметь, да­же ес­ли он весь­ма уче­ный и ис­кусный в обыч­ном чте­нии и в изящ­ной сло­вес­ности. Что же до точ­но­го по­нима­ния ду­хов­но­го зна­чения, то по ме­ре воз­раста­ния внут­ренне­го че­лове­ка в под­вижни­чес­тве и сок­ро­вен­но­го пре­ус­пе­яния да­ет ему вку­сить это­го по­нима­ния бо­жес­твен­ная си­ла, ко­торая яв­ля­ет­ся для не­го пу­тево­дите­лем в ве­ликом и прос­торном оке­ане без­мол­вни­чес­тва.

Та­ким об­ра­зом, как ска­зал я вы­ше, на на­чаль­ном эта­пе пу­тешес­твия есть толь­ко один путь и од­но на­чало для всех, кто пу­тешес­тву­ет в без­молвии. Впос­ледс­твии же, ког­да всту­пит че­ловек на ши­рокий и дол­гий путь под­вижни­чес­тва, тог­да на­чина­ют раз­де­лять­ся все эти пу­ти и до­роги, ко­торые мы яс­но ука­зали вы­ше в нас­то­ящей Бе­седе. Итак, бу­дем при­дер­жи­вать­ся то­го же мне­ния от­но­ситель­но раз­личных пу­тей, по­казан­ных в этой Бе­седе, ка­кого при­дер­жи­вались мы в раз­де­ле об из­ме­нении об­ра­за жиз­ни, раз­личные ви­ды ко­торо­го бы­ли от­ме­чены нем­но­го ра­нее, хо­тя нас­то­ящая Бе­седа чем-то и от­ли­ча­ет­ся по яс­ности из­ло­жения от то­го раз­де­ла.

Ибо все лю­ди в мень­шей или боль­шей сте­пени учас­тву­ют во всех под­вижни­чес­ких тру­дах, од­на­ко же каж­дый че­ловек за­нима­ет­ся и осо­бен­но поль­зу­ет­ся од­ним из этих тру­дов в со­от­ветс­твии с тем слу­жени­ем, че­рез ис­полне­ние ко­торо­го, — боль­ше, чем че­рез что-ли­бо дру­гое, — он, как ему ка­жет­ся, на­ибо­лее приб­ли­жа­ет­ся к прос­ветлен­ности по­мыс­лов и оза­рению мыш­ле­ния. В этом тру­де он осо­бен­но усер­ден, ис­полняя его так, что ста­новит­ся бо­лее ис­кусным в нем, чем в дру­гих де­лани­ях. И это — не от пе­реме­ны в те­ле и не из-за обыч­ной борь­бы про­тив не­го. Нап­ро­тив, бла­года­ря дол­го­му опы­ту и раз­личным бла­гам, ко­торые он вку­ша­ет, со­бира­ет он чу­дес­ную поль­зу от тру­да, пло­ды зна­ния и сок­ро­вище, ко­торое скла­дыва­ет он внут­ри се­бя в ре­зуль­та­те пре­ус­пе­яния в слу­жении сво­ем. Это слу­жение мо­жет сос­то­ять или в чте­нии, или в псал­мо­пении, или раз­мышле­нии, или в мо­лит­вах, или в тру­де ко­леноп­рекло­нений, или в сок­ро­вен­ных мо­лит­вах сер­дца.

И это то, о чем ска­зано: За­кон по­ложен не для пра­вед­ни­ков, по­тому что во всем, что они де­ла­ют, целью сво­ей ста­вят они приб­ли­зить­ся к Гос­по­ду при по­мощи той час­ти слу­жения, ко­торая быс­трее все­го при­водит к этой це­ли, и той час­ти за­кона, бла­года­ря ко­торой вос­си­ява­ет в них лю­бовь Гос­подня. Не ду­ма­ют они о том, при­над­ле­жит ли эта часть к об­ще­му ино­чес­ко­му пра­вилу или же она по це­ли сво­ей от­лична и обо­соб­ле­на от обы­чая дру­гих лю­дей, ибо они не по­рабо­щены обы­чаю или пра­вилам, ко­торые столь де­таль­но из­ло­жены для не­дис­ципли­ниро­ван­ных. Весь­ма час­то слу­жение их от­кло­ня­ет­ся от пра­вил вле­во или впра­во, ибо они по­доб­ны лю­дям, приб­ли­зив­шимся к сво­боде в зна­нии сво­ем бла­года­ря го­тов­ности во­ли их угож­дать Гос­по­ду: стре­мят­ся они толь­ко как мож­но ско­рее дос­тичь зна­ния и ощу­щения Гос­по­да, не взи­рая ни на лю­дей, ни на че­лове­чес­кие мыс­ли, ни на обы­чай.

По­это­му, ког­да на­чина­ют они ид­ти по пу­ти, во всем по­луча­ют они по­мощь, но осо­бен­но пре­ус­пе­ва­ют бла­года­ря это­му од­но­му де­ланию; дей­ству­ют же они с усер­ди­ем и стра­хом, а не през­ри­тель­но. Бла­года­ря это­му бо­жес­твен­ная си­ла все бо­лее со­дей­ству­ет им в этом од­ном де­лании, ко­торое, как мы го­вори­ли, и сос­тавля­ет их слу­жение. Хо­тя нас­толь­ко сво­бод­но ве­дут они се­бя, бу­дучи пре­выше за­кона бла­года­ря ис­ти­не, ко­торой об­ла­да­ют они в са­мих се­бе, то есть бо­жес­твен­ной люб­ви, ког­да при­ходят они к дру­гим лю­дям или в мо­нашес­кую об­щи­ну, ве­дут они се­бя точ­но так же, как дру­гие, пол­ностью сле­ду­ют обы­ча­ям, ко­торые там су­щес­тву­ют и на­ряду с дру­гими учас­тву­ют во всех де­лани­ях их, при этом пол­ностью ос­тавляя свое обыч­ное де­лание. По этой при­чине они так­же все­му на­уча­ют­ся и от Бо­га удос­та­ива­ют­ся бла­года­ти, так как вез­де со­путс­тву­ет им сми­рение, страх Бо­жий и бла­гого­вение пе­ред Ним.

И ког­да они на­еди­не, Он со­путс­тву­ет им в сво­боде их во всем слу­жении их, ибо тре­пещут они и сты­дят­ся пе­ред Бо­гом, ког­да бы ни приб­ли­зились они к мо­лит­ве и бо­гос­лу­жению неб­режно или рас­пу­щен­но. Да­же в не­мощи те­лес­ной ис­полня­ют они это, пусть иног­да крат­ко или сок­ра­щен­но, ис­полнен­ные тре­петом и стра­хом во всех по­мыс­лах сво­их, и бодрствен­ностью пред Гос­по­дом, яв­ля­ющей трез­ве­ние те­ла по от­но­шению ко всем чувс­твам сво­им в эти ми­нуты, а так­же спо­кой­стви­ем взгля­да и чле­нов, при­веден­ных в по­рядок пе­ред Бо­гом для тех де­ланий, ко­торые не­об­хо­димо со­вер­шить в эту ми­нуту с из­ли­яни­ем сер­дца и го­тов­ностью чле­нов. И хо­тя пре­быва­ют они в люб­ви, тем не менее, яв­ля­ют они не дер­зно­вение рас­пу­щен­ности, но дер­зно­вение тре­пета.

