Бесплатный фрагмент - Золото под ногами

Глава 1

Даниэль Леманн впервые за несколько лет сам позвонил отцу. Еще пару дней назад он и не думал общаться с ним. Но в полдень в коридоре громко, не по-воскресному, закрылась дверь, а на лестнице стихли шаги. Даниэль оглядел опустевшую квартиру и поставил на чистый кухонный стол только что открытую бутылку кёльша. Пиво показалось отвратительно горьким.

—

Всю прошлую неделю Леманн привычно просыпался, ходил на работу, исправно улыбался начальнику, отвечал на приветствия коллег и рассчитывал системы обратной связи контроля дорожных полос на своем высокотехнологичном рабочем месте. Самое главное, он продолжал верить. Верить, что все, как не раз бывало, обойдется, подруга вернется, а вино и секс завершат примирение.

Воскресным полднем Моника вернулась. Цветущая, с блестящими глазами. Пара расстегнутых верхних пуговиц на ее блузке под черной кожаной курткой против воли притянули его изголодавшийся за эти дни взгляд. Она, конечно, заметила.

— Привет, Моник, — хрипло сказал он.

— Привет, Даниэль, как дела?

— Дела идут, как у тебя?

— Отлично, спасибо, — Моника посторонилась, и из-за двери вышел подтянутый, заметно старше Даниэля, представительный мужчина, — Познакомься, это Андреас.

У Даниэля застучало в ушах, стало нехорошо. Андреас протянул ладонь и улыбнулся. Крепкое рукопожатие, нежная кожа руки, дорогой парфюм, мужественная улыбка. Что может быть хуже? Собственный вид в домашних штанах и футболке или появление этого типа? Дерьмовая дилемма появилась и пропала в сознании Леманна.

— Даниэль, Андреас поможет мне перевезти вещи. Это неожиданно для тебя, но надеюсь, мы цивилизованные люди и лишних сложностей не будет.

Да, он знал, Моника не любила ни сложностей, ни ожиданий. Кивок Даниэля задержался на пару секунд дольше нормального. Запас тщательно подготовленных на все случаи слов и фраз испарился, как надежды продувшего все деньги картежника.

Даниэль посторонился в дверях маленького коридорчика, потом завернул на кухню, немного постоял. В настенном зеркале мелькнуло его покрасневшее лицо. Леманн достал из холодильника кёльш и присел на подоконник.

Визитеры прошли мимо. Мужчина помог Монике занести чемодан в спальню и открыть его, после чего оставил ее одну.

— У вас хорошая квартира, Даниэль, — сказал Андреас, подойдя к окну, — Люблю старые дома и район мне нравится. Отличный вид.

— Спасибо, мне тоже.

— Я слышал, у вас интересная работа?

— Да, хорошая.

Мужчина был сантиметра на три выше его и килограммов на десять тяжелее. Даниэль прикинул, смог бы теоретически бросить мудака на пол и разбить лицо. Наверное, да, но как сказала Моника, мы все цивилизованные люди, а в цивилизованном мире такое удовольствие слишком дорого стоит.

Через несколько минут Моника собрала свои вещи и присоединилась к ним.

— Андреас, помоги, пожалуйста, закрыть чемоданы.

— Конечно, зайка, — ответил мужчина и вышел.

— А ты, как всегда, пьешь? — обратилась она к Даниэлю.

Даниэль молча глядел в ее серые глаза. Он не считал себя пьющим, бутылочка другая пива не в счет. Теперь бросить через плечо захотелось ее.

— Даниэль, я надеюсь, ты не станешь писать мне сообщения, это бесполезно, как ты понимаешь, — понизив голос, сказала Моника.

— Не стану.

— Наверно, мы могли бы остаться друзьями.

— Конечно, почему нет, буду заходить в гости.

В коридоре показался Андреас, Моника оглянулась.

— Милый, ты уже закончил?

— Только что, — Андреас, почти не теряя лоск, выкатил два больших чемодана. Через минуту они ушли.

Даниэль остался один, заходить в опустевшую спальню не хотелось, как и вообще находиться дома. Стараясь не смотреть по сторонам, он быстро переоделся и вышел под серое небо Висбадена. Никаких мыслей в пустой голове не было. Ноги сами понесли его прочь с Клингерштрассе на Платтерштрассе и далее в сторону центра.

Накрапывал мелкий, всюду проникающий дождь. Капюшон и капли на лице пришли ему на выручку, спрятали настроение от встречных, либо довольных всем на свете парочек, либо спешащих неизвестно куда девушек. Казалось, их взгляды, едва коснувшись его, на миг участливо застывали, и их сочувствие все сильнее раздражало.

Леманн стал избегать прохожих, несколько раз свернул на узкие улочки. Много лет знакомые, ставшие родными кварталы, превратились в лабиринт чужих серых домов. Даниэль промок до костей и остановился. Из-под большого раскидистого дерева на Лерштрассе виднелись темные шиферные шпили кирхи. Леманн достал телефон. На экране в исходящих звонках, последним номером, высветилась его Liebste. Даниэль долго смотрел на знакомые цифры, затем взглянул на серый крест Бергкирхе и удалил контакт. Дальше по списку шли номера общих друзей, по большей части, знакомых через Монику. Даниэль прокрутил записи и наткнулся на не отвеченный звонок от отца. Леманн остановил палец на подсвеченном красным номере и нажал вызов.

Отец согласился на встречу сразу, предложил встретиться в Битбургер Бирхаус на Марктштрассе 9. Дождь расстарался, разогнал последних прохожих и ушел за Рейн, мыть улицы Майнца. Здания и тротуары снова обрели знакомые пастельные тона и контуры. Леманн поправил капюшон, засунул руки в карманы и неторопливо побрел мощеными улочками в пивную.

Столики перед пивной ожидаемо опустели. Даниэль вошел внутрь, оглядел зал и отыскал отца. Петер Леманн вольготно расположился в центре узкого зала на общей лавке и с живым интересом рассматривал посетителей. Довольный вид отца говорил, что еще немного, и он заговорит с кем-нибудь в зале, похожем на одного из тех типов, что привела с собой Моника, подумал Даниэль и подошел к столу.

— Привет Дани, — Петер поднялся и обнял сына.

— Привет, ну все хватит, я мокрый, — Даниэль немного отстранился, — Сниму куртку.

— Конечно, садись. Пешком из дома, что у тебя нового?

Даниэль снял куртку, бросил на лавку и сел напротив отца. На столе уже стояли горячая обацда и два высоких стакана Бенедиктинер Вайсбир. Один отпитый — отца, другой с плотной пенной шапкой — в ожидании Даниэля.

— Моника ушла.

Петер, приподнял бровь.

— Снова?

— Совсем.

— Ты с ней разговаривал? Девушки эмоциональные существа, бывает уходят, потом приходят. Давно это случилось?

— Несколько дней назад. Сегодня она вернулась за вещами со своим мужиком, каким-то лощеным коммерсантом.

— Я надеюсь, ты был вежлив?

— Мы все были вежливы. Если ты о скандале, то его не было.

— Очень хорошо.

Даниэль отпил из бокала и рассказал последние события. Петер внимательно слушал, откинувшись на мягкую обивку стены.

— Ясно Дани, такое бывает, люди ищут, где лучше, если что-то их не устраивает. Ты хотел бы услышать мое мнение?

Даниэль кивнул.

— Послушай, я конечно не знаю всего между вами, но наверняка ты понимаешь, что твой случай для общества не уникален, каким бы особенным сейчас тебе не казался.

— Ты действительно всего не знаешь.

— Да, но я видел Монику.

— И что?

— Она девушка с большими запросами и хочет для себя нечто особенное.

— А я обычный.

— Ты стал вести себя как обычный бюргер. Стабильная работа, зарплата, серый седан, пиво на ужин и редкие походы в ресторан.

— Стабильность же важна.

— Если нет амбиций, а у Моники они есть, — Петер сделал глоток из своего бокала, — Ты знаешь, кто теперь с ней?

— Нет, наверное, бизнесмен какой-то или банкир.

— Ну машину то его ты видел?

— Да, спортивная, новая.

— Ну вот, — Леманн старший отодвинул бокал и наклонился к сыну, — Дани, послушай меня, ты симпатичный парень, но эта девушка сейчас не для тебя. В ее возрасте хочется драйва, а ты поутих, у тебя же одно и тоже каждый день.

— Спасибо за откровенность, очень кстати.

— Не обижайся, я только стараюсь помочь.

— Тогда добивай.

— Ладно. Какого хрена ты жалеешь себя? Ты молодой здоровый парень, распустил нюни, как изнасилованная монашка.

— Scheisse, зря я тебе позвонил, — Даниэль повернул голову и приподнялся.

— Сядь, — Петер потянулся за сыном, — Извини, присядь. Я знаю, у нас с тобой не было близких отношений, это моя вина. Я таков, какой есть, но тебе, ты знаешь, всегда готов помочь.

— Советом.

— Опытом, а это самое важное. Опыт дает надежду.

— Мне нужно, чтобы вернулась Моник.

— Не глупи, она ушла к другому мужику. Начинай не думать о ней.

— Я ее люблю.

— Уже нет, вернее еще думаешь, что да, но уже нет, это рефлексия. Вместе быть вы уже не сможете.

— Может, у меня и рефлексия, но у тебя махровый сексизм, из-за которого вы с мамой расстались.

— Даниэль, это было давно и в итоге к лучшему. Твоя мать, насколько я знаю, сейчас неплохо живет. Кстати, как она там, навещает тебя?

— Мы последнее время редко видимся, я несколько раз приезжал в Валенсию, у нее все хорошо.

— Вот видишь, все к лучшему, у нас всех новая жизнь.

— Я не такой как ты. Ты и представить себе не можешь, как мне хреново сейчас без Моники. Я же все распланировал, думал, что все хорошо, был счастлив этой жизнью.

— Я понимаю, это страшно, тебе тяжело сейчас, но ты точно переживешь. И вот что я тебе скажу, — Петер допил стакан и, установив зрительный контакт с официантом, поднял вверх большой палец, — Ты ведь знаешь, у меня есть некоторый опыт в общении с женщинами.

Даниэль усмехнулся, всех женщин отца он не помнил даже по именам.

— Так вот Дани, я не зря сказал, что Моника тебе не подходит. Она яркий представитель европейской стервы. Звучит грубо, но зато очень четкое определение.

— Полегче с такими определениями, — сказал Даниэль, поглядывая по сторонам, — Я догадываюсь, что ты хочешь сказать.

— Я был женат на европейской женщине, сейчас в отношениях с азиаткой и да, я могу сравнивать. Поэтому скажу тебе — хватит терять время. В задницу эту нашу эмансипацию, эти навязанные принципы. Освободись и будь счастлив, ведь в итоге только это главное.

— Легкий путь.

— Как бритва Оккама, — Петер улыбнулся, — Путь не только легкий, но и приятный, а в итоге результат тот же, только без постоянного напряжения, без нервов, ты сам решаешь, как все будет. Это, как с мойщика тарелок в миллионеры.

— Есть и другая сторона.

— Есть, но она тоже неплоха.

— Я не знаю, — Даниэль взял стакан пива с уже растаявшей пеной и отпил несколько глотков, — Все это звучит как-то странно. Да и не могу я так, я привык по-другому с Моник. Не могу представить, что не буду больше трогать ее тело, что она в чьих-то других руках. Это какое-то безумие.

— Я понимаю тебя, сексуальная зависимость сильная штука, но поверь мне, ее можно преодолеть, и не так уж трудно.

— Вместе пойдем по борделям?

— Нее, я не сторонник такого способа. Тебе нравится твоя работа?

Даниэль пожал плечами.

— Наверно, да.

— Хочешь что-то поменять, смени обстановку, отправляйся в большое путешествие. В любом случае, ты ничего не потеряешь, вернуться обратно и устроиться на работу всегда успеешь, особенно, здесь в Германии.

— Вот так совет, — Даниэль усмехнулся, — По мне, идея так себе.

— Трудно оценить, не испытав, а у тебя появилась отличная возможность. Изменить жизнь на самом деле не так страшно, как кажется, и не столь сложно, как многие себе представляют. Все просто, берешь и делаешь. Бродить по улицам и жалеть себя тоже так себе идея.

Даниэль молча пил пиво, и Петеру пришлось продолжать.

— Начни прямо сейчас, сдай всю старую одежду в приемный пункт, купи новую, повеселее. Слушай музыку, напиши список самых сумасшедших желаний и приступай. Все просто.

Отец замолчал и занялся своим пивом и закуской.

— Не знаю, как я могу все бросить, — сказал наконец Даниэль, отставляя пустой стакан на стол, — Еще вчера были планы, все шло своим чередом. Не так уж и просто послать все к черту.

— Было бы что. Но жизнь одна, не просри ее.

— Ладно, мне пора папа, спасибо.

— Я позвоню тебе.

Даниэль забрал куртку, кивнул и вышел на улицу. Небо очистилось, свежий воздух наполнил легкие.

Глава 2

Стэнли Камински сидел, на аутсайде, перед линией появления волн, верхом на оранжевой с черными полосами доске. Его длинные худые ноги мерзли в воде восточного побережья Австралии. Широкие пологие волны постепенно относили хард-борд обратно к желтому песку Мэревезер-Бич. Стэнли волнам не препятствовал, он считал и ждал, как всегда, шестую сета.

Парни из его береговой тусовки забили на легкий он-шор и отправились пить пиво домой к Джексону. Жилище Джексона со времен последних курсов университета Ньюкасла стало их постоянной базой. Каждый день они собирались на зеленых лужайках кампуса, шли к двухэтажному серому дому, а оттуда на Мэревезер. Океанский бриз, сквозь распахнутые окна, исправно выдувал из комнат микс запахов пива, сигарет и травки, которые парни также старательно оставляли. Компания взрослела, многие разъехались, но те, кто остался, продолжали чилиться здесь после каждого катания.

Камински замерз больше привычного, но дождался свой свелл. Он пошевелил задубевшими пальцами, оглянулся по сторонам. Редкие новички крутились у берега на низких серых волнах. Стэнли развернулся и, разгоняя кровь по мышцам, стал разгребаться к лайн-апу. Метров за сто до прибоя он вскочил на доску и покатил практически по прямой к берегу. У линии прибоя, на пене, пробовали разобраться с балансом две незнакомые Бич-Банни в обтягивающих ярких гидрокостюмах. Девушки из новой, около серферской тусовки похоже решили самостоятельно попробовать себя в деле. Стэнли поневоле отвлекся от своих мыслей, с интересом наблюдая за их мелькающими ногами в забавных попытках покорить доску. В другое время он с удовольствием дал бы девушкам пару уроков с обязательным вечерним продолжением в каком-нибудь баре района Кокс-Хилл, но не сегодня. Стэнли решил больше не откладывать трудный разговор, не терять нужный настрой и не испытывать чувство вины.

Красная хонда Хлои, как всегда, криво стояла на площадке перед его домом. Значит, время выбрано правильно.

— Стэн, это ты? — раздался с кухни ее голос.

— Я, или ты еще кого-то ждешь?

— Никого, только моего парня. Ты один?

— Ага, — Стэнли расстегнул на плечах молнии и принялся стаскивать прилипший костюм, — Я в душ.

— Ок, как волна?

— Хрень, сплошной он-шор.

— Ясно, давай быстрее, сэндвичи почти готовы.

Камински наконец стянул гидру и прошёл в душ. Горячая вода хлестнула по телу, смывая соль и холод океана. Стэнли закрыл кран и уставился в зеркало. Мокрые светлые волосы прилипли ко лбу. Парень улыбнулся. Детская, немного застенчивая улыбка, не очень вязалась с небритым обветренным лицом, но девушкам нравилась, и Камински это устраивало. Он надел шорты и вышел.

Хлоя стояла у стола и заканчивала нарезать овощи. Камински отметил ее смятые вещи на стуле и привычно восстановил недавние события. Подруга вернулась с университета, бросила на пороге сумку, начала раздеваться, захотела есть, скинула джинсы и увлеклась готовкой своих вегетарианских сэндвичей. Сейчас она пританцовывала спиной к нему с ниткой наушников в одном ухе, белой рубашке и стрингах. Ее волнистые темные волосы колыхались в такт музыке. Стэнли залюбовался ее упругой попкой. Захотелось отодвинуть сэндвичи в сторону и положить подругу на стол. Пришлось вспомнить о плане и остановиться. Камински сел на стул и почувствовал себя приятно от осознания своей ответственности. Тянуть дальше сил не было, слишком полагаться на свою сдержанность тоже не стоило.

— Милая, нам надо поговорить.

Хлоя повернулась к нему, облизывая верхнюю губу от гуакамоле. Лифчика на ней не оказалось.

— Хочешь трахнуть свою Банни?

— Да, но нам нужно расстаться, — сказал Стэнли и выдохнул.

Улыбка девушки замерла, но не пропала.

— Новая шутка, да?

— К сожалению, нет, я серьезно.

— Нееет, ты разыгрываешь.

— Так надо.

— Реально, ты сейчас не шутишь? Ты хочешь меня бросить? С ума сошел? Почему? — каждый вопрос звучал громче предыдущего.

— Послушай Хлоя, тут дело не в тебе, — начал Стэнли.

— Нет, нет, нет, закрой свой рот, урод! Я ушла к тебе от Джексона, думала ты нормальный, — Хлоя отшвырнула листья салата, — Да как ты смеешь после всего? Это я тебя бросаю, понял мудило?!

— Понял, — Стэнли согласно кивнул.

— Ни хрена ты не понял, козел!

Хлоя схватила со стола тарелку с сэндвичами и с размаху запустила в парня, следом полетели разделочная доска с овощами, столовые приборы и керамический нож. Становилось жарко, Каминский нырком ушел за стул вниз.

— Эй, детка, полегче, давай успокоимся и поговорим!

— Пошел ты на хер, — Хлоя закончила опустошать стол, схватила джинсы и принялась судорожно их натягивать, — Ты еще заплатишь за это.

Девушка кое-как справилась с джинсами, широкими шагами дошла до двери, схватила сумку, сунула ноги в кроссовки и выскочила из дома. Дверь оглушительно хлопнула. Через секунду дверь снова распахнулась, и внутрь влетели ключи, едва не пробив окно напротив.

— Я готов помочь с вещами, — проговорил Стэнли.

Дверь хлопнула еще громче. Камински выдохнул и огляделся. Снаружи послышались глухие удары, парень подошел к окну. Хлоя колотила новой доской за полторы тысячи долларов по его пикапу. Стэнли выругался, но выходить не стал.

Предстояла серьезная уборка. Вкуснейшие сэндвичи с соусом гуакамоле размазались по стенам и полу. Такого энергичного расставания у него давно уже не было. Под столом Камински нашел розовый лифчик и аккуратно отнес в спальню к вещам экс-подруги. Появилась запоздалая мысль об упущенной возможности особенного прощального секса. Слово «запоздалая» было ключевым. Камински налил полный стакан скотча, накидал льда и завалился на диван.

Продолжительный далекий стук долбил и долбил по вискам, Камински еще цеплялся за приятный ускользающий сон, но грохот все нарастал, и парень застонав проснулся. Пришлось открыть глаза. Барабанили в несчастную входную дверь.

— Сейчас, сейчас иду, — хрипло прокричал Камински. Подняться с дивана оказалось тяжело, — Зачем так долбить, иду.

Он помассировал опухшее лицо, подошел к двери и щелкнул замком. Дверь распахнулась, свет ударил по глазам. На крыльце стоял хмурый Джексон, в шаге за его широкой спиной, в шортах и футболке без лифчика, Хлоя.

— Привет ребята, — сказал Камински.

Правый хук погасил утренний свет. Посетители вошли внутрь, Хлоя переступила через тело и направилась в комнату, собирать вещи. Очнулся Стэнли на диване. Кто-то старательно брызгал его водой и хлестал по щекам.

— Вот хрень, слава Богу, ты очнулся чувак, — сказал Джексон, отступая назад, — Сколько пальцев видишь, говнюк?

— Вижу только одного подлого мудака, — ответил Стэнли, параллельно ощупывая рот языком. Челюсть болела, но зубы остались на месте.

— Ты заслужил это. Херню ведь творишь, не знаешь?

— Пошел ты.

— Мы сейчас уйдем, но ты должен извиниться перед Хло.

— Прости детка, — Стэнли поднял вверх руку.

— Пошёл в жопу, козел, — девушка уже вышла с сумками из спальни.

— Я извинился.

— Ок, норм, — Джексон выпрямился, — Без обид, бро. Если тебе нужна доска, можешь взять запасную у меня на время.

— Не парься, разберусь.

Ребята вышли.

Это была его шестая девушка. Первая четыре года назад, перед самой свадьбой, вернула ему кольцо. Остальных он оставил сам.

Глава 3

Уже несколько лет публике темного клуба с говорящим названием «Конец», с маленькими окнами под самым потолком, Александр Чернов был известен, как Санта. Поначалу, за манеру игры на гитаре, его называли Сантана, но потом как-то незаметно сократили.

Это было второе прозвище. Первое «Санчес» он получил еще в школе. Любовь к гитаре перешла к нему от отца, а нетипичная латиноамериканская внешность от матери, что было несколько странно при славянских корнях обоих родителей. После школы Санчес наконец смог добавить к своим карим глазам длинные темные волосы и эспаньолку в стиле Тони Старка. По жизни, Санчес больше любил перебирать струны, чем работать, в компаниях больше любил слушать, чем говорить. Тем не менее, три университетских года в Томском политехническом университете ни одна тусовка студенческой группы без Санчеса не обходилась, пока его не отчислили за прогулы.

Чернова забрали в армию и послали принять участие в контртеррористической операции на территории одной кавказской республики. Через год он вернулся, съехал от родителей, поменял номер телефона, удалил все контакты и профили в социальных сетях. Санчес исчез для всех.

—

Пьяный в хлам, лысый парень с выпученными, светлыми до прозрачности глазами, с третьей попытки все-таки схватил за гриф гитару музыканта.

— Дай побренчать, чудило, не ссы, не сломаю, — он дернул сильнее, заставляя Санчеса наклониться вперед.

Из-за темного, заставленного тяжелой деревянной мебелью зала одобрительно заржали и застучали стаканами довольные собутыльники.

— Давай Макс, тащи его нахер со сцены, сыграй нашу! Давай Шнура!

Макс еще сильнее набычился, изо всех сил стягивая гитариста со сцены. Чернов заскользил к краю помоста, представляя насколько комично он сейчас выглядит. Хохотало уже пол зала, девушка за одним из столиков закричала охране. Музыканту в последний момент удалось скинуть с шеи ремень от гитары.

Макс издал победный клич, повернулся к зрителям и под одобрительный вой толпы поднял вверх свой трофей. Жесткий, как по футбольному мячу, лоу-кик в голову снес Макса в сторону. Смех в зале оборвался, трое или четверо бритых друзей Макса вскочили с мест и, толкаясь, с руганью полезли на сцену. Гитарист успел пнуть еще пару раз в оскаленные лица, но его схватили за штаны и сдернули вниз, на пол. Один из нападавших склонился для удара, Чернов прихватил его за грудки и с силой прижал к себе. Двое других, торопясь, с уханьем пинали музыканта, через раз попадая своему товарищу по ребрам. Тот верещал, пытался подняться, но музыкант только сместил его чуть в сторону под удары ногами и прижал еще крепче. Пьяная публика в зале сменила одно развлечение на другое.

