Бесплатный фрагмент - Жили-были дед да баба
Юмористические рассказы и другое
«Жили-были дед да баба, ели кашу с молоком»
В некотором царстве, в некотором государстве жили были Дед да Баба.
С утра до ночи ели они кашу с молоком.
И был у них Кот Жора по провищу Обжора.
Мышей ловить он не любил — бегать за ними надо, а вот кашу с молоком жрать — всегда пожалуйста!
Каждый из них постоянно был при деле.
БАБА — почти непрерывно варила кашу с молоком: то манную, то пшёную, то гречневую. Как только сварит — подует на неё, чтобы остыла, маслицем и сахарком заправит и — на стол.
А на лавке у стола уже Дед сидит, облизывается, большой ложкой по столешнице стучит, торопит:
— И чего ты, Баба, копаисси?! Давай сюды скорей! Оголодали мы!
Кот Жора сидит на задних лапах рядышком, передними — свою миску на столе обхватил, тоже каши дожидается и усатой башкой кивает в знак своего полного с Дедом согласия.
ДЕД же в перерывах между кашами сидит на завалинке, курит и на белый свет с прищуром пялится. Со стороны кажется, что он о чём-то важном думает, а на самом деле — спит с открытыми глазами.
КОТ Жора-Обжора тоже не простаивает: сначала по запаху определяет какая каша будет следующей, а определив, заваливается набок в тенёчке, торопясь во сне проголодаться, чтобы к свежей каше успеть аппетит набрать.
Как говорится, все при деле — никто не простаивает.
Раскладывает Баба кашу по мискам: Деду — Коту, Деду — Коту, а себе — в последнюю очередь.
Не успеет сама кашу толком попробовать, как эти два обжоры добавки требуют! Пока она туда-сюда — каши уже нет: съели, паразиты!
Ну что тут поделаешь! Надо новую варить: Ведь этой-то кашей Баба не наелась!
И вот так крутится она с утра до ночи и зимой и летом!
Но однажды всё круто поменялось: Пришло письмо от дочки Деда с Бабой.
Дочка жила далеко отсюда и просила маму-Бабу приехать пожить с месячишко с трёхлетним внуком, и заодно покараулить зятя, чтобы не загулял и не запил, пока она, Нюра, съездит в столицу экзамены для заочников сдавать.
Бабка собралась быстро, как солдат по тревоге: Раз-два! — и нету её! Ускакала!!!
Дед сидит на завалинке, скучает, только про кашу и думает!
Кот лежит на боку и тоже печалится: есть хочет!
Но: Нет Бабы — нет и каши!
Кот, не моргая, смотрит на Деда с надеждой, а тот — на Кота.
Долго смотрел Дед, пока не понял, что Кот ему каши точно не сварит!
Ну и невезуха! Как кашу есть — Дед знает, а вот как сварить — нет!
Сидит, а в животе пусто! Как бы с голоду не помереть, пока Бабы нет!
И вдруг видит: Кот Обжора выволок из сарая детские дедовы удочки и к нему тащит! Мол: «Чего расселся? Иди рыбу лови!».
Хоть и лень было шевелиться, но ковырнул Дед в огороде землю лопатой, червей набрал и пошёл к речке. Кот Жора — за ним.
Долго сидели на бережку — а толку мало! Всего одну рыбку размером чуть больше дедовой ладони выловили: да это же на один зубок! Ни то, ни сё!
Видел когда-то давно Дед, как на берегу мужики уху варили, смутно вспомнил. Решил сам её сварить с картошечкой, лучком, а для большей сытости рецепт подправить: муку туда подсыпать и крупу разную добавить.
Поставил на лавку ведёрко с рыбкой, а сам в кухню направился — воду кипятить, да пока вода греется заправку всякую готовить,
Заглянул Кот Жора в ведёрко, а там рыба снулая то шевельнётся, то замрёт ненадолго — Кота как бы разглядывает.
«Ещё дразнится, зараза!» — подумал Кот, быстро засунул лапу в ведро и попробовал прихватить когтями рыбу. Но та — заметалась, забилась, как припадочная!
