Арса

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Побег из дома

Огромна земля Росов. Не охватить ее взглядом, но расскажу я только о трех частичках этой земли, Куявии, Словении и Арсании.

Жил там народ, прозывавшийся росами и антами.

Главный город назывался Куяв, и правил в нем князь, достойный своего племени. И было у того князя много сыновей, но всего одна дочь.

И звали ее Владина или, как называла ее мама, Владушка.

Когда отец Владины выгнал первую жену Рогнеду, Влада вместе со своей мамой некоторое время жила счастливо.

Потом мама умерла, и князь Владетель женился на византийской принцессе Анне.

И через некоторое время у Влады появился еще один братик.

Владушка очень полюбила малыша, которого назвали в честь деда — Святославом. Мальчик рос болезненным и хилым, а Владина придумывала все новые и новые забавы и игры, чтобы хоть как-то развеселить бедного ребенка. Мачеха относилась к этому благосклонно и часто даже присоединялась к их играм. Она была всего на шесть лет старше Влады, и ей было скучно и одиноко в чужой стране.

И вот три дня назад произошло горе, которое буквально придавило Анну к земле.

Умер ее маленький сын. Для Владушки это была уже вторая потеря в жизни.

А сегодня утром нянька передала Владе, что мачеха хочет тайно встретиться с девочкой в роще позади дворца. Услышав это, Влада пришла в недоумение:

— К чему такая таинственность? Уж не повредилась ли мачеха умом от горя?

Неожиданно девочка обратила внимание на то, как много глаз следят за ее передвижениями по дворцу. Солнце уже садилось, когда Владине удалось незаметно выбраться из княжеских палат. Мачеха уже ждала ее в условленном месте. Голова ее была поникшей. А когда Анна подняла искаженное горем лицо, Влада узнала ее с трудом. За три дня гордая византийская принцесса постарела на много лет.

Мачеха помолчала, а потом начала говорить без всяких предисловий.

— Ты единственная в этой стране, и в этом дворце, кто любил моего мальчика. Все вокруг угодничали и подчеркивали, что главный наследник Владетеля-это Вышеслав, сын Рогнеды. Только ты любила моего мальчика, и я отплачу тебе тем же. Впрочем, даже если бы ты любила моего мальчика вполовину меньше, я все равно помогла бы тебе.

— О чем ты говоришь, матушка Анна? — с недоумением спросила девочка, — Никак не возьму в толк! Чем ты хочешь мне помочь?

— Страшное дело затеял твой отец, — оглянувшись по сторонам, гневно проговорила Анна, — решил он умертвить тебя, и принести в жертву. А потом похоронить вместе с моим маленьким Святославом.

— Но, почему? — все еще не веря в то, что сказала мачеха, потрясенно спросила Владушка.

— Наверное, потому что любил тебя Святослав больше всех! Даже в беспамятстве, он все звал тебя. Да, что я тебе говорю, ты же сама все это знаешь! Ты же, вместе со мной, не отходила ни днем, ни ночью от его постели, — Анна смахнула со щеки непрошеную слезу, — весь этот страшный месяц. И вот так решил твой отец отплатить за твою любовь к его маленькому сыну.

— Но как же он так может? Я же христианка! Разве он забыл, что окрестил меня? Ведь моя мама умерла от горя в тот час, когда надо мной провели обряд крещения. Он же обещал, что теперь не будет никаких жертвоприношений! — разволновавшись, и не думая о том, что делает, девочка достала оберег, который висел у нее на шее. — Моя мама ненавидела вашу страну и вашу веру, потому что, когда-то ее продали в рабство, именно в вашу землю!

— Девочка моя, — тревожно оглянувшись, Анна успокаивающе подняла руку, — я понимаю то, о чем ты так горячо мне толкуешь! Да, вера моей страны категорически отвергает жертвоприношения и идолов, да, твой отец теперь христианин, но… Нам сейчас не надо об этом говорить! Нет времени!

Я нечаянно подслушала, что завтра, в полдень, когда будут хоронить моего малыша, над тобой будет совершен обряд на старом капище. Посмотри вниз! Видишь, вот последние лучи солнца освещают это нечестивое место. Твой отец поручил дядьке Добрыне выбрать самого выносливого воина из дружины. Воин должен как можно быстрее доставить в Куяв волхва, который и проведет обряд жертвоприношения над тобой. Тебе надо бежать девочка.

И бежать немедленно, прямо сейчас! Я собрала тебе кое-что в дорогу! Все, что могла собрать, не вызывая подозрений. Если ты вернешься во дворец, тебя уже сегодня ночью начнут готовить к обряду. Подмешают тебе что-нибудь в питье, чтобы ты была завтра вялая и покорная и не вздумала, бы кричать и шуметь!

— Но, матушка Анна, — ухватившись за рукав мачехи, запаниковала девочка, — куда же мне бежать? Я редко выхожу из палат, и все мои родные и друзья только здесь!

— Ах, я не знаю! Ну… Ты знаешь, из каких мест была твоя мама? Судя по перешептываниям слуг, твоя мама была не из здешних, не из полян.

— Когда я была маленькой, — задумалась Влада, — мне мама каждую ночь, перед сном, рассказывала о той счастливой жизни, которая была у нее до того, как взяли ее в полон и увезли в чужую сторону. А родина ее где-то в дебрях Северо-запада. И кажется еще живы мои дед и бабушка! Только, как я туда доберусь? Это же так далеко?

