Бесплатный фрагмент - Запрещённые рассказы

Кто такие гисы

Рассказывая об отношениях с моими друзьями, по различным причинам пересекающими моря, иногда приходится упоминать о таких своеобразных людях, как гисы, иногда как о случайных знакомых, а иногда как и о товарищах. Эти упоминания вполне естественны и просты. Например, я сказал бы так: два гиса… Другой сказал бы: …Два голландца.., или… два индейца… На самом деле, мне, будучи знакомым с гисами, казалось, что они известны и остальному миру. Но нет. Мои слушатели, широко раскрыв глаза, сразу задавали вопрос: «Что это за гис под солнцем?» Чтобы просветить их, мне неоднократно приходилось самого себя перебивать, и происходило это не без ущерба для моих историй. Чтобы устранить будущие неудобства, один из моих друзей намекнул мне на целесообразность написания и опубликования какой-нибудь статьи о гисах. О том, кто они такие, следует из заметки, появившейся вследствие этого своевременного предложения.

Слово «гис» это принятое среди моряков сокращение слова «португалец», его усечённая форма. Слово урезается, а его окончание становится названием целого народа. Около трёх веков назад некоторые португальские каторжники были отправлены в качестве колонистов на Фогу, один из островов архипелага Кабо-Верде, что у северо-западного побережья Африки. Остров этот издавна заселен неграми, занимающими довольно высокое место по культуре, но довольно низкого физического роста и столь же невысокой морали. С течением времени колонисты распылились в смешанных поколениях, и предки так называемых гисов стали вроде caput mortum, или основанием для претензий на наследства в метрополии и колониях.

Моряки больше, чем любые другие люди, подвержены сильным предрассудкам, особенно в вопросе рода-племени. Здесь они фанатики. Но когда среди них живёт существо низшей расы, даже моряк нижнего чина, какое-либо пренебрежение к ним отсутствует. В наше время они, — и мы об этом скоро расскажем — хоть и живущие в водной стихии, не становятся, как это бывает с матросами более высокой квалификации, лучшими из моряков. Короче говоря, у моряков слово «гис» используется в чистом виде непрерывно, притом, что в их речи само изначальное слово «португис» является упрёком. И потому получается, что «гис» это последняя выжимка, вроде эфирного масла, превращающего простую воду в розовую. В то время, когда селезёнка у какого-нибудь сварливого старого морского пса более чем обычно восстанет против какого-то безбашенного неумехи с Фого, его товарища по плаванию, он удивительным образом продлит насмешку, в которую вкрутит одно лишь маленькое односложное восклицание «Гии-и-и!»

Название Фого, то есть «Огненный остров», он получил из-за расположенного здесь вулкана, который после бесконечного выброса масс камней и пепла сделал, наконец, последний залп, вследствие чего остался полностью опустошённым. Но в своё время, благодаря щедрости вулкана, почва Фого стала такова, что на дороге в пыльный день может вновь проступить щебень. Основные продукты питания обитателей, отрезанных от ферм и садов, — рыба, в вылове которой они являются знатоками. Но ничуть не меньше им нравятся корабельные булки, которые, действительно, большинство островитян, варвары или наполовину варвары, считает своеобразными леденцами.

В своём лучшем виде гис довольно невелик ростом (он признаёт это), но, за некоторыми исключениями, вынослив; он способен выдержать невероятно тяжёлый труд, плохое питание и обращение, в зависимости от обстоятельств. На самом деле, с научной точки зрения, может показаться, что приспособляемость гиса к трудным временам вполне естественна. Теория, подтверждённая опытом; и, кроме того, эта приспособляемость к природе проявляется иногда в жестоких столкновениях с грубым миром квакера Джорджа Фокса, а именно — посредством собственного естественного грубого кожаного одеяния от головы до ног. Другими словами, гис ни в коем случае не изыскан, не деликатен и не изнежен, но чувствителен. Его физическое и духовное пребывают в удивительном контрасте друг с другом. У гисов отличный аппетит, но не развито воображение; большие глазные яблоки, но невысокая прозорливость. Булкой он хрустит, но от проявления чувств воздерживается.