«Ах, ты так?!!» — возмутился Кот и, сунув в ведро вторую лапу, поймал рыбу когтями за бока, вытащил из ведёрка и впился в неё зубами.
Спрыгнул он на пол и быстро добычу сожрал: только голова и хвостовой плавник остались.
Чтобы не попасть Деду под горячую руку, спрятал остатки в надёжное место — за веником. Кот точно знал, что Дед к венику даже и не притронется!
А сам ушёл подальше от мокрого места на полу и завалился набок, глаза закрыл — спит как бы и потому не в курсе.
Закипела вода, побросал туда Дед картошку, лук, зачем-то муку и крупу насыпал, добавил соли щепотку и лист лавровый, перец горошком и за рыбкой пришёл, чтобы живьём её в котёл бросить — а рыбы-то НЕТ!
Ведро — вот оно, вода — тоже в наличии, а рыбу — как черти унесли!
Взревел Дед от гнева, к Коту бросился:
— Ты сожрал????!!!!!!!!!!!!!!!!! — кулаки сжаты, из глаз искры сыпятся!!!
Вскочил Кот, в испуге выгнул горбом спину и головой отрицательно мотает:
— НЕТ!!! НЕ Я!!!
— А хто ж тогда?!! — яростно допытывался Дед.
— МяяяуууОН!!! (ОН!) — громко мяукнул Кот, ткнул передней лапой в сторону двери и бросился к ней. Дед — за ним!
Выбежали из двора на улицу: Впереди, задрав хвост, Кот мчится, а за ним, не поспевая, Дед бежать пытается.
Взлаяли хрипло во дворах псы, задёргали, натянули свои цепи, а те собаки, что без привязи, разом вынырнули из-под заборов и, рыча, помчались догонять эту диковинную парочку: Да какая же нормальная собака тут устоит?!
Самые быстроногие, поднимая пыль, легко обогнали Деда и мчались за главной приманкой — Котом Жорой.
Жора рывком включил высшую передачу и стал так часто перебирать лапами, что их даже видно не было: казалось, Кот летел по воздуху!
Хотя среди преследователей не было гончих собак, но и деревенские беспородные почти настигли Кота. Буквально в последние доли секунды Жора успел прыгнуть на ствол дерева и судорожными рывками вознёсся вверх!
Преследователи, задрав головы и не спуская с Кота ненавидящих глаз, безуспешно метались вокруг дерева, становились на задние лапы, напрыгивали на ствол — всё бестолку! Кота было не достать!
А тихоходные собаки настигли Деда и стали хватать его за штаны и пятки, хоть Дед им был хорошо знаком. Спокойно видеть бегущего было выше их собачьих сил!
Кусали не как врага, но больно! Пришлось Деду остановиться.
В изнеможении от бега уселся он прямо на землю у чужого забора.
Сидит, тяжело дышит. Тут Дед собакам стал сразу неинтересен и они, высунув языки, отправились по своим собачьим делам.
В это время открылась калитка соседнего двора и недавний дембель Сашка вывел за руль свой старый мотоцикл — куда-то собрался ехать.
Увидел Деда у забора, спрашивает:
— Эй, Дед! Помощь нужна?
— Не-ет… А ты никак в город наладился?
— Ну!
— Заедь к Нюрке, Бабка моя щас у неё, скажи: «Оголодал тут Дед, силов нет, так и помереть может…».
— Лады, Дед! Чао! — и укатил, преследуемый недолго — больше для порядка — знакомыми собаками.
Неведомо что уж там порассказал Сашка Бабке, может и от себя что добавил — известный был выдумщик! — только на следующее утро в рань-раннюю Бабка с внуком под мышкой дома объявилась — не запылилась!
Ей Деда стало жалко: Какой-никакой, а свой! А вдруг и вправду с голоду помрёт?
Не брать же грех такой на душу!
