Бесплатный фрагмент - Земля Эзэра-Харпера

Краткое замечание

В книге представлена первая глава о пассажирах лайнера «Севастополь», забытыми на архипелаге Э́зэра-Ха́рпера. Содержание истории будет дополняться обновлением новых событий и со временем раскроет дальнейшее развитие сюжета.

Глава первая

Ночь. Богом забытый остров в Тихом океане.

Пассажиры «Севастополя» вплавь добирались к архипелагу Эзэра-Харпера и разбредались по пляжу, надеясь, что их близкие выжили чудом в минувшем кошмаре. И было видно, как бесчинствовавший на судне пожар, со стороны океана, вздымал языки пламени и валил черными клубами дыма.

Так закончился кругосветный круиз, невообразимым фейлом.

Когда-то бывший опытным моряком, он беспомощно стоял у берега и таращился на выгорающий экстерьер лайнера. Его звали — Илья Муромов. Отец Кирилл, служитель культа православной церкви, с которым Илья единожды пересекался в кругосветном круизе, как обычно истово молился, вскинув голову наверх. Но Муромов обратил внимание лишь на японскую пару Кима и Йоко, сидящих на рыхлом песке; японцы обнимались и дрожали, что было естественно, поскольку пробирающий холод в эту пору оказался невыносимо ужасным. А затем юркий человек вытащил из воды чемодан и спрятал что-то под камнями. Кажется, он был единственным, кто быстро оправился, пережив катастрофу, и смог позаботиться о своих вещах.

Единственными, с кем Муромов Илья хорошо познакомился, оказались парень и девушка из северной столицы, о чем-то спорившие в этот момент, расхаживая у костра. И Муромов их видел со дня посадки в порту Ялты. Он пересекался с Лёхой Халдеевым и его непомерной красоты сестрой Сашей задолго до пожара на «Севастополе». Предположив, что судно опустившись на мель, внезапно налетело на подводные скалы, Илья почему-то уверился, что это не могло по определению случиться, и в любом случае не вызвало столь сильный пожар. Нечто другое повлекло возгорание и взрыв в машинном отделении, а потом, возможно, «Севастополь» врезался в камни, скрывшиеся под водой.

Коротко стриженый проныра Максим Зотов держался особняком и в круизе постоянно норовил с кем-нибудь подраться. Он, озираясь, рылся в своих вещах, и, похоже, был единственный, кому посчастливилось спасти часть багажа. Он выложил промокшие в океане шмотки на берег, оглянулся и жадно закурил.

Халдеев, наконец, замолчал, махнул рукой и подошел к Илье. Скромно изливая оптимизм, о приезде спасателей в ближайшие часы, он потащил Муромова за собой, и у костра сделал вид, что сестренка проиграла спор и должна признать поражение. Саша нехотя отвела взгляд в сторону, заняв его престранным священником Кириллом, уже закончившего молитву. Святой отец перекрестился и уселся на утопший в песке стопудовый валун.

На берегу, как ни странно, царила тишина, и никто не говорил. Океан гудел и шумел, а круто вздымающийся в деревьях тропический ветер, время от времени, разматывал тлеющие угли и разносил искры.

Японская девушка плакала и трясла коленками. Японец прижал её к себе и попытался успокоить, бормоча ровным и благозвучным голосом.

Халдеев долго сидел, уставляясь на мерно выгорающий лайнер.

— Пить охота! — пробурчал он.

Проныра Зотов располагал водой. Илья видел, он отвинчивал крышку бутылки и пил из неё.

Медленно подойдя к нему со спины, Илья, как можно мягче, попросил воды, заметив у Зотова набор ИРП и всякую всячину из магазина выживальщиков в развёрнутом наизнанку чемодане.

Зотову не понравился Илья еще на судне. Между ними остался нерешенный конфликт из-за драки со стюардом.

— Мужик, это моя вода.

