Бесплатный фрагмент - Записки пустоты
Все, что ценно, теряет значимость, Рассыпаются в прах города, Точки ставятся там, где лишь начато, И рождается… пустота. (c) Shrike_L
Посвящается каждому, в ком откликнутся строки моих стихов. А также тем немногим, кому здесь выделена отдельная глава.
Особая благодарность artchills, работы которой стали украшением моей книги. Обязательно загляните к ней на страницу https://vk.com/artchills
Мысли вслух
Люблю я бесконечные дороги,
Их черно-серая неизменная стать.
Для жизни же достаточно немного,
Для счастья же — подобно ветру стать.
А можно и железную с перонами,
Встречая на вокзале поезда.
И проходить потом между вагонами,
Выискивать, где чай, а где еда.
И даже электричка полутемная,
Где за окном проносятся дома,
Где тетки продают газеты тоннами,
Где обязательно орущая толпа.
И все дороги для меня по-новому,
И каждая приносит мыслей сброд,
Наверное, так лучшего одинокому,
Странником со временем вперед.
Она любит дождь, ненавидит слезы
Запрещает себе мечтать, прочь отгоняя грёзы.
В минуты жуткой боли подойдёт к окну,
Прошепчет на стекло «я выдержу, я смогу».
Сдерживает чувства, хотя бывает трудно,
Гуляет лишь в местах, где почти безлюдно.
Любит хлопьями летящий снег и красоту зимы.
В eё окне часто горит свеча в ночи.
Её трудно понять и тяжeло рaзговорить.
Увeряeт сaму сeбя, что рaзучилaсь любит.
Но в ночной тишинe нaд мирным плaмeнeм свeчи
Сновa пишeт строчки о своей любви.
Роняeт слeзы нa снeг розы лeпeсткaми.
Пытaясь вырaзить всe то, что нe можeт словaми
Опускaeт голову, нe дaв смотрeть в глaзa.
Очeнь чaсто молчaливa, хоть и eсть, о чeм скaзaть.
Дaжe eсли плохо, почти всeгдa улыбaeтся,
Пeрeпaды нaстроeния ужe нe считaются.
Для ощущeнья вeтрa выходит нa трaссу.
Онa — чeрноe пятно в бeзликой бeлой мaссe.
Выслушaв монолог, психолог стaвит точку.
Девочка нe больнa, a просто одиночкa.
Улыбаюсь, вперед вроде иду
И, кажется, улыбаться стала.
Но сейчас, прижав дуло к виску,
Лишь одна мысль: «Надоело. Устала.
Моя жизнь словно грязный асфальт
Черно — серый без белых прожилок.
Мне бы взбодриться и встать,
Но слишком много лишь для других я жила.»
Кто-то скажет, совсем молода
И нечего еще не понимает,
Что совсем еще нет ума.
Но никто, как живу я, не знает.
Не знает, как сердце болит,
Как бесконечная работа иногда спасает.
Как одиночество пустой квартиры
Как удавка, давит, угнетает.
Для кого жить, скажите? Зачем?
20 лет прошли, нет и проку.
Я погрязла в миллионах проблем,
Некоторые решать нет и толка.
Одиночества вечная печать
Давно мои дни все сковала.
Надоело подниматься. Вставать.
Я устала. Устала. Устала.
Только кто-то потянет назад,
Подарит частицу тепла
И в очередной раз сделает так,
Чтобы я снова жила.
Ушел, оставил, забыл.
Разбив мое сердце на части.
Говорил, никогда не любил,
Но был моим странным, но счастьем.
Я сижу в ЛунаПарке
На заброшенном Обозренья колесе,
Мне никто не нужен в мире этом,
Да и я не нужна всем.
Тот, кто дорог, увы, отвернулся.
Кто не нужен, попытка прийти.
А мне бы капельку сил улыбнуться,
Мне б гордости чуть, чтоб уйти.
Я сижу на самой вершине,
Подо мною город застыл.
Люди. Дома. Машины.
Но смотреть на это нет сил.
Я смотрю лишь в синее небо,
Где мне никогда не летать.
И своим крылом белоснежным
Темноту небес не рассекать.
Прощай, уже не плачу.
Прощай, мое сердце не болит.
Лишь только каплю грусти спрячу,
Что нельзя мне даже другом быть.
Я тихо дверь закрою.
