Бесплатный фрагмент - Анна

Вступление

«Силы зла могут заставить людей поверить в такие вещи, которых не существует в действительности»

Лактанций.

Будучи совершенно нетерпеливым человеком, я сажусь записывать рассказ о событиях, которые еще не подошли к концу, и когда это произойдет известно лишь небесам, если там вообще кто-то есть. Прежде, чем приступить к повествованию, чувствую необходимость объясниться с читателем о двух терзающих мою душу моментах. Во-первых; возможно надо было приступить к написанию гораздо раньше, еще в самом начале, дабы не упустить никаких тонких моментов, не потерять в памяти все важные события и передать все слова участников этих происшествий в полном их объёме. Но я, как и большинство людей, к своему глубокому сожалению нахожусь в оковах современной экономики, которая вынуждает много сил и вдохновения тратить на заработок, нежели на какие любо другие дела. Да и череда личных неудач последнее время выбила меня из какого либо русла, оставляя за собой тяжелую депрессию. Во-вторых; я думаю любому хотя бы мало разумному человеку известно, что творчество оставляет за собой жирный отпечаток на жизни его создателя, и я как автор испытываю сильное волнение при написании. Ведь череда шокирующих разум событий местами настолько кошмарна, что перейди в мою личную жизнь она доведёт меня до крайней степени сумасшествия. Несмотря на всю опасность возложенной на меня задачи, я подойду к делу ответственно, а продолжать чтение или отложить его в сторону, вопрос, разрешить который под силу только Вам.

Глава I

Сегодняшнее утро в женском монастыре, расположенном в западном поселке города Б, началось как и обычно, но закончилось крайне не благоприятно. Чуть свет утренней зари попал в келью сестры Анны. как она уже нашептывала утреннюю молитву. Закрыв глаза и сложив ладони, её губы наикрасивейших очертаний, еле слышно шептали: «К Тебе Владыко Человеколюбче, ото сна встав прибегаю, и на дела твоя подвизаюся милосердием Твоим…". Гармонию и покой монастыря прервал громкий истерический крик монахини, которая неслась по коридору с ужасным известием. Вопреки всем правилам поведения в монастыре, в которых категорически запрещено вламываться в чужую келью, поддавшись панике, она стучала в дверь Анны, всхлипывая и призывая сестру как можно быстрее отворить.

— Сестра! Сестра. Сестра Анна, Господи помилуй меня грешную, сестра! — призывала монахиня из-за двери. Оборвав молитву Анна, заразившись паникой сестры, поcпешно подскочила к двери и отворила ее.

— Сестра, сестра, Боже милостивый, что происходит? Там… там на улице, Божечки мои, там, там! — заливаясь слезами тороторила монахиня, указывая пальцем на парадный вход монастыря.

— Что случилось сестра Варвара, что такое? Успокойся, тише-тише. — своим мелодичным голоском Анна безуспешно пыталась успокоить напуганную.

— Присядь, вот сюда, присядь. Вот держи воды попей, сейчас я вернусь никуда не уходи. — позаботилась Анна и поспешно удалилась за выяснением причин такой паники.

Некогда красивый, по истине, гениальный с точки зрения архитектуры, фасад «Знаменского» монастыря был осквернен проделками нечистого. На балконе второго этажа верёвкой привязанной к карнизу была повешана за шею сестра Мария. Вид трупа, качавшегося на ветру издавая скрип веревки, внушал страх на всех служащих монастыря. Они то и дело крестились и шептали что-то, вздымая свои лица к небесам. Анна увидев такую картину резко закрыла ладонью своё красивое, даже в ужасном испуге, лицо и зарыдала, выписывая перстами левой руки православный крест. Перекрестившись трижды, бросилась бежать в свою келью за сестрой Варварой. К тому моменту происшествие на улице собрало уже большое количество зевак. Русского человека хлебом не корми, но дай поглазеть на чужое горе, причитая, и постоянно обвиняя какое-то третье лицо, во всех бедах будь то кто угодно, в данном случае сам лукавый. Анна бежала по коридору монастыря к своей кельне, на ходу поправляя апостольник, который так и стремился всему миру показать красоту светлых волос Анны. Забежав в келью она бросилась в объятия сестры и так с минуту две монашки стоя плакали. Варвара отошла от Анны на пол шага и всмотрелась в раскрасневшееся от рыданий лицо, и заикаясь сказала:

— Подозревала я, что в сей дом господний уже давно наведывается дьявол, еще в прошлом месяце я видела как Матушка Евлампия вела себя на утреней литургии. И подрясник та на полах был порван в двух местах. Сестра, молись, молись до последнего не покидай единственную обитель нашу, только сильной верой мы можем изгнать зло пришедшее к нам. После Варвара удалилась, оставив Анну одну в её кельне. Тем временем у парадного входа в монастырь толпу зевак разгоняли двое мужчин. Морщинистое лицо и немного седины у одного из них говорило о более высокой должности, в то время как у второго еще сохранились молодцеватые черты лица, хотя и юношей его назвать уже было нельзя. Анна вышла на крыльцо, ей был необходим свежий воздух, её лицо еще сохраняло плаксивую гримасу с которой она пыталась справиться. Повернув взгляд в сторону висевшего трупа она заприметила как двое полицейских снимали бедную с веревки. Труп Марии очевидно провисел всю ночь, об этом говорила растянувшаяся шея, позвонки которой не выдержав веса сломались. Синяки под глазами и на шее, выпученные наружу глаза с лопнувшими капиллярами, наводили страх даже на судмедэксперта. Анна сидела на скамейке близ часовни в тот момент, когда двое мужчин подошли к ней.

