Бесплатный фрагмент - Засядем писать мемуары

ЗАСЯДЕМ ПИСАТЬ МЕМУАРЫ

Отец мой долго оттягивал выход на пенсию, хотя уже давно выработал

необходимый трудовой стаж. Он не представлял, чем будет заниматься осенью, зимой, и весной — такими долгими в наших краях.

_Летом понятно — дача, а зимой что мне делать?

_Пиши мемуары — пошутил я, а потом подумал, а ведь правда хорошо бы отцу попробовать, ведь ему есть что вспомнить и о чём рассказать.

Немного пожил отец на заслуженном отдыхе. Ничем не болевший всю трудовую жизнь, кроме простуды, вдруг подвергся то одной, то другой болезням. И это случалось в основном осенью и зимой — как предчувствовал, видимо, заранее. Летом здоровью, как не странно, способствовала дача, которую и дачей было трудно назвать.

Когда отец скончался, то мама обратила моё внимание на пачку бумаг, блокнотов, еженедельников и вырезок из газет. Говорила, что с выходом на пенсию отец часто, но не подолгу, а лишь когда позволяло самочувствие что-то писал.

Когда я начал разбирать эту пачку, то понял, что мой намёк на мемуары отец воспринял всерьёз. Своим каллиграфическим почерком, привычно кратким информативным слогом он излагал свои мысли.

События из жизни, эпизоды с личным участием, беседы … — всё кратко. так, что в конце каждого текста не хватало одной фразы: «Доклад окончен!».

Я несколько раз обращался к этим его заметкам, когда писал свои. И только, когда сам «набил руку», решил написать мемуары за моего отца.

Отсутствие полного и подробного текста рукописи воспоминаний отца я постарался восполнить своим повествованием от первого лица с опорой на написанные им заметки, наброски, черновики, материалы газетных вырезок и мою о нём память.

Палатка и поезд наш временный дом,

И кузов полуторки старой.

Лет сорок побродим ещё, а потом

Засядем писать мемуары!

Вевчеренков Пётр Максимович родился 7 июля 1925 года, с. Кукушки

Кукушкинского с/с Исетского р-на Омской (ныне Тюменской) обл.

1

Архивных данных о первых переселенцах в Сибирь мало.

Острог Исетский на левом берегу р. Исеть основан по указанию Тобольского воеводы в 1645 г. Основателем с. Исетское считается казак Давид Андреев.

Село Кукушки основано в 1670 г. староверами переселившимися в Сибирь из Вологды в результате церковного раскола инициированного патриархом Никоном.

В 1760 году Сенат с Санкт-Петербурге изд. Указ позволявший

помещикам отправлять неугодных крепостных в Сибирь.

И не суть важно на период окончания правления императрицы Елизаветы или императора Петра-II, правившего с 1760 по 1762, пришлось это волеизъявление, но Указ ознаменовал начало государственной политики заселения Сибири русскими людьми. В период правления Екатерины- II (1762 — 1796 гг.) переселение продолжилось с перерывами на знаменитые сражения по завоеванию Черноморского побережья и покорение крестьянского восстания под руководством Емельяна Пугачёва. Тогда же крестьян бежавших в Сибирь от ига крепостного права высочайшим повелением было указано не возвращать назад их владельцам.

Если в первой половине Х1Х столетия было сослано

в Сибирь 300 тысяч человек, то во вторую в период 1861—1898 гг. уже 500 тысяч. В Тобольскую и Томскую губернии направлялась основная масса административных ссыльных и ссыльных на житие. Эта основная масса ссыльных попала в Сибирь внесудебным порядком: это высланные по приговорам сельских и мещанских обществ, удалены «по распоряжению правительства» за политические преступления.

В Восточную Сибирь отбирались ссыльные по суду каторжане, ссыльнопоселенцы и бродяги. Понятно, чтобы сбежать оттуда было намного трудней.

Переселение шло пешим ходом по главному Московскому тракту ещё малообжитому, только начавшем покрываться станциями для санно-тележного проезда государственных служащих в отдалённые части страны.

Административные ссыльные переселялись семьями со скарбом

при поддержке государства в период Столыпинских экономических

реформ. Ссыльным трудно было на месте причисления (подселения) завести хозяйство. Их встречало недружелюбное отношение

администрации, настороженность местного населения. Не учитывалось имеется-ли у того или другого крестьянского общества свободная земля. Крайняя бедность старожильческих обществ не давала возможности вновь прибывшим ссыльным освоить даже выделенную им землю, обзавестись скотом и сельскохозяйственным инвентарём.

Дабы исключить ухудшение условий проживания старожилов число ссыльных, приселяемых к старожильческим селениям, не должно было превышать 1/5 населения, затем вынуждены были увеличить плотность до 1/3.

2

В начале XIX века, толи был сослан, толи бежал от крепостника, короче пришёл в Тобольскую губернию Ялуторовский уезд с. Кукушки наш предок Никита. По сохранившейся семейной легенде, а документов никаких не имеется, звали его Никита Вевчеренко.

Рассуждений о необычной нашей фамилии я слышал немало. Чаще склоняются к тому, что ошибся приходской писарь, когда записывал переселенца в церковную книгу.

Имеет место быть и вот такая версия происхождения моей фамилии:

Фамилия имеет явное украинское или белорусское

происхождение. Вiвчаренко — вивчар (пастух по-украински).

Учитывая то, что село было основано и долгое время заселено

исключительно староверами, фамилию переделали на русский манер. Украины, как Российского региона тогда не существовало.

Были Белоруссия и Малороссия, а пограничные территории на Западных рубежах прозывались окраинами — украины. Отсюда и пошли украинцы — жители украин.

Исетская провинция насчитывала два десятка сельских поселений, работали 35 кузней, многочисленные плотники, бочкари, колёсники и конечно крестьяне растившие хлеб и разводившие домашних животных. Строили и большие парусные лодки, т.к. р. Исеть была судоходной и перевоз товаров осуществлялся в основном по воде.

В начале XIX века в Исетской провинции имелось 17 церквей из них 6 каменных. До настоящего времени сохранилась только церковь в Слободе Бешкиль (село ведёт начало с 1782 г.).

Была построена церковь деревянная и в с. Кукушки, иначе прозывалось бы поселение деревней. Староверческие Кукушки продолжали долгое время держаться особнячком от новых поселений. Ссыльных принудительно подселяли, но староверческие династии не пускали в свои семьи чужаков. Так возникла и постепенно обрусела наша семья в селе Кукушки, переведя и фамилию на русский язык — Вевчеренковы.

