Бесплатный фрагмент - Затаившееся во времени

Глава 1
По ту сторону границы

Лу́ис Оэ́лан бодро шагал вперед, крепко держа за руку семилетнего наследного принца Сандра Ве́лери. Мальчик с черными волосами и золотыми светящимися глазами с любопытством оглядывался по сторонам. Они шли по узкой тропе, выводившей из лесных низин прямо на высокий холм.

— Вы напряжены, учитель Луи, — заметил мальчик, с невинной улыбкой глядя на мужчину.

— Нам стоит поторопиться, не думаю, что твоя мать обрадуется, когда узнает, что ты ушел со мной ночью, — с некоторым напряжением проговорил Луи и откашлялся.

— Я всегда считал, что родители доверяют вам, — заметил принц. — К тому же мы все еще в Клестоне, разве здесь опасно?

— На самом деле мы уже не в Клестоне, Сандр. И потом, это лес. Здесь есть дикие звери.

— Вы боитесь, учитель? Разве есть существа, которые могут напугать вас?

— Есть такие существа. Они на границе живут, — признался Луи. — Ладно, забудь. Неподходящая тема сейчас.

— Расскажите!

— Нет! Если твой отец захочет поделиться с тобой этой историей, он сам сделает это. Слишком долгий рассказ. Да и не очень приятный, поверь, — Луи взял принца за плечи и посмотрел ему в глаза: — Давай, ты ведь будущий король, вперед, нельзя так медленно ходить! Давай, давай, — он побежал вперед, жестами подгоняя принца.

Сандр прищурился и помчался за учителем. Они стали взбираться на холм, пока не добрались до самой вершины. Мальчик схватился рукой за ствол одинокого голого дерева и ловко взобрался на ветку, прежде чем Луи успел остановить его.

— Спускайся. В конце концов, здесь высоко, а я полностью отвечаю за твою безопасность сейчас.

— Боитесь, что вам влетит от моего отца? — с дерева полюбопытствовал принц, вовсе не собираясь спускаться.

— Короля, между прочим, — напомнил Луи и скрестил руки на груди.

— Мы в Аэрии, а я наследный принц…

— Единственный принц. Спускайся!

— Я ваш принц, учитель. Разве не я должен командовать? — Сандр закутался в теплый плащ и вновь посмотрел вниз, на Луи.

— Пока что командует твой отец. И ему это не понравится. Так что спускайтесь, ваше высочество!

— Другое дело, кортодэсец, — рассмеялся принц и ловко спустился на землю.

— Ну, держись! — с наигранной злобой бросил Луи, и Сандр помчался на другой конец холма. Учитель сорвался с места и побежал вдогонку за принцем. Они какое-то время бегали по холму, пока Луи не поймал своего ученика и не повалил его в снег. Оба рассмеялись. Затем Сандр поднялся и стал долго и упорно отряхиваться.

— Ладно, хватит. И чему я тебя только учу? Ниар не будет от этого в восторге, — Луи повел юного принца обратно на вершину холма. Внизу, чуть в стороне, чернел Клестон — столица Аэрии. — Красиво, правда? — Луи вскинул подбородок. — Надеюсь, когда ты станешь королем, времена будут такие же спокойные, как сейчас.

Они какое-то время молчали, затем Сандр поднял глаза на учителя:

— Мой отец рассказывал мне о войне.

— Все? — тихо уточнил Луи, взглянув на принца.

— Да, почти что все. И о гава́рах тоже. Ведь их вы боитесь, учитель?

— Лучше закроем эту тему.

— Хорошо, — прошептал принц и устремил свой взор на Клестон, в особенности на замок, возвышавшийся над остальными строениями.

— Ты живешь в хорошее время, — после недолгой паузы заметил Луи.

— Я так не считаю, — возразил принц. — Отец рассказывал о магии.

Луи лишь одарил его скептическим взглядом.

— Просто вы не были магом, учитель. Вы всегда были просто человеком, на ваших плечах не лежала магическая ответственность, как на моем отце.

Луи отвернулся, при этом хмуро заметив:

— Думаю, кое о чем твой отец все же умолчал.

— О чем же?! Я все знаю, учитель. О Нелисе все знаю и о Керииене…

Вот теперь учитель удивленно взглянул на своего принца. Король и впрямь рассказал сыну многое. Нелис был магическим камнем, покровителем магии каскадов — тех самых земель, что лежали южнее границы, о которых когда-то бредил Трифон. Несколько лет назад камень пришлось разрушить, что привело к полному исчезновению магии из Серебряных каскадов. Однако Луис был удивлен не потому, что король рассказал семилетнему сыну об этом, он с трудом верил в другое:

— Даже о Керииене? Ниар… то есть твой отец рассказал тебе о Керииене?

— Да, — принц стал напряженно глядеть вдаль. Его молодое лицо казалось слишком взрослым в тот момент. Но затем он с детской обидой в голосе сказал: — Я не хотел бы встретиться с ней. Никогда.

Луи молча глядел вдаль. Что он мог сказать? Керииена долгое время была возлюбленной Ниара Велери. Король, который тогда еще был принцем, сильно любил ее, и никто из его друзей не сомневался, что именно Кериие́на станет королевой Аэрии. Но в королевстве был закон, который запрещал женщине неаэрийского происхождения становиться королевой. Впрочем, Ниар, вероятно, изменил бы закон ради Керииены, если бы не случайное стечение обстоятельств, в результате которых Керииена забеременела от другого. Луи вспомнил те, казалось бы, далекие времена и устало вздохнул. Неужели стоило говорить об этом ребенку? Он никак не мог понять, зачем Ниару нужно было делиться с сыном такой информацией. И как учитель он сказал:

— Твой отец любит твою мать. Он полюбил ее еще раньше Керииены.

— Это я тоже знаю. Я и не сомневался. И эту Керииену я знать не хочу вовсе не потому, что она когда-то любила моего отца. А потому, что она причинила ему боль. Ну… по глазам отца увидел, когда он рассказывал.

— Да, она оставила после себя осадок, — задумчиво протянул Луис. — Идем, Сандр. Пора возвращаться в замок. Нам не нужны неприятности.

— А следующей ночью вы снова возьмете меня с собой?

— Может, через несколько дней, но не следующей ночью. Все-таки твой учитель — советник, а по ночам он иногда и спит, — Луи устало улыбнулся принцу. — Идемте, ваше высочество.

Они без особых трудностей вернулись в замок через тайный ход, о котором советнику в свое время поведал король Ниа́р, отец Сандра. То был длинный подземный тоннель, и выходил он прямо в подвал замка. Спуститься в проход можно было через пещеру в лесу.

Они тихо выбрались из подземных помещений и, пробравшись мимо охраны, достигли королевского крыла. Луи огляделся и, крепко схватив Сандра за руку, втащил принца в его покои.

— Тише-тише, — прошептал кортодэсец, закрыв за собой дверь. Затем он подошел к шкафу и достал оттуда спальную одежду принца. Кинув ее на широкую кровать с бархатными подушками и простынями, Луи сказал: — Одевайтесь и ложитесь, ваше высочество.

Сандр по-детски усмехнулся, но тут же демонстративно зевнул. Луи дождался, пока принц заберется под одеяло, а затем склонился над ним, упираясь ладонями в кровать.

— Приятных снов, — прошептал он.

— Учитель, вы сказали, что мой отец рассказал мне не все. О чем он умолчал? — сонно поинтересовался мальчик.

— Станешь чуть старше, и я расскажу тебе. Все расскажу. Твой отец тоже знает не все. Спи, наследник. Пусть ангелы оберегают твой сон.

Сандр снова зевнул и закрыл глаза. Луис еще буквально несколько секунд смотрел на него, после чего поспешил покинуть комнату. Больше всего ему хотелось тогда лечь на кровать и уснуть, однако он понимал, что, к сожалению, так хорошо не будет. Едва он переступил порог своих покоев, как ему навстречу из-за ширмы выскочила его жена — Ливэ́ра, со свечой в руке. Единственный источник света отражался в глубоких глазах его жены и делал ее взгляд пугающим. Луи оглядел ее с головы до ног. Ливэра была одета в белую ночную рубашку, плотно облегающую ее стройное тело. Советник даже удивился, что вообще перестал чувствовать что-либо, глядя на эту женщину. А ведь когда-то он ее любил.

— Где ты был? — твердо проговорила жена. Луис на миг замер, обдумывая, что сказать.

— Ну вот, снова, — устало протянул он и успокаивающе погладил Ливэру по лицу. Она резко отступила назад, едва касаясь босыми ногами пола.

— Где ты был? — вновь спросила она, а когда Луи развел руки в стороны, женщина не выдержала и затряслась, то ли от ярости, то ли от слез. Кортодэсец поспешно выхватил у нее подсвечник, чтобы она не выронила его, и поставил на столик возле двери.

— Тише, Лив… — начал было он.

— Не трогай меня! Не смей называть меня Лив! Я устала терпеть! — выкрикнула она, но тут же прикрыла рот руками, вспомнив, что в замке все спали. Следующие слова напоминали шипение кобры: — Я тоже живая. Прошло несколько лет с тех пор, как наш ребенок родился мертвым. Я была на грани, я ужасно страдала, но тебя волновала только твоя собственная боль. Ты ни разу не поддержал меня, не успокоил. Стал исчезать по ночам. Ты даже не попытался вновь завести ребенка. Я понимаю, что мы уже давно решили терпеть друг друга, чтобы не вызывать лишних разговоров при дворе. Я-то роль верной жены играю, а вот ты…

— Уверяю тебя, Ливэра, я тоже. И вообще, сейчас не время для такого разговора.

— Ха! Не время! — она гневно взглянула на мужа из-под бровей. — Ты до сих пор спишь где угодно и с кем угодно, только не со мной, — с этими словами Ливэра бросилась к кровати, залезла под одеяло и отвернулась от мужа.

Теперь Луис прожигал взглядом ее спину.

— Ты отлично знаешь, что это не так. Но тебе нравится злить меня, верно?

— Злить тебя? Да зачем? Тебе все равно плевать на меня, — послышался жалобный стон из-под одеяла. По голосу было ясно, что Ливэра вот-вот разрыдается.

— Я прошу тебя, успокойся, — попросил Луи. — Уже поздно, и глупо спорить сейчас. — Подступив к шкафу, он стал переодеваться.

— Мог бы гулять до утра, — вновь послышался жалобный стон жены.

Закончив с одеждой, Луи подошел к свече и потушил ее. Комната окунулась во мрак, только лунный свет проникал через большое окно, расположенное напротив входа. Кортодэсец забрался на свою часть кровати и, слегка обняв Ливэру, шепнул ей на ухо:

— Когда-то у нас все было по-другому. Но, наверное, мы, как и многие другие, прошли тот период.

— Да. Наверное, — отозвалась она и скинула его руку со своего плеча. — Я устала, давай спать.

Луи перевернулся на спину и устремил свой взгляд в потолок. В тот момент он совершенно не думал о разладе с женой. Их брак уже давно был на грани разрыва, но они были частью высшего общества, и это общество считало разрыв священных брачных уз позором. Ливэра и Луис решили остаться друзьями и таким образом сохранить верность друг другу, но с каждым годом им становилось все сложнее.

Оставшаяся ночь пролетела быстро. Наступило утро. Советник лениво приоткрыл глаза и откинул руку в сторону. Жены рядом не оказалось.

Луи еще не совсем отошел ото сна. Все время щурился от яркого солнечного света, заливавшего покои. Для кортодэсца яркий свет был непривычен, хотя Луи любил солнце, особенно после того, как над каскадами прошел период длительного затмения.

— Вставай, — велел он себе и сполз на мягкий коврик.

Облачившись в свободные золотые одежды королевского советника, кортодэсец направился в малый зал, где обычно проходил завтрак для приближенных короля Ниара. Луи был единственным кортодэсцем в истории, сидевшим за этим столом с членами королевской семьи и свитой правителя. В Аэрии не допускали в замок чужестранцев, разве что в зал для приемов, но Луи был близким другом Ниара. Король сделал для него исключение.

Лакеи распахнули перед ним двойные двери, и Луи тихо вошел в озаренный солнечным светом зал.

— Доброе утро, — поприветствовала его королева Кита́ра, женщина удивительной красоты. Ее огненно-красные волосы были аккуратно убраны в высокую прическу, и лишь одна рыжая прядь вилась вдоль скулы и падала на ее оголенное плечо. На ее тонкой шее красовалось довольно тяжелое с виду колье из аметистов. Сиреневое платье с розовой накидкой составляли единое целое.

— И вам доброе утро, ваше величество, — с улыбкой ответил Луи и взглянул на короля Ниара, сидевшего во главе длинного стола. Королю было больше сорока, его некогда густые черные волосы заметно поредели и слегка поседели. Однако правитель был полон оптимизма.

— Приятное утро, — заметил Ниар и взглянул на давнего друга своими золотыми глазами. Такие глаза были у всех аэрийцев. Раньше, когда в каскадах была магия, этот народ мог управлять лучами солнца при помощи глаз. — Ты сегодня припозднился, Луи. Тяжелая ночь? — король мельком взглянул на Ливэру, ведь та даже не удосужилась поприветствовать мужа.

— Да уж, — протянул Луи, — но мне бы не хотелось говорить об этом. Я просто не очень хорошо спал. — Договорив, он сел за стол возле жены.

— Скорее мало спал, поздно добрался до кровати, — тихо огрызнулась Ливэра, а после сосредоточилась на своей еде.

Исквайр, троюродный брат Ниара, Китара и сам король разом взглянули на Луи. Маленький принц Сандр, который сидел возле матери, прикусил губу.

— Она не в себе, — объяснился Луи и принялся за еду.

— Да уж, и уже давно не в себе, с тех пор, как живу с тобой. Ваше величество, надеюсь, вы простите меня, — Ливэра слегка преклонила голову перед Ниаром, встала из-за стола и еще несколько раз поклонилась. Затем одарила мужа недовольным взглядом, выпрямила спину и быстрыми шагами покинула зал.

Лорд Исквайр полюбопытствовал, бросив мимолетный взгляд в сторону закрывающихся дверей:

— Что это с ней?

— Ничего хорошего, — ровным голосом сообщил Луи.

Китара взглянула на сына. Тот упорно ел свой салат.

— Я бы хотел с тобой поговорить, — сказал Ниар, пристально глядя на своего советника. — Сегодня, ближе к вечеру, у нас будет такая возможность.

— Поговорить, конечно, — с готовностью отозвался Луис.

Этому разговору было не суждено случиться. После того как Ниар выслушал около пятидесяти пожеланий своих подданных, а также посоветовался с Луисом по поводу услышанного, в тронный зал вошел капитан пограничных войск. Он выглядел взволнованным и возбужденным. Ниара это удивило, ведь Э́ндей не появлялся в замке уже много лет. В Каскадах долгое время не было войн, поэтому на границах королевства все было спокойно. Конечно, жулики и работорговцы находились всегда, но пограничные войска никогда не обращались за советом лично к королю, они сами разбирались с нарушителями. Уже то, что капитан Эндей стоял перед королем в Кле́стоне, было необычно.

Правитель даже поднялся с трона и взглянул на своего подданного.

— Ваше величество, произошло нечто невероятное, — сдерживая себя, довольно твердо произнес капитан. — Один из моих отрядов задержал на границе редкий экземпляр.

— Экземпляр? — с любопытством протянул Ниар. — На которой границе его поймали? Запад, юг, может, восток? Он пират?

— Север, мой король.

Наступила тишина, и затянулась она надолго. Наконец Ниар нашел в себе силы заговорить:

— Призрачная граница? Он пришел оттуда, со стороны гор?

В ответ капитан кивнул.

— Как он попал в горы? Что он там искал?

— Мой король, мы не сомневаемся, что он не попадал туда через каскады. Он прошел через призрачную дверь. Этот человек пришел с той половины нашего мира, — и вновь зал окунулся в тишину. — Если позволите, ваше величество, я мог бы приказать привести его. Он здесь, в замке. Он сам расскажет все, что нужно. Он вовсе не скованный, — капитан пограничных войск откашлялся и выпрямился.

— Приведите его сюда прямо сейчас, — согласился Ниар.

Луи нервно покосился на друга, затем впился глазами в дверь: именно там должен был появиться пленник.

Лакеи распахнули золотистые створки, и двое стражников втащили в тронный зал Три́фона. Мглистый был усталым, но вовсе не напуганным. За ним вереницей тянулись обитатели замка. Они восторженно глядели на необычного гостя. Луи заметил среди вошедших и Ливэру. Она тоже глянула на мужа, но затем вновь стала разглядывать Трифона.

Стражники-аэрийцы подтолкнули нарушителя к королю и заставили опуститься на одно колено. Ниар медленно вернулся на трон, напряженно глядя на Трифона. Тот же с интересом стал разглядывать тронный зал, словно для него мельчайшая увиденная деталь была чем-то потрясающим. Он просто таял внутри от мысли, что находился на другой, неизведанной половине земель. И это означало, что в тот миг он уже знал о мире больше, чем все маги его половины вместе взятые. Трифон был мглистым колдуном, и ему было все равно, что его привели стражники, заставили опуститься на колено и выполнять чьи-то приказы. Он всегда знал, когда лучше вставить слово и обернуть ситуацию в свою сторону. Впрочем, если словами у него не выходило, всегда была мглистая магия, чтобы исправить ситуацию. Жители каскадов не имели дела с магией уже довольно долго, они представить себе не могли, что граница не отняла мглистую силу Трифона, как должна была. Пострадала лишь его способность к перевоплощению. И все потому, что на нем были еще и небесные доспехи, которые просто упали с него, как только он прошел через дверь.

Итак, он стоял в тронном зале и был совершенно спокоен: ощущал в себе магию. На его губах застыла самодовольная улыбка.

Какое-то время король внимательно смотрел на него, так же как и все остальные, а затем спросил:

— Это правда? Ты прошел через пограничную дверь? Бывает ли такое?

Трифон ухмыльнулся в своей манере, а затем ответил:

— Бывает. Что вас так удивляет?

Ниар пояснил:

— Ты либо полный безумец, либо смельчак. Ты ведь понимаешь, что уже никогда не сможешь вернуться на свою половину? Понимаешь, или я могу тебя обрадовать этим?

Трифон резко и без всякого разрешения поднялся с колена.

— Мне известны правила гадкой пограничной двери, — сообщил он. — И, зная ее пакости, я просто не мог не перейти на эту сторону. Я не трус. Кто вы такой, чтобы допрашивать меня?

— Кто я такой? Сначала ты назовешь свое имя.

Трифон не спешил отвечать. Король прищурился:

— Что ж. По-хорошему, видно, у нас не получится. Твои глаза, я… поверить не могу! — лицо Ниара исказилось. — Если бы я точно не знал, что граница отнимает магию у любого, кто пересечет ее, то решил бы, что ты стоишь передо мной вместе со своей гадкой мглистой силой! То, что ты был мглистым магом, не оставляет никаких сомнений.

— Да ну, — протянул Трифон.

— Ты говоришь, действуешь и даже дышишь, как мглистый маг. Я рад, что ты не притащил сюда эту заразу!

Трифон скрестил руки на груди.

— У вас такие верные люди, никто не встревает, не вмешивается. И они так тупо взирают на меня, — Трифон издал тихий смешок. — Вы тут все противники мглистой магии? Подумать только, уши гладкие, а все такие же зануды, как и эльфы.

Луис широко раскрыл глаза и замер в ожидании.

— Эльфы? — Ниар вопросительно вскинул брови. — Значит, у вас там, по ту сторону, обитают эльфы?

— Ладно. Не люблю я, когда со мной разговаривают на «вы». Я не представитель той половины и не собираюсь говорить за них всех. Меня зовут Трифон, свое имя я люблю. Я здесь и буду отвечать только за себя. Даже мои друзья, наверное, не хотели бы, чтобы я говорил от их имени, — последние слова маг произнес намного мрачнее.

— Трифон, — Ниар кивнул, затем напряженно свел брови. — Зачем тебе это, Трифон?

— Что?

— Я все пытаюсь понять, чего ты добиваешься. Зачем явился сюда? Да, я отлично знаю, что мглистым магам никогда не хватало чести, тактичности и уважения к правителю королевства, в котором они находятся. — Эти слова король произнес на удивление мирно.

Трифон перестал улыбаться и заговорил наконец серьезно, без тени насмешки:

— Вы сами задали мне такой настрой. С самого начала этого разговора вы ясно дали понять, что, что бы я ни говорил, в ваших глазах я все равно останусь мерзкой мглистой тварью, ведь так?

— А ты попробуй переубедить меня. Пока что я лишь убеждаюсь в этом. Все мглистые маги, с которыми я встречался до тебя, были мерзкими мглистыми тварями. Для начала прояви уважение. Я не знаю, кто ты и кем были твои друзья по ту сторону, но здесь и сейчас судить тебя буду я.

— Я не стану звать вас королем, потому что для меня вы королем не являетесь. Я не ваш подданный, и то, что я нахожусь здесь, у вашего трона, и вынужден общаться с вами, говорит о том, что у вас не то королевство, в котором я хотел бы жить. Я вообще не признаю никаких королей. Вы хотите меня судить? А за что? А? За открытую речь или за то, что я посмел ступить на ваши земли? Вы даже представить себе не можете, сколько границ и законов я нарушил, совершенно не подчиняясь желанию правителей. Большую власть надо мной имеют только мои друзья.

— Мое имя Ниар, можешь называть меня так, раз не признаешь законов. Забудем о королях и титулах на время. Расскажи мне, что такого произошло по ту сторону, чтобы ты рискнул сделать столь решительный шаг?

— Мне жизни не хватит, чтобы рассказать все, что происходит по ту сторону. Судя по тому, как у вас тут мирно, вам незнакомо слово «война».

— Свои войны мы пережили, — спокойно пояснил король. — Значит, ваша половина воюет между собой. У вас много королевств?

— Ах, вы думаете, что воюют королевства? — Трифон рассмеялся, но, увидев хмурое лицо Ниара, добавил: — Простите… Ниар, за вольность. Я не привык повиноваться и стоять перед кем-то на коленях. Не моя натура.

— Я задал вопрос, Трифон, — напомнил Ниар.

— Думаю, вам должно быть знакомо слово «магия», ваше величество, — последние слова были произнесены с особым сарказмом. — Я слышал, у вас тут камешек есть. Не́лис вроде бы.

— Вам известно про Нелис? Откуда? По ту сторону границы тоже есть Нелис?

— Ха, нет! Фредрик говорил, что Нелис — вроде бы не самый сильный магический камень, — и Трифон ехидно скривил губы.

— Кто он? Этот Фредрик? — тут же спросил Ниар. — И откуда ему известно о Нелисе, раз у вас его нет?

— Откуда Фредрику Гаусу было известно о Нелисе?! — смеясь, переспросил Трифон.

Луи, услышав фамилию Гаус, непроизвольно отступил назад, за трон. Теперь он был ужасно напряжен и буквально испепелял Трифона взглядом. А тот продолжал:

— Фредрик Гаус — представитель ангелов на земле, самый сильный белый маг на нашей половине земель. Точнее, был. Его магический жезл сильнее Нелиса во много раз. А о вашем жалком камне он узнал от Аде́нта.

— Адента? — взволнованно уточнил Луис. Все разом взглянули на него. Сам же он смотрел лишь на мглистого.

— Адент — ангел, — пояснил Трифон, также не сводя глаз с Луиса. — А ваш помощник знает ангелов? — спросил он.

— Нет, не знаю, — возразил советник и поспешил добавить: — Но нам всем очень бы хотелось узнать об ангеле и белом маге Гаусе.

— Да, — согласился король, — хотелось бы увидеть предводителя ангелов на земле и повелителя белой магии на вашей половине.

— Увы, это невозможно, — сообщил Трифон.

— Граница… — начал было Ниар.

— Нет. Фредрик Гаус погиб по вине некого демона, Фавла́стаса, — никто не видел, как советник вздрогнул и, сжав губы, таинственно прикрыл глаза. Луис знал обо всем этом больше, чем говорил. Услышанное взволновало его, и ему ужасно захотелось поговорить с этим магом наедине.

Аэрийцы, находящиеся в зале, все это время перешептывались. Трифон слышал, как его назвали одержимым или попросту сумасшедшим, но сам Ниар вполне мог поверить в рассказ мглистого мага. Король сталкивался с потусторонними силами.

— Мне жаль. Но почему же ангелы допустили это? — спросил Ниар.

— Фредрику просто не повезло, его предал родственник. Родной кузен. Кстати, оба королевской крови.

— И все же ангелы не заступились за него, почему? — повторил свой вопрос Ниар.

— Ходили слухи, что Адента взяли в плен демоны, а остальные…

Луис задышал глубже, незаметно сжав край своего плаща. Ему необходимо было поговорить с этим магом наедине. Но только наедине.

— Ну что, я и здесь буду пленником? — мглистый маг стал разглядывать подданных Ниара, и вдруг его привлекла платиновая блондинка, единственная женщина не с золотыми глазами. Заметив, что выходец с неизведанной половины мира смотрит на нее, Ливэра таинственно и томно прикрыла синеватые глаза. Трифон еще раз встряхнул волосами и улыбнулся ей в ответ.

Советник выжидающе глядел на мглистого мага, но мыслями Луи был далеко от того зала, так что не обратил на улыбку Трифона должного внимания.

— После этого разговора, — решил подвести итог Ниар, — я не могу просто так отпустить тебя бродить по моему королевству. Тебе, маг, не удалось переубедить меня. Какое-то время тебя будут держать под стражей и будут следить за тобой.

— Я смог бы легко переубедить вас, Ниар. Я просто не собираюсь тратить на это время.

— Уведите его, — приказал король.

— Я сказал, что никто не смеет ограничивать мою свободу, — напомнил Трифон, затем из его рук, к ужасу и удивлению окружающих, вылетели два мглистых шара и поразили насмерть двух стражников, собиравшихся схватить его. Лицо самого Трифона в тот миг исказилось от глубочайшего удивления. Он резко обернулся, ожидая увидеть другого мглистого мага за своей спиной, но повсюду были только аэрийцы.

Ниар и Луи яростно сверкнули глазами, король незаметно подал рукой сигнал, и в шею Трифону влетел миниатюрный дротик. Мглистый маг просто не заметил его и не успел отреагировать. Затем он почувствовал жуткое головокружение и рухнул на пол, к ногам короля.

— Отнесите его в темницу, — тихо приказал Ниар охране, а затем мрачно взглянул на тела двух стражников, погибших от мглистой магии. От магии! — А вы унесите погибших и сообщите их близким.

— Да, сир.

Пока аэрийцы выполняли приказы, Луис напряженно глядел на Ниара. Король же о чем-то перешептывался с королевой.

— Все свободны, — наконец мрачно отозвался правитель, и его подданные стали медленно освобождать тронный зал.

Луис вопросительно посмотрел в глаза Ниару, когда в зале остались только они. Королева ушла к сыну.

— Хочешь обсудить? — спросил советник друга очень осторожно.

Король медленно покачал головой.

— Нет. Сейчас я не хочу об этом говорить, Луи. Ты уж извини. Мне нужно самому все обдумать. И понять, как в нашем лишенном магии полумирии появился колдун, к тому же мглистый.

— Что ж, когда понадобится совет советника, обращайся. Я могу идти?

Ниар лишь махнул рукой, и Луи, кивнув, вышел из зала. Он только и ждал этого момента.

В его голове роились тысячи вопросов. Этот мглистый убийца был нужен ему, нужен живым, но, судя по взгляду Ниара, ничего хорошего пленника в ближайшее время не ждало. Убийство двух стражников, да еще при помощи мглистой магии, — это особое преступление. К тому же и Луи и Ниар одинаково сильно ненавидели этот вид магии. И у них были на то причины. В свое время именно мглистый маг чуть было не погубил их всех, и именно по вине мглистого мага камень Нелис пришлось уничтожить. И вот теперь, когда за несколько лет жизнь без магии в каскадах наконец наладилась, появился Трифон и вмиг все уничтожил. Но прежде всего Луи беспокоило не это.

Трифон знал о Фавластасе, об Аденте и роде Гаусов. Судьба Луи тесно переплеталась с этими именами. Он был особенным. Вернее, его прошлая жизнь была связана с этими именами. Тогда его и звали по-другому, и после смерти он попал на небеса. Однако его душа не успокоилась на этом, и он совершил грех. Грех, разозливший ангелов и бога магии Ра́луса. Его грех был тесно переплетен с тайной Фавластаса и границей, и больше всего на свете Луис не хотел, чтобы кто-нибудь узнал эту тайну. Его душа могла попасть за нее в аданей, но боги решили дать ему шанс и переродили его душу на землю в Серебряные каскады, чтобы он смог искупить вину. Ему, в отличие от других душ, оставили часть воспоминаний из прошлой жизни, чтобы он помнил о том, что натворил, и помнил, что когда-то жил по ту сторону границы, чувствовал ответственность за происходящее там. Сначала ему было сказано, что он, возможно, искупит свою вину, если найдет некоего принца, наследника аэрийского престола Ниара Велери и поможет ему вернуть трон и спастись от врагов. Но все оказалось намного сложнее, чем Луи предполагал.

