Бесплатный фрагмент - Апология элит

Глава 1

После получаса езды по загородной магистрали, на развязке Андрей свернул на второстепенную дорогу, и сбавил скорость. После идеальной трассы это пригородное шоссе показалось ему слишком узким и разбитым. Да так оно и было. Машину ощутимо трясло.

«Тоже мне, миллионер, не мог дорогу себе сделать», — раздраженно подумал журналист. «Миллиардер», поправил он сам себя, но дорога от этого не улучшилась. И, зазевавшись, он чуть не ухнул в глубокую выбоину, дернув рулем в последний момент.

Неожиданно навстречу выскочил трактор, и Андрей еле успел увернуться, осыпая проклятиями горе-водителя. В кабине трактора мелькнуло заросшее лицо мужика, который невозмутимо накручивал баранку, и, кажется, даже ничего не заметил.

— Да что ж такое?! — вслух произнес Андрей, и выругался.

За поворотом, наконец, он увидел покосившийся знак «Пеньково — 5 км», стрелка указывала направо.

Этой встречи у него, уважаемого журналиста, что называется «мэтра», в планах не было. И его авторитет в высших кругах позволял ему теперь работать только в комфортных условиях ТВ-студии или фешенебельного ресторана и самому выбирать, с кем бы он желал встретиться. За возможность попасть к нему хотя бы на пару слов шла буквально драка — он умел раскручивать клиента. Андрей бы и не потащился так далеко, если бы не… имя!

Ему позвонили и каким-то безжизненным голосом предложили прибыть на интервью, чуть ли не в приказном порядке. Он, светило журналистики страны, рассмеялся бы в лицо любому наглецу, требующему к себе его драгоценное внимание. Но не в этот раз.

Бесцветный голос вкратце рассказал, куда и как надо приехать и только потом спросил прислать ли машину? В завершении разговора его безразличный собеседник попросил пока держать это приглашение в тайне, и добавил, что они проследят за этим.

Андрей при этих словах чуть не бросил телефон. Но журналистский азарт, уже загоревшийся в глазах, не дал этого сделать. Тайна так тайна, в конце концов, это и в его интересах. И все-таки он проявил характер, и отказался от услуг, хотя бы тут надо было остаться независимым!

— Хорошо, время вы знаете, указатель «Пеньково», дальше вы все увидите, — сказал айфон и отключился.

Журналист посмотрел на «последние звонки» — номера не было.

«Ведь знает, черт, что ему не откажут, — с досадой подумал он, — а если я заболею или ногу подверну»?! Придется ехать во что бы то ни стало!

Да, это интервью того стоило! Объявился! После стольких лет сумеречной жизни неизвестно где, первый миллиардер всея Руси дал о себе знать. Причем, сам! Это золотая жила, содрогнулся Андрей. Этот бизнесмен не был олигархом в общепринятом у нас смысле этого слова, напротив, он сторонился как власти, так и публичности, но про него упорно говорили, что он принадлежит к элите мира, и даже в ходит в… Ну это трепотня, думал Андрей, когда читал подобные сплетни. Сколько же журналистов гонялось за ним по миру в тщетной надежде где-нибудь его перехватить?! Ха-ха-ха! Ничего не вышло! Одни слухи и какие-то призрачные концы по сделкам. А тут неожиданный звонок, и вот вожделенный источник информации перед ним!

Еловый лес придвинулся к дороге, и никаких признаков какого-то Пеньково не наблюдалось. Андрей увеличил скорость и краем глаза заметил табличку «Имение Пеньково — 300 м». И, действительно, мимо не проедешь — направо от проселка отходило черное глянцевое шоссе с ослепительно белыми полосками разметки. Класс! Майами!

Его кроссовер подпрыгнул на стыке дорог и радостно устремился по ровному асфальту к цели. В этом-то Андрей уже был уверен.

За первым же поворотом среди раскидистых деревьев обнаружились добротные ворота с кирпичной будкой охраны.

Он подъехал, посигналил, и из будки вышел человек в камуфляже. Посмотрев на номер, он нажал на пульт и ворота отъехали, но охранник дорогу не уступил, а поднял руку.

Журналист проехал и, опустив боковое стекло, рассчитывая, что его сразу узнают, спросил:

— Дальше куда?

