Бесплатный фрагмент - Апостол Павел: человек-легенда

Апостол Павел: человек-легенда

Введение

В вводной части своей монографии «Неискаженное христианство и его первоисточники» доктор философии проф. Евлампиев проследил в общих чертах формирование в первом-втором веках ортодоксальной церкви и ее учения на основе гегемонии Римской церкви, как лидера и основоположника ортодоксального церковного учения, которое впоследствии распространилось по всей греко-римской ойкумене в качестве основного христианского учения. Для целей, поставленных автором в своем анализе противопоставления традиционного церковного учения, основанного на учении ранней Римской церкви тому многообразию полицентричности христианской проповеди, которая распространялась на рубеже 1—2 веков в пределах всей Римской империи и впоследствии была сведена ортодоксией к ереси гностицизма, такой подход представляется достаточным для объяснения конфликта ортодоксии с «гностицизмом» и, в частности, с «ересью» Маркиона.

«Роковое разделение двух версий христианского движения произошло во II в., когда лидеры только-только оформившейся церкви осознали, что возвышенное учение Иисуса Христа слишком сложно для простых людей, трудно для реализации в земной жизни и совсем не годится для целей властного господства над миллионными массами. Ведь Христос учил тому, как человек может стать совершенным, божественным существом, причем не где-то «на небесах», а непосредственно в земной жизни, и наиболее ясно это выражено в главном из подлинных памятников древнего христианства — в Евангелии от Иоанна. Для своих целей церковь решила совместить новое учение со старым, с иудаизмом, позаимствовав из него такие «полезные» для земных властителей религиозные представления, как идея первородного греха, идея церкви как спасающей инстанции, идея Страшного Суда как постоянной угрозы для грешных людей, а также саму концепцию «религии закона», разделяющей людей на управляющих и управляемых.

Возникшее таким образом ортодоксальное христианство, обладая гораздо более мощной организацией и гораздо большей «волей к власти», чем все остальные группы христиан, очень быстро подчинило себе все христианское движение и в конце концов начало гонения на тех, кто продолжал исповедовать учение Иисуса Христа в его первозданной чистоте. Эти христиане, сохранившие верность своему Учителю, были названы «гностиками» и объявлены главными врагами «торжествующей» церкви».

Однако, автор не останавливается на вопросе, откуда вообще в Римской церкви явилось столь мощное влияние иудаизма, в конечном итоге приведшее к принятию Еврейской библии в состав ортодоксального Священного писания, и к сегодняшнему отождествлению христианства с иудаизмом, как «авраамической» религии, имеющей с иудаизмом в качестве общего Бога-Отца библейское языческое божество Яхве.

В своем далеко не оцененном монументальном труде «История античных религий», представляющем собой всесторонний анализ античной религиозности, Ф. Ф. Зелинский «опровергает устоявшееся представление о происхождении христианства из иудаизма и доказывает, что его основой была эллинистически-римская религия эпохи ранней Римской империи. В этой религии сформировалось пантеистическое представление о едином Боге, который является основанием всех мировых процессов и действий человека, одновременно здесь возникла идея о возможности вхождения „частицы“ Бога в отдельную человеческую личность (личность императора). По убеждению Зелинского, именно эти идеи стали основой христианства, которое радикально переосмыслило их, но все-таки оставило близким к верованиям большинства граждан Римской империи; именно поэтому раннее христианство быстро распространилось по всей империи» (И. И. Евлампиев «Парадоксальный взгляд на религиозное развитие Европы в трудах Ф. Ф. Зелинского»)

Тогда встает вопрос: откуда же взялась столь ярая приверженность формативному иудаизму, проявленная церковной ортодоксией в ее борьбе с гностическими ересями, к которым были причислены все остальные христианские течения и в частности — с Маркионом, объявленным еретиком-гностиком и чуть ли не «первенцем Сатаны» как его, по преданию, обозвал при личной встрече св. Поликарп Смирнский.

Для понимания этого процесса иудаизации раннего римского христианства обратимся к анализу имеющихся ранних источников как сугубо христианского, так нехристианского исторического характера.

Согласно церковной легенде, апостол Петр, который в Деяниях выводится всецелым приверженцем иудаизма, как основополагающей религии, породившей и Иисуса с его проповедью, и изначальное христианство Иерусалимской общины, в 50-60-х годах первого века появляется с проповедью в Риме, основывает там первую христианскую общину и становится первым епископом Рима. Если следовать этой версии, то возникает вопрос: а что же он проповедовал римским язычникам?

В «Деяниях», а также во второй главе послания Павла к Галатам описывается так называемый Первый апостольский собор, на котором Павел убеждает Петра, Иакова и Иоанна отказаться от практики обрезания и исполнения Закона для новообращенных из язычников. Результатом этого является отнюдь не согласие, как это принято считать в церковном учении, но очевидное расхождение «великих» с Павлом: «2:5 мы ни на час не уступили и не покорились; 2:9 Петр, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами… чтобы мне идти к язычникам, а им к обрезанным» — налицо конфликт иерусалимских иудеохристиан, в Деяниях описанный еще более контрастно: «5 Тогда восстали некоторые из фарисейской ереси уверовавшие и говорили, что должно обрезывать язычников и заповедывать соблюдать закон Моисеев. 6 Апостолы и пресвитеры собрались для рассмотрения сего дела». Выступление Иакова: «19 Посему я полагаю не затруднять обращающихся к Богу из язычников, 20 а написать им, чтобы они воздерживались от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе. 21 Ибо закон Моисеев от древних родов по всем городам имеет проповедующих его и читается в синагогах каждую субботу». Обращает на себя внимание последняя фраза, означающая, что присоединившиеся к христианству язычники имеют возможность изучать Закон в иудейских синагогах «по всем городам». Под обращением к Богу, несомненно, имеется ввиду обращение в иудаизм по вере в библейского Яхве, родоплеменного божества евреев — иначе бы доступ в синагоги неевреям был бы попросту закрыт. То есть, для обращенных в мессианство иудеев из евреев Закон остается обязательным для исполнения, а обращенным из язычников предлагается изучать Закон в иудейских синагогах «по всем городам». Для прояснения отношения форменных иудеев к обращенным в иудаизм язычников следует указать на то, что этому не противоречит наличие в поздней античности значительного числа прозелитов, поскольку принимавшие иудаизм язычники не становились полноценными членами общины. То есть, несмотря на снисходительное отношение к язычникам из христианства со стороны иудеохристиан, полноценными членами иудеохристианских общин они стать не могли и не становились.

Таким образом, становится понятным, что, если Петр и вправду был епископом Рима, то «послан» он был исключительно к латиноговорящим евреям римского рассеяния для обращения их в иудеохристианство, и, очевидно, основанная им римская община на первых порах состояла преимущественно из обращенных им в христианство евреев.

В своем труде Зелинский указывает на то, что сложившиеся к первому веку греко-римские религиозные системы невозможно отнести к формативному грубому язычеству многобожия ввиду того, что в основе их лежало пантеистическое отношение к высшему божеству, включающему в себя отдельных богов пантеонов как различные личностные проявления в мире тех или иных явлений высшей божественной сущности, еще за пятьсот лет до евангельских событий обозначенной Гераклитом, как творящий божественный Логос. Отношение этих развитых религиозно-философских систем к Богу, богам и божественности можно кратко определить как «единое в общем и общее в единстве». Зелинский верно подмечает, что по сути греко-римский мир был гораздо более подготовлен к принятию проповеди Иисуса о Неведомом Боге-Отце, чем замкнутая религиозная родоплеменная секта иудаизма. И парадоксальным курьезом с этой точки зрения выглядит проповедь Иисуса, изначально обращенная вовсе не к греко-римской цивилизации, но происходившая на краю ойкумены, в Палестине с ее верой в «единого» бога-Яхве, который на самом деле таковым не являлся и на эту роль претендовать никак не мог по причине, прежде всего, своего сугубо языческого антропоморфного происхождения как младшего бога пантеонов куда более древних, чем Еврейская библия и само еврейство.

«Хотелось бы подчеркнуть, что, хотя ряд относительно поздних отрывков Танаха допускает понимание Яхве не как племенного, а как универсального божества, и эта тенденция была еще усилена создателями Септуагинты, исторически реальный иудаизм, опираясь на корректное истолкование Писания, никогда не стремился к преодолению этнических рамок… Не претендуя на универсализм, иудаизм всегда оставался и остается по сей день генотеистической, а не монотеистической религией, а потому утверждение, что сама идея монотеизма впервые была высказана пророками древнего Израиля, является несостоятельным (Дм. Алексеев «Гностицизм и античное христианство»). Уместно также указать на то, что послепленный иудаизм характеризуется в науке, как аниконическая политеистическая монолатрия: наличие множества других божеств помимо Яхве не отрицается, но поклонение им и почитание их запрещено «ревностью» Яхве. То есть, на самом деле, в лице Яхве мы имеем дело с самым примитивным видом древнего язычества, и это вполне телесное антропоморфное божество на роль Вселенского Божественного Разума претендовать никак не может.

Таковы религиозные парадоксы 1—2 веков становления христианства в греко-римском мире.

В этой связи становится понятной та степень ненависти, которая развилась, в частности, в древнем Риме по отношению как к иудаизму, так и изначальному римскому иудеохристианству: виной тому стала, в первую очередь, этническая замкнутость этих сообществ, исповедавших собственную особую богоизбранность по сравнению с другими народами и их верованиями, богов которых они считали «бесами», а их самих — «недочеловеками», противопоставляя себя всему остальному человечеству. Видимо, с этим связаны неоднократные выселения и изгнания евреев из Рима еще до Первой иудейской войны, а также открытые Нероном гонения на христиан с целью заставить их отречься от их «безбожной» веры в пользу римской религиозной толерантности. Немногие упоминания римских историков о христианстве 1-го века характеризуют его крайне отрицательно, рисуя в зловещих и мрачных красках.

Светоний, два упоминания. В биографии Клавдия: «Иудеев, постоянно волнуемых Хрестом, он изгнал из Рима» (между 40 и 55 гг 1-го века). В биографии Нерона: «наказаны христиане, приверженцы зловредного суеверия». (ок. 64 г)

Тацит, в «Анналах»: «И вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев» (ок. 64 г.)

Плиний младший, письмо к Траяну: «… Вся их вина, по их словам, состояла в том, что в известные дни, рано утром, они сходились вместе и пели песнь Христу, как Богу, что во имя религии (sacramento) они обязывались не на преступление какое-нибудь, но к тому, чтобы не красть, не грабить, не прелюбодействовать, честно держать свое слово и возвращать вверенные залоги, что после этого они расходились и затем собирались снова для вкушения пищи, впрочем, обыкновенной и невинной. Да и это они перестали делать после того, как я по твоему велению запретил гетерии. Тем не менее, счел я необходимым двух рабынь, которые назывались ministrae (очевидно, греческое ai diakonoi — диакониссы), подвергнуть пытке, чтобы разузнать, что здесь справедливого. Но я ничего другого не нашел здесь, кроме суеверия грубого и безмерного. Поэтому, отложив дальнейшее разбирательство, я обращаюсь к тебе за советом». (около 100 года). Ответ императора, фактически — официальный документ, рескрипт, сводящийся к тому, что не следует специально выискивать христиан, а если они будут изобличены и откажутся от своей веры, то их следует отпустить, подтверждённый Адрианом в 125 году.

Существовали также обвинения христиан в умерщвлении и поедании младенцев, и прочих злодеяниях.