Из за этой необычной фамилии постоянно» доставалось» по жизни моему отцу. И я это прекрасно понимаю, когда и мне при каждом новом знакомстве, называя свою фамилию, приходится многократно повторять её по слогам. Вот и сейчас набираю на клавиатуре Вевчеренков, а программа Word подчёркивает слово красным цветом напоминая о грамматической ошибке. Стоит набрать Вечеренков, Вечерков, Вечерников — нет ошибки.

Но видимо Вевчеренковы, оказались тёртыми калачами если за

два столетия ни на букву не исправили свою фамилию.

3

Сибирь для ссыльного ненавистная мачеха и никакими силами его в ней не удержать — заявлял крупный государственный чиновник.

80 процентов мужчин прибывало в Сибирь одинокими. По архивным данным на конец Х1Х века в Ялуторовском округе Тобольской губернии сбегало до 40 процентов ссыльных.

По сведениям собранным в конце 90-х гг. Главным тюремным управлением, на 1 января 1898 г. на всей территории Сибири, включая и Сахалин находилось 298577 ссыльных, из которых в Тобольской губернии было 106093 (35,53%), Томской-38334 (12,83%), Енисейской — 51019 (17,13%), Иркутской — 71800 (24,01%), Забайкальской области — 14395 (4,82%), Якутской — 5177 (1,73%), Амурской — 670 (0,23%), Приморской — 2117 (0,71%), и на о. Сахалин — 8963 (3,01%). (В подсчёт не вошли ссыльнокаторжные и члены семей ссыльных.) Таким образом в Западной Сибири находилось 48,36% ссыльных, в Восточной Сибири — 47,69 и на Дальнем Востоке — 3,95%. В Западной Сибири по числу ссыльных выделялась Тобольская, а в Восточной — Иркутская губернии. Преобладающая часть ссыльных, зарегистрированных в Западной Сибири, относилась к сосланным на житие и административным ссыльным, в Восточной Сибири — к ссыльнопоселенцам. Общее число учтённых в это время каторжан составляло 10688 чел., большая часть их была водворена в Восточную Сибирь и на о. Сахалин. В процентном соотношении ссыльных ко всему населению разных губерний и областей Сибири на 1897 г. неодинаково. В целом по Сибири — 5,21%., а в Тобольской губернии наибольшее — 7,4%.

4

В начале XX века Первая мировая война, Революционные события и гражданская война не обошли стороной и наш район. Моему отцу, Вевчеренкову Максиму Васильевичу, в 1914 году было уже 37 лет и к тому же кузнецы имели бронь от призыва. Старшему сыну, Василию, исполнилось 18 лет в 1917 году и принимал ли нет он участие в Гражданской войне, за белых или за красных я не знаю. Тиф, холеру — этих непременных спутников войн и революций заносило и в наши глубоко тыловые районы.

А ещё у нас в Западной Сибири в 1921 году было большое крестьянское так называемое кулацко-эсеровское восстание.

Молодое рабоче-крестьянское правительство направляло в деревни Красные продотряды и забирало у крестьян хлеб, чтобы кормить голодающее городское население. После кровопролитной Гражданской войны работа промышленности была дезорганизована, товарно-денежные отношения практически отсутствовали.

Крестьяне же не хотели отдавать зерно даром. Недавно освобождённые Красными от Белой армии адмирала Колчака, крестьяне вновь подвергались

принудительной хлебосдаче и восстали. Восстание было жестоко подавлено Красными войсками.

В процессе политики создания колхозов и «ликвидации кулачества как класс», также пострадало много крестьянских семей. В Западной Сибири крестьяне никогда крепостными не были, семьи старожилов были довольно зажиточными, так что вместе с кулаками пострадали и середняки.

Может быть это и было причиной ранней кончины моей матери в 1926 году в возрасте 45 лет.

Ещё в школьные годы я задавался вопросом:_Почему разрушены церкви в наших сибирских городах и сёлах, либо используются под склады, изредка под клубы?

В годы Гражданской войны, при подавлении крестьянского восстания, при осуществлении государственной политики борьбы с религией,

все церкви были пожжены, разбиты, разграблены, а ведь они помимо православных обрядов ещё вели и перепись населения. И наверное мало что было передано и сохранилось в госархиве. Я много раз собирался обратиться в областной архив, чтобы изучить свою родословную.

Но однажды запросив в Тобольском архиве переданные на хранение сведения по Тобольскому НХК после его переименования в АО, потом в ООО, я не получил сведений о «вредном стаже» для начисления досрочной пенсии. Несколько лет стажа пропало — ну да ладно. Поэтому желания обращаться в архив уже нет. Стараюсь получать как можно больше информации расспросами родственников.

5

Родительский дом, семью и детство я опишу, как смогу.

Даты жизни моих родственников, кроме отца и старшего брата Михаила, называю примерно, но близко к истине.

Мой отец, Максим Васильевич Вевчеренков, родился в с. Кукушки 01 февраля 1877 году, умер 6 марта 1967г. Его отец, мой дед, Василий Никитович Вевчеренков (ориентир. годы жизни 1854—1920), а дед моего отца и мой прадед, Никита Вевчеренко (примерно 1820- 1875 гг.).

Моя мать Екатерина Вевчеренкова, девичью фамилию не помню родилась в 1881 году и умерла в 1926 году, когда мне был всего один год от роду.

За совместную жизнь у них было 4 сына и дочь.

Старший сын Василий Вечеренков (1899—1937гг.) скончался по болезни.

Михаил Максимович Вевчеренков, мой старший брат родился в 1912году и умер в 1988г.; дочь Анна (1916—1935гг.); Александр (1918—1941гг.) погиб в первые дни войны служа на границе.

Я был младшим в семье, родился 7июля 1925 года, получил имя Пётр, рано лишился матери и материнской любви не знал, может от этого и рост мой был невысок.

Фактически мамой для меня была сестра Анна, которая трагически погибла в 18 лет. В начале лета 1935 года она везла на телеге мешки с картошкой и переезжая через речку вброд телега опрокинулась придавив сестру. Помочь было некому и Аня утонула — просто захлебнулась. И речка-то неглубокая, фактически ручей без названия, но разливалась по весне.

— — — — — — — — —

Наше родословное древо по отцовской линии я составил по запискам отца, по рассказам моей тёти, Пеи Анфаловны (Пеи Павловны) Вевчеренковой (Рябиковой) — жены старшего брата отца, Михаила Максимовича, и более позднему знакомству с моей дальней роднёй посредством общения в социальных сетях интернета.

