Бесплатный фрагмент - Занятные истории

Рассказ №1 «Незабываемая поездка»

Сподобился я однажды летом, в свой долгожданный отпуск, съездить к бабушке в деревню, чтобы исполнить свой внучатый долг и накопать ей картошки на зиму. И так я на этом злополучном огороде напахался, что натёр мозоль на левой ноге, размером с арбуз. Кое — как справившись с управлением своего отечественного автомобиля в обратную сторону, то есть — домой, и, приехав туда, понял, что на работу в понедельник мне придется добираться на автобусе. Мозоль кровоточила, саднила и мешала мне жить максимально. Повздыхав, поохав, решил найти мелочь в кармане и преодолеть расстояние от остановки до офиса с помощью автобуса. Именно в это утро, со мной эта история и приключилась…

Осеннее солнышко припекало, птички допевали своё прощальное «соло», а я наслаждался утренней прохладой. На остановке. На ноги надел огромные боты, занятые у друга, размера на три больше моего, а на больную ногу был одет толстенный носок. Я программист, и в своём «курятнике», преимущественно сижу за компьютером, поэтому больничный решил не брать. И вроде настроение хорошее, и погода прекрасная, и я отдохнул у бабули очень даже хорошо, а дискомфорт от предстоящей поездки, всё — таки чувствовал заранее. Маршрут и отсутствие комфорта в нём мне были хорошо известны. Не всегда я на машине рассекал, приходилось и на автобусе иногда добираться.

Под эти вялотекущие мысли, я автобус и дождался. Рейс у него был мне подходящий, и, посмотрев на табличку, которая гласила, что это номер 48, я вошёл внутрь него. Вроде ничего примечательного на тот момент не заметил, кроме того, что все сиденья были заняты, и меня ждала потрясающая поездка, стоя на двух нижних конечностях. Сорок минут дороги. Я оптимист, поэтому оценив ситуацию с юморком, пристроился возле сидений, которые смотрели друг на друга, а вернее, нырнул в ложбинку между ними. Вроде всё ровно, никого не задел, никому ничего не отдавил. На местах сидящих восседали бабули и дедули, да дама неопределённого возраста. Тронулись.

Хорошее настроение сменилось плохим, почти мгновенно. Через две минуты поездки, я обнаружил, что за рулём очень не хороший человек. Он тормозил на остановках так, как будто мы мешки с куриным помётом, и нам абсолютно всё равно, на каких ухабах и кочках мы подпрыгиваем. Но это было не самое страшное. За семь или восемь секунд до торможения к очередной остановке, он открывал двери. И весь народ, который и так не очень хорошо себя чувствовал, практически вываливался из автобуса, держась зубами за воздух. Но и это не всё. Он оказался «сердобольным». В прямом смысле этого слова. Возле каждого столба, на котором висела табличка автобус синего цвета, он всенепременно подбирал граждан, торопящихся на работу. Я понимаю, что всем нужно ехать, но вот где взять место в салоне его грязного «драндулета», было мне непонятно.

Под очень не весёлые охи и вздохи, мы принимали очередных пассажиров. Моя ложбинка, которую я так удачно выбрал, начала уменьшаться в размерах. А я этого сильно не люблю, потому — что с детства страдал странной болезнью по имени «клаустрофобия», и страх замкнутого пространства мне не рекомендовался докторами. Но так — как я всё — таки мужик, я терпел эти мучения со стойкостью оловянного солдатика из знаменитой сказки и желал всем пихающим меня в спину, руку и бок, всего хорошего.

— Сынок, ты ногу то поставь между моими. Так легче будет принимать, мучения — то твои — громко проговорила бабуля, которая восседала с правой стороны от меня.

— Спасибо большое — смущаясь, промямлил я, и попытался выдернуть ногу из толпы, чтобы воспользоваться добротой женщины, и примостить её рядом с её коленями. Это мне удалось, и я весьма терпимо провёл время до следующей остановки, держа свою конечность между ног бабули. Но водитель автобуса всё — таки оказался извращенцем, и решил захватить власть над городом, разрешая очередной толпе влезть в утробу своей развалюхи. Стало ещё жарче. Справа от меня мужик дышал «перегаром», слева молодой человек поел на завтрак как минимум три головки чеснока, ну а за спиной у меня, примостилась мадам с огромным потенциалом спереди. Короче, стало совсем тепло.

— Чего сынок, тяжко? — снова подала голос бабуля, на которой я должен был после этой поездки всенепременно жениться, потому что полностью залез всей своей тощей массой ей на коленки.

— Да как сказать, родной вы мой человек. Я почти распят от обстоятельств, но ещё держусь за бытиё — философски изрёк я и примостил вторую ногу туда — же, где уже давно царствовала первая. Снова, между ног бабули.

— Чудной такой, и говоришь интересно — улыбнулась бабуля и буквально «всосала» меня внутрь бездонных колен своих. Чему неимоверно я был рад. Дышать стало легче, на несколько сантиметров. Маньяк — водитель не остановив свои грязные мысли ни на секунду, и в очередной раз, остановившись, снова принял граждан на «постой». Народ взревел.

— Ты чего, мудрила, совсем, что ли опух? — проорал мужской бас где — то очень близко от меня — Я уже на десять сантиметров похудел от такой поездки. Не говоря уже о моральном причинении вреда моему организму. Не останавливайся уже, пока мы тут все не сдохли от давки.

— Это кто такой умный? — завизжал женский голос — Тебе одному, что ли на работу надо, долдон? Похудел он.

— Я не понял, мадам, что за истерика? — поворачиваясь всем своим без десяти сантиметров корпусом, начал поддерживать диалог мужик. Мне стало смешно.

— Я говорю, что нечего здесь порядки устанавливать. Водитель хочет всех нуждающихся собрать и отвезти на работу — продолжать верещать голос из толпы.

— Водитель денег хочет заработать досыта, а не про нас думать, пассажиров, которые платят ему за комфортную поездку, а не за то, что моя попа уже давно отдана соседу слева, а нога, соседке справа. Поняла меня, курица визгливая? — орал мужик, набирая децибелы так, что даже чертям в аду уже было страшно.

— Не волнуйся, дорогой, доставлю в лучшем виде. Терпи брат — наконец подал голос маньяк — водитель.

— Я тебе чего, великомученик? — взревел мужик и, судя по движениям, начал продвигаться в сторону передних сидений. Это ему не удалось. Очередная остановка, и толпа потенциальных пассажиров, которая не разбирала дороги, ринулась внутрь автобуса. Как мы все уместились, известно только всевышнему. Меня снова колыхнуло, и я почти закончил жениться на бабуле, прижав её бедную, к сиденью с твёрдостью камня векового. Красотка с фиолетовыми кудряшками «крякнула» и улыбнулась. Я встревожился.