Врагом Ниара, как и говорилось раньше, был мглистый маг, который превратил Луи в своего подчиненного. В мглистого охотника. И этот мглистый маг приказал Луи найти и убить Ниара. Луи с трудом выпутался из непростой ситуации и выполнил распоряжение ангелов. Ниар выжил, мглистый маг, которого звали Са́йер, — погиб. Во время последней битвы с врагом Луи рассказал Ниару, что хранит секрет, что связан с небесами и что расплачивается на земле за грех. Но Ниар позволил своему другу не раскрывать тайну, ведь тот поклялся, что она никак не повлияет на жизнь каскадов. Луис Оэлан искренне надеялся, что после всех его приключений он наконец сможет прожить нормальную жизнь и, умерев, вернуться на небеса. Тайна должна была быть надежно скрыта. Она могла принести ужасные последствия всему миру, да и разрушить судьбу Луиса, опозорить его перед всеми. Он знал это и клялся, что никогда и никому не позволит узнать свой секрет. И вот в его жизнь вторгается Трифон, который говорит, что Фавластас пробудился, а вместе с ним и тайна. Что тысячи гибнут из-за этой тайны, и вся та половина мира может быть захвачена демонами из-за той же тайны! Тайны, к которой душа советника имела прямое отношение.

Луис медленно зашел в свои покои и стал расхаживать по комнате. Его мысли путались, накладывались друг на друга, он постепенно начинал сходить с ума от переживаний. В какое-то мгновение советник перестал метаться по комнате, остановился и глубоко вздохнул.

«Спокойно. Сейчас ты любыми путями должен поговорить с ним, с этим магом. Все повторяется, все, как и тысячу лет назад в твоей прошлой жизни. Вновь Фавластас, вновь кто-то из ненавистного тебе рода Гаусов. И опять Гаус пытался раскрыть тайну и погиб. Может, оно и хорошо, что погиб, — Луис решил, что, вероятно, ему снова повезло. Гаус тайну, наверное, не раскрыл, иначе Трифон бы знал больше, явившись в Аэрию. Следовательно, тайна, способная уничтожить Луи, еще не была раскрыта и не должна была быть. — Но Трифон явно знает больше, чем говорит. Что же? — Луи вновь замер. — Ну почему он появился здесь? Я не убийца, но что если он что-то знает о тайне? И если Ниар и остальные узнают ее… Нет! Если Трифон знает тайну, он должен исчезнуть. — Луис покачал головой. — Убить? Я не убийца. Я должен с ним поговорить, — решил он и выглянул в окно. Там, снаружи все было залито солнцем. — Позже. Вечером или ночью», — советник удовлетворенно прикрыл свои карие глаза и убрал с лица светлую прядь.

***

Луис открыл глаза. Дверь покоев дернулась, ручка затрещала. Советник вздрогнул и резко поднялся с кровати. И когда это он успел уснуть, да еще в одежде и в таком неудобном положении? Он поспешно отряхнул помятую накидку, пригладил светлые спутавшиеся волосы. Дверь вновь дернулась.

— Луи! — послышался голос лорда Исквайра из-за двери. — Да открой же! Пленник сбежал, Ниар желает тебя видеть!

Оэлан резко открыл дверь, едва не сбив Исквайра.

— Сбежал?! Как такое…

— О боги, Луи. Но он же маг! Он их всех поразил мглистой магией. Идем же, Ниар ждет тебя в тронном зале.

Советник поспешно закрыл за собой дверь и быстрым шагом направился к королю. Всю дорогу Луис был ужасно напряжен. Трифон разгуливал на свободе. Советник вдруг представил, как мглистый маг со своей ехидной улыбкой встает в центре какой-нибудь площади и вещает о его грехе. От этой мысли Луи передернуло. Исквайр глянул на него и полюбопытствовал:

— Что с тобой? С тех пор как этот маг появился в Клестоне, ты какой-то дерганый.

Луис натянуто улыбнулся.

— Все мы здесь теперь как на иголках. Ты на Ниара взгляни. Кстати, мы пришли. Сейчас сам увидишь, что я еще сравнительно спокоен, — с этими словами Оэлан, не дожидаясь лакеев, самостоятельно открыл двери тронного зала, где его ожидал король. Больше внутри никого не было, все остальные уже давно искали беглеца.

Ниар посмотрел на своего советника. Луи выступил вперед и сразу же пообещал:

— Я верну беглеца, если позволишь.

— Ты нас не оставишь? — обратился к своему родственнику король.

Лорд кивнул и покинул тронный зал так же быстро, как в нем и появился. Луис проследил за тем, как тот ушел, а после подошел к другу и продолжил:

— Ты прекрасно знаешь, что мне не впервые быть охотником. Я возьму лук и, в случае чего, выстрелю в колдуна. К тому же я знаю о мглистой магии больше, чем многие другие твои воины. Эта магия была во мне, я был мглистым охотником и знаю, как они мыслят.

Ниар кивнул, заметив:

— Я и сам собирался предложить тебе. Ты кортодэсец, гораздо лучше видишь в темноте, и да, ты прав, ты знаешь многое о мглистых магах. Поймай его, но будь осторожен с магией.

Луи с готовностью кивнул и похлопал друга по плечу, а затем развернулся и направился к выходу.

— Луи! — протянул король. Советник оглянулся.

— Так мне его убить? — уточнил Луи. Он, конечно, и сам помышлял об этом.

Ниар глянул в ночное небо через открытое окно. Да, была уже ночь, Луи проспал весь день.

— Вот что. Действуй по ситуации. И помни, не дай ему воспользоваться магией. Лучше стреляй, чем дай ему околдовать себя. Он убийца, ты видел это своими глазами в этом зале. У него мглистая магия, он опасен.

«Опаснее, чем ты думаешь, друг мой», — мысленно добавил Луи. А еще он тогда подумал, что надо бы все-таки избавиться от мглистого мага, что так будет лучше и для него, и для его друзей. А что если мглистый маг захочет отомстить Ниару или его семье? Или еще что похуже. Кто их знал, этих безумных колдунов?

— Положись на меня, Ниар. К утру все будет улажено, вот увидишь.

Трифон нервно огляделся. Ему было холодно, все-таки шел снег, а на нем была легкая рубашка, разорванный плащ и не такие уж теплые штаны. Он щелкнул пальцами, и мглистая магия заструилась по ладони. Тогда он облегченно выдохнул: сила все еще была с ним. В очередной раз оглядевшись по сторонам, он двинулся в первые ряды засыпанных снегом деревьев. Впереди чернел лес. Дороги не было, Трифон умышленно ушел от нее подальше, чтобы преследователи не нашли его. Он держал в руке ветку и потихоньку заметал за собой следы. Ноги уже тонули по колено, и в какой-то момент снег стал засыпаться в сапоги, неприятно соприкасаясь с кожей ног. Поначалу Трифон двигался вперед, игнорируя свое раздражение. Он упорно прокапывал себе путь все дальше и дальше в чащу, периодически останавливаясь и выбирая направление. Когда стало совсем темно, маг уже с трудом различал контуры деревьев. Да что там деревьев, он собственных ног уже не видел. Вот тогда он и решил, что пора остановиться и устроить привал. Обнаружив поломанную толстую ветку, он отряхнул ее от снега и тяжело опустился на нее, затем склонился к земле и стал отчищать от снега щепки и мелкие ветки. Закончив с этим, Трифон принялся нашептывать мглистое заклинание, и в его руке возник мглистый шарик. Он швырнул его в собранные и очищенные от снега щепки. Несмотря на сырость, огонь вспыхнул мгновенно. В ночное небо повалил мглистый дым, и Трифон блаженно вдохнул знакомый и любимый запах. Впрочем, этот запах любили исключительно мглистые маги, всех остальных существ от него мутило. У некоторых от такого костерчика даже могли начаться галлюцинации.

— Дурак! — наконец дал волю раздражению Трифон. Он согрелся и теперь мог вдоволь позлиться на себя. — Ты был прав, Фредрик. Нечего жителям нашей половины делать в этих проклятых каскадах. Кажется, я сдуру совершил ошибку. Меня еще, кажется, кто-то решил подставить. И этот кто-то — мглистый маг. Что-то тут нечисто. Как шары появились в моих руках без моего ведома?! Как?!

Трифон пнул костер, и дым взвился еще выше. Мглистый уже хотел было подняться, как вдруг услышал голос из темноты:

— Не двигайся, маг. Моя стрела нацелена на твое сердце.

Трифон замер и мрачно буркнул:

— Что ж. Давай, ты ведь не разговаривать сюда пришел, кем бы ты ни был.

Луис медленно вышел из темноты, держа наготове лук. Однако он тут же сморщился от ненавистного мглистого запаха и спросил:

— Вот скажи на милость, что за бред ты тут нес, а? Хочешь сказать, что не ты выпустил те шары?

— Если все слышал, зачем спрашиваешь? — не понял Трифон. — Доказать я тебе все равно не смогу, да и не стану. Я видел тебя раньше?

Луис кивнул.

— Да, в тронном зале. Я советник короля.

— Ясно. И часто у вас тут советники охотятся за беглецами? Хочешь стрелять — стреляй, — он поудобнее устроился на ветке, скрестив руки на груди.

— Ты знал Адента? — спросил Луи, опустив лук.

Трифон покачал головой.

— Я не знал его лично. Много мне тогда было бы чести. Ангелы, они, знаешь ли, не с каждым будут общаться. И оно понятно. Я видел Адента, но не разговаривал с ним. И я носил его доспехи. Те, что нашел в…

— Утреннем Лике, — закончил за него Луи.

Трифон заметно напрягся.

— Откуда ты знаешь так много? Кто ты, собственно, такой? Ответ «советник» меня не устроит.

— Меня зовут Луис Оэлан. Просто скажу, что мне важно все, что происходит по ту сторону. Прошу тебя, расскажи мне, как все было. Откуда появился Фавластас, что известно о нем и его тайне? Расскажи мне о Гаусе.

— При чем здесь Фредрик? Фредрик погиб.

— Это важно, поверь. Я тоже имею отношение к тайне.

— То есть как? Ты имеешь отношение к Фавластасу? — Трифон нахмурился.

— Я хочу помочь, — не уступал Оэлан. — Я знаю больше, чем ты! Я знал Адента. Лично.

— Лично? Адента? Как ты можешь быть связан с ним, ума не приложу. Луис, да?

— Да, — кивнул советник. — Ты сказал мне, что носил доспехи, которые добыл в Утреннем Лике. И Адент позволил? Где доспехи сейчас?

— Адент не позволял мне, я сам взял их, хотя Гаусу это не нравилось. Но в результате ангел не покарал меня, значит, он все же позволил мне носить их. Я был с крыльями до тех пор, пока не пересек границу и не оказался здесь. При переходе они, видимо, защитили мою мглистую магию, но сами открепились. Когда меня схватили и потащили к твоему другу, доспехи они забрали в другое место. Где они хранятся теперь, лучше знать тебе.

Луи кивнул. Он знал, где хранились важные находки. В архиве ценных вещей, в здании хранилища книг Аэрии.

— Допустим, — Луи прикрыл пол-лица плащом и попробовал опуститься на корточки возле костра, однако тут же закашлялся и снова выпрямился. — Не могу, меня буквально выворачивает наизнанку от этого запаха. Так и умереть недолго. Хотел поговорить с тобой нормально, а не кричать из темноты, но лучше покричу. — Он поспешно отдалился от костра и прислонился к холодному дереву, что росло в стороне. Теперь Трифон видел только его слабые контуры.

— Тебе не понять мою магию, — изрек мглистый, демонстративно грея руки.

Луи вздохнул, изо рта пошел пар. Он убрал руки в теплые карманы плаща и протянул:

— Куда уж мне понять. Но вообще, ты неправ. Я знаю, как вы ощущаете мглистую магию внутри себя. Она вас пропитывает, она притягивает, поглощает, — и он вздрогнул, всем своим лицом продемонстрировав отвращение. При этом Луи знал, что выражение его лица было скрыто тьмой. А вот Трифона полностью освещал мглистый костер. Из темноты он выглядел как какой-то шаман, пропахший мглистой гадостью. Во всяком случае, Луис видел его именно таким в тот миг.

— Как ты можешь знать, что ощущает мглистый маг? — не понял Трифон.

Луи поделился:

— Я был мглистым охотником. Мерзко.

Трифон удивленно раскрыл глаза, и они стали большими, как у совы. Он вскочил с ветки и, указав рукой на темную фигуру Луи, выкрикнул на пол-леса:

— Ты?! — затем он захохотал. — И кто ж тебя так? Неудивительно, что ты мглистую магию не переносишь. Вероятно, тот весельчак, что так пошутил над тобой, — покойник. Иначе как бы ты освободился.

— Покойник. И именно из-за этого, как ты выразился, весельчака часть моей жизни полетела к чертям. Я был жутким бесчувственным «гадом» и отправлял стрелы во всех, кто не нравился моему «повелителю» — мглистому магу Сайеру.

Трифон с интересом слушал Луиса, многое стало проясняться.

— Среди приговоренных Сайером был мой друг, тогда еще принц, Ниар Велери. Тот, с кем ты говорил сегодня в зале! Его я тоже должен был убить, но, к счастью, получилось по-другому.

— Ты переборол мглистую магию? Да ты вообще… маньяк, — Трифон громко хмыкнул. — Оторвись ты от своего дерева и не говори так громко.

Луи мрачно изрек:

— А ты, наконец, потуши свой мерзкий костер! Ты меня совсем не слушаешь! Я тебе объясняю, откуда что берется! Объясняю, что я терпеть не могу мглистую магию! И стараюсь дать тебе понять, почему это так. И почему Ниар так ненавидит ее! Сайер был его врагом! Это из-за Сайера пришлось пожертвовать Нелисом, и вся магия у нас пропала! Все наши беды были из-за мглистой магии! И мои, и Ниара. Здесь никто ничего не делает из-за личного плохого настроения.

— Отлично. А ты не думал, Луис, что один мглистый маг не может представлять всех остальных?! У тебя и у твоего друга не возникало мысли, что не все мглистые маги гады, мерзавцы и подонки?! Вы мне задали настрой!

— Ты сам его задал. Ты себя со стороны видишь? Ниар когда-то был главой белой магии в каскадах, и он владел и управлял тем самым Нелисом. Неужели ты думаешь, что белый маг признал бы мглистого? Это нереально!

Трифон резко выступил вперед. Теперь в его глазах отражался огонь магического костра, и он выглядел каким-то неистовым и безумным:

— А у тебя тоже образное понятие о белых магах. Не суди о магах по одному человеку. Я уже говорил тебе это. Повторюсь. Фредрик был сильнее большинства белых магов, и он признал меня своим помощником и другом.

— Вы были друзьями? — усомнился Луис. — Поверить сложно. И его магия не загибалась от твоего присутствия? — лицо Трифона тут же исказилось гневом, Луи же поправился: — Вернее, от присутствия твоей магии.

— Фредрик был умным человеком и знал, как и когда использовать магию. А еще он отлично знал, что мглистая магия и белая могут действовать заодно.

— Скажи, а стражи тоже до сих пор существуют?

Мглистый стал набирать снег в руки и тушить костер. От этого дым стал еще гуще, и Луи поспешил отдалиться на несколько шагов, закашлявшись.

— Ты меня настораживаешь, дружок, — мрачно изрек Трифон. — Плевать, я и знать не хочу, откуда тебе все это известно. Судя по тону, с которым ты говоришь о семье Гаусов и стражах, ты явно против них. Не знаю, как ты вообще можешь что-то знать о них, но это факт. Вокруг творится полнейшее сумасшествие. Мглистые шары самостоятельно вылетают из моих рук, со мной разговариваешь ты, и мне уже грозит казнь фактически только за то, что какой-то мглистый маг задолго до моего появления здесь хотел захватить мир. Я отвечу на твой вопрос, потому что мне плевать, что вы обо мне думаете. Ты и твой друг, вы меня боитесь, но не меня вам стоит опасаться. Не я убил тех двух стражников. Их убил кто-то другой. Выходит, я здесь не единственный мглистый маг. Вам бы не ссориться со мной надо, а привлечь на свою сторону. Ты спрашивал про стражей. Я не знаю, что произошло с ними за эти годы, но они были, когда Фредрик был жив.

Костер тем временем окончательно потух. Луи наконец подошел к Трифону, задумчиво глядя на него теперь уже в свете луны.

— Я должен отправиться на твою половину и проследить за тем, чтобы все там не стало хуже.

Трифон непонимающе сощурился:

— Ты же не сможешь вернуться, — удивленно сказал он. — И друзей своих больше никогда не увидишь.

— Я это и делаю ради друзей, хотя и ради себя тоже. И потом, что это ты мне говоришь? Ты своих друзей легко бросил.

Трифон возразил:

— Те, кого бы я мог назвать друзьями, давно погибли. Уже четыре года миновало с тех пор. Все это время я оставался там, на своей половине. Пытался узнать об их судьбе. И узнал. Не обо всех, но о многих. За четыре года там вообще все стало чужим. Возник новый мир, и скажем так, этот мир оказался не таким, в котором я хотел бы жить. Перед тем как перейти границу, я уже был практически уверен, что из моих друзей в живых не осталось вовсе никого.

Луис какое-то время задумчиво смотрел на Трифона и в итоге принял решение:

— Я вернусь обратно, скажу, что пока не нашел тебя. Ниар мне поверит. Потом я заберу доспехи. Сюда я вернусь завтра, принесу тебе карту каскадов и укажу на ней место, где ты сможешь укрыться. Переждешь там неделю, далее двинешься к западной границе Аэрии. Старайся не использовать мглистую магию и не привлекать к себе внимания. Когда будешь пересекать границу королевства, охрану можешь… усыпить. Не смей никого убивать. А затем попадешь во владения Империи вольных магов. Да-да, такое название, но магии в тех краях тоже больше нет. Там и осядешь. Я все подробно отмечу на карте.

— Почему ты вдруг решил помочь мне? — недоверчиво протянул Трифон.

Луи серьезно прошептал:

— Может, мы с Ниаром действительно все поняли не так. Но я не буду переубеждать его, это сложно. Тебя будут искать, но я не стану говорить Ниару, что убил тебя. Он слишком хорошо меня знает. — А после Луи добавил еще тише: — За свою помощь я прошу только об одном. Завтра с картой Аэрии я принесу лист и перо с чернилами. Мне нужна карта твоей половины. И имена твоих друзей. Тех, к кому я мог бы обратиться. Надежных людей.

— Даже не знаю, стоит ли тебе доверять имена, — он еще немного мялся, но в итоге согласился. — Только помни, — предупредил он, — их в живых может уже и не быть. Принеси мне завтра, что обещал, и я сделаю то, что обещал я.

Луи протянул ему руку.

— Договорились.

Трифон кивнул, почему-то ощущая себя предателем. С чего бы это?

— Договорились, — мглистый грубо сжал его кисть.

Оэлан удовлетворенно кивнул, развернулся и быстро скрылся среди чернеющих в ночной мгле деревьев.

«Что же дальше? — думал он всю обратную дорогу. — У тебя будут имена, и что ты с ними собираешься делать? Поговорить, а затем устранить? Он назовет тебе стражей, непременно назовет. В прошлой жизни они были твоими врагами, — он вышел из леса и, взглянув на Клестон, кивнул. — Да, врагами», — далее Луис огляделся и быстрыми шагами направился в замок, чтобы сообщить Ниару, что не нашел беглеца.

— Он ушел, — на следующее утро Луи стоял перед Ниаром и чувствовал себя последним негодяем и обманщиком. В душе он знал, что это был не последний обман и, скорее всего, самый простой и безобидный.

Короля эти слова очень удивили, он поднялся с трона, отложив какие-то бумаги, и стал расхаживать из стороны в сторону. Луис старательно разглядывал узоры на спинке трона. И это продолжалось минуты две, после чего король остановился и взглянул на советника.

— И ты даже следов его не нашел? Думаешь, он переместился в пространстве? — Ниар поморщился и выдохнул. — Проклятье! Он теперь перемещается по моему королевству!

Луис попытался придать своему лицу глубокую озабоченность сложившейся ситуацией, и ему это удалось. Какой же отличный из него получился обманщик. Он и сам удивился, как легко лгал. Даже груз вины с души вмиг пропал.

— Луи! Ты меня, вообще, слушаешь?! Он переместился?

Луис развел руки в стороны и протянул:

— Ну, Сайер это делал, значит, и этот маг может. Я не нашел его следов, Ниар. Как ты думаешь, что нам делать? Может, стоит выждать, он сам себя проявит. Непременно проявит, ведь быть единственным магом в нашем полумирии… Он себя проявит рано или поздно. Отдай приказ всем быть наготове, и мы непременно его схватим.

Ниар слегка улыбнулся, а затем с некоторой растерянностью сказал:

— Почему меня не покидает ощущение, что ты стоишь тут и пытаешься меня просто успокоить, как маленького ребенка? И когда это ты в последний раз через слово говорил: «Все будет хорошо», «Успокойся» и «Мы его непременно поймаем»? Луи, давай начистоту. Беглец — маг. Неужели ты вправду такой спокойный, каким кажешься?

Советник принялся короля забалтывать:

— Не думаю, что этот колдун настолько опасен, что стоит умирать от страха. После того, через что мы прошли, этот маг не кажется мне оплотом зла, темных сил и прочего. Может, он проявит себя, скажем, с рассветом. У него нет ни карты, ни пищи, ни теплого жилья. Без магии никак, — говоря эти слова, Луи мысленно назвал себя жутким авантюристом. «Карта у мглистого скоро будет, — в уме заметил советник, — и ее дам ему я. Дам-с», — он коротко сжал губы. Нехорошо получалось. Оставалось верить в то, что Трифон не Сайер, что Ниар ошибается, а Луи за раз делает несколько добрых дел. Пытается спасти свою репутацию и скрыть тайну, а заодно спасает невинного человека. Уверенности прибавилось, и Оэлан с трудом подавил неуместную улыбку. Она могла вызвать очередной поток ненужных вопросов.

Пока он раздумывал, Ниар странно смотрел на него, а затем сказал:

— Можешь идти. Не знаю почему, но с тобой стало невозможно говорить. У тебя эмоций, наверное, сейчас меньше, чем когда ты был охотником. И как можно так говорить?

Вот теперь Луис позволил себе короткую безобидную улыбку.

— Прости, Ниар. А у нас в хранилище книг сохранились труды о магии?

— Да, загляни в центральное хранилище, то, что возле архива ценных вещей. Хочешь познать тайны мглистой магии? — Ниар отвернулся и вновь взял свои бумаги, принявшись изучать их. Следующие слова он произнес как бы отстраненно, чтобы показать Луи, что разговор в принципе был окончен. Король сказал: — Попробуй, поищи что-нибудь, но вряд ли найдешь. Мглистая магия в теории не существует. Никто никогда не мог описать ее принципы и законы. Их просто нет, но ты с твоим железным спокойствием и уверенностью можешь копаться там, сколько душе угодно. Пятый зал. Если что и будет, то в пятом зале.

Луис склонился перед другом и ровным шагом направился за доспехами. Ведь именно туда его направил Ниар. В архив ценных вещей. Как удачно вышло. Что бы ни случилось, Луи всегда мог сослаться на слова короля.

Он медленно шагал по залитым солнцем улицам и щурился от ослепительного снега. Аэрия. В этом месте зима длилась недолго. Серебряные каскады получили свое название не случайно. Эта часть мира представляла собой четыре равнины, которые с высоты выглядели как гигантские ступени. Первая и вторая равнины были скрыты от света горами. Они были покрыты болотами, и жить там было сложно, в особенности на первой. Когда-то на второй равнине находилось королевство Кортодэс. Поскольку местность была обделена светом, кортодэсцы были приспособлены к вечному мраку. Во время войн с Сайером Кортодэс был стерт с лица земли. Не так давно выжившие жители перенесли свои владения в другое место, что находилось в восточной части третьей по счету равнины. Она значительно возвышалась над первыми двумя и практически полностью принадлежала Империи вольных магов. И наконец, выше всех равнин была расположена Аэрия, она занимала Солнечную равнину. Испокон веков аэрийцы воевали за свои территории, потому что для остальных обитателей каскадов они были золотой жилой. На Солнечной равнине практически всегда было много света и тепла, даже в короткий зимний период солнца было предостаточно.

Луис был кортодэсцем, и яркий свет сильно раздражал его глаза. Он ненавидел зиму в Аэрии, ведь когда света много, снег еще и сверкает! Так ослепительно сверкает, что порой кружится голова. К счастью, зима подходила к концу, солнце уже грело — на пороге ожидала весна.

Здание архива советник знал очень хорошо. То был скорее огромный дворец с высокими колоннами у входа и широкими ступенями белоснежного цвета. Само здание было одноэтажное, но зато занимало огромное пространство, и его стены уходили далеко в сторону огражденного двора. Луис остановился и взглянул на приоткрытые железные ворота с охраной. Вход в архив ценных вещей. Но войти можно было и через хранилище книг. А попасть в хранилище было гораздо проще.

Луис уверенной походкой зашагал вдоль забора, внимательно разглядывая строение через прутья. Охраны было немного. Ниар своим подданным доверял. А стоило ли? Луи подумал об этом и в очередной раз назвал себя предателем. Впрочем, нет. О каком предательстве шла речь? Он просто должен был взять вещь, которая никогда не принадлежала Аэрии. Ему, Луису, она тоже никогда не принадлежала, но делать было нечего. Тайна есть тайна. Ради нее он готов был взять не то что небесные доспехи, он готов был вести двойную игру со своими друзьями и знакомыми.

Впереди показался вход. Он был значительно меньше, чем ворота архива, но не менее аккуратным и красиво оформленным. По бокам стояли две статуи. Луис запамятовал имена тех богинь. Лишь раз глянув на них, он подошел ко входу. Увидев его, охранники кивнули.

— Добро пожаловать, советник, — это все, что они сказали. Таков был приказ короля.

Открыв ворота, они разошлись в стороны, пропуская Луиса. Тот же не произнес ни слова. Да и зачем, ведь он был потенциальным преступником. Они не знали пока еще об этом, но главное, что Луис знал. Эти мысли снова и снова давили на его совесть, и он грубо отталкивал от себя лишние эмоции. Иначе как он собирался бороться с тайной, если был таким слабаком?

Сначала он шел по каменной дороге, она привела его к высокой двойной двери. Створки были распахнуты, и с улицы было видно, что происходит в главном холле. Людей было немного. Большинство из них были учеными, мыслителями и теоретиками. Когда-то в подобных местах ходили маги и постигали таинства своего необычного ремесла. Но это было так давно. Теперь в тех краях магия приравнивалась к проклятью, о ней говорили либо с презрением, либо шепотом в тавернах и подворотнях. Луиса это очень раздражало. Он не раз признавался себе, что ему было скучно жить без магии. Это при том-то, что у него самого магии не должно было быть, он не был волшебником. Опыт мглистого охотника личной способностью не считался. У Луи всегда было сокровенное желание — получить белую магию, вернее, владеть ею. Черная магия наводила на него грустные мысли. Но, что странно, такого отторжения к ней, как к мглистой, он не чувствовал.

— Добро пожаловать, советник Оэлан, — голос доносился откуда-то слева.

Луис неторопливо поднялся по ступеням и вошел в главный холл. Тот аэриец, что поприветствовал его, стоял чуть левее дверей, сложив руки за спиной. На стене, прямо за ним, можно было разглядеть знак королевства — нарисованные ступени, символизирующие каскады, и солнце, обрамленное тремя кольцами, на вершине этой лестницы.

— Вас интересует что-то определенное? — поинтересовался аэриец. — Все свитки внесены в главный список. Я могу назвать вам местонахождение каждого из них.

— Благодарю, но его величество сообщил мне нужный зал, а конкретный свиток я назвать не могу, потому что сам не знаю его.

— И этот зал? — аэриец вопросительно поднял брови. — Простите, такие правила. Я смотритель и должен знать.

Луи даже стало смешно. Неужели смотритель будет теперь ходить за ним по пятам? И все же Оэлан сообщил:

— Зал номер пять, — после этих слов в холле стало как-то тихо. Перестали слышаться шаги и разноситься эхом голоса. Луис краем глаза заметил напряженные лица.

Смотритель вздохнул.

— Зал магических свитков, — он развел руки в стороны и шепотом продолжил: — Да уж, давненько в этот зал не ходили. Идемте, советник. Все так удивлены, вы же понимаете… магия.

— Понимаю, — сказал Луи. Хотя в душе он не понимал, как можно было так относиться к магии.

Сначала они двигались по длинному коридору с множеством дверей, затем вышли во внутренний двор, где стояли скамейки, засыпанные снегом. В теплое время года люди предпочитали читать там.

Смотритель провел Луиса через весь сад и обогнул несколько статуй все тех же богинь. Советник опять не обратил на них внимания, шагнув в отдельный квадратный холл с одной-единственной дверью. Проход в зал магии. Смотритель огляделся, подошел к двери, открыл своим ключом небольшой замок и потянул на себя ручку. Последовал резкий скрип, от которого они оба сморщились. Дверь медленно открылась, и Луи тут же ощутил запах плесени и затхлости.