Весь­ма страш­но под пред­ло­гом дер­зно­вения или под име­нем сво­боды приб­ли­жать­ся к Бо­гу рас­пу­щен­но, ибо мо­жет слу­чить­ся, что вне­зап­но ка­ким-ли­бо на­каза­ни­ем встре­тит Он нас в том са­мом мес­те. Не соз­на­ешь ли ты, о черс­твый че­ловек, к Ко­му приб­ли­жа­ешь­ся ты, что­бы при­нес­ти жер­тву слу­жения тво­его? Ибо еще не ис­пы­тал ты на се­бе су­ровос­ти Гос­по­да, ког­да из­ме­ня­ет Он доб­рую дес­ни­цу Свою на шуй­цу, тре­буя рас­пла­ты от ос­корбив­ших Его: как го­ряч Он в гне­ве и как пре­ис­полнен Он рев­ности в тот час, ког­да Он про­буж­да­ет­ся! Он не от­сту­пит, хо­тя бы ты мно­го умо­лял Его, ес­ли Он под­вигнут на это, но рас­ка­ля­ет­ся Он, слов­но печь, в гне­ве Сво­ем. Дер­знем ли мы в мо­лит­ве к Не­му и в дру­гих бо­гос­лу­жеб­ных дей­стви­ях про­явить рас­пу­щен­ность и приб­ли­жать­ся к Не­му и со­вер­шать слу­жение с през­ри­тель­ны­ми по­ложе­ни­ями те­ла?

Взгля­нем на се­бя и на на­ше жер­твоп­ри­ноше­ние: к Ко­му приб­ли­жа­ем­ся мы, что­бы со­вер­шить его? В про­тив­ном слу­чае под име­нем бе­зум­ной сво­боды нав­ле­чем мы на се­бя па­губу, ос­корбив честь Гос­по­да, и ког­да ум­рем, или ког­да спо­соб­ность мыс­лить от­ни­мет­ся от нас, уда­лят нас от­ту­да, как это слу­чилось со мно­гими, кто по­лучил по­доб­ную ра­ну во вре­мя мо­лит­вы. Да даст нам Бог по бла­года­ти Сво­ей со­вер­шенное зна­ние, да­бы со­от­ветс­твен­но ве­личию Его ве­ли мы се­бя пе­ред Ним во все дни на­ши. Аминь.

Дверь в бо­жес­твен­ные тай­ны

Весь­ма воз­вы­шен и ве­лик, нас­коль­ко во­об­ще мож­но го­ворить об этом, труд чте­ния. Ибо оно есть дверь, че­рез ко­торую вхо­дит ум в бо­жес­твен­ные тай­ны и при­об­ре­та­ет си­лу для дос­ти­жения прос­ветлен­ности в мо­лит­ве. И омы­ва­ет­ся он ра­достью, блуж­дая по де­яни­ям до­мос­тро­итель­ства Бо­жия, то есть то­го, что Бог со­вер­шил по от­но­шению к лю­дям, ибо эти де­яния зас­тавля­ют нас неп­рестан­но пре­бывать в изум­ле­нии, и от них раз­мышле­ние то­же по­луча­ет си­лу, что яв­ля­ет­ся пло­дом то­го под­вижни­чес­тва, о ко­тором мы го­ворим. От этих де­яний прос­ветля­ет­ся и уси­лива­ет­ся мо­лит­ва, взя­ты ли они из ду­хов­ных пи­саний, или из про­из­ве­дений ве­ликих учи­телей Цер­кви, пос­вя­щен­ных до­мос­тро­итель­ству или на­уча­ющих тай­нам под­вижни­чес­тва. Эти два ви­да чте­ния по­лез­ны для ду­хов­но­го че­лове­ка. Что же ка­са­ет­ся про­чего, то вся­кое су­щес­тву­ющее чте­ние на­несет ему ущерб, пом­ра­чит ра­зум и от­вле­чет его от стрем­ле­ния к Бо­гу, пом­ра­чение и уны­ние при­несет он ему во вре­мя служ­бы и мо­лит­вы.

Ибо без чте­ния не­воз­можно уму приб­ли­зить­ся к Бо­гу: оно ох­ва­тыва­ет мыш­ле­ние и на вся­кий миг нап­равля­ет его к Бо­гу; оно омы­ва­ет его от по­мыш­ле­ний это­го ма­тери­аль­но­го ми­ра и зас­тавля­ет его пос­то­ян­но пре­бывать пре­выше пло­ти. Нет дру­гого тру­да, бла­года­ря ко­торо­му че­ловек боль­ше пре­ус­пе­ва­ет, ес­ли толь­ко он чи­та­ет Пи­сание ра­ди ис­ти­ны, что­бы при­об­рести бла­года­ря ему эти бла­га. Есть, опять же, лю­ди, ко­торым да­же чте­ние о де­лах до­мос­тро­итель­ства Бо­жия не при­носит ни­какой поль­зы и не по­мога­ет. По боль­шей час­ти они да­же еще бо­лее пом­ра­ча­ют­ся, по­тому что им го­раз­до не­об­хо­димее чте­ние о том, как ус­ми­рять страс­ти. Каж­дый че­ловек по­луча­ет поль­зу от чте­ния, со­от­ветс­тву­юще­го его уров­ню, по­луча­ет по­мощь и пре­ус­пе­ва­ет бла­года­ря та­кому чте­нию. Од­на­ко, для это­го уров­ня под­вижни­чес­тва весь­ма по­лез­но чте­ние о до­мос­тро­итель­стве, дол­гое прос­ветлен­ное со­бесе­дова­ние о нем и кни­ги, тща­тель­но сос­тавлен­ные бо­жес­твен­ны­ми и прос­ве­щен­ны­ми пи­сате­лями на эту те­му. Весь­ма ра­ду­ет­ся ду­ша и об­на­жа­ет­ся от страс­тей бла­года­ря этим кни­гам.

Чте­ние — это есть прек­расное со­бесе­дова­ние с Бо­гом

Удив­ля­юсь я так­же лю­дям, ко­торые, ког­да ви­дят че­лове­ка, тру­дяще­гося в чте­нии Свя­тых Пи­саний и усер­дно изыс­ки­ва­юще­го смысл их, пос­то­ян­но пре­быва­юще­го в со­бесе­дова­нии с эти­ми и по­доб­ны­ми раз­мышле­ни­ями на те­му сок­ро­вен­но­го слу­жения, го­ворят ему не­кое весь­ма гру­бое сло­во, без­вкус­ное и бе­зум­ное, вро­де: «Сколь­ко бы ни чи­тал ты и ни тру­дил­ся, труд твой бес­по­лезен». Осо­бен­но же удив­ля­юсь я тем, ко­торые го­ворят что-ли­бо вро­де: «Ка­кой смысл в этих ис­сле­дова­ни­ях, и ка­кая поль­за для те­бя праз­дно про­водить вре­мя в изыс­ка­нии смыс­ла Пи­сания и то­му по­доб­но­го? Де­лом на­до за­нимать­ся! Ес­ли мы ис­полня­ем то, что зна­ем, нам не нуж­но це­лыми дня­ми кор­петь над Пи­сани­ями и за­нимать­ся дру­гими по­доб­ны­ми ве­щами». Не по­нима­ют они, что го­ворят, и не зна­ют, что имен­но это — то есть что­бы ум че­лове­ка был на­пол­нен мыслью о бо­жес­твен­ном до­мос­тро­итель­стве и пос­то­ян­ной па­мятью о нем бла­года­ря вос­хи­титель­ной мыс­ли, по­се­ян­ной в уме чте­ни­ем Пи­сания и по­ис­ком его сок­ро­вен­но­го смыс­ла — это са­мое и есть нас­то­ящее де­ло и ис­полне­ние всех за­пове­дей Гос­по­да на­шего.

