Анимация мысли

Часть 1

Анимация (от фр. animation — оживление, одушевление)

Капнула одна слезинка, другая. Одна пролетела сквозь пальцы, как впустую потраченное время, и ее не успела поймать. Чтобы посмотреть хотя бы, чиста ли она? Или лицемерие насколько проникло в душу, что к концу ее игры стало все умирать вокруг. Деревья увядали в секунду. Запахи исчезали, все цвета размывались в темно-серый фон. Еще слезинка….…. Кап, кап. Любила ли она? Тогда зачем плачет, наверно очередная игра, только теперь со своими слезами, в которых отражалось ее «я», как сэлфи, где можно покривляться как хочется, и ее это забавляло и снова забыла о чем плакала.

Я поймал вторую, даже не поймал, она сама упала в ладонь, да… словно так должно было быть, она катилась, медленно, цепляясь за линию жизни, как будто не хотела разбиться, постепенно ослепляя меня безумством любви… кап. Нет ее. Подобно пол году пустой судьбы, или на выброс свое существование. Как же долго она катилась по этой линии, но так еще никто не согревал, словно заставляя наслаждаться до передоза одурманивая этим идеально простым, но святым чувством, вкусом тех мягких губ, кончика языка, или взгляда, крика, запаха…

Всего лишь воспоминание. Одно из тысячи или миллиона. теперь это пустыня, в которой «я» теряется в пыли, или океан, в котором «ты» испаряется на небеса, и мы будем пересекаться только во время дождя, когда по капелькам ты сможешь спуститься ко мне, или во время сухого пыльного ветра, когда к тебе смогу подняться я.

Казалось бы жизнь должна была пойти привычным шагом, в родной «зоне комфорта», только границы стерты, и все вокруг как-то не удобно… Все равно он смеется, он всегда много смеется, только теперь это не смех, а маска. Все носят маски с разной гримасой, только чтобы не быть собой, с доброй улыбкой, не важно. Люди не любят правды, она не нужна, в ней нет лести, когда ее так хочется. А ведь ложь — это то, чем в совершенстве владеет сатана. И мы валяемся по уши в этой грязи. Поливая ею кого-то за глаза. И я много раз видел, как по луже прыгает чей-то ребенок, брызги разлетаются под ногами, но как он еще молод, еще не знает, что для кого-то это беспокойство, скандалы, здоровье и так не хочется, чтобы он был в грязи, и кто-то снова вытаскивает его от туда, напоминая, что это плохо, хотя сам уже завяз в «своем болоте». А он кричит, плачет, словно и ему не нужна эта чистота. Да без нее веселее… но только на секунды.

Он просто сидел и не двигался. Не было мыслей. У вас было так, что вы просто можете просидеть, не думая ни о чем несколько минут. Он просидел довольно долго. Этот момент запомнился. Он не помнил, что было до и после. Но это не в пустую потраченное время. Единственный момент в жизни, в котором даже тишина переполняла мудрость.

Он понял, что люди судят всегда, и так, как хотят, первые два три мнения о человеке, и можно «угонять его за тучи». И все ставят себя выше него. Даже со временем, общаясь с теми же людьми, мы все равно ставим себя выше. Так лучше для него, считаем мы, да именно так. Он же все делает неправильно, надо научить, я же больше знаю и лучше сделать могу. А разве? Это банальный пример. Это Я лучше Его во всем, одежде, манере поведения, даже фразу: «Иди на х…». Он говорит как-то не так. Попробуешь отнестись к человеку с добром, и он подумает: «хитрый сука какой-то, полюбому выгоду ищет». А он просто работает, и старается любить все то, к чему прикасается его рука.

Начало 1

— я приравняла его к массе.

— что, прости я… неважно.

— он такой же как все.

— но все же разные.

— нет… они… они все одинаковые нет в нем того что нужно мне

— а что ты ищешь?

— ну что-то особенное. В человеке должно быть это

— наверно он должен быть твоим «я»? А ты просто растворила его, как сахар в чае, и даже не заметила, что он стал слаще

— наверно, — вздохнула девушка.

Он взглянул ей в глаза и улыбнулся:

— все проходит

— нет — сказала она

Оба задумались. две простые фразы, и замолчали,

сидя в ее машине, повторяя вчерашнюю попытку бросить курить. Еще один день потраченного здоровья.

— да ты прав

— да ты права.

Одновременно согласились они, и переглянулись.

— поехали — предложил он

— но не все же проходит? — перебила девушка — даже если я сейчас уйду, все равно через 10 лет, 20, вспомнив его, я буду так же любить. Просто я не хочу больше никого искать, но если бы я знала, что он через все эти годы будет любить меня сильнее… поэтому я… просто я хочу проверить, люди не любят правду. Но он так красиво говорит мне о любви, поэтому я сомневаюсь и.

