Бесплатный фрагмент - Зверь

Глава 1

Сыро и холодно… Неприятно…. Скорее бы в тепло, к огню… Осточертело мокнуть. Кто может любить дождь? Не я! Нет!.. Не люблю дождь… Мокнуть не люблю… Не люблю. Хочу домой… Домой? Где мой дом? Где он?.. Небо. Чайки. Море. Жизнь. Нет больше той жизни. Нет дома. Меня нет. Нет. Есть ненависть. Есть незабытое. Есть мой верный меч. Есть Он. Он…. Отомстить. Стереть. Уничтожить…

Ал

Я в пути уже четвёртый день. Из них два дня льёт дождь. Как будто настолько ненавидит меня, что пытается утопить нас с Ха́ндом. Мой конь тоже не любит дождь. Не любит. Я чувствую, он, как и я, хочет в тепло.

Я еду в крепость Та́филдор, что в долине Стэ́виш. Далековато от того места, откуда еду я, но… потерплю. Я умею приспосабливаться. Умею. А ещё я повторяю слова… с недавнего времени… Часто веду диалог с самой собой, в своей голове. Больше ни с кем не разговариваю. Даже с Хандом делаю это крайне редко. Ханд — умница… Умница.

Меня пригласил Лорд Анато́ль А́шер. Приглашают многие. Во мне нуждаются. Я хорошо делаю свою работу: качественно и без вопросов. Беру много и не просто так. Беру оплату вперед — без аванса. Я хорошо зарекомендовала себя, и мне доверяют.

За последние шесть лет моими услугами воспользовались многие, разные: от бедных до богатых. Пару градоначальников в том числе. По понятным причинам, называть их имена не буду.

За эти дни, где только не ночевала. Ела всего три раза. Если сушёный абрикос считается едой, то — четыре раза. Устала…

Немного осталось. Совсем немного, и я буду на месте. До сумерек нужно успеть доехать до крепости. Долина Стэвиш известна лесами, кишащими волками. Не хочу испытывать их аппетит. Хотя сама не прочь зажарить одного из них. Мокро. Мокро…. Кстати, меня зовут Али́ша Ка́рвол, и я — наемница. Нужно ли меня бояться? Лучше просто не мешать и пытаться говорить со мной — целее и здоровее будешь.

***

Если тебе необходимо кого-то убить, и ты считаешь, что лучше меня этого никто не сделает, надо приехать в город Ву́жлич, зайти в публичный дом под названием «Ложе страсти», что на Сквозно́й аллее, подойти к регистратору Викто́ру и отдать ему записку. В записке указать: Кому… От кого… Откуда…

Не обращайте внимания на то, что Виктор — древний седой старик. Он ещё дуб на опушке леса переживёт. Очень любит деньги и зрелых женщин. Уж не знаю, работает у него ещё или нет, но Марго, говорят, стонала в подсобке, как самая неприличная самка неизвестного животного в брачный период. Пфф, жуть.

Записку доставят в ближайшие сутки адресату. Они со мной в доле, хотя за качество проделанной работы не отвечают.

Наёмников много. Все работают по-разному. Но лично я без работы не остаюсь никогда. Вот и четыре дня назад в дверь постучали. Это пришла Снежка, чтобы передать записку от заказчика. Милая девчонка, только попала не в ту компанию. Трудолюбивая, да не в той стезе. Сиротка. Заступников нет. Как-то Виктор приставал к ней. Пришлось заступиться и оплачивать потом его разбитые очки, протез и аптечный рецепт, чтоб его… бельмо древнее. Но с тех пор, как потом рассказывала Снежка, в её сторону даже не смотрел.

Снежка — красивая. Клиентов у неё всегда много. И она вроде со всем свыклась. Да и я, наверно могла оказаться на её месте. Но не смогла смириться с мыслью: продавать своё тело. Приняла решение отбирать жизни. Жизни…

Наконец-то огни. Огонь — это хорошо. Очень хорошо.

— Пошел-пошел! — и мы с Хандом несёмся к темнеющим под тучным небом воротам крепости Тафилдор. Устала…

Брас

Дождь льёт уже второй день. Дождь — это хорошо, если ищут: в воде не остаётся следов. Хреново, когда ищешь ты.

— Бабу хочу! — зевая и почесывая в паху, отозвался Гру́вер. — Щас залил бы её ротик до краев, — сказал и схаркнул на каменный пол.

— Ай, Грув, кончай засирать! Ты здесь не один! Непонятно, когда явится этот Ал. Обойдемся без твоего дерьма, согласен?! — брезгливо негодовал Стив, предвкушая скорейший отъезд из Тафилдора. Служанка порой не успевала отмывать комнату от отходов жизнедеятельности нашего нескромного напарника.

— Мне этот Ал уже не нравится. Доход делим на четверых, а тут ещё пятый. Да ещё чужак. Думаю, мы бы и сами справились, — обиженно произнес Крис.

Крис у нас считался модником и грязную работу не любил. Зато был не прочь оставить большую часть заработанного напоказ распутным девушкам: испытывал наслаждение от кратковременного почитания и обожания.

Грув — он же Грувер, считал, что жизнь состоит из «пожрать», «отлить», «поспать», «отыметь» и снова по кругу.

Стив — книголюб. Много читал. Дрался средне, но всегда держался на ногах. В нашей команде он был стратегом, Грув — вышибалой, Крис — обладателем красивой, как он считал, мордашки и быстрого меча. Я — Брас, просто Брас. Служу в сопровождении лорда Ашера. Исполняем его любые поручения. Он предоставляет нам кров, средства, лекарства при ранениях. В общем, неплохо. Платит исправно.

Последний год для лорда выдался сложным. Умерла его единственная дочь. Не знал, что человек способен постареть столь молниеносно. Жаль его. Дочь не видел. Когда прибыл на службу, она уже вышла замуж и уехала к мужу в Дре́нвич — к барону Вольфу Снейгеру. Не понимаю, как Ашер согласился выдать за него Клару.

Грув рассказывал, что Ашер места себе не находил, но всё же дал согласие. После этого Клара пожила полгода, и её не стало. Прошёл слух, что умерла от какой-то болезни. Но, зная, нрав Вольфа и его жестокие повадки тирана и мучителя, смерть явно была иной. Нас отправляют на дело в Дренвич…

— Дело серьёзное. Будем ждать этого Ала, — ответил Грув.

— Каждое дело — серьезное. Получалось ведь! — Крис, возмущаясь, брился у маленького треснутого зеркала.

Я перекатывал в ладони пальцами чёрные бусины на грубом шнурке. Купил в какой-то лавке… Случайно. Со временем понял, что этот процесс помогает мне сосредоточиться, думать.

В общем, на службе недолго, но подружиться с этими уродами я успел. На деле не раз доказали свою надежность и преданность: друг друга в беде не бросали.

— А ты, Брас, чего молчишь? — теперь Крис решил докопаться и до меня.

— Мне нечего сказать, Крис. Ашер решил позвать ещё одного, значит, будем работать впятером.

— Ай, да ну вас всех! — отмахнулся Крис и смыл с лица пену.

Прошло четыре дня, как я съездил в Вужлич и оставил записку.

Приехал к обеду. Хозяйка «Ложа» — Марго заманивала меня очень напористо, но ничего не добилась. Мне нравятся девушки, и их было немало, но публичные дома не для меня. Я не брезгую. Мне их жаль. А вот Груверу хоть ослицу подавай, носом не поведёт.

— Топот, слышите? — у Грува был отличный слух. — Неужто пожаловал наш ненаглядный?

Мы услышали, как открылись двери в дом Ашера. Мы сами жили на первом этаже, играя дополнительно ещё и роль телохранителей.

Я и Грув вышли в холл, посреди которого стояла фигура в чёрном мокром плаще с откинутым капюшоном. На пол и на лакированные сапоги на грубой подошве стекала вода. На руках прибывшего были надеты чёрные перчатки. Правая рука лежала на рукояти меча, левая — уверенно зажата в кулак. Тело стояло напряжённое…, и «женское?». Волосы — темно-русые, собранные в хвост, мокрые. На нас сосредоточенно смотрели зелёные, чуть прищуренные глаза. Губы насыщенного цвета красного яблока были сомкнуты. Девушка не двигалась и молчала.

— Кто Вы? — спросил Грув, заправляя неожиданно для меня рубаху в брюки. Он никогда не отличался аккуратностью и усердным соблюдением этикета.

— Я к Ашеру, — коротко ответила она.

— По какому вопросу?

— Я — Ал, — кажется, она даже не моргала.

— Проводите! — донеслось из кабинета Ашера.

Я пошёл вперёд. Ал — за мной, Грувер — следом за ней. Довели до кабинета. Только мы с Грувом собрались выйти, как Ашер приказал остаться. Я и напарник оглянулись друг на друга, молча отошли к стене и стали наблюдать.

Через некоторое время вошли Стив и Крис. Крис инстинктивно присвистнул, увидев девушку. Она, признать, оказалась привлекательной и — девушкой…

Ал

Дом лорда немаленький, теплый — то, что надо. Мальчишка на въезде забрал коня. Я вошла в дом, и на меня уставились четыре глаза. Одна пара смотрела с голодом — такой взгляд я знаю. Вторая пара светло-серого цвета смотрела так, что будто не смотрела, а пыталась прочитать мои мысли. Светло-русые волосы придавали глазам немного прозрачности, затуманенности.… Не люблю, когда пытаются узнать, о чем я думаю. Не люблю…

Меня проводили в кабинет. Сероглазый шёл впереди: широкий затылок, широкие плечи, сильное тело, твёрдый шаг. Неплохо. Тот, что сзади, непристойно сверлил мне спину своим взглядом. Чувствую. Плевать на него.

Позже вошли ещё двое: симпатичный и умный — интересно.

— Приветствую, Вас, Ал, в моих владениях. Мы очень Вас ждали. Не буду медлить и перейду сразу к делу, — начал Ашер.

Никто не сел. Все стояли.

— У меня была дочь Клара. Год назад она вышла замуж и переехала к мужу. Через полгода умерла от непонятной болезни. Я нанял Вас, чтобы выяснить причину её смерти, а заодно устранить её бывшего мужа, ныне — вдовца. Мои люди помогут Вам… или Вы поможете им. Тут как посмотреть.

Тишина длилась мгновение.

— Я работаю одна, — ответила с равнодушием. — И я не следопыт, чтобы выяснять. — «Одна. Не следопыт», — повторила про себя, чтобы не произносить вслух.

— Понимаю, но дело особое. И цель… — особая, — уведомил Ашер.

Что-то здесь не так. Чувствую подвох, опасность: они пахнут одинаково.

— Имя. Место, — выдавила я.

— Вольф Снейгер. Дренвич.

И тут комната пошла ходуном. Мысли завихрились. Ноги стали и ватными, и тяжёлыми одновременно. К горлу подступила паника. Захотелось спрятаться, как тогда, много лет назад. Хотелось всё крушить, бежать-бежать. Небо… Вдох. Чайки… Выдох. Море… Вдох. Жизнь… Выдох. Внутри меня бушевал шторм, но я была уверена, что на лице это никак не отразилось. Я этому училась. Умела держать себя в руках. И, честно, гордилась этим.

— Мне нужно, чтобы Вы не просто пришли, увидели и победили, а устроились к нему на службу кухаркой, прачкой, служанкой — не важно. Но чтобы были рядом с ним. Мои люди поступят к нему на сопровождение. Прошелся слух, что его корабль близ порта в Вужличе потерпел крушение и часть команды, в том числе, сопровождающие груз служилы, погибли. Так что барон нуждается в надёжных и сильных людях. Уверен, он отберёт всех четверых. Срок на дело — двенадцать дней. Чёткого плана как такового нет. Но есть точная установка: войти в узкий круг и доверие Снейгера. Выведать истинную причину смерти Клары, — Лорд выдержал мимолетную паузу и добавил, — и вернуться живыми.

— Оплата вперёд.

— Это означает, что мы договорились?

— Да.

— Я рад, Ал. — Лорд вытащил из выдвижного ящика своего стола толстый свёрток бумаги и протянул мне.

— Я хочу поесть и отдохнуть, — равнодушно выразила свое желание и убрала свёрток во внутренний карман плаща.

— Конечно. А́вда! — окликнул кого-то Ашер из коридора.

В помещении появилась женщина лет сорока пяти. По всей видимости, служанка.

— Да, мой Лорд.