Илья судорожно напрягся, но ответил весьма сдержано:

— Мужик, я ведь просто прошу.

— Тебя как зовут? — заговорил Зотов и присосался к горлышку фляги.

— Илья.

— Так вот, Илья, когда люди просят, они говорят «пожалуйста».

Зотов нехотя протянул бутылку.

На «Севастополе» Зотов привычно вертелся в компании коротких юбок, строил из себя крутого мачо и подрался со стюардом Павлом — первым набил морду, пока Илья не врезал ему в солнечное сплетение.

Илья вернулся с водой.

— Вот.

— Не хотел давать? — спросил Халдеев, принимая воду.

— Пытался выёживаться.

Зотов быстро сложил шмотки в чемодан и поволок куда-то в сторону.

— Неужели мы, это все, кто остался? — тихо заговорила Саша.

— Нам сказочно повезло, в отличие от… — Халдеев поднялся. — Кто-нибудь знает время?

Но Илья не сводил взгляда с Зотова и с трудом подавлял желание снова врезать в «солнышко» проходимцу.

— Смотри, нычку делает. Он что, тут жить собирается?

— Какое тебе дело? Время-то сколько?

Илья пошарил по карманам, но часов не нашлось.

Через сорок минут стюард Павел пустил ракету с берега. Взмывший в небо огонь полыхнул над островом, и отовсюду поползли мрачные тени.

— Может быть, нас заметят! — оглядываясь на пылающий в глади океана лайнер, Павел подошёл к Илье. Он узнал его и вспомнил, когда Муромов заступился перед ним и утихомирил разбуянившегося Зотова. — Думаю, мы поблизости от архипелага Харпера, но это не точно.

— То есть, ты не знаешь? — сказал Илья, посматривая на Зотова, ютящегося возле кустов. Зотов присел и начал собирать камни.

— Сигнал бедствия был послан…

— Почему же случился пожар? — Илья продолжал смотреть на Зотова.

Стюард пожал плечами.

— Я не знаю, возможно, это диверсия.

Халдеев хмыкнул:

— Хе! Чего?!

— На борту была взрывчатка? — спросил Илья.

— «Севастополь» круизный океанический лайнер, пассажирский, не грузовой. Впрочем, я могу чего-то не знать, они мне не докладывают в мой первый рабочий день.

— Будет о чём вспомнить, — сказал Илья, и посмотрев очередной раз в сторону Зотова, раскладывающего камни, добавил: — Что он там копошится?

— Не трогай, — сказал Халдеев.

Японцы Ким и Йоко сидели, обнявшись, и делали вид, что слушают Павла, но не понимали ни слова. Они были тихой, по-японски скромной парой, и во время тура практически не выходили из каюты первого класса.

Илья с Павлом выловили из воды бесхозный багаж — два огромных дорожных чемодана, забитые женским бельем и собачим кормом.

— У этого засранца, — заговорил Илья с Павлом, осторожно указывая на Зотова, — рационы питания и какая-то хрень для туристов. Ну, ты знаешь: сухое горючие, примус и фильтры для воды.

— Мы здесь же на недолго, верно? А Максим пускай остается, если ему нравится.

Где-то рядом появилась фигура, едва различимая в полумраке, тридцатилетнего студента-географа Родиона, вечного заучку, просиживающего свободное время в библиотеках. Ухватившись за ручку саквояжа, студент едва выволок сумку на пляж.

— Что они кладут?

— Это ты вроде бы астрофизик? — спросил Илья, открывая чемодан.

— Географ! — ответил Родион.

— Видел тебя с капитаном. Вы родственники?

— Нет. Я поделился своим научным опытом. Мы разговорились, капитан оказался интересным человеком, жаль, наверное, погиб.

— И о чем же вы говорили?

— Да так, о разном.

— И все-таки?

Родион что-то невнятно пробурчал.

