Бесплатный фрагмент - Арканум

Пролог

На западе от материка Ирдиес, на стыке трех морей, Веилхен, Арет и Илиова, зиждилось, именуемое в давние времена, как республика Хикари, миротворное государство, склонное к изучению искусства и духовенства. Народ той страны с самых зачатков смог занять свое место на островах, где и располагались в течение всех последующих эр. Тамошние люди всегда предпочитали решать проблемы дипломатично, но излишне поэтично, по причине развития, захлестывающего горячую молодежь, фольклора и прозы высокого слога. Островитяне предпочитали свободу жизни и слова, отчего люди и полюбили изрекать все на листе, вкладываясь душой и сердцем, передавая переживания соотечественникам. Власти от этого легче было понять желания своего люда, они во все века старались говорить на одном языке. Помимо вольности духовной, республиканцы обожали одежды, что не сковывали движений. Расписные платья с тканью до земли, золотом пошитые плащи, дивные кафтаны и легкие, не тяготящие шею, подвески, вдобавок, женщины всегда считали красивым — носить венки из лепестков деревьев или кустарников, чаще всего, это были листья золотистой липы, распространенной на островах западного народа. Так как большую часть истории государство жило в мире, то возбужденный народ, вдохновленный собственным творчеством, старался восславить свой род в легендах, продвинув цивилизацию ввысь. Тем самым, развивалась культура не по годам, а многие семьи заняли центральное место в жизни всего государства, позже их прозовут патрициями. Уже ко второй эре на островах, что были успешно заселены, процветало величие Хикарийской Республики. Старинная архитектура представляла собой деревянные расписанные узорчатые дома, с каркасами из деревянных столбов и изогнутые причудливым типом крышами. Среди хикарийцев излюбленным делом было писать картины. Сотни тысяч изображений красочных пейзажей, лиловых закатов и золотистых крон деревьев. Любовь к вольности, как и ко всему прочему, выражалась в просторных участках, где жил народ. Дома редко были ограждены стенами, но строились на приличном расстоянии друг от друга, заполняя его парками, белокаменными скульптурами, садами или просто цветниками. «Красота дома отражает высоту души» — именно так говорили хикарийские мудрецы. Особенной изюминкой народа стали величественные храмы, окруженные мраморными колоннами с расписными рельефными фронтонами, на которых изображались описанные в легендах сказания и еще свежие героические поступки из прошлого. Храмы эти возведенные в честь света, чистого и непокорного, олицетворяли представления народа о нем. Именно свету поклонялись республиканцы, считая, что путь, указанный им единственно верный. И на то были причины, ведь по приданиям именно благодаря свету родилась их царственная страна.

Одаренные светом личности, за героическое спасение жизней миллионов людей, после многолетнего заточения в темном царстве, трое Победоносцев взяли на себя бремя хранителей и правителей будущего единого народа. Еще задолго до появления республики, Дочь Света, та, кто создала жизнь на планете, была заточена в темнице, в глубине всепожирающего сердца этого космического тела. Но после того, как планета, позже именуемая Альзамерой, поглотила чистейшую проповедницу звезды, что тянулась лучами сквозь атмосферу, то погрузилась в исцеляющий сон, и не заметила, как на ее камнях зародилась первобытная жизнь из пыльцы, посыпавшейся с волос Дочери Света. И вот, когда из-за неизвестных ныне событий произошло сильнейшее землетрясение, пробудившее дремавшую тьму, все существа повторили судьбу прародительницы. Но там, в потемках, они не сдались и сообща с Дочерью Света выбрались, усыпив совместным другом величайшую угрозу. Планета уснула вновь, а разумные существа выбрались в мир, который сильно изменился за время их отсутствия. Произошли катаклизмы, поменявшие рельеф, и никаких следов былого развития не осталось. Тогда было принято решение — разделиться на множество народов и разойтись каждый своим путем, а в награду за помощь Дочь Света даровала своим детям частичку своей оставшейся силы. Она обратилась к особо отличившимся в битве, наказала каждому из них вести свой народ, разделив всех людей. Отдав весь свой свет, создательница исчезла, и никогда больше не являлась в мир.

Именно так будущий островной народ возглавили три брата: Тарро — смелейший герой, не знающий равных в чести, Хикари — бесконечно мудрый и ответственный, готовый вести за собой весь народ, самый старший из братьев, Кураяма — умный и целеустремленный, способный принимать даже самые сложные решения.

Под их четким руководством, в тридцать пятом году первой эры была основана Таррийская Империя, названная в честь погибшего незадолго до этого в бою Бесстрашного Тарро, отдавшего жизнь, защищая один из первых городов цивилизации, Дорундо, от оборотней.

В дальнейшем политика идет на расширение границ и укреплении территорий. Спустя двадцать пять лет, остров Данмерион, располагающийся на востоке от всех островов, приобрёл статус самостоятельного государства. Так появилась Данмерия, которая, спустя годы, присоединится к образовавшейся Империи Аэтернум. Произойдет это в третьей эре девяносто четвертого года, еще совсем не скоро.

Нынешние территории, основанные тремя братьями, именуются как Империя Аэтернум, ныне, по официальному законодательству, ей руководит триумвират, но двое из его правителей скончаются от старости, а не по годам подозрительно крепкая и молодая императрица уверенно удержит трон в своих руках.

К несчастью, озаренные, как их прозвали в народе, также перестали существовать, как единое целое. Последний их союз развалился на стыке первой и второй эры, именно события распада единого правительства под их началом ознаменовал пришествие второй эры. События тех лет остаются предметом споров и по сей день. Смерть Хикари и побег Кураямы сменили взгляды тогдашнего государства Таррийского. На момент императорской власти, спустя много веков, люди вынуждены контролировать темную энергию, изливающуюся, возможно, со всей планеты. Тяжкий груз, возложенный на жителей островов, которые будучи в эпицентре взрывной волны, пропитанной тьмой, оказались вынуждены найти в себе силы усмирить нахлынувший смрад мрака. Так зародилась новая вера, отныне островитяне держали баланс между светом и тьмой, чтобы не повторить ошибок прошлого. Но что же именно произошло? Эксперименты Кураямы в его темном храме или есть иные причины?

Прошли годы и века, мир вступил в новую, шестую эру, государство Аэтернум активно практикует темную и светлую магию, совершенствуя свои знания день ото дня. Три основных острова, каждым из которых управляет свой консул под предводительством трех императоров, каждый из этих островов занимает свою нишу в развитии государства. Второй по крупности — Данмерион исследует инженерию и оснащает империю вооружением. В центре острова расположилась горная гряда, замыкающаяся самым крупным горным массивом — спящим вулканом Цинистирем.

Исторически, Аэтернумцы очень интеллигентный и начитанный народ, в империи нет ярко выраженной неприязни между разными слоями населения, впрочем, феодалы не редко одаривают простых обывателей землей в обмен на наемный труд. Потомки озаренных довольно трудолюбивы и с головой отдаются в работу, стараясь выполнить ее в лучшем виде. Об уровне отдачи говорит аккуратность при строительстве зданий и внимание к деталям в архитектуре. Также, сохранившиеся в лучшем виде, даже после катаклизмов старинные дома стояли с первой эпохи. Они были практически разрушены, но каждый раз восстанавливались. Аэтернумцы восхваляли свое прошлое, отдавая ему честь, сохраняя памятники и монументы, исписывая стены фресками в храмах и просто храня оставшиеся книги ушедших эпох в своих скрипториях.

Конкретно Данмерионцы по своей природе чуть более скованные, чем их народ на соседних островах, возможно, связано это с долговременным существованием Данмерии и некого отстранения от культуры и быта остального народа. Единственное, что оставалось неизменным — влияние писателей и ораторов на взгляды народа. Это, отчасти, также внесло свою лепту. Гораздо более гористая местность с, отчасти, пугающими обрывами, что кончались остроконечными шипастыми глыбами. Кругом, даже на горах, росли хвойные породы, всячески извивая корнями, стараясь пролезть меж камней. Привычные для всего остального Аэтернума деревья с пышными кронами из драгоценного блестящего блаженного цвета листвы и толстыми стволами встречаются, из всей территории Данмериса, лишь на островах Бури, что к юго-западу от Данмериона, на них же расположилась данмерионская столица — Деус-Мора.

Когда-то давным-давно Аэтернумцы встретились с необычными жителями предгорных лесов Суппиритума, одного из главных островов, который раньше называли Хиосу, именно в честь той неожиданной встречи. Разведчики искали горные источники и какого было их удивление, когда они набрели на грот, укрытый поверх толстым слоем почвы, откуда росли сосновые деревья, а внутри чутко дремали удивительно больших размеров ящеры с перепончатыми крыльями и шипастыми спинами. Существ прозвали драконами, что на драконьем слышится, как Хиосуру.

Аэтернумцы прониклись встречей настолько сильно, что стали называть города, острова и прочее на драконьем языке. Есть даже легенда, что свои имена три великих брата-правителя получили от драконов, а прежние их имена никто не знал.

Люди завели с драконами тесный контакт, который со временем перерос в крепкую дружбу. Драконы оказались очень мудры и многословны, они делились секретами здешних краев и иногда нашептывали о землях далеко за морями. Хиосуру могли спокойно летать над землями Аэтернума, а местные жители в обмен на полученные знания раз в год устраивали шествие по главным улицам своих городов. Люди, наряжались в платья и костюмы, походящими на драконьи окрасы, и провозили тележки с фейерверком, запуская его красочные взрывы так высоко в небеса, чтобы Хиосуру видели их с самых далеких уголков лесов и гор. Теперь, многие жители Аэтернума иногда даже берут детенышей Хиосуру к себе на попечение, пока те не вырастают и не покидают дом, а если хозяин погибает раньше времени, то такая же учесть постигает и дракона. Никто не знает, с чем именно это связано.

Впрочем, Аэтернум не единственная держава, о которой стоит рассказать, ведь, как завещали драконы, за морем Арет лежит холодная земля, где разворачивалась совсем иная история.

Глава I
Лицо предателя

«То истинно, что менее явственно».

— По завещанию одного из Таррийских военачальников, под конец первой эры снизошло на территорию империи нашей ужасное событие, когда легендарный Кураяма «предал» наш народ. Удивительно, что о тех не очень далеких временах сохранилось настолько мало подробной информации, которую мы вынуждены собирать по крупицам из сохранившихся текстов. Многие предполагают, что отсутствие большого пласта информации связанно с несколькими моментами в истории. Первый датируется сотым годом, как раз во времена, когда всплеск темной энергии поглотил всю страну, задев, возможно, некоторую часть нашей планеты. Другим моментом считается случай, что произошел в девяностые годы третьей эры. Распространение эпидемии по всей Аэтернумской Империи. Во время этих периодов погибло много писцов, и потеряно много рукописей, — Рассказывал Блуждающий Историк.

— То есть ты заливаешь нам о том, что Кураяма действительно существовал? Да нас этими сказками в детстве пугали перед сном. — Рассмеялся пьяный селянин, вытирая рукавом пивную пену вокруг рта.

Его заразительный смех подхватился всей таверной.

— Да, это все очевидные научные данные, а не сказки, какое неуважение. — Историк сморщил лоб и поправил съехавшие на нос очки.

— Ты не историк, а сказочник, не может человеческая душа выдержать столько тьмы, чтобы испустить ее во все уголки мира, как это сделал Кураяма. — Подавившись сигаретным дымом, что витал по помещению, возразил очередной пьяница.

Историк не выдержал и встрепенулся, ударив кулаком по столу:

— Что за нелепые утверждения! Я столько лет изучаю эту сферу, и какие-то невежи швыряют меня лицом в грязь! Я этого не потерплю! — После своих громких и уверенный слов он встал и гордо выскочил из таверны.

После его ухода поднялся невыносим хохот, сперва могло показаться, что это не люди, а гиены.

У барной стойки сидело трое слегка полноватых мужиков, горюющих кто о чем. К ним подошла хозяйка таверны, длинноволосая девушка зрелого возраста в весьма откровенном платье с корсетом:

— Ну что, еще по одной, господа?

— Наливай, чего уж сдерживаться. — Пробормотал один, остальные синхронно согласились.

— А вообще, что вы об этом всем думаете? Ну, О Кураяме и всей этой чепухе — Спросила девушка.

— Нам всем с детства жрецы света втирали, как в миленьких, что «невозможно столь сильное слияние человека с силами злыми», так ведь, Капулус? — Процитировал полноватый мужик.

— Верно говоришь, Бракл, с ранних лет семья отправила меня на обучение в Эйдемский храм на десять лет, все эти годы меня только и учили подобному. Когда я стал более сознательным, то от столь сильного убеждения стал сомневаться в его истинности. Но какой смысл делать из истории обычный миф? — Глотнув очередную порцию пива задумчиво произнес Капулус.

В этот момент дверь в таверну со скрипом отворилась, и внутрь вошел мужчина с насквозь промокшей одеждой.

Капулус, сдерживая отрыжку, повернулся к нему:

— Там настолько сильный ливень? На тебе сухого места нет!

— Нет, на небе ни облачка, обычная погода в этом месяце, к счастью, обильные дожди начнутся только к следующему. — С легкой отдышкой убедительно ответил незнакомец.

— Тогда в какой это водоем тебя угораздило занырнуть в одежде? — Рассмеялся Бракл.

Незнакомец ничего не ответил, подошел к стойке и плюхнулся на стул, чавкая мокрыми ботинками о деревянный пол.

Он посмотрел на хозяйку и жестом руки позвал ее к себе, осмотрел взглядом с бедер до глаз, на его лице всплыла легкая улыбка:

— Принесешь мне водички?

Девушка, не сдерживая смеха поинтересовалась:

— А по тебе не скажешь, что особо нуждающийся.

Незнакомец провел ладонью по своему плечу и саркастично ответил:

— Соленой водой не насладишься. Но я тут именно за этим. — Незнакомец протянул руку девушке — Меня зовут Авитус.

— Я Ния. А ты родом с Данмериона, верно? — Ния нежно улыбнулась, прикусив нижнюю губу.

— Так и есть, Ния, но я тут по двум причинам, за тем, чтобы прополоскать горло и за тобой. — Сказал Авитус, протянув руку к стакану.

— И что же человеку с такого прекрасного острова нужно от обычной селянки с Патрониса?

— Я ищу человека по имени Фендельс Гендольсон, мой источник сообщает, что он прибывал в этом городе около месяца тому назад. — Авитус протянул вырванный откуда-то листок с наштрихованным изображением лица человека.

— Слушай, Данмерионец, а я его помню, он тут был, но я тогда отошла за выпивкой, вместо меня стоял мой заместитель, он с ним и беседовал, когда я вернулась. — Прошептала Ния, закручивая локон волос на палец.

— Где твой заместитель сейчас?

— Экия сегодня приболел и остался дома, живет он слева по улице, почти у самого порта, двухэтажный белый дом с поросшей плющом стеной, ты его не пропустишь.

— Ты мне очень помогла, я этого не забуду, миледи. — Авитус бросил стакан и приготовился сорваться со стула.

— Неужели? Видимо ты получил все, за чем пришел. — Ния состроила обидчивую гримасу, стараясь замаскировать ее под эмоцию радости.

Авитус почувствовал негодование в воздухе, это оказался очень резкий и колющий запах, который так сильно выделялся среди остальных.

— Ты любишь жизнь, Ния? — Загадочно поинтересовался Авитус.

— Я… Конечно. — Растерялась девушка.

Авитус хитро улыбнулся и спешно выбежал из таверны, захлопнув дверь.

Глава II
Инструмент

«Парень из Патрониса указал мне на то, что Фендельс Гендольсон собирался отбыть на родину, обратно в Лунервейн, на остров Волчьей Паствы. Я не знаю точно, где он проживает, но смогу выяснить это на месте. Спустя два дня я отправился из города, чтобы исследовать окрестности. Я не собирался лезть в ту злосчастную пещеру впредь, куда забрел при первом посещении, лишь осмотрю округу для составления общей картины. В итоге, за последнее время я побывал на острове Окамирион целых три раза. Слишком много чести для столь темного места. Но я должен узнать все ответы, нельзя просто закрыть глаза, еще чуть-чуть и это сожрет меня изнутри. Сейчас я нахожусь к западу от Патрониса, разбил лагерь в здешних лесах. Надеюсь, что мои поиски вскоре дадут ответы, а не еще больше вопросов.

Второй день месяца танца света. Авитус Кассарий».

«Кажется, что я просидел тут уже довольно много, еще одна бессонная ночь. Скоро взойдет солнце, нужно сворачиваться и продолжать путь» — думал Авитус, поглядывая на восток.

Он приподнялся и бросил горстку земли в костер, чтобы потушить его. Очухался слабый ветерок, на деревьях зашелестели листья. Месяц танца света был последним перед наступлением первых холодов, поэтому погода начинала постепенно сообщать об этом время от времени, хоть в Аэтернуме и всего два месяца могут считаться относительно холодными, так как рядом протекает теплое течение. Здешние земли, в основном, поросли широколиственными деревьями, но ближе к востоку чаще встречаются хвойные представители, такие как подокарп, ель, криптомерия. Но на протяжении всей территории многие широколиственные деревья имели переливной бронзовый и золотистый оттенок листьев, носили их в течение всего года, кроме самых холодных периодов, когда деревья осыпались и впадали в спячку. Такой окрас листвы придавал некую атмосферу доброй волшебной сказки, заставляя забыть о существовании даже самых отрицательных моментов своей жизни до тех пор, пока не перестанешь витать в облаках от увиденного.

Очень часто во время месяца танца света на острова наступает кучный туман, ограничивая видимость так, будто горизонт вовсе переставал существовать.

Сквозь шумы природы пробивалось щебетание птиц. Авитусу показалось, что звучало оно довольно угрожающей, отчего ему делалось слегка неуютно. Возможно, на этом острове все оставляло у него такое ощущение.

Поразмыслив еще немного, Авитус начал собираться в путь. По прошествии некоторого времени он обратил внимание на странный запах, что доносил ветер, кажется, что он имел магическую природу, но в то же время успокаивал, напоминая о чем-то приятном и теплом, хотя, если принюхаться еще лучше, то становиться различим запах, который бы насторожил данмерионца, но он его не услышал. Данмерионца это сильно смутило, Авитус не был чуток к обыкновенной магии первостихий, но этот аромат имел более явную природу.

— Выходи, я чувствую твой запах, знаю, что ты не опасен. — Авитус точно не знал пола существа, что устрашило его, ведь обычно это становилось ясно сразу, женщины имеют отличительный аромат, куда приятнее мужского.

В кустах раздался треск веток, а потом последовала тишина.

— Неужели ты думаешь, что мне показалось? Мои чувства меня не обманывают, в последнее время особенно. — Авитус повернулся к кустам, от которых издавался шум.

Немного потянув время, из листвы, наконец, выступил силуэт лисы.

— Ты же не обычный зверь, я знаю это. Кто же тогда?

Лиса сверкнула своими глазами, будто чистыми изумрудами, выставила свой пышный рыжий хвост и приподняла переднюю лапку.

Авитус подступил поближе и склонился на расстоянии вытянутой руки от нее.

— Кицунэ. Я прочитал слишком много текстов об оборотнях и магических тварях, поэтому можешь не прикидываться немой. — Сказал Авитус слегка дерзким тоном.

Лисица повертела хвостом, а затем игриво глянула прямо на Авитуса. Тот почувствовал легкое головокружение и слабость в ногах, чуть было не потерял равновесие.

В его голове раздался тонкий женский голос с очень выразительным и складным тоном:

«Вы многое знаете о моем виде, данмерионец, это похвально, а еще очень сильно заинтриговало меня. О… Теперь я вижу, к чему вам столь обширные познания в данной науке. Мне, право, жаль, что так случилось, но вам нужно подспорье, я его могу оказать».

Авитус поймал баланс в своем теле и уже крепко держался на земле. Он не был сильно удивлен случившимся, но своим выражением лица не управлял, выявив явный испуг.

— Этот альтруизм очень вдохновляет, но что ты можешь мне сделать и зачем тебе это? — Авитус немного поразмыслил, и по его лицу стало понятно, что в ответе он больше не нуждался.

«Вы же читали о тех, что подобен мне, знаете, что мы можем. Одна я тут лишь потому, что сама так хочу, на территории этого острова почти не осталось родных мне по крови, а уплыть я не в состоянии сама.» — Вновь прозвучал голос в голове.

— Но ведь ты можешь оборачиваться человеком, уплыла бы на судне, да на большую землю… или хотя бы на главные острова, там полно лесов под стать тебе.

Кицунэ опустила голову, на этот раз ее голос в голове звучал дрожащим: «Н-нет, я так не могу».

Авитус ощутил исходящий от нее страх, но решил не обмолвливаться об этом, но потом вспомнил, что лиса сидит у него в голове.

— Не волнуйтесь, я могу перестать, кажется, что вас не очень приятно, но позвольте нанести последний штрих. — Произнесла кицунэ, но уже не в мыслях Авитуса.

Внезапно данмерионец почувствовал такую легкость на душе, будто не было позади многих бессонных ночей и трудных рабочих дней, выматывающих до изнеможения. Авитус вздохнул с легкостью свежий лесной воздух, на лице проскользнула нотка умиротворения.

— Как ты это сделала? — спросил Аэтернумец. — Это просто… замечательно.

— Вы, правда, очень хорошо держались, я редко за свою долгую жизнь встречала подобных по воле людей. Изначально я сомневалась, но кажется, что там не будет лишним мое присутствие. Не волнуйтесь, со мной вы будите в безопасности. — Убедила кицунэ.

— Может, ты и будешь полезна в моих странствиях, я знаю, что кицунэ мудры, уж точно мудрее каждого из людей, твои знания будут ценным ресурсом, зря я отрекался. — Заинтересовался Авитус. — Мое имя ты, скорее всего знаешь, а насчет тебя…

— Конечно, где же мои манеры, столько лет прошло с моего последнего контакта, я уже и забыла, как вести диалог, прошу простить мне мою растерянность. Меня назвали Лиссандрой, можете просто Лисс, если лень язык ломать лишний раз.

— В таком случае можно и на «ты» … — недоговорив до конца, Авитус задумался о том, что лисица может следить за ходом его мыслей в любой момент. От этого стало довольно жутко и непривычно одновременно. — Выходит, что ты побывала в моем сознании?

