Амир

1

Подготовка к встрече с Хранителем происходила без меня. То есть я присутствовала в сонном состоянии в спальне. Амир решил — достаточно с жены нервных переживаний, один разговор о мудрой женщине чего стоит, и, недолго думая, усыпил.

Фиса разбудила меня утром того дня, когда заканчивались те самые сорок восемь часов, которые назначил Хома.

— Поднимайся, лебёдушка, времечко пришло.

— Какое… Фиса… идём, да?

— Идём, милая, идём.

Я сразу всё вспомнила и сладко потянулась — всё будет хорошо. Хома хороший парень, он со мной хочет просто поговорить за жизнь. Фиса только головой покачала, а я сразу спросила:

— Кто с нами поедет? Мари здесь? Виктор?

— Не мельтеши. Вождь ишо не возвернулся.

— А куда…

— Не отчитался вот мне!

Ведьма хлопнула себя по бокам и отвернулась к окну. И что опять произошло, пока я спала?

— Фиса, говори.

— А что говорить-то?

Она уже одумалась и изобразила на лице умильную улыбку.

— Фиса.

Последовал тяжёлый вздох, и Фиса присела на краешек постели.

— Фиса.

— Родю с ловушками отправил.

— Куда?

— Да к этим… Собирателям.

— Зачем?

— Возвернул всех.

— Всех… а их что, много было?

— Дак коробок энтих не хватало! Налетели коршуны! Как унюхали, что…

И крепко сжала губы, спрятала глаза, но отворачиваться не стала — сказала и сказала, чего уж теперь.

— Что не могут проникнуть в мой сон?

Фиса закивала головой, на всякий случай ладошкой прикрыла себе рот, и так опять много наговорила. Я медленно встала, и мой задумчивый вид встревожил её, она сразу встрепенулась:

— Ты, голубушка, не думай об них, выловили всех, Родя и возвернёт, мол, заберите свое добро, нам оно не надобно.

— А может, они что-то хотели мне сказать?

— Сказать?! А ты мысли не держишь, что от сказанного… едва спас тебя Хома, а ты опять?!

Я вздрогнула от крика Фисы, действительно — не проснулась ещё, раз такие мысли посещают.

— Фиса, я…

— Дурында!

— Она самая.

Появившийся Виктор усмехнулся и поздоровался:

— Доброе утро.

— Изыди! Не видишь, не прибрана жена вождя, опосля придёшь.

Ну, да, теперь в ночной рубашке неприлично перед ним стоять, хотя всего скорее Виктор явился выяснить, что за крик такой в спальне жены вождя. Но на удивление он не ушёл, демонстративно отвернулся лицом к двери и доложил:

— Рина, ловушки — это те самые аппараты, которые мы забрали у Акиро. Некоторые умельцы их модифицировали и теперь они могут ловить послания Собирателей.

Ну, можно же сказать нормальным человеческим языком! А вождь наговорил умных словечек и веселился над глупой человеческой женщиной. Я накинула на себя халат, не будем сердить Фису, да и вождю тоже надо сохранить настроение перед важной встречей, и подошла к Виктору:

— Значит, это не сами Собиратели?

Виктор сначала мельком глянул на меня, убедился, что можно смотреть, раз я успела прибраться в халат, только потом ответил:

— Нет, это энергетические послания, но очень мощные по своему воздействию на твой организм.

Фиса сразу подскочила к нам и указующе ткнула пальцем в мою неразумную голову:

— Вот!

— Фред едва выжил.

— Что?!

— Амир решил выяснить, что в них записано, и он предложил себя в качестве экспериментального человеческого тела. Вместо Мари.

А вот этого Фиса не знала, глаза выкатились из орбит, и она смогла только прошептать:

— Машенька…

— Амир сразу ей отказал, и Фред убедил его использовать себя.

И какие у меня могут быть нервы? Слово это надо забыть, не говоря уже о том, чтобы воспринимать себя как обычную женщину, у которой они могут быть в принципе.

— Где Фред?

— Рина, с ним всё хорошо, его Вито уже подлатал.

— Под… что? Виктор!

— Завтрак для тебя приготовил его брат. Он тоже хороший повар.

— Веди…

— Рина, Амир скоро вернётся, и мы сразу поедем к Хоме. Ты же хочешь с ним поговорить?

Чуть ироничный взгляд показал — вряд ли вождь будет доволен, узнав, что я ходила навещать пострадавшего за меня повара.

— Я покажу Фреду эту запись. Как ты за него волнуешься.

Он прав, ходить мне к нему перед встречей с Хранителем нельзя, ясно — Фред понимает, что за разговор у меня предстоит, и только будет волноваться. Я уточнила:

— Где камера?

— Везде.

Коротко и ясно — прозрачная жизнь. Я отошла от него и встала у окна, через несколько вздохов заговорила:

— Фред, я благодарна тебе за твой подвиг. Спасибо… я… ты спас меня, как всегда спасал… мороженным своим, вкусностями разными, своим ко мне добрым отношением. Выздоравливай скорее.

Приложила к губам ладонь и послала неизвестно куда воздушный поцелуй. Сразу последовала реплика Фисы:

— Ишь ты, чего надумала… а красиво… Федя, я уж такого выделывать не стану, это у нас некоторые такую красоту изобразить могут, токмо и моя благодарность за Рину, да за Машеньку.

И Фиса по-крестьянски поклонилась в пояс. Виктор изумлённо наблюдал за нами и ничего не смог сказать, только головой покачал. А я заявила:

— Бассейн и завтрак.

Фиса тут же стала выгонять Виктора:

— Иди, милок, ожидай вождя, покудова Рина красоту для Хомы наводить будет.

— Рина, позволь с тобой поговорить.

