Бесплатный фрагмент - Альтаир

Предыстория

Банда «Альтаир», словно звезда, горящая на небосклоне, выбрала своё имя, чтобы освящать своей властью тьму городских улиц. Их стремление доминировать так же непреклонно, как свет Альтаира, поднимающийся высоко в небо, всегда оставляя позади тех, кто не в силах подняться на такую высоту. Это имя стало олицетворением не только могущества, но и страха, который, подобно густому туману, окутывает всех осмелившихся его коснуться.

Причин для трепета перед «Альтаиром» множество, словно звёзд на безоблачной ночи. Во-первых, их жестокость беспощадна, как раскаты грома в мрачном небе. Каждый раз, когда их тень падает на улицы, словно коварный ураган, оставляющий за собой лишь разруху и хаос, город навсегда запоминает их зловещие следы. Члены банды — мастера уличного боя, словно акулы в воде, чьи навыки делают их почти неуловимыми.

Во-вторых, безжалостность «Альтаира» похожа на алый закат, предвещающий бурю. Они не щадят никого, вне зависимости от возраста или статуса, вздымая свои жадные щупальца мести так же, как пожирательница света готова поглотить все на своём пути. Легенды о их мстительности передаются из уст в уста, как страшные сказания, заставляющие сердца дрожать. Каждый, кто осмелится пренебречь их силой, рискует столкнуться с темной ночью, где предательство не прощается, а само понятие уважения разрушается.

В-третьих, «Альтаир» поражает своим искусством манипуляции, словно кукловоды, ловко дергающие за ниточки своих жертв. Их информаторы, густо рассеченные по многослойному сообществу, от уличных торговцев до высокопоставленных чиновников, словно бесшумные тени, охотятся за новыми слухами и тайнами. В таком мире, где каждый шаг можно обернуть против врага, нелегко найти тех, кто осмелится шептать что-то против них. Это подавляющее чувство страха, подобное утреннему туману, рисует тень мрака на лицах, заставляя людей замыкаться в себе.

Каждый член банды носит татуировку звезды Альтаир — черную, с агрессивными лучами, напоминающими молнии, готовые обрушиться в любой момент. Этот символ обрел статус знака бедствий, подминающего под себя умы и сердца. Достаточно одного взгляда на эту татуировку, и даже самые смелые начнут избегать общения, словно избегают непогоды.

Таким образом, банда «Альтаир» стала именем, от одного лишь упоминания которого стынет кровь в жилах, а люди, словно марионетки, обходят их стороной, не желая попасть в сети, плетущиеся из страха и жажды власти.

Глава 1. Под крыльями теней

Между светом и тенью касаются песчинки мечты, создавая неповторимые узоры.

Каждый день для Леи превращался в новую битву, где ей приходилось не только сражаться за своё право на существование, но и выносить физическое насилие, словно она была лишь пешкой на шахматной доске, где каждая фигура, символизировавшая её родителей, стремилась подмять её под себя. Питер Ван Хофф, человек с каменным сердцем и железной рукой, словно безжалостный тиранин, никогда не упускал возможности напомнить ей о её «бесполезности», критически оценивая каждое её действие и часто прибегая к жестоким методам наказания.

— Лея, сколько раз тебе говорить, что ты не способна сделать ничего правильно? — насмешливо спрашивал он, не поднимая взгляда от газеты, прежде чем поднять руку, как будто собирался отправить её в нокаут.

Мать, Хелен Ван Хофф, холодная и отчуждённая, не просто поддерживала насилие, но и нередко сама становилась зачинщицей, добавляя злобные комментарии, чтобы подлить масла в огонь. Её слова, как острые иглы, пронзали сердце Леи.

— Ты опять оставила пятна на скатерти, Лея? Ты даже простую вещь не можешь сделать, не напортачив, — говорила она, становясь соучастницей насилия, когда Питер поднимал кулак и наносил жестокий удар, как будто у него не было ни капли сострадания.

Лея, молодая девушка с каштановыми волнистыми волосами и почти незаметными веснушками, вместо тепла и поддержки, которые могли бы ожидаться от родителей, сталкивалась с постоянным страхом, унижением и болью. Её избиения стали обычным делом; каждое неповиновение, каждая мелкая ошибка карались жестокими ударами, как непрестанная гроза, накрывающая её дух.

— Почему ты просто не можешь быть нормальной? — кричала Хелен, сжимая зубы от ярости, когда Лея не успевала вовремя убрать комнату, подталкивая своего мужа снова прибегнуть к жестоким мерам.

Для Леи жизнь превращалась в кошмар без конца и края, в серую тьму, где царил страх и предательство. Её тело носило следы побоев, а душа — шрамы от унижений. Единственным утешением оставались редкие мгновения тишины, когда родители либо отсутствовали, либо погружались в свои собственные дела, временно забывая о её существовании. В такие минуты Лея старалась дышать глубже, погружаясь в краткий мир покоя, мечтая о свободе.

Жестокость Питера и Хелен Ван Хофф достигла своего пика в тёмном и криминальном уголке Детройта, городе, пропитанном безнадёжностью и преступностью, как старый, изношенный ковёр, который сохранил лишь воспоминания о былом великолепии. Каждая улица, каждый закоулок хранил свою мрачную историю, и дом на углу 47-й и Пайк-стрит не был исключением.

— Лея, я не могу больше терпеть это, — произнес Питер тем же холодным тоном, который стал для неё смертным приговором. Он отложил газету, встал и медленно подошёл к ней, его глаза блестели ледяным гневом, как холодный металл, готовый к бою. — Ты снова испортила мою рубашку. Снова! Что ты скажешь на это?

— Простите… я… не хотела… — Лея пробормотала, как будто её слова могли стать барьером между ней и неминуемым.

Но время слов давно прошло. Кулак Питера оказался в её боку, заставив её согнуться пополам. Едва она оклемалась от первого удара, как второй уже настиг её челюсть, как молния, оставляя новый синяк на коже.

— Ты безнадёжная, — холодно отметила Хелен, словно подтверждая каждое слово мужа. — Ничего из тебя не выйдет. Только и можешь, что лажать и ныть.

Питер продолжал своё насилие, словно безжалостная буря, не давая Лее ни минуты покоя. Лея пыталась спрятаться, свернувшись в клубок, как мёртвая тварь, надеясь, что это чудовищное насилие прекратится, но её надежды каждый раз разбивались о силу ударов.

— Ты действительно думаешь, что кто-то станет жалеть тебя? — Хелен склонилась над ней, выкрикивая слова в её лицо, как ядовитые стрелы. — Никто тебя не любит и не полюбит! И мы в вашем городе — лишь малая часть всех тех, кто считает тебя ни к чему не годной…

В редкие минуты, когда Лея оставалась одна, она пыталась затеряться в своих мечтах. Её мысли уносились далеко в мир, где она была свободна от боли и страха, где её любили и уважали, как цветок, расцветающий под солнечными лучами. Но реальность быстро возвращала её в холодный, безжалостный мир, где её существование было лишь очередной мишенью для жестоких родителей.

Когда Лея, наконец, получила от них передышку и сидела одна в своём скромном уголке, она размышляла о том, как сбежать. Но страх парализовал её. Она знала, что Питер разыщет её, куда бы она ни убегала, а Детройт с его заброшенными кварталами и подозрительными переулками был не менее пугающим, чем её собственный дом. Каждый шаг мог привести к чему-то ещё большему ужасу, как бездна, в которую её тянуло.

— А ну живо помыла посуду, — снова разорвалась горькая команда Хелен, выводя её из кратковременного уединения.

Каждое слово, каждое жестокое деяние родных становилось для Леи звеном в нескончаемой цепи ужаса, которая не давала ей ни сил, ни уверенности. Её жизнь была пленом, из которого выхода казалось не было ни вблизи, ни вдали.

Когда Лея Ван Хофф наконец выдержала 17 лет такой жизни, её терпение лопнуло, как пружина, сжатая до предела. Прохладное осеннее утро было темным и безлунным — идеальное время для побега. Собрав свои немногочисленные вещи, Лея бесшумно просочилась из дома, оставив позади только лёгкий шорох закрывающейся двери. Ее надежды и мечты, всё, что она так страстно хотела от жизни, свелись к одному простому слову — свобода.

Однако, едва осознание свободы охватило её душу, Лея поняла, что это понятие гораздо сложнее и многограннее, чем она представляла. Детройт, город, в котором она жила и который выбрала своим убежищем, оказался совсем не тем светлым местом, о котором она мечтала. Лабиринт его улиц и переулков, туманные сумерки и холодные ветры были полны скрытой угрозы. Вместо того, чтобы стать свободной, она погрузилась в хаос, где правили страх и насилие.

Лея ещё не успела залечить свои внутренние раны, покинув дом, как реальность Детройта мгновенно нашла для неё новые испытания. Нужно было срочно приспосабливаться к этим новым условиям. Ежедневное выживание на улицах этого сурового города требовало решительности и бессердечности, которые Лея никогда не замечала в себе раньше.

В мрачных закоулках она быстро поняла, что её единственный шанс на выживание — стать частью жестокой банды. Местная группировка, известная как «Альтаир», славилась своей безжалостностью и железной дисциплиной. Став частью этой банды, она надеялась обрести не только защиту, но и цель, ради которой можно было бы жить.

Проходя по очередному грязному переулку, время от времени щурясь от порывов холодного ветра, Лея размышляла о своей судьбе. «Свобода — это не свобода от опасностей и страха,» думала она. «Это свобода выбора, даже если выбор болезнен и сложен.»

Жизнь на улицах Детройта, пропитанная кровью и страхом, представляла собой глоток свежего воздуха по сравнению с тиранией, от которой она сбежала. Но так ли она готова стать частью этого нового мира? Возможно, в жестокости и смятении улиц она найдет не только свободу, но и себя, ту сильную и независимую личность, которой она всегда стремилась стать.

С каждым новым днем, с каждой новой угрозой, Лея всё глубже погружалась в этот безжалостный водоворот событий, осознавая, что её сила и способность выживать — это её новые компасы в мире, где нет мест для слабых.

Холодный октябрьский вечер окутывал городок пеленой серого тумана, когда Лея Ван Хофф, трясущаяся от холода и страха, наконец-то переступила порог своего нового убежища. В маленьком, забытом миром городке, затерянном среди лесов и рек, её никто не искал и не ждал. Точь-в-точь, как она хотела.

Она чуть не споткнулась о немытую ступеньку подвала, когда услышала скрипучие голоса двух мужчин. Наши первые учителя определят наш путь, думала Лея в тот момент, когда мужские тени вычертились на стене кирпичного подвала.

— Подготовьте её, — отчеканил Алехандро Лоренцо, главарь «Альтаира».

— Сделаем, босс, — ответил один из ребят.

— Сколько у нас времени? — спросил второй.

— Столько, сколько понадобится, — холодно произнес Лоренцо. — Хавьер, убедись, что все идет по плану.

— Уже в процессе, — коротко кивнул первый парень.

— И не забудьте, — добавил Лоренцо, — она не должна понять наши намерения до самого последнего момента.

— Понял, босс. Будет сделано, — ответил Хавьер, ухмыляясь в тени.

Лея чувствовала, как её страх усиливается с каждым словом, произнесенным этими мужчинами. Она не знала, что её ждет, но была уверена — этот холодный октябрьский вечер станет началом нового, неожиданного этапа в её жизни.

Алехандро Лоренцо, известный в криминальном мире под прозвищем «Эль Сомбра» (Тень), неприметно стал одним из самых влиятельных людей в своём городе. Когда он только начинал свою «карьеру» в банде, ему было семнадцать, и он был полон юношеского максимализма и самонадеянности. Его чёрные волосы, как вороново крыло, всегда идеально уложены, а темно-карие глаза, казалось, видят людей насквозь, похожие на глубину бездонного озера, где скрыты тайны.

За восемь лет своей криминальной деятельности Алехандро изменился не только внешне, но и внутренне. Теперь он высокий, около 190 сантиметров, и с заметно развитой мускулатурой, которая подчёркивает его доминирующую природу, словно гора, возвышающаяся над горизонтами. Его способность оставаться незаметным и опыт избегания закона привёл к тому, что его начали называть «Тенью». Еле заметная щетина, которая всегда присутствует на его лице, добавляет ему брутальности, создавая образ неподкупного и сурового лидера, как дикая кошка, готовая к прыжку.

Когда Алехандро только вступил в банду, он думал, что это временное увлечение, своего рода приключение, подобное лёгкому ветерку. Но каждый год, проведённый вместе с друзьями и подругами, укреплял его связь с ними. Он понял, что банда стала для него семьёй, которую он не мог и не хотел подвести. Под его руководством они прошли через многие испытания, где каждый раз Алехандро доказывал, что он заслуживает уважения и страха, который вызывает его имя.

Теперь «Эль Сомбра» известен своей хладнокровностью и стратегическим умом, как шахматист, просчитывающий ходы наперёд. Он умеет оставаться в тени, управляя своей бандой так, чтобы они оставались незамеченными для полиции и конкурентов. Его главная цель — защитить свою «семью» и обеспечить их процветание, даже если для этого придётся переступить через закон, как бескомпромиссный воин, охраняющий свою территорию.

Хавьер Виссер «Тенеход» и Рауль Вилларо «Коготь» стояли перед ней — два человека, чьи имена произносились с шепотом в каждом углу этого городка. Тенеход был худым, долговязым мужчиной с острыми чертами лица и глазами, полными тайн, как темные леса, скрывающие неизведанные тропы. Его движения были быстрыми и кошмарно точными, как у ночных зверей. Казалось, что его спина никогда не сгибалась под тяжестью времени или невзгод; он был воплощением тени, скользящей между тенями, никогда не оставляющей следов, словно призрак, исчезающий в мгновение ока.

Рауль, напротив, был широкоплечим и мощным, как древнее дерево, упорно стоящее перед буйным ветром. Звериную силу его внешности подчеркивали глубокие морщины на лбу и несколько шрамов, пересекающие лицо, будто тропинки на старой карте. Его левая рука охватывала израненную дубинку, как будто это была часть его самого. Дубинка носила следы многих битв, но, кажется, она ещё более усиливала его ауру запугивания. Очки на Рауле были потемневшими и скрывали его глаза, добавляя загадочности этому могучему существу.

Они стояли неподвижно, но их присутствие было столь ощутимо, что воздух вокруг казался густым и тяжелым. Тишина между ними была наэлектризованной, как перед грозой; это было напряжение, которое могло разрядиться в любой момент, оставив за собой опустошение.

— Лея Ван Хофф, верно? — начал Хавьер, изучающе разглядывая её насквозь своими черными глазами.

— Да, — выдавила из себя она, усилием воли удерживая от страха себя на ногах. — Я хочу научиться. Я готова к этому.

Рауль ухмыльнулся, обнажив в свете лампы подозрительно блестящие зубы.

— Мы все начинали с нелепых ставок. Но главное — понимать правила игры, — сказал он.

Лея бросила взгляд на причудливую таблицу исчислений, выцарапанную на стене мелом, и поняла, что от этого места не получится уйти просто так.

— Ты действительно думаешь, что готова? — продолжил Хавьер, медленно подходя к ней ближе. — Здесь нет места слабым. Один неверный шаг, и ты всего лишь ещё одно имя в нашем списке потерь.

— Я готова, — повторила Лея, глядя ему прямо в глаза, несмотря на холод, пронизывавший её до костей.

Хавьер кивнул своим людям, и они начали медленно двигаться. Лея не успела среагировать, как её руки были схвачены и она была подталкнута к железной двери, ведущей в подвал.

