Аудельфина

Аудельфина не является вымыслом и несет собой хронологию настоящих событий и исторических фактов. Где все числа и даты абсолютно реальные, как и названия (некоторые из которых зашифрованы) выражающие собой звенья единой цепи невозвратных процессов. Вместе с тем все действия и события, относительно героев сюжета, описанные в книге, являются ненастоящими. Автор не несет ответственности за совпадение имен.

Особую благодарность и низкий поклон выражаю человеку, о котором в книге не сказано ни слова, — протоиерею отцу Ростиславу, (в «лихие девяностые») настоятелю прихода храма преподобномученицы великой княгини Елизаветы, который во имя Святой Троицы крестил меня грешного в 2003 году будучи уже настоятелем храма Покрова Пресвятой Богородицы, а ныне настоятелю Церкви в честь Святителя Николая архиепископа Мир Ликийских чудотворца в городе Тюмень.

Книга написана тем, кто шел, но проходил мимо, смотрел, но не видел, говорил, но так и не сказал, слушал, но не слышал, трогал, но так и не почувствовал, падал, но вставал, что-бы снова упасть, ел, но не наедался, пил, но не напивался, пробовал много, но так и не обрел. Не посмел, но все же дерзнул не потерять надежду, так как лучше умереть вместе с ней, чем потерять её, либо не иметь вовсе и жить.

Исполнитель

А у дельфина срезано брюхо винтом,

Выстрела в спину не ожидает никто.

В. С. Высоцкий

На рассвете, томно стекая с горы, накрывая облаком землю, стелился плотный утренний туман, осыпая бисером росы просыпающуюся природу. Первые лучи солнца уже начали касаться верхушек деревьев. По утренней трассе из белой пелены изредка выплывали и проносились автомобили, обдувая девушку потоком сырого воздуха. Промокшее, коротенькое ситцевое платье уже не согревало её, и девушка пыталась согреться, обнимая и растирая себя руками. Она стояла одна на обочине дороги и «голосовала», пытаясь остановить хоть какую-нибудь попутку. Но автомобили были очень редки и несговорчивы. Дорога из-за тумана начиналась где-то в лесу, а другой её конец уходил в гору, и казалось, что она заканчивается где-то в небе. Уже осознав тщетность своих попыток в сложившейся ситуации, девушка вдруг увидела со стороны леса, на дороге, приближающийся тёмный силуэт. Но это была не машина — слишком медленным было движение, но и не человек — слишком уж крупный.

На утренней трассе было тихо, слышалось только редкое щебетание первых уже проснувшихся птиц. И тут она услышала неторопливый топот, — нет, догадалась она, это был не топот, это цокали копыта по асфальту, копыта были подкованные и издавали определённый характерный звук. Из тумана, не торопясь, вышел конь, который был абсолютно чёрного цвета.

Они стояли и смотрели друг на друга, он сверху вниз, она — снизу. Руки сами потянулись к нему, так хотелось его потрогать. Конь доверчиво наклонил к ней свою голову и посмотрел ей в глаза, она тоже смотрела в его большие и коне-коньячные, и, казалось, хмелела. Осмелев, девушка начала гладить его по морде, потом по шее, расчёсывая пальцами гриву, обошла его со стороны и тут, неожиданно вцепившись в конские волосы, проворно и решительно вскочила ему на спину. От неожиданности конь, заржав, встал на дыбы, цепляясь за воздух передними копытами. Чтобы не упасть и не разбиться при падении, в испуге она обхватила его шею своими цепкими руками и, прижавшись к нему всем телом, сжала длинные ноги как можно сильнее. Грива застилала её широко открытые серебристо-голубые глаза, на вдохе конские волосы попали ей в открытый рот. Конь оттолкнулся задними копытами и поскакал, унося их прочь от места встречи. Куда он несёт её, она пока не знала, но всегда мечтала об этом, а мимо летели леса, поля, озёра и реки, деревни и города. Однако так ей только казалось, на самом же деле всё было не так: по повелению определённых сил они зависли во времени и пространстве, не повинуясь физическим законам гравитации планеты, которая крутилась под ними, проходя по заданной орбите солнечной системы галактики с характерным названием — Млечный путь.

В истошной истерике невинную тишину комнаты разорвала барабанная дробь механического будильника под названием «Заря», разбивая на осколки поток хрустальной поверхности параллельного мира.

Глава 1 (ложный миллениум)

Закончился ХХ век, и, несмотря на то, что некоторые так называемые предсказатели указывали на Апокалипсис земной цивилизации, все жители Земли радостно отмечали данное событие под загадочным и волшебным названием «Миллениум».

В своё время Исаак Ньютон, в своих расчётах опираясь на определённые абзацы из Библии, предсказал Армагеддон планеты в две тысячи шестидесятом году, а также и то, что календарьГригорианский (католический) календарь «по новому стилю», якобы более точный, принятый в (России) РСФСР советской властью с целью ввести в заблуждение и отвернуть народ от Православной Христианской веры и святой Церкви «по старому стилю» (настоящему) Юлианскому календарю 31 января 1918 года, либо по (ложному) новому — 14 февраля 1918, с разницей в 14 дней, которым пользовалось на то время всё цивилизованное человечество, ошибочен на триста лет.

