18+
Завтра мы вернемся

Объем: 252 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее

Часть первая

1

— Сколько раз ты попадал в такую погоду? Руку даю на отсечение, что ни разу в жизни, — выдал один голос.

— Да хоть еще сотню лет ее не видеть, — сразу же ответил ему Второй.

Двое переминались с ноги на ногу, медленно замерзая на окраине самого обыкновенного осеннего леса, окрашенного сразу во все оттенки, выражающие грусть и уныние. Ветер свободно гулял по пустому пространству, качал засохшую, ни разу не кошеную, траву и создавал волны на мелких лужах за спинами людей.

— Как твои ноги? Зря ведь в такой легкой обуви пошел, — обеспокоился Первый.

— Да знаю я, знаю, не напоминай мне об этом каждые пятнадцать минут, а то от осознания собственной глупости только холоднее, — протянул другой.

Погода действительно не задалась: хоть снега и не было, холод пробирал каждую молекулу тела, и, будто бы, покрывал инеем кости. Стояла середина ноября, погода бранилась, укутываясь в плед из промокших и грязных листьев. Ночью прошел дождь, напоминающий больше ливень из ледяного воздуха, замораживающего не только поверхности, но и влагу, витающую над землей.

— Зря мы пошли именно сегодня, — потирая холодные руки, сказал первый голос.

— Если не сегодня, то когда? Скажи мне, ты сможешь за пару часов решить нашу проблему? Если да, то разрешаю бежать в тепло и спокойно ждать следующий день, — Второй заметно повысил голос.

Повисло молчание, казалось, что время замерло на несколько секунд, правда, трава все еще покачивалась в такт неприятным звукам ветра.

— Я жить хочу, — бросил Первый.

— Вот и шагай, не выдавая своих «гениальных» мыслей, — он хлопнул собеседника по плечу покрасневшей ладонью.

Два человека продолжили идти в рассветной тишине по заброшенному полю, поросшему кустами. Под ноги то и дело попадались когда-то давно пропаханные борозды, невидимые из-за густой растительности, от чего каждое обнаружение под ступней пятнадцатисантиметровой пустоты вызывало резкое учащение сердцебиения, примерно такое же, когда оступаешься, спускаясь с лестницы.

2

Идти было до невозможности тяжело, помимо неровностей, ноги то и дело цеплялись за невидимые земляные бугры и куски веток, неведомо как принесенных на это место. Иногда даже приходилось останавливаться на минуту-другую, чтобы хоть немного успокоить постоянно сбивающееся дыхание и одновременно дать себе возможность не думать, запнешься ты на следующем шаге или провалишься в идеально прямой ров. Некоторое время мертвую тишину нарушали только шум шагов и шуршание поднимаемой ногами травы.

Практически девственное молчание этих мест прервал первый голос.

— Слушай, а мы там, — Первый указал кивком на медленно приближающийся лес, — мы там точно найдем ориентиры? Просто я подозреваю только одно — потеряемся сразу же, в поисках первой опознавательной метки и, как итог, выйдем совершенно не туда, — его голос начал немного хрипеть от долгого молчания.

Второй громко вздохнул, видимо этот вопрос или его аналогия уже не в первый раз изрекалась его спутником и, как итог, изрядно начинала выводить из себя, натягивая и так хлипкие нервы.

— Я тебе в сотый раз говорю: все будет нормально, подробности мне объяснили в городе, да и я все записал чтобы не потерять. Сам знаешь, что в таких местах памяти доверять нельзя.

— Там вообще никому доверять нельзя, — заключил Первый.

Они оба прекрасно знали, что этим «никому» доверять и не придется. Откуда в чаще нетронутого, ну разве что редкими охотниками или грибниками, леса возьмется человек, которому необходимо будет что-либо рассказывать или полагаться на его способности или на что там ещё полагаются люди в фильмах про приключения. Более того, все это шествие никак нельзя было назвать приключением на денек-другой.

Солнце лениво поднималось над рваным горизонтом. Воздух гудел, разрезаемый ярким светом, что пробивался через бегущие осенние облака. Два идущих усердно дышали на замерзающие руки, но это плохо помогало и, даже лучи далекой звезды нисколько не спасали ситуацию.

3

Стена из деревьев приблизилась на расстояние десяти шагов, и уже чувствовался запах залежалого мха и веток. В глубине, среди стволов, было все еще темно, несмотря на вставшее довольно высоко солнце. Даже ветер не имел своей полной силы в этом темном, пропитанном влагой мире. Темные ветки медленно покачивались, напоминая искривленные и переломанные руки существ, что всегда прячутся в тени и только ждут момента, когда неприкаянная душа пересечет границу света, чтобы в тот же момент ее схватить.

Двое парней замерли, не решаясь идти дальше, обоих бил озноб, который, с каждой минутой без движения, только усиливался. Осень держала их в своих холодных руках, прикасаясь к их оголённым рукам и ногам, отчего те покрывались мурашками и краснотой.

— Жутковато, не находишь? — стуча зубами спросил Первый.

Его сосед медленно повернулся и обнял себя руками, от чего его озноб только усилился, еще немного и зубы начнут отплясывать чечетку. Видимо он не горел желанием тратить силы на разговор.

— Как-то не по себе от осознания того, что уйдем глубоко в лес, — продолжил Первый.

Второй молча отвернулся и начал всматриваться куда-то меж стволов. Ему почудилось, что метрах в двадцати от них, довольно высоко над землей, держась одной рукой за ветку, висел человек. Он просто висел, раскачиваемый перемещениями холодного воздуха, как висельник на площади средневекового Рима. Лица видно не было, вместо него, словно черная дыра, скопилась тень гнетущей тайны всей этой сцены. Второй потряс головой и странный человек превратился в огромный кусок мха, оторвавшегося от ствола сосны.

— Это точно того стоит? — коротко добавил Первый и поежился, словно ему тоже померещилась неприятная сцена за соседним деревом.

Повисло молчание. Ветер медленно шевелил ветки деревьев. Две пары ног то и дело переступали с места на место. Кроссовки были практически промокшими насквозь.

— Выбора нет, — прервал молчание Второй.

Искатели синхронно кивнули и медленно пошли в сторону абсолютной тишины. + Сердца стучали в такт неторопливым шагам, боясь издать какой-то лишний стук. Лес еще спал, и не очень хотелось нарушать его короткий сон.

4

Молчание давило своей зловещей аурой, усиливаемой природой. Мох поглощал звук каждого шага. Искатели поступательно углублялись все дальше — за спиной уже не было видно места, которое послужило им входом, небо изредка показывалось в прогалинах между крон старых сосен. Вокруг висела паутина и мелкие обломленные, будто специально, ветки, которые образовывали нечто похожее на коридор, в этом совершенно одинаковом во все стороны лесу.

Где-то изредка взлетала птица, глухо хлопая крыльями и сбивая хвою с ветвей. Пару раз, вдали, выбегали зайцы, но, завидев пришельцев, животные в страхе направлялись в обратном направлении. Вся живая часть леса медленно расступалась перед идущими, словно военный строй перед летящим «клином» врага.

— Не так уж и страшно, как я представлял, — не отводя взгляда от чащи перед собой, сказал Первый.

Второй промычал в ответ нечто похожее на согласие, не отвлекаясь от сосредоточенного наблюдения за местностью. Он предполагал увидеть человека без лица снова и удостовериться, что он на самом деле есть, и стоит остерегаться его, но абсолютно обычный лес больше не давал повода принять часть себя за что-то угрожающее спокойствию.

Вдалеке что-то громко щелкнуло, как будто бы кто-то специально надломил самую сухую и звонкую ветку, какую только мог найти. Двое замерли, напрягая свой слух, их легкие практически не дышали, а сердца выдавали стабильные два удара в минуту — они превратились в самые тихие объекты во Вселенной. Секунду спустя прозвучал еще один щелчок, гораздо ближе — что-то явно находилось рядом. Тишина охватила искателей, эти подозрительные щелчки были подобны громогласным выстрелам из старинных пушек, оглушающих стрелявших и вселяющих ужас в противников.

5

Все рецепторы били тревогу, сердца начали колотиться с невозможной силой и скоростью, почувствовав приближающуюся опасность, словно хотели нагнать то количество ударов, которое они пропустили минуту назад; пот мгновенно выступил на лицах. Это могло быть все что угодно от охотника, что сейчас, скорее всего, невозможно, слишком рано для начала охоты, а заночевать в лесу он не мог, здесь не было никаких подходящих мест, которые бы охотники могли облюбовать, до случайного стрелка. Да и погода, в конце концов, не позволяла спокойно расположиться на ночлег, дождь достанет в любом месте. Это мог быть волк или медведь, но по рассказам знающих людей, эти животные не нападают на людей просто так, конечно, такие случаи были, но чаще всего подобные действия животных были спровоцированы людьми. И вообще, хищников в этих местах ранее не встречали.

Хруст!

— Что делать? — тихо, с ноткой паники, спросил Первый, было слышно, что он собирался закричать, но просто не смог.

— Тсс! — прошипел Второй.

Хруст! — звук казался ужасным приближением чего-то неминуемого.

— Что делать? — снова спросил Первый, уже с нескрываемым страхом.

— Точно не бежать обратно, — Второй медленно сел на корточки, как только закончил фразу.

Первый тут же повторил то же самое действие, но сделал это слишком поспешно и из-за ватных ног упал на сырой мох. Это вышло довольно неуклюже и он комично перекатился на спину и чуть ли не оказался на голове но его таз, видимо, перевесив тело в обратную сторону, заставил его распластаться на спине.

Хруст! — звук был уже довольно близко, — Хочешь все испортить?

Взгляды искателей встретились, и Второй увидел в глазах соратника мольбу о помощи и давно нескрываемую панику. Руки Первого дрожали, пальцы даже не могли нормально сомкнуться в кулак, зрачки бегали в разные стороны, выискивая укрытие. Кажется, еще пара секунд и можно будет не стараться как-то спрятаться, если на них идет хищник, парень выдаст себя и даст немного времени Второму, чтобы убежать.

— Ложись и откатывайся к ближайшему дереву, — резко скомандовал Второй, взяв инициативу на себя, — Не шевелиться и не дышать! Понял?

Они оба растянулись на влажном мху и откатились в противоположные стороны. Одежда мгновенно промокла, и в карманы насыпались десятки опавших иголок.

Хруст!

6

Из-за дерева, в нескольких метрах от замерших на земле людей, вышел лось. Он медленно, как барин, сильно качая своими широкими плечами в дорогой меховой накидке, обходил собственные владения. Длинные ноги, напомнившие Второму металлические столбы освещения (настолько они были внушительны) с легкостью преодолевали кусты высотой с человека, просто-напросто переламывая половину веток. Благодаря своему росту он то и дело задевал головой достаточно толстые сучья и, ломал их.

Хруст!

Новый обломок упал на влажный мох. Животное медленно шло вперед, неторопливо водя огромной головой из стороны в сторону. Мощные ноги практически синхронно переступали, пронося массивное тело сквозь чащу леса.

