Бесплатный фрагмент - Зоя

Был побег на «рывок» —

Наглый, глупый, дневной, —

Вологодского — с ног

И — вперёд головой.

И запрыгали двое,

В такт сопя на бегу,

На виду у конвоя

Да по пояс в снегу.

Положен строй в порядке образцовом,

И взвыла «Дружба» — старая пила,

И осенили знаменьем свинцовым

С очухавшихся вышек три ствола.

Все лежали плашмя,

В снег уткнули носы, —

А за нами двумя —

Бесноватые псы.

Девять граммов горячие,

Как вам тесно в стволах!

Мы на мушках корячились,

Словно как на колах.

Нам — добежать до берега, до цели, — —

Но свыше — с вышек — всё предрешено:

Там у стрелков мы дёргались в прицеле —

Умора просто, до чего смешно.

Вот бы мне посмотреть,

С кем отправился в путь,

С кем рискнул помереть,

С кем затеял рискнуть!

Где-то виделись будто, —

Чуть очухался я —

Прохрипел: «Как зовут-то?»

И — «Какая статья?»

Но поздно: зачеркнули его пули —

Крестом — в затылок, пояс, два плеча, —

А я бежал и думал: добегу ли? —

И даже не заметил сгоряча.

В. Высоцкий. Побег на рывок. 1977

Дисклеймер: Эта книга не пропагандирует употребление наркотиков, психотропных веществ или каких бы то ни было других запрещенных веществ. Автор категорически осуждает всё, что связано с наркотиками - производство, распространение, употребление, рекламу и пропаганду запрещенных веществ. Одна из целей этой книги - показать негативное влияние запрещённых веществ на человека, и то, что человек под влиянием наркотиков теряет себя и рискует многим, даже жизнью. 

Часть первая

Заваруха

Зоя открыла глаза. Она не помнила, как заснула. На улице светило солнышко, щебетали птицы — на часы Зоя решила не смотреть. Она попробовала снова заснуть, но перед глазами витали какие-то странные круги, которые потом переносились на белый потолок. Голова закружилась, и ей захотелось спрятаться куда-нибудь, чтобы все эти цветовые приключения поскорее закончились. Вдруг в голову стрельнуло чем-то фиолетовым, а потом этот яркий осколок света исчез так же внезапно, как и появился.

«Зачем, зачем я это сделала? — думала Зоя. — Зачем согласилась, ведь это такая глупость! Можно было просто потанцевать».

Накануне вечером они с Молли побывали на самом настоящем рейве. Зоя не совсем понимала, что это такое, но Молли объяснила, что рейв — это такая замечательная вечеринка с громкой музыкой и танцами и там очень-очень весело. Рейв проводился в Ирландском культурном центре — в полузаброшенной усадьбе на окраине Фрик-парка, неподалёку от их района, Сквиррел-Хилла. Зоя даже думала дойти туда пешком, но Молли её переубедила — их подвёз Мэтт, бойфренд Молли.

— Там такая музыка классная, и ребята замечательные будут, — уверяла её подруга, но Зоя сомневалась.

Во-первых, начало вечеринки приходилось на восемь вечера, а это было поздно. Как объяснить родителям, что идёшь куда-то «на ночь глядя» (как постоянно повторял папа)? Во-вторых, Андрей наотрез отказался идти на рейв с Зоей, сославшись на экзамен по физике, к которому ему надо было готовиться. Ну а в-третьих, Зоя не одобряла нового бойфренда подруги Мэтта и относилась к его предложениям скептически.

Молли уже несколько недель подряд встречалась со скейтером по имени Мэтт. Познакомились они на улице в Окленде, в скверике, где собирались парни и катались на скейтбордах. Иногда Молли приглашала туда и Зою, но Зое это времяпрепровождение не нравилось. Катались только мальчики. Все они были в приспущенных штанах, огромных майках и носили специальные кроссовки. Девочки же сидели, смотрели на парней и выжидали, когда с ними кто-то заговорит.

И Молли повезло, к ней подошёл Мэтт и познакомился. И они сразу же стали встречаться. Мэтт был очень нежен, смотрел на Молли с обожанием, дарил ей леденцы и постоянно куда-то с ней таскался. Мэтт нигде не учился, он бросил школу, и у него была масса свободного времени. Зоя же думала об Андрее. Он жил неподалёку от места, где собирались скейтеры, на улице Букет. Если пройти скейтпарк наискосок и повернуть налево, то как раз можно было оказаться на его улице. А дальше надо было пройти вниз, и его дом был в самом конце, перед поворотом. Зое название его улицы напоминало что-то связанное с цветами и этим очень нравилось, и каждый раз, когда она приходила к Андрею в гости, ей казалось, что она вот-вот увидит там какой-то чудесный сад.

Андрей снимал комнату в особняке, где жили ещё двое парней. Он был единственным, кто учился в Карнеги Меллон. Его соседи, Райан и Марк, занимались в художественном училище. В свободное время эти двое рассекали по Питтсбургу на скейтах и метили город граффити.

Райан был известен под тэгом «Разбойник», который он вырисовывал чёрными угловатыми буквами на самых разнообразных поверхностях, от мостов и стен зданий до открыток и блокнотов. Иногда Райан пририсовывал маленького паренька в кепке, который выплёвывал тэг изо рта. Марк тоже увлекался граффити, но рисовал целые сценки. И у того и у другого в комнате было огромное количество баллончиков с краской, которую они использовали для тэгов. Зоя знала, что они частенько воровали её в магазинах и у них были даже специально разыгранные варианты того, кто и как отвлекает продавца, пока другой запихивает баллончики в широченные скейтерские штаны.

Андрей, в отличие от своих соседей, постоянно учился и работал. Почти сразу после переезда в Питтсбург он нашёл себе подработку репетитором французского, а потом и вводного курса математики. Он окружил себя целой группой учеников, которые чуть ли не моментально стали требовать от него массу внимания. Зое казалось, что взамен на оплату занятий с Андреем они требовали его душу. На встречи с Зоей, а уж тем более такое праздное времяпрепровождение, как катание на скейте, у него совсем не было времени.

Андрей переехал в Питтсбург из Парижа в январе 1993-го, поступив в Карнеги Меллон, и заканчивал свой первый семестр в университете в Америке. Он умудрился сдать экзамены экстерном за полтора года, поэтому в университете начал учиться сразу на втором курсе. Учиться ему было трудно, Зоя это видела. Ведь всё было на английском да и он перешёл на другой факультет, полностью поменяв специальность: с экономики на математику. Но Андрей не сдавался. Он составил жёсткое расписание, где время было расписано по минутам. Перед экзаменами же он вообще не выходил из дома и, как подозревала Зоя, возможно даже забывал поесть. Зоя всегда считала, что она серьёзно относится к учёбе, и гордилась своим трудолюбием. Но увидев, как рьяно занимается Андрей, поняла, что не годится ему и в подмётки. Андрей буквально грыз гранит науки и нисколько этим не тяготился. Наоборот, если он не проводил весь день за книгами, то становился грустным, молчаливым и немного несчастным. Иногда Андрей вдавался в объяснения:

— Понимаешь, Зоэ, — он любил называть Зою на французский манер и радовался тому, что она также нашла русский вариант его имени, — мне надо доказать матери, что я всё смогу. Понимаешь, я должен спасти её, она ведь до сих пор с этим уродом. С этим мерзавцем де Виньи. Мать должна понять, что была неправа.

— Но, Андрей, она с ним уже десять лет. На что именно ты рассчитываешь? Ты же ушёл из дома, — пыталась вразумить его Зоя.

— Ушёл, но всё равно. Она всё поймёт. Я приеду домой, то есть уже не домой, но когда я летом приеду, я ведь зайду к ней. Повидаться. И она поймёт, как крепко я стою на ногах. И поймёт, что совершила ошибку.

— А дядя? Как же твой дядя?

— К дяде я поеду потом. Сначала всё равно ведь в Париж прилетаю. А потом уже на поезде в Лион.

Чуть ли не с момента приезда в Питтсбург Андрей строил планы на лето. Он собирался провести каникулы у своего дяди по отцовской линии графа Орсини, который спас его из лап страшного де Виньи и помог обустроиться в Питтсбурге. То, что Андрей собирался уехать на целое лето из Питтсбурга, Зою угнетало. Она мечтала, что сможет провести с любимым побольше времени, когда он наконец-то освободится от бесконечных экзаменов, тестов и репетиторства. Её занятия в школе заканчивались только в середине июня, а в университете Андрея семестр кончался в начале мая. И Зоя радовалась тому, что Андрей, освободившись, посвятит ей целых три месяца. Она мечтала, как они будут прогуливаться по их району, Сквиррел-Хиллу, как будут регулярно посещать кафе «Арабика», где они были на первом свидании в городе и как обязательно будут гулять вместе в Шенли-парке. А может быть, Андрей отвезёт её в водный парк «Сэндкастл» или же в открытый бассейн? Ведь они смогут целое лето ходить в бассейн и радоваться жизни и друг другу!

Но Андрей не собирался оставаться в Питтсбурге летом. В начале апреля он сообщил Зое дату вылета, который был назначен на выходные после окончания экзаменов. А обратный билет, к Зоиному страшному разочарованию, оказался куплен на самый конец августа. Андрей собирался сдать свою комнату на лето, о чём и оповестил Зою деловым тоном. Будто совсем не осознавал её разочарования и разбитых надежд. Зоя стойко выслушала его объяснения по поводу того, почему ему обязательно надо было вернуться во Францию, а потом, оказавшись дома, разревелась. Ревела она долго, да так горько, что на следующее утро лицо у неё было опухшим и глаза покрылись мелкими красными прожилками. После этого разговора Зоя решила не звонить Андрею, чтобы он понял, как она на него обиделась. Она даже попробовала не отвечать на его звонки и не брать трубку, но не сдержалась. Желание увидеться с ним было сильнее всего, хотя мысль о неминуемом расставании грызла её. Зое хотелось отомстить Андрею за то, что он так легко мог её бросить. За его беспечность и за то, что его желание уехать на лето во Францию было сильнее его любви к ней.

«Ведь он наверняка врёт. Наверняка ему всё равно, что он меня не увидит целое лето. Ведь наверняка найдёт себе девушку там, в Лионе. Наверное даже и не одну. А может, у него уже есть там парочка», — терзала себя Зоя. Она сделалась желчной и нервной. И как раз когда её мысли о неверности Андрея достигли пика, ей позвонила Молли.

Оказалось, что Мэтт притащил ей стопку ярко-жёлтых листовок и вывалил их на крыльцо. На них был изображён некто вроде Джокера или дьявола с хвостом, который стоял за вертушками. Сверху были напечатаны дата, яркое солнце и название рейва: «Высокое напряжение». Потом следовали имена диджеев: Даб, Будда, Дизель. Зоя была потрясена: перед ней раскрывался совершенно новый мир музыки, с диджеями, пластинками и танцами. Мэтт выдал Молли несколько листовок, которые красиво назывались «флаеры», и объявил, что его взяли в промоутеры и за свою роль в распространении листовок он попадёт на рейв бесплатно. Остальным же надо было заплатить за вход 15 долларов. Молли тут же позвонила Зое и пригласила подругу на мероприятие.

— Смотри, там на всю ночь, но мы можем моим родителям сказать, что я буду у тебя ночевать, а твоим — что ты у меня. А Мэтт нас потом домой отвезёт. Там очень-очень классно. Мэтт уже один раз был. Там все танцуют и радуются. И музыка! Это же как концерт, но только ещё лучше.

— А может, мы пораньше сможем вернуться? Ну, в час ночи, например? — Зоя с трудом представляла, как она придёт домой на рассвете.

— Ну, посмотрим, как дело пойдёт, — туманно ответила Молли. — Мне Мэтт говорил, что там вообще-то до пяти утра, а дальше уже народ расходится.

— До пяти утра? А что там так долго делать?

— Как что? Танцевать, конечно! И всего пятнадцать долларов! И Мэтт нас познакомит со своими друзьями. Он ведь знает диджеев!

— Да?

— Да!!! Он с ними лично знаком. Ведь его поэтому и взяли в промоутеры.

Молли гордилась своим новым парнем, и Зоя ей немного завидовала. Изначально Мэтт казался Зое ненадёжным, и то, что он нигде не учился и даже не закончил школы, не внушало ей доверия. Однако Мэтт оказался заботливым бойфрендом, приглашал Молли на вечеринки и даже обещал познакомить с интересными людьми.

«А что Андрей? — с горечью думала Зоя. — Только и сидит за своими книгами. А потом вообще уедет, и всё!»

Собирались на «Высокое напряжение» они так же, как и на все другие мероприятия, — Молли потащила Зою в комиссионку. Эти поездки уже стали для них традицией. Молли обожала покупать там одежду, и Зоя тоже привыкла и сопровождала подругу чуть ли не каждые выходные. Иногда с ними ездила Джейн, мать Молли, но тогда они уже не могли так свободно говорить обо всём на свете, потому что женщина не замолкала — она тараторила про жизнь, про своих учеников, про происшествия в школе, где она работала учительницей английского, или же вдавалась в воспоминания детства. Джейн напоминала Зое её собственную маму, которая тоже всегда оказывалась в центре внимания и доминировала в беседах.

Для рейва, по словам Молли, требовалась в первую очередь яркая одежда.

