Бесплатный фрагмент - Захват

Геннадий Гусев

Детективный роман

Продолжение книги Геннадия Гусева «Расплата».

Прошёл год с тех пор, как капитан запаса Николай Иванов встретился во время отдыха на Черноморском побережье с молодой женщиной Настей. Между ними завязался любовный роман. По возвращении из отпуска домой в Волгоград у женщины возникли серьёзные личные проблемы. В период бракоразводного процесса родители её мужа похитили сына Дениса. Она обратилась за помощью к Иванову, который жил в другом городе — в Краснодаре. Николай быстро отреагировал на просьбу и, несмотря на серьёзное противодействие с противоположной стороны, мирно уладил конфликт.

После того как Настя развелась с Олегом, бывшим мужем, Николай предложил ей руку и сердце. Она согласилась. Однако этот вопрос они решили отложить до следующего лета.

В мае, получив ключи от новой квартиры и сделав ремонт, Николай с нетерпением ожидал счастливую и долгожданную встречу с любимой женщиной, чтобы создать с нею и её сыном новую семью.

Всё шло хорошо. Оставались считанные дни до их приезда. Из Волгограда Настя с Денисом выехали в Краснодар автобусом.

Иванов, купив большой букет цветов, направился их встречать. Однако рейсовый автобус Волгоград — Краснодар в назначенное время на автовокзал не прибыл…

За маской не узнать лица,

В глазах — по девять грамм свинца, Расчет его точен и ясен.

Он не полезет на рожон, Он до зубов вооружен

И очень, очень опасен!

В. С. Высоцкий

Глава 1

Незаметно пробежал год с той поры, когда в тёплом черноморском городке Приморске встретились Николай Иванов с Настей. За это время лишь два раза, в новогодние праздники и весной, им удалось увидеться. Он приезжал к своей возлюбленной в Волгоград. Николай останавливался в той же самой гостинице «Октябрьская», когда впервые посещал этот город. И не потому, что она ему чем-то особенно понравилась, а просто он был немного консервативен, или, проще говоря, не любил ничего менять. Настя познакомила его со своими родителями, представив его в качестве любимого человека, который к тому же сделал очень многое, чтобы отстоять её права на сына. И действительно, им Иванов как человек, мужчина очень понравился, во всяком случае к нему они отнеслись приветливо, а дочь не «терзали», как обычно это делают у нас, ненужными поучениями и вопросами.

С Денисом, сыном Насти, у Николая с первой встречи был найден общий язык. В дальнейшем мальчик воспринимал его как близкого друга матери, интересного, хорошего дядю. В целом всё складывалось как нельзя лучше. Между собой влюблённые уже обговаривали вопросы дальнейшей совместной жизни. Было решено, что следующим летом Настя с сыном переедут к Иванову в Краснодар. Ключи от новой двухкомнатной квартиры у него к тому времени уже были на руках. Оставалось сделать ремонт, купить, завезти и установить мебель, технику.

После состоявшегося бракоразводного процесса между Настей и её бывшим мужем Олегом она с сыном переехала жить к своим родителям, Александру Петровичу и Татьяне Никифоровне. Настя продолжала работать преподавателем в учебном заведении вместе с Ниной, с которой они стали хорошими подругами, часто встречались где-нибудь за чашкой чая или кофе, обсуждали разные, в том числе и личные вопросы.

Олег, бывший муж Насти, скинувший давящие его семейные узы, ушёл с головой в разгул, совершенно не вспоминая ни о бывшей жене, ни о сыне. Его родителям, занимающим высокое положение в местной общественной иерархической верхушке, было стыдно и тревожно наблюдать за тем, как низко пал их единственный наследник. Все их попытки вразумить его, «поставить на путь истинный» ни к чему не привели. Они понимали, что ни о какой его дальнейшей карьере не могло идти речи. Теперь их цель состояла в том, чтобы вырвать сына из этого мутного дурмана похоти, пьянства, пока он вовсе «не сошёл с рельс» или, ещё хуже, не совершил преступление. Однако он никого не слушал, только ругался, а в последнее время просто стал избегать своих родителей. Тогда они, осознав, что на сына им рассчитывать не приходится, и желая вернуть к себе доброжелательное отношение со стороны Насти, всё чаще стали звонить, поздравлять её семью с праздниками, посылать дорогие подарки, тем самым пытаясь искупить свою вину и добиться расположения к себе. Им очень хотелось вновь видеться и общаться с внуком.

Настя понимала, что она не имеет права изолировать своего сына от общения с родными дедушкой и бабушкой, но в то же время, не забывая о недавней «войне», устроенной этими людьми за обладание её сыном, вынужденно, без особой радости соглашалась на их подарки и короткие встречи. Она хорошо помнила, что только благодаря Иванову, Нине и адвокату Никитину ей удалось отстоять своё законное право на то, чтобы Денис остался с ней.

Давая возможность родителям Олега увидеть внука, общаться с ним, Настя обязательно заранее обговаривала все вопросы: о том, что их встреча пройдёт на нейтральной стороне и в её присутствии, какие подарки они собираются дарить Денису и т. д. Обычно это происходило в каком-нибудь парке. Иногда они все вместе заходили в кафе. Бывший свёкор, Богдан Степанович Первушин, души не чаял в своём внуке, ему хотелось баловать его, однако, зная твёрдый характер Насти, чётко соблюдал установленные ею порядок и дистанцию. Она же не хотела, чтобы её сын, не зная ни в чём отказа от старших, вырос и стал подобным своему отцу мерзавцем. Родители Олега ничего не знали о связи бывшей невестки с Ивановым, тем более о том, что Настя с Денисом скоро покинут Волгоград и переедут жить в Краснодар. Эту информацию, важное событие в её личной жизни, она держала в тайне не только от родителей Олега, но и от своих.