Лиссандра отвернула морду в сторону, выразив смущение:

— Кажется, нам надо идти, солнце уже всходит.

Авитус одобрительно кивнул и кинулся закончить сбор вещей. Спонтанное решение принять попутчика было крайне необычно, словно мысль о такой компании ему внедрили намеренно. До этого данмерионец странствовал по островам совсем один. Когда он завершил работу, то обернулся в сторону Лисс, но был слегка ошеломлен.

Вместо рыженькой лисицы перед ним уже стояла прекрасная розовощекая девушка с длинными завитыми рыжими волосами и насыщенными изумрудными глазами, со стройным телосложением и накинутым поверх тела чистым белым платьем. Ее лицо выражало некий романтичный образ, с первого взгляда можно было бы сказать, что она прямой потомок какой-нибудь богини красоты. Если бы у Авитуса когда-нибудь спросили про эталон женской красоты, то он бы представил Лиссандру, если бы знал ее раньше.

— Мы вроде собирались идти. — Озорничала Лиссандра. — Или тебе неуютно видеть рядом с собой столь прекрасную особу?

Авитус одумался и удивился услышанному:

— А ты явно высокого мнения о себе.

— Потому что есть, чем гордиться, я правильно расставляю приоритеты. — Продолжала шутливо отвечать Лиссандра.

— Учтиво, но нам действительно пора идти, я как раз закончил собираться.

Солнце уже сполна накрыло землю теплыми нежно-розовыми лучами.

Ветер утих, а небо освободилось от облаков. Лиссандра и Авитус шли вдоль густого леса, по узкой вытоптанной на траве дорожке, на нее то и дело падали сухие листья с деревьев, застилая все хрустящей корочкой.

Идти им предстояло на другой конец острова, это могло занять два дня пути с восхода до заката. Площадь Окамириона не была шибко большой, особенно в сравнении с главными островами. Территория этого острова принадлежала провинции Данмерион.

Авитус шел, погрузившись в свои мысли, Лиссандра чувствовала всю тяжесть дум, что исходила от него, она тихо подкралась сбоку и торжественно крикнула: — О чем-то плохом задумался?

Авитус вздрогнул, вернувшись обратно из глубины своего сознания. Он сердито глянул на Лиссандру:

— К чему такая напористость?

Нас ждет долгий путь, поэтому мне показалось, что лучше будет провести это время за диалогом. — Улыбнулась Кицунэ.

Авитус почесал затылок и, недолго поразмыслив, добавил:

— Хорошо. Обо мне ты, наверное, знаешь уже достаточно, тогда расскажи что-нибудь о себе.

Лиссандра, казалось, слегка удивилась такой заинтересованности:

— Тебя правда это интересует? Да-да, конечно, это же не секрет. — Она поправила волосы и сосредоточила взгляд на солнце, что почти заняло свою зеницу.

— На самом деле, я мало помню о временах, когда была еще ребенком, но пара моментов плотно засели в голове. Мой отец, ну я думаю, что он был моим отцом, приказал мне бежать из нашего логова у подножия горы ветров, кажется, что дело было в аспидах, что гневались из-за нашествия людей. Огромные змеи уничтожили наш дом, всех, кого я любила. Вернее, я так думаю, ведь после моего ухода от поселения не исходило ни звука. Я поплыла по течению меж островов, впрочем, я моментально уснула, а воспряла уже на Окамирионе.

«Нападение аспидов? Мне казалось, что их давно согнали высоко в горы, сколько ей лет?» — подумал Авитус.

— А второе воспоминание?

— Конечно, оно более раннее, я тогда обучалась у старосты. Каждый кицунэ обязан учиться простейшим магическим понятиям. Староста научил меня лишь заглядывать в душу людскую и материализовывать некоторые предметы, а перевоплощаться я научилась уже тут, но не очень хорошо, у сородич получалось в разы лучше, да и делать часто я этого не в силах. — Продолжила Лиссандра.

«У сородич выходило в разы лучше? Это какая-то шутка?» — удивился Авитус.

Внезапно, вечно щебетавшие птицы резко притихли, перестал слышаться малейший признак богатой живости этих краев. Авитус махнул рукой, чтобы Лиссандра приостановилась.

— Тихо. Слишком тихо. — Прошептал он. — Мы не одни. «Он» рядом.

— Кто? — замешкалась Лиссандра.

— Вервольф. Оборотень. — Ощерился Авитус. Его голос словно переменился, проявилась некая свирепость и ненависть.

— Я о них ничего не слышала раньше.

— Ты в пещере жила что ли? — обозлился Авитус.

— Вроде нет, просто старалась держаться ото всех в стороне.

— Что? Для чего? Разве тебе не нравится помогать людям?

— Вообще, для этого нас и обучают, чтобы мы тайком направляли людей, вели их к свету, дарили мудрость и сознательность.

— Так что изменилось?

Авитус не успел получить ответ на свой вопрос, как ветер донес до него запах грязной псины. Повеяло так сильно, что чуть было не вызвало рвотный рефлекс.

— Кицунэ, отступи, как можно дальше, тебе лучше не нужно попадать под удар. — Приказал Авитус.

— Нет! Нельзя! — Крикнула Лиссандра.

Увидев, что не может повлиять на Авитуса, она решила прибегнуть к крайним мерам.

Авитус вновь ощутил головокружение, но на этот раз равновесия не потерял. Он обернулся на Кицунэ, дав ей понять свое недовольство. В этот момент, когда он отвлекся, из густой листвы выскочил Вервольф. Монстр повалил Авитуса и вцепился в его левое плечо острыми, как штыки, когтями. Авитус взвыл от невыносимой колющей боли. Вервольф задел его плечевую кость, прорезав насквозь мышцу.

Лиссандра постаралась проникнуть в голову монстра, но тот был слишком свиреп, его сознание уже давно деградировало до уровня рефлексов. Из-за неудачной попытки Лиссандра ослабла, как и ее влияние на разум Авитуса, который почувствовал главенство над своим телом вновь.

Он вцепился в огромную лапу оборотня, что вонзилась в его плечо, и сжал изо всех сил. Вервольф почувствовал, что тот пытается оказывать сопротивление, и усилил давление на тело жертвы.

Раздался характерный звук хруста кости. Авитус был уже не в силах кричать, он лишь прохрипел, как умирающий лев.

Кицунэ додумалась подавить боль Авитуса, чтоб он мог хоть как-то собраться, она подчинила его эмоции своей воле. Данмерионец вновь с полными силами сжал лапу монстра, сжимая ее до тех пор, пока кости хищника не повторили судьбу плеча Авитуса.

Вервольф взревел, зарычал и выдернул руку из Аэтернумца так, что тот плюхнулся о землю и потерял сознание, ударившись затылком.

***

Авитус вскочил, подавившись воздухом. Он истерично пробежал глазами, убедившись, что находится в безопасности. Лиссандра сидела рядом, греясь у костра, она встревоженно посмотрела на спутника, стараясь успокоить его:

— Тише, мы далеко ушли, я разбила лагерь, чтобы ты был в тепле.

Авитус привстал с покрывала, на котором лежал и удрученно уставился на пламя костра.

Лиссандра заметила, что его не сильно интересовало произошедшее, девушка, смотрела ему в глаза, но не могла уловить то, о чем бы он думал, но ей явно не хотелось читать мысли.

Наконец, после долгой паузы, Данмерионец обратился к Лиссандре, тон его был весьма требователен:

— Зачем ты помешала мне, ты отвлекла меня, подвергла опасности нас обоих.

— Ты меня не слушал, я хотела увести нас подальше.

— Это могло стоить нам жизни.

— Твоя выходка могла стоить нам жизни, но мы же в целости и сохранности, а если бы я не вмешалась, то…

— То моя рука была бы цела! — Перебил Авитус. — Я знал, что делаю, ни к чему мне мешать. Мы бы все равно не смогли убежать от оборотня, так значит это хороший шанс изучить его.

— Ты хоть сам себя слышишь?

— Лучше, чем когда-либо. — Ответил Авитус.

— Рука заживет быстрее, чем ты думаешь. — Сменила тему кицунэ.

Вновь наступила злосчастная тишина. Лиссандра нахмурилась и постаралась усмирить враждебный настрой партнера:

— Предлагаю заключить договор, так мы сможем лучше доверять друг другу.

Авитус очевидно заинтересовался предложением и любопытством взглянул на Кицунэ.

— Я не буду вмешиваться в действа без твоей на то воли, а дабы сохранять благоразумие, ты не станешь делать поспешных выводов и лезть на рожон. — Заявила Лиссандра.

Авитус широко раскрыл слегка сомкнутые глаза и состроил задумчивую гримасу:

— По рукам.

Данмерионец протянул руку Лиссандре, та, недолго думая, протянула свою в ответ.

***

Немного посидев, путники продолжили свой путь в сторону города. По прошествии первого дня, компания остановилась на ночлег у отвесной скалы, поросшей всяческими кустарниками и цветами всех тонов. У подножья, где путники разбили лагерь, росли прекрасно пахнущие бегонии, красочные и пышные гортензии, но среди множества еще других растений выделялся самый редкий и необычайно волшебный из них. Цветок, что был увековечен на гербах Аэтернума, который по легенде был создан лично Дочерью Света — красный миддлемист.

Цветок будто олицетворял весь быт и сущность государства, яркий, многослойный, роскошный, благоухающий. Такие цветы с каждым годом найти все труднее, какой-нибудь коллекционер хорошо бы заплатил за один такой. В обилии миддлемист растет, разве что, в столичных садах острова Суппиритума, там, в городе Эйдеме имеются даже белые, но всего пару цветков. Возможно, что цветы не исчезли только из-за своего долголетнего цветения, некоторые, судя по всему, цветут в течение четыреста лет, ничуть не истощая почву.

Авитус развел небольшой костер на ночь, чтобы не привлекать зверей и расставил палатки, прикрыв их ветками, а Лиссандра отправилась собрать больше сухих веток для костра, чтобы хватило надолго.

В еде Лиссандра не нуждалась, поэтому Авитусу было не в тягость тащить ее с собой — не приходилось делить с ней свои пищевые ресурсы. Кицунэ спокойно могла продержаться на горстке ягод, найденных в лесу, около недели, поэтому, собирая ветки, она попутно добывала себе пропитание. Для ее организма сойдут любые плоды, но больше всего она любила «лисий хвост», этот вид рос только в Аэтернуме, он представлял собой множество тонких вытянутых рыжих ягодок, плотно растущих вдоль побега. На вкус эти ягоды был сладковатыми, и от них постепенно, при пережевывании, начинало вязать во рту.

Лиссандра как раз приметила еще один куст себе на пробу, забыв про палки для костра, она истерично запихала себе в рот столько, сколько поместилось, и с умилением на лице продолжила свой поиск.

Авитус тем временем уже закончил обустройство ночлега и ждал, пока солнце зайдет. Оно так лениво тянулось к горизонту, что данмерионец на секунду задремал, пока в тот же миг его не разбудило резкое долбление дятла клювом по стволу. Он уселся у самой кроны дуба и неспешно выстругивал свое произведение искусства.

И вот, последний луч солнца потух, оставив за собой полный мрак и свечение звезд в небе. Лиссандра все еще не вернулась, и Авитус начал высматривать ее в той стороне, куда она и ушла.

«С ней точно ничего не случилось, наверное, просто засмотрелась на что-нибудь или решила прогуляться». — Подумал Аэтернумец.

Авитус знал, что она не могла заблудиться, либо был просто в этом уверен, ведь она живет в этом краю, значит должна и проявлять находчивость в местных лесах.

«Интересно, так ли хорошо она ориентируется по запаху, как и обычные лисы или от них у нее только внешний облик. Да и как так вышло, что они настолько похожи внешне…» — Авитус перестал напрягать мозги, поняв, что ответов на свои же вопросы дать не сможет.

Он еще раз оглядел окрестности, затем, наконец, решился отправиться на поиски пропащей. Авитус отошел от лагеря, потушив огонь, на случай, чтобы никакой зверь точно не набрел на лагерь в его отсутствие.

Данмерионец спустился к лесу и внимательно обвел его взглядом. Авитус сделал два шага и услышал, как под его ногами хрустнули ветки, после чего наклонился, и в его голову пришла занятная мысль. Он оглядывал поверхность вокруг себя, пока не обнаружил впереди череду надломленных тоненьких веток. Авитус подошел к зацепкам поближе, чтобы отчетливо рассмотреть:

«Напал на след, она не оставила сильных вмятин на земле, но кое-где прорисовывается ее след. Не обращал внимания, что она ходит босиком, когда придём в город, нужно купить ей обувь, либо же она сама ее наколдует, как платье, оно же волшебное? Или нет».

Пройдя дальше по последкам Лиссандры, Авитус набрел на полностью обглоданный куст «лисьего хвоста», а в четырех ярдах от него валялась спящая Лиссандра.

Глава III
Законы общества

«Кажется, что мне ко многому стоит привыкнуть, в моей жизни в один момент все столь сильно переменилось, я не узнаю этот мир, он стал чрезмерно… сложным. Я даю этому слову крайне важное значение, ибо без отца мы с матерью смогли протолкнуться, подняться с низин. Но то, что происходит сейчас и рядом не стояло с моими былыми трудностями. Неужели теперь я один из них? Неважно, пока что у меня есть немного времени, а благодаря помощи этой Кицунэ даже есть шанс на победу. Лиссандра очень необычная. Конечно же, ведь это не простая девушка. Знакомство с ней прошло так легко, не как с людьми, не знаю в том ли дело, что она в моей голове покопалась или в ее обаянии, но что-то в ней есть, даже учитывая ее несерьёзность и безалаберность. Нет, серьёзно, кто вообще мог додуматься съесть весь куст ягод, что в большой концентрации вызывают полный паралич и потерю сознания. Мы часто использовали эти плоды, как обезболивающее при операциях.

Третий день месяца танца света. Авитус Кассарий».

Наконец, к вечеру второго дня компания прибыла в Патронис, они шли вдоль широких улиц, усеянными растительностью и элементами декора, вроде памятников и скульптур. Некоторые из них изображали могучих воинов, олицетворяющих силу света или тьмы, были и те, где изображалось их противостояние, выливающееся в танец равновесия и гармонии.

Все крупные города Аэтернума делились на множество районов, поэтому оные населенные пункты не имели конкретного центра города. В центре каждого района располагался храм, посвященный всевышним силам, а вокруг высаживалось много парков.

Дома выглядели опрятно и чистенько, белая облицовка стен построек давала городу некую атмосферу непорочности. У каждого жилья имелись собственные сады и небольшие парковые зоны вокруг участка. Дома не имели заборов, и явных границ между участками не было. Аллейки, скамеечки вдоль путей — все это неотъемлемая часть хозяйства.

В крайних районах Патрониса возводились постройки с архитектурой немного нового стиля, навеянного от Данмериона, который так долго был отстранен от собратьев границами. Теперь же, когда они официально присоединились к Империи, то люди стали вдохновляться идеями и бытом данмерионцев.

Новомодные дома представляли собой одно-двухэтажные домики с верандами и беседками.

Одной из основных деталей фасада были обильно изукрашенные входные двери. Основной материал самой двери был деревянный, а поверхность ее выстилали филенки. Сверху короновал прямоугольный карниз, а также узорчатый фриз с патерами, а по бокам полупилястры с каннелюрами. Часто над входными дверями имелся треугольной формы сандрик или лучковый фронтон.

Оконные арки обычно дополнялись гравюрой липовых веток, а окантовывались окна тоненькими пилястрами.

Крыши были единственным элементом, который так и не изменился за многие эры. Наряду с дверьми они были венцом творения, приравниваясь к гениальной картине при должном исполнении. Это были двускатные остроконечные крыши, крытые кровельной дранкой или бордовой плиткой. На коньке крыши и в местах стыковки различных секций устанавливались специальные колпаки. Конечно же, основной особенностью были слегка вогнутые скаты крыш, в проекции имеющие пропорции пирамиды с изогнутыми вовнутрь гранями. Стоит заметить, что единственным местом в Империи с крышами, у которых скаты были прямые, то есть без изгибов, был остров Данмерион.

Занимательно, что по своей геометрической форме архитектура Аэтернума не была особо изобретательна, помимо собственно крыш, но исполнение деталей ввергало в шок. С какой любовью архитекторы и скульпторы вершили искусство, возводя творения на века — таким можно только восхищаться.

Ближе к храмам располагались дома со более богатым и благородным видом. Их основные отличия заключались в обильном количестве балкончиков и наличии собственного перистиля. Это дворик или сад, окруженный с четырех сторон колоннадой.

У богачей вход мог быть похож на эдикулу, нашу, обрамленную двумя колоннами. Иногда при наличии лестничного марша.

Нередко на таких домах встречались семейные гербы владельцев, а феодалы очень любили украшать стены своих вилл горельефом с лежащими девами или праздными мужьями.

Также над довольно крупными зданиями надстраивались ротонды и бельведеры для лучшего обозревания местности, ведь между соседними домами было много свободного места и с высока открывался прекрасный вид.

Тип архитектуры все время совершенствовался, становясь более изысканным, постепенно заменяя старую вариацию обделки помещений и фасада, приобретая все больше золотых деталей. Здания нового типа строятся на пустых местах вдали храма или заменяют разрушенные дома старого стиля.

Дома с современной архитектурой чаще всего строились на фундаменте окруженным стереобатом со всех сторон, но у меленьких жилых построек он делался только с лицевой стороны.

Стены все чаще украшали пилястрами, а вокруг окон ставились наборные колонки.

К домам крепились свисающие масляные лампы, служащие дополнительным источником света на улицах.

У зданий большого размера нередко встречается портик, украшенный сверху различными статуями.

Библиотеки, дома искусства и храмы с фасадной стороны облицовываются колоннами, на которых из них были выгравированы разнообразные сцены из мифологий и легенд, либо исторические события. Такие дома также украшались невысокими поребриками.

Самой значимой частью в каждом районе был непосредственно храм. За ним ухаживало с сотню человек, в том числе и реставраторы.

На верхушках стен храмов строился антаблемент, украшенный узорами, а фасад здания завершал фронтон, на котором ставились различные акротерии, но они встречались чаще всего на храмах света, хотя иногда присутствовали и на богатых домах простых жителей. Крыши исключительно имели двускатную форму. Кровельным материалом служила черепица черного цвета.

Многие храмы имели простые прямоугольные или квадратные формы, обстраивались они колоннами обязательно, но по-разному. Колонны могли присутствовать только со стороны фасада или оплетать храм полностью.

Почти все элементы отныне делались из горных пород, таких как мрамор или глина.

Некоторые жилые дома строятся вдоль берега, оставляя позади промышленные районы или сады с аллеями. Храмы никогда не строились у воды, дабы избежать сильного обветривания.

Лиссандра дивилась каждому закоулочку, заглядывала в окна каждого дома. Она шла с отвисшей челюстью в течение всей прогулки через город. Авитус сильно вымотался за эти пару дней и искал первую попавшуюся гостиницу, где была бы приличная кровать для отдыха.

Путешественники вышли на центральную площадь, расположенную у самого побережья, где располагался дивной красоты фонтан. На нем безмятежно восседала статуя женщины в длинном плаще с магическим посохом в руках. Лиссандра подбежала к статуе и принялась внимательно ее рассматривать. У изображенной женщины на шее висел кулон в форме якоря, волосы заплетены в косу, перекинутую через плечо, а на лице выражалось хладность и решительность. Внимание Лиссандры перешло на окружение. Вся площадь была уложена белоснежными каменными плитами. Вдоль домов расставлены высокие фонари, вокруг которых пышно возвышались кустарники с различными ягодами. Лиссандра живо обратила на это внимание, собиралась кинуться в их сторону, но Авитус нагло пригородил ей путь:

— Неужели тебе не хватило прошлой пробы?

Лиссандра выразила возмущение и надменно отвернулась от своего спутника:

— Мне казалось, что моя излишняя болтовня тебя напрягает, и решила помочь, ведь тишину я долго держать иначе не в силах.

— Неужели ты думаешь, что это сработает? — Укорил Авитус.

— Вдруг, попробовать стоило. — Улыбнулась кицунэ.

— Я куплю тебе ягод, каких пожелаешь, не надо обкрадывать уличные сады. — Ответил Авитус.

— Верно. — Лиссандра вновь обратилась лицом к собеседнику — Так и быть.

Кицунэ хитро улыбнулась и отбежала от него в сторону кустов.

Авитус стоял с явным чувством недоумения. Он сделал глубокий вдох и двинулся в сторону таверны на левом краю площади. Лиссандра набрала ягод в мешочек и догнала его, увидев, что тот удаляется.

Они сняли двухкомнатный номер на чердаке, один из лучших номеров. Лиссандра плюхнулась на роскошную кровать и медленно поглаживала бархатное покрывало рукой, затем спокойным тоном задала вопрос:

— Я так поняла, что у вас имеются специальные волюты для траты на различные потребности, верно?

Авитус одобрительно кивнул:

— Верно, но неужели ты совсем ничего не знаешь о людском благоустройстве?

Лиссандра протянула по лицу улыбку.

— Нет. Я об этом совсем ничего не знаю. Знаю лишь речь людскую. — Ответила она.

— Тебя не обучали людскому быту?

— Возможно, сородичи не успели сделать этого.

— Кажется, тебе предстоит трудное приключение. Но не сегодня об этом, пора спать, завтра утром сходим на рынок, чтобы купить провизию в дорогу. Путь нас ждет дальний, до нужного нам острова шесть дней плавания при попутном ветре.

— Хорошо, тогда пойду в свою комнату, до завтра, напарник!

— Давай.

Авитус решил посидеть у окна, поскольку сон вряд ли навестил бы его в эту ночь. Лунный диск нежно романтизировал свежую островную ночь, он практически не стеснялся городским освещением ламп. Прохожие и не думали идти домой, чтобы отдохнуть перед завтрашним днем. Имперцы вообще редко оставляли города без присмотра, гуляя и веселясь целыми сутками. Магия значительно облегчала жизнь Аэтернумцам. Впрочем, нельзя утверждать, что все островитяне попросту разгуливают всю свою жизнь. Очень многие отдают себя архитектуре, искусству или садоводству. Все это было им не в тягость, это было их хобби. Даже сейчас на площади сидела девушка в нежном шафрановом шелковом платье, ткани которого мерцали под чарующими бликами света, а на голове ее был сплетен венок из ландышей. Она артистично играла руками по многострунной арфе под аккомпанемент сверчков и уханье сов. На одном из балконов двухэтажного дома показалась влюбленная парочка. Они мило кумекали друг с другом, пока не поймали волшебный мотив мелодии.