В результате проведённых исследований современные учёные выяснили, что Ньютон был не прав, и он ошибся. Но ошибся он всего лишь на три года!Современные учёные, историки и искусствоведы не нашли от 614 до 911 года никаких реальных доказательств проживания человечества на планете. Таким образом, в VII веке н. э. фальсифицировав дату на 297 лет император священной Римской империи Оттон III стремился сплотить христианскую Европу вокруг Рима и святой Церкви, где он совместно с папой Римским Сильвестром II провозгласил, что «настали последние времена», пытаясь таким образом припугнуть забывших Бога христиан страшным Судом, который, по их мнению, должен был свершиться в 1000 году от Рождества Христова.

* * *

Итак, на дворе стоял 1703согласно правильному летоисчислению год от Рождества Христова. В центральной России, в красно-кирпичном доме по улице «Не стоит ждать милости…» в приступе жара лежала в постели молодая особа в той поре своей юности, когда любая девушка невольно становится классической Венерой, достойной всеобщего обозрения, и в это самое прекрасное время болезнь поражала её всё сильнее с каждым днём. И никто из друзей, ни её лучшая подруга, ни даже тот, который пронзил её сердце, а затем и плоть своим бутафорским кинжалом, а впрочем, это была не его инициатива. Разве что позже, когда он добрался до бесплатного, втайне похваляясь перед собой и делясь своей значимостью с подобными, он заимел на неё право.

И вот, они, казалось бы, самые близкие, пользуясь её доверчивостью, обещали ей когда-то: «Что бы ни случилось, мы…» — не навещали её в трудный час, не считая нужным делить своё личное время с тем, кто сейчас ничего не сможет дать им взамен, компенсируя их затраты. И только безутешная мать хлопотала над ней, страдая за своё дитя, не зная, что же ещё может помочь, чтобы поставить дочь на ноги.

В это время на севере страны жил lеnadorLenador* (испан.) — дровосек со своей любимой прекрасной Еленой, и их маленькой дочкой в собственном благоустроенном и шикарном, по его неискушённым меркам, жилье. «Железный» человек получил то, о чём мечтал, и перестал «ржаветь» изнутри.

Выходной день шёл своим чередом, хранительница очага хлопотала на кухне, и в доме стоял аромат выпечки. Открыв, как всегда, затаренный под завязку холодильник, он взял бутылку пива и, перелив содержимое в кружку, поцеловав супругу, прошёл в зал и, сев в кресло, подумал: Интересно, насколько полон теперь её холодильник?

В это же время измученная болезнью Афина подумала: Какой же он мерзавец, даже прийти ко мне боится, только использует меня как вещь. Такой же, как и этот подлец — телохранитель, которому я, так неосторожно открылась. Хорошо, что ещё вовремя опомнилась и осознала, что я для него лишь просто способ для достижения его низменных целей, все они такие. И, вообще, зачем тогда жить, когда везде обман и я нужна здесь лишь только для того, чтобы меня использовали. О, как же унизительно и больно это осознавать! Уж лучше тогда умереть и не знать ничего, и ничего тогда не будет жаль, и себя в том числе.

Больная и всеми брошенная, она тихо угасала, и от всего этого ей казалось, что она умирает, а может, и не казалось. Она не просила милости у Бога и уже не ждала, но Господь всемилостив и любит её, как и каждого из нас, даже если мы этого не знаем, и, посылая нам Свои испытания, ждёт от нас разумения, что мы поймём и осознаем, что всё не так просто в этом мире, как нам кажется на первый взгляд. Он-то точно знал, что ей ещё туда рано и, конечно же, Ему был известен способ её выздоровления.

В это мгновение их мысли встретились там, наверху, где происходит предел всех наших мечтаний и разочарований, радостей и огорчений. И где-то в средней полосе России резкая вспышка молнии, разрезав небо пополам, заливая раскатом грома просторы её полей и лесов, сёл и городов, погнала людей в убежище от природной стихии.

Человек тут же ощутил удар в область живота и посмотрел в отпитую наполовину кружку. Пиво было чистейшим и отливало золотым приятным оттенком с мелким бисером пузырьков, быстро поднимающихся на поверхность. В это время прилетел второй, более сильный удар в то же место, от которого он, несколько расплескав напиток, чуть не выронил кружку. Посмотрев с удивлением ещё раз на её содержимое и не найдя ничего подозрительного, поставил её на журнальный столик и поднялся, чтобы спросить у жены какую-нибудь обезболивающую фармакологию.

Но тут на него обрушился сильнейший удар, от которого подкосились ноги, и он упал, не успев сделать и пары шагов, но это был уже не удар, боль не проходила и нарастала с каждой секундой. По бойцовскому навыку, он сгруппировался и напряг пресс — тщетно. Тогда он понял, что надо постараться лечь ровно и, несмотря ни на что, расслабиться. Скрипя зубами, он перевернулся и лёг, распластавшись на спине. Боль не проходила, а, наоборот, неумолимо нарастала и, достигнув своего апогея, прогнула его в позвоночнике, поднимая животом вверх — к небу.