Однако, после Первой иудейской войны, снесшей с лица палестинских земель иудаизм вместе с первоначальным иудеохристианством, и открытых Нероном гонений на христиан в Риме ситуация с этнической принадлежностью к еврейству в христианской общине Рима могла начать меняться в пользу новообращенных из язычников: в общинах их стало большинство и они наконец были признаны полноценными членами христианских обществ, сплотившись с этническими евреями перед лицом гонений и бедствий, ими навлеченных на уверовавших в еврейского Христа-Машиаха. Между тем, несмотря на верность все тому же еврейскому родовому божеству Яхве, изрядно подштукатуренному Септуагинтой под внетелесного единого Бога-Отца, которого ожидало и, по свидетельству Зелинского, жаждало принять цивилизованное греко-римское язычество, необходимость для новообращенных обрезываться и соблюдать мудреные правила библейского Закона постепенно размывалась в этой уже отнюдь этнически неоднородной среде, на которую также оказывала свое воздействие как другая проповедь христианства, также присутствовавшая в Риме в виде как общин, объявленных в дальнейшем гностическими, так и — согласно церковному преданию — проповедь Павла, также бытовавшего в Риме не один год и проповедавшего отрицание нужды в соблюдении Закона по причине «умножения благодати» для всех, уверовавших в Иисуса Христа, в том числе и для бывших греко-римских язычников.

И вот здесь на историческую сцену выходит в 140-м году Маркион, прибывший в Рим со своими Евангелием Господним и десятью посланиями Павла. Явление этих посланий пришлось как нельзя более кстати для римской церковной иерархии, поскольку обосновывало от имени знаменитого апостола то, что уже стихийно сложилось в римском ортодоксальном богословии: с одной стороны — приверженность библейскому богу, признаваемому Отцом Небесным Иисуса, Сына Божия, принесшего себя в добровольную жертву за человечество «во искупление грехов» и воскресшему из мертвых Богом-Сыном; а с другой — оправдание отказа от соблюдения библейского Закона, как завета ветхого, обветшавшего и утратившего силу и значение с приходом жданного евреями Мессии-Христа в лице Воскресшего из мертвых Иисуса, в связи с чем библейским богом отменялся ветхий и заключался Новый завет уже не с одними евреями, но вместо них со всеми уверовавшими в мессианство Иисуса, которых Бог-Отец теперь уже приглашал к себе в дети, усыновляя их через веру в Иисуса Христа.

Нельзя не признать, что такое совпадение желаемого с действительным выглядит или как чудо, или вызывает подозрения совсем другого рода. И потому теперь нам надлежит повнимательнее присмотреться как к самой фигуре и личности первоверховного апостола Павла, так и к вменяемым ему Посланиям, которые, согласно легенде, привез в Рим в дар римской церкви Маркион.

Глава 1. Апостол Павел и Маркион Синопский

Церковная ортодоксия веками вела ожесточенный заочный спор с Маркионом, утверждавшим, что Отец Небесный, проповеданный Иисусом, не является библейским богом Иеговой — но другим, доселе неведомым человечеству Богом Истинным, которого в Себе явил Сын Божий. В процессе этого спора Маркион был обвинен в двоебожии, а также в прочих «ересях»: гностицизма, дуализма, докетизма и аскетизма — все это было приписано ему св. отцами-ересиологами, желавшими, как писал Постнов, его «порицать и порицать». Тем не менее, не существует никаких доказательств этих обвинений, кроме написанной самим Маркионом книги «Антитезы», в которой Маркион приводит множество сравнительных примеров из Еврейской Библии в доказательство того, что библейский бог никак не может быть проповеданным Иисусом Отцом Небесным. По сути, все остальное в отношении Маркиона является клеветой и оговором — по крайней мере до тех пор, пока не будет доказано и документально подтверждено обратное.

Однако, в маркионитском споре имеется одна сущностная составляющая, обычно остающаяся на периферии, за рамками дискуссий: Маркион при начале своего появления на исторической сцене в 140-м году предстает учеником, последователем и горячим сторонником Павла, послания которого именно он привозит впервые в Римскую церковь в дар ей. Как его последователь и продолжатель, в Антитезах Маркион якобы продолжил линию Павла на противопоставление друг другу заветов Нового и Ветхого. То есть, по сути, учение Маркиона должно являться продолжением и развитием учения Павла. А значит, Павел, будучи главным авторитетом для Маркиона, должен был в своих посланиях отразить то, что потом легло в основу «Антитез» — противопоставление Заветов. На первый взгляд, при чтении посланий создается впечатление, что так оно и есть, Павел действительно противопоставляет Заветы и через это отменяет действие библейского Закона и его распространение на Новую эру христианства, как обязательного к исполнению. Однако, никто никогда в истории церкви не обвинял Павла в том, что было вменено в качестве ересей его последователю Маркиону.

Целью и задачей данного исследования авторы видят в том, чтобы, исследовав суть павлова учения, попытаться выяснить источники его происхождения, а также подтвердить или опровергнуть преемственную связь учений Павла и Маркиона.

Источники

Для подхода к решению этой задачи прежде всего надлежит перечислить имеющиеся исторические факты о самом Павле и его учении. Из того, что известно о Павле от самих апостолов и мужей апостольских до Маркиона, доставившего в Рим павловы послания, по сути имеется удивительно мало упоминаний о нем и о его посланиях. Перечислим их все.

1. Деяния святых апостолов содержит целую повесть о Павле, его жизни и его деяниях в главах с 7-й по 28-ую.

2. Второе соборное послание Петра, глава 3: «15 и долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости, написал вам, 16 как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания».

3. Упоминание о Павле и его Первом послании к Коринфянам в тоже Первом послании к Коринфянам мужа апостольского Климента Римского (предп.30 — 101), четвертого епископа Рима, написавшего его предположительно в 95-м году. Климент упоминает о Павле дважды в своем послании, в главе V: «Павел, по причине зависти, получил награду за терпение: он был в узах семь раз, был изгоняем, побиваем камнями. Будучи проповедником на Востоке и Западе, он приобрел благородную славу за свою веру, так как научил весь мир правде, и доходил до границы Запада, и мученически засвидетельствовал истину перед правителями. Так он переселился из мира, и перешел в место святое, сделавшись величайшим образцом терпения»; и в главе XLVII: «66…Возьмите послание блаженного апостола Павла 67. О чем он прежде всего писал вам в начале евангельской проповеди? Истинно он по вдохновению написал вам как о себе самом, так и о Кифе и Аполлосе, потому что и тогда произошло у вас разделение на различные стороны».

4. В посланиях Игнатия Богоносца (… -107/112) Павел помянут всего дважды: в главе 4-й Послания к Римлянам «Не как Петр и Павел заповедую вам. Они апостолы, а я осужденный; они свободные, а я доселе еще раб», и в Послании к Ефесянам в главе 12-ой «Вы сотаинники Павла освященного, засвидетельствованного, достоблаженного, у ног которого желал бы я быть, когда приду к Господу. Он во всем послании своем к вам поминает вас во Христе Иисусе»

5. Апостол Варнава не упоминает Павла ни разу

6. То же касается Исустина Философа

7. Ерма в «Пастыре» — ни разу

8. Папий иерапольский (70—155) — ни разу

9. Поликарп Смирнский (70—156) в послании к Филиписсийцам упоминает Павла четыре раза: — в главе 3 один раз: «Ибо ни мне, ни другому, подобно мне, нельзя достигнуть мудрости блаженного и славного Павла, который находясь у вас, пред лицом живших тогда людей, ревностно и твердо преподавал слово истины, и после, удалившись от вас, писал вам послания».

— в главе 9 один раз: «Умоляю всех вас повиноваться слову правды и оказывать всякое терпение, как вы видели это своими очами не только в блаженном Игнатие, Зосиме и Руфе, но и в других из нас и в самом Павле и прочих апостолах.

— в главе 11 дважды: «„Или не знаем, что святые будут судить мир?“, как учит Павел. Я, впрочем, ничего такого не заметил в вас и не слыхал, — в вас, у которых подвизался блаженный Павел, и о которых он с похвалою отзывается в начале своего послания. Вами он хвалится во всех Церквах, какие только познали в то время Бога, а мы еще не знали Его».

Однако, Поликарп писал уже после начала антимаркионитской полемики, то есть когда послания Павла уже были представлены Маркионом Римской церкви задолго до писаний самого Поликарпа, предположительно уже давно ознакомившегося с посланиями Павла в версии маркионова «Апостола», и потому этот источник не может быть признанным как независимое свидетельство о Павле.

10. И, наконец, бесспорный источник сведений как о самом Павле, так и о его Учении — послания самого Павла, канонический корпус которых состоит из 14 посланий. Однако, заметим, что его нельзя отнести к числу независимых (от Павла) исторических свидетельств о нем, коих ввиду этого мы насчитали всего только восемь — рассмотрим их все в первую очередь

То есть, всего восемь раз только лишь у трех раннехристианских авторов, не считая реченного Поликарпа, помянут Павел и его послания. Других упоминаний о Павле до начала маркионитской полемики невозможно найти и обнаружить нигде: ни в апостольских посланиях, ни в писаниях ранних мужей апостольских — кроме подробнейшего жизнеописания Павла в Деяниях, которые и рассматриваются традиционно, как самый верный и надежный ранний исторический источник сведений о биографии Павла.

Достоверность источников

1. Деяния

Однако, в том, что касается Деяний — так ли это? Точно известно (из самих Деяний) что писались они позднее евангелия Луки тем же самым автором, Лукой, предположительно в 60-м году. Но существуют обоснованные сомнения в датировке самого евангелия Луки. На сегодня известно, что оно в точности, практически слово в слово повторяет Евангелие Господне, представленное Маркионом Римской церкви все в том же 140-м году без первых трех глав лукина евангелия. Нападки на Маркиона, якобы урезавшего лукино евангелие, основательно опровергнуты как в работах прошлого века Гарнака, Уайта, Кушу и проч., так и в современных работах Клинкхардта, Винсента и Рота — евангелие Господне признано первичным пресиноптическим текстом, а существование источника «Q» поставлено под сомнение.

Заметим также, что между 140-м годом представления Маркионом своего «евангелия Господня» и обвинениями Маркиона в преступном вычленении первых трех глав и прочем цензурировании текста евангелия от Луки, представленными Иринеем Лионским в его книге «Против ересей» около 180-го года, прошло около сорока лет, почти полвека — и за это время никто не спохватился огласить, что, казалось бы, имевшееся аж с 60-го года первого века, то есть почти за век до явления маркионова Нового Завета, в распоряжении Церквей лукино евангелие было Маркионом в его евангелии Господнем преступно и безжалостно искромсано в угоду еретическим воззрениям самого Маркиона. Из этого с несомненностью следует вывод о том, что ни в Римской церкви, ни в других Церквях второго века, с которыми Рим состоял в каноническом общении, никакого евангелия от Луки не знали и в глаза не видели по крайней мере до того, как о нем было объявлено в Мураториевом каноне около все того же 180-го года — иначе читавшие его до явления маркионова евангелия в 140-м году непременно подняли бы шум задолго до внезапного открытия Иринея, что, оказывается, Маркион искромсал Луку — но, однако, за полвека ни гу-гу, никто и словом не обмолвился о сравнении старого лукина евангелия с маркионовым новым. Значит, безусловно, евангелие от Луки могло появиться и появилось позднее, между 140-м и 180-м годами, и источником его было именно маркионово евангелие, которое было произвольно дописано беззвестными фальсификаторами под именем Луки — а не лукино евангелие было искромсано «еретиком» Маркионом.

Таким образом, датировка евангелия Луки смещается на вторую половину второго века, а вместе с этим и датировка «Деяний», что делает этот источник вторичным и малодостоверным. И все те биографические подробности, описанные в «Деяниях», на которых основываются все биографии Павла, на поверку оказываются не более, чем фантазийными выдумками античных романистов, взявших за основу своих фантазий другие имевшиеся источники сведений о Павле, «расширив и углубив» их в «Деяниях» произвольным образом. К анализу этих биографических вольностей и их возможных источников мы еще вернемся в дальнейшем рассмотрении биографии Павла, а пока обратимся к анализу всех прочих имеющихся в нашем распоряжении перечисленных выше источников.