Время неумолимо бежало вперёд. Вот уже заканчивался последний месяц весны. Их переезд планировался на середину июня. Настя до последнего, как могла, скрывала день отъезда. Во-первых, понимая, как больно отразится он на родителях, успевших привыкнуть к тому, что внук и родная дочь живут вместе с ними, под одной крышей, в одной большой семье.

— В тесноте, да не в обиде, — так любил поговаривать Александр Петрович, Настин отец.

«Когда они уедут в другой город, старики останутся вновь одни. Только звонки, письма да редкие встречи по большим праздникам. Тяжело им будет без нас, — по вечерам, ложась спать, печально вздыхая, думала Настя. — Как им, моим любимым старичкам, об этом сказать, чтобы не ранить? А ведь всё равно придётся».

Действительно, Настя не знала, как поведут себя её родители. Как переживут их внезапный отъезд? А о противоположной стороне Олега, она рассуждала так: «Лишь бы до отъезда ничего не узнали, иначе неизвестно, что могут предпринять. От их показной доброжелательности всегда веяло холодом. Такие люди ради своих интересов на всё готовы пойти».

Посоветовавшись с подругой Ниной, как правильно поступить в данной ситуации, она решила рассказать обо всём своим родителям за неделю до отъезда в спокойной домашней обстановке, надеясь, что они её поймут.

И вот наступил такой день, вернее, вечер. Вся Настина семья недавно вернулась с дачи. В начале июня там всегда много хлопот: посадки, подкормки, обработки растений. Уставшие, но довольные, после приятного, расслабляющего душа все собрались на кухне, где словно по мановению волшебной палочки, а реально — благодаря быстрым, золотым рукам Татьяны Никифоровны был приготовлен отличный ужин. Тут тебе и горячие котлетки с гречневой кашей, и прошлогодние солёные огурчики со свежим укропчиком, зелёным лучком и сметаной, и блинчики с тушёной капусткой, и чай с липовым медком. Что ни говори, а после целого дня, проведённого на свежем воздухе, аппетита в этой домашней компании было не занимать. Настроение у всех великолепное. В процессе ужина дед подшучивал над внуком:

— Знаете, как у нас сегодня на даче Дениска огород копал: копнёт — на сторону бросит. Глядишь, а половина земли у него в сапогах! И как это тебе удаётся? Наверное, надо взять у тебя пару уроков, — смеялся Александр Петрович.

— Будет тебе, дед, — защищала внука бабушка. — Он ещё ребёнок, сил мало, земля плотная, сырая. Вот подрастёт, окрепнет и тебе даст фору!

Денис, не обращая внимания на шутки в свой адрес со стороны любимого деда, быстро опустошил тарелку, сказал «спасибо» и убежал в зал смотреть свои детские телевизионные программы.

Настя поняла, что настало время открыть перед родителями их с Ивановым планы. Она отложила в сторону столовые приборы, серьёзно посмотрела на отца и мать. И они почувствовали, что сейчас произойдёт что-то такое, что раз и навсегда изменит их, стариков, счастливо складывающуюся жизнь. Под взглядом дочери они оба, словно птицы под прицелом охотника, нахохлились и присмирели.

— Дорогие и любимые мои родители, — как можно мягче, нежнее начала Настя, но тут она вдруг закашляла, глаза её покраснели. — Извините, очень трудно вам об этом говорить, но всё равно когда-то придётся. Мне за тридцать. Для женщины, мечтающей о своей семье, — это возраст. Вы прекрасно знаете, что семейная жизнь в браке с Олегом у нас не сложилась. Я не искала ему замены на стороне, но так вышло, что в это же время, когда я поняла, что с Олегом у нас всё кончено, мне встретился другой мужчина, которого вы знаете, это Николай Иванов. Не скрою, мы полюбили друг друга. Николай хороший, честный человек. Он помог всем нам отстоять Дениса. Прошёл год, как мы познакомились. За это время наши отношения окрепли, преодолели определённые испытания. Мы осознанно пришли к выводу, что нам пора заключить супружеские отношения и создать новую семью. Но для этого я должна буду вместе с Денисом переехать к нему в Краснодар. Там у Николая есть квартира, дача, машина. Мы будем навещать вас, вы — нас. К тому же Олег и его родители уже точно никогда не смогут повлиять на Дениса. Я не хочу, чтобы он вырос и стал подобием своего отца. Через неделю мы должны выехать в Краснодар. Билеты у меня уже на руках. Вот, пожалуй, и всё, — закончила она.

Как и предполагала Настя, эта новость для её родителей вызвала эффект разорвавшейся бомбы или сильнейшего землетрясения, приведя их в полный ступор. Дочери понадобилось несколько минут успокаивающих слов, движений, чтобы восстановить только что царившую в квартире умиротворённую обстановку.

Первым пришёл в себя Александр Петрович. Он резко встал из-за стола, нервно прошёлся туда и обратно по кухне и, остановившись перед Настей, сурово глядя ей в глаза, сказал:

— Дочь, ты хорошо обо всём подумала? Это ведь не игрушки: с одним только что рассталась и тут же спешишь замуж за другого? Не забывай, у тебя сын. Как он к этому отнесётся? Пока он воспринимает Николая как хорошего дядю. Это неплохо. А вот когда вы поженитесь, не изменятся ли между ними отношения? Ты ведь сама толком своего Иванова не знаешь. Да, всем нам он показался с виду неплохим человеком, а там кто его знает. Вот, например, с Олегом сколько ты лет прожила, прежде чем поняла его истинную сущность? А с Николаем? Вовсе ничего! Неужели ты, как девчонка-подросток, ослеплена чувствами? Пора такие вопросы серьёзно решать, а не пороть горячку! Нет, я просто тебя не понимаю! Ты казалась мне взрослой, самостоятельной, к тому же сама преподаватель. И что?! Бросаешься головой в омут, в неизвестность! Как же так?! И ещё, вы с Денисом переедете в другой город, и в случае чего нам с матерью будет трудно вам помочь. Может, не стоит торопиться, а там время покажет?