— Выйдите, пожалуйста, — глядя куда-то в сторону, попросил охранник, — вещи есть?

Он вышел, достал кофр и молча открыл его. Охранник взглянул на аппаратуру, порылся, и кивнул.

— Позвольте, дальше поведу я, — сказал он.

Хмыкнув, журналист обошел машину и сел на пассажирское сиденье. Ладно, стерпим, такие уж у них здесь правила…

Проехав недолго по извилистым лесным дорожкам, они выехали на поляну. Вот это да! Посредине, в убранстве цветущих кустов, стоял самый настоящий русский терем из вековых бревен! В три этажа, с башенкой, парадным крыльцом и резными наличниками на окошках. Точно, как в сказке Пушкина!

Они вышли из машины, и охранник, указав Андрею на крыльцо, ни слова ни говоря, развернулся и куда-то укатил на его машине. Он проводил его взглядом, и поднялся по ступеням к массивным дверям с коваными петлями.

Что делать дальше Андрей не знал. Никаких звонков или молоточков не было. Его никто не встречал с распростертыми объятиями. Постояв так минуту-другую, он взялся за ручку и, легко открыв дверь, вошел. Конечно, после подобной архитектуры особняка, он ожидал увидеть строганые лавки, иконы в красном углу и русскую печь на полдома, но нет. Это был современный комфортный… дворец, со всеми электронными и электрическими причиндалами.

Как журналист, Андрей видел многое, и бывал в самых шикарных особняках не только в России, но и за границей, но такое он видел впервые. Пока он оглядывался, поражаясь продуманности интерьера, искусно сочетавшего в себе последние достижения строительной индустрии и бытовой техники с легким налетом русской старины, в холл, если его можно было назвать так, вошел худощавый мужчина средних лет. Кивнув, как будто они были знакомы много лет, Босс — назовем его так, молча открыл двухстворчатую дверь и пропустил журналиста вперед.

Босс прошел к столу и приглашающим жестом указал журналисту на кресло напротив. Андрей, запоздало поздоровался, и поставил на стол свой кофр. Босс поморщился. Но журналист невозмутимо достал из сумки, камеру, диктофон и ноутбук, открыл его и включил.

— Здесь у меня конспект, — пояснил он, — писать можно?

— Да, звук — пожалуйста. Но давайте обойдемся без видеосъемки.

— Конечно, как угодно, — Андрей убрал камеру, и поставил кофр на пол.

— Да, и еще. Я выключил Интернет, чтобы меня и вас, — тут он, нажав на слово «вас», многозначительно посмотрел на журналиста, — не беспокоили.

Андрей не успел ничего ответить — вошла девушка в белом фартучке с подносом, на котором стояли кофейник и чашки.

— Спасибо, — сказал хозяин, и легким движением пальцев отправил служанку обратно.

Столик, у которого они расположились, находился у большого окна во всю стену, откуда открывался шикарный вид на поляну, лес и небольшое озерцо. Все выглядело естественно, как на картине Левитана — никаких асфальтированных площадок, мощеных дорожек и мраморных скамеек.

Андрей невольно задержал взгляд на этом пасторальном пейзаже, и пространно заметил:

— Как-то не вяжутся такие панорамные окна с общим видом вашего… ммм… терема…

— Все вяжется, все вяжется, дорогой мой, я вам потом покажу, — сказал Босс, разливая кофе. — Итак?

— Я готов, можно начинать, — произнес журналист, ещё раз проверяя файлы на мониторе.

Чуть ли не впервые в жизни Андрей испытал какой-то трепет, даже можно сказать тревогу. Телефонный звонок, обыденный прием без какой-либо помпы, обычный человек без «понтов», так присущих подобным людям, они одни, казалось бы, все это должно было придать беседе непринужденный характер двух равных мужчин, но никак не получалось.

Андрей не мог понять, что здесь не так и почему он волнуется, как школьник? Аура, что ли?

Хозяин заводов, газет, пароходов, наконец, отвел взгляд от окна, помешал ложечкой кофе, и пристально посмотрел на журналиста:

— Хорошо, прелюдию закончим, и давайте начнём, — скупо улыбнулся он.