Супруга, проходя из кухни в ванную, увидела лежащего в неестественной позе мужа и, неосознанно бросив то, что было у неё в руках, подбежав, упала на колени, ничего не понимая, начала ощупывать его, растерянно приговаривая:

— Что, что случилось? Где болит!? Здесь болит?

Боль была исступлённо невыносимой, и тогда он на пороге потери сознания сказал Ему (про себя, конечно), — убей меня, или отпусти, я не в силах больше терпеть это!

* * *

Шла весна 1990 года. По столице Азербайджана, Баку, переживающей не лучшее время, с установленным ещё кое-как державшимися властями комендантским часом, с лязгом и скрежетом об асфальт траков, вырывающих из-под гусениц боевых бронемашин снопы искр, продвигался боевой ночной патруль воздушно-десантных войск Советского Союза.

Пулемётчик 56-й гвардейской десантно-штурмовой бригады ВДВ Сергей Конев в полной боевой экипировке сидел на броне БТР ДБТР Д — бронетранспортер ВДВ, впрочем, как и другие бойцы его отделения, широко расставив ноги и уперев их в неровности и выпуклости её панциря, чтобы от резкого манёвра не вышвырнуло с борта боевой машины. Боевые доспехи: бронежилет, обтягивающий грудь, спину и мышцы живота, вселял уверенность, а в чём-то даже неуязвимость; солдатская каска, частично защищающая голову, не давала расслабиться ни на мгновение мышцам шеи. Пулемёт качался в такт корпусу воронёным длинным стволом с пристёгнутыми к нему ножками. Чёрное небо города то тут, то там, время от времени прорезали трассеры автоматных очередей, унося с собой смерть на наконечниках своей иглы.

Ну как же охота жрать, — подумал Конев, — последний приём пищи был где-то в районе восемнадцати часов, — перебирал память десантник, — а ночь уже на исходе, рассвет вот-вот настанет. Интересно, что бы я сейчас выбрал, если бы предложили что-то одно — жрать или спать. А хрен ли там загадывать, что одного, что другого в ближайшие часы всё равно не предвидится. Ты бы бабу ещё сюда добавил для полноты желаний, — усмехнулся пулемётчик своим мыслям и улыбнулся в темноту. — Будет новый день, — будет и новая пища. Но день-то всё равно придёт, так как жить я собираюсь долго и счастливо, а значит, с ним пребудет и пища. А если не дай, конечно, Бог не придёт новый день, то и пища отпадает автоматически.

На этой позитивной ноте, сложившейся из уже имеющейся практики боевых походов в горячие точки, он успокоился и прекратил свои мысли о благах человеческих, всматриваясь в темноту городских улиц.

Ощутив толчок под локоть левой руки, полу развернулся в сторону соседа, брата по оружию, чуваша — снайпера Пули, который прикладом СВДСВД — снайперская винтовка Драгунов пытался обратить на себя внимание. Так уж повелось, на боевых выходах для простоты, а так же шифровки и скорости передачи информации мало кого называют по имени, а уж по фамилии и подавно. Прозвище Пуля получил не оттого, что был снайпером (не правда ли, на первый взгляд, странное совпадение), а от своей фамилии — Пулькин.

Вот тут я немного отойду от повествования. Наблюдательными людьми давно замечено и (ненаучно) доказано, что фамилия и имянекоторые специалисты утверждают, что также отчество и само время — год, месяц, день и даже час появления на свет. человека несут в себе заданную истинную информацию о предрасположенности индивидуума, его внутренних душевных качествах, предопределяющих судьбу. Вместе с тем совершенно точно можно утверждать, что имя не творит судьбу человека, а человек сам одухотворяет имя своими поступками.

— Конь, закурить есть? — выкрикнул земляк легендарного комдива Василия Чапаева, стараясь переорать ревущий дизель и лязг траков. Такое прозвище у Конева было и на гражданке, чуть ли не с самого рождения, но там его так называли только за глаза, а здесь, здесь всё проще. Достав из кармана полусмятую пачку «Пальмира» — человек с веслом, — так называли халявные сигареты отстойного качества, поставляемые в войска хозчастью вооружённых сил Советского Союза, — закрывая в четыре руки пламя спички, закурили, пряча огоньки сигарет в руках, нарушая тем самым инструктаж ротного о маскировке. Курение при патрулировании было запрещено приказом, но, когда очень хотелось, бойцы себе не отказывали в этой слабости, соответственно, соблюдая все меры предосторожности, однако, всё же рискуя попасться на глаза офицерам и схлопотать наказание. Хотя, когда оно будет иметь силу? Разве что, когда вернёмся в ТуркВО, на постоянный пункт дислокации близ советско-афганской границы, в незаметный городок омываемый с одной стороны песчаными барханами Каракумов. Где в наряд пулемётчика в большинстве случаев ставили в штаб, на пост №1, — охрана гвардейского знамени бригады, а также сейфа с печатью и секретными документами, отстаивая там, как памятник на постаменте, свои часы, разумеется, в парадной уставной форме, но с автоматом и, соответственно, боевыми патронами, дисциплинированный Конев всегда думал: я что им тут — самый красивый, что ли? — Но как бы там ни было, а до этого ещё дожить надо было. — Еды нет, хоть что-то в себя закинуть, хоть отравы, может как-то временно перебьёт голодные спазмы желудка, — размышлял пулемётчик, — вот через четыре дня исполнится двадцать лет, сделаю себе подарок — брошу курить. До двух пачек за сутки стало доходить, совсем прокурился уже.