— Прошу, если вам угодно, — и смотритель, к радости Луиса, вежливо преклонил голову и направился обратно, в главную часть хранилища книг.

— Ну и ну! — протянул Луи, шагнув внутрь и увидев запыленные книжные стеллажи, уходившие далеко к потолку.

Неторопливыми шагами Луис двигался вперед, внимательно разглядывая старые неухоженные свитки.

— Отлично! — выдохнул он. — Нельзя просто так взять и запереть историю на замок. Магия была частью этого мира. — Луи и сам не знал, к кому обращался с такой досадой и злобой. Его негромкий голос эхом пронесся по залу, а затем все стихло. Советник пару раз прокружился, разглядывая различные стеллажи, затем его взгляд остановился на небольшом окошке, что располагалось прямо над одним из шкафов. Добраться туда было несложно, стеллажи стояли один за другим и были разного размера. По ним можно было забраться наверх, используя их как ступени. Ну а потом главным было незаметно выбраться в окно и двинуться по крышам к зданию архива.

Луис спешно направился к самому низкому из стеллажей и уже приготовился запрыгнуть на него, как со стороны двери послышались шаги.

— В самом деле. Поверить трудно, — восторженно проговорил незнакомец. Он появился на пороге и теперь напоминал мутную тень, так как стоял против солнца.

Луис медленно отвернулся от стеллажа и, скрестив руки на груди, взглянул на черную фигуру.

— Во что вам поверить трудно? — он ужасно не хотел разговаривать, но все же выдавил из себя эти слова. Луис мысленно ругал этого человека, ведь тот отнимал его драгоценное время, а Оэлан обещал Трифону, что придет именно в этот день. Еще надо было украсть и спрятать доспехи. И сделать это незаметно.

Незнакомец переступил порог и неторопливо двинулся к Луису, но в какой-то момент развернулся и направился к дальним шкафам. Следующие слова прозвучали из другого конца помещения:

— Пятый зал, да и открыт.

Луис внимательно следил за аэрийцем. Теперь он хоть видел его лицо, не так хорошо, конечно, но все же разглядел острый нос, темные волосы, аккуратную короткую бороду и усы. А еще у незнакомца был довольно необычный тембр голоса. Приятный, успокаивающий.

— Черная магия. Великие свитки древности… здесь в Клестоне. Кто бы мог подумать, что они будут храниться под замком, — принялся рассуждать незнакомец, медленно разглядывая дальний стеллаж.

Луис прищурился и подошел к заинтересованному аэрийцу.

— Вы кто? — с этими словами Оэлан посмотрел на свитки черной магии.

— Простите. Мне и самому стоило бы давно представиться. В самом деле, где мои манеры, советник. Барон Да́герти. Прибыл в Клестон недавно. С запада. У меня тут дела. Вот в этом самом зале.

— Но вы знаете, кто я, — заметил Луис.

Тот резко взглянул на него и сказал:

— Вы советник короля. Это хорошо, что вы пришли сюда. Я уже и не знал, как уговорить смотрителя открыть эту дверь. Он был вежлив, но жутко суеверен. Лично меня магия никогда не пугала. Для меня это предмет изучения.

— Вы теоретик в сфере магии?

Барон слегка кивнул, а затем бережно снял пыль с одного из свитков и углубился в его изучение.

— И много трудов вы посвятили… хм… магии?

Золотые глаза Дагерти сверкнули, он скромно улыбнулся, а после серьезно сообщил:

— Мой первый труд был посвящен белой магии. Вернее, нет. Моей целью было изучить не возможности белой магии, а ее ограничения. Я посвятил этому много… очень много времени, и вы даже не представляете, к чему меня это привело.

Луис с интересом ждал пояснений.

— Ограничения — это и есть то, что представляет собой черная магия. Корни у них одни. И по теории черный маг вполне может стать белым, и наоборот, вот только совершить этот переход очень сложно. Практически так же сложно, как поменять веру, — с этими словами Дагерти развернул свиток и указал на письмена. — Черная магия — это магия запретов в белой. Но она не порочна, как мглистая.

Луис заметил:

— Ну, у черной магии тоже есть свои правила, рамки, запреты. Выходит, что черная магия — это запрещенная белая магия, ограниченная другими запретами и… все это нелогично. Не думаю, что стоит считать белую и черную магию чем-то единым.

Барон Дагерти передернул плечами.

— Я в своей теории уверен, советник Оэлан. Она верна, а верить или не верить — это ваше личное дело.

Луис проследил за его взглядом и попытался прочитать наполовину стертые записи старинного свитка.

— Вы понимаете, что тут написано? — с явным недоверием спросил советник.

— Сейчас и в таком виде, разумеется, нет. Но я работал с другими свитками и приводил их в надлежащий для прочтения вид. Я вижу, что вы заинтересованы моей теорией. Если хотите, — продолжая говорить, Дагерти потянулся рукой в свою сумку и достал оттуда небольшую книгу в зеленом переплете. — Вот мой труд, в котором я постарался как можно глубже и полнее рассказать о запретах белой магии. Все запреты наложены ангелами, а значит, светом. По логике, все, что выходит за рамки, наложенные светом, становится… — и он выжидающе взглянул на Оэлана.

— Тьмой, — Луис согласно кивнул и взял из его рук книгу. — Эти записи расскажут мне о черной магии?

— Вы узнаете много интересного, — убедительно шепнул барон, а потом, прихватив пару свитков, двинулся к выходу.

Луис взглянул на книгу в своих руках, затем поспешно вскинул глаза на удаляющегося барона и крикнул ему вслед:

— Вы просто так оставите мне свои труды?

Тот ответил, даже не обернувшись:

— Я уверен, что мы еще встретимся, советник Оэлан, — после этих слов он свернул в сад.

Луис громко крикнул:

— Не могу обещать вам! Скорее всего, это наша первая и последняя встреча!

— Вы уверены? Так оставьте книгу себе! — голос барона донесся совсем издалека, видно, он уже успел дойти до противоположного конца внутреннего двора.

Луис снова взглянул на книгу и быстро положил ее в свою сумку. После этого он поспешно кинулся к двери и закрыл ее, опустив засов. Больше он не имел ни малейшего желания с кем-либо разговаривать. Время уходило. Он разбежался и запрыгнул сначала на стол, а затем сразу же подпрыгнул и взобрался на самый низкий шкаф, далее на тот, что был повыше, потом еще и еще выше. Когда шкафы закончились, он подполз к краю последнего, осторожно поднялся на ноги и распахнул небольшое круглое окошко, в которое пролезть взрослому мужчине на первый взгляд было невозможно. Луис же не стал даже задумываться. Гибкости ему было не занимать, и потом, другого шанса у него могло вовсе не быть. Он скинул с себя плащ, аккуратно свернул его и протолкнул наружу через окно. Ткань упала на черепичную крышу и слегка проехала по склону вниз, затем остановилась. Советник просунул одну руку и голову в отверстие и, ловко скрутившись, протолкнул туда вторую руку, сумку и тело, потом он уперся руками в стену и вытащил наружу ноги, спрыгнув на черепицу. Сумку он перекинул через плечо и осторожно, бесшумно двинулся вперед по крыше перехода, соединявшего хранилище книг с архивом ценных вещей.

В тот день Луису несказанно везло. Он даже обрадовался, что к магии аэрийцы стали относиться ужаснейшим образом. Доспехи были заперты на чердаке, а вовсе не в основном здании архива. Охраны подле них не было. Дверь, естественно, была закрыта, но за узкими окнами никто не следил. Откуда охране было знать, что кому-нибудь понадобятся доспехи и этот кто-нибудь будет настолько ловок и гибок, что сможет пролезть в окошко такого размера? Луис и сам себе удивлялся, когда аккуратно спрыгнул перед доспехами, лежавшими в углу, словно груда мусора. Он вздрогнул от мысли, что так легко и быстро нашел их. Дело в том, что он точно знал, где искать, они манили его, притягивали, так что ошибиться было сложно.

Шаг за шагом советник двигался вперед. От одного взгляда на доспехи в его душе что-то сжалось, затем в ушах запели волшебные голоса, небесное эхо пронеслось по небольшому заброшенному чердаку, и на миг даже там стало прекрасно, как в тронном зале роскошнейшего дворца. Луи прикрыл глаза, сделал еще пару шагов вперед и… так и не успел коснуться доспехов.

— Эттроу! — вдруг раздался голос позади.

От неожиданности Луис вздрогнул и поспешно обернулся, напряженно прищурившись. Но, увидев того, кто произнес эти слова, советник не отступил, напротив, еще ближе подошел к доспехам. В тот миг его взгляд был прикован к ангелу Э́снесу. Этот ангел не был высшим, он был всего лишь помощником Адента, но теперь, когда его хозяин превратился в ледяное украшение адане́я, Эснес счел своим долгом временно принять на себя его обязанности на земле, потому что больше никто из ангелов не собирался вмешиваться.

Луис качнул головой и, развернувшись к Эснесу спиной, вновь потянулся к доспехам.

— Эттроу! — с большей неприязнью повторил странный приказ ангел.

Луис замер и сжал пальцы в кулак, так и не дотронувшись до доспехов, затем он выждал несколько мгновений и вновь обернулся.

— Я не знаю вашего языка, Эснес, — сказав это, он слегка преклонил голову в знак почтения.

Ангел встряхнул своими золотыми кудрями и перевел:

— Я сказал «не трогай». «Эттроу» означает строгий, жесткий запрет.

Луис на миг растерялся, а после набрался уверенности и спросил:

— Почему ты говоришь мне это, Эснес? Ты знаешь, для чего я здесь. И величайший из величайших, бог могущественной силы магии — Ралус, знает. Доспехи нужны мне, чтобы исправить мою ошибку…

— Твоя ошибка — грех. Грешникам доспехи не дозволено носить. Правило Адента.

Луис замотал головой.

— Адента здесь нет, он в аданее. Быть может, в этой ситуации он сделал бы исключение для меня.

Эснес задумчиво взглянул сперва на доспехи, затем на Луиса. Тот вновь стал тянуть к ним руку.

— Эттроу! — в очередной раз воскликнул Эснес, в его глазах теперь блуждали искорки гнева. Странное то было зрелище. У ангелов гнев совсем иной, имеющий мало общего с гневом смертных. — Правила нарушить нельзя, и доспехи для белых магов, небесные доспехи.

— Первый Гаус, для которого доспехи создавались, был простым человеком, не магом. Как и я.

— Не сравнивай его и себя. У того душа была чиста, и сейчас она среди нас, на небесах, в мире и покое. Ты же наше доверие подорвал. Эти доспехи могут принести пользу только не грешному, чистому душой, простому смертному, либо белому магу. Что же касается остальных, никто, кроме Адента, даже я, не знает, что станет с грешником, мглистым или черным магом, надень он эти доспехи.

— Один мглистый маг доспехи носил, и Адент не был против, — напомнил Луис.

Эснес какое-то время твердо смотрел в глаза Оэлана, и тот уверенно выдержал этот магический взгляд, потом ангел вздохнул, как-то печально и отстраненно, и в его руках появились бежевые перчатки. Он кинул их Луису со словами:

— Советую сначала надеть их и касаться доспехов только в них. Тогда небесная броня не будет влиять на тебя, и ты сможешь спокойно забрать ее, не используя. Я против этого, но я знаю, что ты все равно не оставишь доспехи здесь. Если тебе и вправду не безразлична твоя судьба и если ты хоть чуть-чуть веришь в слова высших, то вот мой совет: бери доспехи, уноси, если хочешь, но не спеши надевать. Во-первых, при переходе через границу они упадут к твоим ногам и вновь уже не наденутся — такова сила призрачной стены. А во-вторых, узнай у Трифона, есть ли у него настоящий грех на душе. Да, он мглистый маг, но и мглистая магия может быть правильной, если у мага чистая душа. Про твою душу мы оба все знаем. И никто, кроме Адента, даже не сможет предположить, чем обернется магия доспехов для грешника.

Луи уточнил:

— Ты сказал, что белый маг может носить доспехи?

— Да. Так что лучше перенеси их через границу и отдай какому-нибудь белому магу, — Эснес трижды хлопнул своими огромными крыльями, сбив лежавшие вокруг старые вещи, а затем растворился в небесном сиянии.

Луис надел перчатки, нашел в углу старый мешок и стал по частям укладывать туда доспехи. Когда он касался их, то совсем ничего не чувствовал, как Эснес и обещал. Оэлан думал над словами ангела и над словами барона Дагерти. В голове крутилась одна и та же безумная мысль. Но он пока не решался огласить ее вслух. Даже самому себе.

Вечером Луи появился в своих покоях вместе с мешком, наполненным частями доспехов. Незаметно уносить вещи, то есть совершать кражу, как выяснилось, он умел превосходно, можно даже сказать, обладал этим умением в совершенстве. Но вором советник себя не чувствовал. Доспехи не являлись собственностью Аэрии, они были собственностью Адента. Луис думал о судьбе ангела с тоской. Жаль, что все так получилась, он никому никогда бы не пожелал подобной участи, подобной гибели. Да. Луис приравнял участь ангела к его гибели. Так же, как и все, как и остальные. В возможное возвращение Адента верил только Эснес, но он держал свои надежды при себе. Луису он о них не рассказал, да и другим ангелам тоже. Адент для остальных был потерян, так же как и Фредрик.

Ливэры в покоях не было, и Луис был этому несказанно рад. Он подошел к двери, запер ее на замок и разложил доспехи на кровати. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, последние лучи проникали в щель между занавесами и отражались на зеркальной поверхности доспехов. Луис все еще был в перчатках, и сомнения его не терзали. Он снял с плеча сумку, вытащил из нее книгу в зеленом переплете, сел прямо на ковер и скрестил ноги, задумчиво глядя на доспехи. Он знал, что нужно было быстро идти навстречу к Трифону, ведь дал слово, да и информация ему была нужна. Имена, прежде всего имена тех, кто, возможно, знал о тайне. Луис стал разглядывать их с Ливэрой покои, обдумывая решение своих проблем. И наконец его взгляд приковала та самая книга в зеленом переплете. Он вспомнил барона Дагерти, теоретика в сфере магии, и в его голове в очередной раз всплыла та самая безумная идея. Эснес сказал, что доспехи предназначались чистым душам или белым магам. Стать белым магом было сложно, а вот черным намного проще. Луи все смотрел на книгу, вспоминая слова теоретика. Ведь барон был так уверен, что корни и у белой и у черной магии едины. Переход возможен, говорил Дагерти. Возможен, только сложен. Черный маг может, в теории, стать белым, и тогда доспехи будут слушаться его, Луиса, и помогут ему разобраться с проблемой.

«Эснес хотел, чтобы я встретился с Трифоном, — мысленно напомнил себе Луи и медленно встал, все еще сверля взглядом книгу. — Да. Сейчас мне надо идти туда. Но стоит спрятать броню».

Доспехи были удивительно легкими, невесомыми. Лучник, недолго думая, положил их обратно в мешок, касаясь сверкающей поверхности только перчатками, а затем вышел на балкон. По бокам балкон украшали уже другие статуи, но эти лица и вовсе были незнакомы советнику короля. Так, оформление замка, и не более. Луис приблизился к одной из статуй и спокойно, слегка надавив, снял каменную голову. Внутри было пустое пространство, но об этом знали немногие. Луису, как советнику, было известно необычное искусство создания таких скульптур в Аэрии. Часть доспехов он сложил внутрь первой статуи, а другую часть — во вторую. Затем он вернул головы на место и свернул мешок, сложив его под шкаф. Теперь практически все было готово. Луи огляделся, взял книгу со стола, положил ее обратно в сумку, затем выдвинул небольшой резной ящик из дубового комода и вытащил оттуда пару карт каскадов. Задвинув ящик обратно, он сложил карты в сумку и поспешно распахнул дверь, едва не столкнувшись с Ливэрой. Оба от неожиданности отступили на шаг назад.

— Опять неотложные дела? — мрачно протянула его жена, оглядев советника с ног до головы.

Луис сжал губы, а потом печально сказал:

— Боюсь, что сейчас мы настолько отдалились друг от друга, Ливэра, что мне уже нет смысла рассказывать тебе о своей жизни. Я ухожу не к женщине, а остальное, брось, Лив. Кому из нас это теперь нужно? Тебе уж точно должно быть все равно.

Ливэра прикрыла глаза, посмотрела в пол, обхватила себя руками и еле слышно прошептала:

— Я знаю, куда ты идешь. Искать мага. И ты убьешь его?

Луис лишь отрицательно помотал головой и, подтянув сумку, направился вперед по коридору.

— Луи! — крикнула она.

Он медленно обернулся.

— Не делай глупостей.

— Перестань, Лив, — раздраженно бросил советник и вновь уже собирался идти, как Ливэра добавила:

— Ты забыл свой лук и стрелы.

— Они не понадобятся мне, Ливэра, — сказав это, он спешно покинул коридор. Его жена печально глядела ему вслед. Когда он исчез за поворотом, она вошла в покои и устало опустилась на кровать. После чего закрыла глаза.

Глава 2 
Во имя тайны

Луис добрался до места встречи глубокой ночью. Он бесшумно двигался вперед, прижимая к себе сумку, в которой лежала зеленая книга и карты. Советник и сам не заметил, как книга по теории черной магии стала важна для него. Двигаясь вперед, аккуратно огибая голые ветки, Луис продолжал думать о белой и черной силе, о доспехах, о своей судьбе. В какой-то момент он остановился. Убежище Трифона должно было быть совсем рядом. Луи неплохо видел в темноте, однако сориентироваться в ночном лесу было довольно трудно. Он потянулся за картами, но в следующее мгновение резко убрал руку из сумки и выбежал из-за дерева к тому самому месту, где они договорились встретиться с Трифоном. Первое, что он увидел, — это потушенный костер. Пепел был разбросан по снегу, кое-где тлели огоньки. На подтаявшем снегу были видны следы сражения, и всюду была кровь. Луис чуть выждал, напряженно оглядываясь по сторонам. Затем он прокричал:

— Трифон! — голос выдавал его волнение. — Проклятье, Трифон! — он вновь взглянул на кровавый след и двинулся по нему. Обогнув несколько деревьев, Луи опустился на одно колено возле тела погибшего воина-аэрийца. Тот был жутко изуродован, и вокруг буквально клубилась мглистая магия.

Луис пораженно дернулся назад, и даже когда он поднялся, его глаза неотрывно глядели на несчастного воина. На этот раз не было никаких сомнений в виновности Трифона. Луи отлично помнил, что именно в этом месте оставил выходца с той половины мира. Трифон должен был ждать его там, но, вероятно, убежище мага нашли воины Ниара и…

Луис поспешно отвернулся от изувеченного тела и сбивчивыми шагами вернулся к догорающему костру. Затем он медленно опустился на ту самую ветку, на которой недавно сидел Трифон, и вдруг заметил, что на коре были вырезаны какие-то надписи. Приглядевшись, Луис сумел прочесть следующие слова: «Скарлиз», «Лундес», «Карнелий».

Теперь советник был в полном замешательстве. Он вообще не мог понять, кем был Трифон, чьей стороны придерживался и чего добивался. Луис не знал, что произошло в том месте. Он еще довольно долго думал об этом, пытался понять. Впрочем, покидая лес в ту ночь, он уже не надеялся узнать, что случилось с Трифоном. Добыв имена и доспехи, Луис завершил свои дела в Аэрии, теперь ему надо было думать о переходе к границе и о том, как объяснить все друзьям. В конце концов, может, и хорошо, что Трифон не получил карту каскадов, ведь он, возможно, был таким же гнусным убийцей, таким же мерзким мглистым магом, каким был Сайер. А если так, решил Луи, то будет лучше, если Ниар беглеца все-таки поймает. Единственное, что не укладывалось в логическую цепь рассуждений, так это то, почему Трифон оставил имена. И были ли это действительно имена друзей. Советник отлично понимал, что ждать честности и помощи от мглистого мага было величайшей глупостью. Вполне возможно было, что тот оставил имена своих врагов, тех личностей, от которых мечтал избавиться. Впрочем, Луис был и к этому готов. В тот миг на пути в Клестон он знал только одно: если хоть кто-нибудь из троих названных Трифоном личностей хоть что-нибудь знает о тайне, они должны исчезнуть. Не важно как, но они не должны были остаться в живых.

День и ночь для Луиса сменялись слишком быстро, и в какой-то момент он понял, что вообще не сможет соображать, если хоть чуть-чуть не поспит. Когда он тихо вернулся в свои покои, было уже довольно светло. Ливэра лежала на застеленной кровати прямо в одежде. Видимо, она и сама не заметила, как уснула. Ее лицо даже во сне казалось напряженным. Луису стало не по себе. И откуда у его довольно молодой жены появились все эти морщины на лице? Ответ он знал. Знал, что причиной всему был он. И тогда он аккуратно положил сумку на деревянную тумбу и взглянул на себя в зеркало. Подумать только, на кого он был похож? Ливэра, выходит, выглядела даже очень неплохо в сравнении с ним. Луис в тот миг чувствовал себя выжатым, как лимон. Ему даже собственная кожа казалась чем-то мерзким и неприятным. Тусклая, неровная. Он отвернулся от зеркала с сильнейшим желанием закрыть его какой-нибудь тряпкой.

Сняв с себя верхнюю одежду, Луис вновь выскользнул из покоев, но только для того, чтобы помыться и привести себя в порядок перед сном. Он старался проделать все необходимые процедуры как можно быстрее, потому что его движения походили на действия лунатика. Под конец он просто рухнул на свою кровать рядом с Ливэрой и уснул мертвым сном. Когда это случилось, за окном было уже совсем светло и замок стал постепенно оживать.

Луиса разбудило шуршание листов. Этот звук, совсем не громкий, мог разбудить человека. Оэлан резко открыл глаза и поспешно сел в кровати, взглянув на свою жену. Она разместилась в кресле и просматривала зеленую книгу.

— Что ты делаешь?! — не совсем еще отойдя ото сна, воскликнул Луис и поспешно откинул одеяло.

Ливэра тут же посмотрела на него, и весь ее вид выражал полнейшее неудовольствие. Она была ужасно мрачна, но даже при таком сумбуре в душе внешне была великолепна. Светлые волосы были аккуратно убраны в высокую прическу и заколоты золотыми украшениями, в ушах сверкали небольшие серьги в виде изящных цветков, а на шее висел небольшой медальон в виде сердца. Луис только в тот миг заметил, что она все еще носила его. Жена в последние годы редко надевала платья с большими вырезами, и шея ее, как правило, была скрыта от глаз. Даже от глаз Луиса. Ее платье было черного цвета, и это насторожило советника. Ливэра никогда не любила черный цвет. Одевала лишь тогда, когда в жизни случались трагедии. Например, когда они хоронили своего новорожденного ребенка. Луис замер. Она кого-то хоронила?

Сначала Ливэра явно не знала, что сказать, и просто мрачно смотрела на мужа, но в итоге все же спросила, указав взглядом на книгу:

— Что это? — теперь она, уже с отвращением, глядела на труды Дагерти.

Луис буркнул что-то неразборчивое и выбрался из кровати, принявшись одеваться. Он не смотрел на жену, когда говорил:

— Зачем ты рылась в моей сумке? Кажется, мы договорились не мешать друг другу, верно?

Она медленно поднялась с кресла, положила книгу на тумбу и направилась к Луису. Тот уже был почти одет, ему оставалось застегнуть последние пуговицы на светлой рубашке. Он молча наблюдал, как жена приближалась к нему. Она остановилась в шаге от него и положила ему руки на плечи.

— Мы не договаривались, Луис. Я не договаривалась. Может быть, тебе было бы все равно, если бы я вдруг начала хранить от тебя секреты… нет, нет… не такие секреты, какие обычно есть у людей. Я имею в виду такие секреты! — она проговорила последние слова довольно жестко, указав рукой на лежащую книгу. Однако ее жесткость была обращена не к Луису, а именно к трудам Дагерти. — Но, Луис Оэлан. Мне не наплевать. С чего ты решил, что мне все равно? Ты думаешь, я негодяйка! Кто я? Бессердечная женщина, которая будет спокойно спать по ночам, когда ее муж буквально трясется от напряжения?! Когда ее муж по ночам охотится за мглистым магом! Мглистым магом! Боги! Откуда у тебя книга по теории черной магии?! Зачем она тебе, Луи? — Ливэра всхлипнула и бережно разгладила ворот его рубашки.

Он молча глядел в ее покрасневшие глаза, не желая объясняться. И от этого молчания его жена затряслась.

— Зачем тебе черная магия? — Ливэра быстро обняла его, и Луис тоже крепко прижал ее к себе. — Умоляю тебя, вспомни, каким ты был, вспомни, как было.

— Лив, — он посмотрел в ее глаза. — Прости меня, но я не могу иначе. И черная магия — мой единственный выход.

Она отчаянно покачала головой, и слезы застыли на ее щеках, а затем она прошептала:

— Не верю. Черная магия никогда не может стать выходом! Помнишь, что рассказывал о черной магии Ниар? Помнишь, что чем больше ею пользуешься, тем больше хочется это делать?! И эта гадкая книга! — Ливэра резко указала пальцем на труды Дагерти. — Эта гадкая книга лжет! Кто бы ее ни написал, он либо полный негодяй, либо вообще ничего не знает о настоящей магии. Теория, она всегда ничто без практики. Нельзя стать белым магом из черного! Это два разных вида магии!

— Я считаю, что если человек знает, на что идет, и знает, что правильно, он сможет побороть в себе любую магию.

— Не думала, что придется спасать тебя так, дорогой муж, — твердо проговорила она, глядя на него из-под бровей. — Ты не станешь черным магом!

— И как же ты собираешься помешать мне?

— Посмотрим, что скажет на это Ниар! — сквозь нервный смех воскликнула Ливэра, хватая книгу и, словно стрела, выбежав из покоев.

Луис закричал в порыве гнева и выбежал следом, едва не сорвав с петель дверь. Он помчался за женой, но она уже исчезла за поворотом.

— Ливэра! Не делай этого, я убью тебя! — в порыве ярости кричал Луи, поднимаясь по ступеням за ней. Он почти нагнал ее, уже видел, как мелькали края ее черного платья, но она продолжала мчаться вперед с книгой. Уже виднелись двери тронного зала. Два лакея, что стояли у входа, распахнули створки и поспешно разбежались в стороны.

— Ливэра, нет! — заорал Луис на весь коридор.

Его жена вбежала в тронный зал и бросилась к королю. Ниар и Китара о чем-то разговаривали, и больше в зале никого не было. Но когда Ливэра, вся взмокшая, ворвалась к ним, королевская пара замолчала.

— Ливэра? О, боги, что случилось? — Ниар поспешно поднялся с трона и даже успел сделать шаг в сторону женщины, как двери вновь распахнулись, и в зал влетел Луис. На глазах у всех он сбил Ливэру с ног, и оба рухнули на гладкий пол.

— Великие боги! — ахнула Китара, широко раскрыв глаза.

— Луис! — грозно произнес Ниар.

Но советник не слышал, он пытался вырвать у жены книгу, Ливэра же в порыве гнева резко дернулась вперед, послышался звук рвущейся ткани, и в руках у Луи остался кусок платья.

— Смотрите, что изучает мой муж, он хочет стать черным магом! — отчаянно воскликнула Ливэра. Она буквально доползла до короля и кинула ему книгу.

Луис замер, словно статуя, бешено глядя в глаза Ниара. Велери растерянно смотрел на него, сжимая в руках книгу. Ливэра же с трудом поднялась на ноги. Она выглядела позорно. Теперь ткань платья едва доставала ей до колен, далее были видны голые ноги, покрасневшие от недавней схватки. Вся ее прическа растрепалась, однако на лице застыло удовлетворение. Китара осторожно, подхватив полы своего платья, подошла к Ниару и тоже растерянно посмотрела на Луи. Тот медленно поднялся на ноги, взглянув на Ливэру как на врага. А затем он гневно сверкнул глазами и прошептал:

— Ты мне больше не жена. Ты предала меня.

Ливэра задрожала непонятно от чего — от боли, гнева или напряжения, но в следующее мгновение сжала губы и направилась к выходу, а проходя мимо Луиса, заявила:

— Мне не стыдно. Я сделала все, что могла. — Она, словно пьяная, вышла из тронного зала и направилась вперед по коридору.

Луис ошарашенно глядел ей вслед, а после неохотно повернулся к другу.

— Ниар? — осторожно позвал он.

Король стоял с раскрытой книгой и читал ее, чуть позже он что-то шепнул королеве, и она печально и в то же время с опаской покосилась на Луиса и удалилась из тронного зала. Наступила тишина. Ниар захлопнул книгу и наконец поднял глаза на Луи.

— Что это значит?

— Ничего, Ниар. Это книга запретов белой магии, которую подарил мне барон Дагерти в здании хранилища книг.

Король угрожающе свел брови.

— Запретов белой магии?! — выкрикнул он. — Это не книга, это вздор! Дагерти написал вздор! Он ничего не знает о магии, Луи!

