Бесплатный фрагмент - Затерянная в облаках

Затерянная в облаках

Занятная штука, человеческие страхи. Всю последнюю неделю перед полетом Олю Фокину переполнял ужас: чем бы она ни занималась, она не могла думать ни о чем другом, кроме того, что ей предстояло испытать через несколько дней. Но когда срок настал, и она, уже по дороге в аэропорт, попала в пробку, страх полета тут же сменился не менее сильной фобией — опоздать и не полететь.

И вот теперь, когда все опасения были позади, и девушка, наконец, шла по длинному гофрированному коридору к распахнутым дверям авиалайнера, мучительная тревога вновь ватной слабостью разлилась по всему телу. Что, впрочем, не помешало путешественнице отметить необычайную красоту встретившего ее на пороге стюарда.

— How do you do, miss, — проговорил хорошо сложенный, хоть и невысокого роста, юноша в сногсшибательной форме, одарив пассажирку обворожительной улыбкой на необычайно миловидном и казавшемся совсем еще мальчишеским лице.

«Блин, вмастил!» — усмехнулась Оля, услыхав единственную фразу, которую знала по-английски. Подняла вверх большой палец и, во весь рот улыбнувшись красавчику — как в омут нырнула — шагнула в салон лайнера.

И обомлела — господи, насколько же он огромен! Узкий проход между тесно прижавшимися друг к другу высокими сиденьями, казалось, уходил в самую бесконечность. Девушка, словно ее вели сквозь строй, стала медленно, шаг за шагом пробираться по коридору. Все места были заняты. Похоже было, что она подоспела последней.

Чем дальше пробиралась Оля вглубь салона, тем большая тревога овладевала ею. Она уже все поняла. Поэтому, когда пройдя через весь самолет, встала перед единственными двумя свободными сиденьями, девушка не удивилась. А лишь испытала что-то, близкое к панике. Случилось то, чего она ужасно боялась перед полетом — ей предстояло лететь в самом хвосте самолета.

Почему этот факт ее так пугал — Ольга сама не понимала. Не то, чтобы она слышала, что сзади — самые опасные места или что-то в этом роде. Нет. Но она испытывала почти мистический ужас от осознания того, что в воздухе за ее спиной не будет ни одной живой души. К тому же отсюда она не видела других пассажиров. Высокие спинки закрывали их с головой. И бедная трусиха ощущала себя совсем одинокой перед лицом неминуемой опасности.

Место же рядом с ней, которое мог бы занять хоть кто-то, кто развеял бы ужас этого одиночества, все пустовало и пустовало.

Вот уже и мотор самолета завелся, наполнив салон гулким рокочущим воем. Вот уже и красавица-стюардесса (господи, где же они таких берут) произнесла перед пассажирами длинную речь, из которой Оля не поняла ни слова. А никто не приходил сесть рядом с нею.

Бедняга уже практически смирилась с тем, что ей предстоит лететь в одиночку. Когда вдруг — слава небесам — шторки, закрытые уже стюардессой в передней части самолета, вздрогнули, и в салон впорхнула молоденькая девушка в коротенькой юбочке и футболке. Оля вздохнула с облегчением. Соседка, запыхавшись, протиснулась мимо нее и села в кресло у окна. В этот момент мотор заурчал по-новому. Миг, и самолет начал движение по взлетной полосе.

Две стюардессы пошли по салону, проверяя, как уложены вещи. Одна из них добралась до Олиной галерки и приветливо улыбнулась перепуганной пассажирке. И, Вы знаете, произошло чудо: очаровательная блондинка в летной форме — первый человек, если не считать соседки, которого Оля увидела с того момента, как опустилась в кресло — каким-то невероятным образом, одной лишь улыбкой, вдруг успокоила уже готовую разразиться неуправляемой истерикой страдалицу. Паника отпустила. И даже когда лайнер, перед этим вдавив Олю в кресло и разогнавшись до невозможной скорости, вдруг оказался в воздухе, девушка нашла в себе силы ни в чем не выказать испуга. Хотя боялась, конечно, ужасно.

Чего нельзя было сказать о соседке. Та, как только опустилась в кресло — нацепила на голову наушники, и то ли задремала, то ли просто забалдела под музыку, прикрыв глаза. Счастливая! Оля так не могла. Она просто не умела заставить себя отвлечься от того, что происходит с самолетом. А происходившее, надо сказать, пугало.