Ибо уп­ражнять­ся толь­ко в те­лес­ных под­ви­гах — зна­чит ид­ти пу­тем ми­рян и быть на их уров­не. Но тот, у ко­го па­мять пос­то­ян­но свя­зана с Гос­по­дом на­шим пос­редс­твом чте­ния и мо­лит­вы, кто до­ис­ки­ва­ет­ся той це­ли, к ко­торой нап­равле­ны дви­жения ра­зума, уте­шение и на­деж­да на сок­ро­вен­ное, кто пос­редс­твом это­го обуз­ды­ва­ет ум свой, да­бы не блуж­дал сре­ди страс­тей, а так­же пос­редс­твом нас­лажде­ния со­бесе­дова­ния с Бо­гом — та­кой че­ловек пре­ус­пел во всех доб­ро­дете­лях и дос­тиг все­цело­го со­вер­шенс­тва без ка­кого-ли­бо не­дос­татка. Все же про­чие, кто — каж­дый в свою ме­ру — ис­полня­ет те или иные доб­ро­дете­ли, на­ходят­ся ни­же это­го че­лове­ка на пу­ти ис­полне­ния за­пове­дей. Мы же воз­ра­ду­ем­ся и воз­бла­года­рим Бо­га за то, что удос­то­ились хо­тя бы на ма­лое вре­мя воз­можнос­ти из­бе­жать бол­товни и раз­го­вора со страс­тя­ми, хо­тя с целью борь­бы мы мо­жем быть за­няты ими, ибо мы ока­зыва­ем­ся хо­тя бы на один миг бла­года­ря со­бесе­дова­нию с ка­ким-ли­бо прек­расным раз­мышле­ни­ем пре­выше бо­рений и раз­мышле­ния о сос­тя­зани­ях со страс­тя­ми и об об­ра­зах страс­тей. А без пос­то­ян­но­го чте­ния в без­молвии, без мыс­ли о Бо­ге, без по­ис­ка сок­ро­вен­но­го смыс­ла и без мо­лит­вы при­об­рести это не­воз­можно.

Чте­ние, ко­неч­но же, есть ис­точник и ро­дитель мо­лит­вы, оба они к люб­ви Бо­жи­ей пе­рено­сят нас. И, по­доб­но ме­ду в со­тах, из­ли­ва­ет­ся в сер­дце на­ше сла­дость люб­ви этой пос­то­ян­но, и ли­ку­ет ду­ша на­ша от то­го вку­са, ко­торый из­ли­ва­ют в сер­дце на­ше сок­ро­вен­ное слу­жение и чте­ние. Кто ког­да-ли­бо поз­нал то пла­мя, ко­торое ох­ва­тыва­ет сер­дце бла­года­ря это­му? Ес­ли хра­нение сер­дца нам­но­го важ­нее, чем что бы то ни бы­ло, оно ни­ко­им об­ра­зом не мо­жет по­явить­ся бла­года­ря бо­рени­ям и ухищ­ре­ни­ям, но толь­ко бла­года­ря со­бесе­дова­нию с Бо­гом. По­это­му бла­жен­ны те, кто удос­то­ил­ся это­го, ибо, со­еди­нив­шись с Гос­по­дом на­шим в мыс­ли сер­дечной и пол­но­те ума, бла­года­ря пос­то­ян­ной па­мяти о Нем удос­то­ились они из­бе­жать со­бесе­дова­ния и раз­го­вора со страс­тя­ми, воз­же­лав од­но­го лишь со­бесе­дова­ния с Бо­гом. Пос­то­ян­ное чте­ние с прек­расны­ми раз­мышле­ни­ями, ис­сле­дова­ни­ем и по­ис­ком тайн — все это есть прек­расное со­бесе­дова­ние с Бо­гом. Кто пос­то­янен в этом, тот при­дет к все­целой со­вокуп­ности те­лес­ных слу­жений. Мно­гок­ратно бла­года­ря это­му слу­ча­ет­ся, что да­же вос­по­мина­ние мир­ских об­ра­зов не по­яв­ля­ет­ся в ра­зуме, осо­бен­но у тех, кто чи­та­ет и раз­мышля­ет с той целью, что­бы ум их про­из­растил не­кую тай­ну ис­ти­ны по при­чине пос­то­ян­но­го нас­лажде­ния ве­лики­ми сло­вами, над ко­торы­ми раз­мышля­ют они ночью и днем.

Прек­расным де­лани­ем ино­ка и глав­ным слу­жени­ем его яв­ля­ет­ся то, что­бы в мыс­ли сво­ей и вос­по­мина­нии сво­ем был он со­еди­нен с Гос­по­дом на­шим, хо­тя бы час­тично. Ес­ли че­ловек дос­тиг это­го, то ка­кой еще ра­боты тре­бу­ют от рук на­ших те «ум­ни­ки», ко­торые име­ют праз­дный ум и в дей­стви­тель­нос­ти са­ми яв­ля­ют­ся не­уча­ми? Бла­жен ум, удос­то­ив­ший­ся то­го, что яв­ля­ет­ся пло­дом пос­то­ян­но­го раз­мышле­ния о Бо­ге, раз­думья и мыс­ли о тай­нах Его. Ис­полня­ет­ся на нем на вся­кий миг ска­зан­ное: Гос­по­ди, Ты ис­полнил сер­дце мое ве­сели­ем. И что мо­жет быть бо­лее ве­ликим, чем то, ког­да че­ловек пос­то­ян­но ра­ду­ет­ся в Бо­ге и на вся­кий миг сла­вит Его но­вым сла­вос­ло­ви­ем, ко­торое вы­рыва­ет­ся у не­го от изум­ле­ния и от ра­ду­юще­гося сер­дца — вмес­те со всем про­чим, что рож­да­ет­ся от­сю­да, как нап­ри­мер та мо­лит­ва, что из­ли­ва­ет­ся вне­зап­но, пос­то­ян­но и не­воль­но, из глу­бины сер­дца, став­ше­го ис­ка­телем со­зер­ца­ний?

По­ис­ти­не, утом­ле­ние в чте­нии слов­но бы об­ли­ча­ет то­го, кто чи­та­ет, и это от­но­сит­ся к об­ласти праз­днос­ти. Оно от­го­ня­ет от нас мысль о Бо­ге, и бе­седа с ним зас­тавля­ет ум наш ду­мать о ми­ре, во­об­ра­жать лю­дей и их де­ла, сло­воп­ре­ния, и про­чее. Иног­да же лю­ди чи­та­ют толь­ко ра­ди на­читан­ности, что­бы по­лучить бла­года­ря Пи­сани­ям че­лове­чес­кую сла­ву или что­бы изощ­рить ра­зум. Тот же, кто ра­ди ис­ти­ны за­нима­ет­ся Пи­сани­ями, пос­то­ян­но на­ходит­ся умом на не­бе и раз­го­вари­ва­ет с Бо­гом на вся­кий миг, и по­мысел его вра­ща­ет­ся в мыс­лях о бу­дущем ве­ке. И всег­да пре­зира­ет он мир сей, ра­зум же его раз­мышля­ет о на­деж­де на гря­дущее. И в те­чение всей жиз­ни сво­ей не из­би­ра­ет он де­лания, тру­да или слу­жения, ко­торые бы­ли бы вы­ше это­го.