— Ниар, но почему ты так уверен? Да, я понимаю, что ты был белым магом, но взгляни, там все довольно логично. Белая и черная магия действительно могут быть одним и тем же.

Король не мог поверить, что это Луис — его друг — говорил ему это. Он даже встряхнул головой, как обычно человек прогоняет сон. Затем он резким жестом приказал лакеям закрыть двери и подошел к Луи вплотную, указывая на книгу:

— Луи, я был повелителем Нелиса, не забыл? Я знаю о белой магии все, что должен знать белый маг. У меня были учителя — белые маги, мой отец нашел лучших. И ты говоришь мне, что я ошибаюсь? Ты считаешь, я не знал бы, если бы белая магия и черная были единым целым?

— Ниар…

— Зачем тебе черная магия?! Я хочу, чтобы ты знал, что черных магов я презираю чуточку меньше, чем мглистых, но только чуточку, — Ниар вновь посмотрел на книгу. — Дагерти — чудак, мечтатель. Он хочет доказать кому-то что-то. Доказать в полумирии, где магии нет уже много лет, а следовательно, большинство уже ничего не помнят о ней и поверят в любые слова, написанные на бумаге. Луи, в нашем полумирии магия среди людей считается позором, проклятьем. Погляди вокруг, послушай людей, и единицы, наверное, смогут отличить один вид магии от другого. Но ты!

— Ниар, — Луис прикрыл глаза и затем, собравшись мыслями, прошептал: — С твоей помощью или без твоей помощи, но я все равно должен стать магом и перейти через границу на ту половину.

— Перейти через границу? Все твоя тайна?

Луи твердо кивнул. Ниар ненавистно взглянул на книгу и протянул ее Оэлану.

— Держи, если так веришь в это. Я же не хочу, чтобы ты все оставшееся время пытался у меня ее выкрасть. Ты только что сказал, что все равно станешь магом. Белой тебе не овладеть, и поэтому ты наивно полагаешь, что сможешь из черного стать белым? Это невозможно. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как тебя поглотит тьма.

— Ниар. Ты мой самый близкий друг. И я прошу тебя поверить в меня и помочь мне. Расскажи мне правила белой магии, чтобы я знал, как быстрее стать светлым.

— Не могу, нет, Луи, — мрачно ответил король.

— Неужели за все, что я сделал для тебя, ты не можешь просто назвать мне правила?! — советник ощутил внутри себя необузданный гнев.

— Я не могу назвать тебе правила, потому что ты только что заверил меня, что станешь черным магом, Луи. А первое правило белых магов гласит, что нельзя рассказывать о свойствах и правилах светлой силы черному колдуну. Если я это сделаю, то нарушу правило.

— Но ведь ты больше не маг.

— Я навсегда останусь белым магом, — возразил Ниар. — В душе. Так меня воспитывали. Если ты совершишь задуманное, то, наверное, хорошо, что потом уйдешь за границу, — а затем он тихо добавил: — Ты свободный человек. Иди. Я не могу тебе помочь, потому что не знаю твою тайну. Но, видимо, она действительно важнее всего на свете, раз ты стал сумасшедшим и тебе наплевать на всех, кто волнуется о тебе.

Луис кивнул и, прижав к себе книгу, двинулся прочь из тронного зала.

— Ты изменишься! Ты начнешь новую жизнь! Тебя будут ненавидеть хорошие люди! И ты пожалеешь! Не становись черным магом! — прокричал ему Ниар, а после сам подошел к дверям и резко захлопнул их.

Луи обернулся на закрытые двери и сжал кулаки. Из открытого окна в коридор повеяло холодным зимним ветром и растрепало волосы теперь уже бывшего советника. Луис понял, что это прощание. Он потерял и жену, и друга, но уверенности в душе у него не убавилось. Он решил, что отправится к границе прямо тем вечером. Больше тянуть было нельзя.

Когда Луис вернулся в покои, внутри никого не было. Балконная дверь была открыта, и занавес колыхался. Луи пробрала дрожь.

— Ливэра! — мрачно протянул он и, обхватив себя руками, вышел наружу, на балкон. Но там никого не оказалось. Луи огляделся, затем кинулся к статуе и без особой осторожности снял ее голову. Послышался хруст, и часть материала на шее отломилась, раскрошившись на пол. Луи сжал пальцы, шепнув какое-то проклятье, и заглянул внутрь статуи. Части доспехов по-прежнему были там. Ему стало немного спокойнее, затем он подошел ко второй статуе, проверил и ее. Только убедившись, что все на месте, он подступил к краю балкона и, взявшись за ограждение, глянул вниз. Бывший советник даже не заметил, как с неба посыпался снег. Нет, то был не снегопад, а редкий, еле заметный снег. Он с какой-то тоской кружился в воздухе и неторопливо таял, соприкасаясь со светлой плиткой, из которой были выложены полы балкона. Луис прикрыл глаза, он почти не чувствовал холода, внутри него зародился гнев. Все вокруг почему-то стало безумным и противоречивым. Он думал в тот миг о том, что его поступки вызвали бы у него самого полнейшее отвращение, если бы он услышал о них много лет назад. Он изменился за последние годы. Да. Все меняются — это неизбежно, но его изменения, они были катастрофичны, они пугали его самого. Он видел, как окружающие стали воспринимать его. Ниар сказал, что черная магия совратит его. Сделает его еще хуже, чем он был в тот миг. А он и тогда, стоя на балконе, не вполне контролировал свои отрицательные эмоции. Даже без черной магии. Какой глупостью было продолжать верить, что он сумеет совладать с тьмой.

Снаружи послышался легкий стук. Луис медленно обернулся. Из-за колыхающегося занавеса на балкон вышла королева. Она взглянула на советника и еще раз постучала о стенку.

— Мы можем поговорить, Луи? — спросила она полушепотом, словно боялась, что его таинственный гнев вырвется наружу.

Луис кивнул и развел руки в стороны, с трудом улыбнувшись.

— Конечно, ваше величество…

— Китара, — она сомкнула губы и печально улыбнулась. — Я здесь как твоя старая знакомая. Мы вместе помогали Ниару вернуть Аэрию, сражались за его жизнь. Мы через многое прошли, и я поверить не могу, что сейчас мы не сможем спокойно во всем разобраться. Теперь я знаю многое, и тебе будет легко говорить.

Луис вскинул брови и взглянул в небо. На его лицо тут же посыпались снежинки. Он прикрыл глаза и протянул:

— Что бы я тут ни сказал, Китара, уверен, что уже вечером сегодняшнего дня Ниар будет знать все. Ведь это он попросил тебя поговорить со мной? В надежде, что тебе я расскажу больше?

Китара подошла к Оэлану и, облокотившись рядом с ним на ограждение, невозмутимо спросила:

— Ну и что же это такое, о чем Ниар ну никак не имеет права знать? Вы же друзья, — она на миг закрыла глаза и откашлялась.

— Ой, прости, — извинился Луис. — Мы можем зайти внутрь, здесь холодно.

Китара отмахнулась:

— Ах. Не важно, забудь. Мне давно уже не холодно. После сегодняшнего-то? Ты не хочешь говорить со мной? — она замерла, ожидая ответа.

Луис какое-то время молчал, обдумывая что-то, потом указал на дверь и взял королеву за руку.

— Пожалуйста, пойдем внутрь. Ты права, думаю, мне стоит с тобой серьезно поговорить. Но именно с тобой. Ты не была магом, только имела способности всех аэрийцев. Я хочу поговорить с человеком, который не имел отношения ни к одному из видов магии. Пойдем…

Китара молча проследовала за ним, про себя настороженно рассуждая, чего именно от нее будет добиваться Луис. Она прошла в покои, и бывший советник закрыл за ней двери балкона. Внутри стало теплее.

— Проходи и присаживайся. Я зажгу камин.

Китара несколько растерянно глядела на него, затем все же села в кресло, а Луис протянул ей книгу.

— Зачем она мне? — окончательно запутавшись, спросила королева.

— Взгляни. Только начало прочти, этого достаточно, чтобы понять цепь рассуждений, понять теорию Дагерти, — Луис передал ей книгу, а сам направился к камину. Пока он разжигал его, Китара медленно открыла книгу и взглянула на листы. Почерк был аккуратным и удивительно ровным. От листов веяло какой-то странной притягательностью. Королева слегка вскинула брови и зачитала вслух:

— Все, что мы себе запрещаем, может дать нам свободу от чужих предрассудков и рамок, но освободившись от них, мы вовлечем себя в конфликт с теми, кто их соблюдает. То же самое и в магии. Вседозволенность равна злу, но иногда правила пресекают истинную природу живого существа. Выходит, правила могут быть злом. Так в чем же истинная свобода? — королева нахмурилась и тихо спросила: — Он переводил древние слова, или он великий философ? Что он тут пытается доказать?

Луис глядел на медленно разгорающийся огонь.

— Он считает, что в запретах заключена черная магия. Нет, — он задумчиво провел рукой по слегка заросшему светлой бородой подбородку, — Дагерти не придерживается позиции черных магов. Он всего лишь рассказывает, долго и подробно, что такое черная магия, откуда она могла взяться и как она связана с белой. Если верить этой книге, белая и черная магия — едины. Но белая — это самые чистые, самые светлые, самые правильные силы и возможности в этом виде магии, а все остальное, то, что по тем или иным причинам ангелы сочли непозволительным. Все это тьма, зло, так как выходит за рамки, поставленные ангелом, светом.

— И ты хочешь выйти за рамки, поставленные ангелами, Луи? — Китара вопросительно смотрела на его спину. Затем он выпрямился и развернулся к ней лицом.

— Ты можешь дать мне совет? Только что, стоя там, на балконе, я понял, что, возможно, ошибся.

Китара продолжала глядеть на него, но теперь уже совершенно по-другому. Она не поверила своим ушам. Неужели Луис наконец признал, что ошибся? Такое возможно?

Смятение королевы Оэлан заметил. Самому же ему стало еще труднее. Всегда сложно признать, что ты неправ, не говоря уже о том, что если он действительно ошибся, то ему придется искать другие пути. Думая об этом, он совсем забыл о Китаре. В результате несколько минут и он и королева молчали. Наконец Луис вновь заговорил вслух:

— Я тоже много думал о размышлениях барона. Но и Ниар прав. И Ливэра тоже права в том, что теория ничто без практики. К тому же сам Дагерти хоть и уверен в своей теории, но, читая его книгу, я понимаю, что он вовсе не поддерживает и, скорее всего, даже презирает темную магию. Он просто пишет, откуда что берется, и не более того.

— Ты обсуждал с ним его труды? — тихо поинтересовалась Китара.

Луи покачал головой и сел на кровать, напротив королевы.

— Нет, не обсуждал. Я думаю, что стоит поговорить с ним. Наверное… Возможно, я в порыве отчаяния чуть не совершил глупость.

— Я и не спрашиваю, что именно ввергло тебя в отчаяние, — хмуро сказала королева. Она вообще настороженно относилась к мужчинам, которые действовали эмоционально, а не логически. Эмоции — дело женщин, не мужчин, так она считала. Было еще кое-что, за что Китара стала относиться к Луи с меньшим уважением. Об этом она сказала вслух: — Тебе не следовало быть таким жестким с Ливэрой. Что бы ни случилось, как бы она ни поступила, она делала все ради тебя, ради твоего благополучия. И раз ты признаешь, что, вероятно, ошибся и черная магия не выход, то признай, что оскорбил ее неоправданно. Ты должен извиниться и успокоить ее. Пускай ты даже не любишь ее больше, но разве она заслужила того, что случилось в тронном зале? Подумай, на что она была готова пойти ради тебя?

— На многое, — протянул он, немного помолчал и продолжил: — Сегодня она вряд ли захочет меня видеть, так что мне сложно будет найти ее. Уверен, после сцены в тронном зале она постаралась где-нибудь укрыться, подальше от меня. Сегодня вечером я поговорю с Дагерти, а ночью, когда Ливэра вернется, извинюсь перед ней и успокою.

Китара удовлетворенно кивнула и устало улыбнулась.

— Хорошо, Луи. Я рада, что мы поговорили и, кажется, поняли друг друга, — она протянула ему книгу и поднялась с кресла.

— Китара? Где живет барон?

Королева была уже у двери, когда он задал этот вопрос. Она слегка нажала на ручку и, взглянув на Луиса, сказала:

— Особняк «Северное побережье». Знаешь, где он расположен?

— Да, конечно, — Луис благодарно кивнул. А она вышла из его покоев, прикрыв за собой двери.

— Спасибо, что показали мне место, лорд Исквайр. Дальше я, пожалуй, сама, — Ливэра склонила голову в знак благодарности.

Они остановились недалеко от подъема на скалу. Там, на ней, возвышался особняк барона Дагерти. Это место всегда принадлежало ему, но он довольно редко посещал свои владения и предпочитал жить в своем замке на западе. Снизу особняк казался мрачным, его серые стены растворялись в тумане, да и небо было пасмурным и таким же бесцветным. Ливэра глядела на это потускневшими глазами. Почему-то она восприняла угрюмую погоду предвестием большой беды. Сколько раз за день она заставляла себя перестать верить в плохое. Но убедить себя ей не удалось. Луи ей было не вернуть. Она видела его взгляд, там, в тронном зале, его гнев, слышала его голос. В нем были такие нотки, такая ярость, которой у ее мужа до этого не было никогда. Но даже зная, что она его не вернет, Ливэра считала своим долгом остановить его. Для своего собственного спокойствия. Вот она и попросила лорда Исквайра показать ей, где живет автор злосчастной книги.

— Вы уверены, что справитесь сами? Чего именно вы хотите от него добиться, леди Ливэра? — недовольно поинтересовался Исквайр, глядя на особняк. Она промолчала, не зная, что сказать, а лорд смягчился и добавил: — Я не знаком с ним лично, но то, что мне известно о нем, то, что говорят люди, хорошо знающие его… Все это внушает доверие. Он ученый, теоретик. И я уверен, что у него и в мыслях не было призывать Луиса к тьме. Мы живем в мире без магии, и, думаю, барон даже предположить не мог, что его книга побудит Луиса стать черным магом на той половине. Для нас всех такие мысли, они… глупы и нереальны. Да и кому придет в голову перейти границу? Думаю, и Луис блефует.

— Он не блефует, лорд Исквайр. Он это серьезно. Я знаю его. Это все его секреты. Когда дело касается их, он срывается, становится неуправляем! О, великие боги! И он не говорит, никому ничего не говорит. Правду! Он мог рассказать хотя бы мне, ведь я его жена и я бы постаралась помочь ему.

Исквайр еще раз посмотрел на особняк.

— Значит, леди Ливэра, вы все же намереваетесь идти туда и говорить с бароном?

— Я сделаю это, но позвольте мне сделать это самой. — Она с мольбой взглянула на лорда, и тот спустя несколько секунд твердо кивнул.

— Следуйте по этой тропе и выйдете туда. Вы уверены, что не хотите, чтобы я проводил вас до особняка?

— Нет. Подумаешь, туман. Да и здесь ведь нечего бояться. До особняка рукой подать. Я и так благодарна вам за все, — она повернулась в сторону скалы и зашагала вперед. Исквайр несколько минут стоял на месте, но затем нагнал ее.

— Я все же провожу вас до двери. Так мне будет спокойней. И прошу вас не возражать.

Ливэра благодарно улыбнулась, но лорд этого не увидел.

Они шли вперед и какое-то время двигались вслепую, словно шагали сквозь облака. Исквайр прежде всего следил за Ливэрой, так как считал своим долгом довести леди до особняка. Они молчали, да и говорить в тот момент было не о чем. Под ногами шуршала галька, от ветра где-то в тумане покачивались голые ветки на деревьях.

— Будьте осторожны, здесь ворота, — предупредил лорд, увидев вынырнувшие из тумана кованые створки. Сперва они выглядели неровными и призрачными, но постепенно, по мере того как Ливэра и Исквайр подходили ближе, контуры становились все четче. Вскоре лорд коснулся резной калитки и приоткрыл ее.

— У него нет охраны? — удивилась Ливэра, проходя во внутренний сад.

— В Клестоне в последнее время спокойно, — Исквайр передернул плечами, а затем добавил: — Пока магии не было, то да, все было спокойно. Надолго ли?

— Мглистого мага все еще не нашли? — спросила Ливэра. Она шагала по тропе чуть впереди и иногда оглядывалась по сторонам.

— Нет. Ниар обеспокоен, и теперь, когда речь зашла о черной магии, он все чаще думает… нет, — лорд осекся и галантно промолчал.

Ливэра медленно оглянулась на него и, вопросительно вскинув бровь, поинтересовалась:

— Вы можете говорить при мне. Вы хотели сказать, что король все чаще думает о связи Луи с этим Трифоном?

Исквайр натянуто улыбнулся и, разведя руки в стороны, спросил:

— Мглистого мага звали Трифоном? Вы даже имя его запомнили, леди Ливэра, — он почесал нос. — Что ж. Вы, видно, тоже думаете об этом. Простите, не следовало говорить о вашем муже…

Ливэра вновь двинулась по направлению к парадной двери с навесом. Когда она слегка отдалилась от лорда, он услышал ее тоскливый голос:

— Вам не стоит волноваться. Вы сказали, как есть, а Луи… Луи мне больше не муж. Вернее, скоро перестанет им быть.

— Неужели вы серьезно?

Ливэра шла впереди и нервно сжимала полы платья, на ее глаза навернулись предательские слезы, и она благодарила богов, что туман скрывал ее слабость. Она издала смешок больше напоминавший всхлип, а потом, еще сильнее сжав рукой платье, ответила:

— О да, лорд Исквайр. Мы серьезно. Но меня это… ничуть… — она вновь попыталась рассмеяться, при этом ее голос был ужасно напряженным и выдавал внутренние переживания, — ничуть не волнует, — она остановилась возле широких ступеней, которые напоминали полукруг и поднимались до самой двери. Потом обернулась и с искусственной улыбкой сообщила: — Мы пришли. Я благодарна вам за помощь, Исквайр.

Лорд печально взглянул в ее покрасневшие глаза. Она совсем забыла, что теперь они стояли у крыльца возле двух подвесных ламп и Исквайр хорошо видел ее лицо. Он отвел взгляд, чтобы не смущать ее.

— Вы уверены, что мне не следует пройти с вами внутрь? — все же уточнил он.

— О, нет-нет. Благодарю вас еще раз, но разговор с этим человеком… Он будет слишком личным для меня.

— Понимаю. Тогда удачного вам вечера, леди Оэлан, — Исквайр галантно поклонился и медленно зашагал обратно, в сторону ворот. Совсем скоро лорд пропал из виду.

Ливэра сжала губы и настойчиво постучала в дверь. Практически сразу же дверь распахнулась. Леди Оэлан резко отступила назад и неуверенно взглянула на мужчину лет сорока со спокойным, скорее даже сонным взглядом.

— Добрый вечер. Что заставило такую милую даму прийти на порог этого особняка в столь поздний час? Барон вас ожидает?

— Я… Нет, вернее, барон не знает о моем визите. Мне очень нужно поговорить с ним. Это очень важно.

— Проходите, — дворецкий отошел в сторону, приглашая ее войти все таким же сонным взглядом. Он был предельно вежлив, но Ливэра почему-то чувствовала настоящую дрожь, входя внутрь. Она знала, что дело было вовсе не в этом особняке, не в дворецком, не в тумане. Она чувствовала, что Луи ждет беда, и ощущала себя совершенно бессильной помочь ему.

Вот так она и стояла, сотрясаясь от непонятной дрожи, и в голове ее зарождались исключительно жуткие мысли. Но только до тех пор, пока она не увидела самого барона. Несмотря на его довольно грубые и островатые черты лица, он казался каким-то безобидным и мягким. А когда он заговорил, Ливэра тут же успокоилась и даже расслабилась.

— Добро пожаловать в мой дом. Простите моего дворецкого, он вас напугал?

— Вовсе нет. Барон Дагерти, меня зовут Ливэра, Ливэра Оэлан, я пришла к вам…

— О-о-о. Не говорите, не говорите! Неужели леди Ливэра, жена советника Оэлана, навестила мою скромную обитель. Ох, миледи, вам следовало бы заранее сообщить мне, я бы лучше подготовился.

— Да нет, прошу вас. Мне не нужно было особой встречи. Я ненадолго, лишь поговорить. Вы видите, я была готова идти сюда вечером. И я прошу вас выслушать меня. Это очень-очень важно.

Дагерти тут же перестал улыбаться, увидев отчаяние в глазах женщины. Она же больше не могла сдерживаться, и когда заговорила, слова с трудом слетали с ее уст:

— Понимаете, дело в вашей книге. Той, что вы дали моему мужу. Он, кажется, проникся вашей идеей.

— Мне приятно это слышать, но что же в этом плохого? — начал было Дагерти, попутно проводя Ливэру в гостиную.

То была просторная комната с высоким потолком и овальными окнами до пола. Повсюду стояла резная мебель, покрытая золотой краской и обитая синими тканями. Стиль отделки комнаты значительно отличался от аэрийского. Светлые цвета почти отсутствовали, но это ничуть не делало обстановку менее уютной. В углу горел камин, и барон периодически поглядывал на него и замирал. Особенно когда говорил. Он все еще ждал ответа на свой вопрос, пока Ливэра разглядывала гостиную.

— Я все же не понимаю. Что плохого…

— Дело в том, — она сцепила руки. Только затем она полушепотом сообщила: — Он хочет перейти границу и стать черным магом. — Вот. Она даже облегченно вздохнула оттого, что уже сказала это. А сказать такое было непросто.

Дагерти широко раскрыл глаза, и его спокойствие и уверенность испарились, он удивленно взглянул на замершую Ливэру, а затем отошел к камину. Когда он заговорил снова, его голос звучал совсем по-другому.

— Великие боги. Вы серьезно? — он резко обернулся, вдруг сорвался с места и стал расхаживать из стороны в сторону. — Послушайте. У меня и в мыслях не было, что ему может прийти в голову перейти границу! — он вновь отрицательно помотал головой. — Вы уверены?

— Да. Понимаете. У моего мужа проблемы.

— Что же это за проблемы, если он подумывает о таком? — совсем растерянно спросил барон. — Простите за вольность, — он откашлялся.

— Нет, вы правы. Проблемы, видно, ужасные, — она медленно отвернулась и прикусила губу.

Теперь Дагерти казался окончательно выбитым из колеи. Он свел брови и спросил:

— Даже вы не знаете, что за проблемы?

— Не знаю, барон. И это пугает меня. Я прошу вас, — теперь уже Ливэра смотрела в его глаза, не скрывая слез. — Я прошу вас поговорить с ним. Отговорите его! Он думает, что сможет стать из черного мага белым. Думает, что это возможно! Но вы ведь на самом деле не верите в это. Это ведь всего лишь теория! — она почувствовала, что сейчас рухнет, поэтому поспешно села в одно из кресел, продолжая с мольбой смотреть на барона.

Дагерти ее сомнения задели. Он долго думал, как лучше выразить свои мысли словами. Желательно — как можно короче и мягче. Все-таки перед ним была совершенно разбитая женщина, и она молила его о помощи. Но Дагерти был прежде всего ученым. Ученым, уверенным в своих трудах. Он даже тогда точно знал, что стать белым магом из черного в теории можно. Но на практике это колоссально трудно и вряд ли по силам кому-нибудь.

Тогда барон подошел к Ливэре, осторожно взял ее за руки и попробовал все объяснить:

— В теории мои труды верны, но на практике сделать это будет очень сложно. Я готов объяснить это вашему мужу, если он придет ко мне. И уверяю вас, если бы я знал, что у советника Оэлана проблемы, то не стал бы давать ему книгу. Я думал лишь заинтересовать его изучением. Ведь здесь магом нельзя стать. А переход через границу для меня… Я даже не думал, что возможно на такое решиться.

Ливэра резко поднялась с кресла и с надеждой спросила:

— Значит, если он придет, вы постараетесь отговорить его?

— Ну разумеется, леди Оэлан. Конечно, сделаю все, что в моих силах, так как черная магия — это зло.

Она радостно улыбнулась и поспешно стерла слезы.

— Благодарю, — Ливэра поклонилась. — Уверена, он придет к вам. Узнать все подробнее. А я еще раз благодарю вас за помощь.

Затем она направилась к выходу. Барон удивленно посмотрел ей вслед.

— Постойте. Куда вы? Я могу угостить вас. И потом, может, мне стоит проводить вас? Неужели вы пойдете одна?

— Не надо. В Клестоне безопасно уже много лет, а мглистой магии я не боюсь. И не такое видела в жизни. Еще раз благодарю вас за то, что выслушали меня и согласились помочь. Да хранят вас ангелы, — не дожидаясь очередных уговоров, она выскользнула на улицу. Приподняв полы платья, Ливэра спустилась по ступеням вниз и растворилась во тьме.

Леди Оэлан шла вперед, упорно глядя себе под ноги. Кроме своих туфель и небольшого куска тропы, на которую она ступала, больше ничего разглядеть она не могла. Повсюду был туман, и только эта дорога могла вывести на центральную улицу Клестона. А там уж и до замка рукой подать.

В какой-то миг Ливэра даже пожалела, что не позволила Исквайру подождать ее, а позже отвергла предложение барона проводить ее до замка. Она и сама не понимала, отчего это вдруг в ней проснулось такое геройство и самоуверенность. И о каком спокойствии могла идти речь, когда по Аэрии… да куда уж, в районе самого Клестона бродил мглистый маг! Ее мысли путались, а еще этот туман и мрак. Вроде был еще вечер и не такой поздний, или же…

Ливэра услышала позади себя шорох и нервно оглянулась. Повсюду лишь туман. Дорогу, по которой она шла всего несколько секунд назад, уже не было видно. И звук… Может, ей показалось? Она досчитала до пяти и заставила себя расслабиться и двинуться дальше.

«Да не был похож этот звук на шаг. Всего лишь ветер, в самом деле, как маленькая, — ее мысли прервал очередной хруст. Такой же звук издавала галька, когда Ливэра наступала на нее. А этот звук явно шел откуда-то сзади. — О боги, какая же я глупая…», — она чувствовала, что начинает паниковать. Перед ее глазами уже поплыли образы злобных магов, мечтающих уничтожить ее. И тогда Ливэра стиснула зубы, готовая в любой момент расплакаться. И вновь этот звук. Кто-то шел за ней. Она замерла, прижав к себе обе руки, и нервно выкрикнула:

— Барон Дагерти?

В ответ ничего, лишь тот же звук спустя несколько секунд. Ливэра судорожно втянула в себя воздух и хотела было сорваться вперед… бежать, но ей никак не удавалось набраться смелости, для того чтобы повернуться к тому звуку спиной. Она все глядела в туман, и ее глаза дергались от напряжения.

Тем временем хруст продолжался, Ливэра задышала чаще. Внезапно из тумана что-то вылетело. Леди Оэлан даже отреагировать не успела. То был мглистый шар, и если бы не странный спаситель, сбивший ее с ног, то она была бы уже мертва, так как шар летел точно в ее грудь.

— Помогите! — завопила Ливэра не своим голосом, срывающимся на визг. — Не трогайте меня! Отпустите! Отпустите! — как заведенная, кричала она, отбиваясь от рук странного спасителя, все еще не успевшего подняться после того, как выхватил ее из-под удара.

— Прекратите! Замолчите, — нервно велел тот и поспешно зажал ей рот. — Замолчите, иначе мы оба здесь погибнем! Я пытаюсь вас спасти, — он, резко прижав ее к себе, откатился в сторону, продолжая зажимать ей рот. Она издала дикий сдавленный звук. В миллиметре от них разбился второй шар, но на этот раз не мглистый, и странная магия стала расходиться во все стороны.

Спаситель вскочил на ноги и грубо дернул Ливэру за руку, заставляя быстро подняться. Потом он буквально вслепую пустил мглистый шар. Сгусток ворвался в туман, освещая свой путь, и на миг Ливэра и ее таинственный защитник сумели разглядеть какие-то контуры. Правда, шар пролетел мимо и взорвался далеко позади. Враг успел увернуться, и в его руках заиграли настоящие молнии. Именно они позволяли видеть его в тумане. Ливэра выпучила глаза, словно ее уже поразили смертельным ударом, и ошарашено взглянула на защитника. Тот был поражен не меньше. Он крепко сжал нежную кисть Ливэры и завопил:

— Бежим!! Ну, скорее же! Всемогущие силы, опять эта дрянь здесь! Как она перелезла через границу? — он помчался что есть силы, буквально волоча Ливэру за собой, а затем, когда позади, не так далеко, раздался очередной оглушающий взрыв, незнакомец вдруг круто развернулся, грубо поднял Ливэру на руки и со всех ног кинулся прочь.