Первый парень боялся слишком громко дышать, но организм под влиянием страха был готов не то чтобы выдать себя дыханием, он был готов бежать — вся кровь прилила к ногам. Их даже приходилось придерживать дрожащими руками.

«Я никогда не был так рядом с диким животным», — думал он — «а если он почувствует меня и нападет?»

В этот момент парень встретился взглядом со вторым искателем, который просил его не делать ничего, заставлял лежать, перебороть страх и переждать. Ничего не оставалось, как подчиниться. Первый где-то читал, что лоси достаточно пугливые животные, способные на проявление агрессии только в случаях наличия опасности для их потомства, но сейчас маленького лосенка рядом не было.

Животное учуяло незнакомый запах и стало приближаться к его источнику. Кулаки Второго искателя сжались. Послышался хруст и громкий выдох, но действия не последовало. Первый искатель уже был готов испустить дух, он молча смотрел на огромный мохнатый бок, грудь животного поднималась и опускалась, в этом теле ощущалась несдерживаемая мощь. Казалось, вот-вот и лось почувствует угрозу. Повисло молчание, сравниваемое с натянутой до максимума струной.

7

Второй нарочно дернул ногой, задев тонкое деревце, отчего оно все задрожало, будто от порыва сильного ветра. Лось встрепенулся, практически подпрыгнул от испуга и в тот же момент сорвался на бег, был слышен только шум ломаемых веток и гулкий звук шагов огромного животного, которые еще долгое время отдавались эхом в головах двух искателей. Они не могли собраться с силами, чтобы встать, дрожь не умолкала, и уже не было понятно от страха она или от дикого холода, охватившего искателей. Сырая одежда была вся унизана мелкими кусочками мха и веток, первый умудрился порвать свои штаны и грязный лоскут ткани теперь свободно болтался под правым коленом, обнажая холодную кожу с мелкими ссадинами — следами прошедших приключений. Но ни одно из них не сравнится по безумности и странности с тем, которое случалось прямо в эту секунду.

— Я чуть не умер от страха, — еле выговорил Первый, медленно поднимаясь с земли и отряхивая свою грудь, — повезло, что он не принял нас за врагов и не стал нападать. Тогда бы нам точно было бы не до прогулок по лесу, — его зубы по-прежнему отплясывали, выдавая отменный звук щелчков, будто чечеточники выплясывали.

Такое начало дня явно предвещало удачное путешествие до места назначения.

8

Время медленно приближалось к полудню. Кроны, состоящие из голых серых веток очень плохо пропускали свет раскочегарившегося солнца, поэтому в лесу продолжила царить темнота, окутанная холодом. Тишина, воцарившаяся после исчезновения огромного зверя, медленно проникала между одинаковых стволов, изредка задевая ветром ветки или траву, которые, не издавая ни звука, начинали двигаться, но тут же останавливались, словно попадали под влияние того, что способно останавливать время.

Двое продолжали уверенно шагать вперед, постоянно цепляя сапогами лежащие стволы, кочки и все, что могло вывести из равновесия, стоит только не углядеть это и запнуться.

— Слушай, — медленно начал Первый и, дождавшись знака внимания от Второго, продолжил, — что ты попросишь, когда встретишь того, кого мы ищем? Мы ведь от самой автострады даже ничего друг другу не рассказали, а интересно же, — парень явно почувствовал расслабление после последней стрессовой ситуации, его язык полностью развязался.

— Прости, не горю желанием что-то рассказывать, — сразу же отрезал Второй.

— А я уж подумал, что поделимся своими секретами, как настоящие друзья из фильмов, которые в моем детстве постоянно крутили по телевизору, — сказал Первый, приложив руку к подбородку и устремив взгляд куда-то вглубь чащи, — прямо сейчас не вспомню всех названий, конечно. Да и я думаю, ты и так понял, о чем я.

Второй молча продолжил идти вперед, внимательно разглядывая землю под ногами. Он уже жалел, что взял с собой настолько разговорчивого попутчика.

9

Некоторое время слышался только звук шагов, да тяжелое дыхание двух уставших людей. Сложно было сказать, сколько времени они уже идут, часов ни у кого не было, а солнце было незаметно, закрытое серыми облаками. По ощущениям инцидент с лосем был уже довольно давно, порядка часа или того больше назад, хоть и слух до сих пор улавливал далекие фантомные шаги четырех массивных копыт. На деле с самого начала пути прошло всего два часа, из которых сорок минут от побега испуганного животного. Таким образом, единственная звезда, освещающая землю, должна была находиться уже примерно над идущими людьми. Правда, это совершенно никак не влияло на настроение парней.

— Не хочешь остановиться на привал? — Первый громко выдохнул и опустил вниз затекшие плечи, после чего усиленно покрутил руками, разминая суставы.

Второй некоторое время шел молча, полностью игнорируя услышанные слова. Спустя некоторое время строгой ходьбы вперед по пересеченной местности он начал неосознанно опираться рукой на ближайшие деревья и сбавлять темп. Мысли о том, что оба искателя уже изрядно устали, стали одна за другой проникать в мозг Второго, и он сам вскоре согласился с тем фактом, что привал жизненно необходим. Быть уставшим в дикой среде без достаточной подготовки и опыта — гиблое дело.

— Остановимся здесь, — это был приказ.

Первый довольно выдохнул и тут же упал на колени, после чего переполз к ближайшему дереву и устроился у него, как в кресле. Второй, проследив за происходящим, презрительно фыркнул и сел в позу лотоса, прямо из того положения, что он занял после своих слов. Он излучал собой абсолютное недовольство, считая: настоящий сильный мужчина не должен отдыхать, пройдя такое ничтожное расстояние.

— Хочешь немного перекусить? — спросил Первый. — У меня тут есть немного семечек подсолнечника.

— Только желудок раздразнишь, — ответил Второй. — Кто вообще берет с собой в лес семечки? Нужно запасаться серьезной едой, если хочешь перекусить в походе.

— Да? Поэтому ты идешь совершенно без провианта?

— Заткнись.

10

Время тянулось безумно медленно, оно будто сжижилось, как охлажденный кислород, практически превращенный в желеобразную массу. Двое сидели, не проронив ни слова уже достаточно долго, чтобы подумать о печальном исходе их истории, один щелкал семечки, а другой рассматривал свои уже уничтоженные природой синие кроссовки. Шнурки на них висели строго в низ, словно мертвые тела пиратов, подвешенные на прибрежных скалах. Грязь на одежде расползлась уже практически полностью, все промокло из-за долгого отсутствия движений, влага практически мгновенно остыла, и дрожь пробирала каждую клетку тела.

Второй не помнил, когда последний раз находился в подобной ситуации. Кажется, это было лет десять назад, на боевых учениях в армии. В то время молодым бойцам было абсолютно плевать и на погоду, и на физическую усталость — сила духа была готова прыгать до самых небес. С того времени многое изменилось: молодецкая удаль пропала, раздавленная рутиной и тяжелой, постоянно сменяемой работой, поменялись взгляды на жизнь и людей. Весь мир казался глупым и непонятным, парень давно перестал понимать, зачем все вокруг существует. Но главным изменением в его жизни было то, о чем он совершенно не хотел вспоминать.

Первый не смог больше хранить молчание и ссыпал в нагрудный карман остатки своего обеда, громко закрыв его молнией. Его по-прежнему трясло, видимо, он решил таким образом разогреться хоть немного.

— Ты серьезно веришь в магию? — вопрос показался ему слишком странным и внезапным, — Ну, — он замялся, — раз ты пошел сюда, в такое глухое место, то ты веришь, что настоящие чудеса случаются?

Второй поднял взгляд от своих изуродованных кроссовок. Перед его глазами висела только цель его небольшого путешествия и ничего более. Думать о каких-то дополнительных вещам не очень-то хотелось.

— Я уже во всем разочаровался, поэтому любой свет мне кажется солнцем, — после этих слов Второй провел пальцем по правой части одного из своих кроссовок, собрав грязь, и принялся ее рассматривать, будто в ней таились ответы на все интересующие его вопросы.

11

— А я вот верю в чудеса, — задумчиво произнес Первый, — они случаются, собственными глазами видел.

Парень рассчитывал произвести хоть какое-то впечатление на собеседника, но заметил, что все его попытки с разбега разбиваются о стену безразличия к чужим проблемам.

— Ты теперь будешь мне про единорогов рассказывать? — возмутился Второй, неторопливо вставая и разминая ноги, он старался не смотреть на парня, чтобы тот не начал спрашивать что-то еще, заметив хоть нотку заинтересованности в его глазах.

— Ну почему сразу про единорогов? — Первый тоже начал подниматься с земли, он уперся рукой в ствол за своей спиной, но она соскользнула, и первый искатель упал, завалив молодой куст своим телом.

— Что, еще одно увидел? — поддел товарища Второй.

Первому подали руку и он встал, громко кряхтя и то и дело теряя равновесие. На его лице висела маленькая веточка.

— Давай мы договоримся: ты не чудишь остаток дороги, а я, в свою очередь, не брошу тебя здесь одного, — предложил Второй, пока с лица и одежды стряхивались листья и веточки.

— Но я же даже не рассказал свою историю, — возмутился Первый.

— Я все сказал.

Второй искатель радовался тому, что получил абсолютную тишину на ближайшие полчаса, после чего его новый знакомый снова начнет рассказывать что-то, как травил шутки в автобусе по дороге сюда, до того момента, как они не остались одни в забытом поле. Тогда Второй тоже вспылил и накричал на парня, обещая разбить ему нос, если тот не замолчит. Ему было не до шуток и не до пустых разговоров о гипотетическом чуде, он шел исправлять то, что не в силах исправить кому-то еще, кроме того, кто находился в лесу. Но с другой стороны все эти неуклюжие движения Первого пробуждали глубоко запрятанные теплые эмоции, заставляющие его улыбаться, а иногда и рассмеяться в голос, не скрывая совершенно ничего. Однако сейчас маска безразличия и вселенской грусти плотно прилегала к его лицу, не давая возможности пошевелить лишней мышцей.

12

Зависло напряжение, невозможно было сделать лишнее движение или сказать лишнее слово — оно бы мгновенно нарушилось и уничтожило бы обоих с доброй частью густо заросшего леса. Первый был занят только одним — следил за происходящим под ногами, чтобы точно не запнуться или не словить своим лбом какое-нибудь дерево. Иногда под ногами появлялись мелкие насекомые, ползущие по своим никому не понятным делам и парень старался не наступить на эти крохотные тельца, что несомненно повышало риск получить отпечаток от древесной коры меж бровей.

Долгое молчание обладает удивительной способностью, которая каждый раз сильно раздражает молчащего, будто кислота на металле, медленно разъедающая рыжину ржавчины, оставляя только голый и абсолютно чистый металл, этот металл — желание срочно завести с кем-то разговор. Причем замечается тенденция совершенной неважности темы разговора, будь то беседа о сегодняшней погоде на Манхеттене или обсуждение вчерашнего футбольного матча. Молчание развязывает язык, заставляет разрушить тишину хоть каким-то долгоиграющим звуком. Кажется, именно поэтому сейчас у многих в квартирах работают телевизоры, колонки, магнитофоны или что-то, что способно издавать звук, не раздражающий слух, хотя иногда кому-то хватает и шума холодильника в процессе усиленной заморозки. Но это уже совсем психи — так считал Второй.

