Бесплатный фрагмент - Золотые крылья

Пролог

Скудной была не только прощальная церемония, но и место, в котором та проходила. Где-то на отшибе нейтральных земель, граничащих с Анспрандом, стояла неприметная и давно заброшенная избушка. В ней не было ни одного целого стекла, а сам сруб уже давно сгнил и иссох. Чуть правее от дома, ниже к замёрзшему ручью, низенькой оградкой было обведено маленькое даже для деревни кладбище. Здесь было совсем немного разных по сохранности могильных плит и свежее захоронение с отполированным камнем.

За оградой стояла всего одна табуретка, приставленная к потемневшему столику на железной ножке. На нём лежали идеальной формы блины в деревянной тарелке и какой-то ягодный компот. Молодая девушка, единственная свидетельница похорон, скромно проглотила поминальную еду и подошла ближе к могиле.

Погода не щадила планету и продолжала сковывать её морозами. Обильно идущий снег уже припорошил комья земли и каменный монолит. Он пока был без надписей. Присев возле него, дама протёрла переднюю часть от инея и, двигая пальцами в воздухе, словно пером по бумаге, вывела на плите имя усопшей: «графиня Фицилия Гил».

Глава I. Ворон

Очень много лет назад

Сорция проснулась от ужасно надоедливого птичьего щебетания. Разомкнув глаза, она, ослеплённая светом, тут же зажмурила их. Прямо перед её лицом сидела маленькая гинотора — волшебное творение Идеи пламени.

— Да что такое? Лети отсюда, — отмахнулась ведьма.

Однако птица лишь отпрыгнула в сторону и вскоре подбежала обратно. В конце концов, человек для них был не только редким гостем, но и единственным развлечением.

Со стороны моря подул сильный ветер, вышвырнув из сумки несколько особо лёгких свитков. Мурашки пробежали по телу девушки, и она съёжилась.

— Ладно, иди сюда, хоть согреешь.

Птичка радостно приняла приглашение и, встрепенувшись, подлетела на сложенные руки Сорции. Из-за своей божественной природы она была чистым огнём, но воплощала лишь его созидательную часть. Не опаливая и волоска или нитки, гинотора согревала девушку своим внутренним теплом и позволяла не замерзать даже в самые холодные ночи.

Она, как и волшебные птицы, была заложницей этого маленького острова. Но если их в большой мир не пускали высокие волны, бьющие со всех сторон, то девушка пряталась здесь от великой охоты на ведьм, инициированной Эфедралием и его новым марионеточным королём Рупида после поражения Королевы-ведьмы.

Она не знала, что происходило на континенте последние полгода, и не могла знать. Любой корабль, проходящий мимо, мог перевозить охотников, которые не дадут ей покоя до самой смерти. Неизвестно было и то, кому ещё удалось спастись. Что, если больше никому?

Много магов, способных чувствовать ауры друг друга, присягнули на верность новой власти, став сенсорами, особо эффективной частью корпуса охотников на ведьм, способной напрямую выслеживать любого носителя ведьмовской крови.

Пока первая и самая масштабная волна охоты не закончится, Сорция не собиралась покидать это место. Близость гинотор к Идеям позволяла им испускать ауры, похожие на ведьмовские, и потому на острове ведьма была в полной безопасности — из-за большого количества огненных созданий никто и подумать не мог, что одна из множества здешних аур принадлежит человеку.

Она не теряла здесь время и, наблюдая за поведением птиц, пыталась сблизиться с природой их богини. Если раньше управление огнём было привилегией только её матери, а ей самой доставались лишь слабые искорки, то теперь и Сорция потихоньку начинала постигать искусство, ранее казавшееся невозможным. К тому же, теперь она могла самостоятельно поджаривать рыбу, что вылавливала на побережье, а не держать её над недоумевающими божественными зверьми в надежде, что она достаточно прогреется.

В таком размеренном, но оттого не менее тревожном темпе прошёл год с тех пор, как Королева-ведьма была запечатана, а Оракул бесследно утерян. Именно за такой игрой слов Сорция старалась скрыть боль потери матери и родной младшей сестры. А сколько кроме них членов Ковена и её знакомых было истреблено картрадским царём?

Прятаться и ждать возмездия можно было вечно, однако наступало время, когда надо начинать всё заново. Мексция Век, её мать, не погибла в Ведьминой пустоши, она перенесла свою душу в чёрный камень. А это значит, что её можно оттуда и вернуть. Но стоило ли? Ответа не было. А знать его может только одна сущность.

Начать Сорция решила с малого: она отвязала свою лодку и начала собираться к материку, чтобы разузнать обстановку в родном Рупиде.

— Ну и чего ты? — снисходительно улыбнулась она маленькому птенцу гиноторы, что неуверенно топтался у берега и трусливо отбегал за камень при каждой волне.

Маленькие искры его осмысленных глаз были устремлены прямо на девушку. Он явно выражал своё желание отправиться вместе.

— Дальше только море, и его госпожа будет против твоего путешествия.

Но гинотора лишь стремительно выбежала из-за камней и в пару прыжков юркнула в лодку, не оставляя и тени сомнения в её целях.

— Тебе тоже надоело здесь? Могу представить.

Отгоняя от себя жестокие волны, пытающиеся накинуться на бедное пламенное создание, ведьма направилась вперёд.

Прибившись к ближайшему мысу, она впервые за долгое время босиком ступила на мокрую траву. После иссушенных камней и песка Птичьего острова та казалось самой нежной из перин, о которой можно только мечтать. Вскинув за спину мешок с уцелевшими книгами, она побрела к ближайшим фермам.

Маленький огонёк, плетущийся вслед за ней, не отставал, но и мог вызвать много вопросов, особенно в такое время.

Найдя полупустой сарай, девушка выудила из груды хлама грязную стеклянную лампу на масле. Запустив за мутное стекло птицу, она заполучила и клетку, и светильник, и отличную маскировку для своего необычного спутника.

К счастью, её проснувшееся чутьё магических аур не нашло в округе никого со способностями. Одно из зданий, где горел свет, выглядело вполне неплохо. Встретившие её люди были сконфужены нежданным гостем, но всё равно радушно приняли незнакомку, постелив ей в предбаннике.

Это были обычные крестьяне, зарабатывающие на жизнь продажей урожая.

— Вы так измотаны и, простите меня, так выглядите… Сколько же вы были в путешествии? — спросил глава семейства.

Девушка действительно выглядела ужасно. За всё время изгнания её платье практически почернело от грязи, а волосы из-за мытья солёной водой напоминали скорее сноп сена.

— Около трёх лет, — на всякий случай солгала она, — хотя, думала, вообще не вернусь.

— Что же с вами приключилось? — из-за угла вышла некая женщина, заинтересовавшаяся разговором.

Сорция уселась на скамью и выпила протянутый ей бокал домашнего пива.

— Я сама жила на ферме, похожей чем-то на вашу. С семьёй. Но после смерти дочери мой муж… его словно подменили. Он примкнул к какой-то бандитской шайке и ушёл от нас. А спустя много лет эти разбойники ворвались в наше хозяйство и… простите, — смахнула слезу девушка, — моя мама, моя сестра… их всех убили, а меня забрали к ним как пленницу. Они издевались надо мной, морили голодом и заставляли наводить порядок в их лагере. На той неделе мне чудом удалось сбежать от них. Летела с тех пор без остановки.

— Страсти какие, — осуждающе и возмущённо заговорила женщина, — вот правду говорят, что люди с ума сходят.

Мужчина же бросил быстрый взгляд на крупную сумку незнакомки, но, чтобы она не заметила, резко отвёл его в сторону.

— Как вас зовут? Может быть, у вас осталась дальняя родня? На старые развалины опасно возвращаться, особенно сейчас.

— Еница Касл. А что такого сейчас? — девушка обрадовалась, что наконец смогла найти повод ненавязчиво разузнать последние новости.

— Ох, с чего бы начать. Знаете же королеву?

— Конечно, как не знать.