Да, Андрей осознавал, что перед ним один из самых богатых и влиятельных людей планеты. И этот таинственный магнат, по всей видимости, задумал осчастливить человечество, своими знаниями и опытом, выбрав для этого именно его.

Но, интересно, что случилось, почему сейчас?!

— Что ж, начнём с самого начала… — журналист включил микрофон, в углу экрана побежали штрихи индикации. — Почему вы обратились ко мне, простому журналисту-интервьюеру? Вы же могли справиться и сами или же привлечь руководителей каналов, которые на вас работают?

— Отчасти вы тоже на меня работаете, просто не знаете. Это ваша работа задавать наводящие вопросы, понимать, что нужно спросить и в какой форме. Я посмотрел ваши прошлые интервью, меня устраивает ваша манера разговора. Мне, при том, что я знаю много, но мало чему придаю значение, достаточно лишь возбудить сознание, чтобы найти правильный ответ. Именно поэтому формат интервью я считаю наиболее удачным для своей цели.

Он внимательно смотрел на своего визави, словно изучая его. Казалось, что он, подобно удаву, не может оторвать взор от своей жертвы, при этом его глаза и мимика оставались совершенно нейтральными.

Журналист решил взять быка за рога и немного вывести магната из себя, чтобы перехватить инициативу.

— Тогда сразу спрошу, как вы переживаете развод со своей последней женой? Ведь она, кажется, отсудила себе целое состояние?

— Стоп! Вас разве не предупредили, что моя личная жизнь, а также политика — не обсуждаемые темы? — хозяин неприятно зыркнул взглядом, — и потом, спрошу уже я, с чего вы взяли, что я развелся?!

— Ну… — журналист замялся, — говорят… Меня не предупредили…

Андрей отдавал себе отчет, что философствования магната о мироздании, его представления о том, что хорошо, а что плохо мало интересует его читателей — им подавай «жареные» факты, скандалы. Их интересуют его неудачи, а не успехи. Каждый, завидуя, хочет, чтобы этот богач провалился в тартарары! А теперь… Что делать теперь? Андрей даже немного растерялся, что было совсем на него не похоже. Весь план интервью шел насмарку, придется импровизировать.

— Хорошо. Ммм… мне сказали, что вы хотите поделиться своим опытом, своими знаниями — почему сейчас? И второй вопрос: почему вы не хотите написать книгу? Я бы мог помочь.

— Что ж, меня устраивает формат интервью гораздо больше, чем книга. Во-первых, в интервью все сжато и конкретно, а для книги у меня не найдется столько мыслей. Не буду же я писать — родился, учился и так далее… — Босс откинулся в кресле и посмотрел на потолок, — вот, когда придет время, и я буду сидеть в мягких тапочках у камина, тогда…

Он перевел взгляд на Андрея и продолжил:

— В общем, обдумывать каждое слово, которое я хотел бы донести до людей, тратя на это время, неоправданная роскошь для меня. Во-вторых, написание книги ради нескольких главных мыслей, это труд, который, мне кажется непроизводительным. Другие варианты мне попросту не интересны. Я достаточно трезво оцениваю эффект от того или иного способа передачи информации. И ваш канал меня вполне устраивает. Что же касается причины, то здесь мне придется потратить чуть больше времени для объяснений, но если вы проявите терпение, то получите ответ на свой вопрос, пусть и в конце нашего разговора.

— Здорово! Тогда начнём с традиционного вопроса, вы не возражаете?

— Спрашивайте то, что считаете нужным, свой выбор я уже сделал.

— Хорошо, тогда вопрос такой: что чаще всего спрашивают у вас?

— Ну, я не особо популярен у журналистов, но, когда уж встречаемся, естественно, чаще всего спрашивают, как стать успешным, в той или иной форме.

— Не могли бы вы и мне дать на него ответ?

