Бесплатный фрагмент - Жизнь или сон

Глава 1

Сон. Место, если так можно его назвать, где всё может быть, даже то, что, казалось бы, быть никак не может. Чистый холст, предоставленный случайному всплеску красок, создающих каждую ночь нечто уникальное и по-своему особенное. Рисунки не повторяются, лишь черпая вдохновение из мотивов своих предшественников, неизменно добавляя авторскую манеру писания, ту самую изюминку. Бесконечно можно вглядываться в эти картины, порой проводя пальцем по шершавой поверхности холста, очерчивая замысловатый узор, вновь проживая его сюжет.

Во сне детали холодной реальности сливаются в единое с пламенными фантазиями и мечтами-главными сценаристами и постановщиками сновидений. И главная роль за тобой, за тобой стоит весь смысл постановки, лишь ты своей реальностью определяешь ход предстоящих событий, настроение сюжетных поворотов и сам итог. Твоя жизнь-муза сновидений, пишущих эскизы по её подобию. Периодически они переводят свой взгляд с полотна на музу и с музы на полотно, сверяя свою работу с натурщицей, корректируя недочёты и устраняя упущения, стремясь уловить и запечатлеть в моменте её суть, её тонкость и смысл, донести до ценителя то, что невидимо и скрыто.

Достаточно дождаться ночи.

Прекрасный зимний вечер. Вот-вот и его сменит она-долгожданная ночь, проведённая во сне. На улице стемнело, а в небе всё отчётливей становится силуэт луны. Всё меньше унылых прохожих под окнами, бредущих домой, еле передвигая ноги и вперивших взгляд в случайную обёртку, валяющуюся на заснеженном тротуаре. Унылый прохожий, как это ему и свойственно, непременно не упустит шанса пнуть несчастную обёртку протёртым носом своего ботинка. Оскорблённая обёртка послушно меняет своё местоположение, оказавшись под машиной, где до неё уже не достанет скучающий нос чьего-то башмака.

Серость городского пейзажа вперемешку с пропастью отчаяния в глазах случайного прохожего весьма удручает случайного зрителя, чьи глаза ещё способны видеть. Также и меня, привыкшую проводить большую часть своего досуга в мечтах и фантазиях, никак не вдохновляла подобная картина.

Одна лишь снежинка весит больше этого омерзительного места.

Ночь. Лёгкой дымкой она ложится поверх старого города, скрывая недостатки, украшая и придавая новый облик всему-даже поникшей обёртке под ржавой машиной. Её магия, мягко взяв под руку созерцателя, приглашает его в новый дом, каким он никогда не был прежде. Ночь не допускает крика, прокладывая лунную дорожку тишине. Ночь не терпит волнений, преподнося на серебряном блюдце умиротворение. Ночь прогоняет посредственность, наполняя воздух прохладной мечтательностью. Ночь-муза для печального творца.

Голова касается слегка прохладной поверхности мягкой подушки, бесконечное одеяло покрывает уставшее тело. Хрупкая ладонь аккуратно опускается на грудь, шёлковые губы приоткрыты, острые ресницы опущены. Непослушный локон волос, не нарушая общей гармонии, плавно скатывается на плечо. Мысли путаются, перебивая друг друга и затуманивая сознание, и, наконец, уступая дорогу сну.

Глава 2

Ночь. Квартира. Испуганные глаза изучают окружающую местность в интуитивном страхе наткнуться на оживший плод разбуженного воображения. На коже острыми пиками проявились мурашки. Мёртвая тишина поглотила каждый уголок неприветливой квартирки. Шаг. Движения наполнены сосредоточенностью, каждая частичка тела напряжена, соблюдая правила тишины. Это место до неприятного хорошо знакомо мне. Именно оно стало главной сценой для постановок самых ужасных кошмаров. Здесь давно установились свои законы, которыми пренебрегать никак не стоит. Закон 1. «Соблюдай тишину».

Спальня. Переступив её порог, я боязно направляюсь к закрытому окну. Организм борется с навязчивым желанием обернуться и посмотреть, нет ли преследователя. Я настороженно вслушиваюсь, задержав дыхание в привычном страхе услышать «тот самый» звук, исходящий от гостя. Встав ногами на подоконник, я с максимально возможной скоростью открываю окно и выпрыгиваю наружу, не раздумывая и секунды. Закон 2. «Твоё спасение-окно спальни». Закон 3. «Никогда не оборачивайся». Закон 4. «У тебя есть ровно 3 секунды, чтобы открыть окно и выпрыгнуть».

Морозный и приятно-покалывающий воздух обдаёт тело. Приземлившись на ноги, я бездумно отдаюсь в распоряжение заданному сценарию сновидения.

Теперь я стою на деревянном мосту, соединяющем два островка, поросших густой зеленью. Прямо под ним беззаботно плывут пушистые белоснежные облака, будто приглашая с собой в далёкое путешествие. Лёгкий ветерок колышет волосы и гладит кожу нежными прикосновениями. Взгляд устремляется вверх. Космос. Столь близкий трепещущему сердцу теперь близок и физически. Каждая звезда отдаётся глубоко внутри, задевая хрупкие струны души, создавая мелодию, подобно которой никогда не слышала реальность. Хрустальные птицы то и дело пролетают над головой, замирая в воздухе, чтобы разглядеть гостью, разглядывающую их. Я облачена в платье, самое прекрасное из всех, что только могла себе вообразить. Невесомая ткань переливается под лунным светом, припудренная звёздным блеском, уходящая в танец с дуновениями тёплого ветра. Аромат небесных цветов пьянит и убаюкивает.

Таких цветов не сыскать в обычном мире даже вооружившись самой большой лупой на свете, подвергая детальному рассмотрению каждый сантиметр земли, воды, воздуха. Он есть только здесь-небесный цветок. Его волнистые листья нежно-голубого цвета в синюю крапинку легли веером вокруг сердцевины. Аромат, исходящий от чудного растения, каждый раз был разный и каждый раз становился любимым. Неделю назад в воздухе растворялся запах спелых апельсинов, а сегодня это был наивкуснейший молочный шоколад с солёной карамелью, а завтра будет листва деревьев, покрытая утренней росой.

«Привет!» До боли знакомый голос окликнул девушку, околдованную пейзажем и предавшуюся мечтам. И вот, одна из них норовит сбыться, не успев улететь в забвение. Я беззастенчиво оборачиваюсь, ловя Его плутающий по небу взгляд. Безымянный и знакомый незнакомец. Кудрявые волосы цвета молочного шоколада с карамелью, созвездия из веснушек на щеках и зелёные-зелёные глаза с бликами, подобными хрупким росинкам. Как и всегда, первой со мной здоровается Его широкая улыбка, моментами смахивающая на улыбку пушистого и сытого кота.