Сквозь зрителей протиснулись два бритых вышибалы в черных футболках. Этих парней обычно набирали из боксеров или борцов подработать в вечернее время. Охрана привычно растолкала толпу, профессионально заломила хулиганам руки за спину и потащила на улицу. Чернов отпустил свой вопящий живой щит. Тот неуклюже поднялся и не отряхиваясь поспешил за ними. Его смелость и боевой задор пропали в узких проходах вместе с собутыльниками. Гости клуба возвращались за свои столы, ворча и обсуждая испорченный за двести рублей вечер.

Чернов тоже встал и огляделся, из носа текла темная густая кровь, ребра и колено болели. Макс, прислонившись к сцене, сидел рядом и аккуратно ощупывал рукой свое распухшее ухо. Гитарист осмотрелся, нагнулся и поднял гитару. Черный акустический Мартинез он приобрёл сам, и эта гитара, пожалуй, была самой дорогой вещью в его узкой комнатке в старом мрачном доме барачного типа. Сейчас гладкая лакированная дека растрескалась, как скалы в Колорадо. Бравая двойка охранников уже вернулась за следующим клиентом.

— Он сломал гитару, — сказал Чернов и показал испорченный инструмент.

— Принято, — ответил один из них. Вышибалы взяли за шиворот Макса и потащили из зала.

Санчес сел за оставленный пустой столик, выплеснул из стакана остатки водки на пол и налил по новой. Вскоре вернулся охранник.

— Пусто у лысого, одна мелочь в карманах, — сказал парень на ухо Чернову.

— Он еще здесь?

— Ага тута.

— Вызови ментов.

— Думаешь? Я бы не стал.

— Вызывай, я сам поговорю с ними.

Когда приехала полиция, Санчеса позвали к выходу.

— Кто будет писать заявление? — спросил уставший офицер, выслушав показания потерпевших сторон.

— Мы уже написали, гражданин лейтенант, — вперед подался один из нападавших и протянул исписанный мелким почерком лист, — Вот, примите пожалуйста, все подробно, кто первым напал и какие нанес побои. Прошу вас также учесть, двоим из нас требуется срочная госпитализация.

— Они нас еще и ограбить хотели, — добавил второй.

— Лейтенант, это я просил вызвать полицию, — сказал Чернов.

— Спокойно, в порядке очереди, — полицейский внимательно посмотрел на Чернова, — Вы пили?

— Немного, после драки, — ответил парень.

— Понятно, отойдемте на минутку.

Чернов отошел с лейтенантом в сторону.

— Служил?

— Одиннадцатая ДШБ.

— Участвовал?

— Пришлось.

— Вот как, — Лейтенант помолчал, — Послушай парень, ты не дурак, должен понимать, если дать ход делу, не факт, что ты окажешься пострадавшим. Предлагаю все решить миром с ними, никому лишние хлопоты не нужны. Их заявление я заберу. Думай быстрее.

— Понятно, забирай.

— Хорошо, — полицейский пошел обратно, потом обернулся, — К нам не хочешь?

— Нет, — Чернов вышел на улицу и достал сигарету.

Мимо прошла злополучная четверка парней, битва взглядов закончилась ничьей. Полицейские сели в грязно-белый уазик и укатили по мокрой, темной улице. Холодные, крупные капли падали на лицо и скатывались под рубашку, глаза резали яркие фары проезжающих по Фрунзе машин. Дрожь уже отпустила, зато снова накатила тоскливая пустота. Через дорогу светилась вывеска какого-то алкогольного киоска, все остальное тонуло в черноте. Чернов подобрал гитару, куртку и пошел домой.

Утро отдалось болью во всем теле, видимо вчера ему хорошо досталось. Узкая кровать в тесной, как вагон комнате, столик со старым ноутбуком напротив и высокий шкаф составляли всю обстановку в его съемной квартире. Голова трещала, хотелось есть и пить. Потревоженная бутылка из-под водки покатилась по полу, как только он встал. Чернов не слишком рассчитывал на холодильник, но все равно заглянул. Кусок черного хлеба, тонкий почти пустой пакетик майонеза и пара сосисок на полках стали ему вознаграждением.

Парень распахнул темные шторы, умылся и позавтракал. Он взял выходной, чтобы прийти в себя, отремонтировать гитару, а завтра снова идти в долбанный клуб. Чернов спустил с полки коробку с инструментами и достал пострадавший Мартинез. Гитара жалобно задребезжала, Санчес стиснул зубы и провел рукой по трещинам раненого инструмента. Предстояло снять струны, зашкурить снаружи и изнутри, потом нанести герметик.

Его прервал резкий звонок телефона. На экране высветился незнакомый номер. Чернов отвернулся, но звонок не унывал, разнося свою трель по маленькой комнатке.

Чернов протянул руку к телефону.

— Да, кто это?

— Привет Санчес, не ожидал?

—

Через час Санчес положил трубку и включил ноутбук.

Глава 4

Доска и Стэнли расслабленно парили по расплавленному краю стужи и зноя. Он погрузился в свободу чувствовать ничего, кроме обжигающего холода моря, жара песка, касания ветра и вкуса соли на коже, свободы никому не доказывать и никуда не торопиться. Он получил свободу, не спеша, в гамаке, пить пиво с фисташками под расслабленные ритмы дипхаус, а затем ускоряться до предела, на встречу застилающей горизонт волне и пробивать ее своим телом. Стэнли любил океан, любил миг полета по гребню волны, искрящийся от солнца песок, возможность заваливаться на него рядом с доской, наевшись за два часа соленой воды. Все снова в жизни стало просто и безопасно.

В последнее время появились причины переместиться на Рэдхэд-Бич. Дружки из старой компании как-то кисло приветствовали его при встречах, да и в берлогу к Джонсону тоже не звали. Хлоя на пляже старательно льнула к своему старому или новому, смотря как считать, бойфренду. Стэнли полагал, что все к лучшему, хотя ее голая задница, почти не прикрытая купальником, иногда манила. Бесило же его дурацкое поведение парней, раздражало, что мужская дружба должна зависеть от Бич Банни, пусть и с отпадной фигурой. То ли времена менялись, то ли люди. Камински решил поменять пляж и продолжать кайфовать.

Уже в темноте он вернулся в свой холостяцкий, тщательно прибранный домик. Оставленный на столе телефон подпрыгивал уже на полу. Камински подобрал мобильный, на экране высветилась улыбающаяся немецкая физиономия Даниэля. Стэн тоже улыбнулся и включил громкую связь.

— Хай, бадди, как все идет? — спросил Стэнли и, стаскивая с себя гидру, завалился на диван.

— Хай, бро! Все почти путем, как сам?

— Да все по плану, как всегда успеваю прыгнуть до вайп-аута А что значит твое «почти»?

— Да тут долгая история, может, замутим по скайпу?

— О, даже так, сейчас перезвоню.

Леманн переключил приложение. Камински запустил скайп на ноутбуке.

— Ого, бро, может я зря оторвал тебя от подруги? — спросил Даниэль. Стэнли ходил в одном полотенце по комнате.

— Нет больше подруги, мы на днях разбежались.

— А что произошло?

— Не волнуйся бадди, инициатор снова я, все в норме.

— Расскажешь почему?

— Конечно Дани, но сначала ты.

— У меня есть идея, я предлагаю тебе отправиться со мной на яхте в большое увлекательное путешествие и сказочно разбогатеть.

— Ты там что траву поменял, бадди? — хохотнул Стэнли.

— Я серьезно.

— Серьезно такую хрень не несут.

— И тем не менее.

— Послушай, все что ты перечислил, может быть отдельно, — Камински снял полотенце и забросил на дверь, — Либо увлекательная поездка, либо большое путешествие, но уже не факт, что увлекательное, а про разбогатеть в путешествии, это точно сказка, тут ты прав.

— Может ты натянешь трусы и выслушаешь меня? А то меня твой маленький друг отвлекает.

— Был бы маленький, не отвлекал. Сейчас оденусь.

Стэнли исчез за дверью, а вернулся в синих спортивных шортах.

— Ок, бадди, слушаю тебя.

— Смотри, я накидал тебе несколько ссылок в скайп, прочти потом. А я сейчас вкратце расскажу. В общем, есть идея отправиться на Филиппины на яхте, поискать там сокровища и все сопутствующие развлечения.

— О Боже, затонувшие сокровища, тебе Кусто карту оставил?

— Нет, закопанные. По ссылкам все написано, прочитаешь. Японцы в конце второй мировой закопали на островах сто семьдесят схронов с награбленным в ЮВА золотом. Они не могли из-за бомбежек везти его в Японию, поэтому в конце войны захоронили все на Филиппинах, которые думали оставить за собой. Считается самый большой клад в истории.

— Ага, а у тебя есть подробная карта острова сокровищ?

— К сожалению, нет.

— Может быть, есть японский военный пенсионер, который закапывал золото?

— Нет, пенсионер тоже отсутствует.

— Звучит, как верняк. Я в деле, — Камински исчез с экрана и появился уже с пивом в руках.

— Серьезно, ты согласен?

— Ну конечно, давай развлечемся, яхты и все такое, но только клады копать не будем, ну их.

— Конечно, мы развлечемся, но должна же быть еще какая-то цель.

— Так, мне кажется я понимаю, у тебя что-то случилось?

— Да, кое-что. Мы расстались с Моникой.

— Понятно, — протянул Стэнли и замолчал на несколько долгих секунд, — Хорошо бадди, давай поищем эти сокровища. План уже есть?

— Есть, в общих чертах.

— Выкладывай, — изображение на ноутбуке закачалось.

— Что ты делаешь?

— Иду на террсу, покурить захотелось, — ноутбук наконец занял стабильное положение, а Стэнли достал из коробки трубку и принялся ее набивать. Даниэль молча наблюдал за действиями друга.

— Охота тебе себя травить.

— Мне нравится, — Камински старательно запыхтел, раскуривая табак, — Что с яхтой?

— Пока не придумал.

— Так погоди, я правильно понимаю, что яхта есть пока только в плане?

— Правильно.

— Может, все-таки просто полетим на Филиппины, потусим и все.

— Бро, почитай инфу по ссылкам. Есть и еще один момент, в общем я связался с Санчесом.

— Да ладно, — Стэнли, отвлекся от процесса с трубкой и уставился на экран, — Как тебе это удалось, он же совсем потерялся?

— С трудом, сначала нашел знакомых в Томске, они узнали через полицию номер его сестры, я позвонил ей, потом его родителям, узнал его номер и дозвонился до него.

— И как он, что с ним случилось?

— Я так понял, у него продолжительная депрессия после армии, он оказался в горячей точке. Санчес про это не хочет говорить, я понял по намекам родителей в основном. В общем, он согласился поучаствовать в этом деле.

— Классно, сколько же лет я его не видел, — Стэнли наконец закончил приготовления и зачмокал, раскуривая трубку, — Да что, после отъезда в Австралию и не видел. Интересно конечно.

— Да. Так вот идея в том, чтобы искать золото не по старинке с металлоискателями и сидением в архиве, а при помощи данных космической съемки и современных геологических сканеров пустот, на островах в бухте Бакуит-Бэй. Там находилась последняя дислокация императорского флота перед отступлением в Японию в конце Второй Мировой. Место стратегически бессмысленное, но они там держали флот до последнего момента, хотя он нужен был на других направлениях, например, у Манилы, где перевес был у американцев. Затем этот флот вышел из бухты и попал под американский авиаудар около острова Бусуанга, где и затонул.

— Угу, — Камински выпустил густое облако дыма, — И почему никто до сих пор не нашел там ничего? Как называется?

— Бакуит-Бэй. Почитай инфу по ссылкам. Они прятали глубоко, но тем не менее, уже кое-что найдено на других филиппинских островах, по каким-то сведениям очевидцев. А по этой бухте их нет, места были глухие, да и свидетелей они убрали, судя по слухам. На форумах кладоискателей есть инфа, что десяток схронов уже обнаружили. Возможно и больше, но что-то осталось.

— Ладно, а почему именно там до сих пор ничего не нашли?

— Там заросшие кустарником острые скалы, постоянных поселений нет. Только пляжный туризм, к тому же, район Бакуит-Бэй входит в природный, охраняемый военными, заповедник.

— Звучит все хуже и хуже, — Стэнли отложил трубку в сторону, — Ок, послушай меня бадди, я-то не против скататься на Филиппины, но ведь очевидно, такой поиск не легален, особенно, для иностранцев. Может быть, все-таки придумаем другой способ развлечься?

— Смотри, я был там с отцом после окончания школы, это тихое сонное место, куча островов, встанем на яхте в бухточке, высадимся со сканером, полазим по кустам, найдем, раскопаем и станем сказочно богатыми.

— Бадди, — Камински поправил экран ноутбука, — Я все конечно понимаю, я сам был в такой ситуации, помнишь?

Даниэль кивнул.

— Хорошо, — продолжал Стэнли, — Сейчас тебя тянет на всякие сумасбродства, но то, что ты предлагаешь, это перебор. Честное слово. Это же полная хрень, послушай себя. Если нас поймают, мы окажемся в филиппинской тюрьме. Еще яхта нужна, где ты ее возьмешь? Ты вообще умеешь управлять яхтой? Или рыть тоннели? Я — нет, Санчес, насколько я знаю, тоже нет. Кстати, забыл спросить, чем он сейчас занимается?

— Я так понял, что музыкант, — ответил Леманн, — Но это не важно, я все спланировал, по каждому пункту, показал Санчесу, он поправил кое-что и в итоге согласился.

— Можешь скинуть план?

— Конечно, лови, — Даниэль отправил документ, — В общем бро, давай, посмотри, почитай все и перезвони, что решишь, ок?

— Ок, бадди, конечно. Будет чем ночью заняться. Наберу тебя утром, не унывай.

— У нас сейчас утро.

— Тогда вечером.

— Договорились. Не похоже это конечно на тебя, бро.

— Ты о чем?

— Что тебе ночью заняться нечем!

— Аа, это, — Стэнли ухмыльнулся, — Перерывчики добавляют остроту ощущениям. Кстати, я уже присмотрел сегодня двух цыпочек, хочу помочь им разобраться с досками, а потом и свою покажу.

— Сразу двоим?

— Ну как получится чувак, мир изобилен своими возможностями.

Стэнли остался сидеть в кресле. Сладковатый теплый дым табака растворялся в прохладном морском воздухе. Какая-то откормленная чайка в полете прочистила кишечник на заклеенное скотчем стекло его пикапа. Камински поморщился, смахнул с экрана письма от работодателя, отложив их по обычаю на завтра и открыл первую веб-ссылку от Даниэля https://en.wikipedia.org/wiki/Yamashita_gold.

Глава 5

В Юго-Восточной Азии Петер Леманн вел небольшой инвестиционный и строительный бизнес. Бизнес был почти законный, практически безналоговый, немного аморальный, но весьма прибыльный. За большими деньгами он не гнался, но возможности вокруг себя видел и не упускал их. С годами прибыли увеличивались, деньги сами стали идти ему в карман. Леманн старший оформлял на своих азиатских подруг участки земли, подстраховывал себя маржинальными договорами с девушками, строил на этих участках комфортабельные, в австралийском стиле, дома и продавал их. Страны и девушки менялись, система оставалась. Пожилые европейцы, американцы и австралийцы с удовольствием покупали недорогие, привычные по стилю, дома в дружелюбных тропических странах недалеко от тихих пляжей и спокойных баров. Строил Петер качественно, продавал недорого, знал нюансы и подолгу на одном месте не задерживался. В Камбодже, Таиланде, Вьетнаме, Лаосе, Филиппинах, Индонезии из деловых поездок его ждали местные подруги, и Леманн-Старший постоянно перемещался и находил свою жизнь достаточно интересной и привлекательной.

Петер Леманн родился перед самым началом Второй Мировой Войны в СССР на Волге, в области, куда по приглашению Екатерины II переехала большая группа его предков из Гессена. Через двести лет Советское правительство, в условиях тяжелейшего первого года войны, потеряло территорию сравнимую по площади со всей Европой и приняло решение подстраховать себя. Так, в августе 1941 в свой первый день рождения Петер Леманн, его братья, родители и еще миллион советских немцев стали «врагами народа» и были депортированы в холодные сибирские степи.

Через полвека однообразие рабочих будней на советском заводе Петер променял на статус «позднего переселенца» в необустроенном Мекленбурге. Еще спустя несколько лет, после первой поездки Петера в Таиланд, его семья распалась. Леманн сменил восток Германии на восток Азии, а семейные отношения на полигамию. Мир менялся, законодатели стран ЮВА двигались по пути либерализации и глобализации. Цены на недвижимость постоянно росли, и вместе с ними рос бизнес Петера. Скрывать доходы и расходы становилось все труднее, даже используя волшебные оффшорные счета Каймановых островов, и Леманн зарегистрировал инвестиционную компанию с участием иностранного капитала на Филиппинах. Так Петер Леманн стал официальным бизнесменом с двойным налогообложением. Он вкладывал деньги в недвижимость, занимался консалтингом и практически вернул свой налоговый долг гражданина Германии. Он стал почти чист, если не считать свой первый заработанный миллион.

Петер позвонил сыну второй раз за неделю. Пришло время возвращаться в ЮВА после оздоровительного курса в Германии и хотелось перед отъездом еще раз увидеться с Даниэлем. Состояние Даниэля его беспокоило, да и с возрастом Петер все больше подмечал в себе уколы растущей сентиментальности и желание общаться с сыном. Прошлый раз разговор не получился — Даниэль спешил на тренировку по джиу-джитсу в зал на окраине Висбадена и просил перезвонить в конце недели.

В это раз отец и сын встретились в кнайпе на Коулинштрассе рядом со старыми римскими воротами. Петер заказал шницель с картофельным салатом, Даниэль шницель с грибным жульеном и картофелем по-французски. Бойкая аккуратная девушка с турецкими корнями тут же принесла две высокие кружки с шапками белой пены.

— Ты вроде в норме и рубашка классная, — сказал Петер, отхлебнул изрядный глоток холодного напитка и проводил девушку ласковым взглядом.

— Да, я сменил гардероб и много чего в доме.

— Распродаешь на Ebay?

— Да на Кляйнанцайге.

— Вот как, я рад — сказал Петер и улыбнулся, смотря на сына, — Не тяни Дани, рассказывай, что придумал?

— Помнишь, после окончания школы мы ездили по Юго-Восточной Азии и посетили несколько островов на Филиппинах?

— Разумеется, тебе, помнится, понравились эти каникулы.

— Да, конечно, и ты мне рассказывал одну историю про японского адмирала, и том, как он закопал на островах сто семьдесят кладов с награбленными во время войны сокровищами.

— Да, помню, — ответил отец. Улыбка исчезла с его лица.

— Ну вот, я и еще двое парней собираемся заняться поисками этих тайников.

— С какими парнями, Даниэль?

— Это Стэнли Камински и Александр Чернов.

— Да, помню, твои друзья из песочницы, но вы ведь почти не виделись, как мы уехали из России.

— Иногда встречались, чаще по скайп, но сейчас решили организовать большую интересную встречу.

— Для поисков сокровищ Ямаситы?

— Да.

— Даниэль, это последнее, чем бы я рекомендовал заняться тебе на Филиппинах, и вообще, в прошлый раз я имел в виду совершенно иное.

— Ты советовал сменить обстановку, даже образ жизни, разве нет?

— Да, но я думал ты захочешь поехать со мной, я бы показал тебе, чем занимаюсь, как зарабатываю. Мы бы помогли друг другу.

— Спасибо папа, но нет. Я хочу сам.

— Понимаю, но что за бредовая идея с сокровищами. Как вы думаете это сделать?

Даниэль принялся подробно излагать свой, вернее уже совместный план мероприятия. В последней беседе со Стэнли, тот перечеркнул многое из первоначального списка Леманна, изрядно его сократив. Зато обновленный проект стал ощутимо дешевле и практичнее на первоначальном этапе. Так, самым главным отличием стал отказ от покупки или аренды яхты в одной их стран средиземного моря и переход их тройки по морям и океанам до Филиппинских островов. Этот пункт сменился арендой яхты в Австралии, где находилось, пожалуй, самое большое яхтенное сообщество на планете, да и морской путь сокращался в итоге в пять раз. Поиском лодки решил заняться Камински. Он единственный жил на побережье и немного в них разбирался.

Вторым, вытекающим из первого, моментом стало вынужденное ожидание Санчесом возможности присоединиться к команде яхты в одном из ближайших к Австралии портов входа. По ряду экономических причин получить Австралийскую визу для Чернова оказалось невозможно.

Третьей проблемой стало отсутствие у них прав на управление чартерной яхтой. Покупка своей, хоть и подержанной лодки, этот вопрос решала. Страховые компании, как правило, не обращали на яхтенные права никакого внимания, но более-менее подходящая лодка оказалось слишком дорога. Приемлемым решением задачи оказалось получение прав для офшорного плавания в Турции.

— Слушай, Дани, — сказал отец, отставляя второй опустевший пивной бокал рядом с остывшим шницелем, — А может вам просто где-нибудь понырять с аквалангом, в теплых водах, поискать затонувшие галеоны. Какая разница? Вы так и так кроме старых консервных банок и бутылок из-под колы ничего не найдете, но хоть не будет неприятностей от властей. Эль-Нидо пусть и глушь, но полиция и береговая охрана там имеется, и вас при случае быстро оформят за решетку. Любой филиппинский рыбак сообщит, чем вы там занимаетесь. И, если ты не знаешь, филиппинские власти далеко не равнодушны к этой истории.

— Мы думали об этом и решили искать во время сезона тайфунов, когда туристов и рыбаков нет в море. И следить за катером береговой охраны тоже будем, он вроде там всего один. В общем, безопасность в нашем плане не забыта.

— Ладно, а по поводу яхты, во сколько встанет ее аренда? Кто ей управлять будет? Твой Оззи? Так ведь он веб-дизайнер, если не ошибаюсь.

— Сейчас он программирует под андроид, что, впрочем, ничего не меняет. Нет, мы решили с Санчесом пройти курсы управления яхтой в Турции, я получу удостоверение шкипера, куплю георадар, сканер пустот, другое оборудование и полечу в Австралию к Стэнли. Там мы арендуем яхту, подберем Санчеса и поплывем на Филиппины.

— Не поплывете, а пойдете. А Санчеса что не пускают в Австралию?

— Он не может получить визу, а в Индонезии для него есть тридцать дней безвизового режима. Подождет нас там.

— Тридцать дней? А если вы не успеете?

— Тоже учтено. На всякий случай он сейчас получает визу в Папуа Новую Гвинею. Это рядом.

— Папуа Новую Гвинею? Ты серьезно, да его там съедят.

— Папа, что за бред, каннибализм там давно не практикуется.

— Ну не знаю, — протянул Петер, большим и указательным пальцами заказывая дополнительное пиво, — Я просто вспоминаю сейчас некоторые заголовки новостей. Звучат они совершенно дико, например, «В Папуа-Новой Гвинее украли фонари, освещавшие взлетно-посадочную полосу», «Власти Новой Гвинеи ищут живого динозавра» или вот еще «Ожидается нашествие крокодилов из Папуа — Новой Гвинеи». Ну как тебе, ничего не настораживает, если оттуда даже крокодилы бегут?

Даниэль отпил пиво и попросил официантку подогреть холодные блюда.

— Честно говоря, про такой оборот я не подумал, — ответил он, — Действительно звучит, как какая-то дичь.

