Из-за обилия французской речи «Войну и Мир» читать тяжело. Когда глаза без конца скачут с главного шрифта на крохотный ссылочный, то иногда забываешь имена, обстоятельства, утрачивается логика происходящего — результат частого переключения внимания. Да, во времена Александра I дворяне часто говорили языком Парижа, но художественное произведение — не официальный документ или работа по истории, а литература для души, которой присущи условности. Мы за «Войну и Мир» не в тягость, а в радость!