1
Дело было летней ночью, когда как никогда приятно вдыхать свежий и прохладный воздух. Особенно это чувствовалось в лесу, словно все кругом предавалось сладкому сну после мучительно жаркого дня. Меж сумерек по лесной дороге пара лошадей везла карету из города. Кучер, дорогу которому освещал лишь еле заметный меж облаками свет полумесяца, покачивал головой, стараясь перебороть сон. Но усталость брала свое, и, сам того не заметив мужчина, сомкнул глаза. И стоило ему задремать, как совсем близко послышался вой, что тот тут же открыл глаза и ударил по лошадям. От дикого звука проснулся и один из пассажиров экипажа: молодой человек вздрогнул и испуганно посмотрел в окно, пытаясь рассмотреть там фигуру огромного волка. Не заметив никого, он повернулся к спящему старику напротив. Лишь сегодня вечером, став его спутником, пожилой мужчина представился и, удобно присев на мягких подушках, тут же задремал. Молодой писатель, жаждущий общения с местными жителями, был весьма разочарован тем, что ему приходилось слушать храп вместо увлекательной беседы о местных легендах. Ведь именно за поиском новых идей он проехал сотни верст, десятки губерний, дабы в отдаленных уголках бескрайней империи услышать неслыханное, увидеть невиданное.
Прослушав десятки местных легенд и историй в одной из губерний, писатель все не унимался. Хотелось ему чего-то необычного. Чего? Он и сам не знал. И к вечеру сумасбродный прозаик, тут же сев в первую попавшуюся карету, отправился в путь в другую губернию, до которой было еще сотни верст…
Вот спустя несколько часов темный лес сменился лугом, и молодой человек облегченно вздохнул, увидев из правого окна огни небольшого поселения. Наконец страшные лесные звуки сменились голосами людей и шумом реки.
— Удивительные места, жаль вы не увидели их днем, — улыбнувшись, сказал только что проснувшийся старик.
— Это Карамзино? — уточнил молодой человек, бросив взгляд на небольшую сумку, где лежали его наброски и карты.
— Так точно-с, — ответил спутник и потер глаза белоснежным платочком.
Внимание писателя с деревни перешло на небо, где луна, освободившись от туч, засияла ярче. Под ее светом васильки вдоль дороги заблестели, но взор молодого человека остановился на странном обгорелом дереве. Огромное дерево с торчащими во все стороны голыми сучьями, было расколото надвое. И стоило лошадям промчаться мимо него, как около дороги пробежала девушка. От страха писатель даже подпрыгнул. Она была необычная! Рыжеволосая девица в белом платье с белой сияющей кожей и в то же время прозрачной, будто все окружающее просачивалось сквозь нее. Она, не отставая от кареты, махала руками и что-то кричала, но голоса не было слышно.
— Вы тоже это видите? — чуть слышно спросил молодой человек, моргая глазами и думая, что видение исчезнет.
— Да, любезный, — ничуть не удивившись, произнес старик ласковым голосом. С печальной улыбкой он смотрел в отчаянные зеленые глаза и спокойно продолжил.- Эта история произошла несколько лет тому назад…
2
Приближался конец лета. Все вокруг тонуло в розовом свете медленно спускавшегося за горизонт солнца. Карамзино располагалась в этих живописных местах, где простиралась широкая дорога, которая связывала далекие губернии. С одной стороны дороги величественно возвышался старый лес, где текла река. Словно печальные крестьянки, у берега плакучие ивы от каждого дуновения ветра омывали свои ветви в теплой водице. Могущественные тополя и дубы были окружены молоденькими березками. Если же приезжих здешние места увлекали своей красотой, то для местных лес был настоящей кладовой природы. Вдоль узких тропинок теснились кусты диких слив, вишен, яблонь, черешен, рябин. А на опушке леса росли ягоды малины, костяники, а с грибным дождем лес наполнялся грибниками.
