Бесплатный фрагмент - Армия. Призыв. Учебка

Вступление

Поскольку я написал, что призыв избавил меня от неприятных заданий на работе, я не мог не вспомнить о прохождении службы в ее рядах. И я решил написать рассказ о своей службе в рядах вооруженных Союза.

Поскольку я был призван после окончания вечернего отделения геологического факультета МГУ, мне, к этому времени, «стукнуло» 25 и, побывав уже в нескольких геологических экспедициях на Колыме и, будучи не юнцом, а взрослым парнем, я отнесся к призыву, как к очередному приключению. Тем более, что перед моим призывом вышел указ о новом сроке в 1 год для призывников, окончивших ВУЗы, в которых не было военной кафедры. А по окончанию службы — присвоения офицерского звания «лейтенант». Интересно, что после прохождения мною службы, этот приказ был отменен. Так что мне повезло вовремя родиться!

Сейчас, оглядываясь на прошлое, я бы назвал службу как ряд нелепых… как бы это помягче сказать… курьезов, что ли.

Призыв. Дорога…

Начну с того, что по прибытию в военкомат, нашу группу пришедших отвезли на приемный пункт непонятно куда, где во дворе за высоким забором собралось человек 200—300 призывников. Жить и ночевать определили в здании, видимо, бывшей школы, где была столовая и большие комнаты с деревянными широкими лавками для ночлега. Ни матрасов, ни одеял не было. Так что приходилось всю ночь ворочаться на этом жестком ложе. Кормили нас из алюминиевых мисок с алюминиевыми ложками какой-то жидкой баландой из тушеной капусты с перловкой, а каша была тоже перловая. До сих пор помню мерзостное ощущение от этой алюминиевой посуды и ложек, а перловку или квашеную кислую тушеную капусту вообще на дух не переносил.

Каждый день приезжали «покупатели» — военные из различных частей Союза и отбирали из списков тех, кто им подходил по специальности. Кто-то, таким образом, уезжал, кто-то прибывал с новой партией призывников, но определилась некая группа, которую никак не разбирали. В такой группе находился и я. Покидать расположение призывного пункта было запрещено, но, кто поумнее и посмелее, перемахивал вечером через забор и сбегал на ночь домой. Утром они возвращались. А я, воспитанный в глупой серьезности происходящего, не решался на это, хотя переночевать дома на мягкой софе, да еще и с молодой женой было бы куда приятнее.

Так мы провели в ожидании минимум неделю… Собралась наша группа из таких невостребованных десятка два. Был даже один водолаз, уж его-то почему не брали, непонятно… Но вот, собрав всех скопом, нас выдернули из призывного пункта и погрузили в железнодорожные плацкартные вагоны. Поезд тронулся и колеса застучали… Я, будучи поопытнее молодняка, сразу забрался на верхнюю койку, где можно было рассматривать унылые пейзажи за окном и дремать, когда захочется, а не сидеть впритирку на нижних полках.

Покидать вагоны было запрещено. Двери были заперты. Состав, бывало, подолгу стоял на полустанках, пропуская встречные и попутные пассажирские и грузовые составы. Кормили нас из полевой кухни, куда за едой на всех бегали выделяемые сержантом наряды. Еда была тоже простецкая. Сержанты, сопровождающие нас, прошлись по вагону и собрали с каждого по рублю-полтора якобы на домино и шашки. И мы, по неопытности, сдали. А кто поумнее, сказали, что денег нет и от них отстали. Шашки, шахматы и домино были, оказывается, полжены нам, карты запрещены. Сержанты пустили собранные деньги на выпивку, а из наших «умельцев» некоторые умудрялись на стоянке вылезти из окна и сбегать в ближайший магазин… Так что часть вагона была постоянно «навеселе».

