— Пока в этом мире светит луна и сменяет ее непостоянное солнце, идут снега, затем дождь, наползают туманы, солнечные и серые дни, пока кто-то рождается, умирает, есть те, кто смотрит на все это и постоянно удивляется, что абсолютно каждая вещь, происходящая в мире, не постоянна. Мы ищем ответы, фантазируем, пытаемся сделать мир лучше и уходим. Для чего? Есть ли смысл во всем этом? Однажды я смотрела фильм, где меня ужасно привлекла одна фраза. Не могу дословно передать ее, но смысл в ней был таким — При смерти душа возвращается Домой. А что тогда значит этот мир? Работа? Одна постоянная работа? Работа над собою, над всем, что тебя окружает, постоянный труд и стремление. Одно я знаю точно — ничего нет абсолютно равного, одинакового. Каждая вещь в своем круговороте имеет что-то особенное.
— Нет, мы просто живем и все. Просто живи и все. Для чего ты морочишь свою голову всеми этими мыслями? Я никогда не задумываюсь над этим.
— Можно с ума сойти, рассуждая над всем этим. Но почему-то я ужасно обеспокоена… Я хочу, чтобы все было навсегда. Все, что у тебя есть всегда должно быть при тебе. Любовь, те близкие люди, окружающие тебя….
— У тебя вообще есть эти близкие люди? У нас ни у кого их нет и, навряд ли, будут. Мне приятны все твои слова. Но… Мне становится грустно после них…. Давай уже поговорим о чем-то другом. Завтра мы едем на завод, работать наконец-таки. Подальше от этого места и всех этих людей. Я надеюсь, что теперь жизнь изменится к лучшему.
— Изменится, я обещаю. Все будет иначе.
— Вот знаешь, я никогда не видела своих родителей, как и все мы, но я как-то чувствую их, чувствую, что они поддерживают меня в этом начинании.
— Эй…. Я… В общем, давай уже прекратим философствовать. Давай проверим свои котомки и ляжем отдыхать. Завтра до ужаса трудный день. Ехать больше пяти часов…. Ненавижу всю эту дорогу.
— Кстати, Тонь, тебе Татьяна просила передать вот это в дорогу. Возьми!
— О, это ведь те самые таблетки. Как хорошо, что она позаботилась об этом. Теперь я не боюсь. Спасибо, Люма.
* * *
14:30. Самая обычная, но новая, на первый взгляд, газелька, стоит у ворот трехэтажного кирпичного здания. «Частное социальное заведение для детей — сирот» — написано мелкими буквами на таблице, висящей над основной дверью. Благотворительное учреждение. Одна богатая женщина, имя которой известно каждому в этом приюте, создала и содержит его уже на протяжении пятнадцати лет. Не так давно этот светлый и добрый человек, старающийся помочь каждому брошенному ребенку, скончался, и теперь детей рассылают по другим, но уже государственным приютам, а тех, что постарше отправляют работать при различных государственных учреждениях. В основном этими местами являются предприятия промышленного характера. Надо отметить, что размещение детей происходит достаточно слаженно. Женщина, содержащая этот приют, оставило руководству в наследство достаточно неплохую сумму. Здание уже сдано в аренду. На расселение дан один месяц, но уже в первую неделю восемьдесят процентов проживающих детей в приюте было отправлено по местам.
Жизнь детей в этом приюте не была похожей на жизнь в государственных приютах. Хозяйка часто приезжала и в каждый праздник заказывала детям концерты, следила за персоналом и, если вдруг она замечала среди работников неподобающую жесткость к детям, она сей же час увольняла их с работы. В приюте проживало около трехсот детей, пятидесяти из которых не было и года.
Но каким бы не был этот приют, какими бы заботливыми не были нянечки, дети, живущие там, были не особо дружелюбны и приветливы. Особенно это касалось мальчишек и девчонок, кто находился в постоянной войне друг с другом. Для них даже были созданы отдельные части учебных и игральных комнат. Дети в основном общались не друг с другом, а с нянечками, хотя среди и девчонок и мальчишек, существовали те, кто общались парами или особой группой.