И опять жизнь наладилась — лучше некуда! И все — при деле:
ДЕД — на завалинке сидит, цигарку с умным видом смолит, каши очередной дожидается, дремлет с открытыми глазами;
КОТ Жора на боку валяется, принюхивается, отойти боится, чтобы кашу с молоком и маслицем не проворонить;
ВНУК-малыш — то по углам шарится, то плачет, то по двору верхом на палочке скачет, курей пугает, штаны почём зря мочит;
только одна БАБА ничегошеньки не делает, всё отдыхает:
с утра пораньше на огороде травку щиплет, а потом весь день кашу за кашей варит — ведь на одного едока больше стало! — да внуку нос вытирает, штаны меняет, по дому убирается, а иной раз для пущего отдыха и занятие сменит: сбегает на речку постираться по-быстрому, ну а сверх того — палец о палец не ударит!
Да-а-а… Промашка у Деда вышла: С ленцой Баба досталась…
И пошла с той поры их жизнь по давно накатанной колее,
легко, как в сказке
«Жили-были дед да баба,
ели кашу с молоком!»
Больничный хулиган
________________________________________________
Эта история изложена от первого лица —
точно так, как её рассказал мне приятель
________________________________________________
Начальнику полиции
города N*
Объяснительная записка
Находясь в кардиологическом отделении интенсивной терапии после операции на сердце и из врождённой деликатности не желая беспокоить уставший за день персонал, я собрался с силами и отправился по общему коридору в место всем хорошо известное.
Возвращаясь в 03:57 ночи, вследствие моего послеоперационного дремотного состояния и по трагической ошибке, вошёл я в полуоткрытую дверь не своей, а соседней женской палаты.
Лежавшие там старухи, сплошь опутанные проводами, все храпели и спали, кроме одной самой вредной, которая, увидев меня при слабом свете ночной лампы, подняла визг и вой громче, чем автомобильная противоугонная сигнализация, отчего другие старухи, проснувшись, мгновенно возбудились и, из женской солидарности, противными голосами и вразнобой издали свой визг и вой такой большой звуковой мощности, что переполошили не только наш корпус, но и соседний, отстоящий метров на 50 или больше.
Оторопев от испуга и находясь в панике, я поспешно включил задний ход, развернулся и постарался как мог быстро прошаркать в свою — соседнюю — палату и скрыться с головой под одеялом, как будто это был не я, а кто-то другой:
Ведь кто хорошо спрятался — тот не виноват! В детстве это помогало!
Удрать из коридора я успел только потому, что проснувшиеся медики бросились не на крик, как это сделали бы нормальные люди, а к контрольным мониторам, пытаясь понять, что же произошло.
Пока они, ничего не понимая со сна, пялились на экраны, я укрылся одеялом и уже изображал тихо спящего младенца.
C этих нынешних медиков — какой спрос? Их теперь так учат: больной — ничто, компьютер — всё!
Большая загадка, почему я бабкам сразу не понравился — ведь я не такой уж страшный для своих неполных 89 лет: В такие годы не только я, а многие носят бороду взамен давно утраченной шевелюры и никому, кроме этих одичавших старух, не кажется, что голова у мужика повёрнута на 180 градусов причёской вниз, как они всем рассказывали.
Причина наверняка в другом: их возмутило, что я приковылял верхом на роляторе, а не прискакал к ним на белом коне, как эти — извините, господин Начальник! — романтические дуры до сих пор ждут и надеются, надеются и опять ждут, хотя, как теперь говорят, «и ежу понятно», что принцы остались только в сказках, а белый конь из-за кошмарной экологии сразу же по выходе из конюшни станет серобуромалиновым и в лысинках.
Бабки явно кого-то ждали, иначе с чего бы это вдруг дверь держать приглашающе полуоткрытой точно так, как я оставил свою, чтобы не ошибиться палатой, потому что ошибиться как-раз было легко: номера написаны на дверных табличках мелкими цифирками, а я в полумраке без очков плохо вижу, а в очках — ещё хуже.
Описываю всё я так подробно — как на духу! — только по вашему требованию. Никакого злого умысла у меня не было и вся история не стоит выеденного яйца!