— Здесь, по-моему, нельзя ответить однозначно. Смотря, что вы подразумеваете под успехом. Для одних это достижение состояния, скажем, нирваны, или отсутствия суеты. Для других — это физические наслаждения, для третьих — финансы, то есть большое количество денег. Я думаю, вы подразумеваете именно такой успех. Только никто не понимает, что деньги это рабочий инструмент, и уже они, деньги, заставляют работать тебя, как лошадь. Ни секунды покоя. Ты не можешь выключить станок, и пойти отдыхать, как думают обыватели. Это состояние с тобой 24 часа семь дней в неделю. Кстати сказать, для меня странно, что думают граждане о богатых людях — это вина американского кино. На самом деле эта доля не сладкая. Если вас обсчитали на кассе в супермаркете, у вас несчастий на 100 рублей, а у меня каждый день под угрозой миллионы долларов — всегда что-то подтекает, где-то сифонит, а какому-то конкуренту неймется. Все соразмерно, непрерывный стресс. Впрочем, я отвлекся. А то, о чем спрашиваете вы, практически недостижимо для взрослого человека. Поезд ушел. Надо было начинать раньше!

— И никаких шансов? — вставил Андрей, невольно имея в виду себя. Он понимал глупость своих предположений, что вот сейчас этот могущественный человек откроет ему заветный секрет, и, тем не менее, как мальчишка, на секунду поверил в эту фантазию.

Босс усмехнулся, и сказал:

— Ни-ка-ких!

Глава 2

Возникла неловкая пауза, но журналист ждал хоть какого-то объяснения.

— Не расстраивайтесь. Не все так плохо, как бы вам хотелось, — проговорил наконец Босс, и эти слова показались Андрею зловещими. — Почему вам не нравится ваше нынешнее состояние? Представьте и взвесьте, что вам предстоит пройти на пути к богатству. Какие нравственные барьеры придется переступить. Стоит ли это вожделенной цели. Но, конечно, к любому благоприятному исходу дела и к другому уровню благосостояния стремиться надо. И ответ очень прост, начните жить иначе, чем жили прежде. Ведь вы желаете жить на другой, более высокой ступени, а там все не так. Формулы успеха или какой-то подобной ерунды никогда не было, и нет сейчас. Если бы это была математическая система, никто бы не нуждался ни то, что в совете, он даже не задавал бы таких вопросов. Но если уж вы задаёте этот вопрос, следовательно, вам никогда не стать успешным. Начните меняться, учитесь, сильный ищет возможности, слабый причины. Прежде чем считать чужую прибыль, завидовать чужому успеху, попробуйте разобраться в себе. Почему вы бедный? Что можно с этим сделать, как это исправить и т. д. Всегда нужно начинать с себя. Задавайте себе вопросы, анализируйте. Самоанализ — вот единственное, что можно тут посоветовать. Это то, чему учили меня и это то, чему я посвятил всю свою жизнь. Самоанализ — это лучшее из всех учений, вершина знаний. Вы можете не знать тех или иных фактов, можете не обладать какими-либо навыками, но анализ, должен быть с вами всегда. Когда вы анализируете, прежде всего, свою жизнь, вы начинаете её контролировать, менять её, понимать причины и следствия тех или иных поступков, жить с царём в голове, как говорится. Но где знание, там и иллюзия, чувство, что ты, наконец-то, понял себя не должно превратиться в незыблемую схему, догму. Если вы не учитываете критику, чужое мнение, разные точки зрения, то вы становитесь заложником своих, порой ошибочных, убеждений. Подобно скорпиону вы будете жалить себя ядом самомнений снова и снова, и этот яд, что таится в жале гордыни, будет вас отравлять всё больше и больше. Полученные знания, ложась в уже готовую конструкцию вашего мышления, станут для вас опасны, разрушительны и попросту съедят вас изнутри. Все старо, как мир! Так говорил еще Заратустра, — усмехнулся Босс, и сделал глоток кофе.

Журналист с удивлением выслушал столь пространный ответ. В данном необычном случае он сходу ждал каких-то откровений магната, и не получив их, разочарованно произнес:

— Простите, но, мне кажется, что это не оригинально, о чем-то таком болтают расплодившееся «коучи» на каждом углу.

Легкая тень пробежала по лицу невозмутимого Босса, и после паузы он сказал:

— Каков вопрос, таков ответ. Я чувствую, что вы еще не настроились на разговор со мной, — хозяин чуть выделил интонацией «со мной». — Такие вопросы не имеют простого ответа. Если вы хотите в действительности меня понять, и разобраться, что я хочу сказать, имейте терпение.