Тоня и Люма были сестрами близнецами. Они попали в приют, когда им было по четыре года. В это время приюту уже было 2 года. Всю жизнь они держались вместе, практически никогда не отходя друг от друга. Никто не придирался к ним с тех пор, как Тоня дала хорошую отдачу девочкам-обидчицам, пытавшимся оскорбить ее сестру. Тоня сломала одной из них указательный палец, а другой оставила пару заметных синяков на лице. Когда хозяйка узнала об этом, она наказала ее тем, что та не получала целый месяц шоколад и другие сладости. Женщина понимала, что Тоня защищалась, она знала, что дети-сироты всегда очень жестко относятся друг к другу и была готова ко всему, но наказать она должна была, чтобы все видели и понимали, что любой поступок, совершенный против человека, должен быть наказуем. Тоня абсолютно не расстроилась, да и Люма всегда ухитрялась припрятать половину для Тони и, пока никто не видит, поделиться с ней.
— Все усажаны? — послышался громкий и обеспокоенный женский голос. — Так, раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь…. Кого еще нет? Еще двое!
— Это мы, — вбежали Тоня и Люма. — Простите.
— Так, а теперь, когда вы все на месте, я вот что хочу сказать вам всем. У каждого из вас начинается новая глава жизни, и я хочу поздравить вас с этим! Надеюсь, что в нашем приюте мы сумели хотя бы чуть-чуть заменить вам ваших родителей. Жизнь — сложная вещь, и я желаю вам суметь преодолеть все ее испытания. Мы готовили вас к этому, и теперь время действовать! Мы любим вас и всегда будем помнить каждого! Простите нас, если когда-то обидели вас. Помните, что никогда нельзя держать обиды в своем сердце. А теперь, любимая всеми нами, хозяйка нашего приюта, Зоя Гэбри, просила в своей записке нас передать вам вот эти мешочки. Мы не смотрели, что там, но я надеюсь, что вам понравится. Вот что, запомните навсегда эту женщину! Она пыталась дать вам все то, что должно быть у каждого ребенка!
— Ну, не плачь, Тонь, ты чего….
— Да я так немного, Люм. Я просто…. Не могу тебе объяснить…. Мне жаль, что она ушла от нас.
— Мне тоже очень жаль. — Протянула шепотом Люма, крепко сжав ладонь Тони.
Нина, воспитательница старшей группы, стала по очереди раздавать мешочки, останавливаясь около каждого и что-то говоря.
— Ах, да. — Вдруг громко сказала Нина. — Не переживайте, одни вы не поедете, я поеду с вами и пока все вы не будете в безопасном месте я не уйду.
— А вот ваши. — Нина протянула мешочки Тоне и Люме. — Это хорошо, что вы вместе, всегда будьте вместе, держитесь друг за друга и помогайте друг другу. Поняли? Вот, чтоб так и было.
* * *
— Как ты думаешь, что там? — Повернув голову на Тоню, тихо протянула Люма. — Мы едем уже два часа и так и не посмотрели.
— Давай посмотрим, когда мы уже разгрузимся там? В спокойной обстановке. Пусть лежит сейчас.
— Ну, я не могу, мне интересно. Давай посмотрим?
— Нет. Я не буду смотреть.
— А я буду. Ты не смотри, а я буду смотреть и прямо сейчас.
Люма развернула мешочек и, пригнув голову, посмотрела внутрь. Тоня стала наблюдать краем глаза, хотя искренне не хотела этого делать. Любопытство всегда берет свое. Тут уж ничего не поделаешь.
— Смотри, здесь есть книжка! Смотри, какая красивая. Она небольшая, но я уверена, она интересная.
— Как называется?
— «Джейн Эйр» — По буквам прочитала Люма заголовок. — Я обязательно прочитаю ее. Смотри, здесь еще есть коллекция разноцветных ручек и записная книжка. В ней каждый лист абсолютно чистый. Можно и рисовать и писать!
— Смотри, — вдруг сказала Тоня, тут что-то написано на первой странице.
На корочке обычной шариковой синей ручкой было написано «Записывайте сюда все, что сочтете нужным. Ваша Зоя».
— Неужели она так всем подписала? Сама? — Удивилась Люма.
— Нет, точно не сама. Наверняка, она попросила кого-то, заказала. У нее и без того, мне кажется, было много работы. Она получала столько денег, что могла содержать всех нас, весь наш приют. Ей уж точно приходилось работать целыми днями…. Что там есть еще?