На нашу голову, водителю обстановка его автобуса сильно понравилась, и он, в предвкушении великой выручки от поездки, решил устроить нам музыкальную поездку, врубив музыку на весь салон. Орала она так, что закладывало уши. Я вздыхал, толпа колыхалась, мужик худел. Через пять минут, знакомый голос снова подал знак:

— Ещё десять сантиметров в минус. Я кончусь здесь, в этой клоаке из чеснока и перегара. Ну не трогай ты мою филейную часть, женщина. У меня не тот настрой сейчас, пойми.

— Это кто там кого трогает? — снова завизжал женский голос — Он на двадцать сантиметров похудел, а она его трогает. Я его хамство тридцать минут терплю, а к нему уже кто — то пристраиваться начал. Не позволю.

— Мадам, я весь ваш. Дайте только выжить — довольный вновь открывающимися перспективами, проговорил мужик. Стало совсем уютно, по — домашнему даже как-то. Глядишь, и выживем все, не смотря на старания водителя — урода. Но я рано расслабился. Очередная остановка, и снова толпа пассажиров. И вот что интересно. Все заходили, но никто не выходил. То ли потеряли суть поездки, толи просто невозможно было разобрать, где вообще мы находимся. Дальше думать было невозможно, потому что новые пассажиры начали напирать.

В спину толкали, пихали и нажимали. Бабулины колени уже не спасали, и меня просто расплюснули так, что возле моего длинного носа «нарисовалось» окно. Как оно оказалось на моем пути, мне уже и не вспомнить. Держаться за воздух было уже невозможно, поэтому я растопырил руки, и отдался стеклу. Мою морду размазало по всему периметру, раздвинув ноздри до неприличия. Так я и стоял, показывая всему внешнему миру, мои богатые внутренние миры. В этой позе меня и застала проезжающая иномарка, на пассажирском сиденье, которого сидела красивая блондинка. Увидев из окна мой фей-с, распятый по стеклу, она сначала улыбнулась, а потом, показывая неприлично пальцем на автобус, начала отвлекать своего мужика от вождения автотранспорта. Тот отвлёкся и заржал. Потом пошёл в ход телефон, на котором снимали мой профиль и анфас во всех подробностях все проезжающие не равнодушные граждане. Короче, сволочи. Чего ещё сказать.

— А хорошо едем, дружно. Смотрю, никому никуда уже не надо. Может по пивку? — сказал мне в спину мужик, от которого по всему салону тащило перегаром всю дорогу.

— Не, я замуж — провизжал знакомый голос женского пола.

— Я тоже — смущаясь, сказала моя бабуля, держа мою попу в своих руках. Я был согласен уже к тому времени, и меня прям сейчас можно уже было поздравить с этим событием.

— Приехали, родные мои — сказал маньяк водитель, с трудом открывая переднюю дверь. Толпа вырвалась на свежий воздух. Я, не веря своему счастью, дрожащей рукой отдал монеты, и поцеловал морщинистую руку моей бабули. Она прослезилась. Визгливый голос женского пола, нашла своего попутчика, который похудел на двадцать сантиметров, и твердо взяла его в «оборот» прямо на остановке, поправляла помятую рубашку на его пузе. А мужик, который предлагал по пивку, добился своего, набрав в попутчики до магазина, целую толпу желающих всенепременно выпить, не смотря на утро понедельника. Короче — все выжили.

Когда я ехал на заднем сиденье такси, вечером после работы, и смотрел на ночной город в приятной обстановке тишины, умилялся, что никто не трогает меня ни в какой стороне туловища, и не орёт и не дышит перегаром и чесноком. Улыбнулся, и тут — же загрустил. Подобной поездки в моей жизни конечно больше не повторится. Но запомнил я её на всю свою оставшуюся жизнь. И о ней никогда не пожалел.

Рассказ №2 «Трудотерапия»

I

Период осеннее — зимних, дождливо — снеговых холодов в моём семействе прошёл очень и очень не просто. Муж и сын без конца болели простудами, дочка меняла «окрас» от тубертантного периода к ранней юности, со всеми выходящими оттуда последствиями, а мама с папой, в силу своего пенсионного возраста, попусту не давали житья ни нам, ни себе. Устав от такого жития — бытия, мы решили со своим супругом, что пора «линять» на свою любимую дачу, хотя бы на выходные. И как мы этой пятницы ждали, не понять никому, клянусь. Доползли до неё, собрались вечерком в путь дорожку. Прихватили с собой наливочку из клюквы, колбаску копчёную и помчались на своей машинке отечественного производства, на встречу весеннему воздуху.

Приехали в посёлок, где наша фазенда расположена, когда уже смеркалось. Дачный массив у нас был обыкновенный, без элитных построек, и соседи тоже заселялись обыкновенные работники различных отраслей. И поэтому не ждали мы в те выходные никакого — такого выверта со стороны нашего душевного спокойствия, а так — же общественного беспорядка. Муж разжёг мангал, я наливочку из сумки достала и, нарезав свежий хлебушек, сели мы с ним на веранду послушать весенних соловьёв. Душевно нам было и радостно, и тишина кругом стояла, а к ней и благодать пришла. Хорошо…

— Туц — туц, бац — бац — услышали мы из не такого уж и далёка. Прямёхонько за забором. Сначала музыка была приглушённой, а потом «разгуляй» пошёл на значительные тона повыше. И хор голосов тут — же подхватил эту вакханалию, причём, судя по завыванию, никто из присутствующий на празднике, в музыкальной школе не учился. Я посмотрела вдаль, тяжело вздохнула и обречённо произнесла:

— Ну и чего это за «фигня» такая, что отдыхать мешает?

— Судя по моему разумению, не иначе как новые соседи весенние выходные отмечать приехали. Семь лет баба Нюра продать эту дачу не могла, а теперь вон оно чё.…Продала всё — таки. И не абы кому, а непосредственно хору Турецкого. Давай мы с тобой, пока ещё есть хоть какие — то силы, попробуем добраться до нашего ветхого домика и постараемся уснуть — сказал мой всегда спокойный муж и, убрав нехитрый ужин под целлофановые пакеты, мы отправились спать.

Ложа руку на сердце, говорю как на духу. Пытались мы уснуть под крики и дикие танцы папуасов целых три часа. Не ворчали, не кричали, а попусту лежали на кровати и вместо соловьёв слушали рэп. Первой с кровати встала я. Можно бесконечно заниматься таким благородным делом как терпение, но только не тогда, когда чувствуешь, что оно напрасно. Ну не хотела молодёжь спокойно пить у себя на участке. Она хотела пить неспокойно. И ничего с этим поделать нельзя, если конечно, ты от природы напрочь глухой. Но нам не повезло, мы с мужем имели среднестатистический слуховой аппарат природного происхождения, и к данной категории людей, указанной выше, никакого отношения не имели. И к ангельскому характеру с ним мы тоже не имели никакого отношения. Поэтому мой супруг, встал с кровати вслед за мной.