Совершенно все не любят тишину возведенную в абсолют, потому что боятся остаться наедине с голосом собственного сердца. Но Второй любил ее, он полюбил чувство мягкого шепота Крови в ушах, словно включили старый проигрыватель, а музыка все не может начаться. Все это началось два месяца назад, потом последовали бессонные ночи в обнимку с литрами дешевого крепкого алкоголя, драки в ночных увеселительных заведениях, неоднократные походы к психологам и все снова по кругу. Эти воспоминания отдались гулким и резким ударом внутри головы Второго искателя — все это его персональный ад при жизни.

Может быть он тоже псих? Или просто потерял линию своей жизни?

И вот снова тот день промелькнул перед глазами: только что закончился дождь и солнце медленно проникало своими лучами на землю, огромные, заполонившие все, лужи отражали кусочки голубого неба, ветер, как беспризорник, гулял по пустым, залитым солнцем, улицам. Искатель бежал домой, полный предвкушения встречи со своей любимой, которая недавно вернулась из долгого плавания на исследовательском судне (она занималась изучением горбатых китов) и тоже, очевидно, не знала как успокоить себя от желания прыгать на месте от осознания простой истины — она дома.

13

Искатель, находясь в дороге, вспоминал последние яркие моменты жизни со своей Второй половинкой. Раз, и в памяти всплыл последний ужин в ресторане, рядом был небольшой оркестр, играющий что-то похожее на Моцарта (парень не разбирался в музыке), на столе стояли креветки и устрицы — вечер проходил идеально; два и они уже бегут по мостовой, разгоняя голубей топотом своих ног; три — идеальная ночь за просмотром кино (тогда они решили смотреть «Назад в будущее», но казалось, что это был только его выбор, потому что она уснула, когда произошел удар молнии и Марти МакФлай отправился в 1985 год).

Наконец-то перед бегущим оказывается дверь его дома, он, будто метеор, взлетает по лестнице и уже стоит у своей квартиры, вставляя ключ в замок. Давление слегка поднимается, щеки розовеют, и лицо непроизвольно расплывается в довольной улыбке. Даже в такой, кажется, простой и незнаменательный момент жизнь Второго разделилась на до и после, и сейчас он с вожделением смотрел строго в свое будущее, ожидающее за дверью.

Тут-то все и изменилось на совершенно определенное «до» и бесповоротное «после», глупо было отрицать полное уничтожение счастливых размышлений. Сердце замерло. Дыхание стало холодным, будто плеснули жидкого азота. Организм замер в агонии, вызванной жжением холода, эмоции выгорели, как лампочки при скачке напряжения. Пальцы медленно сжались до белых костяшек пальцев, кажется, ногти проткнули кожу, и выступила кровь. Она лежала на полу с открытыми глазами, больше похожими на два голубых стёклышка, руки лежали под неестественными углами, на кончиках пальцев был новый маникюр — она подготавливалась к встрече с ним. С кухни тянуло чем-то вкусным, похоже, она готовила кекс, который, все еще горячий, стоял на столе и испускал сладкий аромат.

«Этого не может быть, — твердил себе искатель, это все абсурдный и дурной сон, сейчас я коснусь ее и проснусь. Его рука аккуратно коснулась ее руки, она была еще теплой, но без единого признака жизни. Все казалось ужасной постановкой режиссера, любившего поиздеваться над людьми вживую. Все, что сейчас происходило перед глазами, выглядело, будто смотришь через призму искаженного алкоголем и наркотиками сознания, взгляд отставал от поворотов головы, картинка потеряла объем, осталось только буханье сердца и всепоглощающая боль утраты, сжирающая душу изнутри.

Слез не было.

— Твою мать! Почему это происходит именно со мной? — Парень начал бить кулаками стены и все близлежащие предметы.

14

В этот день соседи долгое время стучались в квартиру, из нее доносились ужасные крики и звуки разрушаемой мебели, посуды, техники. Внутри все превратилось в хаос из осколков, крови с кулаков и слез, которые теперь лились так, словно и не собирались заканчиваться. В больнице, спустя пару дней, сообщили — у девушки с самого рождения был порок аортального клапана (способный привести к инфаркту в любой момент), который она удачно скрывала от друзей, коллег и своего любимого. Она ловко маскировала явно проявляющиеся симптомы медленно умирающего сердца, каждое недомогание и боль в груди, которая наступала не так часто, девушка легко списывала на что-либо не связанное с этим. То нужно было срочно перевязать шнурки на обуви, то что-то вечно выпадало из кармана и приходилось останавливаться, чтобы найти и подобрать утерянное. «Никогда не думал, что жизнь способна оборваться вот так, словно по щелчку пальца,» — говорил сам с собой парень, — «Уму непостижимо, что кукловод просто захотел обрезать ниточки в середине спектакля».

— Сволочь! — крикнул Второй, обращаясь к богу или тому, кто сидит где-то наверху и наблюдает за происходящим, скрупулезно записывая все, кажущееся ему важным.

Перед глазами все еще был образ лежащего на полу стройного тела в ночной рубашке, из под которой выглядывали обнаженные бедра с шелковой кожей. Девушка словно просто так легла в до неприличия страшную с виду позу, собираясь через секунду открыть глаза, вскочить и громко объявить о том, что ее возлюбленный попал в ее глупый розыгрыш. Ее смех преследовал Второго в каждом углу разрушенной квартиры, на каждой улице города, ставшего похожим на старое прогнившее дерево, заполненное червями — людьми, не подозревавших о его утрате.

— А я ведь хотел быть с тобой до старости, вырастить детей, купить загородный домик, сделать парное тату. Ты бы сделала маленький замок с узорами, а я ключ от него, — говорил искатель в слух. Слезы, в который раз начали капать на свежую землю, парень даже не пытался их остановить, это было абсолютно бесполезно, они будто каждый раз начинали литься с новой силой, как только предпринимались попытки остановить их.

Одинокая фигура замерла, обнимая маленькую каменную плиту с надписью «Анна» на продуваемом всеми ветрами городском кладбище, трава медленно наклонялась в сторону дергающегося от плача тела. А где-то далеко, в разгромленной квартире, посреди осколков микроволновки, разбросанной одежды, битой посуды и уничтоженных цветочных горшков все так же на нетронутом столе стоял давно остывший шоколадный кекс.

15

Лес перестал быть таким густым, деревья встречались все реже и реже. Ветер укрепил свои позиции и гораздо чаще бросался с неба на землю, перенося пыль, паутину и еще невесть что с места на место. Более того он все норовил лететь героям прямо в лицо, независимо от того, куда они поворачивались. Цвета вокруг медленно сменялись от бледно-серых тонов смешанного леса с его жухлой травой, к коричнево-серым, словно в питерские оттенки резко добавили солнечные брызги, начали появляться сосны.

Двое искателей продолжали идти без единого слова. Второй, отойдя от болезненных воспоминаний, решил нарушить тишину, чтобы снова не погрузиться в глубокую пучину своего сознания, она уверенно булькала своей густой массой, похожей на смолу. Собрав волю в кулак, чтобы отказаться от своих же предыдущих угроз, Второй начал разговор:

— Давай, рассказывай, зачем пошел со мной? — слова прозвучали достаточно грубо, но искатель не мог говорить мягче, он загрубел за время без любимой, другим интонациям в его речи просто неоткуда было взяться.

— Ты запретил мне лишний раз разговаривать, — обиженным голосом ответил Первый.

— Давай уже, пока я не передумал, — Второй понял, что грубостью дело не исправит, — я вспылил, настроение ни к черту, в голове и подавно уже ничего на своем месте не лежит. Извини.

— Что же такое у тебя произошло?

— Не важно, точнее важно, но это длинная история и ее не стоит рассказывать вот так вот, далеко от цивилизации, в лесной грязи.

Первый немного расстроился, его интерес не был удовлетворен, парень привык узнавать все и сразу, но сейчас нельзя было даже найти эту информацию в интернете, чего уж говорить про сплетни от знакомых. Организм требовал срочного получения новой информации, но ничего с этим поделать не мог. Он подумал, что хоть немного сможет выведать, если расскажет свою небольшую историю и причину, по которой он пошел в этот чертов лес. Первый, после небольшой заминки начал говорить:

— Моя проблема может и покажется простой и несерьезной, — начал парень, — два месяца назад в клубе я встретил прекрасную девушку, угостил ее парой коктейлей и умудрился уговорить ее уехать ко мне домой. Была прекрасная ночь, ты просто не представляешь какая, — Первый подмигнул, — роман закрутился сам собой: вечеринки, бары, прогулки по мостовой ночью. И вдруг она исчезает из моей жизни, оставив только записку на чистейшем, словно только купленным листе бумаги. Она написала одну короткую фразу: «Не обижайся на меня». Что это могло значить? Что я тогда сделал не так?

— Даже не пытайся понять логику в поведении девушек, никогда не угадаешь, зачем та или иная особа делает что-то. Я сам не очень давно попался на подобное несовпадение действий и логики. Сам до сих пор не могу разобраться в этом клубке из мыслей.

16

По лицу Первого было видно его расстройство: оно побледнело, губы, похоже, хотели слиться в один оттенок с кожей. Глаза смотрели под ноги и практически не шевелились. Если присмотреться, то в уголке глаза можно было заметить появившуюся слезинку, в тот же момент подброшенную вверх ресницами. Кажется, он раз за разом прокручивал в своей голове приятные воспоминания о потерянной девушке.

— Я очень хочу ее вернуть, — медленно проговорил Первый.

В этот момент он запнулся об упавшее дерево, но, громко выругавшись, удержал равновесие и замер, наклонившись на ближайшую сосну. Дыхание мгновенно сбилось, видимо он не был привычен хоть к каким-то физическим нагрузкам.

— Что ты думаешь о девушках, что всегда есть рядом с нами? Просто подруги или любовницы, не важно, — вдруг спросил он.

Второй остановился. Капюшон на его куртке слегка приподнялся от ветра, собираясь накрыть его голову. Он сам не знал зачем каждый раз останавливался, но размышления постоянно требовали излишнее количество энергии, которой на ноги уже не хватало.

— Я сторонюсь их.

— То есть ты…

— Нет, — прервав начавшиеся размышления Первого, сказал Второй, — женщины — создания, способные ввести тебя в самую глубокую пучину Хельхейма, но и в то же время могут создать рай вокруг тебя и для тебя. Все зависит от нашего к ним отношения.

— Поэтому ты их сторонишься? Боишься замерзнуть? — Первый обрадовался, что разговорил собеседника хоть на немного.

— Однажды я уже был в раю и обещал остаться с его создательницей навсегда. Поэтому и не горю желанием сближаться еще с кем-либо. Да и уже долгое время не очень-то склонен к общению с людьми в целом, а тут сам понимаешь, тебе не надо — другим и подавно. Но меня это вполне устраивает.