Во-первых, видневшееся прямо перед ее иллюминатором огромное крыло в воздухе начало заметно трястись и вибрировать. И девушка не понимала, должно так быть или нет.

Во-вторых, железная птица то и дело кренилась — да как еще сильно — то на один бок, то на другой, каждый раз заставляя перепуганную пассажирку замирать от ужаса.

В-третьих, в основном равномерно урчащий мотор четыре раза вдруг, безо всяких видимых причин, менял свой голос. И тогда девушке казалось, что он сейчас вовсе замрет, и самолет, сперва медленно, а потом — все быстрее и быстрее, устремится вниз, к земле.

Но совсем кошмар начался, когда авиалайнер ни с того, ни с сего начал скакать и подпрыгивать в совершенно безоблачном небе так, будто катился по ухабистой мостовой. Ольга судорожно схватилась за подушку кресла и покосилась на соседку. Та знай себе посапывала, приоткрыв очаровательный ротик.

Да, и была еще одна штука, которая летевшей в первый раз путешественнице сперва показалась загадочной и оттого пугающей. Потом она, правда, разгадала загадку и устыдилась своего страха. Но поначалу мистический ужас едва не свел девушку с ума. Одна из пассажирок поднялась с кресла и, преспокойненько пройдя мимо Оли, скрылась за портьерой в хвосте самолета. Но ведь сама Оля четко видела, когда пробиралась по узкому проходу между кресел (занавес тогда был еще открыт, его позже задвинула стюардесса), что там — конец коридора, за которым ничего нет. Куда делась женщина? Слава Богу, через минуту та вышла из-за портьеры и преспокойно вернулась на место.

Минут через 10 за теми же шторами скрылся тучный мужчина. Потом — молодой парень. И тут только до Ольги дошло — там же всего лишь туалет, дверь в который она просто сначала не заметила. Четвертый пассажир, прошедший мимо Ольги, на обратном пути так характерно отряхивал руки, что не оставил больши ни малейшего сомнения в значении этих походов за портьеру. «Вот дура!» — в сердцах выругала саму себя несчастная аэрофобка.

Тут как раз стюардессы повезли по проходу тележку с едой. Стоило красавице в форме подобраться к их ряду, как соседка — будто почувствовала — распахнула глаза. И заулыбалась, увидев угощение. Обсудила что-то со стюардессой («если долетим — сразу же принимаюсь за язык!», — пообещала себе Оля) и с удовольствием набросилась на кушанья, умяв их в мгновение ока. Ольге же кусок в горло не лез.

Тем временем стюардесса завезла тележку за портьеру и вышла из-за спины девушки уже без своей поклажи как раз в тот момент, когда уже пятый пассажир, усатый высокий мужчина, отправился в туалет. Оба весело перекинулись словами, уступая друг другу дорогу. Как же они могут так спокойно болтать о пустяках, стоя в железной сигаре на нечеловеческой высоте! В этот момент уставшая от нескончаемого страха Оля безумно завидовала этим бесстрашным счастливцам.

Когда усатый джентельмен вышел из-за портьеры, соседка поднялась со своего кресла и, протиснувшись мимо Ольги, сама направилась в освободившуюся комнату. Оля осталась одна. И надо ж было так получиться, что именно в этот момент на нее навалилось самое страшное за весь полет испытание.

В начале салона замигала красным надпись. Включился динамик, и мужской голос что-то сообщил пассажирам. После чего двигатель заметно поутих и — о ужас — самолет начал ощутимо опускаться. В одно мгновение Ольгу вновь накрыла волна неуправляемой паники. В этот миг она не сомневалась: вот оно — случилось — самолет падает. Тело наполнила тягучая вязкая слабость. Сердце забилось в пулеметном ритме. Захотелось сорваться с места и бежать, бежать. Кажется, она уже даже начала, сама того не замечая, привставать в кресле. Но в этот момент чья-то ласковая рука легла ей на плечо. Ольга вздрогнула и обернулась.

Красавец-стюард, тот самый, которого Ольга встретила при входе в самолет, стоял рядом и приветливо улыбался, положив руку ей на плечо. Другой рукой он опирался на тележку, которую, по-видимому, только что выкатил из-за портьеры.