— Простите, гражданочка, очень соболезную вашей утрате. Нам нужно задать вам пару вопросов, я старший следователь Черемцов Сергей Сергеевич, а это мой помощник Виктор.- осторожно начал диалог Сергей Сергеевич.

— Я вас слушаю.- процедила Анна не поднимая взгляд.

— Как давно ваша сестра уже служит в монастыре?

— Она понесла службу раньше меня, около 7ми лет назад.

— Вы замечали за ней что-нибудь подозрительное последнее время?

— Например?

— Ну я не знаю, изменилось ли ее поведение, может быть она грустила последнее время? -участно спрашивал Сергей Сергеевич.

— Вы считаете, это было самоубийство? Дак вот я вам скажу, старший следователь, это далеко не так! — отрезала Анна, подняв голову и отведя взгляд в сторону глубоко вздохнув.

— То есть вы считаете, что её убили? -заглядывая в глаза Анны вступил в диалог уже Виктор.

— Я не знаю. -ответила Анна и слеза ее выкатилась из прекрасного, голубого цвета, глаза.

— Вот моя визитка, позвоните как будете готовы что-то пояснить. -закончил Сергей Сергеевич. Черный мешок с трупом Марии был погружен в спец-автомобиль, судмедэксперт срезал веревку упаковав ее в пакет. Шумиха в поселке начала постепенно стихать, хотя местами еще были слышны обсуждения в полголоса, но местные власти исполнили необходимые, в подобных случаях, формальности, скрыв от широкой общественности наиболее чудовищные детали. Служители монастыря вернулись к своим обязанностям согласно строгому расписанию, а двое следователей уже сидели в кабинете, ломая голову над раскрытием дела. Труп Марии был доставлен на экспертизу для выяснения причин смерти. Отдел по особо важным делам несколько оживился в тот день. Давно уже не происходило ничего подобного, и его сотрудники даже растерялись от неожиданности. В кабинете Черемцова стоял запах кофе, который сбивал дым сигарет. Напарники с удовольствием потягивали сигаретку за кружкой кофе, Сергей Сергеевич рылся в бумагах и папках шепотом ругаясь, на беспорядок в бюро.

— Я думаю ее убили.- разрезал воздух своей теорией Виктор.

— Твоё дело не думать, а собирать улики. — недовольно буркнул Черемцов, делая глоток кофе.

— Если я буду собирать улики не думая, то что же у меня получиться?.- не довольно возразил Виктор.

— Ты со мной перепираться решил? — оглянулся на Виктора Сергеевич, — Ну-ка быстро дуй в морг и выясни причину смерти! — скомандовал Черемцов и захлопнул дверцу бюро так и не найдя нужного документа. Виктор закрыл за собой дверь кабинета в легкой растерянности. Нет, это не было обидой на начальника за грубость, он уже давно привык к особой манере общения Черемцова. Кадры трупа Марии, висевшего на веревке, будоражили его разум, и мысль о том, что сейчас он снова увидит эти выпученные глаза на столе патологоанатома еще больше терзали его сознание и непроизвольно вызывало мышечный тик в правом плече Вити, от чего он разминал руку пока направлялся в автопарк.

Анна стояла на утренней литургии держа свечу в руках, выражение лица ее стало каменным, будь то ничего и не происходило вовсе. Хотя осмелюсь предположить, что есть такой тип людей, который от усталости и нервных срывов становиться не способным выказывать какие-либо эмоции до тех пор пока полностью не восстановится в своём психическом состоянии. Голос Матушки Евлампии разносился по монастырю, звонко отражаясь от белых стен, украшенных фреской, с изображениями святых. Еле слышно было урчание голубей, что ютились на самом верху под куполом, проникая в здание через открытую форточку. Прозвучало громкое «Аминь», и все монашки перекрестились три раза, и выстроились в очередь на поцелуй иконы Пресвятой Богородицы. После следовал завтрак под чтение псалмов. Голос читающей сестры Елизаветы сопровождался тихим лязганьем столовых приборов. Переговоры во время трапезы в монастыре строго запрещены. Меню не блистало различными блюдами: щи с капустой, картофельное пюре да хлеб. За завтраком следовали послушания и монашки разбрелись каждая согласно своему занятию. Анна же выполняла работу по саду. Ухаживала за яблонями, вишней, персиками и прочими деревьями, что составляли сад, который, прошу заметить, был таким же прекрасным, как и его садовница. Послушания длились до четырёх часов по- полудни, и после чая читался канон Богородице по гласу Октоиха.