— поехали — остановил он и пристегнулся. Закрыл окно, нажав на кнопку:

— скоро кнопок нигде не будет. Будут везде сенсорные экраны на клавиатуре, на пультах, где-то просто голосовые функции. Прикинь: в туалете будет сенсорная кнопка, чтобы слить воду, или лучше сканер, сетчатку глаза сканирует. Наклонился такой проскаканировался. И он выдает: «Осторожно, осторожно возможны брызги, отойдите в зону, более безопасную для дальнейших действий.»

— дурак — и они засмеялись.

Они ехали уже минут 15, он одел темные очки и продолжил размышлять.

Весна тихонько, но смело начинала обнимать своими еще маленькими крыльями. Солнце даже сквозь очки пыталось показать свою силу. Тепло. Пусть и не на душе, но когда-то и там должно быть так же.

— послушаешь? — тихо спросил он

— почему ты просто не напишешь ей?

Он посмотрел ей в глаза, и девушка смирилась

— хорошо

Она выключила музыку и расслабилась. Но сейчас он молчал. «Странно! Почему? Уже минуту он ничего не говорил. Наверно мы… или… может быть я?» — пыталась разгадать

— она — моя тишина — начал он, и замолчал

В тишине все набираются сил, отдыхают или видят сны. Познают утрату или тихо в душе радуются новому счастью. Она нужна ему так, как нужна всему миру.

— Тишина, подумать только

Он остановил девушку, прислонив палец к ее губам.

Это действие, или поступок, или молчание было сейчас дороже ответа.

— красивая

— кто? — удивился он

— тишина твоя

— почти приехали. Сверни здесь, я покажу тебе кое-что

— хм, прикольно, но о чем ты хотел сказать?

— о том, что жизнь быстрее, чем кажется. О том, что мысли никогда не устают. О том, что каждый поступок — это проверка твоих возможностей. Если бы я не нарисовал, то это был бы чистый лист. Потраченное на это время лишь совершенствует мои таланты. Пусть и по меньшей мере, но это правда. Надо всегда развиваться. Ведь когда-то придет время остановиться. Пойдем пить чай, расскажешь, как съездила.

Его слова звучали разделяя одно предложение от другого. Делая паузу, он давал понять, каждый раз — это новый смысл. Словно он говорил девятерым, всем по их желанию воспринимать этот мир. Но сказал всего лишь ей. И она зачерпнет из этого только для себя.

— а электричество здесь есть?

Это был гараж, по его словам: «Оборудованный в разы уютней любой комнаты». Стол и кресло. Перед столом буржуйка, рядом лопата, значит и зимой он заходит сюда часто. За креслом висит гамак. Потолок разрисован: звезды, две планеты, солнце. Это напоминало ему о том, насколько удивительна жизнь. На столе светильник, явно сделанный каким-то не известным дизайнером, видимо заряжает он его в квартире. Но и с ним полумрак. Минимализм, если сравнивать с его гаражом — это действительно стиль

— нет

— тогда почему ты не рисуешь дОма?

— здесь я рисую свои мысли, меня ни кто и ни что не отвлекает. Я выключаю телефон и внимательно вылавливаю нужные. Поэтому — даже не задумываясь, ответил он.

Они вышли из гаража и направились к нему. Девушка шагала впереди. Не высокая, темноволосая, хотя если приглядеться несколько прядей были светлее. Серо-зеленые глаза, она была красива для большинства, но не в его вкусе. Она всегда грамотно выстраивала речь, была по женственному нежна, а если кто-то добивался ее вспыльчивость, то равных ей не было. Женщина не отказывала себе ни в чем. Ее звали Вероника, но все ее звали Ника, молодая успешная леди, как называл ее он. Их знакомство произошло необычно для девушки..

Осознание знакомства

это было утро воскресенья, смска пыталась за пару секунд разбудить Нику.

— привет, ты обещала мне завтрак, не забыла?

— да да уже встаю — она понежилась, немного потянулась, встала, и пошла потихоньку собираться. Уже через час, он наблюдал через окно ее любимой кафешки, как она переходит улицу. Заходя во внутрь он махнул ей рукой, приглашая за стол. Но ответа не было. Ника замерла, осмотрела всех вокруг, но не могла узнать из них никого, были похожие люди на ее знакомых, но не более. Она уже хотела развернуться и уходить.

— Ника — он громко назвал ее имя

«Откуда он знает, как меня зовут? — она удивилась еще больше, посмотрела ему в глаза, но не узнала в нем никого. — Что происходит? кто он? как я вообще согласилась пойти с… с кем же?» — мысли бегали друг от друга, словно играли в догонялки.

— Ника, я здесь — он позвал ее еще громче. Несколько человек обернулись, она растерялась и, не зная зачем, направилась к нему.

— привет — как ни в чем не бывало продолжал он — как дела?

Почему-то ей вспомнились слова из фильма «Брат 2»

« — и что? им всем интересно, как у меня дела?

— нет

— а че тогда спрашивают?

— просто так. Здесь вообще все просто так, кроме денег»

Ника улыбнулась

— привет, но кто ты?

— мы виделись не так давно, а ты уже забыла — он улыбнулся в ответ.