— Мешочек с конфетками и шоколад!
— Круто! Пожалуй, мне стоит и свой мешочек открыть, посмотреть, что у меня там.
— Вот видишь, как хорошо, что мы сейчас это посмотрели. Неизвестно, когда мы еще смогли бы посмотреть. Может быть, когда приедем, нас нагрузят всякими делами.
Вечер. Стемнело. По заснеженной тропинке ребята шли друг за другом. Нина шла впереди всех и показывала куда идти. Водитель газельки вышел и пошел вслед за всеми, замыкая последних ребят. Все, о чем он думал теперь — была еда, он искренне надеялся, что до сих пор работает буфет или где-то поблизости есть парочка магазинов или обычных ларьков.
— Нина, — закричал водитель через толпу, — там вообще есть магазины или кафе?
— Я не знаю…. Возможно! Я здесь впервые.
— У нас ведь есть шоколад и конфеты…. — Тихо прошептала Люма. Может, стоит угостить водителя? Что если там нет магазинов, и ему придется ехать обратно голодным? Или ехать в город и искать еду? Это же так долго. Я пойду….
— Стой! — Сказала ей Тоня, но Люма уже оправилась огибать всех идущих сзади. Большими шагами она шла, и ее ноги утопали в сугробах.
— Вот, возьмите! — Люма протянула водителю целую плитку шоколада. — Мы уже поели в автобусе. Это было в мешочках. Не отказывайтесь, неизвестно, когда еще вы сможете поесть!
Ошарашенный водитель не мог найти подходящие слова. Он стоял и смотрел на Люму, а после, улыбнувшись, и поблагодарив ее, тихонько взял шоколад. Люма стала возвращаться назад и вдруг один из идущих юношей, подставил ей подножку. Люма упала, и снег закатился ей за шиворот. Пытаясь встать, она долго плюхалась в снегу в то время, как все, окружающие ее сверстники, громко и настойчиво смеялись. В этот момент выбежала Тоня и, поставив на ноги Люму, с кулака ударила обидчика. Когда он упал, Тоня продолжала бить его и громко кричать о том, какой он негодяй.
— Хватит! — Кричала Люма и пыталась убрать Тоню. — Он получил свое.
Выбежала Нина и разняла обоих.
— Что вы здесь устроили? — Все трое идете впереди меня! И никак иначе! Придется следить за вами, видимо не выросли еще. Устраиваете посреди дороги бойню….
Дойдя до ворот общежития, Нина остановила всех и наказала вести себя подобающе. Спустя одну минуту, после того, как она нажала на звонок, вышла полная, на первый взгляд, добрая женщина и открыла им калитку.
— Здравствуйте-здравствуйте. — Поприветствовала новичков женщина. — Вас уже ждут. Проходите за мной.
Только зайдя в помещение, они увидели перед собой высокого статного мужчину, который встречал их с широкой улыбкой на лице. Было видно, что он торопится и совершенно не хочет затягивать разговор.
— Добрый вечер! — Тут же произнес мужчина. — Я рад видеть вас здесь. Не хочу вас задерживать, Екатерина Анатольевна проводит вас в свои комнаты, все объяснит. А завтра в девять утра она отведет вас к заводу. На месте вас обязательно встретят и все объяснят. Я тоже буду там, в кабинете номер 309. С любыми вопросами, пожеланиями можете придти ко мне. Что ж, теперь отдыхайте, а я пошел дальше.
— Спасибо вам. — Пожав руку мужчине, сказала Нина. — Мы тоже очень рады видеть вас. До свидания!
— Ну, ребята, тогда настало время прощаться с вами… — Обернувшись на ребят, негромко произнесла воспитательница.
— Ну что вы! — Вдруг перебила ее Екатерина Анатольевна. — Предлагаю вам не торопиться, а попить чайку, поесть. Вы можете даже остаться на ночь! Зачем же возвращаться так поздно? Уедете завтра утром. Комнат свободных у нас полно, телефон тоже есть!
— Ох, я бы с удовольствием! — Радостно ответил водитель. — Жутко устал я….
— Ну, — протянула Нина. — Так уж и быть, остаемся. Но только до утра. Как только проснемся — едем! У нас сейчас в приюте дел невпроворот….