— Авда, проводи госпожу Ал в её комнату и принеси всё, что пожелает.

— Я не госпожа, — оборвала я лорда, так как терпеть не могла подобного рода обращения, и направилась к выходу раньше Авды. «Авда» — как будто тону и захлебываюсь, пытаясь дышать воздухом. Так оно и было.

Люди Лорда не отрывали от меня взгляда до тех пор, пока я не вышла в коридор, кроме светлоглазого — он смотрел на хозяина… Ох, устала. Даже радоваться нет сил.… Нет сил.

Меня сопроводили до самой отдаленной комнаты в этом же коридоре. Успела заметить, что стены и пол полностью обиты темно-красным деревом и покрыты оливом. «Гроб», — постановила я.

Авда не располагала к себе. Напоминала маленького серого человечка, обиженного на весь мир, неуслышанного, незамеченного, но вполне опрятного и безобидного.

— В соседнем помещении стоит ванная, но проблемы с подводом горячей воды. Все нуждается в ремонте, — вежливо уведомила служанка, продолжая идти. — Воды принесут, и Вы сможете умыться. — Авда открыла дверь, и я прошла в небольшую чистую комнату, где стояла одноместная кровать, стол, стул и в углу расположился крошечный камин, где с треском горели поленья.

— Отдыхайте, Госпожа…

— Я не госпожа! — «сколько можно?».

— Простите, как же мне тогда к Вам обращаться?

— Алиша… Просто Алиша.

— Я прямо сейчас принесу Вам ужин, Алиша. Если будет что-нибудь нужно, я — к Вашим услугам, — добродушно отозвалась женщина, которая, несмотря на нерасполагающую внешность, оказалась необидчивой и ненавязчивой.

— Хорошо, — не дожидаясь, пока она закроет за собой дверь, устало рухнула на кровать.

Наконец, я нашла лазейку на пути к заветной мечте. Мечте! Настало время отомстить и вернуть покой в мою душу, мысли. Совсем немного и я увижу, как Он будет задыхаться, захлебываясь собственной кровью, сгорая от мучений за то, что сделал со мной. Чувствую, кровь подступает к вискам, в груди угрожающе тарабанит жизненно важный орган, и я дышу. Продолжаю дышать, предвкушая скорую месть.

Глава 2

Зверь

— Птицы должны быть свободными. Их стихия — ветер, их владения — небо. Они царственны, но так бессильны перед земными обитателями. Но, скажу точно, в пернатых столько отваги, что на мгновение засомневаться в своих силах и почувствовать страх могли бы оказавшиеся рядом самые свирепые и самые кровожадные хищники.

Девочка обрадовалась подобной оценке, и, похлопав восхищённо в ладоши, звонко засмеялась.

— Я хочу стать птицей! — развела руки. Наклоняясь то в одну сторону, то в другую, она стала наматывать круги по комнате, изображая полет.

— На сегодня — достаточно, родная. Пора спать.

— Нет, расскажи ещё!

— Но это уже четвёртая история! Нет, милая, расскажу завтра. Уже поздно. Пусть тебе приснится прекрасный мир, где люди верят в чудеса и где сбываются мечты.

Девочка всё же сдалась и потерла глаза, а потом протяжно зевнула и устроилась на мягкой перине, заводя ладонь за пухлую румяную щеку…

Ал

Я и мой младший брат жили с дедушкой в небольшой деревушке на «Лазурном побережье», прямо у моря. Кто придумал такое название нам так никто из взрослых и не объяснил. Погода чаще стояла пасмурная, но теплая. Волны грубо то и дело наплывали и растворялись у кромки берега, где и стоял наш крошечный дом. Ничего выразительного и поэтичного в этих краях не примечалось, но нашёлся некто отчаянный, который решил назвать это место «Лазурным побережьем».

Дедушка имел суровый нрав, никогда не жалел нас и не баловал ласковым или утешительным словом, сказками на ночь, но исправно растил и обучал всему, что знал и умел сам. Мы ловили рыбу, добывали водоросли. Большую часть добытого продавали на базаре, что располагался в порту, а меньшую — себе на пропитание.

Дед не говорил, но мы с братом знали, что он любит нас, по-своему, и что он — единственный близкий нам человек…

В дверь постучали. Неужто Авда уже решила вопрос с ужином? Однако действенно!

— Входите!

Дверь открылась, и в комнату вошел тот, кто проводил меня до кабинета Лорда.

— Я — Грув… Грувер, — представился полнотелый, откормленный мужик с круглым лицом в серой рубахе и в плотных штанах. Одежда явно не стиралась очень долго. В комнате мгновенно расплылся невыносимый запах пота вперемешку с «ароматами», которые обычно сопровождают человека, не особо дружащего с мылом.

— Это… Я принес воды, — Грувер держал в руках два металлических ведра с горячей водой.

Мои застывший взгляд и молчание дали понять несостоявшемуся приятелю, что пора оставить меня одну и он, смирившись, приземлил ведра и закрыл за собой дверь. Через некоторое время на полу стояли еще два ведра, но уже с холодной водой.

Позже Авда занесла мне ужин в виде запеченного мяса ягненка с картошкой. Отдельным подносом оставила на столе черный чай в керамической кружке и пшеничные булочки с изюмом в плетеной корзинке.

После того, как я плотно поела и отмылась в ванной, мне ничего не оставалось, как растянуться на кровати. Непрекращающийся дождь за обрешеченным окном и огонь в камине очень скоро затянули мое сознание в долгожданный сон.

***

«Маленький звереныш, отведай моего дара…».

— Алиша? Алиша!

В комнате так светло, хоть глаза выколи. Авда…

— Алиша, просыпайтесь! Лорд распорядился собрать всех во дворе через полчаса! Я долго не могла Вас разбудить! — Авда бегала по комнате, суетилась, готовила воду для умывания. На столе уже стоял завтрак: жареные яйца и стакан молока, а на кровати — моя выстиранная и высушенная одежда.

— Моя одежда, — я никак не могла полноценно открыть глаза из-за яркого солнечного света. Прикрывая лицо руками, я скинула одеяло и встала на деревянный пол босыми ногами. — Что за черт, Авда!? Убери это! — указывала я на свет, который резал глаза.

— Простите, я не совсем Вас понимаю, — Авда смотрела с недоумением, но усердно продолжала искать взглядом причину моего недовольства.

— Свет, Авда! Почему так ярко?! — глаза слезились. Ненавижу терять контроль. Я прикрыла ладонями лицо и согнулась вперед.

Авда еще немного постояла, а потом, словно сообразив о чем-то запретном, сорвалась к окну и занавесила тяжелыми темными шторами, не оставив утренним лучам ни единого шанса на проникновение. Сквозь закрытые веки я сразу почувствовала существенное облегчение и осторожно отрыла глаза.

Первое, что я увидела это сконцентрированный и изучающий меня взгляд Авды. Еще вчера она казалась мне серой мышью. Сейчас же за мной наблюдала бывалая строгая женщина, знавшая явно многое, но по своей мудрости, не открывавшая рот без надобности.

— Что? — спросила я недоумевающе, одновременно усаживаясь на кровать.

— Ничего. Лорд… Полчаса на сборы. Вам необходимо позавтракать, — спокойно и ровно произнесла служанка, но продолжала на меня смотреть. От ее пристального взгляда между бровями образовалась морщина. — Вы крепко спите, — утверждающе промолвила она, заправляя мою постель. На что я демонстративно промолчала. О том, что во мне есть некоторые странности служанке объяснять я точно не собиралась. Еще эти бесконечные сны… Молча умылась, молча переоделась и позавтракала. Ровно через полчаса я уже стояла во дворе крепости.

Брас

Еще вчера вечером все заметили за Грувером некоторые странности. Для начала наш грузный друг лег спать раньше обычного. А перед этим очень долго отмывался в ванной и выстирывал одежду. Все мы невольно оглянулись от осознания резких изменений в настроении и действиях напарника.

Грув — надежный и опытный служила всегда находил нужные слова. Мог своевременно отрезвить любого из нас либо правильной фразой, либо качественным ударом. Все относились к нему с уважением, несмотря на его неопрятность, запах и отсутствие культуры. Часто с Грувом спорил Крис, но до драки никогда не доходило. Крис понимал, что после тяжелого кулака напарника ему придется долго восстанавливать свое бесценное личико.

Лорд Ашер объявил об утренних сборах еще в кабинете после заключения сделки с новоявленной Ал. Своеобразная…

Крис аж застыл на месте, когда встретил перед собой аккуратно выбритого, причесанного и выглаженного Грува. Таким напарника никогда никто из нас еще не видел.

— Грувер, это ты? — на всякий случай уточнил Стив, попутно протирая окуляры рукавом своей рубашки.

— Да что с тобой, старина? — Крис откровенно переживал за друга по оружию. Грувер же на наши расспросы и реакции лишь буркнул что-то себе под нос и последовал к выходу.

Ал уже стояла на улице, упершись плечом в каменную стену крепости. Смотрела без особого интереса. Почему-то никто из нас, кроме Грува, с ней не поздоровался. Да и сама Ал любезному Груверу ничего не ответила.

— Все вовремя! Отлично! Точность — это хорошо, — прозвучало позади нас. Лорд Ашер был в хорошем настроении сегодня. — Снейгер ценит аккуратность и исполнительность. Он склонен требовать от окружающих соблюдения предельной точности и правил. И, как любой властитель, не считающийся с чужими желаниями и мнениями, не станет терпеть обратное. Грувер! Приятно видеть тебя в новом обличии! — заметил лорд своего верного подручного. Грув же отвел глаза: кажется, у него покраснели мочки ушей.

— Как спалось, Ал? — обратился Ашер к новенькой. Та в ответ лишь кивнула. — Чудно! Что ж, я собрал вас для того, чтобы отвести к одному человеку, который прожил в рабстве у Снейгера пятнадцать лет и смог сбежать. Я хочу, чтобы вы своими глазами увидели, к чему приведут несоблюдение изложенного плана и своеволие. Крайняя осторожность — вот о чем вы не должны забывать, оказавшись на службе у барона Вольфа Снейгера!

Ал

Надо же, круглолицый отмылся до неузнаваемости! Удивил. Поздоровался. Остальные не доверяют. Это правильно. Доверие развязывает языки, все усложняет. Я здесь ненадолго. Друзья мне ни к чему. Светлоглазый намеренно не смотрит на меня. Невозмутим. Такие действуют мне на нервы. Небо… Чайки… Море…

— Эй, не спи, крошка! — окликнул меня тот, что с зачесанными назад волосами. Крис, кажется.

Все двинулись за лордом к тому, кто сумел сбежать от барона. Нам будет полезно услышать его историю. Снейгер — отменное зло без соли и перца, способное вывернуть нутро любого, каждого. Небо. Чайки. Море. Жизнь…

Ашер повел нас за крепость. Тафилдор представлял собой огромное серокаменное строение из донжона и единственной смотровой башни. Остальную часть составляли жилые помещения, где обитали прислуга и охрана. Здание было обогнуто надежной крепостной стеной. Хоть бойницы и боевые башни отсутствовали, Тафилдор считался одним из малоуязвимых и безопасных крепостей в долине.

Примечательно было отсутствие крупного скота. Во внутреннем дворе по-хозяйски прогуливались куры во главе с важным белокрылым петухом с искривленным гребешком, а на карнизах амбара сидели обленившиеся от избытка зерна черные вороны.

Проходя мимо конюшен, услышала ржание Ханда. Ему здесь не нравилось. Я мало с ним говорила, но хорошо понимала без слов, как и он — меня. И мне здесь не нравилось. Надеюсь, я не говорила сегодня во сне. Авда — интересная личность. Подозреваю, что она не так проста, какой кажется. Даже если Авда что-то и слышала, то, что она может? Верно, ничего. Законников не удивишь такими, как я. Да и не особо привлечешь на меня их внимание…, наверное…

На территории за крепостью простирался густой лес. Многовековые деревья, казалось, обвили всю землю своими тяжелыми и угрожающе извилистыми корнями. Огромные кроны наводили ужасающее впечатление. Вдоль широких древесных стволов протягивалась тропа, по которой мы и направились вглубь лесной глуши. На пути то и дело встречались одиночные каменные изваяния: застывшие фигуры неизвестных людей в искривленных позах. Я краем глаза заметила расположившиеся вплотную стоймя плиты, напоминающие место захоронения с надмогильным камнем. Их было буквально три, и все без надписи. Возможно, и не могилы вовсе, но что именно я так и не поняла.

