Бесплатный фрагмент - Записки светского паломника

БАРИ

1

Я иду по городу. Солнце слепит нещадно, но жара почему-то переносится достаточно легко. Бари — удивительное место, но для избалованных путешественников в нем много чего нет.

Мне не удалось найти ни одного магазина с книгами или блокнотами. Зато магазинов матрасов на протяжении получаса ходьбы аж целых три. Что они там делают с этими матрасами, хотела бы я знать. Танцуют на них, как Челентано на винограде?

А еще в Бари нет… тишины. Если вы прилегли днем, то обязательно кто-то начнет колоритно выяснять отношения под вашим окном. Да — да, как в классике итальянского кино. Громко и очень эмоционально. Если вы прилегли ночью — вас обязательно разбудит мусоровоз. Он начинает вывозить мусор после часа ночи. И делает это несколько раз. Видимо потому, что сбор мусора ведется раздельно, и разные баки увозят разные машины.

Между приездами этих машин с гиканьем и бодрым весельем прорычат мотоциклисты. Много раз. Такое ощущение, что они ездят туда и обратно, туда и обратно… Но не переживайте, после трех ночи все, наконец, стихнет.

Еще в Бари нет чистоты и ухоженности. Даже глянцевые магазины обширно разрисованы граффити. И это не эстетично, это не Сережа Бодров на пол стены. Это каракули со смыслом и без смысла на разных языках. Причем если днем это видно немножко меньше, то к ночи, когда магазинчики и лавки закрываются, опуская свои металлизированные шторки, город сразу приобретает совершенно панковский вид.

В Бари нет ЗОЖ в плане питания. Все, что вы увидите на витринах многочисленных лавок, будет завернуто в булку, накрыто булкой, зажато между двух булок. Рядом со всеми вариантами бургеров и булочных творений с начинкой — сыр, помидоры, бекон и так далее — будут лежать пирожные. Фокаччо встречается чаще, чем пицца. Это достаточно толстое тесто, усыпанное помидорами и сыром. Фруктовые и рыбные развалы не в счет.

В Бари нет внутреннего туризма. Я тщетно искала специальные будочки с кричащими красивыми фотографиями, которые выпрыгивали на меня в Черногории или на Корфу (там так вообще практически на каждом шагу). Единственное турагентство, на которое мне повезло наткнуться, подтвердило мои догадки: «You should better take a train» — сказал седеющий мужчина на хорошем английском. Что в переводе означает: «Вам лучше сесть на поезд». И доехать туда самостоятельно. Потому что мы тут такой ерундой не занимаемся. Хотя чуть позже мне удастся наткнуться на двухэтажный экскурсионный автобус и маленький красненький экскурсионный трамвай. Экскурсии в них проводятся на итальянском языке и только по городу. Но возможно в автобусе и есть наушники с переводом, как и во всех таких автобусах системы City Tour в разных городах. Однако где они гнездятся, мне так и не удалось выяснить.

Уже в конце своей поездки я наткнусь на совершенно невзрачную и небольшую туристическую компанию. Из местных рейсов можно отметить только катание на лодке по гротам и поездку в Аквапарк. Все остальное — туры к термальным источникам Италии, маршруты по другим ее городам и регионам, но больше всего — поездки и туры в другие страны. Даже в Петербург. Мне же хотелось хотя бы посмотреть Матеру, которая известна своими скальным и пещерными кельями.

В Бари нет единообразия. Совершенно разношерстные группы людей бороздят его просторы: серьезные леди на самокатах, афроамериканцы с магнитолой под мышкой (тоже классика жанра), много бодрых пенсионеров, абсолютно брутальный юноша с абсолютно женскими серьгами в обоих ушах. Индусы в традиционных длинных рубахах ниже колена и в тон им штанах. Все настолько пестро, что люди становятся объектом наблюдения. Вряд ли я где-либо еще тратила столько времени на то, чтобы разглядывать их.

В Бари нет еды на пляже. То есть никто не ходит и не предлагает вареную кукурузу и чебуреки. Пара ларечков — пиво, чипсы и мороженое — и кафе в центре пляжа с булочным ассортиментом. В общем, нечего разлеживаться: хотите есть, вставайте и идите за едой сами. Она к вам не придет. К слову сказать, по пляжной еде тут в целом скромно. Даже Черногория сытно кормила пиццами и салатами на любой вкус. И вообще — в Черногории пиццу я встречала раз в сто чаще (и вариантов было намного больше), чем тут. Поэтому в Бари я твердо решила, что итальянское происхождение пиццы — скорее миф, чем реальная история.

В Бари нет дешевых лекарств. Для понимания — упаковка кетопрофена 25 мг (да, Карл!, 25, а не 150, как у нас) стоит около 700 рублей. Не 280. И даже не 300. Поэтому болейте лучше дома. Или везите лекарства с собой. Справедливости ради, провизоры весьма дружелюбны, и если вы сможете хотя бы на ломаном английском произнести латинскую и общепринятую форму основного действующего вещества в лекарственном препарате, вас точно поймут и обслужат.

Далеко не всегда вы найдете здесь хороший интернет. Улица, на которой я сейчас живу, находится в 10 минутах ходьбы от центрального вокзала. Тем не менее, интернет на ней провели пару недель назад, и сигнал еле теплится.

Ну и наконец, в Бари нет безопасности. Воруют, впрочем, не больше, чем в любом другом городе Италии. Сумки из рук мотоциклисты не вырывают, как, например, в Неаполе. Но на пляж лучше ничего лишнего с собой не брать. Дорогую технику — камеры, ноутбуки — стоит оставить дома. Нет, не в номере отеля, а именно дома. Потому что она фантастическим образом умудряется пропадать даже из запертых сейфов отеля.

Не безопасно и на дорогах. Пешеходный переход только называется так, на самом деле он тут совсем не для пешеходов. Итальянцы все-таки тут хозяева, так что смотрите товарищи, куда идёте и не бросайтесь под ноги машинам на переходе. Даже когда идете на зеленый.

Для чего же тогда я здесь, спросите вы?

Вот уже 4 года каждое лето я езжу в паломнические поездки. Я бы поставила это слово в кавычки, — так будет правильнее, но они придадут слову неискренний, другой смысл. Цель моих путешествий, безусловно, шире. Я езжу в отпуск и с удовольствием изучаю новые места, города и страны. Но, помимо отдыха в них, меня привлекают святые места, которые я стараюсь посетить.

По мере возможности я передаю просьбы и записки знакомых людей и молюсь о том, что в данный момент мне кажется важным.

Поэтому я заранее прошу прощения у тех моих читателей, для кого слово «паломничество» несет в себе более серьезный и строгий смысл, связанный, может быть, с постом, постоянным молитвенным трудом и другими самоограничениями. Я в этом плане паломник более светский.

2

Путешествия очень часто освобождают наш ум, дают возможность задуматься, погрузиться в воспоминания или мечты. Мы не отягощены текущими заботами и можем предаться философской праздности. Я прошу прощения у читателя второй раз, потому что буду часто опрокидываться мыслями в прошлое. Там есть важные воспоминания, которые с течением времени обрели для меня особый смысл.

В 11 лет я написала рассказ, в котором главная героиня (конечно же, я писала про себя тогда) умерла. После смерти она прошла череду перевоплощений (или перемещений) души. Она была цветком на своей могиле, была кем-то еще. Середину рассказа я помню плохо, но в конце она стала морем, полностью в нем растворившись и не потеряв при этом осознания себя. А в финале есть намек на то, что она все-таки встретилась со своим молодым человеком на небе.

Спустя годы я пытаюсь понять — откуда в моей голове появилась идея жизни после смерти, тем более в таком раннем возрасте? Были ли это интуитивные догадки или результат воспитания? Особой набожностью у нас никто в доме не отличался, но дедушка частенько загадочно поднимал палец вверх и говорил: «Всё-таки что-то там есть».

Его «что-то», правда, носило весьма размытый характер. Он трепетно собирал вырезанные из газет статьи об НЛО, выписывал приложения к научным журналам о паранормальных событиях и интересовался всем, что выходит за рамки науки. Может быть, отголоски его интереса и вылились в фабулу моего раннего творчества?

На самом деле, то, что двигало им тогда, и двигало мной после и, наверное, на протяжении всей моей жизни, это настоятельная жажда знать, что мы являемся частью чего-то большего. Что мы не случайно слепленные атомы, возникшие в результате какой-то непонятной химической реакции в морском первичном бульоне. Что наша жизнь — наши мысли, поступки, решения — имеют какой-то смысл. Смысл, который выходит за рамки нашего текущего существования. Который больше, чем мы можем себе представить.

Эта жажда была неотъемлемой и тотальной. Но долгое время у меня было постоянное ощущение пелены, сквозь которую я не могу прорваться. Как будто я стучу в двери, которые намертво закрыты. Постоянная круговерть ежедневных дел периодически казалась пустой забавой, в которой я всё больше удаляюсь от себя и от каких-то истинных смыслов. Но где искать эти смыслы?

Параллельно в моей жизни происходили маленькие, но самые настоящие чудеса. Которые я совсем не умела замечать. Мне кажется, что большинство тех людей, которые разочаровались в вере и сказали, что Бог их не услышал, просто не научились замечать эти чудеса, которые совершенно реально происходят чуть ли не каждый день. Мы ждем каких-то определенных исходов важных для нас ситуаций, не понимая, что они могут быть не так уж хороши для нас. Но мы отталкиваем то, что приходит, говоря — нет, дайте мне вот это. Так, после молитвы об исцелении знакомый вдруг говорит нам о чудесном враче и дает его телефон. Но нам кажется, что мы сумеем выбрать врача лучше. И мы откладываем бумажку, на которой он записан и забываем о ней. Мы просим денег, а нам вдруг предлагают хорошую работу. Мы ждем принца, а на нашем пути вдруг появляется стилист или фитнесс-тренер, который помогает нам привести себя в порядок, чтобы принцу хотя бы минимально соответствовать. И мы говорим — ну, где же принц? Почему Бог не слышит меня?