— Беги, девочка, — подтолкнув Владушку к тонкой тропке, вьющейся по склону вниз, сказала Анна, — если есть хоть куда-то бежать, то беги! О, как бы и я убежала, улетела из этой варварской страны. Да некуда мне! Братья ни за что меня обратно не примут…

— Ой, матушка Анна, ты не слышала шорох? — испуганно прислушалась девочка. — Вон, за тем деревом! Ах, нет, наверное, мне это показалось.

— В любом случае, тебе надо уходить немедленно! Нет, подожди еще минутку! Я кое-что забыла. Вот, возьми, это дудочка Леля, любимая игрушка Святослава.

— Я же просила вас надеть дудочку на шею братика, чтобы его любимая игрушка была вместе с ним! Я не хочу, чтобы ему было одиноко, когда он двинется в неведомый путь! — девочка попыталась снова вложить дудочку в руки мачехи.

— Нет, Владушка! — Анна решительно засунула дудочку в калиту. — Мой мальчик христианин и я не могу разрешить, чтобы его похоронили с языческим оберегом.

— Но, это всего лишь дудочка Леля… — девочка задумалась, а потом, видимо на что-то решившись, сказала, — Но, я же должна оставить ему хоть что-то, раз вынуждена уйти.

Матушка Анна, оденьте ему на шею мой крестик. После того, что хотел сделать со мной отец, крестик мне больше не нужен. И вера мне эта не нужна! Возьмите!

— Спасибо, моя добрая девочка, я возьму твой подарок… — принцесса насторожилась. — Кто-то сюда идет! И судя по шуму — это не один человек. Владушка! Уходи быстрей! Беги! Все открылось!

— А, как же ты матушка Анна?

— Беги! Не бойся за меня. Я все же византийская принцесса! Тебе надо добраться до древлян! Беги к лесу!

ГЛАВА ВТОРАЯ

В пути. Неожиданная помощь

Спускаясь по тропинке, Владушка поскользнулась и покатилась вниз. Это спасло ее. На то место, где она стояла, за секунду до этого, бросили сеть. Естественно, что сеть захватила лишь пустоту. Раздались возгласы досады. Скатившись к подножию холма, девочка постаралась, насколько это возможно слиться с землей. Отдышавшись, она поползла в сторону леса. Последнее, что она услышала у себя за спиной, был голос ее бабки Малуши, матери князя Владетеля. Бабки, которую девочка всегда интуитивно недолюбливала.

— Дочку рабыни надо изловить! Иначе дух княжича Святослава не успокоится в земле. А княжну Анну ведите в палаты, Владетель хочет ей что-то сказать!

На землю пала благодатная тьма. Луны, на счастье Владины, в эту ночь не было. Девочка уже давно шла, не ориентируясь ни на что. Все ориентиры остались позади. Время от времени, в отдалении, слышался лай собак и возбужденные голоса. Когда из-за туч выглянула луна, измученная девочка не смогла сдержать возглас отчаяния. Везде, куда ни кинь взгляд, была совершенно плоская равнина, и до первых деревьев было очень далеко. Влада упала в траву.

— «Вот так бы и лежать не вставая!» — прошептала она чуть слышно.

Но лай собак послышался совсем близко. Не было ни ветерка и собаки легко шли по следу девочки. Вдруг девочка разозлилась. Какое право имеют они травить ее, княжескую дочь, собаками? Ну и ладно, что у нее мать рабыня, а отец-то князь! Да, и если на то пошло, она своими ушами слышала, что ее отец тоже незаконнорожденный. В тот момент, когда Владетель родился, его мать была ключницей у княгини Ольги.

Конечно, теперь, через много лет, бабка Малуша все отрицала, но челядь, которой невозможно было заткнуть рот, шепталась по углам. Злость придала девочке сил, но ее тело так устало и молило о покое! Собрав последние силы, она оперлась на руку и попыталась подняться, но поскользнулась на траве, и снова упала на землю.

При падении из калиты вывалилось что-то твердое и слабо ударило девочку по руке. Влада подняла предмет — это была дудочка Леля. Собачий лай звучал уже совсем близко. Влада села растерянно оглянувшись по сторонам, и вдруг почувствовала, что рука, помимо ее воли, подносит дудочку ко рту. Девочка попыталась остановить руку, толкающую ее на самоубийственный поступок. Но было поздно. Пальцы забегали по отверстиям, губы выдували дивные звуки. Вдруг, как будто по приказу дудочки, поднялся ветер, и дул он не в одну сторону, как обычно. Нет. Казалось, что он дует со всех сторон.

Луна тут же скрылась за тучами. Раздался собачий визг, брань. Собаки заметались. А ветер все усиливался. Траву вокруг девочки он прогибал почти до земли. Видимо бог ветра — Стрибог, потревоженный звуками дудочки Леля, разозлился не на шутку. Однако ветер не тронул ни волоска на голове Владушки. За несколько секунд он превратился в ураган, однако вокруг Влады образовался круг, в середине которого было очень тихо. Ветер расшвырял людей и собак по всему лугу, но как только людские голоса и собачий визг затихли, ветер почти стих. Он дул теперь очень слабо, подталкивая Владу в спину, как бы напоминая, что пора продолжать путь.

Впрочем, как только девочка поднялась и пошла по направлению к лесу, он стих.