— Нет, папа, мы уже всё решили, — твёрдо ответила Настя.

— Николай бывший офицер, прошёл серьёзную школу жизни. У него самого уже двое взрослых детей. Он со всех сторон положительный человек. К тому же мы любим друг друга, а это главное. Чего же ещё ждать? Разве вы не хотите, чтобы у меня была своя полноценная семья, муж? Конечно, нам и вам хорошо вместе, но это ненормально. Реально у нас сейчас две родные семьи, живущие под одной крышей. Так не должно быть. Вы не волнуйтесь, всё будет хорошо. Расстояние между городами небольшое. Звонить, приезжать друг к другу мы будем часто.

Лицо Татьяны Никифоровны от осознания того, что совсем скоро с дочкой и любимым внуком придётся расстаться, вдруг сразу как-то состарилось. По нему, словно веером, разбежались мелкие морщинки, из глаз вот-вот готовы были брызнуть слёзы. Она молча сидела за столом, рассеянно слушая, о чём говорят муж с дочерью. Решение Насти о переезде в Краснодар с сыном, о скоропалительном выходе замуж за незнакомого им с Александром Петровичем человека болью полоснуло по её сердцу. Они с дедом только стали вновь привыкать к большой семье, к новому, ускоренному распорядку жизни. И даже недавние недомогания то ли на погоду, то ли просто возрастные забылись и ушли в сторону.

И тут вдруг снова они остаются одни, наедине со своей старостью, болячками, ненужностью… Больно… Татьяна Никифоровна не удержалась, тяжело всхлипнула, вытерла краем передника покатившиеся по щеке слезы.

— Мама, ну зачем ты плачешь. Ведь всё хорошо. У нас с Денисом вновь будет полноценная семья. Он ведь мальчик, и ему нужен отец, мужчина. С кого ему брать пример? А тут, в Волгограде, Олег, его семья. Вдруг они вновь задумают что-нибудь нехорошее? В очередной раз нам может не повезти, — прижала к себе и ласково погладила по плечу Татьяну Никифоровну Настя.

— Да, дочка, правильно ты всё говоришь, но, понимаешь, тяжело нам это слушать с дедом. Только всё уладилось, привыкли к вам, и снова нас бросаете, да ещё всё так быстро, неожиданно… — она снова всхлипнула.

— Всё, хватит бабьих слёз, сейчас потоп устроите! — вмешался в разговор Александр Петрович. — Возможно, правильно говорит Настя. Им надо уезжать, строить свою жизнь. Что мы с тобой, Никифоровна, будем ограничивать их своими проблемами: дачей, старостью, болячками… Мы своё прожили. Дальше они должны идти своим путём, а не сидеть на шее у родителей. Конечно, хотелось, чтобы вы жили с нами в одном городе, в одном дворе, в одном доме, но раз так не получается, то, как говорят, ничего тут не поделаешь.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Настя. — Я знала, что вы немного поворчите на меня, но всё-таки поймёте. Не печальтесь, никто вас не забудет, разве только видеться придётся чуть реже. И постарайтесь подольше сохранить эту тайну от Олега и его родителей. Будут спрашивать, где внук, говорите: мол, уехал со мной на всё лето на море. Мало ли чего от них ждать.

На этом в тот вечер у Насти закончился непростой разговор с родителями, к которому она долго готовилась. Со следующего дня она полностью ушла в дела по подготовке к отъезду. Надо было уволиться с работы, выписаться из квартиры, оформить все документы на сына, собрать вещи. Билеты Настя купила на рейсовый автобус Волгоград — Краснодар на вторую половину июня, планируя к этому времени закончить все сборы.

Очередной раз, встречаясь с подругой Ниной в кафе, они долго беседовали, вспоминая быстро пролетевший год. Нина говорила, что она положительно завидует Насте, поскольку у неё начинается новая жизнь, и надеется, что намного интереснее предыдущей.

— Настя, как у тебя всё хорошо складывается. Ты молодая, красивая влюблённая женщина. Едешь в Краснодар к своему «донжуану». И, наконец, совсем рядом Чёрное море, «горячий» Кавказ! Уверена, подруга, там ты будешь счастлива!

— Надеюсь, — отвечала Настя. — Только вся жизнь у меня связана с Волгоградом. Здесь остаются родители. Особенно им будет тяжело без внука. Вижу, какое настроение у них уже сейчас, а когда уедем, вовсе раскиснут.

— Но ведь и они тоже когда-то были молодыми, — ответила Нина, — и им приходилось решать подобные задачи. Молодость — это всегда движение вперёд в поисках создания чего-то нового. Твои родители это должны понимать. Ты же вон у них какая правильная дочь. И если первый брак не сложился, так что ж, это не означает, что нужно сидеть дома со стариками до скончания века. Успокойся и не терзай себя ненужными упрёками. Всё ты делаешь правильно, мне лишь остаётся пожелать вам с Денисом удачи на новом месте и большой любви с Николаем.

— Спасибо, подруга, за поддержку! — ответила ей Настя. — Я никогда не забуду, что ты сделала для меня.

И вот настал день отъезда. Все вещи были плотно упакованы. Их оказалось сравнительно немного — два чемодана и ящик. Вместе с одеждой и обувью родители, игнорируя сопротивление Насти, уложили и несколько банок с домашними закрутками.