История моих чудес началась в 10-м классе. На одном из уроков литературы наш учитель — человек, для которого преподавание стало действительно призванием, — решил рассказать нам об Апокалипсисе. Но не в его классической трактовке с образами из Библии, а в трактовке современной — как о грядущем весьма скоро конце света. Нет, у него не было никакой мысли нас пугать. Он вообще поощрял наше свободомыслие и духовные и творческие поиски. Но сам был человеком ищущим, изучающим большое количество литературы разного толка и с нами обильно делящимся своими идеями.

Я помню, как тогда очень сильно испугалась. У меня был приступ панического страха. Я стояла у окна в коридоре и никак не могла себе представить, как все это вдруг и в один момент перестанет существовать. Через несколько минут меня настигло весьма странное ощущение — ощущение покоя, который пришел непонятно откуда. Словно кто-то погладил меня в области сердца, так легонько изнутри. Словно улыбнулся, глядя на меня своими мудрыми глазами, и сказал: «Ерунда это все. Ничего такого в твоей жизни никогда не случится». И эта мысль появилась в моей голове, как абсолютная уверенность, что так и будет. А на душе стало тепло.

Был ли это мой ангел-хранитель, кто-то из умерших из моего рода, кто-то, кому не безразлична моя судьба, — я не знаю. Но именно такое чувство я стала испытывать много лет спустя после молитвы и горячего обращения к Богу и святым. И если я и могу что-то сказать с абсолютной определенностью, то это то — что кто-то ТАМ любит нас и заботится о нас. Помните об этом, когда вам будет трудно. Быть может они в эту минуту незримо стоят за вашей спиной.

3

Вернемся в Бари. Чтобы ваша поездка сюда была более приятной, расскажу, как решать вопросы безопасности.

С собой лучше брать мелкие деньги и именную банковскую карту. Именно именную, потому что в Италии на имя, написанное на карте, очень даже обращают внимание. Могут попросить вас предъявить документы для подтверждения того, что карта принадлежит вам, например, в супермаркете. Именно по этой причине ворам она не интересна.

Изобилия банкоматов в Бари тоже нет. И даже те, что есть, могут отказать вам в выдаче денег без объяснения причин. Можно ориентироваться на UniCredit Bank. Он вполне дружелюбен. При получении валюты отказывайтесь от конвертации по курсу банкомата, чтобы она была по курсу вашего банка. Также отказывайтесь от конвертации в другую валюту. У меня комиссия при снятии составила всего 3%. Блин, это даже ниже, чем в России для снятия в чужом банке.

Что касается пляжа, я часто видела, как отдыхающие просили присмотреть за их вещами, пока они купаются. Не знаю, насколько это уместно, но в целом итальянцы соглашаются.

Мне кажется, город обидится на меня, если я теперь не скажу о нем хороших слов. На самом деле здесь очень много интересного.

В городе есть аквапарк. Это удивительно, принимая в расчет его масштабы. Он на самом деле не такой уж большой. Но если вы едете с детьми, вам будет чем их развлечь. Кстати, если у вас в Бари есть семейные друзья, можете смело везти с собой пластилин в качестве подарка. Его здесь почему-то совсем нет.

Удивительно для Италии, в которой никто не любит и не пытается учить английский язык, что людей, которые понимают на нем хотя бы пару слов, всё-таки можно найти. Мне крайне повезло с провизором в аптеке, которая объяснялась на английском просто великолепно, и с дружелюбным водителем автобуса. Последний даже извинился за плохое знание языка и очень обстоятельно рассказал мне, как добраться до центрального вокзала.

В остальных случаях итальянцы успешно объяснялись на пальцах, например, чтобы показать сумму или количество. Чтобы понять, куда идти, успешно работают жесты, показывающее направление. И не важно, что при этом говорит ваш собеседник — просто следите за руками: прямо, налево, прямо. Две фразы выручили меня во всех остальных случаях: универсальное NO (не «ноу», как говорят англичане, а короткое «но») и MARE («марэ» означает «море»).

На самом деле население Бари очень многонационально. Много азиатов и афроамериканцев. Они владеют английским на базовом уровне и смогут назвать вам цену, сказать, что находится внутри этих пирожков и уточнить у вас холодный чай вам нужен или горячий. Поэтому в сотый раз повторюсь — учите английский, он открывает двери как минимум в половину стран мира.

Растительности в городе не так много. Поэтому жители усердно оккупируют под нее… балконы и крыши. Может быть, поэтому балконы почти на всех домах такие большие. Присмотритесь внимательно и вы заметите совсем не герани и вьюнки. Там растут самые настоящие пальмы и олеандры. Снизу все это великолепие похоже на сады Семирамиды, а в некоторых местах наблюдаются практически джунгли.

Не так часто, но можно встретить мою любимую буггенвиллию. Больше всего ее на окраине города, там, где много частных вилл. Это древовидная лиана с невероятной красоты сиреневыми цветками. При этом сиреневыми являются не цветы, а околоцветники. Сами цветочки маленькие, белые и едва заметны. Когда-то я пыталась вырастить ее дома, но безуспешно. Каждый раз, когда я вижу ее, то не могу отвести взгляд от этого парящего в воздухе розового облака.

Раз уж вы по моему совету не брали с собой крутую камеру, или оставили ее в номере, то обратите внимание на многочисленные фотобудки. Такие, которые у нас сейчас уже с трудом найдешь, разве только в супермаркетах. Так вот — тут их можно встретить довольно часто. Пользуйтесь на здоровье.

Точно также рекомендую обратить внимание на мини магазины из автоматов с едой. Для них сделаны специальные ниши, где расположены как минимум 6 штук автоматов с бутербродами, снеками, водой и лимонадами и даже предметами интимной гигиены. Полагаю, их задача не дать умереть нам с вами с голоду и от жары в сиесту — самые жаркие часы дня — с 14 до 16, когда многие заведения закрыты. И в воскресенье — когда закрыто почти всё на протяжении целого дня. Не работают даже супермаркеты. Весь город веселится и отдыхает.

Доступ к автоматам возможен 24 часа в сутки. А еще они выручат вас после 21 часа. Именно в это время город практически вымирает, закрываются супермаркеты, лавки, кондитерские, кофейни. Остаются работать только некоторые рестораны. В субботу, кстати, это происходит в 19 часов. То есть ощутимо раньше, чем обычно. Чем ближе вы будете к центру, тем, конечно, работающих заведений найдется больше, особенно магазины одежды и известных брендов, но минут 15 от центра — и уже полная тишина. А еще именно в этих автоматах вода стоит по 0,5 евро. Продвиньтесь чуть ближе к пляжу или крепости — и цена мгновенно возрастет до 1 евро за 0, 2 литра.

Мы с вами постепенно подбираемся к двум самым интересным вещам в Бари. Примерно как Канта больше всего интересовало и восхищало всего две вещи в этом мире: звездное небо над нашей головой и нравственный закон внутри нас, так и меня бессменно интересует в этом мире море и смысл жизни. О втором будем говорить на протяжении всей нашей книги — тема объемная и важная. Поэтому начнем с простого — с моря.

4

Море было моим чудом не эзотерического толка всегда. Наверное, это шлейф детства, каждое лето которого я проводила на море.

Какой-то сплав неясных мечтаний, фантазий, романтики, непередаваемой красоты, его особенного запаха, нежного рокота и шуршания родился тогда и идет со мной теперь по жизни. Год, когда я не увидела большой воды, кажется тяжелым и неудачным. Вот почему я всегда стараюсь соединить свои поездки с возможностью устроить себе очередное свидание со своим любимцем.

За свою жизнь я успела побывать на Черном, Японском, Средиземном, Адриатическом море. У каждого из них есть свои полутона.

Но в юности у меня, конечно, такой возможности не было. Санатории остались позади. Уникальный шанс пойти с классом в поход казался мне тогда спасительным чудом. Ну если не море, то хотя бы озеро. В направлении Карелии, куда наш учитель собирался вести класс, была цепь озер — Семиозерье. И именно в этот поход мои бабушка и дедушка, с которыми я тогда жила, отказались меня пускать.

10-ый класс, как и водится, подарил мне первую и по всем законам жанра совершенно несчастную любовь. И в попытке справиться с невероятным потоком чувств и эмоций я уже тогда не редко брала в руки молитвослов. Поэтому самым простым и естественным выходом казалось в ответ на отказ отпускать меня в поход сесть и начать читать молитвы.

Совершенно не помню, какие из них я читала тогда, прося при этом, чтобы меня все-таки отпустили, но помню мое невероятное удивление, когда через 15 минут в комнату вошел дед и сказал: «Собирай рюкзак». Как? Почему? Что такое случилось? Я мысленно задавала себе эти вопросы, но не смела сказать их вслух, боясь, вдруг он передумает. Торопливо собирая вещи, я пыталась осмыслить, как же так быстро я получила просимое. Много лет спустя я узнала, что порой ответы или помощь действительно приходят мгновенно.

А вот к поездке в Бари я подбиралась три года. Сначала пыталась попасть сюда на пароме из Корфу. Но дорога оказалась достаточно длинной, нужна была ночевка в Италии, что совсем не входило в мои планы. Потом пыталась попасть в Италию из Черногории. Но паром, который ходил раньше, был отменен. И только в этом году я вдруг со всей ясностью поняла, что надо ехать прямо сюда, без всяких окольных путей.

Хотя сам город был заочно знаком мне уже года четыре. Каким-то непостижимым образом я поселила в нем героиню одной из своих книг. Как же невероятно странно сейчас понимать, что я хожу по улицам, которые описывала тогда, любуюсь на замок, который разместила в виде заставки к одной из глав.