Каждый шаг по сырому, холодному полу усиливал её беспокойство. Когда они достигли цели, перед ней открылась мрачная камера, освещённая единственной тусклой лампочкой, свисающей с потолка. Стены камеры были из серого бетона, на некоторых из них были видны следы от когтей или ногтей предыдущих жертв. Металлические цепи свисали с углов, оставляя в воздухе металлический запах, преобладающий над всеми остальными. Пахло ржавчиной, плесенью и чем-то неуловимо зловещим.

— Здесь ты проведёшь свои первые испытания, — сказал Хавьер, оставляя её в этой зловонной темноте. — Если выживешь, то, возможно, узнаешь правила игры.

Дверь за ней захлопнулась, оставив Лею наедине с её страхами и неясными тенями камеры.

Её тренировки начались без промедления. Хавьер учил её тихому и незаметному перемещению, он требовал от неё ловкости и непреклонной точности. Под его руководством её руки и ноги научились двигаться точно и без шума, как у хищника, выжидающего момента для атаки. Рауль, напротив, развивал в ней физическую силу и выносливость, поддерживая неумолимым ритмом своих боевых тренировок, которые не оставляли ей выбора, кроме как стать сильнее.

— Ты слишком громко двигаешься, — укоризненно сказал Хавьер, когда она в очередной раз споткнулась.

— Извини, я стараюсь, — пробормотала она, поднимаясь на ноги.

— Недостаточно, — ответил Хавьер. — Каждый раз, когда ты делаешь ошибку, представляй, что платишь за это своей жизнью.

Рауль добавил с ухмылкой:

— Когда научишься не ошибаться, тогда и сможешь выжить.

В глазах обоих мужчин Лея видела лишь безжалостную решимость и полное отсутствие сомнений. Теперь они не только установили для неё неоспоримые правила, но и показали ей жестокую, непреклонную правду этого мира: здесь выживают только сильные, а слабых неминуемо пожирают безжалостные хищники.

Рауль подошёл к ней и схватил за плечо, подтягивая ближе к себе:

— Давай ещё раз, — приказал он, показывая на манекен в конце зала.

Лея крепко сжала кулаки, пытаясь расслабиться и подготовиться к удару. Но когда она двинулась вперёд, её движения вновь оказались слишком поспешными.

Рауль с безжалостностью развернулся и схватил её за руку, резко выворачивая её за спину:

— Ты должна чувствовать все свои мышцы, — произнёс он сквозь зубы. — Собирай всю свою силу, иначе тебе никогда не выжить.

Он резко прижал её к полу, и боль вспыхнула во всём теле Леи, но она стиснула зубы и не издала ни звука.

— Повтори! — приказал Рауль, отпуская её. — И на этот раз не делай ошибок.

Лея поднялась на дрожащих ногах, чувствуя усталость и боль в каждой мышце. Её взгляд встретился с холодными глазами Хавьера.

— Не один раз, а десять, — добавил Хавьер, не оставляя ей выбора.

Она вздохнула глубоко и, борясь с собственным телом, снова начала выполнять задание. С каждой новой попыткой её движения становились всё более точными, но боль не утихала. В какой-то момент Рауль вновь подошёл к ней, схватил её за плечо и резко кинул на пол.

— Слишком медленно! — закричал он. — Ты должна быть быстрее!

Лея чувствовала, как слёзы раздражения и боли подступают к глазам, но она знала, что любую слабость они воспримут как непростимое преступление. Она поднялась снова и ещё раз атаковала манекен, вложив в удар всю свою волю. На этот раз её движение было идеальным.

— Вот это уже лучше, — сказал Рауль, и в его голосе, возможно, впервые прозвучало одобрение.

Хавьер подошёл ближе и наклонился к Лее, держа её за подбородок:

— Помни это ощущение и никогда больше не ошибайся, — тихо произнёс он.

Эти слова стали для неё новым источником силы и решимости. Лея знала: она будет бороться до последнего дыхания, делать всё возможное, чтобы выжить и стать сильнее.

Каждую ночь, лежа на грубом матрасе в углу подвала, Лея впадала в состояние паники, не в силах стушевать учащённое дыхание и пронзительный страх, который плотно обволакивал её мысли. Она слышала каждый шорох, каждый скрип двери как угрозу, готовую ворваться и поглотить её целиком. Мир, который она знала, рассыпался в пыль, оставив место лишь для невыносимого напряжения, что тянуло её нервы как струны на грани разрыва.

С каждым днём беспокойство становилось её постоянным спутником, сжигая изнутри последние крупицы надежды. Страх перед родителями стал казаться чем-то слабым и далёким, почти несуществующим. Теперь её ночные ужасы были наполнены мучительными образами тех мужчин — их хладнокровные взгляды преследовали её даже в минуты сна, заставляя пробуждаться в холодном поту и метаться в темноте. Жестокая реальность заполонила её разум, не оставляя места для сна или покоя.

— Иногда, чтобы выжить, нужно отказаться от тепла светлого солнца и принять холодные объятия самых тёмных теней, — тихо произнесла она вслух, размышляя о произошедшем.

— Именно так, — неожиданно прозвучал голос Хавьера из темноты. Он стоял в углу, наблюдая за ней.

— Теперь ты начинаешь понимать, — добавил Рауль, приближаясь. В его глазах мелькнула мрачная усмешка.

Лея кивнула, осознавая, что их слова и настойчивость в тренировках начали менять её. Она знала, что должна быть готова ко всему, что может случиться.

— Я готова, — твёрдо сказала она, готовая продолжать своё обучение и погрузиться в мрак, чтобы стать сильнее.

Лея старательно продолжала свои тренировки, сталкиваясь ежедневно с мучительными вызовами. Её тело, покрытое синяками и кровоподтеками, напоминало карту войны, где каждая метка была свидетельством пережитой боли. Её руки и ноги дрожали от усталости, но она не могла позволить себе остановиться.

— Как тебе не холодно драться на этом дьявольском бетоне? — Лея спросила Рауля, наблюдая, как он ловко вертит в руках нож.

— Когда живёшь на грани, холод становится твоим союзником, а не врагом, — ответил он, его слова резали воздух, как лезвие. Он бросил нож ей под ноги, заставив её резко отскочить в сторону.

Хавьер в этот момент наполнял грязную железную чашку водой.

— Пей, тебе нужно сохранить каждую каплю силы, — сказал он, протягивая ей пыльную чашку. Его глаза были холодными, без намека на сострадание.

Лея жадно выпила воду, чувствуя, как ледяная волна прокатывается по её горлу. Усталость была на пределе, но она знала, что это ещё только начало.

— Здесь тренируется не только тело, — продолжил Тенеход, туго затягивая верёвку вокруг запястья девушки. Верёвки впивались в её кожу, оставляя глубокие следы. — Твой разум должен быть острым, как бритва. Ошибки здесь будут стоить тебе жизни.

— Но как научиться не ошибаться? — Лея посмотрела на него с отчаянием в глазах.

Ошибки неизбежны, — отвечал Рауль, грубо схватив её за плечо и заставив присесть на корточки. Она скривилась от боли, но не осмелилась пожаловаться. — Но каждая ошибка — это твой урок. Ты либо учишься, либо умираешь. Таков путь настоящих воинов.

— Кажется, я начинаю понимать, — прошептала она, опустив глаза, как будто пытаясь спрятать свои слабости.

— Нет, ещё не понимаешь, — произнёс Хавьер, его голос холодел подобно прикосновению смерти. Он подошел ближе, подняв её лицо за подбородок, принуждая посмотреть ему в глаза. — Ты поймешь только тогда, когда страх перед ошибкой исчезнет полностью. Тогда, и только тогда, ты станешь одним из нас.

Лея почувствовала, как по её щекам текут слёзы, смешиваясь с потом и грязью. Но она знала, что не имеет права проявлять слабость. Она закрыла глаза на мгновение, собрав всю свою оставшуюся силу, и открыла их снова, полные решимости.

— Я буду учиться, — твердо сказала она, её голос дрожал, но в нём звучала ярость и отчаяние. — Я справлюсь.

Рауль и Хавьер обменялись многозначительными взглядами, видимо с удовлетворением замечая её готовность.

— Отлично, — произнёс Рауль, отпуская её. — Значит, начнем с настоящего ада.

И их лица тут же окаменели.

Рауль резко дернул за веревку, заставив её упасть на колени. Грубая текстура бетона разодрала кожу на её коленях. Хавьер, не колеблясь, поставил тяжелую ногу на её спину, надавливая всем весом. Лея почувствовала острую боль, как будто её позвоночник трещал под давлением.

— Поднимайся, — прорычал Рауль, наблюдая, как она борется с болью. Каждый её вздох был сражением, каждая попытка подняться — страданием, но она встала, несмотря на дрожь в конечностях.

— Ты не имеешь права на слабость. Не здесь, — холодно произнес Хавьер, проходя мимо. Он ударил её плетью, оставив глубокий порез на спине. Лея стиснула зубы, чтобы не закричать, её тело дергалось от боли, но она не упала.

— Это не конец, Лея. Это только начало, — добавил Рауль, бросив ей новый вызов. — В тени не место страху и боли. Только сила. Только выживание.

Лея знала, что предстоящие дни и ночи будут ещё более жестокими. Но внутри неё горел огонь. Она была готова принять любую боль, любую жестокость, если это приближает её к цели.

Вечером, лежа на жёстком матрасе, Лея Ван Хофф испуганно обдумывала предстоящую встречу с Алехандро Лоренцо. В её голове роились образы ужасных испытаний, что ждали впереди.

На следующий день Алехандро сам спустился в подвал оценить её прогресс.

— Алехандро, — начала Лея, её голос дрожал, а горло пересохло. — Я делаю всё, что ты требуешь. Когда я буду готова к следующему шагу?

Алехандро, высокий и мрачный, буравил её своим ледяным взглядом, погружая в тишину.

— Готовность не измеряется днями, — наконец ответил он, медленно подходя к ней. — Это состояние души. Когда в тебе не останется страха ни перед чем и ни перед кем. Когда твои мысли остынут до температуры этого подвала — вот тогда будешь готова. Ты только начинаешь, но помни: конец пути определяешь только ты сама.

Эти слова били по её внутреннему миру, как грубая дубина. Она поняла, что дорога к свободе намного длиннее и беспощаднее, чем она могла себе вообразить. Но теперь в её сердце зажглась неукротимая решимость.

— Я готова продолжать, — твердо произнесла она, прочно вставая на ноги. — И я не остановлюсь, пока не добьюсь своего.

Алехандро ухмыльнулся, удовлетворённый тем, что наконец-то увидел в ней искру того, что нужно.

— Тогда иди и учись. Путь открыт.

Лея ощутила холодок сожаления за свои решения, но пути назад уже не было. Трудный, грубый мир банды захватил её, и теперь нужно было сражаться за своё место или быть раздавленной.

— Как долго это будет продолжаться? — спросила Лея, бросив осторожный взгляд на Алехандро. — Сколько времени потребуется, чтобы я смогла доказать свою преданность?

— Время здесь не имеет значения, — Алехандро отвернулся и прошёлся по комнате. — Главное — твоя решимость. Каждый шаг приближает тебя к цели, но каждый шаг может также стать последним, если ты не готова.

Лея вздохнула, чувствуя, как сердце начинает бешено колотиться.

— А что станет конечной точкой? — настаивала она, не желая отпускать тему. — Как узнать, что я действительно достигла того, что требуется?

Алехандро остановился и повернулся к ней.

— Это ты сама ощутишь, Лея. Когда страх и сомнения исчезнут, когда каждый твой поступок будет уверенным и целенаправленным. Когда ты станешь такой же, как холод этого подвала, — вот тогда ты будешь готова.

Его слова звенели в её ушах, пробуждая затаенные силы и решимость.

— Я сделаю это, — сжала кулаки Лея. — Я пройду через всё, что потребуется. Ты увидишь.

Алехандро кивнул, признавая её решимость.

— Хорошо. Ты делаешь успехи. Но помни одно: даже самая сильная воля может быть сломана. Держись за свою веру, иначе этот путь сожрет тебя живьём.

Лея вновь ощутила ледяной холод сожаления, но знала, что пути назад нет. Теперь ей предстояло до конца следовать выбранной дороге, сражаясь за своё место в жестоком мире «Альтаира».

Глава 2. В вихре забытых снов

Взрыв цвета — в сердце ураганов, где каждый оттенок пленяет душу.

Лея, сидя в темной, сырой комнате, с трудом смирялась с новой реальностью. Её некогда беспечная жизнь теперь казалась далекой, почти нереальной. Она вынуждена подчиняться приказам, которые шли вразрез с её моральными принципами и инстинктом самосохранения. Каждый новый день приносил ей новые испытания, проверяя её пределы возможностей.

Учебные занятия начинались рано утром и заканчивались поздним вечером, не оставляя ни минуты для отдыха. Сегодня ей вновь предстояло тренироваться в стрельбе. Её руки дрожали, когда она взяла в руки пистолет, вес металла казался непосильным. Тенеход, высокий и худощавый мужчина с глазами цвета ночного неба, вглядывался в неё, словно рассчитывая её шансы на выживание. Его жесткий голос эхом раздавался в пустом тире:

— Целься как следует, иначе следующая пуля будет твоей. Ты думаешь, что тебе кто-то поможет? Забудь! — Он бросил ей презрительный взгляд. — Здесь нет героев, только слабые и сильные.

Лея прикусила губу до крови, чтобы не заплакать. Она знала, что слёзы — это слабость, и они не потерпят её слёз. Её пальцы крепче обхватили рукоять, и она сосредоточилась на мишени. Снова и снова прозвучали выстрелы, каждый из которых отдавался в её душе эхом ужаса.

Тенеход подошел ближе и, не терпя никакой задержки, душил её своими словами:

— Ты слишком медлительна, Лея. Жми на спуск, и почувствуй, как от тебя уходит страх! — Его голос стал ледяным. — Или хочешь, чтобы Рауль устроил тебе новые пытки? Или тебе нравится, когда тебя заставляют кричать от боли?

Лея закрыла глаза на мгновение, вспоминая последние «уроки» Рауля. Каждый удар ошеломлял её, но заставлял крепче держаться за жизнь.

— Я стреляю, Тенеход, — прошептала она, стиснув зубы и навела прицел на мишень. Пальцы её дрожали, но она знала, что должна преодолеть это.

— Слишком много слов, мало дела. Смотри и учись! — Тенеход выхватил у неё пистолет и выстрелил в мишень с идеальной точностью. Затем он вернул оружие обратно, помятые губы искривились в презрительном оскале.

Лея снова взяла пистолет, закрепилась на ногах и прицелилась. Её сердце билось словно барабан, каждый удар отдавался в ушах.

— Не как робот, Лея! — закричал Тенеход. — Почувствуй силу оружия! Ты должна понять, это не просто кусок металла — это твоё спасение или погибель!

Она сделала глубокий вдох и сосредоточилась. Но перед тем, как начался выстрел, её пронзил голос позади:

— Жалкий стрелок, — усмехнулся Тенеход. — Если ты не улучшишься, тебе здесь не выжить. Стоит ли тебе продолжать пытаться?

После стрельбы ей предстояло учиться обезвреживать бомбы. Коготь, невысокий, коренастый мужчина с обезображенным лицом и жутким шрамом через один глаз, стоял сзади, наблюдая за каждым её движением. Он показывал ей, как осторожно резать провода, избегая детонации.

— Ну, что, милая, готова к обучению? — язвительно спросил он, протягивая ей плоскогубцы. — Это одно из тех умений, которые или умеешь, или умираешь.