— На первое время пригодится, а дальше видно будет, — говорил Александр Петрович. — Нам с бабкой всё равно столько не съесть. На вас ведь рассчитывали.

Рейсовый автобус Волгоград — Краснодар отправлялся с привокзальной площади в 17 часов 15 минут. Весь путь между городами занимал около 14 часов, то есть всего лишь одну ночь.

— Уснём в Волгограде, а проснёмся уже в Краснодаре, — успокаивала Настя своих родителей. — Нечего вам волноваться. Всё будет хорошо. Обещаю, что обязательно осенью встретимся.

К вокзалу они все вместе приехали на своей машине. Пришлось ещё немного подождать. Поговорили, попрощались. Тем временем подошёл их автобус. Александр Петрович поставил тяжёлые чемоданы, коробку с вещами и продуктами в открытое водителем нижнее багажное отделение. Контролёр пригласила пассажиров пройти в салон и занять свои места.

— Доченька, внучок, вы нас не забывайте, пишите, звоните, — не выдержав, запричитала Татьяна Никифоровна.

Александр Петрович, еле сдерживая слёзы, молча стоял и махал им вслед рукой. С отъездом дочери и внука он сразу почувствовал себя стариком: «Хорошо, что пока ещё держат на работе да бабка рядом, а так… кому я нужен. Внуку передать свой опыт, знания теперь и то не могу, — подумал он. — Да ладно. Что тут поделаешь? Лишь бы у них там всё сложилось хорошо».

Прошло ещё несколько минут, пассажиры заняли свои места. Двери автобуса плотно закрылись, и он медленно тронулся от стоянки.

— Храни вас Бог, — перекрестила удаляющийся транспорт Татьяна Никифоровна.

Посмотрев на неё, Александр Николаевич покачал головой, но ничего не сказал.

Глава 2

Иванов за минувший год сделал многое, чтобы приблизить счастливую встречу с Настей. Своевременно получил ключи от новой двухкомнатной квартиры, успел закончить ремонт и обставить её мебелью. Вселяйся и живи в своё удовольствие. Большая кухня с отличной немецкой техникой выходила прямо на застеклённую, утеплённую, обшитую евровагонкой лоджию. В конце её, возле боковой стены, Николай заказал изготовить и установить отдельный шкаф для консервов.

Напротив, через коридор, располагалась спальня с такой же лоджией, где он поставил мебель под женское рукоделие и цветы.

Местом для общего семейного отдыха, а также интеллектуальной работы должна была служить большая комната, или зал. Её он обставил современной мебелью под цвет «итальянский орех», на пол перед диваном положил плотный натуральный восточный ковёр, а на одну из стен повесил пару картин с видами умиротворённой русской природы. Здесь же размещались телевизор и видеотехника. Николай старался сделать всё так, чтобы внешний облик их будущего жилья был удобен, приятен, функционален и пришёлся по душе Насте и Денису.

На работе у него тоже всё ладилось. Увеличивался объём заказов, а значит, росла прибыль предприятия, что положительно сказывалось на отношении к Николаю со стороны руководства. Понемногу повышали зарплату, выплачивались премии. Их отдел расширили, приняв ещё двух сотрудников.

Леночку перевели на должность помощника-секретаря Петра Назаровича. А её место заняла другая девушка, Вера. Она была замужем. Новая сотрудница отличалась от Леночки собранностью, внимательностью и пунктуальностью. Ей никогда не требовалось ни о чём напоминать. Свою работу она исполняла быстро и добросовестно. Поставленные руководством перед отделом задачи совместно с ней решались легко. Иванов это оценил и не раз на совещании, когда ему предоставляли слово, ставил в пример эту девушку.

Двое новых других, тоже молодых сотрудников отдела представляли собой парней лет тридцати. Один — вечно вялый, склонный к полноте программист, постоянно что-то жующий и каждые полчаса проглатывающий кружку крепкого кофе. Второй, длинный, худой, немного сутулый, курящий сигареты Kent ментолом, — юрист. С этими ребятами в первое время Николаю было находить контакт несколько сложнее. Даже если что-то требовалось срочное сделать, они не спешили, наоборот, под различными предлогами оттягивали процесс выполнения задачи.

— Эх, прогнать бы вас, чёрт возьми, в своё время через армейскую школу, другими бы стали людьми! А так лишь чудовищный набор в каждом лени, избалованности и эгоизма. Короче — бестолковые люди. Никакого от вас толку! — иной раз возмущался про себя Иванов.

Но со временем и к ним он смог подобрать ключи. А что делать? В наряд ведь не поставишь, тем более на «губу» (гауптвахта) — не посадишь. А ведь правда, в нашей в армии для подобных, как эти, «маменькиных сынков» какие замечательные средства воспитания были!

Сын Николая заканчивал учёбу в институте, жил с бабушкой в Краснодаре, а дочь находилась на Крайнем Севере с матерью и уже работала. В целом всё было стабильно, никто никого ни в чём не упрекал. Дети с отцом общались свободно, совместно встречаясь в период отпуска в Краснодаре, выезжали на Чёрное море.

Иванов особенно ни с кем не делился своими планами на дальнейшую жизнь. Надеялся, что с Настей у них всё сложится. Её переезд в Краснодар он временно держал от всех в секрете.

— Вот приедут, поживут у меня какое-то время, тогда и видно будет, — решил Николай.

Оставались считанные дни до их долгожданной встречи. Иванов спланировал на этот период отпуск и уже передал свои дела Вере, а в новой квартире навёл порядок, холодильник укомплектовал продуктами. Он старался сделать всё, чтобы с первой минуты Насте и Денису здесь понравилось.