Девочка сделала несколько шагов, но вдруг, будто вспомнив что — то, остановилась и, пробормотав несколько слов благодарности, поклонилась в пояс. До леса она добралась только через несколько часов. Из последних сил нашла место, где, как ей казалось, ее нелегко будет найти, тут же легла и заснула. Проснулась она поздно вечером следующего дня. Солнце уже совсем ушло за верхушки деревьев. Впрочем, не последние лучи солнца ее разбудили, она проснулась от голода.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В лесу

Пошарив в калите, девочка обнаружила немного еды. Совсем немного. Ее могло хватить только на ужин и на завтрак. Для княжеской дочери, которая не привыкла отказывать себе ни в чем, этих припасов было смехотворно мало. На князя, его домочадцев, челядь и дружину, работало много людей. Чтобы богоданный князь мог жить долго и править справедливо, ему нужно было хорошо питаться. С наступлением осени обозы с продовольствием все подъезжали и подъезжали к воротам княжеских хором. А сколько диковинных фруктов, овощей и других продуктов привозилось дружиной из набегов!

Владушка никогда всерьез не задумывалась о происхождении продуктов, из которых готовились и подавались яства к княжескому столу. То есть, конечно, она знала, что хлеб, прежде чем обернуться румяным караваем, был, когда — то, зерном в колосе. А дичь, при одном взгляде на которую текли слюнки, бегала когда-то в лесах. И вот сейчас, когда горячка побега схлынула, Владина в первый раз задумалась о том, что же ей дальше делать. Продуктов у нее было ничтожно мало и как их добывать, она совершенно не знала.

Сейчас июль-середина лета и Влада не замерзнет. Но до Муромских лесов, где жили дед и бабушка, не одна неделя ходу. В лучшем случае девочке удастся добраться туда к середине декабря. А в ее летнем платье… Но, что сейчас сетовать? Это произойдет не скоро. Гораздо больше княжну волновала та проблема, что она кажется, заблудилась. И если она пойдет в неверном направлении, то, как бы ни оказаться ей прямо перед своими преследователями. А зная горячий нрав своего отца и коварство бабки, девочка не сомневалась, что ее будут искать еще долго. Однако приближалась ночь, и поход в неведомое был отложен до утра.

Стало совсем темно. Но спать не хотелось, так как Влада проспала весь день. С наступлением тьмы пришел страх. Если бы только Владушка могла заснуть! Но сон не шел. Треснула ветка и Влада подскочила на своем импровизированном ложе. Между деревьев блеснули огни. Не найдя ничего лучшего, княжна выставила перед собой калиту, потом опомнившись нашарила в ней дудочку и поднесла к губам. Она дула и дула, но дудочка была нема. И вдруг от того места, где блеснули огни, раздался голос:

— Дудку то не мучай! Здесь ее волшебство бессильно! Лель всегда гуляет по полянам, да по подлескам, а в чащу заходить остерегается. Знает, что здесь свои хозяева, да своя волшба.

— Ты, кто? — робко спросила Влада.

— Леший я, — хриплый голос донесся совсем близко — скажи спасибо, что еще недалеко в чащу забралась, а то попала бы в зеленые лапы к Пущевику! Он бы с тобой не так поговорил! А ты почему не спишь? По ночам спать надо!

— Да вот. Не спится! — проговорив это, Влада отползла подальше от обладателя голоса.

— То-то я гляжу, что напускаю на тебя морок, а он не действует! — засмеялся Леший

— А зачем тебе надо на меня морок напускать? — удивилась девочка

— Как, зачем? Так положено! Ты же за цветком пришла?

— За каким цветком?

— Ты, что? — чувствовалось, что Леший рассердился, — Притворяешься или на самом деле глупая? Сегодня же ночь Ивана Купала! Где цветок расцветет, там клад копать можно!

— Фи, можно подумать! — пренебрежительно протянула девочка-Клад там! Что там такого особенного в этом кладе?!

— Не говори так! Эти клады по всей земле Арсаны оставили.

— А кто такие Арсаны?

— Вот с этого и надо было начинать, а то расфукалась:

«Фи, какие клады!» Не буду с тобой говорить, раз ты такая! — совсем по-детски обиделся лесной хозяин.

— Ой, прости! — умоляюще проговорила Владина, понимая, что разговор принял не нужное ей направление, — я же не со зла, я только…

— Вот тебе и только! — ворчливо прохрипел Леший, — Ну, ладно, расскажу. Ночь сегодня такая, нельзя ругаться! Вы, люди, странные существа! Живете и не думаете, что кто-то жил до вас на этой земле и все, что есть вокруг, оставил вам в наследство. Вот такими людьми и были Арсаны, если конечно можно назвать их людьми. И клады они оставили специально, чтобы хоть какое-то напоминание о них осталось. Что вот были такие, полулюди, полубоги! Дышали этим воздухом, ходили по этой земле, нюхали эти цветы! Кстати о цветах, ты думаешь, что Купальский цветок кому попало на глаза попадается? Нет. Клада под цветком достоин только тот, кто своей душой и мыслями похож на Арсанов.

— Да, что ты все о своем кладе! — не сдержавшись, снова вспылила княжна, — не нужен мне клад! У моего батюшки в кладовых такие сокровища лежат, что тебе и не снилось. Я однажды видела…

— Да, кто же ты такая? Про цветок ты не знаешь. Клад тебе не нужен, — в голосе Лешего послышалась угроза, — а ну говори, чего ты сюда забрела, коли тебе ничего не нужно?!!!

— Я, Владина, — гордо вскинула голову девочка, — княжеская дочь! Дочь князя Владетеля.

— Ах, княжна ты! — ехидно протянул Леший, — ясненько! А скажи, добрая девочка, что там, у кромки леса, за лай? Кого там ищут с собаками? Только утра и ждут, что бы по чьим-то следам тронуться?!

