Бесплатный фрагмент - Золотая паутинка памяти

Посвящаю маме с любовью и нежностью

Мои благодарности: Лыхину Юрию Петровичу, Пономаревой Наталии Сергеевне, Болотникову Алексею Константиновичу — за мотивацию, моральную поддержку, сотрудничество и техническую помощь

ГЛАВА 1. АЛЕКСЕЕВСК

МАЛАЯ РОДИНА

Моя малая родина, поселок Алексеевск, находится в Киренском районе Иркутской области на правом берегу реки Лена. Поселок молодой, год его образования -1904. Лена — река в Восточной Сибири, впадает в море Лаптевых Северного Ледовитого океана. Длина вместе с дельтой — 4400 км, площадь бассейна — 2, 49 млн. кв. км. Протекает по территории Иркутской области и Республики Саха (Якутия). Некоторые из её притоков относятся к Забайкальскому, Красноярскому, Хабаровскому краям, Республики Бурятия и Амурской области.

На всём своём протяжении Лена радует нас многими природными памятниками. Остановимся на наиболее известных.

Ленские столбы — главная достопримечательность реки Лена — это величественные скалы, которые сплошной стеной тянутся по правому берегу красавицы Лены на протяжении 40 км, расположены они в 200 км выше города Якутска. Ленские столбы вошли в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Ленские щеки — одно из наиболее красивых и известных мест в среднем течении реки. Находятся они в 172 км выше устья Витима. Эти три покрытые лесом причудливые остроконечные скалЫ возвышаются над рекой и представляют собой узкий каньон с крутыми поворотами. Данный участок судоходной Лены — самый узкий, ширина реки здесь при низкой воде может доходить до 200 м. Протяженность этого интересного участка — около 4 км. В Ленских Щеках много утесов, хранящих память о временах сплава. Утёс БаснИнские тёлки появился после аварии карбазов купца Баснина, который не довёз коров до бодайбинских приисков. Имеются утёсы Филипушкин бык, Похмельный бык.

В конце ущелья на левом берегу, в 3 километрах ниже устья речки Карпачихи, опускается в воду внушительная скала Пьяный Бык. В 1890 году о неё разбилась большая связка карбазов со спиртом, который в большом количестве выловили жители нижележащей деревни, тогда ещё не Пьянобыковской, а просто Быковской.

Шишкинские писаницы — это наскальные рисунки эпохи палеолита, протянувшиеся по отвесным скалам в верховьях реки Лены почти на 2 километра. Они расположены примерно в 20 километрах ниже по течению от поселка Качуг. Памятник древнего наскального искусства Шишкинская писаница был открыт для науки в начале XVIII века одним из руководителей Великих Северных экспедиций Герардом Фридрихом Миллером (1705—1783). По его приказу некоторые рисунки скопировал художник Люрсениус. Однако, мировую известность петроглифы приобрели в середине XX века после публикации академиком Алексеем Павловичем Окладниковым (1908—1981) большей части материалов. Древние художники изображали животных, людей, занятых коллективной охотой или плывущих в лодках. Шишкинские писаницы признаны памятником мировой культуры. По данным профессора Алексея Окладникова, шишкинским писаницам около 15 тысяч лет. Всего на древних скалах когда-то было 2000 рисунков. Сегодня от них осталась едва ли треть изображений.

Интересен остров Столб, который является величественным стражем дельты реки Лены — здесь могучая река разделяется на множество проток, разбегающихся в разные стороны. Ленская дельта является одной из крупнейших речных дельт в мире — это уникальное место на Земле, в котором сочетаются разнообразные тундровые сообщества, насчитываются десятки видов редких растений, обитает 32 вида млекопитающих. В дельте находятся места массового гнездования водоплавающих птиц. В 1986 году дельта Лены и прилегающие к ней возвышенности правого берега стали заповедником. Усть-Ленский заповедник — крупнейший в нашей стране. Площадь дельты Лены составляет 30.000 квадратных километров, общее количество рукавов и проток — более 150-ти, а крупнейшими протоками являются Трофимовская (по этой, уходящей на северо-восток протоке сбрасывается в море около 70% речной воды), Оленёкская (уходит на запад) и Быковская. Судоходство осуществляется по ведущей на юго-восток к Тикси Быковской протоке.

ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ КИРЕНСКОГО РАЙОНА, РАНЕЕ УЕЗД, ОКРУГ

20 июня 1926 г. постановлением ВЦИК Иркутская губерния была упразднена, ее территория включена в состав Сибирского края. Киренский уезд при этом преобразован в Киренский округ с входящими в него пятью районами: Казачинским, Макаровским, Преображенским, Усть-Кутским и Чечуйским. Тремя годами позже, 17 июня 1929 г., Киренский округ превращен в Киренский район, каковым и остается по настоящее время. Иркутская область была образована 26 сентября 1937 года при разделении Восточно-Сибирской области РСФСР на Иркутскую и Читинскую области.

Район находится в северо-восточной части области, граничит на юге с Казачинско-Ленским, на западе с Усть-Кутским, на северо-западе с Катангским районами, на севере — с республикой Саха (Якутия), на северо-востоке и востоке с Мамско-Чуйским районом, на юго-востоке с Республикой Бурятия.

ЭКСКУРС В ИСТОРИЮ

Рассмотрим, как происходило освоение этих мест, Началось оно в царствование Михаила Федоровича, первого царя из династии Романовых (1613–1645). В 1619 году на левом берегу реки Енисей, ниже устья реки Ангара, был основан город Енисейск, ставший форпостом для дальнейшего продвижения русских на восток.

Открытие «великой реки Лены» связывается с именем промышленного человека по прозвищу Пянда (Пенда), в 1619 году прибывшего из Енисейска в Мангазею, а затем отправившегося на Нижнюю Тунгуску, правый приток Енисея, для соболиного промысла. Весной 1623 года он «с товарищи» перевалил через водораздельный хребет и вышел на Лену в районе, где позднее был основан Чечуйск. Потом, сплавившись вниз по Лене до центральной Якутии, землепроходцы повернули назад к верховьям реки, из района будущего Верхоленска бурятскими степями вышли на Ангару и по ней спустились к Енисейску, где и завершили свой героический поход.

В 1629 году отряд казаков во главе с Василием Бугром, отправленный из Енисейска в Приангарье для сбора ясака с тунгусов, вышел на Лену другим путем: по Ангаре и Илиму, затем по небольшим речкам через Илимский хребет, далее по рекам Муке, Купе и Куте. В том же году при впадении р. Куты в Лену, на конце волока, ставшего называться Ленским, бугровцами было поставлено зимовье — начало современного г. Усть-Кута. В последующие годы Ленский волок и стал основным путем проникновения русских людей на Лену. В 1627—1628 годах через Нижнюю Тунгуску, Чону, Вилюй на Лену вышел отряд Мартына Васильева.

Несколько слов об истории ленского флота. В 1861 году на Лене был собран пароход «Святой Тихон Задонский». Согласно паспорту его длина составляла 58,1, ширина корпуса — 5,343 осадка- 0,96 метра, мощность -320 лошадиных сил. Построен он был в 1858 году в Бельгии известной фирмой «Коккериль и К» по заказу компании золотопромышленника иркутского купца Ивана Степановича Хаминова. Это был первый пароход на Лене.

Вторым был «Гонец», вступивший в строй в 1866 году, также построенный в Бельгии. Через два года на Лене появился третий отечественный пароход, построенный русскими судостроителями на заводе Гуллета в Тюмени — «Святой Иннокентий». В 1872 году на Лене появился второй отечественный пароход «Генерал Синельников».

«Константин» братьев Трапезниковых, Александра Константиновича и Иннокентия Никаноровича — первый пароход, корпус и частично машина которого были построены на Лене, в затоне Виска около Витима, и только котел для давления в 8 атмосфер привезен из Тюмени. Длина судна — 27,1 метра, ширина корпуса — 4,97 метра, ширина с колесами — 8,6 метров, мощность — 110 л.с.

Таким образом, в навигацию 1875 года по Лене и Витиму курсировало пять пароходов: «Святой Иннокентий», «Тихон Задонский» и ««Генерал Синельников» Ленско-Витимской компании Сибирякова и Базанова, а также «Гонец» и «Константин» братьев Трапезниковых,

Все пароходы были объединены «Товариществом Ленско-Витимского пароходства компании Сибирякова и Базанова», образованном в марте 1864 года и просуществовавшем до августа 1910 года. Пароходы были маломощными и несовершенными по конструкции. Работали они исключительно на дровах. На многих из них не было даже пароэлектрических установок, а для освещения судна применялись керосиновые лампы и свечи.

Кроме сборки судов на Лене, в ограниченных количествах поступали суда и Северным морским путем. В 1879 году прибыл из Швеции одновинтовой пароход «Лена», который сопровождал экспедицию Адольфа Эрика Норденшелда до устья Лены. В 1896 году, этим же путем, прибыл пароход «Север».

Развитие добычи золота на реках Ленского бассейна обусловило усиление поставок парового флота с заводов Урала, Поволжья и частично из Тюмени, сборка которых производилась на судосборочных площадках в Жигалово, Качуге и Усть-Куте. Усилился приток рабочей силы как на золотых приисках, так и на обслуживающих прииски предприятиях. Местное население старалось активно участвовать в обеспечении приисков необходимыми продуктами питания и в первую очередь — зерном и фуражом

.В навигацию 1894 г., к началу открытия срочного пароходства, по Лене и Витиму работали 15 пароходов: «Гонец», «Св. Иннокентий», «Тихон Задонский», «Генерал Синельников» — Ленско-Витимского пароходства Сибирякова и Базанова, «Якут», «Пермяк», «Витим», «Опыт» — частного пароходства Н. Е. Глотова, «Быстрый», «Борец», «Михаил» — частного пароходства И. И. Минеева, «Константин» — владельцев Тетерина и Кузнецова, «Николай» братьев Дмитриевых, и «Лена» с «Громовым» фирмы А. И. Громовой.

19 мая 1909 года появилось ещё одно срочное почтово-пассажирское пароходство — был подписан договор с А. И. Громовой, на рейсы судов к устью Лены и от Якутска до Булуна на р. Алдан.

С 1909 года на Лене образовалось и вскоре становится наиболее мощным пароходство «Ленского золотопромышленного товарищества». За границей заказываются крупные пароходы: «Барон Гораций Гинцбург», «Карл Винберг», «Альфред», металлические баржи большой грузоподъемности. Ко времени революционных событий на р. Лена работало 40 судов, наиболее крупная компания Глотова на р. Лена имела 11 пароходов. Расписанием предусматривалось два рейса в неделю от Усть-Кута до Якутска, 17 тарифных пунктов, а продолжительность рейсов вниз по течению от Усть-Кута до Якутска равнялась 11 суток, в обратном направлении -16 суток.

ДЕРЕВНЯ АЛЕКСЕЕВСКАЯ И ПРИСТАНЬ ФРИЗЕРА

Вспомним деревню Алексеевскую и обратимся к документальному повествованию Георгия Борисовича Красноштанова «На ленских пашнях в XVII веке. Часть вторая». В окладной крестьянской книге 1656 года воеводы Б. Д. Оладьина записано: «На левой же стороне на низ по Лене реке, пониже Шероголева камени, на лугу пашенный крестьянин Ивашко Яковлев Москвитин пашет на государя десятину ржи да полдесятины яри». Ивашка Яковлев Москвитин, он же Скобеник, пахал на заимке Алексеевской, в 27 километрах ниже устья Киренги (Стр. 297). Заимка была названа по имени Ивашки Алексеева.

Всякий пашенный крестьянин того времени обязан был пахать землю «на государя», к примеру, десятину ржи. Семена на эту десятину выдавались из государевых запасов и урожай с нее крестьянин сдавал в казну. На каждую государеву (окладную) десятину разрешалось пахать на себя в четыре раза больше — четыре десятины, называвшиеся «собинными», или «свободными». Семена для них были свои, и весь урожай шел себе. Можно было пахать на себя и больше, но в этом случае с урожая, полученного на «залишечных» десятинах, взимался в казну каждый десятый сноп.

В деревне Алексеевской находилась первая после Киренска почтовая станция Приленского тракта. Александр Васильевич Колчак (1874—1920), будучи лейтенантом и принимая участие в полярных экспедициях, трижды проездом побывал на почтовой станции Алексеевская: в конце ноября 1902 г., следуя из Якутска в Иркутск, в январе 1903 г., направляясь из Иркутска в Якутск, в феврале 1904 г., возвращаясь после второй экспедиции в Иркутск, где 5 марта 1904 года в Харлампиевской церкви он обвенчался с Софьей Федоровной Омировой (1876—1956).

По сведениям на 1890 год в деревне Алексеевской насчитывалось 214 жителей, составляющих 38 хозяйств. В их владениях было 103,42 десятин (112,7 га) земли, в том числе 4,62 десятин (5,04 га) усадебной и 98,8 десятин (107,7 га) пахотной земли. К началу же ХХ века численность жителей деревни возросла до 270 человек, в деревне было также приписано 28 ссыльных, из них на месте проживало только 13.

Население деревни Алексеевской неизменно росло и в 1906 году уже составляло 305 душ обоего пола. В этот период деревня административно входила в Подкаменую волость Киренского уезда.

Развитие частного судоходства в бассейне рек Лены, Витима, Алдана и снабжение золотых промыслов послужило возникновению и развитию поселка на правом берегу реки напротив деревни Алексеевской.

Один из золотопромышленников — баргузинский 1-й гильдии купец Яков Давидович Фризер, весной 1903 года получил часть отводов земли под прииски на реке Витим и ее притоках. До этого напринадлежащих ему приисках по реке Каролонец, наиболее крупных в Забайальской области, с 1899 по 1904 годы было добыто более 178 пудов (2848кг) драгоценного металла. Обслуживание приисков заставило Фризера уже в 1903 году приобрести одноколесный пароход «Каролонец», построенный по заказу «Российского золотопромышленного общества» в Англии в 1895 году. Также он приобрел железные и деревянные баржи, грузовую лодку и сплавные суда — карбазы.

По рассказам местных жителей предприимчивый купец Фризер выменял у крестьян деревни Алексеевской правобережные земли за два ведра водки в 1904 году. Уже в этом же году Яков Давыдович соорудил на берегу ряд построек — кузницу, конюшню, склад для угля и даже небольшую механическую мастерскую.

В 1905 году на берегу был сооружен бревенчатый дом с пристройкой и кладовой. И наконец, осенью1906 года здесь впервые встал на зимовку буксирно-пассажирский пароход «Каролонец».

Определяющим фактором в размещении затона на правом берегу Лены в районе деревни Алексеевской было наличие защищенной от ледохода акватории для зимовки судов.

На сборной карте к планшетам реки Лена рекогносцировки 1911 года у правого берега уже отмечена «пристань Фризера».

Создание ремонтной базы в Алексеевском затоне послужило основой для формирования небольшого населенного пункта — еще в 1904 году здесь было построено три жилых дома и казарма для проживания занятых на производстве рабочих и служащих. В 1914 году к навигации готовилось уже «Грузовое пассажирское пароходство Я. Д. Фризер по рр. Лене и Витиму». Алексеевский затон предоставлялся для отстоя общего пользования, здесь на зимовку ставили свои суда как пароходные компании Лензото, Глотова, Громовой, так и Путей сообщения и частных лиц.

После революции 1917 года происходит уменьшение числа судовладельцев, концентрация плавсредств и материально-технических ценностей в руках отдельных организаций, таких как Ленсоюз и немногочисленных частных владельцев, представленных на местах их доверенными лицами. Начавшаяся гражданская война разделила страну на два противоборствующих лагеря. Пароходы на Лене переходили из рук в руки. Грузовые перевозки практически были парализованы. Вся борьба за власть сконцентрировалась в городах, и жителям таких мелких населенных пунктов, как деревня Алексеевская и пристань Фризера, оставалось только ждать лучших времен.

НАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ФЛОТА

С приходом Советской власти на территории Приленского края согласно Директивам Иркутского губревкома и районного управления «Водтранспорта» №16 от 27 февраля 1920 года в феврале — марте был реализован Декрет Совнаркома от 23 января 1918 года о национализации торгового флота. Одновременно претворялось в жизнь и постановление Верховной коллегии Главвода от 3 сентября 1918 года о переименовании и замене устаревших названий судов. Вместе с плавсредствами, находящимися в Алексеевском затоне, в ведение Иркутского РУПВода перешли и все строения, как промышленного значения, так и жилые. Пристань Фризера более не значилась на картах реки Лена.