И вот наступила последняя ночь перед их приездом. Николай чуть раньше обычного лёг спать, чтобы к семи утра быть на автовокзале. Однако сон никак не шёл. Его что-то беспокоило. Он думал, что это, вероятнее всего, связано с его чувствами, мыслями о Насте, их скорой долгожданной и счастливой встрече. Но хорошо прислушавшись к своему сердцу, Николай понял: нет, это другое, непонятное, нехорошее ощущение.

Он встал с кровати, прошёл в кухню. Выпил полстакана прохладной воды. Затем вышел на лоджию и долго смотрел на тёмный, в звёздах небосвод, словно посылая кому-то всемогущему и неведомому свою просьбу, свой посыл в отношении дорогих и близких ему людей:

— С вами всё будет хорошо!

После этого он вернулся в спальню, лёг в кровать и быстро уснул. Но, несмотря на то, что сон его был крепкий и глубокий, Николай часто вздрагивал от возникающих в его сознании каких-то размытых, невнятных, страшных картин. Утром, по звонку будильника соскочив, как бывало в армии по команде дневального, с кровати, Иванов ощутил свинцовую тяжесть в голове. Пытаясь быстро привести себя в естественное состояние, он поспешил принять контрастный душ, затем выпил кружку крепкого кофе и только тогда почувствовал себя в норме.

Дорога до автовокзала заняла полчаса вместе с покупкой букета цветов. Оставив машину на стоянке, Николай не спеша направился к месту прибытия автобуса из Волгограда. До его прихода оставалось минут пятнадцать.

Он присел на скамейку. С нетерпением стал ждать, прокручи-вая в голове счастливую картину предстоящей встречи, ведь они так давно не виделись. Николай невольно улыбнулся, вспоминая приятный запах тела, волос Насти. Ему захотелось быстрее уви-деть её, прижать крепко к себе и никогда не отпускать.

«Да, и это будет совсем скоро», — подумал Николай, взглянув на часы. Они показывали время прибытия автобуса, но его почему-то всё ещё не было.

«Ничего страшного, тут точно не угадаешь. Посидим, подождём», — успокоил он себя.

Но прошло ещё полчаса, а рейсовый автобус из Волгограда всё не приходил. Среди встречающих возникло беспокойство, постепенно перерастающее в недовольство, шум. Люди обращались в информационный отдел, но вразумительного ответа не получали. Николай тоже попытался хоть что-то узнать, но и его действия не принесли положительного результата.

«Что же там у них могло случиться? Значит, не зря мне всю ночь снился какой-то бред? — подумал он. — Непонятное и неосознанное чувство, возникшее накануне совершенно ниоткуда, размытые, мучительно тяжёлые картины во сне, которым я в этот раз не придал значения. Что это могло значить? Вот ведь, сам себе напророчил неприятностей», — укоряя себя, тяжело вздохнул Николай.

Он достал сотовый телефон, набрал номер Насти, однако звонок остался без ответа.

— Возможно, телефон в том районе, где они находятся сейчас, не берёт, — подумал Николай.

Стрелки часов показывали уже десять часов, когда диспетчер через громкоговоритель передала, что в связи с непредвиденными обстоятельствами на трассе между Волгоградом и Ростовом прибытие рейсового автобуса номер… задерживается до четырнадцати часов.

Люди снова заволновались, требовали объяснить, в чём причина его опоздания. Может быть, произошла поломка или авария на дороге? Спрашивали, есть ли пострадавшие. Но больше никакой новой информации не последовало. В толпе поползли разные тревожные слухи: возможно, случилось серьёзное столкновение транспортных средств или водитель уснул за рулём и перевернул автобус, — короче говоря, одни страшнее другихС

Николай понял, что продолжать здесь находиться и слушать всю эту белиберду ему нечего. Всё равно узнать, что произошло на трассе с автобусом, он сейчас не сможет. Надо, прежде всего, успокоиться, не поддаваться панике и ждать. В ближайшее время всё станет ясно. С такими мыслями он встал и направился к своей машине, решив съездить перекусить, а заодно и убить время. С утра, не считая выпитой чашки кофе, он не завтракал, а восстановить силы ему не мешало.

Минут через пятнадцать, припарковав автомобиль на одной из улиц недалеко от центра города, Николай направился на поиски приличного местечка, где можно было бы утолить чувство голода. Увидев вывеску кофе на первом этаже одного из стоящих в ряд вдоль тротуара зданий, он решил заглянуть и посмотреть, что здесь за кухня. Поскольку обеденное время ещё не наступило, небольшое прохладное помещение практически было пусто, за исключением двух молодых людей, сидящих за барной стойкой.

Заняв столик рядом с окном, Николай открыл папку с меню. Ничего особенного, оригинального он в нём не нашёл. Немного подумав, решил заказать салат «Фунчоза», приготовленный из тонко нарезанной рисовой лапши с овощами, отбивную свинину с картофелем, помидорами, зеленью и натуральный апельсиновый сок. Пришлось некоторое время подождать, пока его заявку выполнят. Зато ожидание было с лихвой вознаграждено приятным вкусом, свежестью продуктов, умением повара их правильно приготовить и красиво выложить кушанья на тарелки.

Плотно перекусив, Иванов рассчитался и вышел из кафе. Взглянул на часы, он увидел, что стрелки показывали без десяти двенадцать.

«Есть ещё пара часов до прибытия рейсового автобуса. Возможно, к этому времени хоть что-нибудь о его задержке прояснится. Да, пора возвращаться», — подумал он, направляясь к своей машине.