— Ты прямо как лебедь, — задумался Первый, — гордая птица, заключающая одну пару на всю жизнь.

Второй фыркнул и отвернулся. Откуда этому мальчишке знать, что чувствует человек, потерявший родную душу, потерявший там, откуда не возвращаются. Она ушла слишком неожиданно, не успев сказать даже своего последнего слова, а может быть и успела, только он его не слышал.

Первый не утратил попыток выведать еще крупицу информации о собеседнике. Скука от монотонной прогулки, хоть и приходилось постоянно отвлекаться на происходящее под ногами, брала свое, и парень старался хоть как то развлечься.

— Что ты думаешь о девушках? Кто они для тебя? — настойчиво продолжил допрашивать собеседника Первый.

Второму ничего не оставалось, как ответить о своих размышлениях по этому поводу, он чувствовал, что тот по-другому попросту не отвяжется.

17

— Я восхищаюсь женским полом, — начал Второй, — женщины — это существа, созданные будто не из ребра первого человека на планете, а из его самых красивых качеств. Ты замечал, насколько они грациозны в любых движениях, независимо от того, насколько эти движения могут быть неудобны для тебя? Девушки умеют быть красивыми всегда, манить своими изгибами и формами, они знают как лучше встать или сесть, чтобы тебе нравилось на них смотреть. Я пол жизни любил одну и это была именно та девушка, что я тебе описал, посмотрев на нее однажды, ты уже не мог смотреть на других.

— И за все время одна девушка тебе не наскучила? — поинтересовался Первый, — Это же совершенно однообразно, никаких новых ощущений.

— Совершенно нет, — Второй скрестил руки на груди, — когда по-настоящему любишь кого-то, то каждая новая встреча с ним — это новая встреча. Да, ты можешь знать его вдоль и поперек, но кайф получать один и тот же, это как пристрастие к определенному сорту наркотиков. Только подсел на кокаин, так больше и не притрагиваешься к самокруткам.

— А как же те, кто курит и нюхает все и сразу? — Первый явно намекал на себя, хоть даже и не видел всех видов наркотических средств.

— Значит либо не определился в своих вкусах, не вырос, как личность, — Второй увидел недоумевающий взгляд собеседника, — Ты же понял, что я не про вещества совсем говорю?

— Не держи меня за идиота, — Первый, по-началу запутался в рассуждении товарища, но теперь все встало на свои места.

Второй недоверчиво хмыкнул.

— Для меня девушка, — задумался Первый, — это человек, созданный доставлять удовольствие нам, мужчинам, что их выбрали. Зачем смотреть на какие то их жесты, выбирать сорт травы, если можно брать все и сразу? Кури и смотри.

— Ты идиот, — заключил Второй, — еще слишком маленький, неокрепший идиот. Когда-нибудь ты поймешь, что значит любовь и тогда твой мир изменится.

— Чушь все это собачья, — Первый громко собрал всю свою слюну и плюнул за спину.

Часть вторая

18

Сегодня он проснулся особенно рано, ни то от чересчур сильных порывов ветра, ни то от странного внутреннего ощущения — предчувствия чего-то, что сегодня, несомненно, произойдет и нужно быть к этому готовым. Такие необычные дни попадались не часто, настолько, что в календаре могло быть максимум три красных даты, и это были далеко не выходные. В такое время нужно было заранее подготовиться по полной программе. К примеру: сегодня нужно было заготовить в три раза больше дров, чем в любой другой день, расчистить место для костра, развесить вокруг землянки несколько новых самодельных оберегов и закончить изготовление последнего недостающего. Вообще, обереги — вещи практически одноразовые на фоне частоты их использования, ведь оставшееся время, после использования, они просто висят на своих собственных подставках вокруг кострища и обречены на полное уничтожение природой, ведь убирать их ни в коем случае нельзя — потеряют свою магическую силу. Также необходимо было приготовить еды более, чем на одну персону, но он не знал на сколько и поэтому ставил на стол с небольшим запасом, а что оставалось просто скармливал животным в округе. Третьим делом нужно было протопить свое жилище, потому что осень в лесу не щадит тех, кто решился жить здесь без особой подготовки. Но особое дело заключалось в добыче нового запаса мяса, ведь запас подходил к концу, необходимо было отправляться за добычей, а все остальное было подготовлено сутками ранее: арбалет и колчан с болтами стояли в углу.

— Гости, должно быть, не самые обычные, — сказал вслух лесной житель — стоит постараться сегодня.

После этих слов он начал разгребать небольшой завал из лопат-топоров и прочего. Наконец он вытащил старое ружье и небольшой патронташ с пятью патронами.

19

Мужчина вышел из землянки с толстой, растрепанной веревкой. Это был высокий человек с длинными сильными руками, кисти на которых были пронизаны сеткой из выпирающих вен. Казалось, эти руки могут сломать очень толстое дерево и совсем не напрячься. Лицо было плохо различимо за усами и пышной прибранной бородой, цвета битого кирпича, она немного непропорционально смотрела зачесом налево — видимо зеркал в этой глуши не водилось. Самым заметным на лице являлись глаза, они были разными — один голубой, а другой зеленый, что по меркам природы огромнейшая редкость. Одет лесной житель был в самые простые штаны цвета хаки и точно такую же теплую куртку до того запачканную, затасканную и замытую, что был плохо различим защитный рисунок.

Хромающей походкой житель стал переносить заготовленный хворост из-под небольшого настила рядом с крышей землянки. Дрова были сложены настолько плотно друг к другу, они представляли собой невысокую деревянную стену, сложенную специально с учетом форм каждого ее кусочка.

Спустя некоторое время пространство круглой формы с шестью шестами, стоящими на равном расстоянии от центра, было заполнено дровами, они тоже сформировали некий круг, в целом это напоминало дымовой шлейф от ракеты при взлете — много и густо по бокам и достаточно узкий и высокий подъем в середине. Остальное свободное пространство тщательно очистилось от мелкого мусора, обыкновенных веток и прочих мелких осколков леса.

— Медлить нельзя. — Подумал мужчина и сразу же направился в землянку к своему самодельному верстаку, на котором давно лежали веточки шиповника, дикой сливы, шишки и множество довольно крупных листьев. Всему этому предстояло превратиться в новый оберег и присоединится к остальным, сначала на стене перед столом, а потом и на местах у костра и землянки.

20

Такой самодельной бечевкой вместе были сплетены три сосновые ветки, образовав маленький шалашик; на нижние кончики были привязаны две крохотные шишки и сушеный цветок клевера. Верхнюю же часть украсили несколько сушеных стебельков с цветами сирени — все в целом стало напоминать горящий фиолетовыми цветами костер.

Оберег присоединился к остальным двенадцати, среди которых были изображения людей, лесных домиков, диких животных. Все было сделано с такой скрупулезностью и вниманием к деталям — эти шедевры могли бы выставляться в краеведческом музее с надписью «Работы древних жителей наших мест», и каждый посетитель его несколько минут бы рассматривал крохотные шеи, хвосты и дверные проемы домиков, задаваясь вопросом, для чего и кем они были созданы.

Пришла пора разместить фигурки на свои места. Крепкие руки надежно привязали каждый оберег. Следы от сапог, появившиеся на окружности вокруг ритуально сложенных дров, были полностью убраны, заборонены маленьким веником — все должно быть максимально идеально.

Дополнительно был проведен небольшой осмотр территории на объект предметов, нарушающих чистоту площадки. Несколько принесенных ветром колосков тимофеевки, пара шишек и десяток кусочков коры были собраны и выброшены вглубь леса.

— Ну, вроде бы осталось немного, — медленно потягиваясь сказал себе мужчина, укладывая веник и несколько крупных веток на свои места. — А ну брысь! — и, внезапно выскочившая белка, испугавшись, несколько раз перекувыркнувшись на земле, побежала на ближайшее дерево, с которого стала пристально рассматривать объект, так ее напугавший.

— Чтобы я тебя тут не видел. — Обратился мужчина к животному и спустился в землянку, готовиться к охоте.

21

Старое ружье было очищено от вековой пыли, дуло изнутри заполировано до блеска — ничто не должно подвести. Толстый охотничий нож занял свое место в черных кожаных ножнах на армейском ремне. Обветшалая, но все еще крепкая и без единой дырочки сумка запрыгнула на плечи и повисла вдоль спины, ожидая свое время, была готова выполнить то, для чего и была создана.

Шаги с легким похрустыванием отдавались еле заметным эхом, отскакивая от стволов. Рука придерживала держащееся за плечо ружье; Мужчина был готов в любую секунду вскинуть его на изготовку и произвести выстрел. Слух напрягался донельзя, но звуков крупной дичи он не улавливал, лишь шевеление веток под лапками мелких птиц и белок, бегающих и цепляющихся за все подряд.

Многие бы задались вопросом: «Кто согласится жить в совершенном одиночестве, да еще и с совершенно непонятной простому человеку целью?» Все было не сказать что просто: Мужчина добровольно встал на эту «должность», будучи совершенно необычным человеком. Его не отягощали ни связи, которые он потеряет, ни расставания с близкими и знакомыми — их попросту не было, будто бы и совершенно не существовало. Отказ от внешнего мира прошел максимально бескровно. Когда он пришел в эту чащу, его уже ждала маленькая землянка, неизвестно когда и кем построенная. Владельцев всего этого великолепия не было, хоть и признаки некоего живого существа присутствовали: еда была приготовлена, костер только недавно потух, а внутри жилища, на стене у верстака, не хватало только двух оберегов. На столе была лишь маленькая записка с кривыми, написанными угольком, буквами.

22

«Здравствуй тот, кто придет после меня. Располагайся в моем доме, отведай еды, которую я приготовил для Тебя, перед тем, как уйти навсегда.

Кратко опишу тебе суть новой работы: сюда будут приходить люди, потерянные на своем пути, пережившие чудовищную утрату или сами собирающиеся стать чьей-то утратой. Не спрашивай, как они узнали об этом месте и вообще нашли его, это не важно, просто думай, что их ведет сюда сама судьба.

Помоги этим людям, проведи для них ритуал, только он может помочь с их нелегким делом, на этом отрезке пути. Процедура крайне проста: сложи ритуальный костер на поляне перед землянкой (дрова обязательно должны быть выложены в форме круга), после расположи на каждом шесте двенадцать фигурок, что висят на стене (недостающие нужно доделать). Запомни, какие фигурки нужно сделать: дом, волк, четыре человека, три дерева (сосна, пихта и береза), костер, ловец снов и букет из трав. Таким образом, ты получить необходимую энергетическую составляющую для проведения ритуала. Останется только попросить пришедшего выпить отвар из трав, растущих на крыше землянки, и усадить его в круг рядом с костром. Остальное произойдет само, твой долг уже выполнен.

Также я хочу упомянуть одну деталь…»

Дальше письмо было оборвано. Мужчина долгое время пытался понять, зачем автор написанного уничтожил кусок важной информации, если хотел подготовить своего приемника, но так и не пришел к логическому завершению этого вопроса. Но теперь Мужчина явно ощущал странную внутреннюю силу, удерживающую его от ухода с этого странного места, будто магия наняла человека на работу и установила крайне жесткие границы его пребывания.