— Там все одеваются в блёстки, надо что-то необычное, не как всегда. Нужно выделяться.

— А что мы найдём с блёстками? — уточнила Зоя.

— Ну, может быть, маечку красивую, как на диско семидесятых, или же штаны интересные. Я в прошлый раз видела такие яркие, синие с серебряными лампасами, вот такие бы подошли. Может, опять попадутся, — мечтательно разъясняла Молли.

В комиссионке им повезло. Молли нашла себе неоново-оранжевую маечку, а Зоя — кофточку с блёстками. Штаны они решили надеть вельветовые. Молли считала, что в них будет удобно танцевать и что они были достаточно нарядными для рейва.

Мэтт опоздал, и попали они в Ирландский центр ближе к десяти вечера. Центр оказался длинным строением полубарачного типа, окружённым лесом. Здание находилось недалеко от Зоиной школы, но было скрыто из виду, поэтому она никогда раньше не подозревала о его существовании.

Только они вышли из машины, как мимо пролетела группа девушек в широченных штанах, настолько огромных, что ступни ног были полностью закрыты, в коротеньких маечках, обнажавших живот, и с ног до головы обвешанных браслетиками и блёстками. Одна из них сосала леденец и сладко закатывала глаза.

— Хорошо как вставило! — мечтательно заметила она. Волосы её были убраны в два аккуратных хвостика.

Вторая девушка взяла её за руку и потащила в сторону барака:

— Музыка! Я слышу музыку! Суп, побежали!

И тут Зоя действительно услышала музыку. Это была даже не музыка, а ритмичные удары, которые сливались в нечто пульсирующее и вибрирующее. Зое сразу же захотелось двигаться под этот звук, танцевать, плясать, дёргаться, что угодно, но только не стоять на месте. На Молли музыка произвела такое же впечатление. Она схватила Зою за руку и устремилась внутрь заведения.

— Подождите, Молли, Зоя, надо сначала заплатить! — окрикнул Мэтт девочек. Он двинулся по направлению к неприметному парню, который стоял около входа. Тот был одет в огромную майку и широченные джинсы, на которых сбоку висела толстенная цепочка, закреплённая на ремне и уходившая в карман. На голове у парня была кепка, повёрнутая набок, с эмблемой Stussy.

— Брэд, привет! — сказал Мэтт.

Вместо ответа парень протянул Мэтту руку и пожал её.

— Ну, давай заходи, — ответил Брэд. — Эти с тобой? — он кивнул в сторону девушек, и Зое показалось, что при этом парень скептически хмыкнул.

— Со мной, — сказал Мэтт.

— С них по пятнашке, — после небольшой паузы заметил парень, косо взглянув на девчонок. — Cам понимаешь, затраты большие. У нас сам Дизель сегодня выступает.

— Ага, я прям не поверил, — поддержал беседу Мэтт, нисколько не смущаясь тем, что с девушек брали деньги за вход.

— Ну да, ему двести баксов отвалили, требовательный стал, — парень покачал головой.

Мэтт кивнул Молли, и та вытащила заранее приготовленные деньги. Парень протянул им жёлтые браслеты, и они закрепили их на запястьях. Зоя — рядом со своим янтарным браслетом, который ей подарил Егор Власов перед отъездом в Америку. Браслет этот она уже больше двух лет постоянно носила на левом запястье.

— Пошли, давай! — Молли потянула её за собой.

Девочки зашли в помещение, оставив Мэтта на входе. Внутри было совершенно темно, и только откуда-то светили стробоскопы, бросая яркие блики. Пахло чем-то палёным. Зоя разглядела стол, за которым, прижав к плечу наушник, крутил пластинку диджей. Рядом стояли ящики, набитые пластинками, в которых рылся тощий мужик. В помещении было почти пусто, но посередине под музыку двигались двое или трое парней. В углу сидели девочки и хохотали. Зое сделалось неуютно.

— Нам сюда не надо, Дизель будет в одиннадцать только; пойдём дальше, — откуда-то возник Мэтт и потянул их за собой.

Они прошли через ещё одно помещение и оказались в следующем зале, тоже полностью тёмном. Музыка во втором зале была ужасно громкой, настолько, что Зоя почувствовала, будто она проходит через её грудную клетку и что всё тело пульсирует в такт. В этом зале тоже был стол, за которым стоял почти такой же диджей и так же прижимал к плечу наушник. И также стояли коробки с пластинками. Но народу было больше. Зоя разглядела несколько танцующих компаний.

— Вот! Здесь круто зажигают! — Мэтт закрутился в танце. Он раскидывал ногами, широко водил руками и быстро двигался в такт музыке. Зоя застыла на месте, заворожённая зрелищем. Молли, недолго думая, тоже стала танцевать. И Зоя присоединилась к ним. Сначала она стеснялась двигаться так же быстро, как и остальные, но потом расслабилась. Было темно, и Зоя решила, что её всё равно не видно. Музыка завораживала, закручивала, тащила за собой. Ритм был чёткий и отбивал дробь, и Зоя чувствовала себя частью этого звука, который проходил через все её тело. Она полностью отдалась танцу.

Пластинка ревела: Let there be house, — слова, которые Зое показались странными.

«При чём тут дом?» — думала Зоя, продолжая танцевать. Диджей резко сменил пластинку, и кто-то недовольно замычал. Мэтт засмеялся чему-то, а потом они с Молли стали целоваться в углу. Зоя осталась одна. Ей сделалось не по себе — она стеснялась танцевать одна. Только она решила отойти куда-нибудь и спрятаться, рядом с ней материализовался парень.

— Привет! — прокричал он ей прямо в ухо так, что Зоя дёрнулась от неожиданности. — Меня зовут Ян.

— Ян? — Зоя подумала, что ослышалась — настолько по-славянски звучало имя.

— Да! Ян! А тебя?

— Зоя! — прокричала она в ответ. Для этого ей надо было наклониться к парню, и эта внезапная близость Зое понравилась. Ей вдруг сделалось очень весело.

— Ты откуда? — гаркнул Ян.

На этот вопрос Зоя не знала как ответить. Говорить, что она из России, Зоя не любила. Тогда сразу начинались расспросы про шпионов и шутки про холодную войну. Но Ян, не дожидаясь ответа, продолжил:

— Я живу в Гринзбурге.

— Это где? — удивилась Зоя.

Разговор вести было очень трудно: музыка грохотала так, что заглушала все звуки, — но Зое и это нравилось. Она подумала, что таким образом скрывается её акцент.

— Это недалеко от Питтсбурга, полчаса на машине.

— А я тут рядом, в Сквиррел-Хилле, живу, — ответила Зоя, радуясь, что можно было избежать разговора на тему России.

— Классно! Пойдём, может, на улице посидим, поболтаем? — предложил Ян.

Он был довольно высокого роста, крепко сложён, с правильными чертами лица. Зоя подумала, что скорее всего Андрей бы не одобрил нового знакомства с симпатичным Яном, но Андрею ведь было всё равно. И уже через какие-то две недели он собирался к дяде в Лион, а Зоя оставалась одна на всё лето. И Зоя кивнула, соглашаясь.

«Почему бы не поболтать с красивым новым знакомым? Тем более что Молли куда-то исчезла», — решила она и последовала за Яном на улицу.

Они оказались на склоне с тыловой стороны здания. Музыка всё так же пульсировала, но уже была не такой громкой, как на входе. На холмике сидели девушки и весело щебетали. Зоя узнала одну из них, с леденцом, которую заприметила на парковке. Она вдруг вскочила, мило улыбнулась, чмокнула Яна в щёчку и упорхнула непонятно куда. Зое девушка показалась очень красивой: с короткой стрижкой, огромными глазами и необыкновенной, солнечной улыбкой.

— Это Лиса, она тоже в Гринзбурге живёт. Мы вместе танцевать ездим, — пояснил Ян.

— Понятно, — ответила Зоя. Ей очень хотелось поближе познакомиться с красивой Лисой.

— А тебе сколько лет? — вдруг спросил Ян.

— Пятнадцать.

— Как пятнадцать? — Ян поперхнулся.

— Мне шестнадцать будет летом, — уточнила Зоя.

— Так ты в школе учишься?

— Да, в десятом классе. Точнее, почти в одиннадцатом, — поправила себя Зоя. Ведь до конца учебного года оставалось всего-то несколько недель. — А ты? Ты где учишься? — Ян выглядел постарше, и Зоя решила, что он учится в каком-нибудь из местных университетов.

— Я нигде. Я работаю. В газете.

— В газете? В какой? — Зоя представила себе, что Ян известный корреспондент, журналист, который путешествует в горячие точки планеты и берёт интервью у знаменитостей, и глаза её загорелись.

— В «Пеннисейвере». Который выходит по субботам. Знаешь?

«Пеннисейвер» Зоя знала, и очень хорошо. Это была газета, в которой размещали объявления о купле и продаже всего на свете, начиная от посуды и заканчивая резиновой лодкой. Зоиным родителям эту газету посоветовали бывалые иммигранты. Именно благодаря «Пеннисейверу» они приобрели ужасный, потрёпанный, постоянно ломающийся шевроле модели «Каприз классик» бежевого цвета со вставкой под дерево.

— Знаю, — вздохнула Зоя. — А тебе там нравится работать? — она поняла, что ни о какой журналистике речи быть не могло, но ей было интересно, чем же именно занимался Ян.

— Я делаю вёрстку. Сам обучился. Пока что зарплата у меня почасовая, но я думаю, что меня возьмут в штат, я над этим работаю, — Ян посмотрел на неё прямо, и вид у него был такой целеустремлённый, что Зоя поняла: его точно возьмут. — А тебе какая музыка нравится? — спросил он Зою после небольшой паузы.

— Разная, — Зоя решила не распространяться на тему своих музыкальных пристрастий. Не будет же она говорить полузнакомому человеку, что ей нравятся группа «Кино» и Владимир Высоцкий?

— Мне тоже. А техно тебе нравится? Транс, может быть? Я видел, ты классно под транс танцевала. Или драм-н-бейс?

— А это что такое? — Зоя впервые слышала эти удивительные названия.

— А это, ну, такая музыка; вот в одиннадцать будет Дизель выступать, он как раз драм-н-бейс играет. Но я лично не очень люблю под него танцевать. Трудно. — Ян засмеялся. — А ещё, ты Бьорк любишь?

— Это кто?

— Ты не знаешь? Это певица, из Исландии. Мне кажется, ты на неё похожа. Красиво поёт очень.

— Из Исландии? — Зоя смутно представляла себе, как выглядят выходцы из Исландии, но сравнение показалось ей лестным.

— Ага. А Ты мне свой телефон дашь? — спросил Ян.

— Конечно, — ответила Зоя. События развивались стремительно. Она снова подумала, что Андрей, наверное, не одобрил бы её знакомства с этим парнем, но обида на Андрея была сильнее. И она записала свой номер на бумажке.

— А мой тебе дать? — поинтересовался Ян, аккуратно положив бумажку с Зоиным номером себе в карман.

— Давай, конечно, — ответила Зоя. Ян протянул ей клочок со своим телефоном.

— Ну ладно, не пропадай, — ответил он и удалился, оставив Зою одну.

Она посмотрела на часы — было без четверти одиннадцать. Зоя решила, что надо найти Молли, и пошла в сторону здания. Она снова увидела девушку Лису, которая танцевала прямо около выхода. Зоя поразилась, как грациозно та двигалась.

«Богиня!» — подумала Зоя.

Лиса была в коротенькой маечке, которая красиво обнажала её плоский животик. Она двигалась в такт музыке и очень быстро крутила бёдрами. Вокруг Лисы собралась группа обожателей, которые хлопали в ладоши и подгоняли её. Лиса крутилась всё быстрее и быстрее; ноги её, казалось, сейчас полностью оторвутся от пола и она взлетит. Она красиво дополняла танец руками, и Зоя не могла оторваться от чудесного зрелища.

«Я бы тоже хотела когда-нибудь научиться так танцевать», — подумала девочка. И тут к ней подошла Молли.

— Привет! Ты где пропадала? Я тебя обыскалась.

— Я на улице сидела.

— Одна?

— Нет, тут был один парень, Ян. Может, ты его видела. У него волосы до плеч, сам он высокий такой.

— Ой, не люблю мужиков с длинными волосами. Это же как баба получается. И потом, у мужчины волосы должны быть короче моих, — Молли засмеялась. У неё была короткая стрижка, которая очень ей шла. И Зоя подумала, что волосы Яна, которые так красиво лежали на его плечах, действительно были гораздо длиннее коротких волос Молли. Сама Зоя обычно делала хвостик. Она не помнила, когда в последний раз стриглась, и короткая стрижка у неё была только однажды в детстве, когда она сама себе подстригла ножницами чёлку. Чёлка потом не хотела отрастать и приносила Зое много беспокойства. У неё даже остались фотографии этой чёлки. На них Зоя сидела в бархатном платье и обнимала игрушечного пёсика Гектора, а в глазах её стояли слёзы.

— Ну ладно. Пойдём слушать этого Дизеля? Он знаменитый.

— Да, мне Мэтт тоже про него рассказал. Он в одиннадцать сет начинает.

— Пойдём.