Анкудин Яковлевич Вевчеренкоав,1905г.р., Григорий Яковлевич Вевчеренков,1926г.р.., Пётр Максимович Вевчеренков,1925гр., Фёдор Маркелович Вевчеренков,1911г.р. — погиб, Фёдор Прокопьевич Вевчеренков, 1918г.р. погиб — в немецком концлагере.

Нет на стенде Михаила Прокопьевича Вевчеренкова,1924г.р.– погиб, Александра Максимовича Вевчеренкова,1918г.р.– погиб.

Из семерых призванных на войну вернулись лишь трое.

Вот информация из интернета:

Сегодня доподлинно известно, что из деревни Кукушки, что в Исетском районе, ушли на фронт четверо мужчин, носивших одинаковую фамилию ― Вевчеренков. Вообще-то из Кукушек ушло на войну гораздо больше народу, может, были среди них и другие Вевчеренковы, но за этих четверых мы ручаемся.

Федор Маркелович, 1911 года рождения.

Федор Прокопьевич, 1918 года.

Александр Максимович, 1918 года.

Михаил Прокопьевич, 1924-го.

А началось расследование с крохотного, в четыре строки, упоминания в исетской газете «Заря» о том, что среди трофейных карточек военнопленных обнаружилась карточка на Федора Вещеренкова. Но оказалось, что немецкий писарь ошибся ― правильно надо писать: Вевчеренков.

Еще через несколько месяцев позвонил в редакцию, уже «Тюменского курьера», человек из Ялуторовска и стал расспрашивать «про Федора Вевчеренкова», своего деда. Правда, тут же выяснилось, что речь в нашей заметке идет о Федоре Маркеловиче Вевчеренкове, огорченный абонент положил трубку.

Пришлось нам искать сведения о Федоре Маркеловиче. А попутно нашлись в ОБД «Мемориал» упоминания еще о двух Вевчеренковых.

Выяснилось, что все четверо пропали без вести. Где? Когда? Неизвестно. Единственные документы, представленные в базе данных Центрального архива министерства обороны, ― списки Исетского РВК, составленные в 1947–1948 годах. Тогда по команде сверху военкоматы стали собирать по деревням списки не пришедших с фронта ― на кого не было получено похоронок. Уточняли: когда было последнее письмо? Собранные сведения отправляли в Москву, в главное управление Министерства вооруженных сил по учету потерь личного состава.

Сведения отправили, но и министерству не удалось выяснить, где и как пропали Федор Маркелович, Александр Максимович, братья Федор Прокопьевич и Михаил Прокопьевич. Не помогло и письмо, которое сохранилось у Анастасии Павловны, матери Федора и Михаила. В октябре 1943 она на свой запрос получила ответ командира части, где служил ее младший сын.

«Здравствуйте, Анастасия Павловна! Пишет вам командир части, в которой служил ваш сын Вевчеренков Михаил Прокопьевич. Вы просите сообщить о нем. Я отвечаю, что тов. Вевчеренков Михаил Прокопьевич 14 августа 1943 года был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. О дальнейшей судьбе его не знаю и сообщить не могу. 20.10.43 г. Лейтенант Вартопетян»…

Анастасия Павловна сохранила и письмо, и номер полевой почты ― 75665 «В». Мы попытались выяснить: в какой части служил Михаил Вевчеренков, который ушел на фронт последним из четверых ― в августе 1942 года. Номер полевой почты 75665 был закреплен за 11-й отдельной стрелковой бригадой.

Она воевала на Ленинградском фронте. В ходе битвы за Ленинград обороняла правый берег Невы. Прикрывала «дорогу жизни» через Ладожское озеро. В январе 1943 года наши войска прорвали блокаду. Возможно, только после этого в бригаду прибыл с пополнением Михаил Вевчеренков. Как известно из документов, а они обычно скупы на подробности, вместе с 67-й армией 11-я стрелковая бригада «с февраля по декабрь 1943 года прочно удерживала рубежи обороны и периодически вела частные наступательные операции с целью улучшения своего оперативного положения». Может быть, именно в одной из таких «частных операций» и был тяжело ранен Михаил Вевчеренков.

Что было потом? Почему не сохранились документы госпиталя, куда, по словам лейтенанта Вартопетяна, видимо, командира роты, отправлен тяжело раненый боец? Боюсь, мы об этом никогда не узнаем. Как не знаем ничего о том, где воевали, где пропали без вести, где погибли Федор Маркелович, 1911 года рождения, и Александр Максимович, 1918 года.

Чуть больше удалось выяснить о старшем сыне Анастасии Павловны. Потому что отыскалась трофейная карточка. И это позволило точно установить: не без вести пропал Федор Прокопьевич, а оказался в плену. Вот полный текст русского перевода.

Вевчеренков Федор Прокофьевич (в карточке — Вещеренков). 1918 г., д. Кукушки Исетского района. Рядовой 44-го отд. саперного батальона. Попал в плен в 1941 г. под г. Ровно. 24.03.43 переведен из шталага VIII-B в шталаг 318 (VIII-F). Лагерный номер 36860. Последняя отметка в карточке ― 13.04.43. Мать ― Вевчеренкова Анастасия Павловна, жила в д. Кукушки. Итак, 13 апреля 1943 года Федор Прокопьевич был еще жив. И находился в стационарном лагере для военнопленных VIII-F (318).

Этот лагерь более известен не по номеру, а по названию местности, где он находился, ― Ламсдорф. Сегодня это не Верхняя Силезия, как называли ее немцы, а Гурны Шлёнск Республики Польша. И не Ламсдорф, а Ламбиновице ― Шадурчице. Лагерь был организован в августе 1941 года. Номер свой ― 318 ― получил в 1943 году. Через лагерь прошло свыше 200 тысяч наших пленных. Большинство их отправлено в рудники и угольные шахты Силезии и Судет. Погибло в этом лагере и его рабочих отрядах свыше 120 тысяч наших солдат. Скорее всего, среди них оказался и Федор Прокопьевич Вевчеренков, лагерный номер 36860.

Кто знает, может отыщутся хоть какие-нибудь сведения и об остальных его однофамильцах…

В книге «Память», в первом томе, на странице 280, есть только трое Вевчеренковых ― Александр Максимович, Михаил Прокопьевич и Федор Маркелович. Все, написано, — пропали без вести. А Федор Прокопьевич, которого мы нашли, разбирая немецкие карточки, и вовсе не упоминается.