Авитус не мог разглядеть того чуда, что витало вокруг, поэтому остался совершенно нейтрален к происходящему.

***

Лиссандра робко разглядывала фрукты на прилавке, такого обильного разнообразия она в жизни не видела. Кицунэ схватила фрукт, напоминающий банан, но он был странно-красноватого оттенка. Продавец с подозрением следил за действиями девушки, не понимая причину столь сильного любопытства от обычных фруктов, что поставляются с Данмериона.

Кругом теснились люди, сметая с прилавков необходимые им овощи, фрукты и ягоды. Женщины, разодетые в нежные легкие платья белесых оттенков, аккуратно осматривали плоды, проверяя их качество, а мужчины бездумно набивали свои пакеты, спеша отнести все домой. Представители сильного пола одевались слегка более скромнее женщин, которые ставили в приоритет грациозность и легкость. Мужья наряжались в обычные рубахи и длинные штаны, но эти вещи не были лишены изысков. С шеи каждого мужчины заметно свисало множество ожерелий, каждое из которых присваивались за определенные заслуги.

Авитус уже затерялся где-то в толпе, поэтому никто не мог укорить девушку в ненадлежащем поведении. Лиссандра, не зная законов и правил, могла натворить бед, ненароком, конечно же.

Продавец уже начал терять терпение от столь назойливо-любопытного клиента:

— Ты либо покупай, кирия, либо прошу не отпугивать мне покупателей своим поведением, неужели вы фрукты впервые в жизни видите!

— Как вы можете быть таким жестоким? — среагировала Лиссандра чуть дрожащим голосом.

Торговец нелепо задергал руками, стараясь успокоить девушку:

— Ну что вы, уважаемая, я и не думал, просто работа у меня не легкая, иногда с людьми бывает так сложно!

Лиссандра прикрыла рот ладонями и состроила огорченное выражение лица. Затем она прикрыла глаза и развернулась прочь от прилавка.

— Погоди, вот, можешь взять один бесплатно, это в качестве извинения! — торговец протянул ей злосчастный фрукт.

Лиссандра моментально выхватила плод из рук и с улыбкой на лице поблагодарила перепугавшегося мужчину. Она усмехнулась и подумала о том, чтобы отыскать Авитуса.

В двух ярдах от нее стоял ее напарник, облокотившийся на деревянную колонну.

— Что ты вытворяешь? — поинтересовался Авитус холодным тоном.

— У меня же не было никакой валюты! — оправдалась Лиссандра.

— Ты вынудила человека отдать тебе дракорию, но можно же было просто попросить, бедняга весь побледнел. — Отчитывал Авитус.

— Но ведь так интереснее, а что веселого в простых просьбах?

Авитус не выказывал своего удивления, но в голове сильно забеспокоился.

— Я не сделала ничего критичного, я не собиралась ему вредить, просто добавила немого искусства и экспрессии, ведь все его будни были такими монотонными и скучными, а такого он вовек не забудет!

— Вряд ли ты преследовала хоть какие-то цели, кроме как развлечь себя.

— Думаешь?

— Что-то подсказывает.

Лиссандра задумалась на мгновение, а затем выдала ответ:

— Относись к этому проще.

Авитус понял, что продолжать беседу смысла нет, и повел Лиссандру за собой.

Кицунэ шла рядом смирно, но ее взгляд все манили различные вкусности и интересности, которых раньше она не встречала. Особое внимание привлекла палатка «Пречудесных зелий». Мужчина, торговавший в ней, уловил взгляд Лиссандры и, не мешкая принялся подталкивать ее на покупку: «столь прекрасная особа наверняка нуждается в каких-нибудь вспомогательных зельях! Специально для тебя у меня завалялось зелье разума! Любой хотел бы преумножить свои, и так немалые, знания, но я готов отдать тебе за пол цены!»

Лиссандра сначала удивилась существованию таких интересных химий, даже была уже готова выклянчить у Авитуса пару золотых, пока тот не схватил ее за руку и не повел дальше за собой, проталкиваясь сквозь толпу.

— Куда мы направляемся? — поинтересовалась Лиссандра.

— В скрипторий, мне нужны некоторые фолианты и свитки по лунарской речи. У меня есть неделя плавания, чтобы закрепить основные изречения их государства. Так же мне пригодится глоссарий для понимания этих изречений.

— Мы направляемся в Лунервейн, чтобы отыскать жилище ученого… как его там — Запнулась Лиссандра.

— Фендельс Гендольсон. — напомнил Авитус.

— Да, конечно, тяжело ориентироваться в таком количестве информации. Опытные кицунэ могли держать в голове жизни десяти человек без единого провала в памяти, а я даже свою толком вспомнить не могу. — Расстроилась Лиссандра.

— Мы пришли.

Авитус приоткрыл дверь в скрипторий и пропустил Лиссандру перед собой. Та, растерявшись, сначала заелозила глазами, а затем робко запрыгнула внутрь.

Помещение было темным, окна прикрыты плотными черными гардинами. Все пространство делилось на два этажа и освещалось лампадами и свечами. На верхнем этаже хранилось огромное количество рукописных текстов и трактатов, а на нижнем рабочее место и по совместительству приемная храмовника, который, судя по всему, был главным писцом и отвечал за продажу рукописей.

— Здравствуйте! — поздоровалась Лиссандра, эхо ее голоса разошлось по всему помещению.

Храмовник с осуждением глянул в ее сторону и не торопясь поднялся со своего письменного стола.

— Прошу соблюдать тишину, это место любит спокойствие для сосредоточенности на делах. Я писец Хоруги из Окамирионского храма Света. Чем могу быть полезен вам в столь ранний час? — Спокойно изложил храмовник.

— Я… — запнулась Лиссандра. — Мы пришли по важному делу. Сегодня в полдень отправляемся на быстроходном судне в Лунервейн, поэтому, по сложившимся обстоятельствам, имеем необходимость в трудах на тему лунарской речи.

— Нам нужны все работы о переводах с лунарского. — Обобщил Авитус.

Храмовник одобрительно кивнул:

— У нас есть достаточно книг для этой сферы, но все это будет стоить изрядное количество керанов.

— Деньги не вопрос. — Отреагировал Авитус.

— Тогда пройдемте. — Храмовник указал на верхний этаж.

Авитус отправился за необходимым, а Лиссандра вновь от него отбилась. Она приглядела широкую арку в стене, что за столом храмовника. В виднеющемся оттуда помещении возвышалась стальная дверь с причудливыми узорчатыми рисунками, вроде старинной письменности.

Лиссандра без доли сомнений прошла через арку и подошла к двери. Она была заперта, под рукояткой виднелось замочная скважина для ключа. Лиссандра обернулась на рабочий стол, где как раз тот и лежал, слегка прикрытый рукописями. Кицунэ достала ключ и вновь кинулась в сторону запертой двери. Она попыталась отворить ее и вставила ключ в скважину.

Послышался щелчок и следом за ним дверь слегка приоткрылась. Лиссандра надавила на нее ладонью и полностью распахнула, приложив к этому большие усилия.

Изнутри повеяло духотой, и воздух казался очень тяжелым. Перед собой Лиссандра видела только каменную лестницу, ведущую вниз. Она шагнула на первую ступень, затем на вторую, остановившись на ней призадумалась. Ее взгляд наполнился сомнениями и догадками. Спустя минуту она их отбросила и незамедлительно кинулась вниз по лестнице.

Наконец, следующий ее шаг пришелся на мраморную поверхность. Перед Лиссандрой предстала небольшая комнатка, освещенная тусклыми свечами, а в ее центре находился пьедестал. Кицунэ подошла к нему поближе и подметила лежащую на поверхности книгу большого размера с толстым черным переплетом. На лицевой стороне переплетной крышки изображался выпуклый шарообразный предмет, напоминающий луну, что светит каждую ночь в небесах.

Лиссандра попыталась развернуть книгу, но она не поддавалась. Ее листы будто были смазаны неразрушимым материалом, который не рвется даже от самых настойчивых попыток.

Внезапно, книга начала издавать легкую вибрацию, а после и подозрительные звуки шипения. Лиссандра отошла от нее на ярд, не отводя глаз.

— Кто тебя впустил? — раздался шепот из темного угла комнатки. Оттуда выступил силуэт сгорбившегося старика в черной рясе с тростью в руках.

— Прошу меня простить, кажется, я не туда забрела, но раз я уже тут, то не могу понять, что это за чудесная книга. — Поинтересовалась Лиссандра.

— Она не для посторонних глаз, тебе следует уйти. — Приказал старец.

Лиссандра даже не подала виду, что собирается уходить, вместо этого она пристально старалась разглядеть лицо собеседника, но через мгновение задумалась о том, что имеет все необходимые способности для выяснения всех интересующих ее на данный момент тем.

Кицунэ пристально смотрела на старика, думая о том, стоит ли ей идти на столь рискованный поступок, она и на улицах еле держится от того, чтобы не проникнуть ненароком в чью-нибудь голову, а как силен соблазн в данный момент — сложно устоять.

Повисла минута молчания, и старик уже с повышенным тоном обратился к Лиссандре:

— Мне необходимо все повторять несколько раз… — горбун резко замолк. Его тело будто застыло на месте, отрешившись от течения времени.

Лиссандра стояла, склонив голову, а затем побледнела, будто что-то застало ее врасплох. Она крутанулась в сторону лестницы и в момент выбежала прочь.

***

Авитус собрал все нужные для путешествия рукописи и отправился обратно на нижний этаж в сопровождении храмовника. У письменного стола стояла Лиссандра, облокотившись на него руками.

— Ты стояла тут все это время? — поинтересовался Авитус.

Лиссандра ничего не ответила, только молча кивнула.

— Это все вам обойдется в тысячу керанов. — Сказал храмовник.

Авитус достал из своей сумки, перекинутой через плечо, мешок денег, отсчитал оттуда назначенную сумму и положил на стол.

— Спасибо за помощь. — Поблагодарил Авитус, уходя.

Данмерионец и кицунэ стояли у края улицы, рассматривая план покупок. Авитус зачеркнул последнюю строчку в списке и положил все обратно в сумку.

— Солнце почти в зените, скоро полдень, пора выдвигаться в сторону порта. — Сказал Авитус.

Лиссандра лишь одобрительно качнула головой.

Авитус удивился, почему такая болтушка вдруг переменилась в тихоню, ему показалось, что случилось нечто нехорошее, но решил не домогаться этим до Лиссандры. Аэтернумец лишь молча махнул рукой, указывая на то, что пора отправляется.

***

Лиссандра шла следом за Авитусом, удерживая взгляд на земле под своими ногами. Она шла молча, держа руки вместе на животе, скрепив пальцы в замок.

Авитуса начинало напрягать такое тяжелое молчание, он уже успел свыкнуться с красноречивой пустомелей с бесконечной радостью в голосе, столь легкомысленной сколь доброй.

Они шли вдоль узкой длинной улицы, выходящей прямо к порту. Лиссандра, чье внимание все еще было направлено под ноги, заметила, как сильно заметна разница дорожки от главных улиц. Тут она была сильно треснута, истоптана в грязи, кое-где не высохшие лужицы, поросшие мхом края плиток. Это была одна из наиболее редких узких улиц Патрониса, ведь в остальном городе везде можно было дышать свободно.

Из закоулка раздался разъярённый мужской вопль. Лиссандра отодрала взгляд от заевшей позиции и оглядела окружение. На небольшом крыльце, стоящий у дверей мужчина с повышенным тоном что-то кричал женщине, плачущей перед ним на лестнице. Лиссандра заметила, как он крепко ухватился за ее плечи и тряс изо всех сил.

Кицунэ изумилась такому поведению и бросилась на выручку. Она с легкостью проскользнула через женщину и оттолкнула незнакомца, что тот перевалился через перила и упал в грязь.

Лиссандра с отдышкой обернулась к спасённой, ожидая услышать слова благодарности или ее облегчение во взгляде, но вместо этого женщина схватилась руками за голову и изумилась произошедшему:

— Что ты наделала! Это же мой муж! Кто ты вообще такая?!

Лиссандра недоумевала от услышанного, как же может муж так относится к собственной жене?

Женщина спустилась к любимому, стараясь поднять его, поглаживала голову, а кицунэ, оцепенев, стояла на месте.

— Убирайся от нас! Тебя никто не просил вмешиваться, тварь, ты могла его убить! — кричала женщина.

Лиссандра почувствовала, как ее схватили за руку. Это был Авитус, он потянул ее прочь от этого места. Когда они отошли за угол, он спокойно сжал ее ладонь и тихо сказал:

— Не стоит лезть туда, где тебя не ждут, ты не знаешь, что произошло у этих людей, ты не можешь решать за них. Это их жизнь, и они могут сами справиться с ней.

Лиссандра едва сдерживала слезы, по ее телу пошла дрожь.

— Пойми, что этот мир не так прост, он не делиться на темное и светлое. У всего есть свои причины и мотивы. Любой грабитель имеет за спиной груз, вроде больной сестры, а из-за несовершеннолетия его не берут на работу. Каждый убийца забыл о моральных рамках, потеряв близкого в жажде отомстить, возможно, он слаб и мелочен, но не нам его судить и вмешиваться, когда тебя не просят, оставь это дело высшим силам.

Лиссандра вырвалась из рук Авитуса и отошла на пару шагов. Она глубоко дышала, стараясь сдерживать фонтан эмоций, что так стараются ее поглотить.

Помолчав пару секунд, она набралась усилий для одной лишь фразы:

— Ты изначально и не просил меня о помощи, пока я ее не оказала, но она была тебе необходима.

Авитус задумался об услышанном, потерев лоб. Он не придумал, что ответить на это, махнув головой, сигнализируя о том, что задерживаться больше нельзя.

Альва

Он спал. Сон его длился сотню лет. Говорят, до этого он был героем для многих. Те, кому он служит, обещали, что он им еще пригодится. Выполнял свой долг этот герой не один, бок о бок с верными товарищами. Семеро бравых воинов, чья судьба ныне — ожидание, молва идет о том, что все они спят, а о некоторых шепчутся, как о предателях.

Он был предводителем, тем, кто повел свой орден в бой. Судьба нелегкая не сломила их дух, лишь укрепила веру и верность трем божествам.

Они наставили ныне спящего героя на путь, наказали вести Ночных Сателлитов за собой.

Отныне, после всех тех лет, все сон один преследовал его, тяготя душу.

Хоть и изничтожил он тиранов, всех эльфов, иссушив их дерево дотла, миг смерти видит раз за разом, и каждый миг приносит жажду мщенья:

Джордж Фредлигсон стоял, взирая на свой отряд с гордостью.

— Это засада! — крикнул раненый боец.

— Длинноухие обошли нас со спины, что нам делать, друг мой? — Эрика повернулась к Джорджу и посмотрела ему в глаза, взгляд командира всегда дарил ей надежду, но только не сейчас.

— Нам не пробиться. — Джордж выдохнул тёплый воздух из груди, что развеялся бледным облаком по холодному ветру. — Но это не значит, что мы не будем бороться.

Джордж схватил револьвер так крепко, что кровь перестала поступать по сосудам.

Внезапно раздался крик солдата:

— Они прижимают нас со всех сторон!

Джордж громко и чётко отдал приказ:

— Тащите раненых обратно в лагерь! Всех, кого сможете! Остальные же готовьтесь биться до последней капли крови!

Из-за сильной снежной бури не было видно ничего даже на расстоянии четырёх метров. Весь отряд укрылся за камнями, все-ещё надеясь дать отпор грозному врагу. Но тут полетели горящие стрелы, поразившие лишь пару человек, но этого уже было слишком много. Джордж выполз из укрытия и прицелился, стараясь всмотреться в место, откуда шли выстрелы. Вдруг, оттуда начал прорисовываться огромный силуэт, что нёсся на него всей своей мощью. Из метели выбежал эльф, облачённый в огромную тяжелую латную броню, которую они обычно не использовали из-за скованности движений.

Джордж выстрелил в эльфа, но пуля отрикошетила от брони. Противник сшиб Джорджа с ног, заставив того кубарем катиться со склона.

В его глазах потемнело, сверху доносились крики и возгласы ужаса. Затем суровый голос что-то закричал на эльфийском.

Джордж приподнялся из сугроба, встав на колени, отполз за ближайший камень и облокотился на него.

«Вывихнул ногу» — подумал он.

Снежная буря притихла, и стало ясно, что Джордж сидел на краю обрыва. На его лицо бросило свои лучи восходящее солнце, нежные и розовые, они пронизывали все его еле живое тело, насыщая своим теплом, Джордж почувствовал легкое и приятное покалывание на щеках. «Вот ради чего мы боремся, ради свободы» — Джордж сделал глубокий вдох, как внезапно почувствовал, что из глаза прорвалась слеза, она еле заметно сверкнула, отразив свет ангельского восхода.

Джордж приподнялся, в его глазах, наконец, промелькнула надежда, но резкий укол в спину сбил его с толку. Затем ещё один. И последний. Ему даже не затаило сил обернуться, он и так все прекрасно осознал. Эльфы победили его, но ведь все должно было кончиться иначе, разве ему не обещали иное будущее.

Джордж пошатнулся, потеряв равновесие почувствовал страх в груди, ещё мгновение и он перестал чувствовать землю под ногами, в ушах лишь свист ветра. «Неужели вот-так…». — удивлялся Джордж: «…Я ведь должен был…».

Последний миг и его тело ощутило порезы. Он упал с высоты, проредив своим телом кроны замёрзших деревьев, в его тело вонзилось сотни сухих веток, Фредлигсон чувствовал каждое ранение, но его голос будто испарился, окоченел на бездушном холоде. Наконец, его тело коснулось земли, раздался неистовый и резкий хруст костей. Половина лица Джорджа содрало при падении, а его тело вряд ли можно было отличить от тела ехидны. Раздался треск древесины и близ растущая от трупа ель пошатнулась и накренилась от горы, подпиравшись соседней хвоей. Из деревьев в спешке повылезали птицы, которые, кажется, не сразу поняли, что произошло.

Через минуту все затихло, птицы больше не пели, заглохли звуки войны, все было безмятежно, как бездыханная и холодная кровавая масса, что расплющилась у подножия «роковой» горы.

Он помнил после этого лишь мрак, длившийся, будто тысячу лет. Это небытие прервало дыхание жизни, снизошедшее из темных глубин. Раздался хрипловатый бас, на незнакомом языке, по крайней мере, сначала он казался таковым, но еще спустя пару предложений речь стала четкой и разборчивой, как бы странным это не казалось.

Яркий свет, слепящий, слегка жгущий, он вновь ощутил его присутствие по всему телу. «Как это возможно?» — Его мысли были только об этом. Он поднимается, чувствует дуновение ветра, широко раскрывает глаза, видит пред собой расплывчатую мужскую фигуру.

«Кто это?»

На этом сон всегда обрывается, оставляя болезненное послевкусие, ведь Джордж знал, что произошло после этого. Расправа.

Визави I

Сумрачный чертог покрывала тишина. Где-то вдали слышался рокот грома. Посреди помещения на громадном почерневшем троне восседал давно упокоившийся мертвец. То был эльфийский король, какой-то давно забытой династии. Это место не посещалось уже сотню лет с того момента, как государство эльфийское ушло в небытие. В этом замке даже крысы не живут. Тут царит лишь запустение.

Под потолком чертога красовались нервюры, расположенные вдоль всего помещения параллельно. Также симметрично по обе стены от входа возвышались тоненькие колонны, подпирающие протяженные антресоли, огражденные позолоченной балюстрадой. С высоченного потолка свисала громадная люстра в форме сужающегося к низу конуса, состоящая из тысячи янтарного цвета кристалликов. В самом конце чертога, чуть ли не у завершения тыльной стены, тускло освещало помещение зеленым лунным светом огромное, почти полностью разбитое, окно, состоящее из золотистой мозаики в форме круга. Данный витраж раньше изображал коронацию эльфа, стоявшего на колене перед священником. На стенах расположились разнообразные фрески, почерневшие и посыпавшиеся от времени. По ним можно бы было описать историю этого места.

Раздался хруст костей. В чертог неспешно заковылял рослый массивный воин, уверенно шагавший по останкам бывших защитников замка, облачённый в тяжелую броню. Он дошагал до трона и взмахом руки вышвырнул с него прежнего короля.

Воин сел на его место, поставив рядом свой могучий молот. Лицо бойца прикрывал чёрный, как и все доспехи, шлем со стальными рогами, вонзающиеся ввысь. На его наплечниках имеются углубления, образующие жерла, сейчас в них лишь тлел пепел. Воин ждал момента, чтобы вновь зажечь в них пламя.

Он хлопнул ладонями, стальные наручи издали скрипящий лязг.

В чертогах зажглись огни. Загорелась огромная люстра на потолке, засеяли газовые лампы.

Воин снял с себя шлем и аккуратно положил себе на колени. Все его лицо усеяно шрамами, суровые черты лица и взгляд, наполненный безумием и жаждой крови. Его глаза едва светились гранатом.

Воин вытянул правую руку, напряг её, сжав в кулак. Кровавое кольцо на среднем пальце зажглось, производя странный кучный чёрный дым, пахнущий гарью.

Перед троном образовался некий портал, кружащийся вокруг своей оси, образуя вихрь. Из него постепенно прорисовался невысокий мужчина, облачённый в лунарскую военную форму, за ним последовал ещё десяток таких же солдат, вскоре они заполонили весь зал.

Воин поднялся с трона и низким голосом отдал приказ:

— Выдвигайтесь, проникните в каждый город, разделитесь на группы, выследите мне, где находится потерянный артефакт, а потом принесите его мне!

Солдаты синхронно развернулись и двинулись к выходу.

— Не стоило доверять этому идиоту, он потерял единственный найденный нами артефакт, его забрали прямо из подноса, какое фиаско! Теперь, когда дело перешло в мои руки, то я отыщу и потерянный, и ещё не обнаруженные. — Воин стукнул кулаком по трону в порыве гнева.