— Справедливо… — кивнул журналист, и спросил, — тогда я хотел бы кое-что уточнить. Что вы имеете в виду, когда говорите, что знание соседствует с иллюзией?

— Полученные вами знания могут стать фикцией, и, прежде всего, для вас. Знания, не в смысле основы для обучения, а знание фактов. Я вам что-то сказал, вы получили информацию, это простое знание. Или где-то что-то услышали, увидели, прочли, это тоже фактическое знание. Проблема такой информации в том, что её очень трудно фильтровать, отчего вы можете стать её заложником. Но и абсолютное знание, по сути, тоже является злом, потому что оно принимается неподготовленным человеком за безоговорочную истину.

— Поясните.

— Не будем сейчас упоминать религию, я думаю, такой обширной теме мы посвятим другое время.

— Именно.

— Возьмём для примера науку. Ученые, по своей природе, являются настоящими лидерами нашего мира, которые бегут впереди паровоза, то есть общества. Я бы даже сказал они гении Вселенной, ведь судя по их же наблюдениям, только мы, человечество, её и изучаем, — развел руками хозяин. — То, что мы считаем абсолютной истиной, то, что не поддаётся опровержению, является базой знаний. Например, 2+2=4. Это факт. Но сколько подобных неопровержимых фактов знала история? То, что считалось истиной, со временем стало фикцией, иллюзией, обманом, невежеством, которое является тормозом прогресса и развития цивилизации. Где-то этот тормоз был выгоден таким людям, как я, где-то человечество просто еще не могло воспринять мироустройство своего времени. Взять, например, число 0. Его можно трактовать, как абсолютное ничего, а можно считать, как бесконечно малую величину. Так и со всем остальным. Даже такие незыблемые, казалось бы, понятия — гравитация, время, так или иначе, имели свою эволюцию в представлении человека. Заметьте, именно понятия, так как мы еще не знаем, что это такое на самом деле. Мы живём в такое время, когда можем оценить и взвесить полученные знания, но только те, что нам открыты, а сколько всего, что нам ещё только предстоит подвергнуть сомнению? И так во всём. Абсолютно всё можно и нужно подвергать сомнению, обсуждать буквально все возникающие вопросы, чтобы прийти к истине, пусть и временной. Мы знаем много подобных случаев, когда человечество считало что-то непреложным законом, а после оказывалось, что их убеждения — пшик. Поэтому полученные знания могут быть только отправной точкой, но никак не конечным умозаключением. Повторю, это касается абсолютно всего.

— То есть, вы хотите сказать, что для успеха нужно много трудиться, прилежно учиться и все. Так говорит любой родитель своему ребенку. А талант? — переспросил Андрей, пытаясь уйти от шаблонов.

— Хм, талант… Да, конечно, как и в любой деятельности человека, будь то искусство, спорт или бизнес. Здесь еще играет большую роль менталитет. Национальный. Не менталитет той или иной страны, каковой, безусловно, присутствует, а менталитет вашей национальности. Это тоже касается всего. Так кенийцы хорошо бегают, австралийцы прекрасно плавают, бразильцы играют в футбол, англичане лучше всех поют рок-н-ролл и так далее. Но к анализу и финансовой деятельности, то есть к приумножению как знаний, так и капиталов, к анализу, в том числе к психоанализу, способны немногие народы. В частности, это евреи, немцы, китайцы. И ментальность, способность к логическому мышлению определяют их сущность. Ни русские, как широкие натуры, ни американцы, как суммарная нация, не способны к серьезному накоплению и скаредности.

— А вы? — Андрей успел вставить напрашивавшийся вопрос, вообще-то не поспевая за мыслью Босса, он все еще не мог пережить нарушение его планов, поэтому был немного рассеян.

— Я то самое исключение. Вы, конечно, знаете богатых людей в нашей стране, и, наверное, заметили, что на мировой сцене они не играют значительной роли, а могли бы. Тут две причины: одна — все та же национальная ментальность, а вторая — все они результат процесса первоначального накопления капитала, порой и не всегда честного. Должно пройти время и поменяться пара-тройка поколений пока все это не «отмоется» и не «устаканится». В Штатах, например, только третье поколение криминальных бутлегеров, сказочно разбогатевших на сухом законе, смогло открыто войти в бизнес, да и то по своей природе это были кто угодно — итальянцы, евреи, немцы, но не сами англо-саксы. Ну, я имею в виду настоящие деньги, мировые, так сказать…

— Простите, я опять спрошу: а вас, как исключение, все чисто? — перебил его журналист, и подумал: «вот оно, сейчас я его прижучу»!

