Бесплатный фрагмент - Жуткие истории про Мишку и его друзей

Страшная месть

Мишка ворвался в дом, захлопнув за собой входную дверь с такой силой, что зеркало в прихожей зазвенело. На его лице пылал багровый румянец, а в уголках глаз поблёскивали слёзы, готовые вот-вот скатиться по щекам. Злость и обида распирали мальчика изнутри.

Сделав несколько шагов, он стянул с ног грязные сапоги и оставил их валяться посреди коридора. Затем снял куртку и попытался повесить её на крючок в гардеробе, но, не дотянувшись, с досадой швырнул на банкетку.

— Ма-ам! — громко выкрикнул Мишка в глубь дома, но в ответ стояла тишина. Лишь монотонное тиканье часов нарушало её. «Родители ещё на работе, а сестра в саду», — догадался он. Мальчику так хотелось рассказать кому-нибудь о случившемся, но, как назло, дома никого не оказалось. Чтобы успокоиться и хоть немного поднять себе настроение, Мишка решил сделать свой фирменный бутерброд.

Он направился на кухню, подошёл к холодильнику и достал из него все необходимые ингредиенты. «Фирменным» бутерброд был не из-за состава, а благодаря размеру: он состоял из десяти чередующихся слоёв тостового хлеба, докторской колбасы и сыра.

Перед началом приготовления Мишка на секунду замешкался, вспомнив, что не помыл руки, придя с улицы. Но затем решил не тратить на это время, посчитав, что они и так не грязные: сегодня он не копался в грязи и не ловил лягушек, а лишь гладил соседскую кошку. А кошки, как известно, существа чистоплотные.

С сосредоточенным видом шеф-повара мальчик выложил на тарелку все слои бутерброда, щедро поливая каждый кетчупом и майонезом. А сверху украсил тоненьким кружочком маринованного огурца. Вообще-то огурцы Мишка не очень любил, но мама настаивала, что овощи полезны и их нужно есть обязательно. Получился настоящий кулинарный шедевр, достойный как минимум одной звезды «Мишлен». Затем, из графина, стоявшего на столе, он налил в кружку душистого вишнёвого компота. И направился в свою комнату, держа в одной руке тарелку с бутербродом, а в другой — компот. Он шёл, стараясь не расплескать содержимое кружки, но на выходе из кухни оступился, и несколько капель пролились на пол. Вытерев их ногой, он двинулся дальше.

Комната Мишки напоминала лабораторию безумного учёного. На письменном столе грудой лежали учебники, тетради, россыпь фломастеров, фантики от конфет, самодельные сквиши и кружка с остатками чая. В кружке уже зародилась новая жизнь в виде островков зелёной плесени.

На полу, словно змеи, скрутились разноцветные провода. На подоконнике стояла ваза с сухим рогозом, притащенным с лягушатника — пруда, где они с ребятами купались тайком от родителей. Рядом в трёхлитровой банке плавали выловленные там же головастики. Мишка ждал, когда они превратятся в лягушат, чтобы выпустить на волю.

Светло-голубые обои кое-где были изрисованы красными корявыми завитками. Это была работа младшей сестры Нади — пока Мишка увлечённо разбирал старый компьютер, она прокралась в комнату и стянула со стола фломастер.

На незастеленной кровати возвышалась гора из одеяла и подушек. В углу стоял огромный платяной шкаф, прямо как в «Хрониках Нарнии». Правда, в Мишкином шкафу вместо заснеженных лесов и дружелюбного фавна были скомканные вещи. Исключение составляла аккуратно развешанная школьная форма — за этим мама следила строго. Родители часто ругали его за беспорядок, и время от времени Мишка наводил подобие чистоты: сгребая игрушки в коробку и наспех застилая кровать. Но уже через несколько часов от порядка не оставалось и следа.

Усевшись на кровать в позе лотоса, Мишка принялся жевать бутерброд. Злость на друзей поутихла, но обида всё ещё оставалась, и он обдумывал план мести. Вдруг его взгляд упал на книжную полку. Среди учебников и энциклопедий стояла книга, доставшаяся от старшего брата, — «Большая книга детских страшилок». И тогда в голове у Мишки созрел план.