Шли недолго. Совсем скоро перед нами предстало жуткое строение, отдаленно напоминавшее часовню. Лорд Ашер уверенно подошел к массивной железной двери и открыл ключом, который достал из своего левого нагрудного кармана. Дверь открылась со скрежетом, и лорд вошел первым. За ним последовал сероглазый, затем — тот, что с окулярами, следом — позер с зачесанными волосами. Откормленный пропустил меня вперед, а сам замкнул нашу живую цепь.

Узкий сырой коридор освещался запыленными масляными фонарями, закрепленными к каменной стене. У еще одной низкой деревянной двери, обрешеченной металлическими прутьями, лорд, наконец, остановился и выкрикнул кому-то, кто обитал по ту сторону входного полотна.

— Ма́лком! — голос Ашера звучал бодро и шутливо, несмотря на нахождение в неприятном месте. — К тебе гости! — не дожидаясь ответа, лорд сам толкнул дверь и отошел в сторону, указав жестом, чтобы мы прижались к стене. Стоило это сделать, как из темноты послышался грозный рык. Словно взрослый мужчина подражал животному и пытался отпугнуть нежеланных посетителей. Непонятное громкое рычание сопровождалось дря́зганием цепей. Стало ясно, что человек в помещении был прикован и желал вырваться наружу.

Анатоль Ашер приказал нам не двигаться. Сам вел себя спокойно и довольно равнодушно в отличие от всех нас.

— Малком! — снова обратился к нему лорд. — Мы можем и уйти! Тебе следовало бы лучше тренироваться подавлять свой гнев! — с полуулыбкой произнес он.

За дверью стихло. Стихло настолько, что послышалось тяжелое дыхание.

— Вот это верное решение. Мы входим! — предупредил он его и вошел первым.

В темном помещении отсутствовали фонари. Проникал лишь свет от крошечного отверстия в стене с решетками. Оттуда же пробиралась и скупая порция прохладного свежего воздуха. Стоило лишь войти, как в нос ударило зловоние, а перед глазами предстала стоящая на коленях фигура пожилого человека. Разведенные в стороны руки были обвиты цепями. Мохнатая, засаленная голова устало лежала на правом плече. Лицо, заросшее густой бородой, с закрытыми глазами напоминало обыкновенного безродного дикаря, которому, вероятно, довелось пережить очень многое.

Тем не менее, я разглядела в помещении подобие койки, на котором лежало множество мелких белых камней, а рядом стояло металлическое ведро, куда бедняга, скорее всего, справлял свою нужду. Ни книг, ни посуды, ни одежды — ничего больше в помещении не было.

Лорд достал из кармана небольшой льняной мешочек и бросил к ногам старика. Тот, не открывая глаз, тут же сорвался к «подаянию». Раскрыл мешок и, опрокинув голову назад, отправил себе в рот нечто сыпучее темно-серого цвета. Немного погодя, старик застыл. Грувер позади меня что-то буркнул себе под нос, после чего старик резко открыл глаза и Крис, что стоял рядом со мной и наготове держал руку на рукояти, дернулся от неожиданности. Глаза старика были прозрачно-голубыми, радужка — светлой, и от этого возникало ощущение того, что Малком слеп. Но старик вдруг выпрямился и уже не казался немощным и обессиленным. Разом он превратился в крепкого мужчину в возрасте. От его прямого и трезвого взгляда стало вдруг не по себе. Уверена, не только мне.

— Зачем пожаловал? — спросил он и протянул запястья лорду.

— Привел к тебе тех, кто отправится в Дренвич, — невзначай ответил Ашер и так же спокойно вытащил ключи и освободил старика от цепей. Крис все же достал свой меч и выставил перед собой.

— Усмири щенка, — не глядя в его сторону, приказал Малком и направился к койке. Присел, опершись спиной об стену. Лорд молча кивнул Крису и тот, сомневаясь, но все же вернул меч в ножны.

Бывший раб Снейгера медленно оглянул присутствующих своего темного пристанища. — Сторонитесь Перстня Хозяина. Это зло, пожирающее душу, — начал старик. — Черный ползучий дым пробуждает звериную суть, неповиновение, и порабощает. Остерегайтесь собственных ошибок, иначе накажет…, жестоко накажет.

Малком вдруг резко повернул голову на меня и неожиданно для всех сдержанно улыбнулся, показывая свои зубы. Улыбка больше напоминала звериный оскал.

— Вкусно пахнет…, — его глаза отчетливо разглядывали мое лицо. — Оставь ее мне! — резко выпрямился и начал водить носом по воздуху, как животное.

— Боюсь, не в силах удовлетворить твое желание, Малком, — так же невозмутимо ответил лорд.

Светлоглазый, который ни разу до этого на меня не взглянул, все же мельком это сделал и невольно дернул плечом. Как же его зовут? А ведь я и не знаю, как его зовут.

Несмотря на жуткую обстановку и неприятное предложение со стороны неизвестного обросшего сумасшедшего с повадками зверя, мне было совсем не страшно. Меня не смутили его слова. Было даже спокойно. Более того, я понимала, о чем он говорит.

— Расскажи, как ты оказался здесь, — продолжил лорд.

Малком недовольно выдохнул через нос, как это делают собаки, и снова оперся о стену спиной.

— Я возглавлял сопровождение груза и сбежал во время крушения корабля барона. Снейгер могущественен. Все считают его градоначальником Дренвича, но его влияние не ограничивается лишь городскими стенами. Все дело в Перстне — в его силе подчинения. В замке барона никому доверять нельзя. Каждый в его владениях сам за себя. Не рассчитывайте на помощь. Никто не заступится.

— Ну, должно же быть какое-нибудь слабое место у этого барона, — буркнул неуверенно Грувер.

— Должно быть. Но оно засекречено. Сумеете найти его — уничтожите Снейгера.

Старик продолжает пристально за мной наблюдать. Все это заметили. Грув то и дело что-то бормочет себе под нос. Крис нервно сжимает рукоять меча. Светлоглазый твердо стоит на ногах и хмурит брови.

— Это скоро пройдет, — снова скалится старик, обращаясь именно ко мне. — Вспоминай, это поможет, — глухо засмеялся он, от чего его плечи стали сотрясаться.

Ашер обреченно вздохнул.

— Отдохни пару дней, Малком, — промолвил лорд, и жестом указал нам на выход.

Брас

Не знал, что в этом месте может кто-то обитать. Новенькая держится. Это говорит о том, что шансы не провалить дело из-за девчонки существенно возросли.

Крис нервничает. Даже Грув напрягся, а Ал сосредоточенно наблюдает за стариком. Стив — охотник за диковинным и необычным. Для него этот Малком — находка. Теперь Стива от его дневника месяц не оторвешь: будет записывать свои наблюдения, делать выводы, искать совпадения, выявлять причины, следствия…

Звериная суть. Мы подозревали, что Снейгер — один из владельцев Перстня, иначе как еще объяснить его могущество и способности обходить законников. Эти ослы гоняются за «клейме́нными», не желая замечать главного — того, кто пробуждает эту звериную суть.

«Клейменными» называют тех, в ком пробуждается звериное естество, но ее обладатели в силах ее контролировать. Суть вызывает агрессию, желание разрушений, крови, неповиновение. Еще есть «обреченные» — те, кто не может контролировать суть, и становятся опасными и для окружающих, и для себя лично. Опасны и первые и вторые в разной степени. Ведь они по своей сути — хищники.

Законники выявляют «обреченных» и изолируют. А за «клейменными» наблюдают, по крайней мере, так их призывает поступать закон.

Вообще, человека с приобретенной сутью можно распознать по глазам. В момент сильного гнева в них появляется некое свечение, искра. Особенно это можно заприметить в темное время суток. А еще такие люди странно говорят: повторяют слова, постоянно оглядываются, водят носом по воздуху, остро реагируют на свет. Все ведут себя по-разному. Многие из них смирились с такой жизнью. Но постоянно находятся в ожидании прихода Хозяина, который выпустит из Перстня черный, пожирающий волю, ползучий дым и обратит в раба…

Мы вышли на улицу и каждый из нас с удовольствием вдохнул свежего воздуха и с облегчением выдохнул. Стив, как и ожидалось, уселся на землю, согнул ноги в колени, и заранее достав свой дневник, принялся усердно в него что-то записывать. Крис о чем-то задумался, а Грувер присел на корточки. Ал стояла, опершись на обе ноги, и уткнула сосредоточенный взгляд в землю. Пару минут спустя вышел и лорд. Дверь он не запер, что немного заметно напрягло всех нас. Но мы не стали задавать ему вопросов и продолжили возвращение в крепость.

Ал

Малком — человек с пробудившейся сутью. Это было понятно. Ко всему прочему он прожил у Снейгера в рабстве пятнадцать лет. Как ему удалось все провернуть? Ведь перстень имеет силу над рабами: притягивает их с непреодолимой силой. Каким образом Малком смог удержаться? Цепи.… Здесь он не пленник — это ясно. Лорд Ашер не запер главные двери, значит, Малком — свободный.

— Как Вы нашли его? — Крис не сдержался от расспросов. Старик явно его впечатлил.

— По правде говоря, он меня нашел, — спокойно ответил лорд. — «Клейменный» раб, но сильный. Может себя контролировать, несмотря на влияние Перстня. Но бывают дни, когда приходится прибегать к мерам и заключать его в цепи. Малком чувствует зов Хозяина и предупреждает, когда следует остерегаться.

— Сколько уже он здесь? — присоединился к допросу Грувер.

— Два года.

— Но мы никогда не видели его прежде! — оживился парень с окулярами, который даже на ходу продолжал что-то записывать в свою небольшую книжку.

— Как же не видели? — засмеялся Ашер. — Наш конюх!

Четверка застыла на месте. Пришлось остановиться. Даа, вид у них не просто растерянный, я бы даже сказала: ошеломленный до краев! Я даже чуть не прыснула от смеха. Видели б они свои лица. Начесанный Крис стал настолько бледным, что я даже подумала: в возможной отключке напарникам придется тащить его на себе.

— Наш конюх — Малк?! — поразился Грув.

— Он уже месяц не выходит из своего укрытия, оброс слегка, — промолвил Ашер. — Бороться с зовом Перстня непросто. Год назад после очередного зова Малком не мог даже ходить…, — лорд на мгновение задумался и продолжил: — Крайне важно не провоцировать Снейгера на использование Перстня…

Все снова направились в сторону крепости.

Убеждаюсь в очередной раз, что мне нельзя раскрывать своей сути. Я — «клейменная», могу контролировать в себе зверя, но кто, кроме меня может быть в этом уверенным? Я проявляю агрессию лишь тогда, когда дело касается «борьбы со злом» или самозащиты. Во всяком случае, сейчас это получается намного лучше, чем раньше.

Семь лет играю роль «клейменной». Поначалу было смертельно невыносимо противостоять зову Перстня. Случилось так, что я смирилась с судьбой и последовала за зовом, но по воле судьбы встретила Марго — владелицу публичного дома «Ложе страсти», что на сквозной аллее в Вужличе. Она — обычный человек, которая знала о таких, как я, но не испугалась приютить, выкормить и уберечь от самой огромной и неисправимой ошибки в моей жизни — стать рабыней Снейгера…

Лорд распорядился всем разойтись и собраться в холле на рассвете следующего дня, и я отправилась в комнату. Скинула лакированные сапоги и прямо в одежде рухнула на кровать. Авда не приходила, и это в данный момент было очень кстати…

Я всегда вспоминаю о дедушке, а еще чаще о своем младшем брате — Эйтане. Эйтан… Мой самый родной и близкий человек. После того, как наших родителей не стало, мы поселились у моря.

У нас была порядочная семья, жившая в деревне недалеко от города Вужлич. Отец работал на лесопилке, а мать продавала овощи на базаре. Жили просто, но никогда не голодали. Эйтан всегда придумывал интересные истории, хотел стать отважным героем, искренне верил в то, что судьба уготовила для него что-то особенное.

Однажды ночью в доме случился страшный пожар. Нас с Эйтаном вытащили без сознания соседи, а родителей спасти не удалось. С тех пор мы жили у дедушки на «Лазурном побережье».

Мне тогда исполнилось шестнадцать лет, а Эйтану — пятнадцать. Был на редкость солнечный день. Дедушка разрешал мне ходить на базар одной и продавать улов.

