Бесплатный фрагмент - Жуть. Ужас над Днестром

«Сейчас нет плохих и хороших, есть лишь живые и мёртвые…»

Виктор Стар

Глава 1. Ночь, которая изменила всё

Сергей вернулся домой в Бендеры поздно, ощущая гул усталости после напряженного дня в Тираспольском Суворовском училище. Тёплый майский вечер окутывал город, но в воздухе висела тяжёлая духота, словно предвещая грозу. Переступив порог, он вдохнул запах домашнего уюта и почувствовал привычную радость, за которую так ценил вечера в кругу родных. Юлия, жена, высокая и стройная, с длинной русой косой, встретила его теплой улыбкой, сразу же приглашая к накрытому столу. Иван, старший сын, рослый и ответственный для своих лет, сосредоточенно изучал учебники, пока младшие, Аня и Коля, увлеченно играли в соседней комнате.

— Как день прошёл? — спросила Юлия, ставя на стол дымящуюся тарелку.

— Всё как обычно. Лекции, строевая подготовка… Дети словно не слышат никого, скоро каникулы, — ответил Сергей, расстегивая китель. Майская жара и дорога из Тирасполя выматывали, но сейчас, в кругу семьи, он чувствовал, как напряжение немного отступает.

За ужином неспешно обсуждали будничные дела, и ни одно слово не предвещало беды. За окном сумерки сгущались, на безоблачном небе робко проступали первые звёзды, а воздух всё ещё казался неестественно тяжёлым для конца весны, словно сама природа затаила дыхание в предчувствии чего-то неладного.

После ужина каждый занялся своим. Сергей сказал Юлии, что ляжет пораньше — завтра предстоял ранний выезд в училище. Умывшись, он прилёг, но сон не приходил. Смутное беспокойство, словно заноза, царапало изнутри, заставляя сердце биться чуть сильнее. Всё вокруг казалось обманчиво тихим и мирным… Однако, интуиция его не обманула, эта ночь стала рубежом в жизни многих тысяч людей.

Время текло медленно, и лишь глубоко за полночь Сергея сморил беспокойный сон. Внезапно, около трёх часов ночи, оглушительный грохот, похожий на удар колоссальной силы, сотряс воздух, и волна необъяснимого ужаса прокатилась по дому. Резкий вой сирены взрезал тишину, за ним последовал чудовищный звук, словно небо раскололось надвое. Сергей вскочил с кровати, дрожащими руками нашарил телефон, в ушах всё ещё звучало это тревожное рычание.

И тут же смутное предчувствие обрело очертания кошмара. На экране ожившего телевизора замелькали обрывки панических фраз о ядерном ударе по России, срочные выпуски новостей кричали шокирующими заголовками: соседние страны открыто вступили в конфликт, и Россия нанесла ответный удар. Город, как и вся страна, в одно мгновение погрузился в хаос. Трансляция оборвалась, экран погас, унося с собой последние крохи спокойствия. Свет моргнул и исчез, погружая дом в зловещую темноту. В это же время снаружи нарастал жуткий гул. Сквозь закрытые окна доносилось завывание сирен, отчаянные автомобильные гудки, и дом накрыла ледяная паника. Снизу доносились крики, рыдания, топот бегущих, в чём попало людей. Зловещее багровое зарево и вспышки освещали горизонт, превращая майскую ночь в декорации фильма ужасов. Шум становился оглушительным, а в воздухе появился тошнотворный, едкий металлический запах, словно горело что-то огромное и совсем рядом. Майская ночь наполнилась предвестием смерти.

Сергей, интуитивно осознал: это необратимая катастрофа, стремительно поглощающая мир. Он зажал голову руками, пытаясь унять дрожь, но мысли не слушались.

— Юля, детей хватай! — крикнул он, с ужасом осознавая происходящее. — Уезжаем! Немедленно!

Юлия застыла в ступоре, её глаза, обычно спокойные, были полны ужаса и неверия. Но когда в окно ударила ещё одна ослепительная вспышка, она словно очнулась. Инстинктивно схватив детей за руки, она заметалась по комнатам. Иван и Анна, чья недавняя беззаботность сменилась паникой, бестолково метались по коридору, не понимая, что происходит. Николай, маленький и испуганный, прижимал к себе любимую игрушку, забившись в угол.

Сергей лихорадочно хватал одежду, бросая её в дорожные сумки. Каждая секунда казалась вечностью. Сердце бешено колотилось в груди, но холодное осознание надвигающейся беды не сковало его волю. Времени на раздумья не было — действовать нужно было быстро, решительно.

На улице творился настоящий ад. Жители соседних домов вырывались наружу, их крики сливались с оглушительным воем сирен. На дорогах образовались заторы, машины беспорядочно метались, клаксоны ревели в отчаянной попытке пробиться сквозь толпу обезумевших горожан. Многие шли пешком, неся в руках жалкие пожитки. Крик, плач и суета сливались в единый гул отчаяния. Тёплый майский воздух пах гарью и страхом.

— Мы едем в Терновку, — твёрдо произнёс Сергей, бросая последние вещи в багажник. Его голос звучал как приказ, хотя внутри всё дрожало. — Нужно уехать как можно быстрее.

Юлия молча кивнула, понимая, что сейчас главное — безопасность детей. В её глазах плескалась безграничная тревога, но на лице застыла решимость защитить свою семью. Вскоре все сидели в машине, и, несмотря на царившую вокруг вакханалию, благополучно покинули Бендеры, оставив позади цветущие майские деревья, ставшие символом безвозвратно уходящей мирной жизни.

Уже на выезде из города, в свете беспорядочно мечущихся автомобильных фар, Сергей видел искаженные ужасом лица бегущих людей, пытающихся найти спасение от надвигающейся катастрофы. Майская ночь стала свидетелем их бегства в никуда.

С каждым километром, отдалявшим их от Бендер, Сергей чувствовал, как безумие остается позади, но понимал: эта новая, страшная реальность настигнет их повсюду, несмотря на все попытки ее избежать.

В дорожной темноте Сергея внезапно пронзила мысль: он должен вернуться в Тирасполь, в училище. Долг офицера, врождённая казачья ответственность перед самим собой звали на службу. Он бросил взгляд на Юлию. Её лицо выражало глубокое беспокойство, но она, понимая его внутреннюю необходимость, не произнесла ни слова. Холодный страх сковал его грудь, но голос прозвучал твердо:

— Я поеду в Тирасполь, в училище. Нужно связаться с командованием, — сказал он. — Ты останешься с детьми в Терновке. Все будет в порядке.