К этому времени Виктор уже добрался до морга, но прежде чем зайти закурил сигарету. Сию секунду зазвонил его телефон и, выдохнув первую порцию дыма, он ответил на звонок. Судя по поведению и лицу Виктора, как он аккуратно оправдывался и говорил, что у него все хорошо, можно было понять, что звонок поступил от его матери. Как не старались службы помешать СМИ огласить происшествие на всю страну, дабы не поднимать панику, все равно нашлось издательство, что завладело кое-каким видеоматериалом, снятым из толпы зевак. Матушка Виктора впала в стрессовое состояние от таких новостей, и поспешила предупредить сыночка быть аккуратным. Как же все-таки забавны отношения матерей и сыновей, здоровенная детина в кожаной куртке уговаривает милым голоском не волноваться о его судьбе. И заканчивая разговор тихим: «И я тебя тоже», сыночек позвонил в дверь морга. Громкий щелчок магнита двери сопроводил появление Вити в коридоре, на которое выскочил пузатый патологоанатом. Очки с круглой оправой, низкий рост, слегка писклявый голосок — самые характерные черты для людей такой профессии. Всё утро пузатый причитал о совершенной им ошибке, а заключалась она в том, что совсем недавно, на днях, он переехал из соседнего города А., в котором и видеть не видывал таких ужасов. Его голосок звенел на всё здание, вымещенное белой плиткой до середины стены по высоте, а выше, как и полагалось во всех подобных заведениях, поверхности были побелены.

— Ну да ладно, перейдем к делу. — сказал пузатый, после очередного сетования на свой неудачный переезд.- И так, женщина умерла от разрыва сердца, что было вызвано скорей всего тяжелейшим испугом. Но, спешу оправдаться, я не могу понять до повешания или после, или во время его произошел разрыв. Увечья на шее выглядят такими же, если позволите выразиться, «свежими» как и нарушение целостности органов внутри тела. Остаётся только предположить, что бедная: а) увидела что-то такое ужасное, что была напугана до смерти, а после дабы замести следы убийца решил инсценировать суицид. б) это действительно было самоубийство и бедняжка уже в полете перенесла испуг такой степени, который способен разорвать сердце.- систематически завершил пузатый, сняв очки и протирая их об подол халата.

— Вот, пожалуйста, мой отчёт, надеюсь он вам поможет в вашем не легком деле. — заключил доктор и передал папку Виктору. А тот, в свою очередь, не проронил ни слова за своё пребывание в морге, что весьма странно было для доктора, ведь вопросы это неотъемлемая часть работы следователя. Отогнав от себя это назойливую мысль, доктор закрыл дверь морга и направился по коридору, шаркая подошвой туфель. Час пик застал младшего следователя по пути обратно в отделение, а по прибытии было уже поздно. Все сотрудники, за исключением охраны и патрульных полицейских, уже покинули свои кабинеты, находясь в тех же пробках по пути к своему дому. Охранник проводил Виктора со словами «Давай, давай, до завтра» и захлопнул передную дверь министерства.

Глава II

«Среди чужих смертей о своей не думаешь»

Анна сидела в своей кельне перед зеркалом далеко за полночь. Две свечи, стоявшие на комоде, еле справлялись с мраком. Особенно темная ночь царила на Западном поселке, предшествие чего-то ужасного улавливалось во всем вокруг. Анна скинула апостольник и принялась расчесывать волосы. Так старательно и нежно, движениями своей легкой и худой руки, она положила всю прядь волос своих на левое плечо. С минуту, будто находясь под гипнозом, она всматривалась в свое отражение, после взяла ножницы и отрезала небольшую прядь. Потом еще и еще, она резкими рывками кромсала свои белоснежные локоны, уничтожая всю красоту своего образа. На последней пряди она сбавила темп и всмотрелась пучок волос, из них шла кровь. Ощупав всю свою голову, она пришла в шоковое состояние, все было в крови от волос. Она подняла свой напуганный взгляд на зеркало, но вместо своего отражения увидела Марию. Растянутая шея от веревки еле держала ее голову прямо, а выпученные глаза бездушно смотрели на Анну. С глубоким вздохом она приходит в себя ранним утром в своей кельне, лёжа на кровати. Попытки вспомнить, как она уснула, не привели к успеху, и, что не менее странно, спала Анна полностью одетой в монашеское одеяние. Скептический взгляд на трактовку снов подсказывает мне лишь сильное психическое расстройство Анны, которое вызвало бурю отрицательных эмоций и привело к дурному сну. А если все-таки взяться за трактовку, то и сомнений не было, что сон предвещал беду. Распорядок сегодняшнего дня в монастыре был нарушен. Вместо утренних богослужений на восемь часов утра было назначено отпевание Марии, и последующие ее похороны с поминальным обедом. Анна в полной растерянности, не успев придти в себя от дурных грёз, принялась за утреннюю молитву. Перед выходом она набралась смелости посмотреть в это самое зеркало, но вместо трупа Марии она увидела своё уставшее выражение лица и несколько даже успокоилась, когда окончательно убедилась, что это был всего лишь сон, в чем её убедила пышная прядь белых волос под её апостольником. В главном зале уже были собранны все монашки, и прихожане также пришли проститься с Марией. Черных платков было не счесть, большинство женщин вытирали глаза от слез причитая,: «Земля пухом». Матушка Евлампия, подойдя к гробу, долго всматривалась в лицо Марии. К счастью, в морге его привели в порядок, если так можно выразиться, дабы не наводить ужас на скорбящих.