Я догадывалась, о чём собирался со мной говорить Виктор и решительно отказала:

— Виктор, ты ни в чём не виноват…

— Рина, моя задача…

— Ты её исполнил… выполнил. Я слышать ничего не хочу. Фиса, пошли купаться.

Но Виктор встал передо мной и строго взглянул на Фису, она кивнула и вышла из спальни.

— Виктор…

— Рина.

Мгновение и он уже стоял на коленях передо мной.

— Я не выполнил своей задачи по твоей охране.

— Выполнил! Виктор, я не вождь…

— Вождь может сам за себя постоять. Ты — человек.

Вот это да! Я даже замолчала в изумлении, ничего себе заявление выдал. А Виктор опустил голову и глухо произнёс:

— Вождь прав — я не достоин…

Наконец, я обрела дар речи и неожиданно для себя крикнула:

— Ну, вот, теперь разбежитесь все, да?! Как недостойные! А кто со мной к Хоме пойдёт? Тебе будет легче, если я тебя стукну… или выпорю ремнём? Легче?

А сама уже готова была хихикать от выражения лица крутого великолепного, он округлил глаза и смешно опустил губы от такой перспективы.

— Вот! Буду вас всех пороть… этим, как это… вицей! Фиса! Неси вицу!

Виктор осторожно уточнил:

— Вица — это что?

— Ага! Испугался! Вот и помни, если что…

— Пори его, можешь и мне тоже наказание назначить, я всегда готов.

В дверях стоял довольный улыбающийся Олаф. Я строго предупредила:

— Всем достанется. Я не вождь, моё наказание покруче будет.

Фиса прошмыгнула мимо Олафа и махнула кулачком:

— И чего явился-то, ишь чо надумал! Да заслужить наказание-то надобно, чтобы жена вождя вас ручкой своей белой порола!

Не выдержав строгого выражения лица, я хихикнула, вот вам и ведьма, теперь они будут наказание заслуживать, а тогда кто меня будет охранять? Фиса кинула на меня грозный взгляд:

— А ты чо хихикаешь? Этим балбесам лишь бы с тобой словечком перекинуться, да оком бесстыжим глянуть! Брысь отседова!

Виктор вскочил с колен, но я его остановила, пока не исчез:

— Подожди.

Какая же я маленькая рядом с ними, и как они все здесь помещались? Да ещё с Робертом и Вито. И пространство для вождя осталось.

— Я вам верю, всегда верила и сейчас верю. С вами ничего не боюсь.

Они рухнули на колени и склонили головы.

— Да идите уже! Охрану исполняйте, заслуживайте наказание!

— Фиса!

— Вождь явится, а ты немытая!

Фиса была непреклонна, даже ножкой топнула, и ироды исчезли.

— Ишь придумала, вицей… да этих хоть древом целым… токмо вождь и может приструнить. Ты смотри, слабину им не давай, мужиков в строгости держать надобно, а то они…

Но не смогла придумать, что с ними произойдёт от моей моральной слабости, как жены вождя, да ещё такого, и приказала мне:

— Иди уж, булькайся.

Пока я плавала в бассейне, тёмная фигура кого-то из великолепных стояла у выхода, но не подошла ближе, не издала ни звука, чтобы я могла понять, кто это. Фиса бдила строго, грозно посматривала на неё, но не изгоняла, охрана должна быть постоянно, ведь со мной надо ухо держать востро, мало ли кто может покуситься на мой разум. Да и сама тоже — та ещё штучка.

В столовой на диване сидел Амир и говорил по телефону. Разговор был серьёзным, судя по напряженным глазам и по тому, что Амир его не прервал, хотя чувствовал моё приближение. Он улыбнулся мне, сверкнул голубым взглядом, но продолжил говорить на своём странном языке. И на его галстуке опять сверкал камень тайных знаний. Был у Собирателей?

Мы с Фисой быстро поели, кстати, еда была вкусной, брат Фреда действительно готовит хорошо. Когда я уже пила какао, а Фиса свой травяной чай, Амир закончил разговор и ослепительно мне улыбнулся:

— Доброе утро, Рина.

— Доброе. Когда едем?

— А как будешь готова, так и поедем, Хома ждёт тебя.

— Ты его уже видел?

— Встретились.

Он чему-то рад, весёлый взгляд был ясен и честен. И Фиса решилась спросить:

— А Родя уже доставил посылку-то?

Вождь не посчитал зазорным ей ответить:

— Доставил, уже возвращается.

Странная улыбка заиграла на губах вождя, и мы с Фисой напряглись — явно вождь что-то придумал. Но Амир не стал ничего говорить, встал и выдал приказ:

— Пять минут на переодевание. Платье ждёт в спальне.

— Платье?

Я только хлопнула глазами, а Амира уже не было.

— Чой-то задумал…

— Ага…

Когда Олаф открыл коробку, мы с Фисой рухнули на постель. Он ожидал нас у двери и таинственно подмигнул мне.

— Олаф…

— Платье принёс.

А сейчас стоит и любуется нашими вытянувшимися лицами. В коробке лежал мамонт в драгоценностях.

— Ой… да… Лесь, а зверь откедова… я знать такого не знаю…

То, что произнёс Олаф, в моей женской памяти никак не отозвалось, никаких тебе соболей и норок. Одним словом — мамонт. Длинная пятнистая шерсть заполняла всю коробку.

— Платье? Олаф, это — платье?

Он хмыкнул и выразился точнее:

— Женская одежда.

Фиса решительно вздохнула и поднялась:

— Иди отсель… наряжать Рину будем.

— А вот и платье!

Мари появилась стремительно и сразу наклонилась над коробкой:

— Красиво… Рина, тебе будет тепло и шубки не надо.