Многие писатели говорят и считают, что текст, многократно прочитанный и озвученный, становится самопровозглашенным пророчеством. Он сбывается, потому что большое количество людей в процессе чтения создают своими мыслями поле, чья плотность начинает превращать их в нечто материальное. Однако, сколько ни говори «халва», слаще во рту не станет. Сказали бы мы с вами это матери безнадежно больного ребенка, — что ей надо просто каждый день повторять мантру, что ее ребенок здоров… Но, может быть, людям творческого склада дано немножко уловить будущее. То есть не написанные «от балды» тексты сбываются, а тексты никогда не пишутся «от балды». Откуда они приходят — большой вопрос.

Набережная Бари считается одной из самых длинных в Европе. Она начинается в районе Paleze и тянется до рыбацкого поселка Torre A Mare. Именно поэтому, если вы скажете просто Mare, то вам могут показать путь до этого поселка. А если вам нужно искупаться, спрашивайте сразу пляж. Его здесь хорошо знают и обязательно подскажут вам дорогу.

Название у пляжа весьма специфическое — Panne e Pomodoro, что переводится, как «Хлеб и помидор». Говорят, название пошло от того, что бедные жители города с далеких времен приходили сюда отдохнуть с самой доступной пищей — чиабаттой и помидорами.

Не верьте интернету, где этот пляж называют не самым чистым. Я проверила — прекрасная вода и мелкий, чистый, почти белый песок. Дно моря в этом месте пологое, очень хорошо подходит для детей. Но, так как оно песчаное, то при больших волнах вода кажется мутной от поднимающегося песка. Вода у пляжа не застаивается, у береговой линии нет лагун и извилин. Но жителями были сложены несколько тонких каменных насыпей — волнорезов. Они отделяют среднюю глубину от большой, на которую уже не стоит заплывать, и служат местом отдыха и забав у молодежи.

После каменистого дна Адриатического моря в Черногории, когда идти по воде было ай и ой, мои ноги, наконец, отдохнули в песчаной неге.

Если вы будете прогуливаться вдоль набережной, то обязательно упретесь в древнюю крепость. Это самый настоящий средневековый замок — Швабский замок. Он прекрасно сохранился до наших дней, хотя был заложен королем Сицилии Роджером II аж в 1131 году.

Напротив замка, словно стайка перелетных птиц, сгруппировались яхты и лодочки. Это место — один из двух крупных рынков морепродуктов, и возле него всегда людно. Хорошо прожаренные почтенные итальянские мужчины с темно-коричневой кожей и седыми головами — ведут бурные дебаты здесь. Хотя порой их можно увидеть просто прилегшими на камни или парапет набережной в одних плавках, игриво поглядывающими на проходящих синьор и картинно выставляющими свои мускулистые ноги и руки. Это выглядит очень забавно.

Пальмы сопровождают меня на протяжении всей линии набережной, и я снова не могу привыкнуть к ним. Ведь вроде я в Европе. В моей голове Европа никогда не была связана с пальмами.

Крепость открывает нам проход в старый город. Здесь среди совсем узких улочек натыкаешься на сувенирные развалы, мелкие лавки, продавцов одежды и крохотные кафе. Где-то тут я должна была жить, и номер был забронирован еще в январе. Но я отменила бронь за несколько дней до отъезда, поняв, что совершенно не смогу быть уверена в сохранности своих вещей. И стала искать другой вариант для проживания в Бари.

Альтернатива появилась совсем неожиданно. Я спрашивала у русских, переехавших в Италию, группе, которую я нашла в Фейсбуке могут ли они посоветовать мне кого-то приближенного к православной церкви или кого-то, кто бы входил в ее местную общину. И мне дали сайт официального представительства русской православной церкви в Италии. Оказалось, что в Бари есть Паломнический дом при Патриаршем подворье Святителя Николая, принадлежащем Московскому Патриархату.

Радости моей не было предела, потому что это была возможность получить помощь по всем вопросам в поездке. Сам Дом паломника очень хорошо охраняется и оборудован железными воротами с электронным замком. Я понимала, что буду в безопасности здесь и физически, и материально, и душевно. Но имею ли я право разместиться в нем? Пустят ли меня?

Провидению было угодно, чтобы все и здесь срослось благополучно. И сейчас именно в Доме Паломника в Бари я пишу первые строки этой книги. Книги, которую вынашивала очень давно, но которую никак не удавалось дописать. И только здесь я вдруг поняла, какой она должна быть.

5

Уже первые русские путешественники на Запад считали святым долгом приложиться к мощам Николая Чудотворца. В 1459 г. совершилось первое известное нам паломничество в Бари — монаха Варлаама из Ростова Великого. После чудес, свершившихся от иконы, приобретенной в Бари, он основывает монастырь на реке Улейма близ Углича. К 1683 г. относится первая запись в архивах базилики св. Николая: группа паломников была зарегистрирована как Moschoviti, «московиты».

За время, прошедшее с 15 века, огромное количество самых обычных людей и царственных особ приходили с молитвами к мощам в Бари. Строительство паломнического дома, поэтому, явилось закономерным шагом. Но осуществить его получилось только в 1913 — 1915 годах.

Архитекторами подворья стали Алексей Викторович Щусев и Владимир Субботин, а иконы иконостаса были безвозмездно написаны парижскими художниками Альбертом Александровичем Бенуа и его женой Марией Бенуа. Длинные сводчатые коридоры наполнены покоем и тишиной. В каждой келье (так правильно называются комнаты в Паломническом доме) по несколько кроватей, прекрасный кондиционер, добротная мебель.

Конечно, не нужно воспринимать его как гостевой дом или гостиницу. У этого места совсем другие цели. Именно поэтому стоит быть готовым и к присутствию соседей и к тому, что душ и удобства не находятся в самой келье, а расположены в конце коридора на каждом этаже. Однако, вне крупных праздников — дней поминовения Святого Николая — наполнение Подворья не очень большое, и мне повезло прожить одной без соседей в келье весь отпуск.

Серый кирпич и основательность построек, арочные своды создают ощущение, что я живу в каком-то древнем замке. Во внутреннем дворе источник с родниковой водой и мои любимые бугенвиллии со стройными кипарисами, подпирающими небо.

В Паломническом доме два храма: Храм Николая Чудотворца и Храм Спиридона Тримифунтского, иначе еще называемый Старым Храмом. Также на территории подворья есть свои реликвии: чтимый храмовый образ св. Николая Чудотворца, ковчег с частицами мощей Киево-Печерских отцов, икона св. Серафима Саровского с частицей его мощей и икона св. праведного Феодора Ушакова с частицей его мощей. По понедельникам, средам и пятницам в 8 утра в Храме совершается богослужение.

Присутствие Русской православной церкви позволило служить на мощах Николая Чудотворца православную литургию на русском языке по вторникам и четвергам. Она начинается в 10.30. В понедельник в это же время служится молебен.

Я все никак не могла поверить, что это случилось, что я уже здесь. И что мне дарована такая невероятная возможность, потому что билеты, проживание и питание в Италии не из самых дешевых. Большим удобством в этой ситуации оказались бесплатные завтраки в Подворье. Хотя они и были скудными — запаренная овсянка и галеты. И очень выручили сравнительно недорогие обеды (13 евро) с тарелками фруктов, наваристыми супами, огромными порциями второго и даже мидиями. За эту сумму в Бари достаточно трудно поесть.

Надо сказать, что в этом городе нет промежуточной формы между ресторанами и кафе. В первых достаточно дорого, а во вторых исключительно фастфуд, причем булкового типа, о котором я писала раньше: фокаччо, пицца и много-много-много разных маленьких печенек на развес. И если у нас на каждые 15 минут пешего пути можно найти кафе, где насытишься полноценным обедом из трех блюд, то в Бари эту задачу решить не так просто. Не самый плохой вариант — кафе Peppo недалеко от вокзала. Меню небольшое, но стоимость блюд приемлемая: в среднем от 7 до 15 евро.

Будьте готовы, что если вы заказали пасту с морепродуктами, то мидии будут перемешаны с макаронами прямо в ракушках. И их придется аккуратно выуживать из блюда. Также можно пообедать в Belvedere, где в варианте шведского стола представлены несколько вариантов риса и макарон, морепродукты, овощи. Цены от 4 до 8 евро за порцию.

Однако на те же 8 евро я лично покупаю себе кучу всякой мелочи, которую могу есть один — два дня. Напротив подворья стоит супермаркет Dok, где можно купить любые продукты. Конечно, это тоже будут варианты перекусов, но, например, для меня йогурты, фрукты, сыры, ветчина — более полноценные и полезные продукты, чем пицца. В двух улицах от Подворья по правую руку находится китайский ресторан. Я не успела там побывать, но его хвалят и за обширное меню и за низкий средний чек.

Надо сказать, что фрукты в Бари достаточно дешевые. Абрикосы можно купить всего по 1 евро за килограмм. Это раза в два — три меньше, чем в Петербурге в это же время. И конечно стоит попробовать нежные итальянские пирожные (прекрасная маленькая кондитерская с желтым рогаликом через дорогу в 5 минутах ходьбы), чей крем всегда творожный (судя по вкусу), а тесто не откладывается в лишние килограммы на бедрах (ну я так надеюсь, по крайней мере).

Если у вас будет возможность готовить, обязательно дойдите до рыбных рынков — вас порадуют целые букеты мидий, маленькие осьминоги и невероятное количество различной рыбы.

6

Мы возвращаемся в Старый город, чтобы, наконец, прикоснуться к мощам Николая Угодника. Площадь города дает уникальную перспективу с видом на море. Белый камень в постройках отражает Солнце и слепит глаза.

Я вхожу в храм и не могу найти глазами, где же может быть служба. Католические скамейки, несколько экскурсионных групп. Фигура Николая стоит за стеклом, выше человеческого роста. Она сделана вся из чистого серебра.

