Бесплатный фрагмент - Здравствуй, Муза!

***

Жил, да был, козел Тимур,

Шерсть — покоцаный велюр,

Роги — просто заготовки,

Что он мог?

Лишь жрать морковку.

Сущность в общем-никакая,

Правда, только, что живая.

Он не знал, есть: Пуля — дура,

штык-дурак и клык Амура.

Кишкаблудом был Амур

Обожал в еде гламур,

Но природа сбой дала,

Тигр жрать не стал козла!

(как же это стать могло?

козла козлить-не западло

Полосатый не той масти?

Это с области фантастик.

Ну, да ладно…

Жизнь текла

Дружба их с ума свела

Жрали, спали за две роты,

Ни заботы, ни охоты.

Закозлел Тимур не хило

Поросячье наел рыло,

Обнаглел в конец тупица

Стал косить в вольер с тигрицей

Роги тигру в бок втыкать,

«Где — хочу» нужду справлять…

Финал сей басни стал таков-

Не приручайте вы КОЗЛОВ!

Отдых 2002

Здравствуй, Мерхаба, вам!

Турецкой земли народ,

Алания кораблям

Свой открывает порт.

Город античный Эфес

И Артемиды храм,

Солнце сусальный блеск

Утроило куполам.

Травертиновых террас цепь,

Бассейны с святой водой.

В море Ликийский склеп

Призрачной полосой.

В Хлопковых замках бриз

Сил дает известнякам.

Полу месяц двуликий завис

В религии мусульман.

Море дубит тела,

Зноем жжет солнца диск.

На Минарет Иивла

Взоры людей сошлись.

Тюрская сторона

С изяществом и босотой,

Интуристом привлечена

Об отдыхе сладкой мечтой.

Но не удержишь ты

Солнечной Турции рай,

К запаху бересты

Тянет в любимый край!

Дремлет немая мечеть,

Скрывшись в багровых лучах

Дай напоследок спеть

Песнь тебе о журавлях!

Огород

Вот наступила череда

На приусадебном участке,

Как в поле вечная страда

В атаку с граблями на грядки!

Борьба с злосчастным сорняком,

Как с неминуемой болезнью,

С утра весь день я к верху «дном»

А толку? Завтра вновь полезут!

Сопел — кряхтел, но счастлив был

За вновь пустившиеся клубни,

Ночами зорко сторожил-

Не дай Бог, вытопчут, погубят!

По книгам выдержан процесс

От подготовки до посева,

Завидно стойкий интерес

Соседи проявляют слева.

Я поливал и удобрял,

Отважно бился с колорадом…

Момент ответственный настал-

Достойно снять плоды в награду!

Здесь где-то лук, а здесь свекла,

Рассады тут должны быть листья…

Но на Урале не смогла

И репка нынче уродиться.

Сирия

Жаркая, уродливая, Сирия

Страшною обглодана войной,

Молится в мечетях от бессилия

Потеряв свой разум и покой.

Разные эпохи возраждения

Перехлест религий и культур.

Римский театр в ужасе забвения

Вздрогнул за свой стиль архитектур.

Словно четвертован, стал Пальмира…

В порохе контуженый Алеппо…

Рухнула изящность сего мира,

Жизнь ушла, она к всему ослепла.

Черный взмах крыл дикого террора,

В душу когти вечного Джихада…

Сирии бойцы цвет триколора,

Взвили у себя на баррикадах.

Аллея детства

Вот выходной. Центральный парк

Открыт для всех кто пожелает,

Веселье, отдых и азарт,

Людей сюда всеобще манит.

Оглохла в визге карусель,

Пошла по кругу колесница,

Дыханье сперло от веселья

И детям не остановится.

Вот пацанва «Девятый Вал»

Штурмует на показ с бравадой,

Кружится в страхе голова,

Но вида подавать не надо!

Скорей спешу на автодром,

Здесь мне приятно вспомнить детство,

Когда все счастье за рулем

Машины странной повертеться.

И в тире с легкостью зайчонка

Я отыграю у мазил.

Вновь вспомню, как сюда мальчонкой,

С Отцом я часто приходил.

Свой приз от сердца подарю,

Девчушке плачущей в коляске

И грустно очередь займу

В аллею детства «Русской сказки».