— Сестра Мария была великолепным человеком. Сильна духом и верой, она несла службу долгие годы, и казалось, её было не сломить. Господь Милостивый забирает к себе только самых лучших. Нисколько не сомневаюсь, что сейчас она в лучшем месте. Земля тебе пухом. Аминь. — своим басовитым голосом, содрогая воздух, произнесла матушка Евлампия. Все присутствующие хором подхватили «Аминь» и трижды перекрестились. Анна подошла к гробу, когда настала ее очередь прощаться с усопшей, и положила свою белую ладонь на ее холодную руку. В отличии от всех предыдущих она не проронила ни слезы, думаю, что сил плакать у нее больше не было. Она произнесла «Земля тебе пухом» и отошла в толпу черных платков. Церемония прощания и похорон в общей сложности длилась не более двух часов, после чего все скорбящие были приглашены в столовую для поминального обеда. Соответственно никаких чтений к этой трапезе не предлагалось, была произнесена короткая молитва благодарения Господу Богу за дары данные им на стол. Вдруг, совсем неожиданно и не заметно для посторонних глаз, одна из монашек выскочила из столовой с каким-то озадаченным лицом. Через минуту послышался крик. В главном зале царил пожар. С криками «Господи, что происходит» все монашки и прихожане рванули неуправляемой толпой в сторону выхода. К тому моменту огонь распространился уже до самой крыши. Образы святых полыхали адским огнем, создавалось впечатление, что монастырь будто бы сам, как живое существо, из последних сил пожелал сгореть, и всеми силами помогал воспламенению. Толпа спасающихся побежала в россыпную. Сами монашки, хорошо зная строение здания монастыря, побежали через черные выходы, ведущие в сад. Один из них открыть уже не представлялось возможным, огонь полностью охватил проход. Толпа прихожан ломилась через парадный вход, проход которого еще не полностью, но уже по большей части захватил огонь. Серый густой дым начал заполнять здание. Во всей этой панике Анна совершенно растерялась и после неудачной попытки выйти через второй черный выход, она вернулась в главный зал. В секунду её появления с громким треском упала гардина со шторами над парадным входом. Пламя с ткани штор моментально распространилось по ковру, тем самым полностью исключив возможность выхода. Анна не растерявшись, достала свой платок, вымочила его водой и приложила к лицу. Такой фильтр воздуха дал возможность бедняжке добраться до второго выхода в сад. Но и тут был провал. Деревянные двери полыхали и перекидывали огонь на ковер, подстеленный по коридору. Кажется, монастырь хотел уничтожить не только себя, но и Анну, чем бедная девушка заслужила такую смерть, сказать очень затрудняюсь. Недолго думая, Анна побежала в свою келью. Идея выпрыгнуть в окно казалась ей более приемлемой, нежели сгореть адским пламенем. В это мгновение на пульт дежурного полиции поступил звонок с новостью о пожаре в Западном поселке. Довольно удивительно, что осведомитель обратился не в пожарную службу. Дежурный, находясь в недоумении, решил не давать советов, а сам лично позвонил и сообщил о происшествии. В несколько минут новость о пожаре пронеслась по отделу, не обойдя стороной Виктора. Не мешкая ни секунды, он, бегом во весь свой широкой шаг, направился в парк. Истерично дергая ключ зажигания, Виктор никак не мог завести «Волгу», и со словами «Давай, давай…» он все-таки смог оживить своего железного коня, и со свистом резины поторопился на выезд. На улицах города Виктора ждала пренеприятная обстановка. Плотный трафик большого города не давал возможности быстрому проезду. Для скорейшего прибытия Виктор употребил все свои знания городских улиц, мысленно пролагая наикратчайший маршрут до Западного поселка. Также успеха добавил неоспоримый навык Виктора в виртуозном вождении. 24 модель «Волги», оснащенная длинным и тяжелым кузовом, в руках Вити становилась игрушечной. Он то и дело рывками менял полосы для движения, и лихо выводил автомобиль из управляемого заноса на поворотах. Громкий рёв мотора заставлял всех прохожих оглядываться, а все участники дорожного движения отпустили немало грубых слов в след «Волге» за грубейшие нарушения правил. Виктор переключил передачу, вытер пот со лба, и набрал «Черемцов» в строке поиска по контактам телефона. Сергеевич не заставил Витю долго слушать гудки и спокойно ответил:

— Да Вить, слушаю.

— Сергеич, монастырь горит, я в пути. — произнес Виктор, зажав телефон плечом к уху выполнил очередной опасный поворот.

— Господи, еще на нашу голову свалилось. Выезжаю. — ответил Черемцов и сбросил звонок. Спустя несколько считанных минут, «Волга», скрипя подвеской, поднимала пыль с бездорожья Западного поселка. Уже на въезде был виден столб дыма, и Виктор, кажется и сам уже поверил в Бога, лишь бы тот не отбирал у него возможность прибыть вовремя. Поездка от отдела полиции до монастыря казалась очень долгой, но видимо только в силу её напряженности. Виктор в аккурат подоспел с отрядом пожарных и принял участие во взломе парадной двери. Спасатели всячески отговаривали Витю не геройствовать, но ему не было до этого дела. Он ворвался в горевшие парадные двери, и получил большую дозу дыма, что вызвало сильнейший кельи красноту глаз. Когда как Анна уже билась как ранения птица в своей кельне, она начала постепенно терять сознание. Платок от сильного жара был высушен и не давал эффекта фильтрации воздуха. В панике, неаккуратными движениями уже ослабевших рук, Аня пыталась открыть единственное окно в её кельне. Вся фурнитура окна, давно не приводимая в действие, уже изрядно проржавела, и открыть её без применения силы куда большей, чем было в полуживом теле Анны, не представлялось возможным. Осознавая весь ужас своего положения, Анна готова была отдаться в руки Господу Богу, как в тот момент Виктор забежал в её кельню. Он поднял голову почти бездыханного тела девушки, пошлепал ее по щекам, чем и привел её в чувства, но не до полного осознания ситуации. Очевидно, процесс отравления угарным газом уже зашел слишком далеко. Виктор своей грубой рукой вырвал шпингалет окна, выбил вторую створку, поднял тело Анны и выбросился вместе с ней в открытое окно. К счастью высота, на которой находилось окно, никак не навредила ни жертве, ни её спасателю, и Виктор поспешно, хоть и очень неуклюже понес тело Анны к парадному входу, где оказывалась медицинская помощь всем выведенным из здания монастыря. Врач, не долго думая над диагнозом, поставил пострадавшей капельницу с каким-то физ-раствором. Вот уже через десять минут процедуры, красивые голубые глаза снова открылись, и первое, что они увидели это лицо Виктора.