Но я слышу, как откуда-то доносится многоголосое пение — женские голоса выводят старательно строки литургии. Я пытаюсь прислушаться, затем спрашиваю одного из служителей храма, и он показывает мне вниз со словами «крипта». Крипта — это подземная церковь, вход в нее находится по обеим сторонам от алтаря, и к нему нужно спуститься по небольшим лестницам. Я осторожно спускаюсь.

Идет литургия. Несмотря на большое количество скамеек, кои всегда присутствуют в католических храмах, все прихожане стоят. Практически все говорят по-русски. Хотя люди здесь из разных городов и стран. Уникальность литургии в том, что она проводится прямо над саркофагом с мощами Николая Чудотворца. Я бросаю записочки за решетку, где висит большая икона Николая, подаренная Храму в 12 веке сербским царем.

Мне сложно вспомнить, где и когда случился в моем сознании переворот, и я поняла, что святые — это люди. Люди, которые так же, как и мы с вами, ходили по этой земле, делали различные дела, ели, пили, спали. Но эти люди прославились своими делами еще при жизни и этим заслужили благодать от Господа. Почему лично для меня это было важно?

Однажды в храме во время литургии ко мне подошла женщина, держа свечку в руке, и спросила: «А где тут Богоматерь? Только нужна та, которая Иисуса родила». Эта история очень хорошо описывает состояние человека, который только приходит к вере. Для него все эти лики на иконах — про что-то не понятное. Их невозможно осмыслить, пощупать что ли, как и понять, а кто такой Бог, а где Он, а как Он может все ведать и понимать про нас. Это состояние, когда ты еще не веришь, тебе кажется, что все это какие-то непонятные сказки. И ты пробуешь обратиться к Богу скорее или от любопытства, или от невероятно тяжелой ситуации, когда уже некуда идти просить о помощи.

«Увижу — поверю», — сказала я однажды своей знакомой в ответ на ее рекомендации помолиться. «Поверишь — увидишь», — ответила она. И оказалась права. Но чтобы этот акт веры стал возможен, сознанию нужно за что-то зацепиться. Понимание, что огромное количество людей достигло такого уровня святости, что может теперь помогать нам оттуда в наших трудностях — дается несколько проще, чем огромный прыжок в веру в Неизреченного и Несотворенного Бога Отца.

Многие из нынешних святых жили не так давно: Матрона Московская, Федор Ушаков, Ксения Петербуржская, Иоанн Шанхайский, Лука Крымский. Мы знаем этих людей, знаем, как они жили, что делали, чем прославились.

Понимание, что умершие члены рода помогают живым членам этого же рода тоже знакомо нам из обычного язычества, которое еще живо во многих деревнях и селах. Надо сказать, у него для этого есть основания. Почти в каждой семье, даже и не в деревенской, есть история о том, как умерший родственник во сне предупреждал о надвигающемся несчастье или беде. Есть такая история и в моей семье и не одна.

После похорон моей прабабушки она пришла во сне к своей дочери — моей бабушке — и сказала, что ей не хорошо, потому что могила ее обвалилась. Просел песок и теперь ее затапливает.

Знать этого никто заранее не мог, похороны прошли совсем недавно. Но именно эту картину застала моя бабушка, когда на следующий день приехала на кладбище.

Историй таких я могу рассказать много, и из своей семьи, и из семей знакомых и родственников. Но не в этом цель моего рассказа сейчас. Уж если обычные люди после смерти могут прийти к нам и помочь, что может помешать праведникам, стяжавшим благодать Божью, сделать то же самое?

7

Перенесемся ненадолго в Болгарию. В 2012 год. Поездка моя тогда была совсем далека от паломничества. Но кое-что интересное тогда со мной произошло, о чем мне сейчас хочется рассказать.

Мы с дочерью были на сборах по бальным танцам и в свободное время осматривали окрестности. В тот день маршрут наш лежал в Балчик — удивительный город, где мы гуляли по красивому розарию в саду румынской Королевы Марии.

Между кустами разноцветных и весьма необычных роз стояла часовня — Stella Maris (Успения Пресвятой Богородицы). Мы вошли. Я увидела внутри икону Николая Чудотворца и совершенно спонтанно стала молиться о наболевшем. На тот момент руководитель компании, где я работала, задерживала мне зарплату уже за 3 месяца. Кроме того, я одолжила ей на покрытие оперативных расходов личные деньги с кредитной карты. Наивный и глупый поступок. Но мне казалось, что вот-вот и обороты компании наладятся, и все будет хорошо.

«Пусть она вернет мне все деньги. Пусть вернет» — твердила я с невероятной силой и обидой. «Помоги мне. Накажи ее. Сделай что-нибудь».

Через пару дней мне приснился достаточно странный сон. Во сне я вернулась на работу после отпуска. И застала там статного мужчину, которого за время моего отсутствия взяли на мое место, совершенно меня не предупредив. Я была невероятно зла на него и выскочила из кабинета. Но он пошел вслед за мной, догоняя и говоря: «Вы зря сердитесь на меня. Я хотел бы вам помочь. Я на вашей стороне».

Сон достаточно быстро забылся. Я вернулась из Болгарии в Петербург и вышла на работу после отпуска. Каково же было мое удивление, когда я увидела, что там… меня ждал почтенный мужчина, который был взят на мое место за время моего отсутствия. Работодательница же тогда, чтобы не выплачивать мне задержанную зарплату, уволила меня по статье за прогулы, которыми был назван мой законный отпуск. У меня был шок. Одно дело — видеть такие вещи во сне, и совсем другое — столкнуться с ними в реальности.

Не имея душевных сил общаться с ними лично — потому что поток выливаемой на меня прямо в глаза лжи и грязи был просто запредельный, я посчитала сумму, которую была должна мне компания, и отправила все расчеты письмом на адрес нового коммерческого директора. Ответ, который я получила, был удивительный. Сейчас я это понимаю. Тогда — обида, злость, страх остаться без денег ослепили меня. В ответном письме я прочла следующее: «Уважаемая Светлана Валерьевна. Я могу выплатить вам 50 000 рублей, эти деньги есть и это реально. Рекомендую вам их взять. Потому что больше получить у вас вряд ли получится. Прислушайтесь ко мне, пожалуйста. Я на вашей стороне».

Понять бы мне тогда, вспомнить бы про этот сон. И согласиться. И получить хотя бы эту сумму, хотя просила я в два раза большую. В итоге… я не получила ничего вообще. По суду было востребовано 120 000 рублей, и суд мой иск удовлетворил. Но на это ушло больше года. За это время компания была обанкрочена, сменила адрес регистрации и фактического нахождения и даже этот доблестный новый директор исчез. К слову, на него тоже повесили новые долги компании, и он оказался в положении не лучше моего. Он же выступил ответчиком по моему долгу, но, не имея личного имущества, расплатиться ничем не смог.

Если мы просим о чем-то Бога или святых, то почему же не можем услышать ответ?

8

Базилика Святого Николая строилась с 1087 по 1105 годы. Мощи Николая Чудотворца были перенесены в нее в 1089 году. Высокие, уходящие в бесконечность, своды уносят нас к невероятной красоты потолку с расписными позолоченными фресками работы Карло Роза ди Битонто. Они были сделаны им в 17 веке и воспроизводят сцены из жизни Святого Николая. Также очень красивы алтарь и киворий в виде каменного балдахина.

Я слушаю литургию, стараясь быть причастной ко всему происходящему. Но только через несколько дней вдруг понимаю, что не рассказала Святому Николаю о своих печалях и просьбах. И в тот день, когда это понимание осенит меня, я снова спущусь в крипту, уже почти пустую, тихую, молчаливую. И вот тогда все накопившееся отчаяние выплеснется из меня мысленной просьбой: «Отче Николай, помоги!».

Молитва — это всегда разговор с Богом или со Святым. Когда меня спрашивают, как правильно молиться, мне кажется, что самое правильное — говорить от сердца. Говорить так, как того просит душа. Хотя есть и неписаные правила: не забыть прежде попросить за все прощения и поблагодарить. Особой молитвой считаются акафисты. В акафисте описано полное житие святого, и он по своей сути является перечислением прославивших его дел с восхвалением. Акафисты читают в особо трудных ситуациях, когда просят святого о помощи, не менее 40 дней.

Необычность этой литургии в крипте в том, что вы можете, придя немного заранее, исповедоваться, а в конце литургии и причаститься. Такая возможность есть далеко не во всех святых местах.

Исповедь часто воспринимается как долженствование. Некий обязательный обряд, который надо как-то поскорее проскочить, чтобы получить причастие. Очень трудно признаваться в том, что ты в чем-то можешь быть не прав, а увидеть свои поступки со стороны зачастую совершенно невозможно. И только со временем понимаешь, что исповедь может быть потребностью души. Когда внутри плохо и горестно, когда нужна поддержка и совет духовного отца, когда съедает вина, обида и боль. Как к психологу приходят для того, чтобы что-то сделать с этими трудными эмоциями, так и священник стремится помочь душе человека, но у него немного другие средства и способы для этого. Например, у моего священника очень хорошее чувство юмора, которое действует как профессиональный психотерапевтический прием — рефрейминг. Но о нем я расскажу в другой главе.

Сейчас же мне вспомнилась одна из моих самых первых исповедей, которая в прямом смысле слова спасла мне жизнь.

Трагичность моих первых чувств была двоякого толка. С одной стороны все, кто мог и хотел влезть в наши отношения, в них влезли: его мать, которая до жути боялась, что я сейчас забеременею и повешу ей на шею ребенка, его друзья, для которых он вдруг оказался вырванным из своей компании, и, конечно, одноклассницы, которые вдруг потеряли свой предмет обожания. Из-за этого возникало много двусмысленных и не простых ситуаций, с которыми мы не умели справиться.

В то же время молодой человек был весьма критично настроен ко мне самой. Он взялся меня воспитывать, улучшать и исправлять. А когда отношения вдруг оборвались без всяких объяснений и предупреждений, я осталась с диким чувством вины, что это я такая плохая, не правильная, не хорошая.