Напротив леса благоухали фиалковые да васильковые луга. Вдыхая аромат свежескошенной травы, изможденные крестьяне сидели в тени у своих покосов, выпивая из кувшинов свежее парное молоко. Недалеко паслись овцы, коровы, пастух которых лежал меж густых трав, греясь в лучах уходящего солнца, и во весь голос горланил заунывную песню. Печальные напевы время от времени смешивались радостными возгласами детворы, загорелые лица которых виднелись меж лип вдоль дороги. Их любопытные взоры часто провожали проезжающие брички. Вот и сегодня один из мальчишек приложив ухо к земле, слушал еще глухие стуки копыт. Через некоторое время за дубовой рощей меж невысоких гор появился экипаж, которого на всех парах везла тройка гнедых лошадей. Хорошо одетый кучер средних лет сидел, оперившись спиной о довольно старый дормез с закрытыми шторами. Стуча железными подковами, тройка быстро промчалась мимо мальчишек, оставляя за собой клубы пыли. Экипаж был набит громоздкими чемоданами, диковинными предметами, средь которых была и деревянная доска с громкими словами: «ВЕРЬ В ЧУДО!». Изумленные ребята молча пронаблюдали, как дормез повернул в сторону деревни и поскакал еще быстрее.
— К нам приехал волшебник! — раздался тонкий голосок. И все тут же радостно побежали следом. Когда ребята добежали до деревни, экипаж уже стоял во дворе старухи Самойлихи, которая сдавала комнату приезжим. Покуда сыновья хозяйки помогали кучеру выгружать вещи, господин, командуя, что и куда отнести, зашагал в сторону дома. Аскар, а именно так он представлялся, был среднего телосложения, слегка смугл. Наружностью был весьма обаятелен: выпирающий римский нос и прямой подбородок придавали его лицу мужественности, а черные, как смоль, глаза — таинственности. Сюртук небесного цвета подчеркивал его прямую осанку. Такого же оттенка брюки чуть закрывали до блеска начищенные туфли. Увидев зевак, мужчина в знак приветствия снял шляпу и склонил голову, что вызвало радостную реакцию людей, столпившихся за обветшалым низким забором.
— Красиво-то как! — восхитился он, остановившись около колодца. Дом Самойлихи находился на холмена самом краю Карамзина. Отсюда деревня виднелась во всей ее красе. На утонувших в цветах лугах десятки изб сменялись каменными домами с огородами, фермами, конюшнями. Меж ними возвышалась трехглавая церковь со старой колокольней. По краям на ветру волновались золотистые поля с мельницами. Огромные просторы занимали богатые усадьбы с угодьями. В одном из таких имений и жила наша Агафья.
3
Николай Петрович из дворянского рода Брусниковских, отслужив в гвардии, сразу же женится на дочери приятеля отца. С детства любивший уединение и природу, он вместе с супругой решает перебраться в деревню. В Карамзино дворянин покупает землю и начинает свое дело по выращиванию зерна на продажу.
Если же в деловой сфере у него все идет в гору: вложенные деньги начинают приносить доход, то в личной жизни несчастья следуют одно за другим. Долгое время супруга не могла забеременеть, а, забеременев, теряла плод на ранних месяцах. Все же судьба дарит им долгожданное дитя, но взамен забирает жизнь матери. Впервые же дни девочка заболевает страшным недугом. От болезни спасает ведунья, которую Николай Петрович отыскивает в далеких краях. В честь спасительницы он решает назвать дочь Агафьей. Барин души не чает в своей единственной дочери: подолгу проводивший время на поле да в своем кабинете за расчетами, он компенсирует внимание дорогими покупками и ни в чем ей не отказывает.
Девочка растет веселой и озорной, что не мешает ей уже с ранних лет освоить письмо, свободно говорить по-французски, учиться математике и истории. Также учителя развивают ее способности к музыке, что поощрялось отцом.
Между делом барин не забывает и о личной жизни. Статный дворянин со светлыми кудрями над сияющими зелеными глазами пользовался успехом у местных барышень, но внимание его привлекает вдова купца Кушницкого — Жданна Ивановна из соседней губернии, с которой знакомится в гостях у общего знакомого. Он, стесненный тоскою женщины по недавно умершему мужу, признается лишь близкому другу Швейцу: «Стоило мне ее лишь раз увидеть, как сердце мое забилось, словно в юные годы. Я влюбился без памяти».
И, казалось бы, его веселый нрав был абсолютно несовместим с ее холодным спокойствием. Но Николай Петрович не сдается и терпеливо оказывает знаки внимания, надеясь, что ледяной щит растает и сердце любимой откроется новым чувствам.
И он не ошибся, после долгих ухаживаний женщина все же сдается и принимает приглашение в Карамзино.
— Ах, госпожа, я вас обыскалася! Вы снова туда залезли? — испуганная Веснушка впопыхах прибежала к старой яблоне во дворе, что возвышалась над кустами сирени.
Дерево было настолько высоким, что длинные сучья вылезали за забор. Агафья не без помощи старого конюха Митяя часто залезала на яблоню понаблюдать за окружающим.
Вот и на этот раз девочка сидела меж ветками с молодыми листьями, над которыми щебетали птицы. Внимательный взор ее был обращен далеко на выходящую из дубовой рощи дорогу вдоль пашенной земли.
— Упадете же, барышня! Спускайтесь.
— Не беспокойтесь, душенька, — ответила девочка и тут же воскликнула.- Едут!
— Спускайтесь же!
Агафья прыгнула прямо на руки Митяя и, радостно крича, побежала по двору. Услышав ее, Николай Петрович, сидевший за столом с газетой, тут же встал и, поправив волосы, спешно спустился с террасы. В имение Брусниковских приехала бричка, и, как только она остановилась, лакей открыл дверь. Первой медленно спустилась невысокая женщина в коричневом платье и в блестящей черной накидке с кружевами. Причудливая золотисто-бежевая шляпа обрамляла ее худое бледное лицо с искусственными румянами на щеках, с маленьким носом.
— Bonne journée, Николай Петрович — приятным голосом сказала чернобровая красавица и протянула маленькую руку с изящными пальцами.
— Bonne journée. Вы даже не представляете, как я рад, что вы решились приехать, Жданна Ивановна, — с искренним удовольствием произнес хозяин и коснулся устами ее руки в белоснежных перчатках.- Вы, как всегда, неотразимы.
— Благодарю. Здешние места весьма впечатляющие, — по ее тонким губам проскользнула сдержанная улыбка. — Это ваша дочь?
Лицо Агафьи расплылось в улыбке, а зеленые глаза засияли, когда она услышала свое имя. Агафья знала, что отец влюблен, и так же, как и он, хотела, дабы у нее появилась мама.
— Madam, — девочка живо поклонилась и бросила взор на двух сестер примерно ее возраста. Девочки, представленные Варварой и Мармариной, были одеты по последней моде, так же, как и их мать, держались в «городской манере», что маленькая деревенская барышня находила весьма забавным.
Поначалу Жданна Ивановна была холодной, но, в конце концов, не смогла устоять открытости и искренности хозяина. После ужина они все вместе прогулялись вдоль реки, где и встретили закат. Эта прогулка позволила лучше узнать друг друга и предрешила итог событий. В этом же году сорокадвухлетний Брусниковский сделал предложение руки и сердца женщине моложе его на пятнадцать лет.
4
В скором времени деревья сбросили с себя огненно-золотистые листья, обнажив свои растопыренные ветви. Земля вслед за рыжим пледом укрылась белоснежным. Река спряталась под тонким слоем льда. Хрупкие снежинки, словно пушинки, медленно кружась, ложились на сугробы вдоль дороги, по которой кони везли сани к имению Брусниковских. Аромат праздника витал в воздухе. С самого утра в имении начались приготовления, никто не сидел без дела. Платье невесты, сшитое на заказ из заморских тканей, было доставлено к сроку. Жданна Ивановна уже стояла в нем перед зеркалом в хозяйских покоях, когда Агафья, покатавшись в свадебной коляске вместе с Митяем, зашла в дом. Со столовой пахло жареным, ароматными специями и выпечкой. Девочка, облизнув губы, сбросила шапку и заячий тулуп в руки Веснушки, затем побежала к хозяйским покоям.
— Скорее, госпожа, ваше платье готово, — побежала за ней Веснушка, пытаясь увести ее в другую опочивальню. Но та, будто ничего не слыша, потерла руками раскрасневшиеся щеки и отворила дверь.
— Какая красота…
Белая мантия с золотистыми кружевами покрывали темные кудри, спадавшие на ее хрупкие плечи под широким батистовым воротником. Корсет, обшитый парчой, и широкая юбка делали ее талию еще тоньше.
— Госпожа, я… — хотела было Веснушка оправдаться, что девочка все еще не готова.
— Как я тебе? — спросила Жданна Ивановна, увидев у дверей Агафью, с раскрытым ртом от изумления.
— Вы принцесса…
— Спасибо. Веснушка, приведи в порядок Агафью, — сказала невеста, убрав мокрые волосы с розовых щек девочки, — времени не так уж много.
После венчания праздник продолжился в имении. Богатый праздничный ужин был разбавлен песнями и танцами. Последнее же забавляло трех сестер, которые танцевали около молодоженов, о чем-то шептали друг другу на ушко и весело хихикали. За всем этим с тихой улыбкой из-под седых усов следил адвокат Швейц, близкий друг Николая Петровича. Он был путешественником, питал страсть ко всему неизведанному. Из-за частых экспедиций был редким, но любимым гостем в доме Брусниковских. Как и сам барин, был большим романтиком. Вот и сегодня о чем-то мечтая, сидел, выпивая вино, когда к нему прибежала Агафья.
— Александр Дмитриевич, а когда я выйду замуж?
— Когда у тебя появится жених, — рассмеялся старик.
— А кто будет моим женихом? — серьезным тоном спросила девочка, посмотрев в сверкающие маленькие глаза, которые от улыбки казались еще меньше. Тут Швейц почесал затылок и таинственным голосом произнес:
— Однажды, когда тебе будет осьмнадцать, чудесным летним днем из далеких — далеких земель приедет волшебник. Он то и будет твоим женихом!
Воодушевленная предсказанием девочка тут же взглянула на своих родителей, что кружились в танце. Ее воображение невольно нарисовало себя и своего будущего жениха, пусть пока еще безликого. Но в скором времени она его обязательно встретит! Лицо Агафьи расплылось в улыбке. Сам того не понимая охмелевший старик заставил поверить наивную девочку в будущее, больше похожую на сон И никто, кроме Агафьи, не верил, что однажды ее сон станет явью…
5
После свадьбы Николай Петрович первым делом покрыл все долги своей супруги. Его не пугали ни продажа своих угодий, дабы расплатиться с кредитами, ни кончины двух предыдущих мужей. Как бы то ни было зажили они довольно дружной семьей. Глава семейства чувствовал себя как никогда бодрым. Его воодушевленность работой замечали и крепостные, говорили, мол, наш барин помолодел. Знойным летом, уставший после работы, спешил испить холодного квасу из рук любимой, а холодной зимой — согреться в ее теплых объятиях. Жданна Ивановна заботилась не только о муже, но и детях, за образованием которых она следила лично. Умелая рука хозяйки преобразила и интерьер дома, который изменился до не узнаваемости. В доме стало светлее, уютнее. Жизнь девочки, как и ее отца, превратилась в праздник. Но рано или поздно любой праздник заканчивается.
Глубокой ночью он сидел за бумагами в своем кабинете, когда у него прихватило сердце. После чего мужчина лег, и Жданна Ивановна тут же позвала лекарей. Те же, сказав, что это сердечная недостаточность, дали лекарство и посоветовали покой. Утром Агафья вместе с сестрами, проснувшись, узнала ужасную весть: отец умер.