Летом 1920 года во всем Ленском районе работали только Тихоплеснинские и Чупановские мастерские в Жигаловском подрайоне, бывшие мастерские Глотова в Киренске и мастерские в Воронцовском затоне на реке Витим. Алексеевский затон в 1920 году использовался для отстоя судов несамоходного флота, к 1924 году здесь были построены столярные мастерские, склад-магазин, несколько складских помещений для судового имущества и пиломатериалов, а также один жилой дом. Это были первые постройки, возведенные после построек Я. Д. Фризера.

Сплавные суда строились двух основных типов, наиболее приспособленных к условиям Лены: паузки и карбаза. Паузки по типу постройки разделялись на проходные, хлебные, кладовые и торговые. «Проходные паузки имеют длину от носа до кормы 8 сажен (17,28м), длина их боков равняется 6 саженям (12,96м), высотой они бывают 13 — 14 четвертей аршина (2,34—2,52м) и шириною в 10 аршин (7,2м)» — так описаны ленские суда в „Памятной книжке Иркутской губернии за 1914 год“. Карбаза имеют длину и ширину такие же, как и проходные паузки, или несколько меньше, высота же их не превышает двух аршин. Крыши они не имеют и товар, нагружаемый в карбаза, покрывается при сплаве брезентами. Карбаза и паузки имеют в общем форму пятиугольников.» С появлением пароходов сплав значительно ускорился — карбаза и паузки, скрепленные кормами, образовывали связку, связки крепились бортами, образовывая целые деревни на воде. Ленский карбаз — это чисто наше изобретение, нигде таких судов больше не строили и ни с чем другим его не спутаешь. С приходом Советской власти на территории Приленского края согласно Директивам Иркутского губревкома и районного управления «Водтранспорта» №16 от 27 февраля 1920 года в феврале — марте был реализован Декрет Совнаркома от 23 января 1918 года о национализации торгового флота. Одновременно претворялось в жизнь и постановление Верховной коллегии Главвода от 3 сентября 1918 года о переименовании и замене устаревших названий судов. Вместе с плавсредствами, находящимися в Алексеевском затоне, в ведение Иркутского РУПВода перешли и все строения, как промышленного значения, так и жилые. Пристань Фризера более не значилась на картах реки Лена.

СТАНОВЛЕНИЕ ПОСЕЛКА

История поселка Алексеевск — до 1939 года Алексеевский затон — достаточно насыщена событиями.

Поселок начал образовываться, одновременно с Алексеевским затоном, с улицы Набережной — нижний конец реки Лены. Здесь поселились первые жители — Никитины, Бобошины, Индриковы. Потом на берегу появились дома Кузаковых и Сукневых. Выше этих домов, где сейчас улица Чапаева, поселились жители из ленских деревень: Черных, Зверьковы, Лыхины, Арбатские, Егоровы, Чудиновы, Бухаровы, Поповы, Раздьяконовы. Поселились до ручья, где была построена первая баня. Дальше жили Чупровы, Тарасовы, Москвитины — это первые жители поселка Алексеевск. Затем появилась ул. Пушкина, где раньше было кладбище. Больница построена на улице Чапаева, сохранились до сих пор два дома — в одном находилась амбулатория в другом стационар. Дом привезен из Алымовки.

В Алексеевском затоне построили мастерские, механический и литейный цеха. Крыша у литейного была деревянная, и когда начиналось литье, рабочие поднимались на крышу и лили воду, чтобы не загорелась.

Магазин, пекарня и столовая оборудованы в одном здании. Рядом стоял дом для директора и барак для жителей. Там, где сейчас находится рынок, был кожевенный завод, выделывали кожу и продавали населению.

На улице Кирпичной, где сейчас находится дом Докучаевых, поставили кирпичный завод. Здесь изготавливали кирпич, который использовали для строительства печей и различных производств, и даже вывозили в Киренск. На месте кожзавода затем построили промартель (КБО), где занимались выделкой кожи, выжигали известь, подшивали обувь. Там, где сейчас находится магазин «Родник», располагалась контора промартели. Ранее, в здании действующей сегодня парикмахерской, жила семья Горбуновых. В промартели работали Бжевский Ф., Степаненко Д.

По улице Седова было построено пожарное депо, которое функционирует до сих пор, только в новом здании. За магазином «Рубин» стоял сельмаг, находилась школа, во второй половине располагался детский сад. На месте электростанции на улице Чапаева, стоял дом Аксаментовых, находилась начальная школа 1—3-х классов, где работала Карелина А. А. Затем построили типовое здание школы-семилетки на улице Школьной. В 1941 году намечено было открыть 8-й класс, но началась война и вопрос остался открытым.

С улицы Кирпичной до улицы Нагорной домов не было, здесь находилось поле, которое засевалось рожью. Верхний конец улицы Чапаева назывался «хутор», там жили Таракановы и Анкудиновы. Изначально были огороды, где сажали картофель. Потом началось строительство домов.

Интересное название местности — «Няша»! Рассказывает Анатолий Касаткин: «А, вообще, няша — это густой серый ил на высыхающих озерах заливных лугов. В Алексеевске встречался на первом, втором и третьем островах и озере между ЦТЭ и улицей XIX партсъезда. В 50-е годы прошлого столетия озеро было достаточно широким и глубоким, в нем били ключи ледяной воды… Для малышей строили „лягушатник“. Сейчас озеро превратили в помойку и свалку».

По улице Профсоюзная у ручья стоял «продснаб», и находился конный двор. На улице Чапаева, где сегодня стоят 2-х этажные дома, находился конный двор РЭБ флота, где держали 20 лошадей для нужд производства и жителей поселка. А дальше стояла лесопилка.

Первый клуб, где показывали кино, стоял на нижнем конце улицы Чапаева, на высоком холме. В помещении кинозала стояли лавки, обогревалось здание клуба печами-«буржуйками». Художественная самодеятельность развивалась бурно: работали драмкружок, танцевальный кружок. Первым заведующим клубом был Алимов. В 1953 году возведен методом народной стройки Дом культуры.

В поселке проживал народ, прибывший сюда со всех концов нашей необъятной страны. Жизнь ленского речника сплотила алексеевцев, научила с достоинством и оптимизмом преодолевать жизненные неурядицы.

Сергей Карелин, ровестник и земляк в переписке из «Одноклассников», рассказал: «Дядя Миша Пласкеев рассказывал, какие у него были качественные часы марки „Слава“. Будучи в лесу на заготовке дров, он их оставил на пеньке. Искал и не нашел. На следующий год заготавливал дрова и случайно нашел их на том же самом месте, где оставил. Послушал, тикают! Отстали только на две минуты!» Вот еще байка про семафорщика в Щёках. «Дружил с медведем, жившим неподалеку. Друг друга не трогали. Бывало семафорщик выпьет бражки, сядет на утес, свесит ноги и играет на гармошке, а медведь лежит на краю соседнего утеса… слушает. Однажды, зашедший в Щёки пароход „гуднул“, медведь от неожиданности подскочил и упал прямо в трубу парохода. А в это время кочегар пошёл посмотреть уровень воды в котле, подошёл, а медведь смотрит на него через мерное стекло и улыбается!»

Сергей Емельянов, тоже уроженец поселка, добавляет: «Вот именно такими и были истории от дяди Миши! Байку про часы весь поселок пересказывал, я тоже добавлю. Когда в Алексеевск пригласили строителей с юга для возведения каменных зданий (детский комбинат, баня), а потом еще и бетонирование тротуаров, то местные жители, переняв технологию, тоже стали применять бетон в своем личном хозяйстве. Дядя Миша, предварительно решив вопрос с «греками», так называли южных товарищей, взялся за дело. Пока выполнялись работы во дворе, вопросов у соседей не возникало, но когда дело дошло до тротуаров, тут началось: «А игде стоко цаменту-то бярёшь?», на что дядя Миша отвечал: «Тут вот какое дело, стал я подвал копать — бетон пошел, я у себя всё забетонировал, а бетон-то прёт оттудова. Чё делать? Забил туды чурку, остановил, думаю геологов ли чё ли пригласить, пушшай разбираются!»…

Такие весёлые люди, с доброй душой, делают нашу жизнь более весёлой и разнообразной.

АЛЕКСЕЕВСКИЙ ЗАТОН

Восстановление хозяйства в период Новой Экономической Политики (НЭПа) допускало привлечения иностранного капитала на условиях концессий, поэтому немногочисленный флот Ленского бассейна был передан в концессию английскому акционерному обществу «Лена-Гольдфилдс-Лимитед», занимавшемуся разработкой Бодайбинских золотых приисков. Вопрос о полной передаче Алексеевского затона концессии был решен в 1927 году. Передача его была связана с ликвидацией ремонтных мастерских в Воронцовке и подготовкой Алзатона к ремонту и зимовке судов в 1927—1928 гг.

До войны здесь производился межнавигационный судоремонт, с 1932 года началось строительство деревянных барж. В 1938 году был построен на базе корпуса баржи пассажирский пароход «Лермонтов». Начали строиться буксиры проекта 911- БМ.

В 1935 году в состав «Лензолотофлота» вошел самый мощный буксирный пароход «Красноалданец» мощностью 440 л.с., который был первым на Лене судном, построенным по советскому проекту и из отечественных материалов.

По состоянию на 1 января 1938 года в Алексеевском затоне было 370 рабочих и служащих. Из этого числа 29 человек было из деревни Алексеевской — 13 Анкудиновых, 11 Унжаковых, 2 — Горбуновых и по одному Кузаков, Фабриканов и Бутакова. В июле 1939 года Алексеевску был присвоен статус рабочего поселка, население которого достигло четырех тысяч человек. Из всех проблем предприятия наиболее существенной была текучесть кадров. Недостаток финансирования усугублялся и недостаточно продуманной финансово-хозяйственной деятельностью и контролем за использованием денежных средств. Но ничто не отразилось так губительно на производство, на жизнь и труд жителей маленького поселка, как запущенная по всей стране машина репрессий.

30 января 1930 года Политбюро утвердило постановление ЦК ВКП (б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации», К таким районам относилась и Сибирь.

В постановлении указывались цифры «Ограничительных контингентов, подлежащих высылке». Часть крестьянских хозяйств под угрозой раскулачивания успела «самораскулачиться», то есть распродать или бросить свое имущество и бежать в города, рабочие поселки, на стройки — одним словом — подальше от земли. Специальные компании выселения проводились в 1930/1931 годах, частично в 1932 г.

Многие из раскулаченных устраивались на работу в Алексеевский затон, привозили с собой семьи — заселялись на постоянное место жительства. Так в 1932 году прибыл раскулаченный житель деревни Банщиково В. В. Зверьков, имеющий шестерых детей. Устроился столяром в затон. Из Березовского сельсовета прибыл П. А. Сукнев, имеющий на руках восьмерых детей, работал на пароходах, впоследствии стал лоцманом. Несколько позже, перенеся гонения и голод, прибыла семья Федота Степановича Оболкина, давшая впоследствии затону трех известных капитанов — Константина, Николая и Максима Оболкиных. Расправившись с крестьянством, проведя сплошную коллективизацию, начался новый период в «стране победившего социализма» — период уничтожения «врагов народа».

26 мая 1991 года в 12 часов над городом Киренском, над ленскими берегами тревожно зазвучали сирены и гудки теплоходов — от дома №46 по улице Советской в сторону Хабаровского кладбища двинулась похоронная процессия. Свыше двадцати машин перевозили от бывшего здания НКВД обнаруженные в подвале этого дома останки людей, ставших жертвами репрессий 1937—1938 годов. Среди 83 жертв были и алексеевские речники: Сукнев Павел Анисимович, лоцман «Лензолотофлота», Зверьков Василий Васильевич, столяр Алексеевского затона, Курбатов Павел Иванович, диспетчер конторы «Лензолотофлота», Марков Андрей Яковлевич, рабочий по ремонту судов Алзатона, Марков Степан Владимирович, лоцман «Лензолотофлота», Черных Илья Флегонтович, плотник Алзатона.

Здесь уместно напомнить, что с начала февраля 1934 года и до 1937 года поселок носил название Серебровский затон (Серебровский Александр Павлович был начальником «Главзолота» и заместителем Наркома тяжелой промышленности. Незаконно репрессирован).

Упомяну Лыхина Степана Васильевича, родившегося в 1880 году в деревне Лыхинская. В 1931 году собрание бедноты деревни признало его хозяйство явно кулацким и просило налоговую комиссию утвердить и выселить семью из района. С 10 июня 1932 г. стал работать «на производстве» — плотником в Алексеевском, на тот момент Серебровском, затоне. В 1938 году был арестован, получил 10 лет по 58-й статье УК РСФСР и сгинул на просторах ГУЛАГа.

ВОЕННОЕ ЛИХОЛЕТИЕ

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Руководство и коллектив затона смогли быстро адаптироваться в условиях военного времени. С первых дней в затоне было развернуто соревнование под лозунгом «Всё для фронта, всё для победы». Увеличилось число стахановцев, передовиков производства.

Согласно предписанию Алексеевского поссовета и приказу Киренского райвоенкома с 28 июля освобождались с производства работники Алексеевского затона рождения с 1905 по 1917 годы, в количестве 33-х человек. 31 января 1942 года из затона были мобилизованы в ряды РККА еще 11 человек, в том числе двоюродный брат отца, Николай Михайлович Лыхин (27.12.1925 Алексеевский затон — 21.03.1976 п. Сибирский, 18 км от Читы) убыл в войска 6 июня 1943 года.

17 июля 1942 года в армию была призвана родная сестра отца, Нина Матвеевна Лыхина (01.02.1920 д. Лыхина — 14.05.1999 п. Алексеевск).

9-го мая 1945 года поступило долгожданное известие — Великая Отечественная война закончилась. Советский народ приступил к мирному труду, но никогда уже не выйдут к родному ленскому берегу 49 жителей Алексеевска, отдавшие за честь и славу Родины свои жизни, их имена выбиты на мраморных плитах мемориального комплекса.

Мой отец, Лыхин Павел Матвеевич, 1928 г.р., как и его брат Виталий Матвеевич 1926 г.р. не были участниками Великой Отечественной войны в силу непризывного возраста, а их старший брат Гермоген Матвеевич, 1921 г.р. не был призван, так как имел бронь. О нём, как о фрезеровщике-рационализаторе пишет на стр. 74 В. А. Вдовин в своей книге «Киренск». Иркутск, 1959 г. Неоднократно о братьях Лыхиных писала районная газета «Ленская правда». Во время войны они работали в механическом цехе Алексеевского затона и 23 февраля 1946 года все трое были награждены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (ГАИО, ф. р-1933, оп.7, д.403, лл. 57—59).

Отслужив в армии, мой отец две навигации 1952 и 1953 гг. работал на упомянутом выше пароходе «Красноалданец», экипаж которого был зачинателем стахановского движения в Ленском бассейне и долгое время числился в передовых. Капитаном парохода в то время был Бойко Илья Харитонович.

НОВЫЕ ВРЕМЕНА

5 марта 1953 года умер Председатель Совета Министров СССР, Секретарь Коммунистической партии Советского Союза, Иосиф Виссарионович Сталин. Началась новая эпоха в жизни нашего государства. 27 марта был опубликован Указ Президиума ВС СССР об амнистии и 29 человек были уволены из затона, как освободившиеся по амнистии. Но еще до конца 1957 года в поселке находился на отработке спецконтингент из Усть-Кутского лагерного подразделения под наблюдением представителя лагерной администрации старшего лейтенанта Белякова.

В конце уходящего 1953 года был сдан в эксплуатацию клуб, в строительстве которого методом народной стройки в воскресные дни принимали участие многие работники затона.

Работала на строительстве и моя мама, тогда еще Голышева Августа Ивановна. При благоустройстве и озеленении территории клуба она, вместе с подругой Анкудиновой Зинаидой посадила тополь с раздвоенным стволом, Дерево живет и ныне. В 1962 году в состав флота Алескеевской РЭБ стали поступать мелкосидящие танкера грузоподъемностью 1000 тонн проекта 1754. Головной танкер получил название «Герой Гагарин» в честь первого космонавта в мире Юрия Алексеевича Гагарина, совершившего свой бессмертный полет 12 апреля 1961 года.