Ощущая абсолютно физически боль в середине груди — боль от такого расставания и мгновенно наступившего одиночества, я шла по улице в состоянии, когда каждый вдох давался с трудом. Я не хотела жить, и я абсолютно четко это понимала. Уход из жизни казался тем единственным возможным выходом, который мог остановить эту боль.

Кого сейчас благодарить, кроме моего Ангела Хранителя, я не знаю. Но, наверное, по его наущению ноги сами привели меня в один из храмов недалеко от моего дома. Священник этой церкви отличался известной строгостью, но я уже не думала об этом. Я начала исповедоваться в том, какая же я плохая и все никак не могу стать такой, какой мой молодой человек хочет меня видеть.

Я услышала тогда удивительные слова. «Ты, — такая, какая ты есть, — нужна Богу. А молодой человек твой и сам не без греха. Никого нет без греха. Не ломай себя, это делать не нужно. Сохрани и сбереги свою самость. И тогда придет тот человек, который оценит тебя и полюбит именно за твою самость, за то, какая ты есть».

Эти слова поразили меня. Мне всегда до этого момента казалось, что жизнь с Богом, жизнь с Церковью — это трудный путь исправления себя через систему строгих правил и наказаний. И вдруг оказалось, что Храм может поддержать, и Бог через священника может напитать уверенностью, силами, дать поддержку. Вернуть желание жить.

Мне казалось, что Церковь отрицает личное начало в человеке, борется с его Эго, зовет полностью отринуть себя во имя Бога. Но оказалось, что душа человека может быть ценна тем, что она знает и умеет. И она может быть не в подчинении Богу, а в союзе с ним. Это называется в христианстве синергия и означает соработничество, союзничество Бога и человека.

Я вышла тогда из храма с ощущением, что мне дали разрешение жить. Что я могу ходить по этой земле, имею право. Я глубоко вздохнула полной грудью и улыбнулась. Что-то неуловимо изменилось во мне. Начался новый этап в моей жизни.

9

Выйдя из Базилики, смело ныряйте в арку старого города, смешиваясь с его пестрой толпой и крепко придерживая сумочки и кошельки. Поворачивайте налево и уже через пять минут вместе со струящимся потоком людей вы окажетесь возле Кафедрального Собора Сан — Сабино.

Собор носит имя епископа Канозского — святого Сабина, мощи которого были перенесены сюда в 9 веке. Колокольню собора хорошо видно из любой части города. Но она, в отличие от храмов Корфу или привычных нам православных храмов, не является ни надвратной, ни отдельно стоящей. Собор как будто сложен из совершенно разных частей. К колокольне примыкает круглая часть Собора в виде ротонды, и далее мы видим уже такой же фасад, как у базилики.

Помимо внешних архитектурных неожиданностей, очень много интересного нас ожидает внутри. Но я вошла в Собор не совсем с правильным настроем. Надпись на двери о каком-то музее с указателями и стрелочками смутила меня. Мне вспомнился наш Исаакиевский собор, который больше музей, чем храм. И конечно, когда идешь, ожидая увидеть больше музей, воспринимаешь все совершенно иначе.

Музей в Соборе действительно есть. Он показывает древний храм, на месте которого потом собор многократно перестраивался. Основание его принадлежит к 6-му веку, и в музее вы сможете увидеть древнюю мозаику, которой был выложен пол этой очень старой церкви.

Меня же больше интересовала крипта- то есть такая же подвальная (подземная) церковь, как в Базилике Святого Николая. Именно в ней должна была находиться икона Богоматери Одигитрия — византийская икона, привезенная сюда с Востока в 8 веке и написанная по легенде самим Святым Лукой.

Проходя по Собору к крипте, я поймала себя на ощущении некоторой заброшенности, как будто здесь крайне редко или уже совсем не служат мессы. Поэтому вынырнувшая на меня совершенно неожиданно в крипте мумия Святой мученицы Коломбы — покровительницы Андорры и Арагоссы была воспринята моим музейно настроенным сознанием совершенно спокойно. Я прошла мимо нее также, как проходила мимо большого количества восковых фигур — имитаций Эрмитажа. Но, задержавшись немного и оглянувшись, вдруг увидела практически черные пальцы ног, ссохшиеся так, как будто это настоящее тело. Ее голова, наклоненная набок, красивое серебряное платье, серебряные туфли. Некоторое время я стояла возле нее в полном смятении, думая: «Да нет же, это невозможно. Всех святых закрывают, и доступ едва ли бывает только к какой-то одной части тела, и ту крайне редко можно увидеть сквозь саркофаг. А здесь полностью все тело покоится в прозрачном стеклянном коробе, открытое всем взглядам. И при этом вполне сохранное». Сомнения мои были исчерпаны только в Подворье, когда я начала искать информацию о соборе и прочла о том, что мощи Коломбы были спрятаны внутри манекена из папье-маше. Поэтому, не пугайтесь, когда увидите Святую при посещении этого собора.

В центре крипты над алтарем вы увидите знаменитую Богоматерь Одигитрию. Она, несомненно, красива и достойна того, чтобы к ней приехать и поклониться.

Но ощущение запустения не покидает меня, и я спешу покинуть Собор.

Я понимаю, что это мало относится к самому месту. Все наши эмоции и ощущения — это именно наше достояние. Они про нашу внутреннюю пустоту или боль. А Бог — есть везде, если захотеть это увидеть.

Байки ли это или быль, но однажды мне попалась на глаза история о Борисе Борисовиче Гребенщикове, который гулял по Индии и встретил там католическую монахиню. Удивленный ее присутствием в этой стране, он спросил — что же ее подвигло здесь находиться. Монахиня ответила — ну как же можно здесь не находиться, тут же везде Бог.

Я иду к себе в ….келью (как же это странно звучит) в Подворье и думаю о том, что и в этих залихватских надписях на стенах домов, и в этой порой изнуряющей жаре и даже в моей усталости и порой накатывающем на меня отчаянии, во всем этом есть присутствие Бога. Если только захотеть это увидеть.

10

Логистика и логика передвижения в Бари совершенно не проста. Поэтому я расскажу вам пару секретов, чтобы немного сэкономить ваше время и силы в этом городе.

Подворье хоть и находится в десяти минутах ходьбы от центрального вокзала — Бари Централе — хотя по жаре там и все пятнадцать, но до моря или до Базилики от него не совсем близко. По факту оказывается, что пешком или на автобусе выходит около 30 минут дороги.

Я, конечно, поизобретала велосипед первое время, хоть и не намеренно. Пешком до пляжа — минут сорок или до Базилики — минут сорок, потом обратно — и уже марафонский забег сдан. На самом деле можно и нужно в Бари пользоваться автобусами, тем более что ходят они очень четко и своевременно.

Вы увидите, что с вокзала отправляются все автобусы с номерами. Это удобно — на них вы всегда рано или поздно попадете на вокзал. А вот автобусы с литерами — В и АВ — на вокзал никогда не попадут. Зато у них есть ночные маршруты, аж до четырех утра. На каждой автобусной остановке крепко — накрепко прикручена таблица с расписанием, которое обычно всегда соблюдается.

Мне было удобнее воспользоваться автобусом на обратную дорогу — с пляжа, так как остановка прямо у входа на него, и на нем же можно доехать до Базилики, выйдя перед театром и пройдя совсем недалеко до Старого Города. Номер этого волшебного автобуса — 12. Только не перепутайте — не 12/ (c наклонной чертой). Это другой маршрут. Хотя, один раз можно и перепутать, уехать в Деревню рыбаков, посмотреть очень необычные виллы и дикий пляж.

Билеты на автобус можно купить на вокзале, в киосках и табачных лавках, если на них висит знак в виде большой буквы «Т». Он будет стоить 1 евро. Я об этом, правда, узнала уже в конце поездки, поэтому покупала билеты прямо у водителя — за 1,5 евро. Это не удобно — часто у водителя нет сдачи, да и билеты есть не всегда.

Не забудьте пробить билетик в специальном автомате внутри салона, который пропечатает на нем день и время вашего проезда, чтобы вы не могли повторно его использовать. Кондукторы на маршрутах есть. Кажется, это те же водители: у всех у них голубые форменные рубашки, их легко отличить от обычных людей.

Помимо автобусов местные жители очень часто пользуются поездами. Хотя, на мой взгляд, до полноценных поездов эти небольшие вагончики не дотягивают. Они скорее похожи на наземное метро или электричку. Сидения в этих поездах высокие и удобные — как в наших «Ласточках».

Расстояния между остановками достаточно небольшие. Но именно так можно доехать до красивых окрестностей Бари, например посмотреть очень чистые платные пляжи Монополи.

Когда я планировала свою поездку, то думала обязательно до них добраться. Но уже в самом Бари у меня не хватило на это ни финансов, ни желания, ни здоровья — давала себя знать травмированная нога. Вы же можете отдохнуть на этих пляжах, доехав туда и на такси, которые всегда дежурят на центральном вокзале. Конкуренция местным таксистам не ведома, каждый день дежурят машины другой компании. А телефон диспетчера у них общий один на всех.

Такси же выручит вас в вопросе трансфера до аэропорта, ставка всегда фиксированная — 25 евро. Главное — запомните свой адрес на итальянском языке: «Бенедетто Кроче ченто тренто».

11

Время летит неумолимо быстро. Вот и мне уже пора покидать Бари.

Прощай, Бари. Ты — уникальный город.

Город, где есть такие знакомые уху названия, как SPAR и Bershka.

Город, где море, наконец, пахнет морем, и оно такое чистое и теплое, что из него совсем не хочется вылезать.

Город, где цвета приобрели интернациональное значение и по ним можно ориентироваться, не зная языка: розовая лапша — с креветками, коричневая — с грибами, зеленая — с курицей.

Город, где жители старательно вгрызаются в изучение английского языка, но тщательно это скрывают.