Похоже, мужчина понял, какие чувства обуревали девушкой. Поэтому задержался рядом, чтобы утешить. И, надо сказать, у него это получилось. Хотя Оля не понимала ни слова из того, что он говорил, но сам его голос, спокойный и доверительный, его дружеское объятие, а также уверенный вид молодого человека — было очевидно, что он совершенно не тревожится — позволили ей взять себя в руки. Сердце, правда, продолжало биться с невероятной силой — казалось, сейчас пробьет грудную клетку — тем не менее, трусиха смогла начать мыслить рационально. «Мы же просто пошли на посадку!» — сообразила она вдруг, и в ту же секунду почувствовала такое облегчение, что стюард по одному ее виду обо всем догадался, еще шире улыбнулся и быстро закачал головой, как будто подтверждая правильность ее предположения.

Убедившись, что пассажирке истерика не грозит, он преспокойно поднял с ее столика и столика ее соседки упаковку от обеда и отправился дальше по салону самолета, забирая мусор у других пассажиров.

А Оля, наконец, перестала бояться. Совсем. Страх отпустил. И она только теперь, выглянув в иллюминатор, осознала, какая невероятная картина открывается из окна самолета. Под его крылом медленно проплывали сияющие в лучах нестерпимо яркого солнца заснеженные вершины гор, между которыми тут и там виднелась гладь прозрачных голубых озер и зеленые шапки леса. Господи, какое же счастье, — подумала девушка и впервые за все время полета улыбнулась.

Самолет опустился уже почти к самой земле, когда Ольга вспомнила о своей соседке. Той не было вот уже минут 15. Однако весь отпущенный на сегодняшний день запас тревоги был, видать, уже полностью израсходован девушкой. Поэтому в первый момент она совершенно не встревожилась. Но когда к ней подошла стюардесса, проверяя перед посадкой своих подопечных, на всякий случай указала ей на опустевшее место, потом — ткнула пальцем в дверь туалета и с многозначительным видом указала на часы. Стюардесса приподняла брови. Что-то произнесла с неодобрительным видом. Подошла к двери туалета. Постучала. И, не получив ответа — легко распахнула ее. Дверь оказалась незапертой. Туалет был пуст.

По-видимому, о загадочном исчезновении пассажирки экипаж доложил на землю. Когда судно приземлилось в аэропорту, всех попросили оставаться на местах, и лайнер заполнили полицейские. В то время, как одни опрашивали пассажиров, другие перерыли салон дюйм за дюймом. Не оставили ни одного миллиметра не проверенного пространства. Но девушки так и не обнаружили. Исключалась также и возможность того, что пассажирка покинула лайнер.

Наконец, через пару часов томительных поисков, во время которых никто из пассажиров не мог покинуть корабль, озадаченные сыщики и не менее растерянные члены экипажа сдались. Распустили пассажиров. И Ольга смогла, наконец, отправиться к себе в номер.

Всю дорогу она размышляла о случившемся. Как это часто с ней бывало, поначалу задача казалось совершенно неразрешимой. Однако потом, лежа в горячей ванное, она смогла еще раз вспомнить все детали того, теперь уже не казавшегося таким уж страшным, полета, и в какой-то момент неразрешимая задача вдруг раскрылась перед ней простой и логичной разгадкой.

Улыбнувшись, девушка протянула руку к телефону и набрала номер полиции. Слишком поздно осознав, что совершено не умеет говорить по английски…

Так куда же делась Олина соседка? И что вообще произошло в самолете?1

1. Ответы на задачи читайте в конце книги

Чудовище

Мне никогда не доводилось общаться с аристократами. В полиции у нас таких отродясь не водилось. Когда же я, отправившись на покой, открыл небольшую гостиницу, эдакий приют для путников в горах, моими клиентами все больше становились странствующие юнцы, вырвавшиеся на волю из-под родительской опеки, а уж никак ни князья и не графы. Поэтому я, грешным делом, даже где-то думал, что титулы — это так, не больше, чем громкие слова. И только познакомившись с Анри, воистину осознал, на сколько глубоко заблуждался.

Предками этого молодого человека были сплошь короли и принцы. Голубая кровь, видать, с рождения пропитала его, наделив безыскусными величием и благородством, которые проявлялись в каждой его черте: в том, как он с утра, спускаясь на завтрак, приветливо улыбался каждому; как перебрасывался ничего не значащими словами со старым швейцаром Йоганом — после них наш ветеран распрямлялся в плечах и как будто становился выше. Как мимоходом и с той же самой непритворной улыбкой придерживал дверь краснеющей от непривычного почтения горничной Эльзе.