В этот день я несла в самодельной навесной сумке добрую выручку. Эйтан остался дома: еще ночью у него начался небольшой жар. Дедушка запретил ему вставать с постели. На радостях я купила для брата его любимое лакомство, которое крайне редко завозили в наш порт — липовый мед. Сама я сладкого не жаловала, но знала, как будет счастлив Эйтан, узнав, что ему принесла.

Возле нашего маленького, но крепкого домика у ограды небрежно лежали дедушкины рыболовные сети. На крыльце — никого. Я всегда была внимательна. Разум понимал, что что-то не так. Дедушка никогда в таком виде не оставлял свои снасти и нам крепко доставалось за такое пренебрежительное отношение к предметам, что нас кормили. Но я была такой окрыленной. Прекрасная погода, хорошая выручка и подарок для Эйтана — вскружили мои мысли в ослепляющий вихрь подростковой наивности и беззаботности, что когда я влетела в дом и столкнулась с опасностью, еще не успела осознать, что происходит.

Дедушка лежал на полу, и у его седой головы медленно растекалась кровь. В комнате находились четверо. Они спешили. Повсюду валялись наши вещи. И самое ужасное — Эйтана в доме не было. Я понимала — все плохо. Очень рассчитывала на удачу, что Эйтан возможно, не послушав дедушку, куда-нибудь ушел. Но он был слишком прилежным мальчиком, неспособным перечить взрослому.

Очнувшись от догадок, я медленно шагнула назад. Передо мной застыл барон Вольф Снейгер, а за ним — еще двое. Четвертый стоял за невысокой ширмой, поэтому не разглядела его лица. Что касается этих троих, то их я буду помнить еще после смерти.

Дедушка рассказывал о кромешниках — разбойниках, что выворачивали дома, чтобы найти что-то ценное для себя. И часто их не волновало наличие в доме обитателей. В то время законники еще боролись с кромешниками, а потом кто-то сбросил все подозрения на «обреченных». Кромешников сейчас и не вспоминают, ну а тогда они являлись самой настоящей заразой для мирных жителей.

— А это что за цветочек? — промолвил Снейгер. Я отодвинулась назад. — Как тебя зовут? — мужчина медленно приближался ко мне. Я настырно продолжала молчать. — Ты здесь живешь?

Что-то заставило меня сорваться с места к двери. Только я оттолкнула деревянное полотно, как Снейгер схватил меня и потащил обратно. Я сопротивлялась, пыталась вырваться, но удар по затылку усмирил и меня, и мое сознание…

Обморок — это и спасение, и враг. Я не помнила, что было дальше, что со мной сделали. Только догадывалась. Очнулась на полу рядом с дедушкой с острой головной болью и с окровавленным лицом в тот момент, когда Снейгеру кто-то доложил:

— Мальчик у нас, пора уходить.

— Уходим, — ответил Вольф и покинул дом.

Позже, я узнаю, что со мной произошло. Дедушку убили, а Эйтана забрали. Я была больше, чем уверена, что брата забрали именно они. Никто из соседей ничего странного не заметил, а может просто солгали. Что бы там ни было, Эйтан не нашелся. Другого объяснения его исчезновению я не нашла.

Похоронить дедушку помогали все жители прибрежной деревушки. Я осталась совсем одна. А потом начались странности.… Со мной… Я перестала спать, постоянно была на взводе. Меня раздражали все. Однажды в порыве ярости опрокинула восковую свечу на деревянном столе и, в конце концов, осталась без дома. В первое время жила у соседей, но мой гневливый нрав часто давал о себе знать. Я стала ругаться, спорить, портить имущество в состоянии яркой озлобленности чаще от любого простого повода.

Понимая, что больше так продолжаться не может, покинула «Лазурное побережье» навсегда и приобрела цель отыскать Эйтана…

Семь лет прошло с того дня, как в моей жизни появился Снейгер. Но каждый раз, как вспоминаю, кровь одинаково быстро закипает в висках и отчетливо твердит мне о разрушении…

— Не двигайтесь, Алиша, — донеслось с порога. Голос Авды прозвучал тихо, настороженно. Это на короткий миг сбило меня с толку и заставило отвлечься от воспоминаний. — Всё хорошо. Нет причин для беспокойства. Здесь со мной Вам ничего не угрожает, — как можно мягко произнесла она.

Я и не заметила, как она вошла. Не заметила и то, как я встала с кровати и разнесла деревянный стул. Стою и смотрю на служанку гневно и растерянно одновременно. Мои кулаки сжаты: я делаю так, когда пытаюсь сдерживаться от нападения.

— Я обещаю, что никому не расскажу, — продолжала говорить Авда.

— Обещание — ещё не гарантия, — прошипела я.

— И это верно. Покажет лишь время. Право не убьете же Вы меня?! — как-то по-свойски всплеснула Авда руками и сложила ладони себе на бедра. Я ещё мгновение смотрела на неё, сопоставила все «за» и «против» и вынесла вердикт.

— Нет, не убью… Пока…

— Ну, хоть на этом спасибо, — закатила служанка глаза.

Гнев начал отпускать, в груди становилось легче, голова прояснялась и тело накатила усталость.

— Стало быть, «клейменная», — утверждающе выдала Авда и пожалела. Люди настолько предсказуемы и зависимы от своих пороков: сначала говорят, а потом думают. — Простите, но ведь это правда.

— Мне плевать. Правда, есть правда, — тяжело уселась на край кровати и уставилась на свои босые ноги.

— Я принесу что-нибудь поесть.

— Нет, оставь меня, Авда. И постарайся прийти к согласию со своим языком. Не хочу добавлять тебя в список моих врагов.

— Да, Алиша, я всё поняла, — на удивление смиренно согласилась женщина и покинула комнату.

«Вдох. Море. Выдох. Жизнь».

Воспоминания… Их много: и добрые, и те, о которых хочется забыть навсегда. Эйтан всегда верил в добро. Придумывал невероятные истории: воображал немыслимое, наивное, но такое прекрасное.

Как же мир непостоянен. Светлая сторона человека утверждает, что добро всегда будет побеждать зло. Но добро относительно. Я вот тоже была хорошим человеком, но делаю страшные вещи — лишаю жизни. Я не оправдываю себя тем, что убиваю плохих людей поистине с тёмной душой, с мерзкими поступками и ужасающими целями. Моему ремеслу нет никакого оправдания. Осознаю, когда-нибудь я отвечу за это. Никто не вправе отнимать возможность жить, дышать, даже во благо. Но я это делаю и сделаю с тем, кто отнял у меня семью, отнял Эйтана…

Глава 3

Зверь

— Милая, служанка сказала, что ты сегодня ни разу не притронулась к еде.

— У меня нет аппетита, — вежливо ответила девочка.

— Это из-за вчерашнего?

— Он не виноват! — неожиданно сорвалась она. — Это вышло случайно! — слезы покатились по щекам девочки, и та наклонила голову, прижав руки к груди.

— Возможно, но все уже случилось.

— Ты мог этого не делать! Ты убил его!

— Это всего лишь собака, родная. Что бы там ни было, голубка погибла.

— Он просто хотел поиграть с ней. Он всего лишь щенок, большой щенок!

— Играючи он мог сделать это и с тобой, — спокойный голос подавлял в девочке желание показать ещё большую обиду, крушить, сбежать, не соглашаться с несправедливостью, с которой впервые в своей жизни столкнулась. — Милая, тебе вчера исполнилось двенадцать. Ты стала взрослее и умнее. Ты поймёшь меня когда-нибудь, я уверен. Тебе нужно поесть и отдохнуть. А я расскажу сказку…

Ал

«Кровь заливает глаза. Паника. За что? Дедушка! Где же ты?!

— Ищите! Он нужен мне живым! — приказал сиплый прожженный голос, заселяющий в сердце страх, парализующий движение.

Чужаки в доме. Всё разрушают. Бросают на пол мои книги, рисунки Эйтана… Эйтан!»…

Опять один и тот же сон. Снова — жар. Снова проснулась в холодном поту. В горле пересохло. Дышу.… Дышу.… Это даже не сон, воспоминание — словно отвратительное склизкое насекомое, которое хочется с себя сбросить, отмыться и забыть. Вдох… Выдох.

Сколько я проспала? Лорд приказал отправляться на рассвете. Сейчас ночь. Проспала целый день. «Ночь. Пить. Авда… Ночью все спят. Сама найду».

Уснула в одежде. Сапоги лежат рядом с кроватью. Нырнув в них, и собрав волосы в хвост, двинула в поисках воды.

В коридоре, напоминающем гроб, в масляных лампах горел свет. Я осторожно дошла до холла. Широкий коридор вёл в большую комнату, что считалась гостиной. В углу находился зашторенный проем, откуда пахло едой. Я направилась туда.

За проёмом обнаружила просторное помещение. Здесь стояли несколько столов, две огромные печи, на стенах висели широкие деревянные полки, на которых в таких же деревянных ящиках хранились свежие овощи, яблоки; покоились стеклянные вазы с разным сыпучим содержимым. В связках на гвоздях висели лук, чеснок. На полу стояли бочки с какой-то жидкостью, скорей всего пригодной для питья.

На одной из этих бочек лежал металлический ковш. Предвкушая, безоговорочное утоление жажды и не учитывая отсутствие света, не заметила кольца от напольной крышки погреба и споткнулась.

— Чёртов погреб, чтоб тебя…, — выругалась я.

— Ночь — не лучшее время для прогулок.

Я резко оглянулась в сторону выхода, откуда донёсся мужской голос. «Оружие осталось в комнате. Да как же так!?». Из угла ко мне навстречу нерасторопно вышла фигура светлоглазого…

Брас

День прошел под насмешками над Грувером, который с особым энтузиазмом целый день проворачивал важные дела. Грувер в душе был порядочным лентяем, поэтому резкая перемена его отношения к делам заставляли невольно за ним наблюдать и бросать вслед различные издевки, особенно от Стива и Криса. Напарник лишь отмахивался и настойчиво продолжал «показывать» нам пример…

— Новенькая не появлялась? — Грувер рухнул рядом со мной после обеда.

— Я не слежу за ней, — ответил я.

— Ее зовут Алиша. Авда сказала. Красивое имя. Кто она?

— Она — наемница.

— Но человек все же, — буркнул Грувер и отвернулся. — То, что ты недоверчив от природы, не значит, что она — враг, — с досадой и обидой произнес напарник.

— Она сделает свое дело и исчезнет, Грув. — Я похлопал его по плечу. Встал и направился к лорду, который просил к нему зайти после обеда.

***

Завтра — начало срока проведения важного дела, а мне не спится. Грувер храпит. Если не успеешь уснуть до того, как сделает это он, то все… сна не жди.

Каждую ночь в охрану заступает кто-нибудь из нас. Сегодня лорд приказал всем отдыхать, отправив на пост кого-то другого.

Я ощутил отдаленное присутствие человека в коридоре: кто-то тихо прошел в холл. И я, разумеется, решил выяснить. Услышав ругань новенькой, одобряюще улыбнулся. Сам в первое время, как поселился в крепости, не раз спотыкался об ручку крышки от погреба.

— Ночь — не лучшее время для прогулок.

— Насколько я помню, я могу свободно без разрешения передвигаться по крепости, — привычно прищуренные глаза, хмурые брови и пряди волос, что свисают на лоб. Рука так и тянется их прибрать за ухо. Веснушки? Да, веснушки: редкие, еле заметные… Она очень молода, а уже зарекомендовала себя, как надежный исполнитель нелегкого дела.

— Что ты хотела здесь найти среди ночи? — спокойно поинтересовался я. Учитывая, что в зале трапезной ее не было ни во время обеда, ни во время ужина, то она голодна. Хотя Авда могла доставить еду ей прямо в комнату.

— Воду…, — неуверенно ответила. Либо врет, либо нехотя отвечает правду.

— Тогда ты на верном пути, — я указал пальцем на бочку, рядом с которой она стояла, но оставался на месте. Ал, молча кивнула и уверенно опрокинула деревянную крышку. Зачерпнула ковшом воду и отпила несколько громких и быстрых глотков, словно не пила пару дней. Я продолжал смотреть. Моя персона встречала много разных девушек. В этой не было ничего особенного, но что-то особенное все же приковывало мой взгляд. Не разберусь, что именно.