Молли и Зоя двинулись в сторону главного зала, где должен был выступить знаменитый Дизель. Мимо прошмыгнул небольшого роста паренёк. Он тащил огромный ящик с пластинками. Парень был хорошеньким — с миниатюрными чертами лица, аккуратными бровями, в чистенькой рубашке и выглаженных штанах. Толпа рейверов расступилась, и Зоя услышала перешёптывания: «Дизель, Дизель, привет!»

Парень зыркнул глазами в сторону обожателей, не отвечая на приветствия, и продолжил целеустремлённо тащить ящик к столу. Он чем-то напомнил Зое муравья, торопящегося в муравейник. Молли толкнула Зою в бок и зашептала:

— Это он! Это сам Дизель!

— Потрясающе! — отреагировала Зоя. Ей было лестно, что они только что наблюдали такую знаменитость, хотя про Дизеля она впервые узнала всего несколько часов назад.

— Слушай, — вдруг зашептала Молли, — тут есть один мужик, мне Мэтт про него рассказал; ты не хочешь поторчать?

— Как это?

— Ну, кислотой закинуться? Он всего по двадцать баксов продаёт. Давай с тобой пополам? А то я никогда не пробовала, а одна боюсь.

— Кислотой? А не страшно? — Зоя знала, что от кислоты бывают галлюцинации. Райан, сосед Андрея, рассказывал, что в школе он принимал кислоту каждые выходные, и по восемь, а иногда и десять часов был в трипе. «Я тогда и решил стать художником, — мечтательно вспоминал Райан. — Но для трипа, для правильного трипа, надо, чтобы все условия были идеальными. Надо осторожно. А то можно так попасть, что потом вообще кошмары идут, и это может быть очень страшно. Чудища появляются. Ну, это если не так пойдёт или напугает, там, кто-то. Я обычно только у себя в комнате торчал, в знакомой и проверенной обстановке». После этого рассказа Райана Зоя решила, что не хочет пробовать кислоту. Её совершенно не привлекала идея торчать много часов, да ещё с риском, что всё может закончиться кошмарами.

— Да нет, конечно. Всё супер будет. Нас Мэтт подстрахует, он обещал, — заявила полная решимости Молли.

— Мэтт? Ты с ним уже обсудила?

— Ну да. Он сказал: если что не так, то он обязательно нам поможет. Он же опытный в этом деле. Ну пожалуйста, — Молли посмотрела на Зою так жалобно, что Зоя вдруг согласилась.

«И действительно, ведь мы примем всего половинку дозы, да ещё и в таком классном месте; ничего страшного не может произойти», — подумала она.

— Ну, отлично; вот он стоит, — Молли показала на какого-то парня, который тут же прошмыгнул к ним и заулыбался. Молли протянула ему деньги, но парень зашикал на неё и кивком головы показал, что им надо следовать за ним на улицу.

Они оказались на уже знакомом Зое склоне. Парень протянул Молли руку, вложив её ладонь в свою так, что деньги плавно перекочевали к нему, а сам в это время что-то сунул в её ладонь и тут же исчез.

— Молли, покажи. Что там? — заинтересовалась Зоя, но Молли отказалась разжимать кулак.

— Пойдём в туалет? А то здесь ничего не видно, — ответила она и направилась обратно в здание. Девочки зашли в туалет и заперлись в самой последней кабинке ради конспирации. И только там Молли развернула ладонь. На ней была крошечная бледно-розовая бумажка.

— Это что? Это и есть кислота?

— Да, это она. Давай пополам? — Молли аккуратно подцепила бумажку ногтем и разорвала на две части. Одну она протянула Зое.

— А что с ней делать?

— Ничего; надо на язык, и всё, потом будет трип. Мне Мэтт объяснил.

— Это точно оно?

— Ну да, конечно, — Молли тут же засунула клочок себе в рот.

Зоя послушно повторила за подругой. Бумажка выглядела так безобидно, что Зоя почувствовала себя глупо. Через несколько секунд она выплюнула её изо рта.

— Ты что? Зачем?

— Да глупость какая-то. Я ничего не чувствую, — сказала Зоя.

— Так ведь не сразу! Ведь должно подействовать. Теперь у тебя ничего не получится.

— Ну и не надо тогда, — Зоя почувствовала облегчение от мысли о том, что кислота не подействует. Ей не хотелось ничего такого видеть, а потом ещё и переживать, если вдруг будет плохой трип. Зоя вздохнула с облегчением: и подругу и не обидела, и всё обошлось.

— Пойдём? — предложила она. — Сейчас же этот Дизель выступать будет.

— Ага, давай. Надо будет потанцевать как следует.

Девочки зашли в основной зал. Там за вертушками стоял тот самый похожий на муравья миниатюрный парень и аккуратно зажимал наушник правым плечом. Левой рукой он сосредоточенно водил по пластинке пальцами и одновременно в такт двигал головой. Рядом стоял какой-то непонятный агрегат с движками, и время от времени Дизель что-то дёргал и передвигал. Зоя обратила внимание, что у Дизеля была проколота губа. Вокруг стола толпилась восторженная публика и следила за каждым движением диджея. Зоя тоже решила понаблюдать, но это оказалось скучно, и тут она заметила Яна. Он танцевал вместе с Лисой. Зоя бросилась к новому знакомому и поздоровалась. Тот улыбнулся в ответ и махнул рукой, приглашая Зою потанцевать вместе.

Однако двигаться под музыку Дизеля оказалось непросто. Ритм разбивался, и, как Зое казалось, звуки наслаивались один на другой в непонятной прогрессии. Только Зоя думала, что начала двигаться в такт, как музыка прерывалась и снова начиналась, и движение надо было снова ускорять, чтобы успеть за ритмом. Зое это не нравилось. Ян же двигался медленно, плавно и, казалось, думал о чем-то своём. На его лице было выражено наслаждение.

— Ну, как тебе? Классный он, правда? — спросил Ян.

— Мне? Не знаю, — Зоя постаралась ответить как можно более дипломатично, не обидев Яна. Ведь ему явно нравился Дизель.

— Это называется брейкбит, джангл. Такая музыка. Потом ты привыкнешь. Сперва мне тоже было странно под неё танцевать, — пояснил Ян. — Это нормально. — Он поощряюще кивнул и продолжил свои странные телодвижения.

Зоя решила выйти на улицу и стала искать Молли. Та стояла, прислонившись к стене.

— Пойдём на улицу, посидим? — предложила Зоя.

— Давай! — Молли странно улыбнулась. — Мне кажется, подействовало. Я какие-то круги вижу, — она показала куда-то вдаль. — Там есть круги?

Зоя посмотрела туда, куда показывала Молли, и увидела там ярко-розовую спираль.

— Там круга нет, есть спираль, — ответила она. — Ой!!!

— Ага, а я о чём??? Ой, Зой, я боюсь! Что же будет?

— Пойдём на улицу?

— Пойдём! А где Мэтт? Ты его не видела?

— Не видела, — ответила Зоя. Ей сделалось страшно.

«Что делать, если с нами действительно произойдёт плохой трип? Не звать же на помощь почти что незнакомого Яна?»

Подруги вышли на улицу и присели прямо на траву. Рядом расположилась компания, которая что-то бурно обсуждала. Зоя услышала странное слово: PLUR, PLUR, — при этом какой-то парень энергично закивал головой: «Только PLUR!»

Вдруг девушка, которая сидела с краю, посмотрела в сторону Зои и спросила:

— Ты веришь в PLUR?

— А что это такое? — спросила Зоя.

— Это наш девиз! Всех рейверов! Peace, Love, Unity, Respect! Это тебе! Держи! — девочка протянула ей леденец. — PLUR!!!

Остальные в компании одобрительно загалдели. Зое сделалось очень тепло на душе. Эти совершенно незнакомые ребята были такими приветливыми и дружелюбными. Она посмотрела на Молли. Кто-то протянул и ей леденец, и Молли крутила его в руке, глядя на него с большим интересом.

— Ты в порядке? — спросила Зоя.

— Да!!! Он со мной заговорил! — ответила Молли.

— Кто?

— Леденец!!! Он мне что-то сказал, но я не расслышала, — Молли повернула леденец и аккуратно погладила пальцем блестящую поверхность. — Скажи! Ну, повтори! Ведь ты хочешь мне что-то сказать! Ну, миленький, давай.

У Зои перед глазами вдруг мелькнула ярко-розовая спираль. Ей сделалось не по себе. Она подумала, что надо найти Мэтта, ведь он обещал помочь, если что-то пойдёт не так. Зоя не сразу решилась оставить Молли одну, но потом всё же пошла в сторону главного зала. В темноте было невозможно разобрать лица. Ей показалось, что народу в зале прибавилось. Вместо Дизеля уже выступал другой диджей. Стены гудели от ритма. Зоя подошла к тому месту, где недавно танцевал Ян, но там было пусто. Тогда она пробралась обратно к выходу и огляделась. Вокруг бродили группки незнакомых людей. Какая-то пара целовалась. Кто-то курил. Девочка вглядывалась в лица, но никого не узнавала. Мимо пробежал какой-то мужик. Раздались крики: «Смотри, голый мужик!» Ещё кто-то захохотал. Зое стало страшно: «А что если Мэтт нас здесь бросил? Что тогда?»

Вокруг глаз опять появилась ярко-розовая спираль и начала обвивать Зою. Ей показалось, что она может пройти через спираль и что та, как змея, будет её душить. Зоя провела рукой около глаз, и змея на время исчезла, и в тот же момент она поняла, что рядом с ней стоит Ян.

— Ты что? — спросил Ян. — Ты что руками машешь?

— Ян! Это ты! Послушай, извини, но мне надо домой. Я тут совсем рядом живу. И моя подруга тоже, ей тоже надо домой. Ты бы не мог нас отвезти? — Зоя снова провела около глаз рукой, чтобы убрать змею.

— Конечно. А ты ничего не принимала? — спросил он с участием.

— Принимала. Такой маленький клочочек, я думала, не подействует. Мне Молли дала, — призналась Зоя. Ей очень хотелось с кем-то поделиться происходящим.

— А она где взяла?

— Она здесь купила, какой-то мужик тут был. Ей её парень посоветовал.

— Зря ты это сделала, — Ян посмотрел на Зою с огорчением.

Перед глазами девочки опять проплыла розовая змея, и она опять попробовала отодвинуть её рукой. Но змея вдруг уплыла дальше, а потом трансформировалась в фиолетовые узоры. Зоя начала в них вглядываться и разбирать текст. Ей показалось, что это были иероглифы. Вдруг один из них стал пляшущим человечком, а потом и другой, и все эти фиолетовые человечки вдруг встали в ряд и начали вертеть руками и ногами и отплясывать в такт.

— Эй, Зоя! Ты что? — Ян взял её за руку. Тепло его ладони сразу же выдернуло Зою из «пляшущих человечков». — Я говорю, ты зря это всё приняла. Я вот straightedge. Я никогда ничего в рот не беру. И ты тоже запомни. Больше так не делай. Поехали, я как раз домой собирался.

— А что со мной теперь будет? — спросила Зоя.

— Да ничего не будет. Пройдёт. Посиди дома, порисуй там, никуда не ходи, должно перестать действовать к вечеру.

— К вечеру??? Как? — Зоя опять увидела розовую змею. Змея зашипела и высунула ярко-малиновый раздвоенный язык. Одна часть языка уплыла вправо, а вторая стала расти, расти и уже почти дотянулась до Зоиного лица. Она попробовала увернуться, но часть языка вытянулась и обвилась вокруг её шеи.

— Ещё надо Молли забрать. Мою подружку.

— А, подружку, — Ян неопределённо повёл плечами. Зое показалось, что ему не особенно хотелось отвозить домой ещё и подружку, но он утвердительно хмыкнул. — Давай тогда искать подружку. Она, может, танцует?

— Нет, она вон там, на лужайке сидела. Я её там оставила, а сама пошла искать Мэтта. Это её парень, он нас сюда привёз.

— Ясно. Пойдём тогда на лужайку.

Зоя послушно шла за Яном и радовалась, что новый знакомый оказался таким заботливым. Они спустились по склону вниз, и Зоя сразу же увидела очертания знакомого затылка. Подруга всё так же гладила леденец и что-то нежно ворковала.

— Это она? — спросил Зою Ян.

Зоя кивнула.

— Ну, вот ей-то трип как раз пошёл. Леденцом развлекается. Понятно, — Ян неодобрительно покачал головой.

— Молли, пойдём? — Зоя аккуратно потрогала Молли за плечо.

— А куда? Зачем? Мы ведь только пришли! Тут так классно! — Молли посмотрела на неё мутным взглядом, и Зое сделалось не по себе.

«Неужели я тоже такая сейчас?» — занервничала девочка. Змея снова зашипела, и Зоя невольно прильнула к Яну. Когда она держала его за руку, ей было не так страшно. Ян был высоким и сильным и мог оттолкнуть любую змею.

— Молли! Тебя Молли зовут? — вступил в разговор Ян. — Я вас с Зоей отвезу домой. Ты мне только скажи, куда ехать, я район примерно знаю.

— А ты тот самый длинноволосый? Я помню! — Молли захохотала.

— Да, это я, — Ян нисколько не смутился от ответа. — Так пойдём?

— А где Мэтт? — спросила Молли и стала вертеть головой. Но потом послушно поднялась и проследовала за Яном.

Они обогнули здание и подошли к стоянке.