Незнакомец, как будто когда-то знакомый, в мгновение преодолевает расстояние между нами, занимая вальяжную позу ожидания. Незнакомец хочет перелезть через стенку моста, бросившись в объятия облакам и полёту. Кажется, что мы уже так делали. А может и не раз. Соблюдая установившееся молчание, я показываю глазами наверх, провожая взгляд Незнакомца к космосу. Закон 5. «Стремись в космос».

Чем, более всего прочего, мне нравился мир сновидений, так это отсутствием нужды в словах. Взгляд человека говорит намного больше и красивее, чем его язык, закованный в цепи из обычных и скучных слов, состоящих в свою очередь из обычных и скучных букв. Стоило мне посмотреть в космос, как Незнакомец прочитал моё желание и без лишних раздумий устремился к его исполнению. Слова не нужны. Смотря в глаза незнакомца, я видела всё, что тот хотел мне сказать, я видела то, что хотела видеть всегда.

Незнакомец аккуратно протягивает руку, с некрытой надеждой смотря прямо в глаза, безмолвно произнося: «Идём со мной». Наивно поддавшись незнакомому доверию, я мягко кладу свою ладонь в Его, отвечая вместе с тем на его взгляд, точно говоря: «Я тебе доверяю. Не принимай это за данность».

Ноги, прежде привинченные к дереву, оторвались от поверхности моста. Бесконечное космическое полотно становится всё ближе, как и давняя мечта. По-детски протянув руку к манящей звезде, я на деле хотела прикоснуться к когда-то загаданному желанию. Ладонь, покоящаяся в ладони Незнакомца безжалостно сжимала Его пальцы в нетерпении долгожданной встречи. Незнакомец, которому, судя по всему не впервой совершать полёт ввысь, лишь по-доброму смотрел на изумление всегда знакомой и как всегда не помнившей ни сна, ни Его самого. Он всегда дорожил моментами, проведёнными с ней, в то время, как она не помнила и Его лица, признавая в нём лишь взгляд-всегда тёплый и с ноткой нестираемой дымчатой печали.

Необыкновенная, глубинная и бескрайняя красота космоса пленяла мысли и заключала в невесомые объятия, вводя сознание в дурман. Неповторимая палитра цветов и изящество звёзд легли клеймом на прежние, уже забытые красоты Земли, робеющие перед величием новых, никогда не превзойдённых. Глаза забывали моргать, боясь упустить из виду новое очертание, прежде досадно упущенное.

Незнакомец смотрел на космос в Её глазах, где он был ещё прекраснее, изумительнее. Его не интересовали звёзды, Ему безразличны планеты, Ему чужды созвездия, до безобразия знакомые, всегда одинаковые, всегда придуманные. Ему нравились глаза- живые, настоящие. Глаза той, что видит космос, но не видит Его. Той, что помнит Его лишь один сон. Той, для которой Он что-то значит только мгновенье.

Я смотрела на космос, быстро позабыв о своём улыбчивом и добром спутнике.

Мы были на причале. Аккуратно состыкованные между собой доски вели к скромному судну. Небольшая двухместная лодка, мирно покачивающаяся на воде, разбавляла тишину убаюкивающим бульканьем воды. Он взял меня за руку и помог залезть в лодку, пробудившуюся от внезапного визита. Мы сели друг напротив друга и импровизированный корабль отправился в путь. Я заворожённо смотрела на воду, таящую в себе звёзды и планеты, покоящиеся в её глубинах и неся свою грандиозность сквозь тысячелетия. Произведение искусства, частью которого мы невольно стали и теперь боялись нарушить безупречность, тонкость композиции. Казалось, будто космос наполовину ушёл под воду, тоскливо наблюдая через блики рябеющей воды над проплывающими сверху. Сейчас они, должно быть, смотрят за маленькой лодкой, плавно покидающей их поле зрения.

Глава 3

Прекрасный летний день. Лучи яркого солнца приятно греют кожу, словно поглаживая. Забавные солнечные зайчики прыгают вдоль высоких стен дома, приковывая к себе заворожённые детские взгляды. Дом, подобно неприступной крепости, отделял от внешнего мира, создавая внутри себя чудесный и маленький мир, пропитанный смехом и по-летнему весёлой песней. Зелёная трава под ногами дружелюбно приветствовала старых друзей и из всех своих сил тянулась к небу, к солнцу.

Она любила это место, когда оно было таким, когда она была не такой, как сейчас. Воспоминания, связанные с ним, греют душу в самые печальные мгновенья, пробуждают невероятную тоску, болезненное желание вернуться. Сейчас всё не так, всё неправильно и глупо. Даже космос, и тот, не заменит его-место чистой детской радости.

Маленькая ладошка направлена к солнцу. Широко распахнутые глаза наблюдают за игрой света, проплывающего между пальцами. Солнце. Тепло. Безмолвное счастье. Пушистые облака мирно проплывают над головой, а тёплый ветер слегка колышет непослушные кудряшки, напевая нежную мелодию.

Такого больше не будет. Никогда. Любовь к солнечном свету осталась в прошлом, поставив на своё место всепоглощающую тьму. Лучи солнца больше не поглаживают бархатными прикосновениями, трава уже не такая зелёная, ветер угрюмо молчит. Облака теперь искусственные.

Маленький и пушистый шмель аккуратно приземлился на распустившийся цветок, предвкушая утреннюю трапезу. Она боязливо наблюдает за ним, надеясь, что тот улетит нескоро и не по её вине. Думается ей, что у него есть большая шмелиная семья с маленькими шмелятами, работает он на шмелиной фабрике и гуляет по шмелиному городу. Как жалко, что ей там не побывать, ведь она человек, а не шмель. Будь она шмелём, непременно отправилась бы в дальний полёт, не оглядываясь назад.

Сейчас она мечтает приземлённо, практически утратив способность воображать. Она и не думает о том, чтобы стать шмелём, ведь это глупо. Глупо. Мечты обрели определённость в своей направленности и сфере действия, выстроив границы доступного и приемлемого. Мечты стали однообразными, заготовленными заранее. Глупо.