Город, где тесто в пирожках настолько вкусное, что вы навсегда забудете про ЗОЖ и правильное питание.

Город, где двери в банках — это шлюзы космического корабля полукруглой формы. Сначала открывается вбок одна, вы встаете в прозрачный тубус, первая дверь закрывается за вами. В эту секунду вы понимаете, как должна ощущать себя записка директору, летящая по прозрачной трубе пневмопочты. Теперь можно нажать большую красную кнопку и увидеть, как вторая дверь откроется перед вами. Вот такая сложная система, чтобы просто зайти в филиал банка, обсудить свои вклады или поступления.

Город, где у входа в кондитерскую рядом со столиками для посетителей есть стойка с кормом и водой для вашего питомца — кошки или собаки. Товарищи лайки и питбули — вас тоже тут ждут и вам здесь рады.

Город, где я окончательно поняла, что Европа — это пальмы.

Город, где моя книга, наконец, улеглась мирно и уютно в мою голову. И теперь потихоньку начинает укладываться в ваши — мои дорогие читатели.

И, наконец, город, где Святой Николай Чудотворец неустанно вникает в наши боли и трудности, стараясь нам помочь, хотя мы это далеко не всегда понимаем.

АБХАЗИЯ

1.

Поездка в Абхазию случилась в моей жизни в 2016 году. И тогда основным ориентиром было только море. Кто-то из знакомых сказал — надо ехать в Гагру. Ну, в Гагру — значит в Гагру. Именно так — в единственном числе — называют свой город местные жители. Вряд ли я могла тогда представить, что именно эта поездка станет для меня такой важной и интересной в плане посещения различных святынь. Но именно это и произошло.

Лететь туда самолетом казалось мне сущим расточительством, поэтому два дня в поезде — и вот я на месте.

Первое, что бросится в глаза путешественнику еще до пересечения границы, это невероятное изобилие разноцветной растительности: яркой, красочной, буйно цветущей.

Олеандры — реликтовые кустарники всех возможных цветов. Магнолии распространяют свой сладко-приторный аромат по улицам. Смотришь на все это, и даже непонятно, где заканчивается чей-то частный двор и начинается просто городской квартал, потому что растительность уютных маленьких садиков такая же яркая и разнообразная, как и на центральных городских улицах.

Очень скоро начинаешь понимать, что это не только красиво, но и вкусно: мушмула, инжир, гранат, фейхоа, мандарины, финики, бананы, алыча. Все это цветет и прямо на твоих глазах постепенно превращается в сочные плоды, которые зачастую можно рвать прямо с ветки и есть. Алычу, кстати, выращивают для переработки в знаменитый соус «Ткемали», хотя в Абхазии для него есть свое название — «асадзбал».

Виноград, по умолчанию, растет тоже практически в каждом дворе. Там, где его много, прямо у дома уже продается домашнее вино.

И, конечно же, на каждом шагу вас встречают пальмы. Как самые обычные тополя где — нибудь в российской средней полосе они привычно стоят вдоль автомобильных заасфальтированных дорог, украшают входы в магазины и торговые зоны, и да — они растут практически в каждом дворе, почти возле каждого дома и в каждом саду.

Не смогла я пройти и мимо своей любимицы — пассифлоры. Когда-то я пыталась вырастить её из семян на своем подоконнике, но пассифлора растение южное, и ей на лето нужно хотя бы попасть в открытый грунт и туда, где много Солнца.

Однако, чудеса наши садоводы все-таки делали и умудрялись даже дожидаться от нее плодов. Мне же удалось тогда только насладиться ароматом ее зеленых листьев. Сами цветы пахнут невероятно душисто и образуют целую живую изгородь, оплетая любую имеющуюся в их распоряжении опору. А вот о плодах пассифлоры, наверное, слышал каждый, хотя далеко не всех их видели и пробовали. Мне, например, пока не доводилось и даже не имею представления, где их можно купить. Называются они — маракуйя или гренадилла.

Интересно, что в русской традиции у этого цветка совершенно другое название — страстоцвет. Люди ассоциировали этот цветок со Спасителем, считая, что его корона символизирует терновый венец Христа, а его тычинки и пестик — орудие страстей Господа — крест.

Впрочем, человеку было всегда свойственно олицетворять природу, привносить в нее свои идеи и смыслы, связанные с Богом или Богами.

В какой момент мне это стало интересно — сейчас трудно вспомнить. Я могу лишь отследить в памяти второй курс философского факультета, где я училась, и на котором приняла решение специализироваться на кафедре религиоведения. Там меня захватил мир верований австралийских аборигенов, буддийская и индуистская философия Востока, раннее христианство. Я погружалась в это и пыталась понять — является ли на самом деле Бог единым, представляя себя просто по-разному для каждого народа, или мир на невидимом нам уровне устроен совершенно иначе?

Мои поиски и размышления в то время каким-то образом вылились в авторскую программу преподавания религии в школе, которая была защищена в Институте Повышения Квалификации с помощью моего научного руководителя. И в течение полугода я преподавала этот предмет в качестве факультативного курса для 6-го класса.

У меня не было задачи и желания привести детей к вере. Скорее было интересно показать им своеобразие различных вер, показать, что такое толерантность, рассказать об исторических особенностях каждой из религий. Мы обсуждали мифы, рисовали иллюстрации к притчам и легендам. Но однажды произошло то, что меня невероятно удивило.

Дети входили в класс, готовились к уроку, но один из учеников сразу с порога поспешил ко мне. «Светлана Валерьевна, — он явно торопился сообщить мне свое открытие, — теперь я точно знаю, что Бог есть». «Как ты это понял?» — спросила я его, улыбнувшись. «Мы сейчас на уроке биологии изучали клетку, и я вдруг подумал, что она так умно устроена, все в ней так четко работает, как будто по какому-то специальному плану. И я понял, что такое не могло возникнуть само. Такое мог создать только Бог».

Детский ум не знает сложных сомнений, которые присущи взрослым. Ему негде еще плутать, он выдает сразу весьма интересные истины. Может быть, поэтому в народе есть поговорка про уста младенца? А в Евангелии про то, что дети наследуют Царствие Божие?

Спустя много лет услужливый интернет чужими устами предложил мне иную аналогию этого же факта — факта, что наша Вселенная, мир, живые организмы слишком сложны, чтобы случайно возникнуть сами по себе. Думать так сродни идее, что современные компьютеры произошли в результате эволюции, первый компьютер возник в результате большого взрыва на заводе в Китае, а операционная система Windows возникла в результате самопроизвольной сборки битов в эволюционирующих компьютерах. Назовем ли мы такую теорию возникновения ЭВМ самой передовой и наиболее верной?

2

Рождение курорта Гагра состоялось в ресторане «Гагрипша» в 1903 году. Именно здесь принц А. П. Ольденбургский — русский сенатор, генерал и верховный начальник санитарной и эвакуационной части, торжественно отметил это событие. А что же было здесь раньше?

А не было практически ничего. Да — да, с нашей современной точки зрения — именно ничего: ни этих красивых пальм, ни плодовых садов, ни процветающего курорта. Когда-то процветающая греческая колония, затем римская фактория, к середине 19-го века стала турецким форпостом, где основным занятием была работорговля.

Местность была болотистой, и процветала малярия и другие болезни. В разгар русско-турецких войн, когда эта территория была отвоевана Россией, принц обратил внимание на уникальность ее расположения: она была буквально зажата между морем и горой, и именно эта особенность и отразилась в названии города и курорта «Гагра». Он предложил Николаю II сделать здесь фешенебельный курорт для знати, чтобы они проводили здесь время вместо Ниццы и Канн. «Золотишку лучше быть в казне», — согласились единодушно и царь и генерал, и последний смело взялся за дело.

Самым важным при этом оказалось осушение местности. Для этого из Австралии было привезено огромное количество эвкалиптов, которые очень сильно вбирают в себя влагу — от корней до кончиков каждого листочка. Именно поэтому у них голые стволы — кора намокает и отваливается под тяжестью впитанной воды. Одна из центральных улиц Гагр до сих пор выглядит, как эвкалиптовая аллея, в некоторых же местах есть целые эвкалиптовые рощи.

Если подойти к ним поближе, то можно уловить густой аромат эвкалипта, разлитый в воздухе, а если присмотреться — то увидеть среди обычных эвкалиптов несколько радужных: слой под корой у них имеет разноцветные полосы: нежно лиловые, оранжевые и бледно изумрудные.

Помимо эвкалиптов для искоренения болезней, вызванных повышенной важностью, в море была разведена рыбка гамбузия, которая поедает личинки малярийных комаров.

А для курортного духа, интереса и разнообразия была завезена в изобилии экзотическая растительность, которой раньше никогда здесь не было: пальмы (да! вот именно эти самые пальмы) — из Южной Америки, Китая и с Мальдивских островов, кипарисы и даже бамбук. Он сейчас находится в центральном парке Гагр, где собраны образцы различных экзотических растений.

Говорят, что в этом парке есть даже пара берез — но вот им там, в отличие от остальной растительности, которая прекрасно прижилась в тропическом жарком климате, приходится несладко: стоят, прижавшись к земле, скрюченные и совсем грустные. Видимо — для всего хорошо свое место. Но в остальном эксперимент принца Ольденбургского удался: туристы начали активно посещать Гагру, и по ее улицам и аллеям разгуливал Маяковский, а в «Гагрипше» пел Шаляпин.

У ресторана «Гагрипша», кстати, весьма интересная история. Само здание ресторана приглянулось принцу на одной из выставок в Париже и оттуда было перевезено в Абхазию, где без единого гвоздя и было смонтировано и установлено напротив национального парка.

Своей миссионерской и реставрационной деятельностью известна также и супруга принца. Она восстановила один из древнейших храмов на территории древней турецкой крепости Абаата и разместила в прилегающих зданиях детский дом.