Вот это верно, какая ещё поверх этого может быть шуба? Я испуганно вздрогнула, ни за что не надену это безобразие на себя. Но Мари подняла на меня глаза, весело усмехнулась и приказала Олафу уходить. Он несколько обиженно скривил губы, Фиса даже бровки подняла, неужто надеялся пуговки застегнуть?! Мари повела глазами совсем как вождь, Олафу ничего не оставалось, как исчезнуть. Фиса возмущённо хлопнула руками по бокам:

— Вот ирод!

Общими усилиями они достали произведение мехового искусства, и я ужаснулась — я там потеряюсь, если только мы втроём, а может и ещё какой ирод поместится. Мари хитро на меня посмотрела и хихикнула, а Фиса ещё более откровенно высказалась:

— Вот ирод, сюды хотел забраться, к жонке вождя поближе.

И мы дружно расхохотались, непрост Олаф, ой непрост. Мари махнула рукой, ему же хуже, Амир всё увидит и объяснит неразумному, на какое расстояние он может подойти к жене вождя.

Я стояла перед зеркалом и пыталась понять, на кого похожа в этом невероятном одеянии из непонятного зверя. Как-то она у северных народов называется, хотя там просто плащ с капюшоном из оленьих шкур, а это… конверт с ногами. Камешки висели на полосках из кожи и ярко поблёскивали на пятнистой шкуре.

— Шаманка.

Фиса изрекла определение и кивнула головой:

— Точь как точь — шаманка.

Послышалось длинное слово, и мы оглянулись — в дверях стоял Амир. Он встал рядом со мной и широко улыбнулся:

— Ты ослепительно выглядишь.

Ужас — меховой колобок рядом с прекрасным принцем. Я подняла на Амира глаза, а он подхватил меня на руки и приказал:

— Едем.

В машине я спросила Амира:

— Это что за зверь? И почему именно он?

Амир повторил непонятное слово и выдал страшную тайну гномов:

— Эти животные живут в горах со времён…

Хитро посмотрел на меня и чмокнул в щёку.

— Давно. Человечество считает их вымершими, но гномы иногда ловят. Это платье — подарок от Сарвана.

Я кивнула, и капюшон упал мне на лицо, Амир тихо засмеялся и приподнял его.

— Тебе смешно…

— Ты удивительная красавица.

— А зачем я его сегодня надела?

— У этих животных есть одно свойство — их шерсть не пропускает энергию. В пещерах их практически невозможно обнаружить. А в камнях энергия великолепных.

— Сам Сарван его поймал?

— Да.

Сорок восемь часов, большую часть из которых я проспала. А мне и зверя поймали и прикид пошили.

Мы приехали в другое место. Красивый берег моря, никаких скал, ровное пространство, вдалеке даже виднелись какие-то строения. Трава весело зеленела, местами росли высокие кусты, покрытые большими белыми цветами. С неизъяснимым удовольствием я втянула в себя воздух, наполненный ароматами моря и цветущих кустов. Ветра не было, и море ласково ложилось на жёлтый от солнца песок.

— Красота…

— Скоро будешь купаться в море.

Мой взгляд получился тоскливым, и я сразу опустила глаза. Никто не знает, что со мной будет через секунду, а уж о купании в море я даже не загадываю. Амир нежно прижал меня к себе и сразу прозвучал жёсткий приказ:

— Готовность.

Рядом с нами оказались Мари с Сержем. Я обеспокоенно взглянула на Амира и он сразу понял, о ком я хочу спросить:

— Анфиса в другом месте.

В другом, так в другом, вождь лучше знает, где ведьма нужнее. Мы встали спиной к морю, и я сразу догадалась — где-то рядом Вера, Надежда и Любовь. Они основа нашей жизни.

Хранители появились ниоткуда, просто оказались в нескольких шагах от нас. Три серые фигуры на фоне зелени кустов. В центре стоял Хома с веточками на петлице. И он заговорил первым:

— Приветствую тебя, Рина, человек.

И никакой жены вождя. Интересно, почему вдруг я стала свободной человеческой женщиной? А с остальными вообще здороваться не будет?

— Только разговор. Рина, человек, информация для тебя. Никого рядом.

Я ответила сразу:

— Нет. Разговор со всеми.

— Только человек.

— Амир, мы уходим.

Удивительно, но я совсем не волновалась, говорила спокойно и уверенно. Может, так костюм на меня подействовал, а может, ослепительная улыбка Амира в столовой и его уверенный весёлый взгляд перед зеркалом. С ним я ничего и никого не боюсь. И моя уверенность сработала — как только Амир повернулся, чтобы уйти, прозвучал голос Хомы:

— Амир. Жена и человек Рина — цель Собирателей.

Вот и женой Амира признал, я сразу спросила:

— Почему я? Ведь их интересует София?

— Нет. София — результат эксперимента. Цель — Рина.

Амир повернулся к ним и спросил:

— Задача?

— Проведение экспериментов.

— Со мной?

— София — первичный результат. Промежуточный.

И тут на шаг выступил стоявший справа от Хомы Хранитель, произнёс глухим, едва слышным голосом:

— Человек. Ведьма. Тёмный. Хранитель.

А зачем он всех перечислил? Пока я пыталась это понять, рядом сделал шаг Серж, но Амир его опередил:

— Эксперимент по соединению энергий?

— Да. Всех видов энергий. Три — София.

Тёмный Амир, ведьма Анабелла, человек — я. Осталось только энергию Хранителя добавить. Но почему я — цель? На этот вопрос ответил тот, кто стоял слева:

— Энергия Хранителя через человека — Рина.

А они не хотят создания такого монстра, на самом деле они пришли за помощью к Амиру. Но почему вдруг разговор только со мной? А потому, что знают — Собиратели проникли в моё сознание.

— Вы знаете, что Собиратели мне снились?

— Сознание человека — полное подчинение Собирателям.

Ну, в этом он ошибается. Мало того, что Амир ловушек наделал, так ещё и я сама уже стала относиться… а давно ли? И полностью? А вдруг я на самом деле им подчинена?