Ты прав, все это не всерьез.
Я твоего сердца не стою,
Да и ты, увы, не стоишь моих слез.
Другими друг для друга мы не стали,
Да стоит ли об этом вспоминать.
Но счастья оба несомненно заслужили.
Чего я и хочу тебе желать.
За окном снег…
возможно последний…
Вдалеке…
разбитые мечты…
А я хочу светлый день…
летний…
Только тот…
где в сердце не ты…
Льется дождь за окном…
как кстати…
Грусть по щекам…
вода…
На затуманенном стекле…
слово «хватит»…
Сердце замерло…
наверно, навсегда…
Наши чувства сбиваются в очередь,
А признанья считаем по штукам.
Сердцам трепетным влюбляться не хочется,
Зная, что дальше лишь мука.
Сквозь затупленный разум сквозят,
Мысли умные, связные,
Разнолиции души болят,
Слова дивные бинтами завязаны.
И сквозь мат, подаваемый прихотью,
Чьи-то вены звенят надрезами.
Выделяемся большей критичностью,
Издеваясь над слабого нервами.
И цепями скованы разумы,
И сердца разъеденные временем,
Мы зовемся новыми рассами —
Новым XXI поколением.
Удаляй меня из памяти,
Вычищай до белой пустоты,
Не трать свои слезы напрасные,
И, прошу тебя, просто живи.
Все пройдет, непременно забудется,
Время вылечит раны твои,
Сердцу снова другой полюбится.
Просто верь и живи.
Ты же сильная, умная, смелая,
Бесконечно добра и нежна,
Во всех делах руки умелые.
Я же не стою тебя.
Не плачь, скоро все позабудется,
Скоро высохнут слезы твои.
Выпадет снег, мечты сбудутся.
Будь счастлива. Прости.
Мысли сгущаются грозными тучами,
Босиком по асфальту, наверное, лучше так.
Одиночка в толпе — как привидение,
Ищущая в глазах людей спасенье.
Сквозь серый мрак алеет шарф,
Наспех одетый, кое как.
И некому остановить,
Шагов не обрываемую пить.
Сама в себе, как в сновидении,
Шагами режа вкось толпу
Безликих масс. В них нет спасенья.
Они — лишь пепел на ветру…
Прости меня за эту боль,
Что вижу я в глазах твоих…
Прости меня, что образ твой
В грезах летает не в моих.
Прости меня за каждый миг,
За ожиданье нашей встречи.
Прости, что ночью дикий крик
Твой слышу, только не отвечу.
Прости меня, за слез поток,
Что льются по щекам сейчас.
Прости, что в рифмах моих строк
Не будет больше слов о нас.
Прости, что часто говорю,
Что этих лет давно не помню,
Но эту встречу, этот миг,
Знай, я навсегда запомню.
Мы любим тех, с кем быть не можем —
Таков порядок у людей,
Путь одиночеством проложен,
Залит дождями тусклых дней.
Мы любим тех, кто не жалеет
Наших эмоций, наших чувств.
Мы любим тех, кто не сумеет
Понять любви немую грусть.
Но любим их и ими дышим,
И в мире нет для нас важней.
Мы любим тех, кто нас не слышит,
Тех единиц из толп людей.
Нас очень часто сапогом пинали в спину,
Нам по живому вспарывали грудь,
Толкать пытались в адскую пучину,
А мы вставали с мыслью: «Как-нибудь».
Мы зашивали рты, чтобы не слышать
Свой стон и треск костяшек рук,
Глотали углекислый газ, чтоб выжить,
В вине топить пытались сердца стук.
Мы были добрыми и нежными, любили,
А нас терзали и бросали вновь и вновь,
Мы по осколкам босиком бродили,
И воспевали песни про любовь.
И каждый день, за ту любовь сражаясь,
Мы восставали, как из пепла, все сильней.
Лишь грустью каждый день наполнен, отражая
Остатки не восполненных потерь.
До утра, крепко обняв подушку,
Заменяя перьями того, кто нужен,
Пролежит, не закрывая глаза,
Но будет помнить все, что сны хотели рассказать.
Страшнее черной тучи ночь пролетела,
Оставив боль и вмятину на постели
В самом центре, где она куклой лежала,
И кромку черных точек на краешке одеяла.