— Нет, не всё. Но и не подсудно, — совершенно спокойно ответил Босс. — Когда я скупал ваучеры у народа за гроши, то я понимал, что я их не то, чтобы обманываю, но недоплачиваю точно, но это дело договора двух сторон. Притом, что никто, и я в том числе, не мог предсказать, чем это обернется, а владельцы ваучеров не хотели, да и не умели смотреть вперед. Это был грандиозный риск! Мне еще повезло, что у меня был приятель среди ответственных комсомольцев, который сливал так называемые деньги партии. Я воспользовался, не пропадать же добру, ведь в большинстве известных мне случаев, эти шальные «народные» деньги ушли впустую на предметы вожделенной роскоши, которых был лишен советский человек.

— Да-да, «золото партии»! Значит, вы имели доступ к этим несметным сокровищам, которые до сих пор ищут?

— Не было никакого «золота партии». Так, мелочь, пожертвования обкомов центральному аппарату на бедность, те крохи, которые остались от местной номенклатуры. Все уже было поделено и растащено — взносы, дачи, машины, даже мебель с инвентарными номерами. Правда, комсомольские вожаки еще рыпались, да и то это были слезы…

Босс замолчал и как будто задумался, наверное, погрузился в те лихие времена своей молодости, и журналист остался без сенсации.

— В том угаре никто не разбирался, где чьё — партия, народное хозяйство, все равно — продолжил магнат. — Отсюда и криминал, все, кто считал себя сильным, претендовали на свой кусок пирога. Мне просто повезло, скажем так, я, благодаря простому расчету, миновал эти «разборки». Если ты поступаешь честно со своими партнерами, рассудил я, это принесет тебе в конечном итоге гораздо больше, чем сиюминутный обман. Казалось бы, прописные истины, но о них тогда все забыли. И, обратите внимание, ни один из прежних руководителей не удержался на плаву, пришли новые люди — наглые и отчаянные. Нужны были новые мозги. Да, мелькнули на короткое время дети советских чиновников, но их очень быстро сожрали новые акулы, не говоря о том, что к делу приложили руку американцы. Не шведы, не немцы, и даже не французы, для которых закон это святое, а ковбои с дикого запада, для которых закон это «кольт».

«Вывернулся, гад, — подумал Андрей, весь такой белый и пушистый. Я тоже кое-что помню».

— Интересно, — сказал он, кивнув. — Что ж, мы чуть позже вернёмся к этому вопросу, а сейчас, я хотел бы спросить следующее. Вы упомянули «Заратустру» Ницше. Какую литературу предпочитают читать такие люди, как вы?

— Дело не в том, что ты читаешь, хотя если читать про дерьмо, то далеко не уедешь, — рассмеялся Босс. — Я привел этот пример, так как мне на глаза попалась статья про канализацию, которую всерьез обсуждали дилетанты, извините. Так вот, дело не в том, что ты читаешь, а в том, какой смысл ты извлекаешь. Мы читаем такую же литературу, что и остальные люди, за исключением лишь того, что не несет никакой смысловой нагрузки. Однако книги по изотерике, психологии, философии, необходимы, так как именно эти науки лежат в основе общения людей, ведь бизнес — это, прежде всего, правильные контакты между людьми. Такие книги дают нам возможность взглянуть на обыденность с неожиданной стороны — с точки зрения человеческого духа. Например, Бильдербергский клуб, построен по масонским принципам, и довольно успешно работает вот уже 70 лет, а самому масонству по некоторым данным более 6000 лет. Его основы лежат в Древнем Египте. А раз так, то не стоит ли их изучить подробнее? А вот различные советы «Как стать…», «Кем быть…», которые пишут неудачники, не достигшие ничего, читать нельзя никому. Это вредное чтение, питающее только пустые надежды, впрочем, как и финансовые отчеты и заказную аналитику. Это тоже сплошной обман. Но это так, к слову. Вы все равно не сможете воспринять с пользой то, чего не знаете или же не понимаете. Каждый воспринимает книгу настолько, насколько может, в зависимости от того, на каком этапе развития он находится. Из-за этого перечитанная литература с годами кажется иной, становится понятнее. Хотя мы не видим там ничего нового, мы лишь соглашаемся с упорядоченностью своих же мыслей, когда-то выраженных автором книги. Вы же не читаете заведомую ересь и не говорите: да-да, это все так, правда. Или же не соглашаетесь, но точно понимаете, о чем это. Люди, как правило, не умеют думать иначе, чем привыкли, и не умеют вселяться в шкуру других. Им проще жить в неведении и соглашаться с тем, что они и так знали, лишь цитируя красивое подтверждение классиков, которые транслируют такие же мысли, как и у них.