2. Соборные послания апостола Петра,

Кто бы что ни заявлял об их подлинности и достоверной принадлежности самому Петру, вызывают недоверие самим своим пафосным началом: «Петр, Апостол Иисуса Христа… Симон Петр, раб и Апостол Иисуса Христа», поскольку Господь лично дал Симону имя «Кифа», по-арамейски «скала», которое сам Петр ни за что бы не променял на ошибочный греческий перевод «Петр-камень» — так что эти послания изначально сами себя разоблачают как псевдоэпиграфы и веры им нет. Заметим, что и ранних упоминаний (до 180-го года) об этих посланиях тоже не имеется. Так что упоминание Павла «Петром» скорее всего является свойственным послеапостольскому времени псевдоэпиграфом времен куда как более поздних, чем удостоверенное в 140-м году явление Маркиона в Римской церкви. К тому же вызывает весьма весомое подозрение само упоминание «Петром» Павла и его посланий: «во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания» — о чем это? Скорее всего, это намек анонимного автора, не удержавшегося упомянуть антимаркионитскую полемику, начавшуюся с публикации Маркионом своих «Антитез», поскольку до этого ни о каких «извращениях Писаний» ничего не известно. Как, собственно, и о самих «Писаниях», если иметь в виду Писания Нового Завета, четвероевангелие, которое впервые целиком упоминает Ириней Лионский в своей книге «Против ересей» около 180-го года, а также «Мураториев канон» того же времени. Таким образом, и этот источник должен быть поставлен под сомнение как недостоверный.

Идем дальше.

3. В первом послании к Коринфянам Климента Римского

Павел упомянут дважды, но вот беда — сам Климент Римский в нем не упомянут от слова совсем. Так же, как и время написания послания. К этому надлежит присовокупить, что о самом Клименте известно крайне мало: Тертуллиан (около 200 года) сообщает, что Климент Римский был рукоположён святым Петром (откуда бы ему узнать об этом спустя целый век?). Ириней Лионский (180 г) упоминает Климента, как современника апостолов (?). Согласно Евсевию (около 320 года), Климент был предстоятелем римской церкви с 92 по 101 годы (чем дальше от события, тем все более точными оказываются и даты, и описания). Что касается самого этого послания, то в самом тексте Послания автор не называет своего имени. Приветствие приводится от лица всей Римской Церкви: «Церковь Божия, находящаяся в Риме…» Видимо, по этой причине в коптской версии в конце Послания его название указано в такой форме: «Послание Римлян Коринфянам» (Schmidt. 1908. S. 125). О личности Климента каких-либо сведений в Послании не содержится. Более того, разброс датировок, предполагаемых исследователями, крайне широк: от 70 года до 140 года.

Считается, что Климент Римский жил в первом веке, был вторым-четвертым римским епископом в 95—101 годах, и даже рукоположенным самим Петром-Павлом, и написал одно-два (первое-второе) послания к Коринфянам. При этом большинство ученых считает первое послание подлинным, а второе — псевдоэпиграфом (подделкой, приписанной Клименту), зато по срокам написания оба послания числятся от 70 до 140 года (притом, что Климент почил в Бозе условно в 101-м году). При этом наиболее распространенная версия датирования 96-м годом опирается на цитату: «внезапные и повторяющиеся несчастья и препятствия, которые постигли нас» (1: 1) — которая берется как ссылка на гонения при Домициане. Степень достоверности подобного допущения оставляем без комментариев. Более ранее датирование даже вплоть до начала Первой Иудейской войны опирается на цитату из главы 5 под названием «Не мало бедствий произошло от того же и в ближайшее время. Мученичество апостолов Петра и Павла»: «Но оставив древние примеры, перейдем к ближайшим подвижникам: возьмем достойные примеры нашего поколения. По ревности и зависти величайшие и праведные столпы Церкви подверглись гонению и смерти. Представим пред глазами нашими блаженных апостолов. Петр от беззаконной зависти понес не одно, не два, но многие страдания, и таким образом претерпевши мученичество, отошел в подобающее место славы. Павел, по причине зависти, получил награду за терпение: он был в узах семь раз, был изгоняем, побиваем камнями». Однако, в другой цитате, из главы 47 «Настоящий раздор ваш хуже первого бывшего во времена Павла» где поминается Павел и его Послание к коринфянам, коринфская церковь упоминается как «древняя», что наводит на времена и сроки скорее поздние, чем ранние: во времена Павла эта церковь никак не могла считаться древней, да и при жизни Климента, пожалуй, тоже — во всяком случае, древней ее бы вряд ли назвал ровесник века Климент, почивший в 101-м году.

Удивительно, что в одном и том же тексте в начале Павел упомянут как современник автора, а в конце основанная им церковь в Коринфе упомянута как «древняя» — обратим внимание на это противоречие, чтобы вернуться к нему впоследствии.

Одну из самых поздних датировок (120—125) предложил О. Цвирлайн, который считает, что сведения о мученичестве Петра и Павла в Послании не являются свидетельством современника и носят литературный характер (Zwierlein. 2009); такую же датировку значительно раньше, но на др. основаниях предлагал К. Эггенбергер (Eggenberger. 1951), но его теория не встретила поддержки. По его мнению, Послание имеет много общего с Посланием Иакова и Первым посланием Петра, которые рядом исследователей относятся к числу неподлинных и поздних в составе НЗ — возьмем и этот аргумент на заметку.

Дальше всех в этом вопросе пошел, пожалуй, Л. Л. Уэлборн в «Предисловие к 1 Клименту: риторическая ситуация и традиционная дата», предположивший датой написания 140-й год, однако его аргументов здесь мы привести не в состоянии, так как полный текст его книги недоступен для российского читателя. Однако, отметим, что именно 140 год является годом прибытия в Рим Маркиона с его «Апостолом» Павла.

Тем не менее, послание несомненно было написано до начала антимаркионитской компании около середины 140-х годов, поскольку в нем активно цитируется ВЗ без полемики с маркионитами.

Интересным для нас во всем этом являются прежде всего два упоминания Павла, уже процитированных нами, во втором из которых упоминается еще и его 1 Послание к коринфянам, с кратким описанием сути разделения на «Кифовых и Аполосовых». Заметим, что это упоминание встречается в самом конце послания Климента, в 47 из в общей сложности 65 глав послания. Столь незначительное обращение к посланиям самого Павла по сходной причине представляется странным: если авторитет его был столь высок для коринфян в его времена, что позволил прекратить распри и разделения, то почему бы и Клименту не воспользоваться в первую очередь его посланиями, как самым весомым аргументом для прекращения вражды в коринфской общине?

А теперь самое время вспомнить и разобрать аргумент, считающийся неотбойным доказательством принадлежности Первого послания самому Клименту Римскому и никому более. Около 170-го года тогдашний епископ коринфской церкви Дионисий пишет ответное послание римской церкви, цитата из которого сохранилась в «Истории» Евсевия до наших дней: «Сегодня святой день Господень, и мы прочитали ваше Послание; будем всегда читать его в наставление себе, как читаем и то, которое послал нам еще раньше Климент».

Похоже, что эта цитата действительно является полноценным подтверждением авторства Климента его Первого послания к Коринфянам по причине, на которую редко обращают внимание. В 65 главе Послания упомянуты посланцы: Клавдий Эфеб и Валерий Витон с Фортунатом. Кто это такие, неизвестно, но это и не важно. А важно то, что римской церковью они были рекрутированы для доставления послания в Коринф. А теперь представим: являются эти посланцы в Коринф и говорят, мол, вот вам послание от нашего стола к вашему столу. Естественно, что они будут опрошены хозяевами, чьих мол будете, «чей холоп?». И естественно, они сразу ссылаются на хозяина: автор послания — наш епископ Климент. И тут уж никуда не денешься: да, послание несомненно принадлежит авторству Климента и в коринфской церкви об этом знали, и не только знали, но и всему миру поведали, что имеют в распоряжении исторически ценное послание от самого Климента, древнего епископа римской церкви, современника апостолов. Так что источник сведений об авторстве из этой цитаты Дионисия становится неоспоримым.

Но удивительным является другое: как же в Коринфе утвердилась традиция читать по церквям Климентово послание, написанное в конце первого века — настолько оно считалось важным и ценным; и при этом даже мельком не упоминаются куда более значимые в богословском и вероучительном смысле два послания самого Павла, написанные им совсем незадолго до Климентова по сравнению со временем, прошедшим между 1 посланием Климента и ответом Дионисия, о нем упоминающим, а о павловых — нет. Ведь в Коринфе их должны были беречь и содержать как самую великую святыню, и уж если читать по церквям — то их в первую очередь, а не малозначительные письма Климента.

Более того, Дионисий в своем ответе римлянам не только не упоминает павловых посланий к коринфянам, но и на климентово упоминание их в главе 47 никак не отзывается. Казалось бы: если знает об их существовании, то должен бы отметить ссылку Климента на них, типа «да, вот и Павел, как вы указали, писал нам о том же»; если не знает (что, согласитесь, странно), то вроде бы обязан спросить, а что это, мол, Климент написал о каких-то павловых посланиях, упомянул каких-то Кифу-Аполоса? Но нет, молчок — почему?

Авторы считают, что, во-первых, в Коринфской церкви времен Дионисия ничего не знали ни о каких Посланиях Павла к Коринфянам и в глаза их никогда не видали — иначе бы читали «в День Господень» их, а не климентовы; а во-вторых, не всполошились, прочитав 47-ю главу, потому что ее там просто не было.

На каком основании нами делаются такие смелые выводы, давайте разберем.

Итак, «во-первых». Предположительно, 1 послание Климента к коринфянам, будучи написано в Риме и получено в Коринфе где-то около сотого года, сохранилось и было читаемо «в День Господень» в церкви Коринфа в течение по крайней мере три четверти века, или дольше. Значит, столь мало значительное в богословском плане послание сохранялось, как святыня, на протяжении жизни нескольких поколений верующих — тем более сохранялись бы павловы. Однако, о чтении павловых посланий в «день Господень» Дионисий не упоминает.

Теперь «во-вторых». За столь долгий срок традиционного чтения уж кто-нибудь да нашелся бы выяснить, о каком-таком послании Павла к ним, которого здесь и в глаза не видывали, упоминает Климент. И начались бы расспросы, расследование, сделали бы запрос в римскую церковь, что имеется в виду — и, несомненно, получили бы оттуда копию посланий, якобы имевшихся в распоряжении римской церкви со времен по крайней мере Климента, который их явно читал, коль упоминает, пусть и вскользь, о содержании, и о Кифе с Аполосом. Но нет, молчок — и даже Дионисий не счел нужным упомянуть о таком казусе в своем специальном послании к римской церкви.

Разгадка этого кроется в простом и очень ясном предположении: римская церковь не знала павловых посланий до Маркиона, привезшего их в Рим в 140-м году, как не знала их и церковь в Коринфе.

Так, минуточку — но они же, пусть вскользь, но очень ясно и недвусмыленно по содержанию упомянуты Климентом в том самом его 1-м Послании к Коринфянам — и как быть с этим?

Ответ, как ни странно, находим опять у Дионисия в его третьей сохранившейся у Евсевия цитате, где он говорит о подделке своих Посланий: «Братья просили меня писать им послания; я и писал их, но апостолы диавола переполнили их сорняками: одно выбросили, другое прибавили — горе им! Не удивительно, что постарались подделать и Писание Господне, раз занялись и не такими важными».