На автовокзале Николай встретил всё тех же мучающихся долгим ожиданием затерявшегося где-то на трассе Волгоград — Краснодар автобуса людей. Иванов присел на скамейку лицом в сторону касс, к горящим информационным табло, указывающим на прибытие или убытие очередного пассажирского транспорта. После хорошего позднего завтрака от наступившей летней жары он незаметно для себя задремал. Перед ним встали яркие эпизоды их с Настей отдыха на Чёрном море, первых чувств, первых любовных встреч…

— Ну вот, наконец, дождались! Сейчас наш подойдёт! — услышал Иванов рядом с собой голос полной, преклонного возраста женщины. Он обратил внимание на неё ещё утром, на то, как она, встречая дочку с внучкой, особенно эмоционально реагировала на отказ администрации дать информацию по поводу задержки этого же рейса.

Николай встал, прошёлся вдоль стоянки, разминая мышцы тела, чтобы предстать перед Настей с Денисом в лучшей форме. Вот и автобус. Водитель аккуратно подрулил и плавно остановил огромную машину у места высадки пассажиров. Шипя выходящим под давлением из пневматической системы воздухом, резко открылись двери. Тут же на платформу спешно стали выходить люди. Николай заметил, что все прибывшие были чем-то сильно взволнованы, точнее сказать, напуганы. Большинство из них встречали родные и близкие. Обнимаясь, целуясь с ними, многие пассажиры, в основном женщины, не могли сдержать нахлынувших слёз. Но это были не просто слёзы радостной встречи. В поведении этих людей угадывался некий пережитый страх, опасность.

Вот рядом с Ивановым тепло обнимается пассажирка автобуса, женщина средних лет, с мужчиной, видимо, мужем. Внимание Николая привлекло странное поведение этой женщины и прежде всего то, как нервно она вздрагивала и всхлипывала, прижавшись к мужчине, словно только что вырвалась на свободу из некого ада.

И таких было много. Видимо, только сейчас, выйдя из автобуса, ощутив себя на родной земле, в кругу близких и знакомых, пассажиры этого злополучного рейса начинали приходить в себя, эмоционально расслабляться, освобождаясь от чего-то неприятного, а может, и страшного, пережитого ими в дороге.

«Что всё-таки у них могло случиться?» — подумал Иванов, ожидая, когда покажутся Настя с сыном. Однако вот уже вышел последний пассажир, а их так и не было. Николай, теряя терпение, вошёл в автобус. Действительно, салон оказался пуст. Оба водителя, открыв боковые отделения, выдавали багаж. Иванов покинул автобус и, подойдя к одному из них, спросил:

— Скажите, пожалуйста, что у вас произошло на трассе? Почему на семь часов задержался рейс? И ещё, никто у вас из пассажиров раньше времени не сошёл? Я встречаю молодую женщину с мальчиком. Вам о них что-нибудь известно?

Седой, коренастый мужчина, перестав заниматься багажом, внимательно посмотрел на Иванова.

— Давайте отойдём в сторонку, — сказал он.

Они отошли. Водитель достал пачку сигарет, предложил Николаю, но тот отказался, сославшись, что не курит.

— Тогда слушайте, — начал мужчина. — Выехали мы вовремя. Маршрут Волгоград — Краснодар несложный. Я с напарником его сто раз без проблем проезжал. Техника исправна. Ничего не предвещало неприятностей. Действительно, как вы говорите, красивая молодая девушка с мальчиком лет десяти сели в Волгограде в автобус. Их провожали двое пожилых людей. Наверное, её мать с отцом. Помню, старушка плакала, а муж её успокаивал.

— Правильно, всё так. Но тогда куда же они исчезли, почему не доехали до Краснодара? — нервно спросил Иванов.

— Не спешите, я всё сейчас по порядку расскажу, — стряхивая пепел под ноги на асфальт, сказал водитель. — Несколько часов мы ехали нормально. Наступила ночь. Вот уже остался позади районный городок Сухой. Дорога практически пустынна. Так, иногда какой-нибудь одинокий встречный автомобиль проскочит мимо или обгонит и всё. Вдруг гляжу: нам моргают, мол, прими вправо и остановись. Сразу понял: это не менты. Скажу честно, не понравился мне такой расклад. Решил оторваться, добавил газу, немного повилял, чтобы не обошли, однако ничего не получилось. У них оказалось две машины, одна сумела вырваться вперёд и прижала нас к обочине. Я же не сумасшедший, чтобы идти на таран. Остановился. Тут же из машин выскочили несколько человек в масках, с оружием. Двое остались снаружи дверей, а трое вошли в салон. Под угрозой стволов и ножей потребовали у пассажиров деньги и ценное имущество. Меня и напарника контролировал вооружённый пистолетом ТТ бандит. Ещё замахнулся, гад, хотел, видимо, ударить рукояткой за то, что по их сигналу сразу не тормознул. Не скрою, страшновато было, но больше не за себя, а за пассажиров. Молил бога, чтобы только никто из них не стал сопротивляться. Всё равно бесполезно. Жизнь ведь главнее денег, ценностей, тряпок. Этого добра нажить всегда успеем. В общем, прошмонали они нас как надо. Но не думаю, чтобы много серьёзного взяли. Ведь с кого брать? С простых людей? Хотя нюансик один был. Короче, напугали всех здорово. Сразу, как ворвались в автобус, предупредили: «Молча всем сидеть на местах, а в случае неповиновения будем выводить на обочину дороги и отстреливать, как кроликов».

Чтобы никто не вызвал милицию, у тех, кто имел сотовые телефоны, их сразу же забрали. Надо было посмотреть, в каком шоковом состоянии мы тогда все находились. Казалось, время остановилось, однако реально вся эта процедура продолжалась всего лишь несколько минут. Кстати, о нюансе. Мне показалось, будто бы бандиты работали по конкретному лицу — молодому мужчине, сидевшему в конце салона, а остальные пассажиры просто пошли паровозом. При нём находилась среднего размера спортивная сумка, которую он, как все остальные, почему-то не стал сдавать в багажное отделение, а взял с собой в салон. Его они сразу вычислили и отобрали её. При этом парень даже не дёрнулся, находясь в полном оцепенении. А бандит, кажется, по кличке Ржавый, расстегнув и взглянув на содержимое сумки, крикнул главарю: мол, всё на месте, шеф!