— «Ну я вам покажу! Вы у меня за всё заплатите!» — мысленно пообещал он.

Мальчик вскочил с кровати, оставив недоеденный бутерброд на тарелке, а кружку убрал на подоконник. Затем он уселся за письменный стол, достал из портфеля первую попавшуюся тетрадь, прочёл надпись «по русскому языку» и скривился. Достав из пенала чёрную гелевую ручку, он почеркал ею в уголке листа и принялся быстро что-то записывать. В его глазах вспыхнул странный огонёк, а рот растянулся в зловещей улыбке.

Веселый таракан

Димасик с утра пребывал в приподнятом настроении. Даже ссора с лучшим другом Мишкой не смогла надолго омрачить его. В голове навязчиво звучала непонятно откуда взявшаяся песенка про таракана, и он тихонько напевал её себе под нос:

— Я веселый таракан,

Я бегу, бегу, бегу.

Я веселый таракан,

Я бегу, бегу, бегу.

И в меня ты не попал —

Всё равно я убежал…

В тот день ребята разошлись по домам раньше обычного, и оставшееся время мальчик решил посвятить любимому занятию. Больше всего на свете Димке нравилось рисовать. Особенно хорошо у него получались разные кровожадные монстры. Друзья говорили, что у Димасика талант и, возможно, когда он вырастет, станет настоящим художником и будет придумывать персонажей для компьютерных игр.

Свои рисунки юный художник аккуратно развешивал на стенах в комнате. Вот злой клоун Пеннивайз с красным шариком в руке; на его лице застыла жуткая ухмылка. Рядом Слендермен с неестественно вытянутым туловищем протягивает длинные худые руки, словно пытаясь схватить кого-то и затащить в свой мрачный бумажный мир. Неподалёку скрючился зомби. Одежда на нём давно истлела и превратилась в лохмотья. Кости торчат из полуразложившейся плоти. В левой глазнице вместо глазного яблока зияет чёрная дыра, из которой выглядывает жирный червь.

На другой стене, возле кровати, уродливая парочка — Хагги Вагги и Кисси Мисси — держатся за руки, оскалив треугольные рты.

Ночью в тусклом свете ночника рисунки приобретали по-настоящему зловещий вид. Но Димка их не боялся — это было его личное войско, охранявшее создателя от «Нечто», затаившегося в темноте.

«Я веселый таракан, я бегу, бегу, бегу» — песенка всё не умолкала и, казалось, стала звучать ещё громче. «Интересно, где я её услышал? — подумал мальчик. — Должно быть, у Мишки, вечно тот всякую ерунду включает».

Усевшись за письменный стол, он зажёг настольную лампу, чтобы не портить зрение, и начал приготовления. Сегодня он решил нарисовать «сиреноголового». Этот огромный монстр с сиреной вместо головы будет стоять на страже и в случае опасности оповестит всех громким звуком.

— Я веселый таракан… Тьфу ты! — выругался Димасик. Дурацкая песенка уже начала ему понемногу надоедать.

Он достал из ящика почти новый большой набор для рисования, который ему подарила бабушка, и альбом. Взял в руки точилку и принялся поочерёдно затачивать карандаши, медленно шёпотом приговаривая:

— Я ве-се-е-е-лый та-ра-а-ка-ан…

Я бе-е-е-гу-у… бе-е-е-гу-у… бе-е-е-гу-у…

Закончив подготовку, Димка несколько секунд рассматривал белоснежную поверхность листа. Потом вынул из набора простой карандаш и начал делать набросок. Сначала нарисовал толстую палку с раструбами по сторонам — голову чудовища. Затем тощее, обтянутое кожей туловище с тонкими ногами и длинными руками, касавшимися пальцами земли.

«Я веселый таракан, я бегу, бегу, бегу» — слова песенки, как назойливые мухи, крутились в голове, постепенно вытесняя все другие мысли.

Дальше он коричневым фломастером стал аккуратно закрашивать туловище чудовища. Затем достал из набора чёрный лайнер и принялся прорисовывать детали. Он делал это сосредоточенно, с толком, с расстановкой, не переставая напевать:

— Я веселый таракан…

Тонкие провода протянулись от головы к основанию шеи. Ровные белые зубы торчали из раструбов.