Курил он с четырнадцати лет — с мореходки, вдали от родного порога. И, приехав домой на побывку, хотел казаться тертым «морским волком» среди сверстников, поглощавших азы средней школы, державшихся за «мамину юбку», выстиранным и выглаженным её, казалось бы, не устающими и заботливыми руками бельём, горячими и румяными пирожками из духовки, котлетами в холодильнике и прочими прелестями домашней жизни.

Шесть лет, считай, курю, пора и меру знать, а там ещё немного — и дембель. Приду на гражданку уже совсем взрослым мужчиной, время беззаботного пацанства уже закончилось, и надо будет как-то серьёзно определяться в этой жизни, — продолжал размышлять Конев.

Светало, начиналось утро. Но город оставался всё таким же мёртвым, за исключением отдельных индивидуумов, кое-где появляющихся и так же быстро исчезающих, услышав гул боевой колонны. Патруль шёл на базу временной дислокации — спортивный зал какого-то местного ПТУ.

В России всё шло своим чередом, время от времени в СМИ появлялась информация о так называемых «горячих точках», но, как правило, недостоверная, кто-то писал и говорил, раздувая из мухи, а кто-то недоговаривал. Горбачёв через газеты, теле- и радиовещание всех заверял, что это перестройка и акклиматизация, что всё под контролем и т. д. Граждане страны ещё верили в слово печати, так как были воспитаны на «правде» СССР. Но процесс предательства уже пошёл снежным комом, набирая свои стрелочные обороты на циферблате шального времени, которое неумолимо пожирало всё-то светлое, что было хоть как-то посеяно в сознания людей во времена «застоя». В стране наступала «Эра девяностых». Но об этом тогда ещё никто не знал.

А тем временем в самом центре страны, в городе КуйбышевКуйбышев Валериан Владимирович, активно участвуя в установлении советской власти в Самаре, в 1917 году возглавил Самарскую организацию РСДРП, где был избран председателем Совета, а так же председателем Самарского революционного комитета и губернского комитета партии большевиков. В 1927 года был избран членом Политбюро ЦК ВКП (б)., наступало утро.

— Всё, Полина, буди Алёночку, будем поздравлять, и я побежал, — сказал отец семейства Алексей, мужчина средних лет, с крупными чертами лица, вставая из-за стола с кружкой

недопитого кофе. Так ласково называли в семье Лену, самого младшего ребёнка, третьеклассницу, у которой сегодня наступил день рождения, ей сегодня исполнилась первая круглая дата — десять лет! Большая семья Афиновых уже встала и готовилась к новому дню, кто-то ещё приводил себя в порядок у умывальника, а кто-то пил чай с тем, что попадётся под руку, либо обнаружится в холодильнике.

— Всем отбой и личное время до вечера, — после проверки личного состава объявил ротный. — За это время чтобы все почистили оружие, завтрак будет в обед. Разойтись.

Ну вот, а я думал, от чего бы я отказался в пользу другого, — пронеслось с иронией в голове у Конева, вопрос решился сам собой. Расстегнув РДРД — рюкзак десантника, сняв бушлат и расшнуровав высокие десантные ботинки, стянув их с себя, Конев с превеликим удовольствием растянулся на спортивном мате и, положив голову на рюкзак, укрылся бушлатом. Как-никак здание не отапливалось, но в нём было всё же гораздо теплее, чем за его стенами. По утрам в солнечном Баку было всё ещё достаточно прохладно. Железный друг покоился рядом, под бушлатом, с левой стороны, так как Сергей, в отличие от множества своих коллег по оружию, был левшой. Хотя, конечно, пришлось по уставу переучиваться стрелять с правого плеча, но здесь война, и мало ли, что может быть спросонья, левая-то всегда сподручней.

Так уж устроен человек — левое его полушарие отвечает за интеллект и логику, но задействует руки (через перекрестие) по диагонали, — значит, правая рука отвечает за правильность действий его команд. А правое полушарие — за интуициюинтуиция (на латыни — intueri) — смотреть вглубь, за предчувствие, которое она нам посылает. Но некоторые неправильно дают этому определение, такое как — «звериное чутьё». Но в плане интуиции у зверей нет чутья, они живут инстинктами и рефлексами, а также приобретёнными и заложенными в них памятью предков навыками, которые могут спать и пробуждаются в них при определённых обстоятельствах, как, в принципе, почти у всех живых существ на земле.