С рассветом натощак турку терпкого кофе,
До работы пешком, улыбка, мертвенный профиль.
С места сорваться к телефону, звонить,
Но, не дождавшись гудков, сбросить, забыть.
Так каждый день под фальшью скрываться,
Чтоб под покровом ночи вновь в подушку сорваться.
Можно вычеркнуть, можно пытаться убить,
Но слишком сложно все, что дорого забыть.
Здравствуй, прошлое невесомое.
Ты на чай заглянул или так?
Вижу что-то до боли знакомое,
Что грусть вызывает. А в общем, пустяк.
Здравствуй, прошлое не возвратимое,
Мне нисколько не жалко тебя.
Дни свои прожигаешь унылые,
Сгорая, как письма, дотла.
Здравствуй, прошлое не любимое,
Но хранимое в сердце всегда.
Ты то, что зовут незаменимое,
Ты ведешь, как подсчеты, года.
Здравствуй, прошлое, как то вышло так..
Время вышло? Пора? Не скучай.
Уходи скорей, ты теперь мой враг.
Здравствуй, прошлое и прощай.
Ты уйдешь, опять хлопнув дверью,
А я закрою ее на замок.
Я уже ничему не поверю
И не стану читать между строк.
Не услышу опять тихий скрежет
Твоих пальцев о деревянный косяк,
Больше память ногтями не режет,
На пороге аварийный знак.
По утру не поставлю я турку,
Не сварю кофе нам но двоих.
Не улыбнусь мило с мыслью, что дура,
Что живу лишь от слов твоих.
Больше нет возврата обратно,
Все закончилось, в стихах замерло,
Воспоминания, письма пламенем объяты.
Все забудется. Время пришло.
Мы с тобой совершенно разные.
Не такие, кем казались, кем были.
Безрассудные, дико опасные,
Не такие, каких раньше любили.
Мы с тобой две не узнанных грации,
Что-то общее есть, не знакомое.
Смотрим друг на друга в прострации,
Видя себя по-новому.
Что-то к сердцу поближе шелохнется,
Глухим стоном в груди отзовется.
Да это же тот, кем дышется!
Тот, о ком песня поется.
Мы с тобой совершенно разные,
Не такие, кем казались, кем были,
Через столько лет до безумия реальные,
Только прошлое не позабыли.
Бывают люди, по кому скучаешь
Забыть бы надо. Но из мыслей не стереть.
И снова письма, смски ожидаешь,
Надеешься на благостную весть.
Ты тешишь в себе прошлые обиды
И говоришь «она вот так и так»,
Как будто все хорошее забыто,
А дружба ваша — выцветший косяк.
Вновь проходя мимо знакомых окон
Ты вспомнишь и про чай, и про ночлег,
Улыбку той, что раньше очень долго
Держала за руку тебя во время бед.
И в смсках где-то между строчек
Ее старинное «привет. ну как дела».
А ты в ответ через полгода «между прочим,
Я так соскучилась. встречай, в гости пришла».
Они твердят мне хором:
«Все будет хорошо».
А сердце мчится следом,
Куда бы он не пошел.
Я узнаю о его делах
Из сводок новостей.
Я скучаю по нему,
А он грезет о ней.
Согреваю губами
Любви разбитой яд.
Вдыхаю как наркотик
Этой боли аромат.
Может быть я мазохистка,
Но лишь времени судить.
А пока я просто не научилась
Без него жить.
Я тебя никогда не забуду,
Красноту глаз сошлю в простуду.
Скрою от чуждых глаз
Грустный души рассказ
Воспоминаний хранившихся, как чудо.
Я нарисую дождь и ветер,
Чтоб никто меня не заметил.
В дыме крепких сигар
Тают блики фар,
Затмевая солнце, что не светит
Я нарисую ноты боли,
Пусть звучат для нас в миноре,
Только б успеть собрать
Чувства, не опоздать.
И не забыть, сколько наше счастье стоит.
Мне не забыть наши ночи,
Хоть порви мое сердце в клочья.
Снова слезы глотать,
Вспоминать, не спать
И прошептать: «я скучаю очень».
Зацепила меня не по-детски
Эта девочка в пестреньком платье
Своим взглядом пронзительным, дерзким
И улыбкой, что как лучик в ненастье.
Мне казалось, морщины расправились,
Испарилась сутулость с горбинками.