— Отойдите, отойдите, её нужно срочно госпитализировать, — в расторопности говорил врач закрывая двери кареты скорой помощи.

— Куда вы её повезете? — спросил Виктор.

— В седьмую городскую. — отрезал врач и запрыгнул на пассажирское сиденье машины. Карета быстро удалилась с затихающим воем сирены. Пожар ликвидировать так и не удалось. Монастырь сгорал до последней дощечки, воспламенение имело какой-то странный эффект. Оно совершенно не поддавалось тушению, что привело в недоумение отряд пожарных. К большему счастью, все присутствующие на похоронах были выведены из здания монастыря. Отделались они лишь легкими ожогами рук или волос. Несколько пострадавших так же были доставлены в седьмую городскую с отравлением угарным газом. Виктор, уже не торопясь, в каком-то задумчивом состоянии, направлялся в больницу. Мысли его были сумбурны, но одна, всё таки, въелась ему в разум: «А откуда я знал, что Анна находиться именно там и ей нужна помощь?» Ответа на него Виктор так и не смог найти в своем сознании. Он просидел до полуночи в коридоре больницы, дожидаясь врача. Когда тот, наконец, вышел, Виктор подорвался со стула к нему с широко раскрытыми глазами.

— Всё хорошо, она в норме, только сильно истощенна физически, да и морально я думаю тоже. Ей необходим отдых. Её состояние уже несколько часов стабильное и после получения результатов анализа я не вижу

больше нужды держать её здесь. Вы ей приходитесь родственником? — закончил вопросом врач.

— Нет, нет… я просто, я просто знакомый. — растерялся Виктор — но я позабочусь о ней.

— Хорошо, она сейчас выйдет. — закончил врач и удалился по длинному коридору отделения. Спустя пятнадцать минут в коридоре появилась Анна. Она, медленными шагами, еле передвигаясь подошла к Виктору, посмотрела ему в глаза и сказала:

— Я вам очень благодарна за моё спасение. А теперь простите у меня совсем нет сил мне надо идти. — пробормотала Анна и уже направилась к выходу.

— Стойте, куда вы пойдете? Вам есть к кому пойти? — спросил в след Виктор.

Анна тут же остановилась и поняла, что этот важный вопрос она не обдумала. Единственный её дом сгорел.

— Я наверное сниму гостиничный номер на пару дней, а дальше будет видно. — быстро сообразила Анна.

— Я вас подвезу. — сказал Витя и они оба покинули больницу. Ночной город был уже совсем пуст, фонари освещали полотно дороги, по которой «Волга» не спеша катилась в сторону гостиницы. Анна дорогой уснула, и Виктор старался как можно мягче вести автомобиль, дабы не разбудить бедную. Когда Виктор уже парковал машину у входа, Анна отошла от сна и торопливо засобиралась выйти.

— Стойте, с вами все в порядке? — заботился Виктор.

— Я, наверное, еще не осознала, что произошло, я пойду. Спасибо тебе добрый человек. — отговорилась Анна и вышла из машины. Виктор проводил девушку взглядом до входа в гостиницу и после, не торопясь направился в сторону своего дома. Аня зашла в номер, тут же легла на кровать и сию секунду погрузилась в крепкий сон.

Глава III

«Утверждение что существует бесконечное количество причин в прошлом означает, что мы, в настоящем моменте, прямо сейчас, когда вы читаете эти строки, пришли к концу „бесконечной серии причин“, что само по себе противоречиво и абсурдно, т.к.бесконечная череда причин не может иметь конца, однако, в настоящем моменте, в котором еще нет будущего, она оканчивается и мы на самом её конце»

Статья неизвестного автора.