Приметливые как Штирлиц старухи всё же успели меня с ролятором как-то разглядеть и, нафантазировав, что кто-то на них, бедных овечек, покушался, потребовали вызвать полицию, что и было сделано персоналом Клиники.
Явившийся старший следователь г. Сутягин Обормот Горыныч составил фоторобот выдуманного «злодея», и хотя ролятор мой был без номера, нас с ним легко нашли.
На очной ставке, которую бабки, войдя во вкус, ждали больше, чем когда-то очередную серию «Рабыни Изауры», они дружно опознали ролятор, да и про меня уверенно заявили: «Это — он!», хотя если бы верили, что я преступник — рта бы при мне не раскрыли, опасаясь мести, а ролятор — не доказательство: таких как у меня роляторов — миллионы!
Естественно, я — всё отрицал.
Тогда этот ваш старший следователь, которого все почему-то называли «Важняком», дождался темноты и провёл следственный эксперимент, на основании которого он решил, что бабки говорят правду.
На мои справедливые слова, что лучше бы ему настоящих злодеев ловить, а не здесь ошиваться, грубо ответил: «Заткнись, дед!» и, склонившись к моему уху, послал меня по общеизвестному адресу, куда я, естественно, не пошёл: Cам пусть идёт!
Потом «Важняк» потребовал выделить ему комнату для допроса и разогнал зрителей по палатам, а любопытный персонал — по рабочим местам.
Оставшись со мной наедине, он нарисовал жуткую картину разрушения и ущерба от моего краткого заглядывания в чужую палату, как будто я пронёсся там как ураган или какое-нибудь торнадо, с чем я не согласился, но он потребовал от меня возмещения ущерба, нанесенного Клинике плюс компенсация морального ущерба оравшим бабкам плюс его зарплата за сутки работы по моему дутому «делу» с учётом сверхурочного тарифа плюс упущенная им выгода за этот день, на что я, сдержавшись, интеллигентно сказал ему только: «Хрен тебе!» и добавил, что буду жаловаться Начальнику Полиции, на что он цинично рассмеялся мне в лицо и поощрил: «Давай, дед, давай!», наводя тем самым тень на чужой плетень.
То, что у этих — извините! — дур от крика подскочили и перепутались все линии на мониторах и всплески на них выскочили далеко за пределы экранов, а один отечественный монитор даже перегорел — виноват не я, а конструкторы мониторов, не снабдившие их «защитой от дурака», точнее, от «дур» — сэкономили, наверное на предохранителе! Так часто бывает и в нашей жизни, отчего спустя 9 месяцев появляются у временно молодых будущих злых старух нежеланные дети, которые с малых лет шпанят на улицах и в других общественных местах — ну, это вы в полиции и сами хорошо знаете!
Убедительно прошу, господин Начальник, не валить всю вину на меня за испорченный монитор и за ухудшение старушечьего здоровья, а расследовать с присущими вам умением и беспристрастностью: Кого же ждали среди ночи проходящие по моему «делу» совсем одичавшие от жизни старухи и взыскать и с этого ночного котяры, и с отечественного производителя мониторов весь ущерб, а не требовать от меня невозможного: Всё равно таких деньжищ у меня не было, нет, и никогда не будет!
Прошу вас также, господин Начальник, передать старухам, что я их прощаю за то, что они в грубой и истеричной форме показали, что такой как я им даром не нужен, а они по-прежнему ждут неведомо кого, но на всякий случай сообщаю, что они тоже мне не очень-то глянулись и хоть тресни — лучшего, чем я вовек им не найти, потому что это только с виду — особенно тёмной ночью — можно меня испугаться, совсем не зная, что на самом-то деле внутри я хороший, но только поизносился за жизнь и теперь на моих органах — позвоночнике, сердце с печёнками и селезёнками, потрошках и прочем — паталогоанатомы точно не заработают, разве что продадут в стеклянных банках музею, куда спирт точно не нальют — сами выпьют, гады!