— Бинго! — воскликнул Павел, мастерски справившись с замком. — Посмотрим, что же у нас тут… целая гора… детских подгузников.

Со стороны нежданно появился Зотов.

— Мародерствуете, девочки?

— Ты шёл куда-то?

— О, ты смотри, полено заговорило.

Илья поднялся.

— Нам нужно немного воды и лекарств. У парня, — Илья показал на еврея, сидящего на пляже, охающего и ахающего, — обожжена нога.

— А ты кто, сестра милосердия?

Павел замахнулся и врезал Зотову в морду.

— В расчете! — сказал стюард.

Зотов упал на землю, и демонстративно, изображая жертву насилия, полежал с полминуты. Затем он, пообещав не оставить это просто так, уполз в свой уголок и затих.

Но, ни воды, ни медикаментов не оказалось. Еврей Фима постанывал и никому не позволял осматривать ожог.

Утром никто из пассажиров не спал. Они ждали, пока появится катер и их отсюда заберут.

Стало зябко. Небо затянулось тучами и с юга потянул холодный ветер. Родион собрал веток для огня и прошелся вдоль берега на несколько километров. Остров был действительно необитаем на первый взгляд. В тропических зарослях, то и дело покрикивали какие-то животные, а в кустах, юркали птицы, устроившие в них свои гнезда. Немного дальше можно рассмотреть живописную лагуну, на которую наползал не менее живописный тропический лес.

Родион остановился. Как и остальные, он верил, что с минуту на минуту, к берегу причалит катер. Но катер не причалил. Вернувшись, Родион увидел, что ничего существенного не изменилось. Халдеев, Саша, Илья и стюард Павел, окружив собой костер, сидели молча. Священник Кирилл принёс охапку веток и положил в огонь.

Не оказалось только Зотова. И вечером все оставалось так же.

Когда стемнело, Саша прибежала с аптечкой, обнаруженной в плавающем багаже. В ней оказался шприц, кеторол и хлоргексидин. Саша была молодым участковым врачом; смогла уговорить еврейского мужичка заняться ожогом и перевязать ногу. После двух кубов кеторола, Фиме стало легче, и он заснул.

Вдоль побережья тянулась лесная полоса, редко ощетинившись кокосовыми пальмами и переходящая в непролазные дебри джунглей. Оттуда внезапно появился Зотов, когда все сидели на берегу.

— Эй, умники, где кавалерия? Четыре дня на этом проклятом острове!

— Не четыре, уважаемый, — отозвался Родион, — а три.

Зотов развел руками.

— Ты че, Пифагор, считать научился?!!

— Макс, опять нарываешься? — Илья поднялся, и Зотов несколько поник. — Позавчера мало досталось? Три дня, а ты уже скулить начинаешь. Сидишь на крысу тихо в уголку, жрешь сухпай, ну и жри себе. Зачем ты пришел сюда отношения выяснять?!! Кто тебя звал?!!

Зотов опешил, разинув рот, и попытавшись достойно ответить, лишь невразумительно пошлепал губами. Уходя, он щедро раздавал оскорбления. По-видимому, Зотов соорудил неподалеку свое лежбище и обитает в нём, питаясь индивидуальными рационами, которых осталось на неделю.

Родион продолжил говорить, когда все вздохнули, после ухода Зотова.

— Так вот, подобные острова — полны минералов. Сланцы.

— Сланцы?! — крякнул Халдеев. — На вещевом рынке сланцы…

— Сланцы — это горные породы с параллельным расположением срастаний среднетемпературных минералов.

Пока он говорил, Саша присела к Фиме, но еврей сказал ей, что ему лучше и ожог больше не беспокоит.

Оптимизм Халдеева стремительно угасал. Он появился у берега в ожидании увидеть лодку или вертолет. Однако, три дня гладь океана оставалась пустой. Павел пустил последнюю ракету и с нескрываемым разочарованием бросил ракетницу в воду.