Бесплатный фрагмент - Амина

Глава первая

Атабек Исмаилов — преуспевающий бизнесмен, в недавнем прошлом крупный биржевой маклер, наживший своё немалое состояние на сомнительных коммерческих операциях, а ныне — глава солидной финансовой группы, отмечал своё сорокалетие.

Гостей было не так много, но каждый из них занимал видное положение в обществе. Судьбы этих людей, их пути к нынешнему своему положению были почти похожи. Неразбериха в обществе в конце прошлого века дала им исключительную возможность нажить огромное состояние. Все они считали себя счастливчиками и не любили вспоминать своё недавнее, временами туманное прошлое.

Свой юбилей Атабек отмечал в новом, только что построенном особняке на самом берегу Каспийского моря. Этот загородный дом, о котором он мечтал всю свою сознательную жизнь, производил на гостей великолепное впечатление. Ровно год строился этот дом. Не было почти дня, чтобы Атабек, невзирая на свою исключительную занятость, не приезжал сюда в течение всего этого времени.

Пустой участок с высохшими кустами ползучего винограда, несколькими деревьями инжира и маленьким домиком, достался ему почти даром. Один из его неудачливых клиентов-должников, просрочив все сроки погашения кредита, попросил взять в счёт долга кусок земли у моря. Атабек Исмаилов долго не соглашался и уже собирался дать распоряжение своим адвокатам о передаче документов в суд. Но случайная поездка за город привела его сюда.

Место изумило его. Невысокий, песчаный плоский холм с трёх сторон был открыт морским ветрам и, несмотря на летнюю испепеляющую жару, здесь было на удивление прохладно. Участок располагался на отшибе, откосный полог преграждал путь к нему с одной стороны, а с другой, крупные скальные породы, постепенно уменьшаясь в размерах, исчезали прямо у самого моря. Он ещё долго стоял у старого инжира, наслаждаясь игрою ветра и прекрасным видом вечернего моря. Когда он уже собирался уходить, что-то остановило его у маленького полуразвалившегося старого дома. Он тронул рукой дверь, и она широко открылась. Атабек прошёл вовнутрь, низко пригнув голову. Стол, стул, маленькая тахта в углу, полураскрытый шкафчик. Всё было засыпано изрядным слоем песка. В тёмном шкафу что-то сверкнуло белизной. Атабек подошёл и шире раскрыл дверцы шкафа. Они заскрипели и неохотно поддались. В глубине он увидел белый тряпичный свёрток. Он развернул его. Это были старые страницы Корана. Они аккуратно лежали, уложенные в стопку. Было видно, что эти листы готовили к переплёту. Он взял в руки самый верхний лист.

«Во имя Аллаха милостивого, милосердного!

Клянусь утром и ночью, когда она густеет!

Не покинул тебя твой Господь и не возненавидел.

Ведь последнее для тебя — лучшее, чем первое.

Ведь даст тебе твой Господь, и ты будешь доволен.

Разве не нашёл Он тебя сиротой — и приютил?

И нашёл тебя заблудшим — и направил на путь?

И нашёл тебя бедным и обогатил?

И вот сироту ты не притесняй, а просящего не отгоняй,

А о милости твоего Господа возвещай»

Сура 93 «Утро» 1—11.

Он осторожно свернул свёрток обратно и взял его с собой. Ещё немного постоял и пошёл к машине. По дороге в город, остановился у маленькой сельской мечети. Снял обувь, и тихо вошёл вовнутрь. Было пустынно. Он встал перед михрабом и стоя, прочитал мысленно шахаду. В углу сидел седобородый старик и почти беззвучно молился. Атабек подошёл к нему и кивнул головой.

— Здравствуйте, дедушка.

Тот, продолжая молиться, кивками головы ответил на приветствие.

— Я нашёл это в том пустынном доме на холме, где никто не живёт. Это страницы Корана. Наверное, их надо переплести.

Старик согласно продолжал кивать головой и рукой сделал знак Атабеку оставить свёрток рядом с ним, на коврике. Атабек положил свёрток на указанное место, потом вытащил из бумажника несколько крупных купюр и положил их под свёрток. Старик следил за его движениями и снова кивком головы поблагодарил его. Атабек Исмаилов вернулся к михрабу, снова прочитал шахаду и вышел из мечети.

Невзирая на то, что стоимость этого участка явно не дотягивала даже до половины долга, но Атабек в тот же вечер позвонил своему клиенту и дал согласие на сделку.

Долго и придирчиво он выбирал архитектора и строителей, перебрал неимоверное количество проектов. Лично укладывал фундаментные блоки, внимательно следил за кладкой кирпича, капризно выбирал дерево для окон и дверей. Скоро весь город знал, что Атабек Исмаилов строит дом. Места было достаточно, поэтому он решил, что дом будет невысоким. Он мечтал о том дне, когда молодые кипарисы, высаженные по периметру участка, подрастут и зелёным ожерельем окружат его дом. На огромной площадке перед домом по его просьбе был разбит великолепный цветник. Атабек пригласил опытных садоводов и они постарались на славу. А об интерьере и говорить не стоит. Лучшие художники, лепщики, маляры, плотники, столяры трудились в его доме. Атабек никогда не торопил их, ни с кем не торговался и заплатил мастерам достойную сумму. Все были очень довольны, свою признательность и уважение к заказчику они оставили в своей работе.

Выбор мебели Атабек Исмаилов поручил своей супруге и был рад, что не ошибся. Она умело и с большим вкусом укомплектовала весь дом к самому юбилею.

И вот теперь дом был готов полностью. Он стоял на холме как огромная белоснежная игрушка, выделяясь своей ослепительной белизной на фоне тёмных скал. Иногда, проезжавшие мимо, специально замедляли ход, чтобы полюбоваться домом. Дорожная компания любезно отремонтировала старую дорогу, ведущую к холму. Последний километр к своему дому Атабек попросил уложить бетоном. Опытные агрономы высадили вдоль дороги тутовник и акации, привели в порядок старый виноградник и украсили подъезды к дому кустами роз, пионов и шиповника.

Чтобы не превращать местность вокруг холма в «проходной двор», Атабек попросил друзей из дорожной полиции установить невдалеке круглосуточный пост.

Обслуга дома была небольшая. Не считая нескольких охранников, в доме постоянно проживала дальняя родственница Атабека — тётушка Сона, которая и исполняла обязанности экономки. За садом и двором присматривал старый друг отца Атабека — Сулейман.

Праздничный ужин подошёл к концу. Жена Атабека Земфира пригласила гостей на веранду, где был накрыт чайный стол. Поблагодарив хозяйку за прекрасный ужин, гости медленно рассаживались на веранде, искренне восхищаясь великолепным морским закатом. Атабек был доволен.

— Тебя к телефону, Земфира — тихо прошептала тётушка Сона на ухо хозяйке. — Я спросила, но они не назвались.

— Простите меня, — улыбнулась Земфира собеседникам — я ненадолго.

При входе в дом она посмотрела на тётушку Сону.

— Кто же это может быть?

— Кажется, из деревни.

— Из деревни? — неожиданно Земфира почувствовала беспокойство, когда взяла трубку. — Алло…

Земфире было тридцать пять лет. Родилась она в далёкой провинции и была единственным ребёнком в довольно — таки зажиточной семье. Когда маленькой Земфире исполнилось четырнадцать лет, у неё скончалась мать. Отметив первую годовщину смерти жены, её отец — крепкий и видный мужчина привёл в дом другую женщину. Мачеха с первых дней делала попытки сблизиться с Земфирой, но, увы…

Отец был равнодушен к их взаимоотношениям, и молодая мачеха вскоре перестала искать пути к сердцу Земфиры. Девочка окончила школу и с удовольствием уехала с отцом в город. Она была умной и способной ученицей и легко поступила на первый курс медицинского института. Жить она стала в доме свояченицы отца — тихой и опрятной женщины Наргиз. Ежемесячно, очень аккуратно отец переводил ей деньги на содержание, иногда присылал с оказией продукты и подарки. Реже приезжал сам.

Земфире нравилось жить в большом городе. Вскоре новые друзья и учёба полностью выветрили из памяти воспоминания о глухой провинции.

На третьем курсе учёбы она повстречала Атабека. Он был старше её на пять лет и уже тогда серьёзно занимался коммерческими операциями. Земфира ему понравилась сразу. Атабек был дальним родственником Наргиз и вскоре они поехали в деревню к её отцу, чтобы получить его благословение.

Отец приехал на её свадьбу, но не задержался. Познакомился сухо с родственниками Атабека, сделал молодым роскошные подарки и уехал обратно. Перед отъездом он, несколько смущаясь, сказал дочери

— Сара родила девочку.

— Сара?! Твоя жена!? — удивлённо спросила Земфира.

— Ну да… — отцу не понравилась её интонация, и он не смог скрыть этого.

— Прости, папа, — она обняла отца, — просто это так неожиданно. Почему ты мне раньше не сказал? Не позвонил? Я бы приехала к вам, к Саре, к своей маленькой сестрёнке.

В ответ он лишь пожал плечами и ещё больше смутился.

— Я думал, будет мальчик. Но видать не судьба. Вот и твоя мать тоже не подарила мне сына.

— Не расстраивайся, папа. А как девочка? Здорова?

— Да. Слава богу. Всё нормально, приедешь, увидишь сама.

— Конечно. Я обязательно приеду. Вот уж не думала, что у меня будет маленькая сестричка. Да, а как вы её назвали?

— Амина, — не скрывая нежности в голосе, ответил отец.

— Амина? А почему Амина? Разве в нашем роду были женщины с таким именем?

— В роду каждого мусульманина есть женщина с таким именем. Не забывай, так звали мать Пророка, — тихо ответил отец, недовольно покачивая головой.

— О, папа, прости… меня, у меня просто …я просто забыла, я не подумала, что сказала, — Земфира не находила себе места от смущения.

— Бог простит, — дружелюбно сказал отец и нежно погладил её по голове, — ты стала такой большой и красивой. У тебя появилась семья и вот я — твой отец, тебе больше не нужен.

— Что ты, папа. Я так люблю тебя, я тебе благодарна за всё, — Земфира едва сдерживала слёзы, ей вдруг показалось, что она видит своего отца в последний раз, что он приехал проститься с ней.

— Не надо меня благодарить. Мой век недолог, жизнь моя приближается к своему закату и я хотел бы, чтобы вы дружили. Как две настоящие родные сестры. Пообещай мне это. Твоя мать была бы довольна тем, что у тебя появилась сестра. Она хотела этого. Будь счастлива, дочка.

Как ни собиралась Земфира съездить после этого в деревню, к отцу, но ей этого не удавалось. Вскоре у неё родился сын — Джафар и заботы о первенце занимали всё её время. Когда мальчику исполнился год, приехал отец поглядеть на внука. Земфира удивилась тогда разительной перемене в нём. Отец сдал и был явно болен. Тогда она предложила ему пройти обследование в хорошей клинике, но он категорически отказался и вернулся в деревню. Ей ещё раз показалось, что она может не увидеть его больше живым и сразу же после его отъезда, она решительно засобиралась на родину.

Но телеграмма с известием о его скоропостижной смерти опередила её планы. Оставив маленького сына на попечении свекрови, Земфира с мужем отправились хоронить отца.

На этот раз Земфира решила приложить все силы, чтобы убрать отчуждение между ней и Сарой. Она с грустью вспоминала своего отца, его последнюю просьбу и ей не терпелось обнять свою маленькую сестрёнку. Но этим планам, к сожалению, не суждено было осуществиться. Сара встретила их холодно, хотя большой симпатией она никогда к ним не относилась. Это взбесило Атабека и вместо того, чтобы пойти на принятый в таких случаях компромисс, Земфира неожиданно приняла сторону мужа. И смерть отца не смогла сблизить её с мачехой. Атабек спешил обратно и они не задержались. Похоронив отца, они сразу же вернулись в город.

Согласно воле отца, Сара передала ей крупную сумму денег и драгоценности покойной матери. Отец хранил их для неё. Вся недвижимость была завещана Амине. Увидеть девочку Земфире не удалось, она жила в горах, у кормилицы.

Последняя нить, связывающая её с отчим домом, оборвалась. Родных больше не осталось, и неумолимое время постепенно сгладило в душе некоторые воспоминания и угрызения совести. С той поры прошло почти пятнадцать лет…

— Алло… алло… — взяв трубку телефона, Земфира сразу же ощутила беспокойство, и плохие предчувствия овладели ею. Хотя назвать такие звонки неожиданными было трудно. Иногда, особенно в летнее время ей звонили земляки или какие-нибудь дальние родственники и просили о кое-каких услугах.

Предчувствие не обмануло её. Положив трубку после короткого разговора, она, несколько растерянная, вернулась к гостям. Как она не старалась скрыть своё состояние, но ей это плохо удавалось. Атабек сразу заметил перемену в её настроении. Оставив друзей, он подошёл к ней.

— Что случилось, Земфира? Зачем тебя позвала Сона?

— Мне звонили с деревни, Ата… — медленно начала она.

— Ну и что? Говори же скорее, — нетерпеливо поторопил он её.

— Сара болеет, очень тяжело. Мне звонил её врач. Он сказал, что она долго не протянет. Ждут нас, говорят, что…

— Успокойся, дорогая, — перебил её муж. — Это плохое известие, но может быть, всё ещё обойдётся и она поправится.

— Не знаю, Ата. Но мне надо ехать, немедленно. Вероятно, ты не сможешь? — догадливо предположила она.

— Нет, не смогу. Ты же знаешь, как много у меня дел сейчас. Конечно, тебе нужно ехать. Я дам тебе машину с шофёром. Возьми Джефу и поезжай.

— Спасибо, Ата. Я поеду завтра, с утра.

Проводив гостей, она ещё долго не ложилась, готовилась к отъезду. Неизвестно было, как долго они пробудут там. Джафара пришлось уговаривать, но отец слегка повысил тон и он тут же согласился. Спать легли почти утром, но она не сомкнула глаз. Мать свою она помнила плохо, но вот отца… воспоминания нахлынули на неё. Земфира лежала в темноте и тихо плакала, слёзы так и не дали ей уснуть.

— Здравствуй, Сара, — тихо позвала Земфира, подойдя к постели умирающей мачехи. Сара ей не ответила. В большой, полутёмной комнате никого не было. Бросив исподволь взгляд вокруг, Земфира с удовольствием заметила, что в обстановке ничего не изменилось. Всё оставалось, как и раньше, при папе. Она протянула руку, чтобы поправить спадающее одеяло и ей показалось, что Сара спит. Земфира положила ей руку на лоб и ощутила неприятный холод. Близкая смерть обезобразила когда-то красивое лицо мачехи. Щёки её глубоко впали, вокруг глаз появились тёмные, почти чёрные круги. Земфира прониклась глубокой жалостью к Саре, и медленно пригнувшись, она поцеловала её в щёку. Постояв немного рядом, она уже решила выйти во двор, но тут почти почувствовала, как Сара медленно открывает глаза. Дыхание её было тихим, прерывистым и почти незаметным. Узнав Земфиру, Сара обрадовалась и попыталась изобразить что-то наподобие улыбки и она протянула руку. Земфира схватила её на лету и прижала к груди. Она плакала.

— Вот я и умираю, Земфира, — едва слышно произнесла Сара жалостливым голосом.

— Сара, прошу тебя, крепись. Я привезла тебе хорошего врача, — попыталась обнадёжить её Земфира, хотя уже знала, что это бесполезно, — ты ещё сможешь поправиться, вот увидишь… Сара.

— Нет, нет,…не надо, Земфира. Мне больше не нужен никакой врач. Все мы во власти Аллаха, пришёл мой черед. Я ухожу к твоему отцу, он и так заждался меня там…

Сара снова замолчала. Прошло несколько минут и Земфире опять показалось, что она заснула, но она заговорила вновь

— Земфира, ты никогда не любила меня…

— Что ты, Сара, зачем ты сейчас об этом?

Но Сара движением головы дала ей понять, чтобы та не перебивала её и продолжила с большим трудом.

— Бог тебе судья, я… не обижаюсь. Твой отец был очень хорошим и добрым человеком. Тогда я осталась совсем одна, он пожалел меня и привёл в этот дом, сделал хозяйкой. Никогда и ни в чём он не упрекал меня, ни разу не повысил на меня голос. Он был мне дороже брата и отца. Он был нелюдим… твой отец, очень одиноким и в этом доме редко собирались люди. Не зови много людей, не надо… сделай всё, как можно скромнее. Ему бы не понравились мои пышные похороны…

— Хорошо, Сара, — вся в слезах, отвечала ей Земфира.

— Дождись, пожалуйста, моей смерти… это уже скоро, больше нет никого, роднее тебя. Не оставляй меня и этот дом… на произвол судьбы…

— Да, Земфира, конечно. Я буду рядом, столько сколько понадобится. Не волнуйся, прошу тебя и говори, говори, я сделаю, всё что ты скажешь… я всё сделаю.

— Земфира, умоляю тебя, в память о твоём отце, поклянись мне, что не оставишь мою дочь… умоляю тебя! Это дочь твоего отца, твоя сестра, родная кровь… умоляю тебя! — в глазах умирающей появились молящие слёзы.

— Нет, нет, Сара… что ты, я клянусь тебе, — заплакала Земфира, — я буду любить её сильнее, чем своего сына. Обещаю тебе, что я никогда не оставлю её, я всё для неё сделаю. Обещаю, не волнуйся. Я всё сделаю для своей сестрёнки!

Только сейчас Земфира подумала о том, что она ещё не видела её, свою младшую сестру. Ей показалось странным, что девочки нет у постели умирающей матери. Сара, словно прочитав мысли Земфиры, протянула слабую руку в сторону дальнего угла комнаты.

— Она спит, Земфира… она устала, она не отходит от меня все эти дни…

Внимательно посмотрев в ту сторону, Земфира разглядела в темноте силуэт спящей на полу фигуры. Это была Амина — её младшая сестра. Она спала, лёжа на ковре, одетая в длинное тёмное платье и если бы Сара не указала на неё, то Земфира её даже могла бы не заметить.

— Она не спала уже очень много, не трогай её, пусть спит. Пока она спит, я не умру…

— Да, Сара, конечно. Пусть спит. Она уже совсем большая.

— Что ты, Земфира, она ещё совсем девчонка. Вся в отца пошла, такая же нелюдимая, я так боюсь за неё.

— Зачем, Сара? Я же здесь, не бойся, я не оставлю её, — продолжала успокаивать её Земфира.

— Дело не только в этом, увидишь её — сама поймёшь. Береги её, Земфира, ради памяти твоего отца. Она немного пугливая, ей будет трудно на первых порах, но она умная девочка и учится хорошо. Там… в комоде Коран твоего отца, он просил его передать после моей смерти твоему сыну. Доля в фермерском хозяйстве — ваша, продай её. Желающих купить много, мы жили на эти деньги. Твой отец был трудолюбивым и богатым человеком. Обо всём остальном тебе расскажет его нотариус. Мои драгоценности и этот дом переходят к Амине. Это было желанием твоего отца.

— Я знаю, Сара. Он говорил мне об этом. Я помню. Мне ничего не нужно, я богата, можешь не волноваться.

— Все бумаги там же, где Коран, — Сара снова бросила свой взгляд на старый комод, ей всё труднее и труднее было говорить. — Вчера был нотариус и ахунд нашей мечети. Отдашь им десятую часть от дома и наследства на поминовение твоего отца, твоей матери, меня и наших родителей…

— Хорошо, Сара, — снова повторила Земфира и взяла её за руку.

— Я не хочу, чтобы девочка оставалась здесь одна, Земфира.

— Я понимаю, Сара, я заберу сестричку с собой. А что мне делать с домом и хозяйством?

— Дом хороший. Продай. Там есть имя человека, который его купит. Это большие деньги, их должно хватить, чтобы потом купить Амине квартиру в городе. Насчёт хозяйства я говорила с ахундом. Твой отец хотел, чтобы хозяйство передали мечети, пусть они сами решат, что делать с машинами, тракторами, скотиной… это пойдёт на поминовение друзей отца и наших односельчан, которые погибли во время войны, сиротам и инвалидам. Они сами всё решат. Это тоже есть в списке…

— Я так и сделаю, Сара, не волнуйся. Я всё сделаю, клянусь памятью отца! — тут уже Земфира не удержалась и окончательно разревелась.

— Не плачь, Земфира. Слава Аллаху, я дождалась тебя и теперь могу умереть спокойно… Земфира…

Сара хотела улыбнуться ей. Земфира заметила это, приблизилась к ней, сильнее сжала её руку и почувствовала судорожное и слабое движение её холодной ладони. Жизнь уже покидала беспомощное тело.

— Прости меня за всё, Земфира…

— Ты ни в чём не виновата, Сара. Уходи спокойно, я всегда любила тебя, я была благодарна тебе за то, что ты украсила жизнь моего отца в его последние годы. Не кори себя ни в чём, бог свидетель, что между нами не было вражды.

— Хорошо, Земфира. Но всё равно, прости. А теперь, оставь меня, пожалуйста, я хочу немного поспать.

Земфира посидела ещё немного у постели Сары и дождалась, пока она не уснула. Так ей показалось, во всяком случае. Она вытерла слёзы, проверила дыхание Сары, а потом встала и подошла к Амине.

Амина спала очень крепко. Земфира попыталась разглядеть её лицо, но девочка спала, уткнувшись головой в подушку, набросив на голову чёрный платок. Чувство огромной любви пронизало Земфиру насквозь. Ей вдруг показалось, что это она сама спит на полу, уткнувшись головою в подушку. Ей вдруг показалось, что она ещё совсем маленькая, сейчас откроется дверь и войдёт её строгий отец и ласково отругает за то, что спит в неурочное время. Она села рядом на пол и долго плакала. Слёзы очистили её сердце, смягчили её горе, обмыли её воспоминания, ей стало легче. Земфира всё уже решила. Она заберёт сестрёнку с собой и будет заботиться о ней, как самая добрая старшая сестра, как самая любимая и справедливая мама. Земфира встала, уже улыбаясь, с нетерпением ожидая пробуждения сестры и удовлетворённая своими предстоящими хлопотами.

Она подошла к окну. Во дворе, в тени огромной дедовской чинары уже сидели вездесущие соседские старушки. Все они уже были в чёрном. Три седобородых старика в другом углу двора вежливо слушали последние столичные известия из уст шофёра её машины. Рядом со скучающим видом сидел её сын Джафар, явно утомлённый ролью родственника умирающей Сары. В середине двора уже накрывали стол, разжигали огромный самовар.

«Чёрт бы вас всех побрал, хотя бы дождались ради приличия» выругалась в душе Земфира, возмущённая простой бесцеремонностью деревенской родни. Но традиции делали своё дело. Во двор зашёл ахунд — служитель мечети и вежливо поздоровался с каждым из присутствующих мужчин во дворе. Они немного о чём-то посовещались. Через пару минут двое мужчин подошли к воротам дома и раскрыли их настежь. Потом на высоком столбе, рядом с домом закрепили две ленты — красную и чёрную. Раскрытые настежь ворота, красная и чёрная лента в мусульманской традиции обозначали — в этом доме умирает женщина, зайдите и попрощайтесь, кто считает нужным сделать это. Когда умирал мужчина, вывешивали зелёную ленту вместо красной.

Земфира немного раздвинула тёмные портьеры на окнах. Лучи солнца мгновенно осветили комнату и вырвали из темноты фигурку спящей девочки. Земфира ещё стояла у окна, наблюдая за движениями во дворе, и только собралась выйти на веранду, как услышала сзади шорох. Она повернулась. Это проснулась Амина.

Медленно поднявшись с ковра, девочка отряхнула своё длинное чёрное платье и принялась приводить в порядок волосы. Волосы были роскошные, огромная охапка смолянисто-чёрных волос с трудом поддавались плавным и грациозным движениям её рук. Неожиданно заметив Земфиру, Амина опустила руки и некоторое время обе стояли молча, разглядывая друг друга. Несомненно, Амина знала про Земфиру, но видела она её в первый раз. А Земфира словно дала обет молчания, она пыталась что-то сказать, но у неё не получалось. И вдруг Земфира поняла волнение матери Амины, она вспомнила, как та только что сказала ей — «увидишь — сама поймёшь».

Амина была красавицей. Её красота резко бросалась в глаза. Белого, почти молочного цвета кожа лица и рук чётко гармонировали с её тёмным одеянием. Огромные ресницы почти наполовину прикрывали глаза необычайно зелёного цвета. Чёрный длинный балахон не мог скрыть великолепной статной фигуры. Земфире словно показалось, что она уже видела это лицо где-то. И она сразу же вспомнила где! На репродукциях и в музеях! Так изображали красавиц итальянские художники Возрождения. Те же улыбающиеся уголки губ, тот же невинный, чего — то ожидающий взгляд, та же непорочная и всепобеждающая юность! Красота Амины была шокирующей.

Если она на меня, на женщину, — подумала про себя Земфира, — производит такое впечатление, то, что тогда будут чувствовать мужчины. Но она сразу же отмахнулась от этой мысли. Красота сестры не вызывала зависть, она вызывала любовь — немедленную и всепоглощающую. Она стояла перед ней, словно фея из доброй и старой сказки. Господи, да откуда же у нас в роду такие красавицы, продолжала молча разглядывать её Земфира и вдруг вспомнила рассказы матери о бабушке отца. Её так и называли — Улдуз и слава о её красоте до сих пор живёт в деревне.

Первой опомнилась Амина. Не сказав ни слова Земфире, она накинула платок на голову и бросилась к матери. Сара уже не спала. Земфира тоже подошла к её постели и встала напротив Амины. В комнате, у дверей появились люди.

— Амина! — голос Сары был на удивление твёрд и звучен, чувствовалось, что она собрала последние силы. Земфира чуть не вздрогнула. — Я ухожу, Амина. Больше ты никогда не увидишь меня, доченька. А это Земфира, твоя старшая сестра. Я тебе о ней рассказывала, она дочь твоего отца. Теперь она будет заботиться о тебе, ты поедешь жить к ней. Отныне она заменит меня, твою мать. Слушайся её во всём и не забывай навещать наши могилы. Да хранит тебя Аллах, дочка… теперь я передаю твою судьбу в его милостивые руки. Аминь…

Последние слова она уже произносила с большим трудом. Губы её ещё шевелились, но слов различить было почти невозможно. Вдруг она с последним усилием открыла глаза, посмотрела на дочь, выдохнула оставшийся в лёгких воздух и …умерла.

Амина зарыдала, положив голову на грудь усопшей матери. Земфира не знала, что делать. Слёзы затрудняли её дыхание, ей стало не хватать воздуха. Она немного постояла и в растерянности вышла из комнаты.

Так Амина стала жить в доме своей старшей сестры. До этого они прожили в доме отца в деревне почти две недели. Этого времени Земфире хватило, чтобы уладить все формальности, связанные со смертью Сары, продажей дома и другими условиями завещания. Земфире пришлось долго отвечать на вопросы перед старейшинами села, прежде чем они одобрили переезд Амины в город. Она всё ещё была не чужой на родине своих родителей и понимала, что с отъездом Амины её связь с родиной предков оборвётся навсегда. В последний день они обе долго были на кладбище. Холодный горный ветер гнал фиолетовые тучи прямо на них, вершины гор казались то белыми, то розовыми, то сиреневыми. Солнце то скрывалось, то снова выскальзывало из-за туч.

За эти дни Земфира привела в порядок могилу отца, матери, других родственников. На некоторых могилах упали поклонные камни, её ещё тогда удивило большое количество упавших поклонных камней. Она не понимала, почему их не поднимают, разве можно было упрекнуть односельчан в неуважении к памяти предков? Земфира попросила работников кладбища, которые помогали ей хоронить Сару, поправить камень на могиле её деда. Высокий, почти чёрный от времени поклонный камень, весь исписанный цитатами из Корана, лежал прямо на старой могильной плите. Работники ничего не сказали в ответ на её просьбу, но посоветовали сначала обратиться в мечеть за разрешением. Это её немного удивило, но вечером того же дня она зашла в мечеть. Имам мечети принял её очень дружелюбно, долго делился воспоминаниями о отце, о матери, благодарил за помощь и в конце внимательно выслушал её просьбу.

— Ты вольна поступать, как хочешь, на местах захоронения своих родственников, доченька. Это очень хорошо, это угодно Аллаху, когда человек вспоминает усопших. Но есть традиции, которые желательно соблюдать. Могила не должна быть вызывающей, своей простотой она должна гармонировать с окружающим миром. А если поклонный камень упал, значит, на это воля Аллаха. Нет ничего вечного на этом свете, кроме самого Аллаха! И память человеческая, также как и жизнь — кратковременны. Согласно традиции — могила мусульманина должна сравняться с землёй. Не надо препятствовать воле Всевышнего, если камень упал, значит так и должно быть.

Земфире ничего не оставалось, как просто принять это. А Амина все эти дни сидела в комнате своей матери и терпеливо ждала, когда Земфира закончит все дела. Иногда к ней приходили подружки со школы, учителя. Они долго беседовали и с Земфирой, ведь очень многие помнили её и не забыли.

Уехали они из деревни рано утром, в горах ещё было темно. Накануне со всеми попрощались. По дороге они остановились у кладбища и немного посидели у могил родителей. Через десять часов они были в городе.

Земфира сразу же стала решительно устраивать судьбу своей сестры. В доме провели некоторую перестановку, выделили Амине удобную и светлую комнату на втором этаже. Земфира вызвала мебельщиков на дом и тщательно подбирала мебель для комнаты Амины. Потом она приказала поменять гардины, начала подбирать сестре гардероб. Выросшая без братьев и сестёр, Земфира сразу почувствовала большую любовь к Амине и всеми силами старалась завоевать её расположение. Ей казалось, что она давно знает Амину, а ещё иногда она думала о том, что всегда мечтала иметь дочь.

Деньги, которые она выручила от имущества в деревне, она положила в надёжный банк на имя Амины. Принесла ей копию счёта, карту и объяснила как этим пользоваться. Земфира сразу же смогла убедиться, что её сестра характером очень похожа на Сару. Амина была необычайно скрытным человеком, долго могла находиться в одиночестве, иногда почти сутками молчать. Наученная горьким опытом своих взаимоотношений с Сарой, Земфира решила не торопить события и не делала резких попыток к сближению. Ей было достаточно того, что девочка живёт рядом и ни в чём не знает нужды. В первые дни она ещё пыталась чем-то занять сестру, но после нескольких неуклюжих попыток подумала, что Амина сочтёт её слишком назойливой. Поэтому она от неё и отстала, предоставив всё времени. Правда, Земфире было несколько неприятно, когда Амина категорически отказалась обедать вместе со всеми членами семьи. Помимо всего прочего, она даже не старалась объясниться. Просто говорила — «нет». Когда в доме появлялись чужие люди, она запиралась в своей комнате и долго не выходила из неё. Земфира купила ей много хороших книг и постепенно Амина сильно увлеклась чтением. И ещё она любила долго сидеть у своего окна и молчаливо наблюдать за морем. Она специально рано вставала, чтобы встречать восход солнца, но больше всего ей нравилось наблюдать за закатом.

— Это похоже на смерть, на хорошую смерть.

— Что? — не поняла Земфира, зашедшая как-то раз к ней в комнату и застав её мечтающей у окна, — что ты сказала, Амина?

— Закат солнца похож на смерть… — мечтательно, почти нараспев повторила Амина — так, наверное, умирают хорошие люди. Красиво, правда?

— Очень, — поддалась её настроению Земфира. — А разве бывает красивая смерть?

— Наверное, — пожала плечами Амина. — Есть же красивая жизнь. Почему бы не быть красивой смерти…

Амина даже не обернулась, а продолжала наблюдать за закатом солнца.

Земфира, не искушённая в такого рода спорах, медленно подошла к ней и встала рядом. Она положила руку на голову сестры и тихо спросила

— Амина, тебе хорошо здесь?

— Да.

— Я хочу, чтобы ты попросила меня о чём-нибудь.

— Мне хорошо, Земфира. Мне ничего не надо.

— Я очень люблю тебя, Амина. А ты любишь меня? — осторожно спросила Земфира.

— Да. Я очень люблю тебя, Земфира, честное слово.

— О, Амина! Господи, как же я могла столько лет прожить без тебя! — Земфира крепко обняла сестру и принялась плакать. Она снова вспомнила мать, отца, она проклинала в душе суматошность этого времени. — Я так хотела девочку, дочку,…но вот, нежданно-негаданно получила сестричку. Амина, тебе действительно, хорошо здесь? Скажи мне.

Амина не ответила, она просто кивнула головой. И у неё в глазах стояли слёзы. И тут она неожиданно сказала

— Земфира, можно я буду помогать тётушке Соне по хозяйству? Тётушка Сонна сказала, что если ты увидишь, что я прибираюсь в доме, то ты рассердишься. Можно?

— Зачем? Зачем тебе это нужно? Оставь это, ты же не в деревне. Кстати, лучше нам поговорить о твоём будущем. — Земфира постаралась перевести разговор в другое русло — Ты уже окончила школу, ты думаешь дальше учиться или как ты представляешь своё будущее?

— Но в этом году уже поздно.

— Да, конечно. Но надо принимать решение. Надо готовиться. Может быть, нанять тебе репетиторов.

— Спасибо, Земфира, не надо. Но я подумаю об этом. К тому же я ещё не решила, куда я буду поступать. Мама хотела, чтобы я стала учительницей.

— Прекрасная профессия. Тогда будем поступать в педагогический или в университет. Хорошо?

— Хорошо, Земфира. А пока… можно я пока буду помогать тётушке по-хозяйству.

Земфира недоумённо пожала плечами.

— Неудобно как-то получается. Атабеку это точно не понравится. Да и потом, что люди скажут, мол, нашли себе дармовую прислугу?

— Так можно, Земфира? — как ни в чём не бывало переспросила Амина. Опасения сестры её даже не тронули.

— Как хочешь, если тебе это нравится — не могла отказать ей Земфира. Но про себя решила, что попросит тётушку Сону не давать девочке грязную работу.

— Спасибо, Земфира.- Амина сразу же повернулась и вновь уставилась в окно.

Получив разрешение сестры помогать по хозяйству экономке и приходящей прислуге, Амина немного оживилась. Она просыпалась рано утром и спешила на небольшой птичий двор, обитатели которого уже её знали и очень любили. Потом Амина встречала старого молочника и терпеливо выслушивала его жалобы на больные ноги. Ходила с тётушкой по утрам на рынок за свежей зеленью и овощами.

Наряды, которые покупала ей Земфира, так и оставались висеть в шкафу, они её не интересовали. Свободное платье, джинсы, обычные простые кофты и косынка, накинутая на голову.

Садовник Сулейман учил её ухаживать за розами, правильно подрезать кусты. А тётушка Сона не могла не удивляться её способностям в кулинарии. Блюда, которые готовила Амина получались особенно вкусными, да такими, что тётушка порой не могла скрыть ревности. Как-то раз она не удержалась и в разговоре пожаловалась Сулейману.

— Нет, ты только посмотри на неё! Мне всегда казалось, что я хорошо готовлю, Сулейман. Но посмотри на эту стрекозу! Всё, к чему она прикасается, благоухает. Ещё немного и весь мой пятидесятилетний опыт полетит к чёрту. Откуда это в ней?!

— Не удивляйся, старая. Разве ты не видишь, что это особая девочка? Посмотри на розы в саду, с её появлением сад стал поистине райским. Цветы её любят, не болеют… — он посмотрел в сторону птичника и ухмыльнулся — нет, ты только посмотри, сколько лет я кормлю этих проклятых птиц, ну хоть бы что! А стоит ей там появиться, так знаешь, они чуть не танцуют вокруг неё. Добрая она! Растения и птицы это очень хорошо чувствуют, лучше, чем люди. Когда я иду с ней по деревне, веришь, собаки перестают лаять. Как её завидят, только хвостами и крутят… настоящий ангел. А какая она красивая! Да благословит Аллах своё же создание!