Цвет лица у них разнородный, такие же волосы; рот по сравнению с желудком непропорционально большой, его шея короткая, но голова круглая, небольшая и выражающая уверенное понимание.

Как и у негров, у гиса имеется своеобразная смекалка, но она особая — какая-то дикая, морская, игривая, — та самая смекалка, которая у морских птиц называется дерзостью. Как и у оленя, его плоть крепкая, но сухая.

Его зубы это то, что называется масляными зубами, — крепкие, прочные, прямые и жёлтые. Капитаны, во время унылой, дождливой погоды в Конских широтах, в великом угаре спорят о том, для плотоядных или же для травоядных целей предназначены его зубы, или же для обеих целей разом. Но поскольку на своём острове гис не ест ни мяса, ни травы, это расследование представляется излишним.

Национальный костюм гиса, как и его имя, скромен. На его голове густые волосы, он не носит шляпы. Проводя много время в бурунах, он не носит обуви. У него надёжная твердая пятка, удар которой, воистину, почти так же опасен, как удар копыта дикой зебры.

Хотя в течение долгого времени Португалия не была чуждой для мореходства, «гисы» ещё недавно оставались почти не знакомы американским мореходам. Около сорока лет прошло с тех пор, как они впервые стали известны некоторым капитанам наших нантакетских кораблей, которые начали практиковать заходы на Фого в дальних плаваниях ради заполнения вакансий среди своих экипажей, возникающих в связи с небольшим запасом мужчин в порту приписки. Обычай этот укрепился и стал всеобщим; до сих пор «гисы» находится на борту почти трети китобойных кораблей. Одна из причин, почему они востребованы, состоит в следующем: придя на борт иностранного судна гис никогда не спрашивает о жаловании. Он приходит за булкой. Он не знает, что такое жалование, — если только не считать удары и подзатыльники, которые он получает авансом, выплачиваемым весьма пунктуально, помимо привилегий на зуботычины. Но при всем этом некоторые люди, должным образом проявляющие пристрастие к тому и другому, всё ещё продолжают утверждать, что гис никогда не получает того, что ему причитается. Поэтому иметь его в услужении ненакладно, и некоторые капитаны согласны с тем, что длительное содержание гисов-моряков предпочтительнее, поскольку они всячески — физически и интеллектуально — превосходят американских моряков, — капитаны жалуются, и справедливо, что американские моряки, если с ними не любезничают, способны доставлять серьёзные неприятности.

Но даже самые ярые их поклонники не считают благоразумным плавать на корабле ни с кем, кроме как с гисами; по крайней мере, если существует понятие «зелёные» руки, то «зелёный» гис из всего зелёного самый зелёный. Да, благодаря неуклюжим ногам, улучшенным практикой на такелаже, зелёные гисы не в состоянии, за некоторым исключением, выпасть за борт первой же тёмной, шквалистой ночью; но это правило действует до тех пор, пока неразумные судовладельцы не начинают принуждать капитана против его воли набрать команду, от носа до кормы состоящую из зелёных гисов, поскольку она будет вдвое больше, чем команда из американцев, готовых ко всем непредвиденным обстоятельствам.

Гисы всегда готовы к отплытию. В любой день можно подойти к их острову и, показав монету-булку над фальшбортом, загрузить ими корабль прямо по ватерлинию.

Но, несмотря на то, что любое количество гисов всегда готово к отправке, совсем не правильно принимать их в команду по мере их появления. Даже среди гисов необходимо производить отбор. Конечно, у гиса есть свой собственный характер, как и его собственный выходной костюм. Для того, чтобы знать гисов, — для того, чтобы оценить гисов, — нужно изучить их, точно так же, как для того, чтобы стать оценщиком лошадей, надо изучать лошадей. Просто так, по большей части, знание лошадей, как и знание гисов, никогда не приходит интуитивно. До чего же неразумны и невежественны бывают молодые капитаны, которые, отправившись в своё первое плавание, загружают своих гисов в Фого без какой-либо подготовки или даже сколько-нибудь дельного совета от жокея. Под жокеем понимается человек, хорошо разбирающийся в гисах. Множество молодых капитанов были брошены и сильно искалечены гисами, которые пришли по их отбору. Несмотря на общее послушание гиса, когда он ещё зелен, всё может поменяться, когда он созреет. У благоразумных капитанов такого гиса не будет.

