Бесплатный фрагмент - Жизнь, свобода, правда и сиротство

Жизнь, свобода, правда и сиротство —

Вот и все, что дорого душе.

Нет в ином над ними превосходства

И не будет никогда уже.

Не купить и не продать, не выменять

И ничем другим не заменить.

Это нужно, это можно выстрадать

Или в дар от Бога получить.

***

В плену сплошных противоречий,

То созидая, то круша,

Меняя множество обличий,

Ваялась временем душа.

То восхищалась, то скорбела,

Страдала, каялась в мольбах,

Рыдала, маялась, болела

И нервно вздрагивала в снах.

Влюблялась искренне и нежно,

Парила гордо в облаках.

То, оттолкнув судьбу небрежно,

О скалы разбивалась в прах.

Сникая, веры не теряла,

Как будто знала день и час.

И, словно феникс возрождаясь,

Любовью ослепляла нас.

***

Беги со мной под дождь осенний,

Кружись и смейся на ветру.

Быть может, этот день последний,

Быть может, завтра я умру.

Танцуй под сенью листопада,

Под шум реки и шелест ив,

Танцуй со мною до упада,

Пока ты счастлива — я жив!

* * *

Когда ваш друг несчастлив или болен,

Когда надорвана тугая жизни нить,

А он по-прежнему твердит, что всем доволен,

И продолжает жить… И продолжает жить!

Да так живет, что вырастают крылья

У тех, кто рядом, кто бы мог летать,

Но падал, чуть споткнувшись, от бессилия

И не хотел, и не пытался встать.

Он был одним из этих многих,

Он полз.., судьбе сдаваясь в плен.

Но дух слепых, безруких и безногих

Его пленил и подымал с колен.

Когда ваш друг несчастлив или болен,

Еще чуть-чуть и… оборвется нить,

А он по-прежнему твердит, что всем доволен,

Он этим самым призывает жить!

* * *

О, сколько их — не ведавших покоя,

Не испытавших счастья от любви,

Ушло на смерть под хриплый рев конвоя

И захлебнулось в собственной крови.

Простить ли тем кровавым судьям,

Простить ли тем кровавым палачам,

Которые ломали судьбы людям

И веру в ложь вселяли в души нам.

Нет! Не простить и не забыть такое,

А чтить и помнить этот день всегда.

И пусть свободы солнце золотое

Не гаснет над Россией никогда.

* * *

Надеждами и верой не живу,

Они источники иллюзий и обмана.

Мне ближе снов все то, что наяву,

А Правда — оберег от знойного дурмана.

Мне с теми, кто не за, а вопреки…

Лишь бы не вниз по бурному течению,

И как бы ни были подъемы высоки,

Они ведут к мечте и просветлению.

И пусть я век свой в поиск превращу,

И пусть понять чего-то не успею,

Но лишь в одном себя я не прощу,

Если когда-нибудь об этом пожалею.

Когда иду дорогою не той,

И веру лишь в себя не отвергаю,

То ошибаюсь я, никто другой,

И только я в итоге проиграю.

* * *

Ты уходишь, так быстро уходишь,

Мою юность уносишь с собой

И все чаще меня беспокоишь,

И все злее играешь судьбой.

Уходя, отнимаешь надежды,

Красоту и мечту, и друзей.

Я давно не смеюсь так, как прежде,

Я устал становиться мудрей.

Я все чаще хожу на могилы,

К тем, к кому приходил раньше в дом.

Ты души моей вырвало жилы,

Бродишь горечью в сердце моем.

И я знаю, что время не лечит

Никого, никогда и нигде.

Оно сверлит, ломает, калечит,

Приближая к немой пустоте.

И когда до могилы  два шага,

Самых жалких два шага в судьбе,

Жизнь горит, как сухая бумага,

Оставляя свой пепел тебе.

Оттого я бегу против ветра

И взлетаю навстречу волне.

К двум шагам прибавляя три метра,

Может, этого хватит вполне!

***

В нас расцветает то, что мы питаем,

И созревает то, что мы растим,

То, чем при жизни землю насыщаем

И в чем однажды прорасти хотим.

Быть может, в этом есть предназначение,

Глубокий смысл и ценность бытия,

И, может быть, в каком-нибудь творении

Своим стихом вдруг оживу и я.