Юлия лишь кивнула, и в этом кивке было принятие его решения, понимание, что для Сергея это не просто долг — это часть его сути, его мужской природы. В этот миг он перестал быть только мужем и отцом, он стал воином, который должен выполнить свой долг перед другими в этот цветущий, но смертоносный майский вечер.

Он высадил семью в Терновке, у родительского дома, и развернул машину обратно, в сторону охваченного паникой Тирасполя, не зная, что ждёт его впереди, но с горькой уверенностью понимая: мир, каким он знал его прежде, безвозвратно исчез, и жизнь уже никогда не будет прежней.

Глава 2. Училище

Сергей подъехал к воротам Тираспольского Суворовского училища. Вокруг царил хаос — мечущиеся люди пытались выведать хоть какие-то новости или покинуть город. Далеко на западе, над Бендерами, зловеще клубился густой чёрный дым, доносились редкие автоматные очереди и глухие удары далёких взрывов. Возле КПП училища собралась взволнованная толпа — родители суворовцев, местные жители, отчаянно донимающие растерянную охрану, моля о совете. Солдаты в замешательстве лишь пожимали плечами.

Внутри казармы младшие курсанты, испуганно переглядывались в растерянности, ожидая родителей. Некоторые тихонько плакали, другие молча смотрели в окна, не понимая, куда исчез их привычный мир. С ними оставался дежурный офицер, капитан Алексей Каменев, его крепкое телосложение и тельняшка выдавали бывшего десантника. Начальник училища, высокий и массивный полковник Геннадий Петров, тоже носил тельняшку, только черного цвета, так как раньше служил в морской пехоте. Своим суровым взглядом он окинул оставшихся офицеров и пригласил в кабинет. Когда последний вошёл, Петров нахмурился и произнес глухим голосом:

— Связи с командованием нет. Управление войсками словно испарилось. Власти ситуацию не контролируют. Единственный порядок пока поддерживают российские части ОГРВ, они выслали группы для охраны складов. Я и десять офицеров отправляемся в российскую часть на координацию, попытаемся хоть что-то выяснить. Капитан Каменев остаётся здесь с дежурной службой и детьми. Наша первоочередная задача — отдать детей родителям, если приедут, а потом думать, что делать дальше. Отдадите личный состав, и можете быть свободны, займитесь своими семьями. Кто желает — оставайтесь.

Раздав сбивчивые распоряжения, Петров с группой офицеров покинул училище. Сергей задержался возле побледневшего Алексея.

— Ты со мной? — спросил он.

— Нет, останусь с детьми из дальних районов, — покачал головой Алексей, в глазах читалась забота. — Если родители не появятся, сам отведу их в российскую часть, там хоть какая-то защита будет.

Сергей кивнул, чувствуя, как утекает время. Нужно было срочно раздобыть оружие и понять, что творится в городе. Он вспомнил про пограничный резервный казачий полк, где его многие знали. Возможно, там найдётся хоть что-то.

На КПП пограничного полка Сергей наткнулся на старого знакомого Виктора Старинова, его обычно в веселое лицо было покрыто копотью.

— Серёга, не до этого сейчас, у нас тут неподалеку бой, границу держим! — прокричал Виктор, крепко сжимая его плечи. — Сами еле стоим на ногах! Но, слышал, артбригада осталась без командования. Может, там что найдешь.

Поблагодарив за скупую информацию, Сергей бросился обратно в училище. По пути он забежал к своему отцу, Ивану Петровичу, который жил с семьей неподалеку, худощавому семидесятилетнему мужчине с ещё темными волосами, едва лишь тронутыми сединой. Иван Петрович, бывший проректор университета, ранее работавший в противоградовой службе, а в далёком прошлом служивший в спецназе ГРУ, его вторая жена, Марина, биохимик по специальности, их дети — тринадцатилетний Кирилл и десятилетняя Даша — уже ждали его, одетые в спортивные костюмы. Когда Сергей предложил им выбираться вместе с ним в Терновку, Иван Петрович, с одного взгляда оценив хаос на улицах, спокойно сказал:

— Мы с вами. Здесь нам делать нечего. Но нам нужно раздобыть какой-нибудь транспорт! — твёрдо произнёс он, собирая немногочисленные вещи.

Вскоре все вместе они вернулись в училище. Нескольких детей из дальних районов никто так и не забрал, видимо родители не смогли добраться до Тирасполя. К ночи на территорию въехали три армейских «Урала» с российскими номерами. Полковник Петров вернулся в сопровождении российских военных. Он объявил, что правительство Приднестровья фактически перестало существовать, и предложил офицерам присоединиться к российской армии или уйти.

Сергей с отцом, не раздумывая, решили отправиться в артиллерийскую бригаду, попытаться добыть себе какое -нибудь снаряжение. Алексей Каменев, вздохнув, принял решение остаться с российскими войсками, чувствуя ответственность за брошенных курсантов.

В артбригаде царил настоящий бедлам. Повсюду валялись разбросанные ящики и снаряжение, испуганные солдаты бесцельно бродили. В воздухе висел терпкий запах машинного масла и пороха. Дежурный по части, пьяный, с мутным взглядом, махнул рукой:

— Бери что хочешь, уже поздно. Все равно скоро все разнесут к чертям.

Обыскивая склады в полумраке, Сергей с отцом наткнулись на запечатанный ящик с АК-74, несколько цинков с патронами, ящики с гранатами и бочку с соляркой. Решив не мелочиться, они забрали и старый «Урал-4320» с кунгом. Теперь у них была хоть какая-то возможность добраться до Терновки.

Через охваченный паникой Тирасполь ехать было слишком опасно, поэтому они решили воспользоваться проселочными дорогами через поля, надеясь избежать столкновений. На перекрестке за городом показался блокпост милиции. Сергей не рискнул лезть напролом и свернул на проселочную дорогу, ведущую через поле в село Парканы, петляя по узким окраинным улочкам.

Но бдительные милиционеры заметили большой грузовик и вышли наперерез. Трое вооружённых мужчин в форме СОБРа преградили им дорогу. Сергей остановил «Урал», не глуша двигатель. Отец сунул руку в карман, сжимая гранату, готовый к худшему.

— Куда направляетесь? — строго спросил один из милиционеров, держа автомат наготове.