3234

Распахнулся дембельский альбом

Служба его вновь, как на ладони,

Где-то за Союзным рубежом

Блок-посты и дальние кордоны.

С фотографий на него глядят

Лица пацанов погибшей роты,

Вот Андрюха, Вовчик, вот Марат

И поплыла память в пересчетах.

Вспомнил бой он у селенья Хост

За высотку близкую к дороге,

Где почти всей роте довелось

Гибнуть не дождавшися подмоги.

Вспомнил, как отхаркивал старлей,

Кровью алой резаных артерий,

Как шепнул он: " Пацаны, смелей,

Не должны занять высотку звери!»

Помнил, как держали пацаны

Каждый склон высотки близь «утеса».

Преданные Родиной сыны

Погибали молча без вопросов.

Заблестели острые ножи,

«Духи» в рукопашную шли стенкой

И как крикнул Вовка: «Мам, я жив!»

Подорвав себя на ОЗМке.

И вступили вновь в неравный бой,

Где уже зубами рвали глотки…

Алым стал твой тельник голубой

И кровавым солнце над высоткой.

Сколько лет прошло, а сердце ноет

Памятью живой Афганистана,

По ночам осколки беспокоят

И в душе не заживает рана!

Вопрос

Могут ли взрывы Шиидских мечетей,

По нашим церквам осколками метить?

Могут пожары с центра Парижа,

К площади Красной быть более ближе?

Может ли вспыхнуть против нас ГАЗАВАТ?

Черными ордами выстроясь в ряд

Может ли плакать Беслан ежегодно,

По всему миру болью народной?

Может ли третий приход быть Христа?

Может ли судный для всех день настать?

Может ли ад, стать для грешников раем?

Солнечный пляж заснеженным краем?

Может ли небо сорваться на землю?

Все в этой жизни уже я приемлю!

МИР поменялся в лице и осанке

,МИР очумел, как будто от пьянки!

ЛЮДИ свое извратили сознание

плачет душа моя………….. От отчаяния!!!

Боль

Позор! Какой большой позор,

Народ поставлен на колени,

А сверху смертный приговор

Зачла нам власть статьей расстрельной.

И на стервятников орлы,

Вдруг стали гербовые схожи

И в кровь расшибленны челы:

«Убереги, спаси нас Боже!»

Теперь иные нам ВОЛХВЫ

Пророчат песенные тризны,

Вновь пересуд людской молвы:

«Распяли гордую Отчизну!»

Ветра всех новых перемен

К ней начинались смрадным бризом..

И рвались тетивою вены,

В народной стройке Коммунизма.

В тебя вонзали клык белесый,

Но ты зализывала раны,

Рыдала рощами берез

По вечерам в закат багряный.

Что ждет тебя моя Россия?

О чем ты скорбных дум полна?

Что даст нам новая МЕССИЯ,

В столь не простые времена?

Екатеринбург

Тебя нельзя не полюбить

Мой самый лучший в мире город,

Построек вековая нить-

Свиданье с прошлым в разговорах.

Булыжный камень мостовых

Центральной площади с проспекта,

Ты видел жителей своих

В лаптях и «англицких» штиблетах.

Ты жил и рос другим на зависть,

Как старший брат, как лучший друг.

Весной в сиреневую завязь

Роскошен Екатеринбург!

Прекрасен ты зимой и летом,

Листвой осенней ли кружа,

Сердца чисты и души светлы

Твоих любимых горожан.

Когда в разлуке я с тобой

Иль радость встреча предвещала,

Я улыбался всей душой

Иль тосковал возле вокзала.

Любимый город мой родной,

Тебя печальней нет и краше.

Плывет над нами вышиной

Церковный звон по шпилькам башен.

В тебе история и жизнь,

В тебе загадка без ответа,

Границы здесь пересеклись-

Ты в двух частях одного света!

Каблук

Для женщин-коллег он атлет-Купидон

В Амурных делах без промаха лучник,

Но только домой возвращается он,

То сразу становится вдруг подкаблучник.

На кухне шкварчит ВСЕ — готовит ей ужин,

Меж делом для глажки снимает белье.

Каким же он стал замечательным мужем,

Уже лет, как десять во всем для нее.