Выйдя на крыльцо дома, наспех надевая тёплые кофты, мы обнаружили, что в своём желании набить морду неандертальцам, мы не одиноки. На параллельном от нас участке, в ночи, скрипнула калитка соседа Вовы. И в свете уличного фонаря, который так предательски отражал всю наготу весенней ночи, а заодно и семейных трусов соседа, мы, подумав немного, решили заглянуть в гости к новеньким. Ну как заглянуть, бесцеремонно ворваться, так как при попытках докричаться до них через децибелы бумбокса, не представилось нам возможным. Пришлось действовать силой.

Сосед Вова, у которого растут на участке самые большие огурцы в мире, и он, не стесняясь меня, регулярно приглашает на них посмотреть, имел в своём хозяйстве двустволку, так как помимо огородничества, ещё очень любил поохотиться на зайцев и уток. И на этот раз, проявив не дюжую смекалку, захватил её с собой. Мы этому были несказанно рады. Шёл второй час ночи.

— Если сейчас, ровно через пять минут, этот слёт юных пионеров не перестанет орать песни под костерок, а так — же не выключит свою адскую машину, которая уже вынесла весь наш мозг своим рэпом, я перестану за себя отвечать и начну считать до трёх — орал сосед, параллельно стуча своим не детским кулаком по железному забору. Я потихоньку начала хихикать, радуясь прекрасной ночке, которую точно запомню навсегда, если у меня не случится инсульт от этой музыки. А мой благоверный муженёк, имея характер менее агрессивный, чем у Вовы, но более серьёзный, чем у меня, наоборот, как, то не разделял моего веселия, кропотливо «нарезав» круги возле забора, пытаясь найти потайную нору, чтобы попытаться войти внутрь. И не нашёл, к сожалению. Встали втроём посреди дороги, начали думать.

— Может пальнуть к чёртовой матери, а? — аккуратно спросил Вова у нас, и хитро прищурив глаза, начал прицеливаться в аккурат посреди калитки пионеров, пытаясь найти ответ на свой же вопрос.

— Нельзя, это запрещено законом — сказал муж и почесал затылок.

— Ага, мы закон будем соблюдать, а они будут нам весеннюю ночь в ад превращать. Несправедливо — подытожила я и поджала под себя руки. Было очень даже прохладно.

— Может, полицию родимую пригласим на костерок, чтобы так сказать разбавить веселее серьёзными погонами? И нам хорошо, и им весело. Чего просто так дежурить, можно и юнцов в острог пригласить, за непослушание. Всё хлеб, как думаете? — спросил Вова и ударил себя по лунообразной половине лица, чтобы убить кровопийцу — комара. Ему это удалось.

Так мы бы и простояли до утра, выясняя какой способ, наиболее подходит для нас, если бы не услышали, что калитка открывается и из неё вываливается в буквальном смысле этого слова, нечто, похожее на исчадие ада. Грязное, пьяное и большое.

— Не надо полицию, дяденька — сказало оно писклявым голосом и, не выдержав земного притяжения, присело на землю. Мы аккуратно окружили этого инопланетянина с трёх сторон.

— Ты уверен? — хором спросили мы.

— Сделаем потише, обещаю — пропищало нечто, и, пятясь назад как рак, исчез за дверью. Вова, не будь дураком, калитку закрыть не дал, придержав её ногой. Чтобы этот странный человек, смог сдержать обещание, а в обратном случае, получил бы по заслугам.

Ровно через минуту, музыка заглохла. Мы облегчённо вздохнули и, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по домам.

II

На следующее утро, во время завтрака, к нам постучались сосед Вова и его супруга Жанна. Оба имели вид весьма потрёпанный и усталый. Впрочем, наш с мужем лик был не лучше. Я, как гостеприимная хозяйка, пригласила соседей за стол и налила им крепкого кофе. Любопытно мне не было, зачем незваные гости пожаловали, и так было понятно, что будем обсуждать ночные приключения.

— Костя, давай может к председателю дойдём? Поинтересуемся, кому бабка дачу продала. В маразме уж, поди, который год находится, подмахнула, не глядя, да и дело с концом. Но он то, как представитель власти, должен знать, кому участок отошёл? И заодно покумекаем, как эту нечисть усмирять будем. Подпалим или миром разойдёмся? — начал разговор сосед, прихлёбывая кофе из кружки. Муж, молча крутил маленькой ложечкой в чашке и многозначительно молчал.

— Мужики, чего пугаете то, — начала я толи их успокаивать, то ли нас с Жанной, — они же малыши совсем, судя по музыкальным пристрастиям. Может, обойдёмся так сказать «малой кровью»? Ну, там замечанием, нравоучением или наказанием каким. Но чтобы хату палить, да ещё возле нашего забора, это уж слишком.

— Верно, Вера говорит, не дело это, — начала вторить мне соседка, — пожарища нам тут не надо. По попе надаём, да и дело с концом.

— А не ты ли мне, подруга моя верная, всю ночь пела под ухо, чтобы я «кончил тварей», которые спать тебе мешают? — с хитрецой в голосе начал возбуждаться сосед и аж привстал со стула, чем немало напугал всех присутствующих. О его крутом нраве мы все хорошо знали, и не очень хотели взрыв переживать.

— Давайте все успокоимся, и будем надеться, что повторно мы в такую ситуацию не попадём, и наш с вами отдых более не омрачит музыка в ночи — спокойно произнёс мой муж и встал со стола. Зная его миролюбивый характер, я ничуть не удивилась. Мы ещё немного поболтали о природе и погоде и начали собираться каждый по своим делам. Я лично на тот момент, очень хотела заняться теплицей, а не войной с соседями.

Так и прошёл наш весенний субботний день. Тихо, мирно и дружно. Наковырявшись в земле как кроты, мы с муженьком отдыхали, и после горячей баньки, сидели на крылечке и попивали чаёк с мелиссой. И хорошо было, и соловьи пели, и душа была нараспашку. Насмотревшись на куст сирени, который распустил свои цветущие грозди возле беседки, мы решили пойти на боковую. Я начала собирать чашки и печенье с целью убраться со стола. И тут моё мирное занятие прервал дикий ор за забором, а потом грянула канонада и какофония из ряда музыкального произведения, которое в силу своей низко — потребности, в нотный стан никак не хотела ложиться. Рэп.

— Я «чику» свою, крашеную мымру, так отхожу, чтобы запомнила… — пел прокуренный бас певца. А следом за ним, подвывать стали и пионеры за забором. Я прижала к себе кухонное полотенце и села на стул. «Хана. Вовка, точно их спалит. Даже к гадалке ходить не надо» — думала я и испуганно смотрела на мужа, который тоже, судя по нахмуренным бровям, думал о том же.