Что срав­нится с этим? То, что­бы че­ловек в ми­ре сем упо­добил­ся ангелам, и мысль его бы­ла пос­то­ян­но о Бо­ге и о бо­жес­твен­ном. Да­же ес­ли у та­кого че­лове­ка как все-та­ки об­ле­чен­но­го в плот­ское ес­тес­тво по­яв­ля­ет­ся по вре­менам ка­кая-ли­бо че­лове­чес­кая страсть, она быс­тро от­хо­дит от не­го, не бу­дучи в си­лах как-ли­бо пов­ре­дить ему. И ес­ли слу­чит­ся с ним, что он бу­дет дей­ство­вать как свя­зан­ный с плот­ским ес­тес­твом, без про­мед­ле­ния ис­це­ля­ет­ся он тем, что не­мед­ленно от­вра­ща­ет­ся от это­го и сно­ва воз­вра­ща­ет­ся к сво­им обыч­ным мыс­лям — тем, ко­торы­ми сер­дце его са­мо пос­то­ян­но за­нято. И на вы­соту со­бесе­дова­ния с ни­ми воз­во­дит­ся он, и ни­како­го да­же ма­лей­ше­го сле­да или ду­нове­ния той страс­ти не ос­та­ет­ся в нем.

Душе обычно скоро заменять человеческие собрания собеседованием с Богом

Занимайся чтением в безмолвии, чтобы ум твой всегда был возводим к чудесам Божиим. Читай Евангелие, завещанное Богом к познанию целой вселенной, чтобы приобрести себе напутствие в силе Промысла Его о всяком роде, и чтобы ум твой погрузился в чудеса Божии. Таковое чтение согласуется с твоею целию. Чтение же твое да будет в невозмущаемой ничем тишине: и будь свободен от многопопечительности в теле и от житейского мятежа, чтобы ощутить в душе своей, при сладостном уразумении, самый сладостный вкус, превосходящий всякое ощущение, и чтобы душа ощущала это по пребыванию своему в том. Слова людей благоискусных да не будут для тебя словами лицемеров, торгующих словом Божиим, чтобы не остаться тебе во тьме до конца жизни своей, не лишиться пользы от сих слов, и во время брани не прийти в смятение, как смущенному, и, по-видимому ища добра, не впасть в яму.

Если намерен ты предать душу свою на дело молитвы, очищающей ум, и на пребывание в бодрствовании ночью, чтобы приобрести светлый разум, то удаляйся от зрения мира, прекрати свидания с людьми, не принимай в келию свою, по обычаю, друзей, даже под видом пользы, кроме единонравных, единомысленных с тобою и сотаинников твоих; бойся смущения душевной беседы, которое обыкновенно происходит непроизвольно; по отсечении, отрешении и совершенном прекращении внешней беседы, — с молитвою твоею сопряги милостыню, и душа твоя узрит свет истины. Ибо, в какой мере сердце перестает тревожиться внешними предметами, в такой же ум может от уразумения мыслей и дел Божественных доходить до постижения и изумления. Ибо душе обычно скоро заменять человеческие собрания собеседованием с Богом и словесами Божиими и, одну беседу другою, если постараемся показать малую рачительность. А чтобы заменить одно собеседование другим, занимайся чтением Писания, открывающим тебе путь тонкости созерцания, и житиями святых, хотя сначала и не ощутишь сладости, по причине омрачающей близости вещей.

Блажен, кто знает это, пребывает в безмолвии и не тревожит себя множеством дел, но всю телесную деятельность обратил на труд молитвенный и уверился, что, пока трудится с Богом и о Нем имеет попечение день и ночь, не будет иметь недостатка в чем-либо крайне необходимом, потому что для Бога удаляется от рассеяния и от труда.

Смотри, какие блага порождаются человеку от подвигов. Нередко бывает, что человек преклонил колена в молитве, и руки его воздеты к небесам, лицо устремлено на крест Христов, и все помышления свои собирает он воедино в молитве к Богу; и пока человек молится Богу со слезами и умилением, в тот самый час вдруг внезапно воскипает в сердце его источник, изливающий услаждение, члены его расслабевают, очи закрываются, лицо поникает к земле и помышления его изменяются, так что не может он сделать поклона от радости, возбуждающейся в целом теле его. Обрати внимание, человек, на то что читаешь. Ибо если не будешь подвизаться, то не обретешь, и если не будешь с горячностию ударять в двери и непрестанно пребывать при них во бдении, то не будешь услышан.

Кто, слыша это, пожелает внешней праведности, кроме неспособного пребывать в безмолвии? Впрочем, если кто не может упражняться в безмолвии (потому что благодатию Божиею дается человеку быть внутри двери), то пусть не оставляет другого пути, чтобы иначе не утратить части на двух путях жизни. Пока внешний человек не умрет для всего мирского, не только для греха, но и для всякого телесного делания, а также и внутренний человек — для лукавых мыслей, и не изнеможет естественное движение тела до того, чтобы не возбуждалась в сердце греховная сладость, дотоле и сладость Духа Божия не возбудится в человеке, члены его не приимут чистоты в жизни сей, божественные мысли не войдут в душу его и пребудут неощутимыми и незримыми. И пока человек в сердце своем не приведет в бездействие попечения о житейском, кроме необходимых потребностей естества, и не предоставит заботиться о сем Богу, дотоле не возбудится в нем духовное упоение и не испытает он того утешения, каким утешался Апостол (Гал.2:20).

Сказал же я это, не отсекая надежды, будто бы если кто не достигает верха совершенства, то не сподобится благодати Божией и не сретит Его утешение. Ибо действительно, как скоро человек презрит неуместное, и совершенно удалится от сего, и обратится к добру, в скором времени ощутит помощь. Если же употребит несколько усилия, то найдет утешение душе своей, улучит отпущение грехопадений, сподобится благодати и приимет множество благ. Впрочем, он меньше в сравнении с совершенством того, кто отлучил себя от мира, обрел в душе своей тайну тамошнего блаженства и постиг то, для чего пришел Христос. Ему слава со Отцом и со Святым Духом ныне, и всегда, и во веки веков! Аминь.

Преподобный Ефрем Сирин

Собеседование с Богом в чистой молитве производит в душе смиренномудрие.

Святитель Феодор Эдесский

Молитву чистую стяжать нельзя никому, если не приседит он Богу в правоте сердца

Молитву отцы называют оплотом духовным, без которого нельзя выходить нам на брань, чтобы не быть уязвленными копьями вражескими и отведенными в страну их. Но молитву действенную, чистую стяжать нельзя никому, если не приседит он Богу в правоте сердца, ибо Бог есть даяй молитву молящему, и научаяй человека разуму.

Молитва чистая, непрестанная и непрерывная… есть стена крепкая, пристанище благостное, добродетелей охрана, страстей истребление, души благоустроение, ума очищение, страждущим упокоение, плачущим утешение; молитва есть беседа с Богом, созерцание вещей невидимых, и тех, кои вожделевают их, удостоверение в истине их, сообращение с Ангелами, преуспеяние к добром, подтверждение уповаемого. Сию царицу добродетелей восприими, подвижниче, и всеми силами удержать в себе старайся, молись день и ночь, в благонастроении и расстройстве, молись со страхом и трепетом, бодренным и трезвенным умом, чтобы благоприятна была Господу молитва твоя, ибо Писание говорит: очи Господни на праведныя, и уши Его на молитву их (Пс. 33:10).