Память стала открывать, словно занавес в театре, полную картину произошедшего. Ника побледнела. Он продолжил что-то говорить, но девушка не слышала: «Я дала ему свой номер, и ясно помню, что это был сон, я пообещала ему завтрак? Да. Нет это какой-то бред, это же сон, а он здесь»

— послушаешь? и я пойду — он перебил ее мысли

— Что послушаешь? Я ничего не понимаю? И ты уйдешь! И сотрешь мой номер! — она испугалась еще сильнее, все слова, сказанные сейчас, были произнесены в ее сне, Вероника знала, что он начнет говорить, но что? Это ее заинтриговало больше, чем какой-то испуг. Девушка оглянулась, вокруг так же сидели те же люди. «Он действительно уйдет, но, что он хочет сказать?» — она знала это. Но на всякий случай держала под столом баллончик с газом, и готова была в любой момент опустошить его.

— хорошо. Говори и уходи. — Ника вся внутри дрожала, желая, чтобы это все быстрее закончилось.

Он отвел от ее глаз взгляд:

— она бесконечно святая, прозрачнее капли воды, как будто солнце в ее глазах отражается ярче…. Только глаза ее не «видят», Они наполнены не тем чем должны. Словно маленький котенок играет, царапает тебе пальцы, зная, что когти испачканы ядом. И процесс уже запущен, и не вернуться назад. И все равно хочешь уберечь, показать ей другую жизнь, не ту где есть ложь. Но она сама закрылась в этой клетке, и играет с тобой, протиснув к тебе лапки, между железными прутьями. У тебя есть ключ к этой решётке. Но надо, чтобы она сама ее открыла, а перед этим, чтобы высох яд на ее коготках. — он замолчал, и через несколько секунд продолжил:

— да, наверно я просто буду ждать. Спасибо, что услышала, я стираю твой номер, пока — он стер при ней ее цифры, и вышел из кафе.

Впервые Вероника почувствовала душу.

Капнула одна слезинка, другая…

Баллончик выкатился из рук девушки, и звонко упал на пол. Ника быстро пришла в себя: «Какой-то сумасшедший», — это была вторая ее мысль. Но чувствуя, что все это закончилось, и как она голодна, решилась позавтракать, тем более, что сочный кусок мяса уже давно дразнил ее носик.

Стол быстро опустел, особенно если учесть, что в некоторых таких заведениях, блюдо выглядит, как порция для ребенка. Веронику это вполне устраивало, она следила не столько за своей фигурой, как за правильным здоровым питанием.

Мысли о случившемся не покидали ее весь день, девушка не могла сосредоточиться, этот город отвлекал одним своим существом. Большие телеэкраны рекламы, маленькие плакаты, стрелочки показывающие, даже сманивающие, каждого зайти сюда или туда. Эта реклама жизни, своей или чужой. Мы сами себя рекламируем, кто-то, как бренд, другой, как забегаловку. Но конкуренция съедает, если ты слаб — мир зверья.

А любовь равноценна бессилию, ее смешали в похоть, или сделали продажной даже без проститутки. Ей можно пользоваться, а она и рада, думая зацветет сильнее. Но кто-то снова берет ее, вырывая с корнем, и бросает вон. Глупая, она и тогда, перегнив, становится удобрением для разных сорняков. Может хоть они зацветут?

Чуть позже:

«Хороший садовник», — подумала Ника, проходя в цветущем коридоре в несколько комнат, среди тысячи красивейших цветов, очередном торговом центре. Аромат наступающей весны, тепла, несколько приятнейших минут предлагающих забыть реальность, сухой, пыльный город, заставляющих не сомневаться в существовании Творца. Красиво здесь, как будто Рай сфотографировали, и отдали это фото тому садовнику. Вокруг слышны сотни разных птиц, переливающиеся то, как эхо, то, словно они перелетали в другой край этого волшебства. Несколько фонтанов время от времени рождали радугу.

Женщина хотела присесть и отдохнуть, хотя бы немного побывать в этой сказке, но не находя скамейки, шла дальше. «Все же садовник — не садовник если здесь негде присесть. Подумал обо всем… кро», — она в секунду замолчала.

Совсем не далеко, шел он. Ника спряталась за рядом стоящим, пышно цветущим, деревом: «Нет, цветочник, ты все же гений.» — ее глаза заблестели.

Пиджак, брюки, часы, туфли. Нет только галстука. Он считал его лишним, да и глупым изобретением. Это и не пояс, и не ошейник, и не шарф, зачем он нужен. Но это было всего лишь его личное мнение.

Он зашел в спортивный отдел. Вероника решила усовершенствовать свое подглядывающее устройство до подслушивающего. И быстро, но осторожно поторопилась за ним.

Он с кем-то говорил по телефону. Девушка приблизилась так, что бы все расслышать, и ее устройство заработало на максимальной мощности

— да я делаю то, что у меня лучше получается — его голос звучал строго, и с какой-то иронией.

Он взял спортивный костюм.