— Прости, лесовичек! — опомнилась Влада, — я обо всем забыла! Забыла, что после ослушания я теперь для отца лютый враг. Он и раньше меня не особо жаловал, а уж теперь… Слушай, а откуда ты узнал, что это именно меня разыскивают?

— Какая же ты глупая, — добродушно усмехнулся лесовик, — а еще княжна! Как же тебе невдомек, что в отличие от вас, людей, мы, дети природы, все заодно! Ты вызвала дудочкой волшебный ветер, он подул — траву пригнул. Одна травинка рассказала другой травинке, так весть до леса и долетела! А тут, в лесу, я уж обязан все новости узнавать первым! Вот только не знал я, что ты та самая княжна, которую разыскивают!

— Теперь знаешь! — опустив голову, еле слышно проговорила Влада.

— Знать то, знаю! А вот что теперь с тобой делать дальше, ума не приложу! Игру ты мне испортила! Хотел я на тебя морок нагнать, что бы ты по кругу походила! Откуда пошла, туда бы и вернулась! А я бы посмеялся! Я же Леший еще молодой, до игр и забав охочий! Вот помню прошлым летом, в такую же купальскую ночь… Ой, да что тебе говорить! Ты же меня совсем не боишься! А без страха никакой игры не получится. Ну, что тут делать? Такая ночь пропала! Может, хочешь цветок посмотреть?

— Да, очень хочу!

— А что же молчала?

— Думала, не покажешь, после всего, что я тебе наговорила!

— Почему же, покажу! — усмехнувшись в длинную бороду, проговорил Леший, — я вижу, что ты девочка добрая! А то, что в тебе временами княжеская спесь взыгрывает, так это пройдет! Недельку, две, по лесу проплутаешь, и все пройдет!

— А далеко идти до этого цветка? — Влада поморщилась, вспомнив про стертые в кровь ноги.

— Нет. Этот-то цветок здесь, рядом! Вот другой далеко! Почти у самого поселения древлян. Так что тебе повезло. Только ты это… — Леший замялся, — потом не кричи, что вот, дескать, я первой цветок увидела и теперь все права на клад имею!

— Да, ты что! — от негодования, что ее заподозрили в нечестности, у княжны на глазах навернулись слезы, — я же ведь тебе уже говорила! Не надо мне никакого клада. Ты…

— Ну ладно, успокойся! Знаю, знаю, не нужен тебе клад. Это я так, для порядка! Ну, вот и пришли. Ну-ка, зажмурься! А теперь резко открой глаза! Ну, как тебе цветок?

— Глаза слепит! — цветок был так ярок, что у девочки невольно навернулись слезы. — Никогда такого не видела! Чудо — чудное, я даже вижу лучи, которые идут от его лепестков! И… Лешик, посмотри! Лучи так ярко освещают все вокруг, что земля стала будто прозрачная, и я вижу клад! Ведь ты про него рассказывал? Этого не может быть! Я вижу каждую драгоценность из клада! Да что там клад, я вижу цветочки, траву и ростки деревьев, которые еще только собираются появиться из земли! Ой! Он дышит, цветок дышит! Так же, как я и ты! Но… Что случилось? Ах, Леший, ну почему он погас? Я же и полюбоваться им как следует не успела!

— Да, действительно, погас! Погоди, не паникуй раньше времени! Я сейчас у него спрошу, что произошло, — Леший наклонился прямо к серединке цветка. — Да, плохо наше дело девочка! Сюда идет много чужих. Видимо, кто-то из лесных людей прельстился на награду княжескую и повел дружину по твоим следам. Да, как хитро подкрались, даже я ничего не почувствовал! Хорошо, что цветок предупредил!

Что же делать? Я, Леший молодой! Мой морок может действовать на одного человека, ну от силы — на двух! Да и то если они меня боятся! А этим конечно ничего не страшно. Я-то спрячусь, а вот как быть с тобой? Ну, навязалась ты на мою голову! Эх, была не была! Спрячу я тебя у себя дома. Успеть бы добежать! Ну-ка, давай сюда руку!

— Куда ты меня привел? Ой, больно! — пытаясь пролезть в узкий лаз, девочка ободрала себе руку, — нет, я здесь не пролезу!

— Говори потише! — Леший прикрыл рот княжны своей зеленой ладошкой, — и лезь! Ну-ка, сама подумай, коли лаз был бы шире, так всякий бы сюда и шастал! Кабан дикий, например, а то и медведь! А я не люблю, когда ко мне без приглашения приходят!

— Как здесь темно! — Влада удивилась, обнаружив, что лес — это еще не самое темное место на свете.

— И совсем не темно! Это со света ночного так кажется! Ну, какая же ты привереда! Света ей мало! Раз ты такая, полезай назад наверх. Там как раз уже рассветает. Прямо к тем, кто тебя ищет и попадешь. Чего молчишь, стыдно? Эй, княжна! Влада! Владушка! Э, да ты спишь?!!! — Леший подложил под голову девочки пук травы, которая тут же сплелась в одеяло и подушку, — Эх, княжна, княжна!

Когда девочка проснулась, был уже полдень. Оказывается, в домике у Лешего было не так уж и темно. Жилье его было устроено в дупле гигантского поваленного дуба и солнечные лучи просачивались сквозь отверстие в коре. Вокруг стоял непередаваемый запах, запах листьев, земли, травы и древесной коры. Тот запах, который может издавать лес, только вступив в середину лета. Девочка понежилась под травяным одеялом еще несколько минут, не вполне осознавая, где находится. Однако минувшие события вдруг нахлынули на княжну с такой силой, что девочку охватила дрожь.