Авторы Рафаэль Гольдберг, Александр Петрушин, книга «Запрещённые солдаты» том 5 глава Исетский район (writer-tyumen.ru).

6

В сент. 1932 г. в 7 лет я пошёл в школу. Меня перевели в 4 класс, когда погибла сестра Аня. Брат Саша был призван в Армию 5.09.1938 и в самом начале войны пропал без вести в июле 1941г.. Старший брат Миша работал в колхозе. Отцу было на тот момент 58 лет — он работал в колхозе кузнецом. Отец уже 9 лет как был вдовцом, но бобылём не был. Замуж за него уже претенденток не было, но по вдовушкам отец похаживал. После гибели моей старшей сестры в доме совсем не чувствовалось женской руки. Могли изредка оказать помощь его сёстры, но у них и своих забот-хлопот было по горло.

У моего отца, Максима Васильевича Вевчеренкова, было три старших брата двоюродных и две родные сестры.

Братьев звали Маркел, Прокопий и Яков Их сыновья и мои двоюродные братья: Фёдор Маркелович, (1911г.р.); Фёдор Прокопьевич, (1918 г.р.) и Михаил Прокопьевич, (1924г.р.), Анкудин Яковлевич, (1905г.р.) и Григорий Яковлевич (прим.1926г.р.).

Все они были призваны на войну, вернулись только Анкудин и Григорий.

(даты рождения в скобках уже мои по материалам из разных источников)

Учёба в школе мне особой радости не доставляла, но учился я добросовестно. В комсомоле не состоял, ни активистом, ни хулиганом не был, по окончанием 9 классов средней школы ни в техникум, ни в институт поступить возможности у меня не было. В тот год, когда началась война, мне исполнилось 16 лет — 7.7.1941

Летом 1941 года перестали приходить письма от Брата Александра. О его судьбе неизвестно было до конца войны и только перед поступлением в Свердловский юридический институт на запрос Отдела милиции на ж. д. транспорте, где я на тот момент работал, пришёл ответ из Военного архива Министерства обороны СССР. Вевчеренков Александр Максимович пал смертью храбрых в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками защищая границу Советского Союза в районе г. Гродно в июле 1941 г., там и похоронен в братской могиле.

На третий год войны я был призван в Армию 9.01.1943 г.

в возрасте 18лет и 6 месяцев. Никакой специальности до призыва я не обучился — просто работал в колхозе. В воинской книжке в графе — место работы до призыва и специальность, отмечен как учащийся. Райвоенкомат направил меня с группой призывников в г. Тюмень, где я впервые увидел на ж. д. станции паровоз. По распределению облвоенкомата попал в 1е ТВПУ (Тюменское высшее пехотное училище), ныне ТВИКУ (Тюменское Высшее Инженерное Командное Училище). Училище в войну ускоренно готовило в основном рядовой пехотный состав и 23.02.43 я принял Присягу.

В предвоенные годы в каждом более или менее крупном городе в городском саду была парашютная вышка. В г. Тюмени в горсаду нас заставляли прыгать с вышки. Так вот прыгнуть с вышки не просто: земля вроде близко, но высоту ощущаешь и срабатывает инстинкт самосохранения. Нам рекомендовали смотреть не под ноги, а вдаль на линию горизонта. А уже через месяц в г. Костроме первый раз прыгал с аэростата с парашютом.

И был у нас такой случай :

Не смог курсант преодолеть страх высоты — отказался от прыжка. Спустился на землю в корзине аэростата вместе с инструктором.

Начальник училища выстроил всех курсантов и перед строем отчитывал «отказника»: _Ты, не просто струсил! Ты, Родину предал! Я могу сейчас тебя здесь, перед строем расстрелять — по законам военного времени!

После такого воспитательного мероприятия не то что с парашютом и без парашюта спрыгнешь. Конечно струсившего парня никто расстреливать не собирался, просто перевели в пехоту, но психологическое воздействие на наши молодые и ещё неокрепшие души было — лучше не придумаешь.

Для мирного времени может быть и жестоко — для военного в самый раз.

Я старался садиться в корзину аэростата последним. Корзина вмещала трёх курсантов и инструктора).

А прыгал первым. Когда курсант на высоте 500м. над землёй делает шаг, оттолкнувшись от корзины, эту корзину с остальными курсантами сильно болтает, а следующему ещё нужно встать, подойти, сгруппироваться, и, шагнуть. После такой встряски прыгать с самолёта уже легко.

7

Почти ничего не рассказывал отец мне о войне. И другие участники Великой отечественной войны 1941—1945 годов не часто рассказывали. Как-то непринято было. Это уже потом лет через 20 и позже пережившие и дожившие ветераны начали делиться своими воспоминаниями. И хотя сегодня большинства участников войны уже нет в живых, но, как говорится, ИНТЕРНЕТ ПОМНИТ ВСЁ.

И я нашёл в интернете заметку об истории 331 гвардейского парашютно-десантного ударного Костромского полка сформированного на базе 105 и 106 гвардейских воздушно-десантных дивизий 27.12.1944 года на ст. Марьина горка Минской области. Затем полк с боями прошёл Молдавию, Венгрию (бои у озера Балатон), Австрию, Чехословакию и закончил войну 12.5.1945 в г. Червена (к югу от Праги). Там на р. Влтава бойцы Красной Армии встретилась с союзниками-американцами.

День Победы застал в Чехословакии. После войны 331 гвардейский ПД ударный Костромской полк базировался в г. Костроме.

Из солдатской книжки моего отца:

9 кл. средней школы, (7.7.1941 исполн.16 лет, в ВЛКСМ не состоял.)

Призван в Армию 9.01.1943 г. (в возр. 18л. 6мес.)

работа и специальность до призыва -учащийся,

1е ТВПУ, принял присягу 23.02.43

18.06.43 14 Гв. В.д.бригада 2рота, стрелок, гв. рядовой

04.04.1950 уволен в запас в зв. Старшина мед. службы, (25л.10мес.)

Чл. КПСС с 1954 г.

Прыжки с парашютной вышки, потом с аэростата и лишь потом с десантного самолёта Дуглас — это лишь часть военной подготовки. Больше приходилось совершать марш-броски в полном боевом облачении. Я роста был невысокого, шёл в конце колонны. Даже когда первые ряды в колонне шли пешком, нам в конце колонны приходилось бежать. Следуют команды: Бегом — Шагом -Бегом, а нам в конце колонны приходится бежать без отдыху.