— Не веришь — погугли сам. Не думаю, что поездка туда для твоего друга такая уж хорошая идея. А Стэнли тоже будет учиться сейлингу?

— Нет, ему надо один проект закончить. Некогда в общем.

— Понятно, — отец задумался и протер салфеткой бокал от потекшей пены, — Ну что сказать, идея конечно сумасбродная, тут ты даже меня удивил, но в любом случае желаю удачи. Пару советов выслушаешь?

— Выкладывай, — отозвался Даниэль.

— Как надоест по кустам и горам лазить, оборудование не разломайте сгоряча, а продайте через Ebay таким же дуракам, хоть какие-то деньги вернете, ну и второе, самое главное — чужую яхту не утопите.

— Как скажешь папа, как скажешь. Я думаю, яхты страхуются от такого случая.

— Конечно, но хозяину все равно будет неприятно, — Петер поднял стакан пива, — Ладно, не обижайся. За вас!

Они выпили, старший Леманн вытер с губ густую пену и улыбнулся.

— Ну что же! Это настоящее приключение, действуй и будь на связи, я скоро тоже возвращаюсь в Азию, надолго дела не бросишь. Будет интерес — присоединяйся. Вместе больше заработать сможем. Кстати, квартиру свою сдашь в аренду?

— Да, конечно. Думаю, за тысячу евро без дополнительных платежей.

— Да, хорошая цена, — кивнул отец, — А вообще вам хватает денег на эту экспедицию? Я просто не представляю, сколько вообще для этого нужно.

— Не знаю, за сколько Стэнли договорится по яхте. У меня есть сбережения, у него тоже.

— А у Санчеса?

— Нет, но он единственный, кто служил в армии, плюс многое умеет делать руками.

— Например?

— На гитаре играет.

— Полезный навык. Матери уже рассказал?

— Еще не успел, потом позвоню.

— Будешь сдавать квартиру, обратись в бюро недвижимости, проще будет и наверняка быстрее. Они сами договорятся о одновременных встречах с клиентами и проведут их анализ.

— Хорошо, спасибо.

— И еще Дани, — Петер улыбнулся, — Если что-то срочно понадобится, позвони мне, и берегите себя.

—

В шести тысячах километрах к востоку от столика с видом на чистую мостовою, высокие крыши и кованые балконы старого центра Висбадена, в Томске в семь часов после полудня Александр Чернов свернул с улицы Вершинина на Нахимова. Рюкзак весом ровно в двадцать килограмм прилип к спине, через плечо висела отремонтированная гитара. Ветер, смешанный с мелким дождиком, налетал и подгонял его толчками в спину, но Санчес не спешил. Он был весел и пьян. И хотя улыбка на его бледном лице вызывала неприязненные взгляды у уставших за день рабочих, и недоуменные у замученных учебой студентов, он улыбался каждому прохожему. Весь неблизкий путь до автовокзала Томск-1 Санчес намеренно прошел пешком. Все знакомые с детства повороты, каждое здание и дерево по-новому открывались ему. Они коротко вспыхивали под солнечными лучами в разрезах затянутого серебром неба и проявляли свежие яркие цветы и формы. Город удивительным образом растерял надоевшую за тридцать лет угрюмую серость и превратился в любимый живой город-сад. Санчес шел, замедляя свои шаги.

В левом кармане Чернова лежал сложенный вчетверо лист старого настенного календаря с фотографией тропического острова, еще утром закрывавший дырку на обоях его комнаты. В правом — туристическая виза в Грецию, билеты на рейсы Новосибирск — Москва и Москва — Анталия. Чернов еще никогда не уезжал далеко из родного города, если не считать службу на Кавказе, но эту поездку он старался не вспоминать, о чем и расписался при увольнении в запас. Сейчас он запоминал каждый свой шаг.

На автовокзале его остановила полиция и отвела к кучке покорных таджиков для обыска. Чернов стер улыбку с лица, чтобы не испытывать терпение сотрудников правопорядка. Здоровенный бритый налысо сержант обнаружил в кармане Санчеса билеты на самолет, тщательно изучил, вернул и отпустил без продолжения.

Чернов заново сложил документы по карманам и, за несколько минут до отправления автобуса, захотел отлить перед пятичасовой дорогой в аэропорт «Толмачево». Единственный туалет на автовокзале оказался платный, 20 рублей за одну нужду. У кассирши, на входе в комнату с характерными запахами, с тысячи рублей сдачи не оказалось. На просьбу пустить бесплатно, женщина обрадовано отказала. Санчес поблагодарил и пошел к автобусу.

У выхода на посадку пассажиров поджидал белой микроавтобус «Газель». Толстый водитель транспорта в засаленном свитере отказался от помощи при погрузке багажа Санчеса и тут же со злостью что-то пробурчал про кирпичи и дебилов, которые их возят. Чернов поглядел, как водитель кряхтя закидывает его двадцатикилограммовый рюкзак через высокий борт прицепа и залез в автобус. Внутри салона находились две полные тетки, они шепотом что-то обсуждали и цепко держали свои сумочки. Санчес поздоровался и оглядел салон, женщины притихли и подозрительно уставились на него.

— Гражданки, выручите пожалуйста, двести рублей до завтра, — сказал Санчес. Дамы мгновенно отвернулись и нахохлились.

Чернов удовлетворенно сел, пристроил сбоку гитару, надел наушники и приготовился спать.

Глава 6

Леманн стоял у выхода терминала аэропорта Даламан. От Санчеса не было вестей с момента отъезда из Томска, и Даниэль немного переживал. Из стеклянных раздвижных дверей терминала, как из огромного конвейера счастья, выкатывалась пестрая толпа туристов. Нагруженные цветными чемоданами и тяжелыми пакетами из дьюти-фри, люди радостно вдыхали теплый цветочный воздух южного побережья Турции и через минуту растворялись в охлажденных внутренностях огромных тонированных автобусов. Стеклянные двери без устали сходились и расходились, одна пестро одетая группа сменяла другую, но Санчеса видно не было. Даниэль заглядывал внутрь здания, когда кто-то положил ладонь ему на плечо. Леманн обернулся.

Перед ним стоял худощавый смуглый парень в джинсах, легкой куртке с рюкзаком и гитарой на плече. Его длинные темные волосы выбивались из-под кепки, а над правой небритой скулой вился бледный тонкий шрам

— Санчес? — спросил Леманн и вгляделся в позабытые черты школьного друга, — Санчес! Тебя не просто узнать.

— Здорова, — Санчес протянул руки, и они обнялись, — Еще бы, столько времени прошло.

— Точно, сколько лет мы не виделись, пять, шесть?

— Где-то так, да, — ответил Чернов и сильно втянул носом, — Жарко тут, и воздух какой-то другой, незнакомый.

— В каждой стране воздух отличается, — сказал Даниэль.

— Возможно, — Санчес продолжил крутить головой, впитывая новые ощущения.

— Как все прошло? Хотя ладно, пойдем в автобус, по дороге расскажешь.

— Пойдем, долго ехать до места?

— Нет, часа полтора, вот остановка.

Они успели сесть в один из тех автобусов Хаваш, что специально прибывают к каждому рейсу в аэропорт и отвозят туристов в ближайшие городки. Ребята сели на Хаваш в сторону Мармариса. Даниэль оплатил водителю на входе за двоих, около десяти евро.

— Ну рассказывай, как долетел, визу в посольстве получил?

— Да как, отлично. Сел, да в окно глядел всю дорогу. В Москве, с Домодедово до центра на электричке доехал. Заселился в хостел рядом с посольством Австралии.

— Класс, как хостел? Я от тебя сообщений ждал.

— Хостел отличный, администраторша приятная. Пока мылся в душе телефон украли.

— Администраторша?

— Конечно нет, гастролер какой-то. Да и хрен с ним. Все равно звонить некому, — Санчес с минуту помолчал, глядя из окна автобуса на мелькающую вдалеке синеву — Знаешь, а ведь я никогда не был на море.

— Как приедем в Мармарис, сразу искупаемся.

— Конечно, ты давно здесь?

— Третий день, тут классно — днем пляж, вечером бары, клубы. Завтра начинаются курсы, так что время погулять только сегодня. Ты кстати успел сдать теорию на шкипера и радио?

— Да, сдал, в последний момент, уже перед самым отъездом.

— Отлично, а что с Папуа?

Санчес молча вытащил из кармана листы распечатки с результатом сдачи Bareboat Skipper IYT и VHF Radio operator IYT, а потом паспорт с красно-оранжевой наклейкой визы Папуа Новой Гвинеи во весь лист внутри.

— Красота. Вопросов не было?

— Я все указал в анкете при отправлении в австралийское консульство. Написал, что после отдыха в Индонезии хочу в туристических целях посетить на неделю Папуа. Предоставил бронь отеля и счет в банке на пятьсот долларов. Правда, визу дольше положенного ждать пришлось, но в итоге получилось. В назначенное время явился на встречу, мне прилепили визу в паспорт, пожелали «Доброго пути» и не забыть приготовить тридцать пять долларов на визовый сбор на границе.

— Класс, значит пока все по плану.

— По плану, только эта виза действует шестьдесят дней. То есть, пока я здесь учусь и жду вас месяц в Индонезии, она потихоньку истекает.

Даниэль задумался.

— Смотри, шкиперские курсы длятся две недели, потом месяц-полтора делаются карточки, поэтому ждать их здесь смысла нет. Я куплю оборудование и полечу с ним в Австралию, там мы со Стэнли найдем яхту, дождемся как пришлют права шкипера и пойдем за тобой.

— Получается мне нужно сначала лететь в Новую Гвинею, а после уже переехать в Индонезию. Ну и здесь отбыть положенный месяц.

— Получается так.

— Да без проблем, какая мне разница.

— По статистике Порт-Морсби самый опасный город.

— Смотря для кого, все относительно.

Забронированные апартаменты Гранд-Базар-Гонку, находились в самом центре, в районе восточного базара. Парни добрались до них еще засветло, пересев на автовокзале на местный автобус Долмуш. Чернов скинул вещи и вместо душа выбрал море.

Медленно ступая по теплому желтому песку Санчес дошел до кромки воды. Тихий прибой лениво коснулся его ног. Он постоял, глядя как медленные волны смачивают его ноги, затем осторожно пошел вперед. Темная вода приняла его бледное тело, он нырнул, глазами и губами ощутил соль, вынырнул, набрал воздуха и нырнул еще раз. Немного погодя Санчес лег на спину и закрыл глаза. На его лице показалась счастливая улыбка.

Даниэль ждал друга, сидя на песке. Он глядел на вечные равнодушные волны и вспоминал последний отпуск с Моникой, ее соленую нежную кожу под его руками, теплые сладкие губы. После ее ухода Даниэль постоянно искал общество. В одиночестве накатывала тоска и паника. Он пил, пытался читать, но книги вываливались из рук, пытался гулять, но становилось только хуже. На тренировках в спортзале он выбирал для спарринга соперника посильнее, выкладывался по полной, часто проигрывал, с трудом добирался до постели и валился, наслаждаясь болью в растянутых мышцах и ссадинах. Но тоска следовала тенью. Тогда Даниэль снова звонил друзьям, обсуждал детали своего плана и только поздно ночью, после стакана шнапса и таблеток снотворного, засыпал. Закончив последние дела в Германии, Даниэль бродил по турецким улочкам ожидая прилета Санчеса, доставал в мессенджере Стэнли или пил на Бар-Стрит. Калейдоскоп воспоминаний о Монике не отпускал, захлестывал, давил мозг и перехватывал горло.

Санчес, отфыркиваясь и протирая глаза, вышел из воды.

— Чего грустишь?

Даниэль пожал плечами.

— Не кисни, сейчас еще искупнусь и пойдем девок искать по барам.

— Нее, не хочу.

— Аппетит приходит во время еды, — Санчес вытянулся рядом на песке.

— Да нет, по барам пойдем, девок искать не хочу. Не могу пока.

— Ладно разберемся, я сейчас.

Санчес поднялся и снова побежал в море.

В душистой тьме и толкотне узких улиц старого города, среди сотен магазинчиков и лотков с фруктами, парни искали Бар-Стрит. Батарея смартфона Даниэля села, темнота стерла знакомые ориентиры и изменила пространство. С неба полились текучие призывы Муэдзина к вечернему трехракаатному намазу. Парни признали техническое поражение и сели за уличный столик одного уютного кафе. Плотный хозяин, полиглот, как и все рестораторы этой части Турции, в белой рубашке с закатанными рукавами и гладко выбритым лицом, безошибочно определил национальности гостей и заблистал знаниями обоих языков.

— Добро пожаловать, какой правильный выбор, друзья мои. Лучшие морепродукты, закуски и кальяны от Измира до Анталии только здесь! Яблочный кальян и закуски сейчас, а свежая, изумительная рыбка уже жарится, идет?

Чернов открыл меню и погрузился в цифры, Леманн просто кивнул.

— Идет, и чай тогда, пожалуйста.

— Непременно, лучший турецкий чай в лучшей таверне Мармариса.

Намаз закончился, магазинчики распахнули двери, а вдалеке послышался неясный нарастающий гул.

— Мне кажется, мы немного не дошли до места, — сказал Санчес.

— Похоже на то, — ответил Даниэль, — И децибелы у них явно зашкаливают.

— Мы тут не разоримся? — спросил Санчес и кивнул на меню.

— Нет, цены по сравнению с нашими весьма приятные.

На столе уже появилось пять маленьких тарелок с салатами и закусками, тонкие лепешки, чай и вода. Еда действительно оказалась вкусной. Тарелка, полная маленьких жареных рыбок, похожих на сардин, разошлась, как чипсы. Густой яблочный дым кальяна, после сытного ужина внес легкое головокружение, что, впрочем, нивелировалось терпким черным чаем. Парни откинулись на стульях и задумчиво потянули дымок из гибких зеленых трубок.

— Зачем пропал на столько лет? — первым нарушил продолжительное молчание Даниэль.

Санчес пару раз затянулся и выпустил сизое облако перед ответом.

— Вы сами пропали. Сначала Стэн уехал с матерью в Австралию, затем ты с семьей в Германию, потом меня отчислили, призвали в армию, — Санчес помолчал, — Знал бы заранее куда, учился бы на пятерки.

Чернов хрипло рассмеялся, затянулся еще раз и продолжил.

— Я вернулся, а в городе все по-прежнему, как будто ничего не было. Как будто никто не гибнет, не стреляет, все живут, не замечая войны, как будто два разных мира. Никто не понимает, что там творится. Как себя чувствуешь, когда ползешь в грязи по трупам друзей, как каждую секунду сжимаешься, чтобы не словить пулю. Да это и невозможно понять. Я вернулся домой и почувствовал себя инопланетянином, мне не с кем стало говорить, никто не мог понять, — Чернов замолчал, выпустил еще пару раз дым, пошарил взглядом по столу, но там чернел только чай в тонких прозрачных стаканчиках, — Дани, в общем все ерунда, спасибо, что нашел и позвал.

— Да я сам рад тебя видеть. Черт возьми, время конечно не вернешь.

— Ничего не вернешь, но время, как ни банально звучит, многое лечит, надо только подождать. И вместе с тем жаль его терять. Странно, да?

— Странно. Ты прав. Что, пойдем тогда посмотрим, кто там шумит?

Парни дошли до Бар-Стрит, протолкались сквозь толпу, выпили в трех барах по паре стаканов пива и полуоглохшие вернулись в свои апартаменты. Для куража чего-то не хватало. Даниэль решил, что, возможно, не хватало Стэнли Камински.

Глава 7

На широкой кровати, раскинувшись морской звездой, лежал Камински. Ветер раздувал легкую полупрозрачную занавеску из открытого окна и приятно холодил его тело. Глаза парня еще не открылись, но три желания уже боролись друг с другом. Стэнли хотел пить, ссать и не вылезать из постели. Простого решения для этого адского треугольника не появлялось и Стэнли размышлял о бренности и не идеальности человеческой оболочки, о предательстве тела и отрыве его от высоких духовных устремлений разума.

Его рука вяло пошарила рядом с кроватью, упала и зазвенела какая-то посуда. Он повернул голову и открыл глаза. На полу лежала бутылка текилы, стоял стакан, второй подкатился и ударился в пустые пивные бутылки.

— О Боже, — то ли вслух, то ли про себя прошептал Камински.

— Стэн, ты проснулся? — звук голоса, как порванная струна от ненавистной с детства скрипки, вонзился в мозг.

Камински застонал, вспоминая рваные обрывки вечера, и не нашел среди них имени девушки.

— Да, милая, если ты мне не снишься.

Снова раздался смех, послышались шлепки босых ног и в комнате появилась девушка в его новых шортах, вся розовая в утренних лучах.

— Меня зовут Кристина, милый, — она окинула взглядом его голое тело, — Завтрак почти готов, так что присоединяйся.

Стэнли поднял ладонь, прикрывая глаза от солнца и попытался разглядеть ее сквозь пальцы.

— Значит, рай мне не снится.

— Ага, — она развернулась, взмахнув рыжеватыми волосами и вышла.

— Ох, не с того ты начала подруга, не с того, — подумал Камински, видимо немного громче чем, требовалась.

— Что ты там бурчишь, Стэн?

— Так ничего, шорты ищу.

— Они на мне.

— Другие.

— Другие под кроватью.

Стэнли медленно выпустил воздух сквозь зубы и пошел в душ обдумывать, как избавиться от Кристины. Пока холодные и горячие струи воды оживляли его тело, Камински нашел две причины, почему рыжая ему не подходит. Но одно важное обстоятельство не позволяло распрощаться сразу. Стэнли не помнил какова Крис в постели и не помнил, как он сам себя проявил. Эта амнезия и воспитание не позволяли прямо сейчас же вызвать ей такси.

Завтрак прошел неплохо, хотя диетические хлопья для похудения, оставленные Хлоей, и приготовленные Кристиной, он не любил.

— Милая, у тебя сегодня нет никаких дел? — спросил Стэнли, убирая посуду со стола, и тут же добавил, — До вечера?

— О, нет, абсолютно никаких, так что мы может провести с тобой весь день в кровати, — Крис обняла за шею парня и прижалась к нему голой грудью.

— Звучит заманчиво, детка, — Камински взял ее за попку, — Но чертовы дела не позволят мне такого удовольствия. Надо гнать на встречу, старичок не потерпит неявки.

— Что за старичок, милый?

— Да есть один строгий дедушка, и мне край, как нужно его положительное решение в одном важном вопросе.

— Тогда я еду с тобой, ты не представляешь, какое удивительное влияние я оказываю на дедушек. Я надену белую футболочку, оранжевые шортики, а лифчик оставлю дома. Дело выгорит, поверь мне.

Стэнли задумался, посмотрел на аккуратную высокую грудь с острыми сосками, и решился.

— Чтож, это может сработать, заедем к тебе за шмотками?

— Нет, лучше в молл.

— Ок, только не перестарайся, он в каком-то роде мой родственник.

— Он твой дед?

— Нет.

— Тогда не парься.

Мистер Чарльз Робинсон сидел на скамейке рядом с входом на причал «B» клуба Мармон-Пойнт-Марина. Клетчатая кепка на аккуратно подстриженных седых волосах, новая синяя куртка, коричневые брюки и начищенные туфли могли сказать, что мужчина недавно на пенсии, но мистеру Робинсону было очень далеко за восемьдесят. Стэнли с Кристиной слегка опаздывали, и Камински, сглаживая ситуацию, выбрал самую милую из своих улыбок. В руках парень держал черную коробку десятилетнего тасманийского Дабл Каск.

— Надо же, почти не опоздал, — вместо приветствия сказал мистер Робинсон и, опираясь на палку, поднялся навстречу паре.

— Добрый день, дедушка, прости, суматошный день. Вот позволь представить — Кристина, моя ученица по серфингу. Кристина познакомься, это мистер Чарльз Робинсон.

— Добрый день, мистер Робинсон, — поздоровалась девушка и энергично протянула ладошку.

— Добрый день, можешь звать меня Чарльз, только в нашей бухте волн для серфа не бывает.

— А да, — Стэнли с готовностью рассмеялся, — Ты не поверишь, Кристина никогда не была на яхте, а тут такой случай, я не мог отказать.

— Знаю, красивой девушке трудно отказать, — Чарльз кивнул на нагло торчащие под футболкой соски Крис и, опираясь на палку, зашагал к калитке причала. Ребята переглянулись и пошли следом. Камински подумал, что напрасно взял с собой Кристину, а дед слишком тертый для такого незамысловатого приема, но партия только началась.

Мистер Чарльз Робинсон был толи двоюродным, толи троюродным дядюшкой его австралийского отчима. Стэнли всегда демонстрировал уважение и радушие в общении, хотя встречи новых родственников регулярностью и частотой не отличались. Несколько раз он посещал яхты Чарльза, которые тот менял так же часто, как многие любители меняют автомобили. Не исключено, что это был маленький бизнес отставного военного, но мистер Робинсон не рассказывал, а Стэнли не спрашивал.

— Как ваша нога Чарльз, я слышал операция прошла успешно?

— Да, я тоже слышал, вот только теперь с палкой хожу.

— Зато теперь ты, как Черчилль с тростью.

— К черту английских лордов, — ответил Робинсон и повернулся к Кристине, — Кстати не могу представить, откуда ты родом, если никогда не была на яхте, ты не австралийка?

— Конечно австралийка, я с Брокен Хилл на западе Уэльса, у нас там только шахты, моря нет. Вот я и поступила в университет Ньюкасла, чтобы быть поближе.

— Бедняжка, восемнадцать лет не видеть моря, придется показать тебе мою яхту.

Кристина толкнула локтем в бок Стэнли и подмигнула. Стэнли улыбнулся и пропустил девушку вперед по темному деревянному настилу. По обе стороны дорожки в тихой воде белели корпуса десятков всевозможных парусных и моторных лодок. Гладь морской лагуны или Маккуори по-местному раскинулась на сотню квадратных километров среди зеленых холмов Южного Уэльса в двадцати минутах к югу от Ньюкасла. Всегда спокойная вода озера и короткий канал в океан создали совершенные условия для яхтенной марины, по зеленым берегам которой комфортно расположились клубы и дома обеспеченных владельцев яхт.

— Как здесь красиво! — сказала Кристина, — Чарльз, это ваша яхта?

— Да, «Арго» моя пятидесятифутовая немецкая красотка.

— А почему немецкая?

— Сделана в Германии, на верфи «Hanse».

— Класс! Какая большая лодка, а в шторм она может перевернуться?

— В руках идиота и стальной шар сломается, — ответил Чарльз и оглянулся на ребят, — Стэн, помоги вытянуть сходни.

— Эти? — Стэнли нагнулся и потянул с кормы яхты деревянную доску.

— Эти, эти, — с легким раздражением ответил мистер Робинсон — Вот так ставь, да не той стороной, переверни.

Чарльз потрогал их ногой и чуть подвинул для более устойчивого положения.

— Прошу на борт.

Они открыли дверь в каюту и по очень крутой лестнице спустились вниз. Справа в каюте стоял шкаф, кресло и стол штурмана, дальше большой угловой диван и обеденный стол, слева всю стену занимала кухня.

— Стэнли, открой пожалуйста все люки, свежий воздух не помешает.

— Здесь уютно, Чарльз, — проговорила Кристина и повернулась к Стэнли, — Я помогу тебе с окнами.

Стэнли поставил виски на стол и принялся вместе с девушкой открывать люки в стенах и потолке каюты. Ветерок наполнил помещение.