Кто такие эти «апостолы дьявола»? Несомненно, Дионисий называет так маркионитов, с которыми он вел ожесточенную полемику в своих других посланиях. И упоминание подделки Писаний — прямое указание на обвинения в адрес Маркиона, «обрезавшего» Луку. Сегодня, и уже более века, как эти обвинения и подозрения с Маркиона сняты доказательством первичности его Евангелия Господня как пресиноптического текста в работах Гарнака, Кушу, Нокса и Уйта в прошлом веке и в современных нам работах Кликхардта, Винсента и Рота. А «апостолами дьявола» и «первенцами сатаны» (как называл св. Поликарп Смирнский Маркиона) оказались не маркиониты, а как раз те самые их «святые» разоблачители, на поверку подделавшие и послания Павла из маркионова корпуса в современный канонический вид, и его Евангелие Господне в три синоптических евангелия. Так что именно у «святых отцов» второго и последующих веков было в ходу то, на что сетует Дионисий: «одно выбросили, другое прибавили» — и, видимо, именно с этой «прибавкой» мы имеем дело, обнаружив ссылку на послания Павла в 1 Послании Климента. То есть, в том древнем манускрипте, который хранила у себя коринфская церковь, этой ссылки на павловы послания просто не было, и появилась она гораздо позже, когда 1 Послание Климента к Коринфянам прославилось и, став широко известным через попавшие обратно в Рим списки с него, сделанные в Коринфе, начало переписываться уже в Риме и других церквях ойкумены, где традиция зачитывать его по церквям превратилась в общецерковную, и была таковой вплоть до 6-го века, после чего постепенно сошла на нет.

А теперь вернемся к двум цитатам климентова послания и вспомним вопрос, которым задались выше: почему в одном тексте один и тот же автор в начале (гл.5) упоминает Павла как своего современника, а в конце (гл.47) — основанную им церковь в Коринфе как «древнюю». Из всего выше сказанного ответ вытекает с очевидностью: вторая цитата (с учетом того, что Климент умер около сотого года и реально мог быть современником и живым свидетелем Павла), содержащая и «древнюю церковь», и пресловутое упоминание о павловом послании к Коринфянам было вставлено в климентово послание намного позднее, видимо, не ранее начала антимаркионитской полемики. Возможно, что это послание пестрит и другими лоскутами, пришитыми к нему в процессе многократных переписываний ретивыми «святыми» фальсификаторами — вот почему так расходится «большинство ученых» в датировках этого текста: одни видят в нем древность первого века, а другие — признаки середины второго. К этому стоит присовокупить, что самый древний из сохранившихся текст климентова послания относится к пятому веку — и только Бог знает, что с ним проделывали переписчики на протяжении целых четырех веков.

Ну хорошо — но тогда вопрос: кому и зачем понадобилось внедрять столь незначительную ссылку с упоминанием вскользь некоего намека на содержание павловых посланий в этот древний памятник? Однако, понадобилось, и еще как понадобилось-то святым «апостолам сатаны», обвинителям Маркиона в «урезании» подлинных посланий Павла — вот только где их было взять-то? Нет никаких упоминаний о каких-то других, кроме маркионовых, «подлинных» посланий Павла вплоть до Иринея Лионского, лишь в 180-м году спохватившегося уличить «первенца сатаны» в искажении путем изъятий и подчисток «подлинных» павловых посланий — однако, эти подлинные послания, более древние, чем маркионовы, с которыми сравнивали «урезанные» послания из маркионова «Апостола», так и не были никогда представлены, и откуда они вдруг взялись в конце второго века, так и осталось неизвестным. До обвинений Иринея всем было известно, что павловы послания в Рим привез Маркион в дар Римской церкви, а до этого нигде и никогда не упоминалось ни о павловых посланиях, ни о самом Павле, апостоле язычников — что удивительно. Ну, точнее упоминалось в перечисленных нами выше источниках, из которых лишь два мы еще не до конца разобрали в настоящей работе — остальные давно признаны (и не только нами) не заслуживающими доверия. То есть, как говорится, «хоть тушкой, хоть чучелком», но влезть хоть куда-нибудь как можно незаметнее в те источники, которые очевидно древнее маркионова «Апостола», чтоб хотя бы обманом доказать, что павловы послания были известны и в ходу еще задолго до Маркиона — только этим и можно объяснить столь скромные вкрапления в текст климентова послания ссылки на 1 Кор Павла аж в 47-ой главе, до которой читатель пока еще доберется…

В целом, оказывается невозможным достоверно утверждать, что это послание написано ранее 140 года прибытия в Рим Маркиона с корпусом павловых посланий. Иначе говоря, это послание не является достоверным свидетельством того, что павловы послания были известны Римской церкви до Маркиона. Возможно, что сам некто Павел, и был известен, к примеру, тому же Клименту по слухам, или даже лично — но никаких павловых посланий он в глаза не видал, и ничего никогда о них не слышал.

Идем дальше.

4. Игнатий Богоносец

по преданию писал свои письма по дороге из Антиохии в Рим под конвоем в течение всего пути, длившегося два года. То есть, предположительно, написаны эти послания были примерно между 105 и 112 годами. При этом в Послании в Рим Игнатий лишь упоминает вместе имена апостолов Петра и Павла, не упоминая павловых посланий, о которых упоминает вскользь лишь в послании к Ефесянам. И удивительно похожи ссылки на Павла в посланиях Игнатия Богоносца опять-таки датируемых на рубеже веков. Сравните:

1Кор Климента гл5.: «Павел, по причине зависти, получил награду за терпение:…»

К Рим Игнатия гл4: «Не как Петр и Павел заповедую вам. Они апостолы…»

1Кор Климента гл47: «Возьмите послание блаженного апостола Павла. О чем он прежде всего писал вам в начале евангельской проповеди? Истинно он по вдохновению написал вам как о себе самом, так и о Кифе и Аполлосе, потому что и тогда произошло у вас разделение на различные стороны».

К Ефес. Игнатия гл.12: «Вы сотаинники Павла освященного, засвидетельствованного, достоблаженного, у ног которого желал бы я быть, когда приду к Господу. Он во всем послании своем к вам поминает вас во Христе Иисусе».

Скромненько так, и со вкусом, как бы невзначай, ничего лишнего. Вот только удивительно, что сии мужи апостольские о великом Павле упоминают столь незначительно.

Интересно, что самый ранний из сохранившихся текстов климентовых посланий (обоих) нашелся в Александрийском кодексе, отнесенном к пятому веку — и что с содержимым этих текстов произошло за четыре столетия переписываний и уничтожений копий, никто теперь не знает. То же в еще большей степени относится к игнатьевым посланиям, самый ранний источник которых датируется аж десятым веком, а до этого — тишина, известны только некоторые упоминания о них в древних текстах. Удобно.

Что ж, можно подводить итоги, и они таковы: ни одно из всего лишь двух имеющихся в наличии упоминаний Павла и его Посланий до Маркиона в трудах «мужей апостольских» не может претендовать на достоверность, поскольку они имеют выраженные признаки поздней фальсификации второй половины второго века в ходе антимаркионитской полемики отцов-ересиологов, которую правильнее называть травлей.

Таким образом, приходится сделать вывод, что в распоряжении науки не имеется ни единого достоверного факта, свидетельствующего о наличии павловых посланий в Риме, и знакомстве с ними Римской церкви до Маркиона.

То есть, если отбросить обиняки, то можно утверждать, что до приезда в Рим Маркиона Римская церковь посланий Павла не знала и в глаза не видала. А о самом Павле, может, что и знала по слухам, ничем не подтвержденным.

В пользу этой версии говорят еще и следующие соображения.

Вспомним, что между Климентом, единожды помянувшим 1Кор. Павла в 95-м и книгой Иринея «против ересей», в которой он обвинил Маркиона, как исказителя, произвольно урезавшего и искромсавшего павловы послания в угоду своим еретическим взглядам в 180-м прошло 85 лет — и никто в Римской церкви за 85 лет не заметил «разницы» в павловых посланиях, и шуму не поднял. То есть, если Маркион привез и подарил римской церкви обкромсанные изуродованные послания, то был бы немедленно в этом уличен, поскольку вроде бы римская церковь их знала, читала и использовала аж, по крайней мере, с 95-го года, а то и гораздо раньше с учетом, что писались они Павлом вроде бы в середине и в начале второй половины первого века (к примеру, Послание к Римлянам датируется «большинством ученых» 58-м годом, место написания — Коринф). Но выдворен из церкви Маркион был за свои «еретические» воззрения — и никакое искажение павловых посланий ему не вменялось никем из шельмовавших его отцов-ересиологов на протяжении еще более чем сорока лет, что выглядит весьма странно. Тот же Поликарп, ругая Маркиона на все корки, не преминул бы уличить его в кощунственных изъятиях из павловых посланий, если бы знал о них, сравнив с неурезанными подлинниками. Тем более, что уж коль скоро Павел направил свое Послание к Римлянам непосредственно в Рим, Римской церкви, то церковь эта должна была хранить его у себя как великую святыню — но нет, именно Маркион привез в Рим в числе прочих и Послание к Римлянам, которое должно было храниться именно в Риме, а не где-то на периферии Империи. И странно, что никого в первые годы бытования Маркиона в Римской церкви не удивил этот факт, и никакого сравнения маркионова варианта Послания с «хранившимся» в Риме произведено не было, и Маркиона не уличили в его искажении не только немедленно, но и еще на протяжении почти века истории Римской церкви вплоть до конца второго века.

Значит, Римская церковь до Маркиона не читала, не знала и в глаза не видела посланий Павла, как не видала и синоптических евангелий, о чем уже было упомянуто выше. Очевидно, что Маркион привез послания Павла в Рим, никак не исказив их, в их первоначальном виде — иначе не посмел бы провернуть аферу с урезанием текстов, опасаясь, что может быть разоблачен теми, кто читал «подлинные» послания Павла. Именно «святые отцы», мужи апостольские, начавшие шельмовать Маркиона за придуманную ему вину в гностицизме-дуализме, пошли на подделку текстов, вписав в них свое, ветхозаветное законничество, отвергнутое Павлом. И обвиноватили Маркиона дружным хором в обрезании того, что они придумали и вставили сами в священные (вроде бы) для них тексты павловых посланий. Что, собственно, только подтверждает уже давно установленную наукой приоритетную подлинность маркионова Апостола при сравнении его с канонической версией в работах Гарнака, Кушу и прочих.

Приходится сделать, вслед за целой плеядой ученых, воспоследовавших Гарнаку и Кушу, вывод о том, что каноническая версия Посланий Павла не является достоверной, а условно верить можно лишь тому, что содержится в восстановленной версии Посланий, начало восстановлению которых положил Гарнак в книге о Маркионе «Евангелие странного Бога» (Harnack А., von. Marcion: Das Evangelium vom fremden Gott. — Leipzig, 1921), дело которого по восстановлению «Евангелия Господня» и маркионова Апостола было подхвачено и продолжено спустя век многими авторами, часть из которых мы уже упоминали выше в примечании под номером 4. То есть, для понимания того, что в действительности было написано о себе самом и своем Учении самим Павлом в его Посланиях, необходимо воспользоваться восстановленной версией «урезанного» Маркионом корпуса павловых посланий: то, что содержится в краткой маркионовой версии, содержится и в канонической — но очищенное от обширных дописок, совершенных за века по заказу господствующей Церкви и приписанных ею Павлу для освящения этого священного фальсификата авторитетом его имени.

Все это длинное предисловие понадобилось нам в том числе и для того, чтобы выбрать из двух: какую версию павловых посланий исследовать на предмет извлечения из них того учения Павла, которое следует признать наиболее подлинным и достоверным — для того, чтобы потом сравнить его с маркионовой «ересью» и понять, был ли Маркион последователем Павла, лишь развившим и обострившим его учение об отказе от Закона в пользу благодати — или его собственное учение отличалось от павлова коренным образом. И если отличалось — то когда же и почему произошел заочный разрыв между великим учителем христианства и обожавшим его учеником.

Ради объективности следует сделать выбор в пользу «урезанного» Маркионова Апостоликона: что найдем в урезанной версии — тем более обнаружим в канонически полной, поскольку полная урезанную в себе содержит.

5. Четырнадцать, тринадцать, десять или шесть?

Сразу оговоримся, что рассматривать всерьез послание к Евреям мы не станем, сославшись на авторитет известного петербургского библеиста, преподавателя Духовной Академии архимандрита Ианнуария (Ивлева), по меткому выражению которого оно является «не посланием, не Павла и не к евреям».