Когда деньги, ценности, телефоны были силой изъяты, бандиты собрались покинуть салон автобуса, но тут этот Ржавый, проходя мимо сидящих молодой женщины с пацаном, остановился напротив и говорит другому, старшему банды: «Шрам (да, так и сказал), смотри какая красотка. Давай возьмём её с собой, поиграем с девочкой?» Вижу, её мальчонка испугался, да и она тоже, — продолжил свой рассказ водитель. — Женщина попросила оставить их в покое, ведь всё, что у неё было, она им отдала. Однако бандит, который докопался до неё, потребовал ещё и паспорт. Она достала его из сумочки и отдала ему. Он пролистал его и, обращаясь вновь к своему старшему, удивлённо сказал: «Шрам, тебе ничего не напоминает фамилия Первушин?» Тот сразу же повернулся и пристально посмотрел на девушку. «А ну-ка, давай колись, подруга, кем ты будешь Первушину Богдану Степановичу?» — спросил главарь, он же Шрам. «Сейчас уже никем», — ответила девушка.

— И здесь она сделала для себя роковую ошибку, — покачал головой водитель и продолжил: — «Ага, так значит всё-таки вы родственники, ну может быть была. Возможно, развелась с его сынком, только фамилию не успела изменить, — ещё более заинтересованно стал докапываться до истины Шрам. — Мальчик, ты же не умеешь врать, ведь так? — продолжил он, обращаясь теперь к её сыну. — Ответь мне, Первушин Богдан Степанович это твой дедушка?» «Да, это мой дедушка, он прокурор и накажет всех вас за то, что вы грабите людей на дорогах!» — эмоционально сказал паренёк.

Бандиты громко рассмеялись. А вот всем нам было, прямо скажу, не до смеха. И особенно, как я понимаю, этой женщине. Она поздно осознала свою ошибку, когда дала понять преступникам, что её каким-то образом связывают или связывали родственные узы с бывшим тестем, да и сын её подтвердил, что дедушка у него прокурор. Возможно, в этот момент она подумала, что такие нелюди, как эти, ни перед чем не остановятся, поскольку я видел, как женщина испуганно прижала сына к себе и что-то ему стала шептать. «Хорошо, что ты увидел их, Ржавый, — сказал главарь. — Вот теперь мы обязательно возьмём их обоих с собой. Но бабу, предупреждаю, руками не трогать. Она с пацаном для нас ценная находка. Вот пусть теперь её настоящий или бывший тесть ответит передо мной за всё. За каждый мой день, проведённый на зоне, он должен с лихвой заплатить! Дедушка Богдан, надеюсь, любит своего внука? — зло улыбнулся бандит. — Всё, забирайте их. А водилам коли колеса, чтобы в следующий раз были более внимательными и послушными. Уходим», — жёстко скомандовал главарь. Короче, напоследок они пробили нам передние колеса, да хорошо хоть только два, а не все, как приказал главарь. Но и с ними ночью здорово намучились. Вот примерно так всё было, — докурив сигарету и бросив в урну окурок, сказал водитель. — А дальше мы вернулись в Сухой. Там на посту ГИБДД остановились. Прибыли сотрудники милиции, прокуратуры. С каждым из пассажиров беседовали, оформляли различные документы, составляли списки о похищенных деньгах, ценностях, имуществу. Поэтому рейс и задержался. Теперь вы всё знаете. Да, извините за вопрос, а кто они вам, эта девушка и пацан? — спросил водитель.

— Родные мне люди, — тяжело вздохнул Иванов.

— Да, неприятная история, — посочувствовал ему водитель, — но вы всё-таки надейтесь на лучшее. И вот ещё, мне следователь, ну который будет вести это дело, дал свой телефон. Может, он вам понадобится, — и, тут же достав из нагрудного кармана потрёпанную записную книжку, мужчина быстро написал на вырванном листке его номер и фамилию, передав Николаю. Затем не спеша направился к своему автобусу. Но через минуту он снова вернулся, поставил возле ног Иванова два чемодана и перетянутую скотчем тяжёлую картонную коробку:

— Это их вещи. Бандиты тряпками не интересовались, а следакам я о них забыл сказать, поскольку тогда сам был в шоке. Да, женщину и её пацана, как только вывели из автобуса, сразу же посадили в машину, кажется, ВАЗ 2109 серого цвета, номера были замазаны, и увезли. Куда, извините, не знаю, но точно скажу, в обратную сторону от нашего маршрута следования. И ещё вспомнил, вторая машина осталась стоять позади автобуса, но когда я с ними бодался на дороге, то видел чёрный хетчбек, очень похожий на «Опель».

Иванов некоторое время стоял, не двигаясь с места. Его разом отяжелевшие, превратившиеся в камень ноги, казалось, приросли к асфальту. Он просто не знал, что делать.

«Где-то далеко в руках преступников находятся Настя и Денис. Как им там сейчас? Подумать только, в России женщин и детей берут в заложники, держат в плену, возможно, пытают! Здесь что, война?! Вроде той, что совсем недавно отгремела в Афганистане или всё ещё продолжает дымиться на юге России, в Чечне? Что, собственно, происходит и почему? Как им помочь? Что надо сделать, чтобы вызволить их из плена?» — всё это разом пронеслось в голове у Иванова, однако сейчас ответы на них Николай не находил. Ему требовалось время, чтобы со всех сторон проанализировать и осознать сложившуюся непростую обстановку, выработать план дальнейших действий.