Летний полдень тут же потерял свое очарование. В довершении всех бед девочка вдруг обнаружила, что Лешего в домике нет. Это оказалось последней каплей. Влада заплакала. Но не прошло и нескольких минут, как снаружи послышались чьи-то шаги и шорох листьев. От страха девочка заревела еще громче.

— Слушай, княжна, — Леший просунул голову в дупло, — тебя, что нельзя на минутку оставить? Смотри, вон своим плачем, весь лес переполошила! Скажи спасибо, что князевы охотники далеко ушли, а то даже я ничем бы тебе помочь не смог.

— А где ты был? — все еще всхлипывая, спросила Владушка

— К кроту ходил. Спрашивал, нельзя ли воспользоваться его подземным ходом! Ход идет как раз в том направлении, куда тебе надо.

— А куда мне надо? Я же не знаю, куда мне идти!

— Ну, об этом я уже догадался. Поэтому и пошел к кроту. В общем, так, пойдешь подземным ходом, он и выведет тебя к древлянам. Если бы ты шла поверху, то есть по лесу, дорога до первого поселения заняла бы у тебя неделю. А так, с помощью хода, доберешься за один день. Правда не знаю, что тебя там ждет! Если вдруг, каким-то чудом, люди твоего отца доберутся туда раньше тебя… Да ладно, не пугайся! Лешак я или не лешак? В крайнем случае, эхом разлучу их и заморочу по одному!

— А ты что, разве со мной не пойдешь? — снова заплакала княжна

— Ну вот, опять глаза на мокром месте! А ну-ка, где твоя княжеская гордость? — Леший легонько встряхнул девочку за плечи, — нет девочка, мне с тобой никак нельзя! Я и так забыл о своих обязанностях. Да пойми ты, преданная душа, там, за моим лесом, пуща. А в пуще свои хозяева. Негоже мне в чужие владения вторгаться! Да и вредно мне долго с человеком рядом находиться. Я чувствую, что от тепла, которое идет от тебя, постарел лет на сто. Мне уже и играть не хочется, а хочется залезть в дупло и спать. Но ведь нельзя, до зимы еще так далеко!

— Чем же мне отблагодарить тебя лесовичек? Эх, оказаться бы мне снова в замке, в своей комнате! У меня там осталось столько игрушек!

— А ты подари мне дудочку Леля. Она тебе все равно теперь ни к чему. Свое волшебство она уже отдала. А мне будет память о тебе.

— Да, конечно, — девочка чуть помедлила, — возьми, пожалуйста!

— Ух, хороша, — Леший дунул в дудочку несколько раз, издавая беспорядочные звуки, — а я тебе подарю на память веточку еловую. Если станет тебе очень худо, положи веточку между ладоней и дохни на нее, согрей своим теплом. Ты передашь свою беду ветке, а дудочка здесь, у меня, почернеет. Это и будет мне сигналом, что ты в беде! И я помогу тебе, чем смогу. Но я надеюсь, что с тобой ничего страшного не случиться! А веточка будет тебе просто напоминанием обо мне. Что вот, есть на свете такой Леший, с которым ты познакомилась в купальскую ночь. Пойдем, провожу тебя до кротовой норы.

Смотри, когда минуешь поселение древлян и зайдешь в самую пущу, не попади в лапы Пущевику. А за еду не беспокойся, как проголодаешься, положи ветку на землю. Тут же белки принесут тебе ягод и орех, пчелы отведут к меду. А если застанет тебя голод возле поселения людей, то тогда домашние животные позаботятся о твоем пропитании. Ну вот, опять глаза на мокром месте, да иди ты уже, княжна моя дорогая, иначе скоро в моей бороде ни одного черного волоса не останется.

Стих голос девочки. Она ушла по подземному ходу навстречу своей судьбе. Проводив ее, ушел по своим делам и Леший. Тихо в лесу. Он живет своей обычной повседневной жизнью. Если кто из людей и забредет сюда за шишками, да за ягодами, то только для пропитания. Знают они, что если сломаешь из озорства ветку или наберешь грибов или ягод вдвое больше чем нужно, в другой раз лесовик накажет, попрячет все и вернешься ты домой с пустой корзинкой. Но что это я, девочка ушла уже далеко. Еще немного и не догнать уже! Надо поторапливаться. Но, как не хочется покидать этот чудесный лес и спускаться вниз, под землю. Но что поделаешь? Надо!

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Подземный ход. Древляне

В подземный ход ни проникало, ни лучика света. Хорошо еще, что коридор был ровный, без ответвлений. Переставляя в темноте ноги, Владушка уже давно потеряла счет времени. Два раза она делала остановку. Один раз, чтобы поесть, в другой раз ей показалось, что пришло время спать. Но посидев немного на холодном полу подземного хода, девочка решила двигаться вперед. Иногда ход сужался настолько, что Владе приходилось протискиваться ползком, а иногда расширялся так, что мог бы свободно пройти во весь рост самый высокий дружинник ее отца и еще бы осталось место.