23

Мужчина, назвавший себя лесным шаманом, сжился со своей небольшой ролью, не пытался вспоминать о прошлом. Мысли о былых временах, кажется, погибли одновременно с прочтением письма. Теперь для шамана существовало только здесь и сейчас, только то, что происходит перед его собственными глазами. Странным фактом осталось только абсолютное безразличие к проблемам пришедших за помощью. Всем искателям всегда казалось, что их последнее спасение совершенно не заинтересовано в решении их мольбы. Но совершенно никто не вынес эту информацию из леса, то-ли от впечатления от произошедшего, то-ли от благодарности, ведь никто не ушел из леса с поникшей головой.

Деревья то расступались, то практически перекрывали дорогу перед ногами охотника. Лагерь понемногу удалялся, и Мужчина с каждым шагом ощущал на себе силу притяжения своего дома. Тело словно собиралось развернуться и идти в обратную сторону, шаг замедлялся, руки медленно тянулись к одиноким стволам, будто собираясь за них схватиться.

— Кажется, придется идти вдоль границы «дозволенного», — подумал охотник и в этот же момент резко изменил свою траекторию.

В эту секунду послышался громкий треск и на перевес Мужчине вышел лось. Огромная мохнатая голова уставилась на пришельца, не понимая, что предпринять в этой ситуации. Охотник замер, он не хотел стать причиной агрессии этого животного монстра. Стрелять не стоило — убить лося с одного выстрела довольно проблематично, более того животное, скорее всего, убежит в противоположном направлении, за границу, откуда его уже невозможно будет достать. И второй причиной являлось одно простое усложнение: такое количество мяса ему не нужно, да и охотник не унесет его домой за один раз.

24

Двое замерли в нескольких метрах друг от друга. Мужчина не чувствовал страха, только некоторую напряженность в руках — он был готов в любой момент вскинуть ружье и выстрелить в воздух, дабы напугать животное и заставить его отступить. В такой ситуации последующая охота стала бы невозможна — никто из живности не приблизился бы к этому месту за много метров, пришлось бы возвращаться совершенно ни с чем. Такой расклад совершенно не устраивал охотника, не было совершенно никакого желания несколько дней питаться растительными заготовками, что с самого начала нетронутыми на дне в лесной хижине, которая была обнаружена недавно и совершенно случайно. Тем не менее, эта находка ничего не изменила в отшельнической жизни шамана, он никогда не тяготел ко всякого рода растительной пище — все эти грибы, ягоды и разнообразные съедобные травы вызывали неприятное жжение в кишечнике, только Мужчина думал о перспективе питаться этим.

Животное постояло еще немного, видимо не почувствовав запаха человека, стащило зубами поникшие листья с ближайшей ветки и медленно продолжило свое шествие к неизвестной никому цели. Треск валежника еще долго гулким эхом отдавался где-то в глубине.

Стало смеркаться. Осенние дни с каждым разом становятся все короче, дичь так и не появлялась, лес будто уводил все живое в сторону от холодной и гладкой стали ружья. Но, по-видимому, убежать успели не все: из-за темного елового ствола, без особой опаски и не обращая внимания на человеческие шаги, выпрыгнул заяц. Он держал маленький кусок коры во рту и усиленно его пережевывал, одновременно быстрыми движениями глаз искал следующую порцию своего обеда.

— Нужно всегда быть на чеку. Лес — опасное место, — подумал Мужчина за зайца.

Часть третья

25

Лес разразил ружейный выстрел, мгновенно встрепенувший всех птиц поблизости.

— Слышал? — Первый насторожился — Кто это стрелял?

Второй остановился и прислушался.

— Очевидно, что кто-то охотится, — заключил он — Мне кажется, это именно тот, кого мы ищем.

— А не опасно к нему идти, пока он с оружием на охоте? — голос Первого напоминал напуганного ребенка, было заметно, что он еле сдерживает дрожь, но парень не предпринимал никаких решений, словно думал оказаться случайной жертвой охотника.

— Он больше не стреляет, — все еще вслушиваясь в чащу, чуть ли не шепотом сказал Второй — Видимо, тот, в кого стреляли, больше не нуждается ни в чем, — потом, увидев вопрос в лице собеседника, добавил — Он убил животное.

— Хотелось бы в это верить, — сказал Первый.

— Пойдем, кажется, нам осталось недалеко.

— Кажется? У тебя же есть какая-то информация от твоего информатора, и ты не уверен?

— Я знаю, куда мы идем, — успокаивая Первого, ответил Второй — Вот, смотри.

Парень вытащил из кармана штанов помятую, сложенную несколько раз бумагу с оборванным краем.

— Здесь записан наш путь. — Второй развернул бумагу — Семьдесят километров от города — есть; вход в лес через небольшое поле — есть; три муравейника подряд на одной линии — есть, я все это приметил; после мы должны были пересечь лосиную тропу — уж это ты явно и сам заметил.

— Это сложно было не заметить, — ответил Первый.

— Скоро должна быть граница, — просматривая конец записей, сказал Второй — Да, граница.

— Почему ты мне все это не рассказал до этого?

— Чтобы ты бегал и искал в каждой кочке направление движения.

26

Некоторое время двое шли в тишине, погруженные в свои мысли. Второй, в который раз начал размышлять о высоких материях, возможностях существования чего-то такого, что пока для всех находится за гранью достижения понимания. Первый же пытался визуально увидеть ту самую грань, границу, о которой говорил его спутник, чтобы немного выделиться в его глазах, первым обнаружив разыскиваемое.

На самом деле Первый на протяжении всей жизни старался хоть как-то выделиться на фоне сверстников перед теми, кто являлся в его уме объектом, что-то представляющим из себя в этом мире, ну и, конечно, перед девушками. Впервые Первый это понял в возрасте десяти лет, когда дети как раз начинают делиться на своеобразные касты, и, принадлежность к какой-либо из них могла сделать ребенка крутым в глазах остальных или же наоборот — скучным заучкой или того хуже — маменькиным сынком, слабаком. Первый, конечно, не хотел попадать в группу занудных зубрил, поэтому быстро влился в более «крутой» коллектив — начинающих спортсменов. В то время модно было «висеть» на турниках и делать сложные акробатические трюки под удивленные восклики одноклассников и прохожих. Но суть истории совершенно не в этом, а в том, что маленький Первый не умел учиться на своих ошибках, но, будем честны, повзрослев, он так этому и не научился.

Спустя некоторое время, занимаясь на спортивной площадке с друзьями, начинающий выпендрежник на турнике заметил девочку, перед которой нужно было непременно выполнить самый сложный и зрелищный номер, на какой он только был способен. В итоге, после двух полных оборотов на сто восемьдесят градусов и практически удачного разворота в обратную сторону, руки героя разжимаются, будто силы в них и не было, и Первый падает в грязь лицом, в прямом смысле.

Девочка начала общаться с другим, который даже не собирался как-то показывать себя, а только понемногу занимался своим делом и очень громко смеялся над грязным лицом горе акробата.

27

— Чего такой задумчивый? — Спросил Второй, обратив внимание, что его спутник начинает медленно отставать и при этом совершенно не меняется в лице.

— Да так, задумался, — ответил Первый, отойдя от легкого оцепенения и оглянувшись по сторонам, — Энергию в мозге экономлю.

— И много ты наэкономил, постоянно запинаясь и отклоняясь от маршрута? — Второй прищурил глаза и стал похож на злого азиата из давно забытого фильма.

— Достаточно, чтобы вернуться в прошлое и провести там не самые веселые моменты своей жизни.

— От чего это? — Второй решил, что не стоит выводить собеседника из себя глупыми шутками или сведением всей ситуации ни к чему не стоящему событию.

— От чего? Тебе, правда, интересна только причина, почему я вспомнил это? — Первый явно немного обиделся.

— От чего это воспоминание плохое? — раздраженно расширил свой вопрос Второй, говоря таким тоном, будто разговаривает с ребенком.

— А, ты об этом, — Первый замолчал, подняв палец к губам, — Я всегда старался быть на виду у всех и каждый раз оказывался только объектом насмешек из-за моих попыток выглядеть таким, каким хотел быть.

«Да он еще совершенно ребенок» — подумал Второй — «Совершенно не представляю, зачем ему та девушка, учитывая еще его совершенно детское сознание».

— Это и стало причиной того, что ты сейчас идешь со мной через лес? — спросил Второй.

— Я очень сомневаюсь, — лицо Первого немного исказилось, — Я грешу на злой рок и невидимые силы.

28

— Злой рок? — Переспросил Второй и резко развернулся к отстающему собеседнику, надеясь на некоторое расширение познаний о Первом, с целью закрепления собственных мыслей о впадении парня в ребячество.

Движение снова остановилось, образовался незапланированный привал. Один из искателей стоял уже за линией той самой границы, а другой еще не заступил за ее пределы и совершенно не догадывался, что буквально через один шаг его жизнь обернется совершенно в другую сторону.

— А как это еще назвать? — Удивился парень — Делаешь — делаешь все как нужно, а будто сама Вселенная против того, чтобы ты достиг своих целей и желаний.

Первый медленно ковырял кору рядом стоящего дерева и то и дело проверял ноготь на указательном пальце на состояние его целостности. Его собеседник не решался заговорить, опасаясь спугнуть нотку искренности, которая вот — вот зарождалась в голове молодого парня. Второй даже немного проникся к чувствам этого человека, хотя сам и не понимал почему. Возможно, это работало точно также, как и при виде какого-нибудь милого животного — ощущение некоторой радости и умиления от симпатичной мордашки маленького существа, будь то кошка, щенок или маленькая шиншилла, появлялись в голове сами собой, неожиданным снегопадом посреди осеннего сплина. Парень даже задумался, что именно вызывает подобного рода эмоции, ведь человек существо сложное и тонко настроенное и вряд ли будет выпускать такое количество серотонина в мозг только из-за того, что в его поле зрения попала обыкновенная зевающая кошка. Отсюда и выходит мысль о глубоком человеческом желании либо ухаживать за любым слабым существом, либо же завладеть им и его красотой, чтобы посредством этого стать хоть не на голову, но на небольшую ступеньку выше соседа, у которого дома только тараканы, а они уже далеко не милые и приятные.

29

Первый, по-видимому, закончил с попытками уничтожения древесной брони и отошел от своих размышлений, он повернулся к собеседнику, нервно потирая палец, в который, кажется, умудрился запустить занозу. Было заметно, что его внутренние терзания скребут его изнутри, словно тысячи кошек, размером со среднестатистического тигра, каких видел Первый в зоопарке очень — очень давно, когда еще не было даже мыслей ненавидеть свою судьбу.

— Понимаешь, — искатель уткнулся взглядом в свои ноги, рассматривая побитые природой кроссовки, — я уже рад о камни разбиться, прыгнуть со скалы, хорошенько разбежавшись так сказать, лишь бы это хоть на мгновение помогло. Понимаешь?