— Мы можем определить воздействие на человека Рину Собирателей.

Вопрос Амира был логичен:

— Каким образом?

— Обследование.

— Каким образом?

— Нет повреждений организма. Энергия.

Хома отвечал на вопросы Амира тем же тоном без эмоций, да и в жёлтых глазах ничего не менялось. И вдруг вперед выступила Мари:

— Хома, сначала покажите на мне способ обследования.

— Мари! Ты что, не смей!

Но она даже не оглянулась на меня, вытянула руку вперед. А Хома отступил на маленький шаг и сразу отказал:

— Нет. Энергия не соответствует.

Чтобы уже больше не дать возможности никому совершать подвиг вместо меня, я заявила:

— Хорошо. Обследуйте.

— Нет.

— Амир, это же только энергия, никто мне не…

— Нет.

Тон Амира был таков, что я не посмела перечить, мало ли по какому поводу он не согласен. И оказалась права, Амир тем же тоном продолжил:

— Никакого контакта. Энергию передадут мутанты. Я видел ваши возможности.

— Повторения не будет. Нет повреждений организма.

— Повторения не будет.

Амир высказал своё мнение, развернулся и пошёл в сторону машины. Неожиданно перед нами появился Хома.

— Амир. Есть предыдущая энергия.

Он протянул руку и в его ладони появился маленький голубой шарик.

— Консервация.

Руки Амира заледенели, я это почувствовала даже через свой меховой скафандр. Но голос был спокоен, когда он ответил Хоме.

— Я был там и всё видел. Энергия Рины — её жизнь.

— Нет повреждений организма.

Мне показалось, что голос Хомы изменился, стал звонче, в нём проявилась тональность. И Амир ответил на это изменение:

— Ты один с её энергией. И не отвечаешь за остальных Хранителей.

— Сохранённая консервация.

— Нет.

Мы оказались в машине, и она рванула с места сразу на сумасшедшей скорости. Олаф вёл машину так, что она летела над асфальтом. Амир произнёс несколько слов, и он отчитался перед ним двумя длинными фразами. А я вся скукожилась, заледенела в своём меховом скафандре. Амир почувствовал моё состояние:

— Рина, как ты?

— Это энергия королевы?

— Да.

— И ты видел… как…

— Видел.

Он обернул меня в свои руки и жарко задышал в лицо:

— Никогда, я не позволю никому, слышишь, никому…

Амир касался моего лица своими горячими губами и шептал слова любви, грел собой, своей энергией. Потом достал мои руки из меховых рукавов и поцеловал каждый пальчик. А я, согревшись, решилась на вопрос:

— Это так страшно?

— Не думай об этом.

— Скажи…

— Страшно.

Я прислонилась к нему и опять сжалась в комочек. Королева всё это перенесла, и теперь Хома хранит часть её энергии в консервированном виде. Они её всю хотели законсервировать вместе с Глебом.

— И Глеб пострадал?

Амир усмехнулся, но честно ответил:

— Да.

Какова же тогда сила, если даже Глеб ничего не смог сделать?! И эту Силу Собиратели хотят… никогда! Я подняла глаза на Амира и он сразу забеспокоился:

— Рина…

— Мы не отдадим им Софию. Если они смогут… и снова придут в мой сон, я им… всё скажу словами Фисы.

Амир видимо ожидал чего-то другого, потому как синева не сразу проявилась в тёмных глазах, но вот он улыбнулся и спросил:

— А ты их знаешь?

— Знаю.

Подумала и добавила:

— Выучу.

Не буду же признаваться, что Роберт уже успел их услышать в моём очень эмоциональном мысленном исполнении. Амир засмеялся и прислонился ко мне щекой.

— Хорошо, говори.

— Амир… не отдадим же?

— Нет.

Мне зачем-то понадобилось уточнить у Амира, сама не знаю, почему я вдруг засомневалась. Хотя почему не знаю, очень даже знаю, только не хочу себе в этом признаваться. На самом деле Амиру легче убить Софию, и тем самым хотя бы на некоторое время обезопасить меня от Собирателей. Или показать им, что он убьёт любого, кого они создадут. И не отдаст меня никому на разные опыты. Тем более, что я спросила: «отдадим», не допуская возможности даже думать о том, что он может её убить. Амир понял тайный смысл моего вопроса и сразу на него ответил:

— Я спрятал Софию глубоко в пещерах. С ней Сарван.

Сарван везде успевает. У них, наверное, в сутках часов больше, ага, особенно в сравнении с теми, которые спят теми самыми сутками.

— А Яна и Алекс?

— Они с сестрами.

— Ты их разделил?

— Да. Все в разных местах.

— Две… а третья с кем?

— Сэм.

Значит, с дядюшкой уехала.

— А Сарван справится с Софией?

— Я ей показал, что произошло с королевой, когда Хранители пытались забрать у неё энергию.

Она же ребёнок, маленькая девочка! Но я ничего не сказала Амиру, удержала в себе возмущение. Он прав, абсолютно прав — девочка должна понимать свою силу.

— Ты знал, что собираются сделать эти…

— Нет.

— Хома тебе не сказал?

— Нет.

— Ты на всякий случай готовился?

И зачем я спрашиваю? Амир всегда ко всему готовится. А так как не верит Софии, то убирает её сразу, как только возникает хоть малейшая опасность для меня. Амир честно ответил:

— Готовился.

— Ты поможешь Хоме?

— Я?

Изумление было совершенно искренним, и машину слегка вильнуло в сторону — Олаф тоже удивился.

— Конечно. Только ты можешь остановить этих… мелких.

— Кого?

— Ну… они ещё совсем дети, не понимают, что творят.

— Их внешний образ в твоём сне ни о чём не говорит. Их никто не видел.