Отношения Амины с тётушкой Соной, Сулейманом и Земфирой были самыми тёплыми. С Атабеком Амина почти не виделась, а Джафар был подчёркнуто вежлив со своей сверстницей — тёткой. После нескольких неудачных попыток приобщить сестру к обществу, Земфира окончательно оставила её в покое. Утром она уезжала в поликлинику, где работала врачом, вечер чаще всего проходил в суетливой работе во всевозможных благотворительных комиссиях, которых развелось так много за последние годы.

Так прошёл почти год. Амина заметно выросла и превратилась в настоящую красавицу. Ей уже исполнилось восемнадцать лет, и Земфира решила не откладывать устройство её судьбы. А между тем назревали события, которые не могли не повлиять на судьбы всех домочадцев.

И началось всё с того, что Земфира не могла не заметить резкого изменения в настроении своего супруга.

— Что случилось, Ата? В последнее время ты на себя не похож.

Земфира рисковала, потому что знала, что её муж не любит, когда она вмешивается в его дела. Но его состояние за последние дни волновало её, и она не смогла удержаться.

Атабек сделал недовольное лицо и медленно направился в ванную комнату. Она пошла за ним и слегка приоткрыла ещё незапертую дверь ванной.

— Что тебе? — пробурчал недовольно Атабек и взялся за ручку двери — Ну, что тебе надо?

— Так нельзя, Ата. Что случилось, в конце — концов? На тебе лица нет,…я должна знать. У тебя неприятности?

— Да, Земфира. У меня неприятности и достаточно большие. Но не сейчас, хорошо, не сейчас.

— Хорошо. Прости меня, — она молча прикрыла дверь и поспешила на кухню собирать ужин. Через десять минут ужин был готов и стол накрыт. Атабек вышел из ванной, прошёл на кухню и уселся за стол. Обычно они ужинали только вдвоём. Земфира ничего больше не спрашивала, она знала, что он сам расскажет, если сочтёт нужным. Ужин прошёл в томительном ожидании. Она подала чай.

— Земфира, — неожиданно прервал молчание Атабек — ты хорошо помнишь Аслана?

— Аслана Дамирова? Конечно. Он был у нас на дне рождения Джефы. Кажется, у вас общие дела.

— Да, у нас были общие дела. Завтра мы с ним должны встретиться, он пригласил меня поужинать. Просто я хочу, чтобы ты знала об этом. Завтра мы должны решить с ним очень большую проблему.

— Хорошо, Ата. А твои неприятности связаны именно с ним? — осторожно спросила Земфира.

— Да.

— Ты ничего больше не хочешь сказать мне?

— Получилось так, что я должен ему кучу денег.

— Ты? Аслану Дамирову? Как это могло произойти? Ведь он был твоим помощником, разве не так?

— Сейчас это уже не имеет значения.

Земфира хорошо знала характер своего мужа и по его тону поняла, что дело приняло серьёзный оборот. Она никогда не видела его таким растерянным, ей всегда казалось, что сломить Атабека невозможно.

— Я могу помочь тебе, Ата? У меня есть деньги, драгоценности, имущество. Оно — твоё, делай с ним, что хочешь. И потом этот дом. Продай его, а мы переедем жить в городскую квартиру.

— Этот дом я построил для тебя, Земфира. Я хотел бы состариться здесь, рядом с тобой, в окружении своих внуков. Я хотел бы умереть в этом доме. Спасибо тебе. Всё нормально, не волнуйся. Я обязательно выпутаюсь из этой истории.

Атабек Исмаилов не кривил душой. Он был опытным и очень осторожным коммерсантом. Все знали о том, что Атабек Исмаилов никогда не совершал безрассудных поступков, что он не любил рисковать и к каждой проводимой им финансовой или торговой операции относился с максимальной осторожностью. В его среде, в его окружении никогда не было случайных людей. К каждому новому деловому партнёру он относился с чрезвычайной серьёзностью. Специальные люди собирали информацию о предстоящих партнёрах, и только после этого Атабек Исмаилов давал свой ответ на ту или иную совместную сделку. Атабек был старомоден. Он с подозрением относился к разным нововведениям в бизнесе, ко всевозможного рода новым финансовым и инвестиционным компаниям, к акционерным обществам-однодневкам и тому подобной ерунде. Многие мечтали иметь компаньоном такого человека, как Атабек Исмаилов. Уговорить его, на что- либо экзотическое, было практически невозможно. Он всегда сам принимал решения и абсолютно не поддавался давлению или просьбам. Он никому не доверял, был большим консерватором и действовал старым, как весь этот мир, способом. Заимев крупную сумму свободных средств, Атабек подбирал надёжное дело. Он не любил крупные проекты, боялся большого количества помощников и компаньонов и по старой памяти предпочитал производство. «Хоть станки останутся» любил шутить он, если появлялись признаки банкротства. Подобрав перспективное, как ему казалось, дело, он вливал в него свои финансы и ставил в дело своего надёжного человека. Обычно меньше чем на четверть прибыли он не шёл, в основном же он предпочитал половину. Таким образом, ему удалось тогда, в самом начале экономических преобразований, поставить под свой контроль почти половину производств обуви, трикотажа, меховых изделий и строительных материалов во всём городе. Ему же принадлежали и доли в рынках сбыта. Несколько крупных торговых центров принадлежали ему лично. Рестораны, кемпинги, мотели, отели, пляжи, бензозаправки — Атабек ничем не брезговал. В бизнесе у него не было пристрастия. Он любил то, что приносит доход. Почти тридцать крупных и средних руководителей еженедельно или ежемесячно отчитывались перед ним — своим боссом. В зависимости от получаемых доходов он расширял своё влияние или уменьшал в той или иной сфере. Его устраивала такая сфера деятельности. Пока она его не подводила, и Атабек Исмаилов чувствовал себя профессионалом высокого класса. Он знал о том, что некоторые из его знакомых немного посмеиваются над ним, над его консервативным мышлением. Но и гордился тем, что никто не мог толком сказать, чем занимается Атабек Исмаилов и чем владеет. Фирмы открывались и закрывались. Пышные презентации сменялись тихими банкротствами, но на дела Исмаилова и на его доходы это не влияло. Он продолжал умело направлять свои капиталы в прибыльную сферу и по-праву мог гордиться собой.

Когда городские улицы заполонили стада машин со всего мира, и передвигаться спокойно на машинах стало невозможным, Атабек Исмаилов приобрёл за городом большой пустырь. «Ты что, собираешься строить новое кладбище?» шутили друзья. Но он строил не кладбище, он строил торговый центр. Огромный и лёгкий красавец из стекла и разноцветных панелей построили за шесть месяцев. Тысяча инженеров и строителей всю осень и зиму работали в три смены и открыли его к весенним праздникам. В его торговом центре продавали всё для дома, начиная от входных ковриков и кончая готовыми двух или трёх- этажными коттеджами. Шифер, цемент, мыльницы, зубные щётки, любая краска, любая мебель, люстры, зубочистки, салфетки… он сам лично следил, чтобы там было всё! Первые несколько дней он ходил между рядами восхищённых покупателей и прислушивался к их разговорам. Таким образом, он пополнял полки своего гиганта ковриками для молитв, ручками для клеток попугаев, косметикой для собак и кошек. Он любил людей и ценил их время. Он ненавидел очереди, и он не хотел видеть их в своём детище. Он построил на первом этаже просторные места общего пользования на сто посещений одновременно, где всё блистало идеальной чистотой. Он отвёл целый блок под быстрое и лёгкое питание. Когда архитектор предложил два кафе по сто пятьдесят посадочных мест, Атабек Исмаилов задумался. Архитектора это несколько смутило.

— Это займёт место, конечно, но нельзя же без общественного питания, — оправдывался архитектор, по своему поняв его молчание, — ну хорошо, давайте хотя бы по сто двадцать мест… два кафе.

— Хорошо, давайте, — ответил ему Исмаилов. — Пять точек общественного питания на тысячу пятьсот посадочных мест одновременно. Вы меня поняли? В нашем городе и в ближайшем окружении проживают более двух миллионов человек, а это значит, что по выходным и праздничным дням здесь будут до трёхсот тысяч человек за день! И поэтому я хочу, чтобы они чувствовали здесь себя комфортно. Мне нужны туалеты, где будут стоять пятьдесят унитазов и столько же писсуаров. Мне нужно десять гигиенических комнат для женщин, мне нужны тысяча мест для общественного питания! Понимаете?! Я хочу, чтобы никто не видел здесь очередей! Никогда! Люди должны видеть, что я уважаю их! Тогда они будут оставлять здесь свои деньги. Они должны приходить не только за покупками. Они должны здесь чувствовать себя хозяевами! Они будут здесь есть, пить и гулять с детьми.

Когда принимали торговый центр, руководитель городской санитарной службы, обычно не отличавшийся большой благосклонностью к коммерсантам, сказал ему

— Я хочу расписаться под актом приёмки первым. Но ещё больше я хочу поставить вам памятник! Ваш торговый центр пронизан заботой о людях.

Первые же годы работы его центра с лихвой окупили затраты. Потом за город стали подтягиваться другие владельцы торговых центров. Но первым всё равно был Исмаилов! Чутьё его не подводило и его состояние стабильно и неуклонно увеличивалось.

С Асланом Дамировым они познакомились почти случайно и уже это должно было предостеречь осторожного Атабека. Они встретились за городом, на одном пышном застолье, куда Исмаилова пригласил Тофик Багиров — его давнишний приятель и отказаться от этого предложения он не мог.

— Ты не знаешь Дамирова? Обрати на него внимание, Атабек. Этот человек тебе будет нужен, — настойчиво, несколько раз хозяин банкета старался привлечь внимание Атабека к Аслану Дамирову.

— Зачем? Зачем он будет мне нужен? — удивлённо пожал плечами Исмаилов.- Ты же знаешь, Тофик, я не люблю случайные знакомства.

— Почему случайные? — обиженно протянул Тофик. — Разве встреча у меня не гарантия? Или ты думаешь, что у меня собирается сброд?

— Брось, старина. Я не это имел в виду. Я просто хотел сказать тебе, что мне не нужны компаньоны. Сейчас плохо идёт производство. Кризис. Свою бы шкуру сберечь.

— Не юли, Атабек. Или ты думаешь, что никто не знает, как хорошо идут твои дела, хитрец.

— Да!? — не скрывая удовольствия, воскликнул Атабек. — Ну что ж, будем тогда считать, что тебе виднее, как идут мои дела.

— Лучше я расскажу тебе новую байку про твой торговый центр. Говорят, что когда старший из братьев Мардановых захотел в туалет, он приказал своему шофёру везти его в твой центр. Шофёр удивился и говорит ему, далеко же, вон в городе, сколько хотите туалетов. А он говорит, нет, у Атабека бесплатно, чисто и просторно. Можно помечтать в одиночестве.

Они ещё долго смеялись в тот вечер.

После того банкета прошло немало времени и Атабек Исмаилов почти забыл об упоминании Дамирова. Но тот появился вновь и совсем в другом, неожиданном амплуа.

Всё началось с того, что люди Атабека уже давно положили глаз на старую обувную фабрику одного из своих конкурентов. По самым надёжным сведениям Атабек знал, что тот собирается её продавать и справедливо ждал предложения о покупке со дня на день. Атабек просто не знал другого человека, который смог бы вот так вот запросто выложить немалую сумму наличности. Фабрика сама по себе ему не была нужна. Он не собирался тратиться на реконструкцию. Да она и после реконструкции не смогла бы конкурировать с турецкими и итальянскими компаниями. Но у него был крупный заказ на обувь для министерства обороны, с этим фабрика прекрасно справилась бы. А главное — это место, на котором располагалась фабрика. Со всех сторон приближались небоскрёбы и банки, лет через десять этой земле цены не будет.

Однако время шло, а подвижек не было. Маклеры Атабека пожимали плечами. И вдруг, как гром средь ясного неба, пришло известие о том, что фабрика продана и приобрёл её не кто иной, как Аслан Дамиров. Откуда у него были средства, было неизвестно, но удар Атабек получил нешуточный. И не столько материальный, сколько моральный.

Началось томительное ожидание. Атабек ждал, когда Дамиров начнёт искать встречи с ним. Согласно неписанным законам делового мира два самых крупных владельца средств производств по-любому должны были встретиться и обсудить сферы влияния. Однако дни шли, но Аслан Дамиров не появлялся. Начались мелкие недоразумения и небольшие стычки на рынках сбыта, по транспорту и доставках. Атабек Исмаилов был опытным производственником, он почувствовал начало крупной игры и не желал раздувать костёр вражды. Он благоразумно решил начать первым, как говорится «если гора не идёт к Магомеду, то Магомед идёт к горе». Он позвонил своему другу Тофику Багирову, как мог, объяснил ситуацию и попросил о посредничестве. Его звонка ждали. Он понимал, что его почти принуждают к совместной деятельности, но другого выхода, кроме войны, он пока не видел в этой ситуации. А войны он не хотел. Да её и не допустят другие участники рынка, и Атабеку Исмаилову не хотелось выглядеть «агрессором». Ему пришлось дать согласие на встречу с Асланом Дамировым, а это уже подразумевало и совместную деятельность.

Работать с Асланом Дамировым было не трудно. Даже легко. Он был покладистым человеком и очень аккуратно выполнял все свои непростые обязанности по договору. Однако приближающийся кризис не мог не коснуться и их совместного бизнеса. С каждым днём товары всё труднее и труднее находили сбыт. Старые и надёжные рынки исчезали один за другим. Страну наводнили дешёвые и надёжные товары из Турции, Китая, Тайваня, Кореи. Бороться с этим было бесполезно и на уровне производства, и на уровне торговли и бизнес Атабека стал потихоньку умирать. Вскоре стало невозможно сдерживать цены на сырьё и Атабек начал увольнять людей. Арендная плата за простаивающие производственные мощности почти сравнялась с прибылью. Замучили чиновники всех уровней, кризис их не касался, они требовали своё. Резко подскочили услуги энергетиков, коммунальщиков, склады Атабека были переполнены хламом, который ещё вчера назывался продукцией. Ещё год тому назад он уставал отвечать на просьбы о высылке той или иной партии товара вне очереди, а теперь… Он разослал самых надёжных и опытных маклеров по всему Кавказу, в Среднюю Азию, в Украину, в Сибирь, туда, где у него были самые прочные торговые связи. Он приказал им существенно снизить оптовые цены, надеясь, хотя бы окупить расходы. Но это не принесло никаких результатов, время небольших производств или как их раньше называли — цехов, окончательно кануло в прошлое. Никто больше не хотел с ним связываться, все чего-то выжидали. Денег ни у кого не было. Надо было что-то решать, чтобы не остаться у разбитого корыта. И после мучительных раздумий, Атабек, прислушавшись к совету компаньона, стал постепенно продавать свои доли в производственных единицах. Надо было успеть, хоть что-то выручить.

Всё это время Аслан Дамиров был рядом. Из ближайшего помощника он постепенно превратился в равноправного компаньона и именно с его помощью, Атабек почти всё сдал за несколько лет. Клиенты находились почти сразу, почти никто не торговался и, вероятно, это должно было предостеречь Атабека. Но ситуацией уже полностью владел Аслан. Он продолжал доказывать необходимость продажи средств производства и вложения капиталов в другую, более прибыльную сферу. В частности, в крупные оптовые закупки продовольствия, строительство и сдачу в аренду торговых площадей. В принципе, он был прав и Атабек был такого же мнения. Не он один испытывал беспокойство. Платить за бездействующие технологии, станки было глупо и другого выхода, кажется, действительно, не было. Правда, совершенно случайно всплыло одно обстоятельство.

Это случилось совсем неожиданно, несколько лет тому назад. Поздно вечером, без предварительного звонка к нему домой неожиданно заявился Тофик Багиров. Было очень холодно в ту зиму, весь день кружил мокрый снег, а вечером ударил мороз. Ночные дороги затянула гололёдица.

— Прости, Атабек, что без приглашения и предупреждения. Проезжал мимо твоего знаменитого дома, увидел свет в твоих окнах. Они так уютно светят, что я не удержался. К тому же, по такому льду я вряд ли в темноте доберусь до города.

— Конечно. Ты правильно сделал, что заехал. Я только что сам вернулся. Сейчас вместе и поужинаем. А если захочешь, то можешь переночевать у меня. Позвони своим, чтобы понапрасну не волновались.

— Я так и сделаю, Атабек. Спасибо.

Тот ужин затянулся далеко за полночь. С Тофиком Багировым они были большими друзьями. Их связывало детство и юность, проведённые вместе. Уютная и тёплая обстановка, жарко пылающий камин, прекрасный ужин и спиртное не могли не повлиять на характер их беседы.

— Конечно, это так, Атабек. Но ведь ты сам постоянно твердил, что лучше отдашь руку на отсечение, чем расстанешься со своими цехами. Разве не так? И руки, я смотрю, у тебя на месте, слава богу.

— Это было давно, Тофик, — Атабек улыбался, — ещё при покойной советской власти. Мало ли, что мы говорили тогда. Времена меняются. Иногда даже быстрее, чем это можно предположить. Меняются и люди. А что, ты думаешь, что можно было ещё немного подождать и не продавать цеха и фабрики? Разве был шанс? По ситуации я чувствую, что поступил правильно.

— Я тоже так думаю. Но мне хотелось бы спросить у тебя кое о чём, — задумчиво произнёс Тофик.

— Что? — его тон обеспокоил Атабека, он не любил неприятные известия на ночь.

— Так… просто хотел спросить, а что твой компаньон, он одобряет твои действия? Я имею в виду Аслана Дамирова.

— Странный вопрос. Конечно. Мы же компаньоны. В принципе, он этим и занимается. У меня не было повода быть им недовольным. Мы всё обсудили, он выполняет совместную программу. Э-э… Тофик, — настораживающее, пытливо заглянув ему в глаза, спросил Атабек Исмаилов, — кажется, ты что-то хочешь сказать мне? Не так ли?

— Нет, нет, Атабек, — поспешил успокоить его Багиров — тебе показалось. Ничего, кроме того, что ты знаешь сам. Скажи мне, а кому ты продаёшь свою долю?

— Когда как. В принципе, мне это безразлично. — пожал плечами Атабек.

— Даже так? А кому ты отдал свои трикотажные цеха?

— Я же сказал тебе, что этим занимается Аслан. У меня дел и так хватает, один торговый центр чего стоит. В конце — концов, какая разница?!

— Ты что, в самом деле не знаешь, кому продаёшь? — почти не скрывая раздражения, ещё раз спросил Тофик.

— Знаю. Цеха отдали Эльтону, может быть, ты помнишь его, он раньше работал в Госкомтопливе.

— Да знаю я его, этого Эльтона, знаю, — не выдержал и перебил Атабека Тофик, — кто ж не знает этого проходимца. Ты думаешь, что он будет разворачивать там производство? Неужели не понятно, что Эльтон — пешка?

— Это его личное дело, пешка он или нет, — бросил Атабек, хотя иногда думал тогда о том, что более странной операции он не встречал. Где этот чёртов Эльтон и где производство. Тому бы кий в руки и сигару в зубы. — Хочет — создаёт производство, хочет — продаёт, какое моё дело?

— А ты знаешь, что этот Эльтон — муж родной сестры твоего компаньона?!

Атабек не отвечал, он молчал. И молчал так долго, что Тофик даже не скрывал, что доволен произведённым эффектом. Это сообщение всё очень здорово меняло.

— Ты не шутишь, Тофик? — подчёркивая каждое слово, наконец-то отозвался Атабек.

— Мне казалось, что ты знаешь или хотя бы догадываешься, что он оставляет у дела близких ему людей. А твою обувную фабрику… их ведь купил Тарлан. Он тоже его родственник. А это значит, что твой компаньон остаётся в доле. Так? Если это не так, тогда почему он не говорит тебе, что новые владельцы — его родственники? Почему? Ведь он не говорит тебе об этом? Не говорит? Что ты молчишь, Атабек?

— Не говорит, — очень тихо и задумчиво ответил Атабек.

— Вот видишь. Конечно, какая разница кому ты продаёшь свои цеха или фабрики. Это ведь вопрос этики, разве не так? — немного успокоил его Тофик.

— Нет, не так! — резко ответил Атабек. — Если он оставляет в моих бывших цехах своих людей, значит, он там сам остаётся. Тогда зачем меня уговаривать сдать дела, как можно быстрее? Зачем?

— Думай сам, Атабек. Я ещё не слышал о человеке, который мог бы научить тебя чему-нибудь.

— Ты специально за этим приехал? — неожиданно спросил Атабек.

— Что ты, Атабек! Нет, клянусь! Но, знаешь,…по-моему, кроме тебя об этом знает весь город. Ты слишком занят своим торговым центром.

— Ты с ним что-нибудь не поделил? Вы же друзья, — заметил осторожно Атабек.

— С чего ты взял? Ты, что думаешь, что я специально приехал, чтобы подложить ему свинью? Да и друзьями мы не были никогда. Он — обычный деревенский парень. Просто мы работаем вместе.

— А как иначе называется то, что ты делаешь? — упрекнул Исмаилов.

— Ладно, Атабек. Брось, — обиделся Багиров. — Уже поздно и я хочу спать. Распорядись, чтобы мне постелили. — Он закурил и подошёл к окну.- В конце -концов, я несу некоторую ответственность за ваши дела. Ведь это я свёл вас когда-то вместе. И я не хотел бы выслушивать претензии от тебя… потом. Надеюсь, что ты это понимаешь?

— Значит, ты специально приехал… — почти шёпотом убедительно произнёс Атабек.

— Ладно, Атабек. Думай, как хочешь. — Тофик потушил сигарету, решительно одёрнул на себе тёплый свитер и направился к двери — Считай, что специально. Просто, я уважаю тебя и хотел, чтобы ты это знал. И всё! Я лучше поеду. Как-нибудь доберусь.

После того визита прошло не так уж много времени. Постепенно Атабек Исмаилов стал лишаться того лидирующего положения, которое он имел до сих пор. Это было связано со многими факторами и не только с его компаньоном. Политическая ситуация в стране была крайне нестабильной. К власти рвались новые люди, рушились старые связи, по всей стране поползли бациллы сепаратизма, национализма. В верхних эшелонах власти царила паника и неразбериха. Всё перепуталось. Новые лидеры не скрывали неприязни к старым. Страницы газет и телевизионные передачи пестрели сплошным компроматом. Страдали как всегда и деловые люди, им не прощали близость к «бывшим». И конечно, Атабек Исмаилов был внесён в негласный список протеже «бывших» и на него косились как на потенциального оппозиционера. И хотя он везде и всюду старался доказать свою лояльность — всё было бесполезно. Он буквально на своей шкуре чувствовал, как меняется отношение властей к нему. Другое дело — Аслан Дамиров. Чутьё у него, конечно, было. Ещё когда всё только начиналось, и на улицы выходили неорганизованные толпы недовольных «революционеров», он оказывал мелкие финансовые услуги некоторым ныне влиятельным особам. Они этого не забыли, вернее, он им этого забыть не давал. Раздувал свои копеечные подачки до миллионных подвигов. С ним считались ещё потому, что он был родом оттуда, откуда это было нужно. Эта глухая провинция всегда славилась своими демагогами. В отличии от него, Атабек Исмаилов был чистой воды горожанином. А горожан не любили. Поэтому Атабек решил отойти от крупных дел, залечь на дно и переждать тяжёлые дни. Он посчитал, что это будет наиболее грамотное решение. Он несколько раз попытался спасти своё дело, завязать необходимые контакты, но неожиданно вдруг ему всё это осточертело. Ему надоело сидеть в компаниях с малознакомыми необтёсанными людьми, пить с ними водку и ругать старую власть. Ему надоели все эти приказчики, мастера, компаньоны и маклеры. Он просто устал. Особенно остро он почувствовал это, когда закончил строить свой дом у моря. Его неимоверно тянуло домой, к морю, к семье.

Прикинув все «за» и «против», он решил вложить все оставшиеся средства в одно-единственное надёжное дело. Его уход с производства прошёл почти незаметно для дела. Ему даже было обидно. Ведь на всё это ушли лучшие годы молодости, а сколько надежд он связывал с производством. Ему хотелось строить фабрики, чтобы на них работали люди,…а теперь всё рухнуло. Никому ничего не нужно. Это теперь всё стало легко и доступно, ничего не стоит поехать куда угодно, привезти что угодно. А тогда, когда только начинал Атабек, всё было совсем по-другому. Ничего не стоило угодить за решётку, постоянно приходилось юлить, придумывать невообразимые операции, чтобы протолкнуть дело, постоянно выворачиваться наизнанку. И всё ради чего? Он был, конечно, не готов к новым условиям. И вот, теперь, на какой-то момент, ослабив контроль над своим делом, Атабек Исмаилов чувствовал, что терпит поражение. Впервые за всё время он был неуверен в себе. Внешне всё было вполне благопристойно, но это было только внешне.

Тогда ещё, при старом режиме имели значение такие понятия как честь, мужское слово. Нарушение обязательств сурово каралось, вызывало брезгливое отношение в деловом мире. Но сейчас всё стало по — другому. Зная о том, что Аслан Дамиров ведёт двойную нечестную игру против своего компаньона, деловой мир, тем не менее продолжал поддерживать с ним отношения. Мало того, предательство Дамирова укрепляло его репутацию, и он становился всё могущественнее.

Запутав Атабека в бесчисленных перепродажах и дележах, он прочно занял лидирующее положение и медленно, но верно приближался к главному сокровищу Исмаилова — к торговому центру. Войдя в долю к нему и приняв обязательство сдать всё производство он, Аслан Дамиров, тем не менее, сдавал его не в чужие руки. И благодаря этому, втайне от компаньона, он оставался в деле сам на небольших процентах. Для него главное было — не потерять контроль. Конечно, он рисковал, он понимал, что рано или поздно эта история с его многочисленными родственниками вылезет наружу, но это только этика. Какая разница Исмаилову, кто покупает его имущество? Он же сам отказался от него, он же не принимал решение под давлением.

Когда Атабек узнал об этом, было уже поздно. Тратить время и здоровье на разборки было бесполезно, и Исмаилов предпочёл это «проглотить». В самом начале он негласно сделал пару попыток поставить на место Дамирова и с этой целью провёл несколько встреч со своими наиболее доверительными партнёрами. Они лишь пожимали плечами и отводили взгляд. Ему дали понять, что он проиграл ещё тогда, когда выбрал ненадёжного и слишком сильного компаньона. Впрочем, Атабек и сам это понимал. Теперь он думал только об одном — сохранить свой торговый центр и выйти из игры. Но у него тоже были обязательства перед Дамировым, и так просто уйти не представлялось возможным. Во многих операциях у них были совместные вложения, благодаря Аслану Дамирову они приносили неплохой доход. В этом он был безупречен. Когда они выручили огромные деньги за производственные мощности, Аслан начал уговаривать Исмаилова, вложить их в новое дело. Атабек сначала сопротивлялся, он уже тогда решил, что не будет начинать новых дел с ним. Почти целый месяц компаньоны провели в непрекращающихся дискуссиях.

Дело в том, что Аслан Дамиров договорился с одним могущественным человеком в правительстве о помощи в приобретении в долгосрочную аренду небольшого острова в море, недалеко от берега. И он предлагал Атабеку вложить все имеющиеся средства в строительстве на острове развлекательного центра. Идея и план, конечно, были превосходными. В конце — концов напористый Аслан Дамиров победил, и они составили обязательство. Первоначальная доля каждого из них составляла три миллиона долларов. Скрепя сердцем, Атабек всё же подписал договор.

Они получили разрешительные документы с визой самого премьер-министра и взяли остров в аренду на 99 лет. Огромные деньги ушли на подкуп чиновников пароходства, аппарата премьер-министра, городских служб. Начались земельные изыскания, геофизические работы. Ещё только архитекторы думали над проектом, но баржи со стройматериалами уже шли на остров. Работа увлекла Атабека Исмаилова. Вскоре был готов прекрасный проект. Его легко согласовали и уже вырисовывались контуры будущего «Лас — Вегаса». Была надежда, что через год начнётся эксплуатация. Но через несколько месяцев выяснилось, что денег не хватает, как впрочем, и всегда. Необходимо было вносить равные доли самим или привлекать новых людей с их финансами. Решили обойтись своими силами. У Атабека свободных денег не было, и он честно сказал об этом. Дамиров предложил ему внести сумму в долг на очень выгодных условиях, но под залог. Залогом мог стать только торговый центр. Но не взять деньги было равносильно выходу из игры, и Атабек деньги взял. Он нашёл другие активы. Торговый центр он берёг от посягательств.

Но, как и всегда, нестабильная ситуация в стране порождает непредвиденные проблемы. К власти неожиданно пришли новые люди. И снова началась «охота за ведьмами». Правительство громогласно объявило, что все предыдущие договора и сделки, противоречащие нравственному облику и так далее и тому подобное, аннулируются до особого распоряжения. Прежний премьер — министр, у которого они попытались потребовать объяснений, сбежал за границу. На остров прибыла группа молодых и дерзких людей. Стройка замерла. Атабек понял, что для него это означает и лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Винить в чём-то Аслана Дамирова было глупо, но тем не менее отношения между партнёрами становились напряжёнными. Аслан охладел к острову и почти забросил его. Атабеку приходилось в одиночестве заниматься консервацией и спасением того, что ещё можно было спасти. Аслан Дамиров снова занялся производством втайне от компаньона, недаром он когда-то оставлял в них своих людей. На базе этих якобы умирающих производств потихоньку создавались совместные предприятия, начинались крутиться какие-то деньги. Но для Атабека дорога туда была заказана. Возвращаться к своей прежней деятельности он не мог, создавать что-либо новое было достаточно проблематично, к тому же он ощущал постоянный недостаток средств. Выручал торговый центр, но он только начал функционировать. Новые люди косились на его детище, но пока не трогали. Атабек усилил охрану, он хорошо знал «шуточки» властей. Ничего не стоило оставить где-нибудь кулёчек с марихуаной, чтобы потом заявить о том, что торговый центр — прибежище наркоманов. Да они могут придумать что угодно, вплоть до маленького террористического акта. Иди потом, выкручивайся.

Когда после всего этого, Аслан Дамиров предложил встречу, Атабек понял, что предстоит серьёзный разговор. Впрочем, он уже давно был готов к этому.

Земфира видела Аслана Дамирова только один раз. Это было на день рождения их сына. Атабек никогда не посвящал жену в свои дела, познакомив их, он мимолётом бросил «мы вместе работаем». Этого было достаточно, что Земфира поняла об их близком деловом партнёрстве.

Но Аслан Дамиров не понравился ей сразу, несмотря на то, что внешние черты его были исключительно привлекательны. Первое, что ей бросилось в глаза — это его нескончаемая самоуверенность, переходящая в откровенную наглость. Атабек был совсем другим, она тогда ещё подумала о том, что какие они разные.

Поздравив мальчика с днём рождения, Аслан Дамиров с шумом вручил ему солидную пачку банкнот, перевязанную толстой золотой цепочкой. Земфире подарок не понравился, да и от манер самого Аслана Дамирова ей было не по себе. Сев за праздничный стол, он сразу же присвоил себе бразды правления застольем. Он был полон красноречием, один за другим произносил пышные тосты и довольно-таки умело развлекал компанию.

Однако застолье быстро закончилось. Гости стали разъезжаться. Атабек вышел проводить Аслана Дамирова. Они немного постояли, подышали морским воздухом и тепло распрощались. Атабек стоял у дома, когда Аслан Дамиров медленно выводил машину со двора. Выехав, он бросил прощальный взгляд на дом компаньона и вместо прощания произнёс

— Хороший у тебя дом, Атабек.

Мерзкая, дождливая погода словно смела с улиц огромного города всех прохожих. Площадь Фонтанов, не утихающая обычно ни днём, ни ночью, опустев, напоминала огромную театральную декорацию. Холодный февральский ветер разбрасывал по всей площади пластиковые мусорные урны, весело поигрывал с обрывками бумаг, растаскивал по каменным плитам мятые бумажные стаканчики, разорванные полиэтиленовые пакеты, разноцветные обёртки жевательной резинки.

Одинокий уличный фотограф, упорствуя в надежде на сумасшедших полуночных клиентов, прижался к столетней пальме. Даже издалека было видно, как он дрожит в лёгком целлофановом плащике. Огромная бездомная собака, пробегая мимо него, остановилась и с минуту разглядывала его. Потом безразлично и безадресно рявкнув, побежала дальше, немного испугав фотографа.

Небольшие, обрамляющие площадь старинные особняки, словно сдавшись непогоде, дружно погасили свои свечи. И только огромное гранитное здание «Искандер — Плаза», похожее в ночи на чёрный куб смело бросило вызов грозным каспийским ветрам, разбросав по своим этажам сотни разноцветных огней.

Атабек подъехал к отелю ровно в полночь. Он был пунктуальным человеком и несмотря на то, что не любил проводить вечера вне дома, принял приглашение Аслана Дамирова поужинать вместе. Его не удивили ни место, ни время встречи. Он был деловым человеком и чаще всего освобождался не раньше десяти вечера.

Он оставил машину почти у самого входа. Потом передал ключи служителю стоянки, а сам медленно пошёл вверх по огромной мраморной лестнице.

Его здесь хорошо знали. Секьюрити вежливо кивнул ему головой. Дверь распахнулась перед ним и швейцар, склонив голову, указал рукой в сторону ресторана.

— Вас ждут.

Это был деловой зал ресторана. Здесь не было громкой музыки, почти никогда не включался сильный свет и отсутствовал общий зал. По всему периметру большого помещения располагались одинаковые, ограждённые друг от друга толстыми стенами небольшие кабинеты, обставленные изысканной мебелью. Лёгкая и тихая музыка лилась почти непрерывно из невидимых динамиков, толстые ковры под ногами полностью приглушали быстрые шаги снующих официантов.

Метрдотель подвёл Атабека к двери углового кабинета и тихо постучал по полированной поверхности костяшками пальцев. Легко толкнув её, он отстранился в сторону и жестом руки предложил Атабеку войти.

— О твоей пунктуальности ходят легенды, Атабек, — вместо приветствия, вставая из-за стола и улыбаясь, протянул ему обе руки Аслан Дамиров — ты словно немецкий принц.

— Это что-то новое, почему принц, а не просто немец? — в тон ему дружелюбно ответил Исмаилов, крепко пожимая обе протянутые руки.

— Это я так, для красного словца. Знаешь, как бывает, эмоций много, а ума не хватает, вот и говоришь первое, что попадёт. Нарвёшься на дурака, прохляет за поговорку, попадёшь на умного, — не знаешь, что и ответить.

— Ты самокритичен. Будем считать, что попал на умного? — спросил Атабек.

— С тобой по-другому не получится, — Дамиров жестом пригласил Атабека садиться. — Не слишком поздно… я имею в виду… — он постучал пальцами по стёклышку своих часов.

— Нормально. Разве в первый раз? Ты уже заказал ужин?

— Да. Я ведь знаю твои предпочтения. Рыба? — спросил Дамиров и, увидев согласный кивок головы компаньона, дал знак метрдотелю. Тот моментально исчез, словно испарился и дверь тихо захлопнулась.

Ни один, ни другой не решились торопить события и оба дружно принялись за ужин. Почти полное отсутствие спиртного, не считая двух бокалов белого столового вина, говорило о том, что серьёзный и очень непростой разговор ещё впереди. Конечно, оба понимали, что их недолгой дружбе и совместной деятельности пришёл конец. Они оба понимали, кто из них сегодня жертва, а кто — хищник. Может быть, поэтому они затягивали запоздалый ужин и вскоре съели всё без остатка. Пришедший через полчаса метрдотель недоумённо уставился на полностью очищенную посуду и вопросительно посмотрел на Дамирова.

— Ты ещё съешь что-нибудь, Атабек? — спросил тот, вытирая руки и губы влажной салфеткой.

— Нет, — неожиданно резко ответил Исмаилов, этим давая понять, что пора начинать неприятный разговор. Аслан принял это и махнул рукой метрдотелю, приказывая ему выйти. Тот уже собирался разливать чай в чашки, но от этого жеста он чуть не вздрогнул и так же, как и в первый раз, моментально испарился.