Так вот, мозги у Конева в этом плане были перевёрнуты, то есть правое полушарие занимало место левого и наоборот, патология это или нет, точно пока наука не определила, но то, что весь человеческий мир был «заточен» под правшей, это Конев понял с раннего детства. Особенно настоятельно пытались его перетащить в свой мир некоторые учителя в школе, ведь письменность придумана так, что слева направо писать куда как удобней правой рукой. Но классный руководитель Мария Прокопьевна была против и настояла на том, чтобы Сергея оставили таким, как есть. За что ей большое спасибо и низкий поклон. Да и что далеко ходить, то же оружие сконструировано так, что если его держать в левой руке, то снять предохранитель (с пистолета) проблематично, да и гильзовый выброс идёт в правую сторону, что отвлекает при леворукой стрельбе.

Вот так и вышло, что пулемётчик владел оружием одинаково, что с правой, что с левой руки, и очень даже хорошо, и по итогам боевых стрельб считался лучшим пулемётчиком в роте.

Хорошо-то как. Вот только бы ещё вши не доставали, проснусь, надо будет ими заняться, — только и успел подумать Конев, почувствовав, как по ноге под штаниной, перебирая лапками, побежало что-то крупнее среднего, но сознание уже покинуло его, и он погрузился в крепкий богатырский сон, который унёс его в объятия Орфея.

* * *

Жара которая пробиралась даже в самые тенистые уголки Иолотани с наступлением осени спала, но в середине дня вертикальные лучи солнца нещадно палили открытое пространство. Тройка бойцов лениво сидела после обеда в курилке, травя гражданские байки.

— Слыхали, — подойдя к ним, сказал дежурный сержант по прозвищу сокращенному от имени Макс, — молодых в бригаду с Тюмени привезли, человек пятьдесят, — и, подкурив продолжил, — а это значит, пол роты дембелей сейчас домой поедут.

— Серег, ты кажись с Тюмени, — сказал сосед, щелчком пальцев снайперски отправив окурок в пепельницу из автомобильного диска, установленного в землю по самые края в центре курилки.

— Тюмень это брат тебе не Васюки. С Легиона там есть, не слышал? — лениво спросил пулеметчик сержанта, даже не надеясь, что на самый край Советского Союза родина может прислать его земляков с севера, которых он не видел уже более года, с тех пор как его перевели из учебки в только что вышедшую из Афганистана боевую бригаду.

— По-моему есть, про Легион вроде говорили, — неуверенно ответил Макс.

— А где они? — заинтересовавшись, спросил Конев.

— В баню их повели, там ищи, — сказал дежурный по роте, усевшись вытирая пот со лба, и посетовав на погоду, продолжил: — ну и жара, осень называется настала, солнце печет так хоть яичницу на броне жарь.

В почему-то всегда прохладном, с характерным запахом помещении от десятков бурчащих голосов было шумно, не смотря на то, что сержант помогающий прапорщику раздавать новенькое обмундирование новобранцам не первый раз с раздражением крикнул: — А ну-ка отставить разговорчики я сказал!

Конев деловито зашел в раздевалку и, поздоровавшись с сержантом и прапорщиком вещевого склада, громко спросил бледнокожую северную молодежь, пестреющую еще более светлой кожей голов недавно сбритых волос:

— С Легиона есть кто?

— Есть, — услышал он из глубины вечно сырого помещения.

— Как там наш город? Братва! — крикнул пулеметчик, обрадовавшись еще не известным молодым людям как родным братьям. Тут же вокруг него образовалась группа из десятка молодых легионеров — будущих «рексов» ВДВ, от которых еще за версту несло гражданкой пропитанной родным городом, о котором пулеметчик сегодня мог только мечтать.

* * *

Первые лучи солнца начали задевать землю. Десантник, сняв с себя боевые доспехи, только что уснул, а третьеклассница, полуоткрыв пухлые губки, всё ещё сладко сопела в своей мягкой кроватке. Её мать, брюнетка Полина, молодая и красивая женщина небольшого роста, с высокой грудью и девчачьей талией, с правильными чертами лица и уложенными назад густыми волосами, так, что открывался высокий лоб, большими голубыми глазами смотрела на спящую дочь. Она стояла рядом с кроватью, любуясь своим созданием, всё ещё не решаясь будить именинницу, и думала: надо же, десять лет так быстро пролетело, а ведь как будто вчера всё было. Только ей предоставлялось это право — будить маленькую Лену.

Они спали в одно и то же время, а первые лучи солнца всё больше и больше наполняли землю светом и теплом, неся с собой людям новую информацию. И в это время пулемётчику и третьекласснице снился один и тот же сон. Сон о чём-то прекрасном, понятном и родном, но таком далёком и нереально фантастичном. Этот же сон снился ещё одному человеку — школьнице далёкого северного городка. Но её сон был первый, так как солнце на её землю пришло на два часа раньше и сообщило ей нечто важное, которое должно стать главным в её жизни. Они тогда ещё не знали, что готовит для них судьба и как она закружит их жизни в круговороте событий.

Некогда мощная и всемогущая держава просыпалась, чтобы встретить новый день. Тогда ещё граждане страны не знали, что они в последний раз так торжественно, с собраниями и речами, отчётами о выполнении планов партии под знамёна и нескончаемые аплодисменты встречают день рождения «вождя всех народов и угнетённых масс», который «живее всех живых» — Владимира Ильича по прозвищу — Ленин. Не знали тогда и самарчане, что последний год, начиная с 1935, — года смерти члена Политбюро ЦК, их любимый город носит это ненавистное им имя.