* * *

Нам суждено зажечь свои огни

И освещать дорогу вдаль идущим,

Чтоб то же самое проделали они

И не жалели света отстающим.

Но скажут вам, что факелы горят

Еще с времен серебряного века,

А наши только тлеют да дымят,

И нету проку в том для человека.

Быть может, правы те, что говорят:

— Не впору сеете, не то сегодня время.

Им не закроешь рты, пускай твердят,

Ведь не они бросают в почву семя.

Не бойтесь зажигать свои огни,

Пусть ваши факелы и тлеют, и дымятся,

Когда-нибудь придут такие дни,

В которые они воспламенятся.

* * *

Пиши, мой друг, пока не отшумели,

Пока не отцвели еще сады,

Пиши тогда, когда придут метели,

И волны рек скуют нещадно льды.

Порывы чувств выкладывай на плаху,

Пускай казнят иль милуют. Пиши!

Рви душу, как последнюю рубаху,

Для чьей-нибудь истерзанной души.

Хватай перо, как будто меч из ножен,

Спеши туда, где горе, боль и страх,

Где каждый вздох судьбы на кон положен,

Там, где пылает ненависть в глазах.

Иди, мой друг, иди не озираясь,

Неси свой крест достойно до конца,

На совесть, как на посох, опираясь,

Не избежав тернового венца.

* * *

Когда в душе нет песен, нет стихов,

Там нет мечты, любви и благородства.

Неведомы ей тайны тех миров,

В которых столько чувств и превосходства.

Не манит ее даль и не зовет,

Не мучает бессонница ночами,

Не восхищает, не пьянит полет,

Не вырастают крылья за плечами.

Презренный мир, презренная любовь,

Презренно все на этом свете,

Когда в тебе не закипает кровь,

И не волнует небо на рассвете.

* * *

Внимать и мыслить — это ли не счастье,

Уж не в познании ли роскошь бытия,

Не наш ли ум подвержен этой страсти,

Когда душа на кромке острия.

Что заставляет вглядываться в дали,

Нырять в глубины и вдыхать простор.

Не наши ль думы аж туда взлетали,

Куда не смог бы дотянуться взор.

Разве не чувства истины достойны,

Иль не они нас гонят с края в край,

Не от того ль свободны, не покорны,

Мы часто отдаляемся от стай.

***

Уходят сволочи из жизни,

Да не уходит с ними зло.

Лакеи, олухи и слизни

Целуют деспота чело.

Целуют мысленно, но страстно,

А не целующих бранят…

Кричат: «Ура!» единогласно

И воскресить его хотят.

Их упования не напрасны:

Растут потомки «октября».

Но без вождя они несчастны

В любой из дней календаря.

Им нужен кнут и горький пряник,

Им нужен строгий поводырь —

Среди наставников наставник,

Но кровожадный, как упырь.

Им чужды воля и свобода,

Им ненавистны я и ты.

Для них мы — жалкая порода

Или буржуйские скоты.

И как бы ни было досадно,

Я их пойму, я им прощу.

Ведь в душах их и так неладно,

А мне прощенье по плечу.

***

Из уст Твоих дыханье доброты

Касается души моей безбрежной.

Хвала Творцу, что в мир явилась Ты

И стала музой ласковой и нежной.

Твой сладкий голос заставляет Жить,

Не замечать плевков и поражений,

Отчаянно сражаться и Любить,

И отдавать без всяких сожалений.

Нести свой крест и помогать другим,

Приобретать свободы и победы.

Я стал с Тобой почти не уязвим

И буду там, где горести и беды.

Вернусь тогда, когда устану Жить,

Чтобы вдохнуть в себя Твое дыханье,

Чтобы мечту свою не загубить,

А крик души не превратить в молчанье.

***

Я хотел бы тебя обнять,

Гладить волосы на ветру,

До безумия целовать,

Будто завтра уже умру.

Я хотел бы тебя любить,

Как никто никогда не любил.

Я б не знал, что такое жить,

Потому что бы просто жил!

За моей спиной дорог,

Как ресниц на твоих глазах.

Я найти в них тебя не смог

И оставил стихом в мечтах.

Но мечты без тебя — ничто,

Даже если ты в тех мечтах.

Не одеть на мечту пальто,

Не носить на своих руках.