— Везем детей в безопасное место, — спокойно ответила Марина, выглянув из окна кунга. Рядом с ней сидели притихшие Кирилл и Даша, испуганно переглядываясь.

Милиционер прищурился, внимательно разглядывая их. Сергей медленно протянул ему свои документы.

— Капитан, — прочитал он, возвращая бумаги. — Ладно, проезжайте. Но знайте — в городе уже орудуют мародёры. Дальше, за городом, может быть еще опаснее, ходят всякие вооруженные банды, — добавил он с предостережением в голосе.

Когда блокпост остался позади, Марина облегченно выдохнула.

— Хорошо, что поверили.

Отец Сергея убрал гранату в карман:

— В следующий раз могут и не поверить.

— Главное, добраться до Терновки, — пробормотал Сергей, вглядываясь в майскую темноту. Впереди едва виднелась дорога, ведущая к селу, где его ждала семья…

Глава 3. Юлия

Юля сидела в родительском доме в Терновке, крепко прижимая к себе младшего сына Колю. Тревожная тишина обволакивала дом, изредка прерываясь далекими, словно приглушенными подушкой, выстрелами и глухими взрывами. Она невидящим взглядом смотрела в окно на свинцово-серое небо, затянутое пеленой дыма, машинально перебирая детские вещи. Все ее мысли были лишь об одном — где он сейчас? Жив ли там, в этом кошмаре? Вернется ли когда-нибудь? Что ей делать с детьми и постаревшими родителями? Куда бежать из этой Терновки, если и здесь все рухнет окончательно?

Связи не было — ни гудка в телефоне, ни света в розетке, ни голоса из радиоприемника. Все новости теперь передавались шепотом, из уст в уста, обрастая слухами и домыслами. Около полудня к дому подъехал кум Александр Драгоман. Среднего роста, широкоплечий, с черными волосами и хищным разрезом глаз, он был одет в черную форму с бронежилетом, на бедре виднелась кобура с пистолетом АПС. Бывший офицер государственной службы охраны, теперь он собрал местных мужиков в ополчение. На его потном лице застыла смесь усталости и твердой решимости, а проницательный взгляд скользил по двору.

— В Тирасполе настоящий ад, — сообщил он, устало вытирая лоб тыльной стороной ладони. — Правительства больше нет. Военные — кто куда, часть к русским подались, те хоть порядок навести пытаются. Город грабят, милиция пытается сдержать мародеров, но их как саранчи. Со стороны границы с Украиной — бой идет, сильный, что там творится, никто толком не знает. Видел разбитые машины на выезде…

Холодная волна страха пронзила Юлю. Сергей уехал в самое пекло, в это проклятое училище… Он мог оказаться в самой гуще этого безумия.

— Про училище… ничего не слышал? — прошептала она, цепляясь за слабую ниточку надежды.

Александр покачал головой, избегая ее взгляда.

— Оно далеко отсюда, ближе к границе. Может, там еще спокойно, может… — Он осекся, не желая вслух произносить худшие предположения. — Юль, надо готовиться. Я мужиков собираю, будем наше село защищать. Блокпосты на въездах поставим, чтобы эту мразь сюда не пустить.

Она молча кивнула, ком в горле не позволял вымолвить ни слова. Ее отец, Леонид Соколов, крепкий коренастый пенсионер с добрыми глазами, нахмурившись, молча спустился в подвал, где всю жизнь хранил свои инструменты. Он проверял запасы консервации, с непривычной суровостью укреплял засов на погребе. Потом Юля видела, как ее обычно разговорчивая мать, Галина Соколова, сейчас молчаливо и быстро закапывала часть круп и муки в укромных местах в саду, готовясь к голодным временам, стараясь не смотреть на встревоженную дочь.

Когда сумерки сгустились, Юля зажгла дрожащую свечу и встала перед старинной иконой в углу комнаты. В мерцающем свете ее лицо казалось бледным и измученным. Она шептала молитвы за Сергея, за своих детей, за родителей. Просила Богородицу защитить их всех и вернуть мужа живым и невредимым.

За окнами завывал усиливающийся майский ветер, по улице протарахтела чья-то машина, потом донеслись резкие крики — видимо, соседи не могли решить, стоит ли бросать свои дома и бежать из Терновки в неизвестность. Внезапно вдалеке послышался нарастающий гул мощного двигателя, заставивший ее вздрогнуть. Юля бросилась к занавешенному окну, выглядывая на улицу.

Из ночной темноты показались яркие фары военного грузовика «Урал» с четко различимыми армейскими номерами. Он уверенно ехал прямо к их двору, освещая пустую майскую улицу. Сердце Юли бешено заколотилось в груди — надежда боролась с опасением.

Отец Юли, Леонид, сжимая в руках старое охотничье ружье, вышел на крыльцо, настороженно вглядываясь в приближающийся грузовик. Но тут дверь кабины распахнулась, и из машины, шатаясь от усталости, выпрыгнул Сергей. Грязный, в пыли, с осунувшимся лицом, но живой.

Юля сорвалась с места и выбежала на улицу, не веря своим глазам. Сергей сделал несколько шагов ей навстречу, и в следующий миг она уже рыдала, крепко прижавшись к его пахнущему дымом, пыльному камуфляжу.

— Я вернулся, — прошептал он хрипловатым голосом, крепко обнимая жену дрожащими руками.

Позади него из кабины выбрался Иван Петрович, его отец, а в кузове грузовика показались взволнованные детские лица. Они привезли с собой всю его семью. Юля закрыла глаза, чувствуя, как горячие слезы текут по щекам. Теперь они снова были вместе. Но ледяной комок тревоги сжимал ее сердце — она нутром чувствовала, впереди их ждали новые, еще более суровые испытания…

Глава 4. Переправа

К моменту описываемых событий на территории Молдовы уже находился контингент румынских войск. После чудовищного обмена ракетными ударами между Западом и Россией, румынские подразделения, воспользовавшись хаосом, стремительно вошли на территорию Приднестровской Молдавской Республики и заняли город Бендеры, встретив ожесточенное, но неравное сопротивление со стороны остатков российских и приднестровских военных, пограничников Бендерского отдела и казаков Бендерского округа. Сборный отряд из тех, кому удалось вырваться из окружения, насчитывал всего двадцать казаков, пятнадцать пограничников и пятнадцать военных (среди которых десять были солдатами срочной службы из Бендерской крепости). Отчаянно отбиваясь, они под натиском превосходящих сил противника вынуждены были отступить к берегу Днестра, в район детских лагерей у села Меренешты, где затаились.