В 1943 нашу воздушно-десантную бригаду ввели в состав 2 Украинского фронта. И на фронте мы больше перемещались как пехотинцы.

Но в отличии от пехоты вся подготовка и наше оснащение предполагало готовность к десантированию в тыл врага. Помимо основного и запасного парашюта (запасной парашют был только на учениях — десант сбрасывали без запасного), я нёс укороченный карабин с патронами и миномётную пяту (опору) весом 7 кг. Другие десантники отделения также несли: кто ствол миномёта, кто небольшой, но тяжёлый ящик с противопехотными минами.

При форсировании реки Днепр воздушно-десантные бригады ночью забрасывали в тыл врага и десантники приземлялись прямо на пулемёты и штыки фашистов. Ошибка случилась или предательство, но десантники сражались отчаянно, а кто видел, что под ним группа немцев бросал прямо под себя гранату за гранатой, чтобы не попадать в плен. Нам запрещалось делать наколки с парашютной символикой — немцы русских парашютистов боялись, ненавидели, издевались над пленными живыми и мёртвыми.

Конечно я помню все те немногочисленные рассказы

моего отца о войне. Ищу любую информацию в книгах. в газетах, в интернете.

И вот я 10.04.2025 г. случайно, а может быть что-то подвигло меня переключиться на программу ТВ «Звезда» «Неизвестные сражения Великой Отечественной», где рассказывали о парашютном десанте в составе Вороненского фронта при форсировании реки Днепр на Букринском плацдарме.

В строжайшей тайне готовили массовое десантирование 2-х ВДБр (Воздушно десантных бригад) на правый берег Днепра в районе Букринской излучины для поддержки сражающихся на правом берегу наших немногочисленных сил. Десант насчитывал 4,5 тыс. человек и готовился основательно: военно-транспортными самолётами вместе с десантниками подлежало сбросу вооружение, боеприпасы, миномёты, пушки 45 мм., снаряды.

Несмотря на секретность немцы прознали о готовящемся десантировании. Накануне выброски с немецких самолётов над нашей линией фронта сбросили листовки в которых немцы прямо издевались, что ждут встречи с десантниками. Командование посчитало, что немцы просто блефуют. Поскольку разведка накануне доложила, что на Букринской излучине немецких средств ПВО (противовоздушной обороны) нет.

23 сентября 1943 г. ночью линию фронта пересекали волна за волной десятки транспортных самолётов и в месте выброски они были встречены массированным огнём немецких зенитных пулемётов. Десантироваться пришлось с высоты 2 километра вместо 600метров. Десантников разбросало на большой площади, да ещё немцы подожгли деревянные дома и стога сена, парашюты были хорошо видны и их расстреливали зажигательными снарядами. Лишь малая часть самолётов вернулось назад с десантниками, рассказывал полковник Григорий Чухрай — командиры во избежание бесполезных жертв взяли ответственность на себя. Подробно описывая подготовку и саму операцию массового десантирования, в этой ТВ передаче была также показана картина из немецкой кинохроники, когда в ночном небе от трассирующих пуль и зажигательных снарядов вспыхивают парашюты и падают, падают наши десантники.

До 28 сентября немцы гонялись за парашютистами. В карательных отрядах участвовали «власовцы» отличавшиеся изощрёнными пытками.

Только объединившимся в группу под командой подполковника Прокофия Сидорчука удалось оторваться от немцев. Отыскав сброшенные с самолётов боеприпасы и миномёты группа начала самостоятельно действовать: совершать рейды по тылам фашистов. Нападали на склады вооружения, подрывали железнодорожные составы. Вот, только 5 октября подбили 7 танков, 1 артиллерийскую батарею, разгромили 3 батальонных и 1 полковой штабы, убили до 2000 немецких солдат. Группа действовала в районе г. Канева. Немцы 23 октября провели специальную операцию по зачистке от парашютистов и партизан Таганчарского лесного массива. Бой длился с 11 до 18 часов, где немцы потеряли до 1000 человек.

Во время рейда по тылам у группы отсутствовала шифрованная радиосвязь и командир принял решение открытым текстом запросить помощь у командования боеприпасами.

Несмотря на неудачу десантной операции, продолжающееся упорное форсирование реки Днепр на Букринском плацдарме, сковали много сил противника. Немцы полагали, что здесь сосредотачиваются главные силы русских. Командование 1 Украинским фронтом скрытно перебросило танковую армию генерала Рыбалко на север и 6 ноября был взят Киев.

Десантники Сидорчука поддержали наступление 2 Украинского фронта генерала Конева и 20 ноября соединились с 52 Армией наступавшей на Черкассы. Из 4,5 тысяч сброшенных на плацдарм десантников вышло из окружения 600 человек.

5 гвардейскую ВДБр с десантниками Прокопия Сидорчука передали в состав 2 го й Украинского фронта генерала Конева. Главнокомандующий И. В. Сталин приказал перевести все ВДБр в Резерв Ставки главного командования и более массированных десантов не предпринималось.

Никакой информации о Букринской десантной операции и тяжёлых боях на Букринском плацдарме долгое время нигде ни какой не было. Документы на Прокофия Сидорчука готовили на присвоение звания Героя Советского Союза, но он так и не дождался — умер в госпитале после ранения в 1944 году. Может задержали присвоение по причине засекреченности неудачной десантной операции.

На фото карты боевых действий с 25 августа по 23 декабря 1943 г. по форсированию Днепра, увеличен район населённого пункта Большого Букрина и красный парашютик — вот вся информация о боях на Букринском плацдарме и трагическом десанте.

Поскольку рассказал мне отец о десанте при форсировании Днепра, значит был там и выжил. Может попал в число тех, которых ещё не успели десантировать.

А переформирование сильно потрёпанных 105 и 106 гвардейских ВДД в 331 гвардейский Костромской ВДПолк только подтверждает это.

В интернете я нашёл заметку об истории 331 гвардейского парашютно-десантного ударного Костромского полка сформированного на базе 105 и 106 гвардейских воздушно-десантных дивизий 27.12.1944 года на ст. Марьина горка Минской области. Затем полк с боями прошёл Молдавию, Венгрию (бои у озера Балатон), Австрию, Чехословакию и закончил войну 12.5.1945 в г. Червена (к югу от Праги). Там на р. Влтава бойцы Красной Армии встретилась с союзниками-американцами.

Медали «За взятие Будапешта», «За отвагу» и «За победу над Германией», Гвардейский знак — вот мои военные награды.