И где-то он рад бы за кружкою пива,

С друзьями любимый футбол посмотреть,

Но мысленно образ рисует тоскливо

На все это строгий от бабы запрет.

С утра расплескала на пол кофе сладкий,

Убрать бы …да только ей что-то в облом:

«Вернется под вечер с работы «прокладка»,

Тогда и промоет здесь все с порошком.»

На завтра он вновь Купидон на работе

,А мужской половине во всех спорах друг.

Забыл бедолага в актерском полете,

Что к вечеру дома он тот же «каблук»!

Крещение

Забава праздника иль дань,

Что б на крещенские морозы,

Шагнуть бесстрашно в иордань

При алкогольном каматазе.

Сегодня здесь и стар и млад

В лучах великого знаменья,

Вот кто-то пятый раз подряд

Нырнул во благо искупленья.

Что это? Вера в благодать?

Иль переиначеный вновь повод?

По русски праздник отмечать

Смывая грех в крещенский холод.

Из шубок выпархнув визжат

На льду смазливые девчонки,

Кривятся губки и дрожат

Покрылась прорубь коркой ломкой.

И не входя в спиртовый раж,

Трясусь…

Вот холод, бляха-муха!

Беру купель на абордаж

Во Славие Святого Духа!

Медсестра

На плечах твоих еще девичьих

Не в размер медбатовский бушлат,

Руки стали с каждым днем привычней

Раненых выхаживать солдат.

И уже не так страшат повязки,

Но тайком, ты плачешь по ночам,

После проведенных ампутаций

Укрывая культи пацанам.

Боль и стон на койках лазарета

По ночам один тяжелый бой,

То из окруженья рвутся где то,

То в «Атаку!» слышен позывной.

И украдкой вглядываясь в лица

Повзрослевших сверстников своих,

Продолжаешь каждый день молиться,

Продолжаешь свечи жечь за них.

Что ж тебя девчонка потянуло

Из училища в военкомат,

С заявленьем: «В часть возле Кабула.

Добровольно. Медиком в санбат».

И ходило много разговоров,

Но вдруг, кто то вспомнил и сказал:

«Год назад отец ее майором,

Под Кабулом без вести пропал!»

О написании стихов

Я не пишу стихи от скуки,

Не одарен этим природой.

Сперва вынашиваю в муках,

Потом лишь творческие роды.

Вот рифма есть-строки начало,

Пытаюсь мысль не спугнуть…

Но тут вдруг Муза мне сказала:

«Сам разродишься как-нибудь!»

Сижу в сомнениях душевных-

Все? Точку ставить? Как мне быть?

Взяла-ушла себе Царевной,

Могла бы и прокесарить!

Пытаюсь я спргягать глаголы,

Не быть соавтором Муры…

Как не крути, король то голый,

Сменились правила игры.

Без толка час я ладил сети,

Взбесился вдруг и заорал:

«Да будь все проклято на свете,

Кто в меня этот дар зачал!!?»

Отцу моему

Раскрутил я жизни колесо

К тридцати годам довольно лихо,

То по тверди шел, а то в песок

Утопал и мерз в сугробах рыхлых.

И тебе как будто на алтарь,

Нес я душу белыми стихами.

Поздно жизни читанный псалтарь

Я усвоил верными словами.

Знаю, знаю, ты всегда готов

За меня любым вцепиться в глотку,

Даже если худшим из сынов

Я в мирских случался околотках.

И я помню ты всегда учил

Жить меня по совести и чести

 Слов твоих я Батя не забыл

Переняв характер твой и жесты!

Научил идти ты по прямой,

Даже если тяжело и трудно,

Первым быть и бить когда с тобой

И другими обошлись паскудно.

Ты учил, как жить и что ценить,

Что любить, чего оберегаться.

Я не раз ошибок путал нить,

Сам решив в сей жизни разобраться.

Раскрутилось жизни колесо,

Все не нужное давным давно забыто…

Батя, знай, ты лучший из отцов

Для меня во всем, что мной прожито!

Память

Февраль привычно новый лист

С числом «15» оборвал,

Вновь, там где стелы вознеслись,

«Тюльпан» всех выживших собрал.

И вроде рады пацаны,

И вроде праздничные речи,

Но они вновь обожжены-

Их память вряд ли чем залечишь.