Отношусь с большим уважением, господин полицейский Начальник, к вашей опасной и нелёгкой службе, и хотя ни одна собака в это моё уважение не поверит, но я один постоянно твержу всем вокруг, что наши полицейские — профессионалы высшего класса и деньги от всех нас требуют исключительно для общественной пользы, потому что они — то есть вы — часть общества, пропади оно — такое — пропадом!
Очень на вас надеюсь!
К сему руку приложил
Себастиан Пузырькофф,
1924 года рождения,
невинная жертва великих преобразований,
всех пятилеток в 4 года,
поворотов рек и иссушения болот,
настроек, перестроек,
а теперь ещё — и злобных старух
17-го сего месяца 2013 года
Приятели
(Коль найдётся
Здесь м… м… чудак,
Кто поймёт
Меня НЕ ТАК, —
Знает пусть
Высокий Суд:
НЕВИНОВЕН
Автор тут!!!)
________________
Жили-были три приятеля.
Очень ловкие парни.
Всё, что где-нибудь плохо лежит — они-и — ЦАП! — и брали себе.
Всё что хорошо лежит — тоже.
Не всегда удавалось им после этого уносить ноги.
Частенько их ловили и изрядно поколачивали.
Поэтому главной их мечтой было быстрее всех бегать и прятаться так, чтобы их не могли найти.
Однажды встретился им старый бродяга. В молодости он тоже был неравнодушен к чужому добру.
Бродяга рассказал, что в самом Главном Банке страны в огромном стальном сейфе на 33-ем подземном этаже хранятся чудо-сапоги с пультом управления.
Кто обует эти сапоги, тот станет невидимкой и, нажав на кнопку пульта, молниеносно умчится за тридевять земель!
Хранятся эти сапоги там для Верховного Правителя на тот случай, когда разгневанные подданные потребуют его к ответу.
Не удивительно, что трое приятелей тут же захотели украсть эти чудо-сапоги.
Добрались они до столицы, нашли там Главный Банк. Стали изучать входы-выходы, систему охраны.
Когда всё стало им ясно, наметили подходящую безлунную ночь.
Умело открыли замки, отключили сигнализацию и пробрались в Главное Хранилище.
Очень долго возились с самым большим сейфом, наконец, уже под утро, открыли.
Там, действительно, среди кучи драгоценностей и пачек чужеземных денег стояли чудо-сапоги с пультом управления!
Первый и Второй приятели схватили по одному сапогу, Третий — успел схватить только пульт.
Каждый из них боялся, что если другой всунет свои ноги в сапоги и получит пульт, то тут же исчезнет с добычей навсегда, а двух других бросит на произвол судьбы.
Наступил уже рассвет, а они всё спорили, кому обуть сапоги.
Наконец, решили так: Первый и Второй обуют по одному сапогу, наденут по рюкзаку с награбленным, а Третьего (с пультом) возьмут на руки и улетят все вместе.
Так и сделали. Приказали сапогам: «ЛЕТИТЕ!» — а сапоги — ни с места!
Приятели не знали, что сапогам требовались совсем другие слова, вот эти:
Чудо-чудо сапоги
Неизвестно с чьей ноги!
Унесите поскорей
Меня прочь
От злых людей!
Через пашни и леса,
Через горы и моря,
Среди ночи, среди дня
Унесите вы меня!
Чтоб никто меня не видел,
Не побил и не обидел!
Далеко меня несите,
От врагов меня спасите!!
Мой народ сосёт пусть лапу,
Рвёт от злости мою шляпу!
Жить я буду — за бугром,
Царский я купил там дом —
Весь из золота дворец!
Ух, какой я молодец!
Буду жить там-поживать,
Издаля на вас плевать!!
Всё! Обул я сапоги
Неизвестно с чьей ноги!
Жму на кнопку:
ОП! Взлетели!! От злодеев улетели!!
ВОООООТ ЧТО приятелям надо было сказать!! А они этого не знали!