Преподобный Никита Стифат

Чистая молитва делает человека собеседником Бога

Ничто другое так, как чистая и чуждая всего вещественного молитва, не делает человека достойным собеседником Бога и не соединяет с Ним того, кто словом молится Ему нерассеянно в духе, когда притом душа его омывается слезами, услаждается сладостью умиления и светом Духа Святаго просвещается.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Молитва, как беседа с Богом, сама собою — высокое благо

Вся елика аще молящеся просите, веруйте, яко приемлете: и будет вам (Мк.11:24), возвестил Господь. И потому, отвергнув всякое сомнение и двоедушие, неотступно пребывай молитвою при Господе, повелевшем всегда молитися и не стужати (си) (Лк.18:1), то есть не приходить в уныние от тесноты молитвенной, которая, в особенности сначала, тягостна, невыносима для ума, привыкшего блуждать повсюду. Блаженна душа, которая молитвою непрестанно стучится в двери милосердия Божия и жалобами на соперника своего (Лк.18:3) — на насилующий ее грех — непрестанно утомляет Неутомимого (Лествица. Слово 7, гл.11): она возрадуется в свое время о чистоте своей и о бесстрастии своем.

Иногда немедленно бывает услышано наше прошение, иногда же, по словам Спасителя, Бог долготерпит о нас (Лк.18:7), то есть не скоро исполняет просимое нами: Он видит, что нужно остановить на время это исполнение для нашего смирения, что нужно нам утомиться, увидеть нашу немощь, которая всегда обнаруживается очень резко, когда мы бываем предоставлены самим себе.

Молитва, как беседа с Богом, сама собою — высокое благо, часто гораздо большее того, которого просит человек, — и милосердый Бог, не исполняя прошения, оставляет просителя при его молитве, чтоб он не потерял ее, не оставил это высшее благо, когда получит просимое благо, гораздо меньшее.

Устрани от себя все, чем прерывается и возмущается твоя таинственная беседа с Богом (заимствовано из 56-го Слова святого Исаака Сирского).

Святитель Григорий Нисский

Молитва есть собеседование с Богом, созерцание невидимого…

Причина же греха не иное что, а единственно то, что люди к тем средствам достигнуть желаемого, какие у них под руками, не хотят присовокупить и Божию помощь. Если усиленному старанию предшествовать будет молитва, то грех не найдет доступа к душе. Пока в сердце твердо памятование о Боге, недействительными остаются примышления сопротивника, потому что в делах сомнительных везде за нас ходатайствует правда. Молитва и земледельца удерживает от греха, на малом пространстве земли умножая плоды, так что грех не входит уже с пожеланием большего. Так путешественник, так вступающие в воинские ряды или в супружество, так всякий, к чему бы ни было направлено его стремление, если каждое дело будет делать с молитвой, благоуспешностью в том, чем он занят, будет отвращен от греха, так как ничто противное не увлечет душу его в страсть. Если же кто отступит от Бога, всецело предастся собственному усилию, то, став вне Бога, по всей необходимости непременно перейдет он во власть противника. Отлучается же от Бога тот, кто не в единении с Богом посредством молитвы. Поэтому надлежит нам тому сперва научиться в этом слове, что подобает всегда молитися и не стужати (Лк.18:1). Ибо следствие молитвы то, что бываем мы с Богом, а кто с Богом, тот далек от сопротивника.

Молитва есть охранная стража целомудрия, доброе направление раздражительности, обуздание кичливости, очистительное средство от памятозлобия, истребление зависти, уничтожение неправды, исправление нечестия. Молитва есть крепость тела, обилие в дому, благоустройство в городе, могущество царства, победный памятник на брани, безопасность во время мира, собрание разъединенных, постоянная совокупность соединившихся. Молитва есть печать девства, верность супружества, оружие путешественников, страж спящих, смелость бодрствующих, плодоносие земледельцев, спасение плавающих. Молитва защитник подсудимых, освобождение узников, успокоение утружденных, ободрение скорбящих, удовлетворение радующихся, утешение плачущих, венец вступающих в супружество, торжество в день рождения, погребальная пелена умирающим.

Молитва есть собеседование с Богом, созерцание невидимого, несомненная уверенность в вожделеваемом, равночестие с ангелами, преспеяние в добре, низложение зла, исправление согрешающих, наслаждение настоящим, осуществление будущего. Молитва Ионе кита сделала жилищем, Езекию из врат смерти возвратила к жизни, а трем отрокам пламень обратила в дух росный (Дан.3:50), израильтянам воздвигла памятник победы над амаликитянами, сто восемьдесят пять тысяч ассириян поразила в одну ночь невидимым мечом и, кроме сего, можно найти в том, что было уже прежде, тысячи примеров, из которых делается явным, что из всего ценимого в жизни ничто не выше молитвы.

Святитель Иоанн Златоуст

Чтение Писаний есть собеседование с Богом

Подлинно, чтение Божественных Писаний есть духовный луг и рай сладости, рай сладости превосходнейший того рая. Этот рай Бог насадил не на земле, а в душах верующих, этот рай Он поставил не в Эдеме и не ограничил одним местом на востоке, но распространил по всей земле и распростер до пределов вселенной.

От всех порочных помыслов, как бы из среды пламени, избавляет душу чтение Божественных Писаний.

Подлинно, ни величие славы, ни высота власти, ни присутствие друзей и ничто другое из вещей человеческих не может утешать в скорби так, как чтение Божественных Писаний.

Вещи тленны и скоропреходящи, — почему и утешение от них скоропреходящее, а чтение Писаний есть собеседование с Богом.

Читающий постоянно Божественные Писания и стоящий при их потоках, хотя бы не имел никакого толкователя, постоянным чтением, как бы некоторыми корнями, приобретает себе великую пользу.

Приятен луг, приятен сад, но гораздо приятнее чтение Божественных Писаний. Там — увядающие цветы, а здесь — цветущие мысли; там — дыхание эфира, а здесь — веяние Духа; там служит оградою терновник, а здесь охраняет Промысл Божий; там — пение кузнечиков, а здесь — речи пророков; там — удовольствие от зрения, а здесь — польза от чтения; сад — в одном каком-либо месте, а Писания — во всей вселенной; сад подчинен переменам времен года, а Писания и зимою и летом украшены листьями, обременены плодами.

Святой Макарий Великий

Приступай к молитве и обращай внимание на сердце свое и на ум, желай, чтобы чистая молитва воссылалась тобою к Богу.

Преподобный Симеон Новый Богослов

Блажен тот христианин, который предстоит Богу в молитве так, что его видит Бог и он видит Бога, и чувствует, что стал вне мира, в теле ли или кроме тела, потому что он услышит неизреченные глаголы.

Преподобный Нил Синайский

Молитва настраивает нас на собеседование с Богом

Прекрасны молитва и чтение, они прекращают суетное скитание мыслей, связуя помысел, кружащийся над чем не должно, и с пользою удерживая его при себе ни мало не развлекаемым в сем прекрасном занятии.