Амиру не понравилось моё оправдание, он отвёл глаза и плотнее завернул меня в шкуру мамонта. Но я не уступала:

— Они как София… чему-то научились, вот и смешивают ингредиенты по вкусу. Понимаешь, они на самом деле спасали Софию… плакали. А потом… а потом увидели, что она стала такая интересная, столько всего может…

Картинка перемешанной еды в Испании стояла перед глазами, и я попыталась объяснить Амиру своё видение ситуации:

— София… нет, не так. Волна энергии изменила и Собирателей… подожди, что-то я неправильно думаю.

— Отдохни, тебе надо поспать.

— Амир. Я тебе скажу, а ты думай. Ты вождь. Так вот, эти дети… ты же говорил, что этих детей, которые будущие собиратели ищут… они проходят испытание и становятся Собирателями. Правильно?

Недовольный кивок высказал мнение Амира о моих размышлениях, но я уже не могла остановиться:

— Это другие Собиратели.

— Как это — другие?

— Те, кого подняла волна энергии… они уже сразу имеют Силу… или что там они имеют. А законов не знают. Они испытание ещё не прошли, с ними никто не занимался.

Ещё одна мысль пронеслась в голове, и я сразу её сказала, чтобы не забыть:

— Ты встречался с теми, которые… как сказать… официальные, настоящие. Вот им нужна София, а этим действительно нужна я. Ложка.

— Ложка?

— Ну да, та ложка, которая перемешает все ингредиенты.

2

Удивительный всё-таки у меня муж. И за что мне такое счастье? Когда мы приехали домой, он сразу перенёс меня в спальню, снял меховой скафандр и долго плавал вместе со мной. Ни слова о Собирателях и Хранителях — только я. Удивительная и самая прекрасная в мире я. Может быть, те несколько слов, которые он сказал Олафу, выходя из машины, и были важными заданиями, но больше никто нас не беспокоил.

И даже ночью муж не ушёл. Я сразу открывала глаза, как только он начинал шевелиться, не важно, хоть мизинцем двинул. Амир едва слышно спросил:

— Тебя что-то тревожит?

— Нет… не уходи.

Всего скорее, он понимал, что я жду сна с детьми, и только в его руках чувствую себя спокойно. И никуда не ушёл. Амир обнимал меня руками и обернул своим гигантским телом, я была в коконе его энергии, тёплой и очень уютной. Дети не приснились, но спокойно я уснула только под утро.

А в обед к нам попросился Хома. То есть я завтракала, а муж держал меня на коленях, смотрел умильным взглядом и отказывался отвечать на вопросы о Собирателях.

— Амир, скажи откровенно, я же права?

— Не знаю.

— Мало информации?

— Мало.

— Ты кресло в кабинете не устанавливай, я всего лишь высказала своё мнение.

Взгляд вождя продемонстрировал, что мнение женщины в гареме вообще-то ничего не значит, но он его выслушал. А хозяина гарема больше интересует нежность кожи его женщины, что и доказывал, постоянно поглаживая своей горячей ладонью отдельные части моего тела. И вдруг замер, рука остановилась на моей коленке, медленно поднялась, и он встал, пересадил меня с колен.

— У нас гости.

— Гости? В доме?

Усмешка была такой жёсткой, что изменилось всё лицо — вождь на тропе войны.

— Твой друг пришёл.

— Мой друг? Хома?

— Ты его ждала?

Понятно, что шпионов и в гареме поймают.

— Не то чтобы ждала, но догадывалась, что… вы же не договорились, а он должен тебя убедить им помочь. Ему.

— Ему?

И взгляд стал соответствующим. Ревность двигатель прогресса — Амир пойдёт на встречу только чтобы выяснить, почему Хома так стремится встретиться с его женой. Ну да, ревновал же к кузнечику со смешным именем Фавн.

— Только у него энергия королевы… подожди, ты же говорил, что они сообща думают…

— У Хранителей объединённая энергия.

— Ну! А Хома смог от всех энергию королевы спрятать! Зачем? Почему ни с кем не поделился? Законсервировал и держит в собственном кармане… что-то не так… только я не понимаю…

И понимать мне сие не следует. Амир мрачно на меня посмотрел, но доложился:

— Хранитель проявился демонстративно, ждёт встречи со мной.

— Вот видишь! Ему сейчас нужен ты. А я… ещё посплю… можно?

Эта идея ему понравилась, но усыплять не стал, нежно поцеловал и исчез. Я посмотрела на костюм в кресле и вздохнула, хорошо, что они двигаются так быстро, никто и не заметит, что вождь-то голый.

Но уснуть больше уже не смогла. Особых мыслей не было, только воспоминания проявлялись перед глазами. Так необычайно изменилась моя жизнь, а я вроде ничего особенного и не делала, не успевала думать и что-то осознанно решать. В своей прошлой человеческой жизни я сто раз передумывала мысль, долго ходила с ней, но и после этих дум могла ничего не решить. Только чемодан мужа выставила в один момент и оказалась права — жизнь изменилась. А в этом таинственном мире не думаю ни о чём, сразу что-то говорю, иногда устраиваю истерики, почему иногда, получается всегда. А эти удивительные существа слушают меня… и чем-то даже восхищаются. И муж оказался невероятным, на самом деле это он добивался меня, шаг за шагом шёл к моему сердцу. Тот самый ужасный ирод, которого так боится Лиза. Она его боится, его физических возможностей, хитромудрости и жестокости. Наверное, она и своих сыновей боится, поэтому и не находит с ними общего языка чтобы помочь в их жизни иродов.