— Атабек, — медленно начал Аслан Дамиров — мы знаем друг друга не менее пяти лет и я не хочу быть неблагодарным. Именно ты помог мне сколотить состояние, я стал богатым, благодаря тебе. Твоя поддержка, и финансовая, и моральная, твоё имя открыли мне доступ в деловые круги города. Твоё имя всегда было символом порядочного и честного партнёрства. И все знают о том, что и я этим пользовался, как твой компаньон и не только. Но времена меняются…

«Люди больше похожи на своё время, чем на своих отцов» — подумал про себя Атабек, вспомнив изречение древних и играя в руках пустой чайной чашкой. Слушая высокопарную речь Аслана Дамирова, он внимательно рассматривал рисунок на блюдце. Там был изображён пастушок, играющий на свирели трём маленьким, очень маленьким барашкам. Маленькие бараны были очень похожи друг на друга и размером и рисунком шерсти. Когда-то Атабек занимался продажей шерсти. Он вспомнил какую-то фактуру, шерсть сарджинская, немытая, 250 долларов США за тонну. Его удивила неизобретательность художника, а взгляд пастушка был слишком влюблённым и говорил немножко о другом. Ложь, продолжал размышлять Атабек про себя. Всё равно они скоро подрастут и этот пастушок или его хозяин пустит этих баранов на мясо, а немытую шерсть продаст за 250 американских долларов за тонну. Смогут ли три маленьких барашка дать целую тонну сарджинской шерсти? Навряд ли…

— …а я предлагал тебе. Вспомни? Я предлагал тебе сохранить производство, — продолжал тем временем Аслан Дамиров, принимая его задумчивость за внимание, — но ты сам не захотел. Разве не так? Ты сам стремился избавиться от фабрик, мастерских, цехов, чтобы вырученные деньги вложить в более выгодное дело. Ведь именно эти деньги помогли тебе достроить твой торговый центр. Разве не так?

Так-то оно так, продолжал размышлять про себя Атабек, но всё-таки интересно, сколько же нужно баранов, чтобы получить тонну немытой шерсти… тонну…

— Я знаю, что ты ещё в начале зимы получил информацию от Тофика Багирова, что я сдаю дела родственникам. А что мне было делать, Ата? Я честно передавал тебе твои семьдесят процентов, а свои тридцать я оставлял в деле. Ведь я — не ты! Я был беден, и у меня не было шансов разбогатеть… других шансов. Я не мог рисковать, как ты. Доходов с этих производств мне едва хватало на более или менее сносную жизнь. А ведь надо было содержать дом, семью, прислугу, машину с шофёром. И я терпел! Мне предлагали большие деньги за мои тридцать процентов, я говорил тебе об этом. Но ты же сам уверял меня в ненадёжности этого проекта и соответственно оставил его без внимания. А теперь, когда мне с большим трудом удалось на базе этих цехов создать совместные предприятия и они стали приносить доход… я, я же не виноват, что тебя нет со мной. Что мы не вместе. Это был твой выбор. Я уговаривал своих новых компаньонов взять тебя в долю, ты же помнишь, я тебе рассказывал. Но они предложили тебе, а ты… сам отказался.

— Они потому мне и предложили, — впервые вступил в разговор Атабек, — половину своего дела за наличные деньги, прекрасно зная, что я не в состоянии выкупить эту долю. На понижение ставки они не шли, ко всему прочему ответ просили сообщить через день. Кто-то их очень аккуратно снабдил информацией о моих финансовых проблемах тогда. Ты всё время говоришь — они, они, они! Кто это — они!? О ком ты всё время говоришь — они? Или ты думаешь, что я не знаю, кто там хозяйничает? Разве не ты? И ты хочешь, чтобы я поверил в то, что ты- Аслан Дамиров кому-то подчиняешься? Я не верю в это! Разве не в твоей власти было решить вопрос о моём участии одним словом? Просто ты этого не захотел, смех какой-то, ты хочешь, чтобы я поверил в эти байки про какое-то акционерное общество, совместное управление или что-то ещё в этом роде?

— Это неправда! — запальчиво бросил Дамиров.

— Правда! — очень спокойно перебил его Атабек.- Правда. Фабрикой владел Эльтон, а у тебя там было пятнадцать процентов. Но год тому назад он погиб в автомобильной катастрофе…

— Да, это правда… это так, но его доля перешла к его семье… — начал объясняться Аслан Дамиров. — Не я же его сбил!

— К его жене, — уточнил Атабек, — или к твоей сестре. Но очень скоро ты выдал её замуж вновь и забрал у неё его долю, оставив ей и её мужу, тоже, кстати, твоему человеку ежемесячное содержание — около тысячи долларов. А сейчас это не более пяти процентов от суммы ежемесячной прибыли. Эльтон был самым крупным из твоих партнёров. Сразу после него скончался и Тарлан, представить трудно, отравился на даче от арбуза. Ты и у его семьи забрал долю, ты же им сказал, зачем вам эти бумажки. Ты уговорил его родственников продать его долю, что они охотно и сделали. Ведь они ни в чём не разбирались, а тебя считали благодетелем, когда ты им вручил за полумиллионное состояние маленькую квартиру, машину и 50 тысяч наличными…

— Я им оказал помощь, а всем там сейчас заправляет Мустафа.

— Оставь, Аслан, я тебе не Эльтон, не Тарлан и не Мустафа. Называй это как хочешь, помощь или не помощь, но когда у тебя было только десять процентов — цеха стояли, а сейчас, когда там, как ты говоришь, — Мустафа, они стали приносить бешенную прибыль. Не считай меня идиотом и переходи к делу. Я знаю и о том, что когда-то очень давно, этот твой Мустафа проходил с тобой по одному делу о краже с ткацкой фабрики. Ты был молод и тебя взяли на поруки, а Мустафа отсидел по полной. Такие связи случайными не бывают. Странно только, что этот Мустафа ещё жив. Наверное, ты его держишь живым, как воспоминание о юности. А, Дамиров? Ты не ребёнок, а я тем более. С тобой даже приятно иметь дело, когда ты такой, какой ты на самом деле — хитрый, жестокий и злопамятный. Не меняйся, мой тебе совет. А сейчас давай заканчивать. Говори, зачем звал? Поесть я мог бы и дома.

— Тем лучше, Атабек. Хорошо, что ты всё знаешь, — немного помолчав, отозвался Аслан Дамиров, — но против тебя я никогда не шёл. Клянусь Аллахом!

— Не трогай Аллаха, он тут не причём. Если бы он был бы твоим компаньоном, то ты и с ним бы расправился. А я тебе был просто нужен. Ты сам мне об этом только, что сказал. Кто бы ты был, если бы не я? Тебя все воспринимали, как моего помощника и тебе это было нужно. Ты даже ушёл от меня, сделав обиженный вид, будто я сдал цеха и не захотел с тобой работать. Когда ты или твои покойные компаньоны начинали создавать свои совместные предприятия, мы ещё с тобой были вместе. Инвестиции на ваши дела помог твоим покойникам получить мой банк. Следовательно — я. И ты усердствовал в этом, говорил, что это общее дело. Ты получил три миллиона долларов на невероятно льготных условиях. Ты заработал кучу денег, обналичив существенную часть и отдав в рост на дикие проценты. А когда начался этот проклятый остров, ты вносил деньги с этих процентов, а я платил из кармана. Вот почему, когда мы погорели, получилось, что погорел я один. Ты тоже потерял, спору нет, но ты потерял сливки, молоко тебе удалось сохранить. По мне же прошёлся асфальтный каток. Я — деловой человек и если бы мы не были партнёрами тогда, я бы даже похвалил тебя за смекалку и расторопность. Но мы были партнерами, и ты подставил меня. И те деньги, которые ты одолжил мне на общее дело, по существу, были моими деньгами.

— Согласен, Атабек. Но ты ведь не будешь отрицать, что это всё-таки долг, — нетерпеливо спросил Аслан Дамиров.

— Не буду. И насколько я понимаю, ты хочешь получить его? — спокойно спросил Атабек.

— Желательно — осторожно произнёс Аслан Дамиров.

— У нас было устное соглашение о десяти процентах.

— Проценты я не прошу. Я думаю, что это будет справедливо. В письменном договоре этого нет.

— Итак, какова окончательная сумма долга!

— Пять миллионов долларов США. Наличными.

— Сколько времени ты можешь мне дать?

— Месяц.

— Хорошо, Аслан. Ровно через тридцать дней ты получишь свои деньги назад.

— Атабек, ты только ничего такого не подумай, это бизнес…

— Спасибо за ужин.

Атабек Исмаилов вышел из делового зала ресторана. Благодарно кивнув на прощанье метрдотелю, медленно пошёл к лифту. Спустившись вниз, он не больше минуты ждал свою машину, которую подогнали прямо к выходу.

Он с наслаждением вдохнул огромную порцию ночного морозного воздуха. Посмотрел на небо, сплошь затянутое почти чёрной массой пышных облаков. Потом перевёл взгляд назад, на сверкающую громаду «Искандер — Плаза». И тут он чётко и ясно прояснил для себя — здесь он больше не появится никогда.

Атабек Исмаилов возвращался домой. Очень быстро он проехал по узким городским улицам и, вырвавшись на шоссе, выжал полный газ своего «Мерседеса».

Ночь медленно умирала. Рождалось утро. Уже очень скоро он ощутил солёный морской воздух. Ветер, наигравшись за ночь, устало утих. Последние, беспорядочные капли дождя аккуратно исчезали под плотной резиной выписывающих полукруг щёток автомобиля. Тишина была невероятной, захватывающей. Он не удержался и свернул с трассы. Подъехав к морю, Атабек нажал на тормоз. Сильная машина покорно остановилась.

Он вдруг подумал, что именно в такое утро бог создал свой такой противоречивый мир. Черно — фиолетовое зеркальное полотно моря простиралось до бесконечности. Последние лунные блики растворялись в необратимости рассвета и где-то там, на самом краю удивительно прямой линии горизонта появлялись первые багряно-бардовые пятна просыпающегося солнца.

Медленно он вышел из машины и подошёл к самому краю воды. Было тихо и ленивые волны нехотя мочили ему ботинки. Суматошно вдыхая морской воздух, он вдруг ощутил бесконечное желание жить. Было холодно, но он не замечал этого. И вдруг он понял, что ему не хватает. Атабек распахнул пальто, нетерпеливым движением рук сорвал галстук, сильным рывком рванул ворот рубашки и подставил оголённую грудь под пронизывающий холод морского бриза.

Простояв так неподвижно минут десять, он вдруг как- будто что-то вспомнил, резко бросился к машине и на полной скорости помчался к дому. Быстрее! Быстрее! Домой! Там его спасение!

Уже был виден его красивый белый дом. Дом, где жили самые любимые люди, его семья. Судорожно нажимал он ещё на подъезде кнопку пульта ворот. Передний бампер машины почти уткнулся в металлическую ограду.

Он выскочил из машины и бросился к медленно открывающимся воротам. Протиснулся сквозь них и крикнул

— Земфира!

Он почти пролетел через весь двор и подбежал к двери. Втыкая ключи в бесчисленные замочные скважины, он проклял все бронированные двери на свете. В доме уже зажгли свет, но он всё равно крикнул ещё раз

— Земфира!

Вбежав в гостиную, Атабек Исмаилов остановился. Она уже бежала вниз по лестнице в одной ночной рубашке, с растрёпанными волосами, протирая на ходу заспанные глаза. На её лице был испуг и удивление.

— Что случилось, Ата? Что с тобой? Ты весь мокрый, что случилось… — взволнованно засыпала она его вопросами.

— Нет, нет, Земфира, ничего не случилось, — успокоил он её, крепко обняв одной рукой, а другой разглаживая пышные, разбросанные в стороны волосы светло-пшеничного цвета. — Просто, я очень хотел увидеть тебя. Очень. И сказать тебе… я всегда забываю сказать тебе самое главное — я так люблю тебя, Земфира! Я бы умер, если бы не увидел тебя сейчас.

Не откладывая дело в долгий ящик, Атабек уже на следующий день принялся изыскивать средства для погашения долга. Его управляющий встретился с Асланом Дамировым и сумма долга была окончательно откорректирована. Для его нынешнего положения это была немалая сумма, но он не сомневался в том, что с честью выйдет из создавшегося сверхзатруднительного положения. Он знал и о том, что весь деловой мир города с интересом следит за развитием событий. Это было очень серьёзно, Атабек был щепетильным человеком, и вопросы чести имели для него первостепенное значение.

За три дня он провёл тщательную ревизию всего своего имущества. Положение его оказалось даже лучше, чем он предполагал. Почти треть суммы складывалась из долгов самому Атабеку Исмаилову. После двух — трёх встреч с людьми Аслана Дамирова, было получено его согласие на перевод долгов. Деловые люди с уважением шли навстречу Атабеку. Он дал распоряжение срочно выставить на продажу коллекцию раритетных автомобилей и излишки автопарка. Как- только об этом стало известно, к нему приехали владельцы автомобильного рынка — крепкие и тучные братья Мардановы и любезно предложили выкупить всю партию. Атабек благодарно принял предложение. Продав свою долю компаньонам в двух казино и трёх ресторанах, ему удалось собрать почти треть требуемой суммы. В другое время можно было бы выручить и больше, но сейчас торговаться не имело смысла. Оставшуюся часть долга, а это почти пятьсот тысяч долларов США, должна была погасить прибыль от большой партии продовольствия и хлопка. Кроме Исмаилова в этом деле участвовало ещё двое крупных финансистов. И один из них, по сведениям Атабека был партнёром Аслана Дамирова. Не желая терять понапрасну время, и сознательно идя на некоторые потери, Атабек предложил ему встретиться. После почти трёхчасовых переговоров ему удалось таки продать документы на свою долю.

Не прошло и двух недель после того ужина в «Искандер — Плаза», как долг был погашен. Деловой мир города с восхищением принял это известие и Атабек почувствовал, что его шансы вновь взойти на финансовый Олимп подскочили неимоверно. Несмотря на то, что его делам был нанесён достаточно чувствительный удар, он абсолютно не сомневался, что очень скоро восстановит все свои позиции. Главное, что был сохранён в неприкосновенности торговый центр, не была нарушена ни одна значимая связь в деловом мире. И ещё, вся эта история не коснулась благополучия его семьи, и очень скоро всё должно было встать на своё место. Ему удалось сохранить своё участие в трёх крупных бензозаправках, ничего не изменилось в двух престижных автотехнических центрах, полностью принадлежавших ему. Он оставался обладателем большого количества ценных государственных бумаг и городской недвижимости. Пока прибыли большой они не приносили, но их всегда можно было сбыть, практически без ощутимых потерь.

Однако, насладиться плодами выполненного долга ему не удалось и предчувствия, так мучившие его в последнее время, понемногу стали сбываться.

Телефонный звонок раздался почти под утро. Звонили по номеру, который знали всего несколько человек. И одно это уже встревожило Атабека.

— У меня есть для вас ценная информация. Это срочно. Нужно встретиться.

Звонил его осведомитель, работавший в Генеральной прокуратуре. В своё время Атабек принял участие в его судьбе, негласно профинансировав его образование и далее проталкивая на ключевые посты в важных государственных структурах. Даже если бы он не подчеркнул важность информации, Атабек всё равно насторожился бы. Этот человек звонил очень редко и только в исключительных случаях. Афишировать такие связи, конечно, не полагалось.

— Где? — спросил Атабек.

— Сейчас пять часов двадцать минут. В семь часов утра я буду ждать вас в плавательном бассейне на проспекте Нобеля. Не светите свою машину, постарайтесь приехать на такси.

Оставшееся время прошло в мучительных размышлениях. В шесть часов пятнадцать минут Атабек выехал из дома на своём «Мерседесе» и поехал в город. Он припарковал машину у своей заправки, поймал такси и поехал на встречу.

Подозрений это вызвать не должно было. У Атабека был годовой абонемент, он часто пользовался услугами бассейна и тренажёрного зала. Ровно в семь он был в бассейне. Отметив абонемент у смотрителя, он прошёл в раздевалку и, переодевшись в спортивную одежду, направился в тренажёрный зал.

Своего осведомителя он увидел сразу. Тот, полулёжа на мате, выжимал рукой ручной эспандер. В пустом, слабо освещённом зале раздавались тягучий скрежет металлических болванок и громкое, резкое дыхание. Атабек поздоровался с тренером и, вежливо отказавшись от его услуг, подошёл к куче тёмно-коричневых матов.

— А, это вы? Доброе утро.

— Доброе ли? — не скрывая волнения, ответил Атабек.

Тот перестал делать упражнения, тяжело вздохнул и пожал плечами.

— Действительно. Для вас, навряд ли,…простите. Я подумал, что вы должны это узнать, как можно скорее. На вас завели дело по обвинению в соучастии в антигосударственном заговоре и попытке покушения на жизнь президента. Кроме этого, вам инкриминируется дача взяток в особо крупных размерах государственным чиновникам прежнего правительства. Вашим делом занят специально созданный отдел. Кроме вас, там ещё шесть фамилий. Все известные бизнесмены. У них есть реальные документы, подтверждающие тот факт, что через ваш банк проходили суммы на строительство развлекательного центра на острове. Есть показания свидетелей, что именно вы передали двести тысяч долларов на взятку людям бывшего премьер-министра. Будет доказано, что эти деньги предназначались для приобретения оружия для неудавшегося переворота…

— Черт бы вас всех побрал, этого уже достаточно, чтобы я никогда не вылез из камеры. Но я же никогда не вмешивался в политику!

— Оставьте эмоции и потише, пожалуйста. У меня мало времени, но у вас его нет совсем.

— Я попал на крючок? — обречённо спросил Исмаилов.

— Да. В покое они вас не оставят, пока не разорят, а потом засадят в тюрьму навсегда. Возможен и худший вариант.

— Что мне делать?

— Бежать. Как можно быстрее.

— Бежать?

— Да. У вас не более двух-трёх дней, я не удивлюсь, если уже сегодня за вами установят слежку. Несколько часов тому назад у генерального прокурора было секретное совещание. Ваша фамилия в чёрном списке. Ваше состояние не даёт им покоя. И ещё, вечером накануне они основательно потрясли вашего бывшего компаньона…

— Аслана Дамирова?

— Да. Он дал показания против вас по поводу финансирования работ на острове. Только не ищите его сейчас, он в тюрьме. В какой, не знаю. До вашего ареста они его не выпустят. На всех финансовых документах ваши подписи…

— Но это же стройка, строительные материалы…

— Стройки нет, она накрылась. Ваши безналичные переводы были обналичены и деньги были потрачены на помощь сепаратистам. На этом строится обвинение. Доказать это легче лёгкого. Бегите. У вас нет времени, да и выбора тоже.

— За мной уже следят, точно?

— Точно не знаю, кажется, ещё нет. Но и я рискую. Долго с вами они возиться не будут. Для них вы лакомый кусочек. Всё. Прощайте. Надеюсь ещё увидеть вас когда-нибудь. Не падайте духом.

— Хорошо. Спасибо. Я распоряжусь, вам передадут необходимую сумму до обеда.

— Можете этого не делать. Я боюсь засветиться. Я благодарен вам за всё, что вы сделали для меня, я просто хотел вам помочь. Бегите. В этом ваше единственное спасение. В Москве у вас много друзей, они вас не выдадут. Поменяйте документы — и в Европу или в Штаты.

— А семья? Я не успею их вывести.

— Ничего не случится. Сейчас не тридцать седьмой, их они не тронут. Переждёте.

— Чего?

— Смены власти. Нет вечных кабинетов, говорят, что скоро «Первый» из Москвы возвращается, поэтому они и бесятся. Боятся. Мне пора. Покачайтесь пару минут для вида. Так, на всякий случай. Прощайте.

Эта информация сомнений у Атабека не вызывала. Всё совпало. Несколько дней тому назад он узнал об отъезде Аслана Дамирова. Говорили, по делам. По каким делам — никто толком не знал. Правда, ходили слухи, что он был арестован. В последнее время о попытке государственного переворота не писал и не говорил только ленивый. Телевидение, радио, газеты пестрели новостями на эту тему. Политологи, эксперты, колдуны и экстрасенсы упражнялись в словоблудии. Проскакивали в прессе и фамилии людей, с которыми сотрудничал Исмаилов. Проект на острове донимал всех, конечно, это было большой ошибкой строиться в заповедном месте. Атабек жалел, что он согласился на уговоры Дамирова, но было уже поздно. Вопрос о том, как они получили разрешение, выплеснулся на первые страницы прессы. Кроме помощника премьер — министра об этих двухстах тысячах знал только Дамиров и он сам, Исмаилов. Проанализировав ситуацию, Атабек понял, что Дамиров его подставил. Он, несомненно, выкрутится, а козлом отпущения сделают его, Исмаилова. И поэтому, Дамиров сейчас исчез. Его спрятали до поры до времени, пока на свободе Исмаилов. Атабек понял, что он влип. На этот раз окончательно. Государство прощает бизнесменам частные разборки, но не прощает бизнесу попыток влиять на политику. Его засадят. Логика подсказывала ему, что никакие попытки урегулировать это дело, никакие адвокаты ни к чему не приведут. Его имущество — вот в чём его беда! Его состояние не даёт многим покоя. Они начнут растаскивать его собственность, всё пойдёт прахом, остаток своих дней он проведёт в тюрьме, они сгноят его там. Нет, только не это! Бежать! Немедленно! Сейчас!

— Земфира! — позвал Атабек жену, войдя в дом. Как мог, он старался сохранить спокойствие. — Срочно собери мои вещи, только самое необходимое, я уезжаю.

— Куда? Я ждала тебя к завтраку, но ты уехал так рано.

— Не сейчас, — перебил он её, — нам надо поговорить, дорогая. Только спокойно выслушай меня. Сядь.

Он усадил её в кресло, а сам присел рядом на корточки и положил свои руки ей на колени. Почти минуту он рассматривал её глаза.

— Я должен немедленно уехать. Если я сейчас не уеду, то меня могут посадить в тюрьму.

— Ата…

— Не перебивай меня, Земфира. Сейчас самое главное — это ты и дети. У меня есть преданный человек, он позаботится о вас. Я передал ему большие ценности, он найдёт тебя, если что-то случится со мной. Вполне возможно, что у меня всё конфискуют.

— Но что случилось, Ата?

— Прошу тебя, я и сам толком ничего не знаю. Не перебивай меня, я ничего противозаконного не совершал, скорее всего, меня просто подставили. Меня обвинят в соучастии в недавней попытке государственного переворота. Я не выдержу этого позора. Я не выдержу тюрьмы, следствия, суда. Они будут унижать меня. Я не смогу видеть, как ты приносишь мне передачи в тюрьму. Я не смогу быть там, зная, что ты здесь, одна. Я верю тебе, я всегда доверял тебе, но ревность убьёт и высушит меня. Я не могу жить без тебя и поэтому мне надо бежать. Я должен остаться на свободе, тогда мы снова будем вместе. Сегодня же я вылетаю в Москву, потом в Европу. Я дам тебе знать через этого человека. Объясни всё детям, объясни им, что я не преступник. Не жалей ни о чём, Земфира. Вот увидишь, это ненадолго. Когда-нибудь мы вернёмся в наш дом, все вместе.

— Беги, беги, Ата, спасайся. И не волнуйся о нас, я справлюсь. Лишь бы с тобой ничего не случилось. Как — только я получу от тебя весточку, я приеду. Спасайся, прошу тебя. Ата… Ата, ты самое ценное, что есть в моей жизни. Я никогда не говорила тебе этого, но я так благодарна судьбе за то, что встретила тебя. Ты подарил мне самые лучшие дни в моей жизни. Мы всегда будем вместе… — слёзы не дали ей договорить. У Атабека сжалось сердце.

— Ты никогда не говорила мне таких слов, Земфира…

Говорить она больше не могла. Страшные предчувствия обволокли её слабое сердце, схватив мужа за руки, она судорожно прижала их к своим глазам.

— Только не умирай, Ата. Я не буду жить без тебя. Прошу тебя, не умирай. Беги.

— Я так люблю тебя, Земфира. Сейчас я отдал бы всё, что есть у меня, чтобы остаться с тобой. Я сделаю всё, чтобы наша разлука была недолгой. Ты веришь мне? — Она молча закивала головой. — А теперь мне надо спешить, Земфира. Я возьму только документы. Ты ни в чём не будешь нуждаться. Тебе придётся постараться всё объяснить нашему сыну. Впрочем, я сам потом поговорю с ним. А где Амина?

— Амина у тетушки Соны. Она с утра там.

— Всё. Я буду наверху, в кабинете. Поспеши, пожалуйста.

Атабек Исмаилов крепко обнял жену, потом вздохнул и бегом пустился вверх по лестнице. Дома ценного ничего не было, Атабек был предусмотрительным человеком. Он открыл сейф, кинул на стол все папки и принялся перебирать документы. Одни отбрасывал в сторону, другие бросал в горящий камин.

— В чём ты поедешь, Ата? — крикнула ему Земфира снизу.

— Джинсы, тёплые жёлтые ботинки и кожаная куртка. И ещё, не забудь вязаный свитер.

Она уже поднималась, собрав ему все необходимые вещи.

— Ты проверишь сумку?

— Некогда, — он суматошно приводил в порядок документы, — спасибо. Машину я оставлю в аэропорту. Потом пошлёшь кого — нибудь пригнать её обратно.

Некоторые документы он бросил в сумку, быстро переоделся. Подошёл к камину, взял с полки свои ручные часы. И тут взгляд его упал на окно. Резко Атабек остановил спешку и медленно подошёл к окну. Земфира снова ушла вниз и крикнула ему из кухни.

— Я приготовлю тебе хотя бы бутерброды в дорогу, я быстро…

— Подожди, Земфира… не надо…

Атабек заговорил медленно и обречённо.

— Кажется, он был прав. Во всём. Только в одном он ошибся. Он говорил, что у меня есть два-три дня, а у меня даже не оказалось трёх часов. Всё. Поздно.

На ровной, как стрелка, бетонке к дому Атабека приближался на полном ходу эскорт из трёх чёрных джипов «Черроки». Одна из машин резко остановилась метрах в ста от дома на хорошо обозреваемой позиции. Из неё вышли двое крепких парней, о чём-то переговариваясь по телефону. Две другие машины тем временем подъехали к дому. Уже поэтому можно было догадаться, кто это и зачем они приехали.

Земфира уже стояла рядом с мужем и с ужасом переводила взгляд то на Атабека, то на окно.

— Может быть, это кто-то другой… ты понимаешь?

— Нет. Это за мной. Иди вниз и открой дверь. И прошу тебя, не волнуйся.

Атабек продолжал стоять у окна. Со стороны могло показаться, что он абсолютно спокоен. Он словно думал, о чём-то совсем другом.

— Иди, Земфира. Открой дверь, — попросил он её.

— Хорошо, Ата… я уже иду — только она это сказала, как раздался звонок в дверь — может быть,…может быть, всё ещё обойдётся.

— Конечно, родная. Иди и впусти их в дом.

Она пошла, но он окликнул её вслед, когда она уже выходила из комнаты.

— Земфира!

— Что, Ата? — тихо спросила она. Она была сильно взволнованна, но старалась не показывать этого. Звонок, между тем, гремел всё настойчивее.

— Прости меня, Земфира. Я не хотел осложнять твою жизнь. Я очень люблю тебя.

— И я люблю тебя, Ата. Я всегда буду с тобой. Мы это переживём вместе… только ты…

В дверь уже начали стучать кулаками, и эта бесцеремонность окончательно убедила Атабека в правильности прогнозов.

— Иди же, Земфира. А то они выломают дверь. Оставь меня.

Когда Атабек снова подошёл к окну, он понял, что с улицы его заметили. Из другого джипа демонстративно вышло четверо здоровых мужчин, явно давая понять ему, что шансов на побег у него нет.

Он дёрнул ручку и открыл окно. Холодный воздух мгновенно заполнил его лёгкие. По телу пробежали мурашки, ему даже показалось, что и сердце съёжилось от холода. Атабек мысленно представил себе всю трагичность своего положения. Арест, следствие, тюрьма… нет, такого позора он не выдержит. Он вспомнил слова своего отца, « Никогда не думай, сынок, что в тюрьме может быть хорошо. Делай, что хочешь, но в тюрьму не садись». Надо принимать новое решение и он его моментально принял.

Резко бросившись от окна, он устремился к сейфу. Быстрыми, решительными и почти автоматическими движениями пальцев он набрал код потайного отделения и открыл его. На маленьком кусочке плотной белой ткани лежал пистолет. Это был подарок от друзей на день его рождения. Он им ни разу не пользовался, хотя все разрешительные документы у него были в порядке. Он спустил крючок предохранителя, ласково погладил холодную, чёрную сталь и подошёл к окну. Внизу, в холле уже были слышны голоса.

Тяжёлая нога ступила на первую ступень лестницы.

Раз, два, считал про себя Атабек, зная, что ступеней ровно восемнадцать. Он внимательно разглядывал пышные облака, ему вдруг показалось, что в одном облаке он увидел лицо матери. Пять, шесть… лицо отца и брата, скончавшегося в младенчестве… восемь, девять, он увидел личико только, что родившегося сына, он был таким смешным и похож на маленькую игрушку. Он долго смеялся тогда, разглядывая сына, и сказал жене, а вдруг он таким останется. Как игрушка.

Атабек улыбнулся, увидав лицо Земфиры. Господи, думал он всегда, когда видел её, как же повезло мне, что я встретил эту девушку!

Пятнадцать, шестнадцать… всё, сейчас будет последняя ступень.

Восемнадцать! Атабек поставил точку. Он приставил дуло к своему виску и, не задумываясь, выстрелил.

Дверь в кабинет резко распахнулась, и в комнату первым почти ввалился грузного телосложения человек в длинной кожаной куртке.

— Опоздали… чёрт, шеф с нас голову снимет! — недовольно бросил он вошедшему следом.

— Кто знал, что у него есть пушка. Видно, кто-то предупредил его. Смотри, явно сборы в дорогу. В общем, всё что ни делается, всё к лучшему. Отмучался парень сразу, а то замучили бы его наши громилы в подвале…

— Заткнись, что ты несёшь?! Идиот! Сбрось обороты!

Старший подошёл к Атабеку, неподвижно лежащему на широкой тахте у окна. Взял его за руку, пытаясь прощупать пульс. Убедившись, что пульса нет, повернулся и ещё раз повторил

— Шеф нам этого не простит. Вызывай врача и полицию, надо всё оформить, как положено. Займись описью. Сейф и кейс запломбируй. Я пойду и поговорю с супругой.

Он подошёл к окну, которое всё ещё было открыто, и махнул рукой людям из другого джипа. Сзади раздался предупредительный кашель его напарника. Он повернулся и увидел стоящую в дверях Земфиру.

— У нас есть ордер на арест вашего супруга, — смущённо сказал он и полез в карман, — мы сожалеем, что всё так вышло. Но понимаете, в данном случае, мы тут ни при чём. Ордер подписан генеральным прокурором, — он повторил ещё раз, — на арест и обыск дома Атабека Исмаилова. Вот, пожалуйста, можете ознакомиться, — он протянул ей сложенный вдвое плотный лист белой бумаги.

— Закройте, пожалуйста, окно… ему холодно, — очень спокойно попросила она и подошла к тахте, — он спит, он очень устал. У него были непростые, тяжёлые дни. Ата, Ата,… — стала тихо звать его Земфира и прикоснулась к его свисающей руке — К тебе пришли, Ата, вставай, вставай… дорогой мой, любимый, я прошу тебя, вставай…

— Госпожа, госпожа… вам лучше уйти сейчас, мы уже вызвали врача и полицию. Они будут здесь с минуты на минуту.

— Ата… — всё настойчивее продолжала звать мужа Земфира — проснись, проснись… — она опустилась на колени перед тахтой, обхватила руками его голову, абсолютно не обращая внимания на присутствующих.

— Надо как-то убрать её, сейчас начнётся истерика, — тихо бросил старший офицер напарнику и тот более убедительным тоном попросил

— Госпожа, идёмте. Я провожу вас вниз. Сейчас здесь нельзя находиться, скоро приедет врач.

— Да? Хорошо, — неожиданно беспрекословно согласилась она и медленно встала. — Хорошо, тогда я пойду в свою комнату.

Она бросила взгляд на огромную фотографию в золочённой раме, висевшую над камином. На фотографии они были только вдвоём, улыбающиеся и счастливые у маленькой рыбацкой лодки, в летний жаркий день. В руках у неё был огромный плюшевый медвежонок.

Это были самые счастливые дни в её жизни. Тогда ещё не было Джафара, не было этого большого дома. Он повёз её из шумного и пыльного города к морю. Тогда они были только вдвоём. В небольшой деревушке Горадил, на самом берегу Каспия, они сняли маленький домик у одинокого рыбака. Наслаждались морем, солнцем и полной свободой. Тогда Атабек должен был уехать и перед отъездом подарил ей эти три дня счастья. В последний день они, напившись хмельного холодного пива, забрели в какую-то фантастическую лавку, где продавалось всё, что есть на свете, начиная от автомобильных покрышек и кончая детскими книжками. Там, в этой лавке, среди кучи всякой всячины, сидел на полке огромный плюшевый медвежонок, аккуратно завёрнутый в целлофановый пакет. Он был очень смешной. Они смеялись над ним, не стесняясь, наслаждаясь его комическим видом. Совсем как маленькие дети. Владелец лавки, угадав их мысли, бросился снимать медвежонка с полки, раскидывая всё вокруг, в надежде продать залежалый и дорогой заморский товар. Он быстро распахнул медведю застёжку на лапе, всунул туда новенькую батарейку и гордо продемонстрировал музыкальные возможности своего подопечного. Мишка издавал смешные и непонятные звуки. Только потом они выяснили, что это было поздравление с днём рождения.

— Тебе он нравится, Земфира? — спросил её Атабек.

— Очень. Он похож на тебя.

— Да-а-а! Ну, тогда я хочу подарить его тебе. Моей маленькой девочке большого медвежонка. Мы берём его! — крикнул он хозяину лавки и тот суетливо бросился вытирать пыль с целлофанового пакета. Он аккуратно донёс медведя сам до машины. Прощаясь, улыбнулся и сказал.

— Да не оскудеет рука дающего! Буду молиться Всевышнему, чтобы у вас появился ещё один такой малыш. Только настоящий.

— Ах ты, хитрец! — засмеялся Атабек и всунул ему ещё одну новенькую крупную купюру.

Повернувшись к жене, он увидел её грустные глаза. Предстояла долгая разлука.

— Завтра я уезжаю, Земфира.

— Да, я знаю, — грустно сказала она, — и это очень печально.

— Мишка будет охранять тебя. Когда я приеду, он мне всё расскажет.

— А я буду спать с ним, когда тебя не будет рядом со мной.

— Я уже ревную тебя даже к нему.

— Дурачок, из твоего ревнивого воображения можно вытянуть прекрасные сюжеты для фильмов — ужасов.

Они одновременно и с удовольствием рассмеялись, и только тогда Земфира заметила, что владелец магазина не уходит, а стоит недалеко.

Атабек высунул голову из машины.

— У тебя, вероятно, есть для нас ещё медведь, — продолжая смеяться, спросил он его.

Владелец магазина подбежал.

— Если хотите, если ваша госпожа не против, я мог бы предложил вам сфотографироваться на берегу, вон у той лодки. Море сегодня такое красивое и вы… у вас такие красивые и счастливые лица. За качество вы не волнуйтесь, у меня настоящий «Кодак». А фотографию я вам пришлю, только адрес оставьте.

— А что!? Это идея! — воскликнул Атабек и повернулся к Земфире. — Мне кажется, что это прекрасная идея! Как ты думаешь?

— А мишка? Он тоже с нами сфотографируется? — спросила она.

— Конечно, и твой мишка тоже.

Она даже не ощутила прикосновения к плечу.

— Вам лучше уйти сейчас, госпожа. Вас проводят, — вежливо повторил офицер.