— Я веселый таракан…

Рыжий кот Барсик, до этого наблюдавший со стороны, вдруг вскочил на стол и начал тереться мордой о Димкину руку, мешая рисовать.

— Иди отсюда, — отодвинул его мальчик, — а то он тебя сейчас сиреной оглушит.

Кот недовольно фыркнул, спрыгнул со стола и вышел из комнаты, деловито виляя хвостом. А Димка продолжил рисовать. Его рука, будто движимая невидимой силой, легко скользила по листу.

— Я веселый таракан, я бегу, бегу, бегу… — казалось, песенка звучит уже не в голове, а повсюду.

Рисунок был почти готов. Оставался последний штрих — добавить антенны, торчащие из головы монстра. Мальчик уверенным движением вывел две тонкие линии и отложил лайнер.

— Готово! — с удовлетворением произнёс он и взглянул на получившийся рисунок. И тут его глаза расширились от удивления. Вместо сиреноголового на листе был изображён огромный таракан. Чёрные глазки-бусинки с ухмылкой смотрели на Димку. Хитиновый панцирь отливал маслянистым блеском, а длинные тонкие усы, казалось, вот-вот дрогнут.

— Что за чертовщина! — рассердился мальчик. — Это всё из-за дурацкой песни, будь она неладна!

Он хотел было смять рисунок и выбросить, но остановился и присмотрелся к нему повнимательнее. «А получилось-то здорово!» Таракан был нарисован так точно, что с небольшого расстояния смотрелся совсем как живой.

«Пожалуй, оставлю его, — подумал Димасик. — Буду девчонок в школе пугать». Он убрал рисунок в портфель и посмотрел на часы. Мальчик так увлёкся рисованием, что совсем не заметил, как настал поздний вечер. Родные уже легли спать. Весь дом погрузился во тьму, и лишь настольная лампа освещала комнату. Димка встал из-за стола и потянулся. Его спина и ноги затекли. Он направился к кровати, но вдруг громкое урчание нарушило ночную тишину. Димка испуганно огляделся, не сразу сообразив, что это урчало у него в животе. Погрузившись с головой в рисование, он совершенно позабыл про ужин. Теперь под ложечкой так сильно засосало, что даже подступила тошнота.

«Нужно срочно поесть, иначе не усну», — подумал мальчик.

Димка вышел из комнаты. В коридоре было темно. Мелкими перебежками он двинулся в сторону кухни, стараясь при этом не шуметь, чтобы никого не разбудить. В темноте Димасик не рассчитал ширину дверного проёма и с разбега ударился плечом о косяк. Тупая боль разлилась по руке. Димка стиснул зубы, пытаясь сдержать крик.

— Я веселый таракан… — прошипел он со злостью.

На кухне сквозь распахнутые шторы виднелась яркая луна. Её бледный свет освещал помещение. Глаза уже привыкли к темноте, и мальчик без труда нашёл на столе вазочку с печеньем. Он поднёс её ближе и увидел, что внутри остались одни галеты. По его лицу расползлась гримаса разочарования. Димка терпеть не мог галеты. «Да кто вообще их любит? Они же безвкусные».

Вдруг его обоняние уловило аппетитный аромат. Дима не удержался, взял одну галету и откусил от неё немного. Неспеша он прожевал кусочек печенья и решил, что с голодухи сойдёт. Потом запихал оставшуюся часть целиком в рот. Прожевав её, он тут же отправил в рот вторую, а потом и третью. А потом накинулся на печенье с такой жадностью, будто вкуснее него в жизни ничего не ел.

— Я веселый таракан, я бегу, бегу, бегу — бормотал он.

Он поглощал одну галету за другой, пока вазочка не опустела. С досадой мальчик высыпал в рот крошки со дна. Голод не утих нисколько. Димасик направился к холодильнику. Он открыл дверцу, и в глаза ударил яркий свет. Бегло осмотрев полки, Димасик стал хватать всё, что попадалось под руку, и с жадностью запихивать себе в рот. Мальчик проглатывал куски, не прожевывая, при этом громко чавкая и бормоча:

— Я-ве-сел-ый-та-ра-кан, я-бе-гу, бе-гу, бе-гу. — Куски еды выпадали изо рта. Димка давился и кашлял, но не переставал жевать.