Лея чувствовала, как её руки потели, пальцы слегка дрожали. Один неверный шаг, и все может закончиться.

— Возьми себя в руки, — прорычал Коготь, ударив её по плечу так сильно, что она едва удержала равновесие. — Время — деньги, а здесь время — это еще и твоя жизнь.

Её глаза наполнились слезами от боли, но она сглотнула, заставляя себя сосредоточиться.

— Вот так. Начни с красного провода, — указал он пальцем. — Помни, если ошибёшься, это будет великолепный фейерверк, и я буду единственным зрителем. — Ты уж постараешься сделать шоу интересным, правда? — ухмыльнулся он, показав кривые зубы.

— Я стараюсь, — она попыталась не выдать свой страх в голосе.

— Плотнее держи плоскогубцы, — прорычал он, схватив её за руку и больно сжав, подгоняя её пальцы сжать инструмент плотнее. — Этот провод капризный. Если сделаешь все правильно, мы не разлетимся на кусочки.

Она сглотнула, чувствуя, как капли пота стекают по вискам.

— И помни, — её пальцы сжимали инструменты до побеления костяшек, — тебе нужно будет убрать оставшиеся провода в правильном порядке, иначе… — он замолчал, наклоняясь поближе и шепча на ухо: — Ты не просто умрешь, ты разлетишься на части.

Её сердце колотилось яростно, но она старалась сосредоточиться на каждом шаге. Она знала, что даже малейшая ошибка означала ужасную смерть.

— Видишь зеленый провод? — продолжал он, его дыхание обдавало её ухо оглушающим холодом. — Его нельзя трогать, иначе вся эта штука взлетит на воздух.

— Я понимаю, — шепнула она.

— Не делай попыток понять. Сделай! — рявкнул он так громко, что её голова звенела.

— Хорошо… — Она аккуратно перерезала красный провод, стараясь игнорировать свирепые глаза Когтя, которые, казалось, вгрызались в её душу.

— Неплохо, — впервые за всё время его голос прозвучал менее зло. — Теперь следующий.

Каждое движение давалось с трудом, каждое касание провода казалось ей последним. Но она знала: если взять себя в руки и перебороть страх, у нее есть шанс выжить.

— Давай, девочка, — прошипел Коготь, его голос зловеще зазвенел в ушах. — Сделай это, или я стану свидетелем самого красивого фейерверка в моей жизни.

Она глубоко вдохнула, прицеливаясь на последний провод. Время замедлилось, сердце билось в такт каждой секунде. Наконец, аккуратно, словно хирург, она отрезала провод.

Ничего не произошло. Бомба осталась неактивной.

— Отлично, — похвалил Коготь, отступая на шаг. — Но не расслабляйся. Это была всего лишь тренировочная. В следующий раз всё будет по-настоящему.

Она кивнула, понимая, что это был только первый шаг в подготовке, которая могла стоить ей жизни.

Прежде чем Лея смогла перевести дыхание, дверь комнаты распахнулась. Вошли двое громил, один из которых держал за волосы молодого мужчину с кровавым лицом.

— Что тут у нас, Коготь? — спросил один из них, отпуская пленного на пол.

— Учебные моменты. Хочеш подучиться? — Коготь ухмыльнулся. — Лея, знакомься, это твой новый подопытный.

Лея крепко сжала плоскогубцы, чувствуя, как страх и отвращение переполняют её.

— Ты поработай с этой бомбой, — произнес Коготь, указав на другую взрывчатку, — или его жизнь оборвётся здесь и сейчас.

— Пожалуйста, не надо… — простонал пленник, поднимая глаза на Лею.

— Ладно, — прошептала Лея, начиная разбирать очередную смертоносную головоломку. Она знала, что будет следовать его указаниям, потому что ошибка сейчас могла привести к потере ещё одной невинной жизни.

В один из дней Лее Ван Хофф дали задание: убить мелкое животное, чтобы доказать, что она способна выжить в жёстких условиях. Они привели маленького котёнка и положили его перед ней. Она схватилась за нож, но её рука дрожала. Глаза котёнка смотрели на неё, полные страха. Внутри неё разгорелась жестокая борьба — её человеческая сторона кричала против этого бесчеловечного акта, но инстинкт выживания подталкивал её к действию.

Лея стояла, дрожа, как осиновый лист, с ножом в руке. Сердце колотилось в груди, глаза котёнка умоляли о пощаде, но её разум утопал в смеси отчаяния и необходимости. Слёзы подступали, но она старательно их гнала прочь. Она знала, что это должно быть сделано. Либо она, либо эта невинная жизнь.

Тенеход наблюдал за ней с ледяным безразличием, как будто перед ним был всего лишь инструмент для выполнения его жестоких задач. Его голос прозвучал как сталь.

— Ты должна это сделать, — холодно сказал он, приблизившись, и его тень покрыла её хрупкую фигуру. — Это часть подготовки. — Он резко схватил её за волосы, заставив вскрикнуть от боли, и подтянул к себе, заставив взглянуть ему в глаза. — Ты или этот кот. Решай быстро!

Лея вновь посмотрела на котёнка, силясь принять решение. Нож казался невероятно тяжёлым, но она знала, что нет выхода. Если она не сделает это, её ждёт нечто гораздо более ужасное. Её дыхание участилось, и она сделала вдох, чтобы набраться решимости.

— Я… я сделаю это, — прошептала она, пытаясь унять дрожь в голосе. Её рука поднялась, но в тот момент, когда лезвие приблизилось к животному, её охватили новые сомнения. Она не могла этого сделать. Это было против её природы.

Тенеход заметил её колебания и усмехнулся. Его рука крепче сжала её волосы, прижимая голову к земле.

— Ты слишком слабая, — усмехнулся он. — Возможно, ты просто не создана для этого.

— Нет! — вскричала Лея, пытаясь подняться и стиснуть нож крепче. — Я смогу!

Она заставила себя снова взглянуть на котёнка, но его жалобный взгляд пронзал её насквозь. Её рука задрожала ещё сильнее. Внутренняя борьба разрывала её на части. Хавьер увидел её колебания и ещё больше ужесточил хватку. Он вгляделся ей в глаза с холодной решительностью, напоминая о возможных последствиях её слабости.

— Ты охотник или добыча? — прошипел он, толкая её голову сильнее, почти касаясь земли.

В этот момент Лея почувствовала, как нож резал её ладонь, словно злобный шип, впивающийся в неготовую плоть. Она стиснула его так сильно, что остриё буквально прорезало кожу, оставляя за собой дорожку красной червоточины. Кровь капала на пол, смешиваясь со слезами отчаяния — жалкие капли, похожие на раскатистый гром в её душе. Она глубоко вдохнула, заполняя лёгкие воздухом, багровым от боли и ярости, как если бы сама злость набирала силу, жаждая освобождения. Внутренний голос, тот, что всегда призывал к человечности, постепенно замирал под тяжестью жестокой необходимости, словно капля ртутного зеркала, разбивающегося о камень.

В каком-то безумном порыве, чтобы доказать свою способность выжить, Лея подняла нож так резко и с таким яростным рывком, что котёнок лишь пискнул, прежде чем его жизнь погасла под четким и насильственным ударом, как свет свечи, задушаемый зловещим ветром. Тенеход наблюдал, как Лея покачнулась, впав в шок, но в её глазах больше не было колебаний — это был момент, когда её сломали, словно беззащитного птенца, выброшенного из гнезда, чтобы понять, что в этом жестоком мире нет места для милосердия.

Кровь, тёплая и липкая, окатила её руку, словно тёмные реки, стремящиеся затопить берега её рассудка. Она хотела закричать, издать вопль ужаса и отчаяния, но лишь беззвучный плач вырывался из её груди, как глухой звук падающего камня. Тенеход вновь отпустил её волосы, удовлетворённо усмехнувшись, подобно хищнику, который поймал свою жертву в ловушку.

— Видишь, это не так уж и сложно, — холодно произнёс он, отстраняясь, как будто его слова были выстрелом, пронзённым ядовитой стрелой. — Возможно, у тебя есть шанс.

Она медленно убрала нож и посмотрела на свои залитые кровью руки, осознавая, что каждый такой поступок отнимает у неё кусочек души, как краски, стираемые с полотна. Лицо котёнка навсегда останется перед её глазами, подобно печальному отражению в разбитом зеркале, напоминанием о том, что она потеряла в этот момент.

Каждый раз, когда Лее приносили еду, она видела подносы с блюдами, которые когда-то можно было посчитать лакомствами, как громкие праздники в её памяти. Теперь же каждый кусочек мог стать её последним в этой жизни; они казались зловещими, завуалированными вуалью яда. Горечь паники тесно сжала её горло, и запах еды внезапно утратил всякое очарование, обернувшись грубой издёвкой, как эхо смеха врага. Это была ещё одна форма издевательства, ещё одна форма контроля, как тёмные облака, сгущающиеся над горизонтом.

Хавьер часто сидел в углу камеры, его глаза сверкали удовольствием, как у хищника, наблюдающего за дичью, изучающего каждое её движение. Коготь вошёл в комнату с лёгкостью, словно казнь была его естественным состоянием, как тень, способная обмануть свет. В руках он держал нож, поигрывая им, будто от этого зависела его жизнь, словно это была марионетка, подчинённая его воле и желанию.

— Будешь ли ты в состоянии подготовить себя для следующего задания? — спросил Коготь, с ухмылкой, которая заставила кровь Леи застыть в жилах. — Чудеса случаются, но не для таких, как ты.

Её руки дрожали, и куски хлеба падали с её пальцев обратно на поднос. Хавьер фыркнул, его смех был ледяным, что мог бы пробить сквозь стены других камер.

— Ты выглядишь голодной, — сказал Хавьер, его голос был на грани мягкости и жестокости. — Может, на этот раз, яд в еде будет помягче? Или, возможно, ты бы предпочла сразу смерть?

Она почувствовала, как холодный пот проступил на её лбу. Слёзы бессилия жгли её глаза, но внутри билось желание противостоять. Она подняла взгляд, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

— Я сделаю всё, что вы скажете, — прошептала она, зная, что это лишь даст им ещё больше удовлетворения.

Коготь наклонился ближе, его лицо оказалось так близко, что она почувствовала запах железа, впитавшийся в его кожу.

— Это мы и хотели услышать, — прошептал он, его слова были как яд, проникающий глубже в её психику.

Хавьер удовлетворённо кивнул, снимая напряжение с плеч.

— Убедитесь, что она ужинает, — приказал он стражам, покидая камеру. — Завтра у неё будет много времени на размышления.

Коготь выпустил из лап нож, который вклинился в деревянный стол перед Леей, оставляя глубокую царапину, словно отметку их власти. Её сердце билось со скоростью молнии, но действия и слова показывали только одно — они были хозяевами её страха, её жизни.

Когда дверь камеры закрылась за Хавьером, кликающий звук замка прозвучал как последний удар молота по ковадлу её судьбы. Коготь остался на месте, его глаза изучали её каждое движение, обжигая своими пристальными взглядами. Она знала, что никто не придёт её спасать.

Ещё более жестокий штрих добавлялся в то, как Коготь наслаждался её страданиями, каждое его движение было направлено на унижение и подавление её воли. Он медленно доставал из кармана горсть соли и делал вид, что собирается посыпать хлеб, атакуя своим хищным взглядом её нервные окончания, заставляя её трепетать от ужаса.

Она медленно поднесла дрожащую руку к подносу с едой, понимая, что каждый кусок мог быть её последним, каждый укус — смертельной ловушкой. Тем не менее, голод был слишком силён, и она вынуждена была бороться с собственным телом, которое требовало хоть какого-то источника энергии. Её воля к жизни, казалось, была надломлена, но ещё не до конца.

Вдруг Коготь схватил её за руку, сжимая её так, что пальцы болели. Он приблизился, его дыхание жгло её кожу.

— Не забывай, Лея, — прошипел он, — твоя жизнь теперь в наших руках. И мы можем прекратить её в любой момент.

С этими словами он отбросил её руку, как если бы это был мусор, оставив на её запястье красные следы своей жестокости. Лея знала, что борьба только начиналась.

Коготь наблюдал, наслаждаясь видом её мимолётной силы и снова нарастающего ужаса. Яркие тени танцевали на стенах камеры, как бы отражая её внутренние тревоги. Он медленно подошёл к столу, свои шаги намеренно делая тяжёлыми и звучными, словно пытаясь вдавить каждое мгновение террора и беспомощности в её разум.

— Завтра, — сказал он, и её сердцебиение снова участилось. — Завтра для тебя начнётся новый этап. Постарайся выспаться. — Его слова звучали так непринуждённо, что их реальная жестокость была ещё более пугающей. Он оставил её одну, погружённой в омут своих страхов, где каждый звук, каждая тень угрожали уничтожить её остатки надежды.

Тяжело дышащая Лея замерзает, чувствуя, как холод проникает в её кости. В её сознании крутятся вопросы: сколько ещё она сможет выдержать? Какой ценой её жизнь теперь будет измеряться?

Она знает одно: каждый новый день в этом аду требует от неё смелости, стойкости и бескомпромиссной воли к жизни. И хотя страх и боль спутники её новой реальности, где-то глубоко внутри сохраняется слабый огонёк надежды на освобождение, на возвращение к нормальной жизни.

Ночью Лея не могла уснуть. Мысли о предстоящих испытаниях кружились в голове, смешивая тревогу с адреналином. Послышался скрип открывающейся двери, и она вздрогнула.

— А, вот ты где, — громко произнёс Коготь, его голос прорезал ночную тишину, как нож.

Она с трудом подавила инстинкт дотянуться до стёклышка под подушкой.

— Есть ещё один урок на сегодня, — он бросил взгляд на её застывшее лицо и ухмыльнулся. — Как насчёт проверки твоих боевых навыков?

Лея встала, стараясь не выдавать свой страх.

— Что ты задумал?

— Выйди наружу и увидишь.

Предчувствуя худшее, она направилась к выходу, её каждый шаг отзывался гулким эхом в ночной тишине. Снаружи был костер, его багровые языки плясали в темном небе, посреди которого были привязаны несколько человек.

— Это твои цели, — сказал Коготь, указывая на пленников. — Твоя задача — не промахнуться.

Лея оглянулась на Когтя:

— Это не урок, это бойня.

— Это твой выбор. Либо ты становишься тем, кого нужно обуздать, либо ты научишься подчинять.

Она взяла ружье, чувствуя дрожь в ногах.

— Ты либо стреляешь сейчас, либо пропускаешь следующий урок, а там уже точно не будет времени на ошибки, — Коготь скрестил руки на груди.

Её пальцы сжались на спусковом крючке. Сердце билось против воли. Пленники смотрели на неё с ужасом в глазах. Лея подняла оружие и…

Выстрел разорвал ночь. Первым пленник схватился за сердце и упал, потом второй — голова его отлетела в сторону, третьему пуля пробила череп. Тишина вернулась в лес.

— Неплохо, девочка, — сказал Коготь, его голос был спокоен. — Но не расслабляйся. Это всего лишь начало.

Лея нахмурилась, смотря на мертвые тела. С каждым выстрелом она чувствовала, как что-то в ней ломается, превращается в холодный камень.

— И не забывай, Лея. Завтра ты с другими новобранцами идешь на задание. На этот раз без тренировок. Ты либо справишься, либо умрешь.

Она кивнула, понимая, что каждый шаг, каждое движение теперь будут сопровождаться темными тенями страха и боли. Коготь внимательно наблюдал за ней, улыбаясь угрюмой ухмылкой:

— Добро пожаловать в реальный мир, Лея.

Теперь ей предстоит доказать, что она достойна выжить. И делать это снова и снова.