Одевался Анри всегда просто и аккуратно. Был доброжелателен и общителен со всеми. И никто бы, глядя на него, не сказал, что в нашем отели поселился настоящий миллиардер.

Его аристократизм выглядел еще более значимым на фоне плебейства Вольфа — другого нашего постояльца, который появился в гостинице за день до приезда барона. Немец был полной противоположностью Анри. Угрюмый, неучтивый, в любую минуту готовый на скандал, он, казалось, спускался из своего номера только для того, чтобы высказать очередную жалобу. Ему не нравилось абсолютно ничего. Комната, вид из окна, уборка, стрепня. В то же время горничная рассказывала, что свои апартаменты он превратил в подобие лаборатории или мастерской, разложив повсюду — на столе, на подоконнике, на полу и даже на кровати — книжки, тетрадки, склянки, непонятные приборы. Было слышно, как целыми днями и даже по ночам он расхаживает из угла в угол по своей комнате, а время от времени из его апартаментов разносился вой каких-то механизмов.

На улицу Вольф ни разу не выходил; в те же редкие случаи, когда он с ворчанием спускался вниз в общую гостиную — вид у хмурого постояльца всегда был как у человека, которому опротивело абсолютно все на этом свете.

Гораздо приятнее были два других наших гостя.

Вообще говоря, осенью, в период оползней, лавин и камнепадов, наша гостиница обычно пустует. Однако последняя неделя стала приятным исключением из правила.

Вечером, в тот же день, что и Анри, к нам присоединился Джеф. Спортивный малый, прибывший, как он сам сказал, покорять вершины.

По началу его внешность меня озадачила. За годы службы в полиции, а еще более — будучи владельцем отеля, я научился по первому взгляду составлять довольно точные суждения о человеке. Так вот Джеф, по-моему мнению, походил на кого угодно, но только не на альпиниста. Не было у него в глазах, знаете, эдакого азарта, огонька, который обычно есть у всех чудаков, готовых наперекор страху карабкаться на отвесные скалы.

Однако должен признать: на этот раз я попал впросак. В первое же утро Джеф с видом человека, отправляющегося на службу в министерство — разве что вместо белого воротничка на нем был непромокаемый комбинезон — вышел из отеля. И ушел в бушевавшую грозу, вернувшись лишь к вечеру все с тем же видом старательного клерка. Однако когда Тонни (еще один наш постоялец, расскажу о нем чуточку позже) в свойственной ему запанибратской манере полюбопытствовал, удачной ли была вылазка, Джеф ответил, что побывал на Девятке — так в наших краях называют одну из самых отвесных и неприступных скал.

— Ого! — искренне восхитился Тонни и, не спрашивая, протянул уставшему немцу чашку глинтвейна.

Тонни появился у нас еще утром, вскоре после ухода Джефа, и сразу же наполнил гостиницу бурными возгласами на тему того, какой на улице замечательный ураган. Впрочем, когда погода изменилась — в горах это случается быстро — он также восторженно и громко стал радоваться голубому небу и солнцу.

Молодой человек быстро подружился и с Анри, и со стариком Йоганом, и с Эльзой. Да, должен признать, и меня самого этот неутомимый тип незаметно втянул в общую болтовню. Затем к нам присоединился возвратившийся из дневного похода Джеф. А уже когда начало темнеть, о чудо, сперва было спустившийся лишь для того, чтобы возмутиться шумом, Вольф, вопреки обыкновению не вернулся тотчас же в свою келью, а остался вместе со всеми, раскурив трубку рядом с камином.

Мы сидели в полутемной гостиной, попивали глинтвейн, смотрели на огонь в очаге и болтали о том, о сем. В какой-то момент разговор зашел о загадочном и таинственном, что, право, было очень естественно в такой обстановке. Вот тут-то вдруг и выяснилось, что наш немецкий друг, оказывается, умеет быть очень даже хорошим рассказчиком.

— Ученые, — заявил он в своей ворчливой манере, — всегда готовы найти объяснение всему на свете. И даже если объяснения у них нет — они легко могут списать все на мираж или галлюцинацию. Но я-то, — воскликнул он, — точно знаю, что то, что произошло со мной, ни миражем, ни галлюцинацией не было.