Стены церкви сложены из отесанных известняковых блоков и не имеют никакой художественной отделки. Именно в этом ее уникальность — настолько необычно выглядят иконы, размещенные на таком грубом природном материале. Изнутри храм похож на скальный, вырубленный в голой горной породе. Однако, он датируется очень ранними временем постройки — 6-8-ми веками, и в этом объяснение простоты его устройства. Называвшийся изначально Храмом покрова Божией Матери, позднее он был освящен во имя Святого Ипатия Гагрского.

3

Надо сказать, что в Абхазии все в порядке с внутренним туризмом. Только не надо бросаться к первому попавшемуся туристическому столику. Потому что буквально через 200 метров будет еще один такой же, а за ним еще один, и еще. И еще. И так — практически все основные улицы города. Потому что туризм — это одно из немногих занятий, которое кормит местных жителей. Хорошо кормит или плохо — судить не берусь. Слишком велика конкуренция. Около каждого столика будет стоять самодельный постер с красочными фотографиями и названиями туров. Вас будут звать, зазывать и заманивать всеми доступными, впрочем, весьма дружелюбными способами.

Беглый осмотр нескольких точек привел меня к весьма правильному заключению, который потом подтвердила наш экскурсовод: программы не отличаются — ни ценами, ни турами. «Если и есть смысл думать, какое агентство выбирать, то только оглядываясь на сервис», — отвечает она на мой вопрос. — «Вчера мы попали в небольшую аварию, и руководитель выплатил компенсации всем пострадавшим. Он у нас больно совестливый и порядочный». Позвонить за полчаса перед экскурсией и напомнить о ней или узнать ничего ли у вас не изменилось (при том, что вы ее уже оплатили, и компания уже ничего не теряет), — тоже в порядке вещей.

На самом деле вопросы безопасности достаточно важны, там, где есть горные серпантины и ущелья. По этой причине я прохожу мимо длинной вереницы джипов с яркими и кричащими объявлениями на стекле. Там перечислены те же туры, что и у туристических столиков, но есть еще и много горных маршрутов. Джиппинг достаточно распространен здесь, потому что для поездки на альпийские луга в горы надо иметь что-то покруче маршрутки или туристического автобуса. Многочисленные горные речки иначе не форсировать. Около джипов стоят водители — гиды. Они активно набирают себе группы на поездки.

А меня покорила Лали. Она, как мне кажется, — старейший представитель туристической отрасли в Гагре. Мы часто болтали перед посадкой в экскурсионный автобус или по дороге на море. Но она дружелюбна не только ко мне, Лали здоровается практически со всеми.

— Лали, вы, наверное, знаете всех в городе.

Она смеется.

— Мне стоило бы знать все правительство или всех министров. А я знаю всех водителей. И их отцов. И даже их детей. На самом деле мне пора уже на покой. Я работаю пятьдесят лет.

Я решаю, что ослышалась.

— Пятьдесят лет работаете?

— Да, моя хорошая. Уже так много. Надо уже и отдохнуть.

— А сколько же вам тогда, Лали?

— Семьдесят четыре.

Я не верю своим глазам. Модно и импозантно одетая, бодрая, с прокуренным с хрипотцей голосом, но основательная и ответственная, она еще полна сил, веселья и интереса к жизни.

Итак, какие маршруты кроме альпийских гор еще можно освоить в Гаграх. Безусловно, стоит начать со знакомства с самим городом. Возьмите экскурсию по ночному городу, прокатитесь до колоннад в его центре, где снимался знаменитый «Зимний вечер в Гаграх». И в конце экскурсии заберитесь на гору Мамдзышха, которая заботливо отгораживает Гагру от остального мира. Город с высоты 3000 метров выглядит невероятно красиво.

Дальше уже можно кататься по окрестностям: покупать туры в Новый Афон или на водопады и озеро Рицу, съездить в Сухум или в Каман и Илор, в село Лыхны или на форелевую ферму в Черниговке. На последней можно даже порыбачить. Для любителей экстрима есть рафтинг по горным рекам и спуск на дельтаплане с гор (конечно, с инструктором). Если же интересно прикоснуться к новейшей истории, то можно посетит дачу Сталина или Горбачева.

Здесь стоит рассказать о том, как местные жители научились делать апсейлы (дополнительные продажи — на языке менеджеров по продажам). Когда вы проедете часть маршрута — примерно около часа, экскурсовод расскажет вам об одном очень интересном месте, которое находится по ходу вашего движения, и спросит — хочет ли группа туда проехать. При это им удается подавать это так, словно путешественники очень много потеряют, если туда не заедут, а информация о том, что это дополнительно стоит некоторое количество рублей сверх уже оплаченной суммы, проговаривается мельком и без излишнего педалирования. Как правило, едущие вяло соглашаются — ну не выпрыгивать же из микроавтобуса тем, кто не согласен, верно? Иногда, правда, соглашаются дружно (недовольные всё равно ворчат, но их никто не слушает) или (такое тоже было, по словам отдыхающих) бурно протестуют как минимум половиной спонтанно сплотившегося коллектива. Однако, последнее бывает не часто.

Еще одна особенность местного туризма — посещение лавок, где исконно, издревле, много веков делают что-то самое настоящее. Например — мед, сыр или вино. В принудительном порядке вас повезут все это пробовать в КАЖДОЙ экскурсии, которую вы купите. Не обольщайтесь — это не забота о вашем желудке и пристрастиях, это — бизнес. И экскурсоводы имеют с этого бизнеса свой процент за совершенные продажи. Обязательно кто-нибудь из туристов спрашивает на каком рынке что лучше купить, на что слышит ответ, что на рынке нельзя ничего покупать категорически, а вот туда, где вас экскурсовод обязательно отвечает, что в том месте, куда нас сейчас отвезут, всё будет отменного качества, потому что это «старейший, достойнейший, государственный, лучший» (нужное подчеркнуть) — «пасека, погреб, цех». На самом деле через неделю вы увидите изобилие этих «старейших» точек, щедро расставленных вдоль туристических маршрутов.

Местные жители не рекомендуют ничего покупать ни на рынках, ни в таких дегустационных точках. Потому что нормальное вино почти каждая семья делает дома сама, кроме того, есть Сухумский завод алкогольных напитков. А вот столько вина, сколько его покупают туристы каждый день на этих точках — «у нас столько нет во всей Абхазии» — говорят они шепотом. Шепотом, — потому что не любят распространяться об этом открыто, смущаются и краснеют, понимая, что за углом сосед (кум, брат) стоит с этим разведенным соком и ему надо тоже что-то кушать.

С медом все еще хуже — приемы продаж отработаны до уровня спектакля и даже есть главные герои — пчелки. Причем практически у каждой продажной точки есть своя передвижная пасека. Речь у ребят поставлена профессионально, а главное — разработаны совершенно «железные» доказательства того, что это самый медовый мед. Мед есть эвкалиптовый (что в принципе нереально, потому что эвкалипт редко цветет, и его аллеи в основном находятся в центральных частях города) ягодный, лимонно-апельсиновый и уже даже не вспомню какой еще. Эвкалиптовый можно закапывать в глаза (упаси вас на самом деле Господь это делать), а некоторыми можно и нужно мазать ноги от варикоза, при этом не забыв закинуть их вверх. В доказательство медовости меда вам предъявят тарелочку с оным, сверху меда налито немного воды. И вот «ахалай — махалай» -тарелочку в этот момент трясут из стороны в сторону — на меде образуются соты. Это магическая «родовая память меда» — то есть мед показывает нам структуру сот. В этот момент вы так поражены увиденным, что покупаете несколько бутылок меда плюс еще пару, потому что у продавца совершенно «нет сдачи» (у продажников это называется дожим клиента для повышения среднего чека), а к ним священные для русских — мумиё и маточное пчелиное молочко. Вкус обычного сахарного сиропа вы распробуете уже вечером, когда будет поздно, вы устанете после экскурсии, и вам уже будет не важно — потому что продавец далеко и выразить свой праведный гнев уже не получится.

4

Итак, ни озеро Рица, ни горные тропы меня не покорили. Но таинственно манили древности, которые я и собралась посмотреть.

В Абхазии очень много святых мест. Святых в каноническом понимании этого слова, а не в том тинейджерском, которое сейчас звучит как «места силы». И вся история этого края достаточно тесно переплетается с историей раннего христианства: первоапостолами Андреем Первозванным и Симоном Кананитом, святым Георгием и святым мучеником Василиском, вселенским святителем Иоанном Златоустом и даже Иоанном Крестителем.

Когда я вспоминаю сейчас свои работы на кафедре, посвященные ранним апологетам (защитникам) христианства, то мне кажется, что меня привлекало именно то необычное соединение мудрости, накопленного знания и веры, которое можно встретить в их трудах. Ориген, Василий Великий, Григорий Палама, Иустин Философ — тщательно прочитаны и буквально перебраны по цитатам их труды.

На самом деле у античной философии им было что взять. Конечно, я смотрю с позиции современной науки и думаю не о том логическом инструментарии, которым они умело пользовались. Я думаю, скорее, о тех интуитивных прозрения, которые дошли до нас от первых философов. От Фалеса, который учил о том, что все произошло из воды и состоит из воды. Скажите это современным биологам и химикам — они порадуются и скажут, что Фалес был прав. От Демокрита, который учил, что все состоит из мельчайших элементов, которые он назвал «атомами». И эти атомы активно сочетаются друг с другом, а потом опять распадаются. Привет физикам и снова химикам. От Платона, который подарил нам вообще термин «идеализма», поясняя, что перед тем, как что-то должно быть создано, этому предшествует идея — то есть некий образ этого в голове.

Со многими из ранних греческих философов мы в чем-то спокойно можем согласиться — это абсолютно будет соответствовать нашим нынешним знаниям и опыту. Поэтому и первые христианские богословы пытались взять достижения греческой философии и направить их на доказательства бытия Бога, на создание логической основы для богословия. Однако, есть ли вообще возможность для нас доказать это, если вера — это акт абсурда, как сказал Тертуллиан. Это прыжок, который преодолевает отсутствие знания, по своей сути он в чем-то даже противоположен доказательному и фактологическому знанию.