Я встала и подошла к окну, море спокойно разлеглось синим одеялом и грелось под лучами солнца. Мой взгляд упал на костюм Амира, и я поняла, почему думаю такие мысли. На самом деле я ложка, которая должна перемешать различные виды энергии у этих невероятных существ. И самое важное во мне то, что я их не боюсь. Не вижу в них никаких ужасных монстров, они для меня все как я — то есть ничем от меня не отличаются. Никакой скалистости этих гигантов, смотрю снизу вверх и не вижу невероятной силы, только глаза и улыбку. И в мутантах не вижу их отличительной внешности, всего несколько часов общения в столовой, и я уже не видела растекшегося по дивану петушка, только слышала приятный голос интересного собеседника. Вот что нужно Хоме — кусочек моего отношения к этому миру. У него уже есть энергия королевы, которая не испугалась конкретно их и боролась за свою любовь. А теперь наши энергии вместе должны спасти тех, кто только нарождается в этом новом мире с новой энергией, они должны… должны уметь обращаться со своей силой. Понимать её. А для этого их надо правильно перемешать. Мной. Ну, не совсем мной, а как-то через меня.

Фиса влетела как фурия и сразу быстро заговорила шипящим рассерженным звуком:

— Почто мужа так обидела?

— Какого мужа?

— А у тебя их сколько?! Тоже гарем устроила?!

— Я его не обижала… он с Хомой пошёл встречаться…

— Так я и говорю!

— Фиса, он сам пошёл, я его не гнала…

— Так энто ты его позвала!

— Хому? Нет, не звала. Он сам пришёл.

Мой невинный взгляд и уверенное выражение лица немного успокоили Фису, и она села рядом со мной на пол. Я решила сама пойти в наступление, чтобы остановить Фису в очередных обвинениях:

— А ты сама где была? И почему решила, что я обидела Амира?

Она опустила голову и задумалась, а я сразу догадалась — говорить о том, где была ей нельзя, а об Амире не очень хочется самой.

— Они что, с Хомой ругаются?

— Кабы так!

— Дерутся?

Фиса аж подпрыгнула, а я улыбнулась, чем вызвала очередной гневный выпад:

— Да что наговорила-то? Почто меж ними…

— Я ничего не говорила… Амир меня к Хоме ревнует.

— Ревнует? Как это?

— А так. Возмутился, что Хома сам ко мне пришёл, не поверил, что он к нему за помощью обращается.

— Хома?

— Да. И помочь ему могу только я.

Фиса запуталась, но кивнула, потом пожала плечами и уточнила:

— Так кто — ты али муж?

— Я. Но помогать будет Амир.

И сразу пронзительный взгляд ведьмы, которая всё поняла.

— Сказывай, чего надумала.

— Пока не надумала… так мысли…

— Рина, изрекай…

— Ты лучше скажи, где ты была…

— Далече. Изрекай.

— Так они не дерутся?

— Рина!

Но я молча склонила голову, и Фиса была вынуждена ответить:

— Родя с Сережей как стена рядом, а муж твой аж руками махнул перед носом-то… в таком гневе… в гневе он, Рина, муж твой в сильном гневе.

— Фиса, он поймёт. Я с ним поговорю, и Амир поймёт.

— Да о чём говорить-то будешь?!

— О детях… Собирателях.

— Неужто… не лезь!

Я кивнула и улыбнулась, а разгневанная Фиса не смогла ничего сказать на мою робкую улыбку. Если бы я стала её горячо убеждать в своей правоте, приводить логические доводы, то она так же эмоционально высказала своё мнение, а на мой задумчивый взгляд не нашлась что сказать. Вздохнув, я решила изменить тему разговора — пока Амир не вернулся, говорить бесполезно, только Фису расстраивать:

— Фиса, давай готовиться к свадьбе.

— Свадьбе? Какой такой свадьбе?

— Мари и Вито, вашей с Родей, да и Яну с Алексом тоже давно пора поженить.

— А уж… этих куда денем?

— Кого?

— Да хмырей в саду… в твоей бошке-то которые мельтешат?

— Никто уже не мельтешит, разбежались все… никто не приходит.

— А ты и исстрадалась вся!

— Фиса, что тебе подарить на свадьбу?

— Рина.

Фиса смущённо опустила голову, что мне и требовалось:

— А платице Родя тебе уже прикупил?

Она кивнула головой и смутилась так, что лица не стало видно, не выдержала, прикрылась ладошками.

— Я же хочу на вас таких красавиц всё-таки успеть посмотреть! А перед Мари и Вито уже совсем стыдно, всё из-за меня откладывают и откладывают. Амир вернётся, и назначим дату.

Фиса вдруг подняла голову и взглянула строгим тревожным взглядом:

— Что удумала?

— Свадьбу… только её дома будем отмечать, посидим, песни попоём. Фред вкусностей наготовит…

Маленькие жёсткие пальчики обхватили мою руку, и грозный голос ведьмы прогремел на весь дом:

— Амир! К жене возвернись!

— Фиса… что случилось… Амир занят, зачем ты его зовёшь?

Но она не слушала меня, крепко держала за руки, как будто я могу сейчас исчезнуть неизвестно куда, просто испариться легким туманом. В дверях проявился Олаф и почти сразу Амир, я только растерянно подняла на них глаза:

— Амир… я…

— Хватай, лебёдушку, да крепко в руках держи… разумом тронулась!

Амир действительно схватил меня на руки и прижал к себе, а в спальне проявились почти все великолепные вместе с Робертом и Вито. Я попыталась возмутиться, но не успела, муж начал раздавать команды и постепенно все разошлись по приказам — кивнут головой и исчезнут. Когда мы остались только с Фисой и Олафом я, наконец, воскликнула:

— Фиса! Что случилось?! Каким разумом?

— Вождь, задумала твоя жонка мысль побега.

— Фиса, какой побег? С ума сошла?!

Но Амир был серьёзен, взгляд потемнел, и губы сжались в ниточку, таким же грозным тоном спросил:

— Рина, что ты придумала?

— Амир! Это вы сошли с ума! Я о свадьбе говорила! Свадьбе Мари и Вито!