Лея стояла неподвижно, держа ружье в руках. Ночная прохлада обволакивала её, но она не ощущала холода. Казалось, мир вокруг застыл, увязнув в тяжести её решений и поступков.

Сердце гулко билось, словно пыталось вырваться из груди. Лея опустила голову, глядя на свои руки — они ещё дрожали от недавнего выстрела. В каждом пальце чувствовался пульс, отдаваясь болью, словно кожа горела от прикосновения к холодному металлу.

В голове Леи стояла тишина. Она знала, что каждый шаг, каждое движение будут сопровождаться тенями страха и боли. Но пока её душа ещё оставалась невинной, слабой и беспомощной. Она понимала, что жизнь больше никогда не будет прежней, и каждый шаг в дальнейшем будет испытанием её человечности.

Она опустила ружье, и это движение казалось ей последним актом сопротивления. Но уже вскоре она почувствовала, как холодный камень начал проникать в её сердце, формируя непроницаемую стену, которая должна была защитить её от боли, отчаяния и страха.

Теперь ей предстоит доказать, что она достойна выжить. И сделать это снова и снова, каждый раз оставляя всё меньше места для надежды в своей душе.

Глава 3. Когда затихает вселенная

Женщина с крыльями ищет небесные огни, мечтая о свободе и бесконечности.

Акт 1: Задание

Туманный рассвет скрывал очертания мрачного склада на окраине города, словно вуаль, наброшенная на безмолвное святилище страха и тайны. Время словно остановилось, когда банда во главе с Алехандро собралась внутри, под мрачным сиянием мерцающих неоновых светильников, отбрасывающих зловещие тени по углам пыльного помещения. Стены, ворчащие эхом прошедших сделок и заговора, осуждающе нависали над новичками, и среди них — Лея, юная кареглазая девушка с огнем в душе и тревогой в сердце.

Её сердце стучало, как барабан, отбивающий ритм неминуемой судьбы, пока Алехандро, с лицом, напоминающим глаза ночного хищника, объяснял задание. Проникнуть в строго охраняемый склад и украсть ценные чертежи было делом не для слабых. Его голос прорезал напряжённую тишину, как клинок, рассекающий бархатную ткань, и усугубил атмосферу ожидания смертоносного экзамена.

— Слушайте внимательно! — Каждое его слово весомо падало в душу новичков. — Если кто-то облажается, я лично сделаю его очередным примером для остальных.

Лея старалась не показывать свой страх, ее губы едва заметно дрожали, а руки нервно жали края непонятной кофты. Алехандро, с его ястребиным взглядом, сразу заметил её замешательство. Он приблизился, и холодное сияние его глаз пронзило её с силой водоворота, затаившегося в глубине океана.

— Лея, ты готова? — его ледяной тон пробрал её до мозга костей.

— Да, сэр, — ответила она, тишина её голоса лишь едва прикрыла бурю, бушующую внутри.

— Убедись, что так и есть. Ошибка будет стоить тебе не только задания, но и жизни, — с этими словами он повернулся к другим, оставив её в раздумьях.

Эти слова, словно зловещие послания, поселились в её разуме, усиливая страх до состояния невыносимой пытки. Но, собрав всю свою волю, которая напоминала хрупкий цветок, пытающийся пробиться сквозь асфальт, она решила доказать себе и остальным, что не зря оказалась здесь.

Первые несколько этапов шли гладко. Лея двигалась как тень, её движения были безупречны и продуманы, как у опытного художника, виртуозно владеющего кистью. К концу пути она почти уверовала, что справится. Но тогда случилось то, чего она опасалась более всего.

Предательский скрип половиц разорвал тишину. Лея замерла, её дыхание стало прерывистым, будто застенчивый мотылек, пойманный в капкан. Алехандро, заметив её состояние, приблизился стремительно, как молния, срывающаяся с небес.

— Ты боишься, Лея? — его голос, вонзившись в её сознание, был переполнен ядом гнева и разочарования. — Боязнь подведёт тебя быстрее, чем любая ошибка.

— Нет, я… я справлюсь, — прошептала она, стягивая волю в тугую струну.

— Ты должна быть сильной, — его глаза вспыхнули холодным огнём, отражая мрак за гранью человеческого понимания. — Слабость здесь не терпят. Стоит тебе ошибиться, и следующего шанса не будет.

Ещё несколько шагов, и перед Леей предстал лазерный датчик, как вестник возможной погибели. Каждый её шаг был продиктован инструкциями, словно симфония, которую нельзя переиграть, где каждая нота имеет значение. Но внезапный шум, будто брошенный камень в тихие воды, отвлёк её внимание. Её рука дрогнула, и лазерная сигнализация вспыхнула предупреждающим красным светом, озарив весь склад кровавым сиянием тревоги.

Алехандро молниеносно оказался рядом, его лицо, окаменевшее от ярости и безмерного разочарования, стало жутким отражением приближающейся грозы.

— Я предупреждал, Лея, — его голос теперь стал смертельно тихим, как шёпот призрака, что приходит лишь во снах. — Ты только что подписала себе приговор.

Расплавляющая тишина и ощущение обреченности медленно проникали в её душу, но несмотря на это, в сердце Леи вспыхнула упрямая искра непокорности. Её гордость и неукротимая воля дадут ей шанс бросить вызов судьбе, даже когда шансы не на её стороне…

Акт 2: Срыв задания

Как только сирены взвыли, склад ожил. Красные проблесковые маячки в уголках помещения замигали, превращая пространство в тревожную фантасмагорию света и тени. Потолочные балки, закрытые пылью и паутиной, бросали извилистые тени на холодный бетонный пол, создавая ощущение клаустрофобии и обречённости. Охранники, облачённые в чёрные боевые костюмы, почти моментально появлялись из-за углов и раскатисто командовали друг другу, их голоса эхом разносились по металлическим стенам, как стук дятла в лесной глуши.

— Черт возьми, Лея! — вскрикнул один из членов команды, Диего, с жёлтой банданой на голове, которая казалась ярким пятном в этом царстве мрака. Он бросил злобный взгляд в её сторону, в его карих глазах читалась смесь адреналина и ненависти, словно в них отражались сами языки пламени, готовые поглотить её целиком. Пальцы Леи нервно затрепетали, когда она встретилась с его обвиняющим взглядом.

Лицо Алехандро потемнело от гнева: резкие тени стали более выраженными, придавая чертам его лица беспощадную удручающую маску. Он ловко выудил из кожаной кобуры пистолет с глушителем и, прищурившись, вскинул его, целясь в одну из камер наблюдения у потолка. С хриплым звуком, похожим на уханье совы, его выстрел пронзил тишину, и камера с глухим стуком рухнула на бетонный пол, словно подрезанная птица.

— Лея, ни шагу назад! — жестко скомандовал он, его голос теперь насыщен ледяной беспощадностью, напоминающей холод зимнего утра, когда земля скована в иней и нет места сомнениям. — Мы на краю, и из-за тебя играем по острию ножа, и каждый неосторожный шаг может стать для нас последним.

Лея споткнулась и уронила нужный инструмент, дрожащими руками пытаясь его поднять снова. Ноги её словно приросли к земле, а страх пересекался с отчаянием. Она знала: это задание было её последним шансом доказать свою полезность. Охранники уже сокращали расстояние, выкрикивая команды и вскидывая оружие, их шаги эхом отдавались в её голове, как постоянное тиканье часов, отсчитывающих последние секунды её шанса.

— У нас мало времени, — сквозь зубы сказал Алехандро, его ледяной взгляд словно припечатал Лею к месту, и она почувствовала, как будто замерзает на месте. — Возвращаемся, прежде чем нас настигнет разрушительная волна их ярости.

Он резко схватил её за руку, таща её на выход сквозь лабиринт контейнеров и оборудования, где каждый угол, каждый просвет между коробками казался потенциальной западнёй. Команда бегом покидала место происшествия, оставляя след из разбросанных инструментов и пятен пота, как след улитки на блестящей поверхности листа.

Когда они, наконец, оказались в относительной безопасности на темной улице, освещенной лишь тусклыми уличными фонарями, Алехандро остановился, резко жёстким рывком увлекая Лею за собой в самый тёмный угол двора. Остальные следовали на расстоянии, тяжело дыша и отбрасывая подозрительные взгляды на прохожих, каждый из которых мог обернуться врагом.

— Ты провалилась, — сказал он, его голос был подобен шипящему ядру, распространяющему вокруг себя невыносимую жару в самый лютый зимний день. — И заплатишь за это, как платят за каждую ошибку в этом мире без права на оправдание.

Лея, чувствуя, как кровь слишком быстро стучит в её жилах, как барабанный бой накануне битвы, с трудом подняла глаза на Алехандро. Её сердце сжалось, словно скорлупа ореха под прессом.

— Я… я пыталась… — начала было она, но её голос утонул в гневе лидера, который, словно волна, накрыл её с головой.

— Твои попытки нам не нужны! — взревел он, держа её за горло и с силой прижимая к шероховатой кирпичной стене, которая будто поглощала её жалкие мольбы. — Закон улицы суров, как мороз в январе, и сегодня ты узнаешь его цену. Завтра ты не повторишь свою ошибку, потому что сегодня ты познаешь её последствия, как познают вкус горечи после долгих надежд.

Лея задыхалась, её ногти отчаянно впивались в руку Алехандро, пытаясь ослабить хватку, подобно корням растения, пробивающегося сквозь твердую почву в поисках жизни. Ярость и беспощадность лидера лишали её не только кислорода, но и надежды на прощение. Её глаза наполнились слезами, но ни одна не скатилась по её щеке, захваченной страхом, как волной на берегу. Все её мысли схлопнулись в одну точку, где страх и боль смешались в единое: в этом мире просчет не прощается, и цена жизни измеряется в мгновениях.

Алехандро не отпускал её, а только всё сильнее сжимал горло, как змея, обвившая свою добычу. Лея почувствовала, что ещё чуть-чуть — и сознание померкнет, как свет лампочки при коротком замыкании. Но в этот момент его мысли будто провалились в темную бездну, где решения принимались мгновенно: он отпустил её и толкнул в грязь под ногами, оставив её беспомощно валяться среди мусора людской несовершенной бессердечности.

Акт 3: Наказание

Атмосфера в помещении была настолько напряженной, что казалось, будто она пропитывает каждый вдох и заполняет легкие ледяным страхом. Каждый шёпот, каждый шорох усиливался, порождая ощущение, что стены сжимались, заточая всех внутри невидимой тюрьмы тревоги и опасности. Лея почувствовала, как все взгляды словно прожекторы были направлены на неё, изучая каждую деталь её присутствия, каждый из них был полон осуждения и холода безразличия, что пронизывало её насквозь, как ледяной ветер.

Алехандро, высокий мужчина с непроницаемым лицом, двинулся вперёд, его глаза были жёсткими и безжалостными, сверлили Лею, словно стремясь разглядеть её самую сущность. В его взгляде читалась решимость, смешанная с холодным расчетом, готовым пожертвовать всем, лишь бы достичь цели. В тишине, нарушаемой лишь тяжёлым дыханием, он бросил ей веревку и указал на огромную железную клетку в углу, массивную и непреклонную, как символ неизбежности её судьбы.

— В клетку, сейчас же, — приказал он, его голос был резким, как удар хлыста, не позволяя Лее ни минуты на раздумья или возражения. Он говорил так, будто его слова были непреложным законом.

Лея, дрожа от страха и напряжения, осознала, что её ждет испытание на прочность, которое будет проверкой её воли и стойкости. Она покорно подошла к клетке и, словно мысли о побеге больше не имели смысла, зашла внутрь. Её руки крепко связали толстыми веревками, которые мгновенно впились в нежную кожу, оставляя болезненные, алые следы, символизирующие её пленение.

— Почему я? — слабым, надломленным голосом спросила Лея, в надежде на понимание или хотя бы объяснение, её глаза были полны отчаяния и мольбы, словно застывшие в ожидании чуда.

— Потому что ты подвела нас, — ответил он холодно, его слова были как лёд, проникающий до самых костей. — Ты должна почувствовать, насколько тяжелы последствия твоих ошибок.

Клетка замкнулась с оглушительным лязгом, прокатившимся по комнате, как гром среди ясного неба, и Тень, высокий и угрюмый, подошел ближе, держа в руках старый кожаный кнут с зазубренными металлическими вставками, которые зловеще блестели при свете ламп, отражая сутолоку эмоций в помещении.

— Ты должна научиться контролировать страх и своих якобы товарищей, — с хладнокровием пробормотал он. Его лицо, жесткое и бескомпромиссное, было своеобразным олицетворением жестокого мира, в котором они все жили. — Иначе ты не выживешь.

Лея, ощущая, как её дух медленно ломается под натиском окружающего ужаса, всё же собрала последние крохи решимости:

— Прошу… — начала она, но её слова, слабые, как шепот ветерка, потонули в первом ударе кнута, который, словно остроконечный молот, оставил глубокую рваную рану на её спине. Боль была невыносимой, как разрывающее её тело пламя, отзывающееся острой болью на каждый вдох и выдох.

Тень, не терпящий жалоб, каждый его удар был методичным и холодным, как самой природы акт насилия, оставлял всё новые и новые кровавые следы. За каждым его жестом следовал взрыв агонии, который смешивался с едким холодом страха, заполняющим её разум, как вода заполняет треснувшую дамбу.

— Кричи, трусиха, — зашипел один из членов банды, смотря на неё с презрением и недоверием, как на ничтожество. Для Леи было ясно, что удержаться от боли будет почти невозможно, но она должна была попытаться.

— Нет… я не… — сказала она сквозь стоны, сжимая зубы так сильно, что казалось, они могут треснуть от напряжения и боли.

— Хватит! — вмешался другой, его голос, неожиданно тёплый, как ни странно, показывал знак сочувствия и надежду на прекращение происходящего. — Уже достаточно.

— Это не тебе решать! — взревел Алехандро, его страсть к дисциплине бандитов была непреклонной, обрушив еще один удар. — Докажи, что ты достойна быть с нами!

Каждое его слово было пропитано ядом ненависти и разочарования, отзываясь в Лее новой, невыносимой волной боли и осознания того, как её ошибки могут стоить ей жизни.

Наконец, когда казалось, что её тело и дух вот-вот поддадутся, Тень опустил руку и прекратил наказание. Лея, вся в крови и словно опустошенная эмоциями, её дыхание было прерывистым и хриплым, как у животного, загнанного в угол.

— Посмотрим, что ты вынесешь из этого урока, Лея, — произнес он глухо, с нотками неприязни в голосе, опустив руку. — Ошибаешься — будешь наказана и всю свою жизнь будешь нести эти отметины на теле и в душе, как постоянное напоминание об уязвимости и уроке, извлечёнными из этой чудовищной сцены.

Акт 4: Прочь из клетки

Когда наказание закончилось, Эль Сомбра наконец освободил её, бросив на холодный бетонный пол. Его лицо было воплощением безразличия, словно она была лишь марионеткой в его грязной игре. Остальные члены банды смотрели на неё, некоторые с сочувствием, полным скрытого сожаления, другие с презрением, растекающимся по лицам темной тенью превосходства.

— Если хочешь выжить, стань сильнее, — бросил Алехандро, его слова были как ледяные осколки, от которых исходил предупреждающий холод. Он обернулся, его черная фигура слилась с тенью коридора, оставляя её одну в гуще беспощадной реальности.