«Гоните этого зрелого! " — плачутся они, — «это умный гис; это опытный гис! А мне нужен зелёный!»

Неопытным капитанам, собирающихся посетить Фого, можно предложить следующий наилучший способ проверки гиса: встать прямо перед ним, скажем, в трёх шагах, так чтобы глаз, как выстрел, мог охватить гиса спереди и сзади, одним взглядом оценив его всего вместе с телосложением — как он смотрит на голову, хорошо ли он её держит; каковы его уши, не чрезмерно ли они длинны? Каков он в холке? Каковы его ноги, крепко ли он держится на них? Каковы у него колени, есть ли симптомы Валтасара? Что в районе грудины и т. д. и т. п.

---

Это я сказал о костях и нижней части. Что до остального, то закройте своё лицо по бокам ладонями и направьте ось зрачка вашего глаза — направьте её, так сказать, прямо в глаз гиса — прямо застывшим взглядом, мягко, но в упор, а затем обратите внимание, какие пятна или дефекты, если таковые есть, в этот момент обнаружатся.

Всё это и многое другое необходимо сделать; и, тем не менее, после всего этого можно обмануть и лучшего судью. Ни в коем случае грузоотправитель не должен вести переговоры с каким-либо представителем самого гиса. Потому что тот уже знает гиса и обязательно посоветует зелёному гису, что следует утаить и что следует показать, чем поразить шкипера; он, конечно, зная гиса, предлагает обратить внимание на всевозможное физическое и моральное совершенство. Поспешность в доверии одному из этих посредников хорошо показана в случае с гисом, которого его земляки рекомендовали капитану из Нью-Бедфорда как одного из самых проворных гисов в Фого. Он стоял там прямой и крепкий, в развевающихся штанах военного моряка, необычайно хорошо снаряжённый. Правда, он в это время не сделал и шага.

Но это капитана не взволновало. Хорошо. Они отправили его в плавание. Но при первом же захвате паруса гис выдал осечку. Пришли взглянуть, а его ноги в обеих брючинах оказались поражены слоновостью. Это было долгое плавание за спермацетовым китом. Бесполезный, как бревно, которому в ни в одном порту нельзя было сходить на берег, этот гис со слоновостью, неизменно хрустящий булкой, три томительных года крутился вокруг всего земного шара.

Приобретший опыт вследствие нескольких подобных переживаний, старый капитан Осия Кин из Нантакета в настоящее время занимается вербовкой гиса следующим образом: он ночью высаживается на Фого, тайными путями получает сведения, где живут гисы, вероятнее всего желающие оказаться на корабле, после чего с вооружённым отрядом он запугивает всех друзей и знакомых этого гиса, оставляя их сидеть под дулами пистолетов у головы, затем осторожно подкрадывается к гису, уже лежащему в своей хижине, и уже в своём полном правдоподобии застаёт того врасплох, совсем расслабленного и неспособного проявить свою ловкость.

Вот так молча, вот так внезапно, вот так без предупреждения, капитан Кин набрасывается на его, так сказать, в самом лоне его семьи. Вследствие этого не раз происходили неожиданные разоблачения. Например, гис, прославившийся за границей силой Геркулеса и красотой Аполлона Бельведерского, внезапно обнаружился в груде отвала; потерянный, с поникшей головой, словно стоящий на костылях, с ногами, подобными сломанным тележным колёсам. Одиночество есть дом для откровений, как сказал капитан Кин. По его словам, в стойле, а не на улице, гис — настоящий конь.