Достигнув дна ковша, вернула крышку обратно на место, небрежно рукавом вытерла подбородок и снова уставилась на меня. Так ничего не сказав, прошла мимо и скрылась за тканевым полотном, которое играло роль преграды вместо двери на входе в трапезную.

Мгновение я смотрел на тот самый ковш в непонятных пустых раздумьях, а потом дернулся в сторону своей комнаты, где Грувер так и продолжал храпеть. Но на этот раз мне это не помешало уснуть.

Ал

Не отрывает от меня взгляда. Он что, решил, что я — воровка? Узнать бы твое имя. Спрошу у Авды. Завтра.

В горле пересохло так, что в глазах двоится. Плевать на светлоглазого. Пить… Хочу пить.… Ох, хорошо. Можно обойтись без еды пару дней, но вода — без нее не жить, по крайней мере, мне.…

Смотрит.… Смотрит так, словно пытается прочитать мои мысли. Его присутствие начинает сильно раздражать. Надо уходить. Молчит. Это правильно. Молчи…

Глава 4

Ал

Открыла глаза до рассвета. Перед тем, как лечь в постель, успела ополоснуться в остывшей холодной воде. Видимо натаскали, пока я вчера спала почти весь день. Это немного отрезвило разум, но помогло моему быстрому засыпанию.

Не успела переодеться, как постучалась Авда.

— Войди!

— Доброго утра, Алиша! — поздоровалась служанка со мной.

Я промолчала и задумалась. После того, как сгорел дом на «Лазурном побережье», я отправилась в город Вужлич. Спала в подворотнях, в заброшенных переулках, скрывалась от законников и остальных недобропорядочных личностей.

Однажды, когда за мной увязались двое, крепко жаждущих близкого со мной знакомства, я ворвалась в здание, которое оказалось публичным домом, и сбила с ног саму хозяйку — Марго. Она заступилась за меня. Даже огрела стулом одного из тех преследовавших, который вторгся в помещение следом за мной. Позже Марго выслушала мою историю и не отпустила: дала кров, еду на неопределенный срок. Никогда меня ни к чему не принуждала, не предлагала непристойностей, что делали обитательницы «Ложа страсти». Сострадательны, но труднообъяснимы были ее действия. Ведь таких, как я со сложной ситуацией, было заселено целое публичное заведение. Это место стало для меня домом, Марго — покровительницей. А ведь именно зов Перстня привел меня в темный закоулок, где я и нарвалась на тех преследователей, которые были не прочь воспользоваться хрупким и беззащитным «подарком» судьбы…

Не знаю, почему я так решила, но от Авды исходил тот же свет, что и от Марго. И меня тянуло с ней поговорить.

— Назови мне имена личной охраны лорда…, с пояснениями…, — сухо и грубо потребовала я, не поддаваясь чувствам, что угрожали накрыть меня полностью.

— Мм, тот, что таскает Вам воду для купания — Грувер, — начала Авда, параллельно заправляя мою постель.

«Круглолицый», — заключила я.

— Стив носит очки, Крис — местный женский обольститель и Брас.

— У последнего нет примечательных подвигов?

— Просто Брас. Служит исправно. Нареканий от лорда не замечала. Он всего год на службе в Тафилдоре.

«Брас…», — задумалась я, а Авда уставилась на меня.

— Что ты знаешь о конюхе Малке? — решила я спросить заодно. Кто-кто, а прислуга обычно знает очень много. Авда резко и на миг изменилась в лице, но я успела заметить. Она попыталась взять себя в руки и не выдать внезапного волнения, но я и это разглядела… в ее глазах.

— Ничего. Конюх, как конюх. Живет в крепости второй год. Я принесу Вам чаю, Алиша, и завтрак. Лорд Ашер приказал поварихе встать раньше обычного, чтобы накормить отбывающих в дорогу, — отчеканила она и стремительно направилась к выходу.

— Авда! — окликнула ее снова. Та резко остановилась и обернулась в ожидании следующего нежелательного вопроса.

— Ничего. Иди, — передумала я. Во взгляде Авды вихрем промелькнуло невидимое облегчение, и она покинула помещение. Я же решила последовать в трапезную. Была ощутимо голодна, все же ела в последний раз утром прошедшего дня…

В трапезной суетились пышная телом и доброжелательная лицом повариха, парочка помощниц, а за столом сидел Брас и поглощал вязкую кашу. Наши взгляды встретились буквально на миг, и он сразу вернул свой в тарелку, продолжая уверенно жевать.

Судя по облачению, светлоглазый был уже готов к путешествию: темно-серая рубаха, плотные черные штаны, черные сапоги и черная длинная куртка с капюшоном поверх всего. Вдоль тела: на груди, на ногах были закреплены кожаные ремни для фиксирования холодного оружия. Экипировка — внушительная, благо, если оправданная. Важно иметь слаженную реакцию, чтобы вовремя воспользоваться всем этим добром. Например, моя реакция нет-нет да подводит, так как много усилий уходит на контроль сути. Но учитывая, что я до сих пор жива, жаловаться на реакцию, как вздорные, вечно недовольные бабы на базаре на невыносимо тяжелую жизнь, не стану.

Повариха, как увидела меня у входа, стала еще быстрее перемещаться в пространстве. Удивительно, но, несмотря на довольно упитанную фигуру, двигалась она очень легко и непринужденно.

— Госпожа, присаживайтесь! Я принесу Вам кашу, — защебетала она. От ненавистного мне обращения я лишь громко вдохнула, но ничего не сказав, уселась за соседним столом. Перед моим носом тут же приземлились глубокая тарелка с жидкой овсяной кашей и растопленным в нем сливочным маслом, стакан с молоком, судя по запаху, парным, только из-под коровы, который я не особо жалую.

Каша оказалась очень вкусной, что даже захотелось добавки. Но «переесть» хуже, чем «не доесть», поэтому дополнительную порцию не потребовала. В тот момент, когда жадно соскребывала остатки каши со стенок тарелки, ощутила на себе пристальный взгляд прислуги и… Браса. Стоило мне поднять глаза, как повариха и помощницы стали предприимчиво продолжать заниматься своими обязанностями, будто ничего и не было. А Брас настырно со всей строгостью разглядывал мое лицо, одновременно отпивая из глиняной кружки горячий отвар. Странно, но первое, что пришло мне в голову: почему принесли молоко, а не черный чай. И вообще, можно было поинтересоваться, чего я хочу. Ну, да ладно…

Брас

Ест быстро, словно хочет кого-то опередить, чтобы не делиться, как приютский ребенок или дикий зверь.

Вчера после обеда я, как и обещал, прошел в кабинет лорда. Тот стоял у стеллажа с книгами и, раскрыв одну из них, внимательно вчитывался в строки.

— Входи, Брас. Присядь, — спокойно промолвил Ашер, что я и сделал.

Дожидаясь, пока он дочитает что-то важное для себя, успел оглянуть его кабинет. Только сейчас поймал себя на мысли, что за целый год пребывания в Тафилдоре, ни разу не обратил внимания на то, что находится в том месте, где лорд собирал нашу четверку для обсуждений дел.

Стены и пол кабинета были обиты красным деревом. Посередине комнаты стоял широкий дубовый стол, на котором не лежало ничего лишнего, только пару книг.

У основания потолка были закреплены чучела разных животных: голова бурого медведя с раскрытой пастью, молодой особи косули с короткими рогами, что вот-вот только начали расти при жизни, голова жесткошерстного вепря, крупного волка с устрашающими клыками. На самой последней полке книжного стеллажа расположилось чучело дивной гарпии, что глядело с высоты на присутствующих с брезгливой гордостью и властностью.

Что примечательно, не было ни одного изображения Клары — его дочери. Не только в кабинете, да и во всем доме. В комнате лорда побывать не доводилось никому из нашей четверки, как и в комнате самой Клары, поэтому сказать точно никто не мог, висел ли там портрет несчастной или нет.

— Брас, я скажу тебе одну вещь, о котором ты не расскажешь никому, — отложив, наконец, свою, книгу, Ашер сел напротив меня.

— Будьте уверены. Я буду молчать.

— Рад слышать и полностью довериться, Брас. Мне нужно, чтобы ты с особой тщательностью наблюдал за Ал в целях безопасности вашей группы. Ее точное исполнение дела бесспорно, но.… Слышал о хромоногом Джеки?

— Под чьим управлением находились почти все бордели Вужлича? Насколько я помню, его нашли прошлой зимой разодранным волками на окраине леса у собственного дома.

— Верно. А имя графа Мэ́рта Сви́тсена тебе знакомо?

— Конечно! Это правая рука самого Снейгера — управляющего городом Дренвич! Его обнаружили в этом году утопленным в собственной ванной.

Лорд сидел и улыбался, ожидая моей догадки.

— Ал? — неуверенно предположил я.

— Именно. Ал.

— Тот самый, известный знати, загадочный наемник, которого мало кто видел?

— Я не зря послал именно за ней. На ее счету много интересных сценарий расправы.

— Чего же Вы опасаетесь? Что она сделает подобное с нами?

— Не она… Ее суть…

— Клейменная…, — догадался я.

— Да. Малком подтвердил это. Зверь способен почуять зверя. Она контролирует себя, но мало ли…, — выдохнул озабоченно лорд.

— Мы можем справиться и без ее участия. Вдруг она сорвется в замке Снейгера, что тогда?

— Нет, Брас. Она нужна для дела. Все не так просто. Наблюдай за ней. Она должна добраться до Дренвича. Мне важна и безопасность ребят. В случае, если Ал не справится с самообузданием до того, как вы прибудете в замок барона, я приказываю не задумываться ни на миг.

— Я понял.

— Что ж, да прибудет с вами удача!

…Сам смотрю на «клейменную», но думаю о словах лорда. Я на службе всего год. Почему он выбрал меня для наблюдений и хранения секретов? На эту роль хорошо подошел бы Грув.

Милая, на вид хрупкая девушка оказалась хладнокровной убийцей. Хотя я с самого начала знал, что она — наемница. Но… это та самая, о которой в узких кругах ходит громкая слава, как о жестокой и расчётливой. Никто точно не знал, как она выглядит. Вообще, о ней упоминают, как о мужчине, а не юной девушке. Так часто люди не являются теми, кем кажутся…

Ал

Не нравится мне взгляд этого Браса. Не думаю, что я могла выдать себя. Разве что Авда могла рассказать.… Хочется свалить все подозрения на нее, но что-то говорит мне об обратном.

Чувствую, не сработаемся. Не люблю работать в команде. Предпочитаю делать это одна.… Одна… Вдох… Море.… Прекрати смотреть… Выдох.… Отведи взгляд, светлоглазый.… Встает, уходит…. Дышу.… Дышу…. Что происходит? Последние шесть лет я так быстро не доходила до беспочвенной паники. Не доходила… Чертов Тафилдор…. Чертов Брас…. Ничего, важна цель. Я справлюсь…

Не поблагодарив повариху и помощниц и, оставив пустую тарелку и нетронутый стакан молока, я удалилась из трапезной вслед за Брасом. В груди было маетно, тревожно. Одинаково пахнущие подвох и опасность не давали покоя… Покой.

В панике и суете своих мыслей я свернула не туда и почти лоб в лоб столкнулась с Авдой: в узком коридоре было темно, лампы в этом месте не горели. Авда хотела возмутиться, но взглянув на меня, резко прикрыла ладонью рот, чтобы не закричать.

— Что?! — грубо спросила я в ответ реакции служанки. Та вдруг выпрямилась и, словно взяв себя в руки, схватила под локоть и повела вглубь коридора, и прямо затолкала меня в какую-то комнату. — Что ты делаешь?! — терпению приходил конец.

— Молчи! Тихо! — приказала мне не такая уж и серая и хрупкая Авда и выглянула за дверь, чтобы убедиться в отсутствии посторонних. От такого обращения я даже приоткрыла рот. Да уж, люди не всегда являются теми, кем кажутся.

— Ты что, забыла кто ты?! — вдруг налетела она на меня, заперев дверь на ключ. — Твои глаза! О чем ты думаешь?!

— Что с глазами?! Я не понимаю!

— Они светятся! — Авда сорвалась к маленькому столику с выдвижными полками, откуда разом вытащила зеркальце и подала мне.

— Что? — я взглянула в отражающее стекло и ахнула. Действительно. Но в светлой комнате свечение было слабым. Видимо в темном коридоре оно было отчетливее и ярче. — Но такое бывало в первый год. Я давно этого не замечала за собой! — кажется, я выглядела растерянной, потому что Авда смотрела на меня с величайшим сожалением. Мне даже показалось, что она вот-вот заплачет.