Но, примерно половина философских трудов, которые создавало человечество, связаны с попыткой обрести эти предельные основания для нашего бытия в виде Абсолюта (Бога) и защитить свою концепцию мироздания. Какая из них верна? Они на самом деле достаточно сильно отличаются при этом друг от друга. Что взять за ориентир?

Перебирая эти сокровища человеческой мысли, как бесполезные блестящие камешки, я в полной растерянности подошла к окончанию факультета. Подошла с четким осознанием, что я искала здесь Бога. И что именно здесь я его потеряла.

«Все, что тебе нужно знать о Боге — это то, что он есть. Бог не нуждается в доказательствах своего бытия». Две немудреные фразы, которые легли мне в голову тогда. Они легли — я их записала. Записала и надолго забыла о них. Примерно, лет на двадцать.

Здесь, в Абхазии, спустя двадцать лет я начала соприкасаться с реально существующими чудесами, которые многие верующие люди для себя знают, как норму жизни, принимая их с радостью и благодарностью. И которые я только начала узнавать.

5

Где бы вы ни посещали святые места, вы всегда столкнетесь с двумя диаметрально противоположными позициями по поводу фотографирования. Или вам будут строго-настрого запрещать это делать, или, наоборот, радушно разрешат. Можно даже увидеть табличку, что настоятель благословляет фотографирование икон и храма.

Это напомнило мне два ярких типажа в священстве, с которыми я знакома. Один — это настоятель, который ревностно гоняет паству, аки паршивых воробьев. И я слышала в свое время от таких священников и то, что мне нужно исповедоваться за каждую прочитанную философскую книгу (ибо это грех), и что категорически нельзя приходить на исповедь с накрашенными ресницами и держать при этом руки в карманах (тоже большой грех). Второй — это олицетворение доброты и святости. Такие всегда улыбаются какой-то тихой и светлой улыбкой, а от самих них веет покоем и каким-то незыблемым постоянством, словно столпы мира держатся на них. Уходить от таких священников не хочется, а каждое общение с ними — радость для измученной и изможденной души. Может это и называется непонятными для нас словами: «крепость духа».

А еще у таких батюшек зачастую прекрасное чувство юмора. Отец Антоний, к которому Бог привел меня в один из самых трудных дней моей жизни, всегда поражает меня своим умением посмотреть на ситуацию с другой стороны и всегда с юмором. В психологии это бы называлось «рефрейминг» — умение переформулировать проблему так, чтобы увидеть ее в ином, выгодном свете. Я жалуюсь ему: «Отец Антоний, Бог мужа не дает». Он улыбается и спрашивает: «Зачем тебе муж? Опять борщи варить и носки стирать?» И я смеюсь вместе с ним, вспоминая, что семья — это не только радужные эмоции влюбленности, но и, в немалой степени, труд. И если сейчас у меня в таком труде передышка — значит это время для других свершений.

Храм в селе Лыхны — как раз такое место, где фотографировать нельзя категорически. Как и многие древние храмы, он был построен на месте языческого капища возле площади, на которой регулярно собиралось народное вече. В этом храме Успения Пресвятой Богородицы есть одна достаточно редкая икона — слова на ней написаны на абхазском языке, чего больше нет нигде в Абхазии. Называется она «Знамение» и местные жители приписывают ей чудотворную силу и исполнение желаний. Внутри и снаружи храма частично сохранились фрески со времен его основания — 10- 12 веков. Местные жители по сию пору для исполнения важных чаяний и просьб приезжают к этому храму, а свечи, освященные здесь, считаются обладающими особой силой.

Безусловно, особым местом паломничества и одним из центров православной культуры всего Северного Кавказа является Ново-Афонский Симоно-Кананитский Монастырь. Он был основан в 1875 году монахами из Старо-Афонского монастыря в Греции при участии русского императора Александра III.

Монастырь этот сыграл колоссальную роль в развитии города Новый Афон: монахи построили грузовой и пассажирский причалы, мельницу, ухаживали за оливковыми рощами, имели большие земельные угодья. В самом монастыре жило единовременно около 700 монахов.

Центральный храм посвящен великомученику и целителю Пантелеймону. И он является, на мой взгляд, уникальным памятником храмового зодчества. Его внутреннее убранство поразило меня своей красотой. Во всем храме не видно ни одной иконы (за исключением алтарной части). Но все стены украшены изображениями святых, сцен из Библейской и Евангельской истории и православной символикой.

Храм просто расписан — и расписан вручную от пола и до потолка. На центральном куполе изображен Святой Пантелеймон, осеняемый Богом Отцом. Плотность росписи очень высокая, а сама она — настолько яркая, что оказалось не под силу передать даже моим фотографиям. Удивительными оказались и сами мастера, которые его расписывали: это были мастера из села Палех Владимирской губернии, которые работали совместно с московскими художниками. Густой изумрудный цвет по всей потолочной части храма то ли напоминает нам о звездном южном небе, то ли отсылает к морю. Но, смотря на него, невозможно оторвать глаз. Храм пережил трудные времена и во время одной из русско-турецких войн и в советское время. Во многих местах видно, что фрески отколоты и обнажена побелка.

И это удручает. Потому что такой шедевр просто необходимо восстанавливать всеми силами.

Удивили также ряды деревянных лавок, что не принято, обычно, в православных храмах, а больше свойственно храмам протестантским или католическим. Хотя, такая традиция есть в греческой православной церкви.

Место для Ново-Афонского монастыря на самом деле было выбрано не просто так, а с особым смыслом. Здесь находилась пещера, в которой долгое время жил один из апостолов Христа — Симон Кананит. Некоторое время он прожил на берегу реки Псырцха, но с новой волной гонения на христиан, венец мученика постиг и его: местные жители убили его, отрубив ему голову. На дне реки до сих пор можно увидеть красные камни, которые по древнему преданию хранят на себе следы крови Симона. Их не мешает рассматривать даже шумный водопад.

Храм, посвященный Симону, был разрушен и заново отстроен в Х веке нашей эры. Внутри храма была уникальная фресковая роспись, которую в советские времена полностью замазали. Некоторые фрески с тех пор удалось отмыть, но количество их невелико. Храм является действующим, но открыт только по большим праздникам и для проведения обрядов венчания, крещения и отпевания.

6

Перед тем, как покинуть Новый Афон посетите знаменитые Новоафонские пещеры. Хотя эта местная туристическая мекка уже совсем не та, какой была раньше. Масштабы открывающихся пространств, безусловно, впечатляют. И внутренние горные озера, и бурые рельефы, так что впору было прямо тут снимать «Марсианина». Из девяти залов в настоящий момент открыто всего семь, остальные оставлены для исследования спелеологам.

Основные красоты пещеры создала вода, которая, будучи богата углекислым газом, превращалась в углекислоту и растворяла каменно-известняковые породы. Так получились разнообразные и разнокалиберные наросты, выпуклости и сосульки, которые своей фантасмагоричностью форм и размеров, поражают воображение.

Но вот с подсветкой всей это красоты случилась беда. После развала СССР уникальная система подсветки была свернута. Местные жители сделали свою, но что-то не учли, и сталактиты стали стремительно таять. Поэтому той красочной феерии, которая была здесь когда-то, сейчас в Новоафонской пещере действительно нет.

Ощущение упадка и разрушения, впрочем, будет преследовать вас все время вашего путешествия по Абхазии. Прошло уже более 25 лет после войны. Наверное, много, чтобы страна начала подниматься с колен. Но пока — получается с трудом. То и дело везде встречаются здания, словно с военными шрамами на фасадах, но за все это время никто так и не привел их в порядок. Хотя рядом с ними, как грибы, вырастают новые — холеные, красивые отели и гостиничные комплексы. И так и соседствует рядом неимоверный хаос и попытки создать красоту. Попытки — потому что, повернув голову, мы этот бардак увидим, а потому и потеряется очарование этой нововозведенной истории.

Абхазы спрашивают, как мне понравилось в Гагре. Я понимающе киваю, начиная со слов, «ведь у вас все- таки была война». Они досадно машут рукой: «Война была давно! 23 года назад. За это время можно было сто раз все отстроить!»

Иногда они пытаются сделать что- то своими силами. Объединяются улицей или группой домов, например, чтобы забетонировать дорогу. Но это очень локальные попытки, которые не меняют облик городов в целом.

В Гагре из-за этого во многих местах подобраться к пляжу достаточно трудно — самодельные мостки, качающиеся ржавые ступеньки, бетонные блоки — должны помочь спустится к береговой линии. Вместо этого они отпугивают посетителей — не ровен час поломаешь ноги.

Не все хорошо и с гигиеной. Большая доля отдыхающих выкашивается кишечными инфекциями. Местные чаще смеются, кивая головой и объясняя, что у них другой состав воды с горных ледников и другой состав бактерий, но иногда признаются, что сами все лето не вылезают из туалета; а иногда кивают на море — мол там периодически, и особенно в августе, появляются кокки — откуда и как — никто не знает. Поэтому запасайтесь лекарствами, если соберетесь в этот красивый край.

Навалившаяся внезапно и со всей силой и на меня болезнь, однако, не смогла испортить предстоящих поездок — благодаря приветливости провизора местной аптеки, которая оперативно снабдила меня нужными лекарствами. И вот мы выезжаем по еще одному маршруту, который богат на святые и очень интересные места.

Направляемся мы в Дранду. Там сохранился древний храм Успения Пресвятой Богородицы, который был построен при императоре Юстиниане в VI веке. Храм очень старый, поэтому в его боковой стене оставлены проемы. Через них видна первоначальная кладка, которая в те времена делалась с применением галечника. У основания храма также видна специальная каменная