Второй коротко кивнул.

— Я вот давно думаю, когда внезапно умираешь, что с тобой происходит?

— Думаю, просто исчезаешь, — Второй подзадумался, он никогда не размышлял на подобные темы, что довольно странно, учитывая главную трагедию его жизни. — Исчезаешь в пустоте, уходишь в ничто и зависаешь в бесконечной тишине, которая уже никогда и никуда не отступит. — Лицо парня изменилось в крайне задумчивую, неподвижную маску, а по спине пробежал холодок, дотронувшийся до самых далеких нервных окончаний и превративший их в замороженные ветки, готовые разбиться от легкого ветра.

— Неплохо ты подумал, — ответил Первый — но где ты себе представляешь это ничто, в которое ты пустоту поместил?

— Не знаю даже, думать надо, — ответил искатель.

— Вот тут то и оно, что нельзя ничего в ничто поместить, поэтому такая картина никогда не нарисуется, красок нет, да и холст ты не поставил.

— Хорошо, а какая тогда должна быть картина? — Спросил Второй.

— Я считаю, что человеческое сознание, в момент смерти тела, обретает некую константность и обретает бессмертие. Слышал когда-нибудь про ограниченную бесконечность?

— Конечно, слышал.

— Так вот, тут именно это и есть в чистом виде.

30

Первый от перевозбуждения начал хлопать по своим карманам, будто разыскивая записную книжку, в которую записывал свои философские мысли и иные переживания. Карманы оказались пусты, в них никогда и не было записных книжек, все мысли все время хранились в голове. Парень собрался с мыслями и медленно продолжил:

— Сознание остается в ограниченной бесконечности и проживает там свою жизнь с самого начала, раз за разом или попадает в тот самый Рай, сам знаешь из какой книги, в Вальгаллу, как хочешь. На самом же деле умирающее сознание, боясь стать тем самым ничем, создает себе мир, в котором может все, человек остается там в своих лучших мечтах, и все это плотно упаковано в самую последнюю секунду жизни. — Первый остановился, переводя дыхание, на его лбу выступил пот, который он тут же стер, еле поднявшейся рукой.

— Вроде бы все и складно, — Второй наклонился на сухой еловый ствол, — да только мораль нашего мира, привычная каждому с малолетства, теряет смысл.

— Это почему еще?

— А ты сам подумай. Чему нас эта мораль учит?

— Делай добро и потом воздастся, — искатель остановился на секунду, осознав, о чем пошла речь — делаешь зло — получишь боль и такое же зло.

— Молодец. Но теперь выходит, что ты независимо от своих действий получишь персональный рай, нужно только дождаться нужного момента, а до этого хоть храмы жги, хоть власть топором сгоняй. Считай как у буддистов: любые действия приводят к любым последствиям, только у нас последствие одно — бесконечное удовольствие.

Первый задумался над словами парня, ответить было совершенно нечем.

31

— Поработай над своей теорией, — заключил Второй — пора уже идти, мы ведь уже на границе — и искатель указал на тонкую линию мха под своими ногами.

— Вот тебе и на. Искал — искал и в итоге не заметил под самым носом, — расстроился Первый и быстрым шагом перешел еле заметный ряд из светлого растения.

— Будет тебе еще, прекращай вести себя как обидчивый ребенок — искатель был раздражен, он не очень любил мужчин, которые не были достаточно серьезны что ли, когда они от какой-нибудь мелкой оплошности в жизни сразу теряли лицо, расстраивались и чуть ли не начинали плакать, но это в отдельных случаях. Мужчина всегда должен быть сдержанным и не падать на землю от легкой жизненной подножки.

— Сколько еще до места? — Удивительно серьезным тоном спросил Первый, загадочно смотря вперед, он широким шагом шагал, засунув руки в карманы. Уже донельзя грязные штаны превратились в нечто твердое неопределенного цвета, как засохшая разномастная глина на проселочной дороге.

Оставалось совершенно немного до таинства лесного ритуала. Двое медленно пробирались через редеющий лес. Птицы перестали так часто бегать по веткам над головами; звук от шагов словно совершенно пропал, как будто парни шли вдоль Стикса по черному безмолвному песку, ноги утопали в мягком покрытии, шаг был тяжелым и от того весь путь казался созерцательной прогулкой, правда место было не самым подходящим, хоть побережье черной реки, хоть холодный осенний лес неизвестно где. А может, в этих местах и не было какой-то весомой разницы, оба находились в практически неизвестной дали, единственным существом в этих местностях был неизвестно откуда взявшийся человек, проводивший особый ритуал.

Где-то не очень далеко, на площадке вокруг костра начал раскручиваться ветер, поднимая вверх по спирали маленькие крупицы земли.

32

Лес звенел непонятными звуками, напоминающими тонкую чувственную мелодию китайских инструментов. Где-то далеко, над шпилями сосен, в облаках, висел маленький китаец, достигший в своем горном храме дзена. Монах не один десяток лет искал в глубинах своего сознания ту самую дверь, что ведет к бесконечному блаженству, чем, собственно, были заняты еще сотни последователей этого самого человека.

В один прекрасный день дверь открылась, но совершенно не в ту сторону, в какую предполагали учения, появился ни то белый, ни то голубой свет, манивший к себе монаха. Только вот была маленькая загвоздка: дверь вела не в вечное удовольствие, она находилась чуть правее от искомого прохода, как в нормальных домах расположена дверь в чулан или гардеробную. Теперь, спустя тридцать лет упорнейших медитаций, отказов от еды и воды, тело смогло отсоединиться от сознания, отправив его шевелить макушки деревьев и играть странные песни над лесной глухоманью. Ему оставалось теперь разобраться в одном простом или вовсе непростом вопросе: он теперь есть или нет? Учитывая факт осознания монаха о его собственном местонахождении, и полном понятии отделения его Я от тела, он пытался осознать — теперь душа летает над северными лесами или же все это плод искаженного и измученного лишениями мозга. Многие говорили, что душа — это нечто неосязаемое, находящееся в неизвестном месте и весит практически двадцать два грамма, как говорил Дункан Макдугалл много лет назад. Но с другой стороны, где это самое место? Как его найти? Никто не знает. Но многие знают, что сознание — сильнейший инструмент, способный создать абсолютно все, что угодно, даже само себя, например во сне. Выходит, что и монах может быть не монахом, и вообще находиться не здесь, а в любом другом месте, если место и сознание вообще существуют.

Где-то под Москвой от очередного скандала соседей с этажа повыше проснулся изрядно выпивший элемент, одним перекатом свалившийся с кровати и резко схватившийся за голову. Ему сложно было осознать слишком правдоподобный для залитого алкоголем ума сон. Сложно представить себе самого себя, парящего над морем из макушек деревьев и играющего на старой китайской нотке мелодию для двух, заблудившихся в лесу, человек.

Часть четвертая

33

Площадка для костра была еще раз очищена от налетевшего мусора, непонятно откуда взявшегося, учитывая полное отсутствие ветра. Листья, словно миниатюрные самолеты, отрываясь без разгона, как аппараты с вертикальным взлетом, медленно слетали вниз с самых высоких веток. Маленькие невидимые пилоты видели яркую, но чрезвычайно короткую жизнь летчика — камикадзе, успевшего насладиться головокружительными видами колоссальных размеров деревьев, серым небом и совершенно тихим пространством, не занятого чем-то материальным. Через секунду самолет разбивался с ярким взрывом, сжигающим все на сантиметры вокруг. Жаль, что нет существа, способного увидеть операцию по уничтожению безобидных пилотов. Осколки самолетов небрежно сметались в сторону.

— Не успеешь все подготовить, как непременно это не пригодится, так еще и все придется снова подготавливать, — раздраженно говорил шаман, быстро размахивая метлой. Он терпеть не мог переделывать выполненную работу из-за малейшего отклонения ее результата от идеала, а идеал был нужен совершенно всегда.

Шаман сам не знал, почему так скрупулезно выполняет свою работу, ведь за полтора года он так и не встретил ни своего работодателя, ни желающих пройти ритуал. Только сегодня неведомая сила сообщила о приближении желающих что-то исправить. Их приближение пробудило желание сделать все в наилучшем виде, от внутренней тревоги нарушить таинство ритуала. Внутри, где-то далеко в подкорках сознания шамана, гуляла маленькая боязнь гнева магической силы, удерживающей его рядом с землянкой, боязнь наказания за случайное нарушение правил. Мужчина раз за разом представлял внезапное сужение границы до одной единственной точки и превращение его тела в абсолютное ничто.

— Интересно, тот, кто был здесь до меня, пропал из-за того, что не выполнил свою работу или просто по собственному желанию ушел в неизвестном направлении? А если ушел, то как? — думал отшельник.

34

Два искателя осторожно вступили на выкошенную поляну, избитые кроссовки мягко пошли по недавно скошенной траве, обивая мелкие хвоинки, цепляя их носком и подбрасывая вверх. Ветер сразу ударил в лицо, будто двое вышли на берег залива, даже запах был почему-то примерно тем же, хотя до моря было абсолютным образом далеко.

— Странно, — Первый начал принюхиваться и водить носом в разные стороны, — морем пахнет.

— Похоже на то, — Второй быстро засунул палец в рот и тут же поднял его над головой, его лицо изменилось.

— Что такое? — Первый подошел ближе и уставился на указывающий в небо палец.

— Как-то здесь неприятно, — парень опустил руку и стал рассматривать поляну, — ветер со всех сторон сразу дует.

Такое он встречал впервые, хоть и был в разных уголках планеты: на Гавайях, в Венеции и Австралии. Учитывая близость всех этих мест к воде, ветер всегда дул строго с одной стороны, мокрый палец явно давал понять это. Иногда направление воздушных потоков резко менялось, но не настолько быстро, что отпадало ощущение этой самой сменяемости. Ветер буквально дул со всех сторон сразу, воздух стягивался с округи, стараясь заполнить все пространство, вытесненное новоприбывшими.

— Меня вот сомнения немного гложут, — Первый переминался с ноги на ногу, было заметно, что волнение все сильнее одолевало им, искатель то и дело тер ладонь левой руки большим пальцем.

— Хочешь развернуться и ни с чем идти обратно? — парень хлопнул собеседника по плечу, отчего тот пошатнулся и чуть не потерял равновесие.

— Знаешь, поздно уже возвращаться, — Первый хлопнул в ладоши, но слишком сильно попал по недавно натертому месту, тихо шикнул и подул на красную кожу, — тем более, учитывая странность места прямо с «порога», то явно будет что-то еще, и я не хочу это пропустить, даже если мне не помогут.

35

Поляна оказалась довольно необычной формы — одна ее часть была овальной с грубой короткой травой, которая будто совершенно не росла, оставаясь практически идеальным газоном, другая же часть была идентична первой, но меньше размером и немного касалась своей соседки, образуя коридор среди многометровых сосен, стоящих, как охрана, рядом с запретной территорией. Два двадцатиметровых исполина касались нижними ветками друг друга на такой высоте, чтобы никто, даже при особом желании и достаточной сноровке, не мог бы до них допрыгнуть.