— А что такого произошло с Вами? — сразу же заинтересовалась падкая до всяких необычностей горничная.

— О, совершено жуткая история, о которой мне даже сейчас, спустя два года, вспоминать, по чести говоря, несколько боязно.

— Ну, расскажите, пожалуйста, — стала просить Эльза, испугавшись, что Вольф и в самом деле, чего доброго, побоится рассказывать. Дуреха! Мне-то было очевидно, что немцу и самому не терпится поделиться своею «жуткой историей».

— Дело было на севере Австрии, — и впрямь не заставил себя упрашивать наш немец. — Я тогда работал в одной мастерской далеко от дома, снимал квартиру, а к жене возвращался только на выходные.

И вот однажды вечером в пятницу я, как обычно, отправился навестить семью. Погода была — как сегодня с утра. Проливной дождь. Ветер. Тяжелые тучи буквально спускаются на землю. Я уже подъезжал к нашему дому, оставалось лишь несколько километров. Как вдруг в свете фар — мне показалось, что прямо из ниоткуда — передо мной, перед самым капотом, возник кто-то. Я ни затормозить, ни, тем более, разглядеть его не успел. Почувствовал только страшный удар. И увидел в зеркале заднего вида, как этот кто-то грохнулся на землю позади меня, по-видимому, перелетев через крышу машины. Представляете мое состояние! Задавил человека! Я выскакиваю из авто, делаю несколько шагов по направлению к потерпевшему. И тут вижу — как тот поднимается с земли. Расправляет огромные то ли крылья, то ли полы широкого плаща. Росту оказывается раза в два выше любого человека. И начинает медленно, медленно двигаться навстречу мне.

Сам не помню, как вскочил в машину и дал по газам. Несся словно ненормальный! Мне все казалось, что это чудище преследует меня по пятам. Лишь когда влетел во двор и загнал тачку в гараж, плотно затворив за собой двери — смог немного отдышаться и осмотреть машину. Бампер и капот помяты. Крыша вдавлена. А в решетке радиатора — застряло что-то маленькое и темное. Я пригляделся — передо мной было изуродованное тельце летучей мыши. Понимаете, в чем хохма? Летучая мышь ориентируется по ультразвуку и способна облетать на огромной скорости любые препятствия. Ее невозможно задавить.

— Боже, какой ужас, — побледнела впечатлительная Эльза.

— Так самое главное, что на этом история не кончилась, — Вольф неодобрительно посмотрел на женщину. — Не знаю, почему, но я не стал вытаскивать мышь из радиатора. Провел с семьей выходные, ни разу так и не подойдя к изуродованной машине. А вечером в воскресенье выехал домой.

Мне предстояло проехать несколько сот километров. В какой-то момент на меня навалилась нечеловеческая усталость. Я буквально начал засыпать за рулем. Ехать дальше стало небезопасно. Поэтому я свернул на обочину, включил аварийку и лег отдохнуть.

Через некоторое время в мою машину на полном ходу, не тормозя, врезался проезжавший мимо автомобиль. Авария была очень серьезной: я потом почти неделю вынужден был провести в больнице. Машина на списание. А на допросе в полиции водитель, виновный в наезде, показал, что отвлекся от управления: ему показалось, будто рядом с его машиной движется огромная черная тень.

Воцарилась тишина. Было слышно лишь, как трещат в огне свежие поленья. Наконец, общее молчание прервал Анри.

— Безусловно, любезный Вольфганг, Вам в тот момент многое пришлось пережить. Однако я все же в споре между материалистами и мистиками склонен принимать сторону именно ученых. И в доказательство своей позиции приведу одну любопытную историю. Ее мне рассказал мой духовный наставник — Отец Антоний. Который, волею небес, сам стал героем той поучительной притчи.

Один из его прихожан однажды пожаловался на то, что в его новом доме, который он только-только приобрел, шалит нечистая сила. Пастор поинтересовался, почему тот так решил. И мужчина рассказал, что в коттедже сам по себе зажигается и выключается свет.