— Чего делать будем? — поинтересовалась я.

— Попробуем решить мирным путём, если получиться. Если нет, придётся учить их жить по нашим правилам — ответил он и многозначительно на меня посмотрел. Я, молча, встала и направилась вместе с ним за ворота нашей дачи. Нас там уже ждал сосед Владимир и его жена Жанна. Постояв четыре минуты в недоумении, и внимательно послушав припев песни «Чикен — пупа, чикен — денс» из динамиков соседей, которые по «хорошему» нас вчера не поняли, начали готовить контратаку. К нам присоединились ещё три супружеские пары, и дед Василий, который был как раз, кстати, так — как прекрасно помнил, как наши с немцами воевали. Мужики стояли в сторонке от женщин и смолили. Женщины в свою очередь, разгневанно жестикулировали кулаками в сторону железного забора. У меня же, нещадно разболелась голова. И почему — то стало смешно. Столько взрослых дяденек и тётенек на одной просёлочной дороге, думают, как спалить вражескую хату. Вместе с ненавистной музыкальной вечеринкой.

Потихоньку, пока все внимательно слушали деда Василия, который пользуясь вниманием орал часто повторяющиеся фразы, смысл которых всем был понятен, начала уходить к своей калитке. У меня в голове созрел план.

Подойдя близко к своему забору, начала вспоминать, где находится потайной лаз, о котором рассказывал мне прежний хозяин нашей дачи. Когда мы покупали этот участок, десять лет назад, пришлось слушать у словоохотливого бывшего владельца, о его любовных похождениях к бабе Нюре, которая по его рассказам, была когда — то дюже хороша, и варила малиновое варенье лучше всех в посёлке. Короче, он там калитку к любимой сделал, куда по ночам от своей сварливой жены сбегал. Припомнив, что он показывал на куст можжевельника, направилась туда.

Ночь была по-весеннему холодная, мужики и бабы орали уже по серьёзному, я очень торопилась. Спалить чужую дачу за такую провинность, дело в деревнях привычное. Конечно, никто не будет убивать людей, это понятно. Но вот дождаться, когда оттуда все уйдут в будни, и быстренько изничтожить имущество, это очень даже может быть, при таком раскладе. Я и слышала о таком методе воспитания, и своими глазами последствия наблюдала. По мне, так и хрен с ним, но вот вонь горелого дома потом будет преследовать мой участок до глубокой осени, а, то может и дольше. Мне никак этого не хотелось, да и вроде не гуманно это, хоть новые соседи это конечно заслужили. Под такие невесёлые мысли я быстро «лопатила» забор, умудряясь в каждый палец засунуть по две заносы. Наконец, под напором моей руки, одна из досок пошевелилась. «Нашла» — запульсировало у меня в голове и я, бесстрашно отодвинув её, аккуратно сунула голову в проём.

Шажок, ещё шажок, и вот я на территории врагов. Здесь музыка орала так, что у меня запахло кровью в носу. Подумать, что нужно срочно вернуться за подмогой в виде мужиков, в голову мне на тот момент почему — то не пришло. Наверное, очень хотела, чтобы всё прекратилось как можно быстрее и без драк желательно.

Идти по чужой даче, да ещё такой неухоженной, мне было неприятно. Сплошные кустарники и побеги от слив, которых было множество, мешали мне двигаться. Короче, пройдя ещё два метра, я рухнула о землю, споткнувшись о камень или корягу, в такую темень и не разобрала, обо что именно. Даже не пытаясь встать на нижние конечности, поползла в сторону маленького пятачка света, который пробивался сквозь листву.

— Далеко ползём, жена? — спросил меня мой благоверный, приземляясь рядом.

— Откуда понял? — улыбаясь в темноту, спросила я и поцеловала его в щетину.

— А чего непонятного? Соседи орут, детвора рэп слушает, моя ненаглядная ушла надолго. Всё сопоставил и про лаз тоже вспомнил. Что, воспитывать ползём?

— Конечно, куда деваться. Спать охота, а палёное дерево всё лето нюхать неохота. Наши с тобой соседи, если ещё там пять минут постоят, начнут действовать. Дед Василий со штык — ножом и Вовка с берданкой. Оно мне надо? — закончила я диалог, и мы поползли к свету.

Всё было легче, чем я даже себе представляла. Дошли мы до беседки, в которой и располагалась «шайтан» машина, мешающая нам отдыхать, и так — как мой муженёк оказался гораздо умнее меня, был перерезан провод, питающий бумбокс от розетки, ножом, припасённым им же за пазухой. Он, в отличие от меня, холодное оружие в походы брал регулярно. Препятствий мы на пути не обнаружили, так — как ни одной души на пути не встретили. Потом, в полнейшей тишине, мы дошли до калитки, и, открыв её для разъярённой толпы соседей, жаждущей крови отдыхающей детворы, отошли в сторонку. Своё дело мы сделали.

Когда вернулись в наш маленький домик, я прижалась к своему мужу, и счастливо заснула. Больше никто не мешал.

Когда утром, проснувшись с первыми лучами солнца, я осторожно открыла глаза, то обнаружила, что мужа в постели нет. Немного встревожившись, наскоро накинув халат, вышла на крыльцо. И в голос засмеялась. А так я и знала…

Сосед Вовка, вместе с моим красавцем, указывали перстами, где нужно копать грядки, неизвестным мне подросткам, которые очень плохо выглядели, но очень хорошо копали. Трудотерапия шла настолько слаженно и хорошо, что мне захотелось запатентовать подобный метод воспитания, как некую формулу будущего, через которую наше с вами новое поколение будет воспитываться.

Вскопанные ими грядки, я вспоминаю до сих пор, сидя на веранде своей дачи и наслаждаясь тишиной. А по вечерам, когда очень хочется повспоминать о былом, мы с мужем приглашаем наших соседей на чаёк с мелиссой и дружно смеёмся, подтрунивая друг над другом и не держа злобы на глупую детвору, которая, кстати, потом спокойно с нами сжилась. Музыку слушали, конечно, но уже не так громко и строго в отведённое время для этого. Трудотерапия — метод, который работает.

Рассказ №3 «Аварийная остановка»

Это утро не задалось с самого начала. Во — первых, на улице шёл дождь, во — вторых, муж встал с кровати «не с той ноги» и уже с самых ранних петухов, не давал мне житья со своим дурным характером, в — третьих, дети были так возбуждены предстоящей поездкой к бабушке, что не давали мне покоя со вчерашнего вечера. Короче — полный «аншлаг».

Я женщина серьёзная, не ведающая никаких таких преград, преспокойно переживала это всеобщее возбуждение молча. Не то чтобы я очень была довольная, что в первый день моего отпуска мне приходиться не нежиться в кроватке, и не собирать чемоданы на курорт, а жарить оладушки на всю семью, да ещё учитывать все предпочтения многоуважаемой публики, которая уже собралась в столовой, стуча ложками и зубами. В принципе, ничего другого от сегодняшнего утра, я и не ждала. Уж такой выдался пасмурный и мокрый понедельник.