Все сменилось, как будто наладилось,
Я забыл про проплешни с сединками.
Рядом был так безмолвно, безропотно,
Как подросток прыщавый хандрический,
Научился стихи писать коротко
И читать их ей периодически.
Я отбросил трубку язвительно,
Занюхав табаком систему нервную.
Для меня она стала единственной,
Самой главною, самою светлую.
А она мне в ответ улыбается,
Назовет то «дедулей», то «дедушкой»,
А мне с ней ни капли не старица.
С этой самой солнечной девушкой.
Я мир бы положил перед ногами,
Да слишком этот мир прогнил.
Я море принес бы голыми руками,
Но под водою зыбкий ил.
И это прекраснейшее небо
Я смог бы ей преподнести легко,
Чтоб ей мечталось красочнее, смело,
Чтобы ей взлеталось высоко.
Я бы подарил ей солнце с неба,
Но не слепящее, дающее тепло.
Я бы отгонял от нее ветры,
Что не сдували, не бились в окно.
Но я не из влиятельных вельможей,
И я не принц, не даже рыцарских кровей.
Обычный мальчик с забытых дорожек
И сердцем, думающем лишь о ней.
Тише, время еще не пришло,
Еще не стоит раскрывать все карты.
Скрывать, конечно, знаю, тяжело,
Но и молчание закончиться когда-то.
Не думай, это не поможет,
И время не толкнет быстрей бежать,
Лишь черной кошкой возле сердца скрежет, гложет
И заставляет по ночам не спать.
Молчи, до неизбежности, до боли,
До рваной раны в пламенной груди,
Не стоит раскрывать чувства и в суе,
Пока не стоит… просто помолчи.
За окошком огненные строчки
И деревья, скованные тьмой.
Снова я в пути и этой ночью
Хочу поговорить только с тобой.
Не нужно снов, так даже проще,
И не надо что-то с кем-то выяснять,
За окном мелькают огненные строчки
Городов, где приходилось мне бывать.
О, ты, моя железная дорога,
Меня ты часто уносила в ночь,
Я по тебе бежал, стирая ноги,
Бежал от страхов и волнений прочь.
И, вот, опять бегущий от реалий,
Странником в ночь, иду в ногу с тобой.
Неси меня туда, где небес дали,
Где я однажды обрету души покой.
Вместо тысячи слов — безграничная нежность
На кончиках пальцев, на взмахе ресниц.
Вместо тысячи рифм — вековая безбрежность
Криво писаных строк монотонных страниц.
Вместо тысяч ночей — одинокие будни
Под сияющим солнцем в лютый мороз.
Вместо тысяч цветов лишь в садах незабудки
И безумные сны из придуманных грез.
Вместо тихих дождей лишь подглазная слякоть,
Строки в мятых стихах про немую любовь.
Вместо тысячи лиц — одномассная гадость.
И молчание душ вместо тысячи слов.
Знаешь, друг мой, мы не птицы,
Не улететь нам от препятствий и тревог,
Лишь серебро седин нам вслед ложиться
На ленты нами пройденных дорог.
Ты, друг мой, даже и не ангел,
Хотя и я им тоже не бывал,
Наши крылья на боях горят, как факел,
Багровые от незаживших ран.
Мой друг, ты даже и не знаешь,
Каков реальных ход твоих идей,
Ты по ночам во снах своих летаешь,
Надеешься на преданность людей.
Мой милый друг, ведь ты не станешь богом,
И нам Америку не открывать с нуля.
Каждый из нас пойдет своей дорогой,
Кидаясь дальше то в лед, то в полымя.
А я бы не уходила. Я бы не уезжала,
Стояла бы на перекрестке, смотря тебе вслед.
Переминаясь с ноги на ногу, не спеша в душные стены вокзала,
Забыв про поезд и неиспользованный билет.
И дорога бы серою рябью
Не врезалась в горизонт острой строкой.
Никаких теплых слов на прощанье,
Я бы так и не смогла сказать «постой».
Я бы не уезжала, осталась возле дома твоего,
Серые полосы дорожного гравия высидая.
И тихо-тихо про себя ночью темною
Напевала бы, пусть даже мимо нот попадая.
Я бы не уходила, каждый шаг как в разум выстрелом,
Каждый километр пути, как небольшое сражение.
Это боль от минут, часов, дней.