— Похоже, что нам вон туда, — Второй искатель указал пальцем на проход между деревьев, — нутром чую.

— Там поди еще и дождь идет и сверху, и снизу, — шутливо заметил Первый, — хочется подобное увидеть даже больше, чем встретиться с этим спасителем.

— Ты сюда развлекаться что ли пришел? — искатель хлопнул руками вдоль боков, — думаешь, это все длинная экспедиция? Поделаем фотографии, наберемся впечатлений? — парень перешел на повышенные тона и практически кричал, то и дело указывая рукой на проход между сосен, — сюда приходят не за впечатлениями, не для прогулки. Здесь ходят только заблудшие души.

— Да понял я, понял, — Первый опустил голову, кажется, он был немного напуган резкостью товарища.

— Ничего ты не понял, у тебя будто сознание само самоизменяется раз в пять минут. Ты как, — Второй задумался, — ты как этот, Билли Миллиган, только не личности меняешь, а размениваешься собственными желаниями.

— Не всегда же серьезным быть, — ответил Первый себе под нос и продолжил медленно идти в сторону второй поляны.

— Куда уж тут веселиться.

36

Кроны двух сосен проплыли над головами, как два огромных мохнатых облака, собирающихся объединиться в кучу, чтобы пролиться таким дождем, какого этот свет и не видывал. Жалко, рядом не было крыши, об которую ливень мог бы барабанить свою музыкальную партию. Двое медленно вышли на свою финишную прямую, и два сердца застучали успокоительный ритм. Воздух снова обрел силу, но двигался определенно с одной стороны — строго в лицо, а источником, судя по всему, был небольшой костер рядом с заросшей крышей, будто вкопанной в землю деревенской избы.

— С каждым шагом все чуднее и чуднее, — заметил Первый.

Второй ничего не ответил, только безразлично фыркнул и громче обычного шаркнул кроссовком по максимально короткой траве. Он думал только об одном — о скором решении его титанически неподъемной проблемы, если, конечно, все это сейчас было не зря, и житель этого места на самом деле обладает силой, о которой многие говорят.

Последний раз Второй чувствовал подобное лет шесть назад, примерно в это же время. Листья громко шуршали под ногами — никакие дворники не успевали их убрать, и теперь вся площадь была покрыта, словно засыпана песком из разбитой колбы, по форме напоминающую две запаянные воронки, соединенные своими носиками. Искатель уверенно шел вперед, расскидывая уже не свежие листья в стороны. Сегодня был необычный день, и скоро не только он узнал бы об этом. В кармане джинсовой куртки с каждым шагом потряхивалась золотая брошь в небольшой коробке, предназначающаяся той самой единственной. Повод был отличным — сегодня день рождения Анны и одновременно отличный повод начать отношения. Они были знакомы уже практически пол года и искатель чувствовал, что это тот самый человек, как в фильмах или книжных романах, с которым главный герой живет воедино душами. Ее он увидел сразу, она стояла рядом с фонтаном в ярко оранжевом платье и кожаной куртке, черной, как смоль.

Осталось совершенно немного: тихо подойти сзади, замереть на секунду, закрыть ее глаза своими руками и практически в ухо сказать:

— Привет, — его голос нежно прозвучал на фоне шелеста, гоняемых ветрами листьев.

37

Девушка повернулась, махнув копной собранных в хвост каштановых волос, и, сбросив с лица ладони, закрывающие глаза.

— Почему девушка должна дожидаться прихода парня? — надула она губки и уперла маленькие кулачки с яркими, в цвет платья ногтями.

— Сама знаешь, — искатель приобнял Анну за талию и подтянул ее к себе, — сейчас ужасные пробки, словно дороги завалили эти вездесущие листья, и коммунальщики с сотнями единиц техники не могут с этим разобраться.

Кажется, такое объяснение показалось ей довольно убедительным, потому что оно было отчасти правдивым, но процентов на двадцать. Остальные восемьдесят парень подбирал кроссовки к своему джинсовому наряду. Выбор пал на давно изношенные, но все еще очень любимые белые кроссовки.

— Хорошо, я рада тебя видеть — Анна ответила на объятия и крепко прижалась к груди искателя.

В этот момент все фибры души парня ощетинились, будто шерсть кота, увидевшего собаку. Кажется, у девушки произошло точно так же, и две души вошли в резонанс в крохотной точке Вселенной, остановив ее в этом месте, в этой секунде, растягивая ее на миллион лет вперед.

— Откуда такая срочность? Что-то случилось? Я даже одеться по-хорошему не успела, — Анна выглядела обеспокоенной, и весь облик обиженной девушки исчез, будто его и не было, казалось, что все возмущение его опозданием было чистой формальностью, независимо от важности встреч.

— Не нужно было переживать, — успокаивающим тоном ответил Второй, гладя длинные волосы, — всего лишь появилось срочное дело, которое больше не может ждать.

— Что же это такое? — Анна отстранилась и посмотрела своими блестящими глазами прямо в душу парня.

— Давно пора было это сказать, — искатель засунул руку в нагрудный карман и нащупал маленькую коробку, — давай навсегда останемся вместе?

38

Лицо Анны в этот же миг изменилось, оно стало ни то радостным, ни то удивленным, сложно было сказать, каким больше. Ее кулачки сжались настолько, что кожа на пальцах побелела, казалось, вот-вот и маникюр придется переделывать заново.

— Ты правда этого хочешь? — задыхаясь от радости спросила девушка.

— Я никогда не был так уверен в своих желаниях, — тут же ответил искатель и вытащил золотую брошку с маленьким зеленым камнем посередине, — под ним виднелся рисунок: добро — в плохом, плохое — в хорошем, переплетенные в грациозном танце. Кажется, такие рисунки были на дверях храмов тибетских монахов, Второй видел их по телевизору, во время передачи о странах Азии.

— Да! Я согласна, — Анна набросилась на шею парня и обняла его со всей силы, почувствовав, как щелкнул один из позвонков.

Девушка приняла подарок и всегда носила его с собой, либо на одежде, либо в сумочке, если брошка не подходила к ее наряду.

— Эй, ты чего остановился? — Первый выглядел озадаченным и, наклонив голову, смотрел прямо в глаза товарища.

— Да-да, просто задумался снова, — Второй потряс головой, выгоняя отвлекающие его мысли, но лицо Анны никак не хотело выходить из его головы. Сначала это было личико радости с первого дня их отношений, но оно медленно сменилось на бледное и холодное.

— Выглядишь ты не очень, — искатель похлопал парня по плечу, — соберись, нам немного осталось.

— Говоришь, будто мы отсюда уже не уйдем.

— Кто знает эти места, — Первый обвел взглядом коричневые стволы, — мало ли, выбежит медведь и разорвет нас.

— Идиот, — Второй уже собирался пойти вперед, чтобы больше не вести диалогов.

— Да я же шучу, что вот ты такой серьезный?

— Прости, мне давно уже не до шуток, разучился веселиться, — искатель медленно побрел вперед.

— Ну вот, снова мое проклятье в деле, — расстроенно ответил Первый.

39

Сознание Второго было напряжено до предела, парень практически чувствовал его шебаршение, как маленькие лапки, подобно тараканьим, скребли череп изнутри. Время от времени звук затихал, все раскладывалось по своим полкам, но через пару шагов все начиналось с самого начала, и никуда от этого не деться.

— Не убежишь от собственных мыслей, — подумал Второй, протирая лицо рукой так, что кожа натянулась, создав не самую симпатичную гримасу.

Искатель обернулся, его товарищ шел, чуть отставая от него, настолько, что было неслышно слов, кажется, он напевал себе под нос какую-то песню. Мелкие травинки то и дело разлетались от шагов Первого. Сложно себе представить мысли какой-либо конкретной травинки, что день за днем тянулась на этой поляне к солнцу, но у нее все не получалось вытянуться. От страшного разочарования голова пойдет кругом, подумать только, единственная цель в жизни не достижима, и тут, под громкий марш разочарований, тебя сшибает с насиженного места грязный кроссовок.

— А я нашел другую, пусть не люблю, но целую, — пел Первый, стараясь развлечь себя на последних шагах к исполнению собственного желания. Ему нравилась эта старая, но до боли знакомая песня, она волшебным образом брала самые тонкие нити души в свои невидимые руки и управляла ими как хотела.

— Где владелец всего этого? — спросил Второй, останавливаясь рядом с заросшей крышей землянки, — выглядит шикарно для лесного жилища.

— Может, ушел за дровами, — Первый догнал своего собеседника и теперь успокаивал разошедшееся от быстрой ходьбы и пения дыхание, — ну или отлучился за грибами.

— У меня вообще ощущение, будто здесь совершенно никого нет, — Второй сделал два шага вдоль угла соединения крыши с землей, — хотя выглядит довольно обжитым, если здесь можно нормально жить.

— Он просто обязан здесь быть, посмотри, даже костер сложен, нас явно ждали, — Первый приблизился к одному из шестов рядом с крышей и поднял к нему руку, — посмотри, тут фигурка точь-в-точь эта убогая земляная нора.

— Эй, не трогай, руки оторву, — шаман вышел из-за угла крыши и с силой топнул.

Часть пятая

40

Давно побитая временем дорога рассекала лес на две части глухих смешанных зарослей, вонзающих свои самые высокие пики в серое, ничего не предвещающее небо. Тишина стояла неописуемая, можно было оглушить округу биением собственного сердца, оно, несомненно, билось бы так, что его владелец чувствовал его грохот в собственных ушах.

Старый фольцваген, выпуская клубы сизого дыма из глушителя, неторопливо объезжал небольшие ямы, с кристально чистой водой. Холодный воздух разлетался от разгоряченного капота, со стороны было видно, как жар поднимается вверх. В салоне играла, потрескивая на высоких нотах, музыка на иностранном языке, слов было не разобрать, только четкие «бум-бум» на барабанах. Кажется, эта музыка совершенно устраивала водителя, потому что время от времени он, кажется, во время припева, качал головой в такт. На заднем сидении огромного пикапа лежал кожаный чехол продолговатой формы, расширяющийся от середины. Вокруг еще валялись небольшие безликие коробки, цвета чистого картона, пара пустых и пара полных бутылок с водой. Машина заурчала от резко нажатого тормоза, водитель вздохнул и молча переключил передачу. Послышался звук удара колес о твердый край ямы, коробки и бутылки одновременно подлетели в воздух и упали на свои новые места.

Кажется, по радио заиграла Металлика, и водитель, так же абсолютно молча, выключил приемник. Впереди, на обочине, стали заметны следы останавливающегося здесь ранее автомобиля.

— Вот где он видел этого лося, — тихо произнес усатый мужчина с легкой щетиной, если не считать, собственно, усов, и поправил воротник своей коричневой куртки.

Автомобиль остановился и замолчал, теперь это была просто груда металла, неизвестно способного ли начать движение снова. Хлопнула дверь.

В кожаном чехле оказалось двуствольное ружье с вертикально расположенными стволами и тройной кожаный патронташ, полностью заполненный разноцветными патронами.