Когда вся семья, наконец, покинула территорию моих владений, я, наконец, устало села на стул. В руках я, держа половник, а на моей щеке белела мука. Глубоко вздохнув, и перемыв гору посуды и заодно своё лицо, начала собирать в дорогу пищу «обетованную». Копчёная колбаса, пирожки, жареная курица и конечно бесконечное количество соков. Пропихнув всё это в сумку — холодильник, начала собираться в дорогу.

Если честно, ехать было неохота. Свою любимую маму и не менее драгоценного папу я знала с пелёнок. И то, что мне предстоит, целую неделю провести у них на даче, вместе с детьми и мужем, никакого удовольствия мне точно не принесёт. Но старики очень хотели помощи от нас в постройке бани и ждали нас давно. Поэтому — ехать надо. Ещё разок вздохнув, я понесла свою поклажу в коридор. Сумка с едой, сумка с вещами, Наташа — дочь, Саша — сын, Игорь — муж. Все собраны, упакованы, одеты и обуты. Тронулись.

Как только мы, промокшие насквозь всё — таки уселись в машину, «гундить» сразу начал муж:

— Люда, давай я сяду за руль. Ты так рискуешь нами, когда резко поворачиваешь на перекрёстках. Учу тебя, учу, толку никакого. Так и угробиться не долго. Пожалей хотя — бы детей, если уж меня не хочешь хоть немного уважать.

— У тебя совесть есть, Игорь? — не выдержав, «взвинтилась» я. — Ты вчера пил с соседом до полночи. И так, на минутку, неплохо бы было тебе вспомнить, что твоя машина сейчас в сервисе, после очередной аварии. Я свой руль, в твои «золотые» руки не отдам. Сидим молча.

— Мама, я писать хочу — заныл сын, когда я уже завела мотор.

— Молодец! — с раздражением сказала я. — Раньше сказать не мог?

— Я раньше не хотел — обиженно засопел Сашка и начал открывать дверцу машины. Я вышла вслед за ним, и пошла, провожать до квартиры. «Плохая примета, возвращаться домой перед большой дорогой» — подумала я и посмотрела в зеркало в прихожей. Не хотелось никаких неприятностей, в это и без того неприятное утро.

Когда мы вышли из подъезда, сделав все свои «маленькие» дела, за рулём моей машины уже восседал муж. Дымя в окошко своей вонючей сигаретой, он без зазрения совести спокойно выжидал нас. Стиснув зубы так, что начали крошиться пломбы, я помогла сыну залезть в машину и сама села на пассажирское сиденье, рядом со своим «ненаглядным». Тоска в душе уже превращалась в фиолетовую тучу, и дождь лил так, что не видно было ничего, кроме серых потоков воды на стекле.

— Обязательно, чтобы было, по-твоему, да, милый? — съехидничала я и достала из сумки ноутбук. Терпеть это безобразие я больше не хотела, и решила включить мультики детям, чтобы они отвлеклись от взрослых разборок, которые я собиралась устроить в маленьком пространстве салона машины. Отдав им технику и удостоверившись, что они увлечённо и громко смотрят «Смешарики», я повернулась к мужу, который вполне себе удовлетворенный, тронул мою машину в путь.

— Ты не ответил на мой вопрос — констатировала факт я, нервно ёрзая на сиденье.

— Дорогая, ты слишком остро реагируешь на тот факт, что я мужчина, и имею право самостоятельно принимать решения, вне зависимости от твоего мнения. Не нужно забывать, кто хозяин этого дома, и что я зарабатываю на все эти квартиры, машины, ноутбуки, школы, отпуска и даже на твои трусы — со злостью в голосе констатировал факт муж и демонстративно перевёл скорость машины на четвёртую, выезжая на трассу. Разговор для него стал не интересен, он всё сказал.

— То есть, по твоему мнению, я тунеядец, и совершенно не приношу в дом ни одной копейки? Ты решил, что мной можно вот так манипулировать, только по праву главы семьи? — уже почти кричала я, с ненавистью глядя прямо в его профиль. Дети на заднем сиденье притихли, уже подозревая, что мама с папой в очередной раз собираются выяснить, кто в доме хозяин. Наташа потихоньку съежилась на сиденье и, по-моему, увлажнила глаза. Сашка засунул палец в рот и очень хотел таким образом попытаться успокоиться. Мы очень поздно отняли у него соску, и привычка «сосать» разные предметыу него пока сохранялась.

— Люда, закрой свой напомаженный рот. Ты пугаешь детей и меня своим отвратным рыком. Ещё немного, и отпуск для тебя закончится — сквозь зубы прошипел муж. Я заплакала. Было обидно и горько. Столько времени проводить на работе, зарабатывать «крутую» копейку, тащить детей, уборку, готовку, стирку и его бесконечные «косяки», это, по его мнению, никак не тянет на «хозяйку» положения. «Люда, замолчи. Дети рядом и ты вон плачешь уже. Будь умней» — сказала я себе и взяла в руки телефон. Нужно было успокоиться, и я решила отвлечься. Одела наушники, и в течение часа смотрела забавные ролики в интернете, пытаясь хоть немного успокоить свой внутренний мир. О том, что мой муж, в современной инторпритации русского языка является ярким представителем под названием «абьюзер», я давно знала. Сама виновата, раз за такого пошла замуж. Да ещё двоих детей ему родила.

Под такой невесёлой обстановкой и прошла часть дороги до дачи моих родителей. Дождь по-прежнему лил как из ведра и мелькающие пейзажи за окном не радовали нас. Решив, что пора немного подкрепиться, я попросила Игоря остановиться на обочине. Нужно было вытащить из багажника сумку — холодильник.

— Ты могла догадаться взять сумку в салон? — злился муж. — Ты как собиралась нас кормить, если убрала её в багажник?

— Она слишком громоздкая, — начала оправдываться я, — в салоне не осталось бы места для нас. Неужели так трудно остановиться и выполнить мою просьбу молча, без комментариев?

Муж со злостью нажал на тормоза и остановил машину. Хлопнув дверью так, что задребезжали стёкла, он пошёл открывать багажник. Я уже не хотела, есть, а хотела умереть. Вот прямо взять, и кончиться, лишь бы больше не терпеть этот день и этот кошмар. Уже всё равно, с кем останутся дети, и как переживёт моя мама потерю дочери. Просто закрыть глаза и больше никогда их не открывать. На моём пассажирском месте открылась дверца и на мои колени плюхнулась сумка. Мне стало резко больно. Колено царапнул край сумки. Я глубоко вздохнула и, перетерпев отвратное ко мне отношение мужа, впихнула между своих ног сумку.