Пока приятели напрасно понуждали сапоги лететь, служащие Банка обнаружили открытые двери и выключенную сигнализацию.
Целая толпа охранников и полицейских ринулась на 33-й подземный этаж и прихватили они приятелей на месте преступления:
И поделом!
Мораль:
На чужой каравай — рот не разевай!
Знакомство по брачному объявлению
Драматургический опус:
Одноактная «пиеса» про любовь со второго взгляда
* * *
Ранним субботним утром перед калиткой цветущего сада стоял толстенький мужичок средних лет с помятой физиономией. Он пытался через маленькие просветы в плотной живой изгороди получше разглядеть чудесный новый дом и яркие цветочные клумбы.
Рядом со звонком висела табличка: «Осторожно! Злая собака!».
Мужчина был одет в мятый серый костюм, несвежую белую рубашку с красным замызганным галстуком и обут на босую ногу в рыжие сандалии, отроду не знавшие ни ваксы, ни щётки.
В одной руке мужчина держал утреннюю газету, в другой — огромный букет цветов, стянутый обрывком грубой верёвки. Внизу букета торчали как попало корни цветов с налипшей на них ещё влажной землёй.
Оглядевшись по сторонам, мужчина нажал на кнопку звонка. Тотчас же раздался громкий собачий лай:
— Гав! Гав!! Гав!!!
К входу в сад бежала, насколько ей позволяли коротенькие лапки, маленькая собачка. За нею, тяжело попирая землю толстыми ногами, шла плотного телосложения женщина с копной светлых волос и медово-сладенькой улыбкой на блиноподобном лице.
Женщина подошла к калитке.
Мужчина: Доброе утро, глубокоуважаемая фрау! Меня зовут Курт. Я…
Женщина: Очень приятно!
Курт: Не могли бы Вы мне помочь?
Женщина: Почему бы нет? Охотно!
Курт: Я ищу (зачитывает вслух брачное объявление):
«Марианна, очень хорошо обеспеченная симпатичная блондинка с роскошными волосами и формами, интересная и внешне, и внутренне, уставшая от недавнего одиночества, мечтает о преисполненном любви мужчине в расцвете сил для брака. Срочно!!!».
Женщина: Вы не ошиблись! Это моё объявление!
Курт: Ва-а-ше??! Хм!..
Мужчина молча перечитывает брачное объявление, периодически бросая оценивающие взгляды на женщину. Дочитав про себя объявление, он внимательно оглядел ещё раз женщину с головы до ног, затем сад, дом.
Курт (Он): Хм!.. Ну да… Вы действительно здесь живёте?
Марианна (Она): Разумеется!
Он: Могу ли я зайти к Вам в дом?
Она: Пожалуйста, прошу Вас!
Собачка: Гав! Гав!!.
Она: Замолчи немедленно! Тихо!! Кому говорю?!!
Все трое прошли через сад в дом.
Он: Какая же у Вас роскошная мебель!.. Это действительно Ваш дом? Точно?!
Она: А чей же ещё?! Я живу здесь!!
Он: Ну, тогда этот букет для Вас, прекрасная Марианна!
Она: Ах, большое спасибо, Курт! Чудесный букет! Вы, наверное, все цветы в магазине скупили?!
Он: Нет, где брал — ещё много осталось!
Она: Садитесь, прошу Вас! Это кресло самое удобное!.. Ну как же скверно стали работать продавцы цветов! Даже поленились корни с землёй отрезать!
Он: Да это я сам в городском саду по-быстрому надёргал!
Она: Ах, до чего же Вы смелый мужчина! И экономный! Мне нравится это!
Он: Да уж, не из робкого десятка!.. А не могли бы мы чем-нибудь, наконец-то, горло промочить? А то меня с утра жажда просто замучила!..
Она: Ах, да, конечно!.. Минеральная вода, соки, чай, кофе?..
Он: Мне бы что-нибудь поинтереснее! Коньячок, например… Вон тот, что там стоит!
Она: Как?! Ранним утром??!
