Бесплатный фрагмент - Застывшая звезда

ЗАСТЫВШАЯ ЗВЕЗДА

Глава 1. Последняя миссия

Космический корабль «Арес-7» мчался по безмолвной пустоте, неся на себе отпечаток величия человеческого разума и его неутолимой жажды познания. Это была седьмая по счёту миссия на Марс в рамках программы «Колонизация». Никто не знал, будет ли она последней.

На борту корабля находилось пять человек — элита космических исследований, ученые, инженеры, пилоты, каждый из которых был отобран за свои выдающиеся способности.

Корабль был небольшим, но достаточно просторным для пяти человек. Пять совершенно разных, несопоставимых личностей, вынужденных делить замкнутое пространство, теряя границы дозволенного и привычные нормы морали.

Леонард Чжоу — олицетворение животной силы, самец, не знающий преград. Его тело — мощное, грубое, обтянутое мускулами, словно броня. Голос — низкий, хриплый, всегда звучащий с оттенком превосходства. Он никогда не знал слова «нет», а если и слышал его, то воспринимал как вызов. София была его игрушкой с самого начала миссии, и он пользовался её доступностью так же, как пользовался силовой панелью на тренировках — уверенно, мощно, без лишних раздумий. Иногда, когда желание захлёстывало его за пределы даже его собственной ненасытности, он посещал каюту Маевского.

София Иванова — жена Алёшки Маевского, но сама она давно не воспринимала его таковым. Женщина без комплексов, распутная и страстная, находящая наслаждение во власти над мужскими слабостями. Она презирала жалкого, трясущегося Алёшку, предпочитая его грубого, безапелляционного антипода — Леонарда. Но её истинное желание всегда вращалось вокруг Вадима. Вадим, который никогда не отвечал ей взаимностью. Вадим, который был для неё недоступной наградой, единственным человеком, которого она не могла согнуть под себя. Это бесило её. Играя в свою привычную распущенность, она не упускала случая бросить в его сторону колкость, метко нащупывая уязвимые точки, надеясь, что когда-нибудь он дрогнет. А он не дрогнет. Никогда.

Норман Картер — техник. Человек-призрак. Он не разговаривал, не участвовал в жизни экипажа, не смотрел в глаза, не интересовался ничем, кроме своих бесконечных системных проверок. Он был невидимым. Иногда, выходя из каюты, он словно мерцал на границе реальности, исчезая в темноте коридоров, а затем снова появляясь там, где его не ждали. Никто не знал, что у него в голове, и, кажется, никого это уже не интересовало.

Алёшка Маевский — муж Софии. Жалкий, вечно сгорбленный человек, безликий и пустой. Вся его жизнь на этом корабле свелась к тому, чтобы прятаться в своей каюте, закрывать уши и слёзы, когда за тонкими перегородками слышались стоны его жены и глухие удары её тела о металл. Он уже давно перестал бороться. Его воля была сломана. Иногда, когда Леонард входил в его каюту, в глазах Алёшки вспыхивала искра — смесь ненависти и болезненного удовольствия. Леонард не просто использовал его, он подчинял его себе, превращая в прислугу. После таких встреч Алёшка забивался в угол, мечтая о метеоритном дожде, который разорвал бы их всех на куски.

Среди них был и капитан Вадим Алексеевич Киселев. Человек, для которого космос был не просто профессией, а призванием, смыслом жизни. Вадим Киселев — капитан, наблюдатель, одиночка. Он жил внутри себя, заключённый в собственную непробиваемую оболочку. Он не реагировал на пошлые заигрывания Софии, не проявлял интереса к интригам и страстям, которые вспыхивали вокруг него. Но иногда, в какие-то моменты, когда он смотрел в иллюминатор, его разум подбрасывал ему сбои. Технический брак. Ошибка системы. Образ Софии, выгибающейся под ним, издающей глухие стоны, сплетённой с его телом. Вадим тут же гнал эти видения прочь, стирая их, как ненужные расчёты в блокноте. Он убеждал себя, что это просто физиологические сбои, биологический шум. Он был выше этого. Он был тишиной в вакууме. Вадим родился и вырос в Подмосковье. С детства мечтал стать космонавтом, и его мечта определила всё: выбор в пользу технического образования, годы изнурительных тренировок, отказ от личной жизни. Он был одинок, но сам этого не замечал. Его семья давно свыклась с тем, что сын и брат живёт среди звезд, а не среди людей. Он всегда ставил долг превыше личных отношений. Единственным его близким другом оставалась младшая сестра Анна, которая часто писала ему электронные письма, в которых напоминала о Земле, о детстве, о семье. Вадим хранил эти письма в своем личном планшете, который безвылазно находился в каюте и иногда перечитывал их перед сном.