— Да, да… спасибо. Я пойду сама, провожать не надо…

Она вышла из кабинета мужа и направилась к себе, в спальню. Медленно села на широкую кровать, обняла плюшевого медвежонка и устало опустила голову на подушку. Ей вдруг захотелось сильно спать, больно стучало сердце. И только что она осознала свою трагедию. Его больше нет, и никогда не будет рядом. Она даже никогда не думала о жизни без него. Он был ей дороже матери и отца, он был ей дороже единственного сына. Ей стало не хватать воздуха. Она широко раскрыла рот, стараясь сделать глубокий, спасительный вдох, но сил не хватило.

Ата… — последнее, о чём подумала она и бессильно, навсегда закрыла свои заплаканные глаза.

Глава вторая

В дверь позвонили. Амина вышла из своей комнаты и позвала

— Джафар!

Но он уже спускался и на ходу крикнул ей

— Я открою, Амина.

Джафар подошёл к двери. На пороге стоял маленького роста человек с большой лысой головой. Казалось, что его худые плечи с трудом удерживают её.

— Вы не отвечаете на телефонные звонки и поэтому я был вынужден сам придти к вам, без предупрежденья. Приношу свои извинения. Я — адвокат Газанфар Мирзоев, вот моя карточка, а это моё служебное удостоверение. Мне необходимо поговорить с вами. Как вы уже, наверное, догадались, я сейчас представляю интересы нового владельца этого дома. Кажется, вы — Джафар Исмаилов?

— Да, это я. Проходите в дом, пожалуйста.

Джафар вежливо посторонился и пропустил адвоката в большую и просторную гостиную. Тот, озираясь по сторонам, медленно прошёл по всей комнате, подошёл к большому креслу у окна и спросил у Джафара

— С вашего разрешения.

— Конечно, прошу вас, садитесь. Хотите сладкой воды?

— Благодарю вас, может быть, потом. Примите мои запоздалые соболезнования, это такая трагедия. Но мне сейчас предстоит выполнить очень неприятную миссию. Как вы знаете, всё имущество ваших родителей было конфисковано в пользу государства. И движимое и недвижимое. И этот дом — в том числе. Он был продан с аукциона, так же как и всё остальное имущество ваших, простите, покойных родителей. Все вырученные средства пошли на покрытие ущерба, нанесённого вашим отцом государству. Все бумаги у меня с собой, решение суда, акты, протоколы. Я и для вас сделал копии. Хотите посмотреть?

Он положил на маленький столик темно-вишнёвого цвета кожаную папку и принялся её открывать.

— Нет. Не сейчас, — остановил его Джафар, — я не хочу сейчас смотреть бумаги. Но вы продолжайте, пожалуйста.

— Благодарю вас. Этот дом приобрёл мой клиент, к сожалению, я пока не могу назвать его имя. Зная о вашем горе, он велел не тревожить вас до тех пор, пока не пройдёт сорок дней. Вы понимаете меня?

— Конечно. Нам нужно переезжать? — спокойно спросил Джафар.

— Да. Все документы в этой папке. Насколько я помню, вы сами не захотели принимать участие в судебных мероприятиях. Конечно, я вас понимаю. Все бумаги я оставляю вам, чтобы вы могли с ними ознакомиться в более спокойной обстановке, более детально, так сказать. Я весьма сожалею.

— Бросьте. Делайте своё дело, только побыстрее.

— Благодарю вас. Личные вещи вы можете забрать с собой. Надеюсь, одной недели вам хватит? — осторожно спросил адвокат.

— Да. Мне хватило бы и дня, — не без иронии, задумчиво ответил Джафар, — если бы я знал, куда мне переезжать.

— Весьма сожалею. У вас нет родственников?

— Какие сейчас родственники… после всего этого.

— Как я понимаю, вы живёте здесь не один? — адвокат кивнул головой вверх, услышав небольшую суету на втором этаже.

— Да. Это сестра моей матери. Нам нужно будет несколько дней, чтобы я подыскал квартиру.

— Пожалуйста,…разумеется, мы можем ещё немного подождать.

За эти дни Джафар Исмаилов сразу повзрослел. Неожиданная и трагическая смерть родителей застала его врасплох. Он мог ожидать чего угодно от жизни, но только не этого. Стиснув зубы и собрав всю волю в кулак, он достойно выполнил самый главный долг перед родителями — похоронил их. Тихо и спокойно он предал их тела земле. Рядом были только Амина, тётушка Сона и старый Сулейман.

Эти дни в стране протекали тревожно, пахло настоящей войной, правительство не контролировало ситуацию, в обществе воцарился хаос. По городу свободно разгуливали вооружённые люди. Никто не знал, что их ждёт завтра. Люди срывались с насиженных мест тысячами, закрывались заводы и фабрики, города и посёлки превращались в огромные стихийные рынки. Страну раздирали по кускам, беззастенчиво грабили все, кому не лень. Окунувшись в свободу, общество начало тонуть в ней. Кто мог спасти это протухшее насквозь лживое общество? Бог крепко спал, а дьявол раскидывал свои сети. Конец ХХ-го века оставил о себе недобрую память.

В девятнадцать лет Джафар Исмаилов остался круглым сиротой. Он сильно изменился за эти дни, повзрослел. Он был студентом престижного частного экономического университета за рубежом, учился легко и с удовольствием, подавал большие надежды. Когда его срочно вызвали на родину, он даже не мог предположить, что случилось. Трагедия потрясла его. Делами отца он никогда не интересовался и поэтому сейчас он был в полном неведении обо всём, что происходит вокруг.

Первым делом он отправил сообщение в университет о случившемся и попросил об отпуске. Ответ с соболезнованиями пришёл сразу. В следующем сообщение ему был предоставлен отпуск.

Джафар любил своих родителей, был хорошим и послушным сыном и сейчас жалел о том, что столько времени провёл вдали от дома. Ещё большей неожиданностью было то, что они после себя почти ничего не оставили. Конечно, он понимал, что здесь не всё чисто. Богатство всегда вызывает зависть. Скорее всего, предполагал он, что отца подставили, чтобы обобрать как липку. Его отец был одним из богатейших людей этого города, его фабрики, его рестораны, отели, магазины, его огромный торговый центр — всё это окружало Джафара с детства. Где это всё теперь?! Где документы?! Не может быть, чтобы отец был так небрежен и не позаботился о нём. И что это за конфискация, и что это за ущерб государству? Кто ответит ему на эти вопросы? И почему всё это произошло так быстро?

Вот эти три чемодана и несколько коробок с личными вещами родителей, фотоальбомами, письмами — вот и всё, что осталось от них.

Он знал, что в последние месяцы перед этой трагедией отец лихорадочно выпутывался из каких-то очень неприятных дел. Он приезжал домой и видел, как отец продавал свой автопарк, недвижимость, долю в делах, ценные бумаги. Отцу понадобились деньги, много денег и сразу. Наверное, у него был долг. К сожалению, отец не делился с ним, вернее, он просто не успел. Они так и договорились, что когда Джафар приедет на летние каникулы, то отец начнёт постепенно вводить его в курс дела. Но кто мог предположить, что случится такое.

Джафар даже не знал, с кем работал его отец, кто вёл его документацию. Разве что Аслан Дамиров. Отец работал с ним достаточно долго, он и дома у них бывал, что уже говорило о высокой степени доверия. Потом Тофик Багиров,…но никого из них не было на похоронах. Разве друзья так поступают? Почему вокруг отца образовался такой вакуум? Неужели так много было людей, которым он мешал?! Неужели у него не было преданных друзей!? Столько лет отец ворочал огромными суммами. Где они? Где документы, которые должны были остаться после него?

И самое главное, что не давало ему покоя — почему отец застрелился? Он так любил маму, он знал, что она не сможет жить без него. Неужели, он действительно участвовал в заговоре против президента? Ерунда какая-то. Он всегда старался дистанцироваться от политики, настолько насколько это было возможным. Кто же убрал его отца? Наверное, тот, кому достанется его имущество. А как это проконтролировать без поддержки, без информации и главное, без денег. Его личных сбережений хватит ненадолго. О продолжении учёбы не могло быть и речи. Теперь он должен заботиться и о сестре своей матери — Амине.

Тот зимний вечер выдался очень холодным. С самого утра, не переставая ни на минуту, с Каспия дул холодный, пронизывающий ветер. Он раскачивал отчаянно сопротивлявшиеся голые ветви деревьев, с каждым своим порывом всё сильнее и сильнее пригибая их к земле.

Было уже достаточно поздно. Джафар и Амина, собрав все свои личные вещи, ждали обещавшего приехать за ними сына садовника Сулеймана. Старик уговорил их переселиться в его небогатый дом. Это был последний вечер в его родном доме. Он помнил, как отец строил его, он был тогда совсем маленьким. Отец привозил его на строительство и часто говорил ему, этот дом, сынок, я строю для тебя. Когда мы с мамой состаримся, ты выделишь нам маленькую комнатку рядом с комнатой твоих детей, чтобы мы могли слышать их смех. Джафар сидел в кабинете отца, не включая свет и внимательно вглядываясь в темноту. Сюда, в этот кабинет он принёс отцу свой аттестат зрелости, и отец похвалил его за отличную учёбу. Здесь они строили планы насчёт его будущего. Не успели. Но ради памяти своих родителей, он должен будет вернуться в этот дом хозяином. Но сейчас ему больше не хотелось оставаться в доме даже на одну ночь. Он посмотрел на часы и решил позвонить насчёт машины, как вдруг в окне блеснул далёкий, но быстро приближающийся огромный сноп ярко — жёлтого света.

Наконец-то, обрадовался Джафар и бросился из кабинета. Он выскочил из дома, но ещё издали по смутным очертаниям подъехавшей к воротам машины, он понял, что ошибся. Это была машина не сына садовника. Из огромного чёрного «Кадиллака» вышел Аслан Дамиров. Неожиданная и радостная надежда внезапно появилась в душе у Джафара и ещё издали он искренне улыбнулся.

— Джафар, дорогой, — Аслан Дамиров обнял его и сочувственно похлопал по спине, — я ничего не знал. Как только мне сообщили о смерти твоих родителей, я сразу же вернулся из Америки. Я только что с самолёта.

— Я так и понял, дядя Аслан, что вас нет в городе, я понял, что вы, наверное, в отъезде… — немного сбиваясь, стараясь не выдать обиду в голосе, ответил Джафар, — но теперь, хорошо, что вы приехали. А мы сейчас уезжаем, уже и вещи собрали.

— Уезжаете? Куда? Зачем? Это же твой дом! — удивлённо спросил Аслан Дамиров, продолжая обнимать его за плечи.

— Это уже не наш дом. Дом конфискован по решению суда в пользу государства и продан с аукциона. Это всё, что мне известно. Я пока не занимался подробностями, так мне рассказал адвокат…

— Какой адвокат?! О чём ты говоришь?! Теперь всё будет по-другому, — перебил его Аслан Дамиров, — я не оставлю вас. Твой отец был моим другом, пошли в дом, там поговорим. Я ничего не знал, клянусь тебе!

— Да, конечно, — обрадовано сказал Джафар, — идёмте в дом. Что мы здесь стоим.

— Ты один? А где Амина? — в первую очередь спросил Дамиров, зайдя в дом. Он отказался снять пальто, а только снял перчатки и опустил меховой воротник.

— Сейчас она отдыхает в своей комнате. Мы ждём машину, нас должны отвезти в дом садовника, вы же его знаете?

— Конечно. Но ты лучше расскажи мне, что произошло? Или вернее, что тебе известно? Пока машина не приехала.

Ничего не подозревавший Джафар рассказал об этих трагических событиях и Аслан Дамиров понял, что его никто и ни в чём не подозревает. Он успокоился и теперь думал только о том, как избавиться от этого юнца. Он очень мешал ему, Аслану Дамирову. Потому что ему, как воздух, нужна была Амина. Только Амина! Как вода, как солнце! Аслан Дамиров не то, что любил её, он жил ею. Только ею! С той самой минуты, как он увидел её год тому назад в этом же доме, у него помутился разум. Образ её всегда неотступно следовал за ним, преследовал его по ночам, вызывая бессонницу. Он охладел ко всему, что раньше хоть немного привлекало его. Он думал только о ней.

Единственный раз он был в доме четы Исмаиловых при их жизни. Как раз это был день рождения их сына. Дамиров знал, что Атабек не любит крупных застолий и поэтому сначала удивился приглашению, а потом обрадовался. Это говорило о том, что он получил доступ в круг избранных. Гостей тогда было немного. Привыкшего кутить Аслана Дамирова несколько раздражала нарочито унылая, не в меру «аристократическая» обстановка. Большинство из тех, кого он увидел здесь, были далеко не аристократами. Он знал, чем они занимались раньше. А сейчас, в сопровождении разодетых как попугаи, своих жён, они рассуждают об искусстве, о политике, о литературе. Задумчиво слушают какую-то идиотскую музыку, похожую на пиликание, которую извлекали из огромных и круглых инструментов, похожих на чемоданы, музыканты. Что его особенно бесило, что многие из них при этом качали головой, словно они были окружены такой музыкой с детства. Чем они были окружены с детства, он знал точно. Чёрт с вами, клоуны, думал про себя Аслан Дамиров и чуть не заснул на этом концерте.

Было ещё не совсем поздно, когда заскучавший Дамиров засобирался. Оправдываясь плохим самочувствием, он извинился перед хозяином дома. Атабек Исмаилов не особенно уговаривал его, но вышел его проводить до машины.

На улице было душно, несмотря на близость моря. Чёрные, серо-фиолетовые облака медленно плыли с моря, покрывая постепенно всё пространство над головой. Чистое звёздное небо с огромной и полной луной даже не думало сопротивляться, всё уменьшаясь в своих размерах. Почти весь день предвещали непогоду. Но гром всё равно грянул неожиданно. Он грохнул там, где-то далеко за морем и сверкнувшая молния осветила белоснежный дом Атабека. Аслан Дамиров повернул голову в сторону дома, и ему показалось видение. Словно в небе плыла женская фигура и призывала к себе молнии. Но молния исчезла и фигура вслед за ней. Он тряхнул головой, потом глубоко вздохнул и сразу выдохнул, словно освобождая дыхательные пути от винных паров, и виновато улыбнулся Атабеку Исмаилову.

Он подошёл к своей машине, сопровождаемый любезным хозяином, по дороге они перебросились парочкой обязательных фраз. Только он взялся за ручку дверцы, как несколько сильных грохотов оглушили пространство, и повторяющаяся череда вспышек молний снова осветила всё вокруг. Аслан Дамиров повернул голову назад и понял, что это было не виденье. На высоком маленьком балконе, прямо под крышей была видна женская фигура. Одного мгновения вспышки молнии оказалось достаточно, чтобы убедиться, что это была красавица. Высокая и стройная девушка стояла на балконе и Аслан Дамиров, как заколдованный, смотрел на неё. Он никогда не видел её раньше. Белый цвет её платья чёткой линией вычерчивал её фигуру в тёмном ночном пространстве. Огромная охапка волос, казалось, сплелась с бушующим ветром. Она протянула вперёд обе руки и, раскрыв ладони, словно притягивала к себе молнии. Они послушно шли к ней на зов, отдавая ей свою фантастическую энергию.

«Богиня», — подумал про себя Аслан Дамиров и, уже открыв дверцу машины, спросил у хозяина

— Кто это?

— Где? — Атабек посмотрел по сторонам, а потом обернулся назад.

— Там, — Аслан Дамиров ещё не пришёл в себя и повёл головой в сторону неба. Это немного озадачило, но и развеселило Атабека.

— Пил ты, вроде немного. Может быть, грозы испугался? Оставь машину здесь, я тебе пришлю её завтра. Я вызову тебе такси.

— Нет, нет, Атабек, — он убедительно кивнул в сторону маленького балкончика под крышей. Но там уже никого не было. Атабек пожал плечами.

— Там нет никого. Но это комната Амины, сестры моей супруги.

— Прости, — поняв сразу бестактность своей настойчивости, Аслан Дамиров виновато улыбнулся.

Он сел в машину и вместо прощания произнёс

— Хороший у тебя дом, Атабек.

С той поры это виденье овладело им полностью. Аслан Дамиров был человеком неглупым, упорным и к своему богатству пришёл очень тяжёлым путём. Он был бескомпромиссным человеком и, не задумываясь, шёл на любую сделку, если она могла принести хоть небольшую выгоду. Он беззастенчиво толкал Атабека во все сомнительные авантюры, пока, наконец, не понял, что они завязли. Но рассчитав, что вылезти удастся только одному, он, не колеблясь, подставил Атабека, предварительно оговорив свою свободу и безопасность. Он первым узнал о самоубийстве своего бывшего компаньона, о смерти его жены. Все эти дни он был совсем рядом, внимательно наблюдал за происходящим и прилагал все усилия, чтобы ненужная информация не доходила до Джафара. Дом Атабека он получил как награду за своё содействие властям. Он заплатил за него огромные деньги, но всё-таки оформил на чужое имя, предпочитая пока оставаться в стороне.

Но теперь ему нужна была только Амина. Он понимал и тогда, ещё при жизни Атабека, что говорить с ним о своих чувствах к ней было и глупо и бессмысленно. Кроме того, оскорбительно и бестактно. Ей было тогда всего восемнадцать, ему в два раза больше. Но дело было не только в возрасте. Они были разными, из абсолютно разных миров и это он тоже понимал. Атабек никогда бы не дал своего согласия. Уж кто — кто, а он хорошо знал реальное происхождение денег своего компаньона. Но Аслана Дамирова это не могло остановить. Теперь Атабека Исмаилова не было, и он решил купить Амину. У него было много денег, и он мог отдать за неё всё! Зачем нужны деньги, если ты не можешь обладать такой девушкой! Ему казалось, что он уже близко от своей мечты. Всё это время, он создавал пустоту вокруг неё и Джафара, убирая ненужных людей, создавая ситуацию, при которой он будет выглядеть благотворителем. Остался только Джафар, только этот юнец теперь мешал ему. Но просто так убрать его он не мог. Он понимал, что это разрушит все его призрачные мечты и где-то в глубине души надеялся всё же договориться с ним. По дороге сюда он приказал своим людям из дорожной полиции задержать машину сына садовника и теперь с наслаждением слушал слова благодарности Джафара. Он даже сам начинал верить в то, что он ни в чём не виноват и искренне устраивает жизнь детей своего бывшего компаньона. Жаль, конечно, если с этим парнем невозможно будет договориться. Очень жаль.

— Хорошо, Джафар. Если хочешь, я сам отвезу вас. Сегодня переночуете в городе, а завтра утром всё решим. Я думаю, что ваши проблемы закончились. Я узнаю, кто купил этот дом, но ты же понимаешь, что пока с этим мы ничего поделать не сможем. Я куплю вам квартиру в городе и мы всё решим обязательно. Ведь я — друг твоего отца.

Аслан Дамиров так вошёл в свою роль благодетеля, что сам чуть не расплакался.

— Спасибо, — также растроганно ответил ему Джафар, вы были другом моего отца и я принимаю ваше участие только поэтому. Но я верну вам всё, со временем.

— Брось, сынок, — Аслан Дамиров был доволен, — давай, иди и собирайся. Я жду вас здесь.

Быстро бросился Джафар по лестнице вверх. Широко распахнув дверь комнаты Амины, позвал её и протянул руку к выключателю света.

— Стой, Джефа, не надо зажигать свет, — услышал он её тихий голос и остановился. Она стояла в темноте у окна, прислонившись к стене, и внимательно наблюдала за происходящим на улице.

— Я подумал, что ты спишь, Амина. Поэтому я не звал тебя.

— Подожди, — она плотно прикрыла за ним дверь, — говори тихо.

— Я хотел обрадовать тебя. За нами приехали, но это не сын дяди Сулеймана, а это Аслан Дамиров — старый приятель моего отца. Ты знаешь его?

— Помолчи, Джефа, — резко перебила она его, и тон её голоса заставил его насторожиться. — Аслан Дамиров — убийца твоего отца и моей сестры. Это дело его рук и я знаю это точно. Я это чувствую.

— Что ты говоришь, Амина?! Что ты чувствуешь?! — от неожиданности он остановился как вкопанный. — И почему ты только сейчас мне говоришь об этом?

— Не перебивай меня. У нас совсем нет времени, потом я тебе всё объясню. Лучше иди сюда, — она подозвала его к окну, — и посмотри.

Он подошёл осторожно к окну и, посмотрев в него, увидел во дворе у машины Аслана Дамирова двоих курящих мужчин. Они стояли и о чём-то беззаботно разговаривали.

— Мне показалось, что он приехал один, он не говорил мне об этих людях. Кто они? Я их вижу впервые.

— Смотри внимательно, — настаивала Амина, — на того, поменьше ростом.

— Чёрт… да это никак тот адвокат, — узнал его сразу Джафар, — он, что приехал с Дамировым? Они знакомы? Зачем же он у меня обо всём расспрашивает, если он всё знает? Значит, наш дом купил…

— Да. Именно он. И не только купил наш дом, но и толкнул в могилу наших близких. Теперь и нам с тобой не сдобровать. Я чувствую это. Он ищет твоей смерти. Потому, что ты — единственный наследник Атабека. Потом останусь только я, и он сделает меня своей наложницей.

— Амина, я всё равно ничего не понимаю. Ты мне ничего не объясняешь. А где же всё имущество? Я не нашёл никаких документов.

— Я не могу сейчас тебе всё объяснить. У нас нет на это времени. Они могут убить тебя, прямо сейчас, ты им мешаешь. Нам надо сейчас спасаться бегством, потому что они сильнее. Потом мы отомстим им. Из кабинета Атабека есть тайный выход в сад. Надо бежать, Джефа. За нами больше никто не приедет, об этом они наверняка позаботились. Им кажется, что теперь мы полностью в их власти. Бежим, — она почувствовала, что окончательно убедила его, — вещи придётся оставить. Надень куртку, на улице холодно.

Сказав это, она прижалась ухом к двери, стараясь прислушаться к происходящему в холле. Долгое отсутствие Джафара не могло не удивить Аслана Дамирова и он забеспокоился. Он вышел во двор и отчитал своих людей, опрометчиво вышедших из машины в ожидании дальнейших распоряжений своего шефа.

— Я же сказал вам, не выходить из машины, придурки! А что если они увидели вас из окна?! Особенно тебя, лысый козёл! Они же знают тебя. Я же ему здесь лапшу развешивал, что я только что из Америки, — он в злости сплюнул себе под ноги. — Чёрт с вами! Пошли за мной.

Медленно, почти бесшумно они стали подниматься на второй этаж, к дверям комнаты Амины.

— Он точно, зашёл сюда? — спросил адвокат и прислушался.

— Тихо. Может быть, он зашёл не сюда?

— Отойди, — сказал Аслан Дамиров и взялся за ручку.

Резко и сильно неожиданно распахнувшаяся дверь оттолкнула его назад. Он упал и стоявшие с ним рядом, даже не успели подхватить его. Амина, а за ней Джафар перепрыгнули через лежащего Аслана Дамирова и бросились бежать.

Подозрения Дамирова полностью оправдались и он, не теряя времени, приступил к решительным действиям. Все карты были открыты.

— Не упустите девчонку! — строго предупредил он, вставая на ноги, и пустился следом за беглецами. Он правильно предположил на ходу, что в доме слишком мало мест, где можно надёжно укрыться и скорее всего они постараются спастись от погони в саду. Дамиров побежал к выходу. Но Амина с Джафаром устремились к кабинету Атабека. Адвокат с шофёром преследовали их.

В какой-то миг Джафар, бегущий вслед за Аминой, понял, что уйти не удастся. Резко остановившись, он развернулся и на ходу нанёс сильный удар кулаком в набегающую голову адвоката. Джафар был готов поклясться, что почувствовал треск его черепа или своих пальцев. Боли он не чувствовал. Адвокат упал как подкошенный, но бегущий следом уже был предупреждён. Он ловко перепрыгнул через упавшего адвоката и на ходу, как профессиональный борец без правил, нанёс Джафару удар ногой. Сначала Джафару казалось, что он успеет зацепить его ногу рукой, но не получилось, и тут он ощутил сильную боль в нижней части живота. От боли он схватился за живот, пригнулся и моментально кулак противника, словно молот, огрел его по спине. Ну, а следующий удар был классическим. Джафар вздёрнулся от боли в спине и получил нокдаун в подбородок. Уже теряя сознание, он крикнул

— Беги, Амина!

Он дал ей спасительную минуту. Успев закрыть тяжёлую дубовую дверь кабинета Атабека изнутри, Амина отодвинула ложную стенку на роликах и через маленькое отверстие в стене пустилась вниз, в сад. Она решила во что бы то ни стало добежать до дома садовника Сулеймана и вернуться с людьми на помощь Джафару. За спиной были слышны попытки взломать дверь, но она уже не оборачивалась.

Не прошло и минуты, как она выскочила из потайного лаза в самом углу сада и побежала к задним воротам. Ещё мгновение и она будет спасена!

Но у самых ворот, словно подпирая их, широко расставив ноги, стоял Аслан Дамиров. Он был доволен своей догадливостью. Огромный и потный, тяжело дыша, он стоял и потирал свои руки. В темноте его глаза горели, излучая победный блеск, словно у охотника достигшего долгожданную жертву. Амина остановилась и сделала несколько шагов назад. Страха она не чувствовала, злость и ненависть переполняли её.

— Тебе некуда бежать и незачем, красавица, — ещё не успев отдышаться, достаточно миролюбиво произнёс Аслан Дамиров. Но это не могло обмануть Амину, этот человек весь и навсегда стал для неё сплошной угрозой.

— Пропусти меня! — громко потребовала она, и он понял сразу, что компромисса не будет и это не могло его не озадачить.

— Пропусти меня! — продолжала требовать она, — Тебе и твоим людям придётся ответить за Джафара. Я всё знаю про тебя, лицемер, подлый убийца. Это ты виноват в смерти Атабека и моей сестры. Это ты захватил наш дом и хочешь убить Джафара. Но запомни — всё, к чему ты стремишься, не исполнится никогда! Твоё богатство, нажитое обманом и грабежом, рано или поздно расплавится и кипящим потоком зальёт твою нечестивую глотку. Аллах покарает тебя за твои преступления! Ты будешь болен и немощен, твои собственные дети вышвырнут тебя на улицу, ты будешь протягивать свою слабую руку за куском хлеба с просьбой о милости, а самый последний из нищих плюнет в неё и станет твоим господином. Хлеб свой ты будешь находить среди отбросов, господь лишит тебя разума, потому что ты предал человека, который сделал тебя богатым. Ты оклеветал его, опозорил и унизил. Ты ограбил его семью и подвёл его к могиле! Ты убил мою сестру, теперь ты поднял руку на Джафара. Ты обманом захватил наш дом, так пусть же он станет тебе могилой! Призрак Атабека не даст тебе покоя, он сведёт тебя с ума! Будь же ты проклят, исчадие ада, шайтан и сын шайтана!

— Заткнись! Заткнись! Заткнись! — заорал во весь свой голос Аслан Дамиров и угрожающе сделал шаг вперёд. Он был обескуражен, он не ожидал такого упорного сопротивления. Не было даже мизерного шанса на то, что он сможет с ней хоть о чём-то договориться. Она абсолютно не оставляла ему даже призрачных надежд.

— Бог, говоришь? А где же он твой бог? Где? Почему же он тебе не помогает? А потому, что он помогает мне! Мне! Я думал уговорить тебя пойти со мной на мировую, я хотел, чтобы ты стала моей женой. Я мог бы дать тебе новую и богатую жизнь, тебе и твоему Джафару. Вы сами пошли войной на меня, я не убивал твою сестру. Кто знал, что у неё больное сердце. А Атабек?! Это бизнес и он знал, что такие истории случаются. Причём тут я?! Он сам себе выстрелил в голову! Но ты……Амина, ты давно в моём сердце. Мы могли бы всё это решить спокойно…

— Откуда у тебя сердце? Посмотри на свои руки, на них кровь моей сестры! Я всё равно отомщу тебе! Уйди с дороги, пропусти меня!

Аслан Дамиров, который до этого абсолютно не знал Амины, был поражён её темпераментом и злостью. Вместо девчонки, которую, как он предполагал, не составит большого труда усмирить, он встретил такую ненависть, что опешил. Мало того, она уже стала представлять собою явную угрозу и для него лично. Такими словами на ветер не бросаются. Её глаза словно пронизывали его, он даже ощущал боль.

— Нет. Теперь я точно тебя не отпущу. Кто будет искать тебя? Глухой садовник или старуха Сона? У тебя нет выхода отсюда. Остынь, девчонка и подумай хорошенько. Или ты станешь моей женой, по-хорошему… или этот дом станет твоей тюрьмой. Выбирай! Всё, что ты наговорила мне, так и быть, я забуду. Успокойся и иди в дом. Ты никуда отсюда не уйдёшь. Всё, что ты сказала мне — это эмоции. И ты очень скоро поймёшь это. Иди в дом и всё обдумай. Торопить тебя я не буду. Даю тебе слово. Можешь думать хоть целый год.

В это время к нему подошёл его человек и, косясь на Амину, что-то прошептал ему на ухо.

— Хорошо, иди в дом и следи за ним. Если что, то я сам тебя позову. С ней я сам разберусь, — он отослал его обратно в дом и попробовал изобразить на своём лице подобие улыбки. — Ну, вот видишь, с твоим Джафаром ничего серьёзного не произошло. Просто они его немного проучили. Иди в дом, — ещё раз сказал он.

— Нет! — твёрдо ответила Амина.

— От тебя и от твоего поведения зависит судьба Джафара, — попробовал надавить он на неё. — Тебе решать.

— Его судьба не в моих и тем более, не в твоих руках. Его судьба в руках Господа, ты ничего с ним сделать не сможешь. Пройдёт совсем немного времени, и он отомстит тебе за смерть своего отца и матери. Ещё никто не отменял закон кровной мести. Он был слеп, но я открыла ему глаза на тебя и теперь ты — наш кровный враг. Берегись, это твоя судьба в наших руках, рано или поздно справедливость восторжествует. Берегись!

— Так ты ещё мне угрожаешь? — сорвался Аслан Дамиров, — Вы оба в моих руках, а ты мне угрожаешь? Злючка! Колдунья! Откуда ты всё знаешь? Кто тебе это рассказывал? Атабек? В последний раз спрашиваю — договоримся?

— Договаривайся с могилой! Ты не тот человек, с кем можно договариваться, все твои компаньоны умирают после заключения договора. Ты — не мужчина, твоему слову нельзя верить. Не походи ко мне!

Но окончательно разъярённого Аслана Дамирова унять уже было трудно. Кровь ударила ему в голову. Насупившись, словно тяжелораненый бык, скинув пальто на землю, он пошёл на Амину.

Она огляделась и стала медленно отступать. Шаг за шагом. Но за ней была только высокая каменная стена. Амина лихорадочно старалась что-то предпринять, до стены оставалась всего пара шагов.

— Всё равно ты станешь моей. Не захотела миром, получишь силой! Я выжгу твою злость, я всё равно превращу тебя в шёлковую куклу. Брось, иди ко мне, и я озолочу тебя. Ну, иди же…

Амина ощутила спиной холодный камень стены. Аслан Дамиров стоял в двух- трёх метрах от неё напротив и она уже чувствовала жар и запах пота исходящий от него. Яркими бликами в темноте блестели его бешено метающиеся зрачки. Он медленно и осторожно стал протягивать руку к ней, но всё равно упустил момент. Она резко и с неожиданной силой нанесла ему удар правой ногой в пах. Аслан Дамиров заорал от боли, схватился за живот и повалился на землю. Она рванулась от него в сторону ворот, но в последний миг он всё-таки успел зацепить её за ногу. Она рухнула на землю, как подкошенная. Всей своей тяжестью Аслан Дамиров бросился на неё и принялся хлестать её по щекам.

— Сучка! Сучка! Я всё равно сделаю тебя шёлковой!

Она не могла ему сопротивляться, силы были слишком не равны. Избив её, он придавил ей ноги своими могучими коленями и принялся расстёгивать брюки.

— Сейчас, сейчас… я покажу тебе и твоего бога, и твою судьбу… сейчас я тебе всё покажу…

Руки её в темноте бешено прощупывали землю. Садовник Сулейман так добросовестно трудился в этом саду, что в земле не было даже мелких камней. Ей было тяжело дышать, от запаха его пота тошнота подступила к горлу. Она всё ещё пыталась вырваться, руками почти вспахала землю вокруг и тут пальцы правой руки нащупали круглые очертания. Несомненно, это был булыжник! Превознемогая нестерпимую боль в пальцах, она принялась разрывать землю, пытаясь вытащить камень. Быстрее, быстрее! Аслан Дамиров содрал с неё юбку и принялся раздвигать крепко сжатые колени. Сил противиться уже не было, и она почти сдалась.

— А-а-а… — заорал он диким победным голосом, раздвигая ей ноги и почувствовав её абсолютное бессилие. В этот момент ей показалось, что камень поддался. Это обнадёжило её, и она поняла, что это — её единственный и последний шанс. Чтобы не вызывать в нём подозрений, она мгновенно и окончательно расслабилась. Он это принял как окончательную победу, разорвал на ней кофточку, схватил её за груди и припал к её губам.

— А-а-а… — заорал он ещё громче. От затраченных усилий и долгожданности момента пик борьбы и пик наслаждения слились воедино. Он сделал попытку обнять её и тут Амина, подняв окровавленными пальцами булыжник, со всей оставшейся силой ударила им его по голове. Она почувствовала брызги крови, он моментально обмяк, распластался на ней, тяжело её придавив. С большим трудом она вылезла из-под него. Шатаясь от усталости и боли, она, озираясь вокруг, подошла к бассейну и стала приводить себя в порядок. Она подобрала с земли свою куртку, кое-как вымыла своё лицо и решила незаметно вернуться в дом, чтобы наверняка узнать о судьбе Джафара.

Амина обернулась и ещё раз посмотрела на не подававшего признаков жизни Аслана Дамирова. Подошла поближе и кончиком сапога приподняла выкинутую в сторону руку. Кажется, он действительно был мёртв. Сожаления в ней не было ни капельки. Но тут ей стало дурно, и она мигом вернулась к бассейну и её сразу вырвало. Она ещё раз умылась и незаметно подошла к светящимся окнам холла первого этажа.

Джафара там не было. Скорее всего, он заперт в одной из комнат подвала или комнат без окон. Адвокат с перевязанной головой и тот другой — шофёр или телохранитель о чём-то мирно беседовали и курили. Вероятно, они знали, что происходит в саду и не хотели мешать своему хозяину. Пыл борьбы проходил и ей становилось холодно. Она хотела незаметно проникнуть в дом, она знала, где хранилось оружие. Лихорадочно обдумывая ситуацию, Амина старалась принять правильное решение.

Неожиданно чья-то тяжёлая рука опустилась ей на плечо. Душа провалилась глубоко в пятки от страха. Мгновенно развернувшись, она увидала прямо перед собой окровавленное лицо Аслана Дамирова. Она легко сбросила его руку, было видно, что сил у него не было. Он даже не мог крикнуть и вызвать помощь. Он стоял перед ней, как готовый упасть истукан, одной рукой поддерживал спадающие брюки, а другой размазывал кровь по лицу.

— Сука… — еле выговорил он, — сука…

Когда до неё окончательно дошло, что опасности он уже не представляет, но ей в доме оставаться больше нельзя, она упёрлась спиной в здание, и почти подпрыгнув, сильно ударила его ногой в живот.

— А-а-а… — снова, чуть не плача, заорал Аслан Дамиров, рухнул сначала на колени, а потом, скорчившись, упал снова на холодную землю.

На сей раз в доме крик его услышали и бросились во двор. Пожалев, что не убила его, она поняла, что только бегство сможет спасти её.

Амина бросилась к стене и, разбежавшись изо всех сил, ей удалось дотянуться до каменного фриза ворот. Она подтянулась и, не задумываясь, бросилась вниз почти с трёхметровой высоты. Погоню, она почувствовала сразу, услышав, как лихорадочно открывали тяжёлые железные ворота. Она бросилась к скалам, к морю. Там внизу проходила трасса, а среди скал была надежда скрыться, спастись.

Амина неудачно приземлилась на правую ногу, и боль постепенно давала о себе знать всё сильнее и сильнее. Ей было тяжело бежать, было больно и холодно. Но до дороги оставалось совсем немного.