— нет

— Да, да конечно — он начал передразнивать, свою явно собеседницу, и направился в примерочную

— Девушка, могу я вам чем-то помочь? — слева от наклонившейся Вероники стоял продавец консультант, не понимающий, что происходит

— нет спасибо — та схватила ближайший лифчик со стенда, и направилась за своим объектом наблюдения, зайдя в соседнюю кабинку

— лучше всего на сегодняшний день у меня получается любить — он продолжал — а не рассказывать. Любовь предлагает тебе жить, это большее из чувств. Она не требует, но хочет взаимности, это очевидно, ты можешь ее унижать, но если ты возвысишь ее, — говоря так, как будто сам узнал об этом только что. Но он уже выходил, видимо так и не примерив костюм, и это были последние слова его собеседнице. Нике ничего не оставалось, как уходить. Она выждала момент и вышла из примерочной. Он шел быстрее, и уже вышел из спорт отдела.

— как вам наш товар? — с улыбкой смотрел на Веронику тот продавец. Она покраснела; поверх одежды на ней был тот лифчик.

— вам нравится? — девушка улыбнулась.

— да, он очень удобный — он засмеялся

— тогда носите на здоровье — она нахмурилась, сняла его и бросила ему в лицо.

Он сказал ей правду. Хоть и поступки прошлого рисовали его другим человеком. Но это прошлое поменяло его. Разве вы не видели людей добившихся высот, как они становились лицемерными, гордыми, не все, но многие. Все меняются. Нет того, кто не меняется. Человек должен захотеть что-то сделать. Добро делать сложнее.

Музыка — это всего лишь катализатор. Она усиливает чувство то, что у вас на душе. Не важно грустная или веселая мелодия, но она усилит момент. Несколько раз Вероника напевала мотив любимой песни за весь день, пробуя толи поднять настроение, то ли наоборот.

Снова поздно. Квартира. Женщина добралась до пастели по пути успев только умыться: «Когда я нормально отдохну?»

И, что-то напевая, стала вспоминать все произошедшее с ней сегодня. Подобно колыбельной Ника убаюкала себя в сон.

— эта мелодия не подходит для тебя. — он прикоснулся к плечу девушки. Ника молчала.

— привет, не испугалась? — он взглянул ей в глаза.

— нет, привет — она была удивлена, другому. Он, уже не имел значения. Это был огромный зал, много людей, цветов, музыка — современность, смешанная с классикой. Никогда не устареет эта совокупность. Вероника здесь выделялась, более, чем…

белое платье в пол, фата… белоснежная принцесса

— а где кольцо? — она обернулась к нему

— это же твой сон…

несколько секунд звонил будильник.

Вероника проснулась в смятении, но с мыслью, стоит ему позвонить.

Начало 2

Гараж стоял уже далеко позади. Женщина продолжала идти впереди

— нет, любовь не может пройти, это же состояние души — она настаивала на своем.

— хм, раз так, значит крылья могут быть. Че блин, пролетела что ли? — он задумался.

— ее нужно согревать, беречь, улучшать

— ага, до 80ого уровня — он улыбнулся — Нет, она либо есть, либо ее нет. Вот и все. По крайней мере у нас, у вас женщины это дааа — он сделал акцент на последнее слово

— а что у нас, у нас все отлично

— я и не сомневаюсь — они зашли в подъезд, поднялись к нему в квартиру.

— я поставлю чай — Ника отправилась на кухню

— только не на колени, а то ты можешь — он засмеялся и ушел в другую комнату.

Она накрыла стол и пошла за ним. Из его комнаты доносились ноты гитары. Вероника замедлила шаг: «Как красиво…». Но остановила его игру своим появлением

— пойдем, чай остынет, и оставь уже все. Все в прошлом. Все проходит

— странно, что все проходит, да? — он нахмурился — Но остается же. Где? В прошлом. Значит ничего не проходит…, получается так. Гребаная логика блин — он положил гитару в футляр — пойдем за стол

Они сели друг напротив друга.

— прошло 5 лет, но она не изменилась — Ника начала рассказывать о своей поездке — ничего не поменялось. Она скучная какая-то, зачем тебе все это?

— не суди то, что не понимаешь

— …прости

— как ты думаешь, пять лет — это много?

— конечно много — не сомневалась она

— а когда пролетает, и ты оборачиваешься назад, как это мало. Ты заметила, что я, как и она, не изменился за это время?

Вероника взглянула ему в глаза, на руки, волосы

— я тебя просто часто вижу — ухмыльнулась девушка

— посмотри — он достал какую-то черно белую фотографию, местами заляпанную, потертую. Пара уголков успели сгореть.

— это ты? — ее изумление было очевидно. Он выглядел так же. Тот же возраст, как если бы сейчас сфотографировали, и проявили пленку. — Это же она рядом с тобой да? Я права? Да нет, это фотошоп, или…. Но как? Это не возможно

— я полюбил ее сильнее, чем…

— чем что?

— скорее, чем кого, но в этом и ее вина.