При освобождении Венгрии и взятии Будапешта наш полк вёл бои у озера Балатон. Немецкий Вермахт имел в своём распоряжении 37 дивизий численностью 188 тыс. чел. В плен взяли 138 тыс. чел.

13 февраля 1945 года в честь взятия Будапешта в Москве был дан артиллерийский Салют.

В конце войны, уже после капитуляции Германии стояли мы напротив союзников американцев. Нас разделяла небольшая река. С разрешения командира полка под руководством офицеров встречались мы с американцами. Засучив рукава по локоть предлагали они нам на выбор золотые часы в качестве презента. Обе руки были увешаны дорогими, золотыми часами. На что советский солдат мог предложить в ответ только звёздочку со своей пилотки.

Довелось столкнуться в бою с власовцами, когда уже в конце войны после капитуляции с 9 по 12 мая 1945 г. они прорывались к американцам. Бились они отчаянно потому что знали — пощады не будет. Был в войсках негласный приказ — власовцев в плен не брать. Своей звериной жестокостью заслужили такое отношение к себе. Сам видел трупы наших растерзанных солдат с выколотыми глазами и медсестёр с обрезанными грудями. И это при освобождении лишь на несколько часов попавшего в окружение власовцев полевого госпиталя.

День Победы застал нас в Чехословакии. После наш гвардейский ПД ударный Костромской полк базировался в г. Костроме.

За всё время службы я выполнил 32 прыжка с парашютом. Семь лет отслужил я в Армии.

04.04.1950 был уволен в запас в звании — старшины мед. службы в возрасте 25лет и10месяцев. Дембеля ждал с нетерпением, хотя командир полка рекомендовал остаться в Армии и пройти обучение в училище ВДВ на офицера.

8

Семь лет прослужил я в Армии и вот демобилизовался. Как дальше жить, куда податься я ещё не решил. По сути я ещё сам ничего и не решал в своей жизни. Я самостоятельно ещё и не жил. Обстоятельства всё решали за меня. Школа, колхоз, война и Армия — некогда думать успевай исполняй.

Не было никаких планов, не было и денег, кроме воинских документов с бесплатным проездом до места моего призыва в январе 1943 года. Случайная встреча в дороге помогла мне не только начать мирную жизнь, но и определиться с дальнейшим смыслом жизни. Смысл жизни, чтобы жить — стало моим правилом, которое я вывел для себя много позже. А тогда, как жить мне просто подсказывала моя интуиция (да я и слова-то такого тогда не знал).

В г. Свердловске у меня была пересадка, в общий вагон пассажирского поезда до ст. Тюмень. Поезд отошёл от вокзала поздно ночью, в переполненном вагоне и присесть было негде. В тамбуре вагона дым стоял коромыслом. Я же, экономя папиросы, выходил покурить только на больших станциях. Прогуливаясь по перрону я интересовался названием станции, чем видимо и привлёк внимание мужчины в милицейской форме.

_ Это ст. Тугулым — сказал он остановив меня, направившегося от вагона к вокзальному зданию чтобы прочитать название станции. Затем он протянул мне свою пачку Беломора.

Мы познакомились — точнее сказать он запросто выведал обо мне всё, что считал нужным знать. В середине апреля, ранним утром на перроне было довольно холодно. Я же ехал с центральной России, где была уже настоящая весна и под шинелькой у меня была только гимнастёрка. После холодного перрона мы зашли греться в наш вагон. Милиционер только подошёл к скамейке, как ему тут же освободили место. Он предложил мне сесть на освободившееся место рядом с собой. Разговор продолжился и уже на подъезде к Тюмени он предложил мне тоном не терпящим возражения пройти вместе с ним в отдел железнодорожной милиции на станции.

В отделе, где все его знали, мы прошли в кабинет на двери которого я успел прочесть — Нач. отдела …..Таратунин. Просмотрев мой военный билет, он не предложил, а как приказал: _Будешь работать у меня?!

Случайные встречи в жизни происходят видимо не совсем случайно. Можно назвать это как угодно, но всё таки ведёт человека по жизни какая-то его персональная судьба (рок, удел, жребий, провидение, карма).

А ещё случаются необъяснимые совпаденья. Когда я поступил в Тюменский индустриальный институт сразу после школы, то поселился в частном доме на ул. Гвардейская,11. Брат хозяйки жил отдельно от неё, но держал у неё голубей. Он спросил мою фамилию и заявил, что знал

моего отца. Звали его Николай Андреевич Таратунин. И было это в 1971 году, и встреча эта случилась через 21 год.

9

Работа в милиции на железнодорожной ст. Тюмень мне не могла и присниться. Конечно же я согласился. Начальник снял трубку телефона, куда-то позвонил и отправил меня в отдел кадров, где меня приняли стажёром выдали спецталоны на питание и направили в общежитие при ст. Тюмень.

Мне было велено явиться на работу завтра утром. Пообедав и поселившись

в общежитии я весь оставшийся день бродил по городу, дошёл до деревянного моста через реку Туру, поглазел на пароходы, баржи и скопление деревянных плотов на противоположном берегу у какого-то дымящего трубой завода (Тюменский фанерокомбинат) и ещё успел сходить в кинотеатр «Темп».

В первый мой рабочий день начальник Отдела милиции на транспорте

познакомил меня с сотрудниками отдела. Затем, вручив оформленное на моё имя направление на учёбу, попросил сотрудника проводить меня в Учебный пункт школы милиции.

Так, с места да и в карьер, началась моя послевоенная трудовая жизнь.

Я даже не смог, да и не пытался воспользоваться положенным мне, как демобилизованному, отпуском. Да, я не был дома семь лет. Отцу уже было 73 года, мамы я не помнил с младенчества. Брату Мише исполнилось 38 и он только сошёлся без всякой там свадьбы с девушкой моложе его на 10 лет — моей ровесницей. В нашей семье я мог бы стать даже лишним.

Учёба не работа, но на голый оклад стажёра не разгуляешься. Хорошо, что у меня была крыша над головой и продуктовые карточки. Этому я в немалой степени был обязан моему начальнику отдела Николаю Андреевичу Таратунину. Что-то он во мне разглядел той ночью в поезде и конкретно помог — поверив в меня. А вот некоторым ребятам из деревень, сразу после школы направленных в Школу милиции по путёвке КОМСОМОЛ а, прожить с мизерной стипендией было очень тяжело. Помощь они могли ожидать изредка с попутчиком из деревни в виде продуктов. Первый месяц учёбы мне пришлось трудновато. На занятиях нас знакомили с Уставами, Законами, Положениями только фрагментарно и на примерах. А изучать — зубрить эти документы приходилось в библиотеке, конспектируя основные положения. Правда выявился среди нас прирождённый организатор.