Молитва настраивает нас на собеседование с Богом и долговременным навыком в сем вводит с Ним в содружество; с Ним, Который и ничтожных людей приемлет в любовь и не стыдится дружественного сближения с ними, пока пребывающая в них любовь дает им дерзновение.

Молитва есть беседа ума к Богу

В каком же устроении имеет нужду ум, чтобы мочь не озаряясь вспять (или — сюду и сюду), вознестись к своему Владыке и беседовать с Ним без всякого посредника? Что благо, кроме Бога? Предадим же Ему все, касающееся нас, и благо нам будет, ибо Благой конечно есть и благих даров податель.

Не скорби, не получая тотчас от Бога того, о чем просишь. Он хочет доставить тебе большее благодеяние тем самым, что заставляет тебя с терпением долее предстоять Ему в молитве. Ибо, что выше, как простирать беседу к Богу и объяту быть общением с Ним.

Молись во первых о том, чтоб очиститься от страстей, во вторых о том, чтоб избавиться от неведения и забвения, и в третьих о том, чтоб избавлену быть от всякого искушения и оставления.

Авва Евагрий Понтийский

Молитвенная просьба к Богу есть собеседование ума с Богом

Молитва есть состояние ума, уничтожающее всякое земное помышление, оно возникает только тогда, когда ум озаряется Светом Святой Троицы. Молитвенная просьба к Богу есть собеседование ума с Богом, с мольбой на коленях, содержащее прошение о помощи или о предоставлении благ. Призывание Бога в молитве есть просьба о спасении других, приносимая Богу духовно преуспевшим человеком.

Никодим Благовестник

Собеседование с Богом — это общение с Истиной

Слово Божие (Христос) — луч Любви Бога Отца, посланный нам, пребывающим в юдоли изгнания для спасения. Собеседование с Богом — это общение с Истиной и питание себя хлебом живым от источника Жизни. Словом Божиим очищается ум от страстей и мрака заблуждений. Им обновляется и приуготовляется душа к новой нетленной жизни в Царствии Небесном. Кто нерадит об очищении себя Словом Божиим, омертвелого от рабства греху, тот не имеет жизни здесь и не будет иметь ее там.

Я есмь хлеб жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день.

Трудно и почти невозможно слепотствующим умом понять Истину, тем не менее, иного пути спасения из сей сени смертныя нам здесь не дано. Кто не собеседует с Богом посредством чтения Святых Писаний, не пребывает в непрестанной молитве и богомыслии, тот лишает себя неоскудевающего источника Небесного Разума, оживляющего омертвелую в грехах душу и приуговляющего ее к вечной жизни в Царствии Небесном.

СОДРУЖЕНИЕ С БОГОМ

Душа, с Богом содружившаяся, бывает кротка и смиренна и, когда молится, помышляет, что стоит пред лицом Бога и не позволяет себе блуждать туда и сюда… Преподобный Симеон Новый Богослов

Преподобный Симеон Новый Богослов

Надлежит чтобы душа искала содружения с Богом

Душа, с Богом содружившаяся, бывает кротка и смиренна и, когда молится, помышляет, что стоит пред лицом Бога и не позволяет себе блуждать туда и сюда; так что душа, которая не в таком находится состоянии, еще не содружалась с Богом, еще находится под властию диавола, хотя поет и молитвы деет. Итак, надлежит, чтобы душа при молитвах и псалмах паче и прежде всего искала содружения с Богом. Если же она не содружена с Богом и не ищет такого содружения, то другим каким-либо способом спасения себе чаять не может. Те, которые поют псалмы и молитвы деют, а с Богом не содружены (и не ищут того, и не для того поют и молятся), находятся в самопрельщении и тщетно на воздух вопиют, подвигая Бога на негодование и гнев. Ибо таковые, молясь устами Богу, умом помышляют о том, что принадлежит к области врага Его диавола, и Бог за это отвращает от них лицо Свое.

Итак, кто совершает посты, молитвы и милостыни (ибо при посредстве этих трех содевается у христиан спасение), пусть не смотрит на дни своего пощения, ни на труд бдения и молитвы, ни на количество милостыни, не смотрит, то есть на то, как много роздал на милостыню, или как долго не спал и стоял на молитве, или сколько дней пропостился, а о том одном помышляет, приято ли все сие Богом. Если приято, то будет послана ему и Божественная благодать, а когда получит благодать Божию, то найдет себя сокрушенным, смиренным, себе внимающим, умиленным и кающимся о всех худых делах, какие наделал прежде. И тогда — посредством такого устроения внутри, познает он, как велика немощь его и как непотребны и срамны грехи его, сознавая, что одним неразумным животным они свойственны, душе же разумной непристойны и далеки от человека, имеющего ведение. Такова первая благодать и первое просвещение, подаемое душе от Бога!

Пришедши в такое чувство и познавши, что таковы именно грехи ее, душа начинает ненавидеть их и отвращаться от них, как от вещей, достойных всякой ненависти и отвращения. И се настоящий путь спасения! А кто не знает себя и не чувствует, в каком бедном находится он состоянии (и не ищет того), у того попусту пропадут посты и милостыни, какие совершает. Ибо жертва, Богу приятная, есть только дух сокрушен, и только за такую жертву подается отпущение грехов, как для такой жертвы бывает и пост, и молитва, и милостыня. Вот таинство христианской жизни, и вот как должен поступать всякий христианин! Посты, молитвы, милостыни, произвольная нищета, спание на голой земле и все другое, что ни делает человек, должен он делать для того, чтобы содружиться с Богом. Если же все такое не ведет его к сему содружению, то какая от того польза?

Преподобный Нил Синайский

Содружение с Богом — совершенная духовная любовь

Сказанное в Апокалипсисе об Ангеле, приносящим фимиам, да даст молитвам святых (Апок.8:3), думаю, указывает на сию благодать, чрез Ангела воздействующую, которая сообщает умение истинно молиться, так что ум наконец стоит на молитве без смятения мыслей, уныния и малодушия.

Фиалы с фимиамами суть молитвы святых, кои приносили двадесять четыре старца (Апок.5:8). Под фиалом должно разуметь содружение с Богом, или совершенную и духовную любовь, в коей молитва действуется духом и истиною.

Никодим Благовестник

Содружение с Богом это есть ни что иное, как исполнение Первой и самой главной заповеди: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь.

Без любви к Богу невозможно исполнить и прочие заповеди, так как они проистекают из первой: Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди… Если человек молится, совершает ночные бдения, постится, делает в своей жизни и прочие труды из страха или за воздаяние, но без любви к Богу, то напрасны и суетны все потуги его. Ибо таковой внешним только деланием надеется получить духовные дары Божии, внутрь же себя пуст в рассеянии помыслами, внушаемыми слугами «князя мира сего».

Содружение с Богом это ответная к Нему любовь, которую Он прежде, чем сотворил, уже имел к нам, как чадам Своим, имеет ныне и будет иметь всегда, несмотря на наши падения. Разве возможно не любить Того, Кто подарил тебе жизнь? Что может быть драгоценней разумной и самопроизвольной жизни? Почему мы этого не помним? Почему не благодарим Бога за это непрестанной молитвой, как делают сие Ангелы на небесах, непрерывно воздавая Славу Великому Создателю своему — Богу?

Содружение с Богом это высшая степень совершенства в духовной любви, присутствие которой в сердце человека наполняет его несказанной радостью выше чего нет ни на небе, ни на земле. Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь (Флп.4:4).