— Что, ели поместила? — хамил муж. — Меньше надо оладушки жрать. Глядишь, всё бы уместила между своих ног.

— Папа, ты очень не хорошо разговариваешь с мамой. Если так дальше пойдёт, я останусь с бабушкой и дедушкой. И никогда больше не вернусь домой. Маму буду звать в гости, а тебя нет — сказала моя дочка, Наташа. Я повернулась к ней и сжала её маленькую ручку. Она не должна всё это видеть и слышать. Но что сделаешь, раз так получается, что она в очередной раз это наблюдает.

— Любопытно, дочка. А кто будет тебе платья покупать, туфельки и кофточки? А ещё по выходным в конную школу отвозить и бассейн с личным тренером проплачивать? Бабушки, дедушки, и твоя мама это обеспечить тебе не смогут. Ты уверена, что захочешь с ними остаться, без денег? — спросил Игорь.

— Уверена! — твёрдо сказала она и взяла бутерброд, который я протянула ей, предварительно завернув его в тканую салфетку.

Он повернулся к ней лицом и с ехидством прошипел: — А эта буженина, которую ты сейчас у мамы берёшь, тоже на мои деньги куплена. Мама на свою зарплату, может только докторскую колбасу тебе купить, и то, из магазина «Победа». Самый дешёвый вариант.

Наташа посмотрела на бутерброд, в котором торчал аппетитный кусок нежно — розового мяса, посмотрела на покошенное гневом лицо отца, посмотрела на моё заплаканное лицо и приняла неожиданно для нас, взрослое решение. Она открыла окно в машине, и выбросила бутерброд. Потом закрыла окно, аккуратно свернула тканую салфетку и протянула её мне.

— Мама купила эти салфетки на свои деньги. Я с ней была в тот день. Поэтому это выкидывать не буду. А ты папа, кушай. Приятного аппетита — сказала она и скрестила руки на груди, отвернувшись к окну.

Муж со злостью рванул сцепление машины, и она, дёрнувшись пару раз, с присвистом поехала по дороге. Саша начал интенсивней сосать палец, Наташа, плотно сжав губы, смотрела в окно. Я ещё больше захотела умереть. «Желательно прямо здесь и сейчас» — молила я небеса. Но они молчали.

Когда мы проехали ещё часть пути в немом молчании, часа через два, голод своё взял. Я раздала всем по пирожку, разделила курицу, нарезала большими кольцами помидору. Все эти кухонные приготовления были очень не удобны, и я, то и дело пачкалась. Муж смотрел на меня с гримасой брезгливости, но молчал. Кое — как раздав еду, я, взяв влажные салфетки, навела относительный порядок в машине. Собрав остатки пищи в целлофановый пакет, тщательно его завязала и убрала в сумку. Поели, попили и, слава богу. Хоть детей накормила без взаимных оскорблений, и на том спасибо. Снова поехали молча.

Из динамика автомобильного магнитофона гремел «рок» — любимая музыка мужа. Голова болела жутко, и настроение было хуже, чем утром. Но замечание ему делать не решилась, боясь спровоцировать очередной скандал. Так и ехали по бесконечной дороге, молча.

Звонок моего телефона «взорвал» тишину автомобильного салона. Посмотрев на дисплей, я увидела номер входящего. Это была моя мама.

— Здравствуй, мама! — сказала я, ответив на звонок.

— Ты моё солнце, здравствуй, дочка! — ответила она на приветствие, и мне стало гораздо легче дышать. Она всегда меня успокаивала. То ли дело в её «бархатном» голосе, то ли потому что для меня это был очень родной человек, который никогда не делал мне плохо или больно.

Поговорив минут десять с ней и пообещав, что мы уже скоро будем, я дала «отбой» трубке. Повернув голову к детям, сказала:

— Детки мои ненаглядные. Бабушка вам приготовила подарок. Кто без конца в прошлом году мучал её просьбами о приобретении пушистого зверька?

— Мама, бабушка нам купила котёнка? — радостно распахнув глазёнки, спросил Саша, вытащив, наконец, палец изо рта.

— Да, приобрела. Соседская кошка недавно окатилась, и её маленькая девочка ждёт вас у бабушки на даче. Когда мой отпуск закончится, мы увезём её домой. Рады? — спросила я.

— Ура! — дружно прокричали дети с заднего сиденья и начали дружно между собой обсуждать, кому этот подарок будет принадлежать. Я улыбнулась. «Ну, хоть отвлеку маленько их от наших с Игорем бесконечных скандалов» — думала я и улыбалась.

— Если французские обои эта когтистая кошка порвёт, за свой счёт будешь новые покупать — начал ворчать Игорь.

— Это как приучить. Не начнёт, мы воспитаем — успокоила я его и не стала продолжать этот диалог.

Через час нашего пути, Саша начал проситься в туалет.

— Сашенька, нам остался путь в тридцать минут. Ты уверен, что не потерпишь? — спросила я.

— Не потерпит, я тоже еле сижу — сказал Игорь и начал тормозить машину. Поставив её на обочину, мы вышли из неё. Игорь двигатель глушить не стал, надеясь на быстрый исход событий.

Спустившись вниз по откосу, мы направились в сторону пролеска, который стоял неподалёку.

— Мальчики налево, девочки направо — сказал муж и, схватив Сашу за руку, направился в ближайшие кусты. Мы с Наташей постарались отойти подальше от мужчин, и присели на маленькой опушке, возле берёзы. Когда мы сделали свои девичьи дела, то ожидая наших, начали смотреть по сторонам, чтобы «убить» время. На этой маленькой опушке, я и приметила красивую полянку с белыми грибами. Семья благородных блестела своими коричневыми шляпками так красиво, что я невольно залюбовалась. Наташа подошла близко к самому большому грибу и спросила меня:

— Это съедобные грибочки, мам?

— Да, красота моя. Самые благородные, белые грибы. На вкус, как курочка. Будем собирать? — ответила и спросила я одновременно.

— А почему они называются «белые», если они с коричневыми шляпками? — вновь поинтересовалась Наташа.

— Потому что они с белой ножкой. В них сам вкус. Сочные, аж сладкие — сказала я и начала искать глазами мужа и сына. Когда они вышли из своих кустов, я позвала Игоря.

— Может, сбегаешь в машину? Там ножик у меня и пакет. Наберём на ужин грибочков, под картошечку, огурчик и водочку? — спросила я у мужа.

Игорь улыбнулся, плотоядно облизнувшись. Грибы очень любил, и такую полянку, конечно, не пропустил бы никогда. Но идти до машины ему было явно не охота.

— Давай сама, а? Я там полчаса буду искать ножик, в бардаке твоём — сказал он и пошёл в сторону полянки. Я постаралась угомонить гнев, который начал снова подниматься наружу. Перетерпев ситуацию, начала подниматься на пригорок в сторону машины.