Так я познакомился, а позже сдружился с Валерой.

Валерий Павлович Польянов был моложе меня. Но он был тёртым тюменским пареньком в отличие от меня — деревни. Он жил в Тюмени с родителями, где-то поработал после школы и был направлен в Школу милиции комсомольской организацией крупного предприятия — Тюменского судостроительного завода. Он хорошо знал город и со школьной скамьи подрабатывал в помощь своей семье. Валерий и в нашей группе организовал подготовку таким образом, чтобы один из нас конспектировал в библиотеке очередной документ, а другие в это время работали на погрузке-разгрузке в порту или на станции. На занятии этот «писарь» должен был активно отвечать на вопросы преподавателя, а остальные отвечали на небольшие вопросы по теме, с которыми успевали ознакомиться по его конспекту до занятия или в перерывы.

Так вот этим «писарем» чаще всего Валерий назначал меня, так как у меня был хорошо читаемый почерк и я по возрасту и военной карьере был в авторитете у более молодых. Зато моя очередь работы грузчиком приходилась больше на выходные дни — деньги мне тоже были очень нужны.

Так пролетели два месяца, а в июне нас направляли на весенне-полевые работы в колхозы. При распределении я напросился именно в Исетский район, где наконец и встретился с отцом, старшим братом и всей роднёй, через 7 лет после моего призыва в Армию.

На заработанные деньги я не стал покупать себе гражданский костюм, поехал в гимнастёрке, купив подарки отцу, брату и его жене.

В селе Кукушки и райцентре Исетское всё было по прежнему. Моя дальняя родня была мне рада только один вечер, когда семья широким жестом угощала всех кто пришёл на встречу со мной. Папаша нагнал четвёрку (четверть) самогона, как он называл старинную 6,5 литров бутыль.

Из всех призванных в Армию братьев с войны вернулось только двое.

(подробно о Вевчеренковых- участниках войны я описал в главе 5)

Мой родной брат Миша не воевал, поскольку и на селе кому-то работать нужно было, да и отец оставался на его попечении. Брат тоже ходил в гимнастёрке и в торжества нацеплял медаль «За доблестный труд в годы войны».

Работал он в колхозе по экономической части. Он уходил на работу и возвращался поздно.

Его жена Пея Павловна (Пистимея Анфаловна) Вевчеренкова (Рябикова) была из многодетной семьи. Её родители вели родословную от тех староверов, которые и основали село Кукушки в далёком 1670 году. В семье Рябиковых было 9 детей: Аввакум, Доната, Фома, Анастасия, Тимофей, Пея (Пистимея), Денис, Елизавета и Пётр. Несмотря на такое количество ртов, их отца и мать ещё перед войной увезли куда-то и не вернули. Детей поместили в детский дом здесь же в с. Кукушки вместе с другими детьми кулаков. И все дети держась друг за другом выжили.

Такой информацией о своей семье поделилась со мной моя тётя, Пея Павловна Вевчеренкова (Рябикова), когда я расспрашивал её много позже того далёкого 1950 года. В тот год меня ещё и в «проекте» не было.

Я думаю, что подробностей трагедии этой семьи староверов не мог знать и мой отец. О событиях связанных с крестьянским восстанием 1921 года, последующим раскулачиванием и репрессиями в 1935 — 37 годов старались не распространяться.

10

На колхозных работах нас задействовали две недели, а потом я вновь отправился на учёбу. Начальник мой Таратунин иногда через преподавателей вызывал меня к себе, спрашивал как идёт учёба, но чаще для временного усиления своего немноголюдного отдела. В школе милиции мы научились фотографии и обработке фотоматериалов, владению оружием — пистолет, револьвер и карабин, изучали приёмы САМБО. Меньшее чем через год нас выпустили в звании младший оперативный сотрудник милиции. Вот тогда уже мой начальник дал указание выдать мне милицейскую форму и направил в Управление представление о повышении меня в должности.

Уже само ношение милицейской формы, тем более на железнодорожном транспорте, было почётным и сопровождалось беспрекословным послушанием пассажиров и работников Сврд. ж. д. (Свердловское отделение железной дороги). Ж. д. транспорт столько вытянувший на себе в минувшую войну был и теперь образцом дисциплины и порядка. На переполненных перронах и в вагонах поездов не допускалось пьянство и драки. Одно упоминание проводника пожаловаться милиционеру успокаивало любую шумную компанию. Быть ссаженным с поезда и попасть в отделение никому не хотелось. А какими методами воспитывали провинившихся пассажиров и других нарушителей я научился в отделе у Таратунина. Описывать не стану, скажу только, что с такими мягко говоря «не церемонились».

Свою ещё новую милицейскую форму я умел носить красиво, особенно когда приходилось бывать в женской компании по служебным делам.

Проходя плановое обследование в Медсанчасти МВД познакомился с девушкой Ниной, завязал с ней дружеские отношения и недолго думая предложил ей выйти за меня замуж. Были, конечно. ухаживания, цветы и подарки — всё было. Было лето 1953 года, когда Нина дав мне на моё предложение согласие, предложила мне поехать в Тобольск к её родителям — на смотрины. Я конечно согласился познакомиться с родителями и повидать город Тобольск о котором у нас с Ниной было столько разговоров. Мы запланировали провести отпуск вместе.

Я попросил Тараиунина хоть о небольшом отпуске по случаю предстоящей поездки на смотрины, ещё не женитьбы. Начальник мою инициативу одобрил, но тут нагрянули серьёзные события, которые требовали усиленного дежурства и днём, и ночью. Мой отпуск всё откладывался и откладывался и Нина уехала в свой отпуск в Тобольск одна.

Начальник мой, Николай Андреевич, помня о моей просьбе, вскоре дал мне краткосрочный отпуск.

Ещё вчера стоял я в оцеплении вдоль ж. д. полотна при проезде перегруженных литерных составов увозивших из лагерей ЗЭК-ов, отпущенных по амнистии по случаю смерти Сталина.

Так и заработал свои 3 отгула. Такова жизнь. Вперёд поездов шла молва, что под амнистию выпускают уголовников. А они норовят сойти не доезжая до предписанной станции. _А нужны они нам?! — заявило областное руководство: _Своих жуликов и бандитов хватает!

И, дали команду всеми силами ГОВД (Городской отдел внутренних дел) и особенно ОВД на транспорте не допустить никаких побегов ни с литерных ни с пассажирских поездов.