— пойми, все и очень просто, и очень сложно — он продолжал, но Ника ничего не понимала — как тебе объяснить?

— видимо не стоит, если от вас можно ожидать все. — она решила его остановить — Я вижу, как ты ее любишь, поэтому не сдержалась, и познакомилась с ней

— о чем вы говорили?

— скорее о ком?

— ясно. На этом наша беседа закончится сегодня — он вышел из-за стола.

— но, … я хотела послушать — Ника немного расстроилась

— что? Очередные сопли, за люблю куплю и полетели? — он начинал нервничать

— нет, почему, нет… — она растерялась

— да потому, что да, я полюбил ее больше Бога. Ты это хотела услышать? Ошибка лишь в том, что Он дает жизнь, а я ради нее готов геноцид устроить, который мне на х..й не нужен. Чем дольше расстояние держит меня от нее, тем лучше. — беседа перерастала в скандал

— да кто ты такой? И какое право имеешь повышать голос на меня. Ты сам появился в моей жизни, сам и езди к ней, а я ухожу. — Вероника отодвинула от себя кружку с недопитым чаем, и немного погодя — может, что-нибудь покрепче?

— да… прости я…

— тогда я вызываю такси —

— хорошо

Ника доставала телефон из сумочки. Он стоял возле окна и смотрел на улицу. Очередная весна, где даже снег падал, чтобы побыстрее растаять. Пара берез да тополь во дворе, полюбились ему с каждой чашкой утреннего чая. Мне кажется если у человека отобрать все, то он полюбит и темноту. Вы бы смогли полюбить тьму? Всё бежит вокруг. Все бегут куда-то. Зачем? Да просто, хотя бы ради Бога наверно.

— такси скоро будет, — Вероника убрала телефон обратно в сумочку — как работа?

— всё так же интересна — он сел за стол — она никогда не надоест

— хоть я и не понимаю ничего об этом, но как ты узнал тогда меня из всех, их же там так много?

— Ника это место не для тебя, это какая-то случайность, но после той ситуации все исправили, я же говорил тебе об этом раньше.

— я однажды рассказала обо всем Ирине, помнишь ее?

— ага — он заинтересовался

— только сказала, что это был сон, всё ей описала, как ты мне говорил, и то, что успела увидеть я, ну, про души, потоки

— я сам был шокирован, когда ты появилась, словно родник из под земли, если бы это был ваш мир

Его Мир

Они другие, бестелесные, словно из дыма. Они легко меняли форму, никогда не повторяя свой прошлый лик, но узнавали друг друга и на расстоянии. Общение было не слышно, но ясно, как будто телепатия. Так же находили свою любовь, но уже не как мы сливались воедино и окрашивались цветом, и уже не могли уйти друг от друга Но черный имел мертвый лик, белый — при рождении. Если описывать более подробно, то это была звезда. Как у нас солнце. Вокруг него и находился их мир. На определённой орбите от её центра для них была твердь, где проходила жизнь. Ниже были потоки, словно реки из их мертвых, здесь же создавалась энергия для их жизни. Где-то выше были более сильные. На самой высокой, или дальней жил уже…, как например для нас Бог. Они легко переходили с одной орбиты на другую просто паря в пространстве. Не доступны были только самый верх и самый низ. Их звезда не светила так мощно, но давала достаточно энергии, чтобы и там зародилась жизнь, им не нужно было земли или воды, это очевидно. Они могли создать все что угодно, просто задумав это, только приходилось тратить время. Чем сложнее была мысль или идея тем тратилось больше времени, тогда их тела медленно темнели.

Ника была среди них, скорее это была ее душа. Она пыталась потрогать кого-то, но её рука прошла сквозь один черный лик, затем другой. Они все куда-то плыли словно рекой в определенном направлении.

Он стоял уже не далеко от Вероники, перенаправляя поток душ. Эта «река» как бы раздваивалась, то есть это делал он, словно отделяя одних от других

— привет, кто ты, как ты здесь оказалась? — находясь еще далеко, он был ошеломлен

— привет, я Ника — она задумалась — где, во сне?

— нет, это не сон — он не чувствовал, но осознавал ее присутствие.

— не сон? — Вероника вздрогнула. Ее испуг подобно взрыву оттолкнул от себя всех кто был вокруг. Они парили будто в невесомости, отталкиваясь ее мыслями, отлетая все дальше. Она не понимая, создала вокруг себя защитную оболочку, которая только увеличивалась в размерах, и очень быстро

— нет, стой, что ты делаешь? — он в миг прошел сквозь ее защиту и оказался возле нее. Окутав собой, как дымкой… — подумай о чем-нибудь хорошем, твои мысли здесь реальны, они все равно мертвы и ничего тебе не сделают

— не трогай меня, уйди, я буду кричать — женщина не контролировала себя больше

— Ника, Ника, это не поможет, ты можешь, только погубить себя. — он заметил, как ее тело стало светиться ярче и ярче.