— Вот и замечательно. Успеете с ребятами попрощаться. Пройдемте за мной!
* * *
Рано утром, перед уходом, Нина еще раз попрощалась с ребятами, оставив каждому свой номер телефона на всякий случай. Водитель, с которым Люма изволила поделиться своим шоколадом, подошел к ней и вручил плитку нового хорошего белого шоколада. Это был знак благодарности, который Люма приняла с большим удивлением.
— Не стоило. — Сказала она тихим голосом.
— Стоило. — Улыбнувшись, ответил водитель. — Ты очень добрая девушка, знай это. Я вчера вечером выбрался из общежития. Тут неподалеку есть магазины, буквально в пяти минутах ходьбы. Постарался выбрать тебе самый лучший шоколад. Надеюсь, что понравится.
— Конечно, понравится. Счастливого вам пути и спасибо, что подвезли нас!
После прощаний, ребята вместе с Екатериной Анатольевной отправились к заводу, который находился совсем близко к их общежитию. Завод можно было увидеть в окнах второго и третьего этажей. Екатерина Анатольевна являлась главной в общежитии. Она следила за тем, чтобы никого кроме работников не было в нем, следила за чистотой и даже за работой поваров столовой. Эта женщина работает здесь уже около двадцати лет. Она здесь и работает и живет. Жители и работники общежития уже давно привыкли к Екатерине Анатольевне и относятся к ней с большим уважением и любовью. Добрая, понимающая, отзывчивая и ответственная женщина.
— Не всем везет начинать с чего-то большего, чем с того, что есть у вас. — Говорила Екатерина Анатольевна. — Но вам следует всегда помнить, что у каждого человека должна быть своя работа. Не важно, как много на ней вам платят, главное — это то, что она комфортна для вас и что она вообще есть. Почти каждый человек начинает свою финансовую карьеру с нуля… Вам же повезло. Вам не пришлось искать. Знаете, когда я была молодой, я все время металась с места на место, мечтая уехать в другой город, получать большие деньги. Но вскоре я поняла, что оно и не нужно. Все, что должно быть у меня — у меня уже имеется и я довольна. Это понимают многие из тех, кто постарше вас. Вы же, я уверена, сейчас мечтаете о том, что вам и не надо. Никогда не жалейте о том, что происходит с вами, будьте горды за себя, за то, что движетесь вперед.
— Вы хотите сказать, что мы навсегда останемся здесь, на заводе? — Вдруг сказал тот самый юноша, который подставил подножку Люме.
— Нет! — Засмеялась Екатерина Анатольевна. — Зачем же? Думаете, вам всегда полы грясти да трубы чистить? Нет! Если пожелаете, то начальство пристроит вас в колледж, где вы сможете получить профессию и работать здесь в качестве полноценного работника или в другом месте. Там нужно заявление писать. Все вам скажут и объяснят, не бойтесь!
— Кем бы ты хотела быть, Тонь? — тихонько шепнула Люма.
— Я бы хотела быть учителем или воспитателем, прямо как Нина или Татьяна. Это с одной стороны…. А еще я бы хотела быть исследователем или….. В общем, я хочу узнать много нового, того, о чем мы в приюте не говорили.
— А я бы хотела работать в месте, связанном с модой…
— Будет тебе сейчас мода…. — Засмеялась Тоня. — Наденешь униформу, возьмешь в руку швабру и пойдешь вдоль коридора, как по подиуму.
— Ну-ка не смейся. А вдруг меня кто-то заметит, вдруг меня пригласят?
— Не стану рушить твои мечты, но, знай, шанс не велик. А лучше вообще, не смеши судьбу, нужно будет поскорее заполнить заявление на обучение в колледже, чтобы со следующей осени уже начать учиться! А может, нас и сейчас примут!
— Нет, не примут. Уже полгода прошло обучения. Куда там!
В офисном здании завода ребят встретил тот же мужчина, что пришел к ним вчера вечером. Он объяснил им все правила и направил по местам работы. Тоне и Люме досталась одна площадка для уборки, чему обе девочки были безумно рады.
— Швабры, тазы, тряпки… — Зевая, с унылым видом произнесла Тоня. — Ничего не меняется. Там работали уборщиками, здесь работаем уборщиками…