Но теперь эта миссия должна была стать для него последней. Он решил, что после возвращения подаст в отставку. Ему было 42, и он понимал, что пора оставить космос молодым. Возможно, наконец, начать жить для себя. Может быть, переехать в маленький дом у озера, как мечтал в юности. Но прежде он должен был выполнить эту последнюю задачу. Такой был экипаж «Арес-7». Их связывали контракты, но держала вместе только безысходность. Где-то там, в миллионах километров отсюда, была Земля, но здесь, среди звёзд, они были заперты в собственных жизнях. И никто из них не знал, что ждёт впереди.

Марс встретил их холодной пустотой. Поверхность планеты простиралась под ними, бесконечная и чужая, покрытая красной пылью и камнями. Средняя температура на поверхности колебалась около -63° C, а ночью могла опускать��я ниже -125° C. Атмосферное давление было в 100 раз ниже земного, что делало пребывание вне герметичных модулей невозможным без скафандра.

Их база располагалась в северном полушарии, на краю равнины Утопия, крупнейшего ударного бассейна на Марсе, сформировавшегося более 3,5 миллиардов лет назад. Полгода назад сюда прибыл грузовой корабль с оборудованием и припасами. Теперь их миссия заключалась в анализе собранных данных, проверке систем и подготовке базы к следующему этапу колонизации.

Вадим вместе с экипажем провёл на Марсе четыре месяца. За это время они провели десятки экспериментов: изучили состав реголита с помощью рентгеновского спектрометра, проверили уровень радиационного фона, испытывали новые модули для жизни. Из-за отсутствия магнитного поля уровень радиации на поверхности был опасно высоким, и экипажу приходилось ограничивать время пребывания вне базы. Работа шла по графику, но каждый понимал, что впереди самое сложное — обратный полёт.

За три дня до отправления началась финальная проверка оборудования. Вадим вышел на поверхность Марса, чтобы осмотреть состояние транспортного ровера. Ровер оснащён термозащитными панелями и системой энергоэффективных солнечных батарей, позволяющих работать при слабом солнечном освещении. За время миссии его почти не использовали, но теперь нужно было убедиться, что он исправен.

Напряжение росло. Финальные проверки систем шли в ускоренном темпе, но нервы были на пределе. Любая ошибка могла стать фатальной.

Оборудование внутри базы подверглось детальной инспекции. Жизнеобеспечение, навигационные системы, стыковочные механизмы — все должно было работать безупречно. Пилот миссии, Леонард Чжоу, проводил заключительную проверку бортового компьютера. «Мы готовы к взлёту в любой момент» — пробормотал он, но в его голосе не было уверенности.

Вадим вышел на поверхность, долго всматривался в горизонт, что-то привлекло его внимание. Это был тепловой генератор.

Только он присел, чтобы проверить крепления приборов на генераторе, как взгляд зацепился за что-то странное среди камней. Объект был почти полностью погребён под слоем красной пыли. Вадим замер. Сердце глухо стукнуло в груди. Он не сразу осознал, почему его охватило беспокойство, но внутренний голос, тот самый инстинкт, что столько раз спасал его в космосе, подсказывал: это нечто важное.

В этот момент он и заметил её — странную металлическую капсулу, наполовину зарытую в песок. Никакие координаты не указывали, что здесь были другие экспедиции. Ни один спутник не фиксировал объектов, подобных этому. Вадим замер, его сердце ускорило ритм. Он мог вызвать остальных, но что-то внутри него остановило. Он не знал почему, но решил оставить находку при себе.

Вадим поднял капсулу и аккуратно положил её в рюкзак на котором красовалась винтажная надпись «Nike». Ему предстояло разобраться с этим позже, в одиночестве. Что-то подсказывало, что эта находка изменит всё. Он медленно подошёл и присел. Осторожно откинул слой пыли, обнажая гладкую металлическую поверхность. Это была капсула. Совершенно не похожая на стандартные образцы, используемые в миссиях. Странный, матовый металл не имел ни логотипов, ни маркировки. Она выглядела… чужой.

Тревожное предчувствие пронзило Вадима. Внутри всё сжалось от какого-то первобытного страха, будто перед ним было нечто, чего не должно существовать. Он на мгновение задержал дыхание, прежде чем дотронулся до холодного металла.

За ночь до старта Вадим проснулся от странного звука. Металлический скрежет, будто кто-то передвигал оборудование в техническом отсеке. Он поднялся, вышел в коридор, но всё было на месте. Взглянув на часы, он понял, что не спал всего два часа. Возвращаться в постель не имело смысла. Но он всё же решил занять горизонтальное положение.