А почему, собственно, отцами-ересиологами рассматривались и подробно разбирали именно и только шесть посланий, в то время как ученый мир единогласно утверждает, что в изначальном корпусе посланий, которые Маркион якобы привез в Рим в 140-м году в дар римской церкви, их было ровно десять? В то же время мураториев канон и вслед за ним в числе прочих тот же Тертуллиан перечисляют тринадцать посланий Павла, добавляя к десяти еще и «учительские»: к Титу и два к Тимофею.

Если идти во времени от конца антимаркионисткой травли к ее началу, то нельзя не удивляться: чем дальше от времен Маркиона автор, тем больше захватывающих подробностей как о его биографии, так и о его учении. То же касается и павловых посланий в сравнении маркионовой и канонической версий. Самый отдаленный по времени из выдающихся критиков Маркиона Епифаний Кипрский в его «Панарионе», написанном около 380-го года при сравнении версий пишет: «Посланий же святого апостола у него десять; только сими он пользуется, и то не всем в них написанным, но иные главы в них отсекает, а иные изменяет. Вот две книги, которыми он пользуется. А еще другие сочинения составил он от себя для обманутых им. Признаваемые же им послания суть: первое — послание к Галатам, второе — послание к Коринфянам, третье — послание к Коринфянам второе, четвертое — послание к Римлянам, пятое — послание к Фессалоникийцам, шестое–послание к Фессалоникийцам второе, седьмое — послание к Ефесянам, восьмое — послание к Колоссянам, девятое — послание к Филимону, десятое — послание к Филиппийцам. Также принимает частями, так называемое, послание к Лаодикийцам», и приводит цитаты все из тех же шести, а насчет четырех оставшихся в якобы имевшемся у него маркионовом каноне безапелляционно заявляет: «Из послания к Фессалоникийцам не предлагаем мы ничего, потому что в нем все извращено Маркионом. Из втораго послания к Фессалоникийцам, как извращенного подобно первому сим же Маркионом, также не предлагаем ничего. Девятое послание к Филимону. Впрочем из этого послания к Филимону мы не предлагаем ничего, потому что у Маркиона оно всецело извращено. Десятое — к Филиппийцам. Точно также и из него мы не выбрали ничего, потому что у Маркиона оно извращено». То есть только шесть вышеперечисленных Маркион извратил частично, а остальные — полностью.

Что это значит? То, что эти послания в корпусе Маркиона не имеют с каноническими вообще ничего общего, ни единого слова «правды», то есть переписаны еретиком от первого до последнего слова. Удивительно — зачем бы ему это понадобилось? Не проще ли было просто опустить их за ненадобностью?

Сей же достойный муж приводит массу интересных и даже можно сказать пикантных подробностей из биографии «еретика»:

…«Он родом был из Понта, именно же из Еленопонта, из города Синопа, как говорит множество ходящих о нем слухов (то-есть, подтверждает, что распространяет сплетни). Первое время своей жизни он подвизался в девстве: ибо был монашествующим, и был сын епископа нашей святой вселенской церкви. По прошествии некоторого времени, впадает он в растление с какою-то девицею и, обольстив девицу, лишает и ее и себя надежды, а за содеянное растление изгоняется из церкви своим отцом. Ибо отец его был из знаменитых по преизбытку благоговения и весьма тщательным об истине, и был украшением епископского служения. Много умолял и просил Маркион своего отца о покаянии, но не получил просимого: ибо горько было достоуважаемому старцу и епископу не только то, что сын пал, но что и ему нанес стыд. Посему, когда Маркион не получил от него лестью, в чем имел нужду; то, не вынося осмеяния от многих, бежит из своего города, и приходит в самый Рим, после кончины Игина (Гигин-папа, кончина — 140 г) епископа римского; это был девятый от апостолов Петра и Павла. Сошедшись с остававшимися еще в живых старцами из учеников апостольских, Маркион просил о принятии в общение; но никто не оказал ему снисхождения. После того, возбужденный ревностью по той причине, что не получил предстоятельства, равно как и входа в церковь, умышляет против самого себя и находит себе убежище в ереси обманщика Кердона. И начинает, так сказать, с самого начала, и как бы с приступа к вопросам, именно тем, что предлагает бывшим в то время пресвитерам такой вопрос: «скажите мне», говорит, «что значит: не вливают вина нова в мехи ветхи (Мф.9:17), и не налагают приложения плата небелена к ризе ветсе: аще ли же ни, отторгнет приставление (Мк.2:21), и ветсей не согласует (Лк.5:36); ибо большая дира будет (Мф.9:16)? Когда услышали это кроткие и всесвятые пресвитеры и учители святой Божией церкви, то, последовательно и согласно давая ответ и выражаясь кротко с Маркионом, сказали: «чадо, мехи ветхие, — это сердца фарисеев и книжников, обветшавшие в согрешениях, и не принявшие проповеди евангельской; а подобие ризы ветхой — Иуда, который, обветшав в сребролюбии, не принял, подающей упование, проповеди о новом, святом и небесном таинстве, и хотя был причтен к одиннадцати апостолам, и призван самим Господом, но по своей, а не по чьей-либо, вине, оказался с чрезмерною дирою, потому что его разум не согласовался с вышним упованием и небесным призыванием к будущим благам, вместо здешних стяжаний, тщеславия, преходящей дружбы, надежды и приятности». Но Маркион сказал: «нет, не так; не это, но другое, значат слова сии»; — так прекословил он, потому что не захотели его принять. Посему и явно сказал им это: «почему вы не захотели меня принять»? Когда же они сказали: «не можем этого сделать без дозволения почтенного отца твоего, ибо одна вера, одно единомыслие, и мы не можем противиться доброму сослужителю — отцу твоему»; то после сего, возревновав и воздымаясь великим гневом и высокомерием, производит раскол, самому себе составляет ересь и говорит: «я расколю церковь вашу, и внесу в нее раскол на век». И в самом деле он внес не малый раскол, но церкви не расколол, а откололся сам с поверившими ему».

Псевдо-Тертуллиан в трактате «Против всех еретиков», авторство которого возводят к Ипполиту Римскому, почившему в 235-м и написавшему несохранившийся труд с таким же названием (Согласно точке зрения, представленной, в частности, Адольфом фон Гарнаком, «Синтагма» Ипполита стала источником для Псевдо-Тертуллиана, Епифания и Филастрия) также не скупится на захватывающие подробности: «30. Где был тогда Маркион, понтийский корабельщик, приверженный стоическому учению? Где был Валентин, преданный платоническому? Ведь известно, что они были не так уж давно, чуть ли не в правление Антонина (прав 138—161), и поначалу признали всеобщее учение в Римской церкви, в епископат благословенного Элевтерия (прав 174—189), — пока за свою всегдашнюю беспокойную любострастность (которой они совращали братьев) не были изгнаны единожды и дважды, а Маркион притом с двумястами [тысяч] сестерциев, которые он внес в церковь; и в недавние времена, отлученные от церкви навечно, они распространяли яд своих учений. После того Маркион, принеся публичное покаяние, был поставлен перед условием — он получит общение в том случае, если вернет церкви тех, кого научил на их погибель, — но смерть предвосхитила его».

Прежде всего обращает на себя внимание вольность обращения с датами: согласно предшествующим версиям Маркион появился в Риме в 140-м, а от церкви был отлучен в 144-м, а вовсе не в между 174—189 гг.

Однако, сам Тертуллиан, являющийся наиболее плодовитым обличителем Маркиона, в своей книге «Против Маркиона», написанной между 198 и 207 гг., хотя и поносит Маркиона совершенно непристойным образом («4. Однако из всего варварского и скорбного, что есть на Понте, ничто не может сравниться с тем фактом, что там родился Маркион. Он ужаснее скифа, более непостоянный, чем обитатель повозок, бесчеловечнее массагета, необузданнее амазонки, непрогляднее тумана, холоднее зимы, более ненадежный, чем лед, обманчивее Истра, обрывистее Кавказа. Разве не так? Своим богохульством он терзает истинного Прометея — Всемогущего Бога. Да и зверей этого варварского края Маркион хуже. 5. Ибо какой бобр является таким же оскопителем плоти, каким является тот, кто отменил брак? Какая понтийская мышь столь же прожорлива, как тот, кто изгрыз Евангелия? Право же, ты, Понт Евксинский, произвел на свет зверя»), в отношении его биографии более сдержан: сообщает лишь, что Маркион был родом из Понта (с берегов Черного моря), но отсылки на слухи о нем, как корабельщике, сведены всего в два утверждения: в гл 2 кн 1 «Понтиец вводит двух богов, словно две Симплигады своего кораблекрушения», и в гл1 кн5 «Поэтому, понтийский судовладелец, если ты никогда краденные или контрабандные товары не принимал на борт своих кораблей, если никогда не похищал и не подделывал груз, то я хотел бы, чтобы ты, более осторожный и более надежный в божественных делах, сказал нам, по какому признаку ты принимаешь Павла как апостола, кто на нем запечатлел тавро этого звания, кто вверил его тебе, кто погрузил на твой корабль, чтобы ты мог с уверенностью предлагать его нам» — то есть, Тертуллиан утверждает лишь, что «понтиец» был «корабельщиком», то есть судовладельцем, и более ничего биографического не сообщает. Хотя интересно, откуда же Тертуллиан в третьем веке почерпнул хотя бы эти сведения о Маркионе, жившем во втором?

Ириней Лионский в книге «Против ересей», написанной им не ранее 182-го года: кн2 гл27 «За ним последовал Маркион из Понта, который распространил это учение… Маркион также внушал своим ученикам, что он достойнее доверия, чем апостолы, предавшие Евангелие, а сам передал им не Евангелие, но только частицу Евангелия. Подобным образом он урезывал и послания апостола Павла, устраняя все, что апостолом ясно сказано о Боге, сотворившем мир, что Он есть Отец Господа нашего Иисуса Христа, и что апостол приводил из пророческих изречений, предвозвещавших пришествие Господа; кн3 гл3 «И сам Поликарп при встрече с Маркионом, сказавшим ему: знаешь ли меня, отвечал: знаю первенца сатаны»; кн3 гл4 «Преемник его, Маркион получил силу при Аниките (папа150—160), занимавшем десятое место в ряду епископов» — и это все, что можно найти у Иринея, писавшего о Маркионе в прошедшем времени, как об уже усопшем в, преположительно, 182-м году.

То есть, Ириней ничего о биографии Маркиона не сообщает, кроме указания на происхождение «из Понта», то есть с берегов Черного моря — «на деревню дедушке», как писал Чехов.

Поликарп Смирснский, по преданию обозвавший Маркиона «сыном сатаны», в сохранившемся послании к филлипийцам Маркиона вообще не упоминает — не удостоил.

И наконец — самый ранний полемист и обличитель Маркиона, его прижизненный свидетель Иустин Мученик в своей «первой апологии» (была еще особая книга «против Маркиона», писавшаяся ранее и утраченная): «Еще некто Маркион из Понта, который и ныне еще учит верующих ему, признает другого какого-то бога, который выше Творца. Он, при содействии демонов, многих из всякого народа заставил говорить богохульство и отвергать Бога, Творца всего мира, а исповедывать какого-то другого бога, который выше Его и сотворил больше, нежели Он. Все вышедшие от таких людей, как я сказал, называются христианами, точно так же, как и между философами те, которые несогласны в своих учениях, носят на себе общее наименование, взятое от философии… 58. И Маркиона из Понта, как я выше сказал, выставили злые демоны: он и ныне учит не признавать Бога Творца всего небесного и земного, ни предвозвещенного пророками Христа, Сына Его; но проповедует другого какого-то Бога, сверх Создателя всего, равно как и другого Сына. И многие верят этому человеку, как единственному, который знает истину, и смеются над нами» — это очень горькое свидетельство современника об успехе проповеди Маркиона.

А теперь проделаем обратный путь от Иустина до реченного Епифания Кипрского и иже с ним Ипполита Римского, Филастрия, Езника Кохбаци и прочая «животная малая с великими, имже несть числа», о которых Постнов писал: «У отцов и писателей древней церкви Маркион возбуждал какую-то особую ненависть к себе; излагать его учение как бы не доставало терпения; неудержимо хотелось порицать его и порицать».