Она оглянулась, никого не было. Или они поленились догонять её в кромешной тьме или решили помочь хозяину. Или, скорее всего, потеряли след и вернулись за фонарями, подумала она. Но, в любом случае, расслабляться было опасно. Они могли опередить её, воспользоваться машинами и заблокировать выход к трассе. Она не предполагала, что ей даст выход к трассе. В такое время, ночью? Зимой, там и днём машин бывает совсем мало. Значит, надо было бежать к скалам, затеряться среди них и переждать ночь там. Дождаться рассвета.

Сильный, пронизывающий ветер раскачивал отчаянно сопротивляющиеся голые ветви деревьев, с каждым своим порывом всё ниже и ниже пригибая их к земле. Становилось всё холоднее и резкие порывы ураганного ветра чуть не сбивали её с ног. Она пыталась спрятаться от ветра среди низких скал. Ей становилось страшно, но ещё сильнее она боялась погони. Уже было слышно, как бушует старый Каспий, она уже ощутила на губах солёные морские брызги, разбросанные ураганом. Впрочем, это мог быть и дождь. Она и не знала, куда ей бежать, в какую сторону. Очень сильно болела нога, но она уже ступила на бетонку трассы. Устало опершись руками на крупный придорожный валун, она позволила себе немного отдышаться. Повернулась и посмотрела назад. Огней дома уже не было видно, не было слышно и погони, хотя, что можно было услышать при таком урагане.

Закрыв глаза в полной темноте, она попыталась сосредоточиться. Развернувшись, хромая на правую ногу, она шагнула по пустой бетонке и только открыла глаза, как из-за поворота неожиданный луч бело-жёлтого света почти ослепил её. Чем-то сильно и больно задело её по бедру. Она упала на дорогу, ударилась головой и потеряла сознание.

Километрах в двадцати пяти ниже по побережью от дома семейства Исмаиловых находился крупный посёлок. Раньше, очень давно он назывался просто деревней. Рыбацкой деревней Джорат. А рыба была здесь знатная. Копчёная рыба из Джорат пользовалась популярностью, ею успешно торговали на рынках больших городов всех прибрежных стран. Однако рыба постепенно уходила от этих берегов, рыбакам приходилось идти за ней всё дальше и дальше в море. Это становилось трудным, а потом и невыгодным. Наконец закрылась последняя коптильня.

Привыкшие к превратностям судьбы, рыбаки не отчаялись. Забросив свои сети, они принялись выращивать овощи. Здесь в каждом доме, на небольшом клочке земли всегда сажали огороды. Дело в том, что выращенные на песчаной почве помидоры, огурцы, баклажаны и зелень имели особый вкус и на рынках за них давали двойную цену. Торговцы с рынков и раньше предлагали им более серьёзно отнестись к этому. Нашли воду и заложили огороды по всей округе. А вскоре стали заправскими овощеводами. Но это длилось недолго. В тот памятный год, после сильной засухи земля покрылась коркой соли. Морская соль пронизала всю землю, в некоторых местах она выходила в пяти-шести километрах от побережья. Сначала пытались с этим бороться, очищали землю, привозили из глубинных, дальних районов от моря другую землю, но ничего не помогало. Проходило несколько дней, недель, месяцев и предательская жёлто-белая корка вновь и вновь выходила наружу. Ни о каких помидорах не могло быть и речи. И бывшие рыбаки стали бывшими овощеводами. На этот раз они забросили свои тяпки и лопаты.

Потом в море стали добывать нефть. Внуки рыбаков становились морскими нефтяниками, а рыбалка и овощеводство превратилось в хобби. Об этом вспоминали разве только старики.

Деревня Джорат постепенно превращалась в посёлок нефтяников. За какие-то десять лет здесь всё изменилось. Построили новый судоремонтный завод, небольшой порт, механические мастерские, современные дома, новые школы, кинотеатр, проложили дороги. Молодёжь перестала уезжать, и жизнь сразу забила ключом.

В центре посёлка находилось новое здание районной больницы. Здесь работал главным врачом доктор Чингиз Мустафаев. Он не любил недисциплинированных людей. Неаккуратность, расхлябанность он считал самыми большими недостатками у любого человека. Он сам был пунктуален до мозга костей, никто и никогда не мог упрекнуть его в опоздании или нарушении обещания.

Почти четверть века назад ему — молодому и преуспевающему врачу — хирургу крупнейшей городской клиники предложили временно возглавить больницу в небольшом приморском посёлке нефтяников. Он тогда впервые услышал это название — Джорат. Согласился он нехотя. Уезжать из огромного города, где он родился и вырос в какой-то приморский посёлок, он не очень хотел. Морские пейзажи для него были не в диковинку, его родной город тоже стоял на берегу Каспия. Но чиновники из управления здравоохранения немного надавили и пообещали, что это только на один или два год. Он уехал из большого города и с той поры вот уже четверть века он бессменный главный врач больницы в посёлке нефтяников.

Доктор Мустафаев построил себе дом на побережье и ни разу не помышлял о возвращении. В посёлке его боготворили. Не было семьи, которой он когда-либо не помог. Доктор был хирургом — травматологом, но должность главного врача предполагала широкий круг обязанностей. К нему приходили одалживать денег, искать управу и защиту, просили совета и, конечно, приходили лечиться. Он справедливо гордился тем, что с того самого дня, как он взял в руки диплом врача, он уже тридцать пять лет изо дня в день избавляет людей от страданий. И не только физических. Много раз ему предлагали вернуться в город, кафедру в институте, участие в международных симпозиумах, но он упорно отказывался.

К своим больным он относился с не меньшим вниманием, чем к своим близким. « Я не могу оставить их ни на минуту» — часто говорил он и приучал к этому своих помощников и молодых коллег.

Там же, в рыбацкой деревне Джорат, он познакомился когда-то очень давно с девушкой с очень красивым именем Мириам. Он тогда был совсем молод и только начинал практику, ни о каком — либо авторитете не могло быть и речи.

Доктор Чингиз Мустафаев заметил её сразу. Она сидела в коридоре в сопровождении немолодой женщины, тогда он не знал, что это её мать. Он вёл приём больных и вдруг почувствовал, что ждёт, когда наступит её очередь. Одного взгляда между ними было достаточно, чтобы ощутить какое-то непонятное волнение. Но их долго не было.

— Сестра, — попросил он свою помощницу, — посмотрите, пожалуйста, есть там ещё кто-нибудь?

Она выглянула в коридор буквально на пару секунд и вернулась.

— Нет, доктор. Я спрошу в регистратуре.

— Я сам спрошу.

Он вышел из своего кабинета и, озираясь по сторонам, пошёл в регистратуру. Её он увидел сидящей в кресле у окошка регистратуры. Она резко отвела смущённый взгляд. Сопровождавшая её женщина о чём-то спорила в окошке регистратуры. Тогда он узнал, что это её мать. Его заметили.

— Доктор, можно вас на минуточку, — спросили в регистратуре. Он подошёл.

— Вот, доктор, у этой женщины талон к вам с самого утра…

— Да, я видел её в очереди.

— Но она требует другого врача, к вам не хочет.

— Почему? — спросил он у неё, — У вас есть свой врач?

— Нет у меня никого, — огрызнулась она, смущённая его появлением, — я просто попросила у вас талончик к другому врачу. Я же не говорила вам о недоверии к доктору Мустафаеву, — упрекнула она сестру в регистратуре.

— Но травматолог у нас один, другого нет, — резонно оправдывались в регистратуре, — я могу только дать вам направление в городскую больницу, если вы не хотите лечиться у нас.

— Но почему? — немного обиженно спросил доктор, — Вы же меня совсем не знаете. Почему вы думаете, что я плохой врач?

— Нам нужно, — вздохнула женщина, — чтобы доктор была женщина или, по крайней мере, чтобы он был старым.

И тут до него дошло, он поневоле улыбнулся.

— А что с ней случилось?

— Это моя дочь. Она упала, когда мы прибирались в доме. Сначала ничего не почувствовала, а с утра жалуется на боль вот здесь… — она показала себе на бедро.

— Я вас понимаю. Но стать женщиной просто так я не смогу, для этого нужна операция. Да я и не хочу, мне нравится быть мужчиной. Если вам нужно, чтобы я стал старым доктором, то вам придётся подождать лет сорок, сорок пять. Может быть, к этому времени и боль её пройдёт. Ну, а если серьёзно, то я не гинеколог, а травматолог. Идёмте, её осмотрит сестра, а я просто дам рекомендации. Я жду вас в кабинете. Если она упала и у неё болит бедро, то надо обязательно осмотреть. Не занимайтесь ерундой. Представьте себе, что вы на необитаемом острове и другого врача просто быть не может. Просто с этим надо смириться.

Его ровный и приятный голос, вразумительная речь немного успокоили её, она даже покраснела и тихо сказала

— Хорошо, доктор, извините. Сейчас мы придём.

Через два месяца он пришёл к ним в дом и сделал предложение Мириам Султановой — лучшей девушке в мире.

Доктор обожал свою жену. Все годы, которые они провели вместе, он был благодарен судьбе за тот день, когда встретил её. Она была для него не только любимой женщиной, но и самым верным и преданным другом. Неоднократно она доказывала это, и он считал себя счастливым человеком. Он полюбил её сразу, искренне и глубоко, на всю жизнь. Для него она навсегда осталась единственной и неповторимой, а годы совместной жизни только укрепляли их чувства. Несмотря на резкое несовпадение темпераментов, характеров, наперекор всему, их отношения сложились счастливо. С первого дня полное доверие друг к другу, глубокое уважение, искренность и равноправие создали в семье атмосферу спокойной и равномерной жизни. Какие бы перипетии не бушевали вокруг, но в семье им всегда удавалось отстраниться от них, сохранить свой маленький мир в неприкосновенности. Им обоим удалось с первого дня преодолеть мелочность в своих характерах, поставив взаимную любовь на первое место. Они сумели утвердить в своём доме незыблемость полной и прочной дружбы. И желанные сын и дочь, появившиеся в семье, подрастая, ощущали на себе взаимоотношения родителей, росли здоровыми, весёлыми и счастливыми.

Дети радовали своих родителей. Старшим был сын Рустам, к этому времени ему уже исполнилось двадцать пять лет. Он был высоким и красивым парнем, внешностью очень похожим на свою мать. Как не желал отец, но по его стопам он не пошёл. С детских лет, увлёкшись серьёзно рисованием, моделированием, окончив школу, он поступил в архитектурный институт в Москве. Закончив его, вернулся на родину и работал в солидной архитектурной компании в городе. Для этого ему приходилось каждый день наматывать на спидометр чуть ли не сотню километров. Но он любил машины и его дорога ничуть не утомляла. Не одна благополучная семья в посёлке, где подросли невесты, следила за ним. Породниться с такой семьёй было большой честью. Но ни доктор, ни его супруга не хотели вести об этом никаких разговоров. Они отметали даже лёгкие намёки, предоставив всё решать ему самому.

Дочь доктора — Сабина была младше своего брата на пять лет. И она немного расстроила отца, проигнорировав медицину. Теперь он надеялся только на внуков. А Сабина, окончив школу, уехала в город поступать туда, куда поступала вся молодёжь бывшей рыбацкой деревни — в институт нефти и химии. Родители уважали выбор дочери, но никак не могли понять, что такое нефтяная механика и как можно её любить.

Девочка стала студенткой и жила в городе, у бабушки — матери доктора. Скучать ей не давал брат, каждый день приезжавший в город на работу и обедавший у бабушки. На выходные он забирал её в Джорат.

Тот зимний день выдался очень холодным. Сильный, порывистый ветер с моря раскачивал отчаянно сопротивляющиеся голые ветви деревьев, с каждым своим порывом пригибая их всё ниже к земле. В воздухе пахло снегом, море было чёрным, а от шума его волн не было спасения даже за плотно закрытыми дверями и окнами.

В доме доктора собрались гости. В основном, это были молодые люди, ровесники их детей. Потому что, отмечали день рождения Рустама. Ему исполнилось двадцать пять лет.

А накануне они поехали в город и сделали покупку, которую давно обсуждали и на которую решено было потратить почти все сбережения доктора. Они купили сыну в автомобильном салоне прекрасную спортивную машину немецкой фирмы «БМВ». Хотели сделать ему сюрприз, но на всякий случай оговорили с владельцем салона возможность обмена.

Как только Рустам увидел машину, они поняли, что угадали. Он долго не мог найти слов благодарности, глаза у него блестели и он разводил руками

— Но, отец… это же так дорого! И потом, а разве тебе не нужна новая машина?

— Я не меняю друзей, сынок. Моя «Лада» — мой старый и преданный друг. В моём возрасте менять друзей противопоказано. Надеюсь, что она станет тебе настоящим другом. Будь предельно осторожен, это очень сильная машина. Береги её.

За праздничным столом Рустам даже не пригубил бокал с шампанским, в надежде, что ему удастся испробовать свою новую машину. Так и случилось, он уговорил отца разрешить ему отвезти в город бабушку. Тем более, что она торопилась и не собиралась ночевать у сына. Повёз бабушку в город Рустам не один, с ним за компанию решил прокатиться его друг детства Фархад, который совсем недавно получил погоны лейтенанта полиции.

Шум, не на шутку разбушевавшегося моря, сопровождал их всю дорогу. Уже через час они возвращались обратно. Полночь наступила незаметно, ветер не утихал. В тёплой, надёжной машине друзья возвращались домой, весело перебивая друг друга, вспоминая школьные истории. Почти на полпути, ещё издали они увидели скопление машин на путепроводе и сверкающие мигалки полицейских патрулей. Огромная длинная фура словно отдыхала, развалившись поперёк на дороге, подмяв под себя малолитражку. Друзья остановили машину невдалеке, и вышли из неё.

— Помощь не нужна? — спросил Фархад у полицейского, вынимая своё удостоверение.

— Спасибо, — ответил тот, козырнув ему. — Скорая только что уехала. Мы груз охраняем. К сожалению, лейтенант, вы здесь сейчас не проедете. Придётся в объезд, если спешите. Если есть время, подождите. Сейчас приедут фуру стаскивать.

— Мы лучше в объезд, — поблагодарил его Фархад.

— Дорогу знаете? — спросил полицейский.

Фархад кивнул головой.

— Поедем по трассе у моря, через скалы, — сказал он Рустаму, — это займёт не более получаса. Всё равно лучше, чем сидеть здесь в ожидании ремонтников. Кто его знает, когда они приедут. Бензина у нас хватит? Тогда поехали.

Машина развернулась и уже через несколько секунд они набрали отличную скорость.

Нижняя морская трасса пролегала у элитного дачного посёлка, прославившегося своими великолепными особняками. Этой дорогой не пользовались жители прибрежных посёлков. Не пользовался её Рустам, когда ездил на работу в город и обратно. Она была километров на двадцать длиннее и абсолютно пустынной. Частые повороты и нависшие местами скальные громады делали её неудобной для любителей скорости. Она была какой-то странной. Как-то не приживались на ней ни бензоколонки, ни мелкие сервизные мастерские, ни закусочные. Владельцы богатых особняков ревниво оберегали свой уголок от глаз лишних свидетелей.

— Не очень увлекайся, — Фархад кивнул Рустаму на стрелку спидометра. Она упрямо держалась на отметке «140». — Здесь столько поворотов.

— Машина — зверь, она сама едет, я ничего не делаю. Я просто сижу.

— Тогда следи, чтобы она сама никуда не въехала, — засмеялся Фархад.

— Завтра рано вставать. Да и отец не ляжет, пока я не приеду. Телефонам он не доверяет, только собственным глазам. Надо спешить, мы и так потеряли почти час с этой фурой. Надеюсь, — притворно попросил он, — ты отцу не пожалуешься?

— Надейся, — обнадёжил его Фархад, — зачем мне жаловаться твоему отцу, когда я сам могу тебя оштрафовать.

— Я совсем забыл об этом. Обещаю тебе, что это в последний раз. Но смотри, погода совсем разбушевалась. Надо спешить.

— Ладно, давай поспешим. Повалит снег, не успеем.

Совсем разогнаться Рустаму не удалось, дорога петляла между крупными скальными породами. В темноте фары вырисовывали их причудливые очертания. Местами не залюбоваться было невозможно, иногда это напоминало лунный пейзаж. В кромешной тьме дальний свет фар высвечивал однообразное пространство далеко вперёд. Сбавив скорость у очередного крутого поворота, машина, визжа тормозами, послушно объехала огромный гладкий валун, прислонившийся к дороге. И тут произошло что-то непонятное. Словно от камня отделился кусок в форме человеческой фигуры. Они даже не успели удивиться. Глухой, почти неслышный стук шёпотом растворился в салоне машины. Проехав почти сотню метров, Рустам всё же остановился. Друзья молча и тревожно переглянулись.

— Ты ничего не видел? — спросил Рустам.

— Кажется,…в нас попал камень. Что — то свалилось на нас.

— А мне кажется, что мы сбили человека, — сказал Рустам.

— Какого человека? Где здесь человек! Ты что! — даже в темноте было видно, как побледнел Фархад. — Поехали, что ты остановился. Уже снег пошёл, мы застрянем.

Но Рустам уже подавал машину назад.

— Ты сошёл с ума, если мы сбили человека, то надо помочь ему. Нас видел офицер придорожной полиции, он запомнил твоё удостоверение. Моя машина засвечена, найти нас не составит большого труда. Надо всё-таки проверить.

Не выключая фар, они подъехали к тому валуну. Вышли из машины. Так и есть, на дороге лежал человек. Рустам склонился над ним.

— Господи, да это женщина! Кажется, она мертва…

— Нам лучше уехать, Рустам. Посмотри, какая погода. Скажем, не заметили, если что,…а вдруг она пьяная. Здесь же нет нигде пешеходного перехода.

— Отстань, — зло огрызнулся Рустам, — лучше помоги. Господи, да это же кровь. Быстрее, Фархад, давай её в машину и хватит причитать. Открой заднюю дверцу, быстрее. Кажется, она дышит. Лишь бы она не умерла, лишь бы она не умерла, давай, давай, быстрее, что ты тащишься?!

— Я смотрю на дорогу, вдруг какие-нибудь вещи остались, документы, потом не найдём.

Они аккуратно уложили её на заднее сиденье.

— Куда? — спросил Рустам, — В город, в больницу или…

— Давай к отцу, у вас дома тоже настоящая больница. Да и до дома ближе. Есть оправдания, в конце — концов, твой отец врач. В городе у нас сразу возникнут проблемы с полицией, а так мы хотя бы всё обсудим.

— Да, ты прав, — тяжело вздохнул Рустам, — кажется, я ему испорчу свой день рождения. Но сейчас главное спасти её, а потом разберёмся.

Доктор Мустафаев не ложился спать, дожидаясь сына. Часы уже показывали половину второго ночи и доктор немного волновался. Хорошо, что он поехал не один, только подумал он про себя, как звук мотора раздался у ворот. Домочадцы уже спали. Доктор вздохнул с облегчением, услышав знакомые звуки открывающихся ворот, и медленно пошёл наверх, к себе в спальню. Он ещё не дошёл до двери, как его насторожили торопливые шаги сына.

— Отец! — тихо позвал его Рустам, и доктор сразу почувствовал беспокойство. Он не заставил себя долго ждать и торопливо снова спустился во двор.

— В чём дело? Почему так поздно?

— Кажется, я сбил человека, отец. Это женщина, она там, в машине. Она вся в крови, но я сам не могу понять, как это произошло. Она словно с луны свалилась…

— Потом, всё потом, идём быстрее. Загони машину во двор, я сейчас всё приготовлю. Ты один?

— Нет, Фархад со мной.

— Несите её в кабинет, только осторожнее.

Девушку положили на большую и удобную тахту. Доктор наклонился над ней.

— Слава богу, она жива. Разбуди Сабину, Рустам, мне одному не справиться. Только потише, не потревожь мать раньше времени. Фархад, включи кипятильник в летнем душе, нам нужна будет горячая вода. Побыстрее, пожалуйста.

В утомительном ожидании, парни молча сидели в холле. Прошло около часа, пока не появился отец, недовольно покачивая головой. Следом вошла Сабина.

— Разбуди мать, доченька. Попроси её спуститься.

— Отец, — удивлённо спросил Рустам, — как она? Ты ничего не говоришь нам. И почему ты послал сестру разбудить маму?

— Успокойся. Фархад, ты сообщил отцу, что ты у нас?

— Да. Уже давно.

— Хорошо. А маму я послал разбудить, чтобы потом сто раз не пересказывать. И потом, нам надо будет принимать решение. Немедленно. Как мы это сделаем без неё? Подождём немного. А вот она уже идёт.

Заспанная Мириам в сопровождении дочери спускалась с лестницы.

— Что за ночные посиделки? Я только заснула.

— Давайте все сядем. Чужих здесь нет. Мириам, успокойся. Только что Рустам привёз девушку. Они сбили её по дороге домой…

— Господи! Что с ней!? Она жива?

— Прошу тебя, успокойся, — повторил доктор. — Я требую хладнокровия и спокойствия. Иначе мы ничего не решим. Она в безопасности. И хотя вся была в крови, но открытых ран я не обнаружил. А это значит, что на ней чужая кровь. Так бывает при драках. Сейчас её жизни ничего не угрожает и она спит. Но есть ещё кое-что. Её, несомненно, избили. Лицо в синяках, явные следы пощёчин. Кроме этого, есть и признаки попытки изнасилования… — доктор замолчал, обдумывая следующую фразу, но Рустам подумал по — своему.

Отец! Почему ты замолчал?! Ты думаешь, что это мы?! Как ты можешь…

— Сядь немедленно! Сядь и говори потише! — резко ответил ему доктор.

— Но… дядя, — пришёл на помощь другу Фархад, но доктор и ему не дал договорить.

— И ты сядь! Что вы все возмущаетесь, вы даже не желаете выслушать меня до конца. Успокоились все, прошу вас. А теперь ты, Рустам, расскажи нам всё по-порядку. Сабина, иди и посмотри, как она там.

Как только Рустам рассказал о произошедшем, не забыв упомянуть и причину объезда, он высказал свою версию.

— Она там точно не гуляла. Скорее всего, она живёт где-то рядом или была в гостях. Потом драка, она бежала…

— Вывих на правой ноге, обычная травма при неудачных прыжках с высоты. Значит, она всё-таки от кого-то бежала. Знать бы от кого? Что теперь нам делать? — подытожил доктор Мустафаев. — Вызывать полицию?

— Нет! Нет! — решительно заявила молчавшая доселе Мириам. — Мы не будем вызывать полицию. Я не хочу, чтобы из-за этой гулящей по ночам девки разбилась жизнь моего сына.

— А что ты предлагаешь? — спросил доктор жену.

— Раз она в безопасности, то сначала дождёмся утра. Потом вылечим её и найдём её родных. Постараемся всё уладить сами. Докажем, что нашей вины нет, в крайнем случае заплатим деньги.

— Тётя Мириам, — тихо сказал Фархад. — Наша обязанность — заявить в полицию.

— А если вас обвинят в том, что это вы её пытались изнасиловать? Как это тебе? Вы же оба — великолепная находка для журналистов. Они же, как голодные волки набросятся на эту историю. Как же, сын богатого доктора и молодой офицер полиции на шикарной машине хотели изнасиловать девушку из бедной семьи! А она им сопротивлялась, и они решили её переехать на иномарке! Как тебе эти заголовки! Золотая молодёжь не даёт прохода бедным девочкам. Ты что в Интернете не гуляешь?! Нам потом придётся уехать отсюда, тебя вышвырнут из полиции, а Рустама посадят.

— Но не мы же…

— Это будет потом, а сначала посадят и опозорят. Тебе ли не знать об этом, Фархад? Мы даже не знаем — кто она? Что она там делала? На трассе! Ночью!

— Что же теперь делать? — опять спросил доктор.

— Ждать, — резонно предложила Мириам. — Нам остаётся только ждать, когда она придёт в себя. Как минимум, она расскажет нам, что произошло на самом деле. Ребята сбили её, но ведь она от кого-то бежала, кто-то её избивал. Ведь происшедшее этой ночью можно будет истолковать по-другому, если нам удастся с ней договориться. Она выбежала на трассу, ребята проезжали рядом и спасли её от погони. Не заявили в полицию, потому что она очень просила. Не хотела огласки, девушка молодая, зачем ей эта слава. Неужели непонятно?

— Звучит достаточно интересно и убедительно, — признался доктор, — первая часть принимается сразу. Дождёмся утра, а ещё будет лучше, если она придёт в себя как можно быстрее. Тогда и будем решать, что делать дальше. Надеюсь, говорить о том, что всем надо держать языки за зубами не стоит.

Дверь распахнулась и показалась Сабина

— Кажется, она очнулась, папа! — стремительно выпалила она и побежала обратно. За ней устремился доктор, следом Мириам и парни.

Девушка лежала на чистой постели, заботливо укрытая тёплым одеялом. Лицо её было вымыто, волосы аккуратно собраны в платок. Она тихо стонала, пытаясь открыть глаза. Доктор склонился над ней в ожидании. Наконец, она открыла глаза и, перестав стонать, принялась медленно разглядывать незнакомую обстановку и незнакомых людей.

— Где я? — тихо спросила она.

— Среди друзей. Не бойся, доченька, — доктор улыбнулся ей и взял её за руку, — всё страшное уже позади. Я — доктор. Здесь тебя никто не обидит. Кто ты? Как тебя зовут?

— Амина, — медленно сказала она, закрыла устало глаза и, тяжело вздохнув, провалилась в глубокий сон.

Почти минуту все стояли молча, в ожидании, что она опять придёт в себя. Но видать, успокоившись, девушка заснула крепко.

— Что ж, — первым нарушил молчание доктор, — теперь мы хотя бы знаем, как её зовут. Сон для неё сейчас — главное лекарство. Ты, Сабина, наверное, останешься рядом с ней? Постели себе поудобнее, а если что — зови меня. Ты прекрасно справилась, молодец. Я всегда жалел, что ты не пошла по моим стопам.

— Я буду врачом — любителем. Хорошо, папа?

Обстановка немного разрядилась. Наступало утро. Ураган затих.

— Папа, — не выдержав, сказала Сабина, — ты посмотри, какая она красивая. Как юная мадонна, правда?

— Знать бы, какая свинья замахнулся на эту мадонну. Мир жесток, доченька. Красивые люди всегда страдают от жестокостей больше. Я пошёл спать, всем остальным советую сделать тоже самое. Фархад, надеюсь, ты останешься у нас? Спокойной всем ночи.

Рустам не мог оторвать глаз от лица спящей девушки. Почувствовав внимательный и настороженный взгляд матери, он стыдливо оглянулся, словно его в чём-то уличили и быстро вышел из комнаты.

— Сынок! — уже в доме окликнул его отец и он остановился.

— Да, папа.

— Теперь ты надолго запомнишь этот день рождения. Прости меня, ты ведь понимаешь, о чём я говорю? Это было мгновенное замешательство. Я не должен был так плохо думать о тебе и о твоём друге.

— Хорошо, отец. И ты меня прости. Я не хотел причинять тебе хлопот. Спокойной ночи.

Как только все разошлись, и они остались одни, Мириам тихо сказала мужу

— Постарайся утром всё выяснить и увести её в больницу. Делай что хочешь, но увези её отсюда, как можно быстрее.

— Вот те раз! — удивился доктор. — Только что ты говорила совсем по-другому. В больнице придётся заполнять анкету, вызывать полицию.

— Уладь это, как хочешь! Но увези её немедленно! — настойчиво повторяла она.

— Но зачем? Что случилось? Когда я недавно заикнулся о полиции, ты чуть не поругалась со мной..

— Чёрт с ними, с этой полицией, с ними можно хоть как — то договориться, но…

— Что, но? Договаривай, договаривай! — почти крикнул доктор.

— Хорошо… — она оглянулась по сторонам, — ты видел, как твой сын смотрел на эту девушку? Меня это беспокоит больше, чем вся полиция в мире.

Беспокойство Мириам не было лишено оснований. Чисто женским, материнским чутьём она поняла, произошедшее в душе сына. Она видела, как он смотрел на эту девушку и поняла, что скрывается за этим захватывающим взглядом. Ещё совсем не зная Амины, она чуть не воспылала ненавистью к ней. Она боялась, что эта девчонка может изменить судьбу её сына. Она чуть не вздрогнула, случайно поймав его взгляд. Ошибки быть не могло, такой сумасшедший блеск и полупьяный взор бывает только у влюблённых. Она старалась притушить в себе неожиданно возникшее раздражение. Но ничего не могла с собой поделать. Амина могла внести сумятицу в их размеренную и спокойную жизнь.

Мириам уже не смогла уснуть. Она оделась и вышла из спальни. Прошла через весь двор и вошла в комнату, где спали девочки. Она поправила одеяло спящей дочери и подошла к постели Амины. Щёлкнула включателем ночника. Тусклый свет, бросивший луч на лицо девушки, изумил её. Она села рядом на стул и с жалостью провела пальцами по измученному лицу.

Какая же она красивая, подумала Мириам, улыбаясь, и погладила её по голове. Чувство огромного сострадания, жалости пронизало её насквозь, она не удержалась и, пригнувшись, поцеловала её в лоб.

— Мама… — вдруг неожиданно во сне, еле слышно произнесла Амина и Мириам чуть не шарахнулась в сторону. Но Амина спала крепко. Мириам ещё немного посидела, а потом вышла, на ходу вытирая слёзы.

Поднявшись в спальню, она о чём-то подумала и тихо подошла к комнате сына. Прислушалась и слегка открыла дверь. Он не спал, сидел в темноте у окна и смотрел на море.

— Не спится, сынок? — мягко спросила она.

— Нет, мама, — не поворачиваясь, ответил он ей, продолжая смотреть в окно, — скоро рассвет. Нет смысла ложиться.

Он даже не шелохнулся, словно знал, что она сейчас придёт.

— Ты не очень волнуйся, сынок. Самое страшное уже позади, она скоро поправится, папа всё уладит, вот увидишь.

Она так и говорила, стоя на пороге, не решаясь войти.

— Я не волнуюсь, мама. Я просто смотрю на море.

— Всё-таки, Рустам, постарайся хоть немного поспать. Спокойной ночи, сынок.

— Спокойной ночи, мама.

Вернувшись к себе, она не раздеваясь, легла поверх одеяла. Мысли о произошедшем не давали ей покоя.

— Как она там? — раздался голос доктора.

— И ты не спишь?

— Как же тут уснёшь? Вы бродите по дому, как лунатики. Как там девчонка?

— Спит. Кажется, ей лучше, — тихо ответила она.

— А он?

— Сидит у окна и смотрит на море.

— Всё ясно, — сказал доктор, словно выносил окончательный диагноз, — не волнуйся, я постараюсь утром увести её.

Мириам не ответила, она молчала. Доктор уже подумал, что она уснула, как друг она шёпотом позвала его.

— Нет, не надо увозить её. Пусть поживёт у нас. Он не пойдёт против нашей воли, но мы можем потерять сына. Оставим всё как есть, на милость Господа. Чему суждено сбыться — того не миновать.

Глава третья

Адвокат и телохранитель Аслана Дамирова вернулись в дом, озабоченные судьбой своего хозяина. Однако, он хоть и представлял собой довольно печальное зрелище и нуждался в немедленной помощи, тем не менее крикнул на них

— Зачем вернулись? Где девчонка? Убирайтесь обратно!

— Темно. Ничего не видно, такой ураган… — начал оправдываться адвокат, — да и вам нужен врач…

— Мне никто не нужен, не такие остолопы, как вы, точно! Бегите за ней и найдите её. Здесь некуда бежать, она спустилась вниз, к трассе. Возьмите машину, возьмите фонари, двигайтесь, двигайтесь! Чтобы она была здесь! Вы что, хотите, чтобы меня арестовали?! Идиоты!

Пока один открывал ворота, другой уже выводил джип со двора. Подхватив почти на ходу адвоката, телохранитель на полной скорости пустился вниз, к трассе. Но серьёзность момента сразу прошла, как только они отъехали немного от ворот дома. Переглянувшись молча друг с другом, они начали смеяться и улыбались всю дорогу до трассы.

— Конечно, хозяину не поздоровится, — начал «великодушно» рассуждать адвокат, — если про эту историю узнают.

— Да, — ехидничая, согласился с ним телохранитель, — не хотел бы я быть на его месте. Надо же такому случится,…опозорился парень.

— Кто ж вас так, господин Дамиров, — продолжал язвить адвокат, — наверное, на вас напала куча бандитов? Да, господин полицейский, маленькая девочка лет семнадцати или восемнадцати, опасный государственный преступник. Найдите её! Она меня побила! Я вас озолочу.

Они снова дружно рассмеялись. Телохранитель не забывал время от времени крутить головой и осматривать местность. Потом вдруг что-то вспомнил, снова засмеялся и кивнул на головную повязку адвоката

— Не больно? — и не дожидаясь ответа, опять ехидно прыснул и засмеялся ещё раз. Он явно наслаждался неудачей своих начальников.

— Тебе тоже так могло попасть, если бы ты бежал первым, — обиженно сказал адвокат, — кто знал, что он остановится и выставит кулак. Скотина! Голова гудит как пустой барабан.

— Пока ты там штаны просиживал в своих институтах, — возразил ему весело телохранитель, — меня жизни учили и вот этому тоже, — он показал ему свой кулак.

— Где учили? — спросил адвокат.

— В седьмой колонии для особо опасных преступников. Первое правило убегающего, — никогда не оборачиваться. Первое правило догоняющего — всегда ждать, когда убегающий нарушит правило и неожиданно остановится. Вы оба нарушили правило и оба пострадали. Этот парень неожиданно остановился, выставил свой кулак, и ты на него напоролся вот этим своим пустым барабаном, — телохранитель опять рассмеялся и кивнул на повязку.

— А он чего нарушил? — заинтересованно спросил адвокат.

— Надо всегда учитывать, что второй догоняющий окажется сильнее и расторопнее. Он этого не учёл.

— Второй — это ты, конечно? Самый умный и самый сильный?

— Я же не виноват, что так получается… ладно, не обижайся. Наверное, ты бы хотел, чтобы и я был весь перевязан? Надо же, три здоровых мужика с пушками не справились с двумя маленькими сопляками. В полиции тоже любят посмеяться, там обожают такие весёлые истории. Ну, куда ехать!? Ехать — куда?! — нервно переключился он на задание. — Я же ни черта не знаю этой местности! Ещё немного и снег пойдёт! Что мы будем всю ночь сидеть в этой машине?! Где её искать?

— Вот если бы ты просиживал штаны в каких-нибудь институтах, — мстительно напомнил ему адвокат, — ты бы сейчас не выполнял бы чьи-то команды и не орал бы, куда ехать, а лежал бы в тёплой постели, рядом с тобой была бы горячая толстая жена, твоя тупая голова лежала бы на мягкой подушке…

— Ну да, — перебил его телохранитель, но не остался в долгу, — что же ты не лежишь со своей перевязанной головой на мягкой подушке, а рядом горячая и толстая жена!

— А я толстых не люблю, — сквозь зубы прошипел обиженный адвокат, — и ещё я не люблю, таких как ты, трепачей и болтунов. Я думаю, что завтра ты уже будешь искать себе другое место.

— Эй, эй, брат, ты что?! — не на шутку испугался телохранитель. — Обиделся? Ну, я же шутил, ты шутил и я шутил. Зачем обижаться? Мы же оба шутили?

— Хозяину расскажешь, зачем обиделся и про сопляков не забудь упомянуть, и про всё остальное, что ты мне наговорил. Твоя задача — охранять хозяина, а не рассуждать про свои дурацкие правила. А как ты его охраняешь — мы сегодня увидели. Он весь в крови, а тебе хоть сейчас в театр на премьеру. Тебе только бабочки и смокинга не хватает для фасона. А ты ещё рассуждаешь? Бездельник!

— Ладно, брат, прости. Хотел развеселить тебя, а вон как вышло. Обиделся зачем-то, прости брат. Я же не виноват, что всё так получилось. Я же предлагал пристрелить их обоих, сразу. Помнишь?