Сама Ливэра была в глубоком шоке, настолько глубоком, что не издала ни звука, когда ее защитник рывком поднял ее на руки и помчался с ней в неизвестном направлении. Она не была уверена, что он следовал точно по тропе, а в какой-то момент уже стало ясно, что тропа осталась далеко в стороне. Теперь спаситель с пугающей скоростью уносил ее куда-то вниз по скалистым тропам, видимо, в сторону побережья. Но она даже голос потеряла от ужаса, не могла сказать ему, что он сбился с пути. Или не сбился? Этого Ливэра тоже понять не могла, он тащил ее куда-то в полной темноте, а позади, где-то среди тумана… там, возможно, уже совсем близко, притаился опаснейший маг-убийца. Единственное, что она смогла сообразить, что в Аэрии, судя по всему, был не один, а несколько магов. И ее спаситель тоже обладал магией. Мглистой магией. Какое-то время он бежал вниз, спрыгивая с одного выступа на другой. Она зажмурила глаза. И как он только ориентировался, куда прыгать в такой-то тьме? Затем спаситель в очередной раз оттолкнулся от скалистого края и приземлился на какую-то мягкую поверхность, возможно, песок, после чего вновь бросился вперед. Ливэра прижималась к нему, какое-то время слышала лишь его учащенное дыхание. Потом она почувствовала, что он постепенно останавливается, но не потому, что опасность миновала. Видимо, и его, казалось бы, нескончаемые силы подходили к концу. В итоге он рухнул на колени и ползком протащил ее до какой-то пещерки, даже скорее выемки в скале. Только тогда он усадил ее рядом и сам сел, тяжело откинувшись спиной на каменную стену. Теперь он просто громко дышал, глотая воздух ртом. На Ливэру было жалко смотреть, она тряслась крупной дрожью, свернувшись клубком и прижимаясь правой щекой к скале. Ее глаза лихорадочно глядели на большое озеро, раскинувшееся не так далеко от пещеры. Туман, видимо, рассеялся, раз она видела озеро в темноте. Но хорошо это или плохо, она даже думать боялась. Теперь-то Ливэра точно не знала, где находилась. За ее спиной все еще пытался отдышаться маг-спаситель, но о нем она тоже ничего не знала. Даже повернуться боялась. А когда он вдруг положил ей руку на плечо, видимо, хотел развернуть к себе, она не выдержала и, словно подпаленная огнем, подскочила на ноги и отпрыгнула на такое расстояние, на которое не каждый воин в нормальном состоянии сможет. При этом она дико вскрикнула.

— Хватит, — напряженно попросил спаситель и по стенке поднялся на ноги. — Нас же убьют, если будете кричать. — Это уже был шепот, но шепот настойчивый и резкий.

— Кто вы такой? Куда вы меня затащили? — ее голос сорвался на плач, она всхлипнула, совершенно несчастно глядя на него и держа перед собой дрожащую руку, чтобы он не подходил ближе.

— О, великие мглистые глюки, — прошептал он. — Тише, дамочка, я не хочу умирать из-за вас. И зачем вы пошли одна? У вас тут все женщины ходят в одиночку? С кем я говорю? Я спас вам жизнь, но чувствую, благодарности я не дождусь.

— Кто вы? — простонала она.

— Я уже представлялся, и вы были в тронном зале, когда я это делал. Я Трифон, мглистый маг с той половины, помните?

— А эта мразь, что напала на меня, она с вами пришла?! Вы заодно? — выпалила Ливэра.

— А похоже, что мы заодно?! — не выдержал Трифон. Он произнес это едким шепотом. — Ну хватит! Нам надо быть тише. Я не знаю, кто наш противник, но он явно с моей половины мира. И его магия намного опаснее мглистой, черной и белой, потому что природу его магии я не знаю. Никто не знает. Ну, подойдите же сюда, не хочу говорить громко. Если бы я хотел вас убить, давно бы это сделал.

Ливэра всхлипнула в очередной раз, потом медленно опустила руку и, словно пьяная, зашагала к нему. Да, хорошо же она от него отскочила! Затем она неуверенно села вместе с ним обратно к стене, но стоило ему шевельнуться, как она отодвинулась.

— Бросьте, — он скривился.

— Откуда мне знать, может, вы хотите меня…

Трифон тихо рассмеялся.

— Ну вы вообще, думаете, что говорите? — протянул он. Затем, увидев ее несчастное лицо, добавил: — Может, я мглистый маг, но у меня есть честь и совесть. Я воспринимаю их по-своему. Я вас не обижу.

— Так это не вы тот маг-убийца? Все думают, что, кроме вас, магов у нас нет. А вы говорите, он вообще разрушитель. Что будет? У нас же нет магии, он всех убьет… — она в ужасе смотрела на Трифона. Тот отвернулся и стал глядеть в потолок пещеры.

— Вот тут действительно есть о чем беспокоиться. С этой магией не смог справиться и Фредрик. Вернее, не успел. Кто бы ни был этот колдун, но его магии я противостоять не могу. И он явно прихвостень Фавластаса.

— Кто такой Фавластас? — послышался подавленный голос Ливэры.

— Демон… полагаю. Если не уничтожить этого непонятно как попавшего сюда мага, верного Фавластасу, то вы рано или поздно погибнете. Ну или будете служить Фавластасу, — Трифон совершенно спокойно заявил это Ливэре, не забыв интонационно подчеркнуть слово «вы», тем самым напомнив, что не собирался никому помогать и никто не смог бы подчинить его себе.

— Демону? Служить демону? — Ливэра бешено взглянула на Трифона — и вдруг вцепилась в его руку и с мольбой в глазах простонала: — У вас есть магия. Уничтожьте его. Помогите нам! Пожалуйста!

— Нет-нет! Вы не поняли. Я не буду никого спасать. — Он попутно пытался отцепиться от ее руки. — Я и сам не понимаю, почему решил спасти вас. И вообще, я считал врага мглистым магом. Если бы я знал, что он этот… ну, сильный маг, то ноги бы моей поблизости не было. Я бежал на эту половину от таких, как он. Я не герой, я хочу жить нормально. Вот будь он мглистым, я бы задал ему жару. Собственно, это я и собирался сделать, пока он окончательно не подставил меня перед всеми. Я стал выслеживать его и таким образом наткнулся на вас. Сначала наш враг затаился возле особняка, хотел напасть на того барона, к которому вы ходили. Думаю, и разговор внутри дома этот маг слышал. А затем переключился на вас.

— Великие боги! Он о Луи все слышал! — внезапно осознала Ливэра и дернулась вперед, но Трифон рывком усадил ее обратно.

— Сейчас мы никуда не пойдем.

Ливэра возмущенно посмотрела на мглистого и злобно выкрикнула:

— Луи в опасности! Пустите!

— Луис Оэлан? Советник? Он вам так дорог? — осторожно поинтересовался Трифон.

— Он мой муж, — прошипела Ливэра в ответ.

— Ну ничего себе! — Трифон закатил глаза. — И все равно, сейчас мы в большей опасности, чем он. Маг где-то рядом и ищет в данный момент нас, а не вашего мужа. Он ищет нас потому, что мы видели его силы. Я видел. А он видел, что у меня тоже есть магия. Следовательно, устранить меня — дело первейшей важности! Я ясно выражаюсь?

— Устранить барона и Луи — дело первейшей важности! Они вместе могут сделать из Луи мага, причем мага на той стороне границы. А следовательно, Луис сможет помешать этому вашему… Ну как его… Фавластасу и…

Трифон громко фыркнул. Это потому, что он всеми силами пытался сдержать вырывавшийся изнутри смех. Получился странный звук.

— Луис Оэлан? Помешать Фавластасу? И магом еще собирается стать? Интересно как?

— Черным магом. Это все книга барона.

— Черным магом? Зачем ему это? Черная магия — это действительно магия грешников.

Ливэра отвернулась, заметив:

— А Луи и есть грешник. Он совершил ошибку, будучи на небесах. И его душу спустили из небесного царства на землю. Переродили в тело Луиса Оэлана, чтобы он грех исправил. Его грех замешан на тайне.

Трифон задумчиво почесал подбородок.

— Да, он нечто подобное говорил. Но черная магия его не спасет. И потом, если ваш муж имеет отношение к тайне, то может, он сам породил такую безумную магию, как та, которой пользуется наш враг?

— Луи не мог! — упрямо сказала Ливэра.

— Это вы так думаете. Потому что он ваш муж. А на самом деле… кто знает.

— Я знаю, что не мог! Луи… он… он не такой, каким кажется на первый взгляд, ему просто тяжело, ему…

— А каким он кажется на первый взгляд? — устало протянул Трифон.

Ливэра открыла было рот, чтобы что-то сказать, но осеклась. Прошло несколько секунд, и она шепнула:

— Где мы?

Трифон пожал плечами.

— Я не знаю. Бежал в любую сторону, лишь бы не по тропе и не по прямой. Ваш муж должен был принести карту, но я в последний момент не поверил ему, не стал дожидаться его возвращения и ушел с уговоренного места.

— Какого места? — Ливэра теперь непонимающе глядела на Трифона. — Какой уговор?

— Он нашел меня тогда, когда король начал искать. Луи заключил со мной договор. Уговор был такой: он приносит мне в то место, где я тогда был, карты этого королевства…

— Аэрии?

— Да. Аэрии. А я ему назову имена моих друзей, которым он сможет довериться, когда будет действовать на моей половине.

— И вы не дождались его?

— Карту я не получил, но имена ему оставил. Вырезал на коре дерева, перед тем как уйти. Уверен, он нашел имена. Правда, я все чаще сомневаюсь в том, что стоило называть их…

— Это еще почему? — с нажимом спросила Ливэра. — Луи хороший, добрый, честный…

— …и имеет странное отношение к тому, что погубило Фредрика и других моих друзей. А если кто-то из них и остался в живых, то я, дурак, взял и назвал их имена, даже не удостоверившись в том, что намерения вашего мужа чисты. Он ведь грешник.

Ливэра обхватила себя руками и горько сказала:

— Да, вы правы. Он грешник и… Вы правы. Я на самом деле ничего о нем не знаю. Вот мы сидим тут. Я волнуюсь о нем, переживаю, а он наверняка даже моего отсутствия не заметил. Решил, что я просто обиделась на него. Или ему просто все равно, — она говорила обо всем этом с полным отчаянием в голосе. Даже Трифону стало ее жалко. Он удивился, что она вдруг стала столь откровенна с ним. И все же внимательно слушал, не решаясь перебивать. Так обычно делали его друзья. Они говорили, что иногда нужно просто уметь слушать, уметь понять человека, и когда он выговорится, ему станет легче. Трифон успокаивать вообще не умел. Мглистые маги могут лишь злить и бесить, но выслушать — это вряд ли. Он прикрыл глаза, сделал заинтересованное лицо и стал слушать. А Ливэра продолжала:

— Он сказал мне, что я ему больше не жена, что я предала его. И теперь ему плевать, где я и что со мной. Я не хотела злить его, я думала о нем! Хотела помочь ему! Все, что я делаю, — это ради него! Но чем больше я делаю, тем больше понимаю, что ему на меня наплевать. Он думает о ком угодно, только не обо мне, он вечно в себе, в своих проблемах… — и тут Ливэра свою стремительную речь прервала, потому что Трифон громко всхрапнул. Она поняла, что слишком разоткровенничалась, да и собеседника выбрала совершенно равнодушного к ее проблемам. В принципе, когда человек спит, он точно сможет выслушать тебя, не перебивая. И при взгляде на его умиротворенно сонное лицо Ливэре стало так одиноко и обидно, что она отвернулась в сторону озера и, свернувшись клубком, зажмурила глаза. Если их кто и найдет, пусть смерть настигнет ее во сне, решила она. Раз и все. К своему стыду она даже немного хотела этого. Хотела посмотреть на реакцию Луи, если бы он узнал о ее гибели. Узнал, что потерял! С такими темными мыслями она уснула.

— Ниар! — Луис так резко распахнул двери королевских покоев, что они с грохотом ударились о стены. К счастью, Сандр в ближайших покоях еще не спал, что, впрочем, было не странно. Луи приучил его бодрствовать по ночам. И все же.

Ниар выглядел усталым. На нем были темные штаны и светло-зеленая рубашка, расшитая серебряными нитями. Его волосы были убраны сзади в хвост. Он склонился над какими-то книгами, и судя по измотанному виду, сидел за ними уже не первый час. Королевы и принца внутри не было, и Луис был рад этому. Ниар удивленно, но при этом как-то недобро взглянул на своего бывшего советника, но не успел он и слова сказать, как вслед за Луисом в покои вошел его троюродный брат — лорд Исквайр.

— Что случилось? — ровным голосом спросил король.

— Ниар, Ливэра пропала, — взволнованно сообщил Луис, и Исквайр кивнул.

Усталость тут же исчезла с лица короля. Он поднялся из-за стола и стал переводить взгляд с одного визитера на другого.

— Пропала? — хмуро переспросил Ниар. После разговора с Луисом он вообще ходил весь день в таком вот настроении. Да и напряжение между ним и его другом было огромное. Оно буквально витало в воздухе, когда король и его бывший советник разговаривали, словно Луис уже был черным магом, а Ниар вновь получил белую силу.

Тогда Исквайр поведал то же, что недавно рассказывал Луису, призывая его к поискам жены. Он рассказал о том, что Ливэра попросила отвести ее к барону, а затем настояла, что вернется самостоятельно. Исквайр был против, но все же был наслышан о галантности барона Дагерти, так что согласился оставить там Ливэру, поскольку ничуть не сомневался, что барон не позволит ей в одиночку возвращаться обратно. И все же Ливэра так и не вернулась. А когда к дому Дагерти отправили гонца, узнать, где жена советника, гонец вернулся с вестью, что она давно покинула особняк. Тогда взволнованный Исквайр нашел Луиса и рассказал ему все. Наконец они вместе пришли к Ниару. Барон Дагерти через гонца сообщил, что немедля приступает к поискам. Уже была середина ночи, но Луис даже думать не мог о том, чтобы ждать до утра. Как только Исквайр закончил свой рассказ, Оэлан выступил вперед:

— Ниар, я знаю, что сейчас ты ненавидишь меня, но я прошу не за себя. Выдели нам людей для поисков.

Ниар выслушал их, после чего поделился с ними мрачными новостями:

— Мне сообщили незадолго до вашего прихода, что недалеко от особняка Дагерти нашли тела трех убитых аэрийцев. Простых жителей. Они даже оружия при себе не имели. Их тела были жутко растерзаны мглистой магией.

Луис с ужасом глядел на короля.

— Я должен найти ее, — сказал он. — Я немедленно отправлюсь туда и присоединюсь к поисковому отряду барона Дагерти.

— Исквайр! — обратился к брату Ниар. — Собери отряд.

— Есть, сейчас же займусь этим, — с готовностью отозвался лорд. Он уже собирался покинуть покои, как вдруг остановился и спросил: — А кто возглавит отряд?

— Я, — ответил Ниар, и Луис с Исквайром недоуменно взглянули на него. — Иди, время слишком дорого.

Его троюродный брат хотел что-то сказать, но лишь резко кивнул и тяжелым шагом двинулся вперед по коридору.

— Ниар, ты король, ты не должен рисковать… Особенно без магии, — тут же начал Луис.

— А ты что думал? Кто я, по-твоему? Полагаешь, я останусь здесь, когда мглистый маг убивает моих людей, одного за другим? Здесь тоже не укрыться от опасности без магии. — Он стал совсем угрюм. — Я не останусь в стороне, закрыв глаза только потому, что я король! Не забывай, что сначала я был обычным воином, наравне с остальными, пусть и на правах принца, принца-командира, принца-мага, но все равно воином. Неужели ты думаешь, Луис Оэлан, что я останусь в стороне?

— Ниар, но ты больше не маг. Это рискованно, не хватало еще Аэрии потерять короля в такие времена, — упорствовал Луис.

— Не более рискованно, чем оставаться здесь. Не забывай, ты тоже еще не маг! Вот когда станешь черным колдуном, тогда и будешь указывать белым волшебникам, как им надо жить. А пока мы с тобой оба маги лишь в теории. Иди к Исквайру. Я сейчас спущусь.

К счастью, туман рассеялся, и к тому же у поискового отряда были факелы. Первым шел Ниар. Он был одет в простую воинскую одежду, делавшую его похожим на командира обычного отряда. Рядом с ним шагал Луис, а чуть позади Исквайр. В отряде было двадцать воинов, и чуть позже они наконец слились с отрядом барона. Помимо самого Дагерти, в его поисковом отряде было еще пятеро человек.

Ниар заметил людей барона недалеко от особняка «Северное побережье». Они окружили чье-то тело и освещали его факелами. У Луиса сердце упало, и он поспешно кинулся туда, чтобы взглянуть на новую жертву. Барон увидел его и поприветствовал, затем пояснил, указав взглядом на тело:

— Это мой дворецкий.

Луис остановился и посмотрел на растерзанный труп:

— Мне жаль. Опять мглистая магия?

Барон кивнул:

— Судя по тому, какие мерзкие магические силы клубились вокруг, то да. Мглистая магия. Другие виды быстро развеиваются. Не могу поверить, — барон гневно сверкнул глазами. — Взгляните… Ваше величество?! — он поспешно преклонил голову, после того как подоспел Ниар вместе с остальным отрядом. — Ваше величество, новая жертва. Наш враг жесток и очень опасен. Жертва — мой дворецкий.

— Вы нашли следы моей жены? — спросил Луис, все еще разглядывая изуродованное тело. Ему самому было дурно от одного вида трупа, и он даже представить боялся, что с Ливэрой, вполне возможно, уже произошло то же самое.

— Нет. Слишком темно, хотя кое-где на дороге есть следы погони. Галька рассыпана, мы долго искали след, освещали землю. Там, дальше, скалы, на скалистой поверхности следов не остается.

— А скалы омывает вода, — завершил Ниар. — Что ж, — он оглядел собравшихся. — Будем искать до рассвета, а затем весь день, если понадобится. Вперед!

Они двинулись дальше, в сторону скалистого лабиринта, и вскоре их местонахождение можно было определить только по факелам.

Ливэра проснулась от того, что какое-то насекомое приземлилось на ее нос. Она небрежно отмахнулась, а следом прищурилась от ярких солнечных лучей.

— С добрым утром, леди, — поприветствовал ее Трифон. Он сидел рядом и, видно, уже давно не спал.

— И вам, — неуверенно отозвалась она, осознав и вспомнив все, что произошло ночью. — Нужно в замок. Луис. Нужно его предупредить.

Трифон мрачно скривил губы и почесал бороду.

— Знаете, я тут подумал утром, пока вы спали, и понял… Понял, что мы далековато от особняка и от замка.

Ливэра напряженно посмотрела на него.

— Что вы хотите сказать? — спросила она.

— Думаю, я непроизвольно воспользовался мглистым перемещением. Это одно из мглистых умений, которым я до сих пор никогда не пользовался и не имел ни малейшего желания. Вот его я действительно могу назвать мерзким умением.

— Перемещение. А что в нем мерзкого? — не поняла Ливэра.

Трифон чуть замялся.

— Я говорю не о простом перемещении. Раз — и переместился. Я говорю о мглистом перемещении. Ощущение после него жуткое. То-то я таким выжатым, полудохлым вчера был. Мглистая магия во время перемещения буквально разъедает мага на мелкие кусочки, растворяет его, как кислота, а затем собирает обратно в другом месте. Жуть. Я никогда в жизни не использовал такую гадость и не собирался, но, видно, я вчера так старательно вспоминал всевозможные экзотические мглистые заклинания, чтобы спасти нас, что вспомнил заклинание перемещения.

— Но я же переместилась с вами, выходит. И я ничего не почувствовала. Ну, разве что мглистую вонь…

— Ха. Я маг, а вы лишь та, кого я протащил с собой. Мглистая магия истощает и издевается при перемещении только над тем, кто ее себе подчиняет, то есть надо мной. А вы переместилась нормально, за компанию, к вашему счастью. А то лежали бы ваши косточки, дамочка, сейчас где-нибудь возле особняка.

Ливэра громко выдохнула, а потом, к удивлению Трифона, бросилась на колени и схватила его за руки.

— Я понимаю, как это неприятно. Но умоляю вас. Я должна поговорить с Луи. Верните меня в замок. Переместитесь всего лишь еще раз. Пожалуйста.

— А затем меня схватят и казнят, — добавил Трифон. — Не пойдет.

— Нет. Я не допущу этого. Я все расскажу и королю, и Луису. Они мне поверят, заодно и вас оправдают.

Трифон недовольно прикусил губу, а затем резко выдернул свои руки и раздраженно проговорил:

— Не прошло и минуты, чтобы я не жалел, что перешел эту чертову границу. Знаете, я не считаю, что я плохой человек, но в вашем королевстве все как один чего-то требуют от меня. Безумие какое-то, не могу же я всю жизнь всем помогать?! Эх, обнимите меня, дамочка, я сделаю это, но не просите меня больше ни о чем, вы и так в огромном долгу передо мной. Пусть дальше ваш муж разбирается, раз он такой великий и хороший!

— Спасибо, — взволнованно шепнула она и неуверенно прижалась к нему. Трифон охотно обхватил ее за плечи и блаженно прикрыл глаза. Кажется, от нее пахло розами. Как же приятно пахло! А вот от Трифона пахло мглистой магией, и Ливэра сморщилась. Так всегда и бывает: от кого-то пахнет цветами, а от кого-то мглистой магией.

Они какое-то время так стояли, но ничего не происходило. Ливэра явно устала его обнимать и неловко спросила:

— Ну так что?

— Что что? — удивленно спросил Трифон.

— Как что? Перемещаться будем? — растерялась Ливэра.

И тут Трифон ахнул.

— Да! Точно. Мы же перемещаться собирались. А я и забыл!

— Подлый, мерзкий, мглистый, — Ливэра попыталась высвободиться из его крепких объятий, но он не позволил.

— Эй, куда вы?! А перемещение? — только тогда Ливэра перестала вырываться и стала недовольно пыхтеть в его грудь. Он был значительно выше нее.

Трифон хмыкнул и стал рассуждать вслух:

— Так… Как же там звучало-то это заклинание? — он какое-то время сосредоточенно глядел на озеро, видимо, вспоминая вчерашнее заклинание, а затем вдруг взглянул на Ливэру и просто, даже слишком просто, сообщил, чисто как мглистый маг: — Забыл.

— Что? — Ливэра мгновенно подняла на него глаза.

— Забыл. Не помню, — совершенно спокойно повторил он.

— Так просто? Ну пожалуйста, — взмолилась она.

— Тьфу ты, и отчего во мне проснулось это геройство? — и сказав это, он скорчился от отвращения и тут же оказался вместе с Ливэрой во внутреннем саду замка.

— Спасибо! — порывисто воскликнула она. С диким криком «Луи!» она помчалась в замок. Трифон стоял под голым деревом и спрашивал себя, что это он вообще в последние дни вытворял. Да и зачем? Разве этим должен заниматься уважающий себя мглистый маг?

— Луи! — воскликнула она, ворвавшись в свои покои. Она так спешила туда, что не останавливалась и не реагировала, когда с ней пытались заговорить стражники, лакеи и другие обитатели замка. Она даже не обратила внимания, какие счастливые были лица у половины из них, когда они увидели, что она вернулась живая.

— Луис! Где ты? Я здесь, я вернулась! Луи! — она пробежала по своим покоям, а затем распахнула балконную дверь и выбежала наружу. — Луи! — и там никого. Муж пошел ее искать, она знала. Ей стало просто дурно от мысли, что он ищет ее в том месте, где был тот маг. Она пошатнулась и, не удержав равновесие, упала на руки, прямо на холодный пол балкона. И тогда она увидела перед собой небольшую кучу раскрошившегося материала, из которого были сделаны статуи. Ливэра поспешно взглянула на ладони, они тоже были в мелкой крошке. Тогда она медленно поднялась на ноги и растерянно посмотрела на одну из статуй. Искусственная голова еле держалась, а на шее не хватало целого куска. Видимо, это он раскрошился. Тогда Ливэра обхватила руками голову статуи и сняла ее. Чары доспехов мгновенно окружили леди Оэлан. Она услышала небесное пение, звон, и он звал ее. Ливэра поддалась соблазну, даже не пытаясь противиться. Она и не предполагала, что не стоило отдаваться силе, не думала, позволено ли было брать доспехи.

Словно под гипнозом, Оэлан принялась доставать части и надевать их на свое изящное тело. А затем, когда части закончились, Ливэра поспешно оглянулась на вторую статую и сняла с нее голову, достав и надев оставшиеся доспехи. Стоило ей надеть последний элемент, как спина ощутимо потяжелела, и вновь Ливэра рухнула на пол. Она посмотрела в сторону и ахнула. От ее спины отходили белоснежные крылья. Она была почти как ангел, и это ее одновременно и пугало и завораживало. Ее спина легко привыкла к крыльям, они создавали приятное ощущение в теле, ей стало легко дышать, и все влекло ее, звало в небеса. Трифон не ощущал этого, когда носил доспехи, он был мглистым магом, а вот Ливэра была чиста, и доспехи буквально питали ее светом и теплом. Но это вовсе не заставило ее забыть Луи. Нет. Она разбежалась по балкону и, запрыгнув на перила, взлетела ввысь. Ливэра отправилась выручать своего мужа, и теперь она знала, что была не беспомощна.

Когда прямо над Трифоном как ни в чем не бывало пролетела крылатая Ливэра, он сперва не поверил своим глазам и даже потер их пальцами, но потом пригляделся и понял, что все это происходило на самом деле.

— Да что же это творится?! — возмущенно произнес он, увидев свои потерянные доспехи.

Когда Ливэра исчезла из виду, со всех сторон послышались шаги. Трифон огляделся. Его окружали аэрийские воины, и они явно были готовы убить его в случае любого сопротивления.

— Нет, в последний раз кому-то помогаю! — рявкнул Трифон и сморщился. А затем прямо на глазах у аэрийцев растворился в воздухе и переместился в неизвестном направлении.

Какое-то время Ливэра летела совсем невысоко над землей, оглядываясь по сторонам и щурясь от солнца. Затем она стала снижаться. Под ней уже сверкали крыши особняка барона Дагерти, а чуть в стороне небольшой полоской вилась та самая злосчастная тропа, вид которой мгновенно пробудил в леди Оэлан жуткие воспоминания о прошлой ночи. Она опустилась на землю возле ворот особняка, на уже знакомую ей гальку. Сложив крылья, Ливэра обвила пальцами решетки калитки и резко дернула ее на себя. Зазвенели цепи, и небольшой замок, довольно незаметный, с грохотом качнулся.

— Неужели никого нет? — Ливэра вновь ощутила себя несчастной и одинокой. — Барон Дагерти! — крикнула она, вновь дернув решетки.

Ответа не последовало. Ливэра потопталась на месте, сумела скрыть крылья и побежала по тропе.

Луис очень аккуратно продвигался вперед, порой хватаясь руками за холодную скалистую поверхность. Сбоку был обрыв, а дальше шумело море. Оэлан рисковал, отправившись той тропой. Рисковал не только своей жизнью, но и жизнями тех, кого доверил под его временное командование Ниар Велери. Поиски продолжались всю ночь, и с рассветом отряд пробрался в самое сердце скалистого лабиринта, с его извилистыми тропами, обрывами, пещерами и переходами. Король посчитал, что отправляться всем отрядом по одному пути — пустая трата времени. Было решено разделиться, несмотря на возможную угрозу мглистой магии. Луис повел часть отряда в одном направлении, барон Дагерти — во втором, а сам Ниар ушел с остальными — в третьем.

В отряде Луиса было восемь аэрийцев. Передвигались они осторожно, стараясь не поднимать лишнего шума, чтобы ненароком не привлечь мага. Временный командир требовал от них мгновенного и беспрекословного повиновения. Он запрещал им останавливаться, даже ненадолго. Особенно тогда, когда они двигались по тропе, вьющейся вдоль обрыва. Луис уже несколько раз оборачивался. На душе у него было неспокойно и не только потому, что он до сих пор не нашел следов своей жены. Его угнетала атмосфера. То было не жалкое предчувствие. Это было другое. Мглистая магия. Ею был пропитан воздух, и в том месте, где находился отряд, она буквально клубилась над обрывом.

Луис в очередной раз обернулся.

— Ускорить шаг, — велел он.

Когда тропа стала уходить в сторону от обрыва, земля затряслась.

— Уйти с тропы! — скомандовал Оэлан, прибавив шаг. Его люди вереницей потянулись за ним. Камнепада, который ожидал Луис, не последовало, однако тряска все продолжалась. Тропа ушла за поворот. Луис обошел скалистый угол и резко остановился, приказав замереть и отряду. Аэрийцы приготовили оружие, а их командир сжал в руке свой меч, воинственно глядя на высокую и крепкую фигуру, перегораживающую выход с тропы.

— Кто такой? — крикнул Луис, вглядываясь в лицо незнакомца. — Кто такой? — сам не зная почему, повторил он.

Мглистый маг казался спокойным. Он не спешил нападать, просто смотрел на них с любопытством. Особенно на Луиса. Странно, но и Оэлан и его противник испытывали схожее чувство, глядя друг на друга. Будто встречались раньше. Только вот оба не могли припомнить где и когда. Поэтому маг не торопился с расправой. Он решил разобраться. Миновали лишь жалкие секунды, а мглистому это стояние уже наскучило. Он сделал несколько шагов по направлению к Луису.