Итак, Иустин около 150—155 года, во времена расцвета маркионитской церкви презрительно называя Маркиона «некто из Понта», что свидетельствует о том, что ничего о нем, кроме Понта, не знает, горестно сетует на то, что «все идут за ним и смеются над нами» — такое свидетельство дорогого стоит.

Спустя лет тридцать — всего-то — уже по смерти Маркиона главный борец с ересями Ириней Лионский все так же далек от наличия у него каких-то биографических сведений о Маркионе, и вслед за Иустином, на которого ссылается не однажды, продолжает указывать на происхождение Маркиона «из Понта». Что ж, по крайней мере не выдумывает подробностей — и на том спасибо. Заметим, что если бы эти двое за прошедшие с, предположительно, 140-го года без малого полвека узнали бы хоть что-то лично порочащее Маркиона — ну никак бы не удержались вывалить его грязное белье на вид почтеннейшей публике. Однако, за полвека — молчок.

Проходит еще лет двадцать, и уже Тертуллиан принимает эстафету главного обличителя и разоблачителя «безбожного» Маркиона. Однако, и ему, оказывается, сказать по существу личного «аморального» образа своего героя почти что нечего, кроме непонятно откуда взявшихся слухов, что он-таки не просто из Понта, но конкретно из Синопа, при входе в бухту которого по легенде находились сдвигающиеся скалы Симплигады, давившие корабли при прохождении между ними: согласно мифам, они то расходились, то сталкивались, сокрушая все, что проплывало между ними. «После прохождения корабля аргонавтов Симплигады перестали быть опасными для мореплавателей. Тертуллиан неоднократно обращался к существовавшим в языческой мифологии образам, чтобы нагляднее выразить свою мысль» — ах вот оно что, Тертуллиан просто вообразил себе, что Маркион был корабельщиком на основании привидевшегося ему соблазнительного образа — и он поспешил закрепить за Маркионом эту придуманную им самим легенду. Да, и для того, чтобы хоть как-то опорочить образ заклятого заочного давно покойного врага, Тертуллиан не стыдится лить омерзительную помойку клеветы и сплетен не только на него самого, но и на его преположительное происхождение «из Понта»: «В названии моря, которому быть Евксинским (приветливым) не позволяет природа, содержится насмешка. Впрочем, ты не сочтешь Понт гостеприимным и из-за его географического положения: столь далеко он, словно бы стыдясь своего варварства, отделился от наших более человеколюбивых морей. На его берегах обитают совершенно дикие племена, если только можно говорить об обитании про тех, которые проводят свой век в повозках. У них нет определенного жилища, жизнь их груба, их похоть обращена на кого попало и по большей части неприкрыта. Даже пытаясь сохранить ее в тайне, они, чтобы никто не вошел в соответствующий момент, указывают на нее подвешенными на ярмо колчанами. Они, стало быть, и оружия своего не стыдятся. Трупы родителей, изрубленные вместе с мясом скота, они поедают во время пира. Смерть тех, которые оказались негодными в пищу, считается у них проклятой. И женщины там лишены присущей их полу кротости, предписываемой стыдливостью: они оставляют неприкрытыми свои груди, прядут с помощью боевых топоров, предпочитают войну замужеству. Суров там также и климат: день никогда не бывает безоблачным, солнце никогда не блещет, вместо воздуха — туман, целый год — зима, из ветров известен лишь аквилон. Жидкости возвращаются в прежнее состояние благодаря огню, реки из-за льда перестают быть реками, горы завалены снегом, всё коченеет, всё цепенеет. Там нет ничего горячего, кроме дикости, той самой, что дала театральным сценам трагедийные сюжеты о Таврических жертвоприношениях, колхидских любовных страстях, и о кавказских распятиях» — такая характеристика места рождения оппонента и далее его самого (см. выше) предваряет богословский трактат.

Однако, время идет, слухи и сплетни множатся и вырастают до небес пустые горы клеветы. Преемникам Тертуллиана показалось мало опорочить Маркиона по-всякому, как злостного еретика — и вот уже сплетается новая сплетня в труде — вы не поверите — очередного псевдо-Тертулиана, не постыдившегося скрыть свою анонимность за вывеской известного авторитета. Относят это, с позволения сказать, произведение, почему-то к 235 году, хотя понятно, что появление этого псевдоэпиграфа ни при жизни, ни сразу после кончины (в 220—240гг) принято бы не было, пока была свежа память об усопшем. Так что, полагаю, не ранее середины-конца третьего века был впрыснут этот яд очередной клеветы. Заметим, что пока мы не касаемся богословской стороны дела и теологических расхождений — но только биографических обстоятельств. Итак, условно, на склоне третьего века, то есть через век после кончины Маркиона, мы вдруг узнаем о нем совершенно разоблачительные новости: оказывается, Маркион-то — того, симонит: пытался подкупить пресвитеров церковных, чтоб самому влезть в церковное начальство, но был изобличен как еретик, уличен как взяткодатель и изгнан с позором из церкви, взятые поначалу у него немалые денежки гордо ему вернувшей — вот что стоит за этой вымученной клеветой: «свежо предание, но верится с трудом».

Проходит еще всего-то лет сто, не больше — и житие Маркиона расцветает новыми красками с легкой руки Епифания Кипрского, Ипполита Римского и реченного выше Филастрия, которые все вместе уже не стесняются обвиноватить девственника святой жизни Маркиона, своего идейного ненавистного врага еще и в… блуде с совращенной им девицей. И сочиняют целый роман на тему о том, как святые пресвитеры римской церкви прознали — не иначе как Духом — об отлучении Маркиона от церкви за разврат его собственным отцом-епископом и по согласию с ним — опять же, видимо, «в духе», не иначе (за неимением телеграфа) тоже отлучили его и от своей церкви — ох уж эти сказочки, ох уж эти сказочники.

Однако, прижилось. И вот уже читаем у скрупулезного исследователя Поснова в книге «Гностицизм II века и победа христианской Церкви над ним» 1903 года, а следом за ним (и перед ним) на серьезных щах попугайски повторяемую веками «научную» мантру о Маркионе: «12.Маркион1131 был родом из М. Азии, с берегов Понта. В этом согласны все источники. Некоторые точно указывают место его происхождения, именно Синоп1132. По своим занятиям Маркион был корабельщик, моряк — ναύτης1133, не в смысле матрос, рабочий, а судовладелец — ναύκληρος1134, о чем свидетельствует и его состоятельность. Он был христианином1135; по псевдо-Тертуллиану и Епифанию1136, отец его был епископ. Из М. Азии Маркион отправился в Рим и прибыл туда при Гигине (136–140), а по Епифанию1137, по смерти Гигина, т.е. в 140 году1138. По-видимому, состояние и устройство Римской церкви произвело на Маркиона чрезвычайно сильное впечатление, и он в особом подъеме религиозного чувства (in рrimo calore fidei) 1139 пожертвовал на Римскую церковь 200 тыс. сестерций (около 15 т. руб.) и стал добиваться у римских пресвитеров «предстоятельства» (προεδρίαν, principem locum), т.е. пресвитерского, или даже епископского сана. Когда же он не только не успел в последнем, но даже не был принят пресвитерами в общение1140, Маркион обратился к Кердону. Однако он не оставил пресвитеров в покое. Он просит у них объяснения двух евангельских текстов — о нецелесообразности к ветхой одежде приставлять новую заплату (Лк. 5:36) и неестественности ожидать от худого дерева доброго плода и наоборот (Лк. 6:43) 1141. Ответ пресвитеров не удовлетворил Маркиона, и он, оставляя церковь, в горделивом гневе патетически воскликнул: «Я расколю церковь вашу и внесу в нее раскол навек“1142. После этого Маркион, еще несколько ранее, будто бы подпавши под влияние Кердона, окончательно порвал с церковью в 144 г.1143. Он начал энергично проповедовать свое учение в Риме при Аниките1144, где по всей вероятности встретился с Поликарпом Смирнским вторично1145. Однако проповедь его не ограничилась Римом. По свидетельству св. Иустина1146, он приобрел себе последователей во всём человеческом роде (κατὰ πὰν γένος νθρώπων), т.е. по меньшей мере в пределах всей римской империи. Конец жизни Маркиона неизвестен. Тертуллиан1147 говорит, что он раскаялся и хотел возвратиться в церковь. Предстоятели церкви принимали его под условием, если он возвратит церкви тех, которых отторг от нее. Маркион хотел это исполнить, но умер ранее окончания своего дела».

Что ж, по делам их узнаете их — святых отцов и их святость.

Вернемся, однако, к посланиям Павла. Итак реченный романист Епифаний Кипрский докладывает нам, что четыре из десяти посланий Маркион «извратил полностью» и потому нет смысла их обсуждать — но почему-то текст этих извращений для сравнения с каноническим привести не потрудился — мол, верьте мне на слово. Однако, неприятность настигает нас по возвращении вспять к Тертуллиану, к последним главам его пятой книги. Вот что, в частности, пишет этот достойный муж о послании к Филимону, которое Епифаний объявил «извращенным полностью»: «Глава 21. О нетронутости послания к Филимону и о завершении работы. 1. Одному лишь этому посланию его краткость помогла избежать подделывающих рук Маркиона. Однако я удивляюсь, что он, признав письмо, написанное одному человеку, отверг два к Тимофею и одно к Титу, посвященные церковному устройству. Пожелал, думаю, подделать даже число посланий».

Также и в главе 20, посвященной посланию к Филипписийцам, Тертуллиан на трех старницах (всего) спорит с маркионитами о понимании некоторых утверждений Павла, но не приводит ни искажений, ни изъятий из этого послания по сравнению с каноном. Это означает, что версии в корпусе Маркиона и в каноническом Апостоле идентичны. То же касается и посланий к Фессалоникийцам, косвенно упомянуты в кн 4 гл5: «Посмотрим, какое молоко у Павла почерпнули коринфяне, в соответствии с какой нормой галаты были наставлены на путь истинный, что читают филиппийцы, фессалоникийцы, ефесяне, что также возглашают теперь римляне, которым Евангелие, запечатленное своей кровью, оставили Петр и Павел». Также и отдельное место (по главе на каждое) уделено этим посланиям Тертуллианом, который, разбирая в главе 15 книги 5 1Фес, указывает лишь на единственное разночтение с канонической версией («2:15 15 «которые убили и Господа Иисуса и Его пророков»): ««которые и Господа убили, и пророков своих», хотя «своих» и является вставкой еретика»; а разбирая в главе 16 кн 5 2Фес опять-таки указывает на единственное отличие канонической версии (1:6—9 «в явление Господа Иисуса с неба, с Ангелами силы Его, 8 в пламенеющем огне совершающего отмщение не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию Господа нашего Иисуса Христа») от маркионовой: «Но еретик погасил пламя и огонь, убрав их из текста, для того, разумеется, чтобы не превратить Его в нашего Бога. Однако тщетность вычеркивания очевидна». Для непредвзятого читателя очевидно, что такая мелочь вряд ли бы вообще привлекла внимание «еретика», заставив его повычеркивать или изменить по одному-два слова в пяти главах посланий — и только. То есть, можно сказать что 1—2 Фес совпадают в канонах Маркиона и Церкви полностью, отнеся указанные различия на малую погрешность при переписывании.

И что весь этот сон означает?