И Фиса чётко повторила мои слова, что я всё-таки хочу посмотреть на свадьбу. Они переглянулись с Амиром, и Олаф раздражённо взмахнул рукой:

— Рина! Всё уже готово, не переживай! Только не переживай!

Амир сказал несколько слов, и Олаф, мрачно взглянув на меня, исчез. Фиса подошла ко мне и погладила ладошкой по ноге:

— Ласточка ты наша, ты только держись, только держись…

— Фиса! Что такое?! Амир! Кто-нибудь объяснит мне?!

Я пыталась освободиться из рук Амира и одновременно пнуть Фису, но у меня не получилось ни то, ни другое — Амир из рук не выпустил, а Фиса увернулась.

— Рина, ты смотри на меня глазками своими ясными, смотри, то я, Фиса я…

— Фиса! Я не сошла с ума!

— Не сошла. Посмотри на себя.

Амир вышел в будуар и встал перед зеркалом, я ахнула — взъерошенная тётка с огромными чёрными глазами и волосами, стоявшими во всю длину как антенны. Это была не я, никакого сходства с моим лицом — все черты перекошены, а глаза сверкали абсолютной темнотой.

— Ужас…

— Так я как глазки-то увидела, так и поняла…

— Фиса, что это со мной?

Амир вздохнул и отошёл от зеркала, устроился на диване, честно признался:

— Это воздействие Собирателей.

— Но ведь я их не чувствую…

— Ты думаешь так, как им необходимо.

— Думаю? Но я…

Неужели мои мысли были… но я ничего такого и не думала, обычные мысли о себе. Не совсем, всё-таки я думала о том, что должна им помочь.

— Они чувствуют мои мысли?

— Эмоции, они чувствуют твои эмоции.

— Это тебе Хома сказал?

— Да.

— Он тоже чувствует мои эмоции?

— Нет.

— А откуда знает?

— Энергия… он чувствует изменение твоей энергии.

Амир как-то тяжело задумался, сжал губы и нахмурил брови, а я всё поняла и тут же выдала:

— Амир… Они… они хотят моими эмоциями… усилить… нет… изменить свою энергию! Поэтому антенны — чтобы усилить… чтобы всем досталось!

— Чего досталось-то? Дурында! Твоей жизни-то!

— Нет… не может быть… они… они меня не убьют…. Я им нужна.

Взгляд, каким меня окинул Амир, не поддается описанию — это даже не ирония, он, конечно, не может назвать меня как Фиса дурындой, но очень близко по смыслу. Моя наивность его поражает до самых глубин шестисотлетней души.

— Они предупреждают… но я… со мной всё хорошо… ничего не поменялось… с энергией всё хорошо…

Мари появилась как мгновенно проявившаяся тень, почти как ироды, и сразу схватила меня за руки:

— Рина!

— Всё хорошо…

— Маша! Ты только глянь как хорошо-то!

Судя по взгляду Мари, выглядела я не очень, она смотрела на меня тревожными глазами Амира. И когда посмотрела на своего отца, то в них уже был ужас:

— Никто не может остановить… никакой купол…

— Они меня не тронут! Мари… это они так со мной разговаривают! Во сне не могут… а так… как получается…

— Ты… ты… вождь… куда её… в казематы…

— Фиса, не спасут казематы. Ты спросил Хому, чем ты ему можешь помочь?

Теперь уже мой взгляд совсем не понравился Амиру, он высоко поднял голову и крепко сжал губы. Я погладила его ладошкой и медленно проговорила:

— Я свадьбу хочу… песен попеть… давай быстренько все дела порешаем и организуем, давай? А что Олаф уже приготовил? Почему мне ничего не сказали?

— Рина… да как порешаем-то? Очумела совсем!

— Фиса, я не хочу такой оставаться… муж, ты меня разлюбишь? Синяя была, полосатая, лысая… теперь совсем ужасная… разлюбишь…

Я жалобно посмотрела на Мари, хоть ты помоги убедить грозного ирода, потому как он сам только вздохнул и совсем от меня отвернулся. И дочь вождя приняла решение:

— На встречу с Хранителями пойду я…

— Мари, им нужна я, только я. И София. Амир, ведь об этом просил Хома?

— Да.

Амир с трудом выговорил короткое слово и опять тяжело вздохнул. На меня он гневаться не может, но думаю, Хоме многое сказал.

— Он просил кусочек моей энергии… а как её кусочками можно… он её законсервирует? А у Софии так же возьмет?

— София волнуется. И сёстры нервничают.

Мари призналась вопреки воле отца и проигнорировала короткий гневный взгляд, сразу продолжила:

— Сработали все ловушки, Собиратели пытались на них воздействовать.

И я задала вопрос, на который Амир мне уже не ответил с утра:

— А что сказали официальные Собиратели? Они забрали то, что поймали ловушки?

Фиса вздрогнула и закрыла рот ладошкой, это был тот редкий случай, когда тайна в ней удержалась. Амир вздохнул, прошипел слово, но Мари его опять проигнорировала и выдала тайну:

— Нет.

— Ну, правильно, зачем им чужая новая энергия. Хотя странно, это же будущие новые… Нет! Они их не принимают… они не их будущие Собиратели… они им не нужны.

— Не нужны.

Бедная Мари, скоро её вместе со мной запрут в гареме, без права даже в окно выглянуть. Взгляд Амира стал таким, что Фиса опустила голову и тоненько вздохнула, но неожиданно поддержала нас с Мари:

— Вождь… так вот и получается… можа ведь и помогут.

И Фиса с нами в гареме посидит, а Вито с Робертом будут охранять за дверями. Кстати, Роберт уже явился за ведьмой. Вытянувшись доложил почему-то мне:

— Купол удерживает лишь пятьдесят процентов воздействия.

Амир величественно кивнул, типа принял доклад, скорчил ехидную усмешку и спросил меня:

— А как ты с остальным воздействием сможешь бороться?