Вскоре после занятия Бендер румынские войска столкнулись с неожиданной проблемой — после мощного, предположительно ядерного, удара по Кишиневу, централизованное управление румынскими силами было нарушено, что заставило их укрепиться на занятых позициях в Бендерах, оставив некоторую неопределенность в дальнейших действиях. В этот трагический момент до отступающих дошли обрывочные сведения о взрыве в Кишиневе. У многих из них промелькнула мрачная усмешка — хоть кому-то досталось. Именно тогда по рации с ними вышел на связь Сергей, предложив отступить через Днестр к Терновке, где он уже начал организовывать оборону.

Ночь после этих трагических событий опустилась на Меренешты, и туман, клубящийся над Днестром, казался влажным саваном, скрывающим неведомые опасности. Жена атамана, Маргарита, невысокая, но с подтянутой фигурой, крепко сжимала руку семнадцатилетней дочери Екатерины. Их первыми переправили на утлой деревянной лодке на другой берег. Придерживая на плече автомат АКС-74У, Маргарита с ужасом наблюдала за тем, как в клубящемся тумане к воде медленно подползали бронетранспортеры, прикрывая огнем переправляющихся на оставшихся лодках людей. Екатерина, бледная от страха, вцепилась в руку матери, ее глаза наполнились слезами.

Владимир Белый, атаман Бендерского округа, стоял на пологом берегу, скрестив на груди сильные руки, и напряженно наблюдал за тем, как его измученные, но не теряющие духа бойцы бесшумно готовили к переправе уцелевшие бронетранспортеры и утлые деревянные лодки. Переход через реку, за которой, как они надеялись, начиналась относительно безопасная территория, был смертельно рискованным, но другого пути не оставалось — Терновка, куда их позвал Сергей, казалась единственной разумной целью в этом хаосе, усугубленном ужасными новостями из Кишинева и неясной ситуацией с румынскими войсками.

Владимир повернулся к своим товарищам, чьи напряженные лица в свете тусклых фонариков выдавали волнение. Их руки крепко сжимали уцелевшее оружие, пальцы то и дело проверяли затворы. Костяк команды состоял из закаленных в боях казаков-ветеранов, чудом вырвавшихся из Бендерского котла, и уставших до предела пограничников, до последнего державших рубежи.

«Готовы?» — хрипло спросил он, обращаясь к своему невысокому, крепкому заместителю по военным вопросам, Александру Лазаревичу Коршунову, лысому мужчине лет пятидесяти, с проницательным взглядом, который привычно ощупывал автомат.

«Да, атаман. Но времени у нас в обрез. Эти румынские черти, чувствуя нашу слабость после разгрома в Бендерах, хоть, возможно, дезориентированные ударом по Кишиневу, в любую минуту могут нас накрыть», — ответил Александр, проверяя крепление разгрузки.

«Понял», — коротко бросил Владимир и скользнул взглядом по своим бойцам, которые торопливо укладывали последние скудные припасы, собранные под непрекращающимися обстрелами. «Действуем быстро и предельно тихо. Главное — прорваться на тот берег, и тогда мы сможем зацепиться и удерживать позиции. Там, за рекой, нас ждет Серёга и его люди.»

В это время пограничники, чертыхаясь, затаскивали тяжелые цинки с патронами и ящики с гранатами внутрь двух бронетранспортеров, уцелевших в бендерской мясорубке. Владимир заметил краем глаза нервное подергивание их скул и сам почувствовал, как холодный адреналин ударил в кровь. Взгляд зацепился за темные силуэты лодок, покачивающихся на песчаном берегу — всего три, залатанные и потрепанные, но их должно хватить, чтобы перебросить основную часть измотанной команды.

Когда бронированные машины, урча моторами, медленно поползли к воде, рваное облако в небе ненадолго расступилось, и бледный свет луны скользнул по окрестностям, высвечивая клочья тумана. Всё вокруг казалось застывшим в тревожном ожидании, лишь приглушенный рокот прогретых двигателей нарушал эту зловещую тишину, царившую после недавней канонады в Бендерах и ужасающих новостей из Кишинева.

«По местам! Всё готово, хлопцы!» — прошептал один из командиров, и солдаты, стараясь не шуметь, начали забираться внутрь бронетранспортеров, помня о потерях в Бендерах и не понимая, что будет дальше после занятия города румынами.

Не успели они закончить погрузку, как со стороны темневшего села Кицканы, с высот, где расположен монастырь, донесся резкий звук одиночного выстрела, а затем еще один, и еще. Это были дальние, но отчетливые выстрелы. Владимир похолодел — румынские войска, закрепившиеся в Бендерах, но, возможно, дезориентированные после удара по Кишиневу, не дремали. Они выслеживали их, как загнанных зверей, используя выгодную позицию на возвышенности.

«Всё-таки засекли нас, черти, с этих высот», — прорычал Александр, запрыгивая на БТР рядом с Владимиром.

«Ничего, прорвемся. Главное — перемахнуть через реку, а там, в Терновке нас ждет Сергей», — отрезал атаман, отдавая короткий приказ продолжать движение.

Вскоре головная бронемашина бесшумно скользнула в темную воду, оставляя за собой едва заметный след. Через несколько мучительных секунд воздух разорвал грохот близких разрывов. Первая группа, отчаянно гребя веслами, была уже на середине реки, когда с удаляющегося берега ударили первые автоматные очереди. Свистящие пули злобно плевались в воду, поднимая мелкие брызги, и с каждой секундой призрачные шансы на успешную переправу таяли после того, как они уже потеряли столько товарищей в Бендерах. Огонь с Кицканских высот становился все плотнее. К берегу начали подходить силуэты румынских солдат, открывая огонь вслед переправляющимся. Один из бронетранспортеров, прикрывавший лодки, окутался дымом и замер на отмели посреди реки. Маргарита закричала, узнав в одном из погибших пограничников молодого парня, с которым они совсем недавно разговаривали в Бендерах. Екатерина закрыла лицо руками, пытаясь не видеть разворачивающийся кошмар.

«Не сдаваться! Вперед, быстрее!» — хрипел Владимир в рацию, пытаясь подбодрить и подстегнуть свою измотанную команду, чьи нервы и так были на пределе.