— Она мертва. И её гнилой Ковен тоже. Наконец-то кто-то за это взялся. Нашим яиц не хватило, так хоть инородцы помогли. Картрад с год назад уничтожил её саму и всех её собак. За первые две недели двести казней провели! Давно бы так, тьфу.

Девушке было очень трудно сохранить самообладание и не выдать себя, когда ей пришлось слушать подобные вести. Конечно, она не тешила себя надеждами, но наконец узнать правду, когда год до этого лишь гадала, было тяжелее.

— Нас захватили? Неужели?

— Не, они потом обратно ушли восвояси. Вот так по-человечески помогли и исчезли. Ой, а вы же случайно не…? А то нам проблемы не нужны.

— Вы о чём?

— Ну… не из ведьмовских же? — волнительно спросил он.

— Ой, скажете тоже, — Сорция постучала по столу, словно ей рассказали самый смешной анекдот.

— Ладно, давайте расходиться, а то время позднее.

Семейная чета пошла в спальню, а девушка, расстелив пуховое одеяло на широкой скамье, улеглась возле двери. Все свечи и лучины в доме погасли, а девушка отвернулась к стене и постаралась уснуть. Однако через несколько минут она услышала какие-то шорохи возле себя. Обернувшись, она увидела, как рядом с ней мялся с ноги на ногу мужичок.

— О, не спите ещё.

— Пытаюсь.

— Вы не могли бы лампу свою затушить? А то нам прямо в лицо бьёт.

— Извините, я с детства боялась спать в полной темноте. Давайте я уберу её к себе.

— Уж пожалуйста.

Девушка подняла с пола гинотору и поставила на угол скамьи, облокотив на стену. Еле различимый силуэт птички слегка трепетал внутри.

Новый день начался с громкого хлопка дверью, от которого Сорция аж подпрыгнула. Вспомнив и осознав, что впервые за долгое время просыпается в цивилизации, она повернула голову в сторону шума.

В сенях стояла жена хозяина и как-то странно улыбалась, пытаясь сгладить неудобство.

— Вы уж извините. Не привыкла, что тут есть кто-то ещё. Да и время уже позднее — пора вставать! Я вот уже успела в город сходить — молоко продала. Будем похлёбку с кроликами варить.

Ферма оживилась. Откуда-то набежали двое детей, которые вчера уже спали, когда к ним пришла посетительница.

Все вместе они принялись готовить ингредиенты: плавить масло, обжаривать лук, потрошить тушки и прочее. Помогала им и Сорция, которая пыталась переложить свои алхимические навыки на крестьянскую готовку.

Когда почти всё было готово, женщина выпустила детей на улицу поиграть у соседей, а сама принялась варить бульон. Он был довольно пустым, а половину гущины давал размоченный хлеб, но даже таким блюдом она гордилась как родным сыном, поступившим на королевскую службу.

— Так, Еница, мы сейчас отойдём ненадолго. Нужно проверить курятник и поменять там солому. Скоро вернёмся. Ни в коем случае не прекращай мешать бульон, — она с нежностью передала деревянный черпак в её руки, даже не вынув его из кипящей жижи.

— Хорошо, поняла.

— Как только пойдут большие пузыри — закидывай морковку. Она вот тут.

Девушка провела в одиночестве не меньше половины часа. Когда морковь уже успела развариться, она убрала котелок с огня и огляделась по сторонам. Это было совсем простое мещанское убежище, в котором…

Внезапно раздался топот нескольких лошадей. Сорция сразу насторожилась и бросилась к двери, однако та уже с грохотом распахивалась.

В дом вошёл высокий мужчина, одетый в кожаную броню с нарисованной на груди эмблемой пёсьей головы. Взявшись за рукоятку меча, грубым голосом он начал:

— Еница Касл?

— Д-да.

— Имеете отношение к ведьмам?

— Что? Нет, конечно.

— Ложь будет расцениваться как преступление против Короны. Откуда у вас столько книг по колдовству?

Из-за спины мужчины выглядывала трясущаяся макушка хозяина фермы. По-видимому, не просто так он ночью отирался возле неё — уже успели донести.

— Простите меня. Да, это действительно мой мешок, но всё его содержимое… я украла это.

— Откуда?

— Какая-то заброшенная избушка. Я жила там несколько месяцев, потом нашла под полом тайник с ними. И хотела… продать их.

— Это очень серьёзное преступление. Подобные трактаты должны сжигаться на месте. Ещё хуже, если, признавшись в этом, вы хотите скрыть куда больший грех. Пройдёмте с нами. Вас досмотрят сенсоры. Любое сопротивление будет расцениваться как признание в ведьмовстве. Книги будут изъяты как вещественные доказательства.

Девушку вывели наружу. С болью в сердце она смотрела на неугасающую лампу, которую не могла взять с собой прямо сейчас. Кто бы мог подумать, что самым безопасным из исходов было оставить божественное создание у богохульников и предателей веры.

Ведьме связали руки и погрузили на одну из лошадей. Арестовавший её солдат и сопровождение двинулись в сторону столицы.

Что с ней будет? Очевидно, что ничего хорошего. Если раскроется её магия или, ещё хуже, родство с Королевой-ведьмой, на её уничтожение будут брошены все имеющиеся силы.

Вдруг тишину её размышлений прервал страж:

— Нет никаких Каслов.

— А?

— Это выдуманный род. Вы скрываете своё настоящее имя?

Даже в пути допрос продолжался, а за холмами уже виднелся мост в сторону Рупида. Сорции, конечно, хотелось бы узнать побольше об этих людях, но не при таких опасных обстоятельствах.

Закрыв глаза, она слилась с ритмичным цокотом копыт, и, настроившись, объединилась с разумом животного. Лошадь размеренно двигалась туда, куда её направляли. Однако пара манипуляций над простым мозгом, и вот уже пленитель и его жертва повалились на землю.

Быстро спалив верёвки, девушка отшагнула назад, чтобы поймать в обзор всех противников.

— Ведьма! Ведьма! — закричали они.

Век быстро сориентировалась и оттолкнула двоих ветром так, что они упали на землю. Оставшись против троих стражников и их предводителя, она призвала дикие корни, охватившие их ноги. У неё было время для побега, но мысль об оставленной гиноторе резко отрезвила её. Нужно было дать полноценный бой.

Она зажгла слабое пламя в своей руке и бросилась с ним прямо в обездвиженную толпу. Лицо ближайшего к ней врага было сожжено до мяса и характерного запаха жареных рёбрышек. Стоявший рядом глава махнул мечом, отгоняя ведьму, и ранил ей руку. Выбравшись из растительных пут, он встал в боевую стойку, выжидая, что ещё выкинет его противница.

Девушка же порывом воздуха подкинула к себе меч и схватила его двумя руками. Тут лошадь перед ней бешено заржала и задним копытом ударила своего бывшего наездника. От неожиданности и силы толчка он совершенно несобранно полетел вперёд, где его уже ждало фатальное острие.

Залечив порез, ведьма принялась расправляться и с остальными. Она жгла, отбрасывала и ломала своих врагов, пока через десять минут не осталась совершенно одна. Из-за постоянного захвата разума лошади та без страха дождалась, пока победительница не запрыгнет в седло.

Вернувшись на ферму в ещё более плохом виде, чем до этого, Сорция взглянула на ошарашенных хозяев. Они вооружились кто чем мог и прятались за столами и комодами. Поборов в себе жестокость матери, она молча взяла свой фонарь, который так и валялся там, где она его оставила, и вышла прочь, ускакав в неизвестном направлении.

Родная земля обернулась совсем чужой, раз первые попавшиеся подданные так обходятся с бывшей элитой королевства. Даже Рупид против неё. Был ли смысл продолжать? Нет, но она продолжала. Оракул не ограничен одним телом, а это значит, что шанс ещё есть. Это всего лишь испытание её веры и духа.

Обогнув столицу по периферии, Век отправилась далеко на север, за границы королевства. Ей было нужно создать надёжное убежище, опорный пункт, где, как минимум, можно будет спрятать книги.