Ну, во-первых, конечно, очевидно то, что Епифан врет как дышит, что имел в руках книги Маркиона: Евангелие, Апостол и Антитезы — в глаза он их не видел, а пользуется именно все тем же Тертуллианом, который как раз, возможно, что-то из перечисленного имел и в руках держал — но не факт, что имевшиеся у него переписи в действительности были идентичны собранному Маркионом корпусу апостольских посланий, поскольку за прошедшие без малого полвека с предполагаемого времени кончины Маркиона (ок.170) маркионов корпус переписывался множество раз и неизвестно, какие претерпел изменения и внедрения без ведома почившего. К смеху еще сказать, что Епифан себя разоблачил, напутав с перечислением, поскольку решил (в глаза-то не видел) что послания к Ефесянам и к Лаодикийцам — это разные послания и оба находились в Апостоле Маркиона, так что их на самом деле было одиннадцать а не десять, как он написал вначале. Кого интересует, может сам проверить у Епифана (ересь 22, она же 44).

А во-вторых, встает под вопрос наличие в изначальном Апостоле Маркиона последних четырех посланий (1—2 Фес, Фил и к Филимону). Судя по всему, в изначальном корпусе Маркиона их не было вообще, было только шесть посланий (кстати, Спиноза считал, что их было вообще четыре). А остальные появлялись по мере надобности — и не у Маркиона, а именно в канонической версии, как впоследствии появились и еще три-четыре, маркионом, по замечанию Тертуллиана, отвергнутые. Напомним, что мураториев канон перечисляет тринадцать, то есть не маркионов, а канонический сборник, появившийся к 180 году, когда Маркион, видимо, уже скончался. А дальше — возможно — при переписывании маркионова кодекса маркиониты решили включить 4 новых послания, поскольку не увидели в них подвоха для себя и — возможно — решили, что нашлись еще какие-то новые послания Павла, доселе неизвестные при Маркионе. А «учительские» отвергли — уж слишком слащавой была эта подделка под новоявленные церковные каноны. И вплоть до того, что «автор» не утерпел в 1 Тим. гл.6 обозвать маркионовы «Антитезы» лжеименным знанием, выдав себя с головой и ушами.

Возможно также и обратное: последователи маркиона по смерти дорогого учителя написали и внедрили в его Апостол еще четыре послания для утверждения новых взглядов, не присущих ни самому Маркиону, ни Павлу — и эти четыре «новых» послания, включенные в корпус Апостола, были впоследствии некритично включены в каноническую версию без существенных правок и изменений. В пользу последней версии говорит еще и вот какое соображение: в послании к Филипписийцам, по свидетельству Тертуллиана никаких изменений не претерпевшем, наряду с высказываниями, близкими докетизму (иллюзорность «плоти» Иисуса»), «Павел» обозначает себя как нормативного иудея, что представляется весомым доказательством его авторства. И тогда придется или признать Павла повинным в ереси докетизма, или — Маркиона. Однако, ни то, ни другое более подтвердить нечем, а вот ересь докетизма была впервые изобличена еп. Серафимом Антиохийским в 200 (!) году в ев. Петра, которое было им признано фальшивкой и с тех пор считается апокрифом. Так что как раз вполне возможно, что авторы-маркиониты, усвоив после смерти учителя докетические воззрения, попытались в послании к Филипписиям утвердить их авторитетом самого Павла-иудея — и не были вовремя изобличены Церковью, которая докетизм осудила лишь в 325 году на 3-м Вселенском соборе.

Так что приходим к выводу о том, что в представленном Римской церкви в 140-м году Маркионом Апостоле было всего шесть, а не десять посланий. А все остальное — более поздняя (по смерти Маркиона) подделка, так называемые псевдоэпиграфы, от возвышенного научного названия которых подлая сущность деяний святых и несвятых фальсификаторов нимало не меняется.

Глава 2. Кто вы, мистер Павел?

1. Восстановленный «Апостол»

В своей известной книге о Маркионе Адольф фон Гарнак частично восстановил Апостол, то есть маркионово издание Посланий Св. Павла. Гарнак сумел восстановить — полностью или частично — примерно четыреста пятьдесят стихов Апостола. Впоследствии к этой теме исследователи возвращались неоднократно, и лично я воспользуюсь работой Андрея Васильева «Материалы для реконструкции „апостола“ Маркиона». В ней автор выделил те фрагменты, которые реально присутствуют в критических работах (против Маркиона) Тертуллиана, Епифания, Иринея, Оригена, Ефрема и Иоанна Хризостома — их мы и будем исследовать на предмет изучения богословского учения Павла.

Остановимся подробнее на содержании труда Андрея Васильева. В своей работе он разделил каноническую версию павловых посланий на шесть видов текста, обозначив их для наглядности в порядке следования различными типами текстовых выделений:

«Полужирным выделены фрагменты, которые присутствуют в трудах ересиологов как цитаты из маркионовой версии Посланий.

Основным шрифтом даны фрагменты, о которых нет упоминаний, но которые с большой долей вероятности присутствовали в тексте «Апостола».

Курсивом — дискуссионные фрагменты.

Перечеркнуты фрагменты, которых не было в «Апостоле» Маркиона. В некоторых случаях добавлены еще два графических обозначения.

Полужирный курсив — фрагменты, засвидетельствованные источниками, однако эти свидетельства могут быть поставлены под сомнение.

Зачёркнутый полужирный текст — фрагменты, засвидетельствованные источниками, которых, однако, достоверно не было в «Апостоле» Маркиона.

Подробное обоснование реконструкции дано в примечаниях».

Со своей стороны замечу, что «фрагменты, о которых нет упоминаний, но которые с большой долей вероятности присутствовали в тексте „Апостола“», если отбросить обиняки, являются смысловыми связками между имеющимися в наличии фрагментами. Однако, это не является гарантией подлинности этих связующих фрагментов, то есть действительного наличия их в первоначальном тексте маркионова «Апостола». Вполне возможно, что в первоначальном Апостоле Маркиона на этих местах были совершенно другие текстовые связки.

Таким образом, извлечение учения Павла мы станем производить лишь из первого вида текста шести посланий, отмеченного полужирным шрифтом, пренебрегши оставшимися пятью, как малодостоверными, опустив их из канонического текста Посланий. Полагаю, что и в этом урезанном виде Посланий этого окажется достаточным, чтобы уяснить смысл павлова учения, содержащегося в его Посланиях. Однако, поскольку последние четыре послания (1—2 Фес, Фил и Филимону) все же номинально присутствовали в той версии, которой располагал Тертуллиан, для полноты картины биографии и богословия Павла надлежит и их включить в предмет нашего исследования.

2. Павел и его автобиография

Однако, прежде чем приступить к анализу учения Павла, содержащегося в его посланиях, надлежит установить, что же сам Павел рассказал о себе самом в своих посланиях, поскольку никаких других источников сведений о его жизни и воззрениях в природе не имеется, сказочные Деяния писались по тем сведениям, которые содержатся в посланиях предположительно во второй половине второго века, и являются источником вторичным, и в силу этого доверия не заслуживающим.

Однако, все же для наглядности сравнения восстановленной и канонической версий начнем с той биографии Павла, которую возможно собрать из Посланий, не касаясь пока степени их достоверности

Итак, Павел сам о себе в своих посланиях (из канонической версии павловых посланий нами выбрано лишь то, что хоть как-то относится к биографии Павла, рассказанное им самим). При этом станем сразу помечать то, что в «урезанной» версии не содержится вовсе.

Рим

Глава 9

1 Истину говорю во Христе, не лгу, свидетельствует мне совесть моя в Духе Святом,

2 что великая для меня печаль и непрестанное мучение сердцу моему:

3 я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти,

4 то есть Израильтян, которым принадлежат усыновление и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования;

5 их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь.

В АМ (условно — Апостол Маркиона) отсутствует полностью вся 9 глава

Глава 11

1 Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой? Никак. Ибо и я Израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова.

13 Вам говорю, язычникам. Как Апостол язычников, я прославляю служение мое.

14 Не возбужу ли ревность в сродниках моих по плоти и не спасу ли некоторых из них?

В АМ отсутствует полностью

Глава 15

17 Итак я могу похвалиться в Иисусе Христе в том, что относится к Богу,

18 ибо не осмелюсь сказать что-нибудь такое, чего не совершил Христос через меня, в покорении язычников вере, словом и делом,

19 силою знамений и чудес, силою Духа Божия, так что благовествование Христово распространено мною от Иерусалима и окрестности до Иллирика.

20 Притом я старался благовествовать не там, где уже было известно имя Христово, дабы не созидать на чужом основании,

21 но как написано: не имевшие о Нем известия увидят, и не слышавшие узнают.

22 Сие-то много раз и препятствовало мне придти к вам.

23 Ныне же, не имея такого места в сих странах, а с давних лет имея желание придти к вам,

24 как только предприму путь в Испанию, приду к вам. Ибо надеюсь, что, проходя, увижусь с вами и что вы проводите меня туда, как скоро наслажусь общением с вами, хотя отчасти.

25 А теперь я иду в Иерусалим, чтобы послужить святым,

26 ибо Македония и Ахаия усердствуют некоторым подаянием для бедных между святыми в Иерусалиме.

27 Усердствуют, да и должники они перед ними. Ибо если язычники сделались участниками в их духовном, то должны и им послужить в телесном.

28 Исполнив это и верно доставив им сей плод усердия, я отправлюсь через ваши места в Испанию,

29 и уверен, что когда приду к вам, то приду с полным благословением благовествования Христова.

В АМ отсутствует полностью вся глава 15

Глава 16

22 Приветствую вас в Господе и я, Тертий, писавший сие послание.

В АМ отсутствует полностью вся глава 16

1Кор

Гл1

14 Благодарю Бога, что я никого из вас не крестил, кроме Криспа и Гаия,

15 дабы не сказал кто, что я крестил в мое имя.

16 Крестил я также Стефанов дом; а крестил ли еще кого, не знаю.

Жирное (то есть, достоверно принадлежащее маркионову Апостолу) отсутствует, только строчное (то есть, предполагаемо необходимое для связности текста)

Гл2

1 И когда я приходил к вам, братия, приходил возвещать вам свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости,

Жирное отсутствует, только строчное

Гл3

6 Я насадил, Аполлос поливал, но возрастил Бог;

Жирное отсутствует, только строчное

Гл4

17 Для сего я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе, как я учу везде во всякой церкви.

Жирное отсутствует, только строчное

Гл9

1 Не Апостол ли я? Не свободен ли я? Не видел ли я Иисуса Христа, Господа нашего? Не мое ли дело вы в Господе?

Жирное отсутствует, только строчное

Гл11

23 Ибо я от Самого Господа принял то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб

24 и, возблагодарив, преломил и сказал: приимите, ядите, сие есть Тело Мое, за вас ломимое; сие творите в Мое воспоминание.

25 Также и чашу после вечери, и сказал: сия чаша есть новый завет в Моей Крови; сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание.

В АМ отсутствует полностью

Гл15

15:1 Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, 15:2 которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали.

15:3 Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, 15:4 и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, 15:5 и что явился Кифе, потом двенадцати; 15:6 потом явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых бо'льшая часть доныне в живых, а некоторые и почили; 15:7 потом явился Иакову, также всем Апостолам; 15:8 а после всех явился и мне, как некоему извергу.

15:9 Ибо я наименьший из Апостолов, и недостоин называться Апостолом, потому что гнал церковь Божию.

15:10 Но благодатию Божиею есмь то, что есмь; и благодать Его во мне не была тщетна, но я более всех их потрудился: не я, впрочем, а благодать Божия, которая со мною благодать Божия, которая со мною.

Гл16

1 При сборе же для святых поступайте так, как я установил в церквах Галатийских.

2 В первый день недели каждый из вас пусть отлагает у себя и сберегает, сколько позволит ему состояние, чтобы не делать сборов, когда я приду.

3 Когда же приду, то, которых вы изберете, тех отправлю с письмами, для доставления вашего подаяния в Иерусалим.

4 А если прилично будет и мне отправиться, то они со мной пойдут.

5 Я приду к вам, когда пройду Македонию; ибо я иду через Македонию.

6 У вас же, может быть, поживу, или и перезимую, чтобы вы меня проводили, куда пойду.

7 Ибо я не хочу видеться с вами теперь мимоходом, а надеюсь пробыть у вас несколько времени, если Господь позволит.