Несколько раз ей казалось, что ног коснулось чье-то теплое дыхание, однако, когда девочка начинала шарить вокруг себя, никого рядом не оказывалось. Наконец, когда терпение девочки почти иссякло, и в свои права вступила паника, коридор раздвоился. Впереди, в одном из ответвлений подземного хода, забрезжил свет. Только пройдя по ответвлению несколько метров, Владина обратила внимание на то, что брезживший впереди свет, мало походил на дневной. Влада, как не старалась, не смогла представить, что же может давать такое странный свет. Наконец, когда она приблизилась к свету настолько, что глазам стало больно, то обнаружила, что выхода, впереди, нет. То, что было перед ней, совсем не походило на выход из подземного хода. Перед глазами Влады мерцал свет и отражался на прутьях диковинной решетки.

Свет был настолько ярок и резок, что у Влады после темноты заболели глаза и потекли слезы. Может из-за этого, скользкое и мешковатой существо, копошащее внутри клетки, она сразу разглядеть не смогла. Мешали слезы. Существо несколько минут постояло, к чему-то прислушиваясь, а потом резко повернулось и бросилось вглубь клетки, в темноту. Владина уже совсем собралась развернуться и идти назад к развилке подземного хода, как вдруг остолбенела. Из глубины клетки раздался до боли знакомый голос — голос мамы, а потом из темноты вышла и она сама.

— Владушка, доченька, — то ли простонала, то ли прорыдала женщина, пытаясь дотянуться исхудавшими руками до дочери, — наконец-то ты пришла! Твой отец заточил меня сюда! Я думала, что так и умру, не увидев больше никогда, как на небе всходит Ярило — красное солнышко. Спасительница ты моя! Отвори скорее клетку, выпусти меня наружу!

— Мамочка, да как же мне открыть клетку? — с опаской покосившись на источающие жар прутья, спросила девочка, — Здесь нет ни калитки, ни запора!

— А у этой темницы ключ особый и дверца легко отворяется, надо только знать, как это делается! Твой ключ, дочь моя, всегда при тебе! Приложи свою теплую ладошку к прутьям решетки, и я окажусь на воле.

— Хорошо, мамочка, я сделаю то, что ты просишь! Я, конечно, очень боюсь обжечься, но… — чувствуя, что спасение уже близко, женщина прильнула к прутьям решетки и стала жадно следить за каждым движением девочки.

Влада сделала последний шаг и протянула ладонь к решетке, как вдруг остановилась, неожиданно поймав взгляд женщины, и отпрыгнула назад

— Нет, ты не моя мама! У моей мамы были голубые глаза, а у тебя черные! Ты не моя мама!

— Это тебе показалось! Просто здесь темно, вот и померещилось тебе, кровиночка моя! Ну, открой же клетку! Куда же ты, девочка моя? Вернись!

В смятении бросилась прочь девочка, кляня себя за доверчивость. Как же она могла забыть? Ведь сама видела, как насыпали курган над местом захоронения ее мамочки! Захлебываясь слезами, Влада добежала почти до поворота, как вдруг на что-то налетела и упала. Почти теряя сознание от боли, она услышала повелительный голос отца

— Да не дадут боги тебе ослушаться родителя! Пускай говорит кровь! Вернись и открой клетку! Открой клетку, тебе говорят!

Помимо воли понесли ноги девочку назад к страшному месту

— Открой клетку, — теперь возле решетки стоял отец, и остервенело тряс прутья, — это я велю тебе, твой отец, князь Владетель! Открой, говорят! Надо было скормить тебя свиньям, в тот момент, когда ты родилась! Но твоя негодяйка мать мне этого не дала! Убедила меня, умолила, что ты никогда не встанешь поперек дороги моим сыновьям! Ты, чье имя вероломство, ослушалась меня, не пошла на жертвенный костер! Открой клетку, я тебе приказываю!

Внезапно девочка пришла в себя. Упоминание о жертвенном костре разрушило весь гипнотизм отцовского голоса. Видя, что девочка остановилась и видимо не собирается отворять клетку, отец вдруг замолчал и черты его лица оплыли. Еще миг и тело отца превратилось во что-то несуразное. Это существо… Именно его видела Влада в первый раз сквозь слезы, когда только подошла к клетке.

Именно это существо пыталось сейчас управлять волей девочки.

Видя, что девочка готова повернуть назад, оно остановилось и снова стало к чему-то прислушиваться. Потом, раскачиваясь из стороны в сторону, ушло вглубь клетки и вернулось уже в облике мачехи Анны.

— Драгоценная моя падчерица! — обратилась Анна к девочке, — Твой отец запер меня в этой клетке и требует от меня клятву! — повисла пауза, — Клятву, что буду молчать о том, что он, князь Владетель, заставивший всю Русь окреститься, тайком чтит языческие обряды и поклоняется языческим богам! Если не дам я ему нерушимое слово, не выпустит он меня отсюда! А я не могу стать вероотступницей! Я не могу молчать, и не буду! Владушка, я же спасла тебя! Отплати и ты мне тем же! Открой клетку, освободи меня!

Это перевоплощение, третье по счету, почти не тронуло девочку. Влада догадалась, что когда существо замирает и прислушивается к чему-то, это оно копается в ее, Владиной, памяти и выискивает образы дорогих людей. Голос мачехи Анны звучал, не затрагивая ничего сокровенного. Княжна опять развернулась с твердым намерением уйти, как вдруг услышала драгоценный детский голосок, и все ее разумные мысли сразу как ветром сдуло! Не думая больше ни о чем, бросилась она к клетке. В голове у нее помутилось. Сейчас она понимала только одно, перед ней стоял обожаемый младший братик

— Сестрица, Владушка! Мне здесь так холодно и одиноко! Никто со мной не играет, все обо мне забыли! Даже мама отобрала у меня мою любимую игрушку, дудочку Леля! Мне страшно здесь, а ты ослушалась папу и не пошла со мной, оставив меня в темноте одного! Забери меня отсюда! Сестрица Владушка, я боюсь темноты, выведи меня отсюда!

Ни о чем больше не думая, девочка рванулась к решетке, отделяющей ее от брата. Малыш стоял, цепляясь за прутья решетки. Казалось, что силы его на исходе, еще чуть-чуть, и он упадет на холодный земляной пол. Огромные слезы текли по его впалым щекам, а ручонки тянулись через решетку к девочке.

Вот их руки почти соприкоснулись, и детский пальчик доверчиво лег в ладонь девочки, как вдруг, что-то холодное и влажное коснулось ушибленной при падении ноги Влады. От неожиданности она подскочила, и ее рука выпустила руку малыша. Девочка посмотрела вниз. Там стоял и сопел крот. Когда Леший попросил разрешения воспользоваться подземным ходом, крот дал согласие и даже решил проводить княжну. Когда до выхода из подземелья было уже рукой подать, крот уверенный, что дальше уже Влада дойдет сама, ушел по каким-то своим кротовым делам.

Зрение кротам заменяет слух. Они не слышат звук как таковой, а чувствуют колебания воздуха. Когда детский плач долетел до крота, животное поспешило назад и, как оказалось, вовремя. Как только девочка убедилась, что источник ее испуга всего лишь крот и перевела снова взгляд на клетку, оказалось, что чары, наведенные ранее, спали с ее глаз. И спали насовсем, навсегда. Там, где только что стоял ее дорогой братик, теперь корчилось отвратительное существо. Существо тянуло свои отростки к девочке. Наконец, убедившись, что все его усилия тщетны, оно заговорило.

— Много веков назад Арсаны заточили меня сюда! Да, я зло! Но, и я не заслуживаю такой участи! Я устал жить вечно! Сколько веков прошло, а я все живу! Хочешь знать, что произошло бы после того, как ты открыла клетку? Моя сущность вошла бы в тебя! А мое бедное, измученное бессмертием тело, перестало бы жить! Нашло бы отдых на этом земляном полу!

И что же? Миг, и вот это маленькое, глупое животное, жизнь которого по моим меркам длится меньше мгновения, все мне испортило! Хорошо, пусть и на этот раз воля Арсанов восторжествовала, но и ты, княжна-выродок, особенно не радуйся! — существо глухо, то ли завыло, то ли засмеялось, — Посмотри на свою руку, да не на эту, а на ту, которую коснулся пальчик твоего лжебрата. Ну-ка пошевели рукой! Ну, что ты чувствуешь? Конечно, сейчас ты еще ничего не осознаешь! Ну, ничего! Это только начало! Очень скоро ты на своей шкуре почувствуешь, что сделало с твоей жизнью только одно мое прикосновение! О, скоро, очень скоро, ты все поймешь! Вон смотри, один уже улепетывает, спаситель твой! А теперь уходи! Мне надо оплакать свое поражение!

И существо завыло. Девочку пробрал мороз и у нее начала тут же кружится голова, как только она услышала истинный голос существа. От его воя захватывало дух. Такой тоской и страшной болью звенел он, что девочка подумала, что ее сердце сейчас же остановится, если она не убежит. Однако ноги оказывается уже бежали, выполняя свое нехитрое действие, даже независимо от воли девочки. Еще несколько минут и Владина была уже около лаза, который вел наверх из подземного хода. На этот раз она с легкостью нашла правильный выход, потому что наверху был уже день. Владина простояла около проклятой клетки где-то около шести часов. Хорошо, что на улице было лето и светало рано. Если бы так светло было несколько часов назад, она бы внимание не обратила на необычный свет, который вел из второго подземного рукава. Выкарабкавшись из лаза, который был узок даже ей, Влада упала в траву прямо возле выхода. Выход находился почти в центре небольшого поля, которое, судя по всему, было выработано и давно заброшено. Довольно далеко стояла небольшая деревушка, на дворов пять, не больше.

А за деревней был лес. Правда, даже отсюда было видно, что деревья в этом лесу были более мощные и величавые, чем поросль в том веселом лесу, где девочка познакомилась с Лешим. Было раннее утро, и природа вокруг Влады только просыпалась. Лежа в траве, Владушка машинально сорвала, еще мокрый от росы, яркий полевой цветочек. Она поднесла его к носу, чтобы вдоволь насладиться его чудесным запахом, но ее нос вдохнул только запах разложения и тлена. Запах был незнакомый, но довольно мерзкий. Вскочив, Влада с удивлением уставилась на то, что лежало у нее в руке и тут же с отвращением отбросила. Цветок, который только что был ярким и полным жизни, вдруг превратился в какую-то гниль и слизь. Заставив себя успокоиться, Владина огляделась. Вокруг было много цветов, похожих на тот, который только что побывал у нее в руках. Вдохнув поглубже, девочка стала рвать цветы один за другим, но с ними происходило то же, что случилось с первым цветком. Цветы гибли. Отряхнув руки от гнили, Влада в отчаянье огляделась, подумав:

«Что за жуткие вещи происходят на этом поле?»

Она в первый раз посмотрела более внимательно на свою руку, которой касался пальчик лжебрата и вспомнила, что говорило ей мерзкое существо. В последние несколько минут у нее просто не было времени задуматься над его словами. Что же оно там говорило о ней и ее руке? Что-то о людях и животных, которые теперь не очень-то будут жаловать ее, княжескую дочь. Девочка поднесла руку ближе к лицу: рука, как рука, вроде все нормально! Посмотрев вокруг, она снова скосила глаза к руке. Вот тут-то все и стало видно. Руку окружало темное облако.

Это было черное, прозрачное марево, наподобие того, что окружало существо из подземелья. Таким оно было, когда девочка первый раз увидела его. Облако состояло из микроскопических звездочек. Звездочки не закрывали руку, рука была отлично видна сквозь крошечные звездные лучи, источавшие черно-туманный свет. Больше никаких изменений Владина не заметила. От бессилия и обиды у нее на глазах выступили слезы. Но почему все эти несчастья происходят с ней, Владушкой? Что она сделала такого, что все ополчились против нее? Ответа не было.

Пусто было на заброшенном поле, никто не спешил успокоить девочку, и поэтому, поплакав немного, она и сама не заметила, как успокоилась. Влада была еще ребенком, а дети не могут долго печалиться. Слезы детей, как летний дождик, который тут же испаряется, стоит только ему на смену придти солнышку. Такой вот характер был и у нашей героини. Как только она обнаружила, что ее правая рука, в отличии от левой, ведет себя вполне обычно и не пытается из живого сделать мертвое, она тут же перестала думать о плохом. Волновало ее лишь одно, долетела ли весть о побеге до поселения Древлян, перед которым она сейчас находилась. И если никто ничего не знает, то, дадут ли ей там поесть, и приютят ли на ночь?

Дождавшись сумерек, Влада пошла через поле к поселению. Поле при ближайшем рассмотрении оказалось не таким уж и маленьким. К первому дому девочка подошла, когда уже совсем стемнело. Страшно было Владушке, она вздрагивала от каждого шороха, казалось ей, что ее уже подстерегают дружинники отца. Сделав несколько шагов к дому, она тут же попятилась. Пока она думает, войти ли ей в дом или обойти поселок стороной, давайте разглядим поселение древлян поближе. Проход, по которому девочка крадучись вошла в поселок, на ночь закрывался.

Со всех сторон он был обнесен земляным валом, на котором стоял частокол для защиты от врагов и диких зверей. Первое впечатление не обмануло княжну, в поселке было ровно пять домов. Располагался он на берегу реки.

Решив, что без помощи людей ей все-таки не обойтись, княжна зашла в первый же дом, который стоял у нее на пути. Зайдем же и мы за ней. Это была небольшая полуземлянка с полом на метр полтора ниже уровня земли, с деревянным стенами, крышей, обмазанной глиной, которая почти касалась скатами земли. Внутри была глиняная печь, топящаяся зимой по-черному, без дымохода.

Больше девочка ничего не успела разглядеть, потому что из-за печки вышла старушка. Старушка, как старушка, маленькая, сухонькая, но как только старая женщина подняла на девочку глаза, стало ясно, что все не так просто. Не была бабушка просто обыкновенной старушкой. Вглядевшись в лицо бабушки, Владина с удивлением увидела, что у старушки не одно лицо, как у всех обычных людей, а три. Одно лицо было реальным, а два других — призрачные.

Лица мерцали, растворялись и вновь появлялись, накладываясь друг на друга. Три лица были у бабушки-это старушки, молодой женщины и девочки. Это были лица ее памяти, такой бабушка запомнила себя. Тряхнув головой, Влада попыталась изгнать странные видения. Это помогло. Моргнув несколько раз, она увидела лишь лицо доброй старушки, глядящей на нее с удивлением и состраданием. Убедившись, что девочка сбита с толку и не может ничего сказать, старушка спросила:

— Что с тобой дитя? Почему ты так на меня смотришь? Аль встречались мы где? Да, я что-то не припомню. Кажись, всех я в нашем поселении знаю, да и в соседнем, что за поворотом реки, тоже. А тебе не помню! А может ты пришлая?

— Пришлая, — вздохнув, подтвердила Влада

— Ох, плохо быть старой! Раньше я давно бы об этом уже догадалась и не донимала бы тебя вопросами! Ты же бедняжка еле стоишь! И изголодалась верно!? Вон, сквозь прореху в сарафане, ребра проглядывают! Э, да ты сейчас упадешь, побледнела-то как! Ну-ка, садись сюда на лавку, к окну! А я пока на стол соберу! Так откуда ты дитя, и как тебя зовут? Я то, Анкифа!

Такая доброта и забота сквозили в голосе Анкифы, что девочке вдруг захотелось рассказать старушке все, что с ней произошло за последние несколько дней. Рассказать о жестоком отце, о погоне, об игруне лешем и о зле, затаившимся под землей. Девочка набрала побольше воздуха, открыла было, рот и.…И не смогла сказать ни слова. Голосовые связки не желали ей повиноваться.

Анкифа покачала головой.

— Как же ты устала! Ладно, не говори ничего. Потом расскажешь. Да не косись с таким страхом в окно, никто сюда не придет! Одна я живу. Муж помер давно, а сына в прошлом году на охоте медведь задрал, — бабушка Анкифа смахнула слезу, — нет, соседи меня не забывают, навещают часто, да подружки еще у меня остались, такие же теперь развалины, как я!

— Ну, все, садись к столу, — подав на стол несколько горшков с едой, бабушка села напротив Влады и покачала головой, увидев, что девочка за несколько секунд опустошила один горшочек с едой и сразу же принялась за второй, — да, ты не торопись, эти горшочки лишь присказки, а настоящие сказочки допревают в печи! Хватит тебе еды и на сегодня и на завтра, сразу много не ешь! Плохо станет. Вот так, понемножечку!