Он не был в таких ситуациях раньше, но это яркое свечение нужно было прекращать. Неизвестность — пугает, и притягивает, как магнит с разными полюсами. Бездействие — это всего лишь бездействие.

Она закричала, на столько, на сколько хватило сил. Это была вспышка света. Он знал ее мысли и пытаясь заблокировать эту защиту перерожденную в нападение, словно испарился, как призрак которого и не было. Он разделился до молекул, чтобы прочувствовать её. Он легко мог просмотреть жизнь любого, но только среди своих, и при случае остановить его в секунду. Сейчас же ситуация была иной. Он окружил эту вспышку собой. Ника видела его, но остановить или контролировать выпущенный поток своих мыслей уже не могла. Она боролась за свою жизнь, среди мертвых. Постепенно свет стал гаснуть, а Вероника чувствовать слабость. Вскоре стало совсем темно. Затем появился один бело-синий лик, другой, появились еще два силуэта, оттенка ближе к красному, и ее глаза сомкнулись.

Она очнулась.

Он был рядом.

— Как ты Ника? — в его руке были цветы. Такие же не обычные, словно из дыма — это тебе

— где я? — девушка посмотрела вокруг, но слабость не покидала ее

— ты в безопасности, и чуть выше, чем была раньше

— в смысле?

— скоро ты все поймешь. Нам пришлось заблокировать несколько воспоминаний, чтобы ты могла контролировать себя, иначе твои эмоции уничтожили бы тебя здесь

— но, где? И почему ты стал таким темным?

— ты все увидишь, а пока отдохни — коснувшись ее, девушка заснула.

Уходя, он оглянулся — она исчезла.

«Что все это… где же я…» — Вероника словно плыла среди всех. Касаясь одного, другого, это не было так, когда мы извиняемся слегка толкнув человека, но они мгновенно отходили всегда как призраки, оставляя после, легкий силуэт себя сопровождая улыбкой, или этого цветного дыма, который тут же исчезал. Все сторонились ее. Этот белый свет как при рождении, удивлял всех, она должна была быть гораздо темнее. «Какой красивый сон!» — Ника шла вместе со всеми в одном направлении, не зная куда наслаждаясь этой легкостью и красотой и звуками и… Они проходили среди нескольких, я бы не назвал это деревьями, но напоминало именно их. Некоторые плоды создавали мелодии, они выглядели словно прозрачный шар, или марево, другие было не видно, но чтобы вкусить такие стоило усилить одно из своих чувств, например для одних — это любовь, других — страх. Они все нужны были для самопознания. Другие росли для жизни. Третьи, как например «дурман» — для смерти. Все разделялись цветом, звуком, чувством…

Потоки под твердью, которые направлял он, рождали почти все. Он направлял их вверх решая где в их мире будет, например это «дерево» или «куст». Он не работал один, это была группа силуэтов, отбиравшихся по принципу сильнейших.

Внезапно вся толпа остановилась. Все взгляды были устремлены вверх. Ника замерла вместе с толпой. Она увидела высоко в далеке маленькую ярко-желтую точку, увеличивающуюся в размерах очень быстро. Это было похоже на огненный шар. Но девушка была спокойна. Она знала, что ничего плохого не произойдет. Только «ничего» приближалось ближе и ближе. Начали прорисовываться черты объекта. Все, кто окружал Нику, упали в одну позу на твердь. Девушка, наблюдая, ощущала, как они создают собой один сплошной разноцветный туман. Теперь она уже не отличала одного от другого. Все будто слились в одно целое.

Это был феникс, огромных размеров огненная тварь. Словно сапсан, сложив крылья, он мчался прямо на свою жертву.

Туман, окружавший Нику, стал медленно подниматься по ее ногам.

Жар охватывал все сильнее, словно с неба сошла раскаленная лавина, пожирая в прах абсолютно все. С каждым размахом крыльев этой твари, из них ударяли несколькими разрядами молнии, их звук рождал страх. Вероника чувствовала, как огненный взгляд, проникая в ее мысли, возрождает в них феникса.

Туман поднимался уже высоко над девушкой, он становился темнее, даже чернее. Молнии разрывали его, отбрасывая несколько силуэтов. Немногие поднимались снова. Другие падали словно ночь, исчезая в белоснежной, местами цветной тверди. Этого не должно было случиться.

Жизнь и смерть объединяет — любовь.

Он ждал ее, не оборачиваясь, не смотря и не слушая, угадывая все ее движения. Он знал ее. Каждое мгновение мысли, желания. Он звал ее, всем своим существом, всегда, всю свою жизнь… навсегда…

Она была прозрачным, не имевшим цвета, как все, изгоем, но только не для него. Они наслаждались друг другом, терялись друг в друге, касаясь кончиками пальцев, соединяясь в сознании, рождая целую вселенную. Создавая мир внутри себя они сливались в одно целое. Оставляя всех и все в ненужности в бессмыслии, но только сейчас.