— Хорошо, что я это заметила, а не кто-нибудь еще, — выдохнула сердобольная женщина.

— Что же это? Я ведь могу себя контролировать, — убеждала я себя вслух, хотя понимала, что с прибытием в Тафилдор начались изменения: острая реакция на яркий свет, высокая раздражительность по всякому поводу, а теперь глаза.

— Вам нужно быть спокойнее, Алиша. Я не хочу наговаривать на ребят, но будет лучше, если о Вашей сути никто не узнает.

Я это и сама понимала. К «клейменным» относились почти нейтрально, но на всякий случай, оказавшись рядом, оборачивались, остерегались.

С одной стороны было приятно осознавать, что чужой человек — Авда так печется о сохранности факта существования во мне зверя, но в том то и дело, что — чужая, и кто знает, почему она это делает. Втирается в доверие? Следовало бы разобраться, но сегодня мы уезжаем из Тафилдора и обратно я уже точно не вернусь. Я крепко рассчитываю на то, что моя душа приобретет мир и покой после отмщения Снейгеру. И для меня теперь важно не сбиться с пути и заодно не раскрыть себя, потому что последнее здорово усложнит мою жизнь.

Немного о чем-то подумав, служанка снова подошла к маленькому столику и из полки вытащила льняной мешочек с перевязанной тонкой веревочкой и протянула мне.

— Возьмите, я еще соберу. По одному плоду в день будет достаточно. Это успокоит. Лучше принимать после завтрака. До вечера убережет от срывов.

Я вскрыла мешок и выкатила пару горошинок красного цвета в ладонь. Ягоды напоминали крошечные яблоки, но цвет был намного ярче.

— Что это? — мотая головой, поинтересовалась я.

— Кратае́гус. Я завариваю его в момент сильного волнения. Только не увлекайтесь. Может и навредить. И, пожалуйста, постарайтесь подружиться с ними, — указала рукой в сторону двери, мысленно имея в виду четверку моих новых напарников. — Они не плохие, Алиша.

— Спасибо, — буркнула я. — Почему ты помогаешь мне?

— Вы напоминаете мне о Кларе…, — Авда на миг сникла, а потом подняла глаза и умоляюще произнесла: — Я очень хотела бы увидеть Вас снова. Берегите себя и не забывайте принимать это хотя бы раз в день. Вам пора. Свечение исчезло, — уведомила она.

Я снова кивнула головой, и все же сунула одну ягоду в рот и вышла из комнаты, оставив Авду. Прощаться я не люблю, хотя, честно, хотелось обнять эту серую худую женщину, то ли в утешение ее самой, то ли себя.

Во внутреннем дворе меня уже ждали напарники. Крепостной мальчишка еле сдерживал Ханда, который дергался, пытаясь ускакать прочь из этого места, но почувствовав меня, немного успокоился.

— Доброго утра, Алиша, — поздоровался Грувер. В ответ я лишь привычно кивнула головой. Называть себя Алишей позволяю обычно женщинам. Для мужчин я придумала короткое «Ал». Обращение Грува вызвало острое недовольство, но недавняя реакция моих зрительных органов заставили меня сконцентрировать внимание на направление мыслей в благоприятное русло, и пыл начал остывать.

Видимо слова напутствия лорда, что стоял посреди двора и наблюдал, как мы усаживаемся на коней, я успешно пропустила, и мы двинулись в путь.

Выезжая из крепостных ворот мой взгляд случайно пал в сторону густого леса. Не знаю, почему я решила посмотреть именно туда, но повернув голову, обнаружила там фигуру неизвестного мужчины. Вглядевшись, я поняла, что за нами наблюдал не кто иной, как Малком. Он стоял босой в серой льняной рубашке и черных штанах. Утренний ветер беспокоил его распущенные седые волосы, а сам мужчина стоял твердо, откинув плечи назад и… улыбался! Я нахмурила брови и отвернулась: никто, кроме меня Малкома не заметил. Но как ни странно, в груди от этого видения поселился не неприятный страх, а некоторая уверенность в себе. Малкома я не испугалась еще тогда, когда впервые увидела в цепях и разодранной одежде, и сейчас, мне показалось, что своим оскалом, вместо улыбки, он пожелал нам удачи. Об этом подсказывало не сердце, а моя суть.

Брас

Тафилдор медленно отдалялся, оставаясь все дальше и дальше позади нас. Ясность и тепло утра придавали всем бодрости и одухотворения. Стив даже присвистывал себе под нос. Грувер то и дело рассказывал истории и в большинстве случаев смеялся над ними сам, поглядывая на невозмутимую Ал, которая молча продолжала ехать. На девушке была привычная мужская одежда, только маленького размера: белая рубаха без ворота с небольшим вырезом, кожаные обтягивающие брюки и черные лакированные сапоги. Волосы привычно собраны в хвост.

Спешу отметить, что ее конь — очень даже своенравный конь. Малой Пит жаловался на то, как это животное копытом разбил пару глиняных корчаг с зерном и чуть не выбил деревянную ограду в конюшне. Юная наездница вообще подозревает, что за животное передвигается под ней? Знает ли конь, Ханд, кажется, какому зверю прислуживает и подчиняется?

До Дренвича должны добраться за два полных дня. Город стоит прямо на границе долины Стэвиш, чьи леса кишат волками. Поэтому лорд порекомендовал ночевать в трактирах — низших заведениях. В таких местах простой люд весьма наблюдателен. Нам было необходимо быть на виду, на случай, если Снейгер захочет проверить, откуда мы прибыли. Нам велено рассказать правдоподобную историю о происхождении нашей «сплоченной» команды. А барон самозванцев не жалует.

Крис нет-нет да рассказывал о каком-нибудь личном подвиге Груверу, который наперегонки с ним рассказывал о своих. Смешно было то, что обо всем этом мы все знали. Не знала лишь новенькая. И Грув, и Крис пытались впечатлить ее, но она, кажется, даже и не прислушивалась к их разговору. Понимаю Грува — давно не было женщины, но Крис? И вообще, что в этой Ал особенного? Мельком взглянул на нее. Брови не хмурит. Опять дернулась рука прибрать ее прядь, что нависала над глазами… яркими зелеными глазами… «Неет, Брас, ты в эту сеть не попадешь…». Пришпорил коня и прибавил прыти.

Ал

Чудодейственная, однако, ягодка оказалась! Стало легко и свободно дышать! Давно не замечала, насколько нежными и красивыми могут быть полевые цветы. По крайней мере, не замечала этого последние семь лет.

Напарники, а теперь так я их буду называть, повели окольной дорогой, что огибала ближайшую деревушку у подножия Тафилдора. Крис и Грув безостановочно обсуждали прошлые дела. Стив смотрел то на солнце, то на горизонт, бормотал какие-то цифры под нос и сам себе улыбался. Чудной!

Брас ехал чуть позади, но то и дело равнялся со мной. Но в один момент резко пришпорил коня и выехал вперед. Странный.

Стоит взять на заметку положительные свойства Кратаегуса. Хотя есть и вероятность, что за пределами Тафилдора все же спокойнее, и от этого я утихомирилась. Грувер больше не казался мне назойливым блудником, а Крис — чванливым хвастуном. Со Стивом все было понятно, а вот с Брасом — нет, и это здорово напрягало. Но сегодня мне явно было суждено ни о чем глубоко не думать, и я постаралась этого не делать.

Глава 5

Ал

Мы скачем уже несколько часов. Перекусывали на ходу. После полудня приняли решение остановиться на отдых. Лето в этом году не славилось жаркими и душными днями, но щедро расхваливалась сильными ливнями и резкими, но теплыми ветрами.

По воле или по вредности погоды сегодня было непривычно жарко. Хотелось срочно скинуть сапоги и окунуться в прохладную воду. Напарники поснимали свои куртки и, изредка вздыхая, роптали на погоду.

Долина Стэвиш отличалась сильноизменчивой, даже капризной местностью. Если первые пару часов мы перемещались по умеренной проселочной дороге посреди зеленого луга, окаймленного отдаленно расположившимися глухими лесами, то следующие часы — неслись по темной каменистой равнине, засеянную глыбами и лысыми холмами, изредка встречая участки с засушенной пожелтевшей травой. Из камней поднимался надземный туман и тем самым придавал этим местам таинственности и немного магии.

После полудня наша компания остановилась перед громадной песчано-каменной грядой. Брас, который все это время ехал впереди всех, отправился на разведку за утес и через некоторое время объявил о привале. Сказал, что за грядой есть небольшое озеро, где можно напоить коней.

Вокруг озера росли высокие камыши, вода привлекала своей прозрачностью и голубизной. От воды веяло умиротворенностью и свежестью, от чего захотелось прикоснуться к глади всем телом.

Когда ты находишься в группе с мужчинами и ты — единственный женский представитель, четко осознаешь несправедливость установившихся приоритетов по отношению к женщинам. Почему мужчинам можно спокойно раздеться и нырнуть в воду, и никто за это их не осудит и не покусится на их чертову честь? Что же касается женщин, особенно молодых особ вроде меня, то рискуют ощутить все прелести мужского внимания и физического вмешательства к своему телу: приличного и неприличного.

Крис первым демонстративно скинул с себя рубашку и нырнул в озеро. Грувер не заставил себя долго ждать и последовал за ним, оставляя на голубой глади глубокие беспокойные всполохи. Стив оказался скромным и застенчивым парнем, поэтому решил просто умыть лицо и в лишний раз почистить о край рубашки свои окуляры. Брас поил свою лошадь и в воду не лез — тягомотная личность.

— Эй, Ал, ныряй к нам! Вода тепленькая! — скалился во все белые и ровные зубы Крис. — Замерзнешь — отогрею, — подмигнул местный обольститель. Сама не ожидала, как улыбнулась этому самонадеянному самохвалу. Может дело в Кратаегусе? Что пакостно, так это моя непривычно спокойная реакция к такому обращению, да еще кого — Криса!

Чтобы как-то избежать продолжения милой беседы и еще одной возможной моей положительной обратной связи, я скорее отошла немного в сторону и, усевшись на корточки, зачерпнула в ладонь прохладной воды. Умыла лицо, шею и печально выдохнула от невозможности искупаться полностью.

Грувер и Крис еще долго измывались над моими чувствами и плескались в воде, пока Брас не скомандовал собираться, и те послушно выбрались на берег и стали одеваться…

Не останавливались до тех пор, пока совсем не стемнело, и мы не добрались до трактира в отдаленном поселении. Трактир представлял собой небольшое двухэтажное деревянное строение с постоялым двором, трапезной и крошечными комнатами для отдыха и ночлега.

Нас встретил на въезде пожилой мужчина и любезно предложил сопроводить коней.

В трактир первым вошел Брас. Грувер по сложившемуся обыкновению замкнул цепь за мной. В трапезной на первом этаже в углу расположилась закусочная, где сидели завсегдатаи подобных мест и выпивали эль, ром или сидр.

Закусочная, в отличие от лохматых, помятых посетителей выглядела аккуратной и чистой. На широких навесных деревянных полках в ряд стояли выпуклые, объемистые бутыли с крепким содержимым. На массивной столешнице лежала нарезка сырокопченой колбасы и внушительного размера ломоть твердого сыра.

За стойкой прислуживал сухощавый, жилистый, усатый, темноволосый мужчина, напоминающий южанина. Особенно на происхождение указывал традиционный прилизанный завиток черной пряди на висках.

— Чем могу быть обязан? — обратился он к нам — судя по всему, хозяин всего трактира, а не только закусочной. Вести разговор решил Брас и быстро вступил в диалог.

— Нам нужны три комнаты для ночлега и горячий ужин, — четко, без отступлений выговорил напарник.

— Да, свободные комнаты имеются, — оживился управляющий трактира. — А на ужин сегодня поджаренная на костре баранина.

— Тогда для начала принесите ужин, а потом разойдемся по комнатам, — Брас расписал действия для всех, и, скинув куртку на спинку ближайшего стула, устало уселся рядом с огромным столом, за которым мы все поочередно и разместились.

Грувер заботливо передал для меня широкую тарелку со сдобными булками и колбасно-сырной нарезкой. Управляющий лично вынес огромный поднос с кусками мяса и свежими овощами. Затем быстро завернул за свою стойку и вытащил пару бутылей рома и еще какого-то буйного напитка.