— Вот, это моя машина, — Ян небрежно указал на чёрный сааб. — Я только на европейских машинах езжу.

— А почему?

— Мне так нравится. И только на ручной коробке передач. — Ян открыл дверь для Зои, и она села спереди. Молли влезла сзади. — Как ехать, знаете? — спросил он.

Зоя кивнула.

— Сначала отвозим Молли, потом тебя, — сказал Ян.

Они двинулись с места и уже через 10 минут выгрузили Молли около её дома. Только тут Зоя вспомнила, что они наврали родителям, что будут ночевать друг у друга. А как объяснить своё внезапное появление дома в три часа ночи в непонятном состоянии, не продумали. Но было поздно. Молли уже зашла к себе.

— А к тебе как ехать? — спросил Ян. Он посмотрел на Зою очень внимательно, и Зоя обратила внимание, что он был в очках. «Как же я раньше не заметила?» — удивилась Зоя. Очки были в чёрной оправе и подчёркивали голубизну его глаз.

— Я тут рядом живу. Надо по Бичвуд, а потом направо, на Эйлсборо, — сказала Зоя. Названия этих улиц стали привычными за два года жизни в Питтсбурге, хотя вначале Зоя удивлялась этим странным словам.

— Так вы с Молли в школе вместе учитесь? — поинтересовался Ян.

— Да, тут рядом. В Аллдердайс.

— А дружите давно?

— Дружим? Ну, около года, — сказала Зоя.

— А, я думал, давно уже. Ты так о ней заботишься.

— Нет, я ведь недавно в Питтсбург переехала. Я в России родилась.

— А, я как раз подумал, что у тебя акцент есть. Надо же. А у меня польские корни. И фамилия вроде польская. Калина. Похожа?

— Похожа на польскую, да.

Зоя опять увидела розовую змею, и ей сделалось страшно, что сейчас она останется с ней наедине. Машина остановилась напротив её дома.

— Ты мой телефон не потеряла? — спросил Ян.

— Не знаю, — Зоя пошарила в кармане и вытащила бумажку, где был записан телефон Яна. — Вот, есть телефон.

— Я тебе завтра позвоню, — пообещал Ян. — Ладно, я поехал. Мне с утра на работу надо. Пока. Рад был познакомиться.

— Я тоже.

Зоя взялась за ручку двери, но Ян вдруг сказал:

— Так, ты это, не принимай больше. Я тебе позвоню после работы. Ты постарайся поспать.

Зоя кивнула в ответ.

Когда она зашла в квартиру, на часах была половина четвёртого утра. Все спали. Зоя осторожно прошуршала в свою комнату, но потом ей очень захотелось посмотреть на себя в зеркало. Она аккуратно зашла в туалет. Глаза её были похожи на змеиные. Зое показалось, что из них вылетали лучи розового цвета. Зоя отвела глаза, и когда снова посмотрела на себя в зеркало, видение исчезло. Она включила воду и решила умыться. Вода полилась из-под крана, и Зое послышалась музыка, будто это вода отбивала ритм о раковину. Зоя заслушалась ритмом, а потом умылась. От прикосновения воды к лицу ей полегчало, разводы и видения отступили.

«Наконец-то прошло, — подумала девочка, — теперь смогу поспать». Она прошмыгнула к себе в комнату и легла в кровать. Но заснуть не смогла. Цветовые круги витали по комнате, то приближаясь, то отступая. Зоя наблюдала за ними. Круги делались то больше, то меньше и, когда она закрывала глаза, полностью поглощали её существо.

Зоя сначала пыталась бороться с видением, но потом решила порисовать. Она включила свет, вытащила фломастеры, до которых не дотрагивалась уже больше полугода, с момента, когда она написала и разрисовала узорами письмо Андрею. Зоя стала рисовать в дневнике. Ей вспомнилась улитка, которую она рисовала в Москве после разговора с Инной Львовной.

«Временные ветки, — пронеслось у неё в голове. — Улитка, улитка. Эскарго». — Зоя вспомнила про Париж и про то, как она там побывала впервые по-настоящему несколько недель назад.

«Неужели это была я? Как же это могла быть я, ведь я только что танцевала на рейве; а как же я могла и быть во Франции, и посещать культурные заведения, любоваться замками, и смотреть на картины, а теперь я только что провела почти целую ночь на самом настоящем рейве! И они все танцевали! И PLUR! Как это странно! — девочка с удивлением крутила в голове события предыдущей ночи. — А ведь они такие классные! — она представила себе милую Лису, которая так замечательно двигалась. — Какая красивая та Лиса. Может быть, Ян нас познакомит?»

Ей очень захотелось так же красиво двигаться и быть такой же хорошенькой, как Лиса, которая так очаровательно смеялась. «PLUR! PLUR! Peace, love, unity, respect! Мир, любовь, единство, уважение! Как чудесно». Зое захотелось снова попасть на рейв, к тем людям, которые были такими приветливыми и доброжелательными. Она закрыла глаза. Розовая змея отступила, и Зоя наконец-то смогла заснуть.

— Зоя! Зоя! Тебя к телефону, — услышала Зоя папин голос.

— Иду! — прошептала она.

— Зоя! Ты не слышишь? Уже половина первого. Почему ты ещё спишь? — и папа захрипел в трубку со своим ужасающим русским акцентом: — Щи из слипинг, — но Зоя уже выскочила из комнаты и попыталась перехватить трубку.

— Папа, я проснулась!

— Тебя к телефону. Медведев!

Узнав, что фамилия у Андрея Орсини, Зоин папа тут же перекрестил его в Медведева и очень радовался своему изобретению. Папа не любил Андрея. За что именно, Зоя не знала. Ничто не смягчало его отношения: ни то, что Андрей неизменно старался говорить с ним по-русски, ни то, что он был предельно вежлив. Зоин папа сразу решил, что Андрей недостоин отношений с его дочерью. Узнав, что дочь встречается с французом, папа как бы невзначай заметил: «Французы — очень подлая нация. Об этом ещё Достоевский писал. Это общеизвестный факт. В „Идиоте“ отлично отражено». Зоя парировала, что Андрей был корсиканцем по происхождению, но на папу этот аргумент не подействовал. После первого же разговора с Андреем папа решил, что ему доверять не стоит и что Андрей по-настоящему не знает ни математики, ни физики. «И чему их там учат? — возмущался папа, узнав что-то от Андрея про его программу в Карнеги Меллон. — Мы это проходили в девятом классе. Это же элементарно. Производные функции. Я просто потрясён. И этот Карнеги Меллон — престижный университет? Какое ничтожество!»

Зоя никогда не знала, как ответить на папину реакцию. Кто был ничтожеством, Андрей или его университет? Спорить с отцом было бесполезно. Если уж тот пускался в размышления такого сорта, то его надо было оставить в покое.

С самого начала Зоя чувствовала, что у Андрея не заладятся отношения с её родителями. Она не особо и хотела их знакомить, но Андрей настоял на встрече, и в середине февраля, через полтора месяца после его переезда в Питтсбург, Зоя пригласила Андрея на чай. Он пришёл с букетом цветов, которые вручил Зоиной маме, и очень старательно представился по-русски, выговорив специально заученную фразу, картавя букву «р»: «Добрый день, меня зовут Андрей Орсини. Я Зоин друг». Потом последовало рукопожатие, и они сели за стол. Ради его визита Зоя долго убиралась на кухне, чтобы привести её в достаточно приличный вид. Она отдраила раковину и плиту, которая обычно была залита чем-то липким и покрыта коричневым налётом. Зоя даже перестелила клеёнку на столе, заменив её на новую, белую. Но кухня всё равно казалась ей грязной и убогой, и она ужасно стеснялась их обстановки и перед встречей пыталась отговорить Андрея от знакомства, но он настаивал на своём:

— Ведь нам нечего скрывать? У нас серьёзные отношения. И потом, тебе всего пятнадцать лет. Я думаю, что твои родители захотят узнать, с кем ты проводишь время.

Упоминание их разницы в возрасте Зою неизменно нервировало. В последнее время эти переживания обострились. Андрей прямо ей сказал, что они не будут близки до тех пор, пока Зое не исполнится «хотя бы шестнадцать». Зоя считала, что Андрей её не любит по-настоящему.

«Если бы он меня любил, то он бы не стал так долго ждать. И что ему ещё надо?» — грызла себя девочка.

— И потом, Зоя, ты прекрасно знаешь, что наша связь вообще противозаконна в Америке! Меня могут арестовать и выслать из страны! — аргументировал своё поведение парень.

— Андрей! Я же не собираюсь бежать и жаловаться на тебя.

— Всё равно, я не хочу нарушать закон, — Андрей выяснил, что в Америке половые отношения с несовершеннолетними приравниваются к изнасилованию, и напоминал Зое об этом.

— Значит, когда мы познакомились и мне было двенадцать, а тебе пятнадцать, всё было нормально, а теперь уже нет? — парировала Зоя. — И только потому, что тебе стукнуло восемнадцать?

— Мне теперь вообще уже девятнадцать. И, согласно американскому законодательству, да. — Андрей поцеловал её в нос, а на Зоиных глазах выступили слёзы. Она хотела, чтобы Андрей не мог себя контролировать от страсти, чтобы он сорвал с неё одежду в ту же минуту, а не целовал в нос, как маленькую.

— Но ведь если у нас любовь, то всё нормально, — говорила Зоя. — Разве ты не хочешь попробовать?

— Очень хочу. Но я не буду этого делать, — отвечал Андрей.

Он всегда в эти минуты смотрел на Зою очень строго, прожигая её своими серыми глазами. От этого взгляда Зое делалось жарко, она хотела только одного: чтобы Андрей взял её, сделал её своей и никогда не отпускал. Но вместо этого он снова пускался в объяснения о её возрасте, о том, что спешить некуда, и о том, что когда всё случится «по-настоящему», она будет ему благодарна. И Зоя замолкала.

Знакомство Андрея с родителями прошло коряво, разговор с самого начала не заладился. Папа пытался узнать, чем интересуется Андрей помимо учёбы, спрашивал, любит ли тот русскую классику, пытался рассказать ему про «Повести Белкина» и знаковую роль этого произведения в русской литературе, а потом уверил Зоиного кавалера в том, что даже если тот когда-нибудь прочитает Пушкина в оригинале, всё равно ничего не поймёт, потому что для понимания Пушкина надо иметь русскую душу. А у иностранцев она отсутствует. А под конец папа рассказал Андрею про несовместимость русских с другими нациями на примере повести «Железная воля» Лескова.

— Ведь этот немец был очень приличным человеком. Очень воспитанным, умным, но ведь не смог адаптироваться в России, — заметил Зоин папа.

Мама его не останавливала. Говорил он всё это по-русски, не думая о том, понимает ли его Андрей. Андрей же вежливо кивал головой и помалкивал. Зоя еле дотерпела до конца чаепития и сразу же увела Андрея посидеть в свою комнату, а потом они и вовсе ушли. Больше она к себе домой Андрея не приводила, и сам он тоже на этом не настаивал.

Зоя выхватила у папы трубку. Телефон стоял очень неудобно — прямо в гостиной, напротив телевизора, который постоянно работал и заглушал звонок. Но на этот раз Зое повезло и телевизор не работал.

— Хэлло, — сказала Зоя, стараясь придать своему приветствию нотки спокойствия и уверенности, но голос предательски надломился. Когда ей звонил Андрей, она всегда волновалась, и сердце начинало биться сильно-сильно.

— Зоя! Привет! — Зоя услышала знакомый голос и покраснела. Перед глазами проплыл ярко-фиолетовый виток и исчез. — Ты в порядке? — Андрей всегда чувствовал её настроение. Иногда Зое казалось, что он сидел прямо в её голове и всё наблюдал вместе с ней.

«Что делать? Неужели придётся всё ему рассказать про кислоту?» — запаниковала девочка.

— Да, — ответила Зоя бодро, по-пионерски.

— Как вчера всё прошло? Я думал о тебе. Очень по тебе скучаю. — Эту фразу Андрей всегда говорил по-французски: Tu me manques beaucoup, на что Зоя всегда отвечала: Et toi aussi. Этот обмен репликами превратился у них в хорошо отрепетированный ритуал.

— Вчера ничего; мы много танцевали, — ответила Зоя. Она знала, что если начнёт врать, то Андрей сразу это почувствует.

«Лучше не говорить ему всё до конца», — решила она.

— А музыка как? Тебе понравилось?

— Да! Очень. А ещё там был такой известный диджей, он крохотный сам, маленького роста, но очень знаменитый. У него губа проколота, и он играет такую музыку, я не поняла, но называется «драм-н-бейс». Танцевать под неё очень трудно, а так можно слушать. Но мне Ян сказал, что я привыкну. — Зоя прикусила язык, но было поздно.

— А кто такой Ян? Не Мэтт? — Андрей знал про парня Молли все подробности и появление ещё одного персонажа пропустить никак не мог.

— Ян — это его друг, — соврала Зоя. — Он нас домой подвёз.

— А Мэтт? Почему не он? — Андрей начал расспросы, и Зоя почувствовала, что тонет. Она понимала, что не сможет просто так выкрутиться и что ей придётся рассказать Андрею обо всём, но надеялась на чудо.

— Просто Мэтт же промоутер, он не успел нас отвезти, а вообще он предлагал. Но потом Ян сказал, что ему по пути, и мы с ним поехали. Мы вернулись около двух ночи.