В пути прошла неделя. Она уже покинула территорию Рупида, а впереди открывались непроходимые леса и болота нейтральных земель, которые почему-то теперь казались ей не дикостью и варварством, а скрытой от чуждых глаз мудростью. Очень часто лошадь начала спотыкаться о корни на дне, биться боками о столбы деревьев и быстро уставать. Ведьма поняла, что загнала беднягу, а потому, отдав той последний приказ вернуться домой, отпустила и отправилась дальше пешком.

В одну из холодных ночей она устроила себе привал, расположившись на осыпавшейся хвое засохшей ели. Её ноги сильно устали, а твёрдые мозоли полопались, не позволяя двигаться вперёд.

Обложив воткнутую в землю ветку камнями, она подожгла её, создав себе примитивный факел. Рядом бегал ещё один, но живой — юная гинотора, которую Сорция назвала Маюн. Птенец потихоньку взрослел и уже иногда встряхивал свои тоненькие крылья, на которых маленькими искорками светились только отросшие пёрышки.

На ведьму снова нахлынули воспоминания того, что случилось в Ведьминой пустоши. Ещё утром она сама помогала Эфедралию проработать план нападения на свой город, а уже вечером уносила ноги от его разъярённых солдат. Он явно не был готов смириться с тем, что упустил и силы Королевы-ведьмы, и дар Прорицания. Неудивительно, что он объявил настоящую охоту на выживших магов, ведь её главной целью была поимка именно Сорции и всего того, что она, быстро похватав из дворца, смогла с собой унести.

Чтобы отогнать от себя деструктивные мысли, она раскрыла мешок и взяла первую попавшуюся книгу. К сожалению, эту она уже за время изгнания успела прочитать до последней строчки. Запустив руку поглубже, она выудила какой-то новый трактат — она нашла его в покоях Мексции на особом месте. К тому же, он был не закончен — прародительница магии по совету младшей дочери работала над ним даже в день нападения.

— «Вынужденная ересь». Как это понять? М? — зачем-то обратилась она к Маюну.

Обложка книги была очень твёрдой, а сами страницы толстыми — такая бы выдержала не одно столетие беспрерывного чтения. Кря обложки были дополнительно украшены свинцовыми уголками, которые не только защищали самые уязвимые части, но и делали книгу похожей на какой-то сундук. А внутри сундуков обычно хранят свои ценности.

Она открыла и пролистала несколько первых страниц. Все они были исцарапаны следами пера, но пусты, а из корешка выкатился маленький кусок необычного красного стекла. Оглядев его, Сорция прикрыла один глаз и другим посмотрела на чистые страницы через стекло. Ключ щёлкнул, и замок раскрылся — все страницы были действительно испещрены ровными буквами — древний метод спрятать свои секреты.

На них её мать размышляла о природе Двуликой — обобщающем имени Идей жизни и смерти. Она признавала её фундаментальность для человека, но в словах её, к удивлению девушки, была какая-то неуверенность, словно она не решалась написать что-то, что по-настоящему хотела.

Наконец буквы заплясали более уверенно: слова становились смелее, а на полях появлялись маргиналии к своей же работе. В них Мексция давала более развёрнутые комментарии своим тезисам, а некоторые особо сложные определения сопровождала даже скромными рисунками.

Основной темой первой части стала смерть как таковая. Было очень странно начинать именно с неё, ведь обычной ей всё заканчивается, но Королева-ведьма иначе смотрела на многие вещи.

Например, она подняла крайне спорную тему: можно ли создать искусственную жизнь? И будет ли это жизнью в общем понимании? От одного толчка человеком качели не оживут, вечно бегущая река не заговорит, а кукла ничто без управляющего ей чревовещателя. Где-то упускается нечто, что делает живое живым. И даже в дереве, если сравнивать с человеком, не так легко распознать жизнь, а ведь она там есть.

Спустя ещё несколько страниц высоких размышлений Мексция перешла к экспериментальной части. Она предположила, что философский союз живого и мёртвого может породить концепцию более сложную, более возвышенную. Она захотела вырастить настоящего человека из природных материалов.

Усмехнувшись над оптимизмом матери, девушка отвлеклась от чтения и быстро приосанилась, почуяв что-то необычное. Сначала ей показалось, что кто-то по ней ползёт, но потом осознала — её магическая аура пересеклась с чьей-то ещё. Где-то поблизости была ведьмовская кровь.

Радостная, она быстро закрыла книгу и, захватив мешок, побежала в точку, где ощутила долгожданное чувство. Это была надежда.

Однако почему-то аура исчезла так же внезапно, как и появилась, как будто избегала её. Но почему? Примерно прикинув обстановку, она последовала туда, куда незнакомец мог скрыться.

В течение следующего часа она была похожа на хищника, который напрягал все свои органы чувств, чтобы отыскать жертву. Но она наоборот была крайне доброжелательной и не понимала, почему от неё бегут. Время от времени снова перекрывая зоны магии, она корректировала свой курс и продвигалась всё дальше.

Иногда её даже поджидали магические ловушки: некоторые ветви хватали её за волосы, а мхи заставляли скользить и терять равновесие.

— Я вам не враг! Почему вы от меня убегаете? Именем Ковена стойте уже!

Просьба подействовала как магический приказ, и некто действительно застыл на месте.

— Ушам своим не верю…

Мужской высокий голос тоже показался ей знакомым. Он точно был одним из приближённых Королевы-ведьмы. Выйдя под лунный свет, она увидела перед собой высокого статного мужчину с тёмными волосами и бородой. Сейчас он выглядел как безродный попрошайка, но она помнила, какой властью он обладал до войны.

— Тапт, ты ли это?

— Принцесса Век, — он низко ей поклонился.

— Боюсь, принцессе нечего наследовать. Теперь я просто Сорция.

— Так или иначе, для меня честь встретить вас. Пусть и при таких обстоятельствах.

— Почему ты убегал? Мы ведь должны держаться вместе в такое время.

— Я делал вылазку за продуктами и подумал, что на нейтральные земли тоже позарились сенсоры.

— Сенсоры? Эти жалкие предатели?

— Не все хотят умирать, госпожа. Некоторые из наших, а тем более их дети, примкнули к картрадскому порядку. Они вступили в корпус охотников на ведьм в качестве самых натасканных ищеек. За последний год их мастерство достигло небывалых высот. Вот и разбредаемся по миру, лишь бы подальше.

— Некоторое время назад на меня нажаловались одни фермеры, и за мной прибыл отряд. Без сенсора, к слову. Не захотели тратить столь ценный ресурс на крестьянские домыслы?

— Конечно. Уж не знаю, как сейчас там дела, но раньше ходили слухи, что после того, как всё закончится, они получат дворянские титулы. Ой, что мы всё на опушке стоим. Давайте я приглашу вас к нам?

— Вам?

— Да. В одиночку я бы тут уже свихнулся. Мы держимся вместе с самого захвата Рупида. Нас чуть меньше двадцати. И все, разумеется, будут рады увидеть нашу госпожу.

— В таком-то виде?

— Вам ли не знать, что материальное лишь тень мысленного? А мы знаем, как высоко устремлён ваш взор. Хотя бы одну ночь — поднять боевой дух, что Веки ещё живы. А потом вернётесь к себе.

— Ох… Не то чтобы мне было куда возвращаться. Я кочую с места на место в поисках убежища.

— Так вы искали нас!

Дорога к пристанищу магов заняла ещё какое-то время, но оно прошло совершенно незаметно в разговорах двух друзей. Когда-то давно Сорция преподавала зельеварение Тапту и многим другим детям, которые теперь сами уже стали родителями. Казалось, что ведьмовская кровь — это полевой цветок, который может пробиться к свету даже сквозь самые тяжёлые препятствия и грубую почву.

Девушку, которая из-за своих целительских навыков совсем не выглядела на свои сорок с лишним лет, радушно встретили в одном из последних магических приютов. Здесь были совсем разные люди: кто-то был ей знаком, а кого-то она впервые видела. Но чувство пересечения десятка аур было невероятно приятным. Конечно, из-за этого её силы резко просели, но она была рада ощущать рядом с собой целую толпу магов, а не одних безмолвных гинотор.