Каждое утро, в каждой человеческой жизни это новое начало. Я имею в виду не начало дня, а жизни в целом. Каким бы тяжелым порой оно не было это, то самое время, когда необходимо что-то начинать делать по-другому. Особенно это касается тех, для кого подъем уже давно стал рутинным, когда например: нужно собираться на ненавистную работу или же просыпаешься от криков неразумных родителей, которые скандалят с утра, или если вас разбудил шум давно осточертевшего вам города и т. д. Таким, совершенно другим, утром было сегодня и у Анны. Она проснулась небывало поздно для монашеского режима, аж в одиннадцать часов, уже по привычке начала поспешно приводить себя в порядок для богослужебных дел. Но оглянувшись вокруг, и увидя вместо кельни хорошо убранный гостиничный номер, немного задумалась. «А может так будет лучше?» — подумала она и встала у окна. Был очень солнечный день. Легкий ветер колыхал листву деревьев, чистое голубое небо прогнозировало ясный день без осадков. Анна глубоко вдохнула, закрыв глаза, и поднимая лицо вверх, как бы наслаждаясь моментом посредством обоняния, будто бы новая жизнь витала в этом воздухе, и для её начала нужно было всего лишь вдохнуть. Лениво потянувшись от долгого сна, Аня стянула с головы апостольник, потом широко расставив руки, как будто готовясь обнять этот день, этот солнечный свет и этот воздух. После, решительным движением, она скинула всё монашеское одеяние, оголив свой прекрасный стан и купаясь в лучах солнца. Да, я полностью согласен с господином Достоевским, что на русском языке пишется сложнее всего. Ведь как еще описать начало новой жизни? У Анны оно выглядело именно так. Будь я к примеру режиссёром, то мог бы добавить драматизма в момент, наложением какой-нибудь мелодичной музыки, но, к сожалению, могу лишь надеяться на богатую фантазию моего читателя. Сорванный подрясник с тела олицетворял оставленную жизнь монашки, и пока прекрасная девушка наслаждается теплом солнца и новой жизнью, весь мир вокруг еще продолжал старую. И действительно, казалось сегодняшнее солнце светило только для Анны, в западном поселке моросил дождь и дул прохладный ветер. Черемцов стоял перед грудой сгоревшего хлама и наблюдал, как пожарные разгребают оставшиеся обломки. Весь их отряд сошелся во мнении, что причиной возгорания послужило банальное неаккуратное обращение с огнем. По всей видимости, какая-то из свечей была поставлена слишком близко к шторам или иконе. Такая версия стала официальной, и вполне устроила и СМИ, и местные власти. Сергей Сергеевич подкурил сигарету в момент, когда Виктор глушил мотор «Волги» за его спиной.

— Где вы были Сергей Сергеич? — несколько растерянно, можно сказать даже не спросил, а предъявил Виктор.

— Где я был это не важно, с ней все в порядке? — медленно покуривая, отвечал Черемцов.

— С ней- то все в порядке, а вот с вами… — переживал Витя.

— Со мной все хорошо, не переживай. Каша просто в голове, что твориться и как это разгребать. Пострадавшие есть? — оглянулся Сергеич на Витю.

— Есть, но все в порядке, все живы. — отвечал Виктор, выполняя рукой жест просьбы прикурить ему сигарету. Черемцов передал ему зажигалку и отвернулся обратно на сгоревший монастырь.

— Сейчас перекур, а после едем в отдел, есть кое-какая работа. — проговорил Черемцов делая глубокую затяжку. На что Виктор ничего не ответил, лишь молча, кивнул головой и продолжал наблюдать, как разгребают обломки.

Анна с довольным выражением лица, сидя в халате после душа и завтракала, прямо на постели. Кажется это «баловство» доставляло ей удовольствие. Она листала какой-то глянцевый журнал и на очередной странице увидела шикарно одетую женщину, в голубое платье с белым поясом. Довольное выражение сменилось задумчивым — одежды у Анны, помимо двух подрясников, нет. Да и тот второй сгорел с монастырем. Даже если бы и не сгорел, то выйти в монашеском одеянии на улицу было бы уж очень странным. Менее странной была бы прогулка в том же халате, но на такое «баловство» Аня была не готова. Никаких средств, для покупки одежды, да и вообще к существованию у нее не было. Последние гроши она заплатила за трое суток проживания в номере, и нужно было что-то придумать. Она взяла телефон, села обратно на кровать и медленно, не уверенно набрала номер, цифры которого, долго вспоминала. После трёх гудков в трубке послышался приятный женский голос.

— Женя, привет. — улыбаясь сказала Аня

— Привет, моя хорошая. — ласково послышалась на том конце провода.

— Жень, я звоню по делу, нам нужно встретиться. — продолжала Аня.

— Хорошо, я приеду после шести. — отвечала Евгения.

— Спасибо, и, да, подъезжай в гостиницу на П-ой улице. — слегка грустным тоном произнесла Аня.

— В смысле в гостиницу? Что ты там забыла? — взволнованно заговорила Женя.

— При встрече все расскажу, скажешь внизу работнице что ты в 103ий номер. хорошо? — подходя к окну сказала Анна.