— Так это не слишком поздно. А почему ты ещё спала, когда я позвонил? — Зоя опять поразилась всевидящему оку Андрея.

— Я просто потом не могла заснуть, а так мне всё очень понравилось.

— Понятно. Может, как-нибудь и я с тобой туда схожу, — сказал Андрей. — А сегодня я должен освободиться около пяти, пойдём в «Бихайв»?

«Бихайв» был их любимым местом в Окленде. Это было нечто вроде клуба, кафе, концертного зала и кинотеатра в одном флаконе. «Бихайв» находился в неприметном здании прямо на Форбс-авеню, около Питтсбургского университета, и туда ходили по большей части неформалы. Там можно было увидеть стайки панков, скейтеров, рейверов и разнообразных маргиналов из всех окрестностей Питтсбурга. На окнах висели бордовые занавески, создавая внутри «Бихайва» ощущение вечных сумерек. В кафе работал жилистый парень по имени Майка, у которого были проколоты уши как минимум в десяти местах, руки были покрыты татуировками, а штаны обвешаны цепями. Зою смущало его имя, которое так смешно звучало и совсем не вязалось с грозным образом самого Майки. Майка очень благосклонно относился к Андрею, и они обсуждали Хайдеггера и обменивались книгами. Зою Майка не замечал. Когда она приходила в кафе с Андреем, то Майка смотрел сквозь неё, заказ брал только у Андрея и Зое казалось, будто она совершенно неприметна. Но её это не смущало. Напротив, ей нравилось исподтишка разглядывать странного парня.

В любой другой день Зоя бы с радостью согласилась пойти в «Бихайв». Она обожала встречаться там с Андреем, болтать ни о чём, делиться своими переживаниями или же слушать, как он что-то ей рассказывает. Иногда она просто любовалась Андреем — таким красивым и невероятным он ей казался. Но в этот день Зоя не могла допустить встречу. Ведь она всё ещё видела перед глазами эти странные спирали. А ещё эта ужасная усталость и ощущение ломки в теле… Да и Ян предупредил, что кислота будет действовать до вечера. «Как быть?» — впервые в жизни Зоя хотела избежать встречи с Андреем. Но она никогда ему ни в чём не отказывала. Она даже и подумать не могла о том, чтобы сослаться на плохое самочувствие. Ведь наконец-то у Андрея появилось время на встречу. А ведь у него экзамены и репетиторство, и кто знает: если они не встретятся сегодня, то когда ещё он найдёт на неё время? И Зоя, пересилив себя, согласилась. Они договорились встретиться в пять.

Повесив трубку, Зоя вернулась в комнату. На стуле валялась одежда, в которой она провела ночь, пропитанная ужасным запахом сигарет. Зоя принюхалась и поняла, что волосы тоже пропахли дымом. Ей сделалось тошно. Опять перед глазами поплыли круги, и ей очень захотелось прилечь. Но надо было готовиться к встрече с Андреем, и Зоя заставила себя пойти в душ.

Вода принесла облегчение. Зоя тщательно намылила волосы своим любимым шампунем, и его запах моментально перекрыл вонь сигарет. Зоя почувствовала лёгкость в теле, настроение улучшилось, и она с радостью вдохнула в себя «Пантин», смыла шампунь и пошла одеваться. Зоя заставила себя замочить вонючую одежду в ванной. На стирку времени уже не оставалось. Родителей не было слышно, и Зоя почти забыла про их существование. Она была полностью погружена в свои дела, в подготовку к встрече с Андреем и в мысли о том, как она проведёт лето.

Летом Зое исполнялось 16, и она собиралась поступить на работу в библиотеку на должность пажа. Пажи расставляли книги на полках, помогали выдавать литературу посетителям, организовывали журналы и кассеты. Про работу пажом Зое рассказала Шерри, которая тоже училась в Аллдердайсе. Шерри была старше Зои на год, ярко красилась, курила, обесцвечивала и завивала волосы и спала со старшеклассником. К Зое Шерри благоволила. Как-то раз они разговорились на физкультуре, сблизившись после того, как вместе отстали от класса во время пробежки вокруг школы. Шерри поделилась с Зоей тем, что ненавидела бегать и что из-за курения у неё «дыхалка была никудышная», а Зоя сразу же рассказала про свою неудачную попытку вступить в клуб бегунов и даже упомянула, как упала прямо на глазах красавца Адама, и они расхохотались. Они стали постоянно проводить вместе время на физкультуре, однажды прогуляли урок, и тогда-то Шерри и предложила Зое поступить на работу в библиотеку:

— Мне там скучно, там одни зануды работают. Остальные пажи — это просто ужас. Там одна дура, Бетани, так вообще всё время Библию цитирует. Как что, так сразу псалом такой-то. И тихоня такая, всё ей нельзя. Представляешь? А с тобой мне весело будет.

— Ой! А как мне туда попасть?

— Ты подходи, я тебя порекомендую, — пообещала Шерри.

Несмотря на свой внешний облик плохой девчонки, Шерри работала отлично, и в библиотеке её любили. Шерри отрекомендовала Зою главной библиотекарше, мисс Стайн, и теперь Зое надо было только дождаться шестнадцатилетия, получить официальное разрешение на работу, и тогда можно было приступать.

Но Зоин день рождения был только в середине августа, до него оставалось ещё целых три месяца. Как провести остальное время? Ведь Андрей уедет, да и Молли собиралась куда-то на отдых с родителями. И тут Зоя вспомнила про Яна. Она кинулась в ванную, где отмачивалась пахнущая дымом одежда, выудила из воды штаны, куда засунула его номер, проверила карманы и достала уже изрядно намокший катышек. Зоя еле разобрала телефон. Она аккуратно разложила бумажку у себя на столе и переписала номер Яна в блокнот, решив, что ей обязательно надо будет ещё раз с ним увидеться.

Звено

В начале пятого Зоя оделась и собралась выходить. Для того чтобы попасть в «Бихайв», надо было проехать несколько остановок на автобусе, а по воскресеньям те ходили редко.

Зоя уже обувалась, когда за спиной она услышала голос отца:

— Зоя, ты куда?

— Я пойду погуляю, — девочка не хотела лишний раз упоминать Андрея, чтобы не вызвать очередной тирады по поводу неблагонадёжности французского народа.

— С кем? С той своей Соней? Где ты вчера всю ночь пропадала?

Зоя поняла, что папа имел в виду Молли — он часто путал имена её друзей и подруг, называя их привычными или один раз запомнившимися именами.

— Я же предупреждала: я у неё переночевала. В Америке так принято, — Зоя надеялась, что родители не будут препятствовать её интеграции в американское общество. Ведь они одно время даже радовались, когда у неё появилась настоящая американская подруга.

— Я не понимаю, зачем ночью где-то пропадать. И сейчас ты когда вернёшься?

— В девять.

— Тебе завтра в школу. Тебе надо отдохнуть.

— Пап, не волнуйся, всё нормально.

То, что папа вдруг начал переживать по поводу её школы, было странным. Он обычно не вникал в такие подробности, и Зоя была уверена, что папа не знает, ни когда у них начинались занятия, ни имён её учителей.

— Зоя, мне не нравится, что ты исчезаешь по ночам. Это нехорошо. Ты должна быть дома. С нами. Ты девочка.

— Пап, ну ладно тебе.

— Я очень переживаю. Имей в виду. Ты будешь гулять, а я буду волноваться. И мама тоже очень беспокоится. Мы всю ночь не спали.

— Как не спали?

— Так. Мы всю ночь тебя ждали. Мы были как на иголках. Имей в виду: если ты ещё раз куда-то ночью соберёшься, ты этим наше здоровье подрываешь. А теперь иди, если тебе совесть позволяет. Ждём тебя в восемь вечера. Не позже.

Зоя стала переживать.

«Ведь они уже пожилые, им под пятьдесят. Ну или почти сорок пять, но всё равно уже возраст. У папы высокое давление; мне нельзя их волновать. Как же быть? Ведь папе надо отдыхать, он так устаёт на работе».

Недавно Зоин папа поступил работать в компанию PPG. Это была настоящая американская работа младшим инженером в крупной химической фирме в Питтсбурге. Работа была престижной, и попасть в эту фирму было очень трудно. Его приняли на работу после двух лет тщетных поисков, когда они уже отчаялись, что он когда-либо устроится по специальности. Важную роль тут сыграла рекомендация Лидии Семёновны, мамы Жени Куликова. Приехав к Касаткиным на празднование нового 1993 года, она пообещала показать резюме Зоиного папы своему хозяину Мойше и выполнила обещание. События развивались стремительно. Папу позвали на интервью в феврале 1993-го, а в начале марта он уже вышел на новую работу. Зоины родители всё никак не могли поверить в чудо. Ведь найти такую должность было необыкновенной удачей. Зоя же не считала произошедшее чудом. Она отлично помнила, как загадала два желания на Новый год: одно — про папину работу, а другое — про Андрея. И оба эти желания сбылись.

Но, конечно же, девочка никому про это не рассказывала. «Наверное, это совпадение?» — думала Зоя, поглаживая маленького тигрёнка, которого она вытащила из серванта и поставила у изголовья кровати. Этот крошечный тигр, белый с синим узором, был изготовлен в традиции гжель, которую Зоя очень любила. Любовь ко гжели досталась Зое от мамы, которая одно время даже увлекалась коллекционированием. В Америку они привезли вазу и три скульптурки, выполненные в этой традиционно русской росписи. Правда, у одной из скульптурок, у курочки, отбился клюв, но все остальные доехали в целости и сохранности. А тигрёнка Зое подарил Андрей ещё в Москве, когда они гуляли по выставке «Вернисаж» в Измайлове. Андрей родился в год Тигра по китайскому гороскопу, и тигрёнок должен был напоминать Зое о нём. И теперь, хотя Андрей и жил рядом и виделись они регулярно, Зое всё равно хотелось, чтобы и гжелевый тигрёнок был рядом с ней. Она любила разглядывать его крошечную милую мордочку и аккуратные коготочки.

Зоя вышла из дома с тяжёлым сердцем. Мысль о том, что родители всю ночь её караулили, сверлила голову. «Неужели они всё слышали? Как я спать не могла, как я рисовала? Но ведь они спали. Ведь было тихо. Или они мне наврали? Но ведь не будут же они мне так откровенно врать?» — переживала Зоя. Но потом подъехал автобус, Зоя отвлеклась от грустных мыслей и стала смотреть в окно, мечтая о том, как она увидится с Андреем. Вдруг перед глазами промелькнула ярко-розовая стрела. Зоя уже почти забыла про события прошлой ночи, и ей вдруг стало страшно, что теперь эти стрелы и странные видения будут преследовать её всю жизнь. «Зачем? Зачем я это сделала? Зачем послушалась дуру Молли! — думала Зоя. — Ведь я же не хотела ничего принимать. Хорошо, что Ян подвернулся. Надо будет ему позвонить. И Молли тоже надо позвонить», — Зоя решила, что как только вернётся домой, то обязательно с ними свяжется и узнает, как у них дела.

Когда Зоя зашла в «Бихайв», Андрей уже сидел около окна, за их любимым столиком. Зоя не сразу его разглядела, так как в кафе как обычно царил полумрак.

— Я тебе мокко заказал, как ты любишь, — Андрей придвинул к ней чашку и улыбнулся, и Зоя тут же растаяла при виде его чуть раскосых тёмно-серых глаз. Она каждый раз поражалась, каким красивым был Андрей. В нём Зое нравилось всё: и его мужественный подбородок, и прямой нос, и разрез глаз, и его чуть вьющиеся каштановые волосы.

— Спасибо, — Зоя улыбнулась. С тех пор как Андрей рассказал ей, что Мокка на самом деле была городом в Йемене, где изобрели кофе, Зое казалось, что она впитывает в себя кусочек этой экзотики, и она заказывала исключительно мокко — капучино, в который примешивалось какао.

— Ну, как тебе? Понравилось? — спросил Андрей. Он внимательно смотрел на Зою.

— Мокко? Ну, как всегда, — ответила она, отхлёбывая напиток. Она решила сделать вид, что не поняла вопроса.

— Нет, на рейве, — Андрей испытующе посмотрел на Зою, и она поёжилась под его взглядом. Ей казалось, что Андрей видит её насквозь и сразу поймёт про кислоту и Яна.

— Да ничего вроде. Ну, даже не знаю, — соврала Зоя. На самом деле ей очень понравилось на «Высоком напряжении». Настолько, что она думала, как бы ещё раз попасть на рейв, да поскорее. Зое показалось там прекрасным всё: и музыка, и люди, и то, как приветливо все они улыбались, и красивые танцовщицы, которые так пластично двигались под музыку, и то, что она увидела знаменитого диджея по имени Дизель.

— Знаешь, я что-то даже жалею, что не пошёл с тобой. К экзамену я уже готов, так что мог бы и побывать на этом самом рейве, — вздохнул Андрей.

— Ну, можно потом ещё вместе сходить; они, оказывается, чуть ли не каждую неделю бывают, — ответила Зоя и тут же осеклась. Она на секунду забыла о том, что Андрей собирался во Францию на целое лето.

Зое сразу сделалось грустно. Мысль о том, что ей придётся расстаться с любимым, была невыносима.