Просыпалась и земля, всё ещё продрогшая от зимней спячки, благодарно принимая первые лучи весеннего солнца. Сегодня был и её день — день Земли. Граждане разваливающейся и трещавшей по швам страны тоже просыпались в некотором роде от спячки строящегося коммунизма, где «от каждого по возможностям и каждому — по потребностям». В стране наступило утро 22 апреля 1990 года.

Глава 2 (день вождя)

— Подъём! Выходить всем строиться в полной экипировке, — проорал голос дежурного.

О, наверное, обед привезли, — пронеслось спросонья в голове у Конева, который всё ещё находился под впечатлением сна. — А чё орать-то, ну привезли и привезли, спешка нужна только лишь при ловле блох, — подумал Сергей, тут же вспоминая прерванную мысль перед тем, как провалился в сон. — Надо будет всё же заняться насекомыми, достали уже.

Взяв оружие и котелок, направился к выходу. Часть подразделения уже стояла в строю, это были те, кто патрулировал и стоял на блокпостах днём.

— Конев, охренел! Ты бы ещё в трусах сюда вышел, — заорал взводный, — команда не ясна была — в полной экипировке! Можешь даже не торопиться — мы тебя здесь все подождём!

Сергей отругал сам себя за нерасторопность, сказывался общий недосып и неполноценное питание, от чего, толком ещё не проснувшись, тело казалось разбитым. Развернувшись, он упёрся в своих братьев по оружию, которые пестрели на фоне тёмного коридора голубыми тельняшками и имели при себе также только оружие и котелки.

— Всё, братва, полная экипировка и в строй, — разъяснил на ходу товарищам пулемётчик.

Никто не переспрашивал типа: «А что случилось?» или «А что мы будем есть?» Все знали, что это не главное. Главное — это вернуться домой. И вернуться домой здоровым, как говорится, на своих ногах и с нормальными мозгами.

* * *

Лена поднялась с кровати и босыми ногами после поцелуев и поздравлений мамы в её сопровождении пошлёпала по деревянному, выкрашенному в классический коричневый цвет полу в ванную. Она знала — сегодня её день рождения! Она его так сильно ждала, особенно в последние дни, которые тянулись невероятно долго. Ведь — десять лет! Это вам не хух-ры-мухры, это уже возраст, а к нему и кое-какие привилегии. Ну и, конечно же, подарки! Подарки Лена очень любила, впрочем, как и все дети, да и взрослые, что там говорить. Вся семья собралась на кухне в ожидании виновницы торжества, где и поздравили её с этой знаменательной датой — «А'лениным днём», задав такую интерпретацию ещё десять лет назад в своём узком семейном кругу, отмечая про себя некоторые странные совпадения — пообещав, что все подарки будут ей вручены вечером, на праздновании дня рождения, когда все соберутся к столу.

* * *

— Так, десантники гвардейцы, слушай боевой приказ, — командовал комбриг Евневич, полковник, прошедший войну в Афганистане и пользовавшийся большим и непререкаемым авторитетом среди солдат и офицеров. К тому времени все роты и батальоны уже подтянулись к назначенному времени на пункт сбора.

— Бригада снимается и уходит в боевой поход на другую точку. Сегодня 22 апреля, как вы все знаете, — день рождения вождя пролетариата Ленина. В связи с этим сегодня будут активизированы бандформирования и возможны спланированные диверсии. Всем во время похода соблюдать предельную внимательность и осторожность. Командиры подразделений, ко мне. Вольно!

Позже они узнали, что их перебрасывают в Нахичеванскую АССРНахичеванская АССР, в ответ на бакинские события, была первой на территории СССР автономией, объявившей независимость в январе 1990 года., которая позже отошла Азербайджану, с одной стороны её территория окружена Арменией, с другой — Ираном.

В принципе, саму автономию населяли армяне с азербайджанцами, у которых между собой и возник конфликт на этнической почве в масштабах некогда братских стран. Задачу здесь ещё осложняло и то, что территории республик Армении, Азербайджана и самой Нахичеванской АССР граничат с Ираном. Да, граница там была, но до боевых действий в СССР, а сейчас трудно было так назвать нашу державу, как и увиденную ими советско-иранскую границу, где пограничная система частично была вандально разобрана, пограничников, контролирующих данный участок, тоже не наблюдалось. Гуляй туда-сюда, если кому очень надо. От Ирана отделяла разве что граничащая с ним горная и быстрая река — Аракс.

— Всем получить сухпайки на два дня вперёд и набрать по возможности больше воды, командирам взводов и сержантам назначить ответственных за выполнение и проконтролировать, — вернувшись, скомандовал ротный, — на всё про всё час времени, и по машинам.