Он: А почему бы и нет? Это «Нennessy»? Вполне подходит!! Налей-ка, подруга, побыстрее во-он в ту кружку!
Она: Так это же кружка для пива!..
Он: Она что у тебя — дырявая?
Она: О нет, нет!
Он: Тогда не томи, подруга! Дай сюда! Я прям изнываю от жажды!
Курт торопливо наливает себе коньяк в большую пивную кружку,
а Марианне — в подставленный ею бокал.
Он: Твоё здоровье!! Prost!
Она: Ваше здоровье! Prost!
Сначала они только пили, а потом пили, ели и оживлённо болтали,
всё больше проникаясь взаимной симпатией.
Так незаметно пролетели часа два.
Вдруг собачка с лаем бросилась к двери.
Дверь внезапно распахнулась
и старая дама с таким же старым господином
изумлённо замерли на пороге.
Все (кроме собачки) испытали глубокий шок!
Марианна: Ах, я ждала Вас только через неделю!
Дама: Что здесь происходит?!! И кто это?!!
Собачка: Гав! Гав!! Гав!!!
Господин: Кто посмел взять мой коньяк?! О, Боже! Из пивной кружки!!!
Марианна: Это Курт, мой жених…
Все трое одновременно:
Дама (Марианне): Мы платим тебе за работу, а ты…
Собачка: Гав! Гав!! Гав!!!
Господин (Курту): Вон отсюда!! Вооооон!!!
Курт неохотно отрывается от такого замечательного кресла:
— Ну, если Вы так настаиваете, тогда… Pardon, Мadam!.. Я был гнусно обманут Марианной в своих лучших чувствах!.. С болью в сердце покидаю я этот чудесный дом… Кстати, а могу я захватить с собой остаток в бутылке?.. Там чуть-чуть осталось…
Снова все одновременно:
Господин: Во-о-о-н!!!
Собачка: Гав! Гав!! Гав!!!
Дама: Наглец!!!
Курт тяжело вывалился из дома в сад и медленно побежал на неверных ногах к садовой калитке.
Позади него, быстро перебирая коротенькими лапками, бежала собачка, стараясь кусануть его за пятки.
Из дома доносятся громкие крики…
Падает занавес..
_________________________________
Конец пьесы
Публика рыдает, я — тоже.
И есть от чего:
Ведь счастье было так близко!
О Любви. Рифмопроза
Прибежала в избу тётя и кричит, зовёт вдовца:
— Вася! Вася! Твои дети там поймали порося!*
— Ты, небось, упала с печи?! — говоришь такие речи! Да сынки мои на речке бреднем ловят мелкоту, пообедать чтоб коту!
— Зря ты, Вася, мне не веришь! Ты беги — и сам проверишь!
Подмогни своим сынкам: без тебя — утопнут там!
Тут поверил Вася ей, побежал к реке скорей. Видит он, что бреднем дети поросёнка волокут из глубокой из реки его воле — вопреки.
Тот визжит и упирается, снова в речку направляется. Только вытащат его — он бежит опять топиться непонятно от чего!
Издали кричит отец:
— Пусть плывёт, куда захочет он — хоть в Турцию, хоть в Сочи!
Отпустите, наконец! Вылезайте вы из речки, отогрею вас на печке!
Что, скажите, тут случилось? Как такое получилось?!
Отвечают ему дети:
— Мимо нас невдалеке поросёнок плыл в реке: Он нырял, чтоб утонуть — мы и бросились спасать, чтоб не дать ему пропасть!
Говорит тогда отец:
— Одного желанья мало: В поросёнке много сала! Его вытолкнет вода: Не утонет никогда!
Да и нам ведь он — чужой! Всё! Пошли скорей домой!
Что-то в воду его гонит — вы не бойтесь: Не утонет!
Поросёнок вправду странный: То ли в день сегодня банный — не вылазит из реки; то ль над вами потешается; может, плавать обучается; то ли просто дурью мается!
— Никакой тут дури нет!!! — вдруг послышалось в ответ. — Просто жизнь мне не мила, потому что — довела!!
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.