— Кто ты такой? — путаясь в своих ощущениях, в который раз повторил Оэлан.

Аэрийцы были удивлены и недовольны поведением своего временного командира. Сперва Луис завел отряд в опасное место, затем заговорил с врагом, вместо того чтобы его уничтожить, пока тот не воспользовался магией. Но действовать вопреки желанию командира воины не могли. Луиса к ним приставил сам король, а они знали, что полагалось за нарушение королевского приказа.

— Лучше ты себя назови, — предложил мглистый, по-прежнему наслаждаясь процессом. Пусть в солдатиков играют лишенные силы воины. Он же обладал магией и легко мог расправиться с отрядом. А вот их командир… вроде знакомый, а вроде и нет. — Назовись, пока я не перебил золотоглазых.

— Нужно убить его, — шепнул аэриец, стоявший возле Луиса. Однако Оэлан заставил его замолчать, тихо заявив в ответ:

— Не делать ничего. Ждите моего приказа.

Аэрийцы в который раз смерили его недовольными взглядами, некоторые из них даже гневными. Луис почувствовал это. Они желали растерзать убийцу, жаждали мести и имели на это право. Мглистый маг был невероятно жесток. Его магия буквально разъела тела несчастных жертв. И вот теперь этот монстр стоял прямо перед ними, а они говорили с ним.

Луис изо всех сил старался держать ситуацию под контролем. Он находился меж двух огней. Достаточно было одного неправильного слова, одного неверного движения — и весь его отряд погиб бы, а вместе с ними и он сам. При таком раскладе его душа попала бы в аданей.

Сжав кулаки, Оэлан шагнул вперед. Он развел руки в стороны, чтобы маг видел их.

— Мое имя Луис Оэлан, — представился он, как того и хотел убийца.

Маг встретил его молчанием. При этом его вытянутые глаза продолжали блуждать по одежде и лицу Луи. Казалось, они проникали в самое его нутро, просматривали и изучали его душу, старались найти в ней ответ на возникшие в голове странные вопросы. Он стоял неподвижно минуты две, после чего отошел в сторону и встал рядом с Луи так, чтобы тот смог увидеть его лицо. Теперь все могли видеть внешность мага и были поражены, разглядев его острые уши, удивительные для жителей той половины мира. Перед ними был эльф.

— Ощущение, что мы встречались раньше, — признался маг. — Я имени твоего не знаю. Что еще о себе скажешь?

Терпение Луиса подходило к концу, но он помнил, что ему грозило в случае гибели.

— Я не видел тебя раньше, — сказал он. — Значит, и ты не мог знать меня. Ты первый эльф, которого я вижу в своей жизни, — Луис не солгал. В этой жизни он действительно видел эльфа впервые. Однако в его голове начинали всплывать воспоминания из другой, прошлой жизни. Там он эльфов видел не раз.

— Ты не аэриец, — отметил эльф. — Ты не отсюда, у тебя другие глаза.

Оэлан решил, что с него хватит бессмысленных разговоров. Маг появился неожиданно, но не застал Луиса врасплох. Тот как будто специально вел отряд по узкой тропе, ничуть не опасаясь встречи с магом. Словно знал, что встреча произойдет, где и когда маг того захочет. Преимущество было на стороне эльфа, поэтому прятаться и защищаться было бесполезно. Они все отправились на поиски Ливэры, даже король, но никто из них просто не имел возможности противостоять магу.

Эльф приблизился к нему, сказав:

— Мое имя Рантуа́н. Не слышал раньше?

— Нет, — ответил Луис. А в голове его на мгновение вспыхнул какой-то образ, однако задержать его он не смог.

— Не знаю почему, но ты по-прежнему кажешься мне знакомым. И отныне ты должен благодарить за это богов.

Луи вдруг почувствовал резкое жжение в глазах. Он вскрикнул, когда его зрачки окружил синий огонь.

— Что ты сделал со мной?!

Весь мир стал для него синим. Луи подался вперед, а где-то позади раздался треск. Оэлан хотел обернуться, но Рантуан не позволил. Он выбил его меч, грубо схватил за руку и сжал ее с такой силой, что Луис не сдержался от дикого болезненного крика. Зато вокруг стало подозрительно тихо.

— Ты должен благодарить судьбу, — говорил маг, — что кажешься мне знакомым, потому что я не могу уничтожить тебя так же, как только что уничтожил твой отряд. Прежде я разберусь, кто ты такой на самом деле!

Услышав про смерть аэрийцев, Луис сначала не поверил. Он вновь попытался обернуться, но зрение его внезапно отказало. В тот миг он испытал всепоглощающий ужас. Он уже не видел, как Рантуан зажег в своей руке магический шар. Эльф даже не бросил магию, он резким движением провел шаром по груди Луиса. Тот вновь закричал, пытаясь вслепую защищаться. Эльф откинул его на скалистую тропу, а после перепрыгнул через него и скрылся.

Оэлан лежал на земле и постепенно терял сознание. Он старался не расслабляться, не давать ране на груди поглотить его, уничтожить. Однако борьба с самим собой была проиграна. Последнее, что он услышал, — это быстрая поступь эльфа-убийцы.

Трифон медленно обошел тела растерзанных воинов. Складывалось впечатление, что их долго пытали, перед тем как убить. В действительности магия тайны убила их мгновенно. Одним мощным ударом, практически невидимым, но настолько сильным, что тела разорвались на части. Луи не слышал криков, атака была молниеносной. Воины не успели издать и звука. Трифон даже представить себе не мог, что произошло на той тропе. По его телу прокрался ледяной холод. Маг-убийца, настолько сильный, чтобы сотворить с людьми такое!

Прикрывая нос своей грубой ладонью, он щурился от солнца и на тела старался больше не смотреть.

Двигаясь вдоль обрыва, он напряженно вглядывался в соседние скалы, ожидая увидеть затаившегося врага. И вот тропа ушла в сторону, повернула за скалу, и Трифон увидел еще одно тело.

Создав в ладони небольшой мглистый сгусток, маг подошел к покойнику. Перед ним на боку лежал Луис Оэлан. Тот, кто обещал ему карту взамен на имена его друзей. Казалось, что мертвый, хоть и не растерзанный, как другие. Или все же живой? Решив убедиться, Трифон перевернул его на спину и изменился в лице. Рубашка бывшего советника была разорвана, а на груди сиял знак одного из шести городов-Ликов Фавластаса. Но что еще важнее, грудь вздымалась и опускалась. Луиса Оэлана враг не тронул, и Трифон тут же сопоставил факты.

Аэрийцев не пощадили, но Луи почему-то был особенным. Маг, который не только не оставлял никого видевшего его в живых, но и еще тела уничтожал, помимо жизни подарил Луису Оэлану знак одного из Ликов. Что бы это могло значить? Трифон, как и положено мглистому магу, тут же подумал о предательстве и мести. В конце концов, Луис как-то сам признался ему, что имел отношение к тайне, а Ливэра назвала мужа грешником, хоть и не знала, что тот натворил.

Трифон успел даже разгневаться на самого себя за то, что назвал имена друзей. И как он мог быть таким наивным?! Теперь мглистый не сомневался, что человек, лежавший у его ног, был одним из подданных Фавластаса. Сделав вывод, Трифон поднес мглистый шар ближе к телу Луиса.

«Смерть приспешникам Фавластаса», — решил он и занес руку с шаром. В этот момент Луис открыл глаза и резко толкнул склонившегося над ним Трифона. Тот не ожидал, упал на спину, а шар вылетел в небо и с грохотом разбился о скалу неподалеку. Посыпались камни. Трифон издал гневный рык, а Луис, приложив одну руку к груди, вскочил на ноги и буквально в несколько прыжков скрылся в небольшой расщелине между скалами. Трифон тоже поднялся и раскинул руки, его глаза заискрились мглистой магией, а вокруг закрутилась сила.

Луис прижался щекой к одной из скалистых стен узкой расщелины. Он тяжело дышал и в панике водил глазами из стороны в сторону. Он хоть и видел, но словно через синюю линзу. Голова кружилась. Неужели это навсегда? Что сотворил с ним эльф? Рантуан. Луис вновь попытался вспомнить это имя и опять не смог.

«Кто такой Рантуан? Кто такой Рантуан?»

— Убери свою гадкую магию, Трифон! — возмущенно крикнул Оэлан. — Что ты делаешь?! — раздражению его не было предела. И как этот мглистый маг посмел покушаться на его жизнь, когда в случае смерти ему, Луису, грозил аданей?! Да и за что?

Трифон специально выждал. Он пытался определить местонахождение Луиса. Расщелин было много. Услышав голос советника, маг что-то гневно шепнул себе под нос и вытянул перед собой обе руки. Поток мглистой магии ударил в одну из расщелин с такой силой, что скалы задрожали и камни посыпались вниз, завалив и без того узкую щель. Луису повезло: он был в другой расщелине.

— Хватит! Я помогал тебе, негодяй! — донеслось из скалистого укрытия.

— Почему враг оставил тебя в живых? — последовал вопрос Трифона.

Луи чувствовал себя ужасно, плохо соображал и сам не знал, почему его оставили в живых.

— Не знаю! Не смей использовать свою гадкую магию против меня! Я предупреждаю тебя!

Трифон прислушался, и вскоре на его губах заиграла едва уловимая улыбка. Кажется, он определил местонахождение Луиса. Оставалось лишь подобраться поближе и нанести удар.

— Ты говорил мне, что имел отношение к тайне! Я уверен, что в ней твой грех!

Луис понял, что Трифона было не разуверить. Может, мглистый и тайну на самом деле знал, но не говорил. Подумав об этом, Луис ощупал свой пояс, но не обнаружил никакого оружия. И тут прямо перед ним возникла рука с длинными тонкими, но в то же время крепкими пальцами. Луис вгляделся в темное пространство расщелины и увидел два миндалевидных глаза.

— Я понял, кто ты, — шепнул ему Рантуан. — Убей того мглистого. Быть может, он и вправду знает.

— А что, если не знает? — спросил Луис, плохо соображая, что делает. — Я не убийца.

— И никогда не был убийцей, Алькан, — заметил эльф.

Луис вздрогнул, ведь враг только что обнажил его душу, назвал настоящее имя Оэлана. Вернее, имя, которое тот носил в прошлой жизни. Имя, под которым совершил грех.

— Никто не должен узнать о тайне. Разве не так? — не уступал эльф. Он-то понимал, чего на самом деле желал Луис. Знал, как перетянуть его на свою сторону. И подействовало.

Оэлан мялся всего несколько секунд, но в итоге, перебравшись через камни, вышел из расщелины на свет. Он возник из темноты всего в нескольких шагах от Трифона.

— Скажи, — обратился он к мглистому, и казалось, что сила Трифона его более не волновала. — Ты знаешь тайну?

— А если знаю, то что?

— Если ты лжешь и не знаешь ее, то так и скажи. Иначе будет хуже. Я ведь сделаю все необходимое, чтобы тайна не была оглашена.

Трифон неожиданно рассмеялся, для него эти слова были словно бред сумасшедшего. Да и Луис вдруг стал в его глазах психом.

— Великие боги, — с трудом совладав с голосом, произнес мглистый. — Ты и вправду виновник тайны. И поэтому ты так боишься, что она откроется, — вот теперь, когда он произнес это, все проверил, во всем убедился, во всем разобрался, ему уже было не до смеха. — Так выходит, что это по твоей вине пришлось создать врата, из-за тебя Фавластас погубил мою половину мира. Из-за тебя все они погибли. Адент, Фредрик, его семья, сотни людей в графстве, стражи… Ты хоть понимаешь, что натворил?!

От дикой и необузданной ярости, что вмиг заполнила всю сущность мглистого мага, его магические шары стали огромными. Настолько, что Трифон едва удерживал их в руках.

— Да умри ты, тварь! — заорал он.

— Не надо! Нет!!! — завизжала Ливэра.

Она появилась неожиданно для всех, спикировала вниз, прямо на Трифона, и своим телом сбила его. Один из шаров она задела своим крылом, и он взорвался. Другой шар улетел в сторону. От взрывного удара Трифон рухнул на землю, прикрыв Ливэру от мглистой волны. Луиса отбросило назад, и он покатился чуть в сторону, сильно закашлявшись.

— Проклятье! — гневно прошипел Трифон. Он поднялся и уже был готов вновь зажечь мглистую магию, но Ливэра вцепилась в него.

— Не трогай его! Позволь ему объяснить, он сам не знает, что говорит! Вы друг друга не поняли!

Луис с трудом поднялся на ноги, опираясь о скалу руками.

Трифон был в таком гневе, что рывком скинул руки Ливэры и, указав пальцем на бывшего советника, заорал:

— Решил поиграть в бога! Гадкий грешник! Да он же один из них! Он же за демона! В этом и его грех…

— Нет! — упорствовала Ливэра. — Нет! — она перевела взгляд на измученного Луиса. — Посмотри, он не за демонов, о чем ты говоришь?!

— Да ты просто ослепла! Он не любит тебя, разве не ясно? Он убийца. Он сам только что признал свою вину. Столько народу погибло! Даже ангел! И все по его вине! Разве то, что высший ангел погиб по его вине, не означает, что он за демонов?

Луис прикрыл глаза. Все это время он молчал, потому что глядел на крылья за спиной Ливэры. Он хотел выкрикнуть, что она сорвала все его планы, надев их, но в то же время не хотел повышать на нее голос. Она боялась за него и защищала его перед Трифоном, но….

— Взгляните только на него, — громко сказал Луи, указав на Трифона. Ливэра растерянно обернулась на мужа. Она давно уже не слышала такую уверенность в его голосе. — Ты прямо борец за свой мир! — продолжил Луис. — Несчастный мглистый маг, возомнивший себя борцом за честь своих земель! Земель, которые ты трусливо бросил, перейдя границу! Ты бросил свой мир, своих друзей, потому что всегда думал только о себе! Так что не надо переваливать все свои поражения и неудачи на меня! Меня не было, когда погибли твои друзья, не было, когда захватили твои края! Ты же был и не смог помешать Фавластасу, а винить себя не можешь! Вернее, не хочешь! И знаешь почему? Потому что ты мглистый маг, а мглистый маг скорее обвинит весь мир, чем самого себя! Все это сделал Фавластас. Я тут ни при чем.

Как только он закончил, Ливэра посмотрела в глаза Луиса. Она ждала, что теперь, после того как выговорился, он наконец посмотрит на нее и скажет, что хоть чуть-чуть переживал за нее. Или же…

— Луи, я… я жива. Объясни мне, что…

— Ну неужели ты не видишь, — раздраженно перебил ее Трифон, — он же один из них. Ты ему не нужна. Он о тебе и не думал!

— Нет, он не враг, он же сказал… — договорить она не успела. Вернее, не стала.

Рантуан медленно вышел из расщелины и остановился рядом с Луи. Ливэра замолчала, ее сковал животный страх. Глаза эльфа-убийцы она запомнила хорошо, ведь только их она видела тогда в темноте.

— Хватит разговоров, — сказал Луису эльф. — Он твоей тайны не знает. Тебе пора к границе. Нам нужно многое обсудить. Брось их здесь, раз не хочешь убивать.

Луис покосился на Ливэру. Та с ужасом глядела на него, не в силах поверить своим ушам и глазам.

— Я не стану объяснять, — сказал он ей. — Ты не поймешь. Я не раз говорил, что нам не по пути

— Да, — хрипло произнесла она. — Теперь, кажется, начинаю понимать.

В этот момент Трифон выпустил мглистый шар в Рантуана, тот увернулся и стал исчезать вместе с Луи.

— Нет!!! — упрямо и на этот раз злобно крикнула Ливэра и кинулась на эльфа прежде, чем Трифон и Луи успели ее остановить.

Мглистый маг остался среди скал один, а Ливэра попала под магию Рантуана и тут же оказалась вместе с ним и Луисом на скалистой платформе, возле самой пограничной двери. Казалось бы, ничего не поменялось. И там были скалы. Однако поблизости обитали гавары.

Луи рухнул на камень, но тут же поднялся на ноги. К сожалению, поздно.

— Нет! Отпусти, — Луис кинулся вперед и со всей силы оттолкнул Рантуана от Ливэры. Даже после перемещения женщина в гневе пыталась бороться с эльфом, и это стоило ей жизни. Она совсем забыла о своих доспехах. В тот миг они были прозрачны и совершенно бесполезны. Рантуан отпрыгнул в сторону, а Ливэра издала хриплый стон и тяжело рухнула назад. Луис мигом подхватил ее и опустился вместе с ней на колени. Из груди его жены торчал небольшой нож. Женщина выпучила глаза и, не успев издать больше ни звука, откинула голову назад. Луи вздрогнул, словно его самого проткнули. Эльф подошел к нему сзади. В следующее мгновение Оэлан обвил руками рукоять ножа, выдернул его из тела жены, развернулся в молниеносном прыжке и, прежде чем эльф сумел отреагировать, вонзил оружие в сердце его хозяина. Рантуан закатил глаза, будто не мог поверить, что его кто-то смог так легко убить, а после замертво упал возле перехода с каменной площадки на мост, ведущий к пограничной двери. Луис нагнулся и скинул тело Рантуана в пропасть под мостом. Когда-то в том же самом месте Ниар сражался с мглистым магом Сайером. После смертельного ранения Сайер тоже сорвался в пропасть. Луис считал то место бездной, в которую следовало скидывать все зло. Он представлял, как тела летели прямиком в аданей.

Еще долго он смотрел туда, на туман, скрывавший основание скал. Ведь мост и площадка находились почти у самой вершины самой высокой пограничной скалы.

Ледяной ветер пронизывал его до костей, но Луис крепко держался на ногах. Если он и дрожал, то только не от страха и холода. Где-то неподалеку завыли гавары. Оэлан уже воображал, как эти звери взбираются на скалу, чтобы защитить дверь. У него не было времени похоронить жену. И ему было дурно от мысли, что придется оставить ее там. Но еще больше ему не нравилась мысль, что придется лишить ее крыльев…

Не успел он даже подумать об этом, как доспехи сперва проявились, а затем сами собой отвалились от мертвого тела Ливэры. Сорвав с себя плащ, Луис стал бережно укладывать на него части доспехов. К счастью, на его руках всегда были те перчатки, которые дал ему ангел Эснес. Оэлан помнил о них. И помнил слова ангела.

Когда все было готово, Луис завязал плащ с доспехами в мешок, склонился над бледным лицом Ливэры и поцеловал ее:

— Прости. Я не хотел, — он не плакал. Сам не знал почему. Все-таки она была ему другом, и он действительно любил ее когда-то.

Опустив голову жены обратно на холодный камень, он уверенными шагами направился к призрачной двери. По пути он достал из кармана ключ, который выкрал вместе с доспехами. Советник ничуть не колебался, когда открывал дверь и входил в нее. Он даже не смотрел, куда шагал. Просто переступив через порог, Луи сразу же захлопнул дверь и поспешно повернул ключ, словно боялся передумать. Лишь затем он положил мешок к своим ногам и тяжело облокотился на уже закрытую дверь. На этот раз вой гаваров был ближе. Видно, на другой половине они были более бдительными. Оэлан устало прикрыл глаза. Кроме доспехов у него ничего не было. Даже простого ножа. А надевать доспехи он не хотел. Ангелы не лгут. Да и Трифон был прав отчасти. Луис был виновен в воцарившемся хаосе, а следовательно, это он погубил Адента в аданее. Единственное, что мог сделать Луи в тот миг, так это проявить уважение к погибшему высшему ангелу и не надевать доспехи. Как ни странно, но на душе у бывшего аэрийского советника стало легче. Он убил эльфа и был уверен, что Ниару и другим его друзьям в Аэрии больше ничего не грозило. Казалось, они снова могли забыть о магии и жить спокойно. Казалось…

Вой гаваров повторился. Луис огляделся. Десятки хищных глаз взирали на него. Гаваров было семеро. Они окружили его и были готовы в любое мгновение разорвать на части. Луис стал медленно тянуться за плащом с частями доспехов. Гавары издали мерзкий рык. Один из монстров вдруг сорвался с места. Луис быстро поднял свой плащ и швырнул его в тварь. От удара плащ развязался, и доспехи с грохотом и звоном рассыпались по скалистой площадке. Над горами пронесся ангельский гул, вспыхнул яркий свет. Гавары взвыли и с диким ревом разбежались в стороны. Луис прикрыл рукой глаза, чтобы вновь не ослепнуть, и, перепрыгнув через доспехи, побежал вниз, по каменным неровностям, напоминавшим ступени. К счастью, теперь он видел совершенно нормально, и ожог на груди исчез. Граница ведь не только отнимала магию, она еще и любые раны могла заживить при прохождении через дверь. Луис был благодарен судьбе, что все это были не пустые легенды. Он мчался вниз по крутым скалам, был полон сил и здоров как бык.

Барон Дагерти хмуро глядел на пограничную дверь. Он не стал проходить вперед по мосту. Зачем? Переходить границу ему было ни к чему. Методы Рантуана он никогда не поддерживал. За тысячу лет пребывания в заключении за вратами, Дагерти научился терпению. К тому же, в отличие от Рантуана, наместника Вечернего Лика, барон — наместник Ночного Лика — был вовсе не кровожаден. Со своим отрядом, тем, что наивно доверил ему король Аэрии, Дагерти, конечно, пришлось разобраться. Но дальше… Барон задумался. Они с Рантуаном добились, чего хотели. Луис Оэлан перешел границу. Теперь была очередь других наместников действовать. Свою часть сделки Дагерти выполнил. Ну и получил свою награду. Получил Аэрию. Он обладал самой сильной магией в мире, а аэрийцы не обладали ничем. Как же приятно было Дагерти думать об этом. Он все еще помнил, какими сильными и самоуверенными были аэрийцы тысячу лет назад. Но тогда у них была магия, а теперь они были обречены.

С этими мыслями наместник Ночного Лика зашагал прочь от границы. Он собирался отыскать отряд Ниара.

Иногда время тянется медленно, но для короля тот день пролетел незаметно. Золотые глаза Ниара гневно глядели на останки воинов. Луис исчез, оставив на земле лишь свою кровь. Отряду сложно было определить, чья то была кровь, вокруг было много погибших.

— Думаешь, Луи жив? — тихо спросил Исквайр, приблизившись к королю.

Ниар продолжал глядеть на трупы, словно вообще не слышал, что происходило вокруг. Исквайр уже собирался вернуться к остальным, как вдруг его брат сказал:

— Жив, — Ниар прищурился и наконец посмотрел на родственника. — Почему весь его отряд погиб, а его оставили в живых, ну или раненым?

— Не знаю. Ты подозреваешь его в измене?

— Проклятье! Никого я не подозреваю! Я лишь хочу понять, почему мои воины, все до единого, разорваны на части, кроме их капитана. Я рад, что он выжил! Я надеюсь, что он выжил, но я не могу просто так наивно радоваться, не думая о причинах! Мы должны разобраться во всем.

— Может, нам следует вернуться в замок? Если убийца жив, то он может угрожать городу, и лучше, если король будет в замке принимать решения!

— Нет, — возразил Велери. — Я предлагаю тебе вернуться туда и пока что взять командование на себя.

— Что? Ты король!

— Именно поэтому я не стану прятаться в замке, оправдываясь тем, что убийца непременно придет туда! Ты прав, брат. В замке должен быть кто-то. Я прошу тебя вернуться в замок и оберегать Китару и Сандра. Но я останусь.

— Это глупо! Ты был магом и в душе им остался. Но сейчас у тебя ничего нет.

— У меня есть оружие! И у верных мне людей есть оружие!

— У них тоже было оружие! — Исквайр указал на трупы. — Идти против мага сейчас — это все равно что тогда было сразиться с Сайером без магии!

— Скажи, а в замке с тысячей простых воинов, не обладающих магией, я смогу победить его? Ты знаешь, что там я не стану сильнее. Я должен найти Луи, прежде чем он перейдет границу. Я уверен, что он знает ответы! И он знает врага.

Исквайр мрачно глядел на Ниара, затем неохотно подчинился.

— Возьми с собой двоих, отправляйтесь в Клестон, — сказал ему король.

Лорд отошел на несколько шагов, проведя рукой по висевшему сбоку мечу.

— Ниар, — бросил он. — Ты аккуратней с Луи. Не думаю, что следует доверять ему так же, как и раньше.

Король замер и какое-то время печально глядел на брата, а после жестом указал на двух воинов в отряде и приказал им возвращаться вместе с Исквайром.

Через несколько часов отряд вышел к побережью. Приближаться к морю было небезопасно, зимой оно превращалось в бушующую стихию. Огромные волны то и дело разбивались о камни, становились густой пеной и возвращались обратно в море, утаскивая с собой мелких рачков, песок, камни, рыбу — все, что попадалось им на пути. Волны такой силы легко могли утопить человека, особенно воина в доспехах и с оружием. Аэрийцам приходилось двигаться рядом со скалами и прибрежными пещерами, на максимальном расстоянии от воды. Ниар вел отряд очень осторожно и старался, чтобы они шагали по камням, а не по песку. Король уже чувствовал, как начинают слипаться глаза, но продолжал идти. Внезапно откуда-то сверху спрыгнул человек. Он приземлился на обе ноги, и его стопы лишь слегка зарылись в песок. Уже смеркалось, но Ниар сумел разглядеть в незнакомце барона Дагерти. Тогда король поднял глаза и увидел, что над ними возвышалась высоченная скала. Барон Дагерти спрыгнул оттуда? Ниар перевел взгляд на барона и выхватил меч, одновременно дав сигнал своим воинам.

— Что ты сделал с Дагерти?

Наместник Ночного Лика прошел немного вперед и, спокойно взглянув на меч короля, ответил:

— Ничего. Я и есть барон Дагерти. Тебе не стоило так доверять своему окружению. Думаю, сейчас ты начнешь понимать, что многие твои друзья и приближенные вовсе не те, за кого себя выдавали. Я тот, кто я есть, а вот Луис Оэлан вовсе не тот. Разве что насчет имени он тебе не лгал.

— Луис не лгал мне, — возразил король, — он просто ничего не говорил. Он не раскрывал мне своих тайн.

— Твой друг перешел границу. Ливэра мертва. Он бросил ее тело на растерзание гаварам. Он носит на своей груди знак одного из вражеских городов, и в прошлой жизни он был заклятым врагом Аэрии. Я могу рассказать тебе его грех, но сейчас мне невыгодно это делать. Мои силы тоже завязаны на нем.

— Твои силы?

— Я не тот убийца, что растерзал твоих воинов и помог Луису Оэлану перейти через границу. Я не нахожу радости в убийствах. Я ученый, в этом я никому и никогда не лгал. Я лишь умолчал, что обладаю магией, поэтому хорошо знаю ее. И ты должен понимать, что моя теория была верна. Ты ведь был хозяином Нелиса, ведь так, Ниар Велери?

— Ты придумал эту теорию, чтобы переманить Луи на свою сторону? Зачем он вам?

— Он один из нас. Неужели ты так и не понял? А теперь я хочу и тебе предложить поддержать мою сторону.

Ниар занес меч, но барон взмахнул рукой и испепелил оружие. То же самое он проделал и с оружием отряда, а затем накрыл их магической сетью. Велери напряженно посмотрел на них, после чего вернул взгляд на наместника.

— Мне ничего не стоит убить их. Выкинуть этой сетью в бушующее море или ударить о скалу. И тебя мне ничего не стоит убить, король. Но я не хочу убивать. Я могу вернуть тебе белую магию, если ты встанешь на мою сторону.

Ниар усмехнулся:

— Если все так просто, если ты можешь дарить силы, кому хочешь, то почему бы тебе не подарить белую магию Луи? Он так мечтал. Или же подарить белую магию любому другому дураку, который будет подчиняться тебе?

— Ты же был хозяином Нелиса! Неужели ты не понимаешь?! Я могу дать магию любому прохиндею, но сколько он продержится с ней, ничего не умея? Дарить магию человеку, никогда не обладавшему ей, — величайшая глупость. Этот несчастный погубит свое окружение, а затем себя. Так устроен мир. Боги выбирают тех существ, что способны управлять и подчинять себе магию. И только таким существам магия дается с рождения. Все остальное — фальшивка. Может, из Луи и получится искусственный черный маг, но только потому, что он не простой человек. Он грешник. А черная магия грехи любит. Белая магия намного, намного лучше и сильнее черной. Не думай, что раз я не за вас, то я за черную магию. Мне нужен сильный помощник. Кто еще может быть лучшим помощником, кроме хозяина Нелиса? Возможно, и камень я смогу тебе вернуть.

— Помощник? Вероятно, если я получу силы, ты будешь контролировать их. Иначе ты не стал бы предлагать мне получить магию. Ведь я могу с ее помощью уничтожить тебя самого, верно?

— Да, я буду контролировать силу, но если ты встанешь на мою сторону… Аэрия… — он на миг замолчал. — Ты говорил с мглистым магом Трифоном. И он рассказывал тебе о Фредрике Гаусе, верно? Фавластас — тот демон, на чьей я стороне — испепелил целое графство всего за несколько дней. Убив сотни людей и эльфов, уничтожив магов! А «твою» Аэрию, я могу уничтожить или подчинить себе за один день.