— Это лишнее, — попытался воспротивиться подношению Брас, как управляющий бодро уведомил:

— За счет заведения, господа!

— За счет заведения — мы любим! — возрадовался Грувер и подтолкнул в бок Криса, который одобрительно кивнул и засмеялся.

— Только без приключений, — предупредил их строгий светлоглазый напарник, и управляющий умело и быстро разлил напитки по кружкам. Жестом руки я дала понять мужчинам, что выпивать не буду, на что хозяин послушно миновал мою подготовленную емкость.

Брас

Грувер и Крис не упустят возможности выпить задаром. И дело даже не в деньгах и сохранении сбережений — у каждого из нас в кармане имеется достаточно приличная сумма. Дело в подготовке к любой затруднительной ситуации, которую будет непросто решить на хмельной рассудок.

Ал ни на кого не смотрит, ни с кем не разговаривает. В пути тихо ехала на своем коне и даже не оглядывалась. О чем она думает? Нужно будет расспросить о ее планах по предстоящему делу…

Стив отужинал и скоро отчалил в свою комнату, пожелав всем хорошего отдыха. Грувер накидал рому на пустой желудок, от чего заметно быстро захмелел. Крис наглядно блистал перед Ал своим исключительным, как он считал обаянием, постоянно улыбаясь и подкидывая именной ножик над столом.

Из-за стойки в зал вдруг выплыла барышня с добротными округлыми формами, на которые сразу же упало внимание Грува. Тот, кажется, позабыл и об Ал и обо всем на свете. Барышня с каштановыми волосами и румяными щеками показательно подмигнула бедняге-напарнику. Тот бесцеремонно последовал за ней за стойку, и они оба скрылись за дверью, ведущую в служебное помещение.

Ал, молча встала со своего места и отправилась в свою комнату, что располагалась на верхнем этаже.

— Почему Ашер выбрал для дела именно ее? — после ухода напарницы поинтересовался Крис, прищурив глаза.

— Наверно хорошо делает свое дело, — устало хмыкнул я, как можно убедительно выдавая свое безразличие.

Позади началось непонятное движение. На пол с рязгом попадали пустые бутыли. Не успели мы с Крисом сообразить, что случилось, как следом за бутылями на пол замертво рухнул один из посетителей. Из спины бедняги торчала рукоять ножа, и тот медленно истекал кровью.

Человек, который сотворил это зверство, стоял в мокром поту и смотрел, как его сосед испустил последний издох.

— Эй-эй, спокойно! — попытался утихомирить его Крис. Мы вскочили со своих мест и, вытащив мечи, уставились на безумца. Тот водил по воздуху носом, пытаясь что-то вынюхать. Его движения казались неустойчивыми, диковатыми.

— В трактире — «обреченный»! — закричал управляющий, и безумец резко опрокинув свой стол, набросился на него. Разбил на ходу пузатую бутылку рома и опасной расколотой стороной замахнулся на мужчину. Откуда ни возьмись, появилась Ал, и на лету, вытащив с ножен меч, одним ударом отбила с рук остатки бутылки, ставшие оружием в руках бесчинника. Тот, извергнув из горла глухой рык, позабыв об управляющем, набросился на Ал.

Крис попытался вмешаться. Но худенькая и хрупкая наемница со всей силой оттолкнула его в грудь, от чего тот с грохотом приземлился на пол. Убедившись, что Крис удачно приземлился, неспешно повернула голову на «обреченного» и сделала шаг вперед.

— Я тебя не боюсь! — прошипел напавший, безумными глазами смотря на девушку, пытаясь понять, кем она является. Беззастенчиво облизал свои губы и добавил, широко улыбаясь и являя кривые и потемневшие зубы. — Он доберется и до тебя! Будь уверена!

Ал еще мгновение смотрела на этого помешанного, а потом замахнулась мечом и с невозмутимым равнодушием и хладнокровием расправилась с ним, украсив пол закусочной в багровый цвет.

Немногочисленные посетители застыли на месте. Кто-то сорвался к выходу, не оборачиваясь, а кто-то просто уставился на Ал. Крис лежал на полу и оттуда с недоумением наблюдал за происходящим. На шум выбежал Грувер, на ходу застегивая ремень на штанах, а за ним выбежала та самая барышня, поправляя рубаху и подбирая свои каштановые волосы.

— Что за…, — застыл Грувер, переводя взгляд то на Ала, то на тела в крови. На что девушка лишь вытерла лезвие об одежду убитого и со словами:

— «Доброго всем сна», — отправилась вверх по лестнице в свою комнату, оставив за собой в воздухе непонимание и замешательство.

Ал

«Сучий выродок», — рука твердо сжимала кулак, но желание продолжать вершить правосудие или бесчинство, как ни странно отсутствовало. Было ли это влияние Кратаегуса, не знаю. Но, если именно из-за этой сушеной ягодки не свечу глазами, то я искренне благодарна Авде. Стою и смотрю в маленькое зеркальце, что отдала мне все та же сердобольная служанка и тихо радуюсь, что моя суть не проявилась перед всеми.

Дверь в мою комнату резко раскрылась, и порог переступил светлоглазый. Наверняка он рассчитывал выбить деревянное полотно одним ударом, но я намеренно не заперла его, заранее зная, что ко мне заявятся для выяснения случившегося. Но заявились не все, а только Брас.

Я мельком взглянула на его сосредоточенное и нахмуренное лицо и показательно отвернулась к нему спиной.

— Я знаю кто ты, — начал он.

— Не трудно догадаться, — спокойно ответила я, убирая зеркальце на место. «Черт, как не вовремя», — подумала про себя.

— Знаю только я, — чуть спокойнее произнес он.

— Тем хуже для тебя. Рискуешь принять участь ненужного свидетеля, — не оборачиваюсь.

— Тот, с кем ты расправилась, «обреченный»? — проигнорировав прямую угрозу, продолжил Брас.

— Да.

— Как он догадался, что ты…

— «Клейменная»? — все же обернулась.

— Меня не волнует то, кем ты являешься: Ашер не зря выбрал тебя. Но меня беспокоит дело и результат. Если обыкновенный «обреченный» понял, кто перед ним стоит. Как этот факт обойдет барона?

— Никак, — помолчав короткое время, ответила я. — Подозреваю, что я — приманка. Я поняла это еще в день прибытия в Тафилдор. Лорд — происканный, рассудительный человек.

— Почему же ты согласилась? — на лице Браса выражалось искреннее непонимание меня, решения Ашера и чего-либо еще, неизвестного уже мне.

— Это уже не твое дело, — снова отвернулась, прямо намекая на то, что разговор пора заканчивать.

— Дело касается безопасности жизни моих напарников! Ты обязана рассказать…

— Я никому ничего не обязана объяснять! — оборвала я Браса. — Услышав одно имя, в чье логово было поручено отправиться, следовало задуматься о безопасности жизни твоих напарников, а не сейчас.

— Тогда мой долг рассказать им о тебе. Они должны знать, с кем идут на дело.

Я промолчала, но продолжала стоять спиной к нему. Брас постоял еще немного. Затем его шаги стремительно направились к выходу и растворились в шуме коридора, где маячили запоздалые посетители.

Управляющий распорядился вычистить закусочную от тел, крови, осколков, чтобы не привлекать внимания законников. Кому-то явно сегодня будет не до сна. А мне нужно отдохнуть.

Брас

То, что произошло — совсем не в нашу пользу. Слухи могут дойти до Дренвича. Если подкупить управляющего, найдется тот, кто предложит за сведения больше, что хуже для нас. Стало быть, слухи и так дойдут до Вольфа. С другой стороны, показали себя в деле. Возможно, это нам только на руку.

«Обреченные» — случайные несчастные свидетели, по ошибке оказавшиеся рядом с Хозяином во время выпуска черной силы из Перстня. Люди с неустойчивым сознанием чаще подвергаются влиянию кольца и становятся неуправляемыми. Что самое интересное, на «обреченных» дальнейший зов Перстня никак не влияет, в отличие от «клейменных». Такова ирония провидения. Но это опять же неточно.

Решиться на дело Ал подтолкнуло что-то личное, иначе ее согласие отправиться в замок барона не объяснишь. Есть вероятность, что она сошла с ума, но, вспоминая, как она четко и уверенно управляла мечом и на ее лице, кроме сосредоточенности, других эмоций не было, то свалить устремленность в Дренвич на помешательство тоже весьма затруднительно.

Зверь

— От кого эти письма?

— Не могу знать, господин. Девочка стала взрослой. У нее появились поклонники. Заверяю Вас, эти письма ей только на пользу.

— Я и сам вижу, как она изменилась. Ох, уж эта юность…. Тревожно.

— Когда-нибудь придет время, и она покинет Ваш дом. Это неизбежно, мой господин.

— Я лишь хочу, чтобы она была счастлива…

— Никто не спорит. Все будет хорошо. Вот увидите…

Ал

Перед рассветом, решила спуститься в трапезную перекусить перед дорогой. Но уверенность в том, что мои напарники еще спят, с грохотом рухнула о деревянный пол и разлетелась на мелкие куски в тот самый момент, когда обнаружила их четверых за широким столом.

В закусочной прибрали еще ночью. Куда дели тела, спрашивать не буду по той простой причине, что мне далеко и искрометно наплевать.

На меня уставились три пары глаз. Грувер смотрел сурово и обиженно. Крис — с досадой и разочарованием. Стив — с восхищением. Чудной, другого не скажешь. Брас не смотрел вовсе: насмотрелся видимо вчера.

Я молча села напротив Браса и окликнула ту каштановую пышногрудую деваху, что развлекала вчера Грувера. Та быстро сообразила и принесла мне кукурузной каши и молока. «Почему молоко?» Ну, да ладно.

Под устремленными настойчивыми взглядами я поглотила содержимое тарелки, а потом встала и попросила кружку воды. Когда обернулась, за столом напарников уже не было. Они дружно решили дождаться меня на улице. Пришла пора продолжить путь.

До Дренвича должны были добраться к утру следующего дня. Но учитывая следующую остановку на ночлег, доберемся только к полудню.

Все молча ехали, думая каждый о своем. Я делала ставки, кто же не выдержит и начнет расспрашивать о моей сути. К моему удивлению, заговорил первым скромняга-Стив.

— Нас не познакомили. Меня зовут Стив, — начал он и доброжелательно улыбнулся, на что я лишь кивнула головой. — Мне рассказали о вчерашнем. Не могу поверить, что имею возможность находиться рядом и говорить с человеком с пробудившейся сутью. Не считая Малкома, конечно. По правде говоря, с Вами говорить приятнее, чем с ним, — снова улыбнулся, чем-то напомнив мне моего наивного брата Эйтана. Мои губы невольно дрогнули, чтобы улыбнуться в ответ, но получилось это неуклюже и неумело, но все же я это сделала. — Я против преследования «клейменных», что не скажу об «обреченных». Как ни крути, они опасны. Жаль их, но против природы не пойдешь. Что бы там ни было, хотелось бы стать Вашим другом, — снова добродушно улыбнулся Стив и отъехал на свое место.

Перед нами простиралась горная равнина, усыпанная серыми камнями. Копыта наших коней тревожили пыль над короткой желтоватой травой. Небо затянулось серой пеленой, хотя погода еще с утра обещала выпустить к власти жару и безветрие.

Через пару часов мы прибыли еще в одну деревню. Остановились у колодца, чтобы испить воды и наполнить бурдюки. Со мной по-прежнему, не считая короткий диалог со Стивом, никто не разговаривал. Мне это было и не нужно. Даже если все решат вернуться в Тафилдор, я от цели не отступлю.

Серая деревушка, состоящая от силы из десяти-двенадцати жилых срубов с толстой соломенной крышей, ничего угрожающего не пророчила. На голом лугу паслась одна единственная лошадь и пару овец. Для таких поселений подобная картина не вызывала изумлений: Крупную скотину истребляли «обреченные» в порыве агрессии и неспособности себя сдерживать. Нет, истребляли не для потребления в пищу, а для подавления желания выпустить чью-либо кровь.

Повторюсь, для таких местностей, это даже считалось нормальным и привычным. А вот для изолированных крепостей, таких как Тафилдор, где все находится под чутким наблюдением и контролем, такое явление весьма редкое. Я бы даже сказала — невозможное! Хотя бы потому: имейся в крепости «обреченный», его сразу заметят и устранят.