— Почему ты так злишься, ведь он сам и выкрал эту перчатку для нас со своей родины — раздался тихий хриплый голос.

— Мордер, собственной персоной, не часто тебя вижу, надоело сидеть в своих сточных канавах? — Сказал воин.

В чертоги вошёл худощавый высокий эльф, чьё тело было покрыто темной мантией с капюшоном, полностью затмевающим лицо. Поверх его мантии крепились кости различных животных и даже людей:

— Довольно тебе огрызаться, прояви уважение и терпимость. Нам нужно работать сообща, чтобы продвинуться к нашей цели.

— Но за эти сто лет мы только в упадок пошли, почему же ты не пришёл на выручку раньше?

— Я был занят, никто не сидел без дела, уж поверь мне. — Учтиво произнёс Мордер.

— Какое же занятие так сильно увлекло тебя, что ты пропал из виду на столь долгий срок?

— Копил силы после разрушения нашего самого крупного источника энергии.

— Нашёл что-то мощное, подобно тому огромному эльфийскому пню?

— В совокупности, даже мощнее. Я обнаружил в своих исследованиях, что при определённых манипуляциях людские души можно преобразовывать в источник темной энергии, ведь после всплеска энергии, что вызвал Кураяма около пятисот лет назад, в конце первой эры, в душах всех живых существ живет драгоценная нам тьма.

— Ты хочешь принести огромное количество людей в жертву? — удивился воин.

— Да, но, чтобы сделать это возможным, нам нужен потерянный артефакт, что забрал тот воскресший из мертвых. Все эти годы я заключал контракты с нуждающимися и в обмен отнимал души на свое услужение. Они пригодятся нам, но, к сожалению, их ограниченное количество. Даже дух можно уничтожить.

— Значит, ты предлагаешь работать в группе? — спросил воин.

— Именно. Я в состоянии призывать души, а ты сможешь контролировать их для лучшего результата.

— Но чем большее количество я контролирую, тем они слабее. — Объяснил воин.

— Верно… верно… тогда отправим нашего лучшего сыщика в страну водных элементалей, слышал, что у их правителя имеется некий артефакт, обладающий очень интересными свойствами. Стеклянное Сердце, что может разделять разум и преумножать его. Так ты сможешь быть самолично в нескольких телах одновременно, контролируя окружающих вдвое лучше…

— Ты всегда был самым мозговитым — вот почему я тебя ненавижу! Отправим Аэрвиэль. — Рассмеялся воин.

— Раз мы пришли к согласию, то вынужден оставить тебя. Меня ждут неотложные дела, пришло время мне направится в столицу Лунервейна, а ты и дальше царствуй на развалинах эльфийской цивилизации. — Прокряхтел Мордер, уходя прочь.

Воин собирался облачиться в свой шлем, как ощутил опасность, исходящую от одного из его подчиненных. Он сосредоточился на нем, определив, что тревога исходит из одного из хранилища тайного знания, находящегося в Аэтернуме. В Патронисском скриптории.

— Кажется, что кое-где требуется мое присутствие самолично, приступим.

Болезненный свет луны окончательно покинул земли Элестии, спрятавшись за густой завесой мора.

Глава IV
Шепот глубин

«Мы наконец-то добрались до корабля, который отплывает в Лунервейн. В плаванье уже пару дней, но время летит очень быстро. Команда выглядит довольно дружной, но капитан вызывает у меня неподдельное чувство тревоги. От него несёт чем-то очень недобрым, будто эта ухмылка на его лице лишь прикрытие под истинную сущность. Команда называет его Гамблером, но вряд ли это настоящее имя, он, очевидно, многое скрывает, от этого мне не по себе, надеюсь, что доплывем благополучно. Ещё и с Лисс, что-то не так. После того, как мы посетили скрипторий, она сильно переменилась, стоит поговорить с ней при удобном моменте, а пока я займусь изучением рукописей.

Пятый день месяца танца света. Авитус Кассарий».

Баркентина плыла вдоль небольших островов, которые словно шпили вырвались из-под воды, покрытые густой растительностью. Над судном кружились, почуявшие запах рыбы, чайки. Авитус стоял на палубе, облокотившись на борт. Он смотрел куда-то на восток, в сторону Лунервейна. В руках он держал свою серебреную флейту, которая досталась ему, по словам матери, от дедушки. Он поднес ее к губам и, свернув их в трубочку, набрал легкими воздух, а затем из инструмента полилась спокойная мелодия, неторопливая, тонкая. Он играл, продолжая вглядываться в горизонт. Клокотание волн было его источником вдохновения, а мерцающие звезды дарили легкость души, позволяя музыке изливаться, словно водопаду. Палец Авитуса внезапно съехал, из-за чего он не попал в ноту. Данмерионец тяжело рыкнул и положил флейту в свою сумку. Постояв на месте ещё пару минут, он решился спуститься на нижнюю палубу, где на подвесных койках дремали матросы. Авитус рыскал глазами, стараясь найти Лиссандру. После недолгих поисков обнаружил ее, сидевшей на ящиках с провизией, отстраненной ото всех.

— Почему ты тут? — поинтересовался Авитус.

— Слежу, чтобы никто из команды не выпивал все запасы алкоголя. — Угрюмо ответила Лиссандра.

Авитус присел на ящики рядом с ней:

— Чем займёшь себя на время плавания? Не собираешься же охранять выпивку все это время.

— Если от меня потребуется — стану.

Авитус надул щеки, стараясь поддержать разговор, но в голову ничего не пришло, кроме прямого вопроса: — Что с тобой? Ты переменилась после посещения скриптория.

Лиссандра слегка наклонила голову в бок и вдохнула душный воздух носом, заглотнув слезоточивую вонь мужского пота и запах провианта:

— Мне следовало сказать это в первый же миг. — Тон Лиссандры сделался напряженным.

— Я так сильно перепугалась и наполнилась сомнениями, что не решилась на диалог. Это тяжело, я ещё никогда так сильно не жалела о своём любопытстве.

Лиссандра начала перебирать пальцами рук, соединив их в замок.

— Когда ты отошёл с писцом, то я приметила странную дверь за письменным столом. Она была заперта, и я взяла ключ, найденный в стопке бумаг. За дверью я обнаружила очень странную книгу, я старалась ее раскрыть, но она никак не поддавалась! От моих манипуляций она затрещала. Я бы убежала, забыв об этом, если бы меня не испугал старик, он сидел в дальнем углу комнаты и, видимо изначально не услышал моего присутствия, так как задремал. Я долго сдерживалась, но все же не смогла. Я прочла его мысли и, о лисьи морды, лучше бы я этого не делала.

— Что ты увидела, не таи. — Поторопил её Авитус.

— Потерпи ты, неумеха. Я прочла мысли, и он оказался далеко не церковным служителем. Вернее, он немного иной веры, не такой, как наша, а скорее…

— Лисс.

— Да-да, уймись ты, это нелегко! Он служит величайшему предателю всех времён. Ну, не совсем непосредственно ему, скорее его единоверцу.

Авитус молча смотрел, стараясь больше не торопить рассказчицу, но она уловила его нетерпеливый взгляд.

— Он служит одному из темных всадников. Они никак не именуют себя, но в легендах о них пишут, как о культе «Глас Мора», либо вестники погибели, но, как по мне, этот вариант довольно наигранный и излишне пафосный. — Лиссандра сделала небольшую паузу и сразу же продолжила. — Я не смогла прочесть ни единого имени этих вестников, он очень хорошо их скрывает, но может быть он их и вовсе не слышал…

Лиссандра старалась говорить очень тихо, чтобы никто, кроме Авитуса не услышал.

— Что из этого привело тебя в ужас?

— Этот культ собирает артефакты, устраивает геноциды народов, заговоры, перевороты, обрушивает экономику сильных стран, начиная кризисы. Практически все беды, окружающие наш мир — это их рук дело. Они словно злые боги, старающиеся изо всех сил стереть нас с лица Альзамеры. Старик, чьи мысли я прочла, до жути их всех боится, но лично знает только одного. Кажется, что это все его знания, поэтому я не знаю с какой именно целью они творят весь этот беспредел.

***

Авитус и Лиссандра вернулись на палубу. Солнце уже начинало заходить за горизонт. Оно окрасило небо в ядовито-красный, предавая ему некий волшебно-сказочный вид. Такие закаты не редки в Аэтернуме, даже более того, они стали визитной карточкой государства.

Поднялся небольшой ветер, и судно начало покачиваться по волнам, бывалым мореходам уже в привычку и более сильные волнения, но Лиссандра переносила все с большим трудом. Она ухватилась руками за борт, положив на него голову, старалась не потерять равновесие. Авитус стоял рядом с ней, размышляя о полученных знаниях.

— Все думаешь, что нам теперь делать? — крякнула Лиссандра, не поднимая головы.

Авитус ударил ногой по палубе, яростно стиснув зубы: — А что мы можем? Доложим властям? Если бы ты рассказала на суше, то процесс пошел бы быстрее. Но сейчас не об этом. Мы осмотрим место, куда направляемся, а потом сразу отправимся к кайзеру Лунервейна.

— Но, Авитус, как мы подтвердим ему сказанное? Мы же не можем просто убедить, что я выяснила это благодаря телекинезу. — Перепугалась Лиссандра.

Авитус немного поразмыслил, нервно постукивая пяткой:

— Это довольно нелегко. Скрипторий находится на территории другого государства, кайзер не может просто послать подчиненных для расследования, а передача информации с консулами Аэтернума займет слишком много времени.

— О, расстояние не проблема, между государствами есть налаженный портал. Нам повезло, что Лунервейн с нами в хороших отношениях. — Упомянула Лиссандра.

— Откуда тебе это известно, впервые слышу о чем-то подобном. Вернее, это было-бы очень логично и удобно, вполне вероятно, что тайный портал может существовать.

— Поверь, я знаю достаточно о магии в Аэтернуме. Некоторых вещей лучше вовсе не понимать, меньше знаешь — крепче психика. — Лиссандра улыбнулась.

— Но вопрос все еще в силе, как нам убедить власть в правоте, нам вряд ли поверят на слово в такой ситуации.

— Если придется, то я применю свои силы, покажу ему полученные воспоминания.

Лиссандра привстала, стараясь больше ни на что не облокачиваться:

— Вроде привыкла, выдержу, если волны не усилятся.

Как только Лиссандра это сказала, корабль накренился от большой волны, ударившейся о корпус. Кицунэ взвизгнула, рухнула на палубу, округлив глаза. Авитус усмехнулся и протянул ей руку. Лиссандра разозлилась от таких нелепых насмешек и отказалась от помощи.

— Тебя это забавляет? — Разозлилась кицунэ.

— Вовсе нет, я… нет, ты меня не разведешь, я на это не клюну. — Сказал Авитус.

Лиссандра встала на ноги, отряхнулась и метнула обидчивый взгляд:

— Больно хотелось-то, обязательно тебе все веселие портить? Повезло, что тут еще полно людей. Они все такие наивные, что за душу берет!

Авитус закатил глаза. Внезапно, в разговор вмешался капитан:

— Как мои попутчики проводят время, готовы к путешествию, я очень люблю этот маршрут, он пролегает через все острова Аэтернума, тут столько красот открывается. Знаю даже парочку романтичных местечек, если желаете.

— Ты чего это подмигиваешь мне? — Возмутилась Лиссандра.

— О, что вы, пуэлла, я лишь хотел разрядить обстановку, наладить контакт между нами! — Гамблер засветился улыбкой.

Лиссандра нахмурилась, на этот раз она явно не игралась, ее неприязнь была истинной, Авитус почувствовал это, по этой причине он решил сменить тему:

— Гамблер, как давно ты ходишь в море?

Гамблер усмехнулся, гордо встряхнув волосами:

— Вот уже десять лет! С раннего возраста мой отец затащил меня на свое судно, помню, как вчера, свои просьбы вернуться поскорее домой! Но со временем я прочувствовал всю суть, понял определение слова «свобода». Когда в лицо бьет морской ветер, раскачивает по волнам, охлаждая лицо приятными солеными брызгами. В море я чувствую себя вольной птицей! Однажды настанет день, и я накоплю достаточно денег, чтобы больше не заниматься перевозкой грузов. Этот день близок, как никогда!

Оптимизм Гамблера был таким искренним, словно это цель всей его жизни. Кажется, что это все, что заставляет его двигаться вперед, причина, по которой он встает по утрам. Авитус понял, что в его жизни тоже должно быть что-то подобное, но кроме желания покончить со своими расследованиями у него было лишь наследие матери. Но стоит ли оно того, чтобы вдохновляться им каждый день, встречая рассвет. Авитус узнает это только в тот день, когда беготня завершиться.

— Друг, ты в порядке? Что, в облаках витаешь? Дело житейское, но сильно не расслабляйся! — рассмеялся Гамблер, хлопая данмерионца по плечу — Я пойду на мостик, а вы занимайтесь своими делами, только не скучайте.

Авитус переглянулся с Лиссандрой. Кицунэ пожала плечами и, облизав губы, попросила достать ягоды, что она набрала в лесу.

Авитус потянулся в рюкзак и вручил Лиссандре мешочек с ягодами.

— Только особо не объедайся. — Предупредил он.

***

Наступила ночь. Авитус лежал на подвесной койке, стараясь уснуть. Разные мысли посещали его голову, как и каждую ночь. Авитус не спал уже около недели, но в сон его не клонило даже чуть-чуть. Он уверенно уставился в потолок, откуда проблескивали нежные лунные лучи. Авитус тяжело вдохнул, протер глаза и провел рукой по растрепанным волосам, до него доносился аромат алкоголя и звонкий хохот. Среди голосов отчетливо пробивался тонкий смех Лиссандры — она веселилась вместе с матросами, играя в кости и карты. На секунду Авитусу пришла мысль присоединиться к празднованию, но он сразу же отринул столь глупую идею. Один глоток алкоголя и контролировать себя он уже не сможет. Лучше побыть наедине с собой, попытаться разобраться в своих мотивах, расставить уже, наконец, приоритеты. Жизнь продолжается, но идти по прежнему пути не хотелось. Возможно, это путешествие все изменит, может, это шанс найти новую судьбу, новых друзей, врагов.

Одно Авитус знал точно. Ему нужно излечиться, иначе процесс не воротить.

«Лисс». — Подумал он, в надежде, что та услышит, но сразу же встряхнул головой, осознав бессмысленность таких мечтаний.

На палубе послышались частые шаги, Авитус сразу же их уловил, прислушался к ним. Раздался стук в дверь, а затем суровый мужской голос прокричал: «Капитан, на горизонте фрегат пиратов! У них флаги те, что вы старались избегать!»

«Что там творится, пираты не несут собой ничего хорошего, но эти воды всегда были мирными, что здесь забыли разбойники». — Размышлял Авитус.

Аэтернумец поднялся и приглушенным шагом подкрался к лестнице, ведущей на палубу. Из каюты за стеной по-прежнему доносились звуки празднеств, они и не догадывались о том, что сейчас могло бы произойти. Данмерионец сделал глубокий вдох, впитывая томящиеся в духоте запахи. Сквозь люк сверху просачивался приятный соленый морской аромат.

«Кажется, что пираты еще достаточно далеко». — подумал Авитус. После этого он решил не высовываться и подслушать все, что будет происходить дальше.

— Они нас заметили, не так ли? — нервно спросил Гамблер.

— Мне кажется, что они тут за нами, капитан. — Ответил матрос.

Гамблер достал подзорную трубу, чтобы лучше разглядеть корабль неприятеля.

— Это действительно Шепот Глубин. Боевая готовность, соберите все орудия, что имеются на этом чертовом судне.

Вся команда в спешке разбрелась по разным частям корабля. Авитус услышал приближающиеся шаги и отступил за угол. Открылась дверь, и мимо пробежало четверо парней.

Авитус решил подняться на палубу и лично взглянуть на источник переполоха. Он вышел на палубу, и в глаза сразу же бросился огромный фрегат, мчащийся на всех парусах в их сторону. На грот-мачте пиратского судна развивался их, тлеющий в ночи, флаг с изображением злобного черепа с рожками.

— Авитус, тебе лучше спрятаться, вас с Лисс это не касается, эти твари плывут за мной, я им крупно задолжал. — Обратился Гамблер.

— Прятаться? Да пусть только пальцем меня тронут, им же хуже. — Усмехнулся Авитус.

— Возможно ты не понимаешь всей опасности этих ребят, ровно, как и я. — Сказал Гамблер.

— Я смогу вам помочь сильнее, чем ты думаешь, поверь.

— У меня нет времени тебя отговаривать, если решился умирать, то я не вправе останавливать. Вперед и с песней, данмерионец.

Авитус стоял, не отрывая глаз от надвигающегося корабля, тот был уже совсем близко.

Гамблер держал в руках саблю, которая издавала странное синеватое свечение.

Авитус спеша направился в каюту, где играла Лиссандра, чтобы предупредить ее. Он вбежал в помещение, где царило веселье, и осмелился его прервать.

— На нас надвигаются пираты, которые вот-вот… — Авитус упал от резкого удара, со стен посыпались ошметки древесины. Корпус корабля прогнулся и слегка надломился.

Авитус вскочил и, ухватив Лиссандру за руку, вновь поднялся на палубу. Пиратский корабль протаранил судно, пробив его борт, повредив капитанский мостик. Бизань-мачта накренилась, канаты, что удерживали ее, почти порвались.

— Чтоб тебя, подонок! Это же моя ласточка! — Гамблер яростно крикнул и бросился в сторону пиратского судна.

С Шепота Глубин полетели крюки, вонзаясь в борт торгового корабля. На носу пиратского фрегата нежданно объявился силуэт толстого мужчины. Это был капитан Шепота Глубин собственнолично. Он спрыгнул на палубу протараненного корабля и обратился прямо к Гамблеру:

— Вот я тебя и нашел, друг мой.

— Убирайся! — Прокричал Гамблер и бросился на вражеского капитана с мечом.

— Так ты приветствуешь старого напарника? — Вальяжно ответил толстяк и с размаху оттолкнул надвигающегося Гамблера.

— Мы с тобой не напарники, Риодольф. — Ответил тот, стараясь подняться на ноги.

— Верно, ведь ты предал меня, отнял мой корабль, моих людей и мое золото! Ты грязный плут, Гамблер! — Рассердился Риодольф.

— Убить тут всех, а со своим «другом» я разберусь сам. — Пират отдал приказ своей команде, которые в тот же миг полезли со своего корабля, скидывая лестницы для переправы, вооруженные краденным снаряжением. Среди прочего, у них выделялись арбалеты, стреляющие сгустками магии и такие же магические хлысты. Это и другое оружие они выкрали с военных фортов Аэтернума, судя по их свирепости, перебив всех солдат до единого.

Риодольф поднял Гамблера одной рукой и прижал его к борту. Пират схватил отломанную доску, сильно заостренную на конце, и воткнул ее в грудь Гамблера, а затем вбивал ее ударами все глубже и глубже, пока тело не перевалилось прямо в море.

— Туда тебе и дорога. — Риодольф плюнул вслед Гамблеру.

Пираты, благодаря своему вооружению быстро определили ход битвы, они перебили почти всю команду. Авитус отправил Лиссандру в трюм искать там оставшихся людей, а сам бросился к одному раненному матросу, рука которого была вывернута.

— У тебя закрытый перелом, не двигайся. — Приказал Авитус и достал из сумки бинт.

Он обмотал ему руку, зафиксировав ее, а затем отвел на нижнюю палубу.

«Там слишком много раненных, я не успею помочь всем, кажется, нужно вмешаться в основное действо».

Пираты продолжали резать еле сопротивляющихся матросов одного за другим. Риодольф стоял и наблюдал за всем со стороны, восхищаясь силой и мастерством своих головорезов. Он уже обдумывал победную речь, не стараясь скрывать своей улыбки до ушей. Риодольф снял с себя треуголку, протерев платком лоб, но, как снег на голову, на него обрушился Авитус, повалил того на колени и прижал руку к горлу разбойника.

— Если прольется еще хоть одна капля крови, то вы будете лично плакать над могилой своего капитана! — Рявкнул Авитус на весь корабль, приставив найденный где-то на корабле затупленный кортик к вражеской шее.

Пираты замерли в ожидании, они глядели на капитана, опасаясь за его жизнь.

— Да что ты сделаешь ему этим ржавым гвоздиком, блоха! Капитан тебя просто раздавит! — Рассмеялся один из пиратов, вся толпа его дружно поддержала.

Авитус почувствовал, как капитан старается высвободится, поэтому надавил на его тушу еще сильнее, не позволяя ему двинуться.

Риодольф сделал еще одну попытку, он почти смог ослабить хватку Авитуса. Тогда данмерионец начал выходить из себя, на его коже стали проявляться вены, а глаза загорелись кровавым огнем.

Пираты умолкли от увиденного зрелища и пошатнулись в сторону. Они с ужасом глядели на Авитуса, осознавая происходящее.

В эту минуту из трюма выбежала Лиссандра. Она увидела Авитуса и гневно крикнула в его сторону:

— Только попробуй! У нас был договор!

— А я все как следует обдумал! Иначе я не смогу спасти этих людей! — Рявкнул Авитус.

«Зато я смогу» — Подумала Лиссандра. Она сосредоточилась на Риодольфе и проникла к нему в голову. Капитан пиратов прекратил сопротивление и безмятежным голосом сказал:

— Доверься мне, Авитус, мы можем обойтись и без этого.

Авитус взглянул на Лиссандру и тотчас ослабил хватку, позволив Риодольфу вырваться, а тот метнулся в сторону своей команды и навалился на одного из пиратов, сломав ему шею. Команда разбойников недоумевала от увиденного, но быстро спохватилась и постарались атаковать бывшего главу их шайки. Авитус подозвал Лиссандру, попросив помочь ей перетащить раненых, пока толпа отвлечена.

Риодольф крушил своих подчиненных, словно веточки, ломая им кости и разрывая суставы. Кто-то из пиратов вонзил ему магическое лезвие меча прямо в живот, но тот будто не испытывал никакой боли, продолжая ломать черепа.