В 70- х годах капитаном танкера «Герой Гагарин» был Юрий Иванович Иванов, (род. 18 февраля 1948 — 30.06.2009 Иркутск). В 1969–1978 гг. он работал в Алексеевской РЭБ флота сначала штурманом, затем капитаном. Его жена, Лидия Ивановна, урожденная Лыхина, род. 16 июня 1946 г. в с. Воронцовка Бодайбинского р-на, проживает в городе Усть-Илимске Иркутской области.

В навигацию 1967 года впервые по реке Киренге буксирами проекта 732 Алексеевской РЭБ флота были доставлены грузы до села Казачинское. По реке Мархе, левый приток р. Вилюй, до Малыкая совершил грузовой рейс теплоход СТ-623. 25 октября 1979 года началась Афганская эпопея. Всеобщее уважение заслужили воины-интернационалисты из Алексеевска: Гинтуялэ Иван Николаевич, Ермолычев Дмитрий Юрьевич, Шабалин Иван Михайлович. В навигацию 1983 года по реке Киренга до нефтебазы Казачинск доставили последний раз груз танкера проекта 1754, была построена Байкало-Амурская ж. д. магистраль и необходимость доставки грузов в этот регион судами отпала. Начало 1990 года принесло перемены в руководстве страны — в феврале был учрежден пост Президента СССР, на который был избран Михаил Сергеевич Горбачев.

Этот год принес для Алексеевской РЭБ значительные потери. В день празднования Международного дня солидарности трудящихся 1-го Мая на территории предприятия произошел пожар, в результате которого сгорели складские помещения, в которых хранились технические материалы для обеспечения судов в навигацию. Так неблагополучно началась навигация, но её окончание было более трагичным. 20 октября на отстой в Алексеевский затон прибыл танкер ТР-1021 с грузом бензина в количестве 44 тонн для нужд РЭБ.

21 октября на танкере произошел взрыв с последующим пожаром. Погиб капитан Н. В. Руднев, 14 человек получили травмы. Танкер ТР-1021 восстановлению не подлежал и был списан, а стоящий рядом танкер ТР-88, потерявший в огне все надстройки, был переоборудован под вспомогательное судно.

9 июля 1993 года Киренской районной администрацией предприятие было зарегистрировано как Акционерное общество открытого типа «Алексеевская РЭБ флота»

В 1993 году произошло открытие Черноморского, а в 1994 году Дальневосточного представительства Алексеевской РЭБ, это были первые шаги в процессе выхода на мировой рынок.

1997 г. — открыт музей трудовой славы АООТ «Алексеевская РЭБ флота».

Вот, что пишет «Областная» газета от 07.08.2013 года:

В начале 2000-х в Алексеевской РЭБ трудилось 1200 человек. В 2013 году числилось 380, на зиму оставалось 178 человек. За 10 лет из 120 судов в РЭБ осталось 19. Глава Алексеевского муниципального образования Игорь Кравченко рассказывает, что лесоперерабатывающий комплекс с распиловкой 300 тыс. кубометров леса в год, построенный до времен банкротства, сегодня работает четыре месяца в году. Даже заготовку леса там не ведут. Бюджет поселка — 12 млн рублей. Из них 2,4 млн — собственные доходы, остальное — дотации.

ШКОЛА

Первая школа в п. Алексеевск была начальная, основана Киренским торговым объединением Ленсоюз в 1931году. Это было одноэтажное деревянное здание, одна половина которого служила клубом, а в другой был класс. Школа занимала всего одну комнату, и обучалось тогда 17 человек. Первыми учителями были Рапатская Марина Николаевна и Анкудинова Татьяна Константиновна.

Спустя четыре года, в 1935 году, была открыта семилетняя школа. Это было типовое здание с тремя классными комнатами, располагалось оно на улице с одноименным названием Школьная. В 5-ом классе обучалось 30 человек, в 6-ом — 18. Первый выпуск семилетней школы состоялся в 1938году. Выпускников было 22 человека.

Окончив в посёлке семь классов, учащиеся продолжали учёбу в г. Киренске.

Первым директором школы был назначен Киселёв Илья Григорьевич. Одним из первых учителей Иркутской области был награжден «Орденом Ленина», о чем писала газета ВСП 1939/101.

В 1939 году в семилетней школе обучалось 160 детей, к 1946—47 году в школе уже насчитывалось 288 учеников. Их обучали 13 учителей.

В 1932 году при школе был сформирован первый пионерский отряд, в количестве 12 человек. Никто не знал, что это такое. Многим не разрешали вступать в пионеры родители. Первых ребят принимали в пионеры торжественно. Они старались учиться хорошо. Вечерами собирались все вместе: играли, пели революционные песни, агитировали взрослых учиться грамоте.

В военные годы в школе обучалось много учащихся. Среди них были будущие учителя: Арбатская Полина Вениаминовна, Сафьянникова Валентина Ильинична, Красноштанова Людмила Михайловна, Бобошина Галина Михайловна, Ковадло Нина Ивановна.

Средняя школа в посёлке была открыта в 1952 году. Директором был назначен Оболкин Аркадий Федотович. В то время в школе было 11 классов и 415 учеников. Работать и учиться было трудно, так как в течение 15 лет школа работала в 2 — 3 смены в приспособленных помещениях, бараках, даже в профилактории. Проще стало лишь после строительства в 1954 — 1955 годах основного здания школы. Оно сгорело 5 декабря 2018 года. Сейчас учатся в здании начальной школы, вопрос о строительстве новой школы решается туго.

Известные выпускники школы:

Бойко Владимир Ильич, (06.10.1943 п. Алексеевск — 28.11.2021) профессор, известный в России и за рубежом специалист в области ядерной энергетики, ведущий представитель томских физиков. В 1962 году окончил школу и поступил в Томский политехнический институт на физико-технический факультет. В 1967 году окончил институт, затем окончил аспирантуру. В 1973 году защитил кандидатскую диссертацию, а в 1993 году — докторскую.

В 1957 году выпускается первый золотой медалист Мишин Вадим. В 1962 году с отличием окончил Томский политехнический институт электромеханический факультет. В 1966 году защитил диссертацию. Работал в Вычислительном центре Сибирского отделения АН России в г. Красноярске в лаборатории технической кибернетики.

В 1980-х годах в Институте Солнечно-Земной Физики в Иркутске работали несколько человек, учившихся в школе п. Алексеевск: Ковадло Павел Гаврилович, 1946 г.р., д.ф.-м.н., Оболкина (Пирог) Ольга,1941—2010, кандидат физико-математических наук, Жарникова (Котович) ГалинаВасильевна, 1944 г.р., к.ф.-м.н., Трифонов ВикторДмитриевич, 1945 г.р., к.ф.-м.н.,, Марков Владимир Севостьянович 1947 г.р., к.ф.-м.н., Зубков Николай Иванович 1947 г.р.»

Мартышевский Юрий Васильевич, в 1967 году поступил в Томский институт радиоэлектроники и электронной техники. в 1984 защитил кандидатскую диссертацию по специальности «Радиотехнические комплексы и системы». в 1986 -присвоено ученое звание доцент. в 2002 -профессор.

Знаменитый хирург Федор Григорьевич Углов (22.09.1904 д. Чугуево — 22.06.2008 СПб) в начальных классах учился в Алексеевске. В школьном музее хранилось его письмо, которое было уничтожено пожаром, сохранился скан фотографии, о его посещении поселка.

Поэт Анатолий Константинович Горбунов, (16.03.1942 д. Мутино — 26.11.2016 Иркутск). Рос в большой семье, рано пошел работать: пастушил, пилил лес, плавал на пароходе кочегаром, после окончания авиационного училища летал бортрадистом на самолетах Ан-12, Ил-14. В Восточно-Сибирском издательстве вышли его книги «Звоница», «Чудница», «Осенцы», «Тайга и люди», «Перекаты», «Журчинки», «Любовь земная», «Ты дроби, дроби, подруга…», «Сторона речная». Мастер детской литературы. Из-под его пера вышла книга сказок, рассказы «Лебяжье перышко», «К родному берегу», «Динькины шивера». Лауреат многих премий и конкурсов.

Два выпускника школы стали мастерами спорта по лыжным гонкам:

Тирский Валентин, после окончания Киренского педучилища в 50-е годы успешно выступал на лыжне. Лучшие его выступления — на спартакиаде народов СССР в г Свердловске, где он был в десятке сильнейших и стал кандидатом в сборную команду СССР.

Коновалов Анатолий добрался до первенства СССР — гонка на 70 км в 1964 году в г. Апатиты, результат — финиш в середине протокола, участвовал на 3-х спартакиадах СССР в составе сборной команды Иркутской области в 1958, 1963, 1966 годах.

ЛЫХИНЫ В АЛЕКСЕЕВСКОМ ЗАТОНЕ (АЛЕКСЕЕВСКЕ)

Представители нашей ветки ленского рода Лыхиных, получивших уличную фамилию «Егоровых», в деревенском произношении «Егоровух», появились в Алексеевском затоне в 20-х годах прошлого века. Первым был мой прадед, Андрей Алексеев (Алексиев) Лыхин (Егоровух). Род. 27 сентября 1856 г. в д. Лыхинской. Еще до коллективизации и раскулачивания (по крайней мере, до января 1926) переехал в Алексеевский затон, где и умер ок. 1932/1933 г.

Четверо его детей были жителями Алексеевского затона:

Анастасия Андреева Лыхина (Егоровух). Род. ок. 1874 г.

Матвей (Матфей) Андреевич (Андреев) Лыхин (Егоровух). Род. ок. 1890 г. в д. Лыхинской. Ум. 22 ноября 1933 г. в Алексеевском затоне.

Михаил Андреевич Лыхин (Егоровух). Род. 27 октября 1892 г. в д. Лыхинской. Ум. 6 февраля 1941 г. в пос. Алексеевске.

Степан Андреевич Лыхин (Егоровух). Род. в 1899 г. в д. Лыхинской.

Общее количество представителей только двух поколений (моего и отцовского), родившихся, учившихся, либо работающих в Алексеевском затоне, с 1939 года поселок Алексеевск, составило 23 человека:

Нина Матвеевна Лыхина. Род. 1 февраля 1920 г. в д. Лыхиной. Ум. 14 мая 1999 г. в Алексеевске.

Сын — Евгений Михайлович Лыхин. Род. 21 августа 1950 г. в пос. Алексеевске. Ум. 5 июля 1983 г. от сердечного приступа.

Гермоген (Герман) Матвеевич Лыхин. Род. 1 марта 1921 г. в д. Лыхиной. Ум. 14 апреля 1966 г. в пос. Заря.

Дочь — Галина Гермогеновна Лыхина. Род. 22 ноября 1943 г. в пос. Алексеевске. 11 сентября 1961 г. была убита в пос. Заря.

Сын — Борис Гермогенович Лыхин. Род. 21 января 1948 г. в д. Беренгиловой. 12 августа 1996 г., напившись, повесился.

Дочь — Елена Гермогеновна Лыхина, в замужестве Бутакова. Род. 28 сентября 1953 г. в пос. Алексеевске. Живет в Алексеевске.

Виталий Матвеевич Лыхин. Род. 15 января 1926 г. в Ал. затоне. Ум. 27 августа 2010 г. в Тайшете.

Сын — Павел Витальевич Лыхин. Род. 10 апреля 1952 г. в пос. Алексеевске. Живет в Тайшете.

Дочь — Мария (Маруся) Витальевна Лыхина, в замужестве Панасенко. Род. 10 апреля 1956 г. в пос. Алексеевске. Ум. от рака 5 мая 2013 г. в Тайшете.

Павел Матвеевич Лыхин. Род. 23 сентября 1928 г. в с. Воронцовка Ум. 5 июня 1967 г. в Горно-Чуйском,

Сын — Александр Павлович Лыхин. Род. в декабре 1954 г. в пос. Алексеевск Киренского р-на. Ум. через 18 дней после родов.

Сын — Андрей Павлович Лыхин. Род. 12 января 1957 г. в пос. Алексеевск Елена Матвеевна Лыхина, в замужестве Мя́делец. Род. 7 апреля 1931 г. в Ал. затоне

Нина Михайловна Лыхина. Род. 27 ноября 1920 г. в д. Лыхиной. Училась в Алексеевской семилетней школе. Ум. 16 марта 1999 г. в Киренске.

Татьяна Михайловна Лыхина. Род. 15 декабря 1923 г. в с. Витим (отстой Виска) Ленского р-на Якутской АССР. Училась в Алексеевской семилетней школе. Ум. 28 мая 2013 г. в Усть-Илимске.

Дочь — Лидия Ивановна Лыхина, в замужестве Иванова. Род. 16 июня 1946 г. в с. Воронцовка Бодайбинского р-на. Школу окончила в пос. Алексеевске. Живет в Усть-Илимске.

Николай Михайлович Лыхин. Род. 27 декабря 1925 г. в Алексеевском затоне. Ум. 21 марта 1976 г. в пос. Сибирский

Маргарита (Рита) Михайловна Лыхина, в замужестве Севернёва. Род. 26 декабря 1927 г. в Алексеевском затоне. Ум. 15 октября 2006 г. в Могилеве.

Сын — Сергей Петрович Лыхин. Род. вне брака 11 сентября 1951 г. в пос. Алексеевске.

Валентин Михайлович Лыхин. Род. 5 декабря 1936 г. в Алексеевском затоне Киренского р-на. Ум. в возрасте до года.

Валентин Михайлович Лыхин. Род. в Алексеевском затоне 26 декабря 1937 г. Ум. 30 ноября 2001 г. в Киренске.

Альберт Михайлович Лыхин. Род. 27 марта 1939 г. в Алексеевском затоне. Ум. 15 августа 1983 г. в Киренске.

Дочь — Наталья Альбертовна Лыхина, в замужестве Жжёных. Род. 9 сентября 1960 г. в пос. Алексеевске. Живет в Алексеевске.

В настоящее время (2022 г.) в поселке проживают четыре семьи потомков

РОДИТЕЛИ

Трудовую деятельность мой отец начал в годы Великой Отечественной войны слесарем в Алексеевском затоне. В 1949 году был призван в армию, с 15 февраля по 3 сентября 1949 года обучался в школе авиационных мотористов при войсковой части 62546 в г. Спасске-Дальнем Приморского края. Закончил школу круглым отличником, приказом по войсковой части 40893 номер 0397 от 16 сентября 1949 года удостоен звания «моторист авиационный», этим же приказом ему присвоено воинское звание «младший сержант технической службы».

Далее был направлен в Порт-Артур, где прошла дальнейшая служба в войсковой части полевая почта 06871. После демобилизации в 1952 году, отец ушел в навигацию на пароходе «Красноалданец». Каким образом он попал в экипаж, я ранее не интересовался, а сейчас мне приятно об этом говорить, поэтому немного поясню.

Неудачной поначалу была попытка треста «Востокзолото» построить большой пароход «Красноалданец» на деревянном корпусе: «Стройка была сделана с большими техническими погрешностями — бой костылей неправильный, плахи имеют трещины, конопатка гнилая…» — говорилось в отчете. Расходы на строительство в два раза превысили плановые. Кроме того, когда в корпус попытались поставить паровую машину, оказалось, что нужно резать палубу — высота борта не соответствовала проектной… Навигации 1933—1934 годов отец всё же проработал, однако каждый рейс его сопровождался авариями, ослабленный корпус начал провисать. Массивный же деревянный корпус в дальнейшем использовали на береговые нужды в Алексеевске, уложив его в тело дамбы, а взамен изготовили металлический. 19 мая 1936 года, обновленный пароход начал работу, которая продолжалась до 1965 года.

