Атолл

Четыре часа. Утра или ночи? Поздно это или рано? Если еще не спал.

Мне нужно забрать брата с дачи. Причем сделать это максимально рано утром. Я решил, что выеду в четыре утра, и буду у него в шесть. За полчаса я его растолкаю, час, так или иначе, уйдет на сборы. Около десяти я вернусь домой. Это мне и нужно.

Я ехал не спеша, хотя город был пуст. Что-то было особенное в этом желтом свете фонарей, в их бликах на моем серебристом капоте. Уютное свечение стрелки спидометра и магнитолы, какая-нибудь музыка, мотор, ощущение руля в руках. Я люблю ездить…

Звонок.

Четыре двадцать. Это может быть только Антон. Так и есть.

— Привет.

Какие-то хрипы и бурление в трубке в ответ.

— Эй, ты в ванной тонешь?

— Горло болит. — у него несколько раз в год обязательно болит горло. — Я лимоны жму в чашку и пью. А ты где?

— Я еду на дачу.

Антона нельзя удивить. В его стиле никогда не показывать удивление.

— Ясно. Ты уже проехал Новочеркасскую?

— По мосту еще еду.

— После Новочеркасской поворачивай налево, и — в кармане паркуйся. Увидишь клуб «Прискок», зайди туда ненадолго.

— Зачем это?

— Там «Мусталапшит» выступают. Я не смог пойти, поэтому ты сходишь вместо меня.

— Слушай, фиг знает, идти… я не планировал…

— Ладно, много времени не потеряешь, если сейчас приедешь, как раз они начнут. Полчаса от силы. Асе расскажешь, ей будет интересно…

* * *

Мой старенький «Стотридцатый» Pluton остался снаружи, а я шел по «клубу», который больше напоминал дом культуры или театр — сцена и поднимающиеся ряды кресел. Но странная «L» образная форма зрительного зала вводила в заблуждение.

Зачем нужно ответвление, из которого ничего не видно.

Было очень много свободных мест, на сцене кто-то неспешно возился, повсюду слонялись тусовщики, часть из них действительно пришли сюда из-за музыки. Я вспомнил слова из рекламы этого события — «Новое направление электроники. Глобальное событие. ДиДжеи из 13 стран.»

Очень скудное начало. Как будто сейчас будут выступать не «Мусталапшит», а…

— ГруппааааАААА… «САБЛЯЯЯЯ!»

Гитарные рифы, бас, тарелки, тромбон… На сцене девичья панк-группа «Сабля». Интересно, с какой стати. И причем здесь «глобальная электроника».

…Твоя проклятая сестра

Меня достала нету слов…

Что, естественно не вызывает никакой реакции вокруг. Кто-то сосет свое пиво, кто-то кривляется, показывая глупость музыки, кто-то стоит спиной. Лишь немногие смотрят. Смотрю и я. Солистка одета в ведьминскую шляпу и кофту из длинных черных лоскутов. У нее довольно нервный голос.

…Ведьма!!!

Злая ведьма твоя сестра!

Она вытащила из-за спины зеленую бутылку и принялась жадно пить из горла.

Свет понемногу стал приглушаться, заработали прожекторы. Появилась подвесная люлька с оператором и софитами. Когда эта люлька проезжала мимо сцены, девахи схватили оператора за шиворот и вытащили из нее. Мужик получил гитарой и тромбоном по голове, а две отвязные девки — солистка и басистка залезли внутрь.

Это их действие, как ни странно, казалось наиболее адекватным на фоне скучающих любителей электронной музыки. Меня забавлял неформат, казалось, я питаюсь неудобствами остальных.

Люлька подлетела ко мне. Прожектор бесцеремонно высветил мне лицо. Я закрыл глаза.

— Эй залезай!

Я встал на спинку кресла, прыгнул, подтянулся, и крепкая широкоплечая басистка втащила меня во внутрь.

— На!

Солистка была похожа на ребенка этим своим «на». Она протягивала мне бутылку вина.

— А, прости…, — она презрительно посмотрела одним глазом на пробку, потом по-пиратски, зубами вытащила ее из бутылки с отчетливым «чпоком» и плюнула ее вниз. — Во! Садись, располагайся, все равно кроме тебя тут никто ничего не понимает.

В летающей люльке было довольно удобно. Мы сидели развалившись. Лика, так звали солистку, пела. Я периодически подкрикивал в свой микрофон, благо ее панковские стихи не были особенно замысловатыми. Пара глотков вина неплохо расслабила меня и я исполнил одну из своих давних рэп-композиций. Мне показалось, что я даже смог заставить кое-кого из зрителей поднять на нас голову.

* * *

Шоколадом я тщетно заедал запах вина, за руль уже всё равно не сесть.

Люди по ступеням поднимались к выходу. Я видел их спины и рюкзачки, баллоны с краской, виниловые диски и энергетики. Колонны на сцене, спрятанные за занавесом, были хорошо видны с этого ракурса.

Мы стояли в обширном ответвлении зала, окруженные «театралками» — псевдоаристократическими женщинами, занятыми разговорами в духе «…Ваша музыка, Лика, — непревзойденно-свежий образец современной молодежной культуры, чего нельзя сказать о творчестве других коллективов…". Лика в своем ведьминском наряде, с бутылкой в руке материлась через слово, но ей лишь понимающе кивали. Я подумал, что будет правильно, если она выльет свое пойло на волосяной лак одной из этих ведьм.

Тем временем занавес убрали совсем. Колонны опоясывали Арену, а от нее, по полукругу расходились высокие ступени — места для зрителей. И на балконах, совсем не обычные стулья, а старая мебель, рухлядь и скарб, в окнах за ними горел слабый свет. И, похоже, там жил кто-то в этом неприятном блекло-желтом свету. Я посмотрел в угол за спиной. Там паркет переходил в грязный берег пруда с зеленой водой.

Появились «сектантки» и, закономерно, вступили в спор с «театралками». Разгорелась схватка между «религией» и «культурой».