СОЕДИНЕНИЕ С БОГОМ

Совершенно соединивший чувства свои с Богом тайно научается от Него словесам Его. Но когда это соединение с Богом еще не совершилось, тогда и беседовать о Боге трудно. Преподобный Иоанн Лествичник

Иисус Христос (Спаситель)

И когда пойду и приготовлю вам место… чтобы и вы были, где Я

Да не смущается сердце ваше, веруйте в Бога, и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: «Я иду приготовить место вам». И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я. А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете. Фома сказал Ему: Господи! не знаем, куда идешь, и как можем знать путь? Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина, и жизнь, никто не приходит к Отцу, как только через Меня. Если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего. И отныне знаете Его и видели Его. Филипп сказал Ему: Господи! покажи нам Отца, и довольно для нас. Иисус сказал ему: столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца, как же ты говоришь, «покажи нам Отца»? Разве ты не веришь, что Я в Отце и Отец во Мне? Слова, которые говорю Я вам, говорю не от Себя, Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне, а если не так, то верьте Мне по самым делам (Ин.14:1—11).

И Мы придем к нему и обитель у него сотворим

Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое, и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим. Нелюбящий Меня не соблюдает слов Моих, слово же, которое вы слышите, не есть Мое, но пославшего Меня Отца (Ин.14:23,24).

.

Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей

Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас, пребудьте в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви. Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна. Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего. Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам. Сие заповедаю вам, да любите друг друга (Ин.15:9—17).

Преподобный Исаак Сирин

О со­вер­шенном сли­янии с Бо­гом

Ког­да проз­ре­ний в смысл твар­ных су­ществ дос­тигнет че­ловек на пу­ти под­вижни­чес­тва сво­его, тог­да с это­го вре­мени под­ни­ма­ет­ся он пре­выше мо­лит­вы, зак­лю­чен­ной во вре­мен­ные пре­делы, ибо из­лишне для не­го с этих пор ог­ра­ничи­вать мо­лит­ву оп­ре­делен­ны­ми вре­мена­ми и ми­нута­ми: он уже вы­шел из то­го сос­то­яния, при ко­тором он, ког­да хо­тел, тог­да бы мо­лил­ся и сла­вил Бо­га. С это­го мо­мен­та пос­то­ян­но на­ходит он чувс­тва свои утих­ши­ми и по­мыс­лы свя­зан­ны­ми уза­ми изум­ле­ния. И на­пол­нен он пос­то­ян­но ви­дени­ем, изо­билу­ющим сла­вос­ло­ви­ем, ко­торое про­ис­хо­дит без дви­жений язы­ка.

По вре­менам, опять же, мо­лит­ва час­тично ос­та­ет­ся, од­на­ко ум уво­дит­ся от нее на не­бо, слов­но плен­ник, и сле­зы, слов­но ис­точни­ки во­ды, ль­ют­ся и оро­ша­ют все ли­цо воп­ре­ки во­ле его. При этом сам че­ловек по­ко­ен, без­молвен и внут­ри се­бя на­пол­нен изум­ленным ви­дени­ем. Весь­ма час­то не поз­во­ля­ет­ся ему да­же мо­лить­ся, и по­ис­ти­не это есть то прек­ра­щение мо­лит­вы, ко­торое вы­ше мо­лит­вы: оно зак­лю­ча­ет­ся в том, что че­ловек пре­быва­ет в пос­то­ян­ном изум­ле­нии пе­ред вся­ким соз­да­ни­ем Бо­жи­им на­подо­бие тех, кто обе­зумел от ви­на. Это и есть то ви­но, ко­торое ве­селит сер­дце че­лове­ка.

Но бу­дем ос­те­регать­ся, что­бы не на­шел­ся че­ловек, ко­торый с праз­дны­ми по­мыс­ла­ми ос­та­вит мо­лит­ву и псал­мо­пение, ког­да ус­лы­шит об этом, во­об­ра­зив, что ти­шина, о ко­торой мы го­вори­ли, при­ходит по на­шей во­ле. Но пусть пой­мет вся­кий, кто встре­ча­ет та­кие пред­ме­ты, что по­доб­ные дей­ствия бы­ва­ют не от лю­дей и что они не под­властны во­ле. Ибо умол­ка­ют в со­зер­ца­нии и за­мира­ют пе­ред тай­на­ми те, кто в ми­нуты мо­лит­вы, или так­же и в дру­гие вре­мена, вос­торга­ет­ся умом, жаж­ду­щим Бо­га. Но осо­бен­но в ми­нуту мо­лит­вы воз­ни­ка­ют сос­то­яния, по­доб­ные этим, по при­чине осо­бого трез­ве­ния, со­путс­тву­юще­го че­лове­ку. Под мо­лит­вой я ра­зумею не толь­ко ус­та­нов­ленные ча­сы или «ал­ли­лу­ии» Псал­ти­ри или бо­гос­лу­жеб­ные пес­но­пения. Ибо тот, кто дос­тиг это­го зна­ния, боль­ше, чем во всех доб­ро­дете­лях, пре­быва­ет в мо­лит­ве. От проз­ре­ний по­луча­ет она свое на­чало, но проз­ре­ни­ями, опять же, ус­ми­ря­ет­ся и воз­вра­ща­ет­ся к ти­шине.

Ибо на все тво­рения Бо­жии взи­ра­ет оза­рен­ный че­ловек оком ра­зума и ви­дит до­мос­тро­итель­ство Бо­жие, со­путс­тву­ющее им на вся­кий миг, ви­дит не­бес­ное про­мыш­ле­ние, ис­полнен­ное ми­лосер­дия, неп­рестан­но по­сеща­ющее тварь — иног­да в ви­де ис­пы­таний, иног­да же в ви­де бла­годе­яний. И бла­годать Бо­жия от­кры­ва­ет это­му че­лове­ку раз­личные ви­ды дей­ствий, ко­торые скры­ты от тол­пы, — дей­ствий, ко­торы­ми поль­зу­ет­ся Соз­да­тель для чу­дес­но­го вспо­може­ния каж­до­му ес­тес­тву, будь то сло­вес­но­му или не­оду­шев­ленно­му, — а так­же не­види­мые при­чины, по ко­торым слу­ча­ют­ся эти из­ме­нения со все­ми бла­года­ря про­мыш­ле­нию, свой­ствен­но­му люб­ви Бо­жи­ей, и той твор­ческой и пу­тевод­ной си­ле, ко­торая ве­дет тво­рение с изу­митель­ной за­бот­ли­востью.