Ею можно лишь только жить,

Но не с ней пить любви вино,

Ее можно в душе хранить,

Остальное — не суждено.

Нет, нельзя от судьбы уйти,

Снова в венах волнуется кровь.

И неважно, что там впереди,

Если вдаль позвала любовь.

* * *

Настанет однажды день,

Прозвенит тот недобрый час,

Когда чья-то верная тень

Уже не укроет нас.

Как вечные Тир и Рим,

Останутся Север и Юг,

Но не будет уже таким

Настоящим твой новый друг.

Не будет того, кто жил

И мечтал, и любил, как ты.

Будто сердце твое носил

И лица твоего черты.

***

Мучительна ноша идущего,

Тернист его призрачный путь,

Неведомы тайны грядущего,

Непонята ищущим суть.

И в этом вся прелесть и подлинность

Таинственного бытия,

И врожденная непокорность,

В которой вся сущность твоя!

***

Я жить хочу, чтоб кровь кипела в жилах,

Чтоб каждый раз, как будто на войну.

Чтоб, как в аду над пеклом, у чертей на вилах,

Чтоб сто дорог, а женщину одну.

Чтобы она, как жизнь, была от Бога,

Чтобы молилась, верила, ждала.

Чтоб никогда не обняла другого,

А честь свою, как символ, берегла.

Чтобы когда вернусь домой усталый,

Израненный, разбитый, но живой,

Ее душа сверкала, как кристаллы,

А сердце было занято лишь мной.

И вот тогда я упаду ей в ноги,

За все, как есть, прощенья попрошу.

Забуду пройденные земли и дороги

И слезы милые мне сердцу осушу.

Любовь одна залечивает раны,

Любовь одна способна воскресить…

Разбить оковы, разомкнуть капканы,

Простить, забыть и в брани победить.

Я жить хочу, чтоб кровь кипела в жилах,

Чтоб каждый раз, как будто на войну.

Чтоб на моих стихом взращенных нивах

Я воспевал единственно одну.

***

Улетают на юг птицы,

Улетают туда, где ты.

Я хочу за них помолиться

И вложить в каждый клюв цветы.

Чтоб они до тебя долетели,

Чтоб забились в окне твоем,

Чтобы сердце твое разбудили

И напомнили о моем.

Чтобы каждый цветок уцелевший

Ты прижала к груди любя,

Я держал их в руках огрубевших

В заполярных снегах для тебя.

Улетают на юг птицы,

Оставляя мои мечты.

Застывает слеза на ресницах,

Умирают твои цветы.

* * *

Никто не любит женщину за юность,

Но любят юность в женщине самой.

Никто не любит женщину за мудрость,

Но любят ее именно такой.

Никто не любит женщину за верность,

Но верность женщины бесценна на века.

И тайна в ней, и свет, и бесконечность,

И жизни полноводная река.

Она одна средь тысяч во вселенной,

Дарованная богом иль судьбой.

Чтоб только с ней пройти по жизни бренной,

Не растеряв свободу и покой.

* * *

За воротами ждет старость,

Кривобока и горба.

Эх, пожить бы еще малость

До трухлявого гриба.

Мне б серебряные струны

На железные колки,

Горсть овса для злой фортуны

Да по полю в васильки.

По ухабам да обрывам,

Чтоб в поту и до крови,

Чтобы шерсть стояла дыбом,

Чтобы смерть, но от любви.

Если в драку, то за правду,

Если в морду, то врагу.

Если горю, то отраду,

Если в рай, то набегу.

Если другу, то свободу,

Если брату, то жену.

Если верить — только Богу,

Если сердцу, то весну.

Мне б серебряные струны

На железные колки,

Горсть овса для злой фортуны

Да с любимой в васильки.

* * *

Я не молюсь уже давно,

Давно о рае не мечтаю,

Не пью причастия вино

И книг церковных не читаю.

Не ставлю свечи за людей.

Грехи земли омыты Кровью,

Но мир не стал с тех пор добрей

И не наполнился Любовью.

Мой посох веры истончал,

Мой ум прикован к черной яме,

Не там я столько лет искал

Того, Кого нет даже в храме.

Я долго шел, как пилигрим:

И в дождь, и в снег, и под палящим солнцем,

Был жаждой истины томим —

Тянулся к свету юным сердцем.