Первый раз он это заметил тогда, когда впервые остался ночевать один в своем новом владении. Вышел вечером полюбоваться закатом, и обнаружил, что в окнах библиотеки на втором этаже горит свет. Решив, что забыл его погасить, мужчина поднялся по лестнице, открыл дверь библиотеки — и оказался в полной темноте. Нащупал выключатель, пару раз включил-выключил, вроде, все работает. Погасил люстру. Спустился вниз. Через некоторое время выходит на улицу — в окнах наверху снова горит свет. Мужчине, надо думать, стало немного не по себе. Тем ни менее, он снова поднимается на второй этаж. Снова заходит в библиотеку. И снова убеждается в том, что все выключено. В комнате темнота.

Сбежал по лестнице, сел в машину, уехал домой. А по утру вызвал электрика. Тот обшарил с прибором весь дом, проверил провода, выключатели — говорит, у Вас все отлично. Электрика в порядке. Вечером же снова, как только стемнело, мужчина выходит во двор — и на втором этаже его дома снова горит свет…

Выслушав этот рассказ, святой отец изъявил желание самолично посетить таинственный дом и своими глазами посмотреть на такое чудо. Вечером приходит он к прихожанину и видит: и впрямь все происходит именно так, как описывал мужчина. Свет на верхнем этаже сам по себе то загорается, то гаснет. И совершенно не понятно, из-за чего.

Хозяин дома, натурально, начал умолять святого отца изгнать нечистого. Однако Отец Антоний усовестил его, мол, нечего господа беспокоить по каждому пустяку, сами разберемся. И принялся внимательно осматривать коттедж. В итоге, чтобы Вы думали? Знаете, что он обнаружил?

— Ну? — заинтересовались все, а горничная с надеждой в голосе предположила:

— Привидение?

— Как бы ни так, — усмехнулся Анри. — Остатки старой проводки, на которую электрик при осмотре просто не обратил внимание. Один ее конец вел в библиотеку, второй же, оказывается, все еще был подключен к сети. Но из-за разрыва в одном месте, как раз под лестницей, обычно ток по проводам не шел. Но когда кто-то спускался по ступенькам — контакты соединялись, и люстра загоралась. Когда же хозяин дома, увидав свет на втором этаже, спешил наверх, он опять наступал на злополучную ступеньку. И свет тотчас гас. Создавая тем самым полное впечатление того, что шалит нечистый.

— Только-то и всего, — с явным разочарованием выдохнула Эльза и добавила: — Но я бы, наверное, все равно бы с ума сошла, случись со мною нечто подобное.

Вольф же глубокомысленно заметил: — Я и не спорю, многие мистические истории на деле оказываются полной ерундой. Но не все же. Вот, например…

— Подождите-ка секунду, — прервал его я и поднял вверх палец, призывая к тишине. — Слышите?

Гости прислушались.

— Вроде, машина взбирается в гору, — неуверенно предположил Джеф, растерянно посмотрев на меня. Он явно не понимал причину моего удивления, которое я, по-видимому, не сумел как следует скрыть. А дело было в том, что я-то знал: отель построен в низине. И гул надрывающихся на подъеме моторов никогда не доносится до нас, скрадываемый горами. Скорее наоборот — многие постояльцы спускались к отелю совершенно бесшумно, и мы узнавали о них только тогда, когда раздавался звонок в дверь.

На этот же раз автомобиль ревел, как безумный. И это могло означать только то, что кто-то не отпускал педали газа даже тогда, когда машина начала спуск с горы.

Звук стремительно нарастал. Наконец, он сменился визгом шин и скрежетом тормозов. Мотор в последний раз взревел уже совсем рядом с домом. И затих. А буквально через несколько секунд раздался барабанный стук в дверь. Кто-то колотил и колотил по ней кулаками, напрочь игнорируя кнопку электрического звонка.

Бросив на меня встревоженный и недоумевающий взгляд, Йоган быстро встал и отправился открывать.

Через мгновение в прихожую влетела богато одетая молодая дама. Оказавшись внутри гостиницы, она тут же с силой захлопнула за собой дверь и всем телом навалилась на нее, судорожно шаря руками в поисках замка. Лишь заперев его и задвинув никогда никем не используемую щеколду, женщина перевела дух. Она молча, ни на кого не глядя и, похоже — словно лунатик — не замечая никого, прошла вдоль стены и рухнула на стоящий в углу табурет.

Наступила мертвая тишина. Появление женщины было так неожиданно и так странно, что на какое-то мгновение все растерялись.

Естественно, из нас всех первым опомнился Анри. Он подошел к девушке и деликатно тронул ее за плечо:

— Мадемуазель…

Но как только пальцы барона коснулись плеча молодой женщины, она хрипло вскрикнула, будто поперхнувшись, и так резко и с такой мощью отшатнулась, что табуретка с грохотом врезалась в решетку камина, а сама гостья отлетела к противоположной стене. Молодая женщина издала неясный гортанный всхлип, однако ее глаза вдруг наполнились осознанием, она глубоко вздохнула, улыбнулась перекошенной, страшной улыбкой, сделала совершенно неестественный, похожий на судорогу, жест, а затем — разразилась такими рыданиями, что нам всем в комнате на какой-то момент откровенно стало не по себе.

Девушка плакала с охами и всхлипами, задыхалась от спазмов, но было видно, что она не способна остановиться.

Потребовалось как минимум минут двадцать для того, чтобы она успокоилась и смогла, наконец, членораздельно заговорить.

— Что, что с Вами? — окружили мы гостью, со всех сторон протягивая ей кто воду, кто носовой платок. Девушка залпом осушила стакан. И, заикаясь, проговорила.

— Там, там…

— Да что такое?

— Чудовище! Зверь! На меня напало какое-то ужасное животное.

То и дело всхлипывая и запинаясь, наша гостья рассказала, что по дороге в отель она сделала остановку в том месте, где горное озеро почти вплотную подходит к дороге. Она не на долго отошла от оставленной со включенным мотором машины. А когда вернулась, услышала в озере сильный всплеск. Женщина стала всматриваться в темноту, и ей показалось, что она что-то видит. Какую-то огромную невнятную тень. Испугавшись, путешественница стала отступать к машине. И, уже почти подойдя к ней, обернулась:

— Господи, я никогда не смогу забыть того, что увидела, — всхлипывала девушка и по всему ее телу пробегала нервная дрожь. — В свете фар на меня семимильными шагами несся исполинский зверь, страшнее которого трудно себе представить.

— Матерь божья! — глаза Эльзы расширились и она в ужасе прикрыла рот рукой. Гостья же между тем продолжала:

— Огромного роста! Совершенно лысый! Обтянутое морщинистой кожей уродливое тело! Непропорционально большая голова. Плоская морда, эдакая страшная карикатура на человеческое лицо! Узкие, близко посаженные, горящие красным светом глаза. Носа и губ как будто вовсе нет. Зато тварь щетинилась множеством острых клыков, торчащих из широкой распахнутой пасти. Зверь бесшумно несся на четырех лапах, очень странно ими перебирая. И был уже довольно близко от меня.

В панике я стала пятиться к машине. И в этот момент одна из передних лап чудовища с невероятной скоростью метнулась ко мне. Готова поклясться, что она удлинилась в несколько раз. Я рванула к двери. Но когти зверя успели дотянуться до меня, я почувствовала, как они рвут на мне одежду, и затем — острую боль, которая обожгла спину. Меня спасло лишь то, что чудовище, с силой толкнув меня вперед, буквально закинуло в кабину автомобиля. И я смогла прямо перед его носом захлопнуть дверь.

Зверь, по-видимому, не поняв, куда это я делась, стал медленно обходить машину по кругу. Он был так огромен, что со своего места я видела лишь часть его костлявых, покрытых узловатыми костяными наростами ног. Как только животное обошло машину сзади и таким образом освободило мне путь — я вдавила газ.

В последний момент монстр успел ударить по заднему крылу. Удар получился настолько сильным, что машину занесло, я чуть не слетела в обрыв. Но все же сумела выправиться и помчалась что есть мочи по дороге. Чудовище же довольно долго неслось огромными шагами следом за мной. Но потом, видимо, поняв, что безнадежно отстает, остановилось. И я перестала видеть его в зеркале заднего вида. Что было дальше — честно говоря, плохо помню. Очнулась, лишь когда увидала свет в окнах Вашего приюта.

— Вам точно не могло…, — начал было я по старой привычке, но Анри предостерегающе поднял руку, бросая на меня выразительный взгляд. Я запнулся на полуслове и покраснел: барон, как всегда, абсолютно прав. Что смысла сейчас устраивать девчонке допрос. Как бы там ни было, а она наверняка верила во все, что говорила. Анри оказался ловчее меня, старого волка.