— А я не буду бороться. Понимаешь, сила действия равна силе противодействия. Вот.

Интересно, и откуда я такую умную фразу знаю? Из тех законов физики, которые уже однажды нарушила?

— Амир… это они тебя так уговаривают, показывают, что всё равно заставят, а меня они не тронут… когда я соглашусь.

Мари приподняла бровь, как же они с Амиром похожи, просто удивительно, неужели он этого не замечает? Я подняла голову и посмотрела на отца — понимает. Эта приподнятая бровь уже показала ему, что если его дочь так делает, то спорить с ней бесполезно. Так же как с ним.

— Рина, мы с тобой пойдём вместе.

— Зачем?

— Я человек, который может управлять энергией. Отца они не допустят. Ни одного Тёмного. А меня примут.

— Серёжу возьмите!

— Да, пожалуй, с ним они тоже будут говорить.

Терпению вождя пришёл конец, и он грозно заявил:

— Никакой встречи с Собирателями не будет.

— Амир…

— Нет.

— Они ещё не Собиратели… они эксперимент!

Но вождь сказал слово, и Роберт одним движением исчез вместе с Мари и Фисой.

Мы сидели у окна и сердито молчали. Амир гневался, не на меня, на ситуацию, которую не может изменить сам и вынужден слушать меня. Он, Тёмный и вождь, мужчина, создавший гигантскую империю, держащую в страхе весь Тёмный мир, вынужден прислушиваться к мнению женщины. И не просто женщины, а жены, которую любит и должен защищать от всего мира. Это его сверхзадача жизни — спасти меня, и вдруг выясняется, что я сама решаю что-то и мало того, спасаю его мир. Однажды он уже высказался по этому поводу и очень чётко дал мне понять, что так делать не следует. Это уже не гарем, и даже не вождь, это непонимание мужчины. Одно дело, когда я с перепугу нарушила законы физики — такой энергетический импульс простился женщине нервического склада с истериками. А уж осознанное решение включиться в борьбу с сильным врагом — а Собиратели для него враги, это сомнению не подлежит — Амир понять не может.

— Амир, не сердись…

— Я никогда не сержусь на тебя.

Он погладил меня по голове, но в этот раз мои торчащие в разные стороны волосы даже ему не подчинились — сразу выпрямились ёжиком.

— Амир, я правда хочу быстрее стать нормальной… ты не успеваешь меня даже запомнить… всегда что-то происходит, и я превращаюсь в ужас какой-то…

— Ты прекрасна.

— Ага… шутка такая, я же видела себя в зеркало. Конечно, ты всегда красивый…

— Не всегда. Я монстр.

— Ну, с этим мы давно уже выяснили…

— Что выяснили?

Наконец мне удалось отвлечь его от мрачных мыслей, Амир склонился и с интересом заглянул в глаза.

— Конечно, выяснили. Я-то тебя всегда вижу красавцем, а ты? Даже не перечислить, какого цвета я уже была… не женщина, а хамелеон.

Я вздохнула тридцать пятый раз и захныкала:

— Амир, я устала болеть и синеть, хочу стать просто женщиной в твоих руках, а если начать сейчас с ними войну… то это может продлиться веками. Ты успеешь увидеть окончание этой войны, а я могу не дождаться. Я действительно хочу посмотреть на свадьбу, на красивые платья, потанцевать с тобой… Сам сказал, что скоро буду плавать в море, ага, море… посадишь в казематы, а сам на войну пойдёшь, жди тебя лет сто.

Это был страшный удар по самолюбию всех сразу — Тёмного, вождя и мужчины. Я сама не верила, что смогу ему это сказать: обвинить в невозможности устроить мне нормальную жизнь под крылом силы и безопасности. Несколько секунд абсолютной тишины и мраморные руки чуть не сподвигли меня на усиление эффекта путем ручьёв слез, но я вовремя одумалась — не стоит перегибать палку, вождь может и догадаться о хитроумной интриге своей жены. Пусть думает, что я всего лишь наивно рассчитываю на доброжелательный настрой детей из сна.

— Рина, им нельзя верить.

— Мне сто раз говорили, что тебе нельзя верить. Ты сам говорил.

Этот удар он перенёс стойко, даже не вздохнул, только длинно выпустил воздух, и я сразу отступила:

— Амир, я не хочу ни с кем бороться, совсем не хочу. Понимаешь, я только помогу им совсем немножко, совсем-совсем, под твоим жесточайшим контролем. Ты знаешь этот мир, знаешь всех: Хранителей, Собирателей, мутантов и ещё всяких других, а я только хочу мира со всеми. Я не хочу войны, я совсем обычная женщина, мне бы у тебя под бочком лежать в отпуске… где-нибудь на солнышке…

И что-то произошло в пространстве, какое-то лёгкое дуновение энергии. Я замерла, не страх, а волнение заполнило сердце — кто-то отреагировал на мои слова, тот самый кто-то, кто руководил воздействием на меня. Амир тоже почувствовал это изменение, но его реакция была именной той, которая единственно возможна для него — он прикрыл меня своим телом и уложил на пол. Сразу несколько тел накрыли нас, мы оказались в коконе энергии и полной темноте. Великолепные, это они прикрыли нас с Амиром своими телами. Я ничего не видела, только сердце грохотало в голове, и билась мысль — надо сказать что-то этой энергии, объяснить ей, что Амир не враг ей, он меня таким образом защищает от всего и от всех. Амир не давил на меня своим телом, странным образом извернулся и завернул меня в себя, обнял руками и горячо дышал в лицо. И я зашептала лихорадочным шёпотом в его губы:

— Я люблю тебя, что бы ни произошло, помни — я люблю тебя, только ты существуешь для меня в этом мире… только ты… единственный, кто меня держит на этом свете… я умру без тебя…

— Рина…