Бесплатный фрагмент - 40 рассказов для мальчишек и девчонок

Всем привет!

Я — Мишка Зверев. Сейчас, правда, уже не Мишка, а Михаил, но в этой книжке я буду опять Мишкой, который любил книжки Драгунского, Носова, Гайдара и очень хотел рассказать свои истории.

— У меня истории тоже интересные, — говорил тот Мишка родителям. — И я книгу могу написать.

— Писатель, а ты уроки сделал? — спрашивала мама.

И книга с историями откладывалась. Потом звонил Юрка или Валерка, начинались новые приключения, писать книгу было некогда.

Но однажды Мишка стал Михаилом, сел за стол и начал писать.

— Боюсь, что скоро я стану Михаилом Андреевичем и всё забуду, — сказал он.

— Ты пиши хронологически, — советовали ему. — Сначала истории про первый класс, потом про второй, потом…

— Нет, — сказал Михаил, — хронологически я не умею, как истории вспоминаются, так и буду писать.

Мама прочитала написанное и сказала, что всё правда, но это не вся правда. Слишком Мишка хорошим получился. На что Михаил ответил, что всю правду он потом напишет, а пока и так сойдёт.

Вот так родилась эта книга.

Сначала я расскажу о героях этой книги.

Мама и папа у меня хорошие, я хотел сказать — терпеливые. Папа — офицер, любит пошутить и совсем меня не воспитывает. Если что случается, он смеётся и говорит, что меня уже не исправишь. Папа на работе начальник, а в доме главнее всех мама. Это если кота Пушка не считать. Говорят, что в семье военных мама всегда на звание выше. Если папа подполковник, то мама полковник. Тогда какое воинское звание у нашего кота? Генерал-майор?

Мама иногда пытается меня научить жить правильно, но потом машет рукой и говорит, что помнит себя школьницей, всё понимает и я не самое худшее, что у них могло получиться.

Сейчас я расскажу о моих друзьях. Художница нарисовала их портреты, здорово нарисовала, вы посмотрите и многое поймёте.

Юрка — мой сосед. Юрка старше меня на год, всегда что-то придумывает, потому что умнее меня в тысячу раз.

— Почему в тысячу? — спрашивает мама.

А потому, что мне нравится это число. И маме, наверное, тоже нравится. Она часто говорит:

— Я же тебя тысячу раз просила!

И ещё много чего она тысячу раз делала.

Валерка — мой одноклассник, любит всё критиковать. Сам он ничего не придумывает, сидит и ждёт, что мы с Юркой придумаем. Дождётся и начинает критиковать. Вот скажешь ему:

— Валерка, а давай построим самолёт и будем летать над озером.

— Почему над озером? — спросит он.

— Если упадём, не так больно будет.

— Не надо строить самолёт, — скажет Валерка. — Сейчас вода холодная, я купаться не хочу.

Маша — сестра Валерки. Она ещё маленькая, но с ней надо разговаривать, как со взрослой. Никаких ути-пути. Спросишь её:

— Маша, а кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

Маша задумается и скажет:

— А сам ты знаешь, кем будешь? Вот — не знаешь, а меня спрашиваешь.

Василий и Вовка — мои летние друзья, когда я у бабушки живу. Я про них потом расскажу. Знаю, что про друзей нехорошо говорить, что они летние. Настоящие друзья — они во все времена года. Я так сказал, чтобы вы поняли, почему их нет в книге, когда про школу рассказываю.

Теперь, когда вы со всеми познакомились, я расскажу первую историю.

Фокус

У Юрки каждый день новая идея. Его не надо развлекать, когда он приходит в гости. Позвонит в дверь три раза — у меня сразу настроение поднимается. Никогда не знаешь, что новенького он покажет или расскажет.

Вот с Валеркой всё наоборот. Придёт, сядет на диван и скучает.

— Давай во что-нибудь поиграем, — говорит.

«Во что-нибудь» — это значит в Чапаева. Берём шахматную доску, ставим в ряд шашки, щёлкаем по ним — кто собьёт все шашки другого, тот и победил.

В тот день мы так с Валеркой и играли. Я ему поддавался — Валерка не любит проигрывать, начинает дуться. А мне что — главное, чтобы другу было хорошо. И тут три звонка — ура, Юрка пришёл!

— Хотите, фокус покажу? — спросил он в прихожей.

— Хотим! — завопили мы с Валеркой.

Я громче вопил, надоело мне по шашкам щёлкать. А Валерка сказал, что он секрет любого фокуса может разгадать.

— Мне сначала надо руки помыть, — сказал Юрка и отправился в ванную.

Вернулся, встал на середину комнаты и потребовал убедиться, что его руки сухие и чистые.

— Сухие, — сказал Валерка. — И что дальше?

— Я сейчас буду из воздуха воду выжимать, — сказал Юрка и согнул руку в локте.

Потом потребовал:

— Рисуйте пальцами три крестика около локтя.

— Зачем? — поинтересовался Валерка.

— Эти крестики будут из воздуха воду притягивать.

Мы нарисовали. Я один, а Валерка два.

— Теперь смотрите! — Юрка вытянул кулак, зажмурился и крепко его сжал. Из кулака на пол полилась вода.

— Ничего себе! — восхитился Валерка. — А в чём секрет?

— В крестиках, — сказал Юрка.

— Я всё равно угадаю, — сказал Валерка.

— Повторить можешь? — спросил я.

— Запросто, только мне надо руки вытереть, чтобы всё честно было, — сказал Юрка и ушёл в ванную.

Всё повторилось: проверка сухости руки, согнутый локоть, крестики, вода на полу.

— У тебя секрет, и я его разгадаю — сказал Валерка. — Мне папа фокусы с картами показывал, там тоже секрет.

— Отгадал? — спросил я.

— Отгадал, но неправильно, — сказал Валерка. — Папа потом рассказал.

— Никакого секрета у меня нет, — сказал Юрка. — Я просто умею из воздуха воду выжимать.

— Давай ещё раз, — потребовал Валерка. — С третьего раза я угадаю.

Юрка отправился в ванную вытирать руки. Валерка пошёл за ним, подглядывать в щёлочку. Вернулся довольный, прошептал мне в ухо:

— У него ватка в кулаке, в ванной он её мочит и за ухо закладывает. Локоть сгибает, достает ватку и выжимает её.

Вернулся Юрка.

— Рисуйте крестики, — сказал он и согнул руку.

— Только ватку мокрую не бери, — усмехнулся Валерка.

— Разгадали, черти!

— Я же говорил, что с третьего раза пойму, — сказал довольный Валерка.

К Элизе

— Мы решили купить пианино, — сказала мама соседке. — Детей надо учить музыке.

— А мы для Юры купили скрипку, — сказала соседка. — У нас в комнате пианино не поместится.

К сожалению, пианино у нас поместилось. Оно было чёрным и немного поцарапанным — тут уж грузчики постарались.

— Отлично смотрится, — сказала соседка. — на него надо положить белую салфетку, а на неё поставить хрустальную вазу. А над пианино нужно картинку повесить. У меня есть одна — она никуда не влезла.

Через полчаса на пианино стояла ваза, а на стене висела картинка. На ней была нарисована женщина с мечом. Казалось, ещё мгновение, и она разрубит пианино пополам.

— Вот теперь — порядок, — соседка была довольна.

Я открыл крышку и нажал на клавишу. Наш кот Пушок спрыгнул с дивана и ушёл в соседнюю комнату.

— Сыграй нам что-нибудь, — попросила соседка.

Я умел играть «Чижика-пыжика». Первая строчка «Чижик-пыжик, где ты был» прошла почти без запинок. Вторая «На Фонтанке водку пил» не пошла совсем.

— В музыкальной школе меня научат играть всего «Чижика», — сказал я.

— Одухотворённый молодой человек, — похвалила соседка. — Не то что мой Юрка. Он уже смычок сломал.

«Вот какой Юрка молодец», — подумал я, но промолчал.

— Представь, — сказала мама соседке. — Вы сидите дома, майский вечер, тишина, вы открыли окна и слышите, как у нас играют полонез Огинского.

— Ой, — сказала соседка и ушла.

В музыкальной школе проверили мой музыкальный слух. Женщина в белой кофточке села за рояль и нажала белую клавишу.

— Пропой эту ноту.

— А как она называется? — поинтересовался я.

— Это нота «до» первой октавы.

Я пропел: «Дооооооо».

Женщина поморщилась.

— Теперь попробуй эту.

И нажала на чёрную клавишу.

— Это ре-диез первой октавы, — ответила она на мой немой вопрос.

Я попробовал спеть «Рееее-диееез», но у меня получилось очень неважно.

— На чёрные петь не буду, — заявил я. — Только на белые.

— Больше не надо, мне всё ясно, — сказала женщина и обратилась к маме:

— Музыкальный слух ещё не развит. На скрипке у него не получится.

— Он на пианино, — растерянно сказала мама.

— На фортепьяно, — уточнила женщина. — На фортепьяно сколько угодно.

Так начались мои занятия в музыкальной школе.

Первые трудности появились на уроках нотной грамоты. Самое сложным для меня было нарисовать скрипичный ключ. Однако через неделю я это освоил, и трудности переместились на уроки игры на рояле. Мою учительницу звали Ревекка Семёновна. Она была седая, носила застёгнутые наглухо платья и учила меня держать руки прямо.

— Не сгибай запястья, — говорила она каждые три минуты. — И не лупи так по клавишам. Рояль ты не сломаешь, ты сломаешь мне голову.

Она выдерживала со мной минут пятнадцать, потом уходила курить в коридор.

— У меня нервы ни к чёрту, — говорила она маме. — Пора на пенсию, но кто, кроме меня, научит его правильно держать руки на клавишах.

— Представь, что ты касаешься крыльев бабочки, — говорила она мне.

Я представлял и очень жалел несчастных бабочек.

Прошли годы. Мамина мечта исполнилась. В один майский вечер я открыл окна и сбацал полонез Огинского. Красиво так, громко. Потом сел учить «К Элизе» Бетховена.

— Это Бетховен в Вене написал, — сказала мама. — Вена — очень музыкальный город. Там наш дедушка побывал. Он туда на танке приехал.

Ревекка Семёновна захотела, чтобы я самостоятельно выучил «К Элизе» во время летних каникул.

— У моей головы есть предел, — сказала она. — Я не могу два месяца слушать, как такую нежнейшую музыку играют на барабане.

«Во время летних каникул» означало, что мне придётся учить «К Элизе» у бабушки. Пианино у неё не было, мне приходилось ездить на автобусе к Варваре Элеоноровне. Жила она в маленьком домике. Окно в комнате, где стояло пианино, всегда было открыто. Сквозь него лился запах цветов и залетали мухи. Её ноты «К Элизе» были очень старые, некоторые места помечены красным карандашом.

— Это моя учительница отмечала места, где я постоянно ошибалась, — пояснила Варвара Элеоноровна.

Я представил, что мне тоже ставят такие пометки. Мои ноты были бы просто подчёркнуты красным. Каждая строка, каждая нота.

Лето пролетело быстро. В сентябре я встретился с Ревеккой Семёновной.

— Ну? — спросила она.

— А вот так! — сказал я и сыграл «К Элизе». Без нот, наизусть!

— Ведь можешь, если постараешься, — сказала Ревекка Семёновна. — Мне даже курить не хочется уходить.

Чиполлино

— У нас в школе будет Новогодний вечер, — вздохнул я.

— Почему так грустно? — спросила мама.

— Сказали, чтобы все были в костюмах.

— И?

— А я не знаю, какой у меня будет костюм. Валерка будет пиратом — он меня опередил. А два пирата на вечере — это много.

— Почему много, пиратов и должно быть много. Целый корабль.

— У Валерки есть пиратская сабля, а у меня нет.

— Да… без сабли пират уже не пират. Есть другие идеи?

— Девчонки будут зайцами, лисами и цветочками.

— А мальчишки?

— Волк занят, волшебник занят… Даже Буратино с Карабасом-Барабасом заняты.

— Незнайка, который на Луне?

— Не хочу. Незнайка — маленький.

— Кот в сапогах?

— Какой-то кот будет.

— Я придумала, — сказала мама. — Ты будешь Чиполлино!

С Чиполлино я согласился. Мне нравилась песенка:

Я — весёлый Чиполлино,

Вырос я в Италии,

Там, где зреют апельсины,

И лимоны, и маслины,

Фиги и так далее.

Петь я не умел, но любил. Поэтому сразу спел про Чиполлино. Что такое фиги, я не знал.

— Это инжир или смоква, — сказал папа. — Очень полезный фрукт.

Понятнее от этого не стало, но если полезный, значит невкусный. Это я давно понял. Вся пища бывает вкусной, съедобной или полезной.

— А ты написал письмо Деду Морозу? — спросил папа.

Я показал ему листок:

Привет дед, которого нет.

Подари мне набор юного столяра. Я его видел в нашем магазине.

Этот набор был мне очень нужен. В коробке лежали пила, рубанок, стамески, молоток и ещё какие-то штучки. У меня хранилась толстая доска, и я собирался из неё делать корабль, чтобы запускать весной в ручье.

— Так письма Деду Морозу не пишут, — сказал папа. — Надо писать Дедушка Мороз. И перед «подари» надо вставить «пожалуйста».

— Нет дедов морозов! — сказал я. — Это твои солдаты разносят подарки.

Папа был военным, и солдаты иногда к нам приходили что-нибудь починить. Мама их жалела и кормила обедом.

— Давай письмо перепишем и отправим по адресу: «Северный полюс, Деду Морозу». А там посмотрим, кто принесёт тебе подарок.

Переписанное письмо вложили в конверт, наклеили марку и написали адрес. Папа сунул его в карман и сказал, что завтра опустит в почтовый ящик.

К нам подошла мама с куском зелёной материи.

— Чиполлинчику повезло, жёлтая рубашка у него есть, а из этого я сошью ему штаны.

— А на голове что будет? — спросил папа.

— Об этом вы с будущим Чиполлино думайте, а я пошла шить штаны.

— Думай, — сказал папа и собрался лечь на диван читать газету.

Я подумал, но ничего не придумал. Вернее, придумал разрезать футбольный мяч и напялить его на голову. Потом мяч пожалел и думать перестал.

— Очень просто, — сказал папа. — Берёшь проволоку, по размеру головы делаешь кольцо. К нему прикрепляешь бумажные ленты, собираешь их в одном месте, склеиваешь, получается луковица. Красишь бумагу в жёлтый цвет, делаешь дырки для глаз, и всё готово.

Луковицу я сделал с помощью мамы. Костюм был готов.

Мы собрались в актовом зале школы. Посреди зала высилась ёлка, обвешанная гирляндами и шарами. Под ёлкой на куске ваты стояли Дед Мороз в красном тулупе и Снегурочка в синей шубке. Подошёл Валерка.

— Ух ты! — сказал я, разглядывая его костюм.

На голове у Валерки красовалась папина шляпа, схваченная сзади прищепкой, чтобы не сваливалась с головы. К шляпе синей изолентой было приклеено куриное перо. Один глаз закрывала чёрная повязка, а под вторым был нарисован огромный синяк. Красная полоса на щеке означала шрам, полученный при абордаже. Шрам переходил в нарисованные чёрные усы. Одет Валерка был в синюю мамину кофту, перехваченную ремнём, на котором висела кривая деревянная сабля. И ещё на нём болтались шаровары, какие я видел на обложке книги «Тарас Бульба».

— Блеск! — продолжал я восхищаться. Валерка выглядел смешным, но ведь надо поддерживать друзей.

Подошёл Сашка в костюме волка. Волчья маска была сдвинута на затылок, но он был настоящим волком, потому что на нём был серый тренировочный костюм и хвост. Хвост, правда, оказался хвостом чёрно-бурой лисы.

— Это волчий трофей, — объяснил Сашка. — Добыт в борьбе за звание хозяина леса.

Мы с Валеркой согласились, что волк имеет право носить такой хвост, какой ему нравится.

— А где у пирата пистолет? — спросил Сашка, разглядывая ремень с саблей.

— Папа сказал, что пиратам пистолет только мешает, — объяснил Валерка. — Они у них были на один выстрел. Потом надо насыпать порох, вставлять в ствол пыж, пулю… Морока одна. А саблей — раз! — и голова с плеч.

Сашка кивнул и стал разглядывать мой костюм.

— Чиполлино, что ли? — наконец, вымолвил он.

— Не похож?

— Почему не похож, я же догадался. А луковицу сам клеил?

Я покрутил пальцами в воздухе — это могло означать что угодно.

Тут в зал вошла директриса, похлопала в ладоши и сказала, чтобы мы встали в круг. Мы встали в круг и притихли, ожидая, что будет дальше. В коридоре раздался топот, и в зал вошли Дед Мороз со Снегурочкой. Одеты они были почти так же, как их двойники под ёлкой. Снегурочкой была Таня из десятого класса. Она считалась первой красавицей в школе. Таня подошла к ёлке, подбоченилась, закинула назад голову и вытянула вперёд правую ногу. Так делали женщины на картинках из журналов мод, считая, наверное, что такая поза делает их неотразимыми.

— Вы знаете, кто к вам пришёл? — зарычал Дед Мороз.

— Знаем, знаем, Николай Степанович! — закричали мы.

Ну как можно было не узнать нашего учителя физкультуры!

— Для кого Николай Степанович, а для кого Дед Мороз, — строго сказал учитель физкультуры.

Таня нахмурилась и переменила позу. Теперь она вытянула вперёд левую ногу.

— В общем, так, — продолжал Дед Мороз, — учились вы хорошо, дисциплина не очень хромала, подарки заслужили, но не совсем. Надо ещё немного потренироваться. Тьфу, поработать. Встаньте в ряд, носки подровняйте… Смирно! Равнение направо! А теперь вольно. Я сейчас буду выбирать лучшие костюмы, а Снегурочка мне будет помогать.

Они пошли вдоль ряда, Снегурочка просто улыбалась, а Дед Мороз пальцем трогал наши маски, потом хлопал по плечу.

— Я так решил, — сказал он, закончив обход. — У мальчиков лучшие костюмы у Пирата, Чиполлино и Карабаса-Барабаса. У девочек все костюмы хороши, пусть Снегурочка выберет сама.

Таня подошла к трём зайчикам-цветочкам и пригласила их на сцену. Пират, Чиполлино и Карабас-Барабас отправились за ними. Пират, поднимаясь по ступенькам сцены, наступил на бороду Карабаса, но не оторвал её, а просто замедлил движение бородача. Бородач пригрозил Пирату кулаком, тот спрятался за спину Чиполлино и толкнул его. Чиполлино споткнулся, сделал большой шаг, чтобы удержаться на ногах, и услышал треск!

Я понял, что случилось непредвиденное. Зелёные штаны мальчика-луковки треснули и разошлись по шву. Сзади! На сцену мне пришлось подниматься боком, чтобы никто ничего не заметил.

Мы выстроились на сцене, и Дед Мороз приказал всем в зале нам аплодировать. Все немного похлопали и закричали, чтобы мы станцевали или спели.

— Танцевать не буду, — прошептал я Пирату. — Ты мне штаны порвал.

— А чего Карабас ко мне приставал? — пошёл в атаку Пират.

— Тише, — зло прошипела Снегурочка. — Сейчас вам подарки дадут. Петь не надо, я знаю, как вы поёте. Только праздник испортите.

Мы согласились праздник не портить, получили по мешку с конфетами и спустились в зал. Дальше было неинтересно. Всем тоже раздали мешки с конфетами, только поменьше. Снегурочка объявила, что сейчас начнётся весёлый хоровод вокруг ёлки, а я попятился в раздевалку, оделся и побежал домой.

Маша

У Валерки есть сестра Маша. Ей пять лет, о чём она всем сообщает при знакомстве. Маша любит играть в мальчишечьи игры и всегда просит дарить ей машинки. Особенно она обожает большие грузовики и автобусы. Если гости дарят ей куклу, то она сажает её в кузов грузовика и приказывает сидеть тихо, чтобы не мешать водителю. Остальные куклы сидят на остановке и ждут автобуса. «Автобус опаздывает», — говорит им Маша и начинает строить из кубиков и книг город с улицами и площадями. На улицы Маша помещает все свои машинки, и получается пробка. «А что делать, — вздыхает Маша, — жизнь такая пошла».

— Маша, — говорю я, — давай поиграем в слова.

Маша обожает играть в слова, она знает слов не меньше, чем мы с Валеркой.

— Электрификация, — начинаю я игру.

— Ябеда-корябеда, — продолжает Маша.

— Это же два слова, — возражаю я.

— А кто сказал, что нужно одно?

Возразить нечего. Я говорю «арбуз».

— За далёким полем, — говорит Маша.

— Так это целое предложение, — вступается за меня Валерка.

— Какие-то вы ограниченные, — выпаливает Маша и уходит к своим машинкам.

Ещё Маша может удивлять гостей.

— Маша, — спрашивают её гости. — Какой день недели будет в этом году шестого октября?

Маша на секунду задумывается и говорит, что вторник. Гости ахают, смотрят в календарь и убеждаются, что Маша права.

— А что было десятого мая?

— Суббота, — отвечает Маша.

И опять она не ошиблась.

— Маша будет великим математиком, — говорят гости.

— Маша будет тем, кем захочет, — говорит Маша и уходит к своим машинкам.

Я спрашиваю у Валерки, какой у Маши секрет. Ведь не может девочка помнить 365 дней недели.

— Это просто, — говорит Валерка. — Маша выучила дни недели первых чисел каждого месяца. А потом просто вычисляет в уме, что будет в любой день этого месяца.

— Как вычисляет? — удивляюсь я. — И как можно запомнить дни недели в начале каждого месяца?

— Голова ещё пустая, вот там всё и помещается, — объясняет Валерка. — У нас с тобой там задачки, даты по истории, названия рыб и зверей.

— Я тоже знаю рыб и зверей, — говорит из соседней комнаты Маша.

Маша не только быстро считает, у неё ещё очень хороший слух.

Садимся за стол пить чай. Маша заявляет, что у неё мало времени и горячий чай она пить не будет. Ей наливают в чашку яблочный сок. Маша просит стакан, переливает туда сок из чашки. Пробует. Переливает сок обратно в чашку.

— Я ошиблась, — говорит Маша. — Из чашки сок вкуснее.

— Это тот же сок, какая разница? — удивляется Валерка.

Маша молчит и смотрит на нас как на маленьких детей. Как можно не понимать разницу между соком из стакана и соком из чашки?

— Вот же достанется кому-то сокровище, — смеётся Валеркина мама.

— Вот кому-то повезёт, — добавляет Маша.

Солнечное утро

Я учусь в первом классе. Наступает март, я просыпаюсь утром уже не в темноте, как совсем недавно, а когда за окном сияет солнце. Сажусь на кровать, жмурюсь от солнечных лучей и боюсь, что проспал и опоздал в школу.

— Мам, — кричу я. — Ты почему меня не разбудила? Я же в школу опоздаю.

— Не опоздаешь, — говорит мама.

— А почему сейчас светит солнце, а недавно в это время было темно?

— Потому что весна, — отвечает мама. — Доброе утро!

— Доброе утро. А почему весной солнце так рано встаёт?

— Потому что весной оно должно выше на небо забраться.

Я задумываюсь, но разъяснения не понимаю.

— Солнце по-разному встаёт летом и зимой потому, что наклонена земная ось, — говорит из соседней комнаты папа.

— Чего, чего? — спрашиваю я.

— Не морочь ребёнку голову, — говорит мама. — Это даже я не понимаю. Всё, вставай! Умываться, одеваться — и за стол!

Мама упреждает поток вопросов про земную ось, небо и солнце. Я чищу зубы и думаю о свалившейся на меня загадке. Что-то мне подсказывает, что солнце забирается высоко потому, что вокруг тает снег.
На завтрак — манная каша. Я ковыряю ложкой в тарелке.

— Ешь, — говорит мама, — что задумался, как Спиноза.

Я не знаю, кто такой Спиноза, хочу спросить, но решаю не отвлекаться и продолжаю думать.

Сила мысли

Когда болеешь, то много читаешь — а что ещё делать? Потом выздоравливаешь и снова читаешь, остановиться не можешь. Я читал всё, что попадётся под руку. На полке у мамы стояла «Популярная медицинская энциклопедия». Вот однажды она мне под руку и попалась. Книга толстая, с картинками. Полистал её, а потом стал читать всё подряд. Статьи, которые начинались на букву «А», я осилил и очень заинтересовался аппендицитом. А вдруг у меня воспаление этого отростка, а вместо похода к врачу я учу, что «жи» и «ши» пишутся через «и»?

Потрогал правую половину живота. Так… Чувствительно! Подошёл к зеркалу, высунул язык. В энциклопедии про язык ничего сказано не было, но мама всегда просила меня показать язык, когда я на что-нибудь жаловался.

Вид языка мне не понравился. Я не знал, каким должен быть его вид, — просто не понравился. Лёг на диван и стал прислушиваться, что происходит у меня в животе. Ага, вот кольнуло в правом боку. Ещё раз, ещё и ещё. Всё сильнее и сильнее! Так и знал! Недавно я ел виноград и глотал косточки. Вот эти косточки в аппендиксе и застряли. Ничего страшного, я теперь знаю, что нужно делать.

— Мама, у меня аппендицит! — закричал я.

Мама пришла в комнату, увидела меня лежащим и страдающим на диване.

— У всех аппендицит, ну и что?

— У всех аппендикс, а у меня аппендицит. Это воспаление аппендикса.

— Боже мой, откуда ты такие слова узнал?

Серый том медицинской энциклопедии лежал на журнальном столике.

— Понятно. И что твой аппендикс?

— У меня он болит.

Я подробно описал свои мучения и показал язык.

— Язык белый, — сказала мама. — Полежи, может, пройдёт. Я тебе ромашку заварю.

— Ромашка не поможет. Только срочная операция. Поехали в больницу.

Доктор выслушал меня, вымыл руки, велел раздеться и стал холодными пальцами мять живот.

— Здесь болит?

— Болит.

— А здесь?

С левой стороны живота ничего не болело. Болело с правой стороны, как в книжке было написано. Доктор посмотрел язык.

— Похоже, что молодой человек не шутит. Срочно в операционную, но сначала на анализ крови.

Про анализ я читал. Забыл, что именно, но чего-то там должно быть много. Мне укололи палец, набрали в трубочку кровь, потом раздели, на каталке привезли в операционную и положили на стол. Над столом висел огромный светильник с множеством лампочек. Пришла сестра, включила и выключила светильник, стала готовить какие-то блестящие инструменты. Доктор кивнул и ушёл мыть руки. Сестра подошла ко мне, погладила лоб и успокоила:

— Сейчас ты уснёшь, а проснёшься здоровым.

— Я знаю, — храбро ответил я.

— Мы ждём анализа, — продолжила сестра. — Без анализа никак нельзя начинать.

Она начала протирать мой живот спиртом.

— Холодно?

— Нет, — я решил быть мужественным.

Вскоре пришёл доктор.

— Я поговорил с твоей мамой, узнал про медицинскую энциклопедию и посмотрел анализ. Аппендицита у тебя нет. Похоже, что ты слишком впечатлительный и читать книги для взрослых тебе рановато. Лечить тебя не надо, одевайся и вон отсюда! У меня нет времени на симулянтов.

Живая вода

Я сижу за столом и делаю уроки. Точнее, я должен делать уроки, но слушаю радио. Идёт радиопостановка о приключениях пиратов на островах в южных морях.

— Зачем ты набрал воду в бутылку? — спрашивает один пират другого.

— Это живая вода, — отвечает тот.

— И как её использовать?

— Вот отрубят тебе руку, тогда узнаешь.

В комнату заходит мама и выключает радио.

— Не отвлекайся. Быстро сделай уроки и иди гулять.

Гулять я не хочу — на улице холодно, первый мокрый снег, на ветках нахохленные воробьи, во дворе пусто. Я думаю о живой воде. Быстро заканчиваю задачки по математике и иду к Юрке.

— Ты слышал о живой воде?

— А как же! Мёртвая вода сращивает кости, живая оживляет.

— Я серьёзно. Слушал радио, там пираты нашли живую воду на островах.

— Я тоже слушал. Хочешь попасть на эти острова?

— Думаю, что можно и тут поискать.

— Давай лучше партейку в шахматы сгоняем.

В шахматы я играть не хочу. Вчера я прищемил дверью палец, он до сих пор болит, я хочу его быстрее вылечить. Юрка смотрит на мой палец.

— Тут надо начинать с мёртвой воды.

Понимаю, что помощника в поисках живой воды у меня не будет. Иду домой, надеваю куртку, выхожу на улицу. Мокрые снежинки превратились в ледяные комочки, царапают и щекочут щеки. Вспоминаю слова из старой песни: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». А что, так и есть. Всё сейчас получается лучше, чем у Жюля Верна: на Луну слетали, подводные лодки лучше, чем его «Наутилус»… А тут какая-то живая вода.

Разглядываю в витрине магазина бутылки с газировкой. Кто знает, может в каких-то из них есть доля живой воды, но никому об этом неизвестно? А если попробовать её сделать самому?

Дома открываю кухонный шкафчик. Так… От чего мне становится лучше? Лимонная кислота, варенье, томатная паста… Нет, томатная паста не годится, надо начинать с варенья. Стакан, вода из чайника, варенье, лимонная кислота… Нет, не то. Слишком кисло. Ага, забыл про соду! Если смешать соду с кислотой, то получается шипучка. Совсем не такая, как газировка из магазина. От моей шипучки щиплет в носу и текут слёзы. Добавляю соду, из стакана на стол выливается розовая пена. На кухню входит мама.

— Что-то новое в нашем доме!

— Я делаю живую воду.

— Ну и как, получается?

Я делаю глоток — очень вкусно!

— Отлично получается!

— Не забудь вытереть стол и помыть стакан.

Я допиваю стакан до конца. Сразу начинает болеть живот. Но зато перестал болеть палец. Ага, я на верном пути. Надо попробовать что-нибудь другое смешать.

Валеркины сказки

Папа у Валерки — замечательный рассказчик. Вот только память у него плохая.

— Он мне много сказок рассказывал, — говорит Валерка, — только ничего не помнил и всё сам придумывал.

— Как можно сказки не помнить? — удивляюсь я.

— А ты, например, помнишь сказку об Илье Муромце?

— Ну… — я наморщил лоб. — Там Чудище поганое, Соловей-Разбойник. Илья Муромец направо махнёт — переулочек…

— Вот-вот. Папа также помнил. Что-то про переулочек. А рассказал по-другому. Вот так:

Подошёл Илья Муромец к воротам страшного замка, где Чудище поганое живёт. Хочет он с ним сразиться — а у ворот стража. Не пускают его в замок. Начал Илья Муромец со стражей биться. День бьётся, ночь бьётся… Устали стражники и спрашивают:

— Илья, а что тебе, собственно, надо?

— Хочу в замок попасть, с Чудищем сразиться.

— Так бы сразу и сказал. Вот там, за углом, ворота открытые. Туда и иди.

— Я вроде слышал такую сказку. И что? Нормальные герои всегда идут в обход.

— Я так же сказал, а папа мне говорит, чтобы я поменьше повторял то, что все говорят. Чтобы сам придумывал.

— Ты придумал?

— Нет. Папа подсказал: кривая дорожка бывает короче прямой.

— Нормально! А про Курочку Рябу он тоже не помнил?

— Детали забыл, конечно. Он её в одном предложении рассказал: золотые яйца надо продавать, а не колошматить их об стол.

— Про мышку, значит, ни слова. А Маша слышала такой вариант?

— Слышала.

— Что сказала?

— Глупо, тупо и нелепо.

— Ты ей сказал, что не стоит повторять то, что говорят девчонки во дворе, что надо самой что-то придумать?

— Сказал.

— И что?

— Она сказала, что ничего другого такой вариант сказки не заслуживает. А про Колобка знаешь, как папа рассказал? В трёх словах!

— Каких?

— От судьбы не уйдёшь.

— А ведь верно. А ещё что? Про Емелю и говорящую щуку рассказывал?

— Он начал, запутался и сказку сократил. Сказал так:

Поймал ленивый Емеля в проруби щуку. А она говорящей оказалась. Говорит щука:

— Отпусти меня, Емеля. Будешь говорить «по щучьему велению, по моему хотению», и всё у тебя сбудется.

— Ну вот… — Емеля задумался. — Мне ещё говорить что-то надо.

И бросил щуку обратно в прорубь.

— А про Золушку он рассказывал?

— Он сказал, что женщинам в сказках везёт. К ним то принцы с хрустальными туфельками приходят, то корабли с алыми парусами приплывают… А мужчины должны бродить по болотам и искать лягушку, которая нашла пущенную стрелу.

Я хотел ещё такие сказки послушать, но Валерку позвали обедать.

Арбуз

Однажды мама убиралась на кухне и нашла у плиты арбузное семечко.

— Что-то я совсем ленивая стала, убираюсь плохо — сказала она. — Март на дворе, а арбузы мы ели в прошлом августе.

Семечко было большим и коричневым.

— Из него можно вырастить арбуз, — сказал папа.

Я представил красную сочную мякоть и очень захотел вырастить арбуз.

— Это просто, — сказал папа. — Надо семечко замочить, подождать, пока не проклюнется зеленый росток, дождаться тепла и посадить его в землю. Потом поливать и ждать, когда арбуз вырастет и созреет.

— Глупости, — сказала мама. — Мы на лето уезжаем, какие ещё арбузы. Я даже редиску не сажаю.

Мы все очень любили редиску со сметаной. У меня даже было коронное блюдо: я отрезал кусок чёрного хлеба, мазал сметаной, солил и сверху клал кружочки редиски.

— Хватит тебе кусочничать, — говорила мама. — Дождись обеда и тогда ешь, что хочешь.

Но это я отвлёкся. В тот момент я думал только об арбузе. Взял стакан, налил туда воды, положил кусок марли, а на неё арбузное семечко. Стакан накрыл блюдцем, чтобы вода быстро не испарялась. Каждое утро я проверял, как живёт мой арбуз. И вот однажды увидел, как семечко немного раскрылось и из него показался зелёный росток.

— Ура! — закричал я. — Семечко живое!

Вскоре у ростка появились круглые листики, он вытянулся, и ему стало тесно в стакане. Пришлось пересадить его в цветочный горшок — там он стал расти ещё быстрее.

— Ишь ты! — говорила мама. — Так и до арбузов дело дойдёт. Вот только в июне ты поедешь к бабушке, и арбуз созреет без тебя.

Это меня не устраивало. Валерка выслушал мой рассказ и посоветовал кормить росток удобрениями.

— Везде пишут, что волшебница химия делает чудеса, — сказал он. — Попроси у папы удобрения. У них в воинской части есть подсобное хозяйство, там всё выращивают. Там точно есть удобрения.

В подсобном хозяйстве удобрения были. Папа принёс мне целый пакет каких-то вонючих серых гранул.

— Вот, нашёл, — сказал он. — Говорят, что мёртвого из земли поднимут.

Я напихал гранулы в горшок, полил и стал ждать чуда. Мне показалось, что мой арбуз и в самом деле стал расти быстрее.

— А ты знаешь, что растения всё понимают и чувствуют боль? Свою и чужую.

Это мне сообщил Валерка, когда я привёл его полюбоваться моим зелёным чудом.

— Вот я сломаю лист у вашего фикуса, а твой арбуз будет переживать.

— А как мы об этом узнаем?

— Очень просто, — сказал Валерка. — Я буду отрывать листья у фикуса, а ты смотри на листочки арбуза. Если они дрогнут — значит, он всё видит и переживает, боится, что и у него листья оторвут.

— Только ты арбуз не трогай, — попросил я.

— Не бойся, смотри внимательно.

Валерка оторвал первый фикусный лист.

— Ну как, дрогнул?

— Кажется, да. Но ты так рванул, что я сам дрогнул.

— Давай ещё раз, теперь я осторожно.

Второй лист фикуса полетел на пол.

— Как сейчас?

— Вроде дрогнул. Я точно дрогнул, когда ты крякнул.

— Я не крякал. Это лист крепко держался, я просто дёрнул сильно.

— Давай повторим.

Мы повторили эксперимент несколько раз.

— Всё, больше нельзя, — сказал Валерка. — У вашего фикуса только три листа осталось.

Мы посмотрели на кучу листьев, лежащих на полу.

— А что я родителям скажу? — огорчился я.

— Скажи, что мы учились с растениями разговаривать.

— Это ты сам скажи. Сейчас мама придёт, вот ты и скажи.

— Да ладно, подумаешь, фикус. Зато мы знаем, что твой арбуз за фикус переживает.

— Я бы на его месте тоже переживал.

Валерка ушёл, я полил фикус, убрал листья и стал ждать прихода мамы с работы.

— Высох наш фикус, — вздохнула мама, увидев листья в мусорном ведре. — а может, оно и к лучшему. Летом, когда мы уедем, никого не надо будет просить поливать.

— Ага, — сказал я. — А мой арбуз уже будет большой, и мы его съедим.

Когда стало тепло, я высадил арбуз в землю около нашего дома, высыпав вокруг него остаток удобрений из пакета. Поливал его каждый день, и вскоре, к удивлению соседей, на земле увидел маленький зелёный арбузик. Он выдержал мои попытки отравить его с помощью волшебницы-химии, рос, рос и вырос величиной с кулак.

В июне мама сказала, что мы уезжаем к бабушке и чтобы я собирал свои вещи.

— А арбуз? — спросил я.

Мама развела руками.

Полёт к Плутону

Однажды мне попалась книжка «Земля и небо». Красивая такая, с цветными картинками. Я её внимательно изучил, узнал, что Солнце — это звезда, что в Солнечной системе девять планет, что у Сатурна есть кольца, а на Марсе сначала открыли, а потом «закрыли» каналы, которые выкопали марсиане. Под впечатлением от прочитанного я решил нарисовать Сатурн. Нарисовал, посмотрел и вспомнил недавний урок рисования в школе.

Меня вызвали к доске и попросили нарисовать круг. Я нарисовал. Все засмеялись. Учитель долго смотрел сначала на круг, потом на меня, а потом сказал:

— Вот ты вырастешь, женишься и твой сын попросит тебя нарисовать круг. И ты им нарисуешь вот это?

Короче говоря, Сатурн у меня не получился. Особенно не получились кольца Сатурна. Получились только звёзды-точки, которые я расставил по всему листу.

— Ерунда, — сказал мне Валерка. — Таких рисунков полно в книгах. А ты возьми и напиши фантастическую повесть о полёте в космос.

— Попробую, — сказал я. Валеркина идея мне понравилась.

Повесть я начал с заглавия. Назвал её «Полёт к Плутону». Завёл для повести отдельную тетрадку, написал заглавие и обвёл его рамочкой.

Тут в прихожей раздался звонок.

— Здравствуйте, — услышал я голос нашей классной руководительницы. — Мы проверяем домашние условия для занятий наших школьников.

— Проходите, — сказала мама. — Он как раз сидит и занимается в этих самых условиях.

— Отлично, отлично, — сказала классная руководительница, увидев, как я корплю над тетрадкой. — Отличные условия. Сама бы так сидела и делала уроки.

Когда классная руководительница ушла, мама заглянула мне через плечо.

— Это что?

— Повесть, — сказал я. — Фантастическая.

— Понятно, — сказала мама и ушла на кухню.

Начало повести далось мне легко. Ракета успешно стартовала с Земли, пролетела около Луны и отправилась к Марсу. Там космонавты останавливаться на стали, из иллюминатора руками помахали марсианам и полетели к Юпитеру. У Юпитера они долго рассматривали знаменитое Красное пятно, потом направились к Сатурну. У Сатурна они задержались. У них сломался фотоаппарат, и они были вынуждены рисовать его кольцо карандашами в блокнотах. Каждый нарисовал в своём блокноте. Обсудив, какой рисунок лучше, они сожгли неудачные и полетели к Урану. Там делать было совершенно нечего, они прибавили скорость, пролетели Нептун и приблизились к Плутону.

— Будем садиться? — спросил командир космонавтов.

— Будем, — сказали космонавты. — У нас от невесомости все мышцы ослабли. Нужно по Плутону побегать, восстановить спортивную форму.

Это я написал, вспомнив нашего учителя физкультуры. Он говорил, чтобы мы постоянно занимались спортом:

— Вот вы сидите, решаете задачки по математике. Пошло пятнадцать минут — встаньте, поупражняйтесь с гантелями, поприседайте, потом — пробежка километра на два.

— И это поможет решать задачки? — спросил Валерка.

— Это единственный путь к здоровью и к успехам в учёбе, труде и обороне, — пояснил учитель.

Короче говоря, посадка на Плутоне была просто необходимой. Космонавты вышли на поверхность Плутона, пробежались и залезли обратно в корабль.

Что им делать дальше, я придумать не смог.

Пришла мама, прочитала повесть и сказала, что космонавтам пора вернуться домой.

— Дел тут на один абзац, — подбодрила она меня. — Раз-два и дома.

Так я и написал. Домой космический корабль летел на сверхскоростях.

Ракетный двигатель и Пушок

Мы с Пушком сидим дома. Я сижу, потому что болею, а Пушок сидит за компанию и ещё потому, что на улице мороз. Закрываю книгу о ракетах.

— Пушок, — говорю, — давай, пока мама в магазине, измерим тягу ракетного двигателя.

Пушок зевает, потягивается и ждёт, что будет дальше.

— Смотри, — говорю я ему, — это очень просто. Берём игрушечные весы со стрелкой, берём гильзу и строгаем в неё серу со спичек.

Я достаю латунную гильзу из моей секретной коробки, оттуда же спичечный коробок и начинаю счищать со спичек головки. Остатки спичек бросаю Пушку. Он их обнюхивает и отодвигает лапой.