12+
Живописцы, окуните ваши кисти…

Бесплатный фрагмент - Живописцы, окуните ваши кисти…

Творческая автобиография

Объем: 84 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Как все начиналось

Мое детство и юность прошли в подмосковных Люберцах. Это небольшой городок к юго-востоку от Москвы, часть которого уже вошла в состав столицы. А тогда, в далекие шестидесятые город наполовину состоял из частных деревянных домиков. В районе Косино и Ухтомской они сохранились до сих пор. Хорошо помню наш старый кирпичный дом послевоенной постройки. Во дворе росли высокие тополя и стоило открыть на кухне окно, как их ветви тут же ложились на широкий подоконник. По весне по всей квартире стоял клейкий запах тополиных почек, а в мае по всему двору ветер гонял клубы тополиного пуха. Мы жили на третьем этаже, в коммунальной квартире. В каждой комнате жило по семье и я часто ходила в гости к соседям «выступать». Чтение стихов, пение, рисование — все это всячески поощрялось, и я возвращалась к себе с карманами, полными сладких трофеев.

По воспоминаниям родителей, ребенком я была беспокойным и непоседливым. Только одно могло удержать меня на месте — рисование. Красок тогда и в помине не было, цветные карандаши и мел с углем — вот все, чем мне приходилось довольствоваться в то время. Во дворе дома была котельная, которую топили углем и в углу всегда лежала груда антрацита. Поскольку большую часть своего времени я проводила во дворе, то там и началось мое самое раннее творчество. Я с упоением рисовала на асфальте животных (в основном лошадей и собак), иногда это были целые сценки. Мелки быстро кончались и на помощь приходила куча угля возле котельной. Весь двор был испещрен моими рисунками. Но они жили весьма недолго — до первого дождя. Летние ливни смывали мои художества и все начиналось с начала.

Лет в семь родители отвели меня в изостудию при Доме пионеров, который находился в соседнем доме. И теперь после школы, забросив портфель домой, я бежала на занятия в изо кружок. Я отчетливо помню нашего педагога Светлану Владимировну, высокую, светловолосую даму с пышной прической. Она ставила нам изумительные по цветовому решению натюрморты. Именно здесь я пристрастилась к пейзажной живописи. Первые навыки работы карандашом (основы академического рисунка) и углем я тоже получила в нашей студии. Но самыми любимыми для меня всегда были уроки живописи. Не было для меня большего наслаждения, как смешивать краски и получать новые цвета. Иногда наш педагог садилась писать натюрморт вместе с нами, и я с замиранием сердца смотрела как на белый лист бумаги ложится мазок за мазком, как лепится изображение, создается цвет и форма.

Не помню точно сколько лет я прозанималась в изостудии, пока наш педагог не посоветовала моим родителям отдать меня в художественную школу. Художка наша была на Калибровской улице (район теперешнего ВВЦ). Мы ездили туда с подругами раза три-четыре в неделю. Здесь я прозанималась всего два года, причем меня сразу приняли во второй класс. Нам преподавали обязательные предметы — академический рисунок, живопись, композицию, скульптуру (лепку) и историю искусств. К своему большому сожалению, я почти не помню наших педагогов. Помню только, что мне всегда трудно давался рисунок и гораздо легче и интереснее мне было на уроках живописи. Про уроки композиции вспоминаю без особого трепета, поскольку темы нам давали такие, которые мне были совершенно неинтересны. Однако, ряд приемов для развития зрительной памяти я использую до сих пор. Как например, мы все подходили к окну, смотрели во двор минут пятнадцать-двадцать, потом шли к своим мольбертам и рисовали по памяти все, что увидели из окна. У всех получались совершенно разные рисунки, как будто каждый из нас смотрел в свое окно…

Очень нравились мне уроки скульптуры. Помню, в зале стояла большая ванна с мокрой глиной, из которой мы набирали себе «исходный материал». Лепили все — от зверушек до портретов, законченные работы ставили для просушки на полках до окончания учебного года. Потом после окончания наши «творения» возвращались туда же, откуда вышли — в ванну.

С особым трепетом вспоминаю уроки по истории искусства. Здесь нам не только рассказывали о жизни и творчестве художников, но и пробуждали интерес к самостоятельному изучению их творчества. Помню у меня дома была целая коробка с открытками — репродукциями с картин В. Васнецова, И. Шишкина, И. Репина, И. Левитана, М, Врубеля, И. Айвазовского и других. Чтение русских сказок, до которых я была большая охотница, перемежалось с чтением книг по истории искусства. Моей настольной книгой стала книга «Юному художнику», подаренная мне родителями.

Весной мы с классом ездили на наброски в московский зоопарк. На теплом весеннем солнышке грелись львы и волки, в пруду грациозно плавали лебеди и плескались утки, а мы с упоением и дотемна, рисовали все, что видели — карандашом, углем и акварелью. Эта привычка — рисовать с натуры, делать беглые зарисовки, осталась у меня на всю жизнь. Везде, где бы я не была, со мной всегда альбом для набросков и карандаш.

Раннее творчество

Если говорить о моих самых ранних работах, то это были рисунки карандашом либо акварелью. Впоследствии мне стало интересно попробовать писать гуашью. Первые пейзажи в этой технике были написаны на ящике из под посылки. Фанеру было не достать, я ходила на почту и в соседний магазин за ящиками. Ящики разбирались на «запчасти», дно и крышка после тщательного ошкуривания были вполне пригодны для работы гуашью. Яркость красок, плотный мазок — все это меня чрезвычайно привлекало. Я всегда «пишу свое настроение», работы рождаются быстро, я просто выплескиваю свои чувства и эмоции. Это потом уже после тщательного просушивания, бережно покрываю картину лаком и подбираю рамку.

«Золотая осень» (гуашь)
«Сумерки» (гуашь)
«Утро на море» (гуашь)
«Зимний вечер» (гуашь)
«Раннее утро» (гуашь)

«На море» (гуашь)

Натюрморт, портрет или пейзаж?

Мне никогда не нравилось писать портреты. Может потому что я не слишком люблю людей и мои портреты скорее смахивают на карикатуры или шаржи. Но я всегда с интересом люблю разглядывать лица — стариков, женщин и детей. Каждое лицо уникально и неповторимо, каждое несет на себе свой особенный отпечаток. Иногда ловлю себя на мысли, что слишком пристально кого-то разглядываю и пытаюсь представить, что это за человек? чем он живет? Наиболее открыты лица у детей. Они еще не научились обманывать и лукавить. Очень интересно рассматривать женские лица — они бывают такие разные, одухотворенные и приземленные, возвышенные и совершенно «убитые» жизнью, взволнованные и равнодушные, гневные, страстные, но всегда — эмоциональные. Лица стариков — это как история всей их жизни, каждая морщина — как душевная борозда, отголосок далеких событий.

И все-таки мне ближе всего пейзажи, часами могу рассматривать картины Саврасова и Левитана, Поленова и Шишкина, Айвазовского и Рериха. Ближе всего мне по духу Исаак Левитан и Айвазовский. Родись я у моря, наверняка стала бы маринистом. Но навсегда в душе поселилась любовь к неброской красоте нашей средней полосы. Изо всех поездок привожу фотографии и наброски, что помогает впоследствии писать картины «по памяти».

Любые нюансы настроения, душевного настроя можно передать с помощью пейзажа.

Как рождаются картины?

На этот вопрос нельзя ответить однозначно, у всех это по-разному. Кто-то рисует по памяти, кто-то только с натуры, другие выплескивают на холст свои эмоции и душевные переживания и т. д. У меня зачастую картины рождаются после каких-нибудь поездок, причем иногда это бывают отголоски давних путешествий, а иногда — пишу пейзажи «по свежим следам». Например, как это было после поездки в Суздаль. Возвращались мы вечером и заходящее солнце золотило маковки церквей, последние лучи мягко подсвечивали осеннюю листву и за окном автобуса мелькали леса и перелески. Вдруг из-за туч прорвался один из солнечных лучей и пронзительно осветил старую деревянную церквушку, которая спряталась в осеннем лесу. Зрелище было настолько ярким, так отчетливо врезалось в мою память, что на следующий же день была написана миниатюра «Суздаль». А второй сюжет из этой же поездки навеял темный сумрачный вечер и восходящая луна, призрачно скользившая за облаками…

«Суздаль» (гуашь).
«Суздаль ночью» (гуашь).

Во время своих многочисленных путешествий я всегда ношу с собой альбом и карандаш (уголь) для зарисовок. Сюжеты могут быть совершенно различными — крыльцо у деревенской избы, покосившийся забор, церквушка, старое дерево с узловатыми ветвями, излучина реки. Беглый набросок, сделанный с натуры, обязательно ляжет потом в основу одного из полотен. Так это было во время моего первой поездки в Карелию. Сидя на камне, с упоением рисовала памятники деревянного зодчества в Кижах и слушала, как плывет над озером малиновый звон…

«Водопад в Крыму» (гуашь).
«Весенний Крым» (гуашь).

После многочисленных поездок в Крым и путешествий с рюкзаком за плечами родилась целая серия пейзажей, посвященная этому удивительному краю. Ночевка на Ай Петри и мерцающие огоньки Ялты, солнечный Гурзуф, Алупкинский дворец, Красные пещеры, Новый Свет и Судак — все это живо в моей памяти, как будто это было только вчера… А весенний Бахчисарай с пьянящим ароматом цветущих абрикосов, пещерный город Чуфут Кале с его древними лабиринтами — разве можно забыть все это?

Впервые побывав на Синайском полуострове, я безоглядно влюбилась в суровую красоту этого края. Больше 12 лет я проводила свой отпуск в горах Синая, изучая быт и традиции бедуинов, о чем написала в одной из своих книг о путешествиях. Походы в горы, по каньонам, ночевки в пустыне, поездки вглубь полуострова по оазисам и заповедникам, посещение древних монастырей — все это легло в основу целой серии пейзажей, которая получила условное название «Дахабские зарисовки».

«Монастырь Св. Екатерины. Синай» (масло)
«Утро в Шарм эль Шейхе» (масло)
«Дорога к дому. Синай» (масло)
«Дахаб. Отлив» (масло, картон).

Я безумно люблю море, каждый свой отпуск — будь он зимой или летом, стараюсь провести поближе к морю. И везде стараюсь писать море, будь то Кипр или Тунис, Египет или Иордания. Море прекрасно в любую погоду, оно не может надоесть. Могу смотреть на него часами — приливы и отливы, штиль или шторм с солеными брызгами, все это оставляет неизгладимый след в моей памяти.

«Тунис. Прибой» (акварель, белила).

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.