Приведя себя в порядок, она отлично провела вечер за небольшой пирушкой и душевными разговорами. Все наперебой расспрашивали её о том, что же на самом деле произошло в тот самый день, и откуда возле гавани Рупида вырос целый полуостров.

Она тщательно подбирала свои слова, чтобы не сказать чего-то лишнего. Она посчитала, что не стоит делиться тем, что картрадский царь тоже имел отношение к магическим искусствам и даже был учеником Мексции — когда это происходило, многие из них ещё даже не родились. Утаить она решила и тот факт, что Королева-ведьма на самом деле не умерла, а лишь запечатала свою душу в какой-то чёрный камень, который она с тех пор больше никогда не видела.

— А почему ваша сестра, Оракул, не предвидела всего этого? Разве ещё утром всё шло не по плану?

— Э-э-э… — всплыл ещё один неудобный факт, поставивший девушку в тупик. Она не хотела признаваться, что в тот день похитила Рофецию и предложила Эфедралию напасть на город с другой стороны, чтобы испортить все дальнейшие пророчества. И лишь потом Оракул раскрыла ей, что картрадский царь их всех предаст. Ей приходилось отвечать чуть ли не так же, как обо всём рассказывала «официальная» версия новых королей.

Ночь прошла спокойно и, что стало редкостью, комфортно. Все здесь спали вместе на одной куче из разных шкур, тканей и подушек, согреваясь друг об друга.

На следующий день воодушевлённые маги уже обступили свою принцессу и ждали распоряжений. Казалось, ещё немного, и они повалят её на пол — так близко они старались к ней быть.

— Мне нужно знать как можно больше. Всё, что было на момент вашего побега из Рупида.

— Картрадцы посадили на трон короля и королеву из новой династии Гир. Яро проверяли их родословную, чтобы никто из их предков точно не нёс в себе ведьмовскую кровь.

— Имена?

— Иода и Летис.

— Не припоминаю таких.

— Они нашли потомков тех, кто служил при династии Хонтов, из принципа. Сейчас они даже не были знатными. Всё, лишь бы реставрировать старые времена. Но эти двое ещё не самое страшное…

— Кого мне стоит опасаться?

— Некий Кфеат, картрадский посол в Рупиде. Говорят, что он просто остался для стабилизации дипломатических отношений с новыми монархами, но даже полгода назад уже многие шушукались, что это у него на самом деле реальная власть, а короли делают всё по указке из Ховерстада. И, конечно, главная боль — его ручная армия. Хоть корпус охотников на ведьм и полностью относится к местной армии, но, уверен, Кфеат и там имеет свои рычаги и отправляет убийц не только на наших братьев.

— Поняла. Спасибо большое, это очень ценно. Но моя главная цель — найти нового Оракула. Он точно знает, как лучше всего поступать. После гибели моей сестры им может оказаться любой маг. Вы слышали что-нибудь? Может, гадалки какие-то зазывали или что-то такое.

Все переглянулись, но по взглядам было ясно, что им было совсем невдомёк, что случилось с Прорицанием.

— Боюсь, нам нечего сказать.

— А если пробраться в город и поохотиться на слухи?

— Не выйдет. Там ведь толпа сенсоров.

— Так в этом и есть план. Если аур вокруг много, и они все мельтешат по округе, никто ведь и не догадается, что одна не их племени. Именно так я скрывалась на Птичьем острове.

В разговор вступил Тапт.

— Это хорошая идея, и она сработала бы. Но, как я вам говорил, сенсоры — это не просто маги, это натасканные псы. Им запрещено обучаться ведьмовству, но вот их уровень ощущения аур совсем на другом уровне. Как ослепшие начинают лучше слышать, так и они не просто чуют рядом ведьмовскую кровь, но и видят какой-то тонкий подуровень, словно индивидуальную магическую подпись. Поэтому от этих ублюдков и не скрыться в городе — если бы всё было так легко, мы бы не болтались на границе Анспранда.

— Что ж, понятно. Получается, путь в город заказан только для простых смертных и сенсоров. А что если…

— Нет, госпожа, — перебил он её, догадываясь, что она захочет предложить, — внедриться к ним для шпионажа невозможно. Да, уникальные показатели вашей ауры они ещё не знают, так как вы сбежали задолго до того, как они научились своим премудростям, но её размер… После гибели госпожи Мексции, упокой Двуликая её душу, вы — один из сильнейших магов Ковена. Не может у неизвестной и зелёной в магии девушки быть такая огромная даже для меня площадь ауры. И не бросив взгляда на вас, они сразу поймут, кто перед ними.

Сорции Век пришлось признать — сейчас ей нужно держаться подальше от Рупида. На одном оптимизме эту загадку не решить.

Она немного расслабилась и присела у окна. Оно выходило на скромный внутренний дворик, где росла совсем ещё юная дикая яблоня — скорее всего, это был её первый плодоносный год.

Возле тонкого ствола лежало маленькое сморщенное яблочко, покрытое пятнами и плесенью. Оно полностью сгнило, но из-под разложившейся кожуры торчало два маленьких салатовых листочка на стебле — начало новой жизни.

К сожалению для самой себя, ведьма отказалась от ночлега в нейтральных землях и подалась ещё дальше — в Анспранд. Она чувствовала ответственность за ячейку Тапта и не хотела, чтобы присутствие самого разыскиваемого человека подставило под удар их мирное поселение.

Вскоре нейтральные земли закончились. Конечно, тут не было какой-то каменной стены или постов — в конце концов, они потому так и назывались, что не представляли ни для кого стратегической ценности, однако по самой земле и начинающимся посевным полям было понятно, что дальше начинается цивилизация. Цивилизация, не охотящаяся на тебя.

Остановившись в первой попавшейся корчме, Сорция завалилась спать. Ей нечем было расплатиться, потому что золото — последнее, о чём она думала перед побегом из Рупида, да и вряд ли их монеты понравятся анспрандцам и соседним племенам. Однако добрый корчмарь разрешил ей пожить тут взамен на помощь по хозяйству — а с этим она прекрасно могла справиться своей магией.

— Ты так и не сказала, как тебя звать. А то лицо знакомое, уж не тётя Хульда?

— Скажешь тоже. Нет, не она. Меня звать Еница. Из Каслов. Слыхал о таких?

Парень смутился и нахмурил брови.

— Звучит знакомо. Но вроде бы и нет.

— Ну и ладно, а я пошла посуду мыть.

— Спасибо тебе, Еница.

На этом месте ей удалось прожить несколько недель, но когда парень стал подозрительно поглядывать на лампу — мол, не может масло столько гореть, и уж не подворовывает ли она его из хозяйства — Сорция быстро ретировалась. Лучше было прослыть испугавшейся воровкой, чем раскрыть истинную причину.

Путь к столице был не самым дальним — от Птичьего острова она находилась в разы дальше. Однако её как будто настигло проклятье корчмаря — на дальнейшем пути дорога оборвалась и начались дикие и холмистые степи, лишённые каких-либо построек. Ночевать приходилось снова на земле, как и весь прошедший год.

В одну из таких ночей она расположилась под звёздным небом и расслабилась. Она лежала неподвижно и смотрела в бесконечную темноту. Неужели каждую из этих звёзд создали Идеи? Получается, есть Идея звёзд? Что смог бы маг, покоривший эту силу? И неужели вокруг каждой такой звёздочки крутятся такие же планеты? Есть ли там свои местные Идеи планет? Любят ли их люди? И люди ли там вообще?

Вдруг над головой что-то зашуршало и быстро побежало. Ещё секунда, и девушку цапнуло за палец какое-то маленькое существо. Она вскрикнула от неожиданности и одёрнула руку. Вперёд по инерции упал и зверь.

Это была маленькая, но очень яростная ящерка песчаного окраса. Её маленькая морда была лишена глаз и ноздрей, зато могла похвалиться гигантской для таких размеров челюстью и двумя рядами острых зубов.

Когда первая попытка нападения провалилась, она не сдалась и впилась в стеклянный корпус масляной лампы. Маюн внутри затрепетал и сильно заволновался.