Но вскоре румынская артиллерия, корректируя огонь с наблюдательных пунктов на монастырских высотах, открыла шквальный огонь по переправе. Разнокалиберные снаряды с воем врезались в берег, плюхались в воду и взрывались недалеко от лодок, поднимая столбы воды и грязи. Несколько бойцов, сорвавшись от взрывной волны, беспомощно барахтались в прохладной речной воде. Тех, кто еще цеплялся за борта, безжалостно швыряло на волнах. «Чёрт! Дави на газ! К берегу!» — взревел Александр, давая команду механику-водителю, когда последний из бронетранспортеров, окутанный клубами черного дыма, начал глохнуть под плотным огнем.

«Вперед! Вперед! К Сергею! Уходим из-под огня!» — отчаянно повторил Владимир, стиснув зубы и вынужденный двигаться дальше, сквозь этот адский обстрел. Чудом ему удалось вырваться из-под огня и найти укрытие за прибрежными посадками на другом берегу. Маргарита, прижимая к себе дрожащую Екатерину, с ужасом наблюдала, как догорает под обстрелом оставшийся на середине реки бронетранспортер.

Лишь когда последняя группа, мокрая, и окоченевшая, выбралась на берег, они смогли перевести дух. В темной воде покачивались обломки и нескольких сорванных взрывом ящиков, но, к великому облегчению Владимира, почти все его люди, уцелевшие в бендерской бойне, остались живы после этой безумной переправы.

«Мы прошли», — выдохнул Владимир, устало отряхивая руки. На его обветренном лице промелькнуло облегчение, но он понимал — расслабляться рано, впереди их ждали новые, возможно, еще более жестокие испытания в этом мире, изменившемся навсегда. Теперь они шли к Сергею, но что их там ждало? Маргарита молча обняла мужа, ее глаза, полные пережитого ужаса, встретились с его усталым взглядом. Екатерина, все еще дрожа, прижалась к матери.

Продолжая осторожное продвижение вглубь берега, Владимир напряженно оглядывался, чувствуя спиной ледяное дыхание опасности. Но теперь им оставалось только двигаться вперед, туда, где их ждал Сергей и где забрезжит хоть какая-то надежда в этом новом, полном опасностей мире. Они миновали прибрежные заросли, и вскоре впереди, на фоне темного неба, показалась одинокая фигура, идущая им навстречу.

«Это Сергей?» — прошептал один из молодых казаков, пытаясь различить человека в сгущающейся тьме, после всего того, что они пережили в Бендерах. Владимир прищурился, напрягая зрение, и вдруг узнал знакомый силуэт — это был Сергей. Он стоял на небольшом холме, с автоматом на плече, в кубанке и потёртом бронежилете. Рядом с ним виднелись еще несколько смутных фигур — похоже, бойцы местного ополчения, готовые встретить людей Владимира.

«Серёга!» — с облегчением воскликнул Владимир, поднимая руку в приветствии.

Сергей широко улыбнулся в ответ, но в его глазах читалась усталость и глубокая тревога. Он быстро сбежал с холма и, оглядев прибывших, произнес хриплым голосом: «Ребята, рад вас видеть. Я уже думал, не дождусь». Его взгляд задержался на Маргарите и Екатерине, в котором читалось сочувствие.

Владимир крепко пожал ему руку, чувствуя твердость его рукопожатия, словно приветствие в этом новом, сломанном мире. «И мы рады, что ты жив. Но здесь сейчас не время для долгих разговоров. Румыны наступают, и нам нужно срочно укрепить позиции».

Сергей кивнул, его взгляд стал сосредоточенным и серьезным. «Здесь есть кое-что, что вам нужно знать. Мы уже подготовили кое-какую оборону в Терновке. И есть несколько местных, готовых помочь. Но нам нужно действовать быстро, пока нас не накрыли».

Владимир окинул взглядом своих измотанных людей и сказал: «Хорошо. Давайте соберемся здесь и быстро обсудим дальнейшие шаги. Время действительно не ждет». Маргарита подошла к мужу и коснулась его руки, ее взгляд выражал поддержку. Екатерина молча стояла рядом с матерью, все еще не оправившись от ужаса переправы.

Сергей подошел ближе и понизил голос: «Но прежде чем двинемся дальше, у нас есть короткий шанс укрепиться и пополнить запасы. На одном заброшенном складе в артбригаде, который я проверял вчера, осталось немного боеприпасов. Но нам нужно организовать вылазку туда очень быстро».

Владимир решительно кивнул. «Тогда за работу. Мы не можем терять ни минуты. Сергей, веди».

И так, под покровом майской ночи, объединённые, но измотанные силы продолжили свой путь в Терновку, куда их позвал Сергей, где их ждала временная передышка и новые, еще более жестокие битвы…

Глава 5. Организация обороны

В доме родителей Юлии, где на кухонном столе под дрожащим светом керосиновой лампы лежали старые карты, исчерканные карандашом списки добровольцев и трофейного оружия, царила напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим перешептыванием. Сергей, с усталым, но решительным видом, склонился над планом села. Рядом с ним хмурился немногословный Александр Лазаревич, его проницательный взгляд скользил по линиям карты. Атаман Владимир задумчиво поглаживал свою седую бороду, на его обветренном лице отражалась тяжесть принятых решений. Александр «Кумэтру», кум Сергея и один из уважаемых жителей села, с тревогой в глазах стоял чуть поодаль, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Никто из них толком не знал, что происходит за пределами их района, какие бои идут на других направлениях и какова общая картина этого внезапно вспыхнувшего конфликта. Каждый кожей чувствовал: от их слаженности сейчас зависело выживание Терновки, их маленького островка стабильности в этом рушащемся мире.

— Нам нужно укрепить каждый возможный вход в село. Центральную дорогу перекроем баррикадами, — сказал Сергей, обводя дрожащим пальцем по карте основные подъездные пути. Его взгляд стал жестче, в нем появилась сталь. — А для обходных путей устроим такие засады, что ни одна крыса не проскочит. И выставим патрули. Пограничники и казаки будут не только на внешнем периметре, но и внутри села, контролируя порядок.

— Стратегия здравая, — кивнул Владимир, его взгляд был устремлен куда-то вдаль, за пределы этого дома. — Но помимо обороны, надо наладить снабжение. Нужно, чтобы в каждом погребе были запасы продовольствия и воды. Да, и с медикаментами туго, врачей катастрофически не хватает. Придется рассчитывать на фельдшера и запасы из сельской аптеки. Мы даже не знаем, как обстоят дела в соседних селах, словно отрезаны от всего мира.