Босс встал и подошел к окну. В задумчивости он сказал:

— Да, конечно, бывает, что определённая тема может дать некий толчок, направить тебя в правильное русло, но лишь потому, что ты не мыслил иначе до этого. Подсказка. Если бы люди впитывали знания из разных источников, как это было раньше, то им бы не приходилось кардинально менять свои убеждения, и сам процесс не был бы таким болезненным. Он, этот процесс, был бы естественной формой эволюции, развития. Сегодня подача информации идет одним потоком, а знания, среди прочей мишуры, дозированы. Однако все эти размышления не стоят и ломанного гроша — народ сложных книг сейчас не читает вообще. Я, наверное, последний динозавр. Максимум, что может одолеть современный человек — страницу на сайте, и то с яркими картинками. А дети, потеряв волшебные народные сказки, веселого Незнайку и благородного Чингачгука, получили семейку идиотов Аддамсов и монстра Человека-паука, о котором они сегодня просто бредят.

— А какой совет вы могли бы дать в воспитание детей? — ухватился за конкретную мысль Андрей. Эти литературные рассуждения человека, не обремененного бытовыми проблемами, казались ему напыщенными, и он хотел перевести разговор в реальную плоскость.

— Вы не по адресу обращаетесь, но я отвечу. Дети — это то немногое, чему я могу посвятить свое свободное время. И это важно! Самое главное, никогда не используйте детей, чтобы закрывать свои гештальты. То есть, вы понимаете, нельзя прикрываться детьми в решении тех заноз в вашем сознании, которые вас тревожат. Жизнь детей, это их судьба, ваша же задача всего лишь объяснить им правила игры и устройство мира в целом. Никто и никогда не делал что-то добросовестно или не создавал ничего гениального, когда его заставляли насильно. Наши дети, в смысле дети успешных людей, часто идут по нашим стопам, так как видят в этом будущее и возможности для себя, а не потому, что мы их насильно заставляли так поступать. Откуда я это знаю? Всё дело в анализе. Во-первых, так или иначе, мы невольно прививаем им то, что хотим, но при этом наши намерения прозрачны. Например, в учёбе, когда мои дети учат математику, я прошу их проговаривать свои рассуждения вслух, чтобы мне был понятен их ход мыслей. Как они мыслят, что думают, где допускают ошибки и всё прочее. Проблема бедных людей в том, что они мало того что не занимаются собой, ведь прежде всего нужно начинать с самого себя, так они ещё и передают неверные убеждения своим детям…

После этих слов, Андрей вспомнил и о своих. Черт его дернул спросить о детях! Какое-то подобие угрызений совести коснулось его, он уже, наверное, год не видел своих ребятишек. Командировки, «горячие точки», бытовуха… Одни звонки: «Ну как?» — «Нормально!». И все. После развода он окунулся в работу с головой, и порой забывал о своих малышах, которым уже… о-хо-хо! Надо будет съездить завтра же!

От неприятных мыслей его отвлек голос Босса, который в этот момент особенно звонко произнес «Да!».