Не оказалось на земле

Ни Правды, ни Любви, ни Бога.

Ослепло все и онемело в Зле,

Враньем и кровью сдобрена дорога.

Я не молюсь уже давно,

Давно о рае не мечтаю,

Пью жизни горькое вино

И мысли рифмами сшиваю!

* * *

Зажгу свечу, поставлю на камин,

Затем зажгу свечу другую,

Налью в бокалы лучшее из вин,

Склонюсь к тебе и нежно поцелую.

Пускай кружит за окнами метель,

Пускай гудят свирепые бураны.

С тобой в моей душе давно апрель,

И не тревожат ссадины и раны.

Одно волнует в венах мою кровь,

Одно дает мне в жизни вдохновение —

Твоя неповторимая любовь,

Твое непревзойденное терпенье.

***

Уходят поэты, певцы и актеры,

Один за одним, как солдаты в бою.

И падает небо, и рушатся горы,

И холод сиротский жжет душу мою.

На выдранном поле взрастает репейник

И тянется в небо к лучам золотым.

Таланту, как псу, нацепили ошейник,

А нечисть впустили в обитель к святым.

И нет там того, кто заткнул бы им пасти

Иль вырвал из горла бездушную прыть.

Не это их доля, не той они масти,

Чтоб жить в наших душах, страдать и творить!

На старых афишах поблекли все краски,

Так хочется к ним прикоснуться слегка.

Чтоб было как прежде, немного как в сказке,

Чтоб Жизнью повеяло издалека.

Тарковский, Высоцкий, Булат Окуджава,

Папанов, Миронов, Василий Шукшин.

Сегодня их больше…, у смерти забава —

Брать лучших из лучших еще до седин.

Как хочется крикнуть в постылые души,

Как хочется сонных вельмож разбудить:

«Не надо, не стоит гнать бред в наши уши,

Мы помним о Тех, с Кем мечтали дружить».

***

Помню запах душистого сена,

Родниковой воды холодок,

И траву вдоль реки по колено,

И трепещущий в ней ветерок.

И тропинку ведущую к дому

Меж берез, ковыля и рябин.

Там давно уже все по-другому,

Только горечь свежа, как жасмин.

Только сердце волнуют туманы,

Что на гривы легли не спеша,

Что заныли забытые раны,

И в потерях стареет душа.

***

Мы когда-то уйдем,

Только море останется жить.

Мы уже не споем,

Как нас море учило дружить.

Как морские узлы

Нас судьба заставляла вязать,

Чтоб к врагу были злы,

Чтобы были честны и надежду могли оправдать.

Мы когда-то уйдем

В необычный далекий поход

И штормами споем,

Направляя свой курс на восход.

И с туманов вернемся,

И памятью ляжем в стихах,

И друзьям улыбнемся,

Погибшим в жестоких боях.

Мы пройдем сквозь века,

Чтобы знали и помнили нас.

Чтоб сыновья рука

Приняла эстафету ушедших в запас.

Чтобы внуки и дети

Гордились Великой Страной —

Мы недаром, братишка, на свете

Сроднились с мечтой.

Мы прошли этот путь

По эпохам, легендам, морям.

Нас нельзя упрекнуть,

Пристегнув навсегда к якорям.

Но просторы зовут,

И моря манят вдаль молодых,

Там, где ветры поют

О героях, походах больших.

Там, где пенится море

И бьется волной о борта,

Там, где в счастье и в горе

Сбывалась у юнги мечта.

Там, где ты доказал

Сам себе и судьбе, кто ты есть.

Пусть сто раз умирал и сто раз воскрешал,

Но достойно прошел этот путь и сберег свою честь.

Мы когда-то умрем,

Только море останется жить,

А пока мы живем —

Будем помнить и будем любить!

***

Я вспоминаю лица городов,

Их голоса мне не дают покоя.

Огни вокзалов, гряды поездов,

Краны портов и шум прибоя.

Я путаю название площадей,

Домов и улиц, парков и проспектов.

Но помню имена моих друзей

И прошлое из тысячи фрагментов.

Мне чудятся мелодии тех лет

С прохладно-сладким привкусом «Пломбира»,

Шары, парады, праздники Побед

И голос диктора из радиоэфира.

И первый поцелуй у мостовой,

И первое недолгое свиданье,

Дороги, встречи, возвращение домой,