— Надеюсь, сегодня у нас появится мясо, — подумал мужчина, накидывая ремень с боеприпасами на пояс.

41

Все повторялось. Снова человеческая нога смяла жухлую траву на границе дороги и древесной стены метрах в ста от асфальта. Кроны умиротворенно покачивались даже в полной тишине, без малейших признаков ветра. Серые стволы молча смотрели на пришельца мелкими глазками — остатками от сучков.

— Сюда ли он заходил тогда? — мужчина попытался разглядеть что-то вдали, — трава, вроде бы, не примята, но почему-то я знаю, это было здесь. Да и следы машины, именно тут кто-то останавливался.

Все было просто, вчера, в районе полудня, лучший друг охотника останавливался примерно здесь, чтобы отлить, зашел подальше в поле и чуть не умер от страха, внезапно обнаружив в нескольких метрах от себя огромное животное. Этим же вечером история пересказалась друзьям. Как и подобает охотнику в период горячих лицензий на добычу лесных благ, наш герой на следующее же утро закинул все необходимое в кузов пикапа. Два часа в дороге, в поиске нужных следов и место было найдено. Разве что дождь, время от времени моросивший все утро, чуть размыл автомобильные колеи, это был остаточный след от микроавтобуса, курсирующего по этой дороге между двумя городами. Очевидно, здесь совершилась нестандартная остановка по желанию пассажиров.

— Черт, ружье забыл, — мужчина резко развернулся и тяжелым шагом двинулся обратно.

Охотник уже давно вынул оружие из чехла, собрал, сейчас оно уже было в руках, и можно было отправляться в лес, но голову мужчины пронзила гениальная мысль. Минуту спустя старая железяка, все еще издавая звуки жизни, гремя каждой второй гайкой, влетела на некошеное поле. Подвеска, кажется, собиралась уже отправиться на тот свет от всех этих ям и кусков деревьев.

— Вот так-то вот, знай наших. Еще тратить силы на бессмысленную ходьбу, — посмеивался мужчина и крепче сжимал руль, зачем вообще пошел по нужде в поле?

Все эти небольшие не состыковки, как отсутствие следов и другие следы на дороге, не сильно волновали, ну и пусть, немного правее или левее от нужного места, животное же не будет стоять на одном месте и ждать. Мужчина отлично разбирался в повадках животных, прекрасно знал, что лось должен был уйти в эту сторону, недалеко отсюда был большой солончак.

— А дорога не так и плоха, — сам себе сказал охотник, дергая голосом в такт ударам колес о неровности.

42

Странное это дело, дичь сама идет в руки охотника, к своей неминуемой смерти. Чувствует ли животное хоть какое-то небольшое изменение в течении его жизни? Хотя, вероятнее всего, ничего совершенно не происходит, идешь себе идешь, выискиваешь веточку с листочками повкуснее, учитывая, что в осеннее время зелени уже совершенно не оставалось, поэтому, собственно, подобное уже считалось подобием десерта, и тут то тебя и настигает раздирающий уши гром от выстрела. Далее все гаснет. Мир непредсказуем, сегодня ты думал одно, хотел второе, но что-то обязательно происходит, и жизнь кубарем несется вниз по самой крутой горке. Все только зависит от тебя самого, сможешь ли схватиться за один из нескольких выступов или смиренно примешь постоянно крутящийся мир.

Только вот у лесных жителей не было возможности схватиться за выступ, не было возможности бесконечно катиться в неопределенном направлении. Был только хлопок и пустота, мир переставал существовать. Свет гас и тут же зажигался, спустя вечность из темного ничто, вся история повторялась, если, конечно, это животное существовало. А может, это было и не животное вовсе, не в широком смысле этого слова. Любая единица криминального мира раз или два подламывала продуктовый ларек, пусть не всегда о таком распространяется, но, будем честны, многие авторитеты в самом начале помышляли подобным. Но не будем углубляться в подробности, часто среднестатистические живые угрозы общественной безопасности точно так же мгновенно, не успев даже выругаться, уходили в темноту, если у хозяина магазина оказывалась двустволка.

И здесь уже возникает вопрос: что осознает душа, проходя короткий путь от неприятного детства, до прямого выключения на улице, рядом с мусорным баком, посредством свинца в череп.

Спустя сотни таких повторов, подобная жизнь перестает казаться сущим кошмаром, она просто превращается в еще более быстрый и короткий комариный писк ночью в комнате. Временами сознанию будет казаться, что крайне приятнее было бы уже превратиться в свиристель, белку или лося и не чувствовать такого разочарования от собственной жизни. Странно, но лось чувствовал то же самое.

Автомобиль остановился, засев дном в мягкую землю. Не то, чтобы дальше он не смогла бы ехать, в этом просто не было такой необходимости. Можно было спокойно выходить, хлопнуть ржавой дверью и продолжать путь пешком, особенно учитывая любовь охотника к прогулкам под кронами.

Часть шестая

43

— Я вас ждал, — шаман немного хрипел от долгого молчания, — надеюсь, у вас не возникло особых трудностей по пути сюда?

— Да мы еле дошли, — сказал было Первый, но его сосед тут же ударил парня в плечо.

— Ничего такого, что сильно бы нас затормозило. Здесь идти-то совсем немного. Сколько мы там шли? Пару часов? — Первый под взглядом собеседника пожал плечами, и Второй продолжил, — Может, теперь сделаем то, зачем мы шли?

— Не все же так сразу, — поднял перед собой ладони шаман, — нужно соблюдать, так скажем, традиции, — он сам немного удивился от собственных слов, — в общем, рано еще до особого ритуала.

Двое искателей замерли, совершенно сбитые с толку. Они шли к неминуемому решению своих проблем, ожидая, пусть и небольшое испытание, выявляющее только достойных, а получили странного мужчину в максимально затасканной одежде, который, с виду, и не торопился что-то вообще делать.

— Это точно он? — спросил Первый, наблюдая, как шаман, отойдя от них на пару шагов, уставился на дерево, недалеко от костра, и ругал белку, сидящую на одной из веток.

— Не очень уверен, но откуда здесь взяться сумасшедшему? — Второй явно был ошарашен столь неожиданным приемом.

Шаман последний раз пригрозил животному, опасаясь воровства одного из тотемов — человечка с головой из большой сосновой шишки.

— Ох уж эти белки, — мужчина развернулся к искателям, — А вы что замерли там? Пойдемте, — он поманил рукой, — пора поесть, явно ведь проголодались.

Шаман исчез за краем крыши землянки, послышался скрип открывания деревянной дверцы, и все полностью стихло, только костер издавал слабое дуновение, подобно легкому морозному бризу, немного пахло солью и странными травами с заросшей крыши.

— Пойдем? — тихо спросил Первый и сорвал травинку, похожую на тимофеевку.

— Прошу вас не трогать мои травы, — послышался голос из-за угла, — они слишком редкие для этого леса, не хотелось бы их потерять.

44

Двое, с некоторой опаской, приблизились к маленькой деревянной дверце, похожей больше на кусок гнилого борта давно затонувшего корабля. К ней, непонятным образом, была прибита на маленькие куски веток небольшая ручка, напоминающая хорошо отчищенный древесный корень. Рука Второго аккуратно взялась за теплую шершавую поверхность, и парень понял, насколько этот кусочек древесины удобен, будто, когда-то давно, этот корень рос в земле, уже обхваченный пальцами, от чего и принял подходящую форму.

Первый коснулся плеча товарища и ощутил промокший насквозь гладкий материал куртки, она даже поменяла свой цвет, став на оттенок или два темнее.

— На счет три? — парень волновался настолько, что голос дергался в такт сердцебиению.

— Мы что, команда? — Второй обернулся через плечо, — Если моя проблема решится спустя некоторое время — тогда еще посмотрим. Сейчас у нас просто один путь, и ты просто идешь рядом.

Второй одним широким шагом проник внутрь, его спутник, постояв еще пару секунд и выдав пару ругательств, последовал следом. Он прекрасно осознавал, что в ближайшее время, если этот лесной житель не просто свихнувшийся беглец психиатрической лечебницы, все может выйти ему в плюс, именно поэтому он без опаски шагнул внутрь. Под крышей царил мягкий полумрак, свет издавала пара свечей на столе и несколько лучей света из щелей в дверном проеме. В коридоре, длиной пару метров, с обеих сторон стояли невысокие полки, грубо отделанные из тонких кустарниковых веток. Все это было заставлено мешочками с неизвестным содержанием. Чуть дальше пространство резко расширялось, справа стоял стол с неподходящей ему ножкой, видимо она была заменена на такую после поломки, над ним была пустая стена, с торчащими из нее маленькими сучками, будто это вешалки. Слева, прямо в полу, покрытом чем-то похожим на японские циновки, выглядывал квадратный люк, напоминающий вторую половину входной двери.

— Проходите-проходите, — шаман появился из-за угла с люком, — поедим, и уже можно будет смело отдыхать, — он приподнял крышку прохода вниз, деревянные петли неприятно заскрипели.

Под полом оказалось укрепленное пространство — комната, гораздо больших размеров, нежели верхний этаж. Здесь света было куда больше, благодаря хитрой системе пластиковых бутылок, наполненных водой и немного торчащих из потолка своими донышками. Видимо, снаружи были незаметные ямки, собирающие свет и направляющие его вниз.

45

Практически в середине находился стол, похожий на тот, что находился этажом выше, несколько кривоватых табуретов и длинные самодельные сундуки по углам, так же в стенах были закреплены импровизированные подсвечники с давно расплавленными и потемневшими свечками без фитилей.

Резкий запах земли почему-то здесь совершенно не беспокоил, возможно, его отбил стойкий аромат жареного мяса, которое было приготовлено, по ощущениям, пару минут назад. Шаман суетился, накрывая на стол, расставил аккуратные глиняные чашки и вырезанные, все так же из корней, ложки. Внезапно, искатели не успели ничего понять, появилась нарезанная зелень и сушеные грибы. «Видимо это все из сундуков», — подумал Второй, наблюдая за быстрыми движениями мужчины.

— Вы садитесь, не бойтесь, — не отвлекаясь от действий, сказал шаман, — я все это только для вас и готовил.

Парни медленно, с дрожащими от усталости ногами, сели друг напротив друга, обменявшись удивленными взглядами. Казалось, Первый был немного напуган столь обходительным лесным жителем, хоть и обещал себе не бояться ничего. Чуялся какой-то подвох, так и не собирающийся показаться на глаза, словно был тщательно спрятан в глубине бороды.

— Я так понимаю, — начал разговор Первый и остановился, ожидая жеста внимания от шамана, но его не последовало, — что вы каким-то образом догадались о нашем визите? У нас в голове не укладывается, как такое может быть? Вы следили за нами?

— Не догадывался я ни до чего, так нельзя ничего предвидеть, особенно в подобном месте, — нарезая мясо на крышке сундука, ответил шаман.

— Но как тогда…

— Лес все утро говорит только о вас двоих, а я просто прислушался, — перебил мужчина, — вам грудинку или бедро?

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.