— С этим мы справимся, — ответил Александр Лазаревич, его голос звучал спокойно и уверенно. — Также нужно взять под контроль все дороги и проселочные тропы, ведущие к селу. Каждый, кто появится на околице, должен пройти тщательную проверку. Никаких чужаков, только те, кого мы знаем и кому доверяем. В этом хаосе нельзя никому верить на слово.

— Правильно, — добавил Афанасий, местный казак, крепкий мужчина с решительным, но тревожным взглядом. — Установим блокпосты на въездах, чтобы у нас было время среагировать на любую угрозу. Но, несмотря на подготовку, надо помнить, что многие, кто придет сюда, будут голодными и отчаявшимися. Они могут попытаться прорваться силой, даже через наши заслоны. А мы тут сидим в неведении, словно на острове, окруженные морем неизвестности.

Юлия стояла у окна, вцепившись побелевшими пальцами в холодную раму, и напряженно вслушивалась в приглушенные мужские голоса. В груди тяжело сжималось ледяное предчувствие, а в воображении мелькали картины разрушенных городов. Её дети, её семья, её тихий дом, где еще недавно пахло весенними цветами и свежескошенной травой, теперь становились частью этой чудовищной войны. Она до последнего цеплялась за надежду, за тот скепсис, с которым они пытались оградить себя от ужаса, но реальность неумолимо стучалась в их двери, а обрывки новостей лишь усиливали тревогу, рисуя в ее сознании мрачные картины будущего.

— Сергей, ты же знаешь, что наши люди не справятся с этим без твоей помощи. Ты разберешься, ты умеешь командовать, — сказала она, повернувшись к мужу. В ее глазах стояла мольба и тревога. — Ты и Александр Лазаревич… все мы… — она запнулась, не в силах выговорить свои самые страшные опасения, в этом пугающем неведении о том, что ждет их дальше, за пределами этого освещенного лампой дома.

Сергей подошел и крепко обнял ее за плечи. Он чувствовал, как дрожат ее руки, как напряжение сковывает ее тело. Его собственное сердце тоже сжималось от беспокойства, усиливаемого неизвестностью, но внутри он ощущал твердую, казачью решимость. Это была его земля, его семья, его люди. Его бой. И он не имел права отступить.

Казаки и пограничники, распределив скудный арсенал, уже занимали ключевые позиции на окраинах села. Внешняя линия обороны формировалась быстро, и каждый мужчина находил свое место в этой импровизированной структуре. Обычные сельчане, отложив привычные дела, помогали, как могли: старики дрожащими руками копали неглубокие окопы вдоль огородов, женщины с обеспокоенными лицами наполняли мешки землей для баррикад, подростки с угрюмой серьезностью таскали колючую проволоку, укрепляя хлипкие заборы и ворота. Александр «Кумэтру» вместе с несколькими казаками руководил установкой баррикад на центральной улице, стараясь сохранять спокойствие и вселять уверенность в местных добровольцев, хотя сам не до конца ощущал ее.

Внезапно тишину разорвал нарастающий гул. В рации захрипел чей-то встревоженный голос: «Внимание! Дым на горизонте… похоже, вражеские самолеты идут на Тирасполь!» Через мгновение серия оглушительных взрывов потрясла землю, заставив задрожать стекла в окнах. В воздухе мгновенно распространился тошнотворный запах горящего топлива и едкого дыма, застилающего небо на востоке багровой пеленой, словно зловещее напоминание о том, что их маленький островок спокойствия может быть разрушен в любой момент.

— Боже, это совсем рядом, — прошептала Юлия, глядя на багровые отблески пламени, поднимающиеся над горизонтом и отражающиеся в ее полных слез глазах. — Они и до нас доберутся…

— Тирасполь уже в руинах, а теперь и у нас неспокойно, — мрачно ответил Александр Лазаревич, стоявший рядом с Сергеем и внимательно наблюдавший за горизонтом. — Мы видели своими глазами, что творится в Бендерах, но что там дальше, на севере или юге, мы не знаем. Нужно быть готовыми к самому худшему.

Сергей знал, что в такие моменты нельзя поддаваться эмоциям. Он достал из кармана старенький компас, машинально проверил направление ветра, затем внимательно посмотрел на лица окружающих. В глазах каждого он видел решимость защитить свой дом, своих близких, но и глубокую тревогу перед лицом неизвестности.

— Давайте не терять ни минуты, — сказал Сергей, голос его был твердым и спокойным, вселяя надежду. — Каждый должен знать свой участок. Укрепляем оборону, распределяем людей, готовимся к приему тех, кто нуждается в помощи, но при этом будем бдительны к любой угрозе. Мы выстоим, чего бы нам это ни стоило.

Александр Лазаревич, обычно немногословный и суровый, кивнул и добавил:

— Я сейчас же проверю патрули. Нужно убедиться, что все на своих постах. Казаки и пограничники держат внешний периметр. Если кто-то попытается прорваться, они должны встретить такой отпор, чтобы охота пропала. В этой тьме неизвестности наша сила в единстве и бдительности.

Так началась их лихорадочная подготовка. В Терновке были усилены все посты, патрули несли круглосуточное дежурство, и все способные держать оружие мужчины были начеку. Наступали новые, еще более тяжелые испытания, но в глазах жителей Терновки горел огонь решимости дать отпор любой беде, даже если они не знали, откуда она придет. Александр «Кумэтру» руководил на центральном блокпосту, координируя действия местных добровольцев и стараясь скрыть собственное растущее беспокойство за бравадой.

Время шло, а жизнь в селе, несмотря на всеобщую тревогу, продолжала течь своим чередом, наполненная ожиданием и страхом. Где-то вдалеке по-прежнему звучали глухие выстрелы, а в воздухе висел тяжелый запах гари и разрушений, напоминая о том, что война совсем рядом, и они отрезаны от всего мира, словно последний оплот надежды в этом новом, жестоком мире.

Глава 6. Противостояние с бандами

Ночь в Терновке сгущалась, пропитанная гарью и треском далеких выстрелов — зловещими знаками новой, жестокой реальности. После массированного авиаудара, уничтожившего основную базу Оперативной группы российских войск (ОГРВ) в регионе, в Тирасполе воцарился хаос. В городе некому стало поддерживать порядок, что немедленно привело к разгулу мародерства и беспределу вооруженных банд. Ситуацию усугубляло и то, что в непосредственной близости от Тирасполя находилась крупная тюрьма, заключенные которой, воспользовавшись всеобщей неразберихой, вырвались на свободу, пополнив ряды преступных группировок. Эти банды, хорошо вооруженные и дерзкие, рыскали по окрестностям в поисках легкой наживы, и Терновка с ее запасами, расположенная вблизи города, стала для них особенно привлекательной целью. В ходе отчаянной переправы через Днестр под вражеским огнем, бойцы атамана Владимира потеряли оба бронетранспортера, и теперь их вооружение ограничивалось лишь стрелковым оружием. Воздух словно дрожал от напряжения.

— Мы не можем держать оборону вечно, — сказал Афанасий Никитин, местный казак в охотничьем камуфляже и очках, с огромным ножом на поясе, сжимая в своих крепких руках автомат Калашникова. Его высокое, крепкое тело излучало решимость, несмотря на усталое лицо. — Эти тюремные крысы, выпущенные на волю чертовым авиаударом, будут лезть снова и снова, пока не разграбят нас до нитки.

Сергей стоял рядом, его взгляд был устремлен вдаль, туда, где в тумане ночи скрывались тени врагов. Банды мародеров, дерзость которых подпитывалась безнаказанностью в разрушенном Тирасполе, продолжали попытки захватить запасы Терновки. Постоянные стычки на окраинах, переросшие недавно в полноценный бой показали, что они хорошо вооружены и мобильны, используют уцелевшие внедорожники и, что особенно опасно, несколько инкассаторских бронированных микроавтобусов, обеспечивающих им защиту для перевозки награбленного.

— Мы здесь не для того, чтобы отдать им нажитое, — ответил Сергей, поправляя автомат. — Эта земля кормит нас. И мы ее защитим.

Вдруг ночную тишину прорезал рокот приближающихся моторов. Звук нарастал, становясь все громче и тяжелее — это были тяжелые грузовики. Сергей и остальные ополченцы, до этого стоявшие в напряженном молчании, встрепенулись, вглядываясь в непроглядную тьму.

— Кто это? — прошептал Александр Лазаревич, помощник атамана, держа наготове свой карабин.

— Похоже, это не их ржавые «уазики», — сказал Афанасий, поднимаясь на носки и пытаясь различить силуэты в тумане. — Может, помощь пришла?

И вот, спустя несколько мучительных мгновений, из тумана вынырнули два «Урала» с российскими номерами, медленно двигаясь по дороге. Сергей узнал их. Это был полковник Петров, его командир, с которым он прослужил много лет, присоединившийся впоследствии к российской армии. Его лицо грубое лицо расцвело а улыбке.

— Серега! Живой! — выдохнул Петров, сбавляя скорость. — Эй, там! Свои! Не стреляйте! Иваныч!

Петров вышел из кабины и быстро обменялся рукопожатием с Сергеем. Он объяснил, что после уничтожения базы ОГРВ в Тирасполе ситуация вышла из-под контроля, и окрестности наводнили банды мародеров, в том числе и беглые заключенные. Терновка однозначно стала для них лакомым куском.

— Мы не можем позволить этим падальщикам грабить мирных людей, — продолжил Петров, оглядывая немногочисленное ополчение. — Все, кто может держать оружие, должны быть готовы дать им отпор.

Сергей кивнул, и вместе с Петровым они начали быстро разворачивать планы обороны, учитывая скудное вооружение местных жителей и наличие бронированных машин у бандитов.

Часы спустя, когда ночь достигла своего пика, первый удар обрушился на Терновку. Банда, вооруженная автоматами, гранатометами, на своих внедорожниках попыталась прорвать кольцо обороны и устремилась к складам на окраине. Один из инкассаторских броневиков, служивший им, по всей видимости, командным пунктом и средством для вывоза награбленного, двигался в центре атакующей группы.

— Огонь! — вскрикнул один из казаков, едва успев укрыться за покосившимся забором, когда трассирующие пули чиркнули рядом.

Затем последовал мощный взрыв — бандиты использовали РПГ, чтобы пробить ворота одного из складских помещений. Из клубов дыма и обломков выскочили несколько фигур, быстро приближаясь к импровизированным укреплениям ополченцев.

— Держать позиции! Огонь по команде! — скомандовал Петров, и на нападавших обрушился шквал огня из автоматов и пулеметов. Стрельба загремела по всему селу.

Сергей, крепко сжимая свой автомат, с досадой понимал, что их стрелковое оружие малоэффективно против бронированных машин бандитов. Пули лишь оставляли вмятины на толстой стали. В этот момент рядом с ним взорвалась граната, брошенная из подствольного гранатомета. Осколки с визгом рассекли воздух, но он инстинктивно прижался к земле.

— Не дадим этим отбросам добраться до наших запасов! — прорычал он, поднимаясь на колено и понимая, что им придется действовать нестандартно.

Вдруг послышался рев еще одного двигателя, на этот раз более тяжелый и угрожающий — из темноты выкатилась колесная бронированная разведывательно-дозорная машина БРДМ-2, очевидно захваченная бандитами в одном из разгромленных военных городков под Тирасполем. Бронированная машина, хрустя шинами по щебню, протаранила хлипкие баррикады и открыла огонь из своего крупнокалиберного пулемета по окопам ополченцев.

— Все кончено! — в отчаянии крикнул один из местных, увидев надвигающуюся бронированную угрозу.

— Нет! — ответил Сергей, быстро соображая. — У нас есть гранаты! Петров, нужна помощь против этой железяки!

Сергей схватил рацию.

— Петров! БРДМ прорвался! У нас почти ничего нет против брони! — крикнул он в микрофон, уклоняясь от трассирующих пуль.

— Вижу! Держитесь! Мы уже выдвигаемся! — ответил полковник.

Пока БРДМ вел огонь, сея панику среди ополченцев, внезапно с фланга, из-за укрытий, открыли плотный огонь автоматы и пулеметы. Это подоспела группа солдат Петрова на одном «Урале», который они замаскировали в лесополосе на окраине села. Их внезапное появление отвлекло часть огня бандитов.

Сергей с несколькими самыми смелыми казаками, вооружившись гранатами и большим количеством «коктейлей Молотова», поползли в обход БРДМ-2. Афанасий был среди них, его лицо выражало предельную решимость, а взгляд за очками был сосредоточен на цели.