Он лежал, глядя в потолок каюты, и размышлял. Его разум метался между логикой и интуицией. Он никогда не был человеком, который поддаётся эмоциям, но что-то в этой находке вызывало в нём беспокойство. Вадим чувствовал гнетущее напряжение среди экипажа. Все спали беспокойно, просыпались от малейшего шума. Он сам не мог отделаться от тревожных мыслей. Капсула, спрятанная в его рюкзаке, не выходила у него из головы. Казалось, она излучала нечто, что мешало ему сосредоточиться. Он вышел наружу, посмотрел на звезды. В этот момент его охватила странная уверенность, что что-то пойдет не так. Чувство, которое не отпускало его с момента находки капсулы, теперь превратилось в почти осязаемый страх. Но отступать было поздно.

Мысли о жизни после миссии тоже не давали ему покоя. Он хотел уйти, но зачем? Ему некуда было возвращаться. Земля казалась далёкой, почти чужой. За годы службы он так и не построил семью, не завёл друзей за пределами научного сообщества. Он был привязан к космосу сильнее, чем хотел себе признаться. И всё же, что ждёт его на Земле? Возможно, прошлое, о котором он старался забыть, рано или поздно настигнет его. Может ли он просто исчезнуть? Или всё-таки придётся столкнуться с последствиями?

Вадим встал, открыл шкафчик и достал сложенные письма Анны. Развернул одно из них и прочитал первые строки. В этих словах был уют, был мир, был кто-то, кто ждал его. Но был ли он сам готов вернуться? Снаружи раздался глухой звук. Вадим замер. Его сердце забилось быстрее. Может, это просто ветер… или что-то ещё?

Всё казалось странным и непредсказуемым, кроме того, что завтра их ждёт старт, миссия возвращения на Землю. Если конечно всё пройдет гладко.

Глава 2. Груз

Система запуска активирована. Двигатели корабля «Арес-7» прогревались, издавая характерный гул, который постепенно нарастал. Вадим сидел в кресле пилота, сосредоточенно сверяя параметры на дисплеях. Все должно было пройти по плану, но внутреннее напряжение не отпускало.

«Готовность 90%. Последние параметры проверены», — раздался голос Леонарда Чжоу.

«Принято. Переходим в финальную фазу», — Вадим сделал глубокий вдох, стараясь подавить беспокойство.

Система стабилизации включилась, корпус корабля слегка содрогнулся. Экипаж занял свои места. Механик София Иванова, замкнутая, но компетентная, проверяла герметизацию шлюзов. Биолог Антон Рейн проверял контрольные показатели запасов воды и кислорода. Атмосфера в кабине была напряженной.

«Я надеюсь, этот запуск пройдет легче, чем посадка», — Антон нервно усмехнулся, пытаясь разрядить обстановку.

«Как бы не наоборот», — София мельком взглянула на него, но затем снова уставилась на экран перед собой.

«Отсчёт начался», — раздался голос системы.

10… 9… 8…

Вадим крепче сжал рычаг управления.

7… 6… 5…

Он подумал о капсуле. О том, что в ней. Правильно ли он поступил, взяв её с собой?

4… 3… 2…

Двигатели взревели.

1…

Запуск.

«Арес-7» содрогнулся, отрываясь от поверхности Марса. Красная пустыня под ними дрожала, поднятые струями раскаленного газа облака пыли заволокли обзор. Корпус корабля напрягся, вибрация передавалась через сиденья, вдавливая экипаж в кресла.

«Обожаю этот момент, когда кажется, что к чертям разорвёт на куски», — пробормотала София, сжав подлокотники кресла.

«Контроль тяги, 75%», — ровным голосом отчитался Леонард.

«Пока не развалились, значит, неплохо», — София закатила глаза.

Корабль продолжал набирать скорость, пробиваясь сквозь разреженную атмосферу Марса. Через минуту давление начало снижаться, но внезапно раздался сигнал тревоги.

«Что за…» — Вадим посмотрел на панель. «Давление в третьем топливопроводе нестабильное.»

«Отлично, этого ещё не хватало», — София раздражённо нажала несколько кнопок. «Система перелива топлива срабатывает с запозданием. Сейчас компенсирую вручную.»

«Чем скорее, тем лучше», — Леонард быстро пробежался глазами по дисплею. «На 20-й секунде может произойти перераспределение нагрузки.»

«Может? Да оно уже произошло!» — буркнула София, быстро вводя корректирующие параметры. «Какого черта? Кто отвечал за этот тест перед стартом?»

«Система автоматизирована, София», — Вадим постарался не раздражаться. «Ты же знаешь.»

«Я знаю, что если всё оставить на автоматику, мы тут все одной большой вспышкой вернёмся на Землю!» — София пробормотала что-то себе под нос, проверяя датчики.