Сейчас выйдут гулять её друзья. Как это и бывает, играют они целый день напролёт, напрочь позабыв о времени, потеряв счёт часам и минутам. Звонкий смех не утихает ни на секунду, просочившись в каждый уголок двора, в каждый кусочек неба. Она бежит. Они с друзьями играют в догонялки. Смех непрерывно вырывается из её губ, голова то и дело оборачивается назад, проверяя дистанцию между собой и догоняющим, волосы прыгают вверх-вниз, окончательно спутавшись. Глаза блестят и отражают в себе свет, счастье.

Лето. Чудо. Мечта. Она всегда была очень мечтательной, эта черта прошла с ней под руку через года, тщательно маскируя проплешины действительности, добавляя красок в рутину. С каждым годом всё больше краски требовалось мечтательности, будь то утраченное детство, достаточно и капли, которая лишь придаст лёгкого сияния и без того блестящим будням. Сейчас же в ход пошли цистерны, вынуждая мечтательность работать в поте лица, не покладая рук, держащих кисть.

Солнце засветило ярче, пора отправляться в дальнюю дорогу, путь предстоит нелёгкий.

Первым делом она выбирает направление, ведь от этого зависит, где и как будет проходить её сон. По детским традициям, она закрыла глаза ладошкой и покружилась вокруг своей оси с вытянутым вперёд пальцем. Решено. Сегодня она идёт прямо. Может, до этого это было направо? Переступив границу любимого убежища, она направляется по заданному маршруту, лежащему через цветочную поляну и лес.

Вокруг неё кружат шмели, одетые в меховые шубки, под ногами хрустит ярко-зелёная трава. Безмятежные облака лениво проплывают всего в метре над головой, вынуждая девочку встать на носочки с вытянутой вверх рукой в надежде прикоснуться к ним хоть ноготком. То и дело мимо пролетают стаи птиц. У них длинные хвосты, как у павлина, а на головах пушистые хохолки, похожие на причудливые диадемы. «Красиво поют». Пели они действительно очень красиво, будто прося у невольного смотрителя остановиться и прислушаться к их одарённым голосам, отдать дань уважения их непрерывному концерту. Особенно прекрасны здесь были цветы, таких нигде более не сыскать. У них были хрустальные лепестки, которые, впитывая солнечный свет, светились подобно пещерным светлячкам.

Извилистая тропинка прокладывалась перед ногами подобно волшебному ковру, который, казалось, и сам не имеет понятия, куда ведёт юную странницу. А это и не было важно, это совсем пустяк. Волшебство несовместимо с предсказуемостью. Если бы она знала, куда и зачем идёт, она наверняка развернулась и пошла обратно, потеряв интерес. Весь смысл жизни в непредсказуемости. Ты не знаешь наверняка, что будет через час, через день, месяц, год, единственное, что ты можешь, так это отчасти влиять на предстоящий ход событий, вносить свой вклад в завтрашний день, менять направление своей истории.

Ей же казалось, что прошло всего мгновенье с начала её путешествия, она не успела даже моргнуть или сделать вдох. Но оглядываясь назад, к удивлению, она не обнаружила взглядом самого старта, он был совсем далеко, слишком далеко, чтобы помнить. По правую сторону распростёрлись величественные горы, привязывающие к себе взгляд, заставляющие сердце поставить удары не беговую дорожку. По левую сторону расположилось отнюдь не привлекательное болото, оно бурлило и издавало самый омерзительный, мерзкий, отвратный аромат. Ей вдруг стало дурно от одних предположений относительно живности, обитающей в этом болотце. К ужасу девочки, ковёр сделал поворот вовсе не в сторону гор, предлагая ей ярче ощутить весь спектр негативных эмоций. Но она, не желая знакомиться с прелестями болота, взяла ковёр в свой руки и задала направление в сторону живописных гор.

И вот, маленькая девочка в милом летнем платьице стоит у подножия горы, запрокинув голову вверх и не нарочно открыв рот от изумления, охватившего её с ног до головы. Толпа мурашек прошлась волной по спине и рукам. «Это лучше болота».

Глава 4

И то был сон. Не такой, как все ему предшествующие и последующие. Все сновидения уплывают из памяти столь же быстро, как и проходят. Но этот сон, он был другим. В нём не было сказки, выдумки, безумия. Он был таким, какой есть мир. Он был её жизнью. И он был прекрасен, необычен в своей обыкновенности. Это был он-самый первый сон.

Раннее утро. она только проснулась и встала с кровати. Родители ещё спят, всё спит. Чудесное лето. В детстве она питала к нему самые искренние и тёплые чувства, её мечты жили летом- в самом лучшем времени года, когда природа воскресает. Девочка поспешно оделась и, как это бывает каждый день, пошла гулять во двор с друзьями. «Что-то тут не так». Казалось бы, всё обычно, её квартира, родители, небо. Но витало в воздухе нечто неизведанное, совершенно незнакомое. И подъезд другой, и лифт, и кнопки, цифры. Она спустилась по лестнице и оказалась в самом сердце дома-во дворе.

Странно. Вокруг не души, лишь она одна, изумлённо озирающаяся по сторонам. «Может, это и не мой дом вовсе?» Но нет, дом такой же, как и прежде. Такая же жёлтая горка, волнистая скамейка, зелёная карусель и просторная песочница. Всё прежнее и родное. Лучи солнца приятно греют кожу. На небе ни облака, ни птицы. Ни единого звука. Тишина опустилась на двор густой смесью, впитавшейся в каждый сантиметр окружения. Зелёная крыша отражала тёплый свет, отбрасывая на тёпло-жёлтые стены солнечных зайчиков, перескакивающих с одной стены на другую. Деревья молчали, ветер не колебал их листву, услужливо обходя стороной. Даже капли росы застыли и блестели подобно маленьким фонарикам.

Набравшись храбрости, девочка переступает границу дома, распахнув калитку. Снаружи всё также. Никого. Солнечные лучи переливаются через пальцы протянутой ладони, через прутья высоких заборов, через ресницы и выбившиеся пряди волос. Где-то глубоко внутри разливается волшебное тепло, оно обволакивает с ног до головы и шагает её ногами по гладкому и чистоту тротуару. Путешественница обходит свой дом снаружи, она, конечно, и раньше здесь ходила, но впервые совсем одна. Каждая деталь незнакомо-знакомой обстановки кажется иной. Раньше это был просто забор, скучный и обычный, но сейчас, под Волшебной пеленой он был другим, совсем сказочным. Каждая травинка тянулась к ней, каждый уличный фонарь приглашал её к себе в гости, каждый цветок просил её вдохнуть их аромат. Несмотря на тишину, ей казалось, будто где-то далеко играет мелодия, особенная. Мелодия, пробуждающая свет из самых глубин.

Маленькая рука аккуратно приоткрывает дверь высокого забора, вновь входя в свой двор. Странно. Ведомая незнакомым явлением, она поднимается по лестнице и возвращается в свою квартиру. Родители спят.

Глава 5

Детский силуэт остановился напротив окна. Широкие глаза наблюдают за детьми, бегающими по двору и их родителями, сидящими на скрипучих скамейках с потрёпанными книгами в руках. Взгляд ненароком натыкается на окно, расположившееся напротив, пытаясь что-то разглядеть за плотно задвинутыми шторами. Неприятное предчувствие дышит в спину, шепча на ухо неуслышанный совет. Шторы медленно раскрываются подобно театральном занавесу, готовя зрителя к представлению.

Из густой мглы, скрывавшейся за занавесом, всплывают два красных глаза, принадлежащих чёрному силуэту незнакомого существа. Взгляды пересеклись. Один напуганный, другой рассерженный. Со рта существа доносится фраза: «Кто в моём доме?», к удивлению, услышанная сквозь стекло и расстояние так, словно сказана была на ухо. Смена ролей, теперь чужак- маленькая девочка.

Чёрный силуэт покидает поле зрения, оставив за собой дымку страха и замешательства. Секундное облегчение от внезапного избавления взгляда от фигуры монстра испаряется с появлением его во дворе. Он идёт к ней. Шаги быстрые и чёткие, как удары сердца, руки рассекают воздух, а алые глаза хаотично перебирают новую среду. Взгляд вверх. Глаза в глаза. Движения чёрной фигуры возобновляются с новым усилием и рвением.

Девочка, прежде не сталкивающаяся с «плохими» снами, ведомая внутренним инстинктом, бредёт по направлению к двери, норовя убежать. Родители спят. Стук в дверь.

Глава 6

Зима. Глубокая ночь. Дорога, покрытая толстым слоем блестящего снега притягивала к себе ленивые взгляды прохожих, дарила им мгновенье восхищения и созерцания манящего сверкания снежинок, непрерывно падающих со звёздного неба. Так и Он медленно шёл вдоль дороги, опьянённый красотой зимней ночи. Широко распахнутые ясные глаза то и дело устремлялись к небу, отражая в себе миллионы звёзд и месяц, одиноко висящий в небосклоне. Снежинки, одна краше другой, каждая непременно привлекала Его внимание. Шаг становился всё медленнее, а мысли улетали в бескрайний космос. Желанная тишина убаюкивала и давала свободу мечтам, что не могли не возникнуть сейчас.

Не заметил Он, как, околдованный, оставил родной дом далеко позади, ненарочно проложив свой путь к озеру. Оно уже покрылось льдом и завораживало всякого путника, ненароком наткнувшегося на него. Он не стал исключением. Будто приросший к земле, не мог двинуться с места, повернуть головы, сказать хоть слово, боясь нарушить хрупкую прелесть представшую Его взору. На противоположном берегу озера раскинулся мрачный лес, пугающий безмолвностью и неизвестностью того, что скрывается за деревьями, доступными невооружённому взгляду. Вокруг ни души.

Выбравшись из паутины размышлений, Он, несмотря на навязчивое желание остаться, решил возвратиться домой. Но стоило лишь проникнуть к нему в голову этой мысли, как что-то заставило Его передумать. Некое мерцание, пробивающееся сквозь ветви деревьев мрачного леса. Мерцание становилось всё ярче, плавно преодолевая расстояние между собой и Ним. И вот, густой лес остался позади загадочного мерцания. Глаза, прежде замыленные, привыкли к свету и Он увидел, что источником сияния была незнакомая девушка. Она сияла. В самом прямом смысле этого слова. Её лицо, глаза, волосы, руки- всё светилось подобно звёздам, которые прежде казались недосягаемыми, далёкими.

И одета Она была странно. Длинное переливающееся платье, вобравшее в себя весь свет и блеск зимней ночи. Светлые волнистые волосы аккуратно обрамляли плечи, слегка летящие на ветру. Большие голубые глаза устремились на незнакомца, нагло рассматривавшего Её таинственную персону. «Будто снежинка» -пронеслось в Его голове. Казалось, что это лишь сон, из которого не хочется просыпаться. Приятное видение или галлюцинация. «Она выглядит напуганной». Её ресницы слегка подрагивали, а руки нервно теребили подол платья.

Он не мог понять, как Она сумела завладеть его мыслями, проникнуть в самое сердце, которое, казалось вот-вот выскочит из груди и упадёт к ногам странной незнакомки. Смятение сменилось решимостью и Он сделал шаг навстречу. Она же, повторив за ним, боязно сделала шаг назад, не понимая, стоит ли доверять незнакомцу. Мгновение. Она, ведомая новым чувством, сделала два шага вперёд, стерев с Его лица страх и надежду. Мгновение. Шаг. Созерцание. Шаг. Симпатия. Шаг. Влюблённость. Шаг. Доверие. Шаг.

Между Ними осталось расстояние, равное, казалось бы, лишь двум шагам, всего лишь двум, по одному на каждого. Но то был другой шаг. Чудилось Им, будто этот шаг изменит их жизни, привнесёт в неё нечто новое, неизвестное, но в то же время, потаённо-желанное. Далёкие звёзды будто стали ближе, с интересом наблюдая за странной парой в ожидании приближения. Ветер стих, боясь перебить Их. Прежде мрачный лес преобразился, теперь он совсем не казался таким, напротив, он с завистливым любопытством наблюдал за созданием прекрасного, светлого, чистого в своей простоте и побуждениях, давно для него забытого.

Ни единого слова не проронили Они, в этом не было нужды, Их глаза говорили больше, Они говорили так, как не способен язык. Лишь им известно, о чём была та беседа, невольные зрители могли лишь фантазировать о том, как звучит тишина между Ними. Снежинки повисли в воздухе, луна засияла ярче прежнего.

Он сделал последний шаг, предоставив Ей возможность поставить точку в этой сцене, кажется, влюблённой пары. Несмотря на наружную невозмутимость, призрачную готовность принять любой Её выбор, внутри бушевала и наводила беспорядок неожиданно приобретённая толпа эмоций, безжалостно сносящей на своём пути любую стабильность или систематизированность. В голове воцарился хаос, мысли то и дело выстраивали всё более и более печальные исходы в бесконечную цепочку, а сердце, подобно кувалде старалось пробить себе путь к Ней.

Она же ясно и прозрачно видела свой ответ. Шаг.

На Его лице проступает улыбка. Это был шаг к Нему. Сохраняя молчание, Он протягивает Ей ладонь, приглашая в путешествие к звёздам, одна из которых теперь вложила свою кисть в Его.

Никому не ведомо, куда направился Он. Никто не знает, что была Она.

Глава 7

Я дома. По крайней мере, по задумке сна, это мой дом, хотя на самом деле он чужой и холодный. Не мой. Я стою то ли на кухне, то ли в спальне, а может на их границе, которая отсутствует и делает их одной комнатой. За окном глубокая ночь, непонятную комнату освещает одинокая лампочка, тоскливо свисающая с потолка, покрытого многочисленными трещинами. «Интересно, когда он обвалится, стерев из жизни эту странную комнату?».

Бабушка стоит за плитой, готовит ужин. Кажется, она мне что-то рассказывает, не могу ничего разобрать. Ничего не слышу, только мысли, такие громкие и чёткие. Я сижу на дряхлом деревянном стуле с ножками, трясущимися от взвалившейся на них ноши, возложив руки на такой же дряхлый деревянный стол, небрежно прикрытый грязной скатертью, на которой когда-то были нарисованы пышные бутоны ярко-красных роз. Комната выглядит очень старой, голые стены и потолок, исчерченные трещинами и припыленные серо-зелёной плесенью. «Неужели я здесь живу?».

Кухонные шкафчики выглядят так, будто их давно пора не то, чтобы выбросить, а сжечь на костре, только не смотреть на них лишний раз. Пол до омерзительного грязный. То и дело беглый взгляд натыкается на кусочки еды или очередное пятно на радость неизвестного происхождения. Аромат, застывший в воздухе плотным грузом, заставляет глаза слезиться, а количество вдохов вынужденно сократиться. «Надо выйти. Срочно».

Возвратившись на то ли кухню, то ли в спальню, я понимаю, что бабушки здесь нет. Записка. «Ушла за продуктами». Взгляд на кровать. Прямо по центру когда-то белоснежного одеяла лежит старая книга. «Откуда она здесь?». Старинный переплёт источает мрачность его создателя. Знакомое плохое предчувствие. Я не двигаюсь с места и не отвожу взгляда от пугающей находки, всё тело дрожит, а пальцы нервно перебирают ткань штанов. Не моргать.

Книга открывается. Не моей рукой. Ничьей. Вместо страниц взгляду предстаёт вход. Куда? И есть ли выход? Бежать. Поддавшись страху, тело в безумном наваждении устремляется ко входной двери, оставляя книгу без надзора пугливых глаз. Забыла правило. Не оборачиваться. Ни в коем случае. Поворот головы и тело бросает в холод. Рука. Серая рука, которая высунута её обладателем из книги. «Что-то ищет». Проводит мертвенно-белыми пальцами по подобной им ткани. Ноги не слушаются, глаза не отходят. «Меня. Она ищет меня».

Рука резко останавливается, бесцеремонно сорвав с моих уст нервный вздох. «Не издавать ни звука». Мгновенье. Незнакомая рука в мгновенье преодолевает разделявшее нас расстояние, крепко ухватившись за ногу. «Нет-нет-нет-нет». Только не в книгу, только не сейчас, не в этом сне, не в этом доме. Прежний нервный вздох превращается в истошный крик. Лишь бы кто услышал, помог. Пожалуйста.

Рука делает рывок по направлению к книге, намереваясь меня туда затащить. Тело рухнуло на твёрдый пол, кровать всё ближе, руки в панике ищут, за что ухватиться, чем ударить-себя или руку, ногти скребутся об пол, оставляя за собой алые следы. Лишь пелена слёз и крик «Нет!».

Последний отчаянно брошенный взгляд на серый потолок незнакомой квартиры. Я в книге. Судя по всему, содержание её крайне удручающее, ведь нахожусь я в заброшенном здании. Никакого света, беспроглядная тьма. Незнакомец исчез, оставив меня одну, сидящей на сыром деревянном полу. Я сижу в дверном проёме между комнатой и длинным коридором, полного таких же дверей, ведущих неизвестно куда. Паника проникла в каждый миллиметр тела и мыслей, глаза отчаянно ищут источник спасения, какой-то выход, лишь бы не смотреть во тьму глухой комнаты. Шорох. Он не ушёл, он здесь, рядом, в темноте. Шершавые ладони истерично исследуют участок пола, доступного для без затруднительного ощупывания его жилок, полагаясь лишь на надежду-что-то найти. Шорох. Снова. Он играет со мной, хочет напугать. Удаётся это ему крайне успешно, ведь за ним остался только финальный штрих, запугать я успела себя сама. В этом нет мне равных. Шаги.

Он, подобно охотнику крадётся к своей цели, которая даже не видит его, которой приходится лишь слышать. Громкая череда шагов из темноты. Он резко оказывается стоящим надо мной, оперевшись об дверной косяк. Это парень, на монстра не похож, но гримаса, застывшая на лице, делает его страшнее всякого чудовища, что мне доводилось встречать в своих снах. Но сон ли это? Не понимаю. Всё слишком реально. Не могу проснуться. Не могу пошевелиться. Он что-то говорит, наседая надо мной, медленно сокращая дистанцию. Не понимаю, что он говорит, но что-то внутри меня всё больше скрючивалось от боли с каждым произнесённым словом. Не могу пошевелиться, лишь слеза-одна за другой стекали по щекам. Наши лица совсем близко друг к другу. Его безумный взгляд столкнулся с моим напуганным.

Бежать. Надо бежать отсюда. Руки делают задуманное раньше того, как страх их парализует и толкают незнакомца. Будто в кошмарном дурмане, я взбегаю по лестнице и нахожу столь желанный выход.

Я. Странная комната. Бабушка что-то готовит. Кажется, это куриная отбивная. Стою на границе кухни и спальни. Поворот головы. На кровати лежит книга. Со старинным переплётом. Взмах.

Глава 8

Парк. Разноцветные фонарики висят на деревьях. Отдалённо слышится умиротворённая мелодия, ложащаяся на плечи тёплым и уютным пледом, согревающим не только тело, но и сердце. Поздний вечер. Парк уже давно спит, слегка посапывая дуновениями тёплого весеннего ветра. Размеренный шаг не нарушает спокойствия, не прерывает сновидение. Узенькие тропинки, виляющие меж деревьев, то ныряют под траву, то вновь выныривают, жадно вдыхая воздух. А я лишь послушно иду по ним, не зная куда и зачем, а впрочем это и неважно, куда, главное, что сейчас здесь. Высоко в небе плавает одинокая луна. А впрочем, не такая уж она и одинокая, ведь компанию ей составляют звёзды, на первый взгляд, такие же одинокие. Но они вместе, они рядом. Хотела бы я однажды составить им компанию, рассказать о том, как ими восхищаются те, о существовании которых они, наверное, и не догадывались. Я бы прихватила с собой торт или печенье, у них там наверняка такого нет. А впрочем, может и есть, и даже вкуснее, чем здесь, может, они бы и меня угостили за чашечкой горячего чая. Глаза лениво переводят затуманенный взгляд с неба на дерево, с дерева на человека, с человека на небо, надолго задерживаясь на каждом. «Красиво».

Вскоре я ушла в самую глубь загадочного парка, оставшись без компании других людей и музыки. Мне не было страшно. Этот сон не про страх, ему не место в таком чудесном парке, под такими прекрасными звёздами.

Силуэт. Вдалеке виднелась знакомая фигура, медленно приближавшаяся ко мне. Это Он. Знакомый незнакомец. Или незнакомый знакомец? Кажется, такого слова и нет вовсе. А впрочем, почему бы не придумать новое.

Мы шли навстречу друг другу, пока не сократили расстояние до считанных сантиметров. Глаза. Всё такие же зелёные, смотрящие в мои. Улыбка. Всё такая же по-искреннему добрая и широкая. Волосы. Всё такие же кудрявые и непослушные. В этот раз я помню Его, надеюсь, что больше никогда не забуду. Молчание. Оно не неловкое. Долгожданное. С Ним молчать также, как говорить, так или иначе, вы понимаете и слышите друг друга. Объятие. Столь родное, тёплое, мягкое и солнечное. Я бы хотела, чтобы оно было вечным, как космос и уютным, как пушистый плед. Хотя бы второе точно было правдой.

— Ты

— Ты

Осознание того, что его помнят, заставило знакомца замереть на протяжное мгновенье. Его не забыли. Его глаза излучали счастье, какого мне прежде не доводилось ощущать. Это Его счастье, но я счастлива, что стала его причиной. В Его глаза хочу смотреть, смотреть, не отрываясь.

Нет разницы, будь то парк, космос или даже самое унылое место в мире, рядом с тем человеком, оно преображается и освещается через призму новых чувств и смотришь ты не на это место, а на его отражение в глаза этого человека.

Одна ладонь сжимает другую, один парк сменяет прежний. Мы шли по ночным улицам, покрытым лунной дымкой ночной прохлады, редкие фонари освещали путь, а луна уже не была одинока, так и звёзды нашли друг друга. Ни единой души, лишь мы вдвоём, расстилающие за собой шлейф из смеха, взглядов и цветов.

Не знаю, куда шла я и шёл ли Он куда-то, но дорога привела нас в сад, столь же манящий и по-неземному волшебный, как и ночь, создавшая его по своему образу и подобию. Узенькие тропинки, выложенные из белых камней, задорно кружились вокруг многочисленных клумб, создавая неповторимые узоры. Цветы. До чего же они прекрасны. Изящные и хрупкие, они тянулись к луне, как обычные цветы тянутся к солнцу. Каждый цветок и всяк его лепесток непременно заслуживал прикованного, восхищённого взора. В воздухе витало нечто особенное, волшебное, по-своему магическое и пленяющее. Будто сон и реальность слились воедино, вложив в этот сад самую сокровенную частичку себя, не заслуживающую быть осквернённой взглядом преобладающей безжалостной серости, что не упустит шанса проглотить и её. Казалось, что из самих цветов истекают звёзды, взмывающие к ночному небосклону, даря на прощание свой свет, застывший холодными искорками в глазах смотрящих.

Держась за руки, мы прошли вглубь сада, где нас ждала белая скамья. Всё будто в дурмане и вот мы уже сидим на скамейке и смотрим на звёздное небо. Я смотрю на звёздное небо. Он смотрит на меня, смотрящую ввысь. Моя голова аккуратно устроилась на Его плече, дремота постепенно затуманивала разум. Звезда. Такая далёкая, но вместе с тем пронзительно яркая. Его ладонь мягко легла на моё плечо, слегка поглаживая его большим пальцем. Он боялся расслабить руку, возложив на меня её всем весом и оттого едва касался, словно переживал, что спугнёт или сделает больно. И всё же я здесь и я с Ним.

Он, перекинув руку через спинку скамейки, сорвал цветок и протянул его мне. Удивительный. Тёмно-синие лепестки с фиолетовым отливом точно блестели, поддавшись лунному свету. Ничего прекраснее я не видела прежде. Казалось, что в моих ладонях кусочек вечности, произведение искусства, созданное и вдохновлённое ей. Ещё ценнее этот цветок делал тот, кто его мне вручил. Теперь он олицетворял чувства, напоминал о Нём. Бесценно.

Такие моменты позднее превращаются в самые тёплые воспоминания. Будь то сон или реальность.

Я. Он. Звезда.

Глава 9

Ночь. Я просыпаюсь от беспокойного сна. Я сижу на кровати, тяжело дыша, на лице выступил холодный пот. Перед глазами застыла жуткая картинка, последняя из всех минувших. Мне страшно, я боюсь смотреть в густую темноту комнат. Я боюсь поднять голову и встретиться взглядом с запечатлённым на той картинке. Тело бросает то в жар, то в холод, а слёзы одна за другой капают с подбородка на одеяло, оставляя мокрые следы. Паника. Страх. Я пытаюсь выбросить из головы новые сюжеты, непроизвольно выдавая это наружу через резкие повороты головы, говорящие «нет». Нарастающий ужас, заковывая, заставляет дрожать. Дрожь с каждым приливом перерастает в безотчётное дёрганье, будто пытаясь помочь безуспешно вырваться из чьей-то хватки. Кошмар.

Я не в состоянии справиться с этим сама. Как и всякий ребёнок, я решаю найти своё спасение в лице мамы, мирно спящей в соседней комнате. Смахнув с себя пуховое одеяло и встав на цыпочки, я бесшумно покидаю свою обитель и, преодолев пугающий коридор, затонувший в ночной мгле, аккуратно открываю дверь маминой комнаты, которая, в свою очередь, как назло пропела протяжный и писклявый скрип. Мама спит. Что-то меня останавливает от того, чтобы привычно уютно обустроиться на кровати подле мамы. Словно ощутив чьё-то присутствие, она открывает глаза, будто и не спала мгновение назад. «Привет, тебе приснился кошмар? Ложись-ка рядом со мной». Это не моя мама, только внешне её напоминает.

Мой взгляд опускается вниз. Меня будто пронзает током. На полу лежит маленькая девочка. Её глаза открыты неестественно широко, натянутая напряжённая улыбка не сходит с бледного лица, руки лежат по швам, она лежала будто в позе солдата, готового принять бой в любой момент и с любым противником, с любым исходом. Глазные яблоки, так и норовящие выползти из орбит, медленно перевели свой прицел с потолка на меня. «Только не вставай, не шевелись».

— Мам, кто это?

— Хэй, ну ты чего, это же твоя сестра, ложись скорее под одеяло!

— Но это не она! Почему она лежит на полу? Что происходит?

— Ну всё, хватит болтать, давай спать, ты бредишь от недосыпа.

«Может и вправду? Ну лежит на полу и лежит, может ей просто стало жарко?» За окном снегопад. Зима.

«Послушаюсь маму и лягу спать». Переступив через сестру, я вскарабкиваюсь на кровать, предвкушая лечебный сон и укрываясь тёплым одеялом, натягивая его до самого подбородка. «Нет». В дверном проёме стоит сестра. Настоящая. «Тогда кто на полу?» По щекам настоящей сестры беспрерывно текут слёзы, она рыдает взахлёб, переводя мутные глаза, полные страха и непонимания, с мамы на другую себя. «Почему мама никак не реагирует?»

«Другая» сестра заливисто смеётся, моментами переходя на болезненный хрип, вырывающийся из её горла нечеловеческим, животным рыком. Её глаза налиты кровью, как и зубы, обнажившиеся безумной улыбкой. Истеричными движениями она вырывает волосы на своей голове, отбрасывая очередной комок в сторону и продолжая до тех пор, пока волос и вовсе не осталось. Потеряв ресурсы для своего приступа, она закатывается под кровать, бросив напоследок прощальный, самый жуткий взгляд из всех, что придумывал когда-либо мой кошмар. Он словно предупреждал о том, что ещё всё впереди.

— Мам, что это было?! Почему ты молчишь? Помоги же сестре!

— Это не моя дочь, моя ушла.

— Мам, посмотри, это она, я же вижу!

— Хватит. Мне пора идти.

Рывком она встаёт с кровати и направляется в коридор, попутно оттолкнув с прохода сестру, пытающуюся привлечь внимание мамы, цепляясь за её одежду и ноги, лишь бы та её заметила. Но мама, в свою, очередь, яростным пинком избавляется от прилипчивой «фальшивки».

Я выбегаю из комнаты, напуганная маминым поведением и обеспокоенная состоянием сестры. Она лежит. Молчит. Глаза безжизненно закатились наверх, обнажая белок. Изо рта тонкой струйкой течёт кровь. Её больше нет.

«Может, мама просто перепутала их. Может, я что-то не так поняла? Может, это всё-таки мама?» Тогда надо её спасти. От кого?

Я догоняю её в тёмном коридоре с распахнутой дверью, ведущей в подъезд. Она в спешке обувается, не обращая никакого внимания на меня и на сестру, обмякшую возле стены. Казалось, её никак не беспокоили её же действия совсем не далёкого прошлого, она уже забыла об этом и с горящими глазами рассказывала мне, куда планирует пойти. Впрочем, говорила она это не мне, во всяком случае, она ни разу не посмотрела во тьму, с которой я слилась, наблюдая за ней.

— С кем ты идёшь?

— С подругой.

Подозрительно. Что-то мне подсказывает, что этой подруге доверять не стоит также, как и маме, по-видимому, сошедшей с ума. Мама сказала, что они пойдут в кино. Ночью. Мои размышления прерывает звук приехавшего лифта, из которого задорно выпрыгнула предполагаемая подруга мамы, которая только её и ждала. «Что-то не так».

Ведомая внутренним инстинктом, я хватаю сумку, лежащую на полу и переступаю порог квартиры, надвигаясь на жизнерадостную незнакомку. Она не напугана, не смятена моим настроем, лишь стоит в ожидании. Она понимает и ждёт. Ради этого пришла сюда. Злость, резко охватившая меня, заставляет дышать чаще, ладони сжаться в кулаки, брови нахмуриться, а глаза налиться кровью и ненавистью. Приказным тоном я отправляю маму в квартиру, получая в ответ щедрую порцию негодования и претензий. Так называемая подруга, не отрываясь смотрит мне в глаза с застывшей ухмылкой на лице. Ухмылка. Я ненавижу её ухмылку. И я её сотру.

Удар. С размаха я впечатываю сумку в голову незнакомки. Из обычной женщины она тотчас превращается в чудовище. Прежде уложенные и завитые волосы теперь свисали жирными прядями, глаза залились чёрной краской, а улыбка растянулась до ушей, обнажая острые и жёлтые клыки. Её руки теперь свисали до самого пола, оставляя на нём царапины изогнутыми когтями.

Мама, придя в шок от подруги, представшей в своём истинном и омерзительном обличии, забежала в квартиру, предусмотрительно захлопнув и заперев за собой дверь. «А я?»

Теперь я сама за себя. Теперь я один на один с этой тварью. Теперь себе помогу только я. Существо, переведя ехидный взгляд с запертой в убежище двери на меня, лишённую этого убежища, набросилась, вцепившись когтями в мои руки и потянувшись клыками к шее. Темнота.

Глава 10

Летний тёплый вечер. Солнце вот-вот и спрячется далеко за горизонтом, даря перед уходом живописный закат. Самый прекрасный из всех, что доводилось мне видеть, стоя летним вечером напротив закрытого окна. В небе слились оттенки красного, оранжевого, жёлтого и розового. Редкие чёрные силуэты птиц создавали контраст и дополняли картину песней. Такой яркий и такой тёплый, солнечный закат! Никак нельзя наблюдать его из-за стекла.

Отбросив всякие сомнения, каких и не было вовсе, я открыла окно и совершила прыжок в объятия летнего беззаботного счастья. Я летела, раскинув руки в стороны и растопырив пальцы. Тёплый ветер раздувал кудрявые волосы, а уходящее солнце пускало по ним свет. Я лечу к закату. К самому красивому закату, какой только могла сотворить природа, проведя по небу кистью из солнечных лучей, украшающих не только небо, но и всё, смотрящее на него снизу вверх.

И хочу лишь одного. Чтобы лето не закончилось, не ушло в воспоминания, как случается это каждый раз. Чтобы закат не оставлял меня, забирая с собой дымку вдохновения и надежды. Чтобы внутреннее Я не вздохнуло с печалью.

И Я смотрю в небо всё теми же глазами, что смотрели в него много лет назад глаза ребёнка, мечтавшего о полёте и прогулке по облакам. Глаза ребёнка, впитывавшие в себя каждый миллиметр лета и света оранжевого солнца. Глаза ребёнка, всегда мечтавшего о невозможном, о высоком и далёком. Глаза ребёнка, наивно тянувшегося к мечте ладонью в ожидании ответа. Всё те же глаза, мечтательно смотрящие во всё то же небо и с теми же облаками, с тем же солнцем, всё та же ладонь, наивно брошенная ввысь.

Глава 11

Я стою посреди улицы. В реальной жизни я проходила по ней тысячу раз и сейчас, казалось, пройдусь в тысячу первый. Но что-то незаметно и незначительно изменилось в её структуре. Куда-то подевались высокие фонари, рекламные вывески, а вместе с ними и люди, ежеминутно проходящие по затёртому тротуару. Лето. Тепло. Солнце приятно греет кожу и освещает путь. Один из немногих снов, едва граничащих с реальностью.

Мои мысли ясны, а ощущения до жути приближены к реальным. Я стою. Я могу стоять и думать о том, куда мне направиться и что делать, делать ли вообще. Я не ведома больной фантазией и не заперта в строчках примитивного сценария. Долгожданное спокойствие и умиротворение. Тишина. Лишь тёплый летний ветер разносит по округе дивное пение птиц-столь редких гостей моих сновидений. Всё в моих руках.

Я вполне могла бы устроить нечто на грани сумасшествия, к примеру- нафантазировать незнакомых людей и организовать секту, а может и поцеловать кого-нибудь из них под пение дельфинов. Но я отчётливо понимала, что не хочу давать свободу безумию в момент гармонии и лёгкости, блаженной тишины, иссякающих тёплую и родную атмосферу. Решив начать с прогулки, я направилась неизведанную в глубь города, оставляя позади знакомые переулки.

Здесь же всё было по-новому, не по подобию привычно-повседневной картины. Но это всё ещё были самые обычные улицы самого обычного города. Ни души. «Может, придумать себе друга?» Конечно, в условиях обыденности, воображаемый друг- звучит весьма печально и даже болезненно, но в настоящий момент, этому другу суждено родиться лишь в качестве плода воображения.

«Он». Приятные воспоминания о мгновениях, разделённых между нами в моих снах, отметали другие возможные варианты, которых и не было на самом деле. Надо лишь вообразить. «Ну где же он?» Не успев окончательно расстроиться, я расслышала торопливые шаги позади себя. Это Он. В своём привычном и естественном обличии. Никогда прежде Его улыбка не была столь мягкой и приветливой. Думаю, Он тоже был рад этой встрече. Печалит только то, что место для неё всего одно-мой сон и не более.

Лучи утреннего солнца будто заблудились в Его кудрях и теперь, не найдя выхода, просочились в каждую прядь.

И мы отправились в путь, не имея представления о том, куда нас приведёт дорога и какие приключения уготованы нам сновидением на этот раз. Будто каждым своим шагом мы медленно прокручивали колесо фортуны, надеясь поймать удачу. Что угодно, лишь бы эта прогулка никогда не заканчивалась, как и дорога, как и свет, как и сон. Колесо крутится. Сценарий меняется.

Мы шли по улице, как в следующее мгновение обнаружили себя на крыше высокого здания. Утро сменила глубокая ночь и теперь нашему взору вместо оранжевого солнца предстала хладнокровно-белая луна. Я не знаю, где мы, но это и не имеет никакого значения, это совсем не важно сейчас, когда рядом со мной Он, никогда смотрящий на далёкие звёзды, всегда смотрящий в глаза.

Он и я. Наши ладони, протянутые звёздам. Перебирая пальцами по воздуху, мы играли с их блеском, проплывающим лучами по нашим лицам. Звёзды, словно ожившие и желающие поддержать нашу игру, спустились с неба и теперь, словно светлячки, летали и создавали светящиеся узоры прямо у нас под ногами. Они двигались по улице, заглядывая в окна и пробуждая людей от снов, не сравнимых с картиной света, создаваемой за их стёклами. Каждая звёздочка отличалась от другой, исполняя совершенно уникальный танец, погружённая в собственную мелодию. Казалось, что и свет их совсем изменился, прежде холодный и белоснежный, он стал подражать солнечным лучам и теперь был жёлтым, местами-тёпло-оранжевым, покрытым дымчатым прозрачно-жёлтым куполом.

Глаза не знали, на ком остановить свой взгляд хоть на пару мгновений и метались от одного элемента плывучей картины к другому. Но так или иначе, находили пристанище они в других глазах, в отражении которых звёзды были такими красивыми, какими быть без этих глаз им никогда не суждено. И это было обоюдно. Глаза уже не искали волшебства за пределами Его взгляда, да и бесполезно было бы это, совершенно неразумно, излишне. Мне не нужны никакие звёзды, если я не смогу смотреть на них в глазах того, кто звёзд не замечает.

А звёзды, рисуя картину, и не знали, что могут быть кому-то не нужны.

И картина эта никогда не будет завершённой, никогда не будет в ней сделан последний штрих. Она живёт, она летит и она не остановится до тех пор, пока не погаснет последняя звезда, ставшая незримым бликом в глазах творца.

Глава 12

Кухня. Свет луны, пробиваясь между жалюзи, ложился на пол вытянутыми линиями. Остальная часть квартиры погрузилась в непроглядную мглу, пугающую столь глубоким оттенком чёрного цвета. Я знала, что не могу себе позволить прыгнуть в её объятия, что теперь у меня нет шанса сбежать по обыкновению через окно спальни, находящейся теперь по ту сторону. Есть лишь один выход и всего мгновение на размышления.

Скрежет. Из темноты доносится звук соприкосновения железа с полом. Он становится ближе с каждой секундой и совсем скоро покажется на свету его источник. «Это не железо». Прислушавшись, я поняла, что ошиблась. Это нечто другое, впивающееся в плитку и дробящее её без всяких усилий. «Надо бежать, надо прятаться, надо проснуться, как можно скорее!». Я смотрю на часы. 00:00. 00:01. Из темноты выплывает на свет острие когтя, словно остановившееся в раздумьях и тянущее за собой глубокий рубец в белоснежной плитке.. «Почему я стою и почему стоит он?» Между нами лишь плотная стена чёрной дымки, не позволяющая увидеть лица, находящегося по другую её сторону. Точно почувствовав чье-то присутствие, коготь с колебаниями продолжил кромсать плитку. То ли сомневаясь, то ли запугивая жертву. Запугивая меня.