— Батя комбриг знает, чем порадовать солдата, — весело шутили бойцы, уже с приподнятым настроением открывая консервы сухпайка. Торчать на блокпостах и колесить по вверенному району, изредка огрызаясь ответным огнём, всем уже порядком надоело. А поход, — поход это всегда что-то новое. Да и питание на два дня, как говорится, — живи да радуйся.

* * *

В школу Лена пошла в белом праздничном фартуке, который ещё вчера вечером ей подготовила и накрахмалила для такого дня мама. «День вождя» в школе открывался праздничной «линейкой», где все должны были присутствовать в праздничной школьной форме, звучала музыка, старшеклассники помогали учителям украшать помещения школы шарами, красными флажками и лозунгами, что, само собой, прибавляло торжественности. Настроение было на высоте, некоторые ребята и девочки из класса были приглашены сегодня на празднование её дня рождения, но самая главная из них была, конечно же, Светка. Светка была её самой лучшей закадычной подругой, дружили они с ней с детского садика и были «не разлей вода», делясь друг с другом своими секретами и тайнами, в которые других не посвящали. И, конечно же, был приглашён он. Один мальчик, который ей очень нравился, и Светка, конечно же, знала этот секрет, и фамилия его была — Конев. Но нет, конечно же ни чего общего с пулемётчиком, который выполнял сейчас боевую задачу партии, просто совпало так. Как и то, что российский город на Волге — Самара, и столица Азербайджана Баку — на Каспии, находятся на одной географической долготе, с той лишь разницей, что Россия севернее, а встречают и провожают солнце они в одно и то же время. Хотя, к слову сказать, совпадения все эти — (как бы) случайные, но в дальнейшем эти совпадения потеряют эту интерпретацию и станут сначала довольно странными и подозрительными, а потом и вовсе закономерными. Но до этого пройдут годы.

Глава 3 (афалин)

Автоколонна бригады выдвигалась на новую точку в юго-западном направлении, растянувшись и извиваясь, как змея, по дороге на относительно небольшой скорости. Бойцы были распределены поротно и повзводно на бригадной технике — в тентованных кузовах десантных грузовиков ГАЗ-66, на броне БМД и БТРД, а также на зарекомендовавших себя в боевых действиях в Афганистане БТР-80 и походных грузовых автомобилях «Урал». Через три часа пути слева по борту, за деревьями, показалось море. Это был Каспий. Море было совсем близко, в каких-то двухстах метрах. Колонна остановилась на обочине, и по ней покатился дубляж команды: «Пятнадцать минут личного времени. Привести себя в порядок».

— Товарищ командир, — обратились бойцы к ротному, — разрешите к морю, только лицо и руки сполоснуть и обратно. Воды хватит на сегодня и завтра, а что там будет впереди ещё не известно.

— Ладно, хорошо, уговорили, — сказал капитан, ему самому не терпелось набрать в пригоршни морской воды и умыться. — Пять минут на водные процедуры! Командирам взводов назначить с каждого отделения по одному бойцу в оцепление, — скомандовал он.

Через минуту все бойцы, кряхтя от удовольствия, с голым торсом обливались водой, зачерпывая её руками, котелками и другими подручными средствами. Конев хоть и учился в мореходке до армии, но не закончил, и даже не успел пройти ни одной практики, — за неоднократное нарушение дисциплины точку в которой поставила драка и порча имущества. Где его с одногруппником, напарником и другом по прозвищу Маэстро выгнали из общежития, которое предоставляло училище даже не разбираясь, прав он был или нет. Так как на флоте главное — дисциплина, а ни кто виновен. Что послужило ему в дальнейшей жизни крепким уроком. Но потеря места в общежитии не являлась главной причиной возвращения домой «не солоно хлебавши», главным критерием было разочарование в мальчишеской романтике, где на первом месте было не изучение лоции и управление судном, а элементарное выживание в хамской среде. Где спросить дельного совета было не у кого, а жаловаться Конев не смел, да и дело это было, как бы пафосно это не звучало — неблагородным и неблагодарным. И море он видел только на картинке, да и по телевизору, ну и, конечно же, в кинотеатре, где шум волн ощущался чуть ли не кожей и даже порой казался их запах.

А ведь солёная должна быть, — подумал Сергей и, умываясь, попробовал её с пригоршни руки, — не понял, обычная вода типа речной.

— Братва, может, не море это. Ни фига не солёное, — уже вслух продолжил Конев.

Все тоже стали пробовать пить. — Точно, не солёное, — раздалось вокруг.

— Тут где-то, видать, река впадает, и течение на нас выходит, — разъяснил ротный, — вот и пресная, не успевает здесь, возле берега, перемешаться ещё.

Тогда ещё Конев не знал, что великая русская река Волга впадает в Каспий, где он умылся в море и попробовал её воду первый раз на вкус.

Через какое-то время колонна двинулась по своему маршруту. И на разъезде Нахичевань — западное, Ленкорань — южное направление, уходя от Каспия, бригада пошла в сторону запада. Конев сидел с краю у борта, пулемёт находился между ног, упираясь в пол кузова, и смотрел чёрным дульным отверстием в тентованную крышу.