Лея лежала, едва дыша, но в её глазах тепло начало сменяться холодной решимостью. В этом взгляде была таинственная глубина, подобная ночному морю, скрывающему свои тайны от посторонних. Многострадальные её губы всё же собрали силы, чтобы прошептать — больше для себя, нежели для окружающих:

— Я стану сильнее, — сказала она себе под нос, сжимая кулаки с отчаянной силой. В этих словах была твёрдость гор, не поддающихся времени и стихиям. — Я докажу всем, на что способна.

Её стойкость крепла с каждой минутой, как железная маска на лице воина, закрывающая слабости и неуверенность. Она наконец осознала, что теперь вся её жизнь будет полна испытаний и боли, словно бесконечные тренировки перед неизбежной битвой. Ошибки будут, и наказания не избежать, но Лея уже знала одно наизусть: она должна выжить и взять всё под свой жесткий контроль.

Она с трудом вытерла кровь со своего лица, чувствуя, как к ней возвращаются силы, как корни дерева пробиваются сквозь асфальт, невзирая на преграды. Её руки, ещё недавно дрожащие от слабости, теперь обрели стальную твердость. Лея подняла голову и встретила взгляды тех, кто стоял вокруг неё. Некоторые отводили глаза, не решаясь смотреть в её сторону, словно боясь быть погребёнными под грузом её решимости. Но она знала, что в глубине души они все думали об одном: сможет ли она оправиться после такого унижения?

— Всё будет иначе, — прошептала Лея, поднимаясь на колени, словно возрождаясь через собственную решимость. Её отвага была как пламя, высекающее горящую тропу сквозь темные леса сомнений. — Я сделаю так, чтобы все вы меня боялись и уважали.

Рядом раздался издевательский смешок, словно мгновение тишины было нарочно нарушено этим воплощением презрения. Это был Рикардо, один из помощников Алехандро, своих пренебрежительных коварных способов не изменивший ни разу. Его зубастый оскал напоминал волчий, готовый к нападению.

— Ты? Испугать нас? Едва ли, девчонка, — сказал он, наклоняясь и смотря ей прямо в глаза с ледяной жестокостью, словно хотел принизить её силу одним только вздохом. — Ты для нас никто.

Лея встретила его взгляд, не дрогнув, словно устоявшая крепость перед мощным штормом. В её глазах был ответный холод, бьющий по самолюбию словно воплощение безмолвного урагана. Она понимала, что сейчас решается её судьба, каждый миг, казалось, висел на волоске.

— Пока что, — ответила она с ядовитым спокойствием, как ураган, который только берёт разгон. В этом ответе было столько же вызова, сколько и уверенности в конечном триумфе. — Но мы еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

В этот момент к ним подошла Тара, одна из немногих, кто действительно выказывал ей хоть какое-то сочувствие. В её взгляде была смесь беспокойства и тихой решимости, словно она понимала, что Лея имеет право на собственный путь. Её доброта не была слабостью, но силой, поддерживающей в тяжёлые моменты.

— Давай, я помогу тебе, — сказала она тихо, протягивая руку, в которой было больше силы, чем в словах. Тепло этой сделки было почти материально ощутимо, как утешительный жест в мире, полном жестокости.

Лея оттолкнула её руку, поднимаясь сама, словно демонстрируя всему миру, что она способна преодолеть любые трудности сама. Её гордость и решительность были подобны щиту, отражающему удары судьбы.

— Спасибо, но я справлюсь сама, — сказала она холодно, но в её голосе не было злобы. Лишь необратимая решимость.

Тара кивнула, понимая её. Она знала, что Лея должна пройти этот путь самостоятельно, как истинный воин, чья слава будет выковываться собственными усилиями.

— Если тебе что-то понадобится, ты знаешь, где меня найти, — добавила Тара, отходя в сторону, словно давая Лее пространство для самоутверждения.

Собрав все свои силы, Лея внутри себя поклялась, что больше никогда никому не даст повода для сомнений. Она начала тренироваться, используя каждый момент, чтобы стать сильнее — не только физически, но и морально. Каждая тренировка, каждый удар, каждая неудача закаляли её точно так же, как сталь в огне, превращаясь в нечто неизменное и прочное.

Её тело становилось крепче, приобретало гибкость и выносливость хищного зверя, готового к бою. А дух — удалимыйи несокрушимый, как скала, выдерживавшая натиск бурь. Время шло, и с каждым днём к ней возвращалась вера в свои силы, она становилась своего рода живым фениксом, возрождающимся из пепла. Она находила в себе что-то, чего не знала прежде — неугасимую искру, которая делала её непобедимой.

Лея шла вперёд, несмотря на все препятствия, с каждым шагом подтверждая своё решение: она станет сильнее, и мир склонился перед её непоколебимой решимостью. В этом новом мире она уже никогда не будет той, кем была прежде. Теперь она была мощью, силой, убеждением — собранным воедино могучим ликом несокрушимой воли.

Глава 4. Призраки полярных ночей

Письма времени в глазах незабудок, погружают в мир, где не угасают воспоминания.

В тёмном подвале, едва освещённом слабым пламенем свечи, Лее приходилось терпеть немыслимое. Это место было подобно десятому кругу ада, где каждое испытание отнимало у неё ещё один слой наивности и мягкости, превращая её душу в холодную сталь, подобно металлу, который куют в огне. Члены банды, каждый со своим пугающим методом, изощрённо пытались добраться до её внутреннего мира, как пронырливые мары, стремящиеся сломать её дух.

Очередное испытание началось с едва заметного скрипа двери, словно предвестника надвигающегося шторма. Промозглый холод снова пронзил подвал, вызывая у Леи мурашки, как если бы сам страх касался её кожи. На этот раз перед ней стоял высокий мужчина с ледяным взглядом, будто бы сам ледник, и язвительной усмешкой, как змея, готовая к нападению. В руках он держал стеклянную чашу, внутри которой плавали нечто, напоминающее тени — призраки её детских страхов.

— Пора проверить твою внутреннюю силу, — произнёс он с хищной улыбкой, погружая руку в чашу и извлекая длинный, скользкий шнур. Это была змея, свившаяся вокруг его запястья, её глаза мерцали в свете свечи, как маленькие звёзды, готовые поглотить свет в бездне.

— Это становится скучно, — тихо сказала Лея, стараясь удержать голос ровным, как сталь, которая только начинает нагреваться. — Вы снова пытаетесь меня напугать.

— Напугать? — усмехнулся мужчина, усаживаясь на перевёрнутое ведро, как если бы он уже победил в этой игре. — Нет, моя дорогая. Мы хотим узнать, когда ты сломаешься.

Лея сжала губы, стараясь сохранить спокойствие под напором его слов. Мужчина поместил змею на плечо Леи, и она почувствовала, как холодное, чешуйчатое тело извивается по её шее, подобно неумолимому времени, вытягивающему из неё страх. С каждым вдохом тьма охватывала её сильнее, но проявить слабость для неё было фатально. Это была игра с огнём, где каждый неверный шаг мог привести к падению в бездну.

Змея, скользнувшая по её телу, опоясала руки Леи, словно злая судьба, готовая задушить её изнутри. Шипение наполняло слух, как шёпот её собственных страхов, а девушка, проявляя неимоверные усилия, сохраняла хладнокровие.

— Ты можешь оставить это при себе, — прошептала она, смотря прямо в глаза мучителю, в которых читалась лишь жажда власти. — Я не сломаюсь.

Мужчина рассмеялся, его голос перекрывал шипение змеи, как грозовая туча затмевает солнечный свет.

— Посмотрим, Лея, посмотрим. Время покажет, — сказал он, вставая и направляясь к выходу, оставляя за собой атмосферу безысходности.

Смех Тельмы заполнил помещение, как горький эхо, разжигая в Лее искры гнева и боли, но они не видели её слёз — всего лишь холодный, твёрдый взгляд, готовый встретить любую новую пытку. На этом маршруте её внутренняя броня становилась ещё прочнее, её сердце закаляясь, постепенно превращая её душу в холодную сталь. И всё же, в глубине её сердца, оставалась искорка надежды, как последний луч солнца, пробивающийся сквозь плотные облака.

У Габриэля были коротко остриженные волосы, которые блестели, словно крылья ворона, и его угловатое, резко очерченное лицо производило впечатление, будто оно вырезано из камня. Черты его лица, холодные и беспощадные, придавали ему отталкивающую харизму, как у зверя, нависающего над жертвой. На лбу и скулах светились татуировки, словно следы битв на полях, рассказывающие о его прошлом. Вместо привычной одежды банды он предпочитал обтягивающие черные джинсы и кожаную куртку, которые облегали его атлетическую фигуру, создавая образ зека с дикой, непокорной натурой.

На руках у него были цепкие, длинные пальцы, как у ловкого хищника, готового в любой момент вцепиться в свою добычу. Он часто играл с небольшими предметами, подчеркивая свою расслабленную, но в то же время контролирующую манеру поведения, словно скульптор, создающий произведение искусства в мире хаоса. Габриэль — живое воплощение угрозы и притяжения, олицетворение той опасной красоты, что завораживает, но настораживает одновременно.

— Ты должна сказать ей, что это что-то особенное, что она это заслужила, — говорил Тельма, легко касаясь кончиками пальцев её плеча, словно указательным жестом подчеркивая значимость своих слов, как когда художник уточняет штрихи на своём полотне. — Сделай так, чтобы она почувствовала себя особенной.

Это была проверка, как для Леи, так и для Лилианы. Габриэль учил Лию манипулировать, как режиссер, держащий нити марионеток. Лея кивнула, стараясь изо всех сил не показать своего внутреннего отвращения и страха.

— Хорошо, — прошептала она, едва слышно, чувствуя холод его пальцев на своей коже, словно лёд, тающий на солнце.

Лея подошла к Лилиане с улыбающимися губами и мягким голосом.

— Лилиана, у меня есть для тебя сюрприз. После отбоя выйди на улицу. Ты не пожалеешь, — промурлыкала она, с огромным усилием заменяя внутренний ужас на внешнюю улыбку, как актриса, выступающая на сцене.

— Правда? А что за сюрприз? — глаза Лилианы загорелись ожиданием, как две свечи на ветру. Её наивность ещё не была разрушена суровой реальностью жизни в банде.

— Это сюрприз, и я не могу рассказывать раньше времени, — ответила Лея с теплым смехом, который казался ей самой чужим. — Просто поверь мне, ты это заслужила.

Лилиана, слегка удивленная и обрадованная, согласилась.

Наступила ночь, и Лилия, следуя указаниям Леи, осторожно вышла на улицу после отбоя. Там её встретил Габриэль.

— Эй, Лилиана, — произнес он, его голос был одновременно ласковым и угрожающим, как шёпот ветра перед бурей. — Ты знаешь, почему ты здесь?

— Лея сказала, что у меня будет сюрприз, — Лилиана с тревогой посмотрела на Габриэля, как на хищника, ожидающего своего времени.

— Да, сюрприз. Ты действительно думала, что можешь доверять кому-то здесь? — его голос приобрел свирепую интонацию, как лязг оружия в тишине ночи.

— Что? Я не понимаю… — сказала она, растеряно оглядываясь по сторонам, как будто искала спасительный выход из лабиринта.

— Это урок, Лилиана, — холодно сказал Габриэль, приближаясь к ней, как тень, сжимающаяся вокруг жертвы. — Учись или страдай.

Испуг, как невидимая паутина, контролировал каждое движение Лилианы, и в следующий момент Габриэль начал её бить. Удары были быстрыми и жестокими, каждый из них, как молния, проносился сквозь воздух, неся в себе безжалостное предупреждение. Остальные члены банды смотрели в оцепенении, некоторые с ужасом, другие с удовлетворением, словно зрители на арене, где юная девочка становилась мрачным примером.

Лея, стоявшая вдалеке, словно пронзённая стрелой, чувствовала, как её руки дрожат, а внутри неё рвалась совесть, мучительно крича в ответ, как пойманная птица, тщетно пытающаяся вырваться из клетки. Она надеялась, что это было её последнее испытание — и оно навсегда изменило её взгляд на Габриэля и жизнь в банде.

— Жестокость — это не просто насилие, — тихо прошептал Тельма, глядя в глаза Леи, когда та содрогалась от ужаса, как лист на ветру. — Это искусство и привилегия тех, кто умеет манипулировать душами. Учись, как это нужно делать.

Лея замерла, осознавая вес его слов, как будто перед ней раскрывалась новая реальность. Её глаза метались от его лица к потолку, будто пытаясь найти ответы в тенях, окутывающих их зал, словно таинственные силуэты из её кошмаров.

— Но это же… это неправильно… — пробормотала она, дрожа, как цветок под ударами бурного ветра от страха и внутреннего конфликта. Её губы трещали, а голос был едва слышен, как шёпот затерянного в лесу духа.

— Что такое «правильно» в этом мире, Лея? — усмехнулся Габриэль, наклоняя голову слегка вбок, словно статуя, олицетворяющая моральный хаос. Его ледяной взгляд, как холодный лед, пронизывал её насквозь. — Правильность — всего лишь мнение большинства. Важно то, что помогает тебе выжить и добиться своего.

Он подошёл ближе, почти шепча ей на ухо, как змея, шёпотом уводящая в тёмный лес:

— Вспомни, Лея, как ты чувствовала себя, когда тебя предали. Как ты тогда клялась, что больше никто не сможет причинить тебе боли. Теперь у тебя есть сила изменить всё это. Но только если ты научишься пользоваться ею.

Тельма заставлял её учиться, как использовать милые улыбки и нежные слова для свершения коварных замыслов. Он показывал, как улыбка может быть оружием, как черная вдова прячет яд под крыльями, и как слова могут стать ядом, растекающимся по жилам. Эти уроки были не просто теорией — каждый новый день приносил новые испытания, в которых Лея каждую минуту встречалась лицом к лицу с собой, с тем, кем она становилась, словно путник, идущий по тропе, ведущей к неизведанным мирам.

Его голос звучал тихо и требовательно, когда он говорил ей:

— Представь себе, что перед тобой стоит тот, кто больше всего тебе навредил. Умей подойти к нему с самой искренней улыбкой, ласково говорить, а потом сделать так, чтобы он стал твоим оружием. Таким образом, он сам станет причастен к своему падению, лишь бы не видеть в тебе угрозу.

С каждым новым заданием Габриэль наблюдал за ней внимательно, словно хищник, ожидающий падения добычи. Она чувствовала его пристальный взгляд на себе и понимала, что любая ошибка будет немедленно замечена. Он был беспощаден в своих уроках, но каждое его слово проникало в её разум.

— Ты справляешься лучше, чем я думал, — однажды сказал он, одобрительно кивая ей. В его голосе было что-то вроде гордости, но Лея знала, что это лишь часть его игры. — Но помни, Лея, истинная сила в манипуляции — это даже не в том, что ты можешь управлять другими. Это в том, что ты остаёшься невидимой, оставаясь всегда в тени. Улыбайся, говори сладко, но держи кинжал за спиной.

Лея слушала и училась, её сердце постепенно остывало, превращая её душу под руководством Тельмы в холодную сталь, способную пронзить любую преграду на её пути. Она понимала, что больше нет дороги назад — каждый шаг вперёд делал её всё более неизбежно связанной с тенью, в которую её вовлекал Тельма.

Алехандро, напротив, был груб и прямолинеен. Лея не хотела этого делать. Она не могла поверить, что оказалась в такой ужасной ситуации, где насилие и жестокость царили повсюду. Её методы не знали ни границ, ни жалости, словно чёрные щупальца ужаса обвивались вокруг её души, заставляя участвовать в атаках на другие банды. Алехандро стремился вырастить в ней хладнокровного монстра и прекрасно осознавал, что для этого ей нужно стать не только бездушной, но и физически закалённой. Поэтому он заставлял её проходить пытки, от которых сам вскоре начал наслаждаться, словно садистский артист, управляющий марионеткой в своём кровавом спектакле.

— Сегодня ты будешь делать примерно то, что на тебе делали несколько дней назад, — сказал он, протянув ей окровавленный нож, как будто это был кинжал судьбы.

Лея вздрогнула, её рука дрожала, когда она взяла нож, словно это было бремя, которое она никогда не хотела испытывать.

— Зачем это нужно? — шепотом спросила она, едва сдерживая слезы, будто из её сердца вырывалась мовильная скрипка, полная страданий.

Алехандро усмехнулся, его голос был как холодный ветер в мрачную ночь.

— Для того, чтобы выжить в этом мире. Ты должна понять, что слезы слабости стоят дороже крови, — произнёс он с жестоким удовлетворением, как будто произносил заклинание.

Её первой жертвой оказался пойманный лазутчик, молодой и напуганный юноша, чьи глаза были полны страха, как у животного, пойманного в ловушку. Под взглядом жестокого Алехандро Лея вынуждена была медленно и мучительно наносить ему раны, в то время как он стонал и молил о пощаде, как будто его слова были молитвой, обращённой к нежданному спасению.

— Пожалуйста, хватит, — прохрипел юноша, его глаза наполнены слезами, как стакан, переполненный горечью. — Я ничего не сделал!

Лея закусила губу, её душу пронизывало чувство вины, как ядовитая стрела, вонзившаяся в сердце. Она бросила взгляд на Алехандро, надеясь на милосердие, как цветок, жаждущий солнечного света.

— Не останавливайся, — холодно произнёс Алехандро, его слова были, как ледяные оковы, сковывающие её волю. — Это твой путь к силе. Превратись в воплощение безжалостной силы.

Каждое его слово резало её душу, но она знала, что должна продолжать. Несмотря на ужас и отвращение к себе, Лея медленно подчинялась приказу, стараясь осознать, как остаться человеком в этом аду, как тень, не теряющая форму.

Юноша с каждым ударом ножа становился всё слабее и слабее, его крики затихали, переходя в еле слышные стоны, как последний вздох умирающей лилии. Лея почти не видела перед собой ничего, кроме кровавого пятна, и продолжала автоматически наносить раны, словно её разум покинул тело, оставляя только пустую оболочку, исполняющую приказы.

Алехандро наблюдал за каждым её движением, его глаза блестели от удовлетворения, как звезды на черном ночном небе. Он видел, как в ней загораются искры жестокости, как огонь, разжигающийся в сухом лесу, зарождаются новые стороны личности, которые были спрятаны глубоко внутри. Он знал, что этот процесс был необходим — мир, в котором они жили, не прощал слабость, как жестокий судья, бесстрастно смотрящий на своих подзащитных.

Когда наконец пленник перестал дышать, Лея выбросила нож и отступила назад, её руки и одежда были перепачканы кровью, как будто она стала частью этого кошмара. Она не могла смотреть на свои дела, её ноги подкашивались, голова кружилась от ужаса и душевной боли. Алехандро подошел к ней, грубо схватил за плечи и заставил смотреть на своё творение, словно зловещая тень, не позволяющая сбежать.

— Запомни этот день, — глухо произнёс он, как предсказатель в час разрыва. — Эта кровь теперь на твоих руках, и её нельзя смыть. Но таким образом ты станешь сильнее. Воплощай в жизнь то, чему я тебя учу, и ты сможешь выжить и защитить себя.

По его приказу Лея всё чаще проходила через отвратительные испытания, каждое из которых оставляло на её душе глубокие шрамы, как глубокие черные следы на белоснежном полотне. Алехандро время от времени подходил к ней, комментируя её успехи в самых жестоких выражениях, как холодный метеорит, пронзающий её сознание.

Каждая новая задача от Алехандро превращалась в настоящую пытку для Леи. Он непрестанно контролировал её, его тёмные глаза следили за каждым движением, напоминая о том, что путь назад у неё отрезан, как заброшенный мост, разрушенный бурей. Лея чувствовала, как груз его ожиданий давит на неё, ломая её волю, как огромный камень, придавленный к земле. Каждый раз, когда она пыталась восстать против него, её пугали жестокие последствия, как призрак, не дающий покоя в самых темных уголках её разума.

Она хотела кричать, бегать, умолять о пощаде, как те несчастные, что попадались ей в руки, но понимала, что Алехандро не знает жалости. Каждое его слово, каждое его прикосновение будто свивались в невидимые цепи, которые сковывали её, замыкая в круге насилия и страха. Она видела, как другие, такие же как и она, пытались сбежать или бросить вызов его влиянию. Но все они оказывались разбиты и сломлены.

Временами Лея ловила себя на мысли, что начинает привыкать. Мучительная боль и отвращение не исчезли полностью, но становились чем-то вроде постоянного фона её существования. Иногда она пыталась найти утешение в воспоминаниях о прежней жизни, но те меркли перед лицом жестокой реальности, в которую её погрузил Алехандро.

Однажды, после особенно жестокого задания, когда её руки уже не слушались и тело дрожало от напряжения, Лея осознала, что где-то глубоко внутри у неё всё ещё теплится надежда. Надежда однажды освободиться от цепей, найти в себе силы и отвагу вернуть себе человечность, которую Алехандро пытался похоронить под слоями ужаса и злобы.

— Ты недостаточно жестока, Лея, — говорил он, наблюдая за тем, как она пытается удержать в себе остатки человечности. — Мир не терпит слабых. Стань зверем, иначе ты останешься жертвой.

Каждое утро, пробуждение из кошмаров казалось лишь преддверием новой пытки. Сердце билось гулко и тяжело, словно разрываясь на части от накопившегося горя. Взгляд её глаз был потухшим, будто все краски жизни растворились в бескрайнем океане отчаяния. Она чувствовала себя запертой в бесконечном лабиринте своих мыслей, где каждый коридор вел лишь к новому углу страдания.

В её голове часто всплывали моменты мнимого спокойствия и счастья, которых было так немного, но они навсегда оставались яркими вспышками в тёмном хаосе. Вспоминая их, она чувствовала невидимые оковы, сжимавшие её сердце всё сильнее, не давая даже вдохнуть. Эти счастливые образы становились лишь мучительным напоминанием о том, что она могла потерять навсегда.

— Думаешь, о прошлой жизни? — как-то раз спросил Алехандро, заметив её задумчивость.

— Да, — призналась Лея, еле сдерживая рыдания. — Я хочу вернуться к тому, кем была.

Алехандро рассмеялся, его смех был пропитан злорадством.

— Лея, почему ты так сильно хочешь вернуться назад? Разве там было лучше?

Лея вздохнула, и её глаза наполнились печалью и болью воспоминаний.

— Ты не понимаешь, Алехандро, — начала она, голос её был едва слышен. — Дома… дома тоже не было никакой тишины и покоя. Мои родители… они всегда были жестоки со мной. Я сбежала, надеясь найти спасение здесь, внутри банды.

— Спасение? — переспросил Алехандро с ноткой недоверия. — Разве насилие и жестокость могут быть спасением?

Лея усмехнулась, но в её глазах не было радости.

— Я не знала, что здесь будет так же плохо, как и там. Я просто хотела избежать ежедневных побоев и криков. Но, похоже, зло найдёт тебя, где бы ты ни скрывалась.

Алехандро задумался, его лицо омрачила тень понимания.

— Знаешь, — сказал он осторожно, — может, пора пытаться отыскать другой путь, который не возвращает тебя к боли, а даёт шанс стать сильнее без насилия.

Лея молча кивнула, чувствуя, как его слова находят отклик в её усталом сердце.

С каждым днём она всё глубже погружалась в темноту, окружающую её. В её сознании закипали маразматические мысли, размывающие границу между реальностью и иллюзией. Лея вскоре перестала различать, где начинается одно, а заканчивается другое. Пройдя через поток крови и жестокостей, она почти потеряла саму себя.

— Лея, сегодня ты убьёшь без капли сожаления. — шептал Алехандро ей на ухо. — Я знаю, ты способна на это.

Её искалеченная, истерзанная душа задыхалась от боли. Но каждое движение, каждый новый удар пропитывали её новым пониманием — пониманием того, что её прежняя жизнь была лишь миражом, обманчивой иллюзией в этом море кровавого ужаса.

Страх, как тёмное облако, заслонял её разум, блокируя все попытки найти выход из этого внутреннего ада. Наедине с собой, она слышала голос разума, что хрипло шептал о безысходности. Слёзы, так редкие и драгоценные, как кристаллы, становились немым криком души, ненужным и неуслышанным в пустоте её одиночества.

Но даже в самые мрачные моменты, когда казалось, что силы уже на исходе, она находила в себе крохотный лучик надежды, почти угасший, но всё же живой. Этот слабый свет был её единственной опорой, дававшей ей силу хоть немного вынырнуть из тьмы, хоть на секунду почувствовать тепло, которое снова и снова вспыхивало внутри её истерзанного сердца.

Глава 5. Водовороты времени

Взлетаю с высоты обычных строк, обретая свободу в каждом написанном слове.

Холодные стены подземелья стискивали Лею, казалось, будто они с каждым вздохом все ближе. Смрад подвала проникал в её ноздри и вызывал тошноту. Но это было не главным её беспокойством. Сегодня ночью ей предстояло пройти испытание на верность, которое могло стать последним в её жизни.

Лея стояла в тускло освещённой комнате, вся её сущность была парализована страхом, сердце колотилось так громко, что казалось, будто его удары раздавались эхом в пустоте помещения. Она знала, что её судьба зависела от одного единственного выстрела. В уголке помещения, в темноте, почти сливающейся с очертаниями стен, сидел Габриэль, его глаза ярко блестели в слабом свете, как два осколка разбитого стекла. Он беспокойно поглядывал на неё, его руки нервозно сжались в кулаки. Габриэль шептал слова о спасении, убеждая её, что может помочь выбраться из этого ада.

— Лея, послушай меня, — настойчиво говорил он, его голос дрожал от напряжения, но был полон убедительности. — Мы можем сбежать отсюда, прямо сейчас. Я открою тебе дверь, и мы будем свободны.

Внутренний конфликт раздирал Лею на части. Её мысли беспорядочно метались, как птицы в клетке. Она знала, что за ней следит банда, что её ждёт страшное наказание за любое неповиновение. Их злые глаза, их грубые руки — все это стояло перед глазами заслоном из ужаса. Но что если Габриэль говорит правду? Что если есть шанс на спасение? Что если это её единственный шанс вырваться из этого кошмара? Вопросы бурлили в её голове, каждый из них был кинжалом в сердце, каждый раздирал её душу на части.

— Но как? — прошептала она, её голос дрожал от страха и надежды. — Как я могу довериться тебе?

Габриэль приблизился к ней, его лицо стало более ясным в полумраке, глаза встретились с её, и в них была отчаянная искренность.

— Потому что я верю в тебя, — сказал он, его голос был теперь почти умоляющим. — И я не позволю им забрать твою жизнь. Мы будем бороться, если нужно, но мы не сдаёмся.

Эти слова проникли в самое сердце Леи, и она почувствовала, как крылья надежды начинают пробиваться сквозь стены страха. Ручной отсчёт времени тикал громче, как бомба замедленного действия. В её душе начал зарождаться луч света, тоненькая ниточка веры в то, что избавление возможно.

Для одного мгновения, которое показалось вечностью, они стояли неподвижно, обменивались немыми обещаниями и страхами. И затем, движимая новой надеждой, Лея сделала шаг вперёд.

— И что потом? — её голос дрожал, но в глазах загорелся огонёк надежды. — Как мы сможем спрятаться от них? Они везде, и если они нас найдут…

— Не найдут, — перебил её Габриэль, его глаза вспыхнули решимостью. — Я всё продумал. У нас будет фора, и мы уйдём настолько далеко, что им никогда нас не найти. Лея, прошу тебя, доверься мне.

Лея нервно оглянулась на дверь. Как будто любое её движение могло вызвать гнев у тех, кто скрывался в тенях. Её сердце колотилось в груди так, что она была уверена, что любой из них мог это услышать. Но Габриэль… В его глазах читалась такая уверенность, что она начала верить в его план.

— Это наш шанс на новую жизнь, — бережно взяв её за руку, сказал он.

Едва он успел сказать это, как в подвале раздался металлический шум, и дверь начала медленно открываться. Время шло на секунды, и они оба знали, что это был их момент истины.

— Поторопись, Лея, — наскоро сказал он, его взгляд был полон тревоги. — Это наша единственная возможность.

Она заметила глаза главаря, сверкающие как два уголька в темноте. Его взгляд повис на ней, как нож в воздухе, готовый вонзиться в любое мгновение. Лея осознавала, что единственный способ выжить — это доказать свою преданность. Она сделала шаг в сторону Габриэля, участила дыхание, готовясь к решительному действию.

И вдруг что-то щёлкнуло в её голове. Она рванулась вперёд, выворачивая пистолет из его руки. На мгновение Габриэль остолбенел.

— Лея, что ты делаешь? — растерянно воскликнул он.

— Прости, Габриэль, — прошептала она, её голос был еле слышен. Её пальцы уже скользнули по курку.

Габриэль не успел понять, что произошло. Его глаза встретились с её, выражая не страх, а какое-то странное понимание, как два потерянных путника в пустыне, нашедшие друг друга. И в этот момент раздался выстрел — холодный, как дыхание смерти. Звук эхом разлетелся по холодным стенам подземелья, разрывая тишину на куски.

Габриэль упал на пол, его грудь наполнилась кровью, которая расползалась по его футболке, как тёмное пятно на белом холсте. Лея стояла неподвижно, её трясло, как ветку на буре, и пот стекал по лицу, словно слёзы несчастной судьбы. Она пыталась понять, что только что сделала, и осознание начинало медленно просачиваться в её разум, будто туман, развеивающийся на утреннем солнце. В этот момент дверь распахнулась, и Алехандро ворвался в комнату.

— Браво, Лея! — язвительно произнёс главарь, в его глазах светился дикий огонь, безжалостный и жадный. — Ты доказала свою преданность.

Лея глядела на Габриэля, лежащего на полу, как на разбившееся зеркало её надежд. Её глаза были широко раскрыты от ужаса, её тело онемело, как марионетка, лишённая нитей. Её дыхание стало поверхностным, но вдруг, к её удивлению, Габриэль начал шевелиться. Под его одеждой оказался бронежилет, как щит, защищающий рыцаря в ярости, который спас его от смерти. Всё это было подстроено для проверки её верности.

— Ч-что…? — прошептала она, едва двигая губами, будто сама мысль о том, что случилось, грозила её разорвать. — Это всё постановка?

— Умница, — продолжил Тень, кидая на неё взгляд, будто судача о сокровище, оценивая его ценность. — Ты принесла нам доказательство своей лояльности. Запомни этот момент, потому что больше такого шанса у тебя не будет.

Ноги у Леи подкашивались, и она упала на колени рядом с Габриэлем, словно травинка, сломленная бурей. Её сердце ещё билось в ритме выстрела, будто колокол, возвещающий о бедствии. Слёзы начали стекать по её щекам, смешиваясь с потом, как дождь, падающий на раскалённую землю.

— Габриэль, я… — начала она, всматриваясь в его болевое и угасающее лицо, как в затмение света.

Тельма медленно поднялся, его лицо было искажено болью, но он, видимо, приходил в себя, как феникс из пепла. Его глаза смотрели на неё, и в них читалась смесь облегчения и понимания, словно в искорках надежды, вспыхнувших в ночи.

— Всё в порядке, — простонал он, его голос был приглушён болью, как шёпот ветра в закоулках. — Это часть плана. Ты сделала правильный выбор, Лея.

— Как ты мог? — шёпотом спросила она, глядя на него со смесью облегчения и гнева, как буря, готовящаяся к раскату грома. — Я могла убить тебя!

— Ты доказала свою преданность, — произнёс он с одышкой, и в его глазах блеснула искра боли, но также и гордости, как звезда, пробившаяся сквозь облака. — Я рад, что смог научить тебя врать. Теперь никто не сомневается в тебе.

— Это было необходимо, — вмешался Эль Сомбра, его голос становился мягче, словно бархатный шёлк, что контрастировало с его обычно грозной интонацией. — Теперь они доверяют тебе. Ты внутри, а это значит, что у нас есть шанс.

Лея была в замешательстве, её разум ещё не до конца усвоил произошедшее. Она защитила себя и теперь была частью банды, как птица, оказавшаяся в клетке. Её душу разрывали противоречивые чувства: отвращение к себе и одновременно облегчение. Это было жестокое испытание, но её верность была доказана ценой жизни. Она чувствовала, как темная тяжесть ответственности легла на её плечи, поглощая последние остатки её прежней личности, как мрак, поглощающий свет.

Слёзы продолжали текли по её щекам, сливаясь с непрерывным потоком мыслей и страха.

— Встань, Лея, — сказал Алехандро, его голос был теперь твёрдым и расчетливым. — Добро пожаловать в нашу семью.

Она медленно поднялась, осознавая всю степень своего нового положения. Её жизнь теперь принадлежала банде, и любое предательство было бы смертельным. Но больше не было места для иллюзий. В этих жестоких стенах подземелья она нашла своё место, и будущее казалось неопределённым, но явным.

— Я больше не буду держать тебя в этом подземелье, — продолжил Алехандро. — Пойдём, я познакомлю тебя с ребятами и введу в курс нашего дела. А потом ребята проводят тебя в твою комнату.

— Что мне нужно знать? — тихо спросила Лея, её голос дрожал, но в нём уже звучали нотки решимости.

— Во-первых, лояльность. — Алехандро прищурил глаза. — Это наше главное правило. Никогда не выдавай семью.

— Они… меня примут? — её колебания были очевидны.

— Ты — наша семья теперь, — его голос был холоден и безжалостен. — Но доверие нужно заслужить.

Лея шагнула вперёд, оставив старую себя позади. Мир, в котором она жила, стал ещё жёстче и бескомпромисснее, и теперь она была готова встретиться с ним лицом к лицу.

— Лея, как ты себя чувствуешь? — спросил Габриэль, его голос был полон тревоги и тени недавнего шока.

— Не знаю, — тихо ответила она, глядя на свои трясущиеся руки. — Но кажется, я сделала то, что должна была.

— Ты сделала правильный выбор, — Габриэль попытался успокоить её. — Все мы когда-то проходили через это.

Алехандро бросил на неё испытующий взгляд и, удостоверившись, что она готова, жестом пригласил её следовать за ним. Лея шла по коридору, напоминающему холодную, пугающую змею, обвивающую стены, слушая мрачный шёпот их шагов. В глубине души она не могла избавиться от ощущения, что пересекла черту, и обратно пути уже не было.

— Ты готова к тому, что тебя ждёт? — спросил Алехандро, бросив быстрый взгляд через плечо.

— Я не уверена… — ответила Лея, но тут же добавила, усиленно пытаясь поверить в свои слова. — Но я постараюсь.

— Этого достаточно для начала, — Алехандро кивнул. — Помни, здесь все подчиняются одному правилу: выживает сильнейший.

— А что если я недостаточно сильна? — её голос прозвучал слабее, чем хотелось бы.

— Ты найдёшь в себе силу, — сказал Габриэль, подталкивая её вперёд своими словами. — Или погибнешь. Других вариантов нет.

Лея взяла себя в руки и сделала шаг вперёд, следуя за своим новым миром и оставляя позади все сомнения и страхи. Впереди было нечто большее, чем просто борьба за выживание, была война за владение своей душой.

Здание банды «Альтаир» было мрачным сооружением, построенным из тяжёлых каменных блоков, словно средневековый замок, игравший холоду и тьме. Внешние стены были покрыты мхом и паутиной, что придавало зданию дополнительный зловещий вид. Внутренние коридоры, окутанные полумраком, отражали эхо шагов и тихие шепоты, создавая впечатление лабиринта, из которого не уйти. Окна, если таковые имелись, были прикрыты железными решетками, а двери — массивные и крепкие, с мощными замками и засовами.

Лею встретили новые члены группы, каждого из которых можно было назвать исключительным по своим способностям. Конечно, вот дополненное описание с кратким описанием внешности каждого героя, кроме Леи:

Первым был Рикардо, который не возлюбил Лею с самого начала. Его навыки в боевых искусствах поистине не имели равных. Высокий и мускулистый, с резкими чертами лица и темными глазами, он излучал уверенность и силу. Его мастерство в рукопашном бою было отточено годами тяжёлых тренировок, и он мог нейтрализовать любого врага за считанные секунды.

— Привет. — сухо сказал Рикардо с натянутой улыбкой, до хруста костей пожимая ей руку. — Надеюсь, ты готова к реальным испытаниям, ведь впереди у нас много работы.

Ему сопутствовала Аурелия, превосходный специалист по взлому и программированию. Её тонкие пальцы легко справлялись с любым электронным замком, а её умение находить слабые места в системах безопасности было просто бесценным. Она была невысокой и худощавой, с длинными каштановыми волосами и цепким взглядом, который всегда скользил по окружающему миру в поисках возможностей.

— Привет, Лея. Мне рассказывали о твоих умениях. — Аурелия бросила на неё внимательный взгляд и коротко кивнула. — Интересно будет увидеть тебя в действии.

Следующим был Марко, чьи медицинские знания и навыки играли жизненно важную роль в выживании группы. Ему не раз приходилось проводить операции прямо на поле боя, спасая своих товарищей от гибели. Его крепкое телосложение и дружелюбные голубые глаза внушали доверие и уверенность в его способностях.

— Лея, рад знакомству, — Марко изучающе взглянул на неё. — Если будет нужна медицинская помощь или советы — не стесняйся подходить.

С Марко всегда работала Тара, специалист по ядам и химическим веществам. Её экспертиза позволяла не только защищать своих, но и нейтрализовывать врагов скрытыми ловушками и смертельными составами. Тара имела острые черты лица и короткие тёмные волосы, её грациозные движения напоминали кошачьи.

— Новое лицо в группе? Это всегда интересно, — Тара хитро улыбнулась и протянула руку. — Надеюсь, у тебя железные нервы. В этой работе без них никак.

Мигель был экспертом по разведке и сбору информации. Как призрак, он умел оставаться незамеченным и доставлять ценные сведения, которые часто решали исход операций. Его невысокий рост и изящность позволяли ему сливаться с тенью, а его карие глаза постоянно наблюдали за каждым движением окружающих.

— Лея, приятно познакомиться, — прошептал он тихо, едва заметно кивнув. — Главное в нашем деле — аккуратность.

Его дополнял Сэм, блестящий стратег и планировщик, обладающий гениальным умом и способностью предсказывать действия врага. Он был среднего роста с внимательным серым взглядом и аккуратно уложенными светлыми волосами, которые подчеркивали его организованность и продуманность.

— Привет, Лея, — холодно произнес он, не отрывая пристального взгляда от её лица. — Надеюсь, ты привнесёшь в нашу команду что-то стоящее.

— Ну а Хавьера, Рауля и Габриэля ты уже знаешь, — отчеканил Алехандро, ни на секунду не скрывая своего недоверия. — Посмотрим, что ты собой представляешь.

— Рады видеть тебя снова, Лея, — весело кивнул Хавьер, рядом с ним стояли Рауль и Габриэль, которые ограничились короткими приветствиями, но явно были настроены дружелюбно.

Лея понимала, что впереди её ждут многочисленные вызовы, но с такими союзниками она чувствовала уверенность и была полна решимости справиться с любыми испытаниями, которые ждут её впереди.

Лея и Алехандро шагали бок о бок, когда он вдруг нарушил тишину:

— Знаешь, у нас есть одна банда, которая стала нашими врагами, — начал Алехандро, его голос был полон злости и презрения к упомянутым людям. Глаза его стали холодными, и он внимательно следил за реакцией Леи.

— Кто они? — с любопытством и легким страхом спросила Лея, понимая, что для неё эта информация нова и потенциально опасна.

Алехандро остановился на мгновение, его лицо стало ещё более мрачным, прежде чем он продолжил:

— Это люди Андре, — произнёс он с явной ненавистью. — Они разбросаны по нескольким странам и следуют за своим чудовищным лидером словно фанатики.

Лея замерла, её глаза расширились от ужаса:

— Андре? Я о нём слышала. Говорят, он — ужаснейший человек.

Алехандро посмотрел на неё, его взгляд был холодным, а голос прозвучал безжалостно:

— Говорят? Лея, это ещё мягко сказано. Он хуже, чем можно было бы представить. Андре не просто чудовище — он отлавливает детей, насилует и истязает их. Он творит с ними такое, что нормальному человеку и на ум не придёт.

Молчание повисло между ними, тяжёлое и давящее, прежде чем Лея наконец заговорила, её голос прозвучал решительно:

— Это чудовище должно быть остановлено. Мы не можем позволить ему продолжать.

Алехандро, не отрывая взгляда, ответил:

— И мы это сделаем. Но, Лея, ты должна понять одно: ты должна понять одно наданном этапе твоего «взросления» ты слишком наивна и глупа, чтобы ввязываться в это. Я не дам тебе приблизиться к нему или его людям. Ещё слишком много нужно узнать и понять.

Лея слегка вспыхнула от его слов, но внутреннее напряжение и обида трансформировались в решимость:

— Мы должны объединиться и прекратить это безумие. С такими союзниками, как ты и остальные, я верю, что у нас всё получится.

Но Алехандро лишь кивнул, явно сомневаясь в её готовности к подобной битве.

Лея, следуя за Алехандро, осознавала, что каждый из этих людей сыграл свою роль в её становлении. Теперь и она должна была стать неотъемлемой частью этой страшной машины, где каждый элемент имел своё значение. Внутреннее напряжение затихло, уступая место новому пониманию и готовности состояться в этом новом мире: жестоком, беспощадном и безжалостном.

— Позволь представить, — сказал Алехандро. — моя правая рука — Рафаэль Монтеро.

Эль Сомбра отступил в сторону, и вперед вышел Рафаэль Монтеро. Очень красивый парень, лет двадцати трех, привлекал к себе внимание сразу же — высоким ростом и элегантной осанкой. Его лицо было словно вырезано из камня — четкие черты и холодный, пронзительный взгляд. Длинные, черные как смоль волосы падали на плечи, подчеркивая его харизматичную внешность. Через лазурные глаза, казалось, невозможно было проникнуть: они хранили в себе столько тайн, что даже самые опытные из членов группы не пытались угадывать его мысли.

Рафаэль Монтеро был мастером маскировки и обмана. Его способность сливаться с толпой, изменять свою внешность и манеры делала его незаменимым в самых рискованных операциях. За его спиной ходили слухи о невероятных подвигах и дерзких вылазках, которые едва ли удавались кому-то другому. Он владел искусством перевоплощения на таком уровне, что казалось, будто перед тобой каждую минуту появляется новый человек, полный нераскрытых секретов и неожиданных возможностей.

Но не только его внешность и способности выделяли Рафаэля Монтеро среди других. Несмотря на молодость, в его глазах чувствовалось глубокое понимание природы человеческой души и незримое величие. Взгляд, которым он смотрел на окружающих, вселял внушение, что он видит намного больше, чем доступно простому взору. Это качество делало его особенно опасным для врагов и бесценным для своих — его аналитический ум и природная интуиция помогали разгадывать самые сложные загадки и находить выход из кажущихся безвыходными ситуаций.

Лее довелось взглянуть на Рафаэля Монтеро поближе, и в этот момент она поняла, что перед ней не просто ещё один участник банды, а настоящий мастер своего дела, от которого зависело многое. Осознала, что за элегантной внешностью скрывается целый мир, кипящий от напряжения и неуступчивости, обличённый в безупречную холодность и самообладание. Взглянув в его холодные глаза, она поняла, что с этим человеком её связь будет особенно важна в её новом мире — мире, где каждый день может стать последним, а союзники иметь решающее значение.

Сердце Леи забилось чаще, когда Рафаэль Монтеро направился к ней. Его уверенные и целеустремлённые шаги словно читали её мысли, и она поняла, что убежать от этого человека невозможно. Когда он остановился рядом, между ними почти мгновенно возникла странная связь, вызывающая у неё противоречивые чувства.

— Лея Ван Хофф, да? — его голос был глубоким и проникновенным, во многом соответствующим его внешности. — Я слышал о тебе много хорошего. Надеюсь, ты сможешь оправдать ожидания.

Её сердце забилось быстрее. Она почувствовала, как его глаза прожигают её насквозь, и поняла, что сказочные слухи об этом человеке вполне возможно являются правдой.

— Я сделаю всё возможное, — ответила она, стараясь скрыть волнение. — Но мне нужно знать, на что я могу опираться и чего ждать от тебя.

Рафаэль улыбнулся, и эта холодная улыбка казалась ещё более загадочной, чем его взгляд.

— Я предоставлю тебе всё необходимое, — сказал он, спокойно оглядываясь вокруг, точно оценивая обстановку. — Но должен предупредить, что доверие будет дорогим товаром в нашем мире. Завоюй его, и сможешь рассчитывать на меня.

Наступила пауза, в которой Лея поняла всю серьезность своего нового положения. Она кивнула, принимая его слова как руководство к действию. Вместе с этим поднялся новый уровень напряжения и ответственности, который теперь станет её спутником на долгое время.

Она собралась с духом и задала следующий вопрос:

— И как мне начать завоевывать это доверие? — её голос звучал твердо, несмотря на волнение.

Рафаэль посмотрел на неё с одобрением, будто оценил её решимость.

— Начни с честности, — ответил он. — У нас много врагов, и я должен быть уверен, что ты на нашей стороне. Ты должна быть готова показать, кто ты на самом деле и какие у тебя цели.

Лея задумалась над его словами. Она поняла, что перед ней стоит сложная задача, но у неё не было другого выбора.

— Хорошо, я согласна, — сказала она наконец. — И первое, что я хочу знать, — чего ты сам ждёшь от всего этого? Какова твоя цель?

Рафаэль посмотрел на неё с удивлением — явно не ожидал такого вопроса, но затем снова улыбнулся.

— Амбиции, Лея. Мы стремимся к величию. Но для этого нужно знать, кому можно доверять, а кому — нет.

Его слова заставили её задуматься. Она не знала, что её ждёт впереди, но была готова к трудностям. Лея глубоко вдохнула и решительно посмотрела на Рафаэля:

— Тогда давай начнем. Я готова.

Рафаэль кивнул и протянул руку.

— Добро пожаловать в наш мир, — сказал он, и его голос прозвучал как завершающий аккорд этой странной встречи.

Лея пожала его руку, чувствуя, как сырая уверенность и неустрашимость передаются ей через его сильные пальцы.

Рафаэль отпустил её руку и вместе с Алехандро отправилисьпо своим делам, оставив Лею наедине с мыслями и бурей эмоций. Её ожидал новый мир, полный тайн и опасностей. Она почувствовала лёгкое прикосновение к плечу и обернулась. Перед ней стояла молодая девушкас пронзительным взглядом и острыми чертами лица.

— Привет, я Аурелия, надеюсь помнишь, — сказала девушкакратко, не тратя времени на приветствия. — Пойдем, я покажу тебе всё, что необходимо знать.

Лея молча кивнула и последовала за Аурелией, чувствуя, как холодный ветер истории меняет её судьбу. Они шли по коридорам, мрачным и узким, каждая деталь которых дышала насилием и тёмными намерениями.

— Как ты оказалась здесь? — спросила Лея, не выдержав тяжелого молчания.

Аурелия на мгновение замерла, а затем с жестокой улыбкой ответила:

— Меня привлекли здесь мои навыки программирования, но не думай, что это было добровольно. Я пришла сюда, чтобы выжить. Верхушка вербует насильно, даёт выбор между смертью и службой.

Лея замерла от шока, но не позволила себе выдать свои чувства. Она знала, что слабость здесь недопустима.

— И как же ты выживаешь в таких условиях? — продолжила Лея, пытаясь понять, на что ей можно рассчитывать.

Аурелия презрительно усмехнулась.

— Ты либо становишься сильной, либо превращаешься в корм для хищников, — её голос содержал явное предупреждение. — Рафаэль многому учит, но никто не говорит, что это приятный процесс.

Они продолжили путь, и вскоре Аурелия указала на дверь.

— Это будет твоя комната, — сказала она. — Привыкай к одиночеству. Здесь нет друзей.

Лея вздохнула и открыла дверь, заглянув внутрь. Небольшая комната была пуста, только кровать и стол создавали иллюзию уюта, которой явно не хватало в этих стенах.

— Спасибо, Аурелия, — сдержанно поблагодарила Лея и вошла внутрь.

Но Аурелия не собиралась уходить.

— Пойми одну вещь, — её голос прозвучал почти как удар плётки. — Тебе никто не поможет, если ты не поможешь себе сама. Законы здесь не писаны, их пишем мы сами, исходя из жестокости и силы.

Лея кивнула, осознав, что ей предстоит пройти свою версию ада, окружённую такими же, как она, вынужденными существовать в этом мрачном мире.

— Ясно, — ответила она и закрыла за собой дверь.

Она стояла в своей комнате, обдумывая услышанное. Затем медленно подошла к столу, села и задумывалась о будущем. Бороться за доверие и своё место под солнцем в этом жёстком мире было непросто.

В этой суровой реальности, где каждый шаг мог стать последним, Лее предстояло стать сильнее и жёстче, чтобы выжить и узнать больше о Рафаэле, его целях и о том, что за тёмные силы двигали эту организацию. На карту было поставлено больше, чем она могла себе представить.

Лея просидела в своей комнате несколько часов, обдумывая услышанное и пытаясь выстроить план действий. Её мысли прервал громкий стук в дверь. Она быстро поднялась и открыла дверь, готовая к любым неожиданностям.

Лея решила отвлечься и на мгновение забыть о том холоде, который покрывал её разум. Она решила принять ванну, надеясь, что горячая вода хоть немного согреет её и поможет расслабиться. Лея постояла перед тусклым зеркалом, внимательно разглядывая свое отражение. Оно казалось ей чужим, как будто она смотрела на другого человека. За время её жестоких испытаний, когда каждая минута была борьбой за выживание, Лея медленно, но неуклонно утратила все, что напоминало о былом здоровье. На ней остались только кости да кожа, которые натянуло на её измождённое тело как старую ржавую сетку. Каждый ребро выпирало, служа немым свидетельством её испытаний.

Даже пить воду и то стало для неё задачей не из лёгких — в горле пересохло настолько, что любая жидкость становилась непроходимым препятствием, а уж о еде и речи не шло. Вместо аппетита Лея чувствовала лишь постоянное жжение в животе, как напоминание о том, что даже простые вещи теперь давались ей с трудом.

Однако её ждало разочарование. Вода в кране была не просто холодной — она была ледяной и ржавой, как будто давно не знала чистоты и тепла.

Спустив ржавую воду, Лея с трудом смогла отмыть от себя давно загрубевшую кровь. Раны на спине, которые она старалась игнорировать, щипали и напоминали о трудностях, через которые ей пришлось пройти. Она сморщилась от боли, но упорно продолжала приводить себя в порядок, стараясь не обращать внимания на дискомфорт.

Эти простые, но болезненные действия напоминали ей, что выживание в этом месте зависело от её способности адаптироваться и переносить любое неудобство. В душе она собрала все свои силы, решая не сдаваться и идти дальше, несмотря на все преграды.

Когда она закончила, то почувствовала странное облегчение, как будто очистилась не только физически, но и морально, готовая к новому дню и к новому этапу борьбы в этом суровом мире. Каждый новый шаг делал её сильнее, и хотя страх и сомнения всё ещё оставались, у неё было твёрдое намерение выстоять. Лея оделась и направилась к столу, чтобы продолжить разрабатывать свой план, надеясь, что вскоре удача улыбнется ей, открыв двери к новой свободе и надежде.

Лея открыла старый скрипучий шкаф, молясь про себя, чтобы найти хоть что-то, в чем можно укрыться от пронизывающего холода. Её руки наткнулись на грубую, но теплую ткань — это была старая фланелевая рубашка и пара широких брюк. Одежда была на несколько размеров больше, чем ей нужно, но такая находка была бесценной в условиях, где каждый кусочек тепла был на вес золота.

Она быстро натянула на себя эти вещи, которые накинулись на её хрупкие плечи словно уютный кокон. Рубашка висела мешком, укрывая её тело до середины бедер, но главное, что было тепло. Лея машинально закатала рукава, стараясь приспособить их под себя, и почувствовала, как к телу постепенно возвращалась жизнь и тепло.

Со стороны окна тонкой пеленой ложился первый снег, мягко садясь на подоконник и затихая, оседая белым покрывалом на улице. Холод проникал в комнату через щели, но теперь Лея чувствовала себя немного защищённее.

Она оглядела небольшую, покрытую пылью комнату, в которую её привело это странное, но неподдающееся объяснению чувство. Всё здесь напоминало о прошлом, но почему-то наполняло её душу надеждой. Теперь, когда на ней была одежда, и бодрящий холод начал отступать, она направилась к своему импровизированному рабочему месту — небольшому столу у окна.

Снег всё шёл — тихий, медленный — словно обещание, что даже самое холодное и темное время уступит место теплу и свету. Лея уселась за стол, рядом с которым была разложена карта, испещренная заметками и планами. Она взяла карандаш и глубоко вздохнула. Надежда согревала её лучше любой горячей ванны. Она знала, что должна быть готова к борьбе и что однажды этот нехитрый план приведет её к свободе, которая была в её мечтах всегда.

Вдруг перед ней всталРафаэль с холодным взглядом. Он вошёл внутрь без приглашения и закрыл за собой дверь. Лее показалось, что комната стала ещё меньше от его присутствия.

— Алехандро хочет, чтобы ты начала с простого, — без предисловий сказал Рафаэль. — Твоя первая задача — уборка коридоров и помощь на кухне. Ты будешь справляться с этим до тех пор, пока не докажешь свою полезность.

— Поломойка и кухарка, значит? — с иронией спросила Лея, пряча за сарказмом свои истинные чувства.

Рафаэль кивнул, не обращая внимания на её тон.

— Именно так. В этом мире взлететь можно только с самого дна. Без силы и преданности ты тут не выживешь.

Лея внутренне напряглась, но знала, что спорить бесполезно.

— Когда мне начинать? — спросила она, стараясь сохранить хладнокровие.

— Немедленно, — Рафаэль жестом указал ей выйти из комнаты. — Следуй за мной, я покажу тебе кухню.

Они вышли в коридор, и Лея старалась запомнить повороты и двери. Рафаэль молчал, и она решила не нарушать тишину, полностью сосредоточившись на том, что её ждёт впереди.

Через несколько минут они вошли в большую кухню, полную пара и запахов. Ожидая указаний, Лея рассматривала кухонное пространство: длинные столы, старые плиты и ножи, которые казались такими же опасными, как и люди вокруг.

— Твоё рабочее место здесь, — Рафаэль указал на раковину, полную грязной посуды. — Начинай с этого.

— Поняла, — коротко ответила Лея и подошла к раковине.

Рафаэль отошёл к выходу, но перед уходом на мгновение задержался.

— Помни, Лея, — его голос прозвучал серьёзно, — каждое задание, даже самое простое, проверка твоей воли. Увидимся позже.

Когда он ушёл, Лея оглядела кухню ещё раз. Она знала, что не будет легко, но не собиралась сдаваться. Начав мыть посуду, она сосредоточилась на выполняемой задаче, рассматривая её не как унижение, а как первый шаг к выживанию в этом мире.

Сразу же, как только все тарелки стали чистыми и блестящими, Лея почувствовала, как внутренняя сила начала пробуждаться. Она знала, что каждый её следующий шаг будет ещё более сложным, теперь она была готова встретить любые испытания, чтобы достичь своей цели — выяснить правду о Рафаэле, Алехандро, Андрэи темных силах, которые управляли этим местом.

Она снова и снова задавалась вопросом: кто такие эти люди и что привело её и других сюда? Но одно было ясно — слабость здесь недопустима, и теперь ей нужно было доказать не только свою силу, но и умение адаптироваться, чтобы остаться в живых и раскрыть скрытые тайны этого мрачного мира.

Лея склонилась над раковиной, когда услышала невесомый шорох за спиной. Оглянувшись, она увидела двух мужчин, стоявших в дверях. Она уже знала их: один был высокий и крепкого телосложения, с густыми русыми волосами и взором хищника, другой — пониже, с тёмными волосами и проницательными глазами.

— Как дела, Лея? — спросил Мигель, подходя ближе. На его правой руке виднелась татуировка звезды. — Надеюсь, мы тебя не слишком напугали, ведь даже наши тени умудряются убегать от нас.

— Да не волнуйся, ты выглядишь менее страшно, чем твой завтрак, — добавил Сэм, прислонившись к стене.

Лея усмехнулась, не показывая своих эмоций.

— Мы здесь, чтобы убедиться, что твоя адаптация идёт гладко, — дополнил Сэм.

Мигель неоднократно рассматривал её, как будто каждый раз открывал что-то новое. Потом он широко улыбнулся.

— Мы слышали, что прошлой ночью ты справилась с тем заданием. Мне даже рассказывали, что ты сделала это быстрее, чем я когда-то. Но не говори никому, а то моя репутация пострадает, — подмигнул он.

— Не похоже, чтобы ты испугалась, — заметил Сэм. — Это хорошо. Но не думай, что работать с нами будет легко. Хотя если считаешь, что мы просто пара шутников, то с нами точно не соскучишься.

Лея сжала губы, но в её глазах читалась уверенность и лёгкий блеск.

— Я готова к испытаниям, — ответила она.

Они обменялись взглядами, и Мигель, казалось, оценил её настрой.

— Отлично, — сказал он наконец. — Добро пожаловать в наше безумное семейство. Ты прошла все испытания, и теперь официально с нами. Мы будем за тобой наблюдать. В хорошем смысле, — добавил он с улыбкой.

С этими словами они ушли, оставив Лею в одиночестве с её мыслями и грязной посудой, но также с уверенностью в будущем и новыми товарищами.

Позже, на кухне, Лея готовила ужин. Она наклонилась к плите, когда услышала шаги и увидела женщину с длинными чёрными волосами и резкими чертами лица. Та легко двигалась по кухне, как будто знала все её тайны.

— Привет, — сказала она. — Я пришла тебе помочь.

— Спасибо, Тара, — ответила Лея, стараясь удержать свой голос ровным. — Буду признательна за помощь.

Тара принялась за работу, и вскоре кухня заполнилась запахами жареного мяса и пряных овощей. Лея готовила с энтузиазмом, понимая, что помимо подготовки еды, ей нужно завоевать доверие уже знакомых людей.

— Ты точно знаешь, что делаешь, — заметила Лея, стараясь звучать беспечно, хотя в её голосе сквозило волнение. — Надеюсь, я не обременяю тебя своими вопросами?

Тара повернулась к ней, улыбнувшись своим мягким взглядом.

— Вовсе нет, Лея, — заверила она. — Мы здесь все учимся друг у друга. И знаешь, твоя смелость задавать вопросы — это уже половина успеха.

Лея кивнула, почувствовав, как волна облегчения нахлынула на неё.

— Моя мама всегда говорила, что я бездарна на кухне, — поделилась она, не испытывая привычного стеснения. — Иногда кажется, что я всегда делаю что-то не так.

Тара ослабила огонь под сковородкой и обернулась к Лее.

— Не позволяй чьим-то сомнениям определять твою ценность, — сказала она уверенно. — У каждого свой путь. И знаешь, я могу сказать, ты очень стараешься, и это видно.

Лея впервые почувствовала, как сердце согревает нечто, что она могла бы назвать «материнской» любовью, исходящей от Тары. Она почувствовала поддержку, которой ей так не хватало.

— Спасибо, Тара. Это значит для меня больше, чем можешь представить, — прошептала Лея, пытаясь скрыть легкую дрожь в голосе.

Тара улыбнулась, возвращаясь к готовке.

— Мы ведь семья. И в этом кругу каждый важен, — добавила она, снова наполненная концентрацией на общей задаче.

Запахи из кухни стали ещё более насыщенными, они органично переплетались с атмосферой тепла и принятия, которой Лея так давно искала.

Когда ужин был готов, члены банды начали стекаться в кухню. Марко, врач с добрыми глазами и серьёзным лицом. Габриэль, который обучал её лицемерию, приветливо улыбнулся, увидев её. Хавьер, вечно невидимый, с ледяным взглядом посмотрел на неё. Рауль, жестокий учитель боевых искусств, опустился на стул, словно готовясь к новым испытаниям. Наконец, Аурелия присоединилась, наблюдая за каждым движением Леи.

На столе были разнообразные закуски и большие миски с тушеными овощами и мясом. Лея заметила татуировки звёзд на правых кистях каждого из них — символ их принадлежности к «Альтаир».

— Ты хорошо справилась, — заметил Рафаэль, появившись в дверях. Он кивнул ей, как если бы это был знак одобрения.

Лея села за стол, ощущая пристальные взгляды на себе. Она понимала, что её поведение будет ключевым в её будущем среди этих людей.

— Спасибо, что помогли мне, — сказала Лея, стараясь быть дружелюбной. — Я надеюсь, что смогу быть полезной команде.

Они молча кивнули, принимая её приглашение к ужину и признавая её усилия. Каждый член банды снова представился, и Лея ещё раз запомнила имена и лица, готовая к новым испытаниям и задачам с этими уже знакомыми людьми.

Лея осторожно посмотрела на остальных, пытаясь понять, каково их отношение к ней. Они обедали в тишине, и вскоре Аурелия решила нарушить молчание.

— Ну, Лея, — с улыбкой сказала она, — я думаю, тебе не стоит волноваться. Мы все когда-то были новенькими.

Лея почувствовала поддержку и успокоилась немного. Она коротко улыбнулась Аурелии, чувствуя, что уже нашла хотя бы одного союзника в этом новом окружении.

— Да, сегодня ты в центре внимания, но завтра все забудут об этом. Главное — не переживать, — добавил Марко, подмигнув Лее. — Мы здесь все свои, так что если что-то не так, просто скажи.

— А ты, Марко, как обычно, мудрец, — засмеялся Мигель, поднимая бокал сока в шутовском жесте. — Но никто не может дать таких хороших советов, как наш философ. И не беспокойся, Лея, если будет совсем сложно, мы тебя накормим шоколадом — это исцеляет любые раны.

Аурелия прыснула от смеха на шутку Мигеля.