— Ты меня пугаешь Ань, в шесть часов выезжаю. Жди. — настороженным голосом ответила Женя и сбросила вызов. Евгения была родной сестрой и одногодкой Ани. Девушки росли вместе и были очень дружны всегда, несмотря на то, что были совершено разными. Женя вела отвязный образ жизни. Была завсегдатай заведений различного рода, с громкой музыкой и выпивкой. Еще с детства она была шаловливой девчонкой, в то время как Аня была тихоней. Сестры много времени проводили вместе, начиная с детской комнаты. Неродивые соседские мальчишки один раз осмелились обидеть Аню, заперев ее в сарае соседа дяди Толи, который своим видом внушал страх на всю детвору. А пробралась туда ребятня с целью подсмотреть, что злой дядя Толя там вытворяет. На неудачу мальчуганам, грозного дяди Толи там не оказалось, и сорванцы себе на потеху решили позабавиться. Быстро выскочили первыми из сарая и заперли там Аню. Надеясь, что на её крик о спасении придет дядя Толя и выругает крепким словцом Аню. Но на счастье Ане пришла Женя и разогнала палкой всех троих шкодников, одному даже досталось по спине, когда Женька швырнула эту палку в кучку убегавших мальчишек. Последние 5 лет сестры виделись очень редко, Аня после одного пошатнувшего её жизнь события, решила посвятить себя Богу, такой путь разлучил девушек, но не окончательно. Женя иногда приезжала навещать сестру в монастырь. Думаю любой, даже самый не внимательный читатель, не пропустит мимо упоминание о событии пятилетней давности. Оно сугубо личное, могу лишь сообщить, что это была гибель молодого человека, Очень любимого для Ани. Женя не разделяла решение сестры податься в монастырь, но и не говорила ей об этом только лишь из уважения. По её мнению, это было тяжело, но нужно жить дальше и искать в себе силы для этого. Зная мягкий характер сестры, Женя предугадала такой исход событий и помогала с переездом в монастырь, даже будучи не согласной с таким решением. Пока мы вдарились в воспоминания, Анна уже успела разочароваться в своем решении о новой жизни. О том, что твориться сейчас в мире ей было неизвестно, как жили сейчас люди она и не подозревала. Дабы скоротать время до шести часов вечера, до встречи с сестрой нужно было чем-то себя занять. Аня включила телевизор на свою беду. Изобилие каналов буквально блистали пошлостью, аморальностью и деградацией. Любые темы все имели один и тот же контекст. Насилие, пошлость, и промывание мозгов новостными передачами. С недовольным лицом она выключила телевизор, и мысленно поклялась больше его не трогать.

Как выразился великий Лев Николаевич «В любой войне битвы сменяются затишьями», так и в министерстве внутренних дел настал покой. Странным казалось то обстоятельство, что настал он только после разрушения монастыря. Как бы не причитал народ на Западном поселке, но каждый из них выдохнул спокойно после пожара. Черемцов был вызван руководителем отдела для отчета о происходящих делах — такая версия была у всех сотрудников, но никто из них, за исключением Виктора, не знал о несколько странных отношениях Сергеевича с руководителем. Границы товарищества и рабочего устава были непонятно установлены между этими двумя мужчинами. И со стороны их можно было посчитать за двух старых приятелей. Руководитель, Вереницкий Геннадий Степанович, был человек уже далеко не средней руки. Крепкий, с томным взглядом и строгим лицом, седыми волосами и железной манерой выговора, держал отдел в ежовых рукавицах вот уже порядка двадцати лет. Возраст подходил к пенсионному, и он твердо знал, кто займет его место, хотя Черемцов и Вереницкий были совершенно противоположных взглядов люди. Один считал, что другой зазря просиживает в кабинете, а тот в свою очередь плохую раскрываемость всегда списывал на нерадивость старшего следователя. Оба они, уже давно не сердясь, аккуратно подшучивали над заблуждениями друг друга.

— Ну-с Сережка, давай-ка потрудись объяснить мне причину смерти Марии. — с ехидной улыбкой спрашивал Геннадий Степанович

— Она повесилась. — так же ехидно улыбаясь отвечал Черемцов.

— Эх ты, опять штаны протираете целими днями. — не изменяя настроения говорил Геннадий Степанович —

Ты сам-то болван болваном, но парнишку то этого хоть бы подготовил на свое место как положено, а то второго такого болвана в отделе не нужно.

— С этим уж я справлюсь. — протянул Черемцов — а теперь извините Геннадий Степанович, пора дальше протирать штаны. — с такой же ехидной улыбкой удалился из кабинета Сергеевич, и когда дверь захлопнулась оба еле слышно отпустили в адрес друг друга крепкое словцо. Черемцов, по своему обыкновению, вёл себя как будто. уже давно занимал место Геннадия Степановича. Это был человек уже изрядно поношенный службой, в следствие чего, его характер был закален и сломить его не удалось бы уже никому. Это понимал и Геннадий Степанович, а по-сему и ждал когда уже передаст свой кабинет этому «болвану».

Ровно в половину седьмого вечера на парковку гостиницы, где уже битый час сходила с ума от скуки Анна, заехал маленький красный «Фольксваген». С водительской двери вышла светловолосая, хороша собой девушка. Это и была Женя. Поразительное сходство внешности с Аней удивляет, и, что не менее парадоксально, дак эта их разница в характере. Женя была одета несколько вызывающе, несколько позолоченных круглых браслетов, короткие шорты, тёмные очки. Легкой походкой она зашла в парадную дверь и вот уже спустя 10 минут сестры обнялись на пороге.

— Как же не привычно видеть тебя в желтом халате, а то все в чёрном да в чёрном. — улыбаясь и внимательно разглядывая сестру говорила Женя.

— Да, и мне тоже нравиться. — кокетливо ответила Анна.

— Так, давай сразу к делу, я кое как досидела на работе, как на иголках, сгораю от любопытства. — говорила Евгения направляясь на кухню и за руку вела сестру. Девушки сели за стол.

— Монастырь сгорел. — грустно произнесла Аня.

— Господи, все живы? — взбудоражено спросила Женя.

— По телевизору сказали, что да. — разглядывая кухню отвечала Аня

— Я сейчас и не знаю чему удивляться, тому что ты телевизор смотришь или тому что монастырь сгорел. — немного как бы ободрившись сказала Женя. Она вероятно рада была тому, что сестра наверняка теперь заживет полной жизнью. Она встала позаботиться о чае.

— Я не знаю как мне дальше жить, Женька, у меня ни денег, да что уж там деньги, я совершено не знаю как люди сейчас живут. Все так сильно поменялось. — расстроенным тоном говорила Анна. — ты можешь отвезти меня в город К.?