Пальцы и подбородок стали липкими. Кастрюля с макаронами с грохотом упала на пол. Батон колбасы укатился под стол. Кусок сливочного масла с отпечатком зубов плюхнулся к ногам. Еда падала на линолеум, образуя скользкие жирные островки. Он наклонялся, поднимал её с пола и ел дальше.

Но чем больше он ел, тем сильнее становился голод и тем громче звучала песенка в его голове. Димка съел всё, что осталось с ужина, потом добрался до других продуктов. Нетронутыми остались лишь овощи. Когда еда в холодильнике закончилась, он открыл морозилку и достал оттуда пачку пельменей. С яростью разорвав пакет, Димасик уселся на пол и начал грызть их.

— Я веселый таракан. Я бегу, бегу, бегу, — не переставал он напевать.

Вдруг комната залилась ослепительно-белым светом. Мальчик зажмурился и заметался в панике, ударяясь о предметы. А когда открыл глаза, то увидел, как всё вокруг стало меняться. Шкафы, стол, холодильник взмыли вверх, превращаясь в небоскрёбы. Пол стал отдаляться, и Димка полетел вниз, издавая тонкий писк.

Приземлившись, он увидел, что швы между плитками превратились в глубокие рвы.

«Бежать, нужно срочно бежать!» — в ужасе подумал Димасик. Он заметался из стороны в сторону, быстро перебирая лапками по холодному кафелю.

— Я веселый таракан, я бегу, бегу, бегу.

Я веселый таракан, я бегу, бегу, бегу.

Он заметил впереди огромную щель в плинтусе, которая расширялась, превращаясь в длинный тёмный тоннель. Димка бросился к нему. Юркнув в тоннель, мальчик побежал наугад, ловко огибая валуны из пыли.

— Я веселый таракан…

Откуда-то сверху донёсся громкий раскатистый голос:

— ДИИМАА… ДИММА… Димма… — но Димка уже не понимал слов.

В его голове крутилась только дурацкая песенка про таракана. Всё остальное он забыл. Забыл, что его зовут Дима. Забыл друзей и семью. Забыл, что ещё недавно он был маленьким мальчиком, который очень любил рисовать.

Димка скрылся в лабиринтах щелей и перегородок. А в его комнате на столе остался лежать рисунок, на котором был изображён почти как настоящий огромный «весёлый таракан».

Королева ос

Самым страшным кошмаром для Насти были осы. Она боялась их до жути, до дрожи в коленках. Стоило девочке заметить неподалёку жужжащее полосатое насекомое, как паника охватывала её. Она тут же бросалась бежать прочь, как можно дальше.

Нет, осы ни разу в жизни не жалили Настю. А бояться она их стала после красочного Мишкиного рассказа о том, как в детстве его укусила огромная оса. Что-что, а жути нагонять Мишка был мастером.

— Представляешь, собираю я с бабушкой малинку: сладкую, спелую. И вдруг чувствую — будто мне в ухо раскалённый гвоздь воткнули! Я сначала не понял, что случилось. А потом увидел её! Огромную, жёлтую, с жалом словно игла. Оса, наверное, тоже малину ела, а я её потревожил. Она меня ещё раз укусить хотела, но я убежал. А ухо моё к вечеру так распухло, что стало похоже на пельмень, и болело ещё неделю. Мне мама даже лекарство горькое-прегорькое давала, чтобы боль прошла.

С тех пор Настя стала бояться не только ос, но и шершней, пчёл и даже шмелей, которых другие ребята считали безобидными.

Этим летом судьба сыграла с девочкой злую шутку. Осы облюбовали их дом и свили огромное гнездо прямо над окном её комнаты. Сотни полосатых насекомых целыми днями сновали туда-сюда, издавая противное жужжание. Время от времени они начинали биться в стекло, словно пытаясь разбить его.

Как назло, лето выдалось очень жарким, а окно выходило на солнечную сторону. Если ночью и утром в комнате было ещё терпимо, то к полудню она превращалась в настоящую душегубку. Настя могла бы открыть окно — на нём была москитная сетка, — но боялась этого сделать. Ей чудилось, что какая-нибудь хитрая оса всё равно найдёт лазейку и проберётся внутрь. Её единственным спасением от духоты оставался старенький вентилятор. Он немного охлаждал воздух и заглушал ненавистное жужжание.

Сегодня у девочки выдался просто ужасный день. Она поссорилась с Мишкой из-за того, что он толкнул её во время выполнения опасного трюка. Дело было так. Они с друзьями прыгали на батуте. Мальчишки стали выпендриваться, кто из них круче. И тут Мишка заявил, что сейчас покажет «сальто-мортале».

— Разойдись! — выкрикнул он.

Ребята едва успели отскочить. Мишка подпрыгнул, хотел кувыркнуться, но не рассчитал высоту и с размаху упал плашмя на спину, при этом толкнув Настю ногой. Мало того что он не извинился, так ещё и сказал всем, будто это из-за неё сальто не получилось. Настя не сдержалась и заплакала. Ребята стали её

успокаивать и отчитывать Мишку. Тот рассердился, назвал их всех предателями, а Настю — нытиком, и ушёл домой.

А ещё сегодня осы словно с ума сошли — жужжали громче и яростнее прежнего.

Настя сидела в комнате и без интереса листала ролики со смешными животными. Она почти привыкла к гулу за окном и старалась не обращать на него внимания. Лишь изредка девочка поглядывала на стекло, когда очередная оса с глухим стуком врезалась в него.

Вдруг её плечо что-то легонько защекотало, словно кто-то водил по нему перышком. Настя машинально повернула голову и замерла от ужаса: на футболке сидела огромная оса. Девочка сразу поняла, что это не простая оса; насекомое было куда крупнее тех, что роились у окна.

«Наверное, королева», — мелькнуло у неё в голове. Настя хотела вскочить и убежать, но от страха словно оцепенела. Она застыла, глядя на осу, а та спокойно сидела на плече, потирая лапками голову.

Прошло несколько минут. Настя сидела неподвижно и наблюдала за насекомым. Оса продолжала умываться.

«У ос фасеточное зрение», — этот факт вдруг всплыл в памяти. Девочка вообще многое знала про этих ненавистных насекомых. И о том, что осы — удивительные защитники: они могут жалить снова и снова, а по едкому запаху своего яда мгновенно чуют, где их сородичу грозит опасность. Некоторые из них, как осы-наездники, и вовсе превращаются в настоящих паразитов, откладывая яйца прямо в живые тела других насекомых. И хотя зрелище это поистине пугающее, такая жестокость приносит свою пользу, ведь именно они сдерживают бесконтрольное нашествие вредителей.

Прошло ещё немного времени. Оса занималась своим делом, не обращая на девочку внимания.

Вскоре насекомое перестало умываться, но улетать не собиралось. Оса сидела на месте, лишь изредка поворачивая голову и осматривая помещение.

Время шло, а Настя всё так же сидела неподвижно, как статуя. Тело начало затекать. Ей хотелось пошевелиться, но она боялась спугнуть или разозлить насекомое. В надежде на спасение Настя окинула комнату взглядом, пытаясь придумать, как избавиться от осы и не быть ужаленной. Вариантов не было, входная дверь была закрыта. Настя боялась, что даже если смахнёт осу и побежит, то вряд ли успеет скрыться, прежде чем насекомое опомнится.

И тут, как назло, у неё зачесался кончик носа, так сильно, что терпеть было невозможно. Настя пошевелила носом, поморщилась, но это не помогло.

Оса тем временем снова принялась водить лапками по глазам.

«Да сколько можно! Ты уже чистая. Лети отсюда», — с отчаянием подумала девочка.

Оса замерла и посмотрела на неё. Затем помотала головой из стороны в сторону и продолжила умываться.

«Совпадение», — попыталась убедить себя Настя. — «Осы не умеют читать мысли».

Но на всякий случай она снова мысленно обратилась к насекомому: «Пожалуйста, улетай. Я не могу так долго сидеть, у меня всё затекло».

Оса снова прервала свои занятия и уставилась на Настю. Потом чётко покачала головой, всем видом выражая протест.

Глаза девочки расширились от удивления, она даже забыла про зуд.

«Неужели и правда понимает? Ты понимаешь меня?» — мысленно спросила Настя.

Насекомое кивнуло.

Сердце Насти бешено заколотилось. Она боялась подумать что-нибудь обидное для осы. Наконец девочка собралась и спросила: «Что тебе от меня нужно?»

Оса не реагировала.

«Ты устала?» — безрезультатно.

«Может, тебя нужно выпустить?» — та же реакция.

«Или ты голодная?»

И вдруг оса замерла, медленно повернула свою крошечную головку и, пристально глядя в глаза девочке, закивала.

«Точно! Она хочет есть! — обрадовалась Настя. — Но чем мне её накормить?!»

От страха она позабыла, что едят осы. Девочка произнесла вслух, обращаясь к осе:

— Чем ты питаешься? Может, пыльцой? — и сама же ответила: — Нет, ей вроде бы питаются пчёлы, да и где я возьму сейчас пыльцу.

«Тогда, может быть, сахар? Ты любишь сахар?» — подумала она, но оса не отреагировала.

Девочка была в отчаянии.

И тут её взгляд упал на письменный стол. Там лежала недоеденная мандаринка. Настя совсем про неё забыла.

«Какое счастье! — обрадовалась она. — Может быть, это тебе понравится».

С осторожностью, стараясь не шевелить плечом, Настя дотянулась до стола, взяла мандарин, отломила дольку и разломила её пополам. Брызги сока разлетелись по сторонам. По комнате разнёсся чудесный сладкий аромат. Оса зашевелила усиками. Настя осторожно поднесла дольку к осиной мордочке. Та подползла поближе, принюхалась, а потом с жадностью принялась есть. Её жвалы энергично двигались, захватывая соковые мешочки. Настя смотрела на это, как заворожённая.

Вдруг дверь в комнату распахнулась, и в проёме появился старший брат.

— Настя, дай зарядник от телефона. Опять ты его взяла без спр… — он не закончил фразу, уставившись на плечо сестры, на котором пировала оса. — Ты что делаешь?

— Осу кормлю, — тихо, с едва скрываемой улыбкой ответила девочка.

— Ты совсем больная? Ты в курсе, что она может ужалить? А ты аллергик. У тебя потом анафилактический шок начнётся. Распухнешь вся, посинеешь и задохнёшься.

Максим медленно сделал несколько шагов в сторону Насти, взял со стула футболку и замахнулся.

— Сейчас я её прихлопну. Только не шевелись!

В тот же миг оса прекратила есть и взлетела, изготовив своё тонкое острое жало.

— Стой! Не трогай её! — вскрикнула Настя.

Максим замер с поднятой рукой. Оса тоже застыла в воздухе, словно подвешенная на невидимой нитке. Брат отступил назад.

— Она всё понимает и не укусит меня! — продолжала убеждать его девочка.

Максим посмотрел на Настю, потом на застывшую в воздухе осу и опустил руку.

— Я всегда знал, что у тебя не все дома. Ладно, дело твоё, зарядник верни.

— Я его не брала, — ответила Настя.

— А куда он делся, домовой унёс, что ли? Задолбала ты уже мои вещи брать. Ещё раз в мою комнату зайдёшь без спросу, я тебе наваляю.

— Ничего я у тебя не брала. Вечно сам всё теряешь, а потом ищешь.

Тем временем оса сдвинулась с места и медленно полетела в сторону Максима. Завидев это, мальчик попятился и с угрозой произнёс:

— Я тебя предупредил.

Потом вышел из комнаты, оставив дверь открытой.

— Дурак, — шёпотом бросила ему вслед девочка.

Настя встала с дивана. Тем временем оса, сделав несколько кругов по комнате, вернулась и уселась на прежнее место.

Девочка немного походила, чтобы размять затекшие конечности. А потом ей пришла в голову мысль. Насте захотелось похвастаться перед друзьями своим новым питомцем.

«А не прогуляться ли нам? — обратилась она к осе. — На улице такая классная погода. Ты не против?»

Оса одобрительно кивнула.

Настя вышла на улицу и направилась к стадиону. Солнце светило ярко. Девочка шла, радостно улыбаясь и поглядывая, на месте ли насекомое. Оса сидела смирно, словно брошка, приколотая к футболке.

Пройдя половину пути, Настя заметила вдалеке трёх старшеклассниц. Среди них была Даша — известная на всю школу задира. Младшие ребята обходили её стороной, да и сверстники предпочитали держаться подальше. Постоянную компанию ей составляли лишь две девочки, которые были младше на год и во всём ей подражали.

Сначала Настя замедлила шаг, у неё даже промелькнула мысль развернуться и уйти. Но, как назло, девочки уже заметили её. Даша помахала рукой, приглашая подойти. Этот жест заставил Настино сердце учащённо забиться. Она старалась смотреть в сторону, делая вид, что не замечает их, но, поравнявшись с компанией, услышала:

— Эй, ты, мелкая! Иди сюда! — окликнула её Даша.

Настя сделала вид, что не услышала, и хотела пройти мимо.

— Ты оглохла, что ли, малявка? Я сказала — иди сюда!

Девочка остановилась и медленно повернулась.

— Я? — дрожащим голосом переспросила она.

— Ну а кто ещё, Пушкин, что ли? — съехидничала Даша, и младшие её подружки засмеялись.

Настя нехотя подошла.

— Ты куда это намылилась? — с вызовом спросила Даша.

— На стадион, — робко ответила Настя.

— На стадион? — передразнила её Даша. — Тебе туда нельзя. Там только взрослые могут тусоваться. А ты ещё не доросла.

Подружки захихикали ещё громче. Одна из них, Катя, ткнула пальцем в Настю, указывая на осу:

— Смотри, у неё на плече большая муха сидит.

Все взгляды устремились на осу. Насекомое сидело неподвижно, лишь слегка поводя усиками.

— Фу, какая мерзость! На тебя мухи слетаются. Ты что не моешься? — сморщилась Даша и смахнула насекомое с футболки, задев Настю по руке. Оса кубарем полетела вниз и упала на землю. Даша подняла ногу, чтобы раздавить её.

И тут внутри Насти что-то щёлкнуло. Весь сегодняшний день, все обиды и насмешки вскипели в ней разом. Она изо всех сил оттолкнула старшеклассницу и закричала срывающимся голосом:

— Не трогай её!

Даша отшатнулась и едва устояла на ногах.

— Ты че, совсем офигела? — возмутилась она. — Сейчас мы тебя проучим.

Она повернулась к подругам и приказала:

— Хватайте её!

Девочки подбежали к Насте и схватили её за руки. Та стала вырываться, но старшеклассницы держали её крепко.

Даша сделала шаг вперёд, её лицо исказила злая усмешка. Она толкнула Настю в плечо так сильно, что та не удержалась и упала на колени. Острая боль пронзила коленную чашечку, но это было ничто по сравнению со страхом и унижением.

— Ну что? Будешь знать, как старшим перечить! — она наклонилась над Настей, сжимая кулаки. — Мы тебя научим, как нужно себя вести. Отделаем так, что мама не узнает. На всю жизнь запомнишь!

Настя дрожала. И вдруг с земли поднялась оса. Она, шатаясь, взмыла вверх, постепенно приходя в себя. Оса взмыла над Настей и, расправив крылья, угрожающе зажужжала. А потом стремительно ринулась вперёд и вонзила жало в руку Даши. Та взвыла от невыносимой боли, которая разлилась по коже огненной волной.

Оса, не вынимая жала, повернула голову и посмотрела на Дашу своими чёрными, полными холодной ярости глазами. Потом она выдернула жало и, жужжа ещё громче, атаковала снова. На этот раз её жало впилось в шею обидчицы.

— Уберите её с меня! …уберите! — завопила та.

Третий укус пришёлся прямо под глаз. Даша почувствовала, как её лицо начало неметь и распухать. Она развернулась и с громким ревом побежала прочь.