Они забрасывали БРДМ-2 бутылками с зажигательной смесью, целясь в моторный отсек, колеса и смотровые щели. Одна за другой бутылки разбивались о броню, оставляя после себя языки пламени и густой черный дым.

— Зажгите эту чертову консервную банку! — прорычал Афанасий, поджигая очередную бутылку с особым остервенением. Он метнул ее прямо под задний мост БРДМ-2, где, как он знал, находился топливный бак.

Раздался приглушенный хлопок, и из-под броневика вырвалось яркое пламя. Дым стал еще гуще и чернее. Колеса начали гореть, блокируя движение.

— Горит! Горит! — закричал один из ополченцев, увидев языки пламени.

Солдаты Петрова также сосредоточили огонь на смотровых приборах и амбразурах БРДМ-2, не давая экипажу возможности ни вести прицельный огонь, ни покинуть горящую машину.

Через несколько часов бой стих. Бандиты, потеряв бронетехнику и понеся тяжелые потери, отступили в ночную темноту. На поле боя остались лишь искореженные баррикады, обгоревшие остовы машин и тела погибших. Терновка выстояла, но победа досталась дорогой ценой.

Сергей стоял в центре села, облокотившись на свой автомат, его лицо было измазано грязью и кровью, но в глазах читалось облегчение, смешанное с глубокой усталостью и скорбью. Рядом с ним стоял Афанасий, его охотничий камуфляж был покрыт пылью и копотью, а на лице была мрачная удовлетворенность, омраченная печалью. Несколько ополченцев лежали неподвижно у разрушенных баррикад, их лица навечно застыли в гримасе боли.

Тихие рыдания разносились по ночной Терновке. Жены, матери, дети склонялись над телами погибших мужей и отцов. Старуха в черном платке, чьи морщинистые руки дрожали, гладила окровавленное лицо своего единственного сына, вчера еще полного жизни и надежд. Молодая женщина, прижимая к себе плачущего ребенка, беззвучно шептала прощальные слова своему мужу, чьи глаза навсегда закрылись, защищая их дом.

— Спасибо, Петров, — хрипло произнес Сергей, пожимая руку полковнику. Его голос дрожал от пережитого. — Эти отморозки, сбежавшие из тираспольской тюрьмы, не ожидали такого «теплого» приема от простых селян. Но мы заплатили за это слишком высокую цену.

Петров кивнул, его лицо выражало сочувствие. — Этих мы отогнали, Серега. Но таких банд вокруг Тирасполя еще много. А после разгрома ОГРВ порядка там ждать не приходится. Нам повезло подойти незамеченными, но они вернутся, помяни мое слово.

— Значит, нужно быть готовыми к новым визитам, — вздохнул Сергей, глядя на безутешных вдов и сирот. — Нам бы не помешало трофейное оружие, особенно что-нибудь против их бронированных машин.

Петров кивнул. — Будем думать. Сейчас главное — укрепить оборону и зализать раны. Поможем с похоронами. Эти герои не будут забыты.

Сергей посмотрел на темные улицы Терновки, на лица угрюмых, но несломленных односельчан, чьи сердца были разбиты горем. Они отстояли свой дом, но понимали, что мир вокруг них стал еще опаснее, и расслабляться было рано. В эту ночь победа была омрачена глубокой скорбью, напоминая о хрупкости мира и цене свободы.

Глава 7. Опустевший Тирасполь

После ожесточенного боя с украинской диверсионно-разведывательной группой на границе, группа пограничников под командованием Виктора («Стара»), понеся ощутимые потери, вынуждена была отступить. Их целью стал Тирасполь, где они заняли склады Центра оперативного снабжения (ЦОС), рассчитывая укрепиться, пополнить скудные боеприпасы и, возможно, дождаться подкрепления или дальнейших указаний. Зная о присутствии вооруженной группы в городе и их возможном интересе к ресурсам Терновки, Сергей Евтушенко («Кагор») — этот позывной закрепился за ним еще со времен службы — вместе со своим отцом, Иваном Петровичем, чья рассудительность и опыт могли быть полезными, и группой настороженных ополченцев направились в Тирасполь для проведения разведки и оценки ситуации.

Город встретил их зловещей тишиной. Казалось, он вымер — не было ни прохожих, ни машин, даже вездесущие бездомные собаки словно растворились в воздухе. От безжизненных зданий веяло могильным холодом, лишь ленивый ветер заунывно шуршал обломками стекол в разбитых окнах. Единственными мрачными признаками недавней жизни были разбросанные следы боев — кое-где чернели пятна копоти, на дорогах валялись искореженные остовы перевернутых автомобилей, а на стенах домов зияли следы от пуль.

Группа медленно продвигалась по опустевшей центральной улице, напряженно вглядываясь в темные глазницы окон. Пройдя несколько кварталов, они столкнулись с первым жутким зрелищем — возле подъезда многоэтажки неестественно застыли тела. Взрослые и дети, мужчины и женщины. Без видимых следов насилия, без кровоподтеков. Просто мертвые, словно уснули навеки.

— Что, чёрт возьми, здесь произошло?.. — тихо произнес Иван Петрович, его взгляд ученого пытался найти логику в этой необъяснимой картине.

— Может, отравляющий газ? — предположил один из бойцов, поежившись.

— Тогда бы и мы почувствовали, — спокойно ответил «Кагор», его лидерские качества проявлялись в сдержанности и способности быстро оценивать ситуацию. — Нужно быть предельно осторожными.

Путь привел их к угрюмым военным складам, обнесённым покосившимся забором. Именно здесь держала оборону группа Виктора («Стара»). Когда он оценивающе оглядел прибывших, то увидел знакомую фигуру Сергея. На территории складов, тщательно замаскированная грязным брезентом, стояла грозная многоцелевая транспортная легкобронированная машина (МТЛБ) с установленной на ней спаренной зенитной установкой ЗУ-23-2. Эта смертоносная огневая мощь придавала их обороне значительное преимущество. Сам «Стар» встретил группу настороженно, но при виде знакомого «Кагора» ухмыльнулся.

— Ну и чертовщина тут творится, брат, — «Стар» нервно провел рукой по щетине, его обычно оптимистичный тон сменился усталым замешательством. — Мы тут засели после того, как нас знатно потрепали на границе. В городе творилась форменная паника, люди бежали куда глаза глядят, а потом… потом вдруг всё стихло, словно кто-то выключил звук. Мы до сих пор не поймем, что произошло. Связь оборвалась, как и здравый смысл.