Девушка среагировала быстро на этого маленького хищника и, пока он не прокусил сосуд, захватила его разум и остановила агрессию. Успокоив его состояние, она сняла шаль, отданную Таптом, и замотала в неё животное.

— Я думала, вы давным-давно вымерли, — обратилась она к нему.

И действительно, ночным хищником оказался сет — одна из древнейших рептилий планеты и по совместительству прямое творение Идей. Они существовали очень давно и, несмотря на хищнические повадки, охотились на магических существ не для пропитания — божественным существам оно не нужно. Из-за того, что планета только-только постигала себя, хаотично возникающие транквильские Идеи могли привносить беспорядок в строящийся баланс мира. Какие-то растения или существа становились слишком сильными и вытесняли конкурентов, какие-то — слишком слабыми и не заслуживали всей энергии, затрачиваемой на их сотворение. Сеты были высшими хищниками и не позволяли никакому виду — будь то животное или растение — стать доминирующим.

Именно их тщательному отбору и селекции должен быть благодарен человек, к чьему появлению Транквил был уже сбалансированной и благоприятной средой, где всё было выстроено с дотошной точностью.

Чтобы выслеживать и истреблять сильнейших или трусливейших, сетам приходилось исхитряться. Тогда все твари были божественными созданиями и источали ауру, которую спокойно считывали с окружающей среды. Если зверь почувствует чьё-то присутствие, он или приготовится к бою, или убежит наутёк. Именно для этого сетам был дарован исключительный талант — они могли управлять своим телом так, что их божественная аура совсем исчезала, а дальше было лишь дело техники. Им не требовались органы зрения или обоняния — они ориентировались на ауры существ и определяли по их размеру опасность того или иного вида.

Они разрывали ни о чём не подозревающих жертв, всю их стаю и все гнёзда, истребляя целые виды. Конечно, они были чудовищами той эпохи, страшнейшей из угроз, но на то была воля Идей — без малой жертвы не выстроить великий порядок в целом мире.

Когда нужда в таких опасных чудовищах отпала и началась эпоха человека, большинство сетов вымерло, так как лишилось цели в жизни — все существа были сравнительно на одном уровне и не возвышались над другими.

Видимо, этой особи как-то удалось выжить. Конечно, теперь своими измельчавшими размерами она больше походила на домашнего питомца, чем на страшнейший бич Транквила, но главное в ней сохранилось — она продолжала свою вахту и вела вечную охоту.

В столь неудачную ночь она так же, как и её предки тысячелетия назад, скрыла свою ауру и напала на существ, её имеющих. Но уже не могла ничего противопоставить новому царю планеты — человеку ведьмовской крови.

Убаюкав зверя и убедившись, что он щёлкает зубами лишь рефлекторно, а не желая её укусить, Сорция захотела отпустить маленького сета на волю и поскорее покинуть его угодья. Однако, когда первая его чешуйчатая лапка коснулась песчаной земли, в девушке вдруг что-то щёлкнуло, и она вновь приказала ему остановиться.

Она подняла его обратно на руки и взглянула на безглазую мордочку. Умей она так же скрывать свою ауру, она бы спокойно могла пробраться в Рупид и даже корпус охотников на ведьм, а не скрываться где-то на отшибах континента, дёргаясь от каждой ауры в округе.

У людей и сетов один общий создатель — Идеи транквильские, так почему бы и ей не попробовать постичь это искусство? Если она подчинит ауру своей воле, она сможет достичь всего, чего пожелает.

Глава II. Лебедь

Пять месяцев спустя

Сорция сделала глубокий вдох и шагнула вперёд. Ещё один шаг. И вот, пройдя ворота, она очутилась в Рупиде. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь ещё ей это удастся? Да и она ли это вообще была? Взглянуть в зеркало — совершенно другой человек.

В первую очередь девушка собрала в ближайших лесах разных материалов и изготовила стойкую коричневую краску, променяв свои прекрасные золотые локоны на матовый каштан. Тугая коса на один бок была ей совсем несвойственна, а потому отлично подходила.

Остальные изменения пришлось проводить с ассистентами. Чтобы изменить своё лицо и исключить любой риск быть пойманной, она несколькими ударами сломала себе переносицу и специально исцелила перелом так, что перегородка слегка искривилась, и на ней появилась небольшая горбинка.

Природная косметика завершила дело: благодаря правильной игре света и тени у неё даже изменился овал лица и форма глаз. Выпросив у одного из магов его повседневную одежду, она надела мужской костюм, чтобы сойти за бедную форгезикскую беглянку.

За те месяцы, что она провела в компании сета и кучи книг, ей удавалось ежедневно пробираться в разум зверя и, отпуская на волю его хищнический инстинкт, изучать, какой такой мыслью он способен низводить в ничто свою ауру. Оказалось, что он не просто включал и выключал её, а мог регулировать даже более тонко: делать её больше, меньше или нулевой. Видимо, их вид использовал совсем мелкие ауры, чтобы показаться беззащитным зверьком для какого-то хищника, который был их целью, и заманить того в невыгодную позицию.

Так или иначе, все дни она проводила в тренировках, всего пару раз захаживая в Анспранд лишь ради пополнения запасов. Всё остальное время она тратила на жизнь в поле и учёбу и доисторического ящера.

Потихоньку у Сорции начало получаться. Они примерно понимала, что нужно подумать, прочувствовать и настроить у себя в голове, чтобы размер ауры стал меньше, чем есть на самом деле.

К сожалению, совсем свести её на нет у неё не вышло. За простую мирянку она не сойдёт, но ей уже можно будет попробовать себя в качестве рядового сенсора в корпусе. В целом, она провела здесь достаточно времени, чтобы инцидент на ферме улёгся, и узнала достаточно, чтобы ей было, с чем вернуться назад.

И только одно её терзало. Взяв в руку повзрослевшую гинотору, она посмотрела на сета, уютно лежащего и укутанного в шаль. Сначала она не могла определить, что это было за чувство. Почему она не может его отпустить? Неужели за это время она привязалась к нему и хочет взять с собой? Пускать такого зверя в город опасно, хоть и любопытно, что бы он сделал хотя бы с парочкой сенсоров, ведь они, владеющие аурой, но лишённые магических талантов, станут прекрасной мишенью, но не смогут его усмирить.

И тут у неё что-то щёлкнуло. Сет — тоже сенсор. Он охотится на ауры. Если корпус найдёт его и как она сама догадается о его исключительном даре, это станет концом для ведьмовской крови. Осторожный Тапт убежал лишь потому, что почувствовал её ауру тогда в лесу. Если бы на её месте был скрывшийся сенсор, то её друга уже не стало бы. Вот почему она не могла его оставить: он не должен попасть в чужие руки. Ни он, ни любой другой сет, если другие ещё остались.

Ей нужно было оборвать жизнь своего маленького наставника, чтобы никто больше не смог обучиться столь всесильному искусству. Его можно только прочувствовать напрямую из головы учителя, это не описать словами, и потому даже она при всём желании или подо всеми пытками не сможет раскрыть этот секрет. Да, это был единственный выход.

Девушка взяла какой-то камень, что потяжелее, и занесла над головой беззаботно отдыхающего зверя. Она чувствовала его ауру — знак того, что он был расслаблен и мог доверить своё присутствие. Но рука дрогнула — она не смогла это сделать. Слишком жестоко, слишком подло, слишком негуманно.

Отступать было нельзя. На одной чаше весов была её напускная мораль, а с на другой — судьба всего Ковена.

Ведьма захотела сделать это, не запачкав руки — магией. Задумавшись о том, какую молитву прочитать, она вспомнила то, что получалось только у неё — исцеление. Обычно в моменты лечения она мысленно обращается к разным Идеям: плоти и крови, здоровья и восстановления. Что если они, как и великая Двуликая, могут быть обращены в другие ипостаси?

Она снова взглянула на животное. Из-за отсутствия глаз было непонятно, спит ли оно сейчас или просто набирается сил. Собрав всю волю в кулак, девушка парализовала сета и обратилась к его сердцу. Оно было совсем маленьким — чуть больше фаланги мизинца. Ускорив кровоток в 2 раза, она нанесла его организму несовместимые с жизнью повреждения. Сердце лопнуло, и девушка услышала болезненный еле заметный треск. Возможно, последний из сетов испустил дух.