Нет, опускать руки нельзя. Совсем недавно в Приморске они вдвоём с Вадимом Валентиновичем смогли справиться с местным главарём банды. А задача тогда перед ними стояла не менее опасная и рискованная, чем сейчас. Конечно, он ни в коем случае не намерен просто сидеть и ждать, как говорят, у моря погоды. Так думал капитан запаса Иванов. Николай понимал, что просто надеяться на правоохранительные органы нельзя. Кто его знает, насколько профессионально и интенсивно они возьмутся за расследование этого преступления. Могут ли пострадать в результате действий силовиков заложники? И тут бабушка надвое сказала. Видно, ему самому всё-таки придётся напрямую ввязаться в это дело.

Прежде всего, надо найти какой-то выход на эту банду. Ему это будет сделать сложно, да и время подстёгивает. Придётся найти и познакомиться с теми руководителями правоохранительных структур, которым поручено вести это дело. В таком направлении медленно и тяжело раскручивались мысли Николая, постепенно выводя его из охватившего внезапного ступора. Наконец, окончательно придя в себя, он взял стоящие перед ним Настины и Дениса вещи и направился к машине.

Минут через сорок, подъехав к дому, он припарковал автомобиль и вместе с тяжёлой ношей поднялся лифтом на восьмой этаж. Зайдя в свою квартиру, Николай оставил в коридоре чемоданы и коробку, затем прошёл в кухню, достал из холодильника прохладную бутылку минеральной воды, налил целый стакан, выпил. Стало немного легче. После этого он перешёл в зал, сел за стол, включил компьютер. Быстро нашёл карту Ростовской области, а на ней приблизительно то самое злополучное место на трассе, где, по словам водителя автобуса, их остановили бандиты.

«Откуда взялась эта летучая банда? — размышлял Николай. — Постоянный ли это их вид промысла — грабёж на дорогах? А может, они просто залётные, едут, например, на море отдохнуть, почему бы заодно не пополнить свои карманы лёгкой добычей? Нет, пожалуй, всё-таки похоже на местных. И работают, возможно, по чьей-то наводке. Нападение на автобус, захват заложников — это реально пахнет терроризмом. Не идиоты же они, чтобы поднимать против себя все силовые структуры и идти на такие сроки на такой риск? Видимо, планировали взять перевозчика левых денег, заодно кошельки пассажиров почистить, а Настя с Денисом просто оказались, как говорят, не в то время не в том месте. Итак, можно сделать вывод: первое — банда местная; второе — главная цель нападения на автобус — перевозчик денег; третье — захват заложников — это личный интерес главаря банды по кличке Шрам. Всё это может означать, что у преступников должно где-то рядом быть их скрытое логово», — сделал заключение Иванов.

Он встал, потёр руки, прошёлся по комнате. Настроение несколько приподнялось.

«Одна задача решена, но что дальше? — думал Николай. — Где они могут скрывать Настю и Дениса? С кем ведут переговоры о выкупе? Какую сумму, в какой валюте выставили и на какой срок? Что будут делать с заложниками в случае отказа частного лица или государственных структур от выплаты указанного денежного выкупа или наоборот? Собираются ли правоохранители вообще производить обмен либо будут готовить силовую операцию? — Вопросов возникало очень много. — Да, точно, здесь в одиночку мне не справиться, можно только всё испортить. Допустим, что даже я и узнаю, где их прячут. Что из того? Там целая вооружённая банда, к тому же контролирующая территорию. Да и я не супермен, всего лишь человек, правда, имеющий кое-какой боевой опыт, — мрачно подумал Иванов. — Значит, придётся обращаться за помощью в правоохранительные структуры.

Он достал из кармана джинсов измятый листок бумаги, который ему передал водитель автобуса, присел к столу, взял шариковую ручку, открыл блокнот и позвонил по указанному номеру.

Глава 3

Преступники, не церемонясь, вытолкнули Настю и Дениса из автобуса, грубо усадили на заднее сиденье «девятки» с затемнёнными стёклами, завязали глаза, предупредили: сидеть молча, иначе будет плохо.

Через пару минут от их машин остались витать в воздухе лишь пыль да запах сгоревшего топлива. Автомобили мгновенно растворились в темноте за поворотом дороги, как будто здесь их никогда не было. Это дерзкое нападение ночью на автобус с мирно спящими людьми было похоже на внезапную атаку коршуна:

упал камнем с неба, схватил свою добычу и поминай как звали. А перепуганные пассажиры после пережитого ещё долго приходили в себя, проверяли вещи и документы, подсчитывали понесённые убытки.

Тем временем машины преступников с захваченными заложниками, женщиной и ребёнком, на больших скоростях минут сорок неслись по трассе в обратном направлении. Затем свернули налево и ещё с той же скоростью ехали некоторое время. После этого вновь последовал поворот налево. Скорость автомобилей заметно упала.

«Значит, съехали на какую-то местную дорогу», — подумала Настя. С первой секунды, как они тронулись, Настя мысленно стала отсчитывать секунды, минуты, запоминая повороты, ста-раясь сквозь неплотную тряпку, закрывавшую глаза, уловить свет встречающихся по дороге огней. Вот, видимо, блуждая по освещённым улочкам, миновали какой-то сравнительно большой посёлок. Затем недолго снова темнота. Значит, пошли окраины. И резкая остановка.

Бандиты оживились. Ржавый, сидящий с ними на заднем сиденье, открыл дверцу и покинул машину. Настя незаметно расслабила и опустила повязку. Стало хорошо видно, что они подъехали к кирпичному двухэтажному дому, обнесённому высоким, плотным деревянным, выкрашенным в зелёный цвет забором.

Из первого автомобиля также вышел один из членов банды. Он подