Бесплатный фрагмент - 15 интервью с Эдмундом Шклярским

От автора

Мне, наверное, в какой-то мере повезло — не будучи профессиональным журналистом, за последние двадцать лет довелось общаться с рядом известных музыкантов: Гребенщиковым, Макаревичем, Лозой, Шумовым, Желанной, Сюткиным, Борисовым… С лидером московской группы «Центр» Василием Шумовым удалось даже подружиться и рассказать об этом в книге «Глядя в «Центр», которая вышла небольшим тиражом, но, тем не менее, была отмечена многими меломанами и журналистами.

«Пикник» я выделил для себя и полюбил, как и многие, услышав в начале 80-х их первый альбом «Дым». Впервые увидел группу в одном из сборных концертов в Москве в «Лужниках» уже в середине 80-х годов.

Личное же знакомство с лидером «Пикника» Эдмундом Шклярским произошло во время организации мной серии концертов группы в Смоленске в начале 90-х годов. Кстати, концерты эти прошли не только в областном центре, но и на периферии. Теперь, когда «Пикник» стал столь известен и востребован, вряд ли группа вновь выступит в таких небольших городах, как Десногорск или Верхнеднепровский. Для жителей этих городков это было целое событие, и многие тогда мне не верили, что концерты состоятся. До сих пор помню, как в единственном тогда ресторане Верхнеднепровского местные музыканты, узнав, что в зале находится лидер «Пикника», спели для него известный «медляк» группы — песню Шклярского «Великан». По довольному лицу Эдмунда Мечиславовича было видно, что песня получилась узнаваемой.

Ещё вспоминаю, как восторженно принимали «Пикник» в студенческой аудитории — в 1991 году в зале смоленского филиала МЭИ. В составе группы в то время были три гитариста и саксофонист, что придавало концертам особый драйв. Зал в буквальном смысле « стоял на ушах».

В 2000 году мы с Эдмундом часто созванивались (интернета ведь не было) и решились на эксперимент — провести концерты с участием только двух музыкантов — Шклярского (вокал, гитара) и Воронина (клавишные). Два уникальных теперь концерта дуэта прошли в одном ночном клубе и в небольшом зале ДК профсоюзов. Прошли очень успешно. Один из этих концертов удалось записать, а потом издать на кассете. Теперь она стала раритетной.

К сожалению, Смоленск стал последним городом, в котором в составе «Пикника» выступил Сергей Иванович Воронин — скромный интеллигентный человек и очень хороший музыкант. Его последний концерт прошёл в декабре 2006 года в ДК офицеров (ныне КЦ «Губернский»)

Так уж получилось, что почти каждый раз, когда «Пикник» был в Смоленске, я брал интервью у Эдмунда и затем публиковал его в местных газетах. Знаю, многим наши беседы нравились.

Что бы я отметил в характере Эдмунда Мечиславовича за эти годы знакомства? Прежде всего, скромность, интеллигентность, умение держать себя в руках в самых различных обстоятельствах. Казалось, ничто не может вывести его из равновесия. Возможно, это качество от рождения, возможно, результат работы над собой. Ещё выделил бы умение слушать собеседника, неспешную манеру говорить, взвешивая каждое слово. В то же время, Эдмунд ценит юмор и сам не упускает случая, чтобы пошутить, часто с лёгкой иронией. Не перестаю восторгаться его хорошей физической формой на фоне многочисленных концертов и солидного уже возраста.

Надеюсь, все вышесказанное читатель этой книги почувствует, читая наши беседы. Диалоги я даю в том виде, в котором они были когда-то опубликованы.

Свои впечатления от книги можно направлять прямо мне на почту — gorcev@mail.ru

В заключение не могу не поблагодарить Марата Корчемного за то, что он включил почти все мои интервью со Шклярским в свой интересный сборник «30 световых лет», вышедший в 2013 году.

Также выражаю искреннюю благодарность за помощь в создании этого сборника смолянам Валентину Семёнову, Александру Романову и журналисту из Рязани Татьяне Бадаловой (её беседа с Эдмундом 2020 года завершает книгу)

Все интервью с небольшими рецензиями на некоторые альбомы «Пикника» присутствуют и на моей литературной страничке на сайте Proza.ru

Вот, пожалуй, и всё, что хотел сказать в начале этого сборника. Слушайте альбомы и приходите на концерты «Пикника»!

Сергей Горцев

1991 год

«Огонь зажгли в нас «Битлз»…

Боже мой, как давно это было! Восемь лет назад на одной из дискотек меня отыскал старинный друг и вручил магнитофонную катушку: «Послушай — потрясающая музыка!» На пленке оказались две записи «45» (В. Цой + А. Рыбин) и «Дым» («Пикник»).

В то время песни этих альбомов на всех произвели потрясающее впечатление, в том числе и на меня. До сих пор берегу эту катушку и считаю лучшей в своей коллекции. Если кто-то вновь захочет ощутить атмосферу того времени, советую найти и послушать эти первые вещи В. Цоя и Э. Шклярского. Они и сегодня звучат удивительно свежо, оригинально и талантливо.

В начале этого года, после 3-летнего молчания, «Пикник» выпустил очередной, пятый по счету, великолепный альбом «ХАРАКИРИ» и последние концерты подтверждают, что группа в отличной форме и способна не только играть превосходную музыку, но и наполнять атмосферу зала чем-то таким, что отличает рок-концерт от всех других. И зрители очень точно это оценивают, дружно подпевая, штурмуя подступы к сцене, выстраиваясь в очереди за автографами, прося Шклярского расписаться на сценических коробках и даже на одежде. Кто сказал, что рок-н-ролл мертв?!

Готовясь к встрече с лидером «Пикника», я перетряс свои архивы и обнаружил всего лишь два материала «по делу». Один — в ленинградской «Смене» (23.09.83), другой — в «Московском комсомольце» (25.09.87). Представьте мое удивление, когда, сравнив их, обнаружил, что вторая статья, подписанная «Дмитрий Шавырин» — почти дословное повторение статьи в «Смене» М. Садчикова! Да, как говорится: «Хочешь жить…».

С темы «Пикник» и средства массовой информации» и начался наш разговор со Шклярским сразу после одного из концертов.

— Эдмунд, как ты думаешь, почему журналисты так мало пишут о «Пикнике»? Может быть, их смущают слова твоей знаменитой песни: «На все вопросы рассмеюсь я тихо…»?

— Да нет (улыбается). Просто мы с теми, кто пишет о музыке, движемся в одном направлении параллельным курсом. Может быть, когда-то наши пути пересекутся, и тогда не будет твоего вопроса.

— Многие считают, что ленинградские группы чем-то похожи. Как ты думаешь?

— Я, в принципе, согласен. Есть, наверное, в нашем городе что-то такое… История, архитектура, сам воздух — особые. По-крайней мере, московские команды играют по-другому. Это как американская и английская музыка. Язык один, а звучат по-разному. Ленинградская музыка, по-моему, более утонченная.

— Ваше звучание тоже трудно с кем-то спутать. Многие считают, что чувствуется влияние «Джетро Талл». Кто вообще повлиял на твое мироощущение?

— О, это очень сложно. Но попробую выделить три вещи. Первое — живопись Сальватора Дали. Именно его полотна дают мне ощущение внутренней свободы, независимости в суждениях и творчестве. Второе — это китайская философия. Она учит думать. Третье — музыка. Здесь трудно кого-то выделить, это — «Битлз», «Роллинг Стоунз», «Крим», «Лед Зеппелин», «Дип Пепл», «Йес», «Дженессис», «Джетро Талл», Хендрикс, Сантана и еще десятка два имен. Они повлияли не только на меня — если помнишь, они перевернули сознание целого поколения. Сейчас тоже много хорошей музыки. Но вот, чтобы создать волну, вызвать новые чувства — этого нет. Многое дала семья. Моя мама преподавала в консерватории, поэтому в доме постоянно музицировали, был даже свой семейный ансамбль.

— А что ты сейчас чаще всего слушаешь?

— Да у меня и магнитофона-то нет. Проигрыватель был, но дети сломали (улыбается). Но это не важно, — слушаю я других или нет. Важно, что внутри есть что-то такое, что заставляет вновь и вновь сочинять… Этот огонь зажгли в детстве «Битлз», и он горит независимо ни от кого.

— У тебя оригинальные тексты, интересные образы. Как вообще рождаются песни? Бывает ли конкретный повод или все как-то по-другому?

— Это трудно зафиксировать в какой песне есть свой толчок, свое «зерно». Например, песня «Иероглиф». Я как-то прочитал польскую книгу с названием «Человек, который назывался «Прикоснись пирожного с кремом». Потом это впечатление вертелось года три в голове и в конце концов появилась песня. Иногда толчком является какая-то интересная фраза, брошенная кем-то в разговоре.

— Если бы я попросил тебя назвать пять самых удачных песен, какие ты бы выбрал?

— Как ни странно, но я назову те же, что выделяют зрители на наших концертах: «Ночь», «Иероглиф», «Великан», «Мы как трепетные птицы», «Настоящие дни».

— А как ты составляешь альбомы? Есть ли какие-то принципы или ты объединяешь песни по мере написания?

— Альбом — это, конечно, не случайный набор песен. Главное — настроение. Так было у «Пинк Флойд», так же составлен «Эбби Роуд» «Битлз». Концерт — это вообще особая статья. Здесь главное — зрелищность, сценичность.

— Интересно, а как ты пришел в рок-музыку? Неужели как все — самоучкой?

— В восемь лет мама подарила гитару, т. е. случилось то, что и со многими сверстниками. Но самоучкой я не был. Пять лет отучился в музыкальной школе по классу фортепиано, потом еще год по классу скрипки! После школы, отец (а он у меня крупный инженер, даже Лауреат Государственной премии) уговорил поступать в Политехнический. Так я получил специальность «Проектировщик атомных электростанций» и три года по распределению отработал в одном из НИИ. И только после этого уже был «Пикник», танцы в Юкках и первый альбом «Дым». Кстати, из того первого состава я остался один…

— Вы были среди тех, кто создавал знаменитый сейчас ленинградский рок-клуб. Помню, «Пикник» стал лауреатом первого фестиваля и даже предоставил всем его участникам уникальную по тем временам аппаратуру. Но среди участников юбилейных концертов, посвященных 10-летию клуба, вас почему-то не было.

— Ты знаешь, за эти 10 лет в рок-клубе по сути ничего не изменилось. Практически того же уровня осталась техника, организация. Буфет только, по-моему открыли… Я вообще не любитель тусовок. Это как в семье — когда слишком часто встречаешься, не только мысли, но и слова, выражения, жесты становятся похожими. Так ведь? Вот когда пробить что-то или кого-то надо, то тогда конечно — собрались, пошли, стукнули кулаком… А для творчества все это лишнее. Может быть, поэтому наши пути с рок-клубом и разошлись.

---

— Ты упомянул о своем образовании. А нужно ли рок-музыканту образование?

— Ответ у тех, кто имеет образование — один, кто его не имеет — другой. Он сам напрашивается. Мне же ближе ответ Армстронга на аналогичный вопрос: «Ноты музыканту знать не обязательно». Чувствуешь — не обязательно?! То есть, Армстронг не дает однозначного ответа — каждый должен решить для себя сам.

— Обычно музыканты по-разному относятся к своим зрителям — одни любят, чтобы пошумели, другие наоборот — любят, когда вдумываются в тексты. Как у вас? Что ты ждешь от зрителей на концертах?

— Мне все равно — шумят они или мечтают, потому что человек — индивидуален и у каждого своя психика, свое восприятие жизни и своя реакция. Меня радует, что у нас на концертах никто не ломает стулья, никто не бьет другому морду. Мы уже были в 112 городах. И я чувствую, что наша музыка вызывает положительные эмоции, несет положительный заряд. Может быть это главное?

…Концерт окончен. Зрители расходятся по домам. Ночной воздух дарит пьянящие запахи. В голове застыла звучавшая недавно мелодия:

Я — пущенная стрела,

И нет зла в моем сердце,

Но

Кто-то должен будет упасть всё равно…

2000 год

«Музыка меня не интересует…»

В серии концертов «Русский Звук» в конце февраля в Смоленске прошел уникальный концерт лидера группы «Пикник» Эдмунда Шклярского. В 18-летней истории питерской группы это уже четвертый приезд ее представителей в наш город. На сей раз выступал дуэт (!) Эдмунд Шклярский — Сергей Воронин. И в который раз им удалось создать в уютном зале ДК профсоюзов неповторимую атмосферу загадочности и мистики, в которой своеобразный голос Шклярского притягивал и завораживал, напоминая о неординарном явлении на отечественной рок-сцене. И, ей богу, это стоило видеть и слышать.

— Эдмунд, ты когда-то мне говорил о том, что на твое творчество повлияли китайская философия, живопись Дали и классическая рок-музыка. Это до сих пор справедливо?

— Конечно, я от своих слов не отказываюсь. Все так и осталось. Знаешь, Андрей Тропилло, который записывал наш первый альбом говорил, что вся квинтэссенция любой команды заложена в первом альбоме. Я с ним согласен. И очень многие известные группы этот факт подтверждают. Психологию музыканта, человека трудно поменять и все ощущения идут с юношеского возраста. Если что-то оказало тогда влияние на мировоззрение, то это влияние остается.

— Возраст вашей группы почтенный…

— Да, хотелось бы привилегий (улыбается).

---

— И слушатели ваши тоже со временем стареют…

— Тут разная ситуация. Допустим, выпустили мы когда-то пластинку «Иероглиф». Кто-то послушал ее разок и больше к ней не возвращался. Кто-то слушает до сих пор, а кто-то только что узнал о ее существовании, купив недавно кассету или диск. Вот недавно позвонил парень, приехавший из Магнитогорска. Он учится там в техникуме. И он случайно услышал кассету «Родом ниоткуда». Ему очень понравилось. Для меня очень важно, что он сам оценил ее без информационной помощи со стороны радио или телевидения. Так же в свое время мне попались записи «Битлз», песни которых мне в свое время были необходимы естественным образом без всяких рекламных кампаний. Необходимы, как необходим, например, кальций для организма…

— То есть вы старения какого-либо не чувствуете вообще?

— Старения не чувствую, а вот застой в целом в музыке чувствую. То, что сейчас слушает большая часть молодежи — это не есть что-то принципиально новое, а всего лишь продолжение старого. А это все-таки застой.

— Ты хочешь сказать, что у твоего поколения был своего рода «кальций», а у нынешнего поколения такой музыки нет?

— Каждому времени соответствует своя музыка. Мне часто говорят, что лучший наш альбом — это «Иероглиф». Все дело в том, что «Иероглиф» удачно вписался в свое время. Если бы мы сочинили его сегодня, может быть, его никто и не заметил бы. Следующая пластинка «Родом ниоткуда» была не хуже, а по записи даже и лучше, но эффекта такого как «Иероглиф» не произвела.

---

— Как известно, твоя мама в своё время преподавала в консерватории., Интересно кроме рок-музыки ты еще что-то слушаешь? Ту же классику, джаз?

— Я люблю Шаляпина, его песнопения. Его голос я считаю современным. Хотя оперу я не люблю. Конечно, люблю какие-то произведения Баха, Шопена, но специально классику не слушаю. Наверное, потому что эта музыка постоянно звучала в доме в исполнении учеников мамы (улыбается).

Сейчас мне очень нравится бурятское горловое пение. Все зависит от настроения…

— Готовясь к встрече нового столетия, многие издания составляют различные анкеты, печатают опросы. Отдавая дань этой моде попрошу тебя отметить музыкантов, сыгравших важную роль в развитии рок-музыки в последние 50 лет.

— Из множества музыкальных составов я бы выделил некоторые «пики», которые серьезно повлияли на развитие музыки. Это «Битлз», это Хендрикс, это «Лед Зеппелин». Они повлияли на мироощущение, воспитание целого поколения. Для меня их музыка давала ощущение надежды на лучшее, просветления.

— До сих пор распространено мнение, что рок-музыка — это не искусство, а продукт менеджмента, рекламных кампаний и рекламных агентов…

— То, о чем ты говоришь, это механизм, который выработался со временем. Раньше ведь никто не знал заранее судьбы, допустим, «Роллинг Стоунз». Все продюсеры стали умными сейчас, когда уже ясен результат. К тому же, я бы отметил еще одну черту дня сегодняшнего. Сейчас у музыканта часто одна цель — «сыграю как этот, оденусь как этот и заработаю столько же денег как и он». Раньше же мотивация была другая — мы стремились быть не похожими друг на друга, быть индивидуальностями. То есть, сегодня, мне кажется, часто действует механизм потребительский, а не духовный. Сегодня можно повесить портрет на стенку, а завтра его можно снять и спокойно о нем забыть.

— По-твоему, чем сейчас привлекают к себе внимание «Мумий Тролль» и Земфира?

— Ты знаешь, последние выборы показали, что с помощью технологий можно из зайца сделать слона. И потом, я считаю, что есть удачное вложение денег, а есть не удачное. Твой пример — это пример удачного вложения денег.

— Но с точки зрения музыки…

— Музыка меня никогда не интересовала. Если бы она меня интересовала, я бы поступил в консерваторию, играл бы на фортепиано. Меня интересуют явления, которые переворачивают сознание, дают особые ощущения. Меня интересует то, что дает адреналин, то что дает смысл жизни. И потом. Нравится нам или не нравится, но вся современная музыка придумана не у нас. Все новые влияния тоже не здешние. Отсюда и отношение к нашим музыкантам. Даже если ты здесь у нас изобретешь что-то стоящее, то узнаешь об этом только в том случае, если то же произойдет где-нибудь в Лондоне. То есть российская музыка поневоле вторичное явление.

— То есть у тебя музыка нынешних звезд симпатий не вызывает?

— Откровенно говоря, музыка после 1977 года у меня адреналина в крови не прибавляет…

— А что такое произошло в это время?

— Примерно в это время «Led zeppelin» записал свои последние альбомы, «Jethro Tull» заканчивал свою карьеру. Сегодня, похоже, все сводится лишь к технологиям, хорошему качеству записей да к поиску приличных мелодий. И меня это не интересует.

— Эдмунд, а можно сказать, что для тебя тексты первичны?

— Если бы это было так, я бы выступал с лекциями (улыбается). Важен некий сплав слов и музыки, который бы вызывал определенные эмоции. И мы этим как раз и занимается.

— А как существует «Пикник» в сегодняшней атмосфере экономического «коллапса» и политической смуты?

— Мне кажется, что кризисы у нас будут все время. И кто надеется на какую-то стабильность, по-моему, делает это зря. Мы готовы существовать в этом состоянии и дальше.

— Меня радует, что вы по-прежнему даете концерты. До Смоленска вы были во Владивостоке, сейчас уезжаете в Краснодар, Одессу…

— Да, мы живем, хотя, конечно, концертов стало намного меньше, чем лет двенадцать назад. В том же Владивостоке мы когда-то дали подряд 20 (!) концертов в течение 11 дней. Сейчас же был только один концерт. Но радует, что у нас есть своя публика, и она нас не забывает.

— Есть ли песни, которые вы исполняете всегда?

— Да есть. Это «Иероглиф», «Вечер» и «Великан». Они всегда вызывают положительную реакцию зала. Видно, что они популярны.

---

— Многие рок-музыканты свысока относятся к «попсе». У тебя нет пренебрежения к популярной музыке?

— У меня бывает иногда пренебрежение к рок-музыке, поскольку некоторые ее представители берут на себя слишком много, оценивая себя и других. Знаешь, у нас в Питере как-то администраторы групп спорили о том, чья группа круче. И один говорит другому: «У кассы разберемся, кто из нас лучше!» (улыбается). Востребованность — очень важная черта музыкантов. По крайней мере, попса никогда не причисляет себя к святым людям.

— Твоя песня «Опиумный дым» в свое время вызывала разные мнения…

— Я сразу хочу сказать о том, что группа «Пикник» — это антинаркотическая и антиалкогольная группа. Что касается этой песни, то как и любая песня, она может восприниматься по-разному.

— Заканчивая беседу, не могу не спросить тебя о новом альбоме…

— Он уже почти готов и будет называться «Египтянин». В нем 10 или 11 песен. Мы записывали его вчетвером: я, клавишник Сергей Воронин, Леонид Кирнос — ударные и Святослав Образцов — бас. Когда его можно будет купить в магазинах я не знаю, так как нужно найти фирму, которая смогла бы осуществить хоть какую-то рекламную кампанию.

— Спасибо, Эдмунд. Надеюсь, твой очередной приезд в Смоленск не был последним.

2003 год

«Ситуация нормализуется»

— Эдмунд, похоже, в жизни группы «Пикник» происходят определенные изменения. Я имею в виду повышенное внимание к вам в этом году средств массовой информации: твои фото появляются на обложках глянцевых изданий, «Наше Радио» регулярно запускает в эфир твои песни. Ведь этого раньше не было?

— Всё то, о чём ты говоришь, происходит без нашего участия. То есть мы не прилагаем к этому никаких усилий. Может быть, это нужно тем, кто устраивает наши концерты. У нас же как не было директора группы, так его и нет до сих пор. И вообще, слово «директор» у нас ругательное. Как мы к этому всему относимся? Мы считаем, что все эти акции дают дополнительную информацию, и это для нас неплохо. А то ведь как иногда получается? Недавно одна московская газета провела опрос, и в разделе «Новые рок-группы» появилось название «Пикник» (улыбается).

— Но внимание прессы и радио наверняка сказывается на количестве концертов?

— Я бы не сказал. Мы заметили, что на количестве концертов больше сказывается общая ситуация в стране, чем какие-то рекламные акции. В этом смысле могу выделить 1988 год. Тогда люди значительно охотнее ходили на концерты, чем, допустим, сейчас. Но, в целом, я бы сказал, что ситуация постепенно нормализуется.

— В этом году вышел очередной ваш альбом «Говорит и показывает». Вы его как-то выделяете среди других альбомов?

— Выделять или не выделять альбом может только время. Я могу лишь сказать, что при записи мы старались в звуке сделать упор на гитару, добиться, чтобы она звучала разнообразно. Могу сказать, какие песни прижились в нашей теперешней концертной программе: «Говорит и показывает», «Леса-горы», «Серебра!», «Клянись же, ешь землю».

— Не мог бы ты подробнее рассказать о песне «Серебра!» Какой смысл несет само это слово в контексте песни?

— Вообще-то в песне несколько опорных фраз: «поднимите им веки», «Квазимода» и «серебра». Первая фраза из Гоголя, который мне очень нравится. Вторая — из Гюго. В каком-то фильме я видел кадры, где Квазимода стоит на возвышенности и защищается от потока злобы и толпы потоком расплавленного блестящего металла… Я подумал, что это могло быть серебро. На сцене во время этой песни у нас появляются световой инструмент, карлик с блестящими огоньками вместо глаз…

— После твоего пояснения всё ставится на свои места. Мне еще нравится песня «Иероним»…

— В этой песне есть последовательность событий, то есть, рассказ. Подобно нашей старой песне «Золушка». Но на концерте мы её не исполняем, так как её трудно «внедрить» в канву представления.

— Послушав ваш последний альбом, я отметил, что звучит он достаточно традиционно, и нет каких-то новых музыкальных идей. Более того, услышав звуки разбивающегося вдребезги стекла в одной из песен, я вспомнил тот же прием в одной из старых песен «Nazareth». Не слишком ли всё консервативно?

— Понимаешь, каждый слышит то, что он слышит. И любое мнение может существовать. Я все такие рецензии принимаю к сведению. Сам же я оцениваю наши альбомы по тому, как они влияют на нашу судьбу. Знаешь, в своё время все высоко оценивали наш альбом «Родом ниоткуда». Его даже выпустили где-то в Германии. Ну и что? Позднее выяснилось, что для нас он значит гораздо меньше, чем, к примеру, альбом «Дым», который критиковали чаще. Так что посмотрим…

— На обложке альбома много твоих рисунков. Есть и ребусы. Например, на вкладке загадочно написано «Потом я расскажу тебе, что произошло с „Пикником“ в Гамбурге во время паломничества по битловским клубам». Что же там такое произошло?

— Все клубы оказались закрытыми (улыбается). Дело в том, что в январе этого года нас пригласили в Германию на фестиваль. Его организовали выходцы из России. И зрители там были в основном русскоговорящие. От России выступали мы и Инна Желанная. Концерт проходил в ночное время, а днем, когда мы решили посетить битловские места, все клубы оказались закрытыми. Вот такая грустная история…

— Вы сейчас часто выступаете, в том числе в сборных концертах с другими группами. Можно ли выделить какие-то отечественные рок-составы?

— Это вопрос вкуса. Когда-то появились «БИ-2», «Король и Шут», Земфира, и были разные мнения. Но все эти музыканты по-своему убедительны, и отмахнуться просто так нельзя. Я бы ещё отметил свердловских исполнителей — «Агату Кристи», «Чай Ф» и В. Бутусова, питерских — Гребенщикова, «АукцЫон», «ДДТ»…

— Завершу мои вопросы традиционно: расскажи о ближайших планах «Пикника».

— Совсем недавно мы договорились с Вадимом Самойловым о выпуске с «Агатой Кристи» совместного альбома с вампирской тематикой (улыбается). Подразумевается, что в этом альбоме не будет доминировать чей-то один вокал, а будет некое многоголосье. Чтобы не сглазить, я не буду говорить о каких-то конкретных сроках реализации этой идеи.

— Спасибо, Эдмунд. В Смоленске достаточно много почитателей творчества «Пикника», и все мы надеемся, что группа ещё не раз выступит у нас с концертами.

— Если будет приглашение, мы приедем. Всё в ваших руках.

2005 год

«Важно выглядеть на сцене естественно»

С Эдмундом Шклярским встречаться всегда приятно. Внимательный, тихий и интеллигентный человек. Впечатляющий концерт в Смоленске только через 3 часа, и у нас есть время поговорить в его номере 418 гостиницы «Россия». Пятнадцатилетнее знакомство позволяет обращаться друг к другу на «ты»:

— Эдмунд, ты ведь по профессии инженер-конструктор атомных станций…

— Да, я заканчивал электромеханический факультет с атомной направленностью, так скажем. Но до работы дело не дошло, все закончилось учением. А где бы я ни учился, думаю, была бы примерно такая же атмосфера студенческой вольготности. Даже если человеку не очень нравится специальность, то само время обучения все равно хорошее…

— Со своими одногруппниками, одноклассниками поддерживаешь отношения? Для них твоя известность стала неожиданностью?

— Мы иногда на День энергетика собираемся. Один из одногруппников был у меня свидетелем на свадьбе, и поэтому он до сих пор «ангел-хранитель» (смеется). Я не думаю, что моя «известность» для них большая неожиданность, потому что с некоторыми одногруппниками мы играли еще в студенческом ансамбле. Все происходило на их глазах…

— А в быту известность как-то ощущаешь?

— Это вопрос к Элвису Пресли. Есть звезды планетарного масштаба — наверное, они ощущают на себе всю силу и мощь «медных труб». Вот читал интервью певицы из «No Doubt». Она говорит, что переехала в Англию, и там в супермаркете можно встретить Ринго Старра. Причем никто не обращает на него внимания, потому что он занимается тем же самым делом, что и остальные покупатели. И даже узнав, они не сбивают его с ног. Но есть такое место — на концерте или после него, где уместна экзальтированная реакция. Если ты хочешь, чтобы тебя повсюду узнавали, обращали внимание, то наверняка можешь это сделать. Можно, например, одеться достаточно броско, ходить на всякие тусовки, или просто начать орать. Это вопрос выбора. Мне это не нужно, поэтому меня не узнают.

— Твоя семья как-то ощущает свою причастность к известной группе?

— Понимаешь, если бы им нечем было заняться (смеется), кроме как смотреть и ощущать себя кем-то, чем-то… У каждого есть свои более важные дела. У детей, например — учеба, сессии…

— Кстати, о детях. У тебя взрослые дочь и сын. Учитывая характер твоей деятельности — с постоянными отлучками, переездами, концертами, репетициями — удавалось ли влиять как-то на их воспитание?

— Ну как можно повлиять? Этот вопрос, наверное, любопытен и для тебя… Ты же не можешь сказать сыну: вот, делай так, или веди себя так?! Во-первых, есть, наверное, некая «программа», которая в каждом человеке заложена от рождения. Я, например, заметил, что если двое детей в семье, то первый ребенок — он более сложный, второй — с более покладистым характером.

— Но ведь ты как отец пытался как-то воздействовать?

— Я пытался что-то говорить. Говорил часто эмоционально — и в то же время понимал, что слова — они… неизвестно как воспринимаются. Тут, знаешь, надежда на провидение, на «отведет — не отведет». Есть много всего…

— Ты прежде всего старался учитывать их желания, склонности, или больше «внедрял» свой жизненный опыт?

— Нет, я не могу сказать, что что-то наверняка лучше знаю… Допустим, дочка сейчас поет в церковном хоре, несколько недель ходит. Ну, нравится — и слава богу. В любом случае это полезно для души и тела. Лучше, когда человеку это нравится. Мы не можем послать ее насильно: иди, пой!.. Тяжело человеку привить что-то искусственно.

— Недавно твой земляк актер Кирилл Лавров, отмечая очередной юбилей, тоже заметил, что чем дольше живешь, тем более осознаешь некую запрограммированность. В нашей жизни много мистической предопределенности?

— Запрограммированность наверняка где-то присутствует. Может, не 100%-ная, но некоторые рамки предопределены заранее.

— То есть, основные события от нас не зависят?

— Да, и скорее, они определены не прошлой жизнью, а чем-то свыше. Есть у каждого из нас не то что предназначение (это громко говорить), но есть свой узор в общем ковре. Не важно, какую ты создаешь закорючку в этом узоре. Но ты должен быть этой закорючкой. И исполнять спокойно эту роль. Если тебе кажется, например, что кто-то лучше живет, так найдется еще кто-то, кто еще лучше живет… Бесконечный процесс, который ни к чему, кроме душевного дискомфорта, не приведет. Тут я не оригинален. К этому выводу приходят многие, кто задумывался о своей жизни.

— Теперь немножко о другом. Пожалуй, ты — наиболее статичный артист на нашей рок-сцене…

— Ну, некоторые вообще сидят (улыбается). А из стоячих — да! (общий смех)

— Этому есть какое-то объяснение, какой-то пример или концепция?

— Как человек себя ощущает на сцене, так он и двигается. Поэтому когда нас снимают, допустим, на какое-то видео, мы их предупреждаем, что делать из нас актеров не нужно — мы этого не умеем. Для нас важно выглядеть на сцене естественно и органично.

— Наше поколение жило в двух политических системах. Можешь их сравнить хотя бы в общих чертах? Ты — не политик и твое мнение особенно интересно.

— Для меня оптимальный момент был на стыке — когда оставалось что-то от предыдущего и что-то от нарождающегося. Но нельзя было полностью вытеснять все из заповедных времен! Не зря там в Англии не ломают, а пристраивают. Резко менять что-то на такой большой территории — это слишком легкомысленно. Я помню, мы были где-то под Тюменью. Так там люди, чтобы заработать себе на квартиры, жили в каких-то металлических цистернах с окнами. А потом вдруг все их накопления превратились в «тренировочный костюм»!.. И такая ситуация получалась везде. И со структурой звукозаписи, и с кинематографом… Пока это все вернется в какие-то хотя бы приблизительные организации, думаю, времени пройдет еще немерено.

---

— Не знаю, часто ли ты слушаешь радио, смотришь телевизор? Удивительно много появилось желающих анализировать историю страны. Постоянно выносятся обвинительные приговоры различным личностям… Я всегда вспоминаю поговорку «мертвого льва может лягнуть даже осел».

— (посмеивается) Соблазн-то всегда велик, прикоснуться так или иначе, хотя бы пинком… Мы, допустим, говорим о Петре I только хорошее, — город построил и так далее. Чтобы узнать результат и как-то оценивать, должно пройти достаточно много времени. Потому что и при Петре творилось черте что.

— Как можно обвинять — не важно, дворника или бывшего руководителя страны –если обвиняемый не имеет возможности защитить себя? Определить ведь виновность может только суд, а никак не журналист или писатель. Это же так очевидно.

— Да мне тоже так кажется!.. Я жил, в основном, при Брежневе. Ну, еще немного при Хрущеве. И Брежнев воспринимался, в принципе, добродушным каким-то симпатичным… Съезды, конечно, вызывали тоску, но Брежнев не воспринимался узурпатором… Собственно, мы начинали играть при «застойных» временах, и все художественные фильмы, которые можно смотреть, были созданы в те годы. Похоже, что когда у человека нет никаких рамок, он сам не знает что ему делать.

— А как ты, коренной ленинградец, воспринял переименование города?

— Язык не поворачивается произносить «Санкт-Петербург». Кто-то сказал, что для того, чтобы так называться, нужно вернуть городу культурный уровень Ленинграда (с иронией). Может, это и хорошо, что переименовали, но это можно будет оценить по прошествии времени.

— Я вспоминаю, что «Остров сокровищ» Стивенсона заканчивается такой фразой: «Погибли они только потому, что меняли название своих кораблей».

— Не хотелось бы, конечно, закончить так же! (улыбается)

— Посмотрел в Интернете ваш график концертов — он просто потрясающий! Только в московском Центральном Доме художника (ЦДХ) за последние полгода вы дали 4 концерта. Тебя не смущает столь большое количество концертов?

— Нет, не смущает. Во-первых, январь у нас будет разгрузочным (улыбается). Еще я помню фразу, сказанную в 80-х годах в той же Тюмени. Мы говорили в том духе, что, мол, неохота далеко ехать. А работник филармонии ответил: вот вы, ребята, зря так говорите, потому что если где-то вас хотят видеть, то надо туда и ехать. Это у меня засело, и когда какие-то сомнения есть, я вспоминаю эту историю. Если назвался музыкантом, то надо и у черта на куличках… С другой стороны, такой график тебя держит в каком-то… подтянутом состоянии. Мы же не играем одно и то же!

— Не так давно с удивлением услышал тебя в программе Бачинского и Стиллавина на «Радио Максимум». Был откровенный балаган. Зачем тебе это нужно?

— Так они же наши, питерские (улыбается). Помню, наш бас-гитарист Жак был в Италии когда-то. Попал на какой-то фестиваль и вдруг увидел, как по улице бегает с криками какой-то чудак. Потом выяснилось, что это то ли Антониони то ли еще какой-то мэтр кино таким образом свой очередной фильм рекламирует. Если уж Антониони не зазорно так поступать, то, наверное, и мы не должны сидеть сложа руки. Многие ведь узнают о нашем существовании только сегодня…

— Нет, тут речь о том, что «с кем поведешься, от того и наберешься». Глупые передачи FM-станций слушают подростки, и когда ведущие-клоуны «тусуются» с Эдмундом Шклярским, то такое впечатление, что это все одна компания…

— Так одна компания и есть!.. (улыбается)

— Твое отношение к Интернету? Часто ли ты бываешь в сети и что тебя там интересует?

— Интернет — он есть, и никуда от него не деться. Даже какие-то концерты появились благодаря Интернету. В частности, первое наше посещение Израиля. Поэтому это вещь, в принципе, полезная. Я выхожу в сеть редко, потому что у меня «медленный» Интернет. Только почту получаю.

— Ты автолюбитель?

— Любитель это тот, кто ходит вечерами в гараж?.. И «за чашкой чая» обсуждает транспортные вопросы? Это целый клуб… Я не хожу в такой клуб. Машина есть, но я вожу нечасто, потому что у меня нет необходимости куда-то на ней перемещаться.

— Вы на сцене уже 20 лет… Эдмунд Мечиславович, хотите повторить путь «The Rolling Stones»?

— Ну, этот путь, я думаю, хотели бы повторить все. «Роллинги» — это образец стойкости, настоящие камни! Камни бы делать из этих людей!.. (улыбается) Представь, они могут вообще наплевать на все, сидеть на лавочке и обсуждать проходящих мимо англичанок. Ан нет, выпустили еще один альбом.

---

— Но наступает такой момент в жизни любого человека, в любой профессии, когда ты должен остановиться и сказать «хватит», потому что дальше уже смешно…

— Когда Бенни Гудмен приезжал, главное его шоу было стать на табуретку (в восемьдесят лет!) и сыграть соло. И все ждали этого момента! Если не будет «роллингов», тогда не на кого будет смотреть!.. Ну, кто еще? На кого тогда смотреть?! Нет больше таких…

2007 год

«Заменить Воронина невозможно»

Выстрелив в 1982 году великим альбомом «Дым», «Пикник» постепенно стал культовой группой, а лидер группы Эдмунд Шклярский — одним из «легенд русского рока». А ещё Эдмунд Мечиславович — один из самых скромных музыкантов на нашей рок-сцене. Даже внешне он не стремится чему-то соответствовать — ни тебе бороды, ни тебе татуировок или серьги, ни колец с камнями и без. Такой же стройный и худощавый как в день нашей первой встречи почти 20 лет назад.

— Эдмунд, начать нашу беседу я хочу с печального. Прошёл год после внезапной смерти клавишника группы Сергея Воронина. К сожалению, последний концерт, в котором он участвовал, прошёл в Смоленске 2 декабря 2006 года. Что можно сегодня сказать о роли Воронина в жизни группы?

— Ты знаешь, очень трудно подбирать слова, говоря на эту тему… Его место, как место Хемингуэя в таверне на Кубе, остаётся не занятым. Человека, который бы заменил клавишника Сергея Воронина в группе «Пикник» не предвидится и, не будет никогда. Есть новые люди, которые выполняют какие-то функции, но место Воронина есть место Воронина…

— Можешь выделить какие-то личные качества Сергея Ивановича?

— Меня вот что поражало. Сергей из семьи военных и много колесил по стране, долго жил в Германии. Так вот, во время гастролей он во многих городах разыскивал своих знакомых, одноклассников, тех, с кем играл когда-то… Это было не так просто. Я помню, через ГАИ он как-то разыскал в Самаре своего знакомого, с которым когда-то играл в одной группе. Были в Израиле, и там у него находились знакомые. И все о нём очень хорошо отзывались… Т.е. у него был некий романтический настрой и желание поддерживать связи со всеми своими знакомыми, которые ему отвечали тем же.

— Зная Воронина, я бы отметил его интеллигентность, скромность, культуру…

— Мы недавно на нашем сайте поместили редкие фото Сергея, в том числе в военной форме. Она ему очень идёт. Это, наверное, тот самый случай, когда форма соответствует содержанию, подчёркивая его достоинство, честь, порядочность…

— Кто из новых лиц сейчас на сцене?

— Сегодня на сцене нам помогает Владимир Сафронов. Он одновременно наш тур-менеджер. Он играет на клавишных. Я, кстати, тоже играю на клавишах. Так, в песне «Иероглиф» партии, которые играл Иванович, играю я. Пока не укладывается в голове, что кто-нибудь другой может играть некоторые характерные партии вместо Воронина. Поэтому играю я (улыбается). Иногда в концертах добавляется скрипка, на которой играет Ирина Сорокина. Виктор Евсеев, который когда-то играл на бас-гитаре, так же, как и мой сын Стасик, иногда помогает.