«Красноалданец» повидал всё: и аварии, и модернизации, и даже укорочение корпуса, однако же был списан в числе последних пароходов 30-х годов постройки. Внешне буксир походил на классические суда этого класса: высокая дымовая труба, бортовые гребные колеса, буксирные дуги в корме. «Красноалданцу» доводилось ходить с караванами в верховья Витима, почти до Парамских порогов — самых знаменитых и опасных. Официально в состав «Лензолотофлота» буксирный пароход «Красноалданец» вошел в 1935 году. Это было первое на Лене судно, построенное по советскому проекту и из отечественных материалов. Зачинатель стахановского движения в Ленском бассейне, «Красноалданец» из навигации в навигацию числился в передовиках. По итогам навигации 1945 года капитан И. Г. Дружинин и механик Н. Н. Рудых были премированы денежными премиями.

Общественный директор Музея истории Ленского флота в г. Якутске Александр Павлов посвятил прославленному судну статью, которая вместе со схемой и техническими характеристиками была опубликована в журнале «Техника молодежи» №7 за 1982 год.

И вот на этом незаурядном пароходе трудился мой отец. Видимо, сыграло свою роль то обстоятельство, что у него за плечами был, хоть и небольшой, армейский опыт авиационного моториста и была правительственная награда. И пусть паровая машина парохода и керосиновый мотор самолета не одно и то же, тем не менее в состав команды отец вошел. Что запомнилось из его рассказов? Паровой котел парохода топили дровами. В Алексеевском затоне существовал отдел, который занимался лесодровозаготовками — поленницы дров располагались вдоль всей реки. Во время одной из погрузок дров на судно, команда парохода поймала медвежонка, который некоторое время жил с командой, как её законный член, забавляя и потешая всех. Его судьба мне неизвестна, но в семейном архиве хранится фотография с Топтыгиным на палубе. Большое впечатление на речников производили «Ленские столбы», «Ленские щеки», скала «Пьяный бык» — поистине природные шедевры.

Отработав две навигации, отец устроился электромонтером в Алексеевский затон. В 1959 году наша семья переехала в пос. Горно-Чуйский Мамско-Чуйского района Иркутской области, где отец стал трудится электромонтером в механическом цехе Чуйского рудоуправления. В 1961 году поступил на электромеханическое отделение Бодайбинского горного техникума на заочное отделение, но в 1963 году учебу оставил, так как семья ждала третьего ребенка. Умер отец 5 июня 1967 года в пос. Горно-Чуйский, там же похоронен. Таковы сухие слова-фразы отцовской биографии…

О своей маме я расскажу чуть позже, а пока попробуем вспомнить те моменты и детали отцовской жизни, черты его характера, которые отложились в моей памяти и останутся там до тех пор, пока мой разум живет и здравствует. Из рассказов про армейскую жизнь отца помню следующее. В китайском Порт-Артуре, который в то время был нашим, ему запомнились еда, одежда китайцев и чистота в городе. Про еду говорил, что много пробовал острых блюд, соусов, но про червячков, жучков и личинок не упоминал. Немного удивляло отсутствие хлеба. По улицам передвигались экипажи, запряженные осликами, у которых сзади был привязан кожаный мешочек для органических отходов. Из армии отец привез красивую скатерть с цветами, драконами и большой термос, которые мама берегла долгие годы. Скатерть хорошо стиралась, краски не выгорали, оставаясь яркими, а вот термос я разбил нечаянно, не рассчитал длину холщовой сумки и свой рост, когда с двоюродной сестрой Марией мы несли паёк дядьке — родному отцовскому брату, работающему токарем во вторую смену. Булыжник на дороге «доказал», что у меня в руке негабаритный и хрупкий груз!

В наследие от отца мне достались документы и фотографии. Одна из самых ценных — фотография отца в звании сержанта, у развернутого Знамени части, с надписью на обороте: «Отличнику Лыхину Павлу Матвеевичу. За отличные успехи в боевой и политической подготовке награждается личной фотокарточкой у развернутого Знамени части. Приказ в/ч 06871 №084 от 17.05.51г. Командир в/ч 06871 подполковник п/п Екимов». На гербовой печати имеются слова «полевая почта», это говорит о том, что часть дислоцировалась за пределами СССР.

Замечательна фотография, где на крыльце клуба Алексеевского затона стоят два друга: Лыхин Павел и Попов Вениамин. Стоят в кирзовых сапогах, голенища которых сжаты в гармошку, в широких шароварах черного цвета, в фуфайках, сработанных в ГУЛаге и для подопечных ГУЛага — без откидного воротника, с боковыми накладными карманами. На головах — шапки из той же конторы, но рубашки у ребят белые, а посему у них праздник. Именно в таком виде отец начинал ухаживать за мамой. Упомянутая выше фуфайка, она же стёганка, она же стежОнка, это символ не одного поколения советских людей. Теплая, удобная, не сковывающая движения, она боялась влаги. Но это детали, поскольку сибирские зимы достаточно длинные и фуфайка оправдывала своё предназначение в полной мере.

На фотографиях моих родителей популярность фуфайки безусловна, хотя у многих попросту не было возможности приобрести что-то другое, более цивильное. Свое первое пальто мама сшила сама, и так поступали многие девчата. Мужчины же мечтали о «москвичках» (укороченное пальто с большими отворотами и большими пуговицами), а пределом их мечтаний были кожаные куртки с крупной металлической молнией, служившие не одно поколение. Так в 1979 году, у своего дяди в гараже, я увидел кожаную куртку, которая досталась ему после смерти моего отца, и которая имела весьма приличный, винтажный вид, хотя ей было не менее 15-ти годов. Самой крутой фуфайкой считалась та, у которой был воротник и боковые, вшитые во внутрь, карманы. А если у тебя имелись варежки-шубенки, ты вставлял их в потайные боковые карманы и считался весьма крутым пацаном. На выход была одна фуфайка, парадная, на работу и для игрищ на улице была другая, уже видавшая виды. В зимнем одеянии отец использовал медную проволоку для крепления пуговиц и на шапке-ушанке вместо шнурков-вязок делал медные крючки, что было весьма удобно, так как не морозишь пальцы и застегиваешь быстро, но отрывалось все, привязанное таким образом, естественно с корнем!

Помимо фотографий в семейном архиве хранятся грамоты родителей. Здесь отец — несомненный лидер. Получал грамоты от Алексеевского затона Лензолотофлота, от Алексеевского затона Ленского речного пароходства, от Чуйского рудоуправления, от Иркутского областного совета народного хозяйства. Не смогли мы сохранить удостоверение к медали, о которой я упоминал выше, но я его хорошо помню, медаль там была изображена цветной, с профилем Сталина и со словами «Наше дело правое, мы победили».

Моя мама, Голышева Августа Ивановна, в 1951 году переехала в поселок Алексеевск, где находился Алексеевский затон с судостроительноремонтным заводом, и куда перебрались её старшие сестры. Здесь она встретила свою судьбу, моего отца, Лыхина Павла Матвеевича, который отходил мотористом две навигации на «Красноалданце» и устроился в электроцех Алексеевского затона электрослесарем.

Осенью 1953 года стали жить вместе, в доме моей бабушки, Лыхиной Агафьи Ивановны, которую все звали, почему-то Галей. Планировка бабушкиного дома была следующей. По коридору-прихожей налево — кухня, направо — комната, прямо — зала и комната бабушки. Небольшая деталь: при строительстве в 1953 году Дома культуры, мама посадила, вместе с подругой Анкудиновой Люсей, два тополя, причем мамин тополь, крайний слева, был с раздвоенным стволом. В декабре 1954 года у молодых родился первый сын, Александр, но прожил он только 18 дней, сказалась травма, полученная при рождении. 22 марта 1955 года мои родители официально оформили свои отношения, а 12 января 1957 года родился я, сын Андрей.

Трудовой путь мамы в Алексеевском затоне. 01.11.1951 г. — принята рабочей в наружный цех. 06.05.1953 г. — переведена на электростанцию в качестве щитовой. 06.11.1953 г. — переведена на должность курьера-рассыльной. 20.04.1954 г. — назначена телефонистом телефонной станции. 23.07.1956 г. — уволена по собственному желанию.

ВОРОНЦОВКА

Отец мой, Павел Матвеевич Лыхин, родился 23 сентября 1928 года в селе Воронцовка Бодайбинского района Иркутской области.

Здесь, в 100 км от устья на реке Витим, находился единственный Воронцовский затон, расположенный в естественной курье, защищенной от ледохода сверху старой каменной дамбой, а снизу — воротами. Затон имел небольшие механические мастерские, приспособленные лишь для текущего ремонта судов, остающихся в небольшом количестве на зимовку после осенних поздних рейсов.

30 марта 1864 года М. А. Сибиряков и И. И. Базанов учредили «Ленско-Витимское пароходство» для перевозки грузов по рекам Лена и Витим. Контора пароходства была открыта в местности Воронцовка, в 180 км от Бодайбинской резиденции. В селе находилась Николае-Иннокентьевская церковь, построенная в 1880 году. Церковь была деревянной, оштукатуренной, окрашенная краской, покрытая тесом. Имела богослужебные предметы, но не имела своего постоянного священика. Священник Христорождественской церкви обслуживал Николае-Иннокентьевскую церковь, при которой была церковно-приходская трехклассная школа, где обучали письму, чтению, арифметике, закону Божьему. В 1932 году церковь закрыли и передали Райпо под магазин.

Воронцовский затон закрыли в 1962 году. Вспоминает Нина Горбунова, 1947 г.р.: «Я жила в Воронцовке с 1954 по 1957 год. Хорошо помню совхоз, хотя была ребенком. Жили там два хохла: Глухенько и Дакура. Как они пели украинские песни! Это было что-то! Помню, что за черникой ходили по два раза в день, сушили ягоду на крышах. В поселке жил мужчина по фамилии Краснов, он плел корзины и ходил по домам, продавая их. После реализации своей продукции принимал „на грудь“, говорил, что он пролетарский писатель и пел свои страдания: „От любови нет лекарки, окромя дубовой палки!“. Чудесный был поселок, замечательные люди и красивейшая природа в любое время года».

ХАНДА

Моя мама, Августа Ивановна Лыхина, в девичестве Голышева, родилась 4 августа 1934 года в деревне Ханда Казачинско-Ленского района Иркутской области. В то далекое время деревня состояла из четырех «микрорайонов»: Старая Ханда, Заброды, Черемшанка, Заречье. Располагалась деревня в месте впадения реки Ханда в реку Киренгу. Вот какие сведения мне удалось найти в документальной литературе о верховьях Киренги и о Ханде.

«В 1652 году появились первые заимки на реке Киренге» (стр.111). «Обратимся для начала к челобитной Петра Бекетова, написанной в 1638 году, в которой он рассказывает о своих службах на Лене. «И с Ленсково волоку посылал я, холоп твой, от себя для твоего государева ясачного збору по сторонним речкам, по Илиму и по Киренге, служилых людей и собрал твоего государева ясаку перед прошлыми годы с прибавкою» (стр. 282—283)

В книге В. Н. Шерстобоева «Илимская пашня» находим: В сводке сбора соболиного ясака (табл. 96 на стр. 545) указано одно из мест сбора — «С верх Лены, Киренги, Куленги, Хамды и с Ламского хрепта», где планировалось собрать в 1649 году 1055 соболей. В табл. 97 на стр. 547 указано место сбора ясака — «Верх Лены, Куленги, Киренги и Хамды и Ланского хребта и озера Очеуль», где планировалось собрать в 1679 году 1117 соболей. В сводке сбора ясака за 1693 год (табл.98 на стр.548) указаны Киренская и Хандинская волости. На стр. 551 читаем, что в 1726 году ясак в Киренской и Хандинской волостях собирал Михаил Наумов — ясачный сборщик.

Из отчета землеустроителя В. А. Некипелова: «Село Ханда входила в состав Киренского округа (1927 г.) и состояла из четырех поселков, из которых три расположены при впадении в Киренгу реки Ханда, четвертый на полтора километра ниже по левому берегу Киренги. В 1909 году население Ханды состояло из 20 дворов и около 100 едоков. В 1927 г. в Ханде было уже 37 дворов и 218 едоков, т.е. население увеличилось в два раза. Скота в Ханде имелось 389 голов, из них лошадей 103, коров 130, овец 148, свиней 8. Средний укос травы на паберегах составляет 120 — 180 пудов с десятины». Из воспоминаний бухгалтера эвенкийского колхоза И. И. Бурлаева: «Это было в 1922 году летом. Бывший кадровый офицер царской армии, получивший кличку Сенька-бандит, занимавшийся убийствами и грабежами, появился в деревне Усть-Ханда. Местный житель, Иванов Семен Власович, пригласил бандита и его ординарца эвенка по прозвищу Афонька-дурачок к себе и стал угощать их самогоном. Выбрав момент, он обоих насмерть заколол ножом, один… Четвертый поселок (упомянутый выше В. А. Некипеловым, Л.А.) назывался Черемшанка. В 1943 году на этом месте стояли столбы и частично разобранные изгороди, одна старая, почти развалившаяся поветь, а на противоположном берегу плотили лес для дальнейшей отправки в Карам. Вспоминал Георгий Зеленых, колхозник эвенкийского колхоза стойбища Нюруткан: „Здесь жили четыре семьи еще до образования колхозов, и они… выкорчевали лес и всякую чащобу до хребтов и превратили в луга зеленые… а когда эта проклятая война началась, жители этой Черемшанки решили, пока молодые мужики дома, переехать в деревню Усть-Ханда, а деревня рядом. В ноябре 1941 года, когда Киренга встала, они почти за месяц все постройки перевезли и поставили там“. Бывшему колхознику, уроженцу этой деревни Иванову Роману за успешные бои с фашистами присвоили звание Героя Советского Союза».

Около устья Ханды, на левом берегу Киренги расположена тунгусская деревенька у подошвы горы. Здесь в первый раз Крыжин (Иван Степанович Крыжин — член Императорского Русского географического общества, в 1857 году занимался исследованиями истоков рек Лены, Киренга) встретил поля, засеянные хлебом (стр. 219). В 1901 году Хандинский выселок входил в состав Карамского сельского общества Качугской волости Верхоленского уезда Иркутской губернии и насчитывал 22 мужчины и 20 женщин. (стр.227). В 1930 году в деревне Ханда, в специально приспособленном помещении в 36 кв. м, располагалась 1 классная комната школы 3-летки, где обучались 35 учащихся в возрасте от 7 до 13 лет (стр.245). В 1932 году в Ханде было организовано товарищество по совместной обработке земли (ТОЗ) «Красный колхозник» (стр.256). В Хандинский сельский совет, председатель Голышев, на рубеже 20-30-х гг. входили выселок Увагэ, выс. Чука, выс. Бабинча, выс. Заброда, выс. МНС, деревня Старая Ханда, дер. Закурня, дер. Сокча (стр. 257). В протоколе №2 от 18.02.1931 г. общего собрания граждан Хандинского сельского совета, где присутствовали 12 женщин и 15 мужчин, упоминаются Саженов Василий Филимонович, Иванов Макар Васильевич, Налунина Елена Ивановна, Семенов Александр Павлович, Налунин Петр Иванович, Егоров, Зеленых Анна, Саженов Егор Алексеевич, Бутаков П. К., Саженова В. Ф., Бутакова Екатерина Алексеевна, Иванова Дарья Алексеевна, Пащенко Иван Евстафьвич. Одним из постановлений собрания стало принятие на сдачу государству в среднем по два фунта масла с коровы. Председатель: Бутаков Роман Алексеевич. Секретарь: т. Пащенко и учитель Егорова В. И. Протокол №2 от 14.02.1931 г. общего собрания выселка Чука Хандинского сельского совета «О лесозаготовках», присутствовали 10 мужчин и 8 женщин. Обязались заготовить лес на прируб школы и пожарный сарай в 1932 году. Председатель: Саженов Т. В. Секретарь: Гаянтуллина (стр.258).

Список жителей Казачинско-Ленского района Иркутской области, расстрелянных в городе Киренске по решению тройки УНКВД Иркутской области от 15 мая 1938 года:

6. Бутаков Роман Гаврилович, 1868 года рождения, уроженец села Ханды, Казачинско-Ленского района, русский. Единоличник, проживал в селе Ханда. Арестован 22.02.1938.

8. Налунин Василий Афанасьевич, 1890 года рождения, уроженец села Ханды Казачинско-Ленского района, русский. Единоличник, проживал в селе Караме Казачинско-Ленского района. Арестован 23.02.1938.

9. Налунин Степан Афанасьевич, 1884 года рождения, уроженец села Ханды Казачинско-Ленского района, русский. Единоличник села Карама Казачинско-Ленского района. Арестован 23.02.1938 (стр. 266).

Самый известный житель, Роман Гаврилович Иванов, родился в 1922 году в деревне Ханда Казачинско-Ленского района в семье крестьянина. Член КПСС с 1942 года, русский. Окончил трехлетнюю школу в родном селе, а затем учился и работал завхозом в Карамской семилетней школе. Перед войной был выдвинут на должность секретаря редакции районной газеты «Путь Октября». В сентябре 1941 года был призван в армию, окончил Черниговское военно-инженерное училище, находившееся тогда в Иркутске. С октября 1942 года командовал взводом саперов на Сталинградском, Воронежском, Степном, 2-м Украинском фронтах. Отвагу и мужество проявил при форсировании Днепра. 26 октября 1943 года Иванову присвоено звание Героя Советского Союза. Награжден медалью «За отвагу», орденом Красной Звезды. Умер от ран в госпитале города Баку в 1944 году (стр. 278).

В 1951 году было произведено укрупнение колхозов, деревень и сел: Карам, Ханда образовали один колхоз «Искра» (стр. 287). Васса Семёновна Зуева, 1933 г.р., д. Ханда: «Я сама завозчиком была, мужикох в тайгу на охоту завозила, хоть и с животом каким была. Завозила в лес верхом на коне» (стр. 293). Октябрина Иннокентьевна Сафонова, 1936 г.р., с. Карам: «А какие названия местностей вот от Ханды до Карама? — Сразу Заброда, там покосы. Теперь Большой остров, покосы это уже. Осиновка речка. Чука речка. Черемша, там покос, раньше люди жили на ём. Потом тут Тюменцева покос. Раньше было жилище, люди жили. Черемша — тоже жилище. И на Заброде люди жили. Ну хоть не деревня, два-три дома. Места же раньше занимали, и селились везде. Заимки» (стр.294). На стр. 229 приведен фрагмент карты Иркутской губернии в 1914 году с границей между Киренским и Верхоленским уездами. Указаны Ханда и Забродская на левом берегу Киренги и Заречная — на правом берегу Киренги. А в окрестностях Ханды местные жители — по рассказам хандинки Зои Васильевны Городиловой — находили обломки керамической посуды и металлические наконечники стрел (стр. 422).

«После быстрого перехода, длившегося целые сутки, русские очутились снова на реке Лене в той местности, где в нее с восточной стороны впадает река Тутура (1631 г., А.Л.). Там жило в то время много тунгусов, которые прежде платили ясак бурятам, теперь же стали давать его русским. <…> Здесь Бекетов узнал о дороге, ведущей на верховья реки Киренги, и что по этой реке находится еще больше тунгусов. Эти вести заставили Бекетова, чтобы удобнее собирать ясак с тунгусов и оберегать их от притеснений со стороны бурят, построить в устье реки Тутура острог и притом найти средства, которые позволили бы легко подчинить тунгусов, живущих на Киренге».

«Ещё в начале января месяца в Жигаловской волости организовалась артель из 12 человек. Решили искать золото. Ушли в глухую тайгу. Долго путешествовали по речке Келоре, впадающей в Тутуру. Провели здесь 55 поденщин, выбили 9 шурфов, но золота не нашли. Старатели не разочаровались и двинулись в другое место. Прошли тайгой ещё 20 верст. Идти было трудно: всё время через снежные сугробы. Наконец остановились. Затратили 60 поденщин, выбили три шурфа, но золота и признаков нет. Долго думали, гадали и пошли на третье место. На это раз двинулись в местность Ханду. Тоже прошли глухой тайгой по снегу. На этом месте затратили 155 поденщин, выбили 6 шурфов и только в последнем шурфе обнаружили золото. Старатели в один голос закричали: — Есть золото. Мы обогатимся! Но продукты исчезли. Грезила голодовка, и артель вынуждена была вернуться домой. Долго грезятся артели золотые миражи Ханды. Артель просит теперь золотопромышленников исследовать Ханду. Золото в Ханде наверняка есть». Рудых.

ГЛАВА 2. ГОРНО-ЧУЙСКИЙ

В 1959 году Густав Францевич Бжевский пригласил отца в поселок Горно-Чуйский, поселок слюдодобытчиков, где предлагалась хорошо оплачиваемая работа, выделялось достойное жильё, была школа-восьмилетка, детский сад. Сам Густав Францевич, работающий до этого в Алексеевском затоне механиком, был из многодетной семьи Франца Игнатьевича Бжевского, расстрелянного в 1938 году и посмертно реабилитированного в 1957 году. У Густава Францевича и его супруги Инны Константиновны было три сына: старший Владислав, 1955 г.р. и двое близнецов, Сергей и Андрей, 1961 г.р.

Инна Константиновна преподавала математику в школе, в пятом классе была нашим классным руководителем. Педагог от Бога, она учила нас многому, чего не было в учебниках, но что пригодилось в дальнейшей жизни. Это умножение двухзначных чисел на 11, например, 54х11=594. Цифры 5 и 4 раздвигаем в стороны, а в середину записываем их сумму — 9. Если сумма в середине больше десяти, то к первой цифре добавляется единичка — 57х11=627.

Возведение в квадрат двухзначных чисел, оканчивающихся на 5, тоже решается легко — первую цифру числа умножаем на следующую за ним в общем порядке чисел и к полученному произведению добавляем 25. Например, число 65 необходимо возвести в квадрат, для этого 6 умножаем на 7, получаем 42 и добавляем 25, итог 4225. Еще пример: 85х85= 8х9=72+25=7225. При умножении на 5, делим данное число на 2 и добавляем 0, так как 5 — это ½, умноженная на 10. Например 44х5=44:2=22х10= 220. При умножении на 25, а это ¼ от 100, сначала делим нужное число на 4, затем добавляем два ноля. Например, 44х25= 44:4=11х100=1100.

Иногда требуется извлечь квадратный корень из какого-то числа, а логарифмической линейки или четырёхзначных таблиц Брадиса под рукой нет, выполняем этот процесс вручную. Пример: извлечь квадратный корень из числа 213,16. Разбиваем целую и дробную части числа по две цифры вправо и влево от запятой — 2.13,16. Вычисление начинаем с цифры 2, число, которое необходимо возвести в квадрат, чтобы результат был близок к цифре 2, это «единица», 1 в квадрате, это 1. Записываем эту «единичку» под цифрой 2 и отнимаем её, получаем в результате тоже 1, к ней добавляем первую пару цифр, которую мы разбили первой от запятой, это 13, получилось 113, слева пишем удвоенную цифру, полученную в результате первого вычисления 1х2=2. К этой 2 добавляем такую цифру, чтобы новое число, полученное при её помощи и умноженное на неё, дало произведение, не превышающее 113. Это цифра 4, 24х4=96, отнимаем от 113—96= 17, к 17 добавляем последнюю пару цифр 16, получаем число 1716. Найденную ранее цифру 4 добавляем к цифре 1 в ответе и получаем уже 14, число, которое умножаем тоже на 2 — 14х2=28 и записываем слева от 1716. К числу 28 надо добавить цифру, на которую это новое число необходимо умножить, чтобы произведение не превысило число 1716. Это цифра 6, то есть число 286х6=1716. Цифру 6 добавляем в ответ, но после запятой, так как последняя пара цифр была из дробно части числа. Вычисление закончено, ответ — 14.6!

Нудно, но это без определенного навыка, на самом деле все это считается очень быстро. Эти приемы простых вычислений неоднократно выручали меня в дальнейшем. Инна Константиновна умела создать среди учеников здоровую конкуренцию. Так мы с Саней Воронкиным в 5—6 классах старались не только выполнить свой вариант быстрее друг друга, но и решить второй вариант, и никто не считал это пижонством.

После окончания школы мы с группой горно-чуйских одноклассников посетили Инну Константиновну, переехавшую к тому времени с семьей в Иркутск, в пятиэтажку по улице Декабрьских событий, дом 90. Квартира на первом этаже была, как бы сейчас сказали, «упакована по полной программе», везде ковры, сервант полон хрусталя — это «пахло» в то время роскошью и приличным достатком, о чем сейчас вспоминаешь с иронической улыбкой. В Горно-Чуйском, к тому времени, уже проживало несколько семей из Алексеевского затона, позднее подтянулись другие, включая в 1961 году старшего отцовского брата Виталия Матвеевича Лыхина с женой Юлией Максимовной, в девичестве Киселевой из деревни Сполошино и детьми Павлом и Марией. А называли нас коротко — «затонцы»… И ездили мы в «затон» и переписывались с «затонцами», хотя ещё в 1939 году Алексеевский затон стал поселком Алексеевск.

ПОЧТОВЫЕ ОТПРАВЛЕНИЯ

Кстати о переписке. Из-за отсутствия в то далекое время электронных и цифровых технологий, современных средств связи, широко использовались письма в конвертах, открытые письма — «открытки», телеграммы и переговоры по телефону через «межгород». Письма были в простых конвертах с почтовыми стандартными и художественными марками, в конвертах «АВИА» с полосатым обрамлением. Солдатские письма в обе стороны пересылались бесплатно. Телеграммы отправлялись на простых и художественных бланках, по скорости пересылки были обычными, срочными и с пометкой «молния». Оплата телеграмм зависела от категории, от количества слов, от наличия уведомления, если таковое заказывали. Конверт большой толщины взвешивался и за лишние граммы приходилось доплачивать, покупая и наклеивая дополнительно почтовую марку. Доплачивали и за категорию письма — заказное, ценное. Художественные конверты, открытки, почтовые марки были у нас предметом коллекционирования, или правильнее сказать, собирательства, так как должной систематизации, сравнения и анализа мы не проводили.

Вообще, услуги почты были достаточно востребованы, многие семьи в поселке выписывали по несколько газет и журналов. Особенно популярными были «Роман-газета», толстые журналы «Нева», «Звезда», не очень толстые журналы «Крестьянка», «Работница», «Семья и школа», «Мурзилка», «Пионер»… Востребованы были и услуги Посылторга, в основном Иркутской и Подольской баз. Заказывали туристический, рыбацкий, охотничий, бытовой инвентарь, всего и не перечислить! Полученные к празднику поздравления закреплялись вокруг зеркала-трюмо, стоящего в прихожей квартиры. И если праздничным посланиям не хватало места, хозяйка была крайне довольна!

ИСТОРИЯ РАЙОНА

Несколько слов о том регионе, куда наша семья переехала в 1959 году.

Мамско-Чуйский район — муниципальное образование на севере Иркутской области. Входит в регион, примыкающий к зоне БАМа. На севере район граничит с Республикой Саха (Якутия), на юге с Республикой Бурятия, восточный сосед — Бодайбинский район, западный сосед — Киренский район. Административный центр — поселок Мама, площадь территории района — 43396 кв. км, дата образования 19 мая 1951 года — за счет части Бодайбинского и Киренского районов.

1689 год горняки и геологи Мамы берут за точку отсчета истории слюдяного промысла в Витимо-Мамской тайге, так как этим годом был датирован первый официальный документ «…сыскать и промыслить слуды доброй и какова получитца…», который якутский воевода П. Зиновьев выдал служивому казаку Афанасию Пущину. В конце1927 года был создан Сибирский слюдяной трест краевого значения, переименованный затем в трест «Мамслюда».

В 1928 году в поселке Мама было создано Мамское рудоуправление, и с тех пор началось планомерное строительство поселка, в котором первая электрическая лампочка зажглась в 1931 году. С 1928 года начали добывать слюду рудники Колотовка и Малый Северный, затем в 1929 году были созданы рудники Луговка и Согдиондон (в переводе с эвенкийского — долина семи ветров), в 1931 — Большой Северный и Слюдянка, в 1939 году был создан рудник Чуя. Слюда мусковит, обладая высокими диэлектрическими свойствами, значительной термостойкостью, большой механической прочностью и способностью расщепляться на тончайшие листы, является непревзойденным по качеству электроизоляционным материалом, широко применяемым в электромашиностроении, радиотехнике. Химическая формула — K Al2 (Si3 Al) O10 (OH, F) 2

ЭЛЕКТРОЦЕХ

Основной работой электрослесарей была замена сгоревших или замкнувших обмоток статора или ротора электрических двигателей. Хозяйство Чуйского рудоуправления было большое: многочисленные подразделения, разбросанные вокруг поселка, назывались по-разному — рудник, жила, голец. Общее количество электродвигателей сосчитать было невозможно, простоев допускать было нельзя, наличие резерва считалось обязательным, поэтому работа в электроцехе кипела, иногда и круглосуточно. Запомнилось большое количество медной проволоки разного диаметра на деревянных бобинах и жарочный шкаф для просушки готового отремонтированного электродвигателя.

Процесс перемотки был достаточно хлопотным, необходимо было подобрать диаметр и количество витков медной проволоки как на статоре, так и на роторе. В случае отсутствия проволоки нужного диаметра, необходимо было произвести перерасчет количества витков из проволоки, имеющейся в наличии. Сохранились черновики расчетов, которые отец производил сам. У мужиков электроцеха была дежурная шутка, они давали пришедшим по какой-то причине к ним пацанам провод, один конец которого был прикреплен к магнето от пускача тракторного двигателя. Когда кто-то брал в руки провод с немым вопросом в глазах, шутник резко прокручивал маховик магнето и парнишку било током так, что доставало до локтя и отдавалось в плече. Я эту процедуру прошел одним из первых среди своих сверстников и, имея дома аналогичное магнето, время от времени ловил на этот фокус тех, кому данная процедура была неизвестной. Обиды никто не высказывал, просто пытался отыграться подобным образом впоследствии. Похоже, мы понимали, что это дружеский розыгрыш.

Трудовой книжки отца не сохранилось, может в архив сдали, может потеряли, но просматривая его грамоты, обратил внимание на название его профессий — электрослесарь и электромонтер. Вторая профессия была, видимо, запасной, но когда горел столярный цех, отец, закрепив на ногах специальные приспособления-когти, поднимался на столб и отключал напряжение, чтобы обесточить здание и дать возможность работать пожарной машине. Основной фидер при этом не отключали. Надо сказать, что энергоснабжение поселка осуществлялось от ТЭС поселка Мусковит, затем от построенной Мамаканской ГЭС по линии электропередач (ЛЭП) напряжением в 35 киловольт. Линия шла через тайгу по деревянным, вязанным проволокой и собранным на болтах, опорам рамного и анкерного типа, которые устанавливали с помощью лошадиной и людской тяги. Маленькая тяговая подстанция находилась в пойменной части при слиянии двух рек, Большой Чуи и Большого Довгокита, в микрорайоне с простым и логичным названием «Станция». Был еще ручей Довгокит, который отделял основной поселок от «микрорайона» Разведка.

ДЕТСКИЙ САД

Вспомню дни пребывания в детском саду. Положительные эмоции вызывали обилие ребятишек, масса игрушек и ожидание школьной жизни. Ведь в этой жизни не было послеобеденного сончаса, чего мы не могли себе представить. Высказывались предположения, что школьники все же спят, но совсем немного. Однако оппоненты не соглашались, говоря, что были в школе, но коек там не видели. Очень вкусной в детском саду была рисовая каша с изюмом или с черносливом, компот вообще был вершиной поварского искусства.

К отрицательным эмоциям отнесем раздачу воспитательницей рыбьего жира перед едой, а также постановка к стенке в спальной комнате малышей за баловство во время сончаса. Очень неприятная ситуация — стоять в трусах и слушать хихиканье малышни из-под одеяла.

Запомнились две небольших травмы. Красным карандашом я ободрал себе все нёбо, изображая боевой истребитель и неудачно приземлившись между стульями, а также ободранный до крови палец, который умудрился запихать между велосипедной цепью и звёздочкой. Велосипед ставили вверх колесами на руль и седло и раскручивали заднее колесо вручную педалями до максимальных оборотов. Желание достичь этих самых оборотов и привело к упомянутой травме.

Особый колорит детсадовскому периоду предавало то обстоятельство, что моя мама работала в этом саду помощником воспитателя в группе, куда ходила моя младшая сестра, поэтому все мои подвиги и похождения дополнительно обсуждались еще и дома. Отец на все выступления мамы по поводу моего поведения, не всегда удовлетворительного, говорил, что мальчишка должен быть немного хулиганом и всегда давать сдачу. Это я запомнил на всю жизнь. Забегая вперед отмечу, что в аттестате о среднем образовании в графе поведение указано «удовлетворительное».

Для большинства моих одноклассников, а я учился в трех школах, такая формулировка поведения была недопустимой, только «примерное» и не иначе.

Но вернемся к детскому саду, где я каким-то образом просидел в старшей группе два года. Видимо причины были разные, поди разберись сейчас почему это произошло, зато в школе однокашников по детскому саду у меня было в два раза больше, чем у остальных ребят.

РАЙОН СТАНЦИЯ

Точнее микрорайон «Станция» можно без преувеличения назвать промышленным, здесь располагалась пилорама с двумя стационарными лесопильными рамами, что-то вроде Р-63, но утверждать не берусь. Опилки от распиловки древесины с обеих рам ручными вагонетками вывозились из подвальной части на берег реки, благо до неё было не более 20 метров, и весеннее половодье производило уборку опилок без затрат для предприятия. Нижний склад древесины находился здесь же, лес привозили длиной 6,0 и 6,5 метров лесовозами.

Штабеля бревен были излюбленным местом ребятни. Здесь мы ковыряли лиственничную смолу, которую называли «сера» и которую жевали вместо жвачки. Здесь собирали в стеклянные банки стригунов, их также называли усач, волосогрызка, в банке жуки откусывали своими челюстями друг другу всё, что можно было откусить.

На территории пилорамы была установлена маятниковая дисковая пила, с помощью которой производилась заготовка дров для социальных объектов — больницы, школы, детского сада (до запуска центрального отопления) и для работников бюджетной сферы — врачей, педагогов… Застал то зимнее время, когда напиленные на чурки дрова развозились лошадью, запряженной в сани. Погрузку, перевозку и разгрузку дров осуществляли две женщины, одетые в ватные брюки и фуфайки. Запомнились валенки с галошами, теплые платки на головах и варежки-шубенки, по-другому было нельзя, морозы доходили до минус 60 градусов по Цельсию! На территории пилорамы находился новый столярный цех, основной продукцией которого являлись деревянные ящики под готовую к отправке слюду. Ящики были небольшого размера, так как погрузка и разгрузка их осуществлялась вручную, углы ящиков собирались в «шип-паз» и укреплялись проволокой. Вес ящиков составлял от 35—50 кг до 150—170 кг. До постройки автомобильной дороги круглогодичного действия до районного поселка Мама, ящики со слюдой вывозились «на материк» самолетами Ан-2 («кукурузниками»).

Райцентр Мама, практически, все жители нашего поселка называли «База», ездили в больницу на Базу, в пионерский лагерь на Базу… Помимо ящиков, тары для слюды, столярных дел мастера изготавливали все, что можно было изготовить на том оборудовании, которое находилось в цеху. Так мой сосед, Авдеенко дядя Саня, изготовил мне на десятилетие ученический однотумбовый стол с двумя выдвижными ящиками. Столешница у стола была склеена из отдельных брусков, в дверце было две филенки из березовой фанеры, это был не стол — сказка! Маленькая деталь: столов дядя Саня делал два, так как первый сгорел вместе с цехом в пожаре, о котором я рассказывал ранее. Вручение подарка пришлось отложить, но я воспринял это спокойно, потому что родители подарили мне велосипед марки ПВЗ, а семья наших добрых знакомых Можарцевых подарила мне часы марки «Победа». Так, в один день, я стал достаточно крутым пацаном и не беда, что велосипед был для меня великоват и кататься приходилось под рамкой, потому как ноги с седла до педалей не доставали.

На тот момент мы знали шесть типов велосипедов-великов: взрослый мужской марки ПВЗ, взрослый дамский, полувзрослый, «Орленок», «Школьник» и спортивный. Детские двух- и трехколесники мы за велосипеды не считали. Особый шик представляли мотовелики: Д4 на раме велосипеда, Д5 на своей раме с бензобаком из двух половинок, Д6 со светом от катушки магнето. Из глушителя выбрасывали фильтры, сетки, решетки, считалось, что это повышает мощность двигателя, но самым главным результатом было увеличение шума от работы мотора во время езды.

Выпускал мотовелики тоже пензенский завод. Непременным атрибутом, как и на велике, были сумочка с инструментом и насос для накачки шин колеса. В сумочке всегда лежали ключ-семейник, ключ для натяжки спиц колеса, запасные золотники и ниппеля и прочие вещи, на взгляд хозяина просто необходимые для езды на любимом велике.

Но вернемся к пилораме. За забором, ниже по течению реки, располагался гараж, где начальником, завгаром, был Шульц Федор Эдуардович. На территории гаража находились практически все здания и сооружения, необходимые для бесперебойной работы автомобильного транспорта и парка колесных и гусеничных машин: теплые стояночные боксы, мастерские, водомаслогрейка, кузница, аккумуляторная, диспетчерская, склады запасных частей, механический цех с большим станочным парком и электроцехом, дизельная электростанция, на случай перебоев с энергообеспечением, через дорогу можно было увидеть тяговую подстанцию, а на небольшом удалении от поселка, за речкой Большой Довгокит, располагался склад горюче-смазочных материалов (ГСМ) с колонками для заправки техники.

Жилой фонд «Станции» был представлен, в основном, двухквартирными домами из бруса, с верандами и кровлей из волнистого шифера. Имелось несколько четырехквартирных домов, а в начале 70-х годов выросли двухэтажные жилые дома. Магазин смешанных товаров и гостиница на несколько номеров представляли объекты социальной сферы микрорайона «Станция», все остальное находилось в основном поселке — школа, детский сад, больница, почта, клуб… Опишу коротко магазин смешанных товаров. Основной зал был разделен барьером-прилавком, на котором стояли весы весьма интересной конструкции — на металлической раме располагались две чашки из пищевого алюминия, на одну ставили товар, требующий взвешивания, на другую ставили гири разного веса. Контролировали вес и продавец и покупатель по стилизованным головам уточек, клювики которых должны были совпасть, а по количеству и весу каждой гири определялся общий вес товара. Здесь же находились счеты — простейшее, но весьма надежное вычислительное устройство, на котором определялась общая сумма покупки. На счетах можно было складывать, вычитать, умножать и делить простые числа.

В той части зала, где находились покупатели, располагались бочки, с растительным маслом — справа от входа, вдоль стены слева стояли бочки с солеными огурцами и с соленой рыбой-горбушей. Растительное масло извлекали из бочки ручным насосом, соленые были мятыми, но очень вкусными, горбуша была обильно просолена и перед её приготовлением рыбу долго вымачивали в холодной воде.

За прилавком, на стеллажах и полках находились практически все предметы первой необходимости — и продукты, и хозяйственные товары. В случае отсутствия в магазине какой-нибудь позиции, или при необходимости купить промышленные товары, люди шли в основной поселок, до которого было чуть больше километра и где находились магазины «Кристалл», «Продукты», «Промтовары»… В трех километрах вниз по течению реки когда-то функционировал участок «Угольный», где готовили для нужд поселка древесный уголь, но деятельность этого участка моя память не зафиксировала, его закрыли в начале 60-х годов. Осталось две заросших ямы. В семи километрах и тоже вниз по течению реки на другом, на левом берегу реки Большая Чуя находился аэропорт «Чуя», где находились двухэтажное здание аэропорта с диспетчерской, метеостанция, вспомогательные помещения, склад ГСМ… Взлетно-посадочная полоса (ВПП) проходила по узкому лугу вдоль берега. Аэропорт принимал самолеты Ан-2, вертолеты Ми-1 и Ми-4. Интересен был первоначальный способ доставки туда и обратно пассажиров и грузов. До аэропорта все грузились в большую черную плоскодонную лодку, грузилась и лошадь, которой предстояло эту лодку тянуть против течения обратно в поселок. Корректировка движения лодки по воде осуществлялась длинным деревянным веслом, закрепленным на корме этого плавсредства.

Приведу воспоминания Юрия Винокурова: «Да, приходилось в детстве на такой лодочке с тюками сена поплавать. За правилом, похоже, стоит Попов А., что был без одной руки. Дядя Саша работал на конном дворе, что был рядом со складами и цехколкой, на месте, где стояли первые двухэтажки у магазина. У него не было левой руки, зимой он вьючными караванами спускал слюду на рудник, а летом правил лодкой до аэропорта, знаю, что его старшего сына звали Володя. Когда он умер я не помню, но Грушевские и Поповы — это одна семья. тебе нужно обратиться к Потапович, те были соседями Попова и росли вместе. Андрей Лыхин:

— Спасибо большое! А руку он при каких обстоятельствах потерял?

Юрий Винокуров:

— Видимо на фронте, ведь в те времена все мужики были фронтовики, или из плена, лагерей. Кстати, я его не разу не видел в костюме только телогрейка и кирзовые сапоги, и запрягал он лошадей, упираясь ногой в хомут и культей тянул ремни, выходило ловко, мужики с обеими руками не могли быстрей его запрячь лошадку, а на Новый год дядя Саня катал ребятню в розвальнях по поселку.

В середине 1960-х годов до аэропорта построили автомобильную дорогу, устроили паромную переправу через реку. Паром двигался по стальному тросу, натянутому от берега до берега, и помогали ему в этом блок с роликами и течение самой реки, главное было вовремя перецепить трос с борта на борт. Этим занимался паромщик. После постройки автомобильной дороги до аэропорта появилась возможность открыть пионерский лагерь «Ласточка» и построить молочно-товарную ферму (МТФ), продукция которой пользовалась большой популярностью у жителей поселка. Молоко в алюминиевых бидонах развозили по магазинам на лошади, летом на телеге, зимой на санях. К моменту подвоза молока вырастала большая очередь, в основном из детворы, с алюминиевыми и эмалированными бидончиками. Продавец специальным литровым мерным черпаком разливал молоко по емкостям покупателей, стеклянные трехлитровые банки были дефицитом, да и рискованное это мероприятие — нести домой молоко в стеклянной таре, в компании шумной и галдящей ребятни. Цена молока, если не ошибаюсь, была 28 копеек за литр.

Многие инструменты и приспособления в нашей семье были сделаны руками отца, так новогодняя ёлка ставилась в самодельную металлическую крестовину, в стволе, где не хватало веточек, ручной дрелью сверлились отверстия, в которые вставлялись дополнительные ветки для большей пушистости. Ёлочная гирлянда была тоже самодельной, как и электрическая плитка на кухонном столе. Если конструкция гирлянды была достаточно простой — спаянные последовательно электрические лампочки, где изоляцию опасных мест выполнял отец, а раскраску лампочек производила мама, то конструкция электрической плитки была посложнее. На токарном станке в двух соединенных огнеупорных кирпичах прорезали борозды в виде конических окружностей, в которые вставляли самодельную спираль, накрученную из нихромовой проволоки. Кирпичи со спиралью вставляли в корпус на четырех ножках, выполненный из жести, выводы (концевики) спирали до места соединения с электрическим шнуром были заключены в керамические цилиндрики-изоляторы. Готовую к эксплуатации электроплитку размещали на кристалле слюды, так как лучшего изолятора не найти.

Поддержание должной электробезопасности в квартире возлагалась на «пробки» — предохранители на вводном электрическом щитке, смонтированные повыше счетчика. Заводской предохранитель зачастую не выдерживал токовой нагрузки и перегорал, тогда ему на замену использовали тонкий медный проводок, который по своему сечению превосходил «заводчанина» и не создавал лишних забот обитателям квартиры. Риск короткого замыкания (КЗ) был, но толщиной медного провода старались не злоупотреблять и внимательно следили за суммарной нагрузкой включенных приборов (плитку, утюг и кипятильник одновременно не включали). Общая электропроводка выполнялась качественно, в основе применялся двойной, скрученный спиралью, алюминиевый провод в резиновой изоляции который прокладывался на фарфоровых роликах, в конструкциях розеток, выключателей использовалась негорючая пластмасса, в переключателях и зажимах применялись пружинки, обеспечивающие прочный контакт деталей, болтовые соединения имели достаточно крупную резьбу. Пожаров от КЗ я не припомню.

КОНСТРУИРОВАНИЕ ДЛЯ ДУШИ И НЕ ТОЛЬКО

Суровые сибирские зимы требовали большого количества дров. Бензопилы марок «Дружба-2» и Дружба-2М» в то далекое время были дефицитом, стоили немалых денег, поэтому отец сконструировал самодельную электрическую пилу, которая стала существенным подспорьем при заготовке дров. Но самым значительным и запоминающим событием стало конструирование лодки с воздушным винтом. Была изготовлена деревянная лодка с плоским дном, в качестве двигателя выбрали лодочный стационарный мотор марки «Л-12» с водяным охлаждением, затем была сварена рама из металлических труб, изготовлена цепная передача. Оставалось главное — сделать правильный винт. Отец купил ученическую тетрадь в 12 листов, чернильницу-непроливашку, ученическую ручку с перьями «звездочка» и таблетку чернил, которую необходимо было растворить в воде. От знакомых, по-моему Яковлевых, он принес несколько журналов «Крылья Родины» со статьями об изготовлении двухлопастного воздушного винта. За несколько долгих зимних вечеров статьи были аккуратно переписаны, все графики через копировальную бумагу тоже были занесены в заветную тетрадку, а оставшиеся ученические принадлежности отец отдал нам.

Деревянные, около двух метров длиной, заготовки для винтов выбирались очень тщательно, не допускалось наличие дефектов древесины, ни сучков, ни косослоя. Заготовку не распиливали, а раскалывали клиньями, как толстую и широкую лучину, а полученные деревянные пластины необходимо было высушить до нужного состояния, сначала их вымораживали на улице, затем сушили в помещении.

Процесс изготовления винта был самым трудоемким и ответственным, на обработанные поверхности деревянной пластины наносились кривые линии, согласно графиков из тетрадки с соблюдением нужного масштаба и изделию придавалась нужная форма. Далее в ход шли рашпили, наждачная бумага, лак по дереву и краска из наличия (зеленая). Изготовили 5 винтов. Вся эта эпопея была затеяна с той целью, чтобы лодку ставить на якорь как можно ближе к берегу, поскольку летом река сильно мелела и лодки приходилось якорить вдали от берега, да и погрузка с выгрузкой не прибавляла особой радости от общения с рекой, приходилось брести по воде не один десяток метров. Компания мужиков из гаража решала эту проблему следующим образом — бульдозером рыли траншею от берега и по этой траншее лодки приплывали почти до места, правда без мотора, использовался деревянный шест, который изготавливали из ствола сухой ели, и который был неотъемлемой частью любой лодки, наиболее запасливые имели по два шеста.

Упомянутый канал был не совсем рядом, поэтому отец со старшим братом Виталием решили проблему мелководья каждый своим способом — первый сконструировал лодку с воздушным винтом, второй сконструировал водомёт — плоскодонную лодку с тоннелем, в котором закреплялся вал с лодочным винтом, двигатель был тот же, лодочный мотор марки «Л-12». Дальнейшие испытания показали, что идеи братьев имеют право на существование.

Летом 1966 года на новых чудо-лодках мы уже ездили за грибами, за ягодами и только единожды подвел тяговый винт, он разлетелся на две части, одна из которых улетела в тайгу, другая с кучей брызг упала в воду рядом с лодкой. На такой случай в лодке имелись две «запаски», причалив к берегу, потерянный винт быстро заменили на новый и двинулись дальше. Однажды, решив показать возможности своей лодки при движении по мелководью, отец заехал на такую мель, что лодочный руль загнулся, как второй пропеллер! И это не удивительно, так как руль представлял из себя вертикальную металлическую пластину, примерно 40х20 см, приваренную к вертикальному штырю, в верхней части которого находилась шестеренка от обычного велосипеда. Через кусок цепи, металлический тросик и несколько роликов, руль был связан со штурвальным колесом, которое располагалось вдоль правого борта, и моторист, сидя на деревянной скамеечке перед силовой установкой с рамно-пропеллерной конструкцией, смотрел за фарватером, правой рукой удерживал в нужном положении рулевое колесо, а левой рукой отчерпывал со дна лодки воду, которая всегда почему-то появлялась на днище, хоть и в малых количествах.

Лодки, а их часто называли «моторками», были разных типов, кто был на что горазд, то и конструировал. Основу лодочного парка составляли деревянные лодки, их можно было смело называть «шитиками», так как на несущий каркас нашивались внахлест доски, швы между которыми и все стыки вообще, конопатились льняной паклей и заливались горячим битумом, который мы называли либо гудроном, либо варом. Гудрон — устаревшее название битума, хотя в череде дорожным машин и ныне трудятся автомобили-гудронаторы. Мы умудрялась этот вар жевать вместо жевательной резинки, о существовании которой тогда и не слыхивали, её нам также заменяла сера от лиственницы, и вкусная, и полезная.

Некоторые умельцы изготавливали металлические лодки, но они были тяжелыми и имели большую осадку. Отличительной чертой моторных лодок, оснащенных подвесными лодочными моторами, было наличие транца — поставленной на ребро и закрепленной на корме доски, которая позволяла приподнять лодочный мотор, чтобы нижняя часть, называемая «сапог», минимально погружалась в воду. На обмелевшей летом реке это было не лишним. Крепление тягового винта к валу редуктора осуществлялось с помощью шпонки или шплинта, но шпонки вещь не практичная, а вместо шплинтов народ использовал строительные гвозди нужного диаметра и это спасло немало винтов от поломки и потери на мелководье, на перекатах, у каждого лодочника в запасе лежал не один винт.

Часто равномерный гул лодочного мотора нарушался резким набором оборотов и затем наступала тишина. Это лодка наскочила на мель и у мотора «срезало шпонку», то есть гвоздь не выдержал напряжения и винт перестал быть связанным с валом редуктора. Чтобы винт не слетал с вала, его крепили стопорным кольцом, это был тоже гвоздь, загнутый по пазу вала. Неудачники причаливали (приставали) к берегу, вынимали «сапог» из воды, меняли гвоздь и продолжали движение к намеченной цели, как говАривали — «на румпеле». Первую лодку заводского изготовления марки «Казанка» мы увидели в конце 60-х годов, как и подвесной мотор марки «Вихрь» мощностью 18 л. с. До этого основным двигателем лодок был подвесной мотор марки «Москва» мощностью 10 л.с. и стационарные Л-6 и Л-12 мощностью 6 и 12 л.с. соответственно. Кое-кто был владельцем мотора в 2 л.с. марки «Стрела», но на нашей быстрой реке такой движок не котировался. Позднее появились моторы мощностью 20, 26 и даже 30 л. с. В то далекое время это было круто и глядя на современные «Джонсоны», «Ямахи» и тому подобное, понимаешь, что технический прогресс шагнул очень далеко.

Хотелось бы рассказать еще об одном эпизоде. Два брата Мельниковых, Леша и Витя, по чертежам из журнала построили два гоночных скутера, похожих в плане на штыковую лопату, да простят меня за такое сравнение. Под воображаемой плоскостью самой лопаты располагались два продольных поплавка, что-то наподобие катамарана, а на корме, там, где у лопаты должен крепиться черенок, устанавливался подвесной лодочный мотор. Основой конструкции такого скутера служили сосновые бруски и березовая фанера, в ящиках из такой фанеры в поселок привозили некоторые продукты и не только.

Заканчивая лодочную тему, отмечу, что оставшиеся после отца деревянные винты и заготовки были использованы на лучину для растопки печки в доме и в бане, уж больно хорошо они щипались ножом, потому как были сухими и ровными.

ДЕЛА ЖИТЕЙСКИЕ

Каких-то особых хозяйственных навыков отец оставить мне не успел, но подшивать валенки, колоть дрова, растапливать печь и, что немаловажно, вовремя закрывать дымоход заслонкой (вьюшкой, задвижкой) я у него научился. Валенки имели определенную стоимость, поэтому, помня о семейном бюджете, им просто пришивали новую подошву, когда старая изнашивалась. Для этой операции использовались следующие принадлежности и инструменты: шило с крючком, дратва, то есть прочная «суровая» нитка, добываемая из пожарного рукава или из транспортерной ленты и новая подошва, обычно это было голенище от валенка, который не подлежал никакому ремонту.

Шитье осуществлялось следующим образом: с помощью шила с крючком дратва продергивалась через новую подошву и подошву валенка так, чтобы один конец дратвы находился внутри валенка, а другой был наружу. Затем, отступив на величину запланированного шва, прокалывали обе подошвы и из валенка извлекали дратву в виде петельки, в которую продергивали наружный конец дратвы. Взяв двумя руками оба конца, затягивали узелок таким образом, чтобы он спрятался внутри сшиваемых деталей. Такую операцию повторяли по всему контуру подошвы.

Женский вариант ремонта валенок выглядел так: на обычный напильник без ручки наматывали небольшой кусочек капронового чулка, поджигали его над горящей свечкой и затем приклеивали новую подошву к старой с помощью расплавленного капрона. Имея определенный опыт, получали вполне достойный результат, даже не обжигая пальцы. В обоих случаях прикрепленную подошву аккуратно обрезали сапожным ножом от всего лишнего.

Длинные зимы заставляли население поселка готовить большое количество дров, поэтому навыки в колке дров имели немалое значение. Основным орудием являлся колун на березовой ручке, которая была чуть длиннее, чем у топора. Первоначально напиленные по размеру 40—50 см чурки, называемые дровами-швырок, кололись на пластины, на половинки, на четвертины. Так лиственничные чурки довольно легко кололись на пластины, сосновые чурки с малым количеством сучков кололи на половинки и на четвертинки, а вот чурки, напиленные из вершинной части дерева, кололи на две части и обязательно через центр, так легче расколоть чурку, хотя сильному работнику с хорошим колуном никакие сучки не страшны, но через центр колоть все же легче.

Раскалывать чурки необходимо было с верхнего конца, с вершинной части, в противном случае процесс осложнялся из-за переплетения волокон древесины. На пилораму привозили как деловой лес, так и дровяное долготьё, которое люди выписывали как под заработную плату, так и за наличный расчет. Хорошую теплоотдачу имели лиственничные и сосновые дрова, еловые и пихтовые дрова «стреляли» искрами, а это весьма опасно при печном отоплении, березы в наших лесах было мало, осину и тополь на дрова не готовили вообще.

Колун для подростка был тяжелым орудием труда, поэтому мы использовали топор. При колке дров топором, особенно круглых чурок, необходимо было знать некоторые секреты. Так удары должны наноситься в ближнюю заболонную часть чурки, это наиболее насыщенная влагой часть дерева и зимой это самое хрупкое место у чурки. При ударе лезвие топора необходимо держать под небольшим углом относительно вертикали, так топор не сильно вонзается в древесину, но расклинивает волокна, да и вытащить его значительно легче. Ноги расставляй, как можно шире! По топору бить нельзя, используй клинья! Дрова, расколотые на пластины, на половинки и на четвертины складывали в поленницы под открытым небом для естественной просушки, причем укладывали корой кверху, а вот дрова, наколотые на поленья, старались складировать под навес, под крышу. Ровные сосновые поленья от комлевой части ствола дерева мы отлаживали отдельно для последующего расщепления на лучину, которой растапливали печь. Готовили лучину большим ножом, причем лезвие ножа необходимо держать по радиусу к годовым кольцам, а не по касательной, так лучину можно нащипать очень тонкими пластинками. Топили печь так — в топку по краям укладывали два сосновых полена, между ними на бересту или на кусок газеты ложилась лучина, которую перед этим ломали пополам и сверху укладывали поленья с обязательными зазорами между ними. Топку заполняли максимально, приоткрывали заранее очищенное поддувало, открывали задвижку (вьюшку, заслонку) на вертикальном конечном дымоходе и зажигали спичкой лучину, при правильном подходе к этому мероприятию, достаточно было одной спички. Через несколько минут дверку поддувала закрывали и печь начинала «набирать обороты».

Конструкция большинства печей была стандартной — пять горизонтальных колодцев, печь в плане представляла букву «Г». Имелась чугунная плита с двумя отверстиями, которые закрывались набором плоских чугунных колец. От того, насколько много или мало открывалось отверстие в плите, настолько много или мало пламя печи грело и нагревало стоящую на плите посуду. Когда не требовалось форсировать процесс нагревания, оба отверстия закрывали, тем более через некоторое время плита раскалялась до красноты. Позади топки была встроена духовка — жарочный шкаф, сделанный местными умельцами из листового железа. Духовка имела металлическую дверцу и направляющие из приваренных уголков для установки внутрь металлических протвеней, на которых хозяйки готовили разную вкуснятину — рыбные и мясные пироги, шаньги, пирожки, оладьи, сладкие пироги и т. п. Перед основной топочной дверцей на пол прибивался лист толстой жести, который назывался предтопочным и был своеобразным предохранителем от возгорания дощатого пола, так как очень часто горящие угольки пытались выпасть из топки. На предтопочном листе, в уголке сбоку, в обязательном порядке располагались металлические кочерга (клюка), щипцы и совок.

Процесс топки печи должен был проходить под пристальным надзором взрослого члена семьи, так как необходимо было вовремя передвинуть поленья от краев топки к её середине, где поленья прогорают в первую очередь, для этого и нужна кочерга, затем добавить новых дров, так как одной закладки, одной топки, было недостаточно. Во вторую очередь закладывали лиственничные дрова, они давали самый большой жар. Финальным аккордом являлось закрытие трубы, закрытие той самой вьюшки-заслонки-задвижки на последнем вертикальном дымоходе. Вся трудность заключалась в том, что в топке не должно остаться не сгоревших поленьев, для чего печку «шуровали» — перемещали кочергой поленья и угли относительно друг друга, мало того, оставшиеся в печи угли не должны излучать голубоватых язычков пламени, это был «угар» — страшный газ, который мог отправить на тот свет всех, кто уснул в доме. Если же случилось так, что в печи осталось не сгоревшее полено, так называемая «головёшка», то в ход шли щипцы и ведро с небольшим количеством воды, в которое бросали «головёшку» и быстро выносили на улицу. Не сгорали до конца обычно поленья недостаточно высохшие, они как правило лежали внизу сложенной поленницы, а также могли превратиться в «головёшку» поленья с большим и толстым сучком.

Но вот все благополучно завершилось, труба закрыта, печные колодцы и весь печной массив, сложенный из полнотелого глиняного кирпича, начинал «работать» — нагреваться, а затем отдавать свое тепло в помещение. Некоторые детали конструкции печной топки — стенки печной топки — выкладывали из огнеупорного кирпича, а колосники были самодельными, сваренными из толстых металлических прутьев или арматуры, потому как заводские колосники из магазина попросту плавились, не выдерживая интенсивного режима эксплуатации.

Помимо перечисленных выше навыков, полученных мною от отца, запомнились первые уроки по электробезопасности и основным правилам эксплуатации бытовых электроприборов. В возрасте 9—10 лет я уже знал, что медный провод лучше алюминиевого, что скрутки проводов при монтаже должны выполнятся очень тщательно, их длина должна быть не менее восьми диаметров скручиваемого провода, все болтовые соединения необходимо затягивать изо всех сил. Наличие напряжения в проводах отец проверял тыльной стороной ладони, индикаторы появились позднее. Корпуса электрических розеток, выключателей, вилок изготавливались в то время из эбонита и были достаточно прочными. Розетки имели контакты с пружинами, крепились детали на солидных болтовых соединениях и розетки выдерживали силу тока в 10 ампер. Выключатели были оснащены пружинкой, позволяющей создать плотный контакт при включении. Разборная вилка позволяла произвести первичный ремонт своими силами, заменить подгоревшие контакты, отремонтировать место соединения с электрическим шнуром — самое слабое место во всей цепочке соединений. Конструкция электроутюгов позволяла производить ремонт или замену спирали, которая нагревала утюг, и которая находилась в керамических изоляторах, напоминающих маленькие бочонки, внутри корпуса утюга.

В седьмом классе у меня была уже целая коробка разных контактов, пружинок, болтов, гаек, проводов и прочей мелочевки, необходимой для ремонта разных бытовых электроприборов. Высшим пилотажем считалась замена предохранителей в пробках на медные проводки и временная остановка электрического счетчика — прибора учета потребляемой электроэнергии, которые имелись в каждом доме, в каждой квартире, но об это лучше промолчать.

Детали переезда на новое место жительства в 1959 году я не помню, был слишком мал. Первые детские впечатления о поселке Горно-Чуйский связаны с получением жилья: это была двухкомнатная квартира в двухквартирном доме. Запомнил печку, зыбку — подвесную люльку для грудных детишек и большие сугробы снега.

К кирпичной печной стене любили прижиматься, по-моему, все ребятишки, набегавшись на морозном воздухе, в зыбке качали мою младшую сестру Ольгу, родившуюся 13 октября 1959 года уже в Горно-Чуйском, а сугробы снега были настолько большими, что в них устраивали пещеры и проходы между ними. Особенно большими наносы снега были вдоль заборов — это следствие завеев ветра, как говорили взрослые.

Квартира наша имела следующую планировку. Поднявшись на крыльцо, попадаешь в веранду, имеющую две оконных рамы, одна смотрит во двор, другая — на дорогу. На веранде у нас стоял стол, была кровать, настенные полки для разных предметов. Справа от входа, за дощатой дверцей, находилась небольшая кладовая, где на полках и в подвешенном состоянии, в тканевых мешочках, в авоськах, находились продукты и прочие хозяйственные припасы. Прямо по ходу располагалась массивная дверь, ведущая непосредственно в жилые помещения. Открыв эту дверь, попадаешь на кухню, где мы раздевались, умывались, готовили и принимали пищу. Немалое место на кухне занимала печка. Проблему раздевалки и умывальника решала небольшая дощатая перегородка справа от входа. С одной стороны на этой перегородке можно было увидеть вешалку для верхней одежды и с полочкой для головных уборов, с другой стороны перегородки висел умывальник, зеркало и полочка для предметов личной гигиены. У окна стоя кухонный стол, в углу обосновался кухонный буфет. Слева находилась дверь, ведущая в большую комнату, которую называли зала. В этой комнате было два окна, выходящие на дорогу, между окнами стоял комод с ящиками для одежды и постельного белья, на комоде, на красивой скатерти с выбивками, стояло зеркало-трельяж, часы-будильник, которые каждый вечер приходилось «заводить», то есть закручивать пружинный механизм. Здесь же стояли вазочки в виде соединенных березок с вставленным крашеным ковылём, флакон одеколона в виде виноградной лозы.

В зале стоял диван, плательный шкаф, двухспальная кровать родителей, а в центре находился круглый стол с опускающимися сегментами столешницы, для экономии комнатного пространства. Прямо через кухню можно было пройти в детскую комнату, где углом стояли две кровати, у окна находился письменный стол, на стене висела полочка для книг и ученических принадлежностей.

Печь грела все три помещения. В кухне печка располагалась сама, залу грела большая сторона.

Все четыре окна на зимний период утеплялись вторыми рамами, между которыми для красоты глаза на белую вату устанавливали кусочек оленьего мха — ягель и ставили маленькую емкость с простой поваренной солью. Стыки по периметру рамы конопатились тряпичными лоскутками, замазывались пластилином. Кто-то красил эти стыки, кто-то заклеивал их бумажной лентой, используя мыло или клейстер — мучной клей. Можно было просто намазать ленту горячей вареной картошкой, и бумага очень крепко приклеивалась к любой поверхности. По подоконнику укладывали узкую тряпку, концы которой упускали в подвешенные бутылки для сбора конденсата и растаявшей изморози с окон.

Пространство чердака тоже использовалось хозяевами. Внутри сушили бельё на телефонной проволоке, она была биметаллической и не ржавела, на нашем чердаке стоял большой фанерный чемодан, с которым семья приехала из Алексеевского затона. Крышка чемодана изнутри была оклеена этикетками от банок и бутылок, зимой в этом чемодане хранилась мороженная ягода брусника, которую мы по-тихому от родителей таскали, рискуя заработать ангину. Ягода прилипала к губам и хрустела на зубах, но её вкус был ни с чем не сравним. Хорошо запомнился вкус не только мороженной брусники, но и вкус сухого киселя в брикетах, запомнились плитки фруктового чая, напоминающего по вкусу сушеную чернику, халва в пачках и на развес — вот основные лакомства нашего детства. А если эти деликатесы мы могли утянуть на улицу, в тайне от родителей, то вкус увеличивался в разы.

Прием пищи за домашним столом был делом обыденным, даже заурядным, другое дело на улице, на бревнах, расположенных через дорогу от нашего дома. Штабеля бревен были излюбленным местом моих сверстников, здесь мы играли, кушали разные вкусняшки, рассказывали страшилки и просто общались.

Вспоминаю, как летом перед сеансом кинофильма в поселковом клубе, нашел на земле спичечный коробок с этикеткой, которой у меня не было и на которой была изображена голова собаки, а коллекционировали, вернее собирали, мы все подряд — спичечные этикетки, почтовые марки, значки, монеты, открытки и даже фантики от конфет. Так вот в найденном коробке была кем-то спрятана и потом потеряна трехрублевая купюра. Про кино я сразу забыл и помчался в магазин, где на все деньги заказал глазурованные пряники. Продавщица через прилавок посмотрела на меня сверху вниз и спросила: «А унесешь?», на что я мужественно ответил, что унесу, мне в ту пору было 8—9 лет. Тогда продавщица из оберточной бумаги свернула огромный кулёк и заполнила его желанными пряниками. С большим трудом я добрался с этим кульком до заветных бревен, друзей два раза приглашать не надо было, река протекала совсем рядом, поэтому пир устроили на славу, а я был самым счастливым человеком в тот момент.

Летом в клубе бывало жарко и во время вечернего сеанса для взрослых кассир-контролер приоткрывала дверь аварийного выхода, который был прикрыт шторами. Можно было тихонько подойти и из-за шторы посмотреть «взрослый» фильм, однако контролёр была достаточно бдительной и частенько драла нам уши!

Ассортимент продуктов в магазинах поселка был достаточно разнообразным, его основу составляли консервированные продукты и тому было оправдание. Мясные и рыбные консервы особо не запомнились, кроме колбасного фарша. Банку с фаршем вскрывали, на донышке делали маленькую прорезь и через неё выдували фарш на тарелку, нарезали кусочками, а солидол с губ вытирали. Компоты живо всплывают в памяти, как и сгущенное молоко, сгущенное какао и сгущенное кофе. Самым популярным компотом был абрикосовый компот в жестяных банках. После поедания плодов абрикосов, приступали к извлечению зерен из косточек, раскалывая их молотком. Не уступал ему компот из мандариновых долек. Запомнился кусковой сахар, который кололи ударами ручки столового ножа, причем ударять необходимо было по пиленой стороне, тогда можно было наколоть сахар на тонкие пластинки. Для такого сахара существовали специальные щипцы, но нож был популярнее. Сливочное масло поступало в магазины с базы ОРСа (отдела рабочего снабжения) в картонных коробках и уже в магазине масло нарезали на порции меньших размеров. В фанерных ящиках в магазины поступал чай-заварка «Индийский», «Грузинский», «Цейлонский», «Черный байховый», а также папиросы «Беломор-канал», «Север», «Прибой»… Существовала шутка-загадка: найти на пачке «Беломора..» число «14» и сосчитать общее количество цифр «5». Ответ был таким — название канала было выделено красной краской, и при определенном допущении это название походило на число «14», а если букву «л» в названии папирос рассматривать вверх ногами, то её можно принять за римскую цифру «5» и включить в общее число «пятерок». С пачкой папирос «Север» было еще интереснее, предлагалось найти белого медведя, который, как потом выяснялось, ушел за гору справить нужду. Реже встречались папиросы «Казбек», «Ростов-на-Дону», «Три богатыря», которые курило высокое начальство. Конфеты были разные: ириски, карамельки, леденцы россыпью и в жестяных банках, карамельные подушечки, шоколадные конфеты «Кара Кум», «Буревестник», реже появлялись «Куйбышевские» и продавались самые крутые «Мишка на севере» и «Ну-ка, отними», шоколад производила московская кондитерская фабрика «Ротфронт». Красивые обертки от конфет, которые еще назывались фантиками, являлись предметом собирательства у девчонок, разноцветную фольгу называли «золотинкой» и собирали в отдельной коробке для украшения новогодней ёлки. Из распространенных лакомств можно назвать сгущенку (молоко, какао, кофе), а также разноцветный желатин, который просто заливали кипятком в тарелке и получали десерт, который назывался «желе». Фруктовый чай стоил 14—16 коп., кофе в брикетах — 7 коп., какао в брикетах — 8 коп., халва — 33 коп., конфеты- подушечки, уцененные по причине таяния имели разную цену.

В магазин ходили с небольшим кожаным мешочком-«гаманком» на металлических защелках, в котором хранились мелкие деньги. И хотя в еде ребятишки проблем не испытывали, очень многие элементы пропитания мы брали у природы, в естественной среде. По небольшим заливам, заводям ловили гольянов — мелкую, но вкусную рыбку. Ловили трехлитровой банкой с жестяной крышкой, в которой было прорезано хитрое отверстие — прорезь крест-накрест, полученные углы загибались внутрь банки и рыба, заплывшая в банку за едой, выбраться обратно не могла. В качестве приманки использовали обычный хлеб, но в ход шли и тесто, и нарезанный ломтиками сырой картофель.

Жарили луковицы саранок, собирали дикий лук и чеснок, в обязательном порядке собирали березовый сок, грибы, ягоды, кедровые и стланиковые орехи… Особо запомнилась ягода шикша, которую мы называли «зассыхой», так как эта ягода была очень сочной. Шикарным блюдом считалась печеная на углях картошка. Выловленные гольяны, добытые луковицы саранок, грибы рыжики запекались на костре на заостренных палочках, на рожнах. Науку разжигания костра, типы костров мы постигали от родителей, от старших братьев и на собственном опыте. Так для разжигания бралась береста, сухие иголки хвойных деревьев, они обычно желтого цвета, нижние тонкие веточки на елках, они быстро загораются и почти никогда не попадают под дождь благодаря шикарной крыше. Использовалась только одна спичка, вторая могла тебя опозорить. Спички в особых случаях покрывали парафином от расплавленных свечей, так они не боялись воды, а если намокал коробок, то зажечь спичку можно было и об штанину резким маховым движением. Большую роль в жизни человека играли спички. Они помогали добыть огонь, а значит, получить тепло, приготовить пищу. Однако смекалка человека уготовила спичкам массу других применений. Вспомним некоторые из них. Заостренная спичка играла роль зубочистки, спичка с намотанным кусочком ваты помогала почистить ушную раковину после бани. При дефиците сигарет, когда одну сигарету приходилось курить нескольким курильщикам, спички помогали докуривать сигарету до самого конца. Двумя спичками зажимали бычок, и выпятив губы, втягивали заветный никотин. Коробком спичек играли на столе, когда, положив коробок на край стола, щелчком подкидывали коробок вверх, стараясь поставить коробок на ребро. Стоящий вертикально коробок приносил максимум очков, лежащий на длинном ребре, он приносил очков поменьше, а когда коробок ложился плашмя, выигрыш был минимальным. Кстати, вспоминая спички, нельзя не вспомнить и газеты, которые использовались на все случаи жизни: скатерть на пикнике, мухобойка, веер при жаркой погоде, головные летние уборы различной конструкции, туалетная бумага и газету даже почитать можно. При разведении костра помнили, что елка стреляет искрами, и что лучшими дровами являются сосновые и лиственничные сухие сучья. Основным типом костра был «шалаш», а для длительного горения закрепляли кольями два бревна, друг над другом, а в середине зажигали «шалаш», можно упомянуть «колодец», «звезду»…

Когда варили чай, то в котелок часто добавляли листья смородины, брусники, малины. Зимой чай «с дымком» и согревал, и помогал управиться с мороженным куском хлеба и не менее мороженным куском масла. Сухие супы в пакетах мы с Колоковским Венкой впервые варили в зиму 1970—1971 гг., пакеты привезла его старшая сестра. Происходила трапеза на левом берегу Большой Чуи, на скалах, где была тесная низкая пещера и небольшой, но достаточно просторный грот. Место было удобным — недалеко от дома, весьма нескучным — открывалась панорама поселка, минус был один — другой берег реки, поэтому походы только зимой, но у нас было несколько других мест, правда не столь благоприятных, не та панорама, не то укрытие от непогоды. Все наши походные стойбища были оборудованы кострищами по всем правилам пожарной безопасности, была произведена обваловка землей, была устроена с наветренной стороны защитная стенка из камней, был сооружен солидный таган для котелков. Имелся запас дров, бересты, кое-где лежала и пара чашек с ложками, хотя при отсутствии ложки проблему решали по месту. Из бересты вырезался круг, в котором делался вырез в виде сектора в 30—40 градусов, края сектора соединяли с небольшим нахлестом и закрепляли их частично расщепленной березовой веточкой, стараясь найти такую веточку, у которой раздвоенный второй конец, его превращали в примитивную вилку. От горячей пищи такую ложку начинало выворачивать, но голодным никто не оставался, да и ремонт такого орудия был нетрудным. Все эти походы, уроки начинающих туристов происходили в подростковом возрасте, мне же хотелось вернуться к дошкольным годам, к тому периоду моей жизни, в котором случались курьёзные случаи, случаи веселые и не очень. Никогда не забудутся поездки с родителями в отпуск, они доставляли массу впечатлений о новых городах и весях, о новых знакомых.

ПОЕЗДКА В ОТПУСК В 1960 ГОДУ

Первая поездка состоялась в 1960 году в Алексеевский затон, как продолжали называть мою малую родину. Детская память сохранила немногие эпизоды той поездки. Прежде всего вспоминается поселковая водокачка, одиночное здание, почему-то красного цвета, где население ближайших к ней домов набирало питьевую воду. Для того, чтобы вода начинала наполнять принесенную и привезенную посуду, необходимо было дернуть на себя торчащий из стены металлический прут с петлей на конце. Из трубы, которая тоже выходила из стены рядом, появлялась струя прозрачной и холодной воды. После набора воды, этот прут толчком возвращали на место. Меня донимал вопрос — кто сидит внутри этого строения и наливает людям водичку? Пытался заглянуть в отверстие, из которого торчала труба, но ничего не увидел, хотя старшие братья и друзья продолжали меня разыгрывать, говоря: «Там, там мужичок сидит, смотри внимательно!»

Запомнился ручей, в котором мы с сестрой Марусей мыли морковку. Переброшенная через ручей доска казалась нам ненадежной опорой, и мы держались за руки. Моя бабушка, Агафья Ивановна Лыхина, урожденная Серкина (13.02.1896 д. Серкинская — 08.10.1960 п. Алексеевск), которую все называли баба Галя, казалась мне очень старенькой, так как в Горно-Чуйском людей её возраста, а это 64 года, просто не было. Любил играть с её большой лупой в медной оправе, разглядывая все вокруг. Зрение у бабушки было слабое, и она эту лупу всегда держала под рукой, иногда даже пыталась читать толстую потрепанную книгу «Угрюм-река». Деда своего, Лыхина Матвея Андреевича (ок.1890 д. Лыхинская — 22.11.1933 п. Алексеевск), знал тогда только по рассказам родителей. Был он шкипером, носил усы и было у него пятеро детей: Нина, Гермоген, Виталий, Павел и Елена. А вот прадед, Лыхин Андрей Алексеевич (27.09.1856 д. Лыхинская — ок.1932/33 п. Алексеевск) был мне «ближе»: в его честь я получил своё имя. Конечно, все детали этого посещения родины я помнить не мог, но о них впоследствии мне рассказывали родители, старшие братья и сестры, когда задавал им вопросы, пытаясь выяснить некоторые детали.

ПОЕЗДКА В ОТПУСК В 1962 ГОДУ

В следующий отпуск родители решили посетить своих сестер. В Иркутске проживала семья маминой сестры Евгении Ивановны, в деревне Бирюса Тайшетского района проживала семья отцовской сестры Елены Матвеевны. Иркутск запомнился просмотром телевизора — истинного чуда того времени. Это был большой ящик с очень маленьким экраном. Перед телевизором стояла стеклянная емкость, которую заполняли водой, и которая становилась лупой, незначительно, но все же увеличивая изображение на экране. Телевизор имел марку КВН, по первым буквам фамилий изобретателей, которую наш неунывающий народ расшифровывал, как «купил, включил — не работает!». Линза должна была заполнятся глицерином, про который многие даже не слышали. Родственники жили в бараке, во дворе школы №23 по улице 1-ая Советская (остановка «Омулевского»).

До Тайшета ехали поездом в отдельном купе, что тоже было в диковинку. До Бирюсы добирались на рейсовом автобусе, такие были и в нашем поселке. Время пролетело незаметно: купание, игры — вот главное занятие у детворы летом. Пробовал на вкус запаренную в кастрюльке калину, не понравилась, слишком горькой показалась. А дядя Миша утверждал, что это очень полезный для здоровья отвар и добавлял: «С калиной дружен, доктор не нужен!»

Обратно отправились поездом до Усть-Кута, вернее до Осетрово, сейчас все слилось воедино. Из осетровского речного порта на пассажирском теплоходе добрались до райцентра Мама и далее на родном «кукурузнике», так любовно называли самолет Ан-2, прилетели в Горно-Чуйский.

Осетрово запомнилось большим красивым речным вокзалом и белым зданием почты, но вокруг теснились потемневшие двухэтажки, которые нам пришлось созерцать, пока искали магазин, чтобы купить продукты в дорогу. Спустя почти сорок лет мы поселились в этом микрорайоне, который стал называться «Лена». А Осетрово влилось в быстро растущий Усть-Кут.

ПОЕДКА В ИРКУТСК В 1964 ГОДУ

Последний вояж перед школой состоялся в мае 1964 года, когда мы вдвоем с мамой приехали в Иркутск по очень важной причине — мама ждала третьего ребенка. В областном центре остановились у маминой сестры Евгении Ивановны, которая получила квартиру в Лисихе по улице Байкальская, дом 196. Дополнительных причин было несколько: и новоселье, и я собирался в первый класс.

29 мая 1964 года на свет появился братишка Володя. Мне приобрели всё необходимое для школы. И уже втроем вернулись домой.

Вспоминаю дни пребывания в детском саду. Положительные эмоции вызывали обилие ребятишек, масса игрушек и ожидание школьной жизни. В этой жизни не было послеобеденного сончаса — не могли себе представить. Предполагали, что школьники всё же спят, но совсем немного. Оппоненты не соглашались, мол, были в школе, но коек не видели.

Очень вкусной в детском саду была рисовая каша с изюмом или с черносливом. Компот вообще был вершиной поварского искусства.

К отрицательным эмоциям отнесем раздачу воспитательницей перед едой рыбьего жира. Также постановка к стенке в спальной комнате за баловство во время сон-часа. Очень неприятная ситуация — стоять в трусах и слушать хихиканье малышни из-под одеял.

Запомнились две небольших травмы. Красным карандашом я ободрал себе нёбо. Изображал боевой истребитель и неудачно приземлился между стульями. Ободрал до крови палец, который умудрился запихать между велосипедной цепью и звёздочкой. Велосипед ставили вверх колесами — на руль и седло — и раскручивали педалями заднее колесо, вручную, до максимальных оборотов. Желание достичь этих самых оборотов и привело к травме.

Особый колорит детсадовскому периоду придавало то обстоятельство, что моя мама работала в этом саду помощником воспитателя в группе, куда ходила младшая сестра. Поэтому все мои подвиги и похождения дополнительно обсуждались еще и дома. Отец на все выступления мамы по поводу моего поведения, не всегда удовлетворительного, говорил «мальчишка должен быть немного хулиганом и всегда давать сдачу». Это я запомнил на всю жизнь. Забегая вперед отмечу, что в аттестате о среднем образовании в графе поведение указано «удовлетворительное». Для большинства моих одноклассников, а я учился в трех школах, такая формулировка поведения была недопустимой, только «примерное» и не иначе. Но вернемся к детскому саду, где я каким-то образом просидел в старшей группе два года. Видимо причины были разные. Поди разберись почему это произошло. Зато в школе однокашников по детскому саду у меня было в два раза больше, чем у остальных ребят.

ПОЕЗДКА В ОТПУСК В 1970 ГОДУ