— …Да, цель у них может быть хорошая, где-то даже красивая, но бестолковая. Они учат своих детей как все, в общем и целом, допуская одни и те же ошибки, вырабатывая в детях свои же комплексы или же делая из них неконкурентоспособных исполнителей. Именно поэтому, ты всегда должен знать и понимать, как мыслит твой ребёнок, вне зависимости от того интересно ли тебе эта тема, хочешь ли ты её слышать, разбираешься ли ты в ней. Именно поэтому, такие «полудельные» методы рождают «полудельцев». Да, человек может вырасти в профессионала, но при этом быть совершенно невыносимым в быту. В противовес надо сказать, что и элита — это не сборище мудрецов и куртуазных маньеристов. Характеры встречаются, дай Боже! Кому от этого легче? Никому. Во-вторых, как бы тебе не было тяжело, ты всегда должен заниматься самообразованием и передать это стремление своим детям. Если природа наделила тебя какими-то определенными способностями, то это значит, что она лишила тебя чего-то другого. Баланс. Но если не получилось у тебя, помоги в этом ребёнку, нет денег, найди, вкладывай всё в своё дитя, ибо только его знания и способности смогут возместить твои неудачи. Учитесь, изучайте, оставайтесь голодными и жадными до знаний, лишь это поможет вам достичь успеха.

— Точно! Так говорил еще великий Ленин, — съязвил Андрей, подняв палец вверх.

Но Боссу все было нипочем, он гнул свою линию.

— Не смейтесь! Да, и Ленин, и еще куча античных философов. Вы должны брать знания из всех источников, изучать все дисциплины, которые только сможете осилить, особенно точные науки и языки. Математика — царица наук! Как только человек это осознаёт, он перестаёт быть частью толпы. И осознание заключается не в понимании данного факта, а стремлении его постичь. В третьих, при воспитании своих детей, мы никогда не должны идти на компромиссы. Ребёнок — это маленькое глупое существо, которое ничего не знает. Он не умеет создавать что-то новое, он не умеет мыслить по-новому, но зато он чист, как белый лист бумаги, умеет повторять, и то, что вы напишите на этом листе, а он повторит правильно, определит его жизненный путь.

Хозяин выдохнул, и потрогал кофейник — он остыл. На немой вопрос Андрей покачал головой. Босс налил себе холодного кофе, глотнул, и продолжил:

— Мы всегда должны быть лучше своих родителей, это закон жизни. В педагогике нет ничего нового, но и тут люди допускают ошибки. Легче всего не принимать участия в воспитании и лишь финансировать «успехи» своего ребёнка. Такой подход ошибочен и ни к чему хорошему не приведёт. Если ты хочешь добиться успеха ребёнка, ты должен принимать в этом непосредственное участие. У меня есть много историй из жизни. Думаете, мы, «богачи», не знаем, что такое тяжелый труд или голод? Конечно же, знаем. Это часть нашего воспитания. Дело заключается лишь в том, что с самого детства, пока мы не могли за себя решать, нам привили правильный образ жизни, который теперь сопровождает нас всю нашу жизнь. У меня были взлёты и падения, я голодал и жил на широкую ногу, я добивался успеха и убегал от неудач. Всё это было, но главное, я всегда оставался самим собой. Меня воспитывали, как будущего лидера этого общества, я им и стал. Когда я учился в институте, после занятий мои одногруппники шли отдыхать, а я садился и продолжал учиться. Хотелось ли мне? Испытывал я от этого счастье? Нет! Просто меня так воспитали, и это вошло в привычку.

— В вашей речи часто звучит слово наука. Разве она нужна таким людям, как вы? Разве не вы решаете, что учёные будут открывать или изучать? Ведь это ваши фонды финансируют их деятельность, — позволил себе легкий укол Андрей.

— Хороший вопрос. Наука нужна нам всем. Мы, как и все остальные, тоже сталкиваемся с трудностями и проблемами, но на другом уровне. А благодаря науке, специальным знаниям мы становимся намного компетентней в любом бизнесе, быстрее реагируем на ситуацию, и к тому же у нас появляются новые рычаги и инструменты, чтобы влиять на происходящее. В итоге мы учимся и становимся сильнее. Наша цель не в том, чтобы сделать прорыв в какой-либо из областей знаний, а в том, чтобы квалифицированно управлять системой, и точно знать, что, когда и в какой форме делать, пусть ответ к нам приходит и не сразу.

— Мне кажется, что человечество уже давно могло бы победить некоторые болезни или, например, освоить Луну или Марс, если бы этим направлениям уделялось достаточно внимания, — высказал предположение Андрей.

Босс сухо рассмеялся.