— Это еще зачем? — возразила сестра.

— В «Богоявленский» монастырь. Это не далеко. Часа два пути. — отвечала Аня. Женя оглянулась на сестру, строго посмотрела на нее, поставила две чашки с чаем на стол, пододвинула свой стул ближе к Анне и села.

— Послушай. Я понимаю тебя, что тебе тяжело. Его нет, уже как пять лет. Найди в себе силы не прятаться, я помогу тебе. — смотря прямо в грустное лицо Анны говорила Евгения.

— Это даже и не из-за него, ну сама посуди где я пригожусь теперь? — возражала Анна.

— Найдешь работу, заработаешь, и жизнь мало по малу наладится. — разворачивая конфету и передавая Ане, дала уверенное наставление сестре Женя. Аня взяла конфету и уставилась глазами в стол, видимо быстро прокручивая в голове все возможные варианты развития событий, предложенных сестрой.

— В общем давай пока размышляй о будущем, я поехала, возьму пару вещичек тебе, и у меня должен где-то лежать старый телефон. На первое время тебе хватит и этого, а если будет какая-то другая необходимость, обязательно говори. Вернусь и сходим кое-куда. — с улыбкой говорила Женька допивая чай.

— Кое-куда это куда? — интересовалась Анна.

— А там и увидишь. — уже с прихожей отвечала сестра. Аня опять осталась наедине, снова уставила взгляд в стол. Ей было очень интересно предложение сестры, но она боялась нынешней жизни вне монастыря. Переубедить Женю отвезти ее в другой монастырь, было не сложно, Анна сама где-то в глубине души хотела иного исхода, и присутствие, и слова сестры склонили чашу весов в сторону другой, непривычной жизни.

Глава IV

Сергей Сергеевич уже изрядно уставший от долго дежурства, спускался вниз, с намерением быстрее покинуть здание министерства и допить бутылку коньяка в одиночестве своего дома. Только сейчас стала известна причина его печального выражения лица, и о какой «Каше в голове» он говорил Вите возле обломков монастыря. Он переживал тяжелый развод с женой, делая над собой большое усилие, дабы не сорваться. Супруга в свою очередь, на четвёртом году брака задалась вопросом «Как она могла выйти за эту бездушную машину для раскрытия убийств», что и послужило началу легкой интрижки с одним из её подчиненных. Надеюсь, читатель не найдет с моей стороны нарушение приличий, если я немного углублюсь в личную жизнь женщины. После очередного вечера, проведенного в компании молодого человека, она больше не могла пользоваться правом верной жены и посредством смс-сообщения объявила об этом своему мужу. Не смотря на плохое положение обоих супругов, оба они нашли в этом только одно положительное обстоятельство — отсутствие детей, и не торопились начинать тягостный бракоразводный процесс, до тех пора пока каждый из них не привыкнет к новому положению дел. Теперь, когда моя странная авторская прихоть была удовлетворенна, вернемся к не менее интересному стечению обстоятельств в жизни Анны. Женька вернулась примерно через сорок минут. Привезла один пакет необходимых, для современных женщин, предметов обихода и мобильный телефон. Девушки весело проводили время в зале номера, Анна примерила новый для себя образ. Женя нарядила ее в белый топ с узкими лямочками, джинсовую куртку синего цвета, черную юбку до колена со складочками и белые балетки. Светловолосую головку Ани украсила черная повязка в белый горошек, одетая узелком на лбу.

— И эта вся красота пряталась под монашеским халатом все время?. — удивленно разглядывая сестру гордилась Женя.

— Да брось, я стесняюсь. — с улыбкой и слегка красноватым лицом кокетничала Аня.

— А теперь давай-ка выберемся, погуляем. — и девушки поспешно засобирались на выход.

Тем временем и Виктор имел удовольствие находиться в компании своего друга, охранника на контрольно-пропускном посту, в одном из более-менее приличных заведений города Б. Приятели, уже изрядно охмелевшие, вдарились в извечные темы для пьяных бесед мужчин о различных, плохих, положениях в их стране.

— Вот ты сам посуди, куда еще нам можно податься? Вот, полистай вакансии. Это ж смех. Восемьсот рублей за двенадцать часов смены. Весь день жизни человека стоит восемьсот рублей. Интересно, предсмертный день во сколько бы они оценили. — медленным пьяным голосом возмущался Виктор.

— А тебе что плохо здесь? В министерстве?. — отхлебнул глоток пива Николай.

— Мне? Мне замечательно. Я же за остальных переживаю. Оглянись на этих молодых людей. Это вот они губят свою жизнь за эти восемьсот рублей, а теперь вынуждены заливать своё гнусное положение алкоголем сидя здесь. — продолжал сетовать Виктор. — Подожди, Коль, сейчас я вернусь. Виктор сходил к бару, взял две кружки пива и чашку орешков, и вернулся за стол к Николаю.

— Грех в твоём положении жаловаться, Вить, ты нашел своё место, что тебе там плохо платят?. — спрашивал Коля.

— Ой да не о том речь. — отмахнулся левой рукой Витя, а правой протянул кружку пива в сторону приятеля, бокалы звонко брякнули друг об друга и были наполовину отпиты за один раз.

— А здесь неплохо, очень даже уютно. — выпустив тихую отрыжку от резкого пива заметил Николай.

— Да, приятное местечко, часто здесь бываю. — оглянулся Виктор.