Было невыносимо душно, поэтому вся наша компания послушно выстроилась в очередь за колодезной водой.

Грувер опрокинул на себя целое ведро воды и по-мужски гаркнул, сотрясая всем телом. Стив привычно умыл лицо и шею, и, открыв свою книжку, что-то записал.

Крис зачерпнул воды и передал мне ведро.

— За вчерашнее спасибо, но я бы справился, — неуверенно пробубнил он, но все его услышали.

— Не сомневаюсь, — выдавила я и приняла подношение.

Брас подошел к колодцу самый последний.

— Мы на окраине Стэвиш. Будьте бдительны. Нужно как можно ближе добраться до границы и заселиться где-нибудь на ночлег. Завтра — важный день, — напомнил всем Брас, и мы поехали дальше.

Брас

Ждал с нетерпением того момента, как день перевалит за полдень, и духота начнет спадать. Приходится чаще замедлять лошадей из-за жары.

Напарники были ошарашены новостью о том, кем является наша Ал — не просто наемницей, а наемницей привилегированного класса. О ней говорили в высших кругах, точнее о ее работах, но никогда никто не предполагал, что столько смертей совершены руками молодой девушки, причем весьма милой на вид девушки.

Стараюсь не думать о завтрашнем дне. Смешно, но за отбор я уже не волновался. Все мои мысли были заняты тревогой за Ал. Барон сразу поймет, кто перед ним стоит. Как он отнесется к этому? «Клейменных» лишь остерегались, но не мешали им спокойно передвигаться, жить нормальной жизнью, ни в чем их не ограничивали и ничего не запрещали. Таких даже брали на службу к законникам на особых условиях. И то, если они приходились каким-нибудь родственником или представителем титулованной знати.

Как бы не была в себе уверенной Алиша, но ей грозит неотложная и непременная опасность. И я не знаю, как это предотвратить. Забавно, а ведь я ее совсем не знаю…

День катился к вечеру. Деревень ближе к границе стало меньше. А если и встречались, то малонаселенные и крайне обедневшие. Земля казалась выжженной. Крупной скотины совсем не наблюдалось: пару собак и облезлые куры — все, кого успели заметить. Местные старались не попадаться нам на глаза и настойчиво сидели в своих домах, пока мы останавливались у колодцев.

Когда уже сумерки играли в затейливые игры с видимостью, и от усталости ломило спину, наша братия еще находилась на подступе к небольшому населенному пункту. Мы даже не были уверены, найдется ли там что-то, хотя бы отдаленно напоминающее трактир, где можно было бы укрыться от открытого ночного неба.

В какой-то момент мне показалось, что все в округе замолкло, словно мы оказались в некотором запертом сосуде без воздуха и света. Природа затихла, будто ожидала чего-то неизвестно опасного. Хреново было то, что мы как на ладони проглядывались со всех сторон. Эти места были равнинными, обваленными редкими невысокими холмами и обрамленными ельниками, что черной полосой расположились вдалеке.

Нечто необычное заметила и Ал. Она неспешно прошлась взглядом по округе и нахмурила брови. За ней очухался и Грувер. Все же он — бывалый боец, и расслабляться никогда не спешил. Стив всегда ориентировался по Груву и поэтому сейчас навострил все свои чувства и присоединился к изучению местности. Крис привычно положил ладонь на рукоять.

— Гляди, что там? — настороженно произнес Грув.

Впереди показались четыре всадника. Крис обернулся и жестом указал на еще пятерых преследователей.

— Мы в кольце, — со сгущающей злостью сдержанно проговорила Ал.

Действительно, слева — четверо и справа — трое. На нас неторопливо, но верно шли шестнадцать вооруженных наездников.

Мы сгруппировались, приняв позицию «спина к спине». Окружившие нас люди были облачены в черные плащи. Каждый был вооружен чуть ли не до зубов. Даже на лошадях сияли налобная броня и кольчуга. Признаюсь, впечатлили.

Ал сидела собранно и неподвижно лишь взглядом проплывая то по одному бойцу, то по другому.

— Чужаки, — сипло протянул один из них с лысой головой и густой щетиной на лице. Глаза — черные, ни капли милосердия в каждом точном движении. Судя по всему — главный. Было предельно ясно: просто так мы не разойдемся.

— А вы, значит, «свои»? — добавил Грувер.

— Забавно, — прошипел главный. — Это мои земли. Напрасно вы сюда заявились.

— Так мы ненадолго, — включился Крис.

— Это точно. Девчонку с собой, остальных — устранить! — скомандовал он. Кивнул троим, и они вместе покинули наше милое и благожелательное скопище.

Со всех сторон стали надвигаться бойцы. Почти у каждого лицо было исполосовано шрамами. Кто-то довольно улыбался, кто-то внимательно изучал нас, кто-то был готов набросится сразу, чтобы убить.

— Ну, иди, красотка, добавлю еще пару порезов! — встряхнулся Грув на того, что был ближе к нему. Его слова не на шутку разозлили остальных и нас атаковали одновременно со всех сторон.

Крис, при всем своем бахвальстве мастерски владел холодным оружием. Поэтому, стоило только двоим двинуть на него, как пару взмахов мечом уложили их в аккуратную кучу. Стив не отставал грамотным владением боевого искусства, и старательно отбивался от ударов и нападов. Один лишь громкий ор Грувера мог заставить задуматься « а надо ли это?» и вернуть мечи в ножны, поэтому напарник благополучно справлялся с назойливыми покусителями на его жизнь.

Ал находилась рядом со мной и билась наравне с воином-мужчиной: не уступала ни в силе, ни в скорости. Мало того, что отбивалась от ударов, так умудрялась прикрывать еще и Стива.

Я бьюсь с парой разукрашенных порезами бойцов, но то и дело ищу взглядом Ал. Вижу, что справляется и продолжаю бой.

Не прошло и десяти минут, как вражеских бойцов не осталось. Мы снова сгруппировались, продолжая сидеть верхом — все впятером. Никто из нас ранен не был. Кругом лежали тела, в стороне стояли лошади, не все — какие-то ускакали прочь.

— Все целы? — уточнил я. Каждый ответил по-своему. Стиву все же разбили один окуляр. Стекло не выпало, но треснуло паутинообразной сеткой. Промолчала лишь Ал.

— Ты ранена? — переспросил я.

— Нет, — не глядя на меня ответила наемница.

— Нужно уходить. Но в деревню нельзя — рискуем снова попасться этому бритому. Что скажешь, Стив? — Крис продолжал изучать горизонт и оглядываться.

Стив помолчал немного, а потом поделился своими мыслями.

— В деревню — нельзя. Спать — тоже, по всей видимости, нельзя. Передвигаться будем всю ночь окольной дорогой. Бритый сообразит не сразу, что мы выжили. У нас есть пару часов. Предлагаю свернуть с дороги и добраться до ельника, а оттуда — в обход дойти до Дренвича.

— Тогда будем спешить, — одобрительно кивнул Стиву я.

Ал

Давно нужна была такая встряска! Битва разыграла во мне азарт, даже аппетит проснулся. Стало легко и свободно.

Напарники отважно бьются, мгновенно расчищая перед собой пространство, поражая мечом то одно вражеское тело, то следующее.

Стив все же уступает в бою. «Рука. Левая. Травма? Что-то с костью. Нет, напарник, так ты не продержишься долго.»

Крис удивил. Однако ж приятно удивил — искусно размахивает мечом. Грувер — крепкий и надежный, как скала. Брас.… Даже в бою следит за мной. Гм.

Быстро управились. А ведь за нами вернутся. Нужно уходить. Стив предложил обойти. Одобряю. В боку жжет. Задели? Гады.… Заживет…

Преодолели расстояние до ельника за считанные минуты. Рана кровоточит. «Бывало и хуже». Прижимаю ладонью. Горячо. Да вроде не глубоко царапнули. А это все Брас и его переглядывания. Не доверяет. А еще больше — злит меня.… Как некстати благоухать в лесу кровью.

Осторожно и незаметно достала из бокового дорожного мешка рубашку и притормозила Ханда, чтобы немного отстать от напарников. Крепко обхватила ногами коня, задрала рубаху и быстро обернула себя. Никто не оглянулся. Не заметили. Вот только руки в крови. «Непорядок, Алиша».

Внутри густого темного ельника можно свободно передвигаться верхом. Это обрадовало. Лошади вели себя спокойно и это тоже радовало. Надолго ли продлиться вся эта милота, не знаю, но останавливаться нам точно было нельзя. Рана больше не кровоточила. Надо же! Как повезло…

С въездом в кромешную темноту хвойных рядов мы сразу же построились в одну линию. Впереди шел Стив, за — ним Брас. За мной шел и замыкал живую цепь Грувер. Шли достаточно долго: Крис даже пару раз зевнул. Время подходило к полуночи, хотелось спать. Вышли на небольшую полянку, усеянную низкорослыми елками. Было принято решение оставить за ними коней, а самим — расположиться рядом. Костер не разводили, разумеется.

— Я и Грув будем за часовых. Всем остальным — отдыхать, — скомандовал Брас.

Крис и Стив не заставили себя долго ждать. Расстелили на земле в одной низменности плащи, подложили под головы дорожные мешки и, укрывшись специальным войлоком, поспешили заснуть.

Глаза Грувера — красные от усталости, но виду старается не подавать. Он и Брас расположились чуть выше для наблюдения.

Сон не шел. А вот Груву приходилось тяжко: глаза то и дело предательски смыкались. Я подошла к этим двоим.

— Я заменю тебя, — говорю и смотрю в упор на круглолицего.

— Это лишнее. Иди спать, Ал, — буркнул он в ответ. Постарался на славу, но я же вижу, как один глаз пытается вытащить из пропасти грез второй.

— Брас, я все равно не хочу спать. А Груверу нужно отдохнуть. Ты и сам видишь, — пришлось обратиться к Брасу. Да мне было в принципе плевать на всех, но если есть возможность уступить свое место для отдыха какому-никакому напарнику, с которым объединяет общее дело, почему бы нет.

— Грувер, иди спать.

— Брас, я в порядке…

— Не спорь, — перебил его на полуслове. Грувер в ответ громко выдохнул и присоединился к Крису и Стиву. Я же приземлилась на место Грува и оглянула местность.

Ночь напоминала заботливую хозяюшку неба, что с нежностью убаюкивала все живое в округе. Да, дикие животные опасны, но не меньше опасны люди: каждый стремится выжить. Никто не вправе осуждать: все мы по-своему незаменимы и не вечны в этом круге жизни.

— Почему ты стала наемницей? — вдруг решился спросить Брас. «Ну, все, началось».

Я промолчала. Если вовремя не пресечь, понесет во все тяжкие. А я не собираюсь делиться воспоминаниями, тем более — со светлоглазым.

— Тогда хотя бы потрать время с пользой для себя, — невозмутимо промолвил он, проигнорировав мое молчание. Покопавшись в дорожной сумке, что лежала рядом, вытащил оттуда белый тканевый сверток и обеззараживающую жидкость в стеклянной емкости. Протянул мне. — Не упрямься, я знаю, что ты ранена. Могла бы и сказать. Всё же мы в лесу, где обитают дикие звери.

Я уставилась на подношение. А Брас продолжает сидеть с протянутой рукой и смотрит на меня. О чем он думает? Считает, что произвел на меня впечатление? Чем? Заботой? Руку не отпускает… Ладно, душа моя, конечно, запятнана чернотой сути, но не до такой степени, чтобы забыть об уважительности и вот так издеваться над человеком, который возможно действительно желает мне помочь: по крайней мере, сохранить мою жизнь и здоровье для дела.

Я резко выхватила ткань для перевязки и противогнилостное средство. Брас же продолжил сверлить взглядом окрестность.

Рубашка, что была на мне и запасная, которой я перевязала рану, просочились кровью. Я отвернулась в сторону от Браса и в сидячем положении немного стянула окровавленную ткань и залила порез жидкостью.

Порез был неглубокий, но довольно производительный. Жидкость работала действенно, предприимчиво общипывала и дергала рану. Я хоть и являлась зверем по сути, но боль терпеть не могла, поэтому все же прошипела в ответ.

Брас в мою сторону не смотрел. Сидел и перекатывал пальцами какие-то черные бусины на грубом шнурке. В один момент он резко встал, отошел к своему коню, прошелестел там недолго и скоро вернулся с какой-то тряпкой в руках.