8 В Ефесе же я пробуду до Пятидесятницы,

9 ибо для меня отверста великая и широкая дверь, и противников много.

10 Если же придет к вам Тимофей, смотрите, чтобы он был у вас безопасен; ибо он делает дело Господне, как и я.

11 Посему никто не пренебрегай его, но проводите его с миром, чтобы он пришел ко мне, ибо я жду его с братиями.

12 А что до брата Аполлоса, я очень просил его, чтобы он с братиями пошел к вам; но он никак не хотел идти ныне, а придет, когда ему будет удобно.

В АМ отсутствует полностью

2Кор

Гл1

15 И в этой уверенности я намеревался придти к вам ранее, чтобы вы вторично получили благодать,

16 и через вас пройти в Македонию, из Македонии же опять придти к вам; а вы проводили бы меня в Иудею.

В АМ отсутствует полностью

Гл2

1 Итак я рассудил сам в себе не приходить к вам опять с огорчением.

12 Придя в Троаду для благовествования о Христе, хотя мне и отверста была дверь Господом,

13 я не имел покоя духу моему, потому что не нашел там брата моего Тита; но, простившись с ними, я пошел в Македонию.

В АМ отсутствует полностью

Гл7

5 Ибо, когда пришли мы в Македонию, плоть наша не имела никакого покоя, но мы были стеснены отовсюду: отвне — нападения, внутри — страхи.

6 Но Бог, утешающий смиренных, утешил нас прибытием Тита,

7 и не только прибытием его, но и утешением, которым он утешался о вас, пересказывая нам о вашем усердии, о вашем плаче, о вашей ревности по мне, так что я еще более обрадовался.

8 Посему, если я опечалил вас посланием, не жалею, хотя и пожалел было; ибо вижу, что послание то опечалило вас, впрочем на время.

9 Теперь я радуюсь не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию; ибо опечалились ради Бога, так что нисколько не понесли от нас вреда.

В АМ отсутствует полностью

Гл11

21 К стыду говорю, что на это у нас недоставало сил. А если кто смеет хвалиться чем-либо, то (скажу по неразумию) смею и я.

22 Они Евреи? и я. Израильтяне? и я. Семя Авраамово? и я.

23 Христовы служители? (в безумии говорю:) я больше. Я гораздо более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти.

24 От Иудеев пять раз дано мне было по сорока ударов без одного;

25 три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской;

26 много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратиями,

27 в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе.

28 Кроме посторонних приключений, у меня ежедневно стечение людей, забота о всех церквах.

29 Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?

30 Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью моею.

31 Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословенный во веки, знает, что я не лгу.

32 В Дамаске областной правитель царя Ареты стерег город Дамаск, чтобы схватить меня; и я в корзине был спущен из окна по стене и избежал его рук.

В АМ отсутствует полностью

Гл12

12:1 Не полезно хвалиться мне, ибо я приду к видениям и откровениям Господним.

12:2 Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет (в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает) восхищен был до третьего неба.

12:3 И знаю о таком человеке (только не знаю — в теле, или вне тела: Бог знает), 12:4 что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать.

12:5 Таким человеком могу хвалиться; собою же не похвалюсь, разве только немощами моими.

12:6 Впрочем, если захочу хвалиться, не буду неразумен, потому что скажу истину; но я удерживаюсь, чтобы кто не подумал о мне более, нежели сколько во мне видит или слышит от меня.

12:7 И чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть,

ангел сатаны, удручать мучить (κολαφίζη {{̣}}) меня, чтобы я не превозносился. 12:8 Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня.

12:9 Но Господь сказал мне: «довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи». И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила (δύναμις) Христова.

12:10 Посему я благодушествую радуюсь (εὐδοκῶ — ПК) в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа, ибо, когда я немощен, тогда силен.

12:11 Я дошел до неразумия. Вы меня заставили. Вы должны были говорить в мою пользу; ибо я ни в чём не отстал от тех «сверхапостолов», хотя я и ничто (ПК).

12:12 Признаки Апостола оказались перед вами всяким терпением, знамениями, чудесами и силами.

12:13 Ибо чего у вас недостает перед прочими церквами, разве только того, что сам я не был вам в тягость? Простите мне такую вину.

12:14 Вот, в третий раз я готов идти к вам, и не буду отягощать вас, ибо я ищу не вашего, а вас. Не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей.

12:15 Я охотно буду издерживать свое и истощать себя за души ваши, несмотря на то, что, чрезвычайно любя вас, я менее любим вами.

12:16 Положим, что сам я не обременял вас, но, будучи хитр, лукавством брал с вас. 12:17 Но пользовался ли я чем от вас через кого–нибудь из тех, кого посылал к вам?

12:18 Я упросил Тита и послал с ним одного из братьев: Тит воспользовался ли чем от вас? Не в одном ли духе мы действовали? Не одним ли путем ходили?

Гл13

1 В третий уже раз иду к вам. При устах двух или трех свидетелей будет твердо всякое слово.

2 Я предварял и предваряю, как бы находясь у вас во второй раз, и теперь, отсутствуя, пишу прежде согрешившим и всем прочим, что, когда опять приду, не пощажу.

Гал

Гл1

1:13 Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее, 1:14 и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.

1:15 Когда же [Бог], избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил 1:16 открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, — я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью, 1:17 и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.

1:18 Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. 1:19 Другого же из Апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня.

1:20 А в том, что пишу вам, пред Богом, не лгу.

1:21 После сего отошел я в страны Сирии и Киликии. 1:22 Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен, 1:23 а только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял, — 1:24 и прославляли за меня Бога.

Гл2

2:1 Потом, через четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита. 2:2 Ходил же по откровению, и предложил там им (αὐτοῖς), и особо знаменитейшим, благовествование, проповедуемое мною язычникам, не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался.

благовествование, проповедуемое мною язычникам, [опасаясь] не напрасно ли я подвизаюсь или подвизался.

2:3 Но они и Тита, бывшего со мною, хотя и Еллина, не принуждали обрезаться, 2:4 а вкравшимся лжебратиям, скрытно приходившим подсмотреть за нашею свободою, которую мы имеем во Христе Иисусе, чтобы поработить нас, 2:5 мы ни на час не уступили и не покорились, дабы истина благовествования сохранилась у вас.

2:6 И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека. И знаменитые не возложили на меня ничего более. 2:7 Напротив того, увидев, что мне вверено благовестие для необрезанных, как Петру для обрезанных 2:8 [ибо Содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных содействовал и мне у язычников], 2:9 и, узнав о благодати, данной мне, Петр, Иаков и Кифа и Иоанн, почитаемые столпами, подали мне и Варнаве руку общения, чтобы нам мне идти к язычникам, а им к обрезанным, 2:10 только чтобы мы помнили нищих, что и старался я исполнять в точности.

2:11 Когда же Петр пришел в Антиохию, то я лично противостал ему, потому что он подвергался нареканию. 2:12 Ибо, до [своего] прибытия некоторых от Иакова, он [уже] ел вместе с язычниками; а когда те пришли пришел, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных.

2:13 Вместе с ним лицемерили и прочие Иудеи, так что даже Варнава был увлечен их лицемерием. 2:14 Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?

14 Но когда я увидел, что они не прямо поступают по истине Евангельской, то сказал Петру при всех: если ты, будучи Иудеем, живешь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?

15 Мы по природе Иудеи, а не из язычников грешники;

16 однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть.

Еф

Гл3

1 Для сего-то я, Павел, сделался узником Иисуса Христа за вас язычников.

3:2 Как вы слышали о домостроительстве (οικονομια) благодати Божией, данной мне для вас, 3:3 потому что мне через откровение возвещена тайна (о чем я и выше писал кратко), 3:4 то вы, читая, можете усмотреть мое разумение тайны Христовой, 3:5 которая не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, как ныне открыта святым Апостолам Его и пророкам Духом Святым, 3:6 чтобы и язычникам быть сонаследниками, составляющими одно тело, и сопричастниками обетования Его во Христе Иисусе посредством благовествования, 3:7 которого служителем сделался я по дару благодати Божией, данной мне действием силы Его.

3:8 Мне, наименьшему (novissimus) из всех святых, дана благодать сия — благовествовать язычникам неисследимое богатство Христово 3:9 и открыть всем, в чем состоит домостроительство (οικονομια) тайны (μυστηριον) от века (αἰώνων) скрытой от бога, создавшего все <вещи> (τω {{̣}} τὰ πάντα κτίσαντι) Иисусом Христом, 3:10 дабы ныне сделалась известною через Церковь начальствам и властям на небесах многоразличная премудрость Божия, 3:11 по предвечному определению, которое Он исполнил во Христе Иисусе, Господе нашем, 3:12 в Котором мы имеем дерзновение и надежный доступ через веру в Него.

Гл4

1 Итак я, узник в Господе, умоляю вас… сохранять единство духа в союзе мира

Гл6

19 6:19 и о мне, дабы мне дано было слово — устами моими открыто с дерзновением поведать тайну благовествования, 6:20 для которого я исполняю посольство в узах, дабы я смело проповедовал, как мне должно.

6:21 А дабы и вы знали о моих обстоятельствах и делах, обо всем известит вас Тихик, возлюбленный брат и верный в Господе служитель, 6:22 которого я и послал к вам для того самого, чтобы вы узнали о нас и чтобы он утешил сердца ваши.

Флп

Гл1

1 Павел и Тимофей, рабы Иисуса Христа, всем святым во Христе Иисусе, находящимся в Филиппах, с епископами и диаконами:

7 как и должно мне помышлять о всех вас, потому что я имею вас в сердце в узах моих, при защищении и утверждении благовествования, вас всех, как соучастников моих в благодати.

12 Желаю, братия, чтобы вы знали, что обстоятельства мои послужили к большему успеху благовествования,

13 так что узы мои о Христе сделались известными всей претории и всем прочим,

14 и большая часть из братьев в Господе, ободрившись узами моими, начали с большею смелостью, безбоязненно проповедывать слово Божие.

15 Некоторые, правда, по зависти и любопрению, а другие с добрым расположением проповедуют Христа.

16 Одни по любопрению проповедуют Христа не чисто, думая увеличить тяжесть уз моих;

17 а другие — из любви, зная, что я поставлен защищать благовествование.

21 Ибо для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение.

22 Если же жизнь во плоти доставляет плод моему делу, то не знаю, что избрать.

23 Влечет меня то и другое: имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше;

24 а оставаться во плоти нужнее для вас.

25 И я верно знаю, что останусь и пребуду со всеми вами для вашего успеха и радости в вере,

26 дабы похвала ваша во Христе Иисусе умножилась через меня, при моем вторичном к вам пришествии.

27 Только живите достойно благовествования Христова, чтобы мне, приду ли я и увижу вас, или не приду, слышать о вас, что вы стоите в одном духе, подвизаясь единодушно за веру Евангельскую,

28 и не страшитесь ни в чем противников: это для них есть предзнаменование погибели, а для вас — спасения. И сие от Бога,

29 потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него

30 таким же подвигом, какой вы видели во мне и ныне слышите о мне.

Гл2

24 Я уверен в Господе, что и сам скоро приду к вам.

25 Впрочем я почел нужным послать к вам Епафродита, брата и сотрудника и сподвижника моего, а вашего посланника и служителя в нужде моей,

26 потому что он сильно желал видеть всех вас и тяжко скорбел о том, что до вас дошел слух о его болезни.

27 Ибо он был болен при смерти; но Бог помиловал его, и не его только, но и меня, чтобы не прибавилась мне печаль к печали.

28 Посему я скорее послал его, чтобы вы, увидев его снова, возрадовались, и я был менее печален.

29 Примите же его в Господе со всякою радостью, и таких имейте в уважении,

30 ибо он за дело Христово был близок к смерти, подвергая опасности жизнь, дабы восполнить недостаток ваших услуг мне.

Гл3

2 Берегитесь псов, берегитесь злых делателей, берегитесь обрезания,