Ниар гневным взглядом испепелял барона, а тот спокойно, как и подобает ученому, продолжал:

— Я, в отличие от моего друга — убийцы Рантуана, не хочу уничтожать твой отряд, тебя, твоих подданных, — он задумался и под бешеным взглядом короля завершил: — Твоего сына и жену. Если ты согласишься подчиняться мне, я оставлю тебя наместником. Аэрия будет делать то, что я прикажу тебе.

Ниар тут же выхватил небольшой кинжал и накинулся на барона, сумев оставить неглубокий порез на его шее. Наместник Ночного Лика магической волной отшвырнул короля в одну из прибрежных пещер, после чего другой рукой метнул в ту же сторону сеть с отрядом. Все они ударились о скалистую стену, и камни задрожали. Потолок пещеры стал осыпаться, а барон вдобавок выпустил в потрескавшиеся скалистые породы пару мглистых шаров. Пещера обрушилась на неподвижные тела короля и его воинов. Вокруг поднялись клубы пыли, и барон поспешил отдалиться на безопасное расстояние.

Еще долго камни продолжали скатываться вниз, засыпая прибрежную зону. Того места, где была пещера, давно уже не было видно. Даже когда все кончилось, пыль еще долго не оседала.

Трифон двигался осмотрительно, перепрыгивая с одной глыбы на другую. Он прикрывал лицо, было очень сложно дышать. И он был зол, но не знал, на кого — на врага или на себя, за бессилие. Трифон все видел с одного из скалистых возвышений, но не стал вмешиваться. Он стоял там и видел весь разговор, видел молниеносную битву и думал, стоило ли рисковать вновь, помогать тем, кто хотел казнить его и тем самым погубить самого себя? В итоге мглистая сущность подсказала ему остаться в стороне. Он не смог бы оправдать свое бегство из графства, когда оно гибло, если бы спас короля другого королевства. Все те годы Трифона мучила совесть, и он старался забить сомнения тем, что не просто бежал из графства в роковую ночь. Он спас невесту графа Констара. Однако не вернулся потом, хотя можно было еще помочь выжившим. И там, на берегу, шагая по камням, Трифон вновь углубился в раздумья. Он был мглистым магом и решил не помогать. Постояв какое-то время и поглядев на каменные завалы, он мерзко зажмурился и исчез.

Глава 3
После смерти

Что на самом деле известно об обитателях адане́я? То, что они отвратительны и приходят на землю, чтобы творить мрак, призывать сумбур и хаос? Возможно, так оно и есть, когда речь идет об истинных демонах. Тех, что никогда не были людьми, не знали земных эмоций. А все иные — они другие и они опасней. Никогда не поймешь, что у них внутри. Земная жизнь научила их лгать, хитрить, притворяться, а иногда и любить, желать и даже привязываться. Поведение и поступки простого демона легко предугадать, а земная душа, пусть и демоническая, непредсказуема и опасна.

Фавла́стас был как раз таким. Вовсе не демоном. И те могущественные силы аданея, что сделали его таким, точно знали, кого создали.

Лед растапливался медленно. Сначала появились небольшие трещинки. Они, словно мелкие змейки, расползались по ледяной корке, покрывавшей тело ангела. Потом стали откалываться небольшие кусочки льда. Глаза Фавластаса, что наблюдали за процессом, казались стеклянными. Он стоял в нескольких шагах от замороженного Адента, направляя руками серебристую теплую струю, и даже не шелохнулся, когда ангел открыл глаза и мелкие льдинки посыпались с его век и ресниц.

— С возвращением, — мрачно поприветствовал он небесное существо.

Адент закашлялся настолько сильно, что даже не успевал надышаться. Он судорожно втягивал в рот воздух и пытался пошевелить руками. Поначалу тело словно не принадлежало ему, не слушалось его.

— Позволь магии согреть тебя. Тогда сможешь двигаться и говорить, — посоветовал Фавластас, а затем, немного выждав, протянул Аденту какую-то ткань. Ангел принял странный дар.

— Обернись в это, — сказал Фавластас, передернув плечами. — Тебе ведь холодно.

— Что это? — все еще слабым, но спокойным голосом спросил ангел.

— Плащ Фредрика, — ответил император. — Ну же, обернись, святейший. Тебе же холодно.

Адент уже совершенно иначе взглянул на ткань в своих руках. Видел он все еще мутно, но плащ действительно принадлежал кому-то из стражей. Только вот кому? У главы стражей к краю плаща была пришита темно-синяя веревка. Она вилась вдоль верхнего края, а затем один ее конец спускался вниз на спину и изображал жезл — оружие стражей. Адент не верил, что Фавластас сказал ему правду, но все же развернул ткань, и пальцы его легли на пришитую веревку.

Подняв глаза полные ужаса, Адент спросил:

— Что ты сделал? — тут даже ему не удалось сохранить ангельское спокойствие.

Довольно странно, даже удивительно, но Фавластас встретил взгляд небесного существа с долей сочувствия.

— Ты должен был понимать, что это случится, Адент. Твоей вины тут нет. Ты сделал для него все, что мог. Не всякий ангел-хранитель смог бы уберечь такого подопечного, как Фредрик. Все-таки граф прожил двадцать четыре года. Для подобных ему это рекорд. Долго такие не живут. Это смертный закон равновесия.

— Такого закона нет, — тут же возразил Адент. — Принес плащ Фредрика и думаешь, я сразу поверю во все, что скажешь? Я помню тебя в далеком прошлом. Тысячу лет назад. — Адент все хмурился, сложив за спиной оборванные безжизненные крылья. — Помню, как ты приносил дары Ралусу. Кровавые дары. Тела погибших воинов… аэрийских, хискальских, астанских. Ты приносил в жертву и пленных. Живых. И наивно верил, что Ралусу они нужны.

Взгляд Фавластаса изменился, стал более живым, когда император заговорил:

— А вы все видели и ничего не делали. Никому не помогали, не вставали ни на чью сторону. Была война, каких мир еще не знал, а вы предпочли остаться в стороне. Гибли тысячи. В чем была моя вина? В том, что я защищал свою империю?

— Если ты говоришь лишь о той войне, то это твоя империя и Аэрия разожгли ее! — напомнил ангел. — Вам хотелось территорий. Ваши войны были такими же, как войны всех живых существ на земле. Ради власти, наживы, зависти и неутолимого желания! И почему это мы должны были вмешаться? Такие войны были еще и до вас. С того момента, как возникли эльфы, люди и прочие существа. Ты же считал себя особенным, посланцем богов и верил, что Ралус будет покровительствовать твоей империи, а мы — его ангелы — будем разить всех, кто не верит в твое особое происхождение.

— Я был особенным, а вовсе не считал себя таковым на пустом месте! Вы сами сделали меня таким! — возмутился Фавластас. — Когда-то я верил вам и что получил за это?! Аданей? После всего, что я вложил в свою веру?

— Ты погубил сотни душ! — бросил ему Адент, едва живой и вконец запутавшийся в абсурдных речах врага. Ангелу казалось, что если он закроет глаза, его сущность тут же поглотят стены аданея.

— Это было после, — холодно напомнил Фавластас. — А потом я лишь хотел восстановить порядок. Иногда необходимо идти на крайние меры. Ты понимаешь это лучше других, Адент. Был прогресс, были достижения, и выход можно было найти другой, но ты не дал мне шанса. Снова никакого шанса. И сейчас я хочу доказать вам всем, что не стоило отправлять светлую душу в аданей.

Адент попытался шагнуть вперед, но вместо этого упал на ледяной пол и, тяжело дыша, обхватил руками обмякшие ноги.

— Ты не нашел бы иной выход, — тихо сказал он.

— Нашел бы, — на этот раз голос императора прозвучал отстраненно. — Надень плащ. Ты даже посинел.

Ангел посмотрел на плащ, выдержал небольшую паузу, а потом спросил:

— Что ты сделал с Фредриком?

— Его убил Владимир Гаус. И душа графа вот уже четыре года разрушается в аданее…

Едва Фавластас сказал это, как Адент резко поднялся на ноги, расправив оборванные крылья. На миг в холодном зале Аданея засверкали небесные блики, глаза ангела стали переливаться голубым сиянием.

— Душа Фредрика наша! — воинственно заявил он.

— Виронт оказался слабее тебя и проиграл битву за его душу, — пояснил Фавластас. И вовсе он не наслаждался этим разговором. Говорил так, словно разговор о потерянной душе Фредрика напоминал ему о чем-то важном.

— Битву? Как ты посмел воевать за душу, которая всецело принадлежит Невесомому царству?

— Так же, как вы посмели загнать души… нет, вернее, ты посмел создать врата и загнать за них столько светлых душ, ангел!

Адент сжал плащ и занес руку, приготовившись к атаке.

Фавластас ударил ангела магией, откинув его обмякшее тело в ледяную стену. Адент не издал даже стона. Сначала он рухнул на колени, затем повалился на бок, и влажные крылья упали на его лицо. Фавластас склонился над выскользнувшим из рук ангела плащом Фредрика. Адент с трудом приподнялся и протянул руку:

— Отдай, — еле слышно потребовал он.

— Ты оберегал графа, хотя никогда не спускался на землю, всегда следил за ним сверху. Ангел-хранитель.

— Я оберегал многих Гаусов, — тихо напомнил Адент. — И Ралус покровительствовал им. Не тебе. А ты рискуешь вызвать его гнев, отнимая светлые души магов и пленив меня здесь.

Фавластас кинул Аденту плащ, и ангел набросил его на свои плечи. Император сел на ледяной пол возле пленника. Он не боялся, что ангел попытается сбежать. Все тоннели вели в опасные переходы. В них бы ангел мгновенно погиб.

Какое-то время Фавластас молчал, а потом изложил свою мысль:

— Я не рискую, Адент. Более того, я думаю, Ралус на моей стороне, и моя вера в его могущество даже после аданея только лишний раз убедила всесильного бога магии в моей преданности. — Фавластас взмахом руки пустил в Адента сгусток магии, когда тот открыл рот, чтобы возразить. Магия тут же лишила ангела голоса, и тогда Фавластас продолжил:

— Сейчас ты будешь только слушать. И если ты молча подумаешь, то поймешь, что Ралус на моей стороне. Если бы твоя гибель так волновала его, он бы уже давно покарал меня. Да. — Он кивнул, увидев красноречивый взгляд ангела. — Никто не собирается тебя отсюда вытаскивать. Я знаю, что тебя это радует. Ты бы не хотел, чтобы кто-нибудь спускался сюда за тобой, но ощущать себя брошенным и забытым неприятно, верно?

Несмотря на свое состояние, Адент был не настолько взволнован, как могло показаться.

— Ралус подарил мне магию, секрет и силу которой не знает никто, кроме меня и моих подданных, — продолжал Фавластас. — Магию, о которой ты знаешь все. Тебе, как ангелу, запретили делиться секретом с Фредриком. Но мне тайну могущества открыл сам Ралус — ведь именно он бог всей магии.

Адент нахмурил брови и отрицательно покачал головой.

— Я знаю, что ты скажешь, — произнес Фавластас. — Алькан Альфостер открыл мне тайну, спустившись с небес в виде призрака.

Теперь ангел кивнул, а вот император Непоколебимого, напротив, решил кое-что разъяснить:

— Неужели ты думаешь, что великий бог, у которого сотни ангелов и не меньше могущественных тайн, не заметил бы, как простая душа, которая получила право отправиться на небеса, крадет тайну? Причем такую тайну. Ралус хотел этого. И уверен, он позволил Алькану взять грех на душу и помочь мне победить. Ведь это я создал границу много лет назад. И глупо думать, что Ралус опять не усмотрел. Ты знаешь, что я прав. Такие масштабные вещи не могли совершиться против воли богов. Так что Ралус на моей стороне. И именно поэтому, когда Фредрик умирал, никто не помог ему. И поэтому, когда стражи кидались под мои шары, жертвовали своими жизням ради сохранения врат закрытыми, никто из других ангелов не появился. Потому что Ралус хотел, чтобы это случилось. Ты всегда был изгоем. Не таким, как остальные ангелы. Ралус хоть и не был против твоих действий, но он никогда и не поддерживал тебя. Уверен, тебе давно нашли замену на небесах. Какой-нибудь ангел возвысился и стал высшим вместо тебя. А твоя судьба подобна судьбе твоего подопечного. Одного из многих. — Фавластас усмехнулся. — Оберегал Фредрика с детства, значит, разделишь и его участь. Вечно тлеть в аданее. Я хочу, чтобы ты знал, Ри́фус Э́верли тоже здесь. Он даже живой. Тело у него сохранилось… — оборвав свою речь, Фавластас замер. Лицо его вновь претерпело странное изменение, и тогда он вполне по-человечески завершил свою речь: — Я не хотел бросаться в крайности. Меня вынудили. Мне просто не оставили выбора.

Его финальные слова окончательно сбили Адента. Ангел все чаще ловил себя на мысли, что они с Фавластасом разговаривали на разных языках. Император не сомневался, что Аденту была известна некая правда о нем, о Фавластасе. Правда, которую Адент на самом деле тогда не знал. И пока ангел пытался понять и мучился, стараясь привести в порядок воспоминания, Фавластас развернулся, закрыл глаза и сосредоточился. Адент же едва держал глаза открытыми: веки стали ужасно тяжелыми. Но он продолжал следить за Фавластасом, пока тот не переместился. Лишь тогда Адент позволил себе окунуться в темноту, так и не разобравшись в словах своего врага.

Ангел проспал всего полчаса, хотя ему казалось, что намного больше. Возвращаться в реальность было непросто: атмосфера давила на него, постепенно сводила с ума. И все же Адент не паниковал. Он окинул взглядом ледяной холл, соединяющий три тоннеля, и подумал о том, что провел в том месте целых четыре года. Был ледяным украшением, безмолвной статуей. А Фавластас тем временем уничтожал практически все, что Адент так долго создавал. Теперь император, верно, рассчитывал, что ангел сдастся, но Адент решил иначе. Оттолкнувшись руками от холодного пола, он подтянул к себе колени и медленно встал. Крылья его напоминали тряпье, тут же прилипли к спине. Адента это не волновало, ведь он был привязан к аданею, а там крылья были не нужны. Выпрямив спину, ангел аккуратно скинул со своих плеч плащ Фредрика. Затем он схватился за не пришитый к ткани конец веревки и резким движением оторвал ее. Она тут же засветилась небесной магией. Адент поспешно приложил веревку к своему измученному лицу. Глаза его заискрились и стали более живыми. Какое-то время он продержал веревку у щеки, глубоко дыша, будто воздух вокруг вдруг стал таким же, как на земле.

Назначая стражей и создавая для них законы, Адент продумал многое. Веревку, что теперь помогала ему, изначально он создал для верховных стражей. Она была сосредоточием небесной силы и означала, что носящий ее находится под покровительством того или иного высшего ангела. Как правило, верховный страж пришивал этот магический элемент к плащу, тем самым обогащая свою врожденную силу. Если же страж был простым человеком, веревка дарила ему отличное зрение, ловкость, добавляла физическую силу. Она была подобна доспехам, которые Адент создавал для первого Гауса, но после тяжелой и мучительной смерти Джеральда доспехи были спрятаны врагом в Утреннем Лике, а затем исчезли вместе с городом. Адент не решился бы вернуть город только для того, чтобы найти доспехи, и он придумал эту веревку — «небесную змею». Она была более совершенна, чем доспехи. Ее мог носить и маг, а доспехи носить сильному белому магу запрещалось. Он мог умереть от магической перегрузки.

Также «небесную змею» использовали для лечения. Иногда она оберегала от чужого влияния, отчищала разум. В аданее она подарила Аденту силы, а будь она у Фредрика в момент его гибели, возможно, смогла бы продлить его жизнь. Поскольку верховный страж не ожидал удара от любимого брата, на нем не было плаща в момент смертельного ранения. Помимо Фредрика о магическом элементе знал лишь Элестер, так как был верховным стражем до рождения графа. Умирая, Фредрик помнил о плаще, но знал, что залечить рану данная сила не сможет. Удар был нанесен особенным кинжалом. Веревка смогла бы лишь продлить предсмертные мучения графа, возможно на один день. Затем он все равно бы умер, а «небесная змея» — исчезла. Вся мощь ушла бы на бесполезное лечение. По правилам после гибели одного верховного стража плащ передавался следующему. То есть Элестеру. Фредрик сохранил магию «небесной змеи» для своего учителя, чтобы тот смог защитить врата. Но что-то пошло не так. Адент не ожидал увидеть веревку в руках Фавластаса. К счастью, император знал только о доспехах, а плащ взял просто как трофей.

Ангел мысленно поблагодарил Ралуса, как делали все ангелы магии в случае удачи. Затем крылатый пленник вытянул перед собой руки, обвитые «небесной змеей», и бережно повязал ее вокруг пояса. Сила тут же потекла в крылья и даже слегка оживила их, но Адент выставил мысленную преграду, остановив процесс. Сила веревки была нужна ему для другого: для спасения души Фредрика. И Адент точно знал, где следовало искать потерянную душу своего подопечного. Фавластас сказал, что прошли годы. А это означало, что душа пребывала в долине Потерянных душ. Во всяком случае, Адент молился, чтобы Фредрик был там. В противном случае дух уже был скинут на нижние слои, в края полного уничтожения. В долине же умерших мучили и пытали, прежде чем уничтожить. На самом первом этапе души тоже истязали, но иначе. Сначала их, словно товар, штамповали и пересчитывали. Иными словами, портили. Считалось, что если светлая душа попадет в аданей и как-то сможет выбраться оттуда, она никогда не попадет на небеса, потому что заштампована прислужниками верховного демона Аданея. Адент боялся, что душа Фредрика была уже потеряна, и все же дал себе слово, что вытащит ее. Пусть даже не отправит на небеса, хотя бы освободит и пустит в смертный мир.

Собравшись с мыслями, ангел прикрыл глаза и сел, откинувшись спиной на ледяную стену. Затем он стал шептать тихое ритмичное заклинание. Все медленнее и медленнее, в такт своему ангельскому сердцу. В итоге он вошел в магический транс, при котором все видел и слышал, но не мог двигаться и говорить. Для остальных он был мертв, но ему достаточно было подумать о заклинании, и он вновь стал бы нормальным.

Когда два прислужника Аданея явились проверить ангела, они обнаружили его обмякшим и безжизненным, распластавшимся прямо на холодном полу возле стены.

Ангел, к счастью, не ощутил их ядовитого прикосновения, в то время как их бледно-желтые пальцы оставляли на ангельской коже ожоги. Прислужники долго и очень внимательно осматривали тело Адента, хватаясь за его шею, щеки, волосы, руки и ноги. При этом они были молчаливы, и лишь спустя несколько минут один из них стал произносить какие-то слова, видимо на аданейском языке. Адент терпеливо следил за ними, смотрел на это словно со стороны. В какой-то момент прислужники грубо подняли тело ангела и понесли его в один из тоннелей. Адент продолжал выжидать, разглядывая ледяные стены. Он радовался, что не ощущал мерзкого запаха, витавшего там повсюду, и точно не знал, куда именно его несли. Лишь надеялся, что не к Фавластасу. Рассчитывал, что окажется в долине Потерянных душ.

Тоннели вились бесконечно. Один переходил в другой, тот — в следующий. Нередко они пересекались между собой, образуя настоящие лабиринты, наполненные ядовитым газом. Адент бы погиб, будь он простым смертным, но даже его ангельское тело изрядно пострадало. Выбрав нужный момент, он начал повторять в уме заклинание. Прислужники тогда принесли его в один из холлов лабиринта. Там, словно магический портал, светился переход на другой слой. Ангел приготовился.

Прислужники медленно поднесли его к проходу, потом разбежались и, взмахнув желто-черными плащами, кинули Адента в сияющее отверстие. Затем и сами шагнули внутрь, оказавшись на странной почве, частично уничтоженной кислотными жидкостями, что струились там повсюду. Сами прислужники легко уклонялись от меняющихся потоков. Адент возник перед ними и раскрыл ладони, продолжая, но уже вслух, произносить монотонные заклинания. В первые мгновения прислужники пытались противиться, но в итоге не сумели: обмякли и, потеряв равновесие, рухнули в кислотное озеро. Ангел бегло огляделся и едва увернулся от потока кислотной жидкости, неожиданно упавшего с потолка. Подавшись в сторону, Адент уцелел, но поток успел срезать его волосы практически до самого подбородка. Тогда ангел в последний раз огляделся и, представив себе слой и место, в которое намеревался попасть, прыгнул обратно в сияющее отверстие.

На этот раз он оказался там, где рассчитывал. Приятно было ощущать прохладу, а не холод. Что-то среднее и легкое, даже освежающее. Адент шагал вперед по странной каменистой почве и думал, что, возможно, приятная атмосфера была лишь обманом, иллюзией, способной убить его. Дышал он приятным, будто свежим воздухом, но не забывал, что находился в аданее. Как в бездне могло быть что-то приятное? Особенно в долине Потерянных душ. В месте, где следовало искать души, потерянные много лет назад. Ангел не останавливался и все время осматривался. Веревка на его поясе слабо блестела. Именно она позволяла ему дышать так легко, но при этом тратила силу, необходимую Аденту для восстановления души Фредрика. Когда сияние «небесной змеи» усилилось, Адент осознал, что происходит, но снять веревку не решился. Он мог задохнуться без нее, а его смерть была бы бессмысленна. Единственное, что он сделал, — поставил на магию небольшой блок, чтобы сила не утекала из веревки так быстро.

Разумеется, дышать стало сложнее, и Адент, не медля ни секунды, прикрыл лицо оборванным крылом. Теперь он искал душу стража, должен был почувствовать ее. Ему казалось, что прошла вечность, прежде чем он нашел то, что искал. Долина была нескончаема, и выход из нее остался далеко-далеко позади.

Высший ангел поспешил к серебристому сгустку, тому, что иногда обретал едва уловимые очертания. При виде этого зрелища у Адента защемило сердце. Он прикрыл глаза и потребовал от себя спокойствия. Времени совсем не было, долина охранялась. Не могла она остаться без присмотра. Истязатели душ блуждали по ней и в любой момент могли появиться. Адент попытался найти кончиками пальцев контуры души. Едва он коснулся сгустка, тут же ощутил такую ужасную боль, что едва не потерял самого себя. Эту боль испытывала душа, и когда ангел коснулся слабых очертаний, ощущения перешли в его пальцы. Но он продолжал, знал, что так будет, и готовился к этому. Его руки скользили в пространстве, описывая контуры некогда существовавшей души. Он работал старательно и очень тщательно. На концах его пальцев засверкали искры, подобные тем, что кружились возле доспехов. Сгусток стал собираться и постепенно приобретать очертания Фредрика. Но очень и очень слабые. Чтобы увидеть границы души стража, нужно было обладать острым зрением. Контуры вибрировали, все отдавая Аденту воспоминания о дикой боли. Ангел чувствовал легкое головокружение, но продолжал восстанавливать душу, не жалея ничего: ни сил веревки, ни своих собственных. Наконец, душа издала вопль, полный отчаяния. Проявились контуры лица. Призрачные глаза были стеклянными от ужаса. Они были так широко распахнуты, что, казалось, вот-вот выкатятся из глазниц.

— Смотри на меня, Фредрик, — тихо попросил ангел. Душа вновь стала слабеть, а контуры теряться. — Смотри на меня, сосредоточься на мне! Это я! Ты знаешь меня, Фредрик! Смотри мне в глаза! — Душа затряслась и стала издавать стоны, словно человек, которому не хватает воздуха, и он тщетно пытается вдохнуть. — Смотри на меня, Фредрик!

Другие истерзанные души стали сползаться к Аденту, хватаясь за его руки. Те, у кого еще были призрачные глаза, с мольбой глядели на ангела.

— Нет! Не исчезай! Фредрик! Смотри на меня! Я твой ангел-хранитель!

Адент взмахнул кистями и решился на отчаянный шаг. Рискованный как для сущности ангела, так и для души Фредрика. Он разом влил в призрака всю магию «небесной змеи». От такого толчка дух на миг развеялся, что перепугало Адента, но в следующий миг контуры стали удивительно четкими, копируя тело Фредрика. Единственное, что отличало его от живого, — легкая прозрачность. Адент, как ангел, мог браться за призрачную руку. Что он и сделал. Призрак сразу же посмотрел на своего спасителя, а веревка рассыпалась в прах.

— Адент? — произнес дух странным голосом, будто откуда-то издалека.

— Я вытащу тебя отсюда! Идем, идем же… Я знаю, ты очень слаб, можешь раствориться в любой миг, но выбора у тебя нет. Нам надо вытащить Рифуса… Я помогу тебе. — Адент влил Фредрику еще немного магии, те остатки, что светились вокруг его рук. Теперь контуры графа стали материальными. Ангел обхватил подопечного за плечи и, защищая обрубком крыла от остальных душ, повел к выходу из долины.

— Рифус? Здесь… Как? — ничего не понимая, выдохнул Фредрик, с ужасом оглядываясь по сторонам. — Я не могу, что-то происходит… Я не понимаю! — и тут призрак быстро указал вперед. — Адент! — из-за скалы появился прислужник и стал поспешно нашептывать заклинание, чтобы сбить душу Фредрика на нижние слои.

— Осторожно, — предупредил ангел. В первую очередь он отгородил своим телом призрака, а затем в два молниеносных движения уничтожил прислужника. — Все нормально. Идем, скорее. Да, Рифус здесь. Мы в аданее. Ты погиб, тебя насильно забрал сюда Фавластас.

— В аданее, — с ужасом прошептал граф, и его контуры стали колыхаться. — А Констар и отец?

— Нет, только ты. Ты теперь призрак. Когда окажешься на земле…

— На земле? Ты вернешь меня в смертный мир? Адент…

— Фредрик, мне не хватит сил отправить тебя отсюда на небеса. Я вытащу тебя на землю. Не знаю, смогут ли ангелы после того, что сделали с твоей душой, забрать ее на небеса, но здесь я тебя не оставлю. — Адент говорил на ходу, старался говорить спокойно, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Если я и уйду отсюда как хладнокровный призрак, подобный тем непоколебимцам в Утреннем Лике, то только с тобой и Рифусом, — проявив прежнюю стойкость, заявил Фредрик.

— На себя мне не хватит сил, — пояснил ангел-хранитель.

— Я видел «небесную змею» в твоих руках, — тут же сказал Гаус. — Я был почти уничтожен, почти развеян, но я видел ее в твоих руках! Почему она не у Элестера? — он говорил и следовал за ангелом. Нельзя было останавливаться.

Адент выдержал паузу. Он чувствовал призрачный взгляд своего подопечного, но не сразу решился начать такой опасный разговор. Хоть и знал, что Фредрик не позволит ему умолчать. Не теперь.

— Должно быть потому, что Фавластас забрал плащ в аданей. Здесь сила веревки ослабевает.

— А что было у врат? — граф выдержал паузу и добавил: — Известно, что было?

— Врата пали, — ответил ангел. — Я слышал, стражи жертвовали своими жизнями, тщетно защищая их.

Фредрик наконец остановился. Адент сразу же огляделся, стараясь не забывать об опасности. Потом ангел оценил взгляд графа, слишком мрачный и тяжелый для светлой души. Дело в том, что Фредрик постепенно становился безэмоциональным призраком. Чем чаще он подавлял эмоции, тем быстрее становился пустым внутри.

— Все мертвы? — коротко спросил он у напряженного ангела. Прошло довольно много времени, прежде чем этот вопрос все же прозвучал. Адент уже и не надеялся услышать от Фредрика что-либо.

— Я не знаю, — ответил ангел. — Я многое пропустил. Идем дальше. Нельзя останавливаться тут.

Фредрик кивнул и побрел вперед, стараясь при этом бороться со своими изменениями. Сначала молча, а затем…

— Что-то происходит, — признался он.

Адент заглянул в его глаза и отшатнулся. Фредрик не мог этого не заметить.

— Что ты видишь? Что со мной? — в голосе графа появился страх. Все же эмоция. Фредрик сразу же посмотрел на свои полупрозрачные руки, будто искал непонятную болезнь, влияющую на его сознание. — Адент?

— Демонические искры в твоих глазах, — сдержанно ответил ангел. — На тебе штамп Аданея.

— Что это значит? — испуганно спросил Фредрик и вновь остановился.

Адент приблизился к нему, и их тут же окружили стонущие души. Фредрик поспешил выйти из кольца духов, а вот у его ангела-хранителя закружилась голова. Души стали цепляться за остатки его крыльев и бешено глядеть на него своими испорченными глазами.

— Великий Ралус. — Мир пошел кругом. Адент прыгнул вперед, и перья разлетелись во все стороны, окончательно уничтожив его крылья. Души зашипели и, словно стая волков, набросились на кружащие в пространстве перья. Адент нагнал Фредрика. Тот стоял в стороне и молча следил за происходящим. Молча и отстраненно. Его взгляд вновь стал пустым. Даже страх пропал.

— Фредрик? — позвал его ангел с некой мольбой.