Словно в пустом пространстве не имевшем начала или конца их мысли в унисон каждой буквы одной вспышкой пробуждали что-то ярко белое, живое, не имеющее определенную форму, но стремящееся повторить образ своих создателей. Так происходило всегда. Это был предел их развития, когда они добивались совершенства. Соединяясь, они стали одним.

(Циолковский однажды сказал: «Когда человек достигнет совершенства — его тело будет светиться», я не знаю, но это заставляет задуматься.) Ее сторонились, хотя всегда приветствовали, помогали в чем-то, но как лицемеры. Камиэль чувствовала это, ей так же хотелось любить, только чаще становилось грустно. Она прозрачна — зачем такая нужна, от которой не получишь ничего. Их существование зависело от создания из мыслей живых и не живых материй. От чего-то невидимого, могло произойти, только невидимое.

— улыбнись — он шел мимо, уловив ее нотки грусти.

Она попробовала сделать что-то подобное, получилась смешная гримаса. Он засмеялся

— как твое имя —

— Камиэль, Эли, Миэла, Ка… — она перечисляя не договорила — тебе ведь, как и всем, нет до этого разницы

— все — не я

— что? — Эли словно очнулась — какая «всиния»?

Он прикоснулся к ней. Задев всего лишь прядь волос. Камиэль застыла в движениях, осознав, что он — среди сильнейших.

Ее локоны стали наполняться цветом шанжан, преобретая оттенок «пепел розы» постепенно, с каждой секундой. Но ей нравилось не это. Она чувствовала Его. Чувствовала себя. Безмятежно-яркой, интересной, бесподобной, нужной. Наверно просто женщиной.

Миэла оттолкнула его, испугавшись очередного обмана или этой, возможно иллюзии, но он остановил ее.

— уходи, зачем тебе это — но все больше отдавалась ему

— Кто ты? — он исчезал. Проверив свои возможности, создавая в руке цветок, чтобы Камиэль окончательно не испугать. Он убедился и продолжал. Щелчек — и она стала его вселенной…

Это было так давно, но они помнили это знакомство всегда, как сейчас, и тот цветок о котором было сказано:

***

on the way… •−• •− •−−−

однажды ты встретила цветок

такой как и все ни чем не приметный

слабый тонкий росток

он был самый обыкновенный

алый цвет лепестков

аромат разгоняемый ветром

мягких нежных тонов

озаряемый солнечным светом

ты не видела жизни в нем

или может быть просто не замечала

не знала тонкой души в нем

и как-то вечером ты его все же сорвала

ты принесла его домой

в холодный осенний вечер

поставила в вазу с водой

а рядышком зажгла две свечи

цветок согрелся теплом

он думал что есть любовь на этом свете

и раскрылся бутон

засиял что есть сил он на этой планете

но теперь ты спала

кого-то не дождавшись

и тихонько сопела

своим снам отдавшись

а цветок все сиял

распускаясь в надежде ответной любви

и яркой вспышкой «взорвал»

эту темную комнату затмив две свечи

все светилось прекрасным

красотой и любовью

желтым синим и красным

счастьем и какой-то мечтою

словно в старом камине

пылали красными фужеры мебель зеркала

все заиграло в цветочном мире

сливаясь в нежности друг друга дополняли три цвета

пыльца медленно плыла

в синем свете вселенной

всеми звездами свила

млечный путь в бесконечность

в желтых бликах мерцал

тронный зал из чистейшего золота

он буд-то тебя приглашал

быть королевой цветочного города

все в свете сливалось

меняя мираж

здесь все казалось волшебным сейчас

и был райский сад

солнце пляж и коралловый риф

красивейший водопад

теплых благ экзотический миф

цветок не мог разбудить и сказать

тебе уверенно и так искренне

только сумел показать

любовь свою в светлой истине

он сиять перестал

брызнув ароматами куда-то в темноту

отдав силы завял

разбросав свои лепестки по столу)

*** (Он увидел, какой ты можешь быть… и из цветка вылетел Феникс: маленькое совершенство, словно из мира игрушек: огненная тварь. Подлетая к Веронике, птица не удивилась белоснежной душе, а сложив резким взмахом крылья, помчалась на свою жертву. Словно сапсан, она схватила её душу, и понесла к центру планеты, через все круги ада.

Она понимала, что вокруг камни, разной плотности вещества и жидкости. Но они пролетали мимо, даже мыслями не отвлекаясь на этом. Этот Мир не касался их больше…

Наконец, оказавшись в полной темноте и пустоте, феникс бросил девушку и, мелькнув пару раз во мраке, удаляясь, исчез…) — это было до рождения Ники, когда еще она была в утробе матери.

А сейчас, в этом Мире Ника осознавала, что, что-то не так. Феникс должен был быть простой игрой фантазий этих существ, их праздником победы силуэтов над чем-то подобным. Но чтобы он ожил в мыслях Вероники.

— где же ты — она звала его раз, за разом. Это переходило уже в крик, все сильнее.