— Зоя, не переживай. Мы скоро увидимся, ведь только три месяца, и всё. Я даю тебе слово, — Андрей взял её за руку, и Зою словно стукнуло током от его прикосновения. Она обожала ощущать тепло его пальцев в своей ладони.

— Три с половиной, — Зоя была непреклонна.

— Хорошо, три с половиной. Но это ведь не так долго. До этого мы не виделись с тобой больше двух лет, и ничего страшного. Правда? Ведь так? — Андрей посмотрел на Зою, и ей показалось, что он чуть ли не молил её согласиться с его подсчётами.

— Да, но тогда всё было по-другому. Тогда мы были младше, и вообще…

— Но тогда ведь мы вообще не знали, что когда-либо сможем оказаться в одном городе! А сейчас надо только лето переждать.

— А зачем ты вообще уезжаешь? Зачем? — не сдержалась Зоя.

Она тут же пожалела о сказанном, потому что на лице Андрея изобразилось недовольство. Он не любил оправдываться и не любил, когда Зоя пыталась его в чём-то переубедить, и Зоя это знала. Но она никак не могла смириться с мыслью о том, что Андрей вместо целого лета с ней выбрал поездку в Лион.

— Потому что мне это важно: ведь я сбежал из дома, я должен выяснить кое-что и попробовать наладить отношения с матерью. Дядя со мной согласен. Иначе всё пропало.

— Что пропало?

— Мои с ней отношения. Если я не выясню с ней отношения сейчас, потом уже будет поздно.

— А как же де Виньи? Ты с ним увидишься? — Андрей несколько раз рассказывал Зое про своего отчима, страшного доктора, который пытался отравить его таблетками, а потом оставить в психушке, чтобы отобрать наследство. Андрей чудом вырвался из лап мерзкого психиатра с помощью своего дяди.

— Не знаю. Надеюсь, что нет. Но мать может не согласиться на встречу без де Виньи. Она ведь ему очень верит. А я должен суметь её переубедить. Понимаешь?

— Но ведь ты её сын. Как она может тебе не верить? — недоумевала Зоя.

Она уже забыла о своём желании провести с Андреем всё лето. Теперь девочка всей душой болела за своего любимого и надеялась на его победу над страшным врачом.

— Я сам не понимаю. Пока отец был жив, всё было по-другому. Она была нормальной, ну, я даже не знаю, мамой была. А потом её будто подменили. Как только де Виньи появился, она сразу попала под его влияние.

— А может быть, он и ей что-то подмешивает? Может быть, он ей таблетки даёт? — Зоя подскочила от этой мысли.

— Ой! Вот это мне в голову не приходило. Ну ты даёшь! Ну ты голова! — Андрей с восхищением посмотрел на Зою, у которой загорелись щёки от того, что она смогла чем-то быть ему полезной. — Ведь правда. Ведь когда отец умер, она была в депрессии и с де Виньи так и познакомилась, он ведь её лечить стал. Я потом только узнал, от меня всё это скрывали; а ведь, может быть, он до сих пор ей таблетки какие-то даёт?

— Похоже на правду. — Зоя почувствовала себя Шерлоком Холмсом, начавшим расследование. — Но если так, то тебе надо будет поговорить с дядей. Ведь если она на его таблетках, то не сможет адекватно с тобой общаться.

— Да, точно. Мне надо обязательно обсудить с дядей всё это. И как я раньше не догадался? — Андрей покачал головой. — И, значит, зря я на неё обижался, если этот мерзавец её травит все эти годы.

— Ну, это пока ещё не доказано, — заметила Зоя. Ей почему-то не хотелось, чтобы Андрей так быстро простил мать.

— Я думаю, ты права. Какая ты молодец! Вот ведь действительно не зря говорят, что одна голова хорошо, а две лучше. — Андрей поцеловал Зою в щёку. — Ты не хочешь прогуляться? — предложил он.

Зоя уже допила свой мокко и рассматривала следы шоколада на дне чашки. Девочка думала о том, что им скоро придётся расстаться, и ей снова сделалось очень грустно.

— Зоя, ты о чём думаешь? — Андрей теребил её руку. — Опять переживаешь о том, что я уезжаю?

— Да, — Зоя кивнула и поняла, что на глаза навернулись слёзы. Она тяжело вздохнула, пытаясь их остановить, но это не помогло. Тогда Зоя начала тереть глаза. Она чувствовала, что нос её покраснел и что надо срочно уходить из кафе, иначе она разревётся прямо там. За барной стойкой орудовал извечный тощий Майка, и ей ужасно не хотелось, чтобы он видел её слёзы.

— Пойдём, — Андрей всегда очень чутко ощущал её настроения. Он встал и подал Зое руку, а потом заключил её в свои объятия. — Зоя, не плачь, ну пожалуйста. Ведь мы ещё до моего отъезда увидимся, и всё будет хорошо. Правда. Я тебе обещаю. Я тебе буду каждый день писать письма, хочешь? Каждый день.

— Хорошо, — буркнула Зоя в ответ. Ей понравилась идея писать Андрею каждый день, это было бы чудесно, и они смогут постоянно быть на связи, но желание наказать Андрея было сильнее.

— А ещё я постараюсь тебе звонить, раз в неделю. Да и ты же будешь занята? Будешь работать в библиотеке. Правда? — Андрей чмокнул её в нос.

Зоя немного успокоилась.

Они шли по полупустой Форбс-авеню в сторону Шенли-парка. По воскресеньям в Окленде прохожих было мало, машины почти не ездили, и только редкие студенты попадались по пути. На пятачке, где прыгали скейтеры, как обычно крутилось несколько ребят, отрабатывая трюки.

«Олли! Сделай олли!» — услышала Зоя. Раздавался грохот скейта об асфальт, а потом следовали одобрительные возгласы. Вокруг стояли девочки и с обожанием и надеждой смотрели на парней. Зоя с презрением глянула в их сторону, покрепче сжав руку Андрея. Ведь у неё был настоящий бойфренд.

Они свернули возле библиотеки Хиллмана, прошли мимо музея и ботанического сада Фиппса, который очень любила Зоина мама, и вышли на огромную поляну, расположенную на склоне холма. Он назывался Флагстафф, и летом по вечерам там показывали бесплатное кино. Зоя обожала Флагстафф. Внизу поляны обычно собирались семьи с детьми. Они раскидывали пледы и обязательно вытаскивали кучу еды, заготовленной для просмотра кино. Наверху холма, в самом дальнем от экрана углу, собирались подростки. Зоя вспомнила, как замечательно она проводила время там прошлым летом, и подумала, что ей обязательно надо будет договориться с Молли насчёт Флагстаффа, чтобы и этим летом туда ходить.

— Давай здесь посидим? — предложил Андрей, указывая на лужайку.

На поляне было совершенно пусто в этот вечерний воскресный час. С Флагстаффа открывался вид на Питтсбург и на Храм познания, как называлась высоченная башня Питтсбургского университета, почему-то исполненная в готическом стиле. Зоя никак не могла понять, почему Питтсбургский университет вдруг построил здание в таком стиле, подражая европейской традиции, вышедшей из моды пятьсот лет назад. Архитектурные решения в Америке всегда оставались для неё загадкой, начиная от продуваемых викторианских особняков, в одном из которых располагалась их квартира, и кончая низенькими домиками с приплюснутыми потолками, которые строились на окраинах города. Башня Питтсбургского университета сурово возвышалась над Оклендом. Новоприбывших иммигрантов водили в Храм познания на экскурсию, и Зоя уже успела там побывать. Внутри здание действительно было оформлено в настоящем готическом стиле, вплоть до устремлённых ввысь потолков и мозаик.

C Флагстаффа был виден центр Питтсбурга с несколькими небоскрёбами. Даунтаун наводил на Зою тоску — она не любила центр города, который всегда казался ей тусклым и неинтересным. Ездили они туда редко. Несколько раз Зоя бывала там в подвале магазина «Кауфманн», где продавалась одежда с большими скидками. В даунтауне находился парк Точка, где сливались воедино целых три реки: Огайо, Мононгахела и Аллегейни, окружавшие город. В Питтсбурге было безумное количество мостов, и летом проходил фестиваль «Регата» — соревнование лодок, сопровождающееся салютом. В честь «Регаты» в парке Точка каждый год организовывался карнавал, выступали музыканты, бродили толпы народу, продавались разнообразные сувениры, и казалось, что весь город собирался там в эти летние дни. Зоя побывала на этом фестивале уже два раза. Их приглашали с собой Раиса и Григорий, их новые питтсбургские знакомые, дочь которых тоже звали Зоей.

Дочь Раисы и Григория училась в Гарварде, и Раиса постоянно давала Зое и её родителям понять, что достижения гарвардской Зои были недосягаемы. Как Зоя ни пыталась избежать общения с Раисой, у неё это никак не получалось. Мама настаивала на том, чтобы Зоя обязательно ездила с ними на «Регату». Зоя хотела убежать подальше от бесцельно слоняющихся толп, которые напевали: You gotta regatta! — и раскрашивали лица в традиционно питтсбургские цвета: чёрный и жёлтый.

Зою раздражала и сама Раиса, которая всегда была в отличном расположении духа и сыпала практичными советами о том, где лучше припарковаться, в какое время дня лучше поехать на «Регату» и какую еду надо взять с собой, чтобы сэкономить деньги и комфортно провести время. Раиса таскала с собой аккуратно запакованную сумку с бутербродами, которыми она подкармливала мужа и сына, увальня Бориса. К счастью для Зои, гарвардская Зоя на лето оставалась в Бостоне, где, по словам матери, проходила престижные стажировки, чтобы достичь ещё больших успехов и покорить новые вершины. Раиса прерывала рассказы об успехах дочери курлыканьем: «Гришенька, Боречка, скушайте кусочек, я вам с колбаской сделала. Вкусненько, полезненько». На это Григорий и Борис воротили нос. Борис, сын Раисы, огромный увалень, обожавший Говарда Стерна, хмыкал что-то неопределённое, а муж Раисы Григорий, патологоанатом, объяснял, что колбасу на жаре есть не стоит.

Зоина мама никогда никаких бутербродов с собой не паковала, а денег на покупку еды на фестивале у них не было. И Зоя бродила, слушая урчание в животе и страдая от того, что она ужасно хотела бутерброд с этой самой колбаской, да даже и без колбаски, но попросить у Раисы стеснялась, а сама Раиса ничего ей не предлагала. Успехи гарвардской Зои раздражали и действовали как вызов. И в какой-то момент, услышав в очередной раз, что гарвардская Зоя является эталоном академических успехов, Зоя твёрдо решила переплюнуть свою ненавистную тёзку.

Она задумалась о предстоящем лете. До конца учебного года оставалось несколько недель, но она уже чувствовала свободу. Зоя подумала, что, несмотря на отъезд Андрея и их разлуку до конца августа, она обязательно проведёт это лето с толком. Она будет ходить на Флагстафф и смотреть там бесплатное кино, начнёт работать в библиотеке пажом и попробует ещё раз сходить на рейв. Или, может быть, даже несколько раз? Зоя призадумалась.

«Только надо будет как-то так сделать, чтобы Молли больше не лезла ко мне с этой дрянью», — Зое почудилось, что розовая змейка снова пытается обвиться около её шеи, и она содрогнулась.

— Зоя, Зоя! Ты меня слышишь? — спросил Андрей, пытавшийся привлечь её внимание. Зое показалось, что он её рассматривал.

— Да, — ответила Зоя. — Теперь да.

Она улыбнулась. Ей нравилось признаваться в том, что изредка её мысли уносились куда-то очень далеко и витали в совсем других измерениях.

— Ты опять о чём-то таком думала. Расскажешь мне? — Андрей посмотрел на Зою, а потом начал целовать. Целовался он страстно, и Зоя загорелась от его прикосновений.

«Неужели ещё немного, и всё случится?» — подумала она. От этой мысли ей сделалось страшно: она совсем не так представляла себе их первый раз. «Не на полянке же это произойдёт?» — подумала Зоя и замерла. Андрей тут же остановился. Теперь он гладил её лицо, приговаривая:

— Ты моя красавица, моя самая любимая, как я буду по тебе скучать.

От этого наплыва нежности Зое снова захотелось плакать. Она прижалась к Андрею всем телом, и они просидели так, пока не стемнело. Андрей хотел проводить Зою до дома, но она отказалась. Ей надо было побыть одной, чтобы всё обдумать. Она любила ездить на автобусе и быть в полном одиночестве, смотреть в окно и размышлять о жизни.

Автобус немного опоздал, и Зоя вышла на своей остановке только в половине девятого. Настроение у неё было отличное. И домой удалось вернуться пораньше, и с Андреем всё прошло самым замечательным образом. Зоя всё ещё ощущала его прикосновения и жаркий поцелуй на прощание. Вдруг она услышала крик:

— Зоя!!! Зоя!!! Ты вернулась!

Прямо на неё неслась мать, растрёпанная, в тапочках. Следом мчался отец. Зоя увидела, что на матери был неопрятный байковый халат, привезённый из Москвы, а сверху почему-то накинут плащ, хотя на улице было тепло.

— Петя! Она вернулась! — мать залилась слезами.

— Зоя! Мы так волновались. Где ты была? Мы думали, что с тобой что-то случилось! — закричал папа.

— Как ты могла? Как ты могла так с нами поступить? — запричитала мама.