Авитус переправил нескольких раненых на пиратский фрегат, торопя Лиссандру. На вражеском судне оказалось несколько стерегущих разбойников. Кицунэ тотчас спохватилась, обратив группу в летаргический сон. Когда они дотащили очередную группу моряков, то Лиссандра начала терять контроль над капитаном из-за избытка потраченной энергии. Тогда она посмотрела на торговый корабль, где проходила битва. Пираты, наконец, справились с напастью, Риодольфу отрубили голову, оставив хлестать кровью прямо на палубе. Кицунэ заметила шестерых выживших матросов, лежавших без сознания по уши в крови, она чувствовала их сердцебиение, знала, что они живы.

— Там еще остались члены команды! — крикнула Лиссандра, собравшись перелезть обратно на баркентину, но Авитус схватил ее, помешав порыву эмоций.

— Ты не справишься с ними одна!

— Но там же невинные люди, которых мы еще можем спасти! — Лиссандра билась, стараясь вырваться.

— Спасти их можно только одним путем и тебе он придется не по душе. — Мрачно ответил Авитус.

— Там мой брат, мы не можем его оставить! — Крикнул один из раненных моряков.

Авитус оглядел толпу выживших. В его груди билось сердце, чаще обычного, оно было готово вырваться наружу. Авитуса терзали сомнения, страх. Он знал, что нельзя рисковать и подвергать жизни людей еще большей опасности, когда у них появился шанс на спасение, но мысль о том, что остальные обречены на жестокую смерть…

Пока Авитус размышлял, что-то засвистело в воздухе, странное щебетание, напоминающее пение птицы. Это была стрела от магического арбалета. Она влетела в кого-то, но Авитус еще не успел ничего осознать. Он обернулся. На палубе лежал моряк, корчащийся от боли. Его живот будто рассыпался в прах, оставляя бордовые пятна на досках. Авитус не смог пошевелиться, он оцепенел, но понимал, что нельзя медлить, иначе все погибнут. Понимал, но не мог двинуть и пальцем.

Один из моряков приказал избавиться от крюков, удерживающих их на месте. Изнуренные мореплаватели принялись рубить канаты. Отдавший приказ, скоро взобрался на капитанский мостик, ухватившись за штурвал. Он развернул фрегат, приказав поднять паруса.

Вновь послышался ряд щебетаний. Град снарядов покрыл палубу, усеяв ее еще парой трупов. Один из снарядов порвал ткань паруса, оставив чернеющее отверстие.

Авитус провел головой по окружению, все заплыло и показалось каким-то мыльным, казалось, что мир стал пузырчатым, легким, словно воздух. Он сделал шаг. Еще один дался ему труднее. На третьем Авитус упал, в глазах совсем все померкло.

***

Послышалось странное звучание. Кажется, кто-то напевал нежную мелодию. Такую, как мамы поют своим детям на ночь. Авитус открыл глаза. Он лежал в каюте, укрытый пледом. Рядом за столом сидела Лиссандра, распевая незамысловатый мотив, какой-то до жути знакомой песни. Данмерионец попытался встать, скрипнув брусьями откуда-то из-под кровати. Лиссандра заметила, что ее спутник проснулся. Она подошла к Авитусу и присела на корточки рядом с кроватью.

— Как ты себя чувствуешь?

— Так, будто, наконец, выспался. Двоякое ощущение.

— Похоже, что ты лишился сознания.

— Так и есть. — Согласился Авитус.

— Кажется, что это из-за твоего сопротивления.

— Сопротивления чему?

— Твоей темной сущности.

— Ты отказываешься называть ее научным наименованием? — слабо усмехнулся Авитус.

— Я поняла, что тебе это не по нраву. Ты стараешься не ассоциировать себя с этими существами. Поэтому можно обойтись и без таких частностей.

Авитус молча кивнул. Он сбросил покрывало и вскочил с кровати.

— Сколько я проспал? — Полюбопытствовал данмерионец.

— Двое суток.

Авитус выразил явное изумление, ухватился рукой за голову и стиснул зубы:

— Неужто так долго.

— Тебе были нужны силы на восстановление. Сначала ты дергался во сне, кричал, поэтому я помогла тебе успокоиться, тебе был нужен покой.

Авитус вновь промолчал. Он направился к иллюминатору. На улице стояла дремучая ночь. За облаками не было видно даже луну, лишь ее лучи слегка пробивались, отражаясь на морской глади. Погода была довольно спокойной, еле доносился плеск волн, разбивающихся о корпус корабля.

В каюте горела одна лишь газовая лампа, но достаточно сильно, чтобы освещать все помещение. Авитус подошел к столу, за которым сидела Лиссандра. На нем располагались бумаги, аккуратно сложенные в стопку, чернильница, а рядом лежало перо, черное с позолотой. Авитус сел за стол, достал из сумки толстую книгу с ремешком и смочил перо.

Визави II

Скрипторий полностью опустел, сегодня в него не пускали никого. Все пространство дремало в темноте, все освещение потушили. Из-за двери за загадочной аркой доносились приглушённые голоса. В темном помещении, где посреди стоял пьедестал с книгой, на коленях молил о пощаде несчастный храмовник Хоруги.

Его лицо изрядно побледнело, из глаз текли рекой слезы. В истерике он вырвал себе несколько прядей с головы. Хоруги вцепился пальцами за лицо и расцарапал его вдоль щёк.

— Хватит! Как ты посмел повредить свою оболочку, она принадлежит лишь повелителю! — Прокряхтел старец в темном плаще.

— Прошу! Прошу! Я-я больше не п-повторю такой глупой ошибки! — Продолжал молить храмовник.

— Ты не уследил! Тебе давался лишь один шанс, но ты растоптал великодушие господина! — Старец повысил тон.

Хоруги обхватил руками плечи, издавая болезненные стоны.

В этот момент воздух преисполнился теплоты и запахом пепла.

— Он уже пришёл! Готовь свою жалкую душу, ты будешь страдать, как никогда не страдал! — Старец уже не старался сдерживаться и перешёл на крик.

Воздух начал разгоняться в вихре, ухватить воздух ртом становилось все сложнее, Хоруги почувствовал, что начал задыхаться от его нехватки.

Престарелый горбун радостно захлопал в ладоши, хрипло хохоча. Капюшон с его головы сдуло и стало возможным разглядеть лицо. Оно было покрыто прыщами и сыпью, бледное и заплывшее, будто самые отвратные людские деяния отразились на теле одного человека, если его вообще можно таковым называть.

Наконец, вихрь воспылал, столь сильным огнём, что храмовник задумался о преждевременной смерти от ожогов, но, ощупав себя, он понял, что его тело оказалось нетронутым.

И вот из вихря вышел тот, кого собравшиеся дожидались.

— Мой господин, наконец, вы прибыли, так скоро! — Вопил старик.

— Закрой пасть, Цервус! — Гаркнул воин, возмущенно пройдясь мимо слуги.

Вновь его могучая фигура с рогатым шлемом, вызывающим чувство страха.

— Хоруги, оправдывайся. — Приказал воин.

— Конечно, господин Виль…

Воин схватил храмовника за горло, продолжая удерживать того на коленях:

— Ты не достоин произносить мое имя, прихлебатель! — Эхо от его баса, казалось, разошлось по всему зданию.

— П-простите, я-я сейчас же… да, конечно… проглядел, как она вошла, там клиент был, я отошёл обслужить его, а-а про ключ забыл совсем, она его выкрала. — Запинался Хоруги.

— Я дал тебе шанс исправить свою оплошность, я мог избавиться от тебя сразу, но ты обещал мне, что ещё сможешь послужить, помнишь? Ты помнишь?

— О Хикари, что же мне делать. — Храмовник закрыл глаза и прошептал молитву.

— Твой мертвый полубог Хикари тебе не поможет, ты этого ещё не понял? Только я могу тебе помочь. Я твой бог! — Воин оттолкнул Хоруги. — Не желаю больше слушать твои пустые слова, мне нужна только агония. Моли и бейся в истерике, подобно всем существам твоего вида.

Воин протянул руку, пространство вокруг неё задымилось, вырисовывая длинное оружие. Из дыма материализовался молот из чёрного, как уголь, материала.

— Он достоин смерти? — Криген обратился к воздуху, будто смотря на нечто незримое.

Воин, словно бы получив ответ, прижал храмовника своей облачённый в броню ногой, приподнял молот и со всей силы ударил в пол рядом с головой Хоруги. Тот от шока уже не мог издать ни звука, лишь выпятил глаза и скривил лицо, выражая ужас. Его сердце бешено забилось, казалось, вот-вот вырвется из груди, заливая все помещение кровью.

Воин надавил ногой на грудь ещё сильнее, желая выдавить из подчиненного больше эмоций, которых так жаждал. Жерла в его наплечниках начали искриться.

Господин склонился к храмовнику и провёл заострённым концом на стальных перчатках по его коже, разрезая её верхний слой. Затем, он спустился к пясти левой руки и просунул свой острый металлический палец прямо под кость, поддев её изнутри.

Храмовник залился стонами, забил ногами, головой и правой рукой по полу изо всех сил, оставляя на деревянном покрытии вмятины. Из левой руки стекла лужа крови, впитавшись в древесину.

Воин стоял, склонившись над случающимся телом, стоял, не двигаясь, не издавал ни звука. Его лица не было видно за шлемом, но было ясно, что он получает неимоверное удовольствие от происходящего.

Огонь в жерлах наплечников наконец воспылал, жар от него доносился и до старца, что изумленно наблюдал в стороне.

Воин снял с себя шлем, кинув его в сторону, встал в полный рост и поднял храмовника на уровень своего лица.

— Смотри мне в глаза! — Рыкнул он.

Замученный уже еле держался в сознании, кажется, что он не отдавал отчёт своим действиям и машинально выполнил требование господина.

Глаза того горели уже не гранатом, как раньше, а так, словно в его глазницах яркое обжигающее солнце.

Хоруги весь затрясся, словно в бреду, а лицо его перестало корчится, руки опустились, болтаясь в пространстве.

Но он не погиб, в груди ещё билось сердце.

Воин швырнул тушу на пол, медленно доковылял до неё, замахнулся молотом, вознеся его над головой, и ударил им прямо по голове Хоруги, чьи ошмётки вперемешку с мозгами моментально расплавились от раскалённой стали.

— Господин, это было волшебно! — Подлизался Цервус.

Воин повернулся к нему лицом, поставил молот рядом с собой и хлопнул, снова издав противный лязг.

Тусклые Свечи разом потухли. Лицо воина покрыл мрак, лишь глаза светились в темноте, приводя Цервуса в беспокойство.

— Говори, кто они были? — Спокойно сказал господин.

Старец помялся и жутковато пробормотал:

— Я видел ауру обоих, да! В этом месте была лишь Кицунэ! Ее волосы, словно осенний листопад, лицо ангела, а тело-то какое!

— Не забывайся Второй, кто он?

— Да-а, он необычный человек. Думаю, что он прямой потомок Имперов! Глаза карие, очень тёмные! Его Взгляд суровый, но видно, как он боится, как напуган, словно щенок! — Старец залился диким хохотом, но после пугающего оскала господина моментально успокоился. — Волосы чёрные, словно ночь, слегка неопрятные и взъерошенные, хотя заметно, как он старался их укладывать. Лицо выдаёт его родословную, разделил благородный вид матери и простоту отца-неудачника, полагаю, чью ауру я улавливал от отпрыска.

— Щенок, говоришь? Значит, действительно сын Краулера. Неужели он соврал, и ему духа не хватило избавиться от сына.

Глава V
Наследственное проклятие

«Когда я был еще совсем юным, то мама водила меня в больницу при храме света, где она работала. С десяти лет я помогал ей, стал ее правой рукой, ее опорой. Я рос без отца — однажды он просто исчез, а мне сказали, что погиб при исполнении, ведь он был центурионом Данмериона. В таких тяжелых условиях я старался не обременять мать лишний раз, с деньгами всегда было туго, поэтому мне нужно было быстро повзрослеть. Сначала я помогал с травами, позже стал готовить отвары и всяческие зелья. Перепробовал сотню трав и масел с едким запахом, вызывающие галлюцинации или рвоту.

В возрасте пятнадцати лет мне впервые доверили химическую лабораторию, где хранились редкие препараты и яды в колбах. Они стояли под замком в плотном деревянном шкафу со стеклянными дверцами. В этом месте всегда стоял кислотный запах, буквально разъедавший носовую полость изнутри. Уже к этому возрасту я умел различать по виду и запаху практически любое вещество.

В восемнадцать я наконец-то стал полноправным членом медицинского общества, получив должность врача. Я уже оказывал некоторую помощь пострадавшим и раненым, выезжал в срочном порядке на места происшествий. Наконец, с этого момента мы перестали собирать крупицы на пропитание. Мама по-прежнему занималась лекарственными препаратами, у меня уже начало возникать чувство, что ее не очень интересуют перспективы, она не тянулась за звездами, как это было при отце.

В двадцать пять я принял звание врача-хирурга, заняв почетное место в медицинском совете директоров. С работой справлялся так, как от меня требовалось. Все было гладко, пока в один момент не произошел несчастный случай. В нашу больницу начали поступать больные с приступами. Их кровеносная система работала хуже некуда, сердце почти не качало кровь по сосудам. С головным мозгом каждого пациента происходили те же примерно одинаковые вещи. Часть серого вещества будто попадало в заморозку, человек переставал проявлять некоторые процессы жизнедеятельности. Позже выяснилось, что произошла утечка снежного ветрянника, который обширно использовался в медицине до этого момента. Аптеку, где находились пострадавшие люди, покрыла дымчатая субстанция белоснежного цвета, что и вызвало такой шквал пациентов. Лекарство было выдержано в неверных пропорциях. Концентрация была чрезмерно высока, и стеклянные пробирки потрескались, выпустив пар в помещение.

В ходе расследования выяснилось, что во всем была виновата моя мать. Она не уследила за препаратами и выпустила бракованные порции в предприятие. Перед ней поставили условие о том, что она уходит со своей должности добровольно или я буду должен заставить ее это сделать. Соглашаться она, конечно же, не собиралась. Работа была ее последним спасением. Она практически не уделяла мне времени, полностью отдав себя ремеслу. Я понимаю, что она старалась закрыться от реальности из-за смерти отца, поэтому ничего не мог сделать, в свою душу меня мать и не думала пропускать, возможно, хотела уберечь от своего горя.

В итоге, я не смог заставить маму уйти, даже не поговорил с ней об этом, не хватило духу. Директор медицинского совета сделал мне выговор, сказав, что самое ужасное для врача — неумение принимать решения, когда требуется. Я решил пойти на компромисс и предложил перевестись из города Бэлиора, где я родился и вырос, в столицу Данмериона. Той же весной, по согласию начальства, мы поселились в Деус-Мору, в самом центре города. У меня было достаточно капитала, чтобы себе это позволить. В этом месте мы начали новую жизнь. Жаль, что не очень-то и долгую.

Седьмой день месяца танца света. Авитус Кассарий».

Лиссандра крепко почивала в роскошной кровати, откинув одеяло на пол, а подушку — в ноги. Она раскорячилась в весьма странной позе, свесив ноги вниз.

Авитус почти сутки просидел за столом, изучая тексты. Он достал из штанин свои карманные часы, заляпанные кровью, вытер ее рукавом, уже испачкавшимся за время путешествия, белой рубашки с широкими рукавами и плоско лежащим открытым воротником. Часы показывали, что плыть оставалось около трех часов. Авитус, взглянув на состояние одежды, снял рубашку и повесил ее на спинку стула, переодевшись в то, что лежало в шкафу, напялив на себя рубашку с подвернутыми рукавами и черную жилетку поверх. Материал рубашки был шелковый, приятный на ощупь. Авитус задумался, что у пиратов вряд ли может быть столь дорогая одежда в распоряжении, значит корабль тоже краденый. Порыскав в шкафу, Авитус наткнулся на одежду Аэтернумского центуриона, такой же был и у его отца во время службы.

«Теперь понятно, что эти беззаконники часто обкрадывали собственность государства». — Подумал он.

***

Лиссандра, наконец, очнулась. Она потянулась, похрустев костями, подергала рукой, которую придавила во время сна, от чего та затекла. Кицунэ осмотрела комнату, не обнаружив в ней своего спутника, лишь раскрытый шкаф с небрежно повешенной одеждой.

Лиссандра поднялась, подняла одеяло и аккуратно застелила кровать, вернув подушку на положенное место. Она взмахнула рукой, в мгновение ока скинув прежний наряд, заменив его новым, более практичным для приключения. Роскошное платье сменилось на узкие плотные кожаные штаны, украшенные ремнями и чехлами, длинные сапоги, почти достающие до колен, на руках сверкающие пылинки сплелись в кремового цвета перчатки, идущие до основания пальцев, оставляя их самих полностью открытыми, образуя одну большую вырезку под них, а туловище покрыла короткая шерстяная бежевая накидка, украшенная завитыми узорами по контуру, и, обхватывающаяся вокруг шеи, покрывала всю спину, плечи и грудь вплоть до начала живота. Под верхней одеждой обтягивался утолщенный черный свитер с закрытым воротником, а на вокруг шеи закрутился темно-серый шарф из кашемира.

Лиссандра взглянула на себя в зеркало, что располагалось сбоку от шкафа, растянув довольную улыбку, и завязала волосы в хвост, украсив его у основания шпилькой в виде алой розы, которая будто живая, расцвела на ее прическе. Напоследок кицунэ схватила лежащий на столе кортик, попавшийся ей на глаза.

***

Лиссандра вышла на палубу, увидев на капитанском мостике Авитуса, который что-то бурно обсуждал с одним моряком, стоящем около рулевого. Она подошла поближе, чтобы послушать, о чем идет речь, но рулевой, покончив с разговорами, оттолкнул Авитуса в сторону. Тогда Кицунэ поспешила вмешаться:

— Что тут твориться? Убери от него руки!

Авитус сразу же обратил внимание на новое одеяние Лиссандры.

— Вы двое! Вы могли спасти моего брата, он просто погиб! Я старался держаться, но каждый раз, как натыкаюсь на ваши лица, то понимаю, что сгораю от ненависти каждое мгновение своего существования! — Моряк отчаянно размахивал руками.

— Рисковать всеми спасенными? Ты в своем уме? — Ответил Авитус.

— Как ты смеешь, да от тебя одни проблемы! Ты просто притягиваешь к себе неприятности! До этого дня мы пять лет мирно бороздили моря, но стоило тебе явиться… вам… явиться!

— Если ты такой смельчак, то можем выдать шлюпку. Плыви, вернись обратно и отомсти, хоть погибнешь, как герой. — Авитус ощерился.

Моряк с размаху ударил Данмерионцу прямо по лицу. Авитус пошатнулся и чуть было не свалился с ног. Он провел рукой по губе, на ней остался свежий кровавый след.

— А вот это было лишним… — Рявкнул Авитус неестественным ему низким голосом.

Моряк выпучил глаза, тело данмерионца выглядело, как обычно, но в его взгляде очнулся странный, необузданный гнев, вызывающий чуть ли не детский неподдельный страх. Он отшагнул в сторону.

Лиссандра молча подошла к Авитусу и ладонью легко прикоснулась к его затылку, но затем моментально отдернула руку, вспомнив об уговоре.

— Что ты хотела сделать? — Взбудоражился Авитус.

— Лишь необдуманное рвение, я не стану нарушать условия, но если перейдешь черту, то я буду вынуждена защищать.

— Этого неблагодарного подонка?

— Тебя. От самого себя.

Авитус трепетно бросил взор прочь ото всех. Он повернулся спиной к присутствующим, уцепившись ладонями за борт.

Моряк отступил к лестнице на цыпочках, стараясь не издавать ни звука, а затем, грохоча, унесся в сторону кают, споткнувшись о бочки.

Лиссандра подошла к Авитусу и аккуратно дотронулась до его плеча. Она почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. Кицунэ не могла подобрать нужных слов, поэтому решила просто промолчать. Лиссандра ощущала, как сердце билось, сжималось, кололо, причиняя смутные и неоднозначные ощущения. Она не знала, что сейчас на душе у Авитуса, но понимала, что в данный момент ему еще тяжелее. Он каждый день живет в страхе перед самим собой. Лиссандра это прекрасно понимала, но те слова сами вырвались из ее уст.

— Мы все сможем, если будем вместе. Работа в команде — залог успеха. — Кицунэ наконец нашла необходимое изречение.

— Оставь меня одного. — Черство пробормотал Авитус.

Лиссандра опустила руку, сжав ее в кулак:

— Я буду в нашей каюте, если понадоблюсь.

Она ушла. Авитус чуть не дернулся в ее сторону, чтобы что-то сказать, но сдержался. Он прикрыл глаза, приподнял голову, отдавшись прохладному ветерку. Авитус стоял неподвижно, обдумывая произошедшее:

«Правильно ли я поступаю? Я не нашел в себе сил, чтобы сделать выбор, никогда не находил. Но от любого выбора будут последствия, и они далеко не так приятны. Мне нужно еще немного сил, остался последний рывок! Знания уже совсем близко, скоро я узнаю все! Как же наивно это звучит».

Авитус вновь расчехлил свою переливающуюся флейту. Осмотрел ее, так и не начав играть. Он простоял с ней в руках несколько минут, как, наконец, поднес к губам. Его музыку окружала тяжелая мрачная атмосфера, казалось, что он источал пение своей души, являл собой олицетворение ее глашатая.

***

Моряк вбежал в огромную каюту, где засиделись отдыхающие перебинтованные матросы. Некоторые из них перекидывались в карты, а кто-то устроил соревнование по количеству выпитого алкоголя. Почти все матросы уже совсем спились, опустошив пиратские запасы рома, не успев отойти от полученных ран и ушибов.

— Клавий, что стряслось? Почему ты такой красный, словно говна наелся! — Рассмеялся пьянчуга.

— Тот «человек», Авитус не тот, за кого себя выдает! Он чудовище! — Перепугано заявил Клавий.

— Какое еще чудовище? Он спас всех нас! — пьянчуга затих на мгновение, стараясь удержать паузу. — Послушай, я понимаю, что ты потерял брата, но его не вернуть. Мы не могли вернуться, не было выбора.

— Выбор есть всегда, но ты решил первым отвезти фрегат в сторону. — Клавий присел за стол рядом, продолжив диалог шёпотом. — Послушай, дело уже не в этом. Только что я видел его истинную натуру, он демон! Будто сам Кураяма наяву!