Куда нас везут, нам не сообщали — военная тайна! Дело было в ноябре, но поскольку холоднее не становилось, мы поняли, что везут куда-то на юг. Деньги у призывников потихоньку кончались и тогда они стали продавать верхнюю одежду. На остановках под окнами вагонов вечно бродили какие-то мужики… И я тоже продал за 3 рубля свое осеннее полупальто, поскольку не было смысла возвращать его домой в Москву, как нам было обещано.

Но, наконец, нас выгрузили из вагонов и повезли в расположение части. Был поздний вечер, потихоньку стемнело, а нас построили на плацу и поскольку, видимо, не ожидали нашего приезда, продержали не нем часа два-три. Видимо, что-то не было подготовлено. Наконец всех отправили в баню и, забрав гражданскую одежду, выдали обмундирование…

Учебка

Утром нас подняли, выгнали «топлес» на зарядку, затем «взводам туалет и оправиться», умывание и завтрак.

Я заметил, что за забором стоит отдельно станция РЛС с большой антенной, а на заборе большой красный плакат «Наша часть первая засекла самолет-разведчик Пауэрса!» Было чем гордиться!

После помывки, выдали сразу нижнее белье, портянки, кирзовые сапоги, шапку-ушанку, повседневную солдатскую форму и ремень из кожезаменителя с пряжкой — всю остальную: парадную и рабочую, фуражку, ботинки на шнурках какого-то нелепого фасона, наверное еще довоенного года выпуска и шинель, получили позже. Знаки различия — погоны и петлицы пришивали сами, для прокалывания дырочек для металлической фурнитуры использовали вместо иголок иглы местного кустарника. Вместо гуталина, который выдавали редко, выдавали ваксу, которая пропитывала сапоги насквозь и пачкала портянки.

Затем прибывших стали распределять по специальностям. Оказалось, что это «Учебка» — учебная часть, готовящая специалистов ПВО ракетных частей. Расположена она в небольшом городке Куляб под Душанбе. Срок обучения — 6 месяцев. Специальности — радио-техники и стартовики.

Поселили нас в одной из казарм — переделанных из бывших конюшен конницы Буденного. Это были вытянутые одноэтажные здания, разделенные на две части каждая и прихожей внутри, в которой стояло знамя за стеклом и тумбочка дня дневального с телефоном. На стене висел плакат-расписание с подробным временем подъема, зарядки, завтрака, дневных и вечерних занятий, обеда, ужина, личного времени и отбоя. В помещениях для состава стояли кровати в два яруса с проходом между ними и небольшими проходами у стен. При входе вдоль торцовой стены стояла деревянная вешалка для шинелей и головных уборов, а за ней деревянная же конструкция для винтовок.

Отопление было печное от печек, оставшихся тоже от времен Буденного: высоких — под потолок и округлых. Топили, как я потом убедился, скудно и дрянным углем. Я подмерзал и вскоре попросил домашних прислать мне какой-нибудь тоненький свитер, что они и сделали. Надевал я его так, чтобы не видел сержант, под нижнее белье — этакие белые свободные рубаха и порты, которые мне очень нравились. В летний период зимнее белье меняли на летнее — майку и трусы. Меняли белье каждую неделю после помывке в бане. Своей бани не было и мы строем, полотенцами под мышкой, ходили в город.

Из разговора с руководящими нами сержантами я понял, что элитная специальность — это стартовики и мне захотелось попасть именно туда, а учить морзянку в радио-технических совсем не хотелось, надоела эта учеба уже до чертовой матери. И, когда майор, к которому нас вызывали по списку прибывших и распределяющий нас по подразделениям, спросил, смогу ли я несколько раз подтянуться на турнике, я ответил, что «могу». Посмотрев на меня внимательней, он спросил:

— А «выжим силой» сделаешь?

— Сделаю.

— А «подъем переворотом»?

— Сделаю.

Он сделал какую-то запись в списке и вызвал следующего.

Так я попал в стартовое подразделение. Наше дело заключалось в принятии машины с двухступенчатой ракетой «земля-воздух» и перегрузку ракеты на стартовую установку, расположенную в открытом бетонированном окопе…