Времени на скорбь не было, нужно как можно скорее выдвигаться. Но и теперь какая-то мысль вертелась у неё в голове. Анспрандцы считают, что если испить кровь побеждённого тобой врага, ты получишь его силу и отвагу. Конечно, это было простым поверьем из-за их особых религиозных взглядов, но даже в таком примитиве была толика истины. В одной из книг, да и вживую от матери она узнавала, как можно делать эссенции на чудесных зверях. Конечно, во времена обучения это было лишь теоретической забавой, ведь встретить творение Идей в современном мире не так просто, однако по их предположениям божественные существа настолько наполнены прямой силой их Идеи, что её можно заполучить, если часть зверя сделать ингредиентом в сильном зелье. Возможно, именно этого кусочка пазла ей не хватало в мозаике сокрытия ауры.

Разумеется, это было полным кощунством, но в вопросах личной ответственности за Ковен, которую она самовольно взвалила на свои плечи, Сорция могла действовать без оглядки на свою совесть. В конце концов, чего ещё ожидать от дочери Королевы-ведьмы, если не тяги к аморальным экспериментам?

Приготовить что-то дельное в этой пустоши не представлялось возможным, и девушка пошла в сторону столицы. Снова представившись Хульдой, именем, украденным у тёти корчмаря, она обильно закупилась в нескольких лавках самыми качественными заготовками.

Из-за любви местных к пьянкам, она часто заходила в кабак, садилась возле какого-нибудь состоятельного воина и очаровывала его своей молодой внешностью. А когда тот начинал клевать носом, ведьма методично забирала его кошель, якобы чтобы расплатиться за выпивку, однако все остатки прятала себе и переходила к следующему.

Вернувшись к телу сета с котелком, заполненным разными травами, засушенными лапками и прочим, Сорция набрала в него воды, разожгла огонь и принялась варить что-то приемлемое.

Она мечтала приготовить себе зелье, стирающее кратковременную память, чтобы забыть всё то, что она сотворила с волшебным зверем, но не хотела обелять себя даже в собственных глазах, да и ингредиенты для него были слишком уж дорогими.

Выбор пал на какое-то зелье, повышающее выносливость. Чаще всего в старые времена его покупали гонцы и старики, женившиеся на молодых жёнах. В целом, даже без эссенции сета оно пригодится той, кто собирается добраться до родины.

Выпотрошив тушку несчастного зверя, она сцедила его кровь и желчь в купленную миску. На удивление его кровь была белой, почти прозрачной. Выпарив всё лишнее, она добавила экзотическую часть к готовому зелью. Оно немного помутнело и запузырилось, но сильно не поменялось.

Конечно, хороший алхимик не назвал бы такую полевую бурду зельем — это, скорее, базовый сырец с десятком вредных примесей, но в её распоряжении сейчас не было лаборатории с миллионом кубов для выпаривания и перегонки, а потом приходилось обходиться имеющимся.

Перелив получившуюся жидкость в миску, дав и остыть и дождавшись осадка, Сорция отхлебнула получившееся зелье. Как и обычно, она не почувствовала что-то необычное — разве что противный вкус от непривычных сочетаний. Но своей цели зелье достигло. Ведьма ощущала куда большую близость со своей аурой и почти наверняка могла полностью её скрыть.

Утопив остатки зельеварения в ближайшей реке, Сорция отправилась на юг.

Так она и оказалась в Рупиде. Без Маюна, оставшегося на попечении у Тапта, без ауры и с изменённой внешностью и неприметным мешком на плече. В теории, любой охранник мог даже из простого любопытства поинтересоваться, что в нём, и потому от катастрофических улик было необходимо избавиться сразу же.

Идеальным хранилищем были «Рупидские ячейки» — что-то наподобие зарождающегося банка. Из-за повышенной конфиденциальности своих клиентов эту меняльную лавку облюбовали разные контрабандисты и прочие нечистые на руку лица, однако закон ничего не мог с этим поделать, ведь чиновники по тем же мотивам прятали здесь свои взятки.

— Добрый день, женщина. Желаете снять, положить? У нас пониженный процент для сенсоров, хотя… — оценивающе бросил на неё взгляд банкир, — забудьте. С чем пожаловали?

— Я бы хотела открыть ячейку и положить сюда своё имущество. Я обучаюсь в городе.

— Имя? Возраст?

— Темера Лингт. Двадцать шесть.

— Сколько кладёте?

— У меня не деньги, а это, — она поставила мешок на стойку.

— Что там? Хотя забудьте. Это только ваше дело. Главное правило — никакого криминала, и нам не будет дела друг до друга.

— Разумеется. Мне нечего скрывать. Я, как уже сказала, учусь, но мой муж против этого. Поэтому держать учебники дома я не могу. Вот и вся тайна.

— Необязательно было мне это рассказывать, как я уже говорил. Кем вы работаете? Как будете оплачивать хранение?

— У меня есть на первый взнос. Пока я не работаю, но скоро устроюсь в одно очень высокопоставленное место. Со следующими платежами проблем тоже не будет.

— Это всё, что мне нужно было узнать. Пройдёмте.

Высокий, но тощий мужчина отвёл её за металлическую дверь и сразу захлопнул, только они зашли.

— Вот эта ячейка — ваша. Запомните номер: пятьсот семь. Теперь можете сделать все необходимые манипуляции с имуществом и установить пароль. Тут сложный шестерёночный механизм: крутите колесо то в одну сторону, то в другую. Сколько секторов прокручиваете — такая цифра и будет. Всего их четыре. После щелчка дверца захлопнется.

Девушка сделала всё по инструкции и покинула помещение вместе со своим спутником. Теперь она была полностью чиста для закона.

Расширив вокруг себя совсем небольшую ауру, она отправилась блуждать по городу в поисках здания охотников. Ей было интересно смотреть в лица окружавших её людей, она пыталась понять, сильно ли они поменялись при новой власти. В конце концов, её мать правила этими землями два десятка лет, и просто так этот отпечаток не смыть.

К её удивлению обычный люд практически не поменялся. Только оглядываться стали чаще, да руки по карманам держать. А так, что при Веках, что при Гирах — всё одно.

Искать пришлось недолго — прямо напротив пепелища, где раньше был один из городских храмов, где Мексция впервые призвала силу Идей, возвели новое, свежее и красивое здание. Оно сильно выделялось из общегородской архитектуры своим чёрным камнем и разноцветной мозаикой на фасадах. Архитектор явно был неместный.

Догадки оказались верны, возле двери висела свежая табличка: «Корпус охотников на ведьм», а над ней мраморная собачья голова — символ этой организации.

Человек неподалёку, чьё лицо было скрыто изящной металлической маской, подошёл ближе, и Сорция почувствовала прикосновение его ауры. Это был сенсор. Он свистнул, и девушку обступили пятеро охранников со всем арсеналом вооружения.

— Я не хочу драться! Я прибыла в Рупид, чтобы помочь!

— Ты кто такая?

На этот раз девушка была готова и не стала бросаться случайными словами. Здесь подойти к своей поддельной личности стоило со всей ответственностью. Случайная Еница Касл уже не сработает, раз её родство так быстро проверили тогда, а у королевской четы прошерстили всю родословную, лишь бы ни одной капли ведьмовской крови больше не было на рупидском престоле.

Действовать стоило осторожно, и она тщательно готовилась к этой встрече. Выдумать случайное имя рискованно — отсутствие какой-либо информации совсем не равно безукоризненной биографии. Прикинуться кем-то из реальных людей — если они были магами, то находятся в розыске. Если же взять кого-то из недавно убитых, то обязательно всплывёт какой-нибудь приказ о ликвидации этого человека корпусом. Все варианты были изрядно плохи.

Меньшими из зол показались полукровки и бастарды. Родство никак не проверить, не доказать и не опровергнуть, даже отсутствие их имён в официальных документах выглядит вполне естественно. Чтобы доработать легенду, она решила привнести в их семейство больше драмы: её маг-родитель был пленён во время войны, и именно поэтому оказался в другом государстве.