— Кураяма просто нелепый герой сказок, в него верят только детишки! — Пропыхтел моряк, играющий в карты.

— Да нет же, Авитус пытался убить меня и сделал бы это, но я убежал! Он прикончит каждого из нас, уверяю вас, в нем слишком много тьмы, от него нужно избавиться! Или он избавиться от нас.

Помещение погрузилось в мертвую тишину.

— Что же. Многие из вас видели, как Авитус накинулся на капитана пиратов? А после тот просто начал рвать своих бывших подчиненных на куски! — Продолжил Клавий.

Матросы дружно заохали от изумления.

— Говорю же вам, мы его или нас. А его напарницу оставим себе для утех, а то без женщины так трудно вдали от большой земли! — Рассмеялся Клавий.

— Чего мы тогда ждем, пойдемте, вышвырнем его с корабля сейчас же! — Провозгласил пьянчуга.

Толпа дружно заклокотала, они выломали дверь на палубу и коллективно выдвинулись к Авитусу, разбивая пустые бутыли рома о столы и стены.

На палубе забеспокоились собранием боцман и парусные мастера, что регулировали состояние канатов.

— Что тут твориться? — Спросил боцман.

— Не мешайся под ногами, мы собрались вершить правосудие! — ответил Клавий, отдав приказ оглушить члена команды.

Боцман замахал руками в попытках сопротивляться, но толпа, пьяных и жаждущих справедливости, матросов окружила его.

Авитус заметил, что-то подозрительное за своей спиной и спустился на палубу с капитанского мостика.

— Эй, тварь богомерзкая, мы пришли проучить тебя! — окликнул его Клавий.

— Что же ты наделал… — Изумился Авитус.

Толпа разъярённых судорожно затопала ногами по палубе и бросились на Авитуса.

— Ну как тебе это, бесовское создание? — Окрикивал Клавий.

— На этот раз тебя ничто не спасет, увы, я этого… — Авитус не успел договорить, как первый моряк ударил его в грудь разбитой у основания стеклянной бутылкой. — … Жаждал!

Данмерионец с неимоверной реакцией ухватился за горло матроса, что ранил его, и вышвырнул за борт. Раздался сильный шлепок о морскую гладь.

Рулевой, стоящий у него за спиной, отпрыгнул в сторону, отцепившись от штурвала, немощно прижавшись к палубе, и прикрыл голову руками. Корабль накренился влево, резко повернув в сторону. Судно начало судорожно раскачивать.

Часть нападающих встали в изумлении, те, что не опьянели достаточно сильно, чтобы сохранить рассудок, а остальные продолжили напор.

Авитус взмахнул рукой и вдавил образовавшиеся когти в плечо следующего моряка, немного прокрутив их, а затем пнул нападавшего с лестницы, сломав его телом деревянные перила.

Данмерионец увернулся от нескольких последующих атак, а затем вспорол животы еще двум опьяневшим матросам.

Клавий выискал крошечный арбалет из своего саквояжа, который он прихватил в каюте. Он потянулся в карман своей шерстеной куртки и, порыскав по карманам, вытащил сулею с потертой этикеткой, на которой изображался череп внутри капли. Клавий достал из сумки болт смочил его жидким содержимым. Пока Авитус был отвлечен на двух последних противников, с которыми он боролся, Клавий зарядил арбалет болтом и прицелился.

Спусковой механизм двинулся, тетива вытолкнула болт по траектории, прямо в Авитуса, тот даже не успел среагировать, снаряд пронзил его грудину.

Клавий приказал выжившим отойти от монстра. Он лично подошел к телу раненого и перевернул на спину. Клавий выдернул клинок из-за пазухи и приставил к горлу Авитуса, медленно прорезая его плоть.

— Это за моего брата, монстр, и за тех невинных работяг, которых ты только что прирезал.

— Ты привел их ко мне. — Прокряхтел Авитус.

— Откуда в тебе еще силы говорить? — Усмехнулся Клавий. — Давай проверим, насколько тебя хватит перед тем, как погибнуть от яда, что распространяется по твоему телу.

Авитус истощённо улыбнулся.

— Откуда столько радости, предсмертное безумство настигло?

— Нет, просто мне повезло со спутницей.

Клавий недопонял слов Авитуса и зарыскал по сторонам, но неожиданно он ощутил оцепенение по всему телу, поднялся на ноги, будто не по своей воле и подошел к краю палубы.

— Нет! Только не это! Я не готов так умереть! Вы жалкие чудовища, вы не доплывете до земли, на вас начнут охоту! Вам придется перебить каждого присутствующего на судне! — Заверещал Клавий.

— Ограничусь только тобой. — Прошептала Лиссандра, взявшись за его шею. — А теперь — прыгай и не пытайся особо сопротивляться силе моря.

Клавдий заскочил на борт и, не задерживаясь, соскочил, задержав дыхание.

Лиссандра всмотрелась в воду, убедившись, что неприятель потонул.

— Что ты наделал? — Разозлилась она.

— Они пытались меня убить, у меня не было выбора. — Горько ответил Авитус.

Лиссандра осмотрела тела двух убитых матросов с разрезанными животами.

— Как это произошло?

— Моряк, которого ты скинула в воду, привел всех матросов, что мы спасли. Не знаю, что он им сказал, но дрались они по своей воле. Я старался сдерживаться, пока один из них не ранил меня, тогда я потерял контроль.

— Я виновата, потому что отправилась с тобой, чтобы не допускать такого. Мне нужно было остаться.

Лиссандра прикоснулась к вискам Авитуса:

— Позволь мне упростить кое-что. До того, как мы придем к нашей цели, может случиться еще много чего, так что нам нужно установить канал связи. Это последнее, чему меня обучили сородичи.

Авитус утвердительно кивнул.

— Постарайся ни о чем не думать, так связь установиться лучше. — Попросила Лиссандра.

Авитус закрыл глаза и почувствовал, как в его голове проскочил какой-то энергетический импульс, устремившийся к вискам. После ощущалось легкое покалывание, мозг будто покрылся корочкой льда, буквально все мыслительные процессы остановились сами по себе, а затем в мгновение запустились вновь. Авитус вскочил, вытянув шею, встрепенулся, ему показалось, что небо стало каким-то иным, не как раньше, будто оно покрылось поверх радужной мерцающей пленкой, видимо, это был остаток от головокружения.

— Это скоро пройдёт, вставай. — Лиссандра подала Авитусу руку, помогая подняться.

Они оба ощутили на себе холодный и испуганный взгляд. Моряки стояли, как вкопанные, не пытаясь пошевелиться. Казалось бы, что они давно могли убежать и спрятаться, но не сделали этого.

— Клавий был прав, они вынесут случившееся за пределы корабля. — Сказала Лиссандра.

— Мы не можем убить всех, заткнуть тоже… а что насчёт твоих умений? — спросил Авитус.

— Я не могу менять людям воспоминания или подчинять сознание на долгий срок.

Наконец, оробевшие мореплаватели набрались сил и приняли гордые позы. Вперёд от них вышел высокий и стройный моряк, грозно заявив:

— Убирайтесь, вы больше никого не тронете, демоны.

Лиссандра удручённо переглянулась с Авитусом и зачем-то подмигнула ему.

Авитус, поразмыслив немного, сделался серьезным. Они некоторое время переглядывались, будто общаются совершенно без слов, как показалось морякам. Затем, Лиссандра наконец сделала несколько шагов в сторону моряков. Они изрядно напряглись, но не отступили ни на шаг.

Лиссандра грациозно взмахнула рукавом, прокрутилась и вмиг очутилась прекрасной и пушистой лисой. Глаза ее заблестели, словно драгоценные камни, переливающиеся на солнце. Моряки, уставились на неё, никто из них даже не моргал, внимательно следя за каждым действием Кицунэ.

Лисица подергала ушками, встряхнула шерстью, помотала хвостом и внезапно зарычала, заглушая визг чаек. Она оскалила свои острые, как бритва, зубы и широко разинула пасть. Кицунэ пронзила воздух своим криком, заставив всех мореплавателей падать на колени. Мореходцы разом схватились за голову руками, будто старались вытащить изнутри что-то инородное.

Лиссандра сделала еще одно усилие и, наконец, морские волки уже перестали сопротивляться.

— Что ты сделала? — Спросил Авитус.

— Подумай, мы не сможем пришвартовать в порту, да и вообще управлять этим фрегатом. Нам очевидно нужна помощь, а другого выбора нет.

— Может не стоит злоупотреблять своими силами? Мне кажется, что до добра это не доведет.

— С моим самочувствием все будет благополучно, сейчас нам нужно разработать план, как выбраться незамеченными.

***

— Просыпайся, живо, мы вот-вот причалим! — кричал Авитус дремлющей Лиссандре.

Кицунэ рефлекторно вскочила и, сквозь сон, пробормотала что-то неразборчивое, а затем поднялась и взмахом руки поменяла надетую пижаму на уже, судя по всему, понравившейся ей новый образ.

«До чего же это удобно, невообразимо! Дома мне бы приходилось вставать на десять минут позже, будь у меня такая способность!» — раздумывал Авитус.

Корабль причалил к пристани, к нему сразу же выдвинулась группа таможенников из двух лунарцев. Они взошли по опустившемуся мостику на палубу. Командир прошёл вперёд, повертевшись по сторонам. На палубе неподвижно стояло шесть человек, абсолютно неподвижно, они будто старались не обращать внимание на пришедших сотрудников.

Командир обошел нескольких моряков, убедившись, что те не отвечают на его жесты, возгласы и касания.

— Что тут происходит, Фьерг?

— Сэр, поглядите, там за штурвалом еще человек! — Таможенник указал рукой в сторону капитанского мостика.

Командир поднялся по скрипящей лестнице к рулевому и понадеялся на то, что хотя бы тот ответит ему:

— Господин, у вас тут все в порядке? Мы обязаны осмотреть ваш корабль, чтобы допустить… — Командир не договорил, заметив, что оппонент будто окаменел.

Рулевой продолжил безмятежно стоять на месте, крепко ухватившись руками за штурвал.

Таможенники знатно насторожились. Командир, попытался достучаться до рулевого в последний раз, помахав ладонью ему перед лицом, окончательно убедившись в полном отсутствии отзывчивости.

— Его зрачки не чувствительны к свету, видимо, как и у остальных. — Сказал Командир, посветив рулевому зажигалкой перед глазами.

— Его руки посинели от напора. Я не могу ему их даже приподнять. Что за магия? — удивился Фьерг.

Командир осмотрел руки и голову рулевого, а затем учтиво согласился.

— Я пройдусь по каютам, а ты спустись в трюм. — Приказал он.

Фьерг развернулся и направился к люку, ведущему вниз.

Когда он спустился, то обратил внимание на большое количество ящиков и бочек с припасами. На крышках были выжжены инициалы Аэтернумской армии. У стены стоял большой стенд с держателями для оружия, заполненный до отвала, но, кроме военного вооружения присутствовали обычные сабли, не свойственные Аэтернуму. «Возможно ли, что корабль краденый?» — думал Фьерг.

Тем временем командир раздумывал о том, как пришвартовался корабль. Если на борту никого нет, то кто скинул швартовы и привязал их к пристани. А кто же свернул паруса, да и вообще — не могло судно чудесным образом остановить свой ход. Это могла быть ловушка, но сильно путал ситуацию заколдованный рулевой.

Командир подошёл к двери и попытался открыть ее, но она была заперта. Значит, было кому запереть? «Значит они внутри. Следует дождаться напарника прежде, чем вламываться».

Пока командир размышлял о происходящем, его мысли прервал, донесшийся из-за спины, скрип. Командир обернулся, чтобы проверить его источник, но, не успев сориентироваться, ощутил лишь резкий удар по голове чем-то тяжелым и холодным.

— Авитус, я же могла просто загипнотизировать его! — Крикнула Лиссандра.

— Тихо ты, тут ещё один где-то внизу ходит, ты хочешь, чтобы он нас услышал? — ответил Авитус полутоном.

Лиссандра соскочила с места и бросилась к мостику на пирс, не успев даже дослушать своего напарника, Авитус за ней.

Они бежали вдоль пристани, расталкивая толпы людей. Авитус случайно задел какого-то старика, несущего ящики с фруктами со своего корабля, и тот, не удержав равновесие, уронил свой груз на дощатую поверхность пирса.

— Нелепее ситуации у меня в жизни не было! Нас объявят в розыск, я тебя уверяю. — Возмущался Авитус.

— Вот он, дух приключений! — Рассмеялась Лиссандра. Авитус изумленным взглядом посмотрел на Кицунэ.

Лиссандра старалась угнаться за Авитусом, который начал ее понемногу опережать, но ее ноги сплетались между собой, от чего она чуть не упала. Кицунэ почувствовала резкую боль в затылке, будто ее ошпарило кипящей водой. Она ненадолго притормозила, ухватившись за больное место.

Авитус заметил, что с Лиссандрой что-то не так. Он вернулся к ней и присел на одно колено:

— Я же предупреждал, что не стоило так перетруждаться.

Лиссандра ничего не ответила, лишь пожала плечами и постаралась состроить безмятежное лицо, внушая Авитусу, что с ней все в порядке.

— Идем. Нам нужно спешить. — Наконец отозвалась она.

Авитус выпрямился, помогая Лиссандре подняться. Они продолжили свой путь пешком. Кицунэ не прекращала ни на минуту разглядывать ведуту порта, пока они не подошли к контрольному пункту.

— К чему тут все настолько официально? — Поинтересовалась Лиссандра.

Авитус открыл дверь здания, пропустив спутницу вперед. Лиссандра, очутившись внутри, обратила внимание на скопление народа, образующих очередь.

— Мы должны отстоять здесь?

— К сожалению, я раньше не бывал в Лунервейне, видимо очереди в этих местах не редкость.

Время шло слишком медленно, чтобы Лиссандре не успело наскучить это однообразное и мрачное помещение. Люди стояли вдоль длинной стены, протяженностью примерно в один чейн. У начала очередь разворачивалась в узкий проем, образуя почти прямой угол. Все стены помещения были увешаны различными стендами с бумагами, но, на удивление Лиссандры, почерк был слишком ровным и минималистичным для рукописного. У нее сложилось ощущение, будто буквы писал и вовсе не человек.

— Ты многое знаешь о Лунервейне? — Поинтересовалась Лиссандра.

Авитус обернулся на нее, почесывая затылок:

— В детстве папа мне часто рассказывал об этом государстве, наверное, до моего рождения он часто тут бывал. Хаилгральд — столица всего Лунервейна. Это огромный и прекрасный город. На удивление, в нем проживает не так много народу, возможно, это связано с тем, что территория государства очень обширна, и города располагаются на приличном расстоянии друг от друга. Впрочем, это не мешает стране активно развиваться. Папа говорил, что они получили огромный технологический скачок еще в пятой эре. Они обнаружили огромную постройку какой-то цивилизации, которой больше не существует. Были найдены различные чертежи и макеты. Лунарцы вырыли, что-то на подобии древнего народа, чьи постройки были найдены на Данмерионе еще очень давно, но мы получили скорее архитектурные знания, чем технологии.

— Неужели они никому не раскрыли результаты своих находок? И никто не захотел попытаться отнять их силой? — спросила Лиссандра.

— Никто не знает, как к ним пробраться, с востока, севера и юга территории отделены массивными горами, еще никто не смог пробраться через них живыми. Единственный путь — через море, которое они тщательно охраняют, да и где угодно ты и по воде проплыть не сможешь из-за рифов и острых скал, о которые уже десятки судов разбились, стараясь контрабандой вывозить провиант. Конечно, из Аэтернума можно спокойно долететь на воздушном шаре до любого города Лунервейна, но и этот вариант под тщательным надзором правителей обеих стран.

— Ты действительно неплохо осведомлен. — Улыбнулась Лиссандра.

На время диалога она, наконец, позабыла о скучнейшей обстановке. Как оказалось, люди расходятся быстро, и вот уже наступил их черед проходить за большую металлическую дверь с, уже затершейся от вечных касаний, ручкой. Авитус приоткрыл ее, вновь пропустив Лиссандру вперед себя. Они аккуратно зашли в кабинет, аккуратно закрыв за собой дверь.

В комнате было мрачновато, окна закрывали плотные бархатные шторы, а с потолка свисала черная люстра с закрепленными на ней газовыми лампочками, тускло освещающими пространство голубоватым оттенком.

— Фälg, садитесь, давайте документы, аусвайс в развернутом виде, мне нужно сверить подлинность. — Прозвучал голос мужчины, сидевшего за металлическим письменным столом.

Лиссандра обвела его глазами, обращая внимание на его нервное постукивание пером. Мужчина сидел сутуло, видно было, как ему неудобно на тесном бержере, слегка потемневшем от времени. Сам по себе лунарец выглядел сурово, но несуразно подобранные очки с округлым ободком лишали его внешность имеющегося шарма. Одет мужчина был в гладкий серый пиджак с белой рубашкой, заправленной в узкие клетчатые серые штаны.

— Мне повторить или вы уже сядете? — Монотонно проговорил лунарец.

Аусвайтеры в Лунервейне зарабатывали не шибко большое количество тенгенов, поэтому и профессию свою, вероятно, недолюбливали, а от этого и отношение к людям было крайне потребительское.

Авитус сел напротив лунарца. Он поелозил руками по штанинам, будто старался выровнять все складки.

— А, собственно… — Авитус потер подбородок. — Что такое аусвайс?

Лунарец приспустил свои неказистые очки и утомленным взглядом и окинул Авитуса:

— Молодой человек, что вы тогда здесь забыли?

— Нам очень нужно пройти на остров, прошу! — Умоляла Лиссандра.

Лунарец рассмеялся и, сняв очки, потер глаза.

— Уважаемая, у нас есть законы, которые мы обязуемся исполнять. Я не могу вас пропустить только потому, что вы попросили об этом. Есть определенные требования, так имейте же совесть. — Заохал аусвайтер.

— А как нам получить нужные документы? — Спросил Авитус.

— Для начала, вам нужно зайти в отделение заграничного контроля, чтобы составить документ по некоторым вопросам, затем отстоять в очереди в соседнем здании за разрешением на получение аусвайса и допуск к дальнейшим процедурам, после пройдете в здание из белого кирпича, там вам выдадут бумажки на подпись о согласии с законами Лунервейна, далее проходите в кабинет этажом выше, у самой стены, где сдаете анализы и проходите некоторые тесты, получение анализов может занять некоторое время, максимум неделю, но после того, как придут результаты и вас одобрят, то идете в здание магистрата и оформляете аусвайс. — Протараторил лунарец.

— Я уже забыла, что нужно было делать, можете повторить? — Сказала Лиссандра.

— Так, вы только отнимаете мое время и время людей, что ждут, пока вы отсюда упретесь. Покиньте помещение. Немедленно.

Лиссандра прикрыла глаза, задумавшись о чем-то, после чего вновь приоткрыла.

— Как вы можете быть таким злым? — Из ее глаз потекли слезы.

Аусвайтер провел рукой по лбу, стало отчетливо видно, как он напрягся.

— Мы проделали такой путь в пустую, у нас нет времени на беготню по домам, ради каких-то незначительных бумажек. — Лиссандра продолжила давить на жалость, пошмыгивая носом.

— Прошу вас, леди, вы же знаете, что я не могу ничего сделать. — Замялся лунарец.

Авитус сидел, стараясь сохранять спокойное и невозмутимое выражение лица, но мысли его просто пылали о том, что Лиссандра вновь принялась за этот жалкий цирк.

— Если бы вы понимали, что нам пришлось преодолеть, мой друг ищет единственного человека, который может ему помочь, а помощь ему нужна незамедлительная. — Лиссандра опустила голову.

Лунарец начал делать глубокие вдохи, кажется, стараясь не дать слабину, но Лиссандра видела, что на него нужно было надавить еще совсем чуть-чуть, чтобы тот размяк.

— Жизнь этого человека зависит от вас! — Лиссандра меланхолично указала на Авитуса.

— Что у вас за проблема господин, я могу выписать документ, пропускающий в чрезвычайных ситуациях. — Спросил лунарец, обращаясь к Авитусу.

— Вирус. Но не волнуйтесь такой вирус не передается по воздуху, он вызван, возможно, по причине отсутствия достаточного уровня дизентерии, к несчастью для меня, данный вид вируса редок, поэтому бороться с ним никто не в силах, кроме вашего соотечественника. — Ответил Авитус.

— Название у вируса есть? Для протокола нужно. — Попросил лунарец.

— Окамирионская подагра! — Мгновенно выдала Лиссандра. — Последняя стадия, смертельная!

Авитус покосился на нее неуверенным взглядом, будто намекая об ее неосторожности.

— Подагра говорите… — Негромко произнес аусвайтер.

Возникло тяжелое молчание, от которого у Авитуса встал ком в горле.

— Хорошо. — Наконец выдал лунарец. — Вот ваша справка, проходите скорее, отдайте это врачу по ту сторону, сегодня наш медицинский пункт на ремонте. Торопитесь, чтобы я вас больше не видел.

Напарники вышли в дверь, ведущую на улицу сразу из кабинета. От здания выходила мостовая улочка, вдоль которой выстроились совсем крохотные фахверковые домики с красными черепичными крышами, что поросли мхом и сорняками. Улица заканчивалась пологим спуском к реке, где возвышался изумительной красоты храм. Диво его заключалось не в количестве изысканных украшений, а в сдержанной скромности и внимании к деталям. Храм был чист и ухожен, видно, что к постройке относились с трепетом и любовью. Дощатые стены из ели грамотно сочетались с двускатной крышей из темных бревен. Входная дверь украшалась порталом, а окна имели слегка вытянутую форму и треугольные сандрики, венчающиеся прямо над ними. Из крыши ввысь вырывался четырехугольный шпиль, замыкающийся на конце серебряным флюгером в форме месяца. Лиссандра взглянула на воткнутый в землю деревянный указатель, где на доске выжжена надпись:

«Прямо по дороге храм Лунного пути».

— Тут довольно мило. Пейзажи завораживают, ты только взгляни, на горизонте с другого конца острова виден материк! — Восхищалась Лиссандра.

— Идем, нам нужно разузнать, где проживает Гендольсон. — Ответил Авитус, игнорируя восторг девушки.