Дальнейшие события я позже вспоминала как ночной, густой кошмар. Каждая деталь была врезана в мою память раскалённым железом навсегда.

Находясь в ста метрах от машины, поднимаясь с пригорка на обочину, я краем глаза, слева, увидела движение. Как опытный водитель, я никогда не теряю бдительность ни на дороге, ни возле неё. Это меня и спасло. Встав как вкопанная, не доходя до края, я начала наблюдала страшную картину. Всё было в моём сознании как в немом кино. Медленно и мутно. На дороге, где стояла моя машина, на огромной скорости, летел грузовик. Он был не то чтобы огромный, но мощь бешеного движения и неправильно выбранная траектория водителя, своё дело сделало. Грузовик «таранил» мою легковую, как пёрышко. Легко и быстро. Я закричала и тут же оглохла от собственного голоса. В голове пульсировала только одна мысль: «А если бы мы сидели в машине?».

Тем временем грузовик протащил мою Ладу четыреста метров и изрядно сбавив скорость от этой манипуляции, попытался выправить ситуацию на дороге, а то есть, сбросить её со своего капота. Дёрнувшись несколько раз от неправильного переключения скоростей, грузовик выехал на дорогу, в аккурат на встречную полосу, где в него тут — же влетел Уазик, который не успел соорентироваться на дороге. Я услышала отдалённый крик и упала на колени. То ли я опять закричала, то ли Игорь меня позвал, то ли из Уазика послышалась мольба о помощи.

Когда я, не мигая, продолжала смотреть трагедию на трассе, меня начал тормошить за плечо муж.

— Люда, Люда, слышишь меня? — как в тумане кричал он. Я помахала головой, в знак, что слышу.

— Отползи, отползи, как можешь. Сейчас рванёт — кричал муж, пытаясь меня хоть как — то расшевелить. Я повернула голову, увидела детей возле кустов, убедилась, что они в безопасности и только тогда, высвободив своё плечо из рук ненавистного мне мужа, хлёстко ударила его по щеке. Мне на секунду стало не больно. И я ударила его ещё раз. Он, не мигая, смотрел на меня и не сопротивлялся. Когда я нанесла десятый удар, он внезапно посмотрел на дорогу и, схватив меня за плечи, повалил на землю, закрыв меня своим телом. Через секунду я услышала мощный взрыв, а ещё через две, нас накрыл туман из жара и земли. Я сильно прижалась к Игорю, понимая, что он меня спас. А Игорь, получив по голове какой — то отлетевшей от грузовика железкой, лежал на мне без сознания.

Когда первая волна парализующего страха прошла, я, высвободившись от тела Игоря, попыталась встать на ноги. Посмотрев в сторону дороги и убедившись, что больше нечему взрываться, я начала ползти в сторону детей. Ноги не слушались. Саша плакал навзрыд, а Наташа держала его маленькую голову так, чтобы он меньше всего видел происходящее. Молодец девчонка, боец растёт. Я доползла до них и, схватив в охапку, заплакала.

Когда первый приступ истерики прошёл, я повернула голову в сторону, где лежал муж. Его уже там не было. Увидев, что он уже почти дополз до окраины дороги, я, приказав детям не отходить ни на секунду от безопасного места, пошла ему на помощь…

P.S.

Спустя несколько месяцев после трагедии, я сидела в беседке на даче у родителей. В левой руке держала бокал с вином, а в правой крепко сжимала руку мужа. Любовно посмотрев ему в глаза, я аккуратно погладила кончиками пальцев его внутреннюю сторону ладони. Он улыбнулся и сказал:

— Я сегодня в полиции был, опять. Сил нет отвечать на одни и те — же вопросы. Как, почему, и т. д. Хорошо, что не долго. А то помнишь, мы в тот день на дачу так и не попали. Всю ночь в кутузке, как преступники просидели. Благо, что хоть в клетку не закрыли. И на том спасибо.

— И не говори. Мужик в грузовике оказался пьяным, а Уазик перевернулся в кювет. Не говоря уже о нашей машине. Она вообще «всмятку», теперь только в утиль её. Но главное в этой истории, что все выжили — сказала я и, потянувшись к мужу, поцеловала его в губы.

— Мы изменились, Люда. Очень изменились с тех пор — сказал муж, ответив на поцелуй.

— Да, Игорь. Изменились. Я многое осознала, когда это случилось. Какой ты хороший, какие детки у нас замечательные. А знаешь, что самое главное произошло у меня в мировоззрении? — спросила я.

— И что — же? Расскажи — попросил он.

— Я поняла, что когда ты что — то попросишь у небес, они, если не согласятся с твоим желанием, пришлют предупреждающий жест. И я поняла, что шутить с ними — не надо. «Бойся своих желаний» — один мудрец сказал.

— Я не понял, что ты загадывала, но смысл высказывания мудреца мне предельно понятен. Что ты у них попросила?

— Смерти.

— Это я так тебя достал, что тебе легче было умереть?

— Увы, да.

Он протянул меня к себе и страстно поцеловал.

— Давай — ка третьего ребёночка где — то доставать, а не друг — другу нервы портить. Как считаешь? — игриво улыбаясь, спросил муж.

— Согласна с решением — сказала я и повернула голову, услышав смех своих детей.

— Мама, котёнок так без названия и ходит. Как будем его кликать? — коверкая слова, смешно спросил Саша. Игорь взял его на колени, и, прижав к себе, отобрал у него пушистую девочку. Внимательно посмотрев в зелёные глаза бестии, которая уже порвала все обои на кухне у родителей, внимательно задумался.

— Давайте назовём её Миррой. От слова — мир. Она нас дождалась, а это значит, что это наш зверёк. Согласны?

— Да! — хором подтвердили мы, и пошли в дом. Больше наша семья никогда не ссорилась. А я, поднимая каждый раз глаза наверх, мысленно говорю: «Спасибо!».

Рассказ №4 «Диета для незамужнего библиотекаря»

I

Я сидела на своём рабочем месте, в местной библиотеке. Так как я считалась молодым специалистом (полгода, как закончила университет), то мне особо не доверяли что — то важное и нужное (толком не знаю, чего), а поручали сидение на стуле, за столом с бумажными формулярами в обнимку. Их я должна была беречь и периодически заполнять. Если придёт читатель за книгой, я быстренько заполняю бумажонку и даю ему подписать. Ну а если за день не придёт ни один посетитель (в общем, так и было обычно), то я сама за него приду, и распишусь. Работа была «клеевая», спокойная и в аккурат на мой характер. Сидишь себе, в потолок поплёвываешь, да книжки почитываешь.