— Ваш последний альбом «Мракобесие и джаз» мне очень нравится большим количеством ярких мелодий. «На луче», «В развороченном раю», «Соdа» … Какие песни прижились в концертной программе?

— «В развороченном раю», «От Кореи до Карелии», «Мракобесие и джаз», «Падший ангел — сын греха», «Из мышеловки», «Заратустра». Все песни из альбома мы будем играть в декабре в Москве в ЦДХ. Там площадка более камерная.

— А «Ихтиандр»?

— Эту песню мы тоже будем играть в ЦДХ. А дальше посмотрим. Дело в том, что у нас достаточно медленных песен. Нужно соблюдать определённую пропорцию.

— Ты упомянул Центральный Дом Художника. Там вы выступаете регулярно и даёте 3—4 концерта в год. Это ваша любимая площадка?

— Это интересная для выступления площадка, но там мы не можем сделать многие вещи с точки зрения оформления концерта. Мы в этом году впервые выступали в Театре эстрады в Москве. Вот это очень хорошая площадка. По аппаратуре, по акустике, по технической оснащённости. Например, питерский «Октябрьский» — хороший зал, но его трудно озвучивать. К тому же, дома выступать всегда тревожно…

— Ваш сайт piknik.info — один из самых удачных из наших рок-групп. Он удобен в пользовании, хорошо посещаем. Ты участвуешь в его работе? Заглядываешь на него?

— Как любым делом, сайтом надо заниматься. У нас сайтом занимается Марат Корчемный, наш бас-гитарист. Он его сделал, он его поддерживает. Я иногда смотрю сайт, но не часто. У меня такое впечатление, что письма на форуме, как и звонки на радио, похожи. Человек чаще всего хочет услышать себя, вызвать какую-то провокацию. Иногда, говоря о концертах, видят то, чего не было или то, что хотелось бы.

— А отчёты о концертах тебя интересуют?

— Да, обычно в дороге после концерта Марат с мобильного выходит на сайт, и мы читаем отзывы.

---

— В целом форум очень позитивный и интеллигентный…

— Ну, не скажи. Вот недавно, как выражается Марат, «сайт грохнули». То есть запустили всякие вирусы. В принципе, конечно, сайт посещают неслучайные люди. И если ты их не разочаровываешь, то отклики положительные.

— Вы сейчас много гастролируете, вы востребованы — можно ли говорить о том, что сейчас один из лучших периодов в истории «Пикника»?

— Понимаешь, тут много разных моментов. Как это ни пошло звучит, «всё неразрывно связано». Многое зависит от состояния общества, в том числе от материального достатка людей. Если помнишь, в 90-е годы всё трещало по швам, как и после дефолта в 1998 году. Тогда было не до музыки, и мы эти периоды старались пережидать, «снизив кровообращение», если так можно выразиться. Сейчас другая ситуация. И она благоприятна для нас.

— То есть она не связана с творчеством?

— Нет, так сказать нельзя. Если творчество не интересует, ты человека не заставишь идти на концерт ни за какие коврижки. Хоть ты зарекламируйся. Лягушку хоть сахаром обсыпь, ты её есть не будешь. Ведь обилие сахара или информации может иметь и обратный эффект.

— Вы уже более 20 лет ведёте активную концертную деятельность. Есть ли какие-то изменения в лучшую сторону в плане организации концертов?

— Да, конечно. Самое жуткое время было, когда появились МКЦ (молодёжные культурные центры) в конце 80-х и начале 90-х годов. Тогда организацией концертов стали заниматься те, кто этим никогда не занимались. Непонятные залы, непонятная аппаратура, непонятные гостиницы. Сейчас другая ситуация. Мы в данный момент приехали со «своей» аппаратурой. Т.е. с нами приехали ребята из Курска, с которыми мы хорошо сработались. Они же будут озвучивать концерты в ЦДХ.

— А «кидалово» уже нет никакого?

— Сейчас мы в основном работаем с теми, кто нам хорошо знаком. Хотя в прошлом году в Петрозаводске у нас была ситуация из раздела «ностальгических». Нам сообщили, что к нам выехал человек с билетами на поезд, но он так и не появился. Мы сами приобрели билеты, приехали и узнали, что тот человек проиграл деньги в казино (улыбается). Но кто-то из организаторов «покрыл» убытки. Вот такое «эхо прошлого».

— У вас сейчас очень плотный концертный график. Я посмотрел: подряд шесть дней концерты…

— Ну, шесть дней — это не срок (улыбается).

— При таких нагрузках ты делаешь что-либо для поддержания физической и психологической формы?

— Что-либо поддерживать просто нет времени. Представь, гастроли по Сибири. В 8 часов подъём, часов шесть едешь до места и далее обед, концерт, ужин и сон. Я делаю несколько йоговских упражнений, но это, скорее, привычка. Такая, как почистить зубы, например.

— А с точки зрения психологического равновесия?

— Психотерапевта у нас нет. И потом, сами концерты — это и есть занятие для снятия какого-то стресса.

— То есть концерты для тебя сами по себе играют положительную роль?

— Я думаю, не только для меня, для всех, кто находится на сцене. Конечно, на сцене мы подвергаемся стрессу. Но в данном случае он положительный. Когда сидишь дома, происходит определённый застой в мозгах, хочется сменить «декорации».

— В одном интервью на вашем сайте я прочитал твой ответ на вопрос: «Как Вы относитесь к разговорам о конце света»? Ты ответил: «Так он уже происходит…» Это действительно твоё мнение?

— Знаешь, иногда «конец света» представляется как какое-то «поджаривание на сковородке» в каком-то будущем. Но ты можешь быть его свидетелем. Ведь убывание жизни начинается с самого начала. И «конец света» может быть с самого начала. Так постепенно всё может и закончится…

— Ты наблюдаешь какие-то признаки «конца света» сейчас?

— Дело в том, я не жил в другие века, но ощущения, что человек сейчас лучше, нет. Такое же варварство, средневековье… Только, может быть, изощрённее. Пример Второй Мировой войны это доказывает. Казалось бы, самая культурная нация и… газовые камеры. Т.е. наличие культуры и образования часто не добавляет нравственности.

— Ещё старые философы когда-то говорили о том, что технический прогресс отрицательно сказывается на нравственности общества.

— Вполне может быть…

— То есть название вашего последнего альбома «Мракобесие и джаз» само по себе очень актуально…

— Ты знаешь, как ни странно, на некоторых площадках его не пишут на афишах. То ли местный директор это на себя примеряет, то ли ещё кто-то (улыбается). На «Королевство кривых» они не реагируют, а на «Мракобесие и джаз» реагируют (смеётся). Вообще, эта фраза не моя. Я прочитал её в каком-то периодическом издании в рецензии на современный фильм.