Визави III

— От этих людей только одни проблемы, ни за чем не могут приглядеть! Ох, была бы моя воля, я жизнь отдал на кровавую резню, но всему своё время. — Могучий воин уселся на свой трон и призадумался.

— Еще и чертов Краулер! Предал нас, обманул… — Его мысли прервались скрипом двери в конце зала, это был один из его прислужников который искал потерянный артефакт.

— Мой господин, мы нашли одного человека, который знает о местонахождении артефакта, он проживает в Личбурге. — Сказал монотонным голосом прислужник.

— Почему ты сообщаешь мне его местонахождение, кажется, я сказал тебе выяснить все самому? Мне нужны результаты, а не эта брехня! — Разъяренным голосом сказал воин.

— Он хочет вам лично рассказать о том, что знает. — Сказал прислужник.

— Лично? — Возмутился воин. — Что ты пропищал? Как много лишнего ты ему сказал? — Воин от злости встал с трона и направился к прислужнику.

— Мне не пришлось ему ничего говорить, я его даже в живую не встречал, этот человек проводил обряд у себя в доме, вызвал телепатический сигнал, в котором содержалось сообщение. — Подчиненный старался стоять прямо и не оступаться, но по его спине пробежал холодок.

— Значит, мне вновь приходиться все делать самому. Что ж, откуда он подавал сигнал? — спросил воин.

— Постоялый дом на улице имени Фредерика Парфиля. — Прошептал прислужник.

— Я его ощущаю, кажется, что сейчас он нас не ожидает, идеальный момент, чтобы навестить нового друга.

Воин подошел ближе к своему слуге, смотря тому прямо в глаза.

— Если он лжет. — Воин склонился к голове подчинённого. — Я лично его выпотрошу прямо на месте, без колебаний, а если мне не хватит его кишок… — За спиной у воина из пламенного вихря образовался небольшой портал. Когда он вошёл в него, то переместился в дом к горячо обсуждаемой персоне, который дрых без задних ног в своей взбудораженной постели. Портал открылся около кровати мужчины, рядом с которым дремала эльфийская дева.

— Ну, у тебя не так много времени, червяк, прекращай бездельничать и выкладывай все быстро и по существу. — Сказал громким голосом, от чего стены слегка затрещали, а крепко спавшие испуганно заерзали.

— Что?! — запаниковал мужчина, вздрогнув с налёжанного места — Что, во имя Трёх, здесь происходит? — испуганным голосом сказал мужчина. Его девушка тоже проснулась от шума, она протерла глаза и испуганно уставилась на неожиданного гостя:

— Кто это такой, милый? Что он тут делает?

Воин схватил ее за череп и надавил со всей силы, кости затрещали, словно раскалённые угольки. Череп треснул, вся ее голова смялась в сгусток костей, мозгов и крови. Её проломленная голова упала на подушку, забрызгав кровать красной жидкостью.

— Ты сам знаешь: никаких свидетелей — Сказал воин.

— О, тьма тебя побери, вы могли бы хоть не на моей кровати, какой ужас! Как же мне теперь избавиться от трупа? — Мужчина судорожно возмущался, но, посмотрев на нетерпеливую фигуру гостя, постарался успокоится. — Я догадываюсь, что вам от меня нужно, вы пришли на мой зов, я ждал.

— Ты сегодня заговоришь по делу? Или мне тоже проломить твою пустую голову? Все равно важных органов не поврежу.

— Ох, простите, я не хотел, я читал темную книгу и знаю, что для осуществления плана вам нужна та самая перчатка, но уже прошло много времени, и я предположил, что вы не знаете о ней… — Говорил испуганным голосом мужчина.

Воин начинал терять свое терпение из-за нужной тягомотины, что доносилась до его ушей.

— Вам нужен Джордж Фредлигсон, он командир Ночных Саттелитов…

— Я знаю кто он, дурья башка — Занервничал воин. — Я хочу знать, где он находиться, понимаешь?

— Я…я не знаю где именно он сейчас… — С головы мужчины потек пот.

— Мне послышалось? — Нахмурился воин.

— Я знаю, что он находится в Хаилгральде, в гробнице, но где она сама я понятия не имею… его никто не видел еще с прошлой эры времен, меня тогда еще даже не было. Все, что известно точно — он жив и ждет лишь момента, когда его призовут богини. — Сказал мужчина.

— Ваши богини — это просто глупейшая выдумка вашего же народа, чтобы манипулировать людьми, как скотом. Единственные боги здесь только я и мои последователи, — гордым голосом сказал воин.

Мужчина затрясся, прикрыв тело испачканным кровью одеялом. Он слегка сощурил глаза, отчётливо выдавая свой страх.

— Значит, в склепе говоришь, теперь понятно, почему его так трудно найти, что же, это хоть какое-то продвижение за последние года, — сказал воин, собравшись сделать жест рукой для призыва портала.

— Погоди, я могу вам еще пригодиться! — Мужчина обнадеженно крикнул воину.

В этот же миг в двери комнаты приоткрылись, и внутрь вошел Мордер.

— Надо же, какая неожиданная встреча, Свансен! Видишь ли, мне ты уже пригодился! — сказал Мордер

— Ч-что? Как это возможно? Кто вы такой? — Испуганно закряхтел мужчина.

Воин любознательно посмотрел на жнеца и задал прямой вопрос:

— А ты здесь откуда, старый эльф?

— Видишь ли, его отец уже продал его душу мне, в обмен на то, чтобы я вернул ему свою. — Заулыбался жнец. — Я так люблю прочные семейные узы.

— Ах он сволочь, как это возможно, моя душа принадлежит лишь мне! — У мужчины уже наворачивались слезы на глазах.

— Это не совсем верно, твои родители в полной мере имеют право распоряжаться твоей душой, до ее окончательного развития, пока ты не станешь полноценной личностью. К счастью, ты ею еще не стал. — Расхохотался Мордер.

— Успокойся и посмотри мне в глаза — Сказал воин.

От отчаяния Свансен выполнил просьбу.

Он замер, как при гипнозе, его руки поднялись к глазам, и он начал выдавливать их сам, а под конец, свернул себе шею.

— Тешишься? Свансен все равно уже мой и, как он и хотел — послужит нашей цели, как нельзя лучше. — Сказал Мордер.

— В рядах твоих никчёмных мертвецов.

— Чем они отличаются от марионеток, что создаешь ты? Я скажу тебе: мои мертвецы делают все по своей воле, по воле их истинного повелителя.

— У них нет иного выбора. — Ответил воин.

— Не тебе говорить об отсутствии выбора, Вильд.

Воин злобно покосился на жнеца и, мимолетно рыкнув, открыл портал обратно в свои владения.

— Зато теперь мы знаем, в каком городе его искать, думаю, теперь мы близко к цели. — Сказал он напоследок.

Глава VI
Посланец культа

«Уходя из дома, я понимал, что могу не вернуться. По многим причинам. То место, куда я направляюсь, вероятно, может предоставить только больше вопросов, чем ответов. Всю свою жизнь я помогал другим, всегда старался помочь всем, но поздно понял, что это невозможно. Я потерял мать по своей вине. Стоило сразу реагировать на её состояние, ведь сначала пострадали люди, а потом и она сама покинула этот мир. Было ли причиной этому то, что мы перевелись в совершенно другой город, это так далеко от старого дома, где были ещё свежи воспоминания об отце. Мама так и не справилась с потерей — это её и поглотило.

Но сейчас я понимаю, что иду по верному пути, на шаг ближе к исцелению или, хотя бы, узнать причину эпидемии на Окамирионе. Смогу ли я расшифровать ту книгу, что нашёл на острове в глубине пещер? Надеюсь.

Авитус Кассарий».

Авитус опрашивал жителей поселения, стараясь выяснить место, где проживал ученый, ради которого он и приплыл на остров Волчьей Паствы. Тем временем, Лиссандра тщательно разглядывала каждый поребрик, каждую дощечку, умостившуюся в каркасе домов. Она обводила взглядом строения, пока ее взгляд не зацепил одинокий ветхий домик, располагавшийся на лысом холмике. Кицунэ обратила внимание, что шторы его были плотно завешаны.

— Авитус! — крикнула Лиссандра.

Данмерионец рефлекторно повел головой. Он неспеша подошел к Лиссандре и лениво промычал:

— Что такое?

— Узнал что-нибудь? — Спросила Лиссандра.

— Не особо-то. Люди будто никогда не слышали о нем. Такого же не может быть. Поселение очень маленькое, народ знает друг друга в лицо, это меня и напрягает.

— А что люди говорят о том доме? — Лиссандра показала пальцем на холм.

— Думаю, что стоит проверить. — Согласился Авитус.

Лиссандра, не дождавшись пока Авитус ответит ей, уже побежала на возвышенность, но немного удалившись от напарника обернулась:

— Ты идешь или как?

Кицунэ так же обратила внимание на пару человек у дальних домов, которые преследовали их взглядом.

— Иду. — Ответил Авитус.

Они преодолели каменистый подъем и приблизились к дому. Авитус подошел к двери, предварительно постучав в нее, а Лиссандра влепилась лицом в стекло, стараясь разглядеть пространство за шторами. Авитус так и не получили ответа, побарабанив в дверь второй раз.

— Кажется, что там никого нет, я не слышу ни звука. Конечно, я могла услышать больше, если бы ты не долбил в дверь! — Пробормотала Лиссандра, размазавшись по холодному стеклу.

— Отлепись ты уже. — Возмутился Авитус.

— Ворчун. — Лиссандра выпрямилась, поправив прическу.

Авитус постарался приоткрыть дверь, надавив на нее.

— Не поддается. — Сказал Авитус.

Лиссандра отбежала и подхватила с земли первый попавшийся камень. Она замахнулась и метнула его прямо в окно. Осколки разлетелись, посыпавшись в помещение дома.

— Неужели ты ни на секунду не задумалась о том, насколько это плохая идея? — Рявкнул Авитус.

— Зато теперь мы можем пробраться внутрь, проблема решена вполне стандартным образом. — Ответила Лиссандра.

— Вполне стандартно, так и быть. — Саркастично ответил Авитус.

Он подошел к выбитому окну и просунул руку внутрь, раздвинув шторы. Изнутри повеяло едким запахом тухлых яиц вперемешку с валерьяной и резким запахом, по которому Авитус определил азотную кислоту.

— Кажется, мы сделали правильный выбор, будем надеяться, что он не враждебен.

Авитус окликнул хозяев, но ему никто не ответил, лишь зловоние пробивалось до его носа, столь сильные запахи причиняли даже небольшой дискомфорт. Данмерионец попятился, прикрыв нос ладонью, уловив кисловатый запах гнили.

— Какая мерзость… зайдёшь первая? — Запыхтел он сквозь руку.

— Ополоумел? Весьма благородно с твоей стороны, Авитус. — Оторопела Лиссандра.

— Хорошо, я не настаиваю.

Авитус очистил подоконник от остатков битого стекла рукавом, облокотился и заглянул в помещение, головой раздвинув шторы, а затем уже и залез целиком.

Внутри было довольно мрачно, а запах ещё сильнее начал бить по рецепторам, отчего Авитус закорчился, но быстро свыкся. Он оглядел помещение, вокруг все было заставлено книжными шкафами, а посередине стоял деревянный стол, заполненный тонной книг. Авитус шагнул, чтобы рассмотреть все поближе, но споткнулся о вещи, что были раскиданы по всему полу. Книги, Свитки и различные чертежи вперемешку валялись прямо под ногами.

Лиссандра залезла следом и огляделась по сторонам:

— Я ничего не вижу! — Испугалась кицунэ. — Где ты, Авитус?

— Рядом, стой тут, постараюсь найти хоть какой-нибудь источник света.

Авитус перешагнул через завалы и протопал до выломанной двери, вылетевшей из петель прямо на пол у проема. Данмерионец прошёлся по небольшому коридорчику и упёрся в замшелую дверь, открывшуюся со скрипом и потрескиванием. Пред ним предстала неприятная картина: огромная ванна, забрызганная чем-то засохшим и желтовато-красным, разбитое стекло над умывальником и глубокие вмятины в стене над шкафчиком слева от раковины. Авитус приоткрыл его дверцы — внутри хранились различные зубные порошки и масла для купания, а на нижней полке стояла свеча, которая была как никогда кстати. Авитус потянулся за ней, как вдруг услышал грохот и звук упавших предметов. Тогда он схватил свечу и бросился обратно к Лиссандре. Авитус вошёл в комнату, усеянную письменностью и первое, что попало ему в глаза — Валявшаяся на полу среди бумаг Лиссандра.

— Я же просил тебя подождать. — Отчитал Авитус.

— Тебя долго не было, я забеспокоилась.

— Всего пару минут.

— Хватит бубнить и помоги мне подняться. — Приказала Лиссандра.

Авитус схватил ее свободной рукой за талию и подтянул вверх. Лиссандра вскочила и принялась стряхивать пыль с одежды.

— Я нашёл свечу. — Сказал Авитус, похлопав руками по карманам. Он достал пачку фосфорных спичек, вытащил одну штучку, наклонился и черканул ей по шероховатому переплету одной из разбросанных книг.

Спичка зажглась, слегка искрясь. Авитус поднёс ее к свечке и зажег плотный фитиль свечки.

— Держи. — Протянул горящую свечу Лиссандре.

Она вцепилась в нее обеими руками, бережно рассматривая со всех сторон, а Авитус взялся осматривать завалы. Он наклонился к той книге, о которую зажег свечу и раскрыл форзац. На нем большими буквами записано лишь одно слово: «Алхимия».

— Довольно раннее по нашим меркам издание, где он его отрыл? — Заинтересовался Авитус.

— Меня больше интересует причина такого беспорядка. — воскликнула Лиссандра. — Может, на него на пали. — Она сделала тон потише.

— Рано делать выводы, пока не осмотрим тут все. — Ответил Авитус.

Лиссандра обошла книжные полки, зачитывая вслух названия заинтересовавших ее книг, к сожалению, почти все они были о цветах или, что весьма напрягло Авитуса, о пытках.

— А вот тоже весьма интересно! — возгласила Кицунэ. — «Бестиарий о водящихся во владениях Аэтернума и Лунервейна тварях».

Лиссандра вытащила толстую книгу с полки, с трудом удержав ее в одной руке, поставила свечу на полку и мимолетом пролистала страницы рукописи:

— Тут около тысячи страниц, с ума сойти можно столько писать. — Изумилась Лиссандра. — Наверное, кто-то убил на это всю жизнь. Существа варьируются от самых обыкновенных до проклятых тварей и иных бестий, все расположено в алфавитном порядке.

Авитус не отрывался от исследования, аккуратно раскладывая книги в стопку, но внимательно вслушивался в том, что говорила Лиссандра, стараясь не пропускать мимо ушей. В процессе он обнаружил книгу в синем кожаном переплете, вероятно, из натуральной, снятой с фол-саугерша. На лицевой стороне был вырезан символ меча, пронзающего сердце тьмы, с навершием в виде полумесяца и крылатой ангельской гардой. Авитус раскрыл фолиант, обратив внимание на оформленное оглавление. Оно выглядело, как список имен. Около десяти, не меньше. Среди них было имя и самого ученого: Фендельс Гендольсон. Возможно, это было автобиографией или неким сборником воспоминаний. Авитус просмотрел глазами всех остальных перечисленных: Майкл Краулер, Эрика Брауэндальф, Мюллер Кларц, Генрих Старвей, Ганс Вельгинсон, Джордж Фредлигсон.

— Ты только глянь, я нашла об оборотнях, тут и о таких, как я много расписано! — Развеселилась Лиссандра.

Авитус захлопнул книгу, которую читал, и положил ее в свою сумку. Он подошел к Лиссандре и взял рукопись из ее рук:

— Тут на Лунарском, я постараюсь перевести все, что смогу.

Авитус провел глазами по, каждой строчке, тщательно вчитываясь, стараясь перевести общий смысл предложений, не потеряв сути:

«Вервольфы — кровожадные существа, обреченные на проклятую жизнь. Чаще всего это происходит не по их воле, ибо ни один здравомыслящий не согласился бы на жизнь изгнанника с постоянным чувством голода. Вервольфы представляют собой подобных волкам людей, значительно превышают средний человеческий рост. Шерстяной покров распространяется по всей поверхности тела, кости укрепляются, ногти преобразуются в острые когти. С зубами так же происходят изменения, вследствие которых они удлиняются и заостряются на концах. Существует четыре основных подвида вервольфов: ликаны, волколаки, волхоеды и кровотропы.

Ликаны — самые примитивные оборотни, не отличаются особо крупными размерами и походят на обычного волка, но сильнее остальных. Их размеры варьируются от шестидесяти дюймов до семидесяти. Передвигаются на четвереньках, имеют различный окрас, подобный волчьему. Носители недуга лучше остальных видов способны контролировать внутреннего зверя, но ликанами становятся лишь по наследству, врожденно. Говорят, что первый ликан был проклят волчьей богиней Наарой Мудрой за свое предательство и теперь все его потомки обречены скитаться в образе диких животных по всему миру.

Волколаки уже больше походят на истинных монстров, являются самыми распространёнными оборотнями. Они превышают человеческий рост на две головы и максимально дорастают до девяноста дюймов. Этот вид передвигается на задних конечностях, используя передние, как отталкивающий механизм, в итоге, их походка выглядит несуразно, отдаленно напоминает передвижение обезьян. Их тело не особо массивное и схоже с человеческим по пропорциям, а голова по форме слегка вытянута у верхней и нижней челюсти и немного приплюснута. Эти особи более агрессивны, чем ликаны. Они реже остаются в здравом уме при длительном сосуществовании с болезнью. Пути заражения до конца мной не изучены, но также передается по наследству, и при употреблении крови носителя, но с крайне низким шансом, обычно выпившие сразу погибали.

Следующий тип — волхоеды. Второй по редкости вид оборотней. Рост крупный, в среднем составляет сто дюймов. Волхоеды имеют широкое тело с широкими плечами, массивными руками и ногами. Нижние конечности имеют неправильный сгиб, по строению схожий с конечностями млекопитающих, в данном случае корректнее сравнить с волком. Форма головы явно не человеческого типа, собачий нос, сильно заостренные зубы, которые так же увеличены в размере, вытянутые кверху уши, располагающиеся у височной кости и широко расставленные глаза, наливного красного цвета. Обильной длинной шерстью покрыта шея и подбородок. Контролировать агрессию практически невозможно, чаще всего носители данного вида просто-напросто дичают или сходят с ума, кончая с собой. Крайне смертоносны, запросто могут растерзать с десяток подготовленных солдат, но очень ранимы к магии, особенно к светлой. Магическое лечение оказывает на них боль, сравнимую с живым сожжением на костре, я проводил исследования на множестве подопытных, зараженных ликантропией и волхоеды заглушали своим криком мой вечно грохочущий паровой преобразователь».

Авитус нахмурился, перевернул страницу и судорожно забегал глазами по ней.

— Что там такое? — Спросила Лиссандра.

— Страница вырвана. Тут не хватает одной. Ни слова про кровотропов.

— Зачем кому-то выдирать ее? Это странно.

— Вероятно, на ней было нечто, чему не следовало бросаться на глаза кому попало. — Предположил Авитус. — Может, из-за этого тут такой разгром. Тот, кто его устроил, что-то искал. Но в таком случае этот человек мог бы забрать всю книгу.

— Думаю, что нам стоит осмотреть остальные комнаты. — Предложила Лиссандра.

Спутники решили выйти в коридор, где в конце, все так же, располагалась ванная, а с обоих сторон размещались еще по две двери. Авитус дернул за ручку самую первую левую дверь, но она не поддавалась, сколько бы он не пытался. После непродолжительных махинаций данмерионец нагнулся к полу и прислушался к щели под дверью. Из нее дуло прохладными потоками, который доносил тот самый мерзостный запах гнили.

— Кажется, запах исходит оттуда, дальше будет хуже. — Предупредил Авитус.

Он немного отошел от двери и с разбега врезался в нее плечом, выломав замочный засов.

— Подозрительно. — Задумался Авитус. — Если кто-то рылся в доме, то почему дверь заперта.

Лиссандра вся сжалась, нервно замусолив руками у губ. Она прикусила губу и лихорадочно затряслась. Авитус, увидев ее состояние удивился, но не растерялся и предложил спустится первым ему. Он неспешно вошел в дверной проем. Перед ним предстала вертикальная лестница, ведущая прямо вниз, откуда тускло доносилось свечение лампы. Данмерионец аккуратно поставил ногу на ступеньки, постепенно спускаясь в зловонное помещение. В этот же момент раздался невнятный шум. Авитус остановился и начал вслушиваться, все его мысли сводились к тому, что они с Лиссандрой тут не одни и стоит быть предельно внимательным. Задержавшись некоторое время в одном положении, Авитус все же решился продолжить спуск. Он сделал последний шаг, вытянул носок, стараясь нащупать твердую поверхность, и вступил во что-то мокрое. Авитус опустил вторую ногу и всем телом плюхнулся в лужу. Он осмотрел пол под собой и обнаружил рядом разбитую склянку. Авитус прошелся вглубь подвала и огляделся вокруг. Он затаил дыхание, исследуя окружение, и нахмурил свои угловатые черные брови.

— Ну, что там внизу? — Закричала Лиссандра. — Почему ты ничего не говоришь?

Авитус закатил глаза и продолжил продвигаться вглубь помещения. Он, будто заколдованный, рассматривал каждую деталь, каждый фрагмент. Пока не наткнулся на большую железную дверь. Запах был уже практически невыносим, рецепторы сходили с ума, инстинкт призывал Авитуса развернуться, но тот не слушал. Данмерионец дернул металлическое потертое черное кольцо, потянув дверь на себя изо всех сил. Наконец, она отворилась, и из проема повалил запах, вдвое сильнее прежнего. Авитус схватился обеими руками за рот, прижав их так сильно, что вызвало легкую боль, на которую он даже не обратил внимания. Данмерионец будто пытался запихнуть их себе в рот, лишь бы его не вырвало. Запах бил прямо в носовые пути, он ощущался невероятно сильно, возникало ощущение, будто, что-то душит Авитуса изнутри.