Телохранитель замолчал, вытащил из кармана пачку сигарет и провёл ладонью по панели машины в поисках зажигалки.

— Я тебе не брат! И в машине не курить! — приказал адвокат.

— Что? — словно не расслышал телохранитель.

— Ты что — оглох? В машине — не курить! — чуть не крикнул повторно адвокат. — Это служебная машина! Это не твоя собственность!

Телохранитель тупо уставился на него, но не закурил, а убрал пачку обратно в карман.

— Поехали обратно, — приказал адвокат.

— А что мы скажем хозяину? — тихо спросил телохранитель.

— Не твоё дело. Ты делай свою работу, не твоё это дело — разговаривать с хозяином. Ты мне подчиняешь. Возвращаемся, господин Дамиров ждёт нас.

Аслан Дамиров вырос в бедной крестьянской семье и среди кучи братьев и сестёр даже не мог припомнить материнской ласки. В школе он учился кое-как, учителя привыкли к постоянному отсутствию у него книг, тетрадей, ручек. Сначала они старались хоть как-то воздействовать на него, но потом, ощутив бесполезность, махнули на него рукой. Но он был физически сильным. И в среде его сверстников это считалось превыше всех умственных способностей.

Когда маленький ещё Аслан понял, что кулаки чего-то стоят, он, не раздумывая, стал размахивать ими по любому поводу. В деревне, где он вырос, его боялись даже старшеклассники. Тем более, что у его семьи была зловещая репутация. Два его старших брата из тюрем не вылезали.

Ему было двенадцать лет, когда он окончательно осознал, что миром правят деньги. Много денег и любой ценой — стало его заветной мечтой. Через год он впервые попал в полицию.

Ночью, подкараулив возвращающегося пьяным домой железнодорожного рабочего, он избил и ограбил его. Навар был небольшим, немного денег и сумка с инструментами. Целую неделю он «гулял» на шальные деньги, а когда понёс на рынок продавать инструменты, его взяли. Он был арестован и вскоре его определили в колонию для несовершеннолетних преступников. Аслан Дамиров чувствовал себя там, как рыба в воде. Через год его отпустили, и он дал себе слово, больше никогда в тюрьму не возвращаться. Никогда и ни за что!

Домой, в деревню он больше не вернулся и решил остаться в посёлке, недалеко от тюрьмы. Случайно его приметил Абдулла — буфетчик на вокзале и нанял собирать пустые бутылки. Платил он ему два рубля в день. Три месяца Аслан добросовестно собирал пустую тару, мыл бутылки, укладывал их в ящики и собирал на складе. Буфетчик подкармливал его и предоставил ночлег. Кроме этого, Аслан выполнял ещё массу других поручений, но буфетчик всё время откладывал окончательный расчёт. Но когда уже Аслан Дамиров решительно потребовал его, тот резонно заявил ему, что за вычетом питания и койки ему уже ничего не положено. Мало того, он ещё немного остался должен, но великодушный буфетчик прощает ему долг, потому что он был ему как сын. Аслан Дамиров, не задумываясь, ударил своего жадного новоиспеченного «отца» грязной бутылкой по голове, вытащил из кассы всю наличность, снял с него часы и бросился на подножку проходящего товарняка. Так он оказался в большом городе. Город ему очень понравился и ему сразу повезло. Сердобольный пожилой мужчина, к которому он обратился за советом, оказался работником отдела кадров небольшой обувной фабрики. Аслан Дамиров наплёл ему, что он круглый сирота и тот помог ему устроиться на работу, справить документы и получить место в общежитии. С фабрики Аслан пошёл в армию. Он попал в строительный батальон. Два года он размешивал вручную, под палящим солнцем Средней Ази, бетонный раствор. Накачал себе неимоверные бицепсы и набрался от толковых сослуживцев кое-каких знаний. Из армии он вернулся абсолютно другим человеком.

Обувную фабрику к этому времени закрыли, её продукция оказалась никому не нужной. Умер его благодетель, это был единственный человек, к которому он питал хоть какую-то признательность. Но вместо фабрики остался маленький цех, изготовляющий подмётки, колодки, тапочки и тому подобную ерунду. И его взяли на работу по старой памяти. Но его самого эта работа уже не устраивала. Адский труд в закрытом вонючем помещении, маленькая зарплата не удовлетворяли уже почти взрослого и видного мужчину. И он быстро нашёл выход. Сначала он разыскал своего товарища — хорошего сапожника, который работал с ним на фабрике до его ухода в армию. Тот, после сокращения теперь шил туфли дома и таких, как он, было немало. Они договорились, что Аслан Дамиров будет поставлять им клей, подмётки, шнурки и прочую мелочь. И он стал регулярно обворовывать свой цех.

В то время, начальник цеха, постоянно метался по городу в поисках сбыта своей продукции. Он принёс хорошие итальянские колодки и лекала, по которым можно было сшить неплохую обувь. Аслану пришла в голову идея. Недолго думая, он ночью взломал замки, влез в цех и украл все эти приспособления. А чтобы не утруждать родную полицию лишней работой, он всё поджёг. Цех и так постоянно штрафовали пожарные инспектора и поэтому произошедшее событие никого почти не удивило. Начальника выгнали с работы, сапожники разбежались кто-куда.

Аслан Дамиров перебрался в небольшой рабочий посёлок на окраине города, где и жили его друзья — сапожники. Прошло пару месяцев и его мастера стали выпускать недорогую и красивую обувь. Аслан Дамиров не утруждал себя какими либо государственными ограничениями, никому не платил налогов, не создавал никаких предприятий. Он просто поставлял своим работникам материалы и требовал исполнения работ. Скоро на него уже работало почти двадцать сапожников. Также просто он решил вопрос с реализацией своего товара. Он обратился к одному торговцу обувью, потом к другому, но условия его не устраивали. Многих не устраивало то, что товар его почти «незаконный», нет никаких документов, сертификатов. Но он продолжал искать и, наконец, его познакомили с неким Музаффаром — оптовым торговцем обувью.

— Что ты хочешь за них? — спросил его толстый Музаффар, развалившись в своём кресле и брезгливо разглядывая его продукцию. Сигара не вылезала у него изо рта, на пальце его крутился огромный золотой перстень с крупным бриллиантом, а пепел падал прямо на образцовые туфли Аслана Дамирова.

— Пятьсот рублей за пару, — вежливо ответил Дамиров.

— Сколько?! Ты сошёл с ума! Они что у тебя, из золота? — он опять скинул пепел на туфли и, словно потеряв всякий интерес, отвернулся. Потом надолго замолчал, как ни в чём не бывало. Аслану Дамирову даже показалось, что старик заснул.

— Ну, вы тогда скажите свою цену, — опять вежливо сказал Аслан Дамиров, тогда ещё будучи неискушённым в сложных перипетиях торговли.

— А зачем мне твоё барахло, сынок, у меня своего вон сколько, — он кивнул головой назад, где в длинном ряду выстроились разноцветные пятитонные контейнеры, — Италия, Турция, Китай, Чехия,…а у тебя, что за товар, какой дурак будет носить такие туфли.

— Но итальянские стоят пять тысяч, — возразил ему Аслан Дамиров, — а на мою продукцию за пятьсот рублей дурак всегда найдётся.

— Ну, вот и ищи сам этого дурака, что же ты ко мне пришёл? Я согласился встретиться с тобой, потому что меня об этом просил мой старый приятель. Но это не значит, что ты сможешь обвести меня вокруг пальца. Даже не думай об этом.

Он подцепил тросточкой одну туфлю и приблизил её к себе.

— Из чего ты их шьёшь? Из бумаги или из картона? — снова брезгливо поморщился старик Музаффар, словно внимательно рассматривая обувь.

— Ну что вы! Чистая телячья кожа, я её у Бахадура покупаю.

— Этот аферист ещё жив? Ему уже, наверное, лет сто. Старый жулик, этот твой Бахадур. Колодки у тебя хорошие, — продолжал он рассматривать товар, — но мастера ни к чёрту. Где ты украл эти колодки? Купил? Случайно, не в том цеху, который был когда-то фабрикой, а потом сгорел? Видишь, сопляк, Музаффар всё знает. Сколько пар ты хочешь мне дать на реализацию?

— Сто пар в месяц! — выпалил на одном дыхании Аслан Дамиров.

— Что?! И из-за этой мелочи ты пришёл ко мне, и отнимаешь моё время! — опять поморщился старый оптовик.

— Сто пар в неделю! Двести пар в неделю!

— За двести пятьдесят пар в неделю я дам тебе по триста рублей… — медленно начал подводить итоги Музаффар.

— По четыреста пятьдесят… — взмолился Аслан Дамиров.

— За двести пятьдесят пар в неделю я дам тебе по триста пятьдесят рублей… — немного смягчился старый оптовик.

— По четыреста, по четыреста рублей за пару! Умоляю!

— Я дам тебе по четыреста рублей за пару, если в партии будет не менее двухсот пар. Понял? Это делает восемьдесят тысяч рублей в неделю и триста двадцать тысяч в месяц. Согласен?

Аслану Дамирову ничего не оставалось, как кивнуть головой. Когда он увидел цену на свою продукцию в магазинах, он понял, что и реализацией необходимо заниматься самому. Приходило сознание того, что надо налаживать официальное производство. Но для этого многого не хватало, не хватало знаний, ума, денег, связей. Он понимал, что ему нужны умные люди. Но начало было положено. Старик Музаффар давал маленькую цену, но давал её честно. Приходилось «убивать» цену у поставщиков материалов, ругаться с сапожниками, которые постоянно требовали прибавки. Дела шли.

Он богател, снял себе хорошую квартиру, купил новую машину. Однажды вечером ему позвонили домой и пригласили немедленно приехать в то отделение полиции, где жили его сапожники. Встревоженный, он не заставил себя долго ждать. После детской колонии, он с представителями властей пока не общался. В большой комнате, которая была на замке, сидели шестеро из его мастеров. У одного под глазом был синяк. Рядом, в одной куче были собраны инструменты, материалы и другие приспособления, которыми пользуются сапожники. Его посадили рядом, ничего не объяснив, и он тоже сидел в полной тишине около двух часов. Потом его позвали.

— Дамиров. К начальнику.

В сопровождении сержанта его провели к начальнику отделения. Крепкий и злой пожилой мужчина в гражданской одежде сидел за столом и как — будто разбирал важные деловые бумаги. Он кивнул головой сержанту и тот вышел.

— Незаконное производство — раз! — начал кричать он, даже не посчитав нужным представиться. — Незаконное приобретение материалов — два! Незаконное использование рабочей силы — три! Незаконное распространение не сертифицированной продукции — четыре! Не…

— Хватит, я понял, — перебил его Аслан Дамиров мягким голосом, моментально включившись в ситуацию, — я сам хотел придти к вам, но мама заболела. Мне пришлось срочно уехать в деревню. Извините меня, гражданин начальник. Я больше не буду, честное слово.

— Хорошо, — сменил гнев на милость начальник, — тогда не будем терять время. Какие будут предложения? Не думай, что в полиции сидят дураки. Мы тоже по магазинам ходим и тоже туфли носим. Вот, — он что-то чиркнул на бумажке и подбросил к нему, — в месяц.

Аслан Дамиров посмотрел, написал свою цифру и вернул ему бумагу.

— Прошу вас, я только начал. А с нового года я смогу увеличить. Мама заболела, лекарства дорого стоят. Прошу вас.

Начальник долго переводил взгляд с бумажки на лицо Аслана Дамирова и обратно, потом тихо и довольно сказал ему

— Хорошо, пусть будет по — твоему. Но только до Нового года. Завтра принесёшь за месяц. И вот мои размеры обуви, только мне высокий каблук не делай. Эй, сержант, — крикнул он в коридор, — отпусти этих сапожников! Слушай, парень, работай. В нашем районе тебя никто не обидит. Понял?

Так началась настоящая производственная деятельность Аслана Дамирова. Единственный раз за всё это время он сделал глупость по — настоящему. То ли тоска замучила, то ли решил покрасоваться. Но он рискнул и наведался в деревню к родным. Его приезд стал настоящим праздником для измученных нищетой родных. Ещё бы, сын приехал! Живёт в городе, приехал на шикарной машине, с шикарным прикидом! Затянувшееся веселье, длившееся почти неделю, закончилось для Аслана Дамирова неожиданно. Его женили. Жена его была ничем не примечательная забитая деревенская девчонка, из дальних родственников его матери. Напившись на свадьбе, ночью он почти изнасиловал её. А утром, посадил её усталую и замученную на заднее сиденье своего автомобиля и уехал, ни с кем не попрощавшись. Всю дорогу он проклинал себя за свою глупость.

Он купил себе небольшой дом. Жена родила подряд двух сыновей. Он не любил её, иногда они неделями не говорили друг другу ни слова, часто он бил её безо всякого повода. Она молча выносила все унижения. Одного он не мог не заметить — сыновей она любила беззаветно и изо всех сил старалась для них. Не знал он тогда того, что ненависть передаётся с молоком матери. Он не обращал внимания на такие мелочи. У него постоянно были другие женщины, он и не собирался скрывать это. Иногда он не появлялся дома месяцами, а если появлялся, то ненадолго. От других женщин у него тоже были дети.

Получив за пять лет хорошую школу у старика Музаффара, Аслан Дамиров всё ещё продолжал работать с ним. Несколько раз он пытался расстаться с ним, но у него не получалось. Время шло, и он постепенно превращался в одного из крупнейших владельцев средств производства. Не имея никакого образования, он всё подхватывал на лету. Он учился ладить с оптовиками, с властями. На это он не жалел никаких средств. В трудолюбии и чутье отказать ему было невозможно. Роскошные подарки, которые он дарил сильным мира сего, сделали его почти непробиваемым, у него появились связи среди влиятельных людей. Он оказывал массу услуг этим людям и вскоре уже некоторые не могли обойтись без него. Он начал думать о том, что пора перебираться в город, в центр. Только там можно было стать действительно богатым человеком. Но ему нужна была крыша, в городе нужны были связи, нужна была незапятнанная деловая репутация. Ничего этого у него не было. Он не мог похвастаться ни происхождением, ни образованием, ни какой — либо деятельностью. Родился в глухой деревне, даже школу не закончил, отсидел в колонии, зарабатывает деньги на рабском труде сотен сапожников, портных, столяров и тому подобное. Такое не каждому расскажешь. И он понял, что ему нужен компаньон, напарник — имя которого могло бы стать прикрытием для него и открыть дверь в круг настоящих деловых акул.

Он свернул почти всю свою деятельность в пригородных рабочих посёлках и перевёз свою семью в большую и удобную квартиру в центре города, прямо недалеко от бульвара. А вскоре и судьба немного улыбнулась ему. Музаффар познакомил его когда-то с Тофиком Багировым — неудачливым молодым бизнесменом, который повяз в долгах после трёх-четырёх провальных финансовых операций. Аслан ссудил его немалой суммой, будучи абсолютно уверенным в том, что он не сможет вернуть её вовремя. Так и случилось, наступил срок и Багиров пришёл к нему с просьбой об отсрочке. Сам Багиров был не богат, но он был горожанин, имел обширные связи, входил в дом очень влиятельных людей. И когда Аслан Дамиров предложил ему вместо денег познакомить его поближе с одним из магнатов — Атабеком Исмаиловым, тот облегчённо вздохнул. Что может быть проще?!

Прошло совсем немного времени, и Аслан Дамиров стал компаньоном Атабека Исмаилова. Он работал, не жалея себя и ему удалось закрепиться, сблизиться с Атабеком и использовать в своих интересах его незапятнанную репутацию. Прошло ещё два года и его воспринимали уже как партнёра известного магната.

Когда, после мартовской попытки переворота, его вызвали в генеральную прокуратуру, то он сразу согласился сотрудничать и сдал Атабека с потрохами. Исмаилов, конечно, ни в чём не был замешан. Но он был богатым человеком, а богатые люди всегда в чём-нибудь замешаны. Правда, Аслан Дамиров и не мог предположить, что всё так трагически обернётся. Какие-то слухи о его неприглядной роли ходили, но это были только слухи. Мало ли что говорят, доказательств не было. Времена быстро менялись и его уже никто не смог бы упрекнуть. Хотя, он не мог не чувствовать, что его стали сторониться. Иные с опаской, иные даже с брезгливостью. Вскоре, Аслан Дамиров подмял под себя почти всё имущество Атабека Исмаилова. Выкупил его дом, который ему так нравился и решил начать новую и светскую жизнь.

После того вечера, когда он случайно увидел Амину, Аслан Дамиров потерял свой покой. Эта девушка полностью овладела им. Вдруг он понял, что вся его жизнь просто никчёмна. Зачем нужно это богатство, если ты не можешь владеть такой женщиной?! Всё чаще и чаще он думал об этом. А её образ, промелькнувший на мгновенье когда — то врезался в его мозговые извилины. Больше ни о чём он уже думать не мог. Несколько раз он даже порывался поговорить об этом с Атабеком, но останавливался. Он, конечно, понимал насколько это нетактично и даже оскорбительно для Исмаилова. А в какое положение он поставит самого себя перед ним? Навряд ли после этого можно будет говорить о какой-то совместной деятельности.

Дамиров искренне не винил себя в трагедии семьи Исмаиловых. В конце -концов, им нужен был Атабек, а не он. Он даже не предполагал, что тот может застрелиться. Аслан Дамиров даже думал, что сможет помочь ему в случае ареста, используя свои деньги и связи. Он — то знал точно, что властям нужен был не Атабек Исмаилов, а его деньги. Но после того рокового выстрела, особенно после смерти жены Атабека Земфиры, ему пришлось потрудиться, чтобы скрыть оставшиеся следы своего предательства.

Но вот, Амина… Аслану Дамирову было уже тридцать пять лет. Для мужчины — это не возраст, думал он всегда. В нынешнем обществе разница в пятнадцать — двадцать лет никого особо не смущала. И Амина вполне могла стать его женой. Но он никак не предполагал, что дело примет такой оборот и он станет злым гением этой семьи. Ему даже вполне искренне хотелось принять участие в судьбе сына Исмаилова Джафара, чтобы хоть как-то обелить себя в её глазах. Он так обрадовался, когда Джафар так хорошо принял его. Он радовался, что парень доверяет ему. Но вот девчонка оказалась настоящей колдуньей. В её глазах он прочитал всё! Она знала о нём даже больше, чем он сам! Увидев в её глазах абсолютную ненависть, он озверел сам. Теперь он понимал, что надо было сдержаться, решить всё миром, терпением. Но она была так близка, так желанна, что он не удержался и решил насильно овладеть ею, спрятать её и заставить стать его женой.

На сей раз, когда адвокат с телохранителем вернулись опять ни с чем, оправдываться перед своим хозяином — Асланом Дамировым, им не пришлось. Потому что им пришлось срочно вызывать врачей. Когда он снова пришёл в себя и увидел врачей в доме, то сразу всё вспомнил. Попросил врачей выйти и в комнате остался только один адвокат.

— Где девчонка? — хрипло спросил он.

— Мы не смогли её найти, мы прочесали всё побережье. Кажется, она сбежала, — виноватым голосом ответил он.

— Идиоты, скоты… хоть что-нибудь вы можете делать?! — ярости его не было предела, только его плохое самочувствие избавило адвоката от рукоприкладства. Адвокат обиженно молчал, он ведь тоже получил кулаком по лицу, но шеф даже не замечает его перевязки на голове. Он долго выслушивал брань, но потом обиженно вставил

— Я тоже пострадал, да и вас, как бы мы оставили? Если бы мы врачей не вызвали, то вы бы истекли кровью. Мы и вас привели в порядок…

— Ладно, — перебил его немного успокоившийся Дамиров, — я тебе дам почётную грамоту, заткнись! Что говорят эти коновалы?

— Вам надо в больницу, они говорят, что с головой шутки плохи.

— Чёрт с ней, с этой головой. Слушай теперь меня внимательно. Постарайся хоть как-то договориться с парнем. Пока меня нет, держи его взаперти, не забывай кормить. Никого в дом не пускать. Её не впутывай, мне ещё позора не хватало. Её здесь не было, ты меня понял? Я подрался с этим парнем и это он ударил меня по голове. А девчонку искать и найти, но без моего ведома ничего не предпринимать. Кажется, я теряю сознание… давай, зови этих мясников. Да и ещё, что ты вырядился, что это за колпак на твоей лысой голове, ты в нём на клоуна похож…

Аслан Дамиров как не крепился, рассчитывая на своё богатырское здоровье, но сознание он всё же потерял и очнулся лишь на следующие сутки в реанимационной палате клиники. Через пару дней его перевезли в отдельную уютную палату. Удар был не очень сильный, откуда у девчонки сила, но он потерял много крови, когда потерял сознание и лежал на земле. Чувствовал он себя всё ещё слабо.

Он сидел на больничной койке, медсестра аккуратно и не спеша перевязывала ему голову. Адвокат сидел на единственном белом стуле, ждал окончания процедуры, подобострастно уставившись на своего больного хозяина.

Аслан Дамиров старался не смотреть на него, он его терпеть не мог — своего главного помощника. Он так и называл его всегда — Адвокат, словно это было его имя. А как его настоящее имя? Он поймал себя на мысли, что иногда забывал, как его зовут.

Аслан Дамиров сам был человеком абсолютно безнравственным, не имеющим никаких моральных устоев. Он был готов плюнуть на всё ради выгоды, ради денег. И тем не менее, он поражался ещё большей безнравственности своего адвоката. Тот, не задумываясь, продал бы свою мать, если бы ему предложили за неё хоть какие-то деньги.

Это был редчайший экземпляр человеческой популяции. А познакомил их, или, лучше сказать, свёл всё тот же Музаффар. Всё самое грязное и подлое, что только могло быть в человеке, в полной мере благополучно процветало в этом ничтожестве. Он был гадок на внешность, но и это было ничто по сравнению с тем, что у него было в душе. Казалось, что он ненавидел всех. Весь мир, в том числе и себя. Завидовал он всем вокруг, мужчинам и женщинам, больным и здоровым. Аслан Дамиров запомнил один случай, когда они только начинали сотрудничать и присматривались друг к другу. В тот день он подвозил его домой на своей машине. Недалеко от старинного храма, у фонарного столба, распластавшись на земле, сидел безногий нищий, весь оборванный и грязный. Светофор подал запрещающий сигнал, и Аслан Дамиров остановил машину на перекрёстке. Горемыка оказался совсем рядом, и адвокат весело разглядывал его. Потом вдруг совершенно серьёзно произнёс

— Счастливый человек этот нищий! Сидит себе, ни черта не делает и денюшки зарабатывает!

Аслан Дамиров опешил и от неожиданности чуть не врезался в впереди тронувшийся автобус.

— Кто счастливый? — ему показалось сначала, что он ослышался.

— Да вот этот, — кивнул головой на нищего адвокат, — сидит себе, фонарь подпирает, ничего не делает.

— Ну а если он такой счастливый, — не удержался Аслан Дамиров и нагрубил ему — иди, иди, посиди около него рядом.

Адвокат насупился и до дома не произнёс больше ни слова.

Аслан Дамиров разорил Атабека Исмаилова только благодаря своему адвокату. Своего ума у него, конечно, на всё это не хватило бы. Когда Дамиров начал продавать совместные средства производства, адвокат предложил ему не выходить из дела до конца. Остаться хотя бы в небольшой доле и оставлять в этих цехах своих людей.

— На кой чёрт мне нужны эти никчёмные станки, сторожить их, что ли?! Кому нужны наши туфли, чулки, носки?! А кто будет платить аренду? Я?

— Никому не нужны, — согласился адвокат, — но аренда не так уж и высока. Пока можно использовать эти помещения под склады, но пройдёт совсем немного времени и они принесут колоссальный доход. Скоро у людей будет много денег и они будут искать, куда бы их вложить. То, что для вас кажется мелочью, для многих целая жизнь. Все ваши, вот эти вот производственные площади почти в центре, завтра их превратят в парикмахерские, закусочные, выставочные залы, автомастерские. А чтобы зарабатывать на аренде, сделайте склады, — повторил он в конце.

— Тогда мне надо поставить в известность и Исмаилова, он основной владелец.

— Зачем? Он вам поручил продавать? Поручил. Так продавайте, а зачем ему знать, что вы остаётесь в деле?

— Но это… немного нечестно… — тогда ещё Аслан Дамиров немного мучался. Но громкий смех адвоката чуть не вогнал его в краску.

— Это — бизнес! Для Исмаилова — это мелочи, он крупный магнат, а для вас — нет. Отдайте ему его деньги и оставайтесь в доле, набирайте других людей. Он строит свой огромный торговый комплекс без вас, а вы здесь — без него. Чики — чики!

— Но это всё — его базы, — всё равно пытался понять Аслан Дамиров, — я просто выполняю его поручение.

— Так выполняйте, кто вам мешает, — раздражался адвокат, — отдавайте ему его деньги, а сами оставайтесь в деле. Какой у нас процент?

— Пятнадцать.

— Вот на это и оставайтесь. Находите средства, близких людей, ссужайте их, платите аренду, но из дела не уходите. Пройдёт каких-то два-три года и вы всё поймёте. Отремонтируем всё и начнём сдавать в аренду. У нас же почти пятьдесят тысяч квадратов помещений в городе, из них половина в центре. Это же золотое дно!

Аслану Дамирову хоть и не хватало средств, но он прислушался и довёл это дело до конца. Выполнив полностью поручение своего компаньона, он передал ему большую сумму денег за проданные «мёртвые», как им казалось, активы. Не прошло и трёх лет, как эти активы начали потихоньку оживать. Щепетильный и порядочный Атабек Исмаилов уже сделал ошибку, взяв в компаньоны, почти незнакомого человека. Он за неё и расплатился.

Когда вышло постановление правительства о совместных предприятиях и на горизонте засветились крупные зарубежные инвестиции, Аслан Дамиров с помощью своего адвоката начал создавать новые проекты именно под эти бывшие производственные базы. Но, чтобы получить под это крупные деньги, ему надо было повысить процент своего участия хотя бы наполовину. Однако его многочисленные компаньоны по этому проекту встретили в штыки его предложения. Никто не хотел уменьшать свою долю и делиться будущими прибылями. Аслан Дамиров намеренно отошёл от этих дел, предоставив уладить эти вопросы своему новому напарнику в этом проекте — адвокату. Тот просил неограниченные полномочия. Аслан Дамиров, не задумываясь, дал своё согласие на его полномочия в переговорах. Однако адвокат и не думал проводить никаких переговоров. Не прошло и недели, как при странных и до конца невыясненных обстоятельствах погибли два владельца самых крупных пакетов собственности. Остальные смирились и дали согласие на увеличение доли Аслана Дамирова. Но и он понял, что адвокат опасный человек, но именно такой человек и был ему нужен тогда.

Заручившись поддержкой в министерстве финансов и в национальном банке, он пропустил огромную сумму денег через банк своего компаньона Атабека Исмаилова. Плюнув на развитие совместных предприятий, оставив с носом многочисленных партнёров, Дамиров обналичил большую часть кредита. Воспользовавшись суматохой и бешеными скачками на финансовом и товарном рынке, начал ссужать этими деньгами мелких предпринимателей под драконовские проценты. Но наличные деньги тогда ценились выше золота, и от его услуг трудно было отказаться. Уже тогда Дамиров понимал, что не все смогут вернуть вовремя долг. Но адвокат нанял троих отъявленных головорезов, и они пошли крушить должников, выбивая из них деньги и проценты. Не хватало денег, они забирали квартиры, дачи, машины, драгоценности. За один год Аслан Дамиров вернул деньги государственным финансовым структурам, а сам превратился в сказочно богатого человека.

Тут подвернулся и тот злополучный остров, который стал приговором для его компаньона Атабека Исмаилова. Конечно, у самого Дамирова не хватило бы ума для этих бесконечно рискованных и запутанных операций. Он не мог не поражаться зловещему уму своего адвоката. Временами он его поколачивал, но это так, как бьёт хозяин верного пса. Иногда он и сам его боялся, поэтому платил ему очень большие деньги, в надежде, что они перевесят мстительность последнего.

Аслан Дамиров знал, что если поставить перед адвокатом задачу — найти Амину и предложить ему за это достойную сумму, то он её из-под земли достанет. Негодяй был невероятно везучим сукиным сыном.

А теперь адвокат сидел в больничной палате, молча глядел на манипуляции медсестры, и терпеливо ждал окончания процедуры.

— Нельзя ли немного побыстрее, — первым раздражённо нарушил молчание Аслан Дамиров, устав не от процедуры, а от гадкой физиономии своего помощника. Медсестра обиженно хмыкнула и, наскоро закончив перевязку, вышла из палаты, весело виляя бёдрами. Мужчины проводили её взглядом до самых дверей.

— Что скажешь? — после недолгого молчания Аслан Дамиров снова лёг на постель, не отводя сурового взгляда от адвоката.

— Мне пришлось поместить парня в следственный изолятор. Ничего не поделаешь, скорая помощь сообщила в полицию без нашего ведома, так полагается. Полиция приехала, но я уже позвонил нашим людям. Придется вытаскивать парня. Я уже дал показания и как свидетель, и как потерпевший, — для убедительности адвокат потрогал свою голову. — С парнем я переговорил, здесь наши интересы совпали, он тоже не хочет впутывать девчонку в это дело. Он во всём сознался, то есть, всё взял на себя, что это он вас ударил булыжником по голове.

— Где она? — перебил его Аслан Дамиров — Нашли?

— Ищут, — неловко кашлянул адвокат, — в ту ночь был сильный ураган. Дорожная полиция заявила, что ничего такого на трассе не происходило. Или это действительно так, или они просто спали в своих тёплых машинах. Никто ничего не видел. Куда она могла деться?! Там не ходят ни автобусы, ни трамваи. Я думаю, что её кто-то подобрал по дороге и она уже в городе. Я дал команду проверить родственников. Старуха Сона сказала мне, что у девчонки никого нет в городе, и она никогда из дома никуда не выезжала. По характеру она человек очень необщительный, даже к ней редко приходила. На всякий случай я послал человека в деревню, откуда она родом. Сегодня вечером или завтра я жду известий от него. Мы прочесали рано утром всё побережье, но следов найти не удалось. Мы перерыли все её вещи, но ничего нет, ни адресов, ни каких-нибудь фотографий. Нет ничего! Даже документов нет. Скорее всего, она готовилась к побегу.

— Полицию подключи, пусть тоже ищут, — хмуро приказал Аслан Дамиров.

— Уже. Нашёл её фотографию у Соны и отдал им.

— Надеюсь, что ты сообразил им сказать, что это не государственный преступник и искать её с собаками и с автоматами не стоит. Они это любят.

— Конечно. Я сказал, что это частная просьба, без лишнего шума и за хорошее вознаграждение.

— Можно подумать, — пробубнил себе под нос Аслан Дамиров, — что они что-нибудь делают без вознаграждения. Ладно, куда она тогда могла деться? Не иголка же, в конце — концов. Она слишком домашняя девочка, неопытная в жизни. Она же просто пропадёт к чёртовой матери, — в его голосе были заметны искренние нотки озабоченности, и это не прошло мимо внимания адвоката.

— Ну да, неопытная, — иронически усмехнулся он, — мужику голову разбила, через забор перемахнула и в полной темноте испарилась. Неопытная… да это гангстер какой-то…

— Заткнись! Она была без сил, далеко убежать не смогла бы просто физически. Может быть, её кто-то подцепил по дороге?

— А может она… может быть, она утонула? — вставил адвокат.

— Ты сошёл с ума, ты хочешь сказать, что она ночью в такой шторм пошла купаться?!

— Почему обязательно купаться, — отбился адвокат, — девушка эмоциональная, чуть не подверглась… кх, насилию и решила покончить. Хотя, тело уже выкинуло бы на берег. Дайте мне ещё пару дней, я всё проверю, я что-нибудь придумаю, — немного небрежно закончил адвокат. Это взбесило Аслана Дамирова.

— Не забывайся, — раздражённый его фамильярностью, он резко прервал его. — Думай быстрее, тебе за это платят. Ты получаешь больше, чем Верховный судья и Генеральный прокурор вместе взятые, а толку от тебя всё меньше и меньше. Смотри у меня, я перекрою тебе кислород и будешь получать зарплату, как тот, что стоит у дверей и подслушивает. Подождите,…парочку дней,…ты стал забываться, обнаглел! Как ты разговариваешь со своим хозяином!? Что уставился?! Неприятно выслушивать?!

— Мне стоя разговаривать с вами? — обиделся адвокат.

— Лёжа! Если я захочу, то ты на коленях будешь разговаривать со мной!

— Зачем вы злитесь, я не понимаю. Вам нельзя волноваться. Я найду её!

— Вот так надо отвечать мне! И не ехидничай, когда разговариваешь со мной, не делай умную морду, а то я могу её разворотить. Не волнуйся за меня, на это сил у меня хватит. А теперь запомни, что я тебе скажу сейчас — я могу дать тебе неделю и ты должен за это время найти мне её. Живой и невредимой! Понятно? Живой и невредимой! Чего бы этого не стоило! Подключай кого хочешь, хоть космонавтов! Бери любую сумму. Повторить?

Униженный адвокат уже стоя, молча кивнул головой.

— Хорошо. Я найду её. Но…

— Что тебе ещё непонятно? — зло бросил Аслан Дамиров.

— Вы меня, конечно, простите. Но я не понимаю вашей нервозности. Мне надо это понять, чтобы принять правильное решение. Вы что, её боитесь? Зачем она нам? Ведь она уже не сможет причинить нам никакого вреда. Этот парень всё взял на себя. Её в тот день дома не было, это подтвердили свидетели. Даже если представить себе невозможное, что она появится и заявит в полицию о попытке изнасилования, то кто ей поверит?! У неё никого нет, нам ничего не будет стоить закрыть ей рот. Я уверен в том, что она нам не опасна. Стоит ли нам сейчас тратить кучу денег и времени на её поиски? Сбежала — так сбежала! Пусть бежит себе, чем дальше от нас, тем лучше для нас…

— Стой! Стой! Кажется, ты ничего не понял, ослиные твои мозги! Она нужна мне не потому что я её боюсь, а потому что я её люблю! Ты знаешь, что это такое?! Я хочу, чтобы она стала моей женой! Понятно!? И от тебя требуется найти её и соответственно к ней относиться.

— Женой?! После всего этого?! — не удержался от восклицания адвокат и руками показал ему на свою повязку на голове.

— Вот именно! Иди и не теряй времени. Если не сделаешь то, что я тебе приказал, то я соединю твои ослиные уши на твоей лысой макушке большим гвоздём! Всё! Можешь идти.

Адвокат, ещё не пришедший в себя, молча вышел из палаты. Дежуривший у дверей телохранитель неуклюже шарахнулся в сторону и сконфуженно отвёл взгляд.

Подслушивал, собака, подумал адвокат про себя, но махнул на него рукой. Он никак не мог придти в себя. Надо же, такая простая вещь, а он не смог сразу сообразить. Женой!? Адвокат усмехнулся и посмотрел на телохранителя. Тот это понял по — своему и усмехнулся вслед за ним.

— Кажется, — не выдержав, тихо вслух произнёс адвокат, — она слишком сильно ударила шефа по голове.

Адвокат вышел на улицу, жмурясь от необычайно ярких лучей яркого зимнего солнца. В его голове такие понятия, как «любовь» просто не укладывались, он считал это блажью.

Конечно, ему было неприятно переносить оскорбления своего шефа, но он уже давно научился легко переживать их. В конце — концов, он действительно получал хорошие деньги. Большого значения он словам вспыльчивого Аслана Дамирова не придавал, будучи абсолютно уверенным в том, что тот никогда не вышвырнет его. Слишком много значил он для него, слишком много знал о своём шефе. Вся нелегальная сторона деятельности Дамирова проходила через адвоката. Подставные счета, фирмы-однодневки, уклонение от налогов, взятки должностным лицам, разборки с конкурентами, нежелательные связи, выбивание долгов, подпольный бизнес — всё это составляло поле деятельности адвоката. И взять и вот так запросто вышвырнуть его — это, конечно, эмоции. Надо же — влюбился! Что же, придётся искать и найти. Его люди уже облазили все больницы и морги города. Но она словно сквозь землю провалилась. Не была замечена ни на автовокзале, ни на железнодорожном.