Даже тонким сверлом не выковаряешь,
Где-то глубоко, на уровне с кровоснабженьем.
Иногородняя тоска
Знаете, раньше я, наверно, не чувствовала одиночество,
Всегда были друзья, смски, письма, теплые слова.
А сейчас, раннее утро, парк, гулять не очень хочется,
Полузнакомый город. Я совсем одна.
Наверно, я не знала, что такое позабытая,
Мне не позвонят, не напишут сюда все мои друзья.
Половина даже не знает расписание моих вылетов,
Я не успела вбить им в органайзер календаря.
Знаете, а это очень классно,
Идешь, никто не знает, не улыбнется, не махнет «привет».
Никаких тебе мыслей о встрече, возможно, радостной, ужасной.
Никаких воспоминаний, чувств и бед.
Забытая, одинокая и, вроде, все печально,
Но скоро вспомнят те, ради кого я здесь.
Позвонят, спросят «как ты? Одичала?».
И я забуду всю нахлынувшую спесь.
Вокруг я слышу: «отойди, не действуй, отступись»,
А я как покорный баран вперед шагаю.
Лишь с ней мое сердце бьется, рвется ввысь
И солнца ярче в своей жизни я не знаю.
Она вряд ли взглянет на мои стихи.
Ее не тронет слабость не оббитой прозы.
Она легким движением руки
Ставит «не нравится», оставив в сердце слезы.
Я вернулась в город ночью заполненный.
Город, где никто больше не ждет.
А в душе до безумья огромными
Белоснежными хлопьями снег метет.
Все они, по-своему правые,
Кто кричит, кто рыдает навзрыд,
Кто вздохнет осуждающе, грустно так,
Кто-то сделает умнейший вид.
Все они по-своему верные
Мне советы дают по ночам,
Чтоб сберечь мои клетки нервные,
Не замечая, что внутри по частями.
С этим снегом ни капли не справится,
Он падает внутри, вживаясь в кровь,
Он не тает, ни капли не плавит,
Только душит тысячей слов.
Когда ты рядом, моё сердце как прыгает
На батуте от мозга до печени,
Я борюсь за каждый миг до последнего выдоха,
Чтоб хранить до седин бесконечности.
В глазах твоих цвета шоколада молочного
Утонуть до безумия хочется,
С тобой мир мой наполнен красками сочными
И утихает боль от одиночества.
Давай мы просто перейдем на Вы
Без всякой надежды на встречу,
Не будем ссориться и досжигать мосты,
И ты не будешь приходить ко мне под вечер.
Давай, в хламину пьяный и с цветами
Идти ты будешь не ко мне, а к ней,
Не будешь плакаться, как плохо с нами,
Как неуютно с бабою твоей.
Давай мы двери затворим оттуда,
С своих больших полупустых квартир,
Я вряд ли снова стану твоим другом,
Не стану снова заменять твой мир.
Давай глаза закроем и забудем,
Как будто и не было никогда.
Души откроем новым, умным людям.
Не соприкасаясь, разойдемся кто куда.
Все всегда закончиться, как и началось,
Заострится на печальных краях,
Получит свою определенную значимость
И будет болезненным в нужных местах.
Сидя потом со стенкой на против,
Говоря ей о чьих-то делах,
Ненароком спрошу: «Ты не против?
Разрисую тебя в пух и прах».
И пойдут строки в ряд с зарисовками,
Как печальная повесть всех лет,
Чтоб на старость пестреть заголовками,
Поминая, что было и нет.
Все закончится, и сны не сбудутся,
Мечты пыль полок в себя вберут,
Люди были, уже не забудутся,
Даже если однажды уйдут.
Жаль, что ты эту ночь не увидишь,
Не посмотрим ее мы вдвоем.
Жаль, что ты шепот мой не услышишь,
Не пойдешь за мной за окаем.
Я сбегу, как сбегают души,
По вокзалам, по мостовой.
Я сбегу, стану не видим не нужен,
Обрету свой тихий покой.
Жаль, что ты не узнаешь тайны,
Я смотрю на небо, а ты смотришь свой сон,
Жаль наш остров будет не обитаем,
Не появятся люди на нем.
Я умру, как умирает сердце.
На последнем ударе и стоп.
Я умру, от безысходности не скрыться,
Стану серой тенью средь толп.