И тогда её осенило. Одна из бывших учениц Сорции однажды плакалась ей, что её сын не вернулся с войны, а Ковен даже не мог точно сказать, погиб он или попал в плен.

Это было идеальным попаданием. Лучшая ложь всегда основывается на правде. Фикция слилась с истиной. Пока ведьма добиралась сюда, ей пришлось немного напрячь свою память, чтобы выудить имя той женщины. Её звали Гелора, но вот в какой род она перешла после брака? Девушка вспомнила, как и сама пыталась помочь подруге и ходила к военным, расспрашивала о мужчине, которого звали Та..рил. Тарил…

— Сини! — вскрикнула она. Все окружавшие её солдаты дёрнулись и вопрошающе посмотрели на неё.

Выбрать имя было несложно, но нужно было учитывать, что его должны были дать родители из двух разных стран.

— Меня зовут Кларине Сини, я из Форгезика, но мой отец — Тарил Сини — солдат рупидской армии. Он был пленён и остался жить в княжестве. Я чувствовала, что с моим организмом что-то не так, я всегда боялась своих сил. И когда узнала, что у вас произошло, поняла, что нужна тут.

— Руки, — один мужчина протянул наручники и надел их на девушку.

Сенсор, у которого из-под маски лишь слегка виднелись белки глаз, оглядел новую пленницу и, цыкнув, зашёл внутрь.

— Куда вы?

— Молчать, — перебил её страж, щас проверим твою сказочку. У нас таких историй каждый день знаешь скока?

Сорция без какого-либо сопротивления, но с сильным волнением продолжала стоять на улице. Люди проходили мимо неё, останавливая недоумевающий взгляд на кандалах. Некоторые плевались, потому что в их парадигме ничего не изменилось: одни маги у власти сменили других. В целом это и было так, ведь несмотря на охоту на ведьм самой привилегированной прослойкой общества стали сенсоры — снова всё те же маги, просто примкнувшие к новой власти.

Прошёл почти час, когда дверь снова отворилась и человек в маске жестом подозвал к себе девушку и её пленителя. Все вместе они зашли внутрь.

Помещение оказалось довольно просторным и вместительным, а современные окна не давали воздуху застаиваться, постоянно прогоняя по комнатам свежий приморский бриз.

Уже потихоньку корпус превращался из карательного отряда в государственное учреждение со своим чиновничьим аппаратом: тут и там стояли столы с кипами незаполненных бумаг, а сенсоры и ликвидаторы царапали бумагу, рисуя десятки разных отчётов.

Они втроём прошли мимо рядов писарей дальше вперёд. К счастью, ни тут, ни где-либо в городе она больше не ощущала того ужаса, что испытывала в день нападения на Рупид. Тогда в один миг весь город накрыла какая-то чёрная пелена, и все магические силы покинули Ковен. Это было секретным оружием Эфедралия, и как же хорошо, что его больше нет на её родине.

Она вспомнила, как перед своим заточением Королева-ведьма каким-то необъяснимым способом смогла переместить её в безопасное место — в собственные покои королевского замка. Эти способности выходили за рамки даже того, что обычно практиковала её мать. С кем перед тем боем она заключила сделку? Какова её цена? Сейчас никто не мог дать ответ.

Пока они поднимались по лестницам на третий этаж, ведьму продолжала терзать меланхолия воспоминаний о том дне. Свалив в сумку все самые важные книги, что она могла найти, она бежала как можно дальше. Картрадские солдаты уже хозяйничали в тронном зале, а ей даже нечем было ответить. В один миг её окружило сразу трое, казалось, это будет закат династии Веков, однако одна из их ведьм-служанок, Желина, напала на них сзади и отвлекла всё внимание на себя.

Готовая пожертвовать жизнью ради принцессы, она помогла ей безопасно покинуть дворец и город. И именно она стала единственной хранительницей тайны о том, где будет скрываться Сорция — идея о Птичьем острове пришла той почти сразу, и она попросила отыскать для этого лодку.

Из полуторагодовалых воспоминаний вырвала остановка их пути. Они стояли возле тяжёлой светлой двери с колокольчиком. Позвонив в него и дождавшись разрешения, сенсор зашёл внутрь и завёл ведьму.

В маленьком кабинете ютился довольно крупный мужчина, чем-то подсознательно смахивающий на волка: он был стар, а в тёмных волосах и бороде смело пробивалась солидная седина. Он был одет в тёмную военную одежду и, по всей видимости, имел звание в королевской армии.

— Господин Векам, — лебезяще заговорил сенсор, — привели неизвестную форгезичку. Говорит, что хочет служить у нас.

Командир оценивающе оглядел Сорцию.

— Кто такая?

— Мы её уже проверили. Кларине Сини. В наших архивах такой нет по понятным причинам, но есть данные об отце. Тарил Сини, служил в…

— Тарил? — вдруг приосанился его собеседник.

— Так точно.

— Да я лет тридцать назад под его командованием служил. Жалко мужика. Я знаю, что с ним случилось. Мы думали, что с концами, не выдавал нам его их князь. А оно вот оно всё как вышло, — присвистнул он.

— Вы знали моего отца? Это честь для меня, — девушка поклонилась, — но, боюсь, расстрою вас. Он умер от заражения крови, когда мне и пяти не было. Но мама всегда рассказывала, каким хорошим он был.

Сорции неожиданно для неё самой пришлось так скоропостижно похоронить своего новообретённого отца, чтобы в дальнейшем не возникло никаких расспросов. В конце концов, она этого Тарила никогда в жизни и не видела даже, не знала характера и повадок.

— Твоя мать не врала. Он и как командир, и как человек был тот ещё герой. И это в его-то юном возрасте! Если б не он, и я б тут не сидел, чего уж скрывать.

— Спасибо вам, — она сдержанно поклонилась.

— Интересно, конечно. Никогда бы не подумал, что у нашего Сини поганая кровь!

— Верно, господин, — вмешался сенсор, — мы проверили, его мать, Гелора Сини, была членом Ковена. Текущий статус: ликвидирована.

Это безжалостное слово острым ножом резануло по сердцу Сорции. Очередная новость о гибели её очередного подопечного. Но каждый раз эта весть была словно первая, боль не преуменьшалась.

— Бабушка? Как?

— Предатель твоя бабушка, заблудшая душа. И не хнычь мне тут! Тебе самой таких ловить, если повезёт.

— Я больше никаких своих родственников не знаю, — отчаянно заламывала пальцы Сорции, — мне даже жить негде.

— Пока ты на обучении и проверке в корпусе, мы предоставим тебе комнату. Сейчас подпишу бумагу — покажешь её в любой таверне в округе — всё предоставят и не обидят. Но учти: мы тебе не доверяем и будем следить за каждым шагом. Ничему кроме чтения сигнатуры учить не будем, пока не докажешь верность Короне.

— Что такое сигнатуры? Я впервые…

— А вот это уже не моя работа, — командир Векам махнул рукой и сел боком к остальным.

Девушку увели обратно на первый этаж, где она разом почувствовала очень, очень много мелких аур. Во времена правления её матери такими могли похвастаться разве что младенцы. Тапт был прав, в плане магии сенсоры были абсолютно неразвиты, причём умышленно — новые короли, конечно, пользовались услугами магов, но возрождать только что уничтоженный Ковен они не собирались.

— Они как раз считывают твою сигнатуру — чтобы знать, что ты своя. Можешь считать это первым посвящением.

Сорция продолжала играть наивную дурочку день за днём, делая вид, что рупидская жизнь ей нова. Единственным чем-то на самом деле новым был как раз тот самый уникальный дар, выработанный сенсорами. Раньше все маги были на одной стороне, и потому ни у кого и потребности не было различать своих и чужих по ауре, но теперь были совсем другие времена. Мексция бы ухмыльнулась: противники ведьм так или иначе внесли свой вклад в развитие магических практик.

Каждое утро девушка просыпалась, одевалась в тканевую тунику с эмблемой корпуса и шла на свою работу, где от неё прятали любую бумажку, в которую та пыталась заглянуть. Её обучали только одному: уметь различать ауры и запоминать те или иные из них. Как оказалось, сигнатура — это и есть тот уникальный набор характеристик ауры, по которому можно определить её владельца.

К счастью, работало это где-то на подсознательном уровне, и потому при концентрации ты просто ощущал образ этого человека, если ранее считывал его, однако самые искусные мастера могли зайти за эти кулисы и увидеть большее: говорят, что ощущается это как абсолютно тёмное ничто, и два безликих человека стоят на бесконечном полу, на три пальца залитым водой. Волны от их шагов расходятся кругами, и при столкновении разных волн они выплёскиваются, выбрасывая в темноту не капли, а словно какие-то неуловимые символы. Многие пытались зарисовать это, но подобная практика напоминает сон: проснувшись, ты сразу помнишь всё, но стоит копнуть чуть глубже и попытаться вспомнить хоть какую-то деталь, и оказывается, что ничего кроме пары картинок уже и не осталось.

Такого от новичка, разумеется, не ждали, да и Сорция вряд ли смогла бы так чутко ощутить эту духовную материю в столь короткий срок. Сейчас ей было нужно обучиться лишь базовым вещам, и тогда это откроет ей путь в настоящее членство в корпусе.

Шли недели. Сорция уже узнавала некоторых своих коллег, хотя они проходили за стеной в соседней комнате. Потихоньку она начинала понимать, чем живёт и что чувствует этот корпус. Из-за постоянных наложений аур ты словно видел всё со стороны, ощущал себя не простым служащим, а частью одного большого дела, этого муравейника. Дух братства действительно был силён здесь. Конечно, это не отменяло, что многие хотели сделать карьеру, но лишь единицы пошли бы по головам ради этого.

Спустя месяц её стажировки настал день проверки талантов. И это был важнейший день, потому что от её результатов зависело не только то, сможет ли Сорция следить за своим врагом из самого неожиданного места, но и сама её жизнь. Ведь в ней течёт ведьмовская кровь, и пока что обучение защищало её. Но после него дороги две: или ты почётный член корпуса и элита общества, или ты цель для ликвидации, чья сигнатура известна каждому сенсору.

Для единственного человека в истории, пробовавшего эссенцию сета, экзамен оказался неожиданно сложным. Один сенсор назначался целью, а все остальные вставали толпой вокруг него. Чтобы один человек сделал шаг в сторону, девушка должна была безошибочно назвать его личное и родовое имя, которое она увидит в сигнатуре. Нужно было с завязанными глазами пройти сквозь них и дотронуться только до своей жертвы. Причём, назвать можно было не больше семи имён, иначе это было простое блуждание, а не целенаправленный поиск. Любое отклонение от сценария воспринималось как провал без возможности пересдачи.

Это было филиграннейшей работой, решить такую задачку для новопосвящённого было крайне непросто. Девушке завязали глаза плотной тканью и надели на голову маску сенсора. Она сильно давила ремешками на задней части и только отвлекала от цели.

Люди перегруппировались. Слышались шаги и шушуканье. Слева от девушки стоял Меркуш Векам и спокойным голосом сообщал.

— Твоя цель — Элисия Лум. Найдёшь её — и ты в корпусе.

Сорция напряглась и сделала шаг в сторону. Больше десятка аур собрались в одном месте и наслаивались друг на дружку почти полностью, разобрать удавалось только ближайших.

Она подошла к крайним участникам испытания и сконцентрировала своё чутьё только на них. Пока она не искала Элисию, ей хотя бы понять, кто перед ней. Промелькнули мысли о тёмных волосах. Коротких. Их таких много. У еле различимых губ виднелись очертания шрама.

— Варгант Хейл.

Послышались шаги, её пропускали внутрь.

Тоже тёмные волосы, но возле уха что-то красное. Серьга? Она не знает таких. Но светлые брови выдали своего владельца.

— Эландор Фэйли.

Сенсор отступил в сторону. Теперь простой перебор мог лишь запутать её. Нужно было действовать от обратного: определять не человека по сигнатуре, а, зная внешность человека, ловить его образ среди прочих сигнатур и двигаться к нему.

Элисия Лум тоже была новенькой, уже при Сорции сдавшей это испытание. У неё были пышные каштановые волосы, которые она для удобства полевой работы заплетала вокруг макушки двумя симметричными косами. Её щека была опалена во время пыток при первой волне охоты на ведьм, когда новой власти ещё не пришла в голову идея вербовать сенсоров. С таким клеймом её сигнатуру будет легко узнать среди прочих.

Короткие, длинные, средние волосы. Светлые, тёмные. Всё не то. Родинка под глазом. Смуглая кожа. Шейный платок. С каждой минутой погружения в чужие ауры образы становились чётче, но среди них не было цели.

— Фита Гертор.

Девочка сделала шаг назад, пропуская её. Становилось проще. Теперь лица не просто мелькали в одном месте, перескакивая и сменяясь ежесекундно. Казалось, что их развесили по стене как картины, и каждая теперь воспринималась отдельно. Борода. Это точно не Лум. Оставалось всего несколько непрочитанных сигнатур вокруг. Чтобы разглядеть их лучше, Сорция захотела пробраться поближе.

— Маэль Зенц. Токалиан Фир.

Двое разошлись, и ведьма направила завязанную голову в сторону дальних аур, лежащих друг за другом.

— Последнее имя, Кларине. И это имя должно быть Элисия Лум.

Девушка опешила. Она думала, что имя цели не входило в лимит и была спокойна, так как ей хватало, даже если цель стоит сзади. Но теперь у неё не было выбора: бессмысленные предположения в начале сыграли с ней злую шутку. Если цель прямо сейчас стоит перед ней, то она выиграла. Если через одного — её ликвидируют.

Уже продумывая план отступления и то, как быстрее снять эту жуткую маску, она очень напряжённо начала прощупывать сигнатуры людей перед ней. Из-за подскочившего уровня стресса лица снова замелькали. Они словно дикий зверь, забежавший в город, бездумно носились из угла в угол. Да, среди этих двоих точно были Элисия Лум и Рейвис Приг. Однако кто из них кто определить было невозможно. Стоило признать, что за это время Сорции не удалось достичь нужного уровня таланта, при котором это испытание становится забавой выходного дня. Ждать было нечего. Даже если перед ней была не Элисия, она была обязана назвать это имя: один из двух исходов мог быть выигрышным.

Командир Меркуш будто почувствовал её смятение.

— Окружающим Кларине сенсорам взять её в кольцо. Давай, теперь до всех из них ты сможешь дотянуться рукой. Покажи мне свою цель.

Этого не было видно за маской и тканью, но брови девушки поднялись прямо на лоб. Она не ожидала от своего сурового начальника такой поблажки. Чем она её заслужила, очевидно заваливая тест?

Однако теперь у неё был шанс сделать осознанный выбор, а не надеяться на удачу. Нужно было собрать все свои силы чтения сигнатур, но они словно взбесились. Благо, что по звуку шагов она смогла определить, куда встали те двое, среди которых разрывался её выбор.

Подумать только! Серьгу Эландора, которую она даже не замечала ранее, она смогла увидеть, а огромный ожог на лице так нагло от неё ускользает. От неё, целительницы!

И тут новая мысль как глоток свежего воздуха взбодрила её. Она чувствовала, как её сверлил десяток ждущих взглядов, но она старалась отвлечься от этого. Ожог — это повреждение кожи, а всякое повреждение можно исцелить.

И она принялась концентрировать свои магические силы на одном из подозреваемых. Отринув попытки прочесть сигнатуру, она воздавала молитвы Идеям плоти и крови, чтобы хоть немного кожи восстановилось на месте бардового ожога. Она ощущала, что её слова не остались без ответа, но она не чувствовала, что что-то меняется. Это могло значить только одно — перед ней стоял Рейвис Приг, не обезображенный подобным клеймом. Теперь выбирать не приходилось. Последняя сигнатура наверняка принадлежала цели.