Несколько секунд длились как вечность. Наконец, индикатор нормализовался. Давление стабилизировалось, тревожный сигнал пропал.

«Сработано», — коротко бросила София, откидываясь в кресле. «Хотя, честно говоря, я удивлена, что мы вообще взлетели без потерь.»

«Оценю твой оптимизм», — пробормотал Вадим, проверяя финальные параметры выхода на орбиту. «Всё стабильно, переходим в режим коррекции курса.»

Корабль вырвался из гравитационного колодца Марса, теперь перед ними лежал открытый космос. Вадим позволил себе коротко выдохнуть.

«Поздравляю, мы официально на пути домой», — сказал он.

«О, отлично, ещё пару месяцев запертости в этом железном гробу», — София скрестила руки на груди. «Где мои аплодисменты?»

«Считай, что я хлопаю тебе мысленно», — ответил Антон, улыбаясь.

Вадим закрыл глаза на мгновение. Запуск прошёл. Но предчувствие, что всё только начинается, не покидало его.

«Капитан, всё в норме?» — Леонард посмотрел на него с лёгким подозрением.

«Да… Просто устал. Долго ждал этого момента», — Вадим ответил не сразу.

Он откинулся в кресле, глядя на темноту за иллюминатором. Домой. Он летел домой. Но чувствовал ли он радость? Или лишь груз, который он уносил с собой?

В темноте космоса капсула, спрятанная в его каюте, казалась тяжелее всего корабля.

Корабль «Арес-7» летел на автопилоте, размеренно прорезая мрак космоса, будто кусок застывшего металла, запущенный в пустоту. Внутри — глухая тишина, прерываемая редкими всплесками системы жизнеобеспечения и тихим гулом двигателей, вибрация которых почти сливалась с биением сердца Вадима.

Он поднялся со своего места, глубоко вздохнул и направился в сторону своей каюты. Каждый шаг отзывался глухим эхом в длинном узком коридоре. Металлические стены, отполированные до безупречной стерильности, отражали приглушённый свет аварийных ламп, делая пространство странно чужим и бесконечно длинным.

«Куда, великий капитан? Опять спать?!» — раздался хриплый голос Софии откуда-то из-за спины.

Вадим не ответил.

«Тебе бы только в анабиоз лечь, да? Может, тебя вместо груза упаковать? Меньше кислорода потратишь!» — София не умолкала, её голос резал пространство, будто заточенный нож.

Он продолжал идти. Длинные тени тянулись вдоль стен, словно пытались ухватить его за плечи, сжать, не дать уйти. Корабль жил своей жизнью, звенел незаметными вибрациями, чуть скрипел стыковочными швами. Он всегда так делал, но сегодня, сейчас, казалось, всё это шептало ему в след.

«Ты что, испугался? Или, может, трусишь? Или это твой гениальный способ уклониться от работы?!» — София хохотнула, но в её голосе чувствовалась раздражённая усталость.

Вадим чувствовал, как её слова ударяются о его спину, но не проникают внутрь. Они соскальзывали, отскакивали, исчезали где-то позади, оставляя за собой лишь слабый шум.

Его руки сами по себе сжались в кулаки, но он быстро расслабил их. Спокойно. Коридор всё ещё растягивался перед ним, будто пытался сбить с толку. Он знал его наизусть, но сейчас путь к каюте ощущался длиннее обычного.

«Эй, командир! Может, в своей кроватке сам себя прижмёшь, а? Пообнимаешь?» — продолжала София, ехидно протягивая слова. «Ты ж у нас самый занятый! Как бы не надорвался, пока командуешь своим сном!»

Он остановился у двери каюты. Панель управления мигнула мягким зелёным светом, сканируя его отпечаток. Вадим обернулся через плечо, посмотрел на Софию. Её лицо было в полумраке, но он знал, что она ухмыляется. Она всегда так делала — прятала усталость за сарказмом, тревогу за раздражением. Он ничего не сказал. Просто шагнул в каюту, и дверь мягко захлопнулась за ним, отрезая его от её голоса. Внутри было темно. Только приборная панель освещала пространство мягкими огоньками. Вадим медленно выдохнул. Тишина. Настоящая, плотная, вязкая. Он достал капсулу из рюкзака, положил её на стол и сел напротив. Его пальцы на мгновение зависли над гладкой, чуждой поверхностью. В этом куске металла было что-то неправильное. Что-то, что заставляло всё внутри него сжиматься. Он наклонился ближе, скользя взглядом по тонкому стыку, почти невидимому. Что, чёрт возьми, он нашёл? За дверью ещё долго звучали шаги Софии. Но теперь они были тише. Теперь её голос смешался с вибрацией корабля, а его мысли — с капсулой, что лежала перед ним.

Глава 3. Объятия капсулы