Ког­да ощу­щение этих тайн по­луча­ет все вре­мя че­ловек пос­редс­твом то­го внут­ренне­го ока, ко­торое на­зыва­ет­ся ду­хов­ным со­зер­ца­ни­ем и ко­торое есть ви­дение, про­ис­хо­дящее от бла­года­ти, тог­да в мо­мент ощу­щения им той или иной из этих тайн тот­час же сер­дце его ути­ха­ет в не­ко­ем изум­ле­нии. Не толь­ко ус­та его прек­ра­ща­ют про­из­не­сение мо­лит­вы и умол­ка­ют, но и са­мо сер­дце осу­ша­ет­ся от по­мыс­лов бла­года­ря чу­ду, ко­торое на­пада­ет на не­го, и сла­дость тайн пре­муд­рости и люб­ви Бо­жи­ей по­луча­ет он от бла­года­ти бла­года­ря соз­на­тель­но­му ви­дению дей­ствий и ес­теств. Это за­вер­ше­ние под­вижни­чес­тва ду­ши в те­ле и пре­дел ду­хов­но­го слу­жения, ко­торое со­вер­ша­ет­ся в уме. Кто же­ла­ет дос­тичь вку­шения люб­ви Гос­по­да на­шего, тот дол­жен про­сить Его, что­бы эта дверь от­кры­лась для не­го. Я удив­люсь, ес­ли то­му, кто не прис­ту­пал к Не­му с этой прось­бой и кто не поз­нал ощу­щение ви­дения тва­рей и про­мыс­ли­тель­ных дей­ствий Бо­жи­их в них, воз­можно ког­да-ли­бо ощу­тить ту лю­бовь, что пле­ня­ет ду­ши тех, на ко­го она нис­хо­дит. Та­ковы ве­щи, от­кры­ва­ющие для нас дверь к поз­на­нию ис­ти­ны, ко­торое пре­выша­ет все и ко­торое да­ет уму путь к слав­ным тай­нам дос­точти­мого и бо­жес­твен­но­го Ес­тес­тва.

Еще бо­лее уди­витель­но то, ког­да лю­ди, неп­ри­час­тные без­молвию и ве­ликой от­ре­шен­ности, дер­за­ют го­ворить и пи­сать об этой тай­не сла­вы Бо­жи­ей в тва­рях. Бла­жен, кто во­шел этой дверью и ис­пы­тал это на собс­твен­ном опы­те! Слиш­ком бес­силь­на вся си­ла чер­нил, букв и сло­восо­чета­ний, что­бы вы­разить нас­лажде­ние этой тай­ной. Мно­гие прос­те­цы счи­та­ют, что целью раз­мышле­ния фи­лосо­фов яв­ля­ет­ся вку­шение этой бе­седы, ко­торая не­сет в се­бе кра­соты всех тайн Бо­жи­их. Бла­жен­ный Ва­силий-епис­коп в од­ном из пи­сем к сво­ему бра­ту де­ла­ет раз­ли­чие меж­ду этим вос­при­яти­ем фи­лосо­фов и тем вос­при­яти­ем, ко­торое по­луча­ют свя­тые в твар­ных су­щес­твах — то есть, умс­твен­ной лес­тни­цей, о ко­торой го­ворил бла­жен­ный Еваг­рий и ко­торая воз­вы­ша­ет­ся над вся­ким обыч­ным ви­дени­ем. «Есть, — го­ворит он, — бе­седа, от­кры­ва­ющая дверь, че­рез ко­торую мы мо­жем всмат­ри­вать­ся в зна­ние твар­ных ес­теств, но не в ду­хов­ные тай­ны». Он на­зыва­ет зна­ние фи­лосо­фов «зна­ни­ем сни­зу», ко­торым, по его сло­вам, мо­гут об­ла­дать да­же под­вержен­ные страс­тям, а то вос­при­ятие, ко­торое по­луча­ют свя­тые че­рез ум пос­редс­твом бла­года­ти, на­зыва­ет он «зна­ни­ем ду­хов­ных тайн свы­ше».

Итак, кто удос­то­ил­ся это­го, тот ночью и днем пре­быва­ет в та­ком сос­то­янии, слов­но нек­то вы­шед­ший из те­ла и уже на­ходя­щий­ся в том ми­ре пра­вед­ных. Это и есть бо­жес­твен­ная сла­дость, о ко­торой чис­то­сер­дечный и чуд­ный Ам­мон го­ворил, что она «сла­ще ме­да и сот», но нем­но­гие от­шель­ни­ки и девс­твен­ни­ки поз­на­ли ее. И это вход в бо­жес­твен­ный по­кой, о ко­тором го­вори­ли От­цы, и это пе­реход из об­ласти страс­тей к прос­ветлен­ности и к дви­жени­ям сво­боды. И это то, что изо­билу­ющий ду­хов­ны­ми от­кро­вени­ями Еваг­рий на­зыва­ет «сток­ратной наг­ра­дой, ко­торую в Еван­ге­лии обе­щал Гос­подь наш». И в изум­ле­нии ве­личи­ем это­го нас­лажде­ния хо­рошо наз­вал он его «клю­чом в Царс­тво Не­бес­ное».

Как пе­ред ис­тинным Бо­гом го­ворю я: чле­ны те­ла не мо­гут вы­дер­жать это нас­лажде­ние, и сер­дце нес­по­соб­но вмес­тить его по при­чине ве­ликой сла­дос­ти его. Что еще мож­но ска­зать, ес­ли «вос­при­яти­ем Царс­тва Не­бес­но­го» на­зыва­ют это свя­тые. Ибо это тай­на бу­дуще­го изум­ле­ния Бо­гом. Не бла­года­ря проз­ре­нию в ма­тери­аль­ный мир и де­ла его нас­лажда­ют­ся пра­вед­ни­ки в Царс­тве Не­бес­ном, но бла­года­ря тем пред­ме­там, ко­торые в ми­ре, воз­во­дит­ся ум, как по не­ко­ей лес­тни­це, к То­му, Кто есть Царс­тво свя­тых, и пре­быва­ет в изум­ле­нии. Хо­рошо наз­ва­но это вос­при­ятие «тай­ной Царс­тва Не­бес­но­го», ибо в поз­на­нии То­го, Кто есть ис­тинное Царс­тво все­го, при­ходим мы че­рез эти тай­ны вся­кий раз, ког­да ум бы­ва­ет дви­жим ими, по да­ру си­лы Бо­жи­ей.

Преподобный Симеон Новый Богослов

О том, что Божественный огонь Духа, коснувшись душ, очистившихся слезами и покаянием, охватывает их и еще более очищает, освещая же помраченные грехом части их и врачуя раны, он приводит их к совершенному исцелению, так что они блистают божественною красотою

Поистине Божество есть огонь, как сказал Владыка, так как Он пришел, чтобы низвести его… (Лк.12:49). Но на какую землю, скажи мне? — Конечно на людей, мудрствующих земное. О том, что Он хотел и хочет возгореться во всех, послушай, чадо, и познай глубину Божественных таинств.

Итак, какого рода этот Божественный огонь? Не считаешь ли ты его видимым, тварным или уловимым? Он совсем не такой. Если бы ты был посвящен в его тайну, то достоверно знал бы, что он неудержим, несотворен, невидим, безначален и нематериален, совершенно неизменен, неописуем, неугасим, бессмертен, неуловим, будучи вне всех тварей — вещественных и невещественных, видимых и невидимых, бестелесных и телесных, земных и небесных, — вне всех их пребывает он по природе, по сущности и, разумеется, по власти.

Итак, скажи мне, в какое вещество ввергается он? В души, преизобильно имеющие более всего милость и прежде этого, и вместе с тем, веру и дела ее подтверждающие. Когда приобретены бывают эти добродетели, тогда как в светильник полный елея и пакли, Владыка ввергает огонь, которого мир не видел и не может видеть. Миром же я называю находящихся в мире, и мирское мудрствующих. Подобно тому, как светильник возжигается тогда (я говорю в образах), когда прикоснется к огню, так, понимай духовно, и Божественный огонь, прикасаясь к душам, воспламеняет их. Прежде чем прикоснется, как он может возжечь? а прежде, чем будет ввержен, как прикоснется? Поистине никак не может. Когда же светильник горит и ясно всех освещает, не погаснет ли он, если не станет елея?