— Лёля, не волнуйся, всё нормально, — успокаивал её папа, не обращая на Зою внимания. — Она ведь эгоистка, она это специально делает, чтобы поиграть на твоих нервах.

— Ах! Петя! Неужели ты прав? Но почему?

Зоя не могла сориентироваться и понять, что произошло. Она озиралась по сторонам, пытаясь выяснить, почему её возвращение вызвало такую реакцию. И почему родители бросились на остановку её встречать? Раньше они никогда так не делали. Ведь она вернулась раньше назначенного времени и когда она уходила, всё было нормально. Возгласы родителей, казалось, разбудили всю улицу. Редкие прохожие останавливались поглазеть на них. Папа взял маму за руку, и они последовали в сторону дома. Зоя осталась стоять на месте, но вдруг отец обернулся и закричал:

— Ты что??? Издеваешься? А ну, быстро домой!

— А что я такого сделала? — наконец-то обрела дар речи Зоя.

— Да как ты смеешь? Да ты на полчаса опоздала! Да мы с мамой как на иголках сидели весь вечер. Ты обещала быть дома в восемь!

— Я не обещала. Я сказала: в девять. Я вообще раньше пришла. — Зоя заплакала. Ей было ужасно обидно, что родители не только не оценили её раннего приезда домой, но ещё и стали ругать.

— Когда у тебя будут свои дети, ты увидишь! Ты поймёшь! Никто тебя не будет любить, как мы! Никто! — заорал папа.

Мама снова залилась слезами:

— Мы вырастили эгоистку! Какая эгоистка! Петя, она нас не лю-у-у-уби-и-и-ит!

— Лёля, не переживай, она поймёт; вот у неё будут свои дети, и она всё-о-о поймёт! — папа многообещающе посмотрел на Зою, которая понуро следовала за родителями.

Ей хотелось убежать и броситься к Андрею, куда угодно, но как можно дальше от этих истеричных людей, которые почему-то являлись её мамой и папой.

«И почему у меня такие ужасные родители? — подумала Зоя. — Ведь могли бы быть, например, как у Молли».

Как только они зашли домой, родителей будто подменили. Они сразу успокоились и совсем перестали обращать на Зою внимание.

Пользуясь затишьем, Зоя прошмыгнула к себе в комнату и решила, что сразу ляжет спать. Звонить Молли или Яну она не посмела, ведь для этого надо было выйти в гостиную, а там на неё снова мог обрушиться родительский гнев. Зоя сидела на кровати в раздумьях, как вдруг в комнату зашёл папа, а за ним и мама. Родители редко разговаривали с ней вместе, и их скоординированное появление не предвещало ничего хорошего. Папа, скрестив руки, встал около двери, а мама села за Зоин стол. Зоя не любила, когда на её стуле сидел кто-то ещё, но перечить матери она не посмела.

— Зоя, нам надо поговорить, — начала разговор мама.

— Да, Зоя, мы волнуемся. Мы с мамой очень за тебя переживаем. Ты пойми: мы чужие здесь, в Америке. А если с тобой что-то случится? Ты нас совсем не жалеешь, пропадаешь непонятно где.

— Это невыносимо! — в мамином голосе появились истеричные нотки.

— Тебе звонят незнакомые люди! Мужчины! — поддакнул папа.

— Какие мужчины мне звонят? — Зое звонил только Андрей, но она провела с ним весь вечер, а значит, он не мог ей звонить.

И тут Зою осенило, и эта мысль одновременно и обрадовала, и ужаснула её. Значит, ей позвонил Ян! Ян! Зоя почувствовала стыд за то, что ей так льстило внимание Яна. Ведь она должна была быть только с Андреем. Зачем же ей нужен Ян? Почему её так обрадовал его звонок?

— Зоя! Ты нас совсем не слушаешь? Почему ты улыбаешься? — перебил её мысли папа.

— Петя, она ведь издевается. Посмотри! Ей весело! Ну, это просто невозможно, — в маминых глазах снова заблестели слёзы.

Мама отвернулась, демонстрируя величайшую степень оскорбления, и теперь сидела спиной к Зое.

— Зоя, ты должна извиниться перед матерью! — приказал папа. — Посмотри, как она мучается, как о тебе переживает! Неужели тебе не жалко мать?! Ведь у тебя второй мамы не будет! Она всё, всё для тебя делает, старается, а ты? Ты совсем нас не ценишь.

— Извиниться? — Зоя задохнулась от негодования. — Я же ничего такого не сделала.

— Как не сделала? Ты на всю ночь исчезаешь, а потом в тот же вечер опять куда-то уходишь! Мы волновались, не могли тебя найти! Мы оббегали весь район!

— Но зачем? Я же сказала, что вернусь в девять. И даже пораньше приехала.

— Значит, мы перепутали. Но это неважно. Важно то, что ты должна быть дома. Отдыхать, никуда не уходить.

— Но почему?

— Извинись перед матерью. Посмотри, как она переживает, — папа показал на маму.

Зоя ненавидела эти ужимки матери, которая замыкалась в себе и молчала, показывая обиду.

— Лёленька, не переживай, моя дорогая, — папа погладил мамину руку.

— Мне ничего не надо! — проскрипела мама сквозь зубы. В её голосе слышался надрыв.

Зоя знала, что без извинения перемирия не получится. Мать будет так же сидеть и молча выражать страдание. Она могла это делать часами. А папа будет крутиться вокруг неё и утешать. Зое очень хотелось поскорее отделаться от родителей и перезвонить Яну, и она пошла на уступку.

— Мам, извини, я больше не буду! — прошептала Зоя сквозь негодование за несправедливость.

— Что ты сказала? Я не расслышала, — мама повернулась в Зоину сторону. На её лице были размазаны слёзы, а нос был красным.

— Я больше не буду! — Зоя постаралась не повышать голос, хотя ей больше всего хотелось заорать и броситься вон из этой квартиры, как можно подальше от надоевших ей родителей.

— Хорошо, — мама сменила гнев на милость.

— Ну, обнимитесь, вы же помирились, — засуетился папа. Он был очень рад тому, что в доме снова воцарятся тишина и покой.

— Я не хочу с ней обниматься! — хмыкнула мама. — Я так намучилась!

— Лёля, ну, будь ты умнее.

— Ну ладно, — мама повернулась, и Зоя встала с кровати и подошла к ней.

— Ах, мои девочки! Ну наконец-то. Может, пойдём чайку попьём? — предложил папа.

— Я не хочу, — сказала Зоя, а потом решилась снова спросить: — Пап, а кто мне звонил?

— Какой-то Ян. Где ты их берёшь? Что он хочет?

— Пап, я не знаю.

— А почему Ян? Он что, поляк?

— Откуда ты знаешь?

— Как откуда, это ведь типично польское имя. Кем он ещё может быть? Поляк — это ничего, даже интересно. Тут много поляков живёт, и сербов, и хорватов, что удивительно.

Папа уже собрался пуститься в размышления по поводу поляков и того, когда именно и зачем они переезжали в Америку, но Зоя его прервала:

— Пап, а он что сказал?

— Ян? Не помню. Но голос у него взрослый, — хмыкнул папа и вышел из комнаты. За ним последовала мать.

Завиток

Перезванивать Яну Зоя в тот вечер не стала. Ей хотелось как можно скорее лечь спать. И рейв, и розовые змейки, и перепалка с родителями — всё это слилось в один ком и навалилось на Зою так, что она чувствовала себя совершенно разбитой. Всё очарование вечера, проведённого с Андреем, улетучилось. И осталось только гнетущее чувство вины перед родителями. Объективно Зоя не могла понять, что именно она сделала не так. Она предупредила, что уйдёт ночевать к подруге, потом снова предупредила о том, что проведёт вечер вне дома, и даже вернулась домой раньше назначенного времени. Скандал, который учинили ей родители, точнее, скандал, зачинщиком которого была мама — Зоя знала, что без мамы папа бы никогда не стал так себя вести, — заставил Зою задуматься.

После переезда в Америку её отношения с родителями стали напряжённее. Если раньше им нравилось вместе читать и обсуждать книги, то теперь их интересы и увлечения кардинально изменились. В Москве Зоя прислушивалась к родительскому мнению, но после переезда в Америку родители книги читать перестали, а если и читали, то только привезённые из Москвы. Зоя же постоянно брала что-то в библиотеке и открывала для себя новых авторов. Но обсудить их с родителями не могла — те с трудом говорили по-английски, тогда как она язык освоила за несколько месяцев. Они не воспринимали американского юмора и считали «Симпсонов», которых Зоя обожала, простым мультиком, а не тонкой сатирой и издёвкой над американским образом жизни. Оказалось, что им почти не о чем разговаривать. Постепенно Зоя вообще перестала делиться с ними информацией. Она больше не хотела посвящать их в свою жизнь. Всё меньше и меньше рассказывала им о происходящем и очень скоро поняла, что так ей живётся даже легче.

Около входа в класс к ней подошла Молли. Выглядела подруга неважно.

— Привет, — пробурчала обычно бодрая Молли.

— Привет, — ответила Зоя.

— Ужасно. Я вчера еле в себя пришла. Только под вечер смогла заснуть, — сказала Молли. — А ты?

— Я тоже только под утро заснула, но потом всякая дрянь ещё мерещилась; но сегодня вроде в порядке, — ответила Зоя. Она вспомнила розовые чёрточки и страшную змею, которая пыталась её задушить.

— Повезло тебе. А я вот вообще весь день вчера очухаться не могла.

— Так я же почти сразу бумажку выплюнула, — заметила Зоя. — И вообще, не надо было ничего принимать. Зря мы это.

— Ну почему зря? Всё же что-то новое. Интересно же попробовать, — Молли пожала плечами. Зое показалось, что подруга пыталась оправдаться.

— Ну, я больше не собираюсь ничего принимать, — сказала Зоя.

— Я тоже, наверное, — вздохнула Молли.

— А Мэтт что? Ты с ним говорила?

— Сегодня после школы подъедет. Вроде нормально. Сказал, что скучал по мне вчера.

— Как это скучал? А он не объяснил, почему обратно нас не подвёз? — Зое казалось, что такое поведение было непростительным. Ведь Мэтт оставил их одних на рейве и не позаботился о том, чтобы они добрались до дома.

— Да нет, сказал, всё отлично прошло и что его взяли теперь уже официально промоутером.

— И всё?

— Ага. — Молли подняла брови, показывая, что разговор ей неприятен.

Раздался звонок, и пора было идти в класс.

У Зои был французский. После их апрельского путешествия во Францию Зоя ещё больше полюбила месье Ндоку. Он много беседовал с Зоей и рассказал о том, что жил в Париже в молодости, после того как уехал из Камеруна в 60-е годы. Школьная поездка во Францию прошла отлично, несмотря на назойливого Якова Сидельникова, который постоянно крутился около Зои и нашёптывал гадости, и несмотря на то, что Андрей остался в Питтсбурге и Зоя не смогла осуществить свою мечту погулять по Парижу с любимым. Ей очень хотелось, чтобы Андрей показал ей город и рассказал про свой район, где когда-то находилась крепость тамплиеров. Зое постоянно снились узенькие улочки, и она мечтала по-настоящему пройтись по мостовой, по которой семьсот лет назад ходили самые настоящие рыцари. Но школьная экскурсия во Францию продолжалась всего неделю, из которой в Париже они провели три дня, а остальное время ездили по Луарской долине, и Зоя про себя решила, что даже если бы Андрей и был в это время в Париже, она бы всё равно не смогла с ним увидеться.

Как только Зоя вернулась из Франции, то первым делом бросилась звонить Андрею.

— Мне так понравилось во Франции! И в Париже! Но мы всё время ездили в экскурсионном автобусе. Совсем не удалось погулять, — затараторила Зоя.

— Как жалко! Я бы очень хотел туда вернуться вместе с тобой и показать тебе город, — Андрей всегда любил помечтать таким образом.

Он обещал Зое и поехать вместе в пустыню Сахару, чтобы увидеть место, где потерпел крушение самолёт Антуана де Сент-Экзюпери, и съездить в Москву и снова посетить «Вернисаж», и посмотреть Нью-Йорк, где Андрей мечтал найти работу. Все эти планы Зоя считала дурачеством, глупыми фантазиями, которые они вряд ли когда-либо смогут воплотить в жизнь. Да и действительно, откуда у них появятся деньги на совместное путешествие в Москву? А работа в Нью-Йорке? Ведь Андрей ещё должен был закончить университет. И потом, где был Нью-Йорк, а где Андрей. Но Зоя никогда не признавалась Андрею в том, что считала его мечты всего лишь фантазиями. Она внимательно слушала и всегда с ним соглашалась.

В конце класса месье Ндоку попросил Зою и Яшу остаться. Зоя попыталась поскорее убежать на следующее занятие, чтобы избежать лишнего общения с неприятным Яшей. Несмотря на то что она обожала французский, ей претило нахождение в классе Сидельникова. Тот постоянно пыхтел, кряхтел, что-то мурлыкал себе под нос, и Зое казалось, что в любой момент Яша мог разразиться обвинениями в её адрес. Но ослушаться месье Ндоку она не посмела.

— Ребята, я хотел бы позвать вас к себе в гости! — объявил месье Ндоку, протирая свои огромные очки. На лице его блуждала радостная улыбка. — Я решил собрать наш французский клуб у себя дома, чтобы отметить путешествие во Францию. Как вы на это смотрите?