---

— Мне кажется, альбом очень точно передаёт социальную атмосферу сегодняшнего дня…

— Не буду отказываться (улыбается).

— Самые сильные мелодически, по-моему, «На луче» и «Заратустра».

— Замечу, в песне «На луче» перемешаны мотивы советских песен, старых фильмов с Н. Рыбниковым…

— Тебе удаётся читать книги?

— Все книги прочитать невозможно. Хотелось бы, чтобы кто-то подсказал, порекомендовал. Но никто ничего не говорит. Поэтому приходится перечитывать пройденное. Кафка, Кобо Абэ — проверенные товарищи (улыбается). Новое я покупаю, но что-то ничего не запоминается. Есть интересные фрагменты, но даже на рассказ дыхания у авторов не хватает.

— Твои дети участвуют в записи альбомов, в концертах. Они всё больше и больше становятся участниками группы?

— Дети учились музыкальной грамоте и какие-то навыки у них есть. Они действительно участвуют в отдельных концертах, записях. Но что будет дальше — жизнь покажет. Жизнь музыканта достаточно специфична. Одни переезды чего стоят. Это далеко не все выдерживают.

— Но они стремятся попасть в группу?

— Нет, таких даже разговоров нет. Дочка, например, последние полтора года работала в съёмочных группах различных фильмов — «Мышеловка», «Слепой». А образование у неё экономическое. Так что всё переменчиво, и что будет завтра — непредсказуемо.

---

— Как ты проводишь свободное время?

— Его практически нет. Если и бывает, то я его провожу бездарно (улыбается). А если серьёзно, то здесь всё достаточно прозаично — надо делать новый альбом, думать о новой концертной программе. Всегда есть задел, задумки о новых песнях и они ждут своего часа для реализации. В свободное время стараешься как-то привести всё в порядок.

— Какие минимальные условия тебе необходимы в процессе работы над песней?

— Главное, чтобы никто не мешал, главное, чтобы закрыли дверь в комнату (улыбается). А дальше — гитара, пианино, магнитофон. Важно ухватить что-то существенное, какую-то опорную фразу типа «Мракобесие и джаз». А дальше идёт работа по оформлению. Книгу ведь можно писать на туалетной бумаге. Слова будут те же, но в руки её брать будет не интересно. Поэтому и для песни нужна аранжировка, какие-то подходящие звуки.

— У тебя не было мысли поручить оформление обложки альбомов группы кому-то другому? И не делать их самому?

— Так этот опыт уже был. «Иероглиф», «Родом ниоткуда», «Танец волка», «Стекло» — это ведь не моё оформление. Знаешь, если Гилмор вникает во все видеопроцессы на концертах «Пинк Флоид», значит просто это некому доверить. Я тоже постоянно сталкиваюсь с подобными случаями непрофессионализма. Например, при съёмках наших клипов, концертов. Поэтому приходится вникать и самому заниматься очень многим, в том числе оформлением обложек.

---

— Откуда взялась идея использовать пилу на ваших последних концертах?

— Мы когда-то играли на фестивале фантастов в Харькове. Ходулист (человек на ходулях) изображал инопланетянина, притащил дрель и требовал, чтобы её подзвучили. Постепенно из дрели мы сделали пилу и подзвучили её определёнными методами.

— Соло с высоковольтными проводами — это тоже твоё ноу-хау?

— Да, вроде, больше никто так не делает.

— Чувствуется твоя инженерная подготовка…

— Конечно. Сначала была виолончель, теперь пила и высоковольтные провода, дальше, наверно, будут нейтронные инструменты (смеётся).

— Использование этих инструментов находит отклик в зале?

— Да. Более того, сами инструменты и моменты их использования претерпевают изменения. Мы хотим добиться органичного их вхождения в песни. Так было, например, с новоегипетским инструментом. Помнишь — с рычагом?

— Особенность концертов «Пикника» в том, что при всей, казалось бы, мрачности, «готичности» есть ощущение праздника, просветления и надежды. Наверное, искусство должно давать надежду…

— Даже когда читаешь биографию Ван Гога, так или иначе возникает какое-то оптимистическое состояние души. Эта история с трагическим концом, но всё равно она даёт нечто позитивное, даёт надежду, показывает силу духа человека. Это и есть искусство.

— Спасибо за интервью, Эдмунд.

2008 год

«Альбомы собираются как мозаика…»

В последнее время встречи с «Пикником» приобрели регулярность дня рождения — каждый год. Правда, на этот раз корабль «Пикник» зашёл в наш город всего лишь на несколько часов. Команде пришлось обойтись даже без гостиницы. В связи с этим «доступ к телу» Капитана был ограничен двадцатью минутами. Несмотря на многочасовое путешествие из Подольска, Эдмунд Шклярский был бодр и благодушно настроен.

— Первый вопрос о последнем альбоме «Пикника» «Железные мантры». Я посмотрел сайт, там выложено начало песен. Показалось, что этот альбом углубленно-философский, и основная нагрузка лежит на тексте. Одна песня особенно запомнилась. «Существо», по-моему, называется:

И вот без причины,

Опять без причины,

Исчезнешь, на свет появившись едва,

Ведь только песчинка,

Ты только песчинка

В руке божества…

— Да, есть такая песня.

— И она навеяла вот что. У Блеза Паскаля, философа французского, есть мысль о том, что человек подобен тростнику, мыслящему тростнику. Он очень слабенький, его легко обидеть и убить можно каплей дождя…

— Красиво сказал.

---

— Я уловил настроение альбома или что-то другое здесь подразумевается?

— Как понимаешь, мне сложно говорить изнутри, тем более Паскаль приукрасил человека, по-моему (улыбается). Слишком хорошие эпитеты дал. А впечатления… Эта песня как эхо. Скажем, была такая группа «Jefferson Airplane», и был альбом с сюрреалистическим названием. Там была такая песня, где мне мерещились облака… И хотелось что-то в этом духе сочинить. А насколько там глубоко или не глубоко, это сам понимаешь: одному кажется так, другому — так.

— А был какой-то начальный импульс создания альбома? Или была просто программа: каждый год записывать альбом?

— Нет, прошло два года, такой программы, собственно, и не было. Есть у меня, как правило, наброски, которые потом лежат. Альбомы собираются как мозаика… Например, подходит вот это к этому или не подходит. Некоторые наброски ждут долго-долго, а какие-то рождаются в этот период и совмещаются с теми песнями. «Существо» была давным-давно.

— А «Лунатики»?

— «Лунатики» недавно.

— Они по настроению сходны…

— Я и говорю, что хочется по настроению сделать альбом. Понятно, чтобы не в каждой песне были «лунатики»… (улыбается)