— В каютах тоже откройте, — Мистер Робинсон взял со стола коробку и повернул этикеткой к себе, — О, Дабл Каск, подготовился значит. Чтож, хорошее пойло, достану стаканы. Молодая леди выпьет с нами?

— Конечно, налейте двойной, — отозвалась Кристина, проходя вплотную мимо деда.

Когда все окна яхты были открыты, а Кристина восхитилась широкой удобной кроватью в мастер-каюте, присев и слегка попрыгав на матрасе, они вернулись за общий стол. Чарльз уже разлил виски по стаканам. Они выпили. Кристина закашлялась, не оценив горячую игру палитры вкуса десятилетнего тасманийского алкоголя.

— Теперь я слушаю, зачем тебе моя лодка? — сказал мистер Робинсон.

— Ко мне приезжают два старых товарища, один из Германии, другой из России, мы хотели бы несколько месяцев, возможно три-четыре, провести на яхте. Посетить Азию, острова разные.

— Достойная идея, но при чем здесь моя лодка?

— Мы бы конечно могли взять чартер в любой фирме, но сам понимаешь, какие там цены. Вот я и подумал, может быть ты согласишься сдать в аренду нам свою лодку.

— То есть, шестьдесят тысяч долларов за три месяца слишком дорого для вас? — Чарльз усмехнулся, не спеша достал из кармана трубку и кисет с табаком, — Понимаю, я бы сам никогда не взял лодку за такие деньги. Эти фирмы будто с ума посходили. Ладно, о деньгах потом, бери бутылку и пошли наверх, покурим.

Стэнли вынес стаканы с виски на кокпит и помог подняться своему двоюродному деду. Затем они набили трубки табаком, а Кристина разлила еще виски.

— Кто-то из вас умеет управлять лодкой, есть опыт? — спросил мистер Робинсон и задымил крепким едким табаком, наверняка, на две трети родом из Латакии.

— Сейчас парни учатся в Турции и необходимые права получат.

— Сейчас? — Чарльз удивленно поднял густые брови, — Ты знаешь, что они сейчас получат?

— Корочки капитана, полагаю.

— Да, дневного капитана прибрежного плавания, смогут ходить днем в хорошую погоду в двадцати милях от берега.

— Погоди, я точно знаю, что они еще какой-то уровень получат, можно будет и ночью, и в шторм, и от берега шестьдесят миль.

— Ну-ну, можно будет. С таким опытом можно будет только по этой луже кататься, до моста и обратно, — дед нахмурился и запыхтел трубкой, Стэнли тоже пыхтел и ждал.

— Ладно, — снова заговорил Чарльз, — Внизу сразу у трапа, слева на полке лежит синяя папка, принеси мне ее.

Стэнли моментально исполнил задачу, и мистер Робинсон неторопливо углубился в чтение бумаг. Камински, ожидая решения, выпил еще стакан виски и задымил трубкой весь кокпит. Кристина сбежала от дыма на пирс и занялась селфи для Инстаграма.

— Окей, в страховке ничего не сказано про права шкипера, но это еще не значит, что я позволю вам утопить мою лодку.

— Дедушка, мы будет предельно аккуратны, да и не тонут такие лодки.

— Не перебивай, решим так. Как приедут твои мореходы, сходим вместе на день, вы покажете старику, чему научились, а я посмотрю и решу окончательно.

— Отлично, дедушка, мы тебя не подведем и Арго не утопим, обещаю, — Стэнли поднялся и налил еще по стакану виски, — Выпьем!

Они выпили.

— Не последний, но важный для нас вопрос, сколько будет стоить аренда?

— Пять тысяч в месяц — на амортизацию. Ремонт и содержание лодки, само собой за ваш счет. И это только потому что мы родственники, — ответил Чарльз, взял трубку и заново раскурил, — Да, еще распиши мне ваш маршрут. Оценю, его по вашим возможностям. И заметь, я еще ничего не обещал.

— Конечно, не вопрос, скину маршрут тебе на е-майл.

— Хорошо, надеюсь, не пожалею об этом опрометчивом решении.

Глава 8

Организаторы курсов предлагали оффшорный тренировочный переход по греческим островам Додеканеса. В первый день парни познакомились с Алексом, их шкипером из Украины, съездили за продуктами, изучили сорокафутовую яхту баварской верфи и выслушали технику безопасности.

Следующие два дня очень медленно шли под парусом вдоль заросшего соснами холмистого турецкого побережья. Пришло понимание, что яхтинг занятие для неторопливых, никуда не спешащих людей. Парни сидели на лавках кокпита, слушали словоохотливого то ли от скуки, то ли от штиля Алекса и наблюдали за лениво проплывающими гористыми пейзажами. Ветерок или скорее его отсутствие почти не наполняли паруса. В турецком городе Датча они отрепетировали закрытие границы, заполнение документов и затем еще целый день шли на греческий Кос. Здесь Даниэль, назначенный на этот день капитаном, запросил по рации вход в порт, поднял желтый флажок под правой краспицей, а на пирсе принял карантинную службу и образцово-показательно оформил вход в Евросоюз. Весь процесс состоял из предоставления на проверку сертификата на лодку, крю-листа со списком членов команды, паспортов, виз и порт-клиранса с предыдущего места захода.

Чтобы скрасить однообразие программы обучения и получение необходимых часов хождения под парусом, организаторы придумали цепочку развлечений для участников. В программу курса вошли просмотр достопримечательностей и посещение сувенирных лавок. Так, на острове Кос, в полуденную жару, когда из-под раскаленной кепки по красному лицу и спине сбегают соленые ручьи, парни поехали на горячие сероводородные источники, крепость ордена иоаннитов, развалины античного храма и старый платан, который, если верить табличке, посадил сам Гиппократ.

Горячие источники оказались маленьким, огороженным валунами, участком моря у каменистого пляжа. С морского дна били струи сероводорода. Они создавали слои горячей радоновой и холодной морской воды. Вода постоянно смешивалась и перемещалась, чем изрядно осложняла стремление людей получить максимум пользы от своей часовой поездки. Десятки туристов в природном бассейне старательно вдыхали резкий серный запах, на их лицах боролось разочарование с острым желанием скрыть его от остальных посетителей. Парни отметили отсутствие местных жителей, но вслед за капитаном вошли и уселись по шею в воду. Несмотря на жесткие камни, они минут двадцать улыбались друг другу.

— Очень хорошее место, — сказал капитан, — Особенно для нас, мужиков, положительно влияет на потенцию, по себе знаю. Каждый раз, как бываю на Косе, сразу сюда еду.

— Тогда задержимся подольше, — сказал Санчес.

— Подольше опасно, — ответил Даниэль, — У нас на яхте только мужчины, а до возвращения еще две недели.

— Ни хлопцы, кожна птиця знайде свого Гриця, — по-украински ответил капитан.

Хотя остальные места были также скучны, сам Кос им понравился. Запах хвои и инжира в бархатной темноте путанных улочек старого города и ужин в таверне оправдывали все дневные мучения.

Затем были дневной переход к голым коричневым скалам Нисироса с обязательным осмотром кратера последнего греческого вулкана и ночной переход на еще более одинокий Тилос. Той ночью Даниэль во время ночной практики повредил большой палец на ноге. Его привлек стук за бортом. Стучала обычная ветка. Возвращаясь с носа на кокпит, он зацепился ногой за лебедку.

Со следующего дня парусами больше и успешнее стал заниматься Санчес, а капитан провел лекцию о безопасности на борту и заставил носить кеды. В Ливадии, единственном городке острова, они задержались на три дня. Ходить на долгие экскурсии парни больше не могли, и Алекс увеличил тренировки на воде. Парни научились швартоваться, отходить от пирса, вязать узлы, закручивать фалы, убирать концы в мешки и даже пригибать голову при команде «гик».

Вечерами, после совместного ужина, Даниэль с ноутбуком засиживался на увитой виноградной лозой террасе в таверне Михаэля. Стрекот цикад, по-вечернему насыщенный, мятно-сладковатый запах олив и бугенвилей одновременно отвлекал и вносил удовольствие в работу. Поставщики и производители оборудования геолокации не спешили отвечать или предоставляли только маркетинговую информацию, без достаточных технических характеристик. Выбор сканеров пустот усложнился. Также обилие бессистемной информации на форумах и интернет-библиотеках сбивали с толку, хоть и подогревали интерес копать дальше.

Санчес после сытного ужина уходил бродить по острову. Тихая Ливадия со своими тремя сотнями жителей оставалась позади. Он поднимался на гористый склон, подальше от редких огней таверн и отелей и ложился на высушенный ароматный ковер из тимьяна, люцерны, клевера и шалфея. Дыхание земли окутывало его, трава щекотала кожу. Санчес закрывал глаза от холода звезд и мечтал.

Следующим местом морской практики стал остров Сими. Его изрезанные бухтами берега и проливы идеально подходили для переходов с галса на галс, подхода и отхода к берегу в условиях разных ветров, приливов, якорению и управлению яхтой в ограниченных пространствах. Вокруг острова они обошли два раза за четыре дня. Стоянки на ночь проходили либо в марине, тогда это сопровождалось общением с властями, либо в уютных бухтах у причалов ресторанов, либо на якоре в различных местах. Даниэль наконец нашел нужное оборудование для георазведки пустот и решил приобрести два комплекта, для подстраховки в случае поломки одного. Теперь, в свободное время, они вместе бродили по холмам, сидели в тени можжевельников, вдыхали хвойный вересковый запах и тихо, лениво разговаривали. Если они были рядом с городом, ветер приносил обрывки слов прохожих или музыку баров, и тогда они просто слушали. В отдаленных бухтах каждый думал о своем и беседа сбивалась, обрывалась на полуслове. Потом находилась интересная тема и они оба отвлекались. Санчес говорил о музыке, о непревзойденных латиноамериканских гитаристах, их чутье и ритме. Даниэль о европейской жизни, ее отличиях с Азией из рассказов отца и о предстоящей возможности во всем убедиться.

Оба парня закончили курсы на «отлично». Шкипер Алекс торжественно принял их в морское братство яхтсменов и обещал позаботиться о сертификатах. После прощального похода на улицу баров Мармариса Даниэль улетел в Стамбул забрать заказанное оборудование, а Санчес продлил проживание в апартаментах до конца месяца. Встретиться договорились уже в Индонезии.

Глава 9

Распакованные коробки, оборудование, инструкции и сумки в беспорядке валялись по всему залу в доме Стэнли. На обеденном столе лежали пустые коробки из-под китайской кухни, палочки и напитки от известного в Ньюкасле сервиса доставки готовой еды. Парней в комнате не было, они сидели в плетеных, из искусственного ротанга, креслах на открытой террасе дома. Вечерело, но с моря еще дул крепкий ветерок, заставляя Стэнли прикрывать ладонью трубку. Аромат вирджинии и терпкого кавендиша на взгляд Даниэля был гораздо приятнее уже после курения. Вторую недокуренную трубку он положил на столик рядом с синим прямоугольником коробки Кельтик Талисман. С непривычки кружилась голова и подташнивало, он открыл пиво. От холодного лагера слегка морозило. Металлические крыши соседних домов окрашивались в красное затопившим половину неба закатом.

— Хорошо тут у тебя, — сказал Даниэль.

— Конечно, это же Австралия, — ответил Стэнли, — А как вам Греция с Турцией, скучновато?

— Я бы не сказал, скорее спокойно.

— Но никакого драйва, старая Европа.

— Там здорово. Санчес по очереди влюбился в каждую, стал узнавать сколько стоит там жить и какие возможности остаться.

— Даже так, и что узнал?

— Узнал, что без вариантов и теперь у него есть стимул отыскать хоть один из кладов. Иначе никак. Там дорогую недвижимость надо покупать, чтоб вид на жительство получить, да и яхту теперь хочет. Понравилось.

— К хорошему быстро привыкаешь, бадди. Послезавтра поедем к мистеру Робинсону на яхту. Дед конечно своеобразный, военная косточка. Нам надо ему со всем почтением показать мореходные навыки, надежда только на тебя, я конечно помогу, чем смогу, но рулить будешь ты, — Стэнли выпустил очередной клуб дыма и тоже открыл пиво.

— Постараюсь, такой вариант нельзя упустить.

— Я так понимаю, если вы с Санчесом вели себя как примерные гимназистки, в барах не пьянствовали, портовых девок в трюм не таскали и инструктору морду не били, значит, чему-то да научились?

— Не переживай, яхту не переверну. В этом вашем озере волны только от проходящих катеров.

— Ну в общем да, а как выйдем в море, справимся, а бадди? — Стэнли посмотрел на Даниэля.

— В крайнем случае аварийный плотик выкинем, этому меня сразу научили.

— Это типа, когда лодка затонет? Смешно. Мне тогда придется гражданство менять, дед тут жизни не даст.

— Поселимся в ЮВА, отец много интересного рассказывал, тебе точно должно понравиться.

— Про его восточный гарем?

— Ну он не давал именно такое определение, — начал было Леманн, но тут же прервался, — Поговорим об этом в другой раз, кажется, к тебе пришли.

Из притормозившей у забора дома белой тойоты, вышла стройная рыжеволосая девушка, помахала парням рукой и уверенно направилась к ним. Парни встали.

— Кристина, познакомься, это Даниэль, мой старый лучший друг, Даниэль, это Кристина.

— Твоя лучшая подруга, — дополнила тем же тоном девушка и поочередно обняла парней, — А ты не такой уж и старый, найти тебе подружку?

— Крис, оставь работу профессионалам, я завтра сам этим займусь, — Стэнли подмигнул Даниэлю.

— Нет, лучше я, а то приведешь какую-нибудь шлюшку из своих бывших.

— Эй ребята, притормозите, никого не нужно искать, — поднял руку Леманн.

— Боже, ты гей? Я почему-то сразу так и подумала, с этим конечно посложнее будет, но я постараюсь.

— Нет, Кристина, я не гей.

— Асексуал?

— Нет. Ладно ищите.

— Я шучу, Дани, просто вы такие серьезные, и ты, наверное, переживаешь из-за экс.

Даниэль посмотрел на Стэнли.

— Извини, бадди, мне пришлось рассказать.

— Ладно мальчики, я переоденусь и вернусь, не скучайте, — сказала Кристина и прошла в дом

— О, вы достали все свои игрушки? — раздалось из глубины дома, — Что это за штуковины? Теракт готовите?

— Бро, ты мне не говорил про Кристину. Вы вместе? — тихо спросил Даниэль и сделал неопределенный жест пальцами рук.

— Да, пока да, не успел рассказать, само собой получилось. Но про наш вояж она особо ничего не знает. Думает, мы просто едем кататься по островам.

— А она?

— А она учится в универе. Все по плану.

— Понятно, она вроде милая.

— И шумная, а вот и она.

Вернулась Крис в шортах и теплой спортивной кофте, она комфортно уселась на коленях у Камински. Посиделки затянулись до полуночи, пока небо не заблестело звездами, а ветер не сменил направление. Они почти успели вывести идеальную формулу взаимоотношений между полами, но в холодильнике закончилось пиво. Спать Даниэля уложили на диване в зале, сдвинув коробки к стенам. Стэнли плотно притворил дверь в спальню и пожелал спокойной ночи.

Леманн вытянул затекшие от долгой дороги и сидения ноги. Он почти заснул, когда из соседней спальни послышались нарастающие стоны.

— Действительно шумная, — подумал Даниэль, натягивая подушку на голову. Через несколько минут мимо дивана, в направлении душа прошлепала босыми ногами голая Кристина.

— Извини, Дани, — сказала она, возвращаясь в спальню, обернувшись на этот раз полотенцем. Даниэль притворился спящим. Через несколько минут ему пришлось вновь натянуть подушку на голову.

Следующий день начался ранним утром. После быстрого перекуса Стэнли сверился с сайтом surf-forecast.com, и они втроем поехали с бордами на пляж. Даниэль решил испытать длинные волны Мэревезер-Бич. Большую часть дня, несмотря на все усилия Стена и поддержку Крис, он провел в пене. Только ближе к обеду Леманн, наглотавшись соленой воды, истерзанный прибоем и исцарапанный песком, вместе с ребятами загреб на лайн-ап. Там, по команде Стена, начала Крис. Девушка разгреблась, встала на третью волну, следом пошел Даниэль на четвертую, и Стен на пятую волну сета. Леманн финишировал у самого прибоя.

Когда Даниэль без сил лежал на песке и смотрел в высокое прозрачное небо, рядом упали Стэнли и Кристина.

— Отлично, бадди, свелл — в девятку, и твоя четверка на максимум была, я считал. Как тебе, чума, а? — сказал Камински, довольно глядя на море.

— Чума, бро, — ответил Леманн в их стиле, — Штормит где-то рядом?

— А то, чувак! Теперь ты готов затусить с настоящими Бич-Банни, — сказала Крис, хлопая по груди Леманна, — Вставайте тюлени, пора на кормежку.

После позднего обеда парни отклонили попытку Крис затащить их в клуб, она почти обиделась, что пропало воскресенье. Вечер повторил предыдущий. Рано утром Кристина включила погромче музыку и уехала в университет. Стэнли и Даниэль кое-как приготовили кофе и с горячими кружками сели на террасе дома.

— Бадди, — охрипшим с утра голосом сказал Стэнли, сморщился и сделал маленький глоток из чашки, — Мы сейчас поедем на встречу с дедом, зови его вначале мистер Робинсон. Немного погодя он разрешит звать себя Чарльз. Создай образ такого серьезного, положительного парня. Если получится удовлетворить его, мы получим хорошую лодку за очень приемлемые деньги.

— Понимаю бро, покажу деду всю мощь немецкой дисциплины.

— Только не перестарайся.

— Мне бы с парусами не налажать, Санчес с ними гораздо лучше управляется.

— Ладно, надеюсь с парусами особо не придется возиться, озеро как-никак.

— А он не может нас в море направить?

— Боже упаси, надеюсь у него нет для этого времени, — Стэнли допил кофе и с наслаждением вытянул ноги, — Эх, хорошо. Как там кстати, у Санчеса хватает денег нас дождаться?

— Да, говорит на пару месяцев хватит, но просил не задерживаться.

— Ну тогда поехали.

Мистер Чарльз Робинсон уже сидел на той же самой лавке и разглядывал редких прохожих сквозь полуприкрытые веки.

— Доброе утро, — сказал Стэнли, — Позволь тебе представить, мой друг Даниэль Леманн. Даниэль — мистер Чарльз Робинсон.

— Доброе утро, мистер Робинсон, — повторил Леманн и протянул для пожатия руку.

Мистер Робинсон открыл глаза, пару секунд рассматривал прибывших с полными пакетами из супермаркета парней, затем медленно встал и ответил на рукопожатие.

— Доброе утро, молодой человек. Вы и есть тот самый немецкий шкипер?

— Так точно, сэр.

— Чтож, хорошо, — мистер Робинсон не отпускал руку и продолжал смотреть в глаза Даниэлю, — Я помню, как топил немецкие корабли, да и мой пару раз торпедировали.

— Была война, сэр, — не сразу ответил Леманн.

— Да, была. Сейчас совсем другие войны, не понять, кто за кого. Ладно, молодежь, пойдемте на лодку, — Чарльз отпустил руку и, опираясь на трость, направился к входу на пирс.

Стэнли подмигнул другу, парни подхватили пакеты с провизией и на некотором расстоянии последовали за мистером Робинсоном.

— Стэн, что он подразумевает под «тем самым немецким шкипером»? — шепотом спросил Даниэль.

— Он считает, это ты потопил его крейсер.

— Очень смешно.

Вслед за Чарльзом они спустились в каюту, поставили пакеты на стол и остановились в ожидании. Мистер Чарльз с минуту помолчал, потом подошел к рабочему месту шкипера и открыл крышку в стенном щитке.

— Ладно, приступим, здесь электрический щиток, автовыключатели подписаны. Даниэль, можешь приступать к подготовке судна к отплытию.

— Да, сэр, — Леманн подошел к щитку, просмотрел линейку автоматов и включил последовательно главный, затем освещения, розеток, рации и навигационного оборудования. Проверил индикаторы уровня заряда аккумуляторов, запаса топлива и воды. Все было на максимуме.

— Какой канал связи с мариной, сэр? — спросил Даниэль.

— Начинай с основного, а там подскажут. Маршрут по озеру, до Пойнт-Вольстонкроф и обратно.

Леманн на шестнадцатом канале переговорил с администрацией, назвал лодку, маршрут, экипаж и спросил о номере местного радиоканала для оперативной связи.

— А ты что стоишь? — неожиданного рявкнул Чарльз, оборачиваясь к Стэнли — Марш на палубу. Или я должен сходни убирать?

— Есть сэр, никак нет сэр! — Стэнли исчез из каюты и загремел сверху досками.

Даниэль закончил сеанс связи и также поспешил наверх.

— Отвязывай швартовочные веревки с берега и прыгай обратно, — сказал Леманн, пока дед не успел подняться. Затем нажал кнопку двигателя и включил картплоттер.

Мистер Робинсон наконец выбрался наверх и сел рядом, посматривая за действиями Даниэля.

— Вот этот мыс, до него идем, — показал он на экране.

— У вас есть карта течений и ветров в озере, сэр? — спросил Даниэль.

— Да, уже загружена, переключайся в этот режим, — дед снова ткнул пальцем в экран. Вдвоем они составили маршрут, Стэнли вернулся на борт и смотал швартовые веревки. Двигатель шумно прогревался.

— Стэн, закрепи швартовые на рейлинг и следи за кранцами, — скомандовал Леманн.

— Есть, кэп, — ответил Камински и шепотом добавил, — Что это за хреновины, умник?

Даниэль взглядом показал на кормовые обвесы и дал малый вперед. Выход из марины относительно лодки уходил влево. Ветра почти не было, и Леманн повел яхту под углом. Места для разворота носа не хватало, поэтому он пару раз останавливался, включал задний ход, выкручивал штурвал влево, давал сильный импульс ходом вперед, забрасывая корму в обратную сторону и так, развернувшись почти на месте, вышел на простор озера.

Через семь километров напротив Бельмонта подул крепкий боковой, переходящий в попутный ветер с моря, и Чарльз запретил жечь топливо. Камински остался за рулевого, а Даниэль натянул перчатки и пошел ставить паруса. Видя некоторое замешательство, Чарльз решил вмешаться.

— С чего начнешь, парень?

— С мейна, сэр.

— Молодец, ослабляй топенант, ту штуковину внизу и раскрывай чехол, фал будем выпускать отсюда.

— Есть, сэр.

Также Чарльз помог разобраться со стакселем и закрепить фалы. Паруса мощно хлопнули, наполнились ветром и подхватили яхту. Соленые брызги полетели в лицо, и мистер Робинсон улыбнулся.

— Ладно, вроде не совсем пропащие. Стэн, что у тебя там в пакетах, тащи наверх. А у тебя Даниэль, есть во что переодеться?

— Так точно, сэр.

— Хорошо, иди в каюту переодевайся, сухая одежда в море самое главное.

— Есть, сэр.

— И можешь звать меня Чарльз.

Вернулись в марину они затемно, немного пьяные и довольные. За обедом и последующим виски Чарльз перечеркнул их маршрут до Палавана, натыкал носом в розу ветров и направления течений. Согласно его настоятельной рекомендации, вначале нужно будет дойти до Новой Каледонии, там передохнуть и идти попутными течениями и ветрами до Новой Гвинеи. Там забрать в Порт-Морсби третьего члена экипажа. После пройти по индонезийскому коридору до острова Сулавеси, повернуть на север и, через Малаккское море, выйти на Филиппины.

Парни не спорили, дело было сделано — мистер Робинсон сдал им Арго в аренду.

Глава 10

Санчес привык экономить, но даже самый дешевый перелет из Турции в Новую Гвинею через поисковый сайт авиабилетов обошелся в тысячу долларов и стоил ему практически всех личных финансов. Даниэль перед отъездом снял с карты и дал ему, на всякий случай, две тысячи евро. Чернов брал неохотно, по настоятельному требованию друга, и только на сохранение, обещал не трогать их без крайней необходимости. После отъезда Даниэля, Санчес основательно облегчил свой рюкзак, оставил только разрешенные для ручной клади десять килограммов веса. Затем он купил билет на автобус до Антальи. Первый из тройки рейсов до Порт-Морсби начинался оттуда.

Предвкушение новых стран и перелетов будоражили Санчеса, на его лице играла улыбка. В последний день в Мармарисе он решил погулять по набережной и заодно попрощаться с их шкипером Алексом. Прощание немного затянулось — капитан достал литровую бутылку водки из старых запасов и разлил по сто грамм на удачу. Затем добавил вторые сто грамм, чтобы не хромать на одной ноге, а браво шагать на двух. Третья порция была из-за любви Бога к Троице, а четвертая, потому что у телеги четыре колеса, и это правильно. Санчес со всем соглашался, но после телеги пожал шкиперу руку, сослался на время и, немного пошатываясь из-за качки, пошел за вещами.

Дорога к отогару, автовокзалу Мармариса, провела его через тесный уличный рынок. Этот рынок по известному только местным жителям распорядку появлялся ночами и исчезал каждый вечер, возникая на следующий день на новой улице. Мимо Чернов не прошел. Изрядный сверток с сырными горячими лепешками, жареными фисташками, белым тягучим сыром и бутылкой свежевыжатого апельсинового сока утяжелил его руки. Отдавая последние лиры улыбчивым торговцам, Санчес продолжал экономить. По опыту Домодедово он представил цены в других международных аэропортах и готовился протянуть почти двое суток перелетов и стыковочных ожиданий на турецких запасах.

Через пару часов езды по прибрежной трассе с плавным покачиванием на отвесных поворотах Чернов уснул. Еще через четыре часа автобус довез его до отогара Антальи. Молодой водитель вежливыми похлопываниями по плечу растолкал Санчеса и проводил к выходу. Спросонья, в темноте, Чернов не сразу понял, что нужно от него шоферу. Остальные пассажиры быстро разошлись, и мужчина спрашивал, куда нужно ехать Санчесу дальше. Узнав про аэропорт, водитель проводил Чернова к остановке автобуса номер 600 и пожелал в национальной манере «доброй ночи и здоровья ногам».

Пересадка в Катаре, в аэропорту Хамад заняла меньше часа. Прямые трансферные коридоры вывели к выходу на его второй пересадочный рейс в Манилу. Санчес старался не отставать от групп других более опытных туристов. Так, в компании он дошел до длиннющей, как российская граница, пестрой очереди из тысяч людей. За воротами, у стационарного перехода, их ждал огромный белый самолет с красной надписью на борту.

Чернов признал несколько русскоговорящих туристов. Земляки выделялись не столько лицом, сколько старательной манерой одеваться под европейцев, но почему-то всегда более ярче и богаче, и в итоге далеко от образца.

— Здравствуйте, вы из России? — улыбаясь, спросил он у одной молодой пары, — Отдыхали здесь или тоже с пересадкой?

— I am from Ukraine, — по слогам, как в школе, отчеканил мужчина и отвернулся.

— Pardon, — ответил Чернов и отошел. За Крым конечно было не удобно.

Обслуживание на катарских авиалиниях, питание и удобства почти десятичасового перелета до Манилы были невероятными по сравнению с недавним рейсом из Новосибирска в Москву. Санчес летел на другую половину планеты в столицу островного государства. Его представление о тяжелых перелетах в отдаленные уголки Земли рушились о комфортные кресла, вкусную еду, дорогой алкоголь и индивидуальные медиаплееры.

Чернов попал в другой, непохожий на привычный мир. За шестнадцать часов ожидания в международном терминале Ниной Акуино, среди улыбающихся филиппинцев, Санчес завел несколько знакомств. Одно — с женщиной, ждущей рейса в Гонконг, и два с мужчинами, летевшими на заработки в Эмираты на стройку небоскребов и в Аляску на рыбокомбинат соответственно. Ему пришлось впервые почти все про себя рассказать. Филиппинцы с подкупающей искренностью расспрашивали и делились откровенной личной информацией. Чернов за несколько часов узнал не только количество детей у каждого, чем они занимаются, какие планы на жизнь, но и про недостаток секса за границей, какие проблемы с потенцией у мужа соседки, кто чем болеет и сколько зарабатывает. Никаких бытовых секретов здесь не существовало, и Санчес с тревогой подумал, как трудно будет хранить в тайне их поиски золота на Филиппинах. Невероятную словоохотливость местных смог остановить только перерыв на обед. Еда оказалась вторым любимым занятием местных жителей. Его угостили рисом, сваренным в пирамидках из сплетенных полосок листьев кокосовых пальм, и жареными куриными крылышками. Санчес поделился сыром и лепешкой.

Рейс до Порт-Морсби был наполовину пуст. Вылетели ночью, а в семь утра под крылом самолета уже зеленели холмы Папуа Новой Гвинеи. Зелень джунглей и синеву океана разделяла лишь белая полоска прибоя. Самолет натужно загудел, под крылом защелкали и заскрипели шасси, и лайнер завалился на крыло. Крутое снижение закончилось бешеной тряской на неровностях взлетно-посадочной полосы. Через очень длинную минуту самолет лихо подкатил к двухэтажному зданию терминала, и Санчес разжал подлокотники. Пальцы болели. Пассажиры похватали сумки с полок и, не дожидаясь полной остановки, побрели к выходу. Стюардессы вяло попытались остановить преждевременный поток людей, но скорее для протокола, чем для порядка. Их усталые, ярко накрашенные лица, не выражали особой радости при приземлении в столице Папуа.

С момента отъезда из Томска каждый новый день долбил по ощущениям Санчеса не хуже, чем рокенрольщика дорожка кокса. Нереальность происходящего, разрыв с привычной жизнью играли по нервам, сомнения тугим узлом переплелись с надеждами. Обычно, там на Родине, дела всегда шли хреново, и это укладывалось в привычные рамки, не вызывало переживаний. Окружающие люди вокруг жили еще хреновее. Лучшее не ждали, боялись худшего. Если беда придет, то обязательно не одна, а если появилось что-то хорошее в жизни, то радоваться не стоит, будь готов — тебя хотят надуть, если не земляки, так сама жизнь. Все было понятно и обыденно. За границей Санчеса постоянно удивляли иностранцы, их гладкие расслабленные лица людей, уверенных в своем безопасном и спокойном будущем. Наблюдение другой реальности вступили в диссонанс с его парадигмой.

Из салона самолета, в клубах пара от кондиционеров, Чернов вышел последним. Яркое солнце резануло по глазам, бетон аэродрома жарил не хуже сковороды. Санчес полез в карман за очками и удивленно провел рукой по коже. Маленькие капли пота покрыли руки, а мокрая футболка облепила торс. Внутри здания перед кабинами паспортного контроля выстроилась очередь из пассажиров. Большинство из них улыбались, некоторые негромко ворчали. Чернов из интереса прошел вперед, ближе к красной черте контроля. За стойкой с надписью: «Паспортный контроль для иностранцев», положив курчавую черноволосую голову на мятую форменную фуражку, спал местный представитель власти. Так Санчес впервые увидел папуаса. Таможеннику было совершенно плевать на пять десятков, стоявших перед ним иностранцев. На минуту он поднял голову, окинул мутным взглядом людей и снова заснул. Толпа поразилась и зароптала. Папуас некоторое время боролся с желанием спать и шумом туристов, затем поднялся, недовольно зыркнул покрасневшими глазами и ушел.

Кое-где раздался нервный неуверенный смех. Губы Санчеса тоже растянулись в улыбке.

— Веселое место, чувак, не так ли? — раздалось сзади, с характерным для уроженца Австралии ленивым растягиванием гласных звуков и сокращением длины самих слов.

Чернов оглянулся, за спиной стоял длинный черноволосый парень. Его щетина вполне могла сойти за бороду, если не была бы слишком редкой.

— Совсем не скучное, — подыграл ему Санчес.

— Тебе еще больше понравится, когда выйдешь из аэропорта.

— Ты уже бывал здесь? Куда делся этот мужик?

— Да, приходилось, — парень вытащил из рта жвачку, ловко закинул в мусорное ведро и протянул руку, — Билл.

— Санчес, — Чернов ответил на рукопожатие.

— Понырять приехал или дичь посмотреть?

— Все сойдет.

Такси неспешно катило по бетонной дороге из Джексонс Интернэшнл Эйрпорт. За окнами постепенно прорисовывались обширные окружности двух сверкающих бликами бухт в нижней части города. Видимые даже издали массивы стоящих на сваях трущоб очерчивали серыми пятнами изгибы берега и переходили в желто-зеленые предгорья Кордильера-Сентраль. Чернов в Турции почти отвык от грязи. Улицы Порт-Морсби заставили вспомнить. Тротуары устилал бытовой мусор. Местные жители сидели и лежали вдоль дороги, что-то ели, тут же бросали остатки. Под палящим солнцем еда разлагалась. Судя по кисло-тошнотворному запаху, поиском приспособленных туалетов они тоже не заморачивались. Ближе к морю вонь усиливалась. Ежедневные приливы исправно вымывали большую часть мусора из-под трущоб в океан, но грязи почему-то меньше не становилось.

Высокое белесое небо с редкими облаками несло по холмам легкий встречный ветерок. Он немного взбодрил исходящего потом Чернова. Дорога закончилась у окруженного забором деревянного двухэтажного отеля в колониально-тропическом стиле. Во время поездки на потрепанном автомобиле с угрюмым шофером Санчес разговорился с австралийцем. Билл говорил на родном языке, и понять его Санчесу оказалось не так просто, как к примеру, встреченных им ранее турок или филиппинцев. Многие слова Санчес не понял совсем, некоторые частично, но смысл уловил в том, что Билл журналист и прилетел сюда делать крутой репортаж. И в его работе для австралийского журнала не помешал бы помощник. Билл хотел провести какое-то исследование жизни экспатов в Папуа Новой Гвинее. А в ПНГ экспаты жили в основном в столице, в Порт-Морсби.

Их знакомство продолжилось после таможенного контроля, на выходе из аэропорта. Вытирая пот с красной шеи и поглядывая на задумчивого и странно одетого Санчеса, Билл предложил ехать в город вместе на бесплатном трансфере его отеля. Предложение поступило весьма кстати, по непроверенной информации местные таксисты слишком сильно наживались на туристах. В свой забронированный на неделю, еще не оплаченный, самый дешевый мотель Чернов решил пока не спешить. В незнакомом чужом городе Санчесу не мешало поближе познакомиться с Биллом, тем более никаких своих дел у него здесь не было.

Чернов прислонил рюкзак и чехол с гитарой к стойке бара и принял охлажденное пиво. Бармен Анителу оказался первым встречающим с улыбкой папуасом. Санчес расположился на деревянном с подушками диванчике. Пиво из непривычной толстой бутылки с огромными желто-зелеными буквами SP приятно охладило горло. Он прижал холодную мокрую бутылку ко лбу. К такой жаре Чернов не был готов. Билл вернулся из своего номера переодетый в новую цветную рубашку, с пузатой бутылкой виски в руках.

— Хай, друг. Пьешь такой? — австралиец уселся рядом, и Чернова окутал сладковатый запах парфюма.

— Односолодовый? — сделал предположение Санчес. У него появились некоторые сомнения, но он решил повременить с выводами.

— В точку, тасманский Нант, — Билл повернулся к бармену, — Два стакана, пожалуйста.

Санчес постарался сосредоточиться на разговоре, его английский выше Intermediate никогда не поднимался, а пропустить важное не хотелось.

— Ну как, подумал? — продолжил Билл, наливая по стаканам на два пальца.

— Да, подумал, только остается пара вопросов.

— Естественно, давай выпьем за понимание, и я угадаю.

Они выпили, алкоголь разошелся резким пряным ароматом. Санчес отметил про себя разность их культур. Билл махнул, не чокаясь с собутыльником стаканами и даже не заказал закуски.

— Первый твой вопрос — сколько времени займет дело и второй сколько за это получишь, верно?

— Верно, но тогда есть еще два.

— Спрашивай, — австралиец вытянул ноги и откинулся на спинку дивана.

— Что именно мне нужно будет делать для тебя?

— Все просто, друг, я говорил. Редактор требует хороший материал, реальный и немного жести. Фото, интервью, описания, видео для сайта. Я бы мог здесь накопать, не выходя из номера, но с реальностью выйдет проблема, а такой расклад, сам понимаешь никого не зацепит. Нужно что-то особенное, скандальное, в общем работа в поле. И мне понадобится помощь сделать фотосъемку со стороны, подстраховать при необходимости.

— А почему не взять местного гида?

— Местный будет, без него здесь никак, — Билл налил еще виски в оба стакана, — Бери, русские же никогда не отказываются выпить, водка на завтрак, да друг?

— Почти, — Санчес взял стакан.

— Но местные требуют много денег, а работают неохотно. Больше споров и торговли, чем работы, и вообще иногда можно и без них обойтись.

— Понятно.

— Согласен, друг? Какой следующий вопрос? — Билл покачал стакан с виски и, открыто улыбаясь, посмотрел на русского.

— Такой вопрос, — Санчес немного замялся, — Билл, ты гей?

Австралиец на мгновение замер, а потом залпом выпил.

— Понятно.

— Ну да, мне нравятся парни. Это проблема?

«Ну не могло же быть все так идеально», подумал Чернов, выпивая свой виски и морщась от крепости, закуски явно не хватало.

— Билл, мне нравятся девушки. Это не проблема? Ты понимаешь, о чем я?

— Конечно, не проблема, я и не думал ничего такого, только работа, ок?

Санчес кивнул, взял виски и прилично налил каждому. Бутылка опустела наполовину.

— Договорились.

Нант они допили полностью, заказали обед и сытно поели. Отдыхать Санчес пошел в свой новый номер в этом же отеле. Оплачивать проживание за него по-договору должен был Билл. Также, со следующего дня, ему полагалась зарплата сто долларов в день за помощь при совместных выездах репортера. Правда, доллары оказались австралийскими, но все равно было очень круто. Санчес напился и рассудил, что Билл отличный парень, хоть и гей.

Чернов занес в номер вещи, захлопнул дверь перед медлившим уходить коридорным и пошел в душ. Отсутствие горячей воды в кране впервые не вызывало отторжения, покидать холодные струи в такую жару не хотелось. Освежившись он лег на кровать и открыл пиво. Появилось желание, но в этом городе, да еще и с таким боссом, ловить было нечего. Санчес взял гитару и стал негромко наигрывать что-то последнее из Los Hermanos.

Глава 11

Земля пропала из видимости три дня назад. О суше тонкими линиями напоминал только картплоттер. Ни Даниэль, ни Стэнли никогда не видели такого количества воды. Казалось, она была повсюду. Снизу вода как щепку раскачивала лодку, сверху проливалась дождем, с боков обдавала холодными волнами.

Бледный на фоне оранжевого штормового костюма Стэнли боролся с тошнотой таблетками брамина. Он улыбался сжатыми зубами и не шутя предлагал, пока не поздно, вернуться к берегу. Даниэль не соглашался развернуться и упрямо стискивал онемевшими пальцами скользкий штурвал. Течения под яхтой не походили на красивые изогнутые линии на мониторе картплоттера, ветер плевал на логику изобаров. Пологие прибрежные сеты волн превратились в трех, пятиметровые валы серой холодной воды. Морские течения сталкивались и перемешивали волны в кипящий хаос. Частые, тяжелые волны обрушивались одновременно с трех сторон на лодку, Арго со скрипом проседала, зарывалась носом и черпала воду всеми бортами. Ветер дул попутный, но шквалы били и крутили яхту, как китайский чемпион мячик пинг-понга. Автопилот с направлением не справлялся, быстро грелся и выключался. Даниэль взял рифы на парусах на треть их площади, но Арго все равно делала по восемь узлов в час.

Оба парня старались держаться наверху. Они пристегнули пояса к поручням, надели спасжилеты и аварийные маяки. Даниэль сидел за штурвалом слева, опершись в стороны ногами, Стэнли с другой стороны, рядом со спасательным плотом. Вместе было не так страшно, можно было пытаться шутить. Оба просматривали путь перед лодкой, мейн перекрывал обзор слева-справа поочередно. Мистер Робинсон напутствовал опасаться спящих китов и бревен. В китов парни не верили, но бревен решили опасаться. Столкновение пластикового корпуса с чем-то подобным могло легко превратить Арго в субмарину.

— Может еще немного уберем паруса, — сказал Стэнли и втянул голову в плечи от ударившей в спину волны, — В прошлый раз чуть на борт не легли.

— Скорость упадет, и трясти будет еще хуже.

— Хуже будет, если мы перевернемся. Ты допускаешь такую вероятность?

— Вероятность допускаю, — ответил Даниэль, тоже втягивая голову, не дождавшись ответа, продолжил, — Но небольшую. Приборы показывают, мы идем по краю циклона, ветер выносит нас. Завтра должно стать легче. А уберем паруса, нас будет болтать непонятно сколько времени и непонятно куда унесет.

— Я сказал немного убрать паруса, чтобы их не порвало шквалом.

— Мистер Робинсон говорил, такой ветер им нипочем. Держись!

Очередная волна, метров пяти высотой, серым монолитом ударила в правый борт, перекатилась через палубу и положила яхту на борт. Арго провалилась в разрыв волн, и парни задержали дыхания. Даниэль оказался наполовину лежащим под водой, только его руки из пены еще держались за штурвал. Стэнли наоборот завис в воздухе, оранжевым пауком вцепившись в поручень. Его ноги заскользили и взлетели выше головы. Яхта заскрипела, внутри ее что-то со звоном посыпалось, корпус хватанул воды и затем резко пошел обратно. Волна с сожалением отпустила добычу и с шипением полилась за борт.

Стэнли с хриплой руганью упал на свое место и тут же снова уперся ногами.

— Бадди, все норм? — слегка высоким голосом спросил Камински. Даниэль с белым лицом и совершенно сумасшедшим взглядом сплевывал под ноги воду.

— Да, — ответил он и продолжил отплевываться.

— Класс, — сказал Стэнли, оглядываясь на следующие волны, — Если говоришь, что эта хрень завтра закончится, то и черт с этими парусами, зашьем и скажем так и было. Ты как, много выпил?

Даниэль молча вытирал лицо свободной рукой. Слюни, сопли и слезы смешивались с солью и выедали глаза.

— Нормально, — наконец ответил он и закашлялся, — Чем больше выпью, тем легче будет.

— Ага, — Стэнли снова втянул голову, когда в спину ударила новая волна. Он посмотрел на тусклый, еле видимый диск солнца, — Знаешь бадди, мне думается, я стану верующим человеком, если мы дойдем до Каледонии. Я еще никогда столько раз Бога не вспоминал.

— Точно, и гражданство там попросишь.

— Зачем гражданство, обратно можно на самолете.

— А прелюбодействовать перестанешь?

— Ну что за устаревшее слово. Нет, я не сказал, что стану святым, просто верующим. Это разные вещи, не путай.

Прошлую ночь из-за качки, тревожного скрипа такелажа и грохота волн они не спали, следующая ночь оказалась хуже. Ветер усилился, Даниэль убрал основные паруса и поставил только штормовой стаксель на носу яхты, он помогал удерживать равновесие лодки. Совсем без парусов ее болтало еще больше. С темнотой пропала всякая видимость — звезды, луна, горизонт исчезли, только ледяные валы, как призраки, один за другим появлялись из черноты, перекатывались через палубу и растворялись во тьме. Реальность сжалась в кокон тонкого пластикового корпуса лодки, окруженной ревущим холодным хаосом. Равнодушная вода превратилась в мрачного циничного бога. Казалось, она жестоко забавляется с жизнями попавших в море людей. Парни молча менялись через каждые два часа, по одному уходили отдохнуть вниз. Напряжение и уставшие нервы сами отключали мозг.

Утром поток света от горизонта растворил тьму. Следом золотой круг возрожденного бога усмирил волны и ветер. Спокойствие разбудило Даниэля. Он поднялся с сырой кровати, стиснул зубы и натянул мокрый штормовой комплект. Промокшие куртка и брюки налипли на нижнее белье и холодили тело. Центральная каюта выглядела притоном наркоманов после полицейского обыска. Даниэль переступил через разбросанные вещи и поднялся наверх. Закутанный в одеяло Стэнли сидел на кокпите. Его оцепеневший взгляд зафиксировался на восходе. Включенный автопилот исправно держал направление.

— Доброе утро, бро, — сказал Леманн и сел рядом. Камински не шевелился.

— Ты хоть моргни, что жив, — снова сказал Леманн и сел рядом.

— Знаешь, что я сделаю, когда сойду на землю в Каледонии? — тихо, одними губами спросил Камински.

— Напьешься и заснешь?

— Не так, — Стэнли, продолжил смотреть на восходящее солнце, — Я буду пить и чувствовать каждый глоток, есть каждый кусочек отдельно, медленно. Каждым шагом ощущать траву, песок, землю. Затем я дойду до кровати, вытяну ноги и буду слушать тишину.

— Только не оглохни.

— Потом я покурю, сяду на самолет, закрою глаза, и он унесет меня в Ньюкасл, — продолжал Камински, — Я войду в свой дом, позвоню Крис, постою под чертовски горячим душем и лягу в кровать.

— Неплохой план, бро, но тогда я поворачиваю на север. Нахрен Каледонию, пойдем к Санчесу без остановок.

Стэнли зашевелился, опустил ноги и, деревянно переставляя их по палубе, спустился вниз.

— Только попробуй, — донеслось из каюты.

Небо стремительно набирало светло-голубой цвет, ветер дул сильно, уверенно левым бакштагом, автопилот больше не грелся. Даниэль по сканеру убедился в отсутствии судов в окружности пятидесяти миль, установил предупредительное сканирование на десять и тоже спустился в каюту. Впервые за два дня можно было приготовить что-нибудь горячее и нормально поесть. В душе шумела вода, там согревался Стэнли.

Следующие три дня Арго показывала, как послушна и легка в управлении, как уверенно держит курс и как замечательно использует каждый дюйм своего огромного генакера. Шторм отнес их в обозначенную огромным кругом на карте зону огневой практики ВМС Австралии, и Леманн стремился скорее покинуть ее пределы.

Арго понемногу обживалась. Парни истратили половину запаса пресной воды на стирку просоленной морем одежды. После чего все леера наверху раскрасились разноцветным бельем. Сваленные на пол вещи были заново расставлены с учетом полученного опыта, неиспользуемое оборудование упаковано и уложено в носовой отсек. Потом Даниэль произвел подсчет неиспорченных продуктов и переосмыслил их состав в морском переходе. Отдохнувший, порозовевший Стэнли взялся выучить несколько французских фраз. «Француженки не любят английский», объяснил он.

Гористую, устойчивую под ногами, землю французской заморской территории парни ждали с нетерпением. По словам Камински, Новая Каледония представляла кусочек Франции с характерными для нее прекрасными ресторанами и европейской основательностью. Перед рифовым барьером острова Леманн по 67 УКВ каналу доложил береговой охране о прибытии и подвесил гостевой флаг под краспицу. Они аккуратно прошли между всех отмелей и банок, подняли желтый карантинный Q-флажок около забронированной стоянки у Мозель-Харбор и снова связались по радио с портом Нумеа.

Проход и швартовка среди сотен густо стоящих яхт почти добили нервы парней. Последним штрихом стал портовый офис. Усатый полноватый офицер в ладно скроенной форме ничего не понял из франкоязычных заготовок Камински. На все его попытки офицер отвечал

— Désolé je ne te comprends pas.

Старательно заученная фраза «Merci messieurs pour l’accueil chaleureux» комом застряла в горле у Стэнли. Он долго и пристально смотрел на усача, пока Даниэль на английском не закончил формальности.

Парни занесли документы обратно на яхту и медленно, заново привыкая к суше, пошли в центр. Чистые спокойные улочки с магазинами, кафе и парикмахерскими на первых этажах домов после океана выглядели миражом, редкие встречные люди — иллюзией. Пару поворотов вывели их к центральным кварталам города. Одновременно заморосил мелкий холодный дождик, пришлось искать укрытие.

Стэнли, несмотря на обилие французских ресторанчиков, переменил утреннее намерение насладиться оригинальной кухней и зашел в пиццерию. Навес над выступающей на тротуар террасой спасал от дождя и позволял разглядывать прохожих на свежем воздухе. Время ланча уже закончилось и на террасе они остались одни. Редкие туристы целеустремленно шагали в направлении Топ10 Трипадвизора. Светлокожие местные жители разошлись по офисам, досиживать свой неспешный рабочий день. Правда, оставались еще темнокожие островитяне. Они с ленивой важностью выходили из магазинов, окидывали приезжих слегка нагловатым от выпитого с утра алкоголя взором и расходились по домам до следующего утра.

Даниэль уже успел заказать пару больших кругов пиццы и пиво. Напиток принесли в высоких холодных бокалах.

— Заметил, да? — спросил Стэнли, провожая взглядом аборигенов.

— Что именно? — ответил Даниэль и с наслаждением сделал глоток сквозь белую пену.

— Теперь работают колонизаторы, а местные нет. Как все изменилось, не правда ли? У вас также?

— Что ты имеешь в виду, — Даниэль продолжал потягивать пиво.

— То, что мир меняется. Раньше работали аборигены на колонистов, а сейчас наоборот. И у вас также.

— У нас не так, германцы всегда работали.

— Да я не про то, — Стэнли кивнул на очередного темно-коричневого прохожего. Тот неспешно брел под дождиком с бутылкой в руках, — Им не надо работать. Гуманитарная или социальная помощь позволяют пить с утра, сидеть с сигаретой на улице днем, а вечером засыпать перед телеком. Правда, раз в месяц нужно отметиться в департаменте соцзащиты.

— Да брось. Может, у них выходной или ночная смена была?

— У всех? Ты посмотри, у них постоянно выходной, а нам политически корректно не думать и кормить миллионы этих тунеядцев в своих странах.

— Каждый вправе выбирать, как жить.

— Ни хрена. Свобода только у них, хочешь работай, хочешь не работай. А у нас нет свободы выбора, платить налоги на них или не платить.

— Куда тебя понесло, выпей лучше и выбери с какой пиццы начать. Голод — это зло.

— Пиццу еще не принесли, не переводи разговор. Неужели тебя не волнует эта тема?

— Я удивляюсь, почему тебя волнует. Тоже не хочешь работать?

— Да не в том дело, все можно понять, но вот этот их взгляд не дает покоя.

— Продолжай.

— Ты заметил, как он посмотрел на нас. Взглядом потомственного лендлорда, которому все чем-то обязаны. Кормить, поить, одевать, фактически отдавать часть своих денег ему. И он это прекрасно понимает и все получает. И я тоже прекрасно понимаю и отдаю. Так вот, у меня появляется вопрос, кто из нас умнее, я или он?

— Ты преувеличиваешь, и в конце концов, это же их земля.

— Какая разница? У нас что разные с ним права?

На столе спасительно завибрировал смартфон, Даниэль нажал кнопку, на экране мессенджера появилось застывшее с открытым ртом лицо Чернова, из динамика послышались невнятные звуки.

— Чертов интернет, — сказал Даниэль и потом громче в трубку, — Отправляй аудио запись, Санчес, ни хрена не разобрать!

Связь оборвалась.

Глава 12

Две недели в Порт-Морсби прошли спокойно, Чернов зря тревожился за свою мужественность. Билл был корректным, хоть и немного развязным боссом. Как-то за ужином, спустя четыре дня после их первой встречи, он вручил Санчесу мужской парфюм со слабым древесным ароматом, но без продолжения.

Обычно, утром парни уезжали вместе с невысоким кряжистым аборигеном на стареньком японском внедорожнике. Папуаса звали Логан, он был лыс, бородат, одет в фиолетовую футболку и носил модные черные очки Рей-Бен в блестящей оправе китайского производства. В кармане двери его праворульной машины лежал длинный самодельный тесак.

Парни побывали в национальных парках, традиционных деревнях и рынках. Необычное сменялось удивительным, удивительное — невероятным. Остров поражал Чернова своей самобытной жизнью и красотой дикой первобытной природы. Санчес таскал за Биллом по узким горным тропинкам сумки с фототехникой, перегружал их из машины в лодку и обратно, следил за сохранностью оборудования при работе. Помогая при съемках, он одновременно улучшал свой английский и учился фотографировать. С красотками было хуже, на его взгляд, вообще никак. Местные дамы казались слишком экзотичны для чего-то большего, чем фоторепортаж в рубрику «Непознанное» какого-нибудь интернет-журнала о путешествиях.

Разглядывая во время поездок сидящих вдоль улиц местных ребят, Санчес всерьез задумался о безопасности. Простым решением было бы купить нож. С другой стороны, нож мог принести больше проблем, чем их решений. Менталитет местных жителей мог сработать в другую сторону. Всего семьдесят лет назад племена официально перестали массово резать и поедать друг друга. В официальную статистику и телевизору Санчес не верил и поэтому решил изготовить себе небольшие скрытые кастеты.

Перманентная многовековая вражда двухсот племен с разными языками, схватки за землю, женщин и свиней, вера в колдунов и охота на ведьм выплеснулась из лесов на грязные улицы хаотично выросших около военных портов городов. За доступ к природным ресурсам и гаваням Папуа Новой Гвинеи развитые страны платили гуманитарной помощью. В итоге, за бесплатной едой и алкоголем в города устремились десятки тысяч бросивших сельский труд аборигенов. Самый многочисленный город, столица государства Порт-Морсби, получил постоянный статус самого криминального города мира. Аборигены осели в хаотично застроенных кварталах, столкнулись с безработицей и последующей бедностью. Город разделился на районы подконтрольные определенным племенам. С точки зрения западного общества расцвела преступность и бандитизм. Племенные группировки установили свои правила, собирали дань, грабили дома и склады с гуманитарной помощью, угоняли машины, похищали для выкупа людей и насиловали женщин. Организованные властью полицейские команды отвечали взаимностью на беспорядки и погромы. Жизнь в Порт-Морсби спокойной не была.

Водитель Билла Логан оказался молодец. Он шутил, знакомил их с местными и не ругался за курение в машине. Логан появлялся по утрам, с бу-ай во рту, краснозубо приветствовал своих пассажиров и сплевывал темную волокнистую слюну им под ноги. Как объяснил Санчесу Билл, многие местные жевали бетель — смесь ореха катеху, лаймовой пудры камбанг и похожих на горчицу листьев дака. Местные бетель обожали. Заплеванные места их посиделок вдоль дорог очерчивались густыми красными кляксами.

Билл за три неполных недели собрал весь доступный туристический материал о чудесных окрестностях Порт-Морсби, о местах боевой славы и памяти Второй Мировой Войны, о стоимости и обилии продуктов местных и привозных. Впереди осталась последняя, главная часть его поездки — материал о бандах, криминале и коррупции в полиции. Именно эта скрытая информация обещала принести долгую журналистскую славу, признание, а значит и высокие гонорары.

Какие-то сведения они уже получили. Одни экспаты из специалистов, прибывших для работы на горнодобывающих предприятиях или в нефтяной промышленности, говорили об ужасах и терроре банд на улицах. Сорокалетний инженер-технолог из Мельбурна показал им свой дом за высоким забором с колючей проволокой по периметру. Его охранник в черных очках с вороненым стволом заранее открывал ворота дома. Джип хозяина влетал на скорости внутрь, и ворота сразу же закрывались.

— Это первый уровень защиты, — говорил он, сузив глаза от солнца и поглаживая мускулистую собаку, — Два моих питбуля — второй уровень, а лицензированный охранник с помповым ружьем на террасе — третий. И без этого никак, парни. Передвигайтесь в городе в автомобиле, на высокой скорости и не забудьте заблокировать двери. И еще, парни, в пятницу с обеда и до понедельника не выходите на улицу, местные ребята получают выплаты и массово напиваются. Не рискуйте жизнью напрасно, расколы по-настоящему отмороженные дикари.

— Не верьте всему, что говорят вам расисты и прочие ограниченные иностранцы, — объяснял хозяин отеля в центре города. Билл брал у него большое интервью в прохладном холле современного отеля, — ПНГ прекрасная страна, и здесь живут дружелюбные люди, готовые всегда помочь. Не судите о стране по преступности, это неправильно. Попробуйте выехать из столицы, посетить их родные деревни, небольшие прибрежные городки или острова, и вы сами в этом убедитесь. Вы увидите своими глазами, насколько интересна и по-хорошему уникальна эта земля.

— Мы работаем уже много лет с местными органами власти и сильно продвинулись в улучшении социальной, образовательной и медицинской сфер модернизации Папуа Новой Гвинеи — рассказывала женщина из Бюро Развития. Ее офис располагался на восьмом этаже бизнес-центра с большими окнами на гавань и деловой центр, — Австралия ежегодно предоставляет гуманитарную помощь в размере, превышающем двадцать процентов государственного бюджета Папуа Новой Гвинеи. Мы инвестируем в развитие промышленности, сельского хозяйства и добычи полезных ресурсов. Рост экономики действует позитивно во всех сферах. Конечно, проблем остается еще много, но мы уверенно движемся по пути их решения.

Биллу удалось разговорить и сержанта полиции Аполлоса Митну, сунув ему пачку купюр и пообещав не указывать имя.

— У меня тяжелая работа, — сетовал сержант, наливая полный стакан дешевого рома. Их встреча проходила в придорожном портовом баре. Аполлас выпил полстакана, вытер платком блестевшее потом лицо и продолжил, — На каждом патрулировании я могу получить пулю или удар ножом. Здесь сотня банд, расколы, как они себя называют. Ублюдки и отбросы, кто не хочет работать в деревне, приезжают сюда, вступают в банды и начинают творить беспредел. Моя задача бороться с ними.

— Что именно они делают?

— Что? Да все что взбредет в их ублюдочные больные головы. Мелкие банды разбойничают на дорогах, насилуют, воруют. Большие группы занимаются наркоторговлей, похищениями и торговлей людьми, грабят склады с гуманитаркой. Все заняты делом, — Аполлос допил ром, налил еще и взглянул на Билла, — Поэтому в любой опасной ситуации я сначала стреляю, а потом кричу «Стоять, полиция».

— Я вас понимаю, сержант, — сказал Билл и тоже налил себе рома, — Вы находитесь в постоянной опасности, в стрессе. И все-таки, какие реальные шаги делает полиция для уменьшения уровня преступности?

— Я просто выполняю свою работу и стараюсь выжить, — полицейский снова выпил, — Окраины поделены между бандами, мы туда не ездим, в их разборки не лезем. Чем больше ублюдков поубивают друг друга, тем лучше. Лично я патрулирую портовый район, слежу здесь за безопасностью. Бывает, выезжаю для поддержки наших при разгоне этих сволочей, когда они нападают на склады.

— Можете подробнее рассказать, как это происходит?

— Я могу, — кивнул Аполлос, затем достал платок, протер шею, засунул на половину в карман, налил еще стакан рома из литровой бутылки и выпил залпом, — О чем рассказать?

— О том, как расколы нападают на склады.

— А, да. Ублюдки собираются в большие группы, набирают молодежь, чтобы побольше утащить со склада. Сами они сидят по кустам со стволами, пока другие ублюдки ломают ворота, тащат все подряд, что увидят и бегут в разные стороны, как тараканы. Мы приезжаем на джипах, гоняемся за ними и если получается, кого-нибудь ловим.

Аполлос Митну, попробовал налить ром еще, но большую часть расплескал мимо и в недоумении уставился на стакан.

— Спасибо за откровенный рассказ, мистер Митну, — сказал Билл и поднялся из-за стола, — Было приятно с вами познакомиться.

Полицейский промолчал.

— Тебе достаточно информации? — спросил Санчес, когда они сели в машину к Логану.

— Информации не бывает достаточно, но я что-нибудь непременно придумаю, друг.

Логан также имел свое особое мнение о ситуации с преступностью в Порт-Морсби.

— Я живу в квартале племени Рума, сейчас там всем заправляет Ило, — рассказывал он, — Раньше на нас часто нападали. Банды из племени Фолора, банды из Киваи похищали людей, насиловали женщин, били всех и отбирали еду. Полиция ничем нам не помогала. Гуманитарную помощь полиция и чиновники растаскивали прежде, чем она доходила до нас. Они раздавали ее сначала своим друзьям и родственникам. Вы знаете, что всех полицейских набирают только из одного племени? Да, это так, и они ненавидят всех остальных. Это несправедливо. Нам нужно было как-то выживать, Ило собрал парней и пустил кровь людям Фолора и Киваи. Так все началось много лет назад.

— А можно встретиться с этим Ило? — тут же спросил Билл.

— Вряд ли, в наш квартал белым людям хода нет, а Ило оттуда не выходит.

— Слушай, Логан, а ты можешь с ним поговорить, пообещать денег за интервью, за одну только встречу, — не отставал Билл, — Я готов заплатить и тебе.

— Не знаю, — Логан сморщился, сплюнул остатки бу-ай в окно машины, — Это опасно, я не хотел бы связываться с Ило.

— Послушай, я заплачу тебе десять тысяч кин и столько же Ило, а он еще с помощью этого интервью может прославиться, получить известность, заявить о своих проблемах и стремлениях.

— Не знаю, не знаю, — повторил Логан, — Я попробую переговорить с ним.

— Постарайся, Логан, десять тысяч кин.

— Постараюсь, но наверняка придется подождать.

— Не проблема.

Логан взял выходные и оставил их без машины. Билл и Санчес разбирали отснятый материал, пили пиво. Через пару дней поехали отдохнуть на лодке на ближайший для пикников остров Манубада. Маленький, с хорошим пляжем, весь покрытый зеленью, как болотная кочка, островок был идеален для отдыха от грязного города. Несколько одиноких уцелевших пальм почти не давали тени, но предусмотрительно взятый с собой тент и кулбокс с пивом спасли положение.

Санчес лежал на песке в прибое ленивых волн, подставив потемневшую от загара кожу солнцу. Плаванием он заставил устать тело. Глаза и губы немного пощипывало от соли, солнце проникало сквозь темные очки и закрытые веки. Тихое журчание волн ласкало слух, а прохладная вода — ноги. Слегка пахло йодом от выброшенных на берег водорослей. Их запах разбудил воспоминания о других местах, непохожих на это, но столь же обманно прекрасных. Из глубины памяти всплыли величественные горы Кавказа, зеленые просторы лугов, узкие извилистые речки и невероятный аромат трав. Он всю жизнь прожил на равнине и горы поразили его. Затем появилась другая картина — оглушающий хлопок взрыва, падение с БМП, дым, бег согнувшись, обдирая колени, оглушающий треск пулемета, снова взрыв, от которого ноги превращаются в вату, огонь, снова дым и бег по трупам друзей, крики сбоку, надсадный раздирающий слух рев движка боевой машины, осколки камней по лицу, соленая кровь с крошкой зубов во рту, дрожание автомата в своих стиснутых крючьями руках и стрельба по скользящим по склону боевикам. Чернов до боли сжал челюсти и оборвал воспоминания. Сердце бешено билось. Он медленно выдохнул и отпил пива. Говорят, здесь, как и там до независимости, было классно. Спокойно, мирно, ни крови, ни страха. Как тут не стать расистом-империалистом. Если они понимают свободу, как возможность грабить и убивать. Никак.

— Санчес, у меня хорошее масло! — рядом упал на песок мокрый Билл, обдав Санчеса дождем капель.

— Что у тебя?

— Хорошее масло! Черт, жаль, что ты не австралиец, в общем хорошая новость есть. Недавно пришел текст от Логана, он договорился о встрече.

— Круто, когда едем?

— Точно не знаю, но скоро.

В пятницу, в один из особо жарких дней, почти в самый солнцепек они поехали на встречу с Ило. Дорога вилась мимо аэропорта в северо-восточные кварталы на окраине города. На перекрестках уже стали собираться кучки местной молодежи. Они сидели на бордюрах тротуаров с бутылками алкоголя, курили, хохотали и посматривали на редкие проезжающие машины. Асфальтированная дорога оборвалась, и машина поскакала по пыльным колдобинам сквоттерских кварталов. У собранных из строительного мусора домов обыденно суетились женщины, играли и кричали дети, мужчины хмурыми взглядами провожали машину. Логан потребовал свои деньги вперед и теперь молчал. Довольное настроение Билла стало убывать вместе с разговорчивостью. Санчес посмотрел вокруг и начал отстраняться от калейдоскопа картинок. Он готовился.

Шоколадного цвета коротыш с курчавой шевелюрой на жестком скуластом лице сидел, как на троне, на почти новом офисном кресле. Кресло не вписывалось в интерьер хибары и было, скорее всего, заимствовано с одного из домов на холме с видом на море. На столе сбоку от него стояли несколько жестяных банок местного пива, пустые банки валялись под столом. Одет мужчина был в желтую рубашку поло с обычным для Китая оптимистичным принтом, черные брюки и грязные кроссовки. На коленях Ило демонстративно лежал самодельный короткоствольный обрез с устрашающим диаметром спаренных, перемотанных желтой проволокой, горизонтальных стволов. Но выделяли его выпученные, с налитыми кровью белками, глаза. Они не мигая наблюдали за вошедшими. Два худых парня в майках предложили гостям сесть на перевернутые ящики из-под пива и сами тут же расположились на соседние. Их жуткий перегар не добавлял свежести вонючему помещению.

Логан с натянутой улыбкой что-то быстро проговорил хозяину комнаты. Ило лениво ответил, не переводя взгляд на соплеменника. Парни в майках коротко хохотнули.

— Босс Ило согласен поговорить с вами, — сказал Логан, — Но ему нужно сначала заплатить.

— Да, конечно, добрый день, Ило, — Билл вынул из кармана смятый конверт и протянул боссу, — Здесь оговоренная сумма.

Ило еще больше выпучил глаза, выкрикнул что-то и схватится за ствол, его парни оскалились. Санчес застыл, едва вытянув камеру из сумки. Немигающий мужик с обрезом в руках нервировал, да и веселые парни по краям не добавляли оптимизма. Билла тоже бросило в жар, хотя недавно он полагал, что жарче уже не будет. Ситуация становилась неприятной. Их проводник быстро затараторил на местном наречии. Наконец, через пару тревожных минут все соплеменники успокоились.

— Все в порядке, — сообщил Логан, — У нас не принято передавать деньги в конверте. Нужно видеть, что кроме них, нет других предметов, способных нанести вред.

— Что вы имеете в виду?

— Что-то заколдованное, проклятый предмет.

— Аа, понимаю, очень мудро.

Билл вынул из конверта толстую пачку темно оранжевых кин, Ило взял деньги, потискал пачку в руках и засунул в штаны. Проделывая эту процедуру, он умудрился не опустить своего взгляда. «Чертов придурок», подумал Санчес, устанавливая треногу и камеру на ней.

Глава 13

— Ну что там? — спросил Стэнли.

— Сигнал пропал, сейчас перезвоню, — Даниэль попробовал дозвониться, но сигнал обрывался.

— Проверь по локатору.

— Уже проверяю, — Даниэль на несколько секунд замолчал, — Странно, его телефон выключен, но координаты последнего места есть.

— Наверно, батарейка села?

— Возможно. Буду дозваниваться.

— С ним же не должно ничего серьезного случиться? — спросил Стэнли.

— По идее, нет. Надеюсь, что нет, но…

— Но в любом случае, надо поспешить, — закончил Камински, — Хотя Арго далеко не виндджампер.

В порту парни заплатили за топливо и воду. Доставка продуктов с городского рынка к марине Порт-Марсель много времени не заняла. Рынок находился по соседству в прямой видимости. Выбор фруктов, овощей, морепродуктов и всяких маринованных закусок впечатлял как ценой, так и обилием. К пяти вечера парни закончили закупки. Каюта снова наполнилась плотно стоящими коробками с едой и питьем.

Ветер крепчал. Судя по карте погоды, к соседнему архипелагу Вануату приближался фронт низкого давления. Даже в защищенной бухте чувствовались вихревые порывы и мелкая, очень неприятная коротковолновая рябь. Парни после дебютного перехода решили выспаться на берегу, чтобы утром, после широких устойчивых кроватей и сухих простыней, стартануть в Порт-Морсби.

Ноги парней превратили их небольшой вечерний променад в продолжительную прогулку по темнеющим запутанным улочкам южной части Нумеи. За откровенными разговорами их руки, не задумываясь, открыли двери уютного бретонского ресторанчика с вкуснейшими крепами и запашистым выдержанным кальвадосом. Бутылка теплого яблочного бренди маленькими глотками, будто тихими шажками, подвела парней к теме женщины в жизни мужчины и к краю понимания самого коварного вселенского заговора.

— А ты заметил, как меняются люди? — спросил Стэнли и замер, вдыхая аромат подогретого руками кальвадоса, — Что происходит с самыми отвязными и сумасшедшими парнями. Вроде бы ты знал их много лет, в любой момент мог затусить с ними на ночь, сорваться в любую поездку или, черт возьми, просто дунуть на берегу травки. Что с ними происходит?

— Кажется, я понимаю к чему ты клонишь, — кивнул Даниэль.

— Еще бы, — Стэнли сделал глоток, зажмурился и улыбнулся, — Как ты тоже наверняка заметил, после начала совместной жизни или тем более свадьбы, прежде яркий парень начинает меняться. Не сразу, но он перестает звонить, срываться на тусовки, заглядывать в родной бар. Затем он меняет привычную одежду, обрывает старые многолетние контакты, больше работает и меньше отдыхает. Как ты думаешь, становится ли он счастливее?

— По-разному бывает, ты сейчас ведешь какую-то конкретную параллель?

— Нет, ничего такого, и ты прав, бывает по-разному. Только заметь, как правило, этот парень при редких, почти случайных контактах, сам предлагает встретиться, посидеть в баре, вспомнить с ностальгией веселые деньки. Но обычно, эти встречи дальше разговора не идут, он только лайкает фотки с тусовок своих друзей. Вопрос — почему?

Стэнли похлопал себя по карманам в поисках трубки и предложил выйти из помещения покурить. Они вышли наружу с пузатыми бокалами в руках.

— Можешь сказать, почему? — снова спросил Стэнли.

— Есть время разбрасывать камни и время их собирать. Может поэтому?

— Да, я понимаю, все на свете нужно делать вовремя. Но становится ли парень действительно более счастливым, когда меняет свою кайфовую жизнь на другую, на однообразный бег на месте с кучей запретов и обязательств? Мне кажется, это заговор, чертовски хитрый женский заговор, — Камински наконец раскурил трубку и довольно задымил, поглядывая на друга.

— Вроде все логично звучит, но я чувствую, есть какая-то неправильность, изъян в твоем рассуждении.

— Давай, попробуй найти, буду рад увидеть.

— Так, — Даниэль сделал гораздо более длинную паузу, чем бы хотел, — Нельзя же всю жизнь только тусить и развлекаться, человеку нужны дом, семья, дети.

— Бла, бла, бла. Это как раз те самые слова, что втирает нам одураченное общество. А общество всегда дурачат, во все времена и на любые темы. Примеров тьма, но не о них сейчас. Давай разберемся по порядку до и после брака. Я буду утрировать только для яркости, — Стэнли глотнул кальвадоса и начал, — Первое, парень мог сам распоряжаться своим свободным временем, ходить куда и когда хочет, играть, заниматься своим, пусть самым дурацким хобби, да хоть дома без трусов разгуливать. А что получил, ему приходится получать удовольствие от похода со своей женщиной по выходным к ее маме или подругам. В итоге у парня намечается глубоко спрятанная неудовлетворенность жизнью и депрессия. Идем далее, парень мог зарабатывать столько, сколько считал нужным. Для его потребностей много не надо, если не подсаживаться на рекламу и Инстаграм. Теперь он постоянно работает, с утра до вечера, чтобы обеспечить других людей, купить новый дом и машины. Больше работы, больше проблем, денег постоянно не хватает, и от этого еще больший нервяк и болезни. И наконец, последнее по списку, но не по важности — секс. Здесь вообще все очевидно. Наш парень мог встречаться с разными девушками, с соседками, со студентками, с подружками, и подружками их подружек. Всегда сохранять здоровое желание и быть в форме, спортивным, красивым и подтянутым. Но что он получает? Одну и ту же женщину. Поссорился — терпи, ни на кого не смотри. Итог — некуда стремиться. Появляется живот, щетина, уныние. Это все портит мужскую природу. Зато женщинам хорошо. Достаточно убедительно?

— Недостаточно, — Даниэль сделал последний глоток из бокала, — Ты забыл про любовь и детей.

— Любовь приходит и уходит. Людей в семье связывает нечто более сложное, многофакторное. Или вернее любовь создает семью, а дальше работают обязательства. А дети, — Стэнли пожал плечами, — Завести никогда не поздно. Главное, быть с ними честным и обеспечить образование.

— Наверное, после моего расставания я просто вынужден с тобой согласиться.

— Не факт, просто подумай над этим, кстати у тебя есть хороший пример — твой отец.

— Ты докурил? Пойдем внутрь, у меня закончился кальвадос.

Они вернулись за стол, улыбнулись официантке и снова налили запашистый карамельный напиток. Даниэль немного покрутил в руках бокал кальвадоса.

— Знаешь, Стэн, отец ведь никогда не был для меня примером. Как раз наоборот, я не хотел становится его копией. Он ушел от нас.

— И стал жить, как хотел.

— Видимо, да.

— Извини бадди, и что же в этом плохого? Нет, я конечно тебя понимаю, что он твой отец и все такое, но и его, как мужчину, тоже. Его взгляды на жизнь близки моим, хотя я и знаком заочно. Как он сейчас кстати?

— Да лучше всех, как всегда. Переключился на азиаток. Живет то с одной, то с другой в разных странах. Сейчас, по-моему, у него девушка из Лаоса.

— Красивая?

— Не видел.

— Жаль, а зарабатывает также?

— Да, строит в Азии дома и продает. У него своя схема, спорная, на мой взгляд, и с налогами не все гладко, но работает. В любом случае, зарабатывает он больше меня.

— Что не запрещено, то разрешено. Зачем заморачиваться. В общем он молодец, я бы с ним с удовольствием поболтал.

— Это он посоветовал мне попробовать сменить обстановку и поехать в Азию. Остальное я уже сам придумал.

— Мудрый совет дал твой отец, поехать отдохнуть в Азию. А вот по поиску этого золота, сразу видно, что твоя идея.

— Спасибо.

— Ну действительно же идея так себе, полная чушь.

— Вот как, — Даниэль откинулся на спинку стула и посмотрел на Стэнли, — Зачем ты тогда согласился?

— Я почувствовал, что выйдет очень крутое приключение. Особенно, если мы все снова соберемся вместе. Главное, не утопить лодку.

— Это да, но я еще надеюсь что-нибудь найти.

— Что-нибудь обязательно найдешь, — Камински поднял бокал, — За нас!

— За нас!

После бретонского ресторанчика они направились в свой отель, но ноги снова завели их не туда. Небольшой винный бар со столиками на открытой веранде выглядел в темноте таинственно и притягательно. Ветерок веял теплом и лаской, в духоту безликого номера идти не хотелось.

— Может все-таки в отель, — предложил Даниэль, — Рано утром же выходим.

— Но ведь еще не утро, успеем. Выйдем, как полагается, с первым лучом.

Друзья заказали сырную тарелку и молодое белое вино. Через пару часов, уже ночью, усатый хозяин вежливо пригласил посетить его завтра и стал закрывать бар.

Проснулись они оба в отеле с болью в голове и опухшими лицами. Стэнли одернул шторы, простонал и зажмурился от лучей яркого света. Утро давно прошло.

— Позвони Санчесу, — попросил он.

— Уже, — Даниэль отодвинулся от солнечной полосы, располовиневшей комнату и уткнулся в смартфон, — Нет связи. Собираемся.

— Конечно.

Берег встретил ветром. Парни отметились у капитана порта, затем в таможне, заполнили и подписали бумаги. Стэнли отключил электрокабель и водяной шланг, а Даниэль завел мотор, проверил скачанную сводку погоды и занес в чартплоттер маршрут. Из гавани они вышли аккуратно, на моторе. За молом крепкий ветер задергал яхту. Первая же волна залила палубу и промочила одежду.

Даниэль занялся курсом, проверил показания эхолота и сканера. Акватория у Новой Каледонии не отличалась простотой. Стэнли забегал по скользкой палубе, с руганью ставя паруса и закрепляя такелаж. Затем они по очереди спустились вниз и переоделись.

— Началось веселье, — сказал Камински, передавая кружку непроливайку с кофе напарнику, — Не страшно, бадди?

— Ага, страшно, плюс какая-то хрень на экране.

— Да, дед говорил, придется пилу рисовать и не надеяться на автопилот.

— Старая школа.

— Точно, — усмехнулся Стэнли, — Сколько идти?

— Две недели.

— Вот дерьмо. Ну хоть одну ночь выспались, — Стэнли на минуту замолчал, — По-моему, я получил охрененную прививку от морских путешествий.

Он хотел что-то еще добавить, но боковая волна вошла в борт, и несколько ведер воды ударили ему в лицо.

Им повезло пройти краем циклона. Фронт низкого давления повернул к Новой Зеландии. Еще им повезло научиться зашивать паруса, менять ролики подъемных механизмов, защелки по краю ткани парусов, натягивать такелаж. Дед оказался хозяйственным морским волком. Носовой отсек Арго, хранивший кучу прежде непонятных штуковин и веревок, стал для них пещерой Алладина. Крепкий, с частыми шквалами ветер кошмарил быт. Парни снова обросли щетиной, одичали и пропитались насквозь солью.

Через две недели они не увидели землю, но привыкли к морю, волнам, ветру, воде от горизонта до горизонта. Мир сначала сжался до пары шагов в каждую сторону и почти задавил их, затем расширился до бесконечности и подарил новую степень свободы.

Через семнадцать дней парни увидели неподвижные синеющие облака. Их держали прибрежные горы Новой Гвинеи. До Порт-Морсби оставалось сто миль. В этот день пришло текстовое сообщение от Санчеса.

Глава 14

— Меня зовут Билл, и я бы хотел взять у вас интервью. Расскажите мне пожалуйста, что значит быть расколом?

Два чернокожих паренька по бокам босса ухмыльнулись, отпустили пару невнятных фраз и замолчали. Тела этих парней выглядели расслабленно, без всякой угрозы, но их глаза Чернову не нравились. Санчес видел и помнил эти взгляды первобытного хищника и раньше, без всякого налета цивилизации или гуманности. Лупоглазый главарь заговорил медленно, растягивая слова. Санчес подумал, почему местечковым беспонтовым бандитам так нравится говорить в стиле звёзд старых голливудских боевиков. Речь Ило потихоньку отошла на второй план, Чернов погружался в странное особенное состояние транса. Оно позволяло отключить лишние голоса в голове, внутри и снаружи. Страх оставался, сидел прочно и выделял порцию за порцией адреналин, но переставал мешать. Разум снижал активность до уровня инстинкта, незначительное уходило на второй план, а восприятие мимики, движений людей напротив обретало четкую последовательность и плавность.

Между тем, Ило продолжал тянуть слова.

— Быть расколом, значит оставаться свободным. Мы живем на этой земле тысячи лет и всегда были свободными. Мы никого сюда не звали. У нас есть свои традиции и законы, и чужие нам не указ. Это и значит быть расколом.

— Спасибо Ило, я слышал много разных мнений про «расколов», и ваше мне кажется сейчас самым авторитетным. Скажите пожалуйста, вы давно возглавляете свой клан и обеспечиваете безопасность вашего племени Рума?

— Да, я уже больше десяти лет защищаю наше племя, нашу землю и свободу.

— Можете подробно рассказать об этом? С чем вам приходится сталкиваться? Как проходит ваш день?

— Ты все записываешь на камеру, так?

— Да, с вашего разрешения.

— Я не разрешал, но окей, записывай.

— Спасибо Ило, — рубашка на спине Билла окончательно взмокла. «Чертова жара и чертов туземец», подумал он и снова доброжелательно улыбнулся Ило.

— У меня обычный день, я сижу здесь и слушаю, что говорят люди. Когда я смотрю на людей, они говорят правду. Потом я думаю и даю им совет, — Ило замолчал, но не отвел свой дурной взгляд.

— О чем обычно люди просят вас или какой совет спрашивают?

— Разные вопросы, их много, я уже не помню, — Ило опять замолчал, а его ребята хихикнули.

— Хорошо, я вас понимаю, — сказал Билл, — А вы можете рассказать, например, о последней просьбе, с которой к вам обратились.

— Могу.

— И что это была за просьба?

«Чтоб у тебя глаза лопнули, тупой идиот», про себя подумал Билл и еще раз улыбнулся.

— Два белых мужика из Австралии захотели влезть туда, куда им лезть не следует. Они, наверное, посчитали себя такими умными, что решили обмануть Ило. Но Ило видит всех насквозь.

— Эй, погодите, погодите, мы просто журналисты!

— Журналистам тут делать нечего, а вот полицейским крысам есть.

Лупоглазый Ило моргнул. Ангу, его племянник, давно ждал начала редкой потехи с белыми копами. Он бросился на псевдожурналиста, его друг Абела на пол вздоха позже кинулся на второго австралийского копа с камерой.

Билл поднял руки в защите. Ангу ждал этого, он сглотнул кислую слюну бу-ай, слегка пригнув ноги. Затем, почти прильнув к корпусу врага, скользнул тому за спину и уже через секунду сомкнул свои руки на шее копа в удушающий замок. Тот бессмысленно вцепился в руку и захрипел. Ангу заулыбался.

Абела кинулся на своего копа чуть позже, тот занимался съемкой и до последнего ничего не понимал. Его камера на треноге неудачно качнулась и перегородила путь в момент прыжка. Камера ударила в грудь, потом его что-то подхватило. Абела вместо того, чтобы придавить белого мужика к полу и затем приставить нож к горлу, с размаху врезался лицом в дверной косяк. Вспышка боли, хруст от лопнувшей челюсти и собственный крик оглушил Абела. На трясущиеся руки перед лицом крупными каплями хлынула кровь.

—

Ило позволил себе улыбнуться. После движения век, его глаза наконец то расслабились. Парни по бокам кинулись на полицейских оборотней. Колдун племени не обманул. Дым травки правильно подсказал, откуда идет опасность для Ило. Завтра, когда копы расколются, он узнает, кто их навел и что им уже известно о трафике. Ило наградит колдуна и решит, что делать с копами дальше. Наверно, придется их отпустить, договориться, проблемы с австралийским офисом по борьбе с наркотиками никому не нужны.

Что-то пошло не так.

Нет, любознательный коп все делал правильно. Он, как положено, трепыхался и хрипел в руках племянника. Но патлатый коп с камерой успел отодвинуться, да еще ладонью придать ускорение голове Абела. Треск столкновения дверного косяка и лица неудачника получился громким. Зря Абела столько пил. Но это не беда, в руках остается его надежный Коротыш, а в соседней комнате сидят еще парни.

Все это безобразие уложилось в какую-то секунду, а Ило уже успел поднять тяжелый обрез самодельного ружья. Размытый штрих руки неправильного копа отпечатался в глазах, и голова сотряслась от тупого удара. Первый удар был шоковым, Ило даже не поверил, что невообразимое случилось, дыхание перехватило, картинка начала плыть. Перед вторым ударом Ило успел моргнуть еще раз, в ушах зазвенело и стало мокро, на третий он не смог открыть глаза, четвертый погасил свет в голове Ило.

—

Ангу неверующе смотрел на происходящее, глаза парня округлились почти как у дяди, улыбка застыла на лице. Абела, его лучший друг детства, с которым они вместе столько всего творили на темных улицах Города, оказался на коленях и визжал, как жертвенная свинья при разделке. Голова дяди дергалась, словно у соломенной куклы, под частыми щелкающими ударами второго копа. Ангу сжал зубы и взбесился, как всегда и бывало при сопротивлении жертвы. Ангу знал, в таком состоянии он страшен, он превращается в духа войны с оскаленным красным ртом, только предельная усталость, сломанная палка или нож, застрявший в костях жертвы, могли его остановить в таком состоянии. Ангу ослабил хватку на замершем копе и потянулся за спину. Свихнувшийся коп перестал молотить дядю, бросил на пол куски расколотой окровавленной деревяшки и забрал дядин Коротыш.

— Брось! — заорал, брызгая слюной, Ангу и резко приставил лезвие к горлу своего копа.

Ангу смотрел прямо в глаза противнику, старался сделать свой взгляд еще бешеней и страшнее, лишить сил врага, но коп почему-то все делал неправильно. Он не поднял глаз, не столкнулся взглядом. Коп глядел мимо, сквозь Ангу, на уровне плеч. Затем он поднял оружие и прицелился.

— Брось, или я его зарежу! — снова крикнул Ангу, с облегчением слыша топот ног в соседней комнате. Парни уже бежали на помощь.

Ангу потянул губы в усмешку и заметил огонек в черной дырке Коротыша. Грохота выстрела он не услышал.

В углу, в виде монумента самому себе, стоял Логан. Он не ждал проблемы, все было обговорено и согласовано. Деньги, интервью австралийцев с боссом, его доля. Дома уже ждал алкоголь, жена и дети. Чертова карусель из тел продолжала крутиться. Он вжался спиной в самый угол стены. Его ладони похолодели, страх захлестнул. Логан услышал стук своего сердца так отчетливо, будто оно перескочило в голову.

Залп Коротыша ударил по ушам, затем снова. Второй раз помощник Билла выстрелил в проем по перегородившим его двум другим бойцам Ило. Резко пахнуло порохом, на лицо брызнуло липким и теплым.

— Ключи от машины, быстро, — голос Санчеса прервал поток его паники.

— А? — не сразу понял Логан. Австралийский то ли коп, то ли все-таки журналист, во что верилось все меньше, не стал ждать. Он грубо сунул руку в его штаны, чуть не оторвав карман, и вырвал ключи.

Логан не шелохнувшись с ужасом продолжал наблюдать. Санчес схватил под руку упавшего вместе с племянником Ило Билла, поднял его и потянул за собой к выходу. Билл держался за горло и еле переставлял ноги. Когда он оказался около вопящего Абела, тот схватил его за штанину и потянул вниз. Билл повалился на пол, цепляясь и увлекая за собой напарника.

—

Санчеса била мелкая дрожь, страх пробивал контроль, заливал панической волной. Хотелось просто бежать, бросить Билла и бежать к машине. Один он бы мог спастись, растолкать у выхода туземцев и свалить отсюда. Эта жуть началась не по его вине. Но ротный давным-давно учил другому в подвале разрушенного дома. «Ребятишки, хотите выжить — никогда не сдавайтесь. Если начался бой, бейтесь до конца. Есть автомат — стреляй, есть нож — бей ножом, ничего нет — ломай руками, души, кусай зубами. В плен не сдавайтесь, это хуже любой смерти — сами все видели. Держитесь за друга, только так вы вернетесь домой.»

Правая кисть пульсировала до локтя острой болью. Скорее всего, сломались костяшки, когда треснул самодельный кастет, а жилы растянулись после удара подвернувшегося кулака. Удерживать в руке обрез становилось мучительно. Санчес хотел протащить Билла к выходу мимо двух упавших во второй комнате аборигенов, но напарник запнулся и повалился на него. Они упали вместе.

Один из расколов открыл глаза, навел свои покрасневшие белки на Санчеса и схватил его за горло. Чернов прижал подбородок, оперся на колени, выпрямил спину, разорвал дистанцию и, перехватив удобнее обрез, коротко ударил в переносицу прикладом. Сзади хрипел Билл, Санчес обернулся — его австралийского брата держал за штаны тот кучерявый подонок, что кинулся первым. Билл дергал ногами, не отпуская рук от шеи, сквозь его пальцы текла кровь. Санчес, не вставая с колен, снова перехватил обрез за ствол и прикладом, как молотом, врезал по затылку кучерявому.

Сопротивление расколов вроде закончилось. Чернов снова перекинул руку Билла через шею и поднялся с ним. Свет из выхода дома перегородила тень. Высокий худой папуас с грубыми чертами заросшего волосами лица стоял в дверях и пристально глядел на них. В его жилистых руках покоился черный топор на длинной рукояти. Санчес навел ствол на вошедшего. Тот отрицательно покачал головой и, поднимая оружие, шагнул вперед. В груди Чернова похолодело. Они почти выбрались, до машины оставалось всего несколько шагов. Вошедший сделал второй плавный шаг. Санчес с криком метнул оружие в лицо папуасу. Одновременно с броском Санчес скользнул вниз на левое колено, выбросил вперед правую ногу в длинном летящем шаге и прижался телом к ногам туземца. Раскол отбил в сторону обрез и рукояткой топора ударил Чернова в спину. Санчес задохнулся от жгучей боли, но успел. Инерцией броска он сбил аборигена с ног, оказался в боковом удержании. Завершая свой прием, он оплел руками правое предплечье противника и резким движением вверх на себя, оторвал суставы от плеча бандита. Лицо раскола посерело, и он беззвучно обмяк.

Санчес схватил обрез, поднял в третий раз упавшего Билла и, прихрамывая от удара коленом в пол, вышел на улицу. Яркий свет резанул по глазам, очки потерялись в начале схватки. Вокруг джипа и дома собиралась хмурая толпа местных. Чернов стиснул зубы, демонстративно поднял оружие и доковылял до машины. Билла он запихал на заднее сиденье, сам сел спереди, сделал пару гудков сигнала и погнал джип обратно, в центр Порт-Морсби.

Толпа продолжала топтаться на месте, когда Логан выскочил из дома и побежал в другую сторону.

Глава 15

Билл очнулся от тихого, назойливого гула, он чуть-чуть разлепил веки. Гул шел от старого потолочного вентилятора. Билл, не шевеля головой, осторожно поводил глазами по сторонам. Взгляд уперся в белый потолок, перешел на белые стены, белую дверь и остановился на белом медицинском халате Санчеса. Тот сидел на пластиковом стуле и листал какой-то журнал. Цвет обложки журнала был единственным ярким пятном в комнате.

— Привет, друг, — прошептал Билл. — Как ты?

Бинт покрывал правую руку Санчеса до локтя.

— В порядке.

— А я?

— И ты.

— Круто, — мысли Билла никак не хотели сходиться. Поездка, жара, лупоглазый раскол с ружьем, его тупоголовые подручные по краям, что же случилось потом? Билл закрыл глаза. Потом началось какое-то недоразумение, неразбериха, его стали душить, вспышка выстрела, — Санчес, как мы выбрались? Ты что их всех убил?

— Не знаю, — Санчес отложил журнал.

— Вот дерьмо, мы давно здесь? Так, погоди, а полиция уже была здесь?

— Нет пока.

— Ладно, расскажи, как мы выбрались.

— Они приняли нас за полицейских, — начал свой рассказ Санчес, посмотрев на забинтованную руку.

— Это полное дерьмо, долбанные твари, — ругался Билл, слушая сжатый пересказ Чернова, — Надо же было так встрять. Да, спасибо друг, что вытащил меня, жизнь мне спас. Черт, это конечно была самооборона, абсолютно точно, но тебе все-таки лучше свалить подальше отсюда, доказывать невиновность в ПНГ лучше удаленно. Местные копы, местные тюрьмы, это полный трэш, лучше всего этого избежать.

— А ты?

— Позвоню в посольство. Я австралийский журналист, меня никто не тронет, но тебе лучше уехать прямо сейчас. Я сделаю все, чтобы тебя отмазать. У меня в кармане должна быть еще пачка кин, забери их и улетай. Из отеля не съезжай, просто возьми документы и сразу на такси в аэропорт.

Санчес отложил журнал и поднялся.

— Ок, созвонимся.

— Да, конечно. Постой, а где ты научился так драться? Ты русский шпион?

— Да, мы планируем оккупировать Новую Гвинею и сделать папуасов коммунистами.

— Чтож, я подозревал, — Билл вяло улыбнулся, — Кстати, ты захватил оттуда камеру? Нет? Ну ладно. Давай друг, иди. Не теряй время.

Санчес поднялся, протянул левую руку. Билл поднял свою и кое-как пожал.

— Обязательно.

— Ты настоящий мужик, будем на связи, спасибо тебе.

— Давай выздоравливай, увидимся.

— Уверен.

Санчес засунул пачку цветных кин в карман, достал телефон и вызвал такси. В коридорах полиции не было. Брошенный джип Логана стоял у самого края парковки. Санчес тщательно протер обрез Ило и прикопал поблизости в рыхлом грязном газоне. Голова опустела, его трясло. Через пять минут на освещенную парковку перед белым двухэтажным зданием госпиталя подъехало такси. Санчес сел в машину и назвал отель. За окнами начинало темнеть. На тротуары, будто из фильма ужасов, выползали жуткие тени. Они становились вдоль дорог, раскрывали окровавленные рты и ждали его. Происходящее выглядело зомбически. В каждом взгляде на проезжающую машину читалась враждебность, жестокость. Одна из теней бросилась к машине, вытягивая узловатые руки. Санчес против воли отпрянул от стекла, но такси уже пронеслось мимо. Одиночество и незащищенность чуждого мира давили, дрожь не проходила. Санчес достал смартфон, нашел контакт Даниэля, несколько секунд смотрел на фото и убрал обратно.

Около отеля полиции не было, охрана пропустила такси за ограждение. Внутри тоже было спокойно. Санчес попросил водителя дождаться его. В номере он по-быстрому напихал в рюкзак вещи, подхватил гитару и вернулся в машину.

— В аэропорт.

Мысли продолжали путаться в голове Чернова. По лицу катился пот, а тело морозило. По их плану, парни должны появиться у берегов Новой Гвинеи примерно через десять дней. Если он улетит, то плыть им одним еще месяц. А если его объявят в розыск, что делать в незнакомой местности вообще не понятно. Он снова достал смартфон. Система онлайн бронирования квартир подобрала недорогой вариант на отдаленной от центра улице Коура-Вэй рядом с уличным рынком Токарара. Санчес вышел на парковке у аэропорта, немного прошел и сел в другую машину.

— Такарара маркет, — сказал он следующему таксисту. Возможно ему показалось, но количество полицейских у входа в терминал увеличилось. Снова заколотила дрожь, во рту пересохло. Следом, ноющей болью, напомнили о себе рука, спина и колено. Санчес закрыл глаза.

У рынка он оказался уже в полной темноте. На черной, с затоптанным мусором земле расположились прилавки с местной деревенской едой. Жаровни и аккумуляторные лампы ярко поблескивали. Их свет выхватывал из тьмы группы людей. Запах мяса и сосисок влек Чернова в сторону рынка, к прилавкам, но ноги пошли в другую. До арендованных апартаментов двухэтажного таунхауса оказалось четыреста метров. Санчес несколько раз позвонил в дверь, никто не открыл. Он сел на свой рюкзак у двери дома и стал ждать.

Густав, хозяин апартаментов, пришел через час. Мужчина оказался невысоким местным жителем средних лет, одетым в серый костюм. Чернов отметил его доброжелательный взгляд под очками в простой металлической оправе. Ситуация вынуждала Санчеса завести беседу. Он узнал, что мужчина работает в строительной компании бухгалтером, никогда не пропускает по телевизору чемпионат по регби и иногда ходит в тренажерный зал. Затем пришлось рассказать придуманную историю о себе, о травме руки во время кайтбординга. Зато просьба о помощи в конце беседы не вызвала удивления хозяина апартаментов. Чернов оплатил проживание онлайн за день, еще неделю наличными со скидкой и закрыл за Густавом дверь. Хозяин жилья обещал вернуться завтра с пакетами продуктов и таблетками.

Жутко хотелось есть и пить. Чернов пошарил на полках маленькой кухни и с грустью вернулся к дивану. Из съедобного у Санчеса было только полбутылки виски. Ко всем проблемам разболелась голова. Чернов достал телефон и позвонил Даниэлю. На экране мелькнуло и замерло изображение друга. Тут же пришло текстовое сообщение о превышении лимита трафика по сим-карте. Пришлось подняться и еще раз обойти комнату. WiFi роутер отсутствовал. Санчес выругался, лег на диван, включил телевизор и открыл виски.

Утром Густав, с огромными пакетами из RH гипермаркета в руках, не смог достучаться до арендатора и открыл дверь запасным ключом. Его постоялец спал в зале на диване, по телевизору австралийские регбисты исполняли свой гимн на спортивном канале, а пустая зеленая бутылка валялась на полу. Густав потряс Санчеса за плечо и чудом не погиб.

Извинялся Чернов долго, даже предложил сделать массаж, но перепуганный хозяин, трогая свою покрасневшую шею, наотрез отказался. В итоге Санчес, для нивелирования последствий жесткого удушающего захвата, дал Густаву денег на бутылку Jack Daniels.

Лихорадка била Чернова двое суток. Еле хватало сил перекусить и напиться воды, тогда наступало временное облегчение. На третий день самоизоляции, в утренней программе новостей, Санчес увидел свою фотографию. В обращении офицер пресс-службы полиции просил о помощи в поиске пропавшего иностранца. Чернов отодвинул тарелку с заварной лапшой и принялся паковать вещи. Перед выходом Санчес записал нужные номера в блокнот и закинул в кастрюлю с соленым кипятком смартфон. Ключи от апартаментов Чернов оставил внутри, а дверь захлопнул на защелку.

Утренняя жара с кислым уличным запахом сразу прилепила одежду к телу, по коже побежали ручейки. Санчес выделялся среди прохожих, как попугай в голубиной стае. Маскировка из зеленого худи с капюшоном, черных очков, большого рюкзака и гитары за плечами привлекала внимание всех без исключения прохожих. Оставалась слабая надежда на отсутствие телевизора или интереса к утренним новостям у большинства городских бездельников. В любом случае, заставлять себя не оглядываться было трудно. Чернов зашел в ближайший придорожный магазин и купил простой мобильный телефон с предоплаченной сим-картой. Сонный продавец за стойкой ограничился записью вымышленного имени при регистрации номера.

Чернов активировал телефон и позвонил одному из двух киви-экспатов, держащих кайт-спот в семидесяти километрах к югу от Порт-Морсби. Они с Биллом ездили к ним для описания активити-сайтов вблизи столицы. Место оказалось достаточно далекое и глухое. Добраться можно было только на джипе по предварительному запросу у организаторов спота. От трассы по джунглям вела извилистая дорога к длинному пляжу, оттуда по песку только во время отлива к кемпингу. Весь лагерь состоял из трех тростниковых хижин, да двух навесов для кухни-столовой в роще низкорослых пальм. По обеим сторонам от кемпа тянулись несколько километров плотного белого песка. В общем, место было почти идеальное для ожидания яхты. Жить в палатке на берегу моря Санчес не боялся. Телевизоров, как и электричества там. во всяком случае, точно не водилось.

Телефон новозеландца долго не отвечал. Каждый длинный гудок разбивал хрупкие планы.

— Але? — голос Джоша принес глоток редкого счастья.

— Привет, Джош, не разбудил? Это Санчес, я к тебе с одним оззи на той неделе заезжал, помнишь?

— А Санчес, конечно, рад слышать, как дела чувак?

— Да все путем, вот хотел снова у вас затусить.

— Не вопрос, давай, только учти, бунгало снова заняты. Оззи уже неделю чиллят. К палатке готов?

— Я мечтаю о ней.

— Ааа, отлично чувак, — киви хрипло рассмеялся, — Билл тоже приедет?

— Нет, он махнул обратно, сдавать материал.

— Ну круто, тогда готовим палатку, когда ждать?

— Ага, слушай, бро, а ты мог бы забрать меня с города?

— Черт, чувак, проблема, да?

— Да, бро, я без колес. Арендовать вообще не вариант.

— А тебе когда надо?

— Сегодня вообще-то.

— Ну окей, забились, поеду за едой, захвачу тебя. Будь в Визион-Сити, закупимся заодно в HR. Наверно в два, идет?

— Договорись, до встречи.

— Бывай, чувак.

Санчес выдохнул, посмотрел вскользь на глазеющих на него местных, накинул на спину рюкзак и пошел. До открытия торгового центра оставался час и три километра. Темные залы кинотеатра на последнем этаже молла укрыли Чернова до нужного срока. Затем Санчес посетил фудкорт, аптеку и спустился на стоянку. Джош, если и удивился перебинтованной руке Санчеса, вида не подал.

До кайт-спота доехали без проблем. Полицейские на кордоне знали машину новозеландца и не остановили. Правда, случился высокий прилив. Вода затопила всю полосу пляжа. Поэтому парни оставили машину у рыбаков в деревеньке Габа Габа, а к кемпингу местные добросили их на лодке. Большая группа австралийцев пила и шумела после дневного кайтинга. Чернов влился в компанию и после нескольких шотов виски, несмотря на больную руку, расчехлил гитару. Заснули они глубокой ночью, после пьяных танцев с ребятами из местного персонала. Санчес отметил огромную разницу между ними и городскими аборигенами. Эти парни были невероятно дружелюбными и позитивными на фоне их земляков из трущоб. Перед тем, как сотовый окончательно разрядился, Санчес отправил Даниэлю текстовое сообщение с координатами кемпинга и стал ждать.

Следующие дни Санчес просыпался под шум волн. Оранжевое солнце сияло сквозь легкие крылья палатки. Он высыпался, отдыхал, лежал на песке, подолгу наблюдал игру света в огромных резных листьях пальм и даже научился сокращать слова, как настоящий оззи с восточного побережья. В кемпинге не знали ни телевидения, ни электричества, ни интернета. Первобытные условия на песчаном пляже с постоянным правильным ветром и идеальным дном два новозеландских кайтера превратили в рай для единомышленников.

Однажды утром, после завтрака из остатков ужина Чернов по привычке искупался на мелководье и приготовился читать очередной потрепанный томик Lonely Planet из оставленных книг кемпинга. Издали, с моря, послышался шум лодочного мотора. Рыбацкие лодки обычно шумели или ранним утром, или наоборот поздно вечером, уходя в море за креветками. Санчес взял местный бинокль.

Очень далеко на волнах прыгала черная обтекаемая лодка. Здесь таких не водилось. Еще дальше за отмелями на пределе видимости, то скрываясь, то появляясь, мелькал едва видимый корпус белой яхты.

Глава 16

В международные воды от берега Папуа Новой Гвинеи Арго вернулась на полном ходу. Ближе к проливу Торреса ветер и течение усилились, скорость яхты возросла до 9 узлов. К обеду они покинули полосу территориальных вод Новой Гвинеи, а ближе к вечеру патрульный австралийский вертолет на 16 частоте запросил их данные. После обмена информацией береговая охрана пожелала доброго пути и внимательности в проливе. Парни молча сидели под навесом кокпита.

— Не нравится мне такое начало, — возобновил разговор Стэнли. — Хреновая была идея отправлять тебя в Порт-Морсби на месяц без денег. Я даже не понимаю теперь наше положение.

— Что случилось, то случилось, — ответил Санчес, — Я много думал за эти дни над каждой секундой той встречи.

— Конечно круто, что ты остался жив и здоров, но все остальное полное дерьмо. Ты не выяснил, что в итоге с пострадавшими?

— Нет. Стэн, тогда все произошло слишком быстро. Думать было некогда, когда они кинулись на нас.

— Ты же говорил, что готовился к нападению?

— Ну да, готовился, успел среагировать, а дальше управлять ситуацией стало невозможно.

— Бро, это были вооруженные бандиты, — сказал Даниэль, — Они нарушили неприкосновенность журналистов. Хорошо, что Санчес выбрался, это главное.

— Хорошо, но погибли люди, Санчес сбежал, и теперь не понятен его статус, преступник он или жертва, — сказал Стэнли.

— Ок, этот Билл, он как нормальный парень? Может ему позвонить, узнать новости?

— Да, вполне нормальный, — ответил Санчес.

— Тогда звони.

— А есть связь?

— Спутниковая. Нельзя тянуть, от этой информации зависит, что мы вообще дальше делаем.

— Можем просто заполнить новый крю-лист и вперед, — сказал Даниэль.

— Но сначала надо позвонить.

Санчес взял спутниковый телефон и набрал номер Билла.

— Привет Билл, это Санчес.

— Санчес, это ты! Черт, вот дерьмо, наконец-то. Друг, ты куда пропал? Никаких вестей, телефон не отвечает, с тобой все в порядке? Ты где вообще?

— Все в порядке, я в безопасности, как сам?

— Я в норме, вернулся в Сидней. Теперь я звезда, можешь себе представить, какой сюжет получился!

— Представляю, значит ты на волне.

— Точно чувак. Но куда ты пропал, я две недели долблю наше посольство и администрацию в Порт-Морсби. Тебя все ищут.

— Да все хорошо, я решил не улетать, дождался парней.

— Класс, значит ты уже не в ПНГ.

— Ага, уже нет. Билл, скажи мне, как там все закончилось? Что с расколами?

— Все утряслось. Ило жив, по слухам, скрывается где-то в джунглях, его ребята, кто жив — в госпитале, остальных в мешках увезли, — Билл сделал паузу, — К тебе сейчас нет никаких обвинений, полицейские нашли камеру, там видно, как они напали на нас. Так что не парься, вынужденная самозащита.

— Черт, круто, просто круто! Ты сделал мой вечер.

— Чувак, я должен тебе нечто большее.

— Все в порядке. Мы хорошо поработали.

— А да, конечно. Санчес, спасибо тебе. Я, наверно, до сих пор в себя не пришел, только осознал, что случилось.

— Мы русские своих не бросаем.

— Конечно, понимаю, у тебя все по плану?

— Да, все по плану. Ладно, я по спутнику говорю, созвонимся на берегу.

— Конечно, не теряйся, удачи тебе!

Санчес нажал кнопку отбоя и посмотрел на ребят.

— Мне кажется, это нужно отметить, — сказал Стэнли и поднялся.

Даниэль поднял руку, и они с Санчесом сделали пять.

При выходе из пролива Торреса в Арафурское море грозовой фронт догнал яхту и устроил беззвучное, но потрясающее световое шоу. Облака, словно лампочки рождественской елки, светились после каждого грозового всполоха. Парни расслабились и наблюдали за небесным шоу.

— Надеюсь, все плохое в нашем приключении уже в прошлом, — сказал Даниэль.

— Я тоже, — добавил Стэнли, — Очень.

Санчес молчал и не отрывал взгляда от сверкающего белым светом черного горизонта.

Следующие две недели стали настолько идеальными, насколько идеальным может быть круизный яхтинг. Море обходилось без шквалов и циклонов. Ночные ливни приносили свежесть после дневного зноя. Дежурить вахты стало легче, каждый отдыхал по восемь часов и четыре наблюдал за автопилотом и приборами. Парни наслаждались плаванием, рыбачили, купались и загорали. Яхта пересекла Арафурское море и вошла во внутренние воды Индонезии. Количество танкеров и грузовых карго заметно снизилось. В день один или два корабля проходили на пределе видимости. Их скучающие рулевые охотно общались по рации, делились сплетнями и новостями. Даниэль читал и планировал обследование последней стоянки японского флота в Бакуит-Бей на Палаване. Санчес увлекся парусами и рыбалкой. Стэнли возобновил работу над мобильным приложением. За две недели спокойного плавания под парусом они съели и выпили почти все припасы, а рыба на гриле с жареным рисом и рыбные супы всем порядком надоели. Обсуждение будущих планов сменилось разговорами о девушках, затем наступила очередь воспоминаний о еде в любимых немецких, австралийских и русских заведениях. Когда рыбные стейки перестали лезть в рот, форштевень Арго повернул в сторону ближайшего острова Молуккского архипелага. К городу Амбон, с набережными, полными уличных ресторанов, международных моллов и притягательных азиатских рынков.

Современный индонезийский город раскинулся по обоим гористым берегам длинного залива. Парни провели яхту под высоченным мостом, соединяющим берега залива и запарковали ее во внутренней бухте города. До причала пришлось добираться на тендере. Береговая администрация стандартно, по радиоканалу, уточнила о цели визита, экипаже, судне. Даниэль успешно попросил разрешение на два дня для пополнения воды и продуктов. Затем парни разобрались с формальностями карантинной службы и таможни. Улыбчивый таможенный офицер рекомендовал закупиться в ближайшем продуктовом гипермаркете Амбон-Сити Центр. Целый час друзья сидели в креслах одной из кофеен молла. Они наслаждались забытой кондиционированной прохладой и свежайшими булочками с корицей. В большинстве своем, люди не замечают окружающие их самые элементарные удобства. Но стоит комфортной среде надолго пропасть, простые вещи становятся самыми желанными.

Красивый город или Телук Амбон по-малайски поражал различием национальностей своих жителей. На разнообразие сказывалась длинная колониальная история. Португальцы сделали город центром колониального завоевания индонезийских островов. Затем голландцы основали здесь главную базу Ост-индской компании. За пятьсот лет торговля притянула людей всех цветов кожи и вероисповедания. Однако, несмотря на общее мусульманское население Индонезии, остров до сих пор на шестьдесят процентов оставался христианским.

Петер Леманн за свою жизнь в Юго-Восточной Азии провел полезное наблюдение, касательно китайских ресторанов и рассказал сыну.

«Самые лучшие уличные рестораны имеют здесь незаметный, даже непритязательный вид, — говорил он, — Не смотри на вывеску, смотри на автомобили перед заведением, не обращай внимание на интерьер, обрати внимание на клиентов ресторана. Это должны быть только местные жители, никаких иностранцев. Они должны есть медленно, не торопливо. Если видишь это, заходи не раздумывая».

Даниэль проверил утверждение в первом же достигнутом городе в ЮВА. Простые решения интерьера, полиэтиленовая растяжка вместо неоновой вывески, дорогие авто у входа. Друзья сели за один из двух свободных столов. Деловитый китаец заспешил с кухни и выложил перед ними ламинированные распечатки специалитетов. Подписи с сумасшедшим переводом с китайского на английский типа «старая рябая женщина», «легкие супругов» указали на сычуаньское направление китайской кухни. Хозяин ресторана на ужасно старомодном английском поприветствовал гостей и предложил помочь с выбором. Парни согласились и не ошиблись. Они почти наелись одними закусками. Основные блюда невозможных размеров были потрясающе вкусными, но полностью просто не влезли. Владелец заведения снова проявил инициативу и упаковал остатки ужина в контейнеры.

Поздно вечером, перед возвращением на лодку, Санчес сообщил друзьям о своем желании провести ночь в отеле.

— Парни, мне нужно переночевать в отеле, — так и сказал он, — А завтра в полдень я вернусь на пирс и помогу с погрузкой воды и стиркой.

— В принципе, идея неплоха и предложить ее должен был я, — ответил Стэнли, — Я искренне разделяю твое нежелание скатиться к вынужденному гомосексуализму. Но дружище, мы находимся в Индонезии, здесь кругом мусульмане. Если честно, я уже проверил и не обнаружил ни одного ночного клуба в нашем понимании. Тебе ничего здесь не светит, пошли на яхту. Выпьем лучше в мужской компании, ты сыграешь, мы споем, а?

— Я все-таки хочу провести ночь в отеле, один. Без обид, парни.

— Хрень какая-то. Может, подождешь Филиппин, как мы с Дани? — Стэнли положил руку на плечо Даниэлю, — Ну скажи хоть ты ему, что он за бред несет?

Леманн посмотрел на Чернова, тот улыбался одними губами.

— Ну, я думаю, — сказал Леманн, — Санчес большой мальчик, пусть погуляет. До завтра.

— До завтра парни, — Санчес развернулся и ушел.

Стэнли смотрел ему вслед, пока Чернов не скрылся за поворотом.

— Слушай бадди, я вообще-то рассчитывал на твою поддержку, — сказал он, — Учитывая последние события, когда он остался один. Тебе не кажется это странным? Вот скажи, нахрена ему куда-то на ночь идти? Даже если здесь есть проститутки.

— Расслабься бро, эта ночь и меня зачаровала, хочется чего-то такого, особенного.

— Херня, ты плохо меня знаешь. Если бы «что-то такое особенное» здесь было, я бы первый предложил вам затусить — пару барчиков, ночной клуб, стриптиз, мотель. Но Амбон не про это, — Камински вздохнул, — Да ладно, что теперь, пошли на яхту. Но вот увидишь, как придем на Филиппины, я вам устрою отрыв.

— Я думал, мы сразу копать начнем.

— Хрен тебе. Пока не оторвемся как следует, ни в какие джунгли не полезем. И прекрати уже постоянно отслеживать фейсбук Моники. Сегодня как заснешь, я удалю нахрен ее аккаунт.

— Я не часто смотрю.

— Ок, поверь мне бадди, ты забудешь ее имя после недели на любом тусовом пляже Филиппин. И Эль-Нидо вполне подходящее место.

Глава 17

Чернов вернулся в обещанное время, сонный, но с блестящими глазами. От расспросов он ушел, сразу приступив к погрузке припасов. Выходить в море они решили с отливом.

Офицер береговой охраны пожелал доброго пути и почти попрощался, когда вмешался Санчес. В конце разговора Чернов попросил рацию и задал офицеру вопрос о пиратстве в регионе. Служащий оживился, и общение с властями затянулось на занимательные полчаса. В итоге, им пришлось полностью перекроить маршрут к Филиппинскому архипелагу. Если раньше на картплоттере вырисовывалась красивая прямая линия сквозь Молуккские острова, острова Банда и далее по внутренним морям мимо архипелага Сулу к Палавану на Филиппины, то теперь тысяча двести морских миль превратились в тысячу восемьсот. Прямая линия преобразилась в широкую дугу. Новый маршрут теперь вел к Палавану с востока из Тихого океана через Сиаргао и регион Висайи.

— Спасибо друг, — сказал Стэнли, убирая рацию, — Минимум на дополнительную неделю все отложил. Видимо, не зря ночью уходил.

— Стэн, я только ради безопасности его спросил.

— Хочешь за безопасность отвечать? Валяй.

— Согласен.

— А ты бро, за что? — спросил Даниэль.

— Ясно за что, за эту лодку перед дедом. И за досуг конечно.

— С досугом у нас как-то не очень.

— Претензии до первого филиппинского порта не принимаются. Ты лучше планируй, как нам золото инков искать.

— Оно же не инков.

— Да какая нахрен разница. Ставим паруса.

Кайфовое плавание закончилось при выходе в Тихий океан. От высоты морских валов Санчес слегка ошалел. Арго кренилась и скрипела, но штурвала слушалась и курс держала. Счетчик миль неуклонно рос, ремонт парусов и такелажа занимал уже полдня. Леера после уборки снова обрастали висящей на просушке сырой одеждой. Ни одного пирата они не встретили.

Примерно через двадцать дней автономного плавания показался Сиаргао — тихоокеанская жемчужина Филиппин. Цветущий остров с шумными дискотеками, спокойными тропическими барами, идеальными волнами для серфинга и роскошной природой. Земля сказочной картинкой проявилась из дымки океана. Каждый раз появление земли, словно перерождение, оживляло парней. В такие моменты барометр их настроения и желаний круто поднимался. Сегодняшний день стал исключением, их бортовой барометр падал. Арго с измученным экипажем прошла мимо Сиаргао. Дед Стэнли советовал не попадаться ни пиратам, ни тайфунам. На всех парусах яхта уходила от наступающей из глубины океана черноты грозового фронта. Темно-фиолетовые облака с яркими ветвистыми росчерками перекрыли пол горизонта. Темнота будто гнала с востока на запад весь видимый свет.

Одиночные шквалы, как разведчики огромной армии, неслись впереди тайфуна в поисках добычи. Час назад с оглушительным треском в клочья порвался не раз штопанный головной парус. Даниэль в комбинезоне, как паук, упирался ногами, крутил штурвал и выравнивал курс. Яхта не слушалась и зарывалась носом. Взбешенные тонны воды накатывали и давили с двух сторон. Санчес и Стэнли поставили генакер. Парус пару раз возмущенно хлопнул, но потом надулся пузырем и выдернул Арго. Лодка выровнялась и побежала вперед. Парни спешили спастись во внутренних проливах Филиппин. Внешние гористые острова ослабляли ветра. Неизведанный, обмечтованный парнями Сиаргао остался позади. В проливах волны стали выше и короче, скорость яхты еще возросла, помогало течение. Тревожный голос сотрудника береговой службы связался по шестнадцатому каналу, поприветствовал экипаж и настоятельно рекомендовал идти в ближайший порт. Санчес тут же предложил для ремонта парусов и такелажа идти в Себу, в центральный мегаполис Висайского региона.