Граф посмотрел на него, развернулся и двинулся дальше. Адент последовал за ним.

— Где могут держать Рифуса? — Фредрик на ходу обернулся и на этот раз более живо спросил: — Ты знаешь где?

Адент немного расслабился: голос Фредрика все еще мог становиться живым. Хоть иногда.

— Знаю, — ответил ангел. — Идем. В аданее мало мест, где столько лет можно держать живую жертву. А я уверен, что Рифус Эверли все еще жив. Фавластас специально сохраняет ему жизнь. Жить здесь тяжелее, чем пребывать в бестелесном образе.

— Не сказал бы, — хмуро возразил Фредрик. Адент кинул в его сторону лишь мимолетный взгляд. Хмуро — это хорошо. Эмоции.

— Прошу тебя, не спорь со мной и делай, как я говорю. Мы направляемся на тридцатый уровень, там обитает аданейская нечисть. Это, пожалуй, самое пригодное для жизни место в аданее, но и, соответственно, самое охраняемое. Бестии, черти — там все ими буквально кишит. К тому же на тридцатом уровне обитают и разные демоны. Пока что им нет дела до нас. Строго выполняй все, что я тебе скажу, Фредрик. — Адент посмотрел на призрака, пытаясь понять, насколько внимательно тот его слушал. Граф был сосредоточен и удивительно спокоен. К счастью, уже не пуст, но появилось в его взгляде что-то другое. Демоническая искра светилась ярче.

— Я знаю, каким ты станешь, — грустно сказал ангел. — Мне больно от этого, но я не все могу изменить.

— Вот именно, — Фредрик кивнул. — Так что незачем больше говорить об этом. Я прекрасно понимаю, что уже становлюсь другим. Сейчас важнее не это, а жизнь Рифуса Эверли и твое спасение.

— Я просил не спорить, — напомнил Адент.

— А я и не спорил, — заметил Фредрик. — Неужели ты считаешь, что я мечтаю выбраться отсюда в подобном образе? Неужели, святейший, ты полагаешь, что я смогу спокойно оставить высшего ангела на растерзание демонам? Нет. Так что даже не думай о том, чтобы сдаться.

— Сдаться? — удивился ангел. — Прошу тебя не забывать, Фредрик, с кем разговариваешь. Я тебе многое позволял и позволяю, но ты переходишь все…

— Границы? Скажи, Адент, кто создал призрачную границу, отделяющую Серебряные каскады от нашей части мира?

Адент вновь не спешил с ответом, изучал глаза Фредрика, пытаясь понять, кто говорил с ним: Фредрик Гаус или демонический штамп, разъедающий светлую душу. Но вопрос, так или иначе, был справедлив. Да и Фредрик имел право получить ответы.

— Я знаю кто, — признал Адент.

— Может, поделишься, раз уж у нас с тобой так много времени? До тридцатого уровня далеко. Между Рифусом и нами огромные полчища аданейской нечисти, так что шанс, что мы вытащим эльфа из тюрьмы, ничтожно мал, так же как и наш шанс на спасение. Согласись, я имею право знать, за что я здесь.

— Ты здесь по ошибке, Фредрик Гаус. Призраком ты становишься несносен. — Адент тяжело вздохнул.

— Тайна Фавластаса напрямую связана с границей, с его королевством, силами, способными рушить как светлую магию, так и мглистую? Уверен, черный маг также не сможет противостоять этим силам. Я прав?

— Да. Продолжай…

— Ключ с границы излучает все ту же силу, даже гавары…

— Продолжай…

— Гавары созданы искусственно, так? — ангел кивнул, Фредрик продолжил: — И созданы они были Фавластасом? — И вновь Адент удовлетворенно кивнул. — Для чего? Фавластас — очередной безумец, возомнивший себя богом?

— В Непоколебимом императора считали наместником бога на земле, конечно же, это неправда, — сдержанно ответил Адент. — У каждого из шести городов свой наместник.

За разговором они приблизились к ряду скалистых арок, отгораживающих огромный портал.

— Переход на нижний уровень, — сообщил Адент и вернул взгляд на Фредрика. — Ты готов? Перемещаться придется очень быстро, двадцать уровней вниз — большое испытание для души.

— Мне уже все равно, — сказал Фредрик и отломал удивительно тонкий каменный шип от скалы.

Возле портала появились четверо прислужников. Они поднялись в воздух и стали нашептывать заклинание, чтобы разъединить ангела и его спутника.

Фредрик оторвался от скалистой почвы. Его контуры развеялись, но затем проявились в пространстве лишь на долю секунды. За этот миг призрак сумел проткнуть одного из прислужников, а двое других пали от рук ангела. Последний, четвертый, издал странный звук и упал пронзенный шипом Фредрика.

— Он поднял тревогу, — пояснил Адент. — Прислужники слабые, они лишь охраняют и забирают слабые души. С демонами будет сложнее. В портал!

Переместившись, первым делом они проверили обстановку на нижнем слое.

— Слишком тихо, — заметил ангел, расправляя оборванные крылья, не отрывая взгляда от Фредрика. — Демонический штамп делает тебя… Фредрик? Ты чувствуешь злобу, да?

— Да. Пытаюсь понять, откуда она, — еле слышно ответил он, прокрутив в руке шип. — Не выходит, — с этими словами он частично потерял видимость.

— Ты должен стараться сохранять материальность. Твоя душа и так в огромной опасности, — напомнил Адент.

— Я устал от советов, ангел.

Адент поспешно схватил материальные плечи своего подопечного и заставил его слушать.

— Фредрик, борись с холодом и презрением. Безэмоцианальность — да, но не злоба и такое…

Призрак оттолкнул Адента и исчез.

— Фредрик! — полушепотом воскликнул ангел и стал судорожно озираться по сторонам. — Фредрик! — с ужасом окликнул он вновь. — Я боялся, что это случится. Фредрик! — Адент еще какое-то время звал стража, пока вокруг не стало темно.

Запахло гарью, стало тяжело дышать. Ангел слепо следовал вперед, вытянув перед собой руки. Затем он уперся в какую-то неровную скалистую поверхность и, скользя по ней руками, опустился на странную неизвестную почву, пахнущую как сера. «Что делать?» — думал ангел. — Фредрик! — вновь попытался он обнаружить подопечного, после чего схватился руками за голову. — Не сдавайся, не сдавайся, — нашептывал Адент. — Фредрик! — ангел закрыл глаза и вдруг почувствовал, как кто-то касается его руки.

— Прости меня, мне тяжело контролировать эти порывы, — сказал появившийся из темноты граф.

— Фредрик. — Адент облегченно выдохнул и, схватившись за протянутую руку графа, встал.

— Так вот какой образ меня ждет? — осознал Гаус. — Наверное, здесь мне и место. Не лучше ли мне остаться здесь, Адент? — Фредрик ненадолго стал прежним. На самом деле он даже думать не хотел о том, чтобы остаться в аданее, просто постепенно начинал опасаться самого себя.

— Нет, твое место в Невесомом царстве. Мы что-нибудь придумаем. Я лишь прошу тебя, постарайся сдерживаться. Не исчезай.

— Поверь, если бы я мог оставить хоть часть своих положительных эмоций, то сделал бы это. Я начинаю ненавидеть себя. Ну ладно, в конце концов, мы идем освобождать Рифуса, а затем возвращать его на поверхность.

— И тебя тоже.

— Может, лучше мне одному Рифуса вытащить? — предложил Фредрик. — Что еще со мной можно сделать?

— Поверь, с тобой еще многое можно сделать. Но ты не думай об этом. И потом, ты не знаешь дороги. А я, как ангел, знаю многое и…

— Адент! — Фредрик резко кинулся к ангелу. Отовсюду полились огненные струи. Они появлялись из тьмы и танцевали, ослепляя. Дышать стало практически невозможно. Фредрику, к счастью, как призраку, этого и не требовалось, а вот ангел, пытаясь потушить огонь о скалы, стал задыхаться. — Осторожно, — закричал граф, когда увидел, как скалы, о которые Адент пытался потушить огонь, вспыхнули.

Пламя мгновенно охватило все, осветив лабиринт из пещер. Теперь каждая стена была охвачена огнем. Фредрик потерял материальность и переместился к ангелу. Схватив его, он стал обрывать горящие остатки перьев. Сквозь пламя стали пробираться черти. Со всех сторон полетели красные шары. Фредрик вновь растворился, поэтому его магия не затронула. Адент же практически ничего не видел, лишь огонь. Он был беспомощен, когда сразу десять шаров поразили его, и не сдержал болезненного крика. Черти, словно голодные волки, кинулись вперед, чтобы разодрать жертву на части. В тот же момент вернулся Фредрик. Он проявлялся на долю секунды, поражая шипом чертей. Уничтожая одного, он исчезал и тут же появлялся в другом месте. Увидев в глазах врага аданейскую искру, подобную той, что была у Фавластаса, черти с визгом разбежались по лабиринтам. Когда огни слегка потухли, но продолжали подрагивать на стенах, освещая цепи тоннелей, призрак материализовался и рывком поднял неподвижного ангела.

Почувствовав прохладу, Адент пришел в себя. Осмотревшись, он разглядел в пространстве зеленые огоньки. Иногда они пролетали мимо него, словно светлячки.

— Уклоняйся от них. Они прожигают кожу, — предупредил Фредрик, появившись посреди пещеры и сев на пол напротив Адента. Призрак скрестил полупрозрачные ноги и безразлично взглянул на измученного ангела.

— Спасибо, что вытащил меня оттуда, — тихо поблагодарил ангел, с безысходностью глядя на аданейскую искру в глазах Фредрика.

— Ты помог мне, я помог тебе. Мы ничего друг другу не должны, — с холодным прагматизмом сообщил Фредрик.

— Ты не просто призрак, теперь я вижу это. Фавластас совсем испортил твою душу. — Адент отвернулся и устремил свой взгляд в пустоту. — Как мне помочь тебе? Впервые я не знаю, что делать.

— Мне не нужна твоя помощь, — сказал призрак. — Мне ни от кого ничего не нужно. Я хочу, чтобы ты знал это.

— Что же я с тобой сделал, Фредрик? Ведь я оберегал тебя со дня твоего рождения. Я ведь действительно стал твоим ангелом-хранителем. Как же я мог попасться в ловушку Фавластаса? Не окажись я здесь тогда, смог бы защитить тебя. Не дал бы пасть графству и вратам.

— Ты так уверен в этом? Уверен, что смог бы защитить меня? Если бы ты не попал сюда, то остался бы в стороне. Как и остальные.

— За тебя говорят аданейские ноты в твоей душе. Но, Фредрик, ты знаешь меня и знаешь, что не окажись я здесь, все было бы иначе. Да, я не появлялся на земле тысячу лет, но я следил за тобой. Я следил за всеми Гаусами. После гибели первого из твоего рода тысячу лет назад я оберегал его маленького сына с женой. А затем всех потомков вплоть до тебя. Конечно, попадались в роду и такие, как тиран с Симионом, но их я просто игнорировал.

— Меня это не интересует, — заметил Фредрик. — Если ты решил рассказать мне о прошлом, то лучше расскажи мне о Фавластасе.

— Фавластас играет во всем этом посредственную роль. Я не могу рассказать тебе всю правду.

— Назови мне имена. Кто сможет рассказать мне правду?

— Фавластас, Ирвинг, Алька́н, Дагерти — все они знают правду. Нужно вытащить Рифуса, найти проход в долину тридцатого уровня.

Призрак растворился в воздухе, но через пару секунд появился вновь.

— Вставай, ангел. Нам стоит обойти эту стену, и ты сам все увидишь, — сообщил он.

Адент не стал спорить, он понимал, что прежнего Фредрика с ним уже не было. Фавластас так или иначе победил.

Ангел последовал за призраком и, обогнув стену, вышел на открытый выступ. Далеко внизу возвышался тридцатый уровень аданея, а сверху было серое пространство, похожее на небо. Среди черных сгустков, подобных облакам, метались бестии, черти и прочая нечисть. Две башни, напоминавшие клыки, возвышались над аданейской землей. Их пики и стены были облеплены спящими бестиями. Почва была скрыта ядовитым туманом, и ангел с ужасом представлял, сколько монстров пряталось там.

— Здесь я бессилен. Они просто растерзают меня на куски, — ответил Адент, не отрывая взгляда от этой жуткой картины. Он вовсе не жалел себя, напротив, ему было грустно признавать тщетность всех своих попыток.

Призрак бросил на него безразличный взгляд и сказал:

— Я приведу эльфа сюда, и ты вытащишь его на поверхность.

— Постой, Фредрик! — впрочем, слова ангела уже были обращены в пустоту.

Призрачный образ бесшумно плыл по аданейскому пространству в сторону одной из башен. По мере того как Фредрик Гаус приближался к строению, звуки становились громче. Где-то в стороне запевали бестии. Призрак был открыт для внешнего влияния, его контуры слегка смазались. Сотни чертей мигом сорвались с воображаемых небес и ринулись вниз, окружая его.

— Вишей… вишей… вишей… — застонал самый крупный из них. Фредрик нашел его взглядом среди других. — Вишей… вишей… вишей… — вновь повторил черт, ударив своим небольшим хвостом о мягкую почву. Фредрик видел каждый его жест. Освещение на том уровне напоминало лунный свет.

Призрак медленно достал свой шип. Черт подался вперед. Тогда Фредрик растворился и, появившись возле противника, пронзил его своим оружием. Остальные черти зашипели и кинулись на графа, но призрак в очередной раз растворился.

Аданейцы «распушили» крылья, но так и не бросились в погоню за врагом. Перед ними возникло огромное существо. Возможно, то был все же демон. Такого огромного Фредрику еще не приходилось встречать. По росту призрак едва доставал тому до колен. А когда аданеец взмахнул крыльями, первые ряды чертей откинуло назад. Глаза графа встретились со злобным взглядом противника. Однако демон развернулся в сторону чертей и выпустил изо рта огромную огненную струю. Пламя мгновенно охватило аданейских существ, и они, подобно живым факелам, стали метаться по равнине. Многие сгорели, остальные скрылись в темных скалистых тоннелях.

Демон вернул взгляд на призрака. Фредрик какое-то время безразлично смотрел на него, а после неторопливо растворился. Тогда аданеец развернулся и тяжелыми шагами направился к скалам, затаптывая по пути бесят.

Нельзя с уверенностью назвать Вестерлейл тюрьмой. Если соотносить это строение с земными постройками, то оно скорее напоминало неприступный форт. Вокруг него не было ни стены, ни рва. В этом не было необходимости. Души насильно затаскивали туда. Не только в долине Потерянных душ уничтожались сущности. Вестерлейл в переводе с демонического языка означал «улей энергии». В том месте из душ получали так называемую черную энергию, которая потоками кружилась вокруг внешних стен замка и постепенно поднималась все выше и выше. А там собирались аданейцы и поглощали образовавшиеся сгустки энергии. Излишки улетали в мнимые небеса и темнели, образуя черные облака. Таков был тридцатый уровень аданея.

Рифус Эверли пробыл пленником на тридцатом уровне два с лишним года. Призрак нашел его лишь благодаря своим внутренним ощущениям. С их помощью он мог обнаружить кого угодно. Даже когда Фредрик появился в огромной черной зале, освещенной тысячей колышущихся огней, он сразу же почувствовал местонахождение эльфа.

Зал был огромен. Его создали из черного материала, напоминавшего стекло, вот только стены и потолок не были прозрачными. Напротив, они были настолько темными, что поглощали весь свет прыгающих огней.

Какое-то время было слышно лишь потрескивание факелов. Призрак медленно заскользил по воздуху, разрезая мрак. Его еле видные контуры сверкали при свете красных языков пламени. Чем дальше двигался призрак, тем выше поднимались гладкие черные полы. Они, подобно ступеням, уходили ввысь, в темное пространство, спрятанное под огромными сводами. Фредрик ненадолго остановился и взглянул на помост в форме треугольника, расположенный на самом верхнем уровне полов. Все это место напоминало большой жертвенный алтарь. Отчасти так оно и было. Призрак не спеша приблизился к каменному треугольнику и увидел Рифуса Эверли. Эльф был прикован железными путами за руки и за ноги. Его с трудом можно было узнать. Если бы не медленно поднимавшаяся и опускавшаяся грудь, король сошел бы за мертвеца. Бледная кожа буквально обтягивала кости, от этого и без того острые эльфийские черты стали просто уродливыми. Руки словно палки, впрочем, как и ноги. Волос не осталось. Эльф был без сознания, и сложно было сказать, очнется ли он когда-нибудь. От этого зрелища контуры Фредрика слегка заколыхались, и он ненадолго стал прежним.

— Всемогущие боги, — одними губами произнес граф, с ужасом глядя на пленника. При этом он мысленно отметил, что только такие картины могли возвращать ему разум.

Когда Фредрик осторожно коснулся руки Рифуса, тот резко открыл свои огромные глаза и выгнулся вперед. Железные путы зазвенели, а граф слегка вздрогнул, но руку не убрал.

— Рифус, — позвал он несчастного и опустился на одно колено, чтобы лучше различать черты эльфа в темноте.

При виде темных глаз Фредрика эльф еще шире открыл глаза. При таком худом лице взгляд казался сумасшедшим.

— Рифус, — вновь позвал граф практическими одними губами. — Мы с Адентом вернем тебя на землю.

В ответ эльф попытался что-то сказать, но вместо этого с его губ слетели душераздирающие стоны, и он вновь потерял сознание. Фредрик еще не знал, что около десяти черных сгустков, блуждающих по аданейским небесам, были энергией эльфийского короля, отнятой у него за то время, что он пребывал в Вестерлейле.

Не особенно церемонясь, страж достал свой шип и, сверкнув аданейскими огоньками в глазах, с неистовой силой разбил железные путы. Затем поднял полумертвого эльфа и растворился вместе с ним в воздухе.

Призрак переместился в то место, где расстался с Адентом. Он огляделся и тут же встретился с усталым взглядом ангела.

— Этого я и боялся, — сказал Адент, подхватывая эльфа и укладывая его на мягкую почву. — Но он жив. Нужно срочно переместить его наверх. — Ангел обернулся на графа. — Фредрик?

В ответ граф лишь кивнул.

— Ты можешь контролировать себя?

— Не знаю, — тихо ответил граф, а затем немного растерянно спросил: — Как и где мы его вытащим?

— Мне нужно на открытое пространство.

Фредрик вновь окинул взглядом мрачную картину аданейского слоя и напряженно поинтересовался:

— И ты можешь на открытом пространстве создать путь на землю? Как ты собираешься это сделать?

Адент поднял тело эльфа и жестом предложил Фредрику следовать за ним. Граф не стал повторять свой вопрос. Он полностью сосредоточился на своей внутренней борьбе.

Им приходилось идти по тем же каменным лабиринтам. Адент двигался довольно быстро и не останавливался до тех пор, пока не вышел на окруженную тьмой каменную площадку. Поначалу он долго присматривался, лишь затем счел то место пригодным для возвращения. Положив эльфа на каменный пол, ангел обернулся.

— Фредрик?! — крикнул он. Графа нигде не было. — Фредрик? — ангел бешено водил зрачками, оглядывая огромную каменную платформу. Спрятаться там явно было негде. Разве что за парочкой больших одиноких камней неподалеку.

Адент осторожно приблизился к камням, как вдруг впереди засверкали контуры Фредрика. Появившись, он тяжело опустился на призрачные колени и, взглянув на ангела, напряженно сказал:

— Я развеиваюсь.

Адент быстро огляделся, потом подошел к Гаусу:

— Нам лучше уходить. Наверное, мы близко к порталу на гибельные слои. Там душа просто растворяется. Если ты начинаешь пропадать, значит, переход неподалеку, и нам…

— Нет, я… — Фредрик взмахнул рукой в воздухе, словно попытался ухватиться за что-то, и исчез. Но не совсем. Просто Адент его больше не видел. Однако граф использовал все силы своей души, чтобы не развеяться и замереть в пустоте. Он боролся с собой и с окружением, как вдруг увидел небесное сияние. Адент тут же метнулся к свету, разглядев чьи-то контуры. Все, что происходило далее, Фредрик мог лишь тайно наблюдать, так как о его присутствии никто не знал. Но вернуться в нормальный вид ему пока не удавалось.

В аданей явился еще один ангел, и Фредрика появление второй высшей силы совершенно не обрадовало. Вера графа пошатнулась с тех самых пор, как он осознал, что за все свои старания получил бездну.

— Ми́рдо. — Адент, пожалуй, тоже не знал, радоваться или ужасаться. Ангел все-таки спустился в аданей, это было опасно, но это давало и надежду на спасение, ведь сил у самого Адента почти не осталось. А тут явился Мирдо. Адент был бы более спокойным, если бы перед ним стоял Виронт или хотя бы Эснес. Мирдо же был ангелом бога Тельно — бога линии судьбы и ее вероятностей. То есть Мирдо был вестником судьбы. Вестником. Он лишь исполнял приказы и не действовал самостоятельно. Бог Тельно послал ангела в аданей. Должны были быть особые причины.

— Ты должен уходить отсюда. Скорее, пока ты не повторил мою судьбу! — сказал Адент и резко обернулся в сторону Рифуса. — Прошу тебя, забери эльфа и…

— У меня для тебя послание, — осторожно начал Мирдо. — Был созван совет богов.

Адент замер. Вот это уже действительно было серьезно. Получалось, что события на земле больше не были личными проблемами смертных. Боги наконец вступили в игру. Но стоило ли радоваться? Аденту казалось, что он вообще радоваться разучился. Совет. Что же они могли решить? Совет богов.

— Я здесь, чтобы забрать тебя и эльфа, — пояснил Мирдо.

— Я должен вернуть душу Фредрика, — огласил свои мысли Адент, и Мирдо кивнул. Мысли высшего ангела он угадал верно. И конечно же, ожидал этих слов. Тогда ему оставалось лишь собрать всю свою волю в кулак и заявить:

— Фредрик должен остаться здесь. Его уже нельзя спасти. Он уже погиб.

Этих слов Адент не ожидал. Он не сразу осознал, о чем толковал гонец. Просто не верил, что ангел был способен сказать такое про светлую душу, которую совершенно незаслуженно бросили гибнуть в аданее.

Где-то в пространстве и невидимости Фредрик замер в бешеном оцепенении.

— Не может быть! Это же не… — голос Адента сорвался. Он был не в силах выдать те чувства, которые испытывал, но затем набрал в грудь больше так называемого воздуха и твердо продолжил:

— Мы ангелы, и мы всегда должны поступать правильно. Во благо света, во благо справедливости, во благо мира на земле. Наша суть — помогать светлым душам, оберегать их, а не бросать на растерзание Аданею и его миру. Могла произойти ошибка, и светлая душа, такая великая, как душа моего подопечного Фредрика, могла оказаться здесь. Да, но ошибки мы не вправе скрывать и забывать о них. Мы должны их исправлять, а значит, моим долгом является спасение души Фредрика и возвращение его на небеса.

— Это невозможно, — возразил Мирдо.

— В этом мире нет ничего невозможного, — не согласился Адент. — Если это невозможно, то почему ты стоишь здесь, передо мной? Почему тогда считаешь, что можешь забрать нас обоих отсюда? И эльфа? Почему мы должны оставить душу Фредрика на уничтожение?

Мирдо невольно вздрогнул от аданейских испарений и, схватив высшего ангела за плечи, поспешил объясниться:

— Это ужасно, и я просил их не отправлять меня. Они приказали только потому, что у них не было выбора. Ведь ты не все знаешь о душах, попавших в аданей, о демонических искрах. Скажи, Адент, ты знаешь, что случается с душами, если они возвращаются на землю испорченными?

Высший ангел покачал головой, но затем поднял руку, чтобы Мирдо дал ему минуту на раздумья. Небесный гонец все равно продолжил:

— То, что светлая душа попала в аданей, ужасно вдвойне. Потому что грешные души никто и никогда даже не думал вытаскивать отсюда, отлично зная, что они здесь по праву и что на земле они станут отравой для всего живого, так же как и на небесах. Но за всю историю существования нашего мира, вселенной всего лишь три светлые, невинные души были проиграны аданею и насильно загнаны сюда. И все три души Невесомое царство пыталось вернуть. Фредрик лишь четвертый.

— Так почему же…

— Ты не знал об этих душах, но боги приказали сообщить тебе правду, чтобы ты понял, почему мы должны так поступить с Фредриком. Итак, первая душа. Женщина. Много-много сотен лет назад, задолго до Непоколебимого. Ее вытащили из Аданея со штампом, причем далеко не таким длительным и сильным, какой должен быть сейчас у Фредрика. Ведь та женщина провела в Аданее всего год. Душа ее, благодаря стараниям ангелов, вернулась в свое воскресшее тело. Поскольку штамп был слабым, было решено, что она сможет отчистить свою душу еще одной праведной жизнью на земле. Это, казалось, было возможно, поэтому ее и воскресили. Однако женщина мучительно погибла в своем воскрешенном теле спустя два часа после возрождения. Все эти два часа она испытала ни с чем несравнимые муки, потому что вместе с телом гибла и ее испорченная душа. Когда она умерла, ее душа умерла вместе с ней. Тело не смогло больше жить при всех наших стараниях.

Адент молча смотрел на Мирдо, начиная понимать. А тот продолжал:

— Вторая проигранная светлая душа. Юноша. В тело вернуть его не смогли, а может, и не стали после первого случая. Решили, пусть лучше будет призраком на земле, чем мучения в аданее. Не буду долго описывать все его похождения, потому что мне жаль тебя, Адент. Ты и так еле живой здесь, а мне хватило того, что на совете все подробно описали мне. Я давно такого ужаса не слышал. Скажу лишь, чем все это кончилось. Сначала юноша был безэмоциональным призраком и довел до гибели свою сестру и мать. Затем погибли все, кто так или иначе знал его.

Фредрик с ужасом внимал каждому слову гонца. Мирдо и не предполагал, что граф слышал все сказанное, иначе бы не стал настолько подробно говорить об этом. Пожалел бы душу Фредрика и перешел бы на небесный язык.

На какое-то время воцарилась тишина. Фредрик продолжал мучительную борьбу с окружающей атмосферой, чтобы не исчезнуть окончательно, при этом изо всех сил старался еще и слушать. Адент был бледен и, казалось, еще менее жив, чем когда был статуей. Именно поэтому Мирдо дал ему несколько минут, прежде чем назвать третью историю, третьей души, которая могла оправдать все действия и приказы богов.

Тишина затянулась, гонец никак не мог решить, с чего начать и как бы покороче, но понятней изложить суть. Ведь именно третья история была спрятана Ралусом. И знали ее единицы. Адент же не выдержал паузу и заговорил раньше Мирдо:

— Я все понимаю, но скажи, разве женщина и юноша были магами?

Мирдо отрицательно покачал головой:

— Нет, но…

Глаза Адента загорелись надеждой и уверенностью.

— Фредрик не просто чистая и светлая душа! Он могущественный белый маг! Его душа буквально слеплена из белой магии. Он сможет вернуться в тело. Я помогу ему. Его силы не дадут ему умереть, как той женщине.

— Тебе следует дослушать…

— Нет, Мирдо. Нет такой истории, которая бы заставила меня отказаться от души Фредрика и бросить его здесь. Что же ты такое можешь рассказать, чтобы я…

— Третья душа тоже принадлежала белому магу, лишь чуть-чуть уступавшему Фредрику в силе. Надо сказать, уникальному человеку. Речь о Фавластасе.

Адент замер, а затем, посмотрев на Мирдо как на безумца, с нажимом и отвращением сказал:

— Нет. Фавластас был…

— Я тоже думал, что знал. Но эту тайну Ралус хранил слишком свято, слишком, чтобы его собственные ангелы, не имеющие отношения к душе Фавластаса, знали правду. Фавластас был светлым магом. Наставником многих других светлых магов. Он чтил правила белых магов. Его обожали отец и старший брат. Он был третьим по линии наследования престола Непоколебимого. Тогда империя была не столь велика, но она была мирной, и Фавластас вовсе не рассчитывал на корону. Он верил, что из его старшего брата получится отличный правитель, а сам посвятил свою жизнь науке, исследованию белой магии и обучению других. Он был очень похож на Фредрика.

В тот миг графу казалось, что его душа уже растворилась. Он не мог поверить в услышанное. Фавластас. Светлая душа. Быть такого не могло, не укладывалось в голове. И ведь Фредрик уже знал, чем все закончится. Его — верховного стража, посвятившего свою жизнь истинам и правилам Адента — сравнивали с Фавластасом и хотели уничтожить!

— Как Фавластас мог быть похожим на Фредрика?! — не сдавался Адент. — Фредрик другой.

— Он станет таким, может, даже хуже, если ты вытащишь его отсюда с испорченной душой. Не повторяй ошибку Трейвела. Он слишком дорого заплатил за нее. Я не хочу, чтобы и ты…

— Трейвел? — уточнил Адент. Трейвел тоже когда-то был высшим ангелом, но его имя — запрещенное имя в Невесомом царстве. Немногим было известно, что стало с ним и за что с ним так обошлись. Все знали, что его лишили крыльев, и это было только начало.