Ход моих мыслей о великой миссии библиотекаря прервал скрип открывающейся двери. Уверенной походкой в мою обитель ворвался майский ветерок и… Красавчик. Вот прям именно так. Мужчина, напоминал мне какого — то актёра из советских фильмов, которые обычно играли роли комбайнёров — ударников производства. Статный, не сильно высокий, коренастый и курносый. Клетчатая рубашка была заправлена в синие джинсы, а на голове кожаная кепка. Поразил он моё сердце тем, что головной убор при входе в помещение мгновенно снял. Взяв кепку в руки, он смущённо сжимал её и старался не сильно привлекать к себе внимание, как бы уменьшившись в росте. «Робкий какой» — подумала я и мгновенно влюбилась. Вот прям сразу. Я зарозовела щеками, приосанилась и вскочив со стула, произнесла:

— Здравствуйте многоуважаемый читатель! Прошу вас, проходите.

— Спасибо большое, — сказал он и подошёл к моему столу, — а можно мне взять почитать фантастику? Братьев Стругацких, или Стивен Кинг на худой конец очень даже подойдёт. Я недавно переехал в посёлок, где книжный магазин у вас располагается, пока не знаю.

— А нигде он не располагается, поверьте мне, — ответила я и ещё больше раскраснелась, — пивнушек на каждом шагу очень много, а книжных магазинов, я в нашем посёлке, отродясь не видала.

— А как же вы приобщаетесь к литературе, позвольте полюбопытствовать? — снова спросил он.

— А вот здесь и почитываем, литературу то эту, куда же деваться — ответила я и повернулась к нему спиной, в поисках полки фантастики. Уж больно мне хотелось показать этому красавчику, что моя филейная часть ну никак не хуже, чем впередистоящие округлости так сказать лицевой наружности. И так мне понравилось его одобряющее молчание, когда я повернулась, что уж совсем разошедшись, нагнулась от «души», якобы, просматривая самую нижнюю полку. И в этот же момент, когда наша судьбоносная встреча практически привела меня к подвенечному платью, в моих мечтах, я услышала отвратительный звук. И ведь он шёл не откуда ни будь из далека, нет, он шёл в аккурат от моей пятой точки. Прикинув, буквально несколько секунд, я вполне отчётливо поняла, что это мои штаны. Почти новые, на рынке купленные тряпочки, не выдержали моего напора и предательски разошлись по швам, продемонстрировав мужчине моей мечты трусы в розовый цветочек. Не будь дурой, я рухнула на коленки. Оттащив предательскую задницу, которая так меня опозорила, ближе к полу, я, извернувшись ужом, перевернула свою тушу на сто восемьдесят градусов и встав с колен, плюхнула на стол огромную стопку романов Дарьи Донцовой. Потому что на нижней полке, в которую я так старалась попасть, никто фантастику никто не ставил. Красавчик крякнул, зачем-то надел кепку, потом снова её снял и произнёс почти шёпотом, нагнувшись к моему уху:

— От детективов изжога, я лучше завтра зайду, ладно? А вы, прошу вас очень, фантастику мне всё же найдите. Хорошо?

— Всенепременно, даже не сомневайтесь — тоже шёпотом произнесла я, и решила, что у меня сегодня будет инфаркт. А если его, распроклятого, всё-таки не будет, я утоплюсь, как главные героини всех классических романов вместе взятых. Когда дверь за мужчиной захлопнулась, я рухнула на стул. Он предательски крякнул, предупреждая, что я вешу далеко не пятьдесят килограмм.

— И ты туда же? Намекаешь на лишние килограммы? Эх ты. А я-то думала, что мы старинные друзья — с обидой в голосе отчитала я свой стул и начала собираться домой, с твёрдым намерением срочно сесть на диету. Самую жёсткую на свете. Совсем не жрать…

Одев длинную кофту до пяток, которую оставила Галина Фёдоровна, моя сменщица в нашей совместной гардеробной, я схватила сумку, и закрыв на амбарный замок библиотеку, рванула домой. Попа была надёжно закрыта от посторонних глаз кофтой, но чувство стыда от произошедшего не давала мне покоя. Придя домой, я бросила сумку и влетев, как фурия, на кухню, повернулась к маме спиной, продемонстрировав свой «стыд».

— Божечки ты мои. Вот ведь шьют китайцы распроклятые, дрянь всякую. Ни одна русская попа не может в них поместиться. Беда прямо. Снимай скорей, зашью крепко, не заметит никто — причитала мамуля, всплескивая свои ручки в знак негодования по дешёвым трудам народов китайских.

— Выкинь эту дрянь, мама. Сегодня штаны опозорили меня так, что я готова пойти утопиться — кричала я, демонстрируя свои намерения резкими движениями, направленными в ванную комнату.

— Дитятко моё, куда ж ты собралась. У нас же с тобой душевая кабина. Ты как там топиться то удумала? Струю из душа посильнее что ли сделаешь, а ли рот широко откроешь? — труся за мной уже почти кричала мамуля.

— Уйди мама, я должна сделать это, чтобы смыть с себя позор вековой, иначе не быть мне никогда душевно успокоенной и незабвенно счастливой — рыдала я и открывала все краны подряд.

— Леночка, родная моя. Холодную то воду опять отобрали. В кипятке не очень хорошо будет топиться. Не сдюжишь ты такого мероприятия. Лучше кушать пойдём, я картошечки пожарила с котлетками, твоими любимыми — вещала за дверью мама.

— Я никогда больше не буду, есть, мама — рыдала я и смотрела на кран, из которого пёр пар кипятка. Холодную действительно отобрали, опять. Представив себя в гробу, с ожогами разной степени на лице, мне вдруг расхотелось топиться, и я, закрыв все открытые краны, произнесла:

— Давай сварим брокколи. Полезно и вкусно. Так диетолог из интернета рассказывала. Я на работе смотрела.

— Кого сварим, дочка? — спросила мама.

— Не — кого. А — чего. Брокколи. Это капуста такая, ненашенская.

— И где я тебе её возьму, в семь вечера, стесняюсь тебя спросить? Магазин давно закрыт, к Зинке мужик на побывку приехал, она пораньше домой побежала.

— Вот ведь деревня. Нет бы супермаркет нам открыть, круглосуточный. Мы бы благодарны были, покупочки бы делали, полуночные. Так сказать, обогащали экономику страны своим стабильным желанием пожрать. Ан нет, сельпо одно стоит посреди всего посёлка, и вся наша деревня следит за единственной продавщицей в нём, а точнее, за её сексуальной жизнью.

— Ну чего ты разошлась то, кушать, поди хочешь. Охолонись немного, пойдём на кухню — уговаривала меня мама, демонстрируя мне свои увлажнённые глаза, которые были в боевой готовности уронить скупую слезу.

— Нет мама, твёрдо уверовала, что есть не буду. Замуж хочу — отчеканила я и пошла переодеваться в домашний халат.

— И чем тебе с твоим замужеством картошка жареная помешала? — жалобно скулила из-под двери мама.