Николай Петрович лежал в своей постели в сорочке под красным одеялом. Его кудри были растрепаны по подушке, а глаза закрыты. Впрочем, выглядел он спящим, как всегда по выходным, когда Агафья приходила его будить рано утром, если бы не бледность на некогда живом с румянами лице. Его рот был открыт: душа покинула тело, не успев произнести последние слова. Руки были сложены на животе.
— Папочка! — заревела Агафья и положила голову ему на грудь, под которым еще недавно билось сердце… — Зачем ты покинул нас?
Девочка долго прорыдала у его ложа.
После смерти барина вдова не могла не заговорить о завещании, ибо ей предстояло одной поднимать на ноги детей и управлять огромным хозяйством. Вместе с адвокатом они удалились в кабинет покойного.
— Как все переходит к Агафье? — переспросила ошеломленная женщина.
— Дело в том, что Николай Петрович составил завещание еще задолго до вашего знакомства.
Не веря своим ушам, барыня тут же взяла поданный адвокатом документ и лично прочла волю покойного.
— По закону Агафья не может управлять имуществом, покуда ей не исполнится двадцать один. А до этого вы будете ее попечителем. Одну копию я оставлю вам, дабы, когда настанет время, вы могли огласить волю Николая Петровича.
— Не волнуйтесь, я сделаю все, что в моих силах, — успокоила его. После нескольких лет жизни семейной жизни она сумела показать себя с наилучшей стороны. И у друга семьи не оставалось ни малейшего сомнения, что эта женщина станет хорошей матерью для сироты. — Агафья теперь и моя дочь.
Заядлый путешественник Александр Дмитриевич еще до смерти друга запланировал поездку в Африку вместе с учеными. Данная экспедиция должна была продлиться более пяти лет. Чувство вины от того, что он оставлял Агафью в такое время, не покидало его.
— Это вам, — чуть слышно произнесла Агафья и положила ему на ладонь шелковый платочек, на котором было вышито дерево, величаво раскидавшее свои ветви.
Поцеловав девочек, Швейц велел им быть сильными и обещал приехать.
На улице было довольно прохладно. Небо обволокло серыми тучами, лишь изредка они пропускали солнечные лучи. Холодный ветер шумел меж листьями сирени и яблони. Как только кучер открыл дверцы кареты, Александр Дмитриевич повернулся назад
Печальная Агафья ж стояла на краю террасы. Она вытерла слезы и помахала рукой. Лучи солнца, едва пробивавшиеся сквозь облака, освещали ее огненно-рыжие локоны, которые содрогались от каждого дыхания ветра. Внезапно стемнело, и крупная слезинка неба упала на пухлые щечки девочки и покатилась по лицу. Отчего-то сердце старика екнуло. Но отбросив все предчувствия, Швейц покинул Карамзино.
6
Все изменилось. Вечером того же дня Жданна Ивановна стала раздражительной. То молча сидела в кабинете покойного, то нервно ходила по дому, придираясь ко всему. Малейшие ошибки крепостных приводили ее в ярость. Досталось и дочерям. Все решили, что за этой жестокостью она старательно прячет горе. Агафья, как и другие в доме, надеялась, что после похорон мама придет в себя и станет такой же доброй, как и до смерти отца. Она и подумать не могла, что время лишь обострит ее гнев.
Все произошло за ужином после похорон, когда все гости разошлись по домам. В столовой было тихо. Слышны были лишь звуки столовых приборов и потрескивание дров в камине. Хозяйка сидела напротив падчерицы и со скрытой ненавистью наблюдала за ней. Агафья сделала глоток чая и взяла ломтик хлеба, затем потянулась к варенью. Вдруг капля варенья стекла с ложки и упала на белоснежную скатерть.
— Аккуратней, — стиснув зубы, строго произнесла мачеха.