Он и Камиэль чувствовали этот крик, но их слиянию нужно было время чтобы окрепнуть. Ситуация этого не позволяла. Задумав, они оказались совсем рядом с Никой. Ее страх возрождался еще с большей силой, награждая ту тварь огромной мощью.

Девушка сияла еще ярче, чем в прошлый раз, но и он теперь был не один.

Все произошло в мгновение.

Феникс последний раз пронзил Нику пламенным взглядом. Насытившись, набравшись жизни ее страхом, стал вальяжно, лениво подниматься ввысь, его уже не интересовала, та «тучка» из тысячи силуэтов. Он превосходил их в сотни раз, да и интерес он проявлял уже не к ним. Кто-то еще пытался уничтожить, нападая, вырывая куски его жара. Но для него это ровным счетом ничего не значило. Силуэты стали разделяться друг от друга, разлетаться, скрывая мыслями, сознанием все вокруг, создавая живой мираж для этой твари.

Он и Камиэль, защищая Нику от феникса, окружили ее плотной завесой, чтобы ее свечение не разорвало свою обладательницу. Произошел взрыв, создавая обратный эффект: они исчезали из этого мира, затягиваясь в образовавшуюся ими черную дыру.

Она затягивала феникса туда же. Еще несколько секунд и огненный демон исчез во мраке бездонной пропасти.

Черная дыра закрылась. Их больше не было здесь…

Друзья 1

— разряд — врачи нервно бегали — еще разряд

— одна дышит, что с теми двумя?

— пока ничего,

— что значит ничего, работать!

Они забегали быстрее.

— Сегодня в полночь по местному времени произошло ДТП.

Пострадавших трое, все в тяжелом состоянии доставлены в областную поликлинику, водитель проверяется на состояние опьянения. На месте ДТП обнаружены черные следы гари, образовавшиеся не понятно… — диктор, рассказывая новости, повел рукой в сторону, словно удивляясь своему сомнению, и продолжил — среди очевидцев огня никто не видел. На этом сегодня все, будьте внимательней, вокруг тысячи жизней!

Нике, сквозь сон, потихоньку возвращался слух, затем стала проясняться картинка перед глазами.

— где я?

— Вы попали в аварию. Сейчас в областной больнице. Все плохое позади. Поправляйтесь — медсестра, словно вызубренной фразой проговорила ответ, и воткнула в трубку капельницы сладкий одурманивающий» сон»

Щелчок. Вспышка белого света. Вопрос:

— Ты любишь жизнь?

Все быстро исчезло.

еще щелчок. Снова вспышка света. Тот же вопрос:

— Ты любишь жизнь?

Кто-то медленно подходит, протягивает руку:

— Эли?

капнула одна слезинка, другая. Резкий глубокий вздох. Почти шопотом ответ:

— да… конечно-

Камиэль открыла глаза.

Он пытался вырваться. Но один разряд дефибриллятора, второй, впихивали его обратно в это…: «Что это?… Где мы?». Не понимая, как найти на «это» ответы, он прикоснулся ко врачу, увидев всю его жизнь, уловив в ней знания в областях: биохимии, анатомии, патологии: «Я не хочу сюда!!», — Снова, вырываясь, боролся Он.

— Так, ну все вроде

— да, пульс в норме

— трижды спасли

— Ага, как-будто не хотел жить?

— действительно странно, как это вообще возможно?

— на самом деле ты хочешь жить, но только с самому себе навязанным принципом. То есть, например: с любимым чем-то или кем-то, без чего не видишь смысла для себя. Я не касаюсь здесь наркомании, это совершенно другое.

— снова философия?

— сегодня можно — пытаясь пошутить, глав. врач снял с лица маску и улыбнулся — всем спасибо. До завтра

Медики, прощаясь, торопливо выходили из реанимационной

Вокруг Вероники стояли ее друзья.

Но сейчас она была одна. Она сидела на краю стула обнаженной, немного склонившись, слегка касаясь пальцами лица. В другой руке, лежала пара ее слезинок. В рассеянных мыслях, среди отрывков памяти, ей вспомнился Макс. Та ночь…

Вдруг, Ника почувствовала по своей спине чье-то дыхание, страстное, теплое. Затем кто-то задел ее кончиком пальца и медленно провел по ее позвонкам. Как же безумно. Ника выгнулась вперед. Еще один выдох, она выгнулась влево. Одна ее рука скатилась с лица ближе к груди, другая бросила те слезинки, как не нужные ей… уже и забыла, что держала. По ее коже пробежали мурашки. Выдох Ники издал нежный стон. Кто-то губами прикоснулся к ее шее. Его рука огибала со спины талию, затем был уже низ ее живота. Еще поцелуй. Еще один жаркий выдох. Она резко открыла глаза, обернулась, но все исчезло.

Вокруг стали появляться один за одним стулья, пять, двадцать, сотня, появлялись люди так же быстро. Ника теперь уже была шикарно одета, дорогой парфюм, бокал вина, хотя ей было не интересно и не вкусно. Рядом стоял Александр Михайлович и кричал, даже орал перекрикивая несколько человек