— Ты вздумал не отвечать мне, неужели я недостойна твоего внимания? — Разозлилась Лиссандра, наконец, спустившись вниз. Она провела свечой вокруг, осветив пространство. Сотни разнообразных склянок, мензурок и пробирок, заполненных всевозможными веществами. Лиссандра некоторое время рассматривала разные цветастые вещества, пока не услышала задыхающееся кряхтение.

— Авитус? — Бросилась она вглубь подвала.

Лиссандра подбежала к напарнику, уволившемуся на колени, у холодной двери и кинулась его трясти:

— Что с тобой? — Взбудоражилась кицунэ. — Прошу, пошли отсюда!

— Нет! — Выдавил Авитус. — Мы никуда не уйдем!

Он поднялся с колен и, закрыв глаза, нормализовал дыхание. Кожа Авитуса покраснела, стало видно проявившиеся вены. Данмерионец покачнулся и завернул в дверной проем, из которого так сильно несло.

Лиссандра проследовала за ним, как только она прошла через дверь, то покосилась и ухватилась за нос:

— Какая гадость, чем тут так воняет?

Авитус отошел в сторону, махнув Лиссандре рукой. Он стоял около длинного стола, накрытого плотной белой простыней, а из-под нее выступала протяжная выпуклая фигура.

— Это… — Запнулась Лиссандра. — Человек?

Авитус кивнул:

— Оглянись, сколько их здесь.

Лиссандра прошлась вдоль столов, не оборачиваясь на накрытые тела, лишь подтвердила их наличие краем глаза.

— Что они тут делают? — Спросила она дерганным тоном.

Авитус сдернул пожелтевшую простыню с тела. Оно словно протухло и начало гнить, разлагаться прямо в этом месте. Это и все те тела, что лежали в этом месте. Глазницы трупа провалились, весь кожный покров потемнел, принял мутный коричневый окрас. Зубы попадали прямо в челюсть, так как от десен практически ничего не осталось, а тело буквально развалилось изнутри. Авитус обратил внимание на большое количество следов от разрезов и иных хирургических вмешательств. На его лицо всплыло негодование, и возникла подсознательная ненависть к тому. Кто мог сотворить такое.

Авитус опустил взгляд к неестественно искривленным ногам, на которых висела подранная бирка с текстом: «Диметр Галлус. Дата кончины: пятнадцатый год шестой эры».

— Это была морозилка. Перестала работать она недавно, так как тела только разлагаются, но этот мужчина тут уже очень давно, судя по надписи, а значит, кто-то ухаживал и бальзамировал труп все эти годы. — Размышлял Авитус. — Но, кажется, что этого человека больше нет в живых. Если это тот ученый, которого мы искали, то все напрасно.

— Какими-бы знаниями он располагал — не думаю, что нам стоит в это лесть. — Поддержала Лиссандра.

— Но мы уже здесь, а значит уже влезли. — Сказал Авитус.

Он прочувствовал легкую головную боль, некое горячее покалывание. В глазах на секунду помутнело и показалось, будто сознание угасло.

«Соберись». — пронеслось таинственное эхо. Казалось, будто голос исходит отовсюду, но вокруг была лишь темнота. Воцарилась тишина, до того момента, как сквозь его завесу не прорвался крик.

«Что это было?» — подумал Авитус.

Раздался глухой шорох. Где-то вдали. Он начал усиливаться, будто кто-то приближался. И очень быстро. Шорок стал более резким. Промежуток между звуками уменьшался. И вот он уже совсем рядом.

«Не подходи!»

Топот исчез, будто его и не было. Авитус огляделся, кругом темно. Совершенно.

«Я чувствую, как они приближаются. Тебе лучше поторопиться, а девчонку оставь, добра от нее не жди». — Вновь раздалось эхо.

«С чего бы мне слушать тебя?»

Но ответа так и не последовало. Таинственный голос тоже затих.

«Авитус!» — Крик прорвался повторно.

Перед глазами загорелся яркий свет. Что-то пихнуло Авитуса, потом еще раз. Затем он вскочил, оказавшись на полу морозилки, наполненной гниющими трупами.

— Я думала, что ты совсем окочурился! — Завопила Лиссандра, рухнув на грудь Авитусу.

— Если не слезешь с меня, то это может случиться. — Возмутился Авитус.

Лиссандра отскочила в сторону.

— Думаю, что нам стоит отсюда уходить, на этом достаточно. — Сказал Авитус.

— Наконец-то. — Обрадовалась Лиссандра.

Спутники поднялись обратно, плотно подперев выломанную дверь стулом. Они уже были готовы двинуться к выходу, как оттуда раздался уверенный стук.

— Прошу прощения, не могли бы мы поговорить? — Донесся поразительно антипатичный голос молодого человека, говорящего на лунарском. — Вы выломали окно, а это не очень культурно, тем более дом-то не ваш.

Лиссандра вытащила из-под сумки кортик и оголила его:

— Что он говорит?

— Чего вы хотите? — Спросил Авитус.

— Вы не в том положении, чтобы задавать вопросы, их оставьте при себе и отвечайте лишь на мои. — Незнакомец стал отвечать раздражительно.

— Послушайте, мы сейчас же уйдем, нам не хочется проблем. — Ответил Авитус.

— Вы лишь испытываете мое терпение, почему вы думаете, что я не могу к вам просто зайти, но тогда будет уже поздно. Для вас. — Голос сделался совсем угрожающим.

— Хорошо, спокойно, я открываю дверь, и мы говорим, как цивилизованные люди. — Сказал Авитус.

Он подошел к двери и, отодвинув цепочку, распахнул ее. Перед данмерионцом предстал сгорбившейся бледный мужчина лет сорока пяти в уродливой коричневой испачканной жилетке.

— Внешне вы походите на лунарца, но акцент и ошибки в изречениях вас выдают, аэтернумец. А вот кто ваша юная спутница я сказать не могу, но это и не важно, ведь никому не следует сюда ходить. — Сказал незнакомец.

— Мы лишь искали одного ученого, который должен жить в этих краях. — Ответил Авитус.

— Вы его не найдете, причем никогда.

— Я уже догадался об этом. — Авитус напрягся.

Незнакомец, очевидно это заметил и постарался надавить на него:

Но вы не боитесь, что такое может случиться и с вами, уважаемые?

Авитус сжал ладони в кулаки и слегка прикусил язык.

— Он кому-то мешал, верно? И все в поселении об этом знают, не так ли? Но они молчат. — Выдавил он.

— Кто-то слишком глубоко капал не там, где нужно. Как и вы. — Прошипел незнакомец.

Авитус уже был готов к любому повороту, он отодвинул левую ногу немного назад, чтобы быстрее среагировать на опасность.

Лиссандра подошла с другой стороны от входа, крепко держась за рукоять. Незнакомец оглядел обоих, очевидно настроенных враждебно.

— Я все-равно собирался сожрать вас лично, а господину бы наплел что-нибудь. — Пригрозил он, приподняв руки, ладонями вперед.

Лицо незнакомца растянулось, кожа сползла, будто расплавившись, а под ней блестела склизкая чешуя. Руки его так же поплыли, сильно вытянувшись вперед, а ноги срослись воедино, сбросив остатки кожи. Подобие змеи возвысилось над дверным проемом, грозно зашипев.

Авитус отскочил назад, потянув за собой Лиссандру, но та кинулась на чудище, вонзив ему в хвост свой кортик. Чудище громко завыло от боли, отмахнув кицунэ в сторону так, что та ударилась о стену. Авитус подпрыгнул к ее телу, преградив существу путь к ней. Тварь брызнула слизью со своего тела и вильнула хвостом, вытянув его вокруг всего домика. Внезапно, маленькая и противная фигурка обтянула всю постройку, сжав ее мышцами, от чего стены пошатнулись и начали трескаться. Существо взмахом руки, рассекло пространство перед Авитусом, вспоров его рубашку, от чего у того подкосились ноги и данмерионец хлопнулся на пол. Змей взгромоздился над его телом и, высунув язык, радостно зашипел. Он обхватил Авитуса длинными когтистыми руками, поднял его прямо под потолок и подтянул к своей зубастой пасти. Изо рта несло гнилым мясом и болотной трясиной. Авитус не мог собраться с мыслями, в глазах темнело, голова звенела от кислородного голодания, ведь змей передавил ему дыхательные пути.

Змей уже собрался совершить последний рывок, но внезапно дико взревел. Маленькая рыжая лисичка зубами вцепилась ему в бок, плотно зацепив мышцы. Чудище рефлекторно ослабило хватку, от чего Авитус вновь рухнул. Змей запаниковал и разгорался, ударившись о стену, тем самым сбив кицунэ. Ее тельце засыпала серая бетонная пыль, а от полученных ранений чудище прекратило сдавливать стены ветхого дома и выползло на улицу через дверной проем. У змея был оторван кусок тела в месте, куда вцепилась Лиссандра, от чего у твари вытекло большое количество крови, что заставило его отступить из дома. Змей обвил хвост вокруг своего тела, лежа корчась от боли в боку, издавая протяжные хрипы и ядовитое бульканье.

Авитус решил не терять время и подбежал к кицунэ, подняв ее на руки. Он крепко обхватил тело лисицы, потерявшей сознание, и кинулся в дальнюю часть дома, отчаянно ища иные выходы. Авитус забежал в спальную комнату, где на стенах были отчетливо высечены протяженные и глубокие следы когтей большого размера. Вся кровать смята и одеяло разорвано в клочья, пух разлетелся по всей комнате, витая под потоками ветра в выбитое окно, которое Авитус моментально приметил. Он подбежал к нему, стараясь аккуратно перелезть и не нанести вред ослабевшей Лиссандре.

Наконец, Авитус выбрался через заднюю часть дома и незамедлительно бросился в близлежащий густой хвойный лес. Ели росли невероятно плотно и вонзались высоко в небо, застилая его почти целиком. Данмерионец спустился по крутой горочке, следя за координацией, как в этот же момент услышал неприятное змеиное шипение, раздавшееся эхом по округе. Вероятно, змей, набравшись сил и смелости, вернулся в дом и не обнаружил в нем своих жертв. Тогда Авитус ускорил шаг, спустившись, и спрятался за толстым, поросшим мхом, стволом хвои. В это же время из стены дома вырвалась ужасающая видом тварь, которая стала в разы свирепее и озлобление.

Хоть дом и стоял обособленно от остальных в поселении, но такие события не могли остаться незамеченными для местных жителей, но Авитусу, что-то подсказывало, что помощи ждать не стоит. Назойливый гость, оказавшийся невиданной тварью, дал ясно понять, что местные жители либо запуганы, либо подчиняются отнюдь не моральным законам.

Авитус понимал, что он мог бы дать отпор противнику, но это было бы слишком опасно для Лиссандры, ведь вряд ли он смог бы контролировать процесс полностью. Все это время он старался стоять неподвижно, медленно дыша. Но чувство неизвестности сжирало изнутри, Авитус абсолютно не слышал ни единого звука со спины, что сильно его настораживало. Он пригнулся и медленно выпятил голову вбок, стараясь остаться незамеченным. Авитус выглянул, открыв прямой вид на злосчастный дом, но змея рядом с ним не наблюдал. Дыхание Аэтернумца сделалось тяжелым, пот выступил со лба и прокатился до бровей. Из-за низкой температуры каждый выдох сопровождало белоснежное облако пара, постепенно растворяющееся в холодном островном влажном воздухе. Авитус ощутил теплое ритмичное капание прямо над его головой. Удивившись такому феномену, он приподнял голову, чтобы оглядеть источник, но в густорастущих ветвях ели не подметил ничего необычного. Вернее, не примечал до тех пор, пока средь веток не сверкнули кислотно-желтые змеиные глаза, стремглав скиснувшиеся прямо на макушку. Авитус, не понимая того, почему он не услышал приближение противника, успел отпрыгнуть в сторону, не упуская из рук лисичку. Хвост змея оплёл ствол дерева и надломил его, древесина трескалась и хрустела, после чего ствол повалился в сторону Авитуса, тот еле успел кувыркнуться в бок, чтобы его не придавило. Затем, данмерионец поднялся, подтянув Лиссандру, и бросился бежать в сторону глубокого оврага, который расположился южнее в лесу. Он бежал, не смотря под ноги, развивая скорость, которую способен достичь только тренированный бегун, но чудовище не отставало, оно плелось между елей, задевая их хвостом под корень, от чего они сильно нагибались вбок, из них стаями косо вылетали птицы, испуганно щебеча. Авитус спеша спустился в овраг. Почва оказалась мягкой и буквально хлюпала под ногами, стопы постепенно тонули в ней, из-за чего передвигаться стало труднее. Змей, гонясь за беглецом, так же спустился в овраг, заполз на водянистую землю, но почувствовал, что не способен удержаться на ее поверхности и постепенно погружался. Авитус наконец смог прилично оторваться от преследователя и скрылся за возвышающимся из оврага бугром, поросшим кустарниками. За своей спиной он слышал лишь скворчащий крик, наполненный ненавистью.

Авитус ещё какое-то время бродил по лесу, который и не думал кончаться, солнце перестало просвечиваться сквозь густые ветви и все погрузилось в полумрак. Птицы уже давно перестали сочинять свои песни и изливать их по просторам, будто даже они не залетают так глубоко. Авитус осмотрел свою одежду: Изорванная рубашка, испачканные в грязи и траве штаны. Явно не достаёт солидности. Но это были, очевидно, меньшие проблемы, ведь Лиссандра все ещё не приходила в себя, а куда идти, Авитус не имел и малейшего представления.

Из высокой травы начало доноситься стрекотания сверчков. Авитус вышел на просторную полянку, усеянную множеством фиолетовых цветков лунной лилии, которые расцветали при полной луне, что освещала небосвод. Авитус прошелся до середины полянки, как вдруг, возле него начали кружить светлячки. Они пританцовывали по округе, насыщая все своим теплым светом. Авитус на время забылся, погрузившись в сказочную атмосферу местной природы. Будто и не было никакой погони, когда его жизнь и жизнь Лиссандры могли оборваться в любой момент. Из мечтаний его вырвало прохладное нежное покалывание на носу, Авитус приподнял голову, с неба посыпался первый снег. Крохотные снежинки приятно растворялись на его теплой коже, погружая в мысли еще сильнее. Это был первый снег в этом году, по крайней мере, первый снег, который ему довелось увидеть воочию.

Фантазия разыгралась не на шутку, хоть все и так было достаточно волшебным, Авитус представил, будто остальной мир никогда не существовал, что все проблемы исчезли, растворились вместе со снегом на его лице. Никаких обязательств и бремен. На миг он даже задумался о том, каким бы стал мир без людей, эльфов и прочих вредящих природе существ. Как пылкая и жестокая натура рас, населяющих планету, может так сильно контрастировать с покойной, безмятежной и благогласной природой.

Авитус оторвался от раздумий, посмотрел на лисичку. От падающих снежинок ее острые ушки подёргивались, прижимаясь к телу, которое немного потрясывалось от холода. Тогда данмерионец продолжил путь, прибавив шаг.

Побродив по лесу с Лиссандрой на руках еще около получаса, он все же набрел на каменистый пляж. Море Веилхен было спокойным, водная гладь ласкалась в солнечном свете, а горизонт застилал густой туман, но даже сквозь его кучность можно было разглядеть сам материк Ирдиес, на котором простилалась большая часть территорий Лунервейна. Так же через туманность просвечивали яркие огни Селевана, прибрежного города-порта, который славился своими морскими деликатесами и дюжим флотом. Но ярче всех светил, конечно же Глефштафорский маяк невероятно крупных размеров, он достигал в высоту примерно сто ярдов, а его свет был виден за двадцать лиг.

Авитус спустился к морю и подметил одиноко стоящую лодочку, выброшенную на берег. Весла были засыпаны песком, кажется, что стояла она здесь уже продолжительное время. Авитус склонился к лодке и, перешагнув через ее торец, положил Лиссандру за переднее сидение, а сам принялся толкать судно к воде. Авитус уперся руками в корпус и протащил ее в море до тех пор, пока не встал по колено. Он забрался в лодку, от чего та накренилась, и когда данмерионец уселся — покачалась, взбаламутив воду. Авитус взялся за весла погреб в сторону Селевана, ориентируясь на свет, бьющий сквозь туман. Он начал грести, но ветер, как назло, дул на запад, противоположно его пути. Из-за этого приходилось делать большие усилия, рассекая встречные потоки.

***

Щеки кололо от холодного воздуха, а руки промерзли насквозь, покраснели. Авитус уже с трудом держал весла и греб на последних силах. Прошло, по меньшей мере, уже около часа, туман уже почти рассеялся, но город по-прежнему был далек, хоть и досвечивал до скромной лодочки. Авитус расслабил руки, перестав грести, чтобы немного перевести дух. Он посмотрел на Лиссандру, которая все еще оставалась без сознания. Кажется, она потратила много сил, а ведь день был действительно очень непростой. Такого раньше в жизни обоих никогда не происходило, то ли к счастью, то ли к сожалению. Хоть Авитус и понимал, как сильно они сегодня рисковали своими жизнями, но на душе его было на редкость спокойно, казалось, что именно такого безумства не хватало в его пустой, размеренной жизни.

Авитус заметил, как лапы кицунэ тряслись, а хвост скрутился в узелок. Он снял с себя куртку и подсел рядом к лисице, накинув одежду на нее. Кицунэ рефлекторно повела носом и подергала ушками, а затем снова продолжила лежать смирно.

Ветер практически стих и лодку почти перестало покачивать. Неподалеку, откуда-то за спиной, послышались частые хлюпы воды. Авитус обернулся и увидел стаю дельфинов, грациозно прыгающих из воды. Они проплывали мимо, совсем близко к лодке, их путешествие по морским просторам сопровождалось радостным высоким щебетанием. Авитус раньше встречал дельфинов только на водном представлении в Бэлиоре, когда был еще совсем юным. Он ходил туда часто с матерью и отцом. Те времена давно прошли, но что-то заставляет возвращаться в воспоминания раз за разом. Это все, что осталось, ведь родителей ныне нет рядом.

«Интересно, что испытывает Лиссандра, думая о близких». — Задумался Авитус. — «Лисс настрадалась за нас обоих. Она истратила столько энергии на то, чтобы направлять всю оставшуюся команду Гамблера, это вымотало ее. Не стоит позволять ей впредь напрягать себя — трудности будут и без этого».

***

Солнце начинало садиться за горизонт, окрашивая небеса в нежные тона. Цветовая палитра разлилась по небосводу, даря морю свои оттенки, отражающиеся от его поверхности. Облака, будто пушистые, лениво проплывали, растворяясь в палитре красок. Со всех сторон стали всплывать очертания различных торговых и военных судов. Некоторые из них оставляли за собой тянущийся угольный дым. Невероятное множество копоти, очерняющей пейзаж природы. Авитус раньше не бывал в Лунервейне, поэтому многое для него тут было впервой, как и представленный корабль.

Город был уже совсем близко, на таком расстоянии можно было разглядеть его, как на ладони, подмечая многие особенности строения.

Авитус сразу подметил, что город разделяла река Снаб, впадающая прямиком в море. Она делила город на три части.

От северных районов пролегал порт, в котором стояли внушающих размеров корабли, чей корпус обшит металлом, а из надстроек возвышались широкие трубы. Судя по вооружению на борту кораблей, порт был военный, как и вся северная часть Селевана. Она отделена от остального города протяжной кирпичной стеной с воротами и мостиками, ведущими через реку.

Западный район носил название «научный» из-за соответствующих зданий, возведенных в этой зоне. Основной научный центр города, насчитывающий десятки учебных и исследовательских заведений. Одним из них был научно-государственный университет Им. Селевана.

В южном районе находились жилые дома. Ближе к порту, где уже размещались, судя по всему, торговые суда, ютились четырёхэтажные смежные друг с другом дома, аккуратные и ухоженные, кажется, что в них проживали горожане высших сословий.

Авитус вгляделся в строения у порта. Как и на острове Волчьей Паствы, тут размещались пограничные пункты, но ни у него, ни у Лиссандры документы так и не появились, да и негде им взяться. По этой причине он принял решение высадиться чуть в стороне от города, прямо за небольшой скалой. Авитус подгреб к намеченному берегу, выполз из лодки и вытянул ее на песок. Он решил оставить пока Лиссандру на месте и осмотреться. Берег был песчаный, а перед ним зиждилась отвесная скала, которая простилалась на несколько километров вдаль, и обойти ее было бы очень долгим занятием, а на ее верхушке росли худые и неопрятные ели, подранные ветром. Тогда Авитус обратил внимание на малюсенькое отверстие в скале, ведущую куда-то вглубь. В нее можно было заползти только присев, а с воды заметить и вовсе практически невозможно.

Авитус наклонился, подойдя к ней впритык, и заглянул внутрь. Он обнаружил постепенно расширяющийся протяжной туннель, заворачивающий в сторону. Авитус решил вернуться к Лиссандре и взять ее, чтобы продолжить путь. Данмерионец пошел обратно к судну, уперевшись взглядом в песок, но по возвращении не обнаружил ее в лодке, заметавшись в стороны, он заметил, как она сидела, уже в человеческой форме, на берегу.

Лиссандра выпрямила ноги, положив одну на другую, и вытянула их так, чтобы волны еле касались стоп. Сидела она, держа в руках куртку Авитуса, одетая в свою утепленную одежду, которая вновь материализовалась из ниоткуда. Авитус подсел рядом и некоторое время просто молчал.

— Тебе лучше? — Наконец спросил он.

Лиссандра молчаливо кивнула.

— А твоя одежда, — Поинтересовался Авитус. — Откуда она появляется?

Лиссандра загадочно улыбнулась и ответила шепчущим тоном:

— Всего лишь магическая проекция.

— То есть она не настоящая?

— Как настоящая. Ее никак не отличить, разве что под микроскопом, если заметить идеальность ниток, но и это возможно скрыть, если уметь. — Довольно отвечала Лиссандра.

— Как такое возможно?

— Очень важно знать свойства ткани, минерала или любого материала. Даже его характер при взаимодействии с окружением. Шерсть — намокает в воде, металлы — прочные, но прибавляют тяжести. Нужно иметь не дюжую фантазию и внушительные способности к иллюзии. Это первоочередное, что кицунэ должны уметь. Мы изучали все свойство каждого рассматриваемого материала.

— Невообразимо. — Спокойно сказал Авитус, но в его глазах читался восторг.