Да, — размышлял он, — вот и море увидел и даже попробовал его на вкус, оказывается, оно не всё солёное бывает, а я ведь этого не знал, «век как говорится, учись». Интересно, а дельфины в пресной воде тоже плавают, или они сюда не заходят, и какие они вообще бывают? Говорят, что они, как люди, только обитают в подводном своём мире. И вообще, есть ли они в Каспии?

Позже Конев узнал, что в Каспии нет дельфинов, но Каспий когда-то сообщался с Чёрным морем, где дельфин афалин обитает и по сей день. И в отличие от множества своих собратьев охотно идёт на контакт с человеком, а при несчастных случаях на воде подобно ангелам небесным спасает его, и, что примечательно — афалин узнаёт себя в зеркале, что говорит о его самосознании. А значит, он, подобно человеку, имеет развитый интеллект, в отличие от всех остальных существ на планете, но обитает в своем подводном мире.

Что интересно, если бы сегодня произошёл потоп и суши бы не стало, то человечество, достигшее современной цивилизации, всё равно бы выжило. Люди жили бы на своеобразных рукотворных островах — баржах, на которых бы рожали детей, сеяли и собирали урожай, работали бы мини-заводы, добывались бы полезные ископаемые, как и сейчас, на нефтедобывающих платформах по мировому океану. Ведь технический прогресс не стоит на месте, и как бы нелепо это не звучало, но благодаря катастрофе в умах людей родились бы иные идеи усовершенствования изобретений индивидуальных подводных, летательных и других аппаратов. А где-то и другого подхода обживания планеты в новых условиях. Вспомните — «человек-амфибия». Кто-то скажет — фантастика, — ну-ну, полёты в космос совсем недавно тоже были фантастикой, как и самолёты, — железо ведь не летало в то время, когда мир «стоял на трёх китах», а вся официальная наука смеялась над предположением, что Земля круглая.

И, несмотря на то, что при таких условиях подводный мир станет господствующим на Земле, человек никогда не смирится с этим и всегда будет доказывать своё превосходство на планете. Но, учитывая всю сложность своего существования, возможно, будет принимать дельфинов не за братьев своих меньших, а за равное создание на планете, с одной поправкой — они из другого мира, который нам не надо завоёвывать. И хочется верить, что не найдётся при таких условиях человеческих особей, пожирающих себе подобных. Ведь интересен и другой факт: Афалин, в отличие от человека, как бы ни был смертельно голоден, никогда не ест человеческой плоти и тем более своих сородичей, то есть теоретически это возможно, этому, как и человеку, млекопитающему, но данное табу у дельфина стоит как неписаная заповедь.

К тому же надо заметить, что дельфин настолько свободолюбивое существо, что в отличие от человека не производит потомства в неволе. Стоит только сделать выводы, насколько мы морально стоим ниже по сравнению с этим разумным созданием, так как на планете находится немалое количество человеческих особей (по крайней мере, внешне), которые не прочь полакомиться дельфинятинкой, пропагандируя для совращения доверчивых, что афалин это всего лишь большая рыба. Про каннибализм — поедание некоторыми особями человеческой плоти, я лучше помолчу — от греха подальше.

Унизителен для человека и тот факт, что некоторое количество дельфинов до сих пор вылавливается для дельфинариев, на потеху самим же людям. Где на рекламных зазывных баннерах красуются яркие слова: «Посетите наш дельфинарий, вы увидите незабываемое водное шоу! Такого вы ещё нигде не видели! Подарите своим детям праздник!» — за которыми прячется правда: Оплатите тюрьму дельфинов! Циничней подлости вряд ли найти! Пусть ваши обманутые дети будут глухи и слепы!

По сути, человек — «венец природы», вероломно заключает в тюрьму своего интеллектуального собрата без вины, где афалин живёт едва ли не половину своей жизни. Тоска по родным просторам сильно угнетает его психику. Но не смотря на всю трагичность своего ужасающего положения дельфин находит в себе силы смирится с предстоящей судьбой и даже находясь в ограниченном пространстве, то есть в тюрьме «без права переписки» все равно не перестаёт любить того, кому было сказано: «ты, человек хозяин на планете». Афалину этот завет как-то известен, и он готов до конца своих дней радовать «хозяина» хотя бы за то, что тот позволил это, не убив его. Возможно это по тому, что дельфин видит в человеке то, что самим людям не доступно, то, что находится за пределом человеческого сознания. И даже если в этом случае люди хорошо (относительно циничного понятия самого человека) относятся к дельфину, это не может заменить ему свободу, свежий океанский воздух и сознание духовного единства со своими братьями.

Уровень же развития памяти дельфина сравним с социальной памятью человека, дельфин способен узнать своего собрата и после двадцати лет разлуки. Этот вид признания может быть даже более длительным у дельфинов, чем у человека, потому что свист дельфинов остаётся неизменным на протяжении десятилетий, в то время как организм человека претерпевает изменения.

Сама вода — интересная и загадочная субстанция на Земле, без которой, конечно же, невозможна жизнь на планете, и она является тем, что разделяет наш земной и их подводный мир. И если бы не было воды, ни капли, то всё живое на планете бы погибло, так как без воды, как и без воздуха жизнь на Земле немыслима.