Жаль, что время назад не воротишь,
Не вернуть встреч, событий обратно.
Кто-то спросит: «чего ты грустишь?»
Я отвечу — так должно быть. Так надо.
И, однажды, она встает у зеркала, берет эластичный бинт,
Секунду мешкается, но ничего не меняется,
Начинает с остервененьем, злостью, закручивать себя как винт,
Пытаясь скрыть то, что за девушку считается.
Она теряет номера, выкидывает из своих будней друзей,
Меняет места и точки передвижения.
Родные кивают головой, но знают — ей видней,
Как справится от больного резкого скольжения.
Скольжения с небес, где было так легко и тепло,
Где всегда весело и с удовольствием хохочется.
Она пытаются, чтоб было хоть немножко, но легко,
Надеясь, что однажды все, как сон дурной, закончится.
Ссадины, царапины, разбитые системы,
Все под обложку скрывается у нее чертовски идеально.
Ее улыбка, смех становятся чем-то вроде каждодневной системы
И взгляд чистый от бредовых мыслей, совершенно кристальный.
Дальше парня себе находит и кажется все начинает складываться,
Звонок среди ночи, от его голоса в трубке срывается.
Она надевает самую яркую, самую красивую маску, чтоб радоваться,
Пока внутри все массивы, как карточный домик ломаются.
Еще сильней утяжку до крови, до синяков, до крика,
Чтоб сильной болью в ребрах отражалась мысль о нем.
Она улыбается, смеется, наслаждается каждым мигом,
Убивая начисто в себе красивую девушку день за днем.
Мы разведены двумя городами,
Но расстояние длиннее, чем дорога в никуда.
Мы воздвигнули толстые, каменные грани.
Между нами глухая стена.
К краям разбежались безвестия,
В ожидании зимы, холодов.
Нет больше ночных разговоров о людях и бедствиях,
Не храним друг друга тайны завтрашних снов.
Разошлись по негласной необходимости,
Без проклятий, грубых слов по пути.
За улыбкой и некой учтивостью
Тихо-тихо, неслышно, «прости».
И при встрече чуть ниже под ребрами
Полоснет, как ножом, до крови.
Сердце рвется, окруженное оковами,
Стирая начисто все по пути.
Все, что в стену кричишь, отражается,
Стираются до косточек пальцы.
Расстояние в городах не измеряется,
Но за него всегда стоит сражаться.
Я помню твои слезы,
Тогда поняла, что и сильные плачут.
Я помню все наши грезы,
Мы мечтали, что будет иначе.
Я помню твою улыбку
И доброе «я скучаю».
Помню каждую нашу ошибку,
Возле каждой стоит «прощаю».
Я помню все наши споры,
Сидения на табурете,
В Скайпе полночные разговоры
И след каблуков на паркете.
А теперь все горит ярко-синим,
Все сжигающим напрочь без воли,
Оставляя пепел, да иней,
А в душе лишь осадок от боли.
И при встрече улыбка забитая
На губах явится на прощание.
Все забыто. И дружба забытая.
Произошедшему нет оправдания.
Видишь снег, он ложиться,
Делая землю нагой.
Он неспешно кружится,
Не смотря на людское «постой».
Видишь снег, он беспечен,
Никах проблем, нет хлопот.
Видишь снег, он вечен,
Он предвестник зимы с года в год.
Видишь снег, он как птица,
Восхитителен его полет.
Он невесомо кружится,
Ритм метели дает.
Он ложится на хрупкие плечи
В себе пряча людские мольбы.
Видишь снег, он вечен,
Он хранитель заветной мечты.
Это даже не больно так, как ожидалось,
Просто шприцом откачали часть души,
Выкинули, словно наивную шалость,
Пнули грубо под ребра: «Дыши.»
Оно, конечно, все забудется, срастется,
Заживятся немые края,
Лишь темной ночью в груди отзовется
Та щемящая изъятая пустота.
Оно даже не больно, слезощепательно,
Сковывает горло в кольцо
Безоговорочно, безосновательно,
Ударяя в стену лицом.
Откачали нутро, как ненужное,
Чтоб не чувствовать крики души.
Лба коснулись губы болью простуженные
С тихим хрипом: " Ты сможешь, дыши.»
Давай помолчим ни о чем
И о том, чего с нами не будет,
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.