Прилетел я в Тобольск из Тюмени самолётом. Двухмоторный ЛИ-2 напомнил знакомый фронтовой «Дуглас». Да и у этого бывшего военно-транспортного самолёта ещё оставалась память о войне — над головой пассажиров сидевших вдоль бортов пассажирской кабины светился прозрачный плексигласовый фонарь и вращающаяся турель для пулемёта — рабочее место авиационного стрелка. Вспомнилось как я служил семь лет в воздушно-десантных войсках.

Из Тобольского аэропорта в город тогда ходил речной трамвай.

На войне я дошёл до Вены, Будапешта и Праги. Красивые то были города, но такой красоты, такого вида города Тобольска со стороны реки я не видывал.

Вышел я на пристани недалеко от базарной площади. Солнце в июне заходит поздно и несмотря на время вечернее базар ещё кипел своей жизнью.

Был субботний вечер. Ни сватать, ни свататься мне ещё не приходилось и подарков я заранее не припас, да просто некогда было.

Сам-то еле вырвался! Так что на базар ноги меня сами принесли.

Ну, что можно купить на скромный оклад милиционера?

А хотелось такое купить, чтобы всех удивить? Сам удивился, когда увидел на прилавке большого осетра, и, купил осетра на все деньги.

Пока нашёл нужный адрес — ул. Обдорская, №13 — смеркалось.

Тобольск конечно город знатный, но жизнь здесь почти деревенская: управятся горожане по хозяйству, накормят скотину и ложатся рано спать.

Будить будущую родню я конечно постеснялся. Прошёл через двор в огород, покурил на завалинке, зашёл в баню да и уснул. Сон крепкий и ещё молодой в 28 лет.

11

Про сватовство отца рассказывала моя мама Нина Михайловна Вахнина. Было это в тот год, когда умер Сталин. Но то было в январе, а тогда было лето — холодное лето 1953 года.

Рано утром ругает Матрёна Ильинична Вахнина (Бедозёрова), тёща моя вот- вот уже, мужа: _Ты, старый, пошто не закрыл дверь в огород. Гуси и утки всю мою рассаду поклевали.

А тесть мой, Михаил Фёдорович Вахнин, не отвечая на упрёки, мысленно прикидывает :

_ Засов на воротах отодвинут. Ночью собака злаяла недолго. Двери в огород приоткрыты. Предбанник тоже открытый стоит.

Осторожно заглянул в баню… И вот он, «виновник».

О возможном приезде жениха родителей заранее предупредила дочь, Нина Михайловна Вахнина.

Нина приехала на днях в отпуск к родителям тоже из Тюмени, где мы и познакомились. Закончила в 1947 Тобольское медучилище. Медиком стала поневоле — выбора не было. Хотела после школы учиться в Тобольском ФЗУ (фабрично-заводское училище). В 1944 году, Тюменская область получила статус самостоятельности, выделившись из Омской области. Училище тогда перевели в Омск, посчитав что для небольшого городка и двух училищ для подготовки речников достаточно. А в Омск молодую девчонку родители не отпустили. Тогда, закончив медучилище, дочь проявив характер поехала работать в Тюмень. Там и работала медиком в медсанчасти МВД.

Я за ночь замёрз и весь продрог в бане в летнем-то костюме испачканном свежим осетром, чихал и дрожал мелкой дрожью, посинел от холода.

В общем удивил родню по полной.

_Что же, ты, не разбудил нас!? — говорил будущий тесть отпаивая жениха самогоном.

12

Через три дня мы улетели в Тюмень вместе уже на другом самолёте АН-2.

Самолёты садились на аэродроме Плеханово почти в черте города.

Нина не стала догуливать свой отпуск в Тобольске, объясняя это тем, что нужно успеть подать заявление в ЗАГС и прикупить одежду к свадьбе.

Девушка она была красивая и хотела быть красивой невестой.

А ещё она испытывала неудобство от проживания в доме родителей, откуда самовольно сбежала в Тюмень. В родительском доме в это время проживала семья её старшей сестры Анны Михайловны Токаревой (Вахниной) с мужем Петром Прокопьевичем Токаревым и двумя сыновьями Валерой 1947 г.р. и Лёней 1951 г.р.

Как и ныне, после подачи заявления предоставлялся месяц для проверки серьёзности намерений брачующихся. Нина снимала квартиру (койко-место), я жил в общежитии и нам предстояло подыскать квартиру на двоих. Сняли комнатку у хозяев квартиры рядом с Вокзалом. На регистрации в ЗАГСЕ моим свидетелем был Валерий Павлович, у Нины её подружка по работе.

Надо бы ещё сказать, что Валера, мой свидетель и дружок по школе милиции и познакомил меня с Ниной. Точнее, когда мы проходили медосмотр, он предложил мне обратить внимание на эту медсестру.

_Ты старшина медицинской службы полка, она младший лейтенант медицинской службы, какая дружная семья получится — пошутил он.

Может быть он и сам был к Нине неравнодушен: он потом покупал билеты в кино нам на троих. Нина выбрала меня и я этому рад и доволен всю жизнь.

Не было пышной свадьбы, просто отметили наше торжество со свидетелями в своей комнатке — нашей первой совместной квартире.

Теперь уже нет этого дома, что стоял рядом с ж. д. вокзалом ст. Тюмень.

По долгу службы отца семье пришлось поколесить по сёлам нашей огромной, по масштабам Европы, Тюменской области.

В масштабах же Сибири наша область по величине только на третьем месте после Якутии и Красноярского края.

Но рожать меня и брата мама приезжала в Тобольск к своим родителям.

На Родине в «Красной больнице» у меня есть даже своё окно на первом этаже через которое 30 марта 1954 года, я Вевчеренков Владимир Петрович впервые увидел Мир. Точнее — это родственникам впервые показали меня в окне.

13

Семейную жизнь мы с Ниной начали в своей комнате, которую снимали у хозяев квартиры. Служебного жилья мне не полагалось — слишком ещё малое звание имел и милицейский стаж. Жили дружно, работали там же.

Наш друг семьи, Валерий Палыч, мы его всегда так величали, хотя он был моложе меня на четыре года, а моей жене, Нине, ровесник. Так вот по жизни мой друг давал мне полезные советы и однажды спросил — не собираюсь-ли я учиться дальше. Как учиться, когда мне уже 29 лет и скоро я стану «молодым» отцом.

_Одно другому не мешает, а только способствует — заявил он.