— Ой, спасибо, месье Ндоку! — обрадовалась Зоя. — Как это замечательно! А когда?

— Гхм, — Яша прочистил горло, — месье Ндоку, я не совсем понимаю, вы пригласите к себе весь клуб? Или только тех, кто побывал во Франции? Ведь не все оплатили поездку, — Яша при любой возможности упоминал о том, что поездка стоила недёшево и что была она только для избранных.

— Я приглашаю всех участников клуба к себе домой, — ответил месье Ндоку, блеснув очками. Тон учителя показался Зое более резким, чем обычно, но поскольку тот всегда общался с ними очень доброжелательно, то даже отсутствие улыбки на его лице могло выглядеть как грубость. — Я хочу, чтобы у всех ребят была возможность узнать о том, как прошла наша поездка, а не только у тех, кому довелось побывать там в апреле.

— Ну, я тогда не пойду, — хмыкнул Яков. — Я думал, что мы будем делиться нашими впечатлениями о поездке. А так там непонятно кто будет.

— Хорошо, Жак, это твой выбор. Зоэ, ты, надеюсь, придёшь? Через две недели, пятнадцатого мая, это будет в субботу.

— Конечно, месье Ндоку, я обязательно приду, — пообещала Зоя.

— Ну вот и замечательно. Я живу недалеко от школы.

— А что-нибудь надо принести? Как надо подготовиться? — уточнила Зоя.

Яша кинул на неё недовольный взгляд.

— Я ещё не всё до конца продумал, — ответил месье Ндоку. — Посоветуюсь с женой. А ещё я надеюсь познакомить вас со своей сестрой.

— С близнецом? С Фатимой? — вырвалось у Зои.

Месье Ндоку удивлённо поднял на неё глаза и снял очки.

— Разве я уже вас знакомил? — спросил он.

Яша подошёл поближе и тщательно вслушивался в разговор. Зоя почувствовала запах пота, исходивший от его шёлковой рубашки, украшенной бордовыми попугаями.

— Ну… — Зоя запнулась.

«Как не выдать себя, отвечая на вопрос? Неужели опять эти сны о Париже, ведь вроде всё прошло», — пронеслось у неё в голове. Зоя вспомнила видения в Париже и Фатиму, которая спасла её из Святой Анны.

— Вы как-то рассказывали, — нашлась она после небольшой паузы. Учитель действительно упомянул о своей сестре однажды, сразу после окончания зимних каникул, и Зоя схватилась за спасительную соломинку.

— Да, она действительно уже здесь гостила в январе, и я вроде о ней рассказывал, но ты даже имя запомнила. У тебя прекрасная память, Зоэ.

Месье Ндоку посмотрел на Зою испытующе, и ей сделалось не по себе.

«Опять это наваждение!» — Зоя покраснела, вспомнив свой посленовогодний сон о двух тамплиерах, которые якобы были прошлыми воплощениями Зои и Андрея, и о том, как она снова попала в Святую Анну, самую знаменитую психбольницу Парижа, где над ней собирался ставить эксперименты отчим Андрея, страшный психиатр де Виньи, и о чудесном спасении из больницы при помощи Фатимы, сестры-близнеца месье Ндоку.

«А ведь какой яркий сон был, какой реалистичный!» — подумала Зоя. Она вспомнила о близости с Андреем, которая произошла под самый конец того сна, и от этой мысли щёки её зарделись ещё более ярким румянцем.

— Да, месье Ндоку, я очень хорошо имена запоминаю, — промямлила Зоя.

Яша Сидельников хмыкнул.

— Значит, договорились: пятнадцатого мая у меня дома. А ты, Жак, может быть, ещё передумаешь? — месье Ндоку протёр очки и водрузил их на нос.

— Гхм, — Яша промычал что-то невнятное, схватил свой кожаный портфель и вышел из класса, не попрощавшись.

Зоя же думала, что конец учебного года складывался очень даже неплохо, несмотря на отъезд Андрея.

«Как было бы здорово, если бы я смогла по-настоящему познакомиться с Фатимой. И попробовать выяснить что-нибудь про тот сон и про тамплиеров. — Тут Зоя остановилась. — Но неужели тогда всё это было на самом деле: и страшное предательство, и сожжение? Все эти ужасы».

Зоя вспомнила тот страшный сон, чётко увидела предательство Йоханнеса, который, согласно объяснению, полученному от Фатимы, был прошлым воплощением Андрея, и на секунду перед её глазами промелькнул огонь, который подступал к ногам Робера, а тот, если верить Фатиме, был прошлым Зоиным воплощением и был предан Йоханнесом. Потом перед Зоей предстал образ де Виньи, подговаривающего Йоханнеса совершить предательство.

«Нет, нет, это всё какая-то чепуха и бред. Этого не может быть; ещё и этот мерзкий де Виньи опять, — подумала Зоя. — Это мне просто всякая чушь снится. Какие ещё роберы, йоханнесы, и тамплиеры, и костёр? И Акра!» — тут Зоя запнулась. Она только сейчас вспомнила, что во сне упоминался этот город на Святой Земле.

«Надо проверить, существует ли такое место. И когда я узнаю, что никакой Акры нет, я точно буду знать, что всё, что я тогда видела, — просто сон. Надо пойти в библиотеку и там посмотреть. Может быть, с Шерри увижусь, если она сегодня там будет. Заодно и пообщаюсь, — решила Зоя. Настроение у неё улучшилось. — А потом обязательно перезвоню Яну. И с Андреем надо попрощаться. Надеюсь, он не будет слишком занят своими экзаменами», — думала Зоя. Ей нравилось строить чёткие планы на день, и теперь, расписав остаток дня, она успокоилась.

Зоя еле дождалась конца занятий, так сильно ей хотелось поскорее пойти в библиотеку и поискать там информацию про тамплиеров и Акру.

«И как я раньше не додумалась это сделать? — переживала Зоя. — Ведь сразу бы всё выяснилось и можно было бы обо всём забыть».

Она вспомнила, как старательно избегала задавать вопросы про тамплиеров во время их поездки в Париж, боясь, что таким образом выдаст себя. Но, конечно же, никто не упоминал никакого памятника Жаку де Моле, который Зоя видела во сне.

Зоя сначала беспокоилась, что они поедут в район, где раньше находилась крепость тамплиеров. Она переживала, что, посетив ле Марэ, она вдруг опять погрузится в страшные сны, где ей мерещились Робер и Йоханнес, но, к её величайшему облегчению, они вообще в ту часть Парижа не заезжали. И уже на второй день экскурсии Зоя совсем успокоилась, решив, что сны про тамплиеров и пребывание в Святой Анне были плодами её фантазии. Теперь же она стремилась окончательно убедиться, что не существовало никакой Акры, и тем самым навсегда вычеркнуть тамплиеров из своей жизни.

«Хотя бы нормально буду жить и не буду постоянно думать о всяких глупостях», — решила Зоя.

Сразу же после школы, не теряя ни минуты, она направилась в библиотеку. Зоя быстро преодолела холм Шейди-авеню, обогнула синагогу Бейт Шалом, которая занимала целый угол на Шейди и Бикон, потом свернула на Мюррей и уже через пятнадцать минут после окончания уроков оказалась в библиотеке. Шерри нигде не было. Зоя посмотрела на часы — было только 2:30.

«Шерри обычно начинает работу в три, — вспомнила Зоя. — Значит, потом с ней поговорю», — решила она и направилась к каталогу. Зоя прекрасно разбиралась в библиотечном каталоге и за несколько минут нашла нужную полку. Девочка внимательно всматривалась в корешки книг, как вдруг прямо на её голову откуда-то сверху свалился толстый потрёпанный коричневый том с позолотой на обложке. Называлась книга «История Ордена тамплиеров».

Зоя стала листать страницы, но никаких библиотечных отметок не нашла. Она огляделась, повертела том в руках, а потом села с книгой в углу. Это был тот самый угол, где Зоя в конце прошлого года сидела с Женей Куликовым. Она вспомнила их разговор и то, как хорошо и просто ей было с Женей.

«Вот это настоящий друг», — подумала Зоя и вздохнула. Женя собирался приехать на лето в Питтсбург, но Зоин папа наотрез отказался принимать его у себя дома, и Жене пришлось отменить поездку. Ни уговоры про «старых друзей из Москвы», ни напоминания, что только благодаря Лидии Сергеевне и её рекомендации папа нашёл работу, ни мамины увещевания папу не переубедили. Он бубнил, что «этот глист к нам не проберётся. Зоеньке он не нужен», и Зоиной маме пришлось извиняться и обещать, что приезд Жени будет возможен на следующий год, когда они купят собственный дом и переедут.

Разговор о покупке дома начался у них, как только папа вышел на новую работу. Точнее, разговор был скорее перепалкой:

— Петя, я всё выяснила. Нужна только справка с работы, и нам дадут ипотеку. Мы можем на выходных посмотреть несколько домов. Есть очень приличные недалеко тут, в Гринфилде, — заводила речь мама.

— Хорошо, Элла. Только ты сама давай, мне будет некогда.

— Как некогда? На выходных. Здесь есть одна женщина, Таня из Харькова, она агент по продаже недвижимости, она нам всё покажет. Очень приятная, очень.

— Я не хочу ничего смотреть.

— Петя, но почему?

— Потому что я устал.

— Но это будет на выходных, ты успеешь отдохнуть; нам же надо переехать из этой ужасной квартиры. Ещё одна такая зима, и я не выдержу.

— Ну у нас же была хорошая квартира.

— Петя? Какая квартира?

— В Москве. У нас была самая замечательная квартира, в центре города, с шикарными стенами и великолепным видом. А теперь мы всё бросили и живём непонятно где и зачем. И трясёмся от холода зимой, а летом здесь жара. Здесь жить невозможно. Америка вообще не для нормальных людей. Здесь выживают только подлецы.

— Петя, ну как ты можешь?! Зоя же всё слышит.

— И пусть слышит, пусть знает.

— Но мы же для Зоечки переехали, чтобы ей было лучше! — это был самый весомый мамин аргумент, и она приводила его только в крайних случаях. Обычно он действовал на папу, и тот успокаивался, но в последнее время ситуация изменилась:

— А что Зоя? Я не уверен, что ей здесь лучше. Посмотри на её компанию, с кем она проводит время.

— Ш-ш-ш-ш, Петя, она услышит.

— Ты меня не затыкай; это всё ты придумала, твоя идея была — сюда переезжать. А теперь мы тут непонятно кто и ещё не знаем, что из Зои здесь получится.

А дальше перепалка превращалась в полноценный скандал, с обвинениями в диктатуре с папиной стороны и со слезами с маминой. Зоя родительскую ругань ненавидела, тем более что она точно знала, что победит всё равно мама и, как всегда, возьмёт истериками и слезами. Зоин отец не выдерживал эмоционального наплыва жены и в конце концов всегда сдавался.

Зоя начала перелистывать страницы книги. Бумага была плотной, добротной. Зоя решила проверить год издания и была потрясена: 1914! Книге было почти восемьдесят лет.

«Ну надо же! — подумала Зоя. — Это ведь антиквариат!»

И тут её внимание привлекла яркая иллюстрация: мужчина в накидке с крестом был привязан верёвками к столбу. Под столбом горел костёр, и пламя подбиралось к его ногам. За ним виднелся собор Парижской Богоматери. На лице у мужчины было выражение страдания, смешанного с неповиновением.

«Как Зоя Космодемьянская», — пронеслось в голове у девочки. Она тут же вспомнила свой сон и ощущения Робера в день казни. Волна злости и негодования на предателя Йоханнеса поднялась в Зое.

«Ведь если бы не этот мерзавец, если бы он не послушался де Виньи, тогда бы ничего этого не было. И Робер бы остался жив, и всё было бы по-другому».

Зоя тут же одёрнула себя: ведь она пришла в библиотеку для того, чтобы найти доказательства, что все её тамплиерские воспоминания были глупыми фантазиями.

Зоя заставила себя посмотреть список наименований. Первым словом было «Акра». Зою словно ударило током. По-английски город писался странно: Acre, и Зоя бы никогда не обратила на это слово внимания, если бы не искала его целенаправленно.

«Неужели это действительно та самая Акра и я её не выдумала?» Зоя дрожащими руками открыла страницы, где упоминался город. Она прочитала, что тамплиеры потерпели страшный разгром в Акре в 1291 году, а после этого были вынуждены вернуться в Европу, потеряв свой единственный оплот на Святой Земле. В книге была и карта крепости в Акре, и Зоя стала всматриваться в изображение, как вдруг она захлопнула книгу.

«Хватит, хватит; это всё равно был сон, этого ничего не было! — подумала она. — А название города — просто совпадение. Я могла где-то услышать про Акру, поэтому она мне приснилась».

Зоя повертела том в руках, а потом, оглядевшись по сторонам, сунула в свой рюкзак.

«Всё равно книга не библиотечная; возьму на всякий случай, — успокоила себя Зоя. — Я потом её верну как-нибудь, а пока посмотрю дома повнимательней».

Зоя уже шла к выходу, как вдруг её кто-то окликнул. Зоины руки вспотели, а сердце начало биться сильно-сильно.

«Неужели кто-то заметил? Неужели кто-то знает, что я украла книгу?!»