— Извините, маменька, — девочка растерянно похлопала глазами. Затем взяла салфетку и быстро-быстро начала тереть пятно, как прозвучал резкий голос:
— Оставь, Веснушка уберет.
Затем стоило Агафье откусить ломтик хлеба и прожевать, как Жданна Ивановна раздраженно сделала замечание:
— Не чавкай.
Барышня начала жевать медленнее, дабы не слышно было ни звука.
— Не чавкай, — повторила мачеха, не отводившая с нее взгляда.
— Я не чавкаю, — произнесла девочка, пытаясь проглотить кусок хлеба, который встал огромным комком в горле. Она сделала глоток чая.
— Не чавкай!
Девочки удивленно переглянулись. Агафья, не видевшая мачеху в таком состоянии, испуганно раскрыла рот.
— Нравится вести себя как животное, — закричала барыня и ударила по столу, отчего все вздрогнули, — тогда тебе не место за этим столом!
Она сильно схватила Агафью за руку. Бедняжка испугалась, не понимала, что происходит. Ведь мама раньше никогда не была такой.
— Простите меня, маменька. Я так больше не буду! — плакала девочка, спотыкаясь о ступени, когда Жданна Ивановна повела ее наверх.- Пусти, мамочка, мне больно!
Сестры молча стояли у лестницы, не понимая, что происходит. Знавшие строгий характер матери, они боялись хоть слово ей сказать, не то что заступиться за Агафью.
Не успела девочка опомниться, как оказалась в самом конце коридора внутри темного чулана, где хранились старые вещи. Вдруг дверь захлопнулась, и резко задвинулся засов. Непонимание сменилось страхом.
— Выпустите меня! — зарыдала она, из-за всех сил стуча кулачками по двери.- Мамочка! Кто-нибудь! Выпустите!
Но никто не пришел на помощь. Были лишь слышны глухие отдаляющиеся шаги. Когда руки заныли от боли, Агафья, тяжело дыша, посмотрела назад. Кругом было темно. Лунный свет едва пробивался сквозь мутные стекла маленького окошка. Он освещал темные фигуры, высокие, похожие на людей. Затаив дыхание, барышня пристально смотрела на них, боясь, что они задвигаются. Повеяло холодом. Было так тихо, что в ушах раздавался стук испуганно бьющегося сердца. Вдруг раздался мерзкий звук. Девочка вскрикнула от ужаса и закрыла лицо. Казалось, сердце вот-вот вырвется наружу. Но через миг звук повторился, и она поняла, что это был крик ворона, летающего за окном. Облегченно вздохнув, Агафья села на холодный пол и положила голову на колени, исподлобья продолжая наблюдать за фигурами. Спустя некоторое время послышались шаги. Это была мама. Как только дверь отворилась, девочка бросилась к ней.
Вскоре большая просторная комната на втором этаже сменилась маленькой комнаткой в крыле для прислуги, дорогие платья — на одежду из дешевого сукна, игры и развлечения — делами по дому.
— Терпите, моя девочка, терпите, — успокаивала ее старая нянечка, которой еще крепостная мама говорила «делай, что велено, да помалкивай!».
Изнеженная, не привыкшая к грязной работе, маленькая барышня не слушалась, бастовала.
Но однажды после такой выходки Жданна Ивановна повела ее во двор и велела побить розгой. Не девочку, а ее нянечку — Веснушку. Такого наказания сам покойный барин никогда не применял. Дворник Митяй, не желая, повиновался хозяйке. Крестьянка обнажила спину и стиснула зубы.
— Сильней! — велела барыня, заметив щадящий взгляд старика. От удара Веснушка вздрогнула, но не вскрикнула и не заплакала. На спине появилась кровавая полоса. И сколько бы заплаканная барышня не умоляла остановиться, мачеха велела нанести ровно десять ударов.
И вот они с Веснушкой сидели напротив друг друга в маленькой темной комнатке.
— Простите меня, — пробормотала Агафья сквозь слезы.