Адвокат сел в машину и поехал к дому на скале. Так он называл дом покойного Атабека Исмаилова. Покойный владелец знал толк в строительстве. Хороший дом! Теперь он стал их резиденцией. И пока Аслан Дамиров в больнице, он там хозяин. Через пару часов туда должны были прибыть его информаторы. Потом он нанял архитектора, чтобы немного переделать постройки во дворе, да и дома внутри не мешало бы пройтись.

А девчонку надо найти. Ко всему прочему, он уже прикидывал, сколько можно будет на этом заработать. Вряд ли шеф будет контролировать эти расходы. Кажется, он действительно спятил. Спятишь от такого богатства, как будто ему мало девчонок! Люди адвоката могли поставить ему любых красавиц, в любой момент. Ну и идиот. Влюбился! Вчерашний деревенский бандит, сапожник решил превратиться в аристократа. Он даже читать до конца не научился. Сначала разбогател за чужой счёт, потом подставил компаньона, разорил его, подвёл к могиле, выкупил за бесценок его же дом, а теперь для полного счёта и жену хочет породистых кровей, молодую красавицу.

Адвокат всё знал про Дамирова. Раз в месяц он заезжал к жене шефа и вручал ей деньги на содержание сыновей и на хозяйственные нужды. Ни она, ни его уже повзрослевшие сыновья никогда про отца не спрашивали. Как и он сам тоже. Иногда буркнет под нос, как они там, и всё. Даже ответа не дожидался. Теперь ещё придётся заниматься налаживанием его личной жизни, какой-то сумасшедший дом! Чего только не делают деньги с людьми!

А парни у шефа ничего. Крепкие, высокие, внешне очень на отца похожие, но характером в мать. Ровные ребята, выдержанные. Аслан Дамиров как-то хотел потихоньку подключить их к своему бизнесу, но мать легла трупом. Ни в какую! Странно, вся маленькая такая, внешне забитая, сухая, а сильная оказалась. И сыновья за мать горой, в огонь пойдут, не задумываясь. Адвокат не понимал такие вещи. Не смог он мать уговорить и Аслан Дамиров махнул на них рукой. Пусть будет, как она хочет, пусть становятся учителями, врачами, инженерами, художниками… Деньги нужны будут — сами придут!

Адвокат чувствовал, что в деле с Исмаиловым они, конечно, перегнули палку. Шеф до сих пор неприязненно относится к нему после смерти Атабека. Особенно его поразила смерть Земфиры, жены Исмаилова. Он тогда не выходил из дома три дня, пил, нервничал. Но кто мог предположить, что Исмаилов так поступит. Это спутало все их карты. Никто бы его не посадил, потаскали бы немного, ободрали бы, как липку, и отпустили. Что — нибудь, да осталось бы…

Он уже подъезжал к путепроводу. Отсюда дорога разветвлялась на несколько направлений. Одна дорога шла по нижней кромке моря к ним — на скалы, другая — вела в город, а верхняя — дальше, в посёлок нефтяников Джорат. Перед путепроводом был постоянный пост дорожной полиции — заслуга покойного Атабека Исмаилова. Адвоката здесь уже знали, и он тоже знал цену преданности. Бросив взгляд на часы и, убедившись, что времени достаточно, он остановил машину прямо у дежурного офицера. Тот вежливо взял под козырёк и улыбнулся.

— Привет, — адвокат поздоровался, не вылезая из машины. — Что-то давно тебя не видно?

Офицер наклонился к боковому окну и, пожав протянутую руку, ответил

— Да, после этого чертового урагана я совсем простыл. Два дня провалялся в постели, вся спина чёрная от банок. А у вас там, что случилось? Я слышал, что ваш хозяин в больнице? Как он?

— Что-то не поладил с сыном бывшего владельца дома. Тот погорячился. Сейчас всё нормально.

— Да, дела… — сочувственно вздохнул офицер, покачивая головой.

— А ты хорошо знал Исмаилова? — спросил адвокат.

— Кто ж его не знал! Я же давно на этом посту. И этот пост, и эту дорогу он делал. Хороший был человек, внимательный.

— А мы что — плохие? — ревниво отозвался адвокат.

— Нет, вы меня просто не так поняли, — принялся оправдываться офицер.

— Ладно. Не мы, так кто-нибудь другой всё равно купил бы этот дом. А мальчишка понервничал, начал упрекать Аслана Дамирова. А он тут причём?! Слово за слово, взял булыжник и запустил в Дамирова, попал по голове. Кто мог этого ожидать? Аслан Дамиров — молодец, сдержался, не стал шуметь. Теперь вот, в больнице.

— Парня взяли? — поинтересовался офицер.

— Да. Утром, после той ночи приехали и врачи, и полиция. Ерунда, шеф уже приказал мне ехать туда и вытаскивать его. Скажем так, несчастный случай.

— Молодец он, правильно. Зачем жизнь парню ломать, к тому же он сын Исмаилова. Столько напастей на него… беднягу. Добрый он видать человек, этот Аслан Дамиров.

— Неплохой. На, возьми ребятам на ужин, — адвокат сунул ему крупную купюру, — бери, бери, не стесняйся. Мы — все свои. Вечером посидите где-нибудь на берегу.

— Спасибо. Желаю ему скорейшего выздоровления. Передавайте и от меня ему большой привет.

— Обязательно передам. Я, пожалуй, поеду. Будь здоров.

Адвокат только отъехал, но вдруг что-то заставило его остановиться. Ещё сам не зная, в чём дело, но он всё же подал машину назад обратно, к посту.

— Что — нибудь случилось? — спросил спешно подбежавший услужливый офицер.

— Так ты говоришь, что ты здесь дежурил на путепроводе, в ту ночь,…когда был ураган…

— Да, вот здесь и стоял.

— А по нижней трассе, в нашу сторону никто не проезжал? Не помнишь? — с надеждой в голосе спросил адвокат.

— Нет. По нижней трассе мало кто ездит, если только владельцы особняков, как вы. Тем более в такой ураган, зимой. Хороший хозяин собаку не выгонит, — пространно объяснил ему офицер значение нижней трассы.

— Ну, а ты чего торчал здесь, на посту? Если здесь никто никогда не ездит? Звёзды, что ли считал? — ухмыльнулся адвокат недовольно, моментально расстроившийся.

— Служба. Говорят, стой — стоим. Летом еще, куда ни шло, а зимой нет, никого здесь не бывает. Правда, в ту ночь на городской трассе фура перевернулась. С легковушкой столкнулась и перевернулась. Пока туда — сюда, шум, крик… вот я и простыл, весь мокрый был в тот день. И спина вся чёрная от банок, но ремонтники, слава богу, тогда быстро приехали и расчистили дорогу.

— И что, никого больше не было, — не унимался адвокат, начиная нервничать от излишней болтовни офицера.

— Нет, я же сказал вам, что я простыл в тот день, вся спина чёрная от банок и хороший хозяин в такую погоду собаку не выгонит.

— Да, что ты мне заладил одно и то же, — не выдержал адвокат и зло перебил его, — я у тебя про людей спрашиваю, а ты мне или про свои дурацкие банки или про какую-то собаку.

— Нет, я же сказал вам, никого не было, — извиняющимся голосом продолжил офицер — Я потом всё дежурство просидел с напарником, мы в карты играли. И смена в тот день задержалась из-за этого урагана. Домой приехал, а жена мне говорит…

— Чёрт бы вас всех побрал, — совсем разозлился адвокат, — говорить бы научились! Нужно мне, что сказала тебе твоя жена!? Твоя жена — сам её и слушай. Мне моей хватает.

Он тронулся, не попрощавшись. Но не успел далеко отъехать, как увидел, как офицер начал вслед размахивать руками. Адвокат вздохнул, но машину остановил и дождался подбежавшего офицера.

— Ну что тебе? Опять вспомнил про какую-то собаку?

— Да, ладно, далась вам эта собака, — обиженно ответил офицер. — Дорога была в ту ночь перекрыта из-за фуры. Машин было мало, но они ждали, пока дорогу расчистят. Только одна машина поехала в объезд, через скалы. Но они ехали не в город, а из города, скорее всего в Джорат. Только вспомнил.

— Ну? — что-то почувствовав, осторожно спросил адвокат, боясь спугнуть удачу.

— Ну, — кивнул головой офицер, — я им сказал, чтобы немного подождали, но они поехали в объезд, через ваши скалы…

Адвокату уже ничего не надо было объяснять. Он выскочил из машины, вплотную приблизился к офицеру и почти прошипел

— Во сколько это было? Вспомнить сможешь? Мне нужно точно!

— В полночь, — чётко и уверенно ответил офицер, — мы же зафиксировали столкновение фуры, а они подъехали почти сразу же в это время, из города.

Время совпадало, адвокат уже не сомневался, что он на правильном пути. От такой удачи голова пошла кругом, он схватил офицера за ворот пиджака и дружески притянул его к себе

— Если ты сейчас скажешь, что ты не помнишь ни номер, ни марку этого автомобиля, то я сниму с тебя погоны. Ну, вспоминай и я дам тебе сейчас же пять сотенных бумаг.

— Номер я, действительно, не запомнил. Но машина видная, хорошая, спортивный БМВ, красного цвета. Такую не пропустишь. Хозяин вежливый такой парень, я даже подумал, что он врач. А с ним ещё полицейский был. Вышел, показал корочки, предложил помощь. Тоже молодой парень. Я ему ещё честь дал.

— Фамилию ты не запомнил?

— Нет, темно было, я и не обратил внимания.

Слава богу, подумал про себя адвокат, такую машину найти будет не трудно.

— Ты их раньше не видел, этих ребят?

— Нет. Мы говорили не больше минуты, я предложил им подождать, сказал, что сейчас ремонтники приедут и фуру уберут. Но они ждать не стали и поехали через скалы.

— Ты точно видел, что они поехали в объезд?

— Я точно видел, что они не возвращались. А другой дороги здесь нет. А что? — не смог сдержать любопытства довольный офицер. — Ищите кого-то?

— Нет. Не ищу, — адвокат залез в карман, вытащил бумажник и отсчитал пять сотенных зелёных бумаг. — Спасибо, — весело и довольно поблагодарил он, сел в машину, включил зажигание и произнёс вполголоса, — кажется, уже нашёл.

Адвокат был не из тех, кто теряет время. Он всё любил делать по горячим следам. Как же он мог упустить это?! Третий день они возятся, ищут её по всему городу и даже не подумали, что она может оказаться совсем в другой стороне. Кто же эти парни? Если они ехали в такое позднее время, да в такую погоду, вернее в непогоду, то, скорее всего, они ехали домой. Километров в двадцати пяти отсюда рыбацкий посёлок Джорат. Как же он раньше не сообразил. Найти там владельца красного спортивного БМВ будет намного проще, чем в миллионном городе. Кто же, кто же эти парни? Машина — не простая, крутая. Если будут какие-то влиятельные люди, то хлопот с ними не оберёшься. Ладно, сначала надо найти её, а потом будем решать, как вернуть её домой.

Минут через двадцать аккуратные домики посёлка начали выстраиваться перед ним. В полицию он решил не соваться, здесь он никого не знал. Тем более, один из тех парней был полицейским. Лучше потом, тихо навести справки о нём. Он решил наведаться, на всякий случай, в больницу. Если они её подобрали, то должны были привезти в больницу.

Больницу он нашёл сразу. Большое и красивое здание, окружённое тёмно — зелёными кипарисами, располагалось в центре посёлка. Он поставил машину на стоянке, огляделся вокруг и медленно пошёл по лестнице к входу. В холле было не очень людно, пахло стерильностью и йодом. Он подошёл к окошечку регистратуры. Пожилая сестра в безукоризненно белом халате вежливо спросила.

— Вам что-нибудь нужно?

— Да, сестра. Здравствуйте. Мы ищем одну девушку, она моя родственница. Три дня тому назад она поехала из города в этом направлении и никому ничего о себе не сообщила. Вы же помните, какой был ураган в тот день? Мать её волнуется, и попросила меня поискать по больницам. Я подумал, что, не дай бог, конечно, может быть, с ней что-нибудь случилось. Может быть, к вам она попала? Вот, у меня есть её фотография.

Сестра взяла фотографию, но сразу же сочувственно ответила

— Красивая. Нет, к счастью, к нам никого не привозили в ту ночь.

— Вы это точно знаете? — настойчиво спросил адвокат.

— Конечно. В ту ночь как раз я и дежурила и знала бы наверняка. Если бы такое случилось, то у нас была бы запись в журнале. А как её фамилия? Я запишу на всякий случай.

— Её зовут Амина. Амина Ахмедова.

— Нет, у нас точно её нет. Можете здесь её не искать, посёлок у нас не такой уж и большой. Я бы знала. Я советую вам лучше обратиться в полицию.

— Спасибо, сестра. Я так и сделаю.

Адвокат отошёл от стойки регистратуры и стал медленно разглядывать холл. Он подошёл к информационным стендам и стал читать фамилии участковых и практикующих врачей. Он это делал просто так, он любил информацию и умел запоминать её. В самом конце списка более крупным шрифтом была выделена фамилия главного врача — « Главный врач Ч. С. Мустафаев». Он немного подумал про себя, нет, эта фамилия ему ни о чём не говорила.

Но настроение у него от этого хуже не стало. Довольный и даже радостный адвокат не спеша ехал по побережью. Он ещё не был уверен до конца, но чувство, его прославленная интуиция подсказывали ему, что она где-то здесь, рядом. Не бывает таких совпадений просто так. Те, двое парней на БМВ поехали в объезд именно тогда, когда девчонка сбежала из дома. Он же сам догонял её и точно помнит, что часы тогда только-только пробили полночь. У неё не хватило бы сил добраться куда-нибудь самой, самостоятельно. Ведь шеф избил её и чуть не изнасиловал. Выходит, эти парни её и подобрали? И если её нет ни в одной городской больнице, если её нет ни в этой поселковой больнице, то это значит, что она у кого-то дома. Вот здесь, среди этих сотен больших и маленьких коттеджей посёлка нефтяников.

Ему, конечно, было наплевать на чувства своего шефа, но адвокат был страстным охотником. Охота доставляла ему истинное удовольствие. Искать и найти — что может быть лучше?! Не стоит забывать и о деньгах, которые можно заработать на этой истории. И ещё он знал, что если он найдёт её, то это станет очередным доказательством его незаменимости, его необходимости и он по праву гордился своим высоким профессиональным уровнем. Но надо было довести сегодняшний день до логического конца. Оставалось проверить версию с БМВ и тогда окончательно убедиться, что она именно здесь.

Как раз время обеда подходило к концу, и он решил перекусить. Он посмотрел на часы, они показывали немногим более двух часов дня. Медленно подкатил он к одинокому ресторанчику почти на самом берегу моря.

С удовольствием отведав жареной осетрины и запив её бокалом пива, он бросил на стол крупную купюру. Мальчишка — официант растеряно смотрел на бумагу и виновато провёл руками по карманам.

— У вас не будет денег поменьше, господин? Мы только открылись, у меня совсем нет сдачи, простите…

В другое время адвокат отчитал бы парнишку, но сейчас у него было хорошее настроение, да и рыба была вкусной.

— Сядь, — адвокат показал ему на стул рядом, — тебя как зовут парень? — дружелюбно спросил он.

— Сархан.

— Сархан? Хорошее имя. Не надо сдачи, рыба была очень вкусной, можешь оставить сдачу себе.

— О. господин, спасибо. Но это… много, — паренёк даже покраснел от смущения.

— Ерунда, Сархан. Хватит об этих мелочах. Скажи мне, ты местный? — осторожно спросил адвокат.

— Да, господин. Этот ресторан принадлежит моему дяде. После занятий в школе, я помогаю ему тут и немного подрабатываю.

— Молодец. Я хочу спросить у тебя одну вещь. Понимаешь, Сархан, я большой любитель автомобилей. Сегодня утром, на трассе у вашего посёлка я видел красивую спортивную машину красного цвета, кажется, БМВ. Она обогнала меня, как ракета.

— А-а… — довольно протянул мальчуган, — это машина Рустама. Красивая машина. Второй такой нет на всём побережье.

— Рустам? Его зовут Рустам? Кажется, я его немного знаю. Не тот ли, что работает в полиции?

— Нет, Рустам — архитектор, он работает в городе. Он сын доктора Мустафаева. А в полиции служит его друг Фархад, они всегда вместе.

— А я — то дурак, подумал, что какой-то иностранец забрёл в ваши края… — они оба весело рассмеялись, — ну, спасибо, сынок. Я, пожалуй, пойду.

Адвокат встал из-за стола. Сархан проводил его почти до машины. Уже садясь в машину, адвокат, словно невзначай, спросил

— А где живёт этот Рустам? Сын доктора, говоришь?

— Да. Их дом крайний со стороны побережья, на отшибе. Когда будете выезжать, то с поворота их дом виден. Большой белый дом, не перепутаете. Доктор очень уважаемый человек здесь, его все любят.

— Хорошо, сынок, спасибо. Иди, работай.

Адвокат сел в машину и тихо отъехал от ресторанчика. У поворота он остановился и вышел. Зимнее солнце никак не могло перебороть холод морского ветра. Он ступил на плотно утрамбованный прибрежный песок и пошёл по направлению к небольшому каменному плато. Взобрался на него и внимательно окинул взглядом окрестность. Длинная череда красивых домов обрывалась далеко от моря. Большой и белый дом стоял отдельно на отшибе. Адвокат ухмыльнулся. Теперь он был почти уверен, что сейчас Амина именно в этом доме. И вот почему её не отвезли в больницу. Потому что, хозяин этого дома сам врач. Главный врач больницы Ч.С.Мустафаев. А его сын Рустам со своим другом — полицейским офицером Фархадом и привёзли эту девушку домой. Как романтично. Увезли невесту хозяина, поделом ему. Она в том белом доме. Ему даже показалось, что он видит её. Иначе у него не было бы такого хорошего настроения.

Глава четвёртая

Как-то сразу и неожиданно установилась хорошая погода. Ветер утих абсолютно. На море был полный штиль. Зимнее солнце, вопреки сезону, яростно обрушило на посёлок нефтяников огромную охапку своих лучей, создав чуть ли не весеннюю атмосферу. Чайки, ещё вчера прятавшиеся от непогоды, обнаглели от тепла и солнца, шумно галдели, подлетая прямо к домам. И немного снега, уже начинавшего собираться в небольшие сугробы, как ни бывало.

Чёрный цвет морского покрова снова сменился на изумрудно-зелёный. Только мокрое побережье с разбросанными кусками водорослей, фрагментов старого бесхозного рыбацкого имущества и прочего морского разбросанного добра напоминали о только что прошедшем урагане.

С раннего утра рыбаки, возблагодарив небеса за милость в виде хорошей погоды, приводили в порядок лодки, ремонтировали потрёпанные сети. Да и в посёлке ураган натворил немало: сорвало несколько крыш, кое-где повалились старые деревянные заборы, проржавленные антенные трубы. И ещё у летнего кинотеатра ветер повалил-таки высокий старый тополь. Немало жителей, оставив дела насущные, поспешили там отметиться. Всё-таки событие, тополю было больше ста лет.

Утром Мириам провожала всех на работу. Это был отточенный ритуал, который не мог изменить никакой ураган. Завтрак, бутерброды с собой, поручения для Рустама в городе, пожелания для мамы доктора Сабине. Тем не менее, небольшой сбой произошёл. Завтракали тихо, молча. Фархад уехал первым, рано утром. Доктора не было за столом. Он осматривал Амину в своём кабинете. Сабина только вернулась оттуда и бросала тревожный взгляд то на брата, то на часы.

— Сейчас поедем, успокойся. У нас ещё есть десять минут, — успокаивал её Рустам, надеясь всё-таки увидеть отца перед отъездом.

— С ней всё нормально, не волнуйся. А я могу опоздать.

— Не опоздаешь. Сейчас допью кофе… горячий…

Кофе, конечно, был предлог. И вовсе он не был горячим. Рустам уже отложил чашку, понимая, что это может показаться подозрительным и пошёл к машине. Сабина торопливо побежала за ним следом. В эту минуту появился отец. Он тоже торопился, но подозвал Рустама к себе.

— Осторожнее, дорога скользкая. Тем более, ты не один. Я думаю, что прошедшая ночь ещё аукнется нам. Вечером мы примем решения. Постарайся приехать вовремя. И ещё, она ещё очень слаба, но думаю, что уже завтра или послезавтра мы узнаем, что случилось на самом деле вчера ночью. Но кое-что я сумел узнать у неё. Прошу тебя, узнай всё про Атабека Исмаилова. В городе тебе сделать это будет легче. Я кое-что слышал о нём, но нам нужна будет более полная информация. Мы ещё сами не осознаём ситуации, в которой оказались. И поэтому мы должны быть готовы ко всему, раз предоставили ей убежище. Ты же понимаешь, что наш поступок можно расценить по — другому. Фархаду я тоже поручил собрать всю возможную информацию. Поэтому, пока мы об этом никому не расскажем. Надеюсь, вечером многое проясниться. Езжай с богом, а то опоздаете.

Проводив сына, он стал спешно собираться сам. Неоднозначная ситуация волновала его. Безопасность семьи была под угрозой, — это не могло не заботить его. Он позвал Мириам и посоветовался с ней.

— Я хочу пригласить твоего дядю пожить у нас некоторое время. Я не могу оставить тебя одну в доме. Мы ещё ничего не знаем. Тебе придётся быть немного осторожнее и внимательнее, пока мы всё не выясним.

— Хорошо. Я понимаю, — согласилась она.

— Я уже звонил Эльбрусу. Он едет. Приготовь ему комнату. Я сказал, что это на несколько дней. С ним тебе не будет скучно.

— Это точно. Но без него мне тоже не скучно. Он, наверное, обрадовался такой неожиданной просьбе. Совсем недавно он звонил мне и говорил, что скучает на пенсии.

— Здесь будет ему хорошо, я его тоже давно не видел. Но пока пугать его не стоит. Мне кажется, мы можем просто сказать ему, что Амина наша дальняя родственница…

— Езжай, ты опоздаешь. Я найду, что сказать ему. Не волнуйся.

— Заходи иногда к ней. Сейчас она спит. К обеду я буду.

Через час после отъезда доктора приехал дядя Мириам — Эльбрус. Он даже не скрывал, что необычайно рад просьбе доктора пожить у них. Он был не робкого десятка, почти тридцать лет до выхода на пенсию он прослужил в специальном отряде по охране нефтепроводов. Дослужился до звания капитана, хоть и не имел никакого образования. Смекалка, трудолюбие и недюжинная сила не в последнюю очередь производили на людей, знающих его, благоприятное впечатление. Мириам он приходился дядей, он был младшим братом её матери, не намного старше своей племянницы. Доктор всегда помогал ему в продвижении его карьеры, и он всегда помнил об этом. Поэтому звонок доктора он воспринял с радостью и недолго думая, собрался в Джорат. Собираться ему было несложно, потому что жил он один и никому ничего объяснять не приходилось. Долгая служба в специальном отряде отучили его от необходимости задавать лишние вопросы. Позвали — значит, нужен, так рассуждал он, разгружая свою машину.

— Ты, кажется, к нам надолго? — спросила его подозрительно Мириам, с удивлением рассматривая его багаж.

— Не знаю, твой доктор ничего не объяснил, — он так всегда называл его –« твой доктор», — а это для рыбалки. Как же, приехать к вам и не порыбачить!?

— Так ты на рыбалку приехал, Эльбрус?

— Одно другому не мешает, — нравоучительно ответил он ей, — твой доктор сам мне сказал, что мы сходим с ним на рыбалку.

— Он тебя для этого позвал? — не отставала Мириам.

— Какая же ты зануда?! Чего пристала? У тебя разве нет дел по хозяйству? — обиделся он. — Посмотри, какой большой дом, займись чем — нибудь.

— Я не пристала, я просто спросила.

— Он позвонил мне рано утром и сказал, что не может оставить тебя дома одну. Нужен надёжный человек. Может быть, он тебя ревнует? Ты дала ему повод?

— Как тебе не стыдно?! А, надёжный человек — это ты? — догадалась она.

— Какая ты догадливая! Причину не назвал, просто попросил некоторое время пожить у вас. Ты лучше займись делом, завтрак приготовь своему дяде. Чай поставь. И ещё, Мириам, покажи мне, где у вас сейф с оружием.

Хоть доктор ничего не рассказывал Эльбрусу, тот всё делал основательно. Словно готовился к длительной осаде, просто так пожить его никогда не приглашали. Он проверил ворота, прошёл вдоль каменного забора по всему периметру большого двора, осмотрел сейф с оружием и наличие патронов. Потом поднялся на чердак с большой сумкой и установил там обзорную аппаратуру. Через полчаса всё пространство вокруг дома было как на ладони. Эльбрус знал своё дело.

Вечером собрались в доме немного раньше обычного. Фархад начал рассказывать первым.

— Утром, как вы и просили меня, доктор, я поехал по нижней трассе, по той самой дороге, где всё это случилось прошлой ночью. Я нашёл то место, где мы подобрали эту девушку. Выше того поворота, на самой скале стоит роскошный особняк. До него порядка пятисот метров, не больше. Это не наш район, там построили свои особняки очень богатые люди и просто так, что-то узнать практически невозможно. Но в тамошнем райотделе служит мой однокашник по училищу — лейтенант Гасанов. Он как раз из уголовного розыска. Я разыскал его и пригласил пообедать. Когда я заехал за ним, то мы решили съездить в город. У него там были неотложные дела. Заодно, решено было пообедать в городе. Мы дружили в полицейском училище, и он был рад мне.

Когда мы поехали в город, я намеренно проехал по той самой трассе, специально мимо этого особняка. Гасанов ещё в училище отличался любовью к сбору информации, недаром его называли «шпионом». Стоило мне только похвалить архитектуру этого дома и поинтересоваться, чей он, так его и прорвало.

Итак, дом этот принадлежал Атабеку Исмаилову. Именно его фамилию и назвала нам эта девушка. Он был известным банкиром и предпринимателем. Кстати, именно он является владельцем самого крупного в регионе торгового центра «Вавилон». Думаю, что вы все там успели побывать. Около двух месяцев тому назад он покончил жизнь самоубийством. Слухи ходят разные, противоречивые. Одни говорят — долги, другие говорят, что его собирались арестовать за участие в прошлогоднем мартовском перевороте и подготовке покушения на жизнь президента. Но всё произошло очень скоро и неожиданно для всех. Его супруга скончалась сразу же после его самоубийства от сердечной недостаточности. Её звали Земфира. Вместе с ними в доме жила её младшая сестра. Сестру зовут Амина. Наследником всего имущества Исмаилова является его единственный сын Джафар. Он студент частного вуза в Германии.

Однако этот дом и прочее имущество покойного Исмаилова было продано с торгов, в возмещении государству якобы нанесённых им убытков. А теперь — внимание, приобрёл же этот дом, и как говорят, и остальное имущество его бывший компаньон — Аслан Дамиров. Личность, я вам скажу очень известная, и в мире бизнеса, и в криминальном мире. Слухи о его нечистоплотности не утихают, но у него большие связи. Говорят, что на самом верху и поэтому с ним никто не хочет связываться. Но тихие разговоры о том, что именно он и подставил своего благодетеля и компаньона, чтобы заграбастать его имущество, не утихают.

Так вот, вчера вечером Аслан Дамиров приехал в уже свой дом. Что там произошло — никто толком не знает. Но говорят, что он встретился с сыном своего покойного компаньона и предложил ему участие в его судьбе. Он даже предложил ему остаться в своём доме. Однако парень оказался несговорчивым, обвинил Аслана Дамирова в смерти своего отца, полез в драку и ударил его булыжником по голове. Дамирова с разбитой головой госпитализировали в клинику, а парня арестовали и он сейчас в следственном изоляторе горотдела.

Когда я намеренно, словно невзначай, спросил у него про сестру Земфиры Амину, он только пожал плечами. О ней вообще нигде не упоминается, говорят, что сразу после смерти сестры она уехала в деревню навсегда. Но он же сказал мне об одной странности. Когда утром привезли к ним в райотдел бывшего садовника дома Исмаиловых Сулеймана Агаева, то он заявил, что Амина никогда из дома не уезжала. Она даже не выходила из дома. Но не прошло и часа, как в райотдел приехал кто-то из людей Дамирова, явно к садовнику. Через каких-то полчаса садовник меняет свои показания и говорит, что он ошибся, что он стар, слеп, глух. Амины в доме не было со дня похорон её сестры, что она в деревне. Так и зафиксировали. Понятно, что кто-то не хочет её участия в этом деле. Если мы прибавим к рассказу Гасанова те факты, которые известны нам, то вырисовывается следующая картина. Этот человек, Аслан Дамиров, приехал в уже свой дом и у него произошёл конфликт с Джафаром. Амина не могла не придти на помощь Джафару и… может быть, она и разбила ему голову булыжником.

— А её внешний вид тебе ни о чём не говорил, когда вы её подобрали на трассе? — поправил его доктор.

— Да, конечно. Скорее всего, и ей тоже досталось, наверное, она защищалась и пыталась бежать. Я думаю, что скоро мы всё узнаем точно, — закончил свой рассказ Фархад.

— Но если она смогла бежать, то почему он не сделал этого, этот Джафар? — спросил Рустам.

— Оставим это, сынок, — остановил его доктор, — Фархад прав. Зачем нам гадать, когда мы скоро всё узнаем со слов очевидца. Значит, сейчас этот Дамиров в больнице с пробитой головой. Парень Исмаилова в следственном изоляторе. Амина — у нас. И пока она на свободе, пока она не под его контролем, то она может представлять для него угрозу. Если о нём, об этом Аслане Дамирове ходят такие слухи, значит не всё так просто. Он пролежит в клинике не меньше недели, с такой травмой не шутят. Может быть даже, он попадёт на операционный стол. Я попробую узнать об этом. Значит, у нас есть неделя, чтобы принять какие-то меры. Мы должны решить для себя, какую роль мы играем в этой истории. У Дамирова против нас есть козырь — мы её сбили на машине. Пока об этом никто не узнал, но, а если узнают?

— Как кто-то может об этом узнать, отец? Разве ты не доверяешь всем нам, присутствующим здесь? Мне кажется, что нам пора прекратить даже вспоминать об этом. Мы просто её задели, а на самом деле получается, что мы её спасли. Надо придерживаться только этой версии. Это так естественно.

— Ты прав, Рустам. Только с одной оговоркой. Мы ещё ничего не знаем точно! Мы не знаем, что скажет она?! Пока она нам сказала только своё имя. И всё! А если её обвинят в покушении на убийство? Ты об этом не подумал? А что делать нам? Как объяснить, зачем мы её прячем? Мы думали, что она жертва? А как мы это докажем? Поэтому, будет лучше, если мы пока оставим все эти версии в покое. Дождёмся, пока она сама нам не расскажет, что же там произошло. О судьбе этого парня в следственном изоляторе придётся узнать тебе, Фархад. Только постарайся сделать это очень осторожно. Что-то подсказывает мне, что они уже ищут её. Вполне возможно, что они шныряют по больницам в городе и у них не хватит ума заглянуть к нам в посёлок. Окончательное решение мы примем после того, как удастся поговорить с ней.

Утром, Амина уже пришла в себя. Молодость, длительный полноценный сон и хороший уход сделали своё дело. Доктор с Мириам стояли у её постели. Она уже не спала.

— Амина, ты слышишь меня, девочка? — тихо спросил доктор.

— Может быть, пока не надо, — Мириам взяла её за руку и остановила доктора, — она ещё очень слаба.

— Я знаю, но это не причинит ей вреда. Сейчас ей уже лучше намного, а нам же нужна хоть какая-то ясность. Амина, — доктор снова тихо позвал её, и тут она открыла глаза. Он наклонился над ней.

— Если тебе тяжело, то не отвечай мне. Просто дай знак глазами. Хорошо?

Она моргнула ресницами и Мириам улыбнулась.

— Ты сестра Земфиры?

Она моргнула ещё раз и у неё потекли слёзы.

— Кто ударил Аслана Дамирова камнем по голове? Ты?

Она устало немного прикрыла глаза.

— Он бил тебя, он хотел тебя изнасиловать?

Девушка снова лихорадочно заморгала ресницами, глаза загорелись от ненависти. Мириам сделала мужу знак рукой.

— Хватит! Прошу тебя. Ей тяжело объясняться с тобой. Оставь её.

— Всё. Успокойся, Амина. Послушай меня, доченька. Ты здесь в безопасности, но тебе надо быстрее вставать на ноги, понимаешь? Быстрее выздоравливай.

— Кажется, она хочет что-то спросить, — заметила Мириам.

— Говори, Амина, — доктор почти приложил своё ухо к её губам.

— Джафар… — еле-еле выдавила из себя Амина.

— Мы поможем ему, не волнуйся. Он будет в безопасности. Спи и набирайся сил.

Конечно, доктор Мустафаев рассчитал всё правильно. Одно он не учёл, что такие люди, как Аслан Дамиров в больницах не задерживаются. Несмотря на свою достаточно серьёзную травму, он вопреки прогнозу доктора и всем уговорам врачей уже на третий день вышел из клиники. Голова его была забинтована, но он выглядел бодрым и отдохнувшим.

— Скажи им, что я долечусь дома, — бросил он адвокату, — отблагодари их и договорись с медсестрой насчёт перевязок. Видите ли, операцию решили мне делать! Заботятся обо мне! Как же! Знаю я ваши заботы, как учуют запах денег, кого хочешь, залечат. Только дай! Маленькую царапину на голове год лечить будут!

В машине они ехали молча. Чувствовалось неприятное напряжение, каждое слово могло вызвать скандал. Адвокат молчал, а это значило, что у него нет известий об Амине.

— Надо было случиться этому урагану именно в ту ночь, — начал Аслан Дамиров доброжелательным тоном. Сразу же адвокат с телохранителем согласно и обрадовано закивали головами и возмущённо зацокали. Появился слабый шанс оправдаться за полностью проваленную операцию.

— Да, если бы не этот дурацкий ураган, — повторил за хозяином адвокат, но мысль свою не закончил, не стал рисковать. Кто его знает, что в голове у хозяина?

— Да, конечно, — ворвался опрометчиво в разговор телохранитель, — если бы не этот ураган, она бы от нас не убежала бы. Сколько мы бегали по этим камням ночью, в темноте. Ветер с ног сбивал… темно, холодно, как вспомню!

— Тебя, что ли, сбивал? — зло ухмыльнувшись, прервал его Аслан Дамиров. — А её не сбивал? Как же она упорхнула от вас? А? Просто вы сидели в машине и боялись свои морды высунуть на улицу. Побоялись простудить свои задницы! Бездельники!

Адвокат, как всегда, оказался прав. Он затравил телохранителя в неприятный разговор и в душе радовался, что тот в очередной раз оказался дураком и ему сейчас ещё достанется.

— Видите ли, — с радостью продолжал иронизировать Аслан Дамиров, — его ветер с ног сбивал! Ты приклеился своим задним местом к сиденью моего персонального автомобиля. Ты превратился в деталь машины, как руль, как педаль! Ты уже стал бесполезен, ты ничего не делаешь! Что тебе можно поручить?! Ты даже меня не смог защитить! А ведь это твоя прямая обязанность! А теперь, что получается, я — в больнице, а ты — весёлый и здоровый, катаешься на моей машине! Охранник!

— Вы сами сказали, чтобы я ушёл в дом, вы сами сказали, что это пиявка не представляет собой угрозу! — начал оправдываться обиженный телохранитель, но Аслан Дамиров не хотел спорить с ним и остановил его.

— Заткнись! Лучше на дорогу смотри, ездить ты тоже не умеешь. В тебе килограммов триста живого веса, — пробубнил он, — это какой ветер нужен, чтобы тебя с ног сбить. Ветер, видите ли, сбил его с ног, — повторил он, — темно ему было, холодно. Позвонил бы мне, я бы принёс тебе курточку, фонарики, переносной телевизор, девочек, бутерброды, пиво… что ещё? Приказывай!

— Извините, — разочарованно протянул окончательно добитый телохранитель, — вы не так меня поняли. Я хотел сказать…

— Заткнись! — ещё раз рявкнул на него Аслан Дамиров. — Тебе что непонятно, что я не хочу слышать твой голос. Заткнись!

Убедившись, что телохранитель получил сполна и хозяин выпустил пары, «доброжелательно» вмешался адвокат. Он рассчитал, что на него у хозяина уже не хватит сил.

— Не волнуйтесь, пожалуйста. Не забывайте, что вам наложили швы, они пройдут не скоро. Куда мы сейчас поедем? В город?

— Нет. К морю, — Аслан Дамиров имел в виду дом Атабека, — теперь я буду жить там. Всё равно уже весь город знает, что я купил этот дом. Нет смысла скрывать. Городскую квартиру можешь продать, смотри, не продешеви. А там надо будет кое-что изменить, особенно во дворе. Я тебе уже говорил об этом.

— Я не забыл. Уже работают ремонтники. Через пару дней они всё закончат.

Всю остальную дорогу Аслан Дамиров молчал, насупившись. Он прижался лбом к стеклу и рассматривал серые зимние пейзажи. Про себя он думал о том, что вот эти два ничтожества, сопровождающие его, оказались самыми близкими ему людьми. И что у него больше никого нет! Ни друзей, ни родных! К нему даже в больницу за эти три дня никто не пришёл. Ни жена, ни дети,…ни другие жёны, ни другие дети. Никто не позвонил, чтобы узнать, как его здоровье, никто не предложил свою помощь и свои услуги, как обычно принято в таких случаях. Он вспомнил старика Музаффара, который любил сыпать афоризмами за бокалом красного вина. Не очень приближай к себе людей, помнится, говорил он, а то наступит день, когда твои рабы станут твоими хозяевами, и ты не сможешь от них избавиться. Чёрт, кажется, этот день уже настал. Обнаглели, сволочи. А адвокат хитёр, впутал этого тупого телохранителя, а сам в кусты. Надо собраться! И эта глупая постыдная история в ту ураганную ночь — не вовремя, конечно. Надо собраться.

Машина въехала во двор дома и остановилась. Аслан Дамиров вышел из машины и стремительным шагом устремился к дому. Работающие во дворе ремонтники почувствовали, что это приехал хозяина. Они вмиг остановили работу и вежливо поприветствовали Аслана Дамирова. Он им кивнул в ответ, но не остановился.

— Не задерживай их здесь. Чтобы через три дня ни одного мастера здесь не было. Что успеют — то успеют. Не превращай дом в строительную площадку, ненавижу стройку.

— Я сказал, чтобы завтрак вам принесли сюда, — заботливо сказал адвокат, приняв у хозяина пальто.

Аслан Дамиров решил расположиться в кабинете Атабека. Ему всегда нравился кабинет Атабека, и он решил здесь ничего не трогать. Со дня смерти бывшего хозяина прошло почти два месяца и в обстановке ничего не изменилось. Боковая стена слева от рабочего стола была вся почти стеклянной. Вид на море отсюда был потрясающий в любое время суток, но особенно, конечно, на рассвете и при закате. Вся мебель дома делалась на заказ вручную и поэтому она удачно вписывалась в роскошный интерьер. Богатство классической отделки натуральных пород дерева производило великолепное впечатление. Кабинет был сделан очень грамотно и удобно, недаром бывший владелец так тщательно подбирал архитекторов и дизайнеров. Все стены, кроме той, которая выходила на море и была вся из стекла, состояли из полок и шкафчиков, больших и маленьких. В неглубоких промежуточных нишах стояли бронзовые статуэтки, слегка подсвечиваемые невидимым источником света. Прямо, напротив, в окружении книжных полок висела небольшая старинная картина, в резной деревянной раме. Этой картине было не менее трёхсот лет. На ней художник изобразил знойную пустыню в полдень. На переднем плане, у небольшого каменного изваяния в виде лошади, отдыхал усталый путник в красной рубашке. Далеко на горизонте маячил мираж, напоминающий развалины древней мечети. Всё вокруг было в жёлто-охристых тонах, от самой картины так и веяло жаром.

— Вам не нравится? — спросил адвокат и кивнул на картину, заметив пронзительный взгляд Аслана Дамирова. Но он не ответил ему, продолжая смотреть на неё.

— Я подумал, — продолжал адвокат, — что не стоит здесь что-нибудь трогать. Мы купили этот дом со всем его имуществом. Кстати, я им не запрещал взять что-то на память, они могли бы взять всё это, и книги, и картины, и скульптуры. Если хотите, я могу снять её.

— Зачем? Пусть висит. От неё в комнате становится теплее. Пригодится, если вдруг зимой отключится отопление.

Адвокат улыбнулся, подчеркнув находчивость хозяина.

— Улыбаться будешь потом, — недовольно одёрнул его Аслан Дамиров, — рассказывай, что произошло за эти три дня. Начни с главного.

— Мне кажется, что я нашёл её. Сначала мы прочесали все больницы города, но там ничего не нашли. Ни полиция, ни спасатели никакой информации не имели. Конечно, я предполагал, что её мог бы просто подобрать кто-то по дороге. Но дорога отсюда идёт только в город, у нас — тупик. Нижняя трасса, которая соединят город с посёлком нефтяников Джорат тоже недалеко отсюда, но она не смогла бы туда добраться в ту ночь самостоятельно. Всё-таки, почти двадцать пять километров по берегу моря, в таком состоянии… это нереально. Но один факт привлёк моё внимание. В ту ураганную ночь, в полночь на нижней трассе перевернулась фура и довольно долго она перекрывала движение по нижней трассе. Я нашёл полицейских, которые дежурили в ту ночь на трассе и вот, что они мне сообщили. Машин было немного в ту ночь и все терпеливо ожидали, когда освободят проезд. И только одна машина рванулась в объезд, а объезд возможен только по нашей трассе. Время, когда она сбежала от нас и время, когда та машина поехала в объезд совпадает идеально. Они не могли проскочить мимо её. Вероятно, они её и подобрали.

— Вероятно? — усмехнулся Аслан Дамиров.

— Мне нужно ещё несколько дней, чтобы полностью подтвердить эту версию. Совпадений много, просто так это не случается. Машина принадлежит некоему Рустаму Мустафаеву. Это архитектор, работает в проектной компании «А-сервис», он сын известного в посёлке нефтяников доктора Чингиза Мустафаева. Доктор является главным врачом местной клиники. Вместе с Рустамом Мустафаевым в машине был Фархад Керимов, лейтенант полиции там же, в Джорат.

— Ты уже всех нашёл, кроме того, кто нам нужен. Зачем ты мне рассказываешь о каких-то лейтенантах, о каких-то врачах? Они мне не нужны! — недовольно проворчал Аслан Дамиров.

— Я говорю вам об этом, потому что дальнейшие поиски могут спровоцировать скандал, столкновение. Мне нужно время, чтобы проверить всё очень осторожно, без шума.

— А может быть, её там нет! Ты же не знаешь точно!

— Я уверен. Хотя бы потому, что нет другой версии. У меня так никогда не бывает, всегда есть запасная версия. А здесь — только одна! Она там, в доме у доктора Мустафаева. Помимо всего прочего, я это просто чувствую. Дайте мне ещё время, чтобы я мог спокойно поработать. Они не простые люди. И потом, посёлок — это не город. Там все друг друга знают, доктор пользуется очень большим авторитетом и просто так подобраться к нему невозможно. Мне надо будет искать людей, которые вхожи в его дом, и просить их, чтобы они мне добыли информацию. Это не так просто, — повторил он в конце, почти сбиваясь от едва скрываемого раздражения.

— Ты, наверное, сказок в детстве не читал, — начал вдруг смеяться Аслан Дамиров и смех его был так заразителен, что адвокат стал улыбаться и сам.

— А причём тут сказки? — недоумённо пожал он плечами, продолжая улыбаться. — Какие сказки?

— Ты разве не читал про Али — бабу и сорок разбойников? Пошли кого-нибудь в посёлок и пусть они на двери доктора поставят мелом крест. А ночью с разбойниками ворвёшься в этот дом и…

— Получишь кипяток на голову! — прервал всё ещё смеющегося хозяина адвокат. — Знаем мы эту сказку, читали.

— Да, — прекратил смеяться Аслан Дамиров, но настроение у него улучшилось, — конец у сказки, конечно, немножко нехороший… для разбойников. Чёрт с тобой, ищи!

Принесли завтрак. Пока расставляли приборы на столе, Аслан Дамиров смотрел на море. Всё — таки, какое — то движение наблюдается. Скорее всего, след верный.

— Как парень? — он дождался, когда они вновь остались одни.

— В следственном изоляторе. Там всё под контролем. Мы ждали вас, чтобы скоординировать наши действия. Ему могут предъявить обвинения по нескольким статьям. В общей сложности ему светит не меньше восьми лет. Покушение на убийство, сопротивление властям и так далее.

— Нам удастся с ним договорится? — спросил Аслан Дамиров.- Как ты думаешь?

— Не знаю, — честно сказал адвокат, — я бы, конечно, предпочёл, чтобы его не было совсем. Пока он жив, мы не сможем быть абсолютно спокойными в нашем участии в торговом центре Исмаилова. Он его наследник, единственный и прямой. Он его сын. Потом идёт Амина, как сестра его жены — родная тётя Джафара Исмаилова. Это никак невозможно опровергнуть. Торговым центром руководит Совет — общественная управляющая компания. Её создавал сам Исмаилов, и он являлся её председателем. Но в Совете — семь человек и они все близко знали Исмаилова. Выглядит странным, что вас тогда, при его жизни не включили в Совет. Понимаете? Нам нужно доказать, что Исмаилов сам передал вам, как своему ближайшему компаньону и… другу, если хотите, бразды правления в торговом центре. Просто, всё случилось так неожиданно, никто этого не ожидал. Кроме того, никто не сможет отрицать, что последние десять лет вы работали вместе с Исмаиловым. И вы являетесь соучредителем компании, которая строила этот торговый центр. Разве это не основания?! Мы будем судиться с Советом, и мы выиграем, если только…

— Если только мы им предъявим документы на торговый центр, — поспешил на помощь адвокату Аслан Дамиров. — Оригиналы земельных документов, оригиналы финансовых документов, бюджетные документы, оригиналы строительных соглашений, оригиналы проекта и тому подобное, что может подтвердить, что Исмаилов просто не успел передать права мне — своему компаньону. Просто не успел!

— Да. Но появление этого парня и особенно его такое агрессивное отношение к нам вызывает во мне беспокойство. Если мы не сможем с ним договориться, то у нас ничего не получится. Рано или поздно он во всём разберётся, найдутся люди, которые будут помогать ему.

— Надо встретиться с ним, поговорить ещё раз. Надо попробовать предложить ему денег…

— Я предлагал…

— Много денег, надо предложить много денег! — перебил его Аслан Дамиров, — Не может быть, чтобы он не знал, где документы! В Совете только копии, все оригиналы Исмаилов всегда хранил при себе. Где они?! Кто-то же знает об этом? Так не бывает, чтобы никто не знал! Надо предложить ему много денег! — снова повторил он — Два миллиона долларов! Десять миллионов долларов! И пусть проваливает в свою голубую Европу, здесь ему нечего делать! Купи ему дом в Париже, в Лондоне, где он захочет! И скажи, что мы ещё будем высылать ему ежегодно по пять миллионов долларов! Пусть проваливает! Надо найти Амину и заставить её выйти за меня замуж и тогда у нас будет самый удобный предлог. Тогда я — близкий родственник Исмаилова и не только его компаньон! И это всё надо делать быстро, скоро время начнёт играть против нас. Пока Совет достаточно благожелательно относится ко мне, пока они не возражают против моего участия в правлении. Но им нужны документы. Им нужна эта фамилия — Исмаилов! Исмаилов! Исмаилов! А я — не Исмаилов. Пройдёт ещё пару недель, и у меня все будут спрашивать, почему сын твоего друга сидит в тюрьме? Что я им скажу? Они разве не спросят у меня — почему ты не вытащишь парня оттуда?! Что я им скажу? Скажу, что из-за меня парню дали восемь лет? Что это я захватил его бизнес, захватил его дом, а теперь хочу захватить и его золотую священную корову по кличке «Вавилон»! А?

— Не знаю, — тихо промолвил адвокат, — тогда остаётся только один путь. Я уже вам говорил об этом. Тогда нам будет лучше, если его не будет совсем. Вы просто должны дать команду. Детали я обдумаю. Парень молодой, попал в следственный изолятор, переругался с кем-то. Вы же знаете, как это бывает. В тюрьмах постоянно все друг друга убивают. На то они и тюрьмы.

— А документы? — почти шёпотом спросил Аслан Дамиров, всё ещё разглядывая морской пейзаж. — Как мне найти документы?

— Он нам всё равно их не отдаст. И потом, может быть, он даже сам не знает, где они. Мои люди следили за ним всё это время, как- только он приехал из Германии. Он даже в торговый центр не съездил. Может быть, Исмаилов не успел ему ничего передать, объяснить? Исмаилов и не держал своего сына в курсе своих дел. У парня даже нет денег, понимаете? Это говорит о многом. Исмаилов боялся обыска и всё спрятал. Куда? Я думаю, что он не успел рассказать об этом сыну. В крайнем случае, будем искать сами. Сделаем новые оригиналы. Если его не будет, этого наследника, — то никто не засомневается в их подлинности. Шесть человек в Совете — это не так много. Будем работать. Двое точно за вас, а кто остаётся? Когда вы появитесь в правлении, то мы и их перетянем на свою сторону. Если не будет этого парня, то они сами за вас проголосуют на выборах председателя. Больше никого нет! Реально никого! Амина не в счёт, даже если она не захочет сотрудничать с нами. Что взять с женщины? Только всё это надо делать быстро. Очень быстро. Принимайте решение, я представлю вам план завтра же. Дело за вами.

Аслан Дамиров молча принялся за завтрак. Помешивая ложечкой чай, недовольно сказал

— Чай остыл.

— Я сейчас распоряжусь, принесут горячий.

— Не надо, чёрт с ним.

Он пригубил чашку, отпил пару глотков, поморщился и поставил чашку на место.

— Где ты нашёл повара? Они воду для чая, откуда берут? С моря, что ли, вёдрами черпают? Чай солёный, — он чуть не бросил чашку на блюдце. — А ты, продолжай работать. Только побыстрее найди её, попробуем поговорить с ней. А с парнем? Делай, что считаешь нужным, но без меня ничего не предпринимай. Понятно? Продумай каждую мелочь. Горе тебе, если хоть капля подозрения упадёт на меня. Я сам снесу твою голову. Лично.

— Хорошо. Я всё обдумаю.

— Это ещё не всё. Я уже четвёртый день хочу спросить у тебя и всё время забываю. В тот день, когда вы погнались за ними, как она могла оказаться во дворе так скоро. Я точно помню, что из дверей дома она не выбегала. Как она оказалась в саду?

— Через окно? — предположил адвокат.

— Или здесь где-то есть скрытое помещение, лаз, тайный ход. Когда они бежали, в какую комнату она забежала? В эту?

— Не помню, кажется, нет. Та ночь вся была какая-то нереальная с этим ураганом. В холле было темно, когда мы гонялись за ними. Дом большой, я не помню. К тому же, он меня ударил по голове и я чуть не потерял сознание. Но я это проверю.

— Что ты проверишь? Свою голову?

— Нет, там всё нормально. Там ничего не надо проверять, — обиженно ответил адвокат, — я про тайный ход. А что делать с этим придурком? Может быть, вам подобрать другого телохранителя?

— Не надо. Разве есть гарантия, что другой будет лучше. Про этого я хотя бы точно знаю, что он — придурок.

— Джафар Исмаилов — единственный наследник всего имущества, оставшегося после смерти его родителей. И хотя решением суда очень многие его активы были переданы государству, всё равно он остаётся богатым. Насколько мне известно, не поменял собственника и его торговый центр «Вавилон» и многое другое. Постановление суда было связано с его участием в мартовском заговоре. Правда, всё это происходило уже после его самоубийства. К сожалению, сам факт самоубийства был признан как косвенная улика, факт признания своей вины. У такого человека — миллиардера не было даже адвоката…

Доктор Мустафаев был в гостях у своего старинного друга Ризвана Мухаметшина — бывшего члена Верховного суда, профессора. Они пили чай на веранде загородного дома профессора. Мухаметшин рассказывал доктору всё, что он знал про эту историю.

— Я не знаю про истинную степень вины этого человека, но самоубийство для него оказалось не самым лучшим выходом. Если мне не изменяет память, почти сразу же скончалась его жена. Сын его тогда учился ещё в Германии, успел только к похоронам и навряд ли, так быстро сможет распутать этот клубок. Кто-то должен был защищать интересы его бизнеса.

— Неужели никого не было рядом? Я — не бизнесмен, но ведь так не бывает. Друзья, соратники, родственники? — удивлённо пожимал плечами доктор Мустафаев.

— Да, конечно. Именно поэтому, я и не думаю, что ещё накануне он знал о своём предстоящем самоубийстве. Скорее всего, всё произошло очень быстро. Друзья? Соратники? А может быть, без них и не обошлось, раз не нашлось, кому защищать его интересы. Так бывает довольно-таки часто, доктор. Как говорится, избавь меня господи от друзей, а от врагов я сам избавлюсь. Ходили слухи про одного известного бизнесмена, который был его компаньоном. Это некто Аслан Дамиров. Личность, я вам скажу, неприятная со слов людей, которым я доверяю. В своё время, он близко сошёлся с бывшим премьер-министром и говорят, что почти выкупил остров Фаргиль. Якобы, хотели там выстроить чуть ли не Лас-Вегас на Каспии. Он дал премьеру большую взятку, почти миллион долларов, но тот их кинул и подсунул поддельные документы. А на эти деньги премьер купил оружие для войны против нынешнего президента. Ваш Исмаилов на этом и погорел. Хоть он и не знал про это, но банк, который обслуживал эту сделку, был его. Этого уже достаточно, дорогой мой доктор, для того, чтобы вас обвинили. Никогда нельзя забывать, что бизнес — это не только деньги. В первую очередь — это люди. А если ты не в состоянии контролировать свой бизнес, то лучше закрыть его. Этот Дамиров просто подставил его. Государство не прощает бизнесменам, если они лезут в его дела. Очень опрометчивый поступок Исмаилова. Мне говорили знающие люди, что это был очень неплохой человек. Он много сделал для города. Его предприятия были образцовыми, там платили хорошие деньги. Жаль, что он так кончил.

А теперь, позвольте доктор мне спросить у вас, зачем вам нужна была эта информация? Ведь не из простого любопытства, раньше за вами я никогда не замечал эту черту.

— Да, профессор, я предвидел этот вопрос и думал об этом. Знаю вас очень давно и навряд ли мне приходилось встречать на своём пути человека, более порядочного и благородного, чем вы. Понимаю, что если солгу вам, то когда вы узнаете об этом, то сочтёте меня лицемером. Поэтому, я должен сказать вам всю правду. Мне нужна помощь, профессор.

— Благодарю вас за столь тёплые слова, доктор. Если вам трудно говорить, то не говорите. Я никогда не буду считать вас лицемером, поверьте мне. А оказать вам услугу я всегда готов. Говорите, что привело вас ко мне и почему вас интересует Исмаилов.

— Хорошо, профессор. Несколько дней тому назад мой сын возвращался из города на своей машине. Дело было в полночь. На трассе, недалеко от особняка Исмаилова, он подобрал девушку, он чуть не сбил её в полной темноте. Она убегала от погони. Он привёз её к нам домой, и я оказал ей первую помощь. Она была избита и по всем внешним признакам её пытались изнасиловать. Мне хватило одного взгляда на неё, чтобы определить это. Мы с женой решили пока не сообщать полиции, чтобы не ставить под угрозу нашего сына. Уже через день она пришла в себя и рассказала, что она сестра жены Исмаилова. Что Аслан Дамиров, тот самый — его бывший компаньон, о котором вы только что говорили, хотел заставить её стать его женой. Что они избили Джафара — сына Исмаилова, после того, как он обвинил его в предательстве своего отца. Она ударила Аслана Дамирова булыжником по голове и смогла убежать. А парня сдали в полицию и теперь его обвиняют в покушении на убийство. А её ищут. Я хочу услышать от вас о возможных последствиях.

— Что же, ситуация доложу вам, дорогой доктор, непростая и довольно-таки неприятная. Даже слишком. Трудно мне, юристу с почти пятидесятилетним стажем, профессору университета, бывшему судье Верховного суда не говорить вам о том, что надо было сразу же идти в полицию. Таков закон.

Судья немного помолчал, но потом улыбнулся и продолжил — Но вы правильно сделали, что не обратились в полицию. Тогда у вашего мальчика были бы большие проблемы. В этом могли бы обвинить его. Экспертизы, следствие, очные ставки — это всё потом. Может быть, его потом и отпустили бы. А может быть, люди Дамирова постарались бы и он не вышел бы оттуда. Так тоже бывает. То, что сын Исмаилова находится в следственном изоляторе, меня очень тревожит. Запомните, если узнаете, что его хотят перевести в изолятор на Дуванном, то знайте — его жизнь в опасности. Скорее всего, так и будет. Если всё, что рассказала эта девушка правда, то этот Дамиров подбирается к имуществу Исмаилова, к «Вавилону». Иногда не всё получается нахрапом, и поэтому он захотел стать его родственником, но как видно и это у него не получилось. Но он не сдастся, он будет искать её и вы тоже в опасности, доктор. На кону такие деньги, что его трудно будет остановить. Понимаете меня?

— Что мне делать сейчас? Пока всё спокойно, но у меня такое чувство, что кто-то ходит вокруг нас, кто-то рыщет, как голодный шакал.

— Кажется, вы живёте в Джорат? У вас собственный дом? Укрепите его. Они её ищут, вполне возможно, что они уже вышли на след. Принимайте меры.

— Я уже сделал кое-что для безопасности. Я поселил дома своего родственника — бывшего спецназовца.

— Правильно, не пренебрегайте людьми, пригласите ещё верных людей пожить у вас. Пусть они видят, что в доме постоянно много мужчин, это иногда останавливает горячие головы. Если вам нужен мой совет, то больше никуда не суйтесь. Осторожность — сестра мудрости. Вы не ищите, пусть они ищут вас, но вы будьте готовы к встрече. Не бойтесь, убивать никто не будет, сначала они будут предлагать варианты. Уверяю вас. Есть только одно «но» — жизнь этого парня в опасности. Это я вам говорю точно. Если уже этот Дамиров поднял на неё руку, то значит все переговоры в прошлом. В следственном изоляторе случаются разные вещи. Исмаилов — младший может с кем-нибудь подраться или споткнуться на прогулке, а его голова упадёт на крышку канализации, или отравиться от плохой еды, или просто упасть на ножик, который плохо лежал. Если его никто не защитит, то его убьют. Вся его вина в том, что он — единственный законный наследник огромного состояния.

— Что же делать, господин судья?! Помогите! Может быть, мне обратиться к прокурору?

— Это только ускорит исполнение приговора этому парню. От утечки информации никто не застрахован. Здесь надо действовать другим методом. К сожалению, наша система правосудия слишком бюрократична и пока будут выяснять, всё может закончиться печально.

— Я в отчаянии, профессор. От бессилия и безнадежности.

— Не отчаивайтесь, друг мой. Я в долгу перед вами и пришёл мой черед расплачиваться. Я не забыл, что вы много лет старались спасти моего сына и нет вашей вины в том, что моего мальчика нет с нами. Я помогу вам, хотя я никогда не думал, что придётся воспользоваться этим.

Судья взял со столика колокольчик и несколько раз махнул им. На звук появился немолодой мужчина.

— Принесите мне телефон, пожалуйста.

Дождавшись телефона, он обратился к доктору.

— Посидите немного в одиночестве, мне надо поговорить кое с кем. Меня не будет пять минут.

Он появился через пять минут и стал собираться.

— Поехали. Я заказал такси. Оставьте свою машину у нас. Туда, куда мы едем, лучше не светиться номерами. Только прошу вас, дорогой друг, не спрашивайте, куда мы едем. Я вам всё объясню на месте.

Из загородного дома судьи они выехали на такси. Хотя, скорее всего все таксишники округи знали, чей этот дом. Это было видно по тому, как водитель выскочил из машины и вежливо распахнул заднюю дверь.

— Можно ехать? — спросил он, разглядывая судью в зеркало.

— Можно. В Сурахан, — сказал судья.

— Как вам удобнее? Через город или по берегу моря?

— Нам удобнее быстрее, любезный.

— Слушаюсь. Значит, через город.

Уже через полчаса они подъехали к окраине старинного загородного посёлка Сурахан. Стоявший у обочины приземистый «Мерседес» без номеров мигнул им фарами. Таксист остановился.

— Сможешь подождать нас здесь? — спросил судья у шофёра.

— Конечно, господин судья.

— Возьми эти деньги, если нас не будет через час, то можешь ехать. Мы доберёмся сами.

— Нет, нет, господин судья. Денег не надо. Я вас буду ждать столько, сколько нужно. Не волнуйтесь. Делайте своё дело.

— Спасибо, любезный.

Они вышли из машины и направились к «Мерседесу». Через десять минут они подъехали к дому, окружённому высоким каменным забором. Ворота открылись, и машина плавно въехала в роскошный двор. По всему периметру росли кипарисы и голубые ели. В красивом вольере в углу двора резвились два молодых леопарда. Они вышли из машины и к ним навстречу уже из дома по широкой лестнице спускался человек. Он был в роскошном красно-чёрном халате, расшитым золотом, на голове у него красовалась красная феска, а в руках дымилась огромная сигара. Он шёл, улыбаясь, недоумённо пожимая плечами и разводя руками.

— Если бы мне сейчас сказали, что президент хочет навестить меня, то я в это поверил бы больше. Когда вы позвонили мне, Ваша честь, то я подумал, что у меня слуховые галлюцинации и я схожу с ума. Когда я вас видел в последний раз? Кажется, лет тридцать тому назад? После этого у нас были только заочные встречи.

— Двадцать девять лет тому назад я вынес тебе оправдательный приговор в здании Морского суда. Памятью ты не страдаешь, как я погляжу.

— Вы тоже, Ваша честь. Приветствую вас в моём скромном доме.

— Это мой друг, доктор Мустафаев. У нас к тебе просьба.

— Прошу вас в дом, к столу, у меня уже всё накрыто.

— Хорошо, — сказал судья, — но только, чтобы не обидеть хозяина. И только чай.

Они шли вслед за хозяином по роскошным комнатам, устланным коврами и заполненной дорогой антикварной мебелью. На стенах висели картины в толстых золоченых рамах и висели разнообразные клинки, шпаги, кинжалы. На полк средневековой армии этого оружия хватило бы. Наконец он остановился и рукой предложил им сесть. Молча принесли и поставили перед ними чайник. Хозяин сам разлил его по хрустальным грушевидным стаканам.

— Говорите, Ваша честь. Я — весь во внимании.

Судья рассказал ему подробно о Джафаре Исмаилове, на это ушло немного времени.

— Я слышал эту историю, — сказал хозяин, — но что я могу сделать для вас?

— Парня могут зарезать, как мне не грустно говорить это тебе, но он обречён. Ты сможешь защитить его там?

— Наверное, в этом мире нет справедливости, если такой человек как вы, судья, пришли ко мне с просьбой о защите.

— Мир полон добра и справедливости. Но справедливость — это нескончаемая борьба. Справедливость не бывает просто сама по себе, иногда ради неё приходится идти на компромиссы. У нас просто нет времени. Его могут убить уже сегодня. Сейчас не время говорить о справедливости, сейчас надо спасать парня. Справедливость мы будем восстанавливать потом. Ты сможешь помочь нам?

— Да, судья. Это в моих силах.

— Мы можем заплатить за это. Конечно, в разумных пределах.

— Что мне делать с вашими деньгами, — засмеялся хозяин, — но одну вещь я всё-таки хочу спросить у вас. В тот день, когда вы неожиданно для всех оправдали меня, вы знали, что моя мать при смерти?

— Да, я знал это. Я не хотел, чтобы она ушла из жизни, узнав, что её сын преступник. Поэтому я и оправдал тебя, чтобы ты сам мог закрыть ей глаза.

— Я так это и понял. Вы не останетесь на ужин?

— Нет, но мы благодарны за предложение. Я надеюсь, что у меня больше не будет повода просить тебя о чём-то. Прощай.

Судья и доктор встали и уже без церемоний направились к выходу. «Мерседес» стоял с распахнутыми дверями. Из салона лилась медленная тихая музыка.

— Прощай, — ещё раз попрощался судья и сел в машину.

— Прощайте, — сказал следом доктор.

Хозяин пригнулся к окну и тихо сказал

— Спасибо вам, Ваша честь. Я сделаю то, что вы просили.

Всю остальную дорогу они проехали молча. Уже у судьи дома, доктор всё же не удержался и спросил его

— Я даже не знаю, у кого мы были, он не назвался, когда вы меня представили.

— Разве? — удивился судья. — Это был Бахтияр — «вор в законе», самый крупный и непререкаемый авторитет воровского мира. Не может быть, чтобы вы не слышали о нём. Когда — то, двадцать девять лет тому назад я оправдал его, узнав о том, что его мать при смерти. До сих пор не понимаю, зачем я это сделал? После этого моя карьера чуть не полетела к чёрту. Провели служебное расследование, но моей связи с ним не обнаружили. Потому что её и не было. Сочли за недомогание и рассеянность. А я просто пожалел его, захотел, чтобы он простился со своей матерью. Вот видите, какие бывают дела, доктор. Потом, несколько раз мы встречались на процессах. Я в своём обычном качестве, а он в своём обычном. А телефон его попал ко мне из одного недавнего дела. Представьте себе, когда я позвонил коммутатору и назвался, то меня с ним соединили моментально.

— Я представляю, чего стоило вам, судья, просить его об услуге, — смутившись, сказал доктор. — Мне неловко перед вами.

— Может быть, вы и правы, доктор. Но я сделал это для друга. И потом, знать, что кого — то могут убить и не заступиться — это кощунственно.

— Вы уверены, что он сможет защитить его? — с явным беспокойством спросил доктор — Он живёт в своём роскошном особняке с кинжалами, леопардами… как он может влиять на жизнь там, за решёткой.

— Сразу видно, доктор, что это не ваш мир, — сказал, улыбаясь, судья, — но я хорошо знаю этих людей. Там, за решёткой, совсем другая жизнь. Они там имеют власть. У этих «воров в законе» много плохих качеств, но слово они держат. Держите меня в курсе событий, доктор, — на прощанье сказал судья. — Я постараюсь помогать вам по мере моих возможностей. И будьте осторожнее.

Глава пятая

Прошла неделя. Напряжение понемногу спадало. Каких-то особых событий замечено не было. Амина быстро поправлялась и доктор Мустафаев понимал, что уже скоро надо будет как-то определяться с её статусом в их доме.

Утро в клинике начиналось с ежедневного 15-минутного совещания служб. Как и всегда, проводил совещание главный врач. После окончания, он обычно просматривал регистрационный журнал, который приносили ему на подпись. Так было и на этот раз. Он мельком пробежал глазами по цифрам и, довольно кивнув головой, спросил у главной сестры регистратуры

— Всё нормально, сестра?

— Да, доктор. Никаких происшествий.

— Ну и, слава богу, нам происшествия не нужны.

Он медленно перелистывал листы и на одном из них обратил внимание на фамилию в углу — А. Ахмедова.

— Что это за запись, сестра? — спросил он строго.

— Простите, доктор, я не должна была этого делать. Не оказалось бумаги под рукой, представляете, и я вписала эту фамилию в журнал. Боялась забыть. Простите, пожалуйста, этого больше не повторится. А надпись я сотру.

— Так что же это? Вы мне так и не объяснили? — с волнением спросил доктор.

— Помните, был ураган несколько дней тому назад. Это фамилия девушки, а зовут её Амина. Её искали родственники, говорили, что она ушла в тот день из дома и не вернулась. Я порекомендовала обратиться в полицию.

— Родственники? Их было несколько человек?

— Нет. Это был один человек, просто он так объяснялся, во множественном числе. Знаете, как обычно говорят, мы ищем…

— А вы смогли бы его описать? — спросил доктор.

— Описать? Такой вот, небольшой, то есть, невысокий… не очень приятная внешность, честно говоря. Этим и запомнился. Зубы у него золотые, да и ещё, он был в шляпе, я ещё подумала о том, что вообще-то шляпы снимают в помещении. А потом заметила краешек бинта, скорее всего у него голова была перевязана, поэтому он и не снял шляпу.

— И больше он не приходил?

— Нет, доктор. Я его больше не видела. Правда, он не сразу ушёл. Походил по холлу, постоял у информационных стендов. Я даже подумала, может быть, какая-то негласная проверка. Больше его не было.

— Хорошо, сестра. Спасибо. Позаботьтесь, чтобы в регистратуре всегда была бумага для заметок. Нельзя оставлять посторонние записи в регистрационном журнале. Можете идти.

Спокойствия как не бывало. Значит, ощущения доктора не обманули. Они уже где-то совсем рядом. Но кто же этот человек с перевязанной головой? Аслан Дамиров? Нет. Аслан Дамиров — крупный и видный мужчина, а этот невысокий, неприятный. Так что же получается, что Амина и ему голову разбила? Двоим? Час от часу не легче.

Раздался телефонный звонок. Доктор Мустафаев поднял трубку и бросил взгляд на часы. Около девяти часов утра. Скоро обход.

— Доктор, простите меня, это опять я, — звонила главная сестра регистратуры.

— Что-то забыли у меня в кабинете, сестра?

— Нет, доктор, — она опустила голос почти до шёпота, — вы спрашивали про того человека, который искал Ахмедову.

— И что? — голос доктора сразу стал серьёзным.

— Он здесь, доктор. Кажется, он поднимается к вам.

— Спасибо за предупреждение. Только не делайте вид, что вы его узнали, если вдруг он подойдёт к вам.

Он только положил трубку, как вошла секретарь.

— Доктор, к вам посетитель. Я сказала ему, что у вас через пять минут обход. Но он очень просит, чтобы вы приняли его.

Она передала ему визитную карточку. На плотном слое белого картона красовалась лаконичная надпись « Адвокат Мирзоев Газанфар Гумбатович». Ниже стояли реквизиты.

— Пусть войдёт, раз уже пришёл.

Дверь открылась. В кабинет доктора вошёл, смущённо улыбаясь, невысокого роста лысый человек. Шляпу он держал в руках, прижимая её к груди. Повязки на голове не было, но опытный взгляд доктора сразу определил следы маскировки небольшой раны на голове. Закрыв за собой дверь, посетитель принялся извиняться.

— Простите меня, ради бога, доктор. Я не займу у вас много времени.

— Надеюсь — ответил доктор. — У меня через десять минут начинается обход. Зачем я понадобился господину адвокату?

— Уважаемый доктор, я представляю интересы одного очень влиятельного человека.

— Я рад за вас, милейший, но просил бы конкретнее к делу.

— Поверьте, доктор, иногда ситуация складывается так, что приходится выполнять очень неприятные поручения. Но другого выхода у меня нет. У близкого мне человека есть,…как бы это правильно выразится, девушка, невеста… понимаете?

— Вы хотите пригласить меня на свадьбу близкого вам человека? Господин адвокат, пожалуйста, конкретнее. У меня обход, — доктор Мустафаев демонстративно бросил взгляд на часы. — Меня ждут больные.

— Да, да, доктор, — засуетился адвокат. — И вот эта невеста сбежала, молодая девчонка, ветер в голове. Поругались немного, вы же знаете, как бывает.

— А причём тут я, уважаемый? — улыбнулся доктор.

— У нас есть подозрения, что она сбежала с вашим сыном.

— С моим сыном!? Но мой сын дома, он никуда не сбежал.

— Об этом я и говорю, что она у вас дома, — продолжая улыбаться, закачал головой адвокат.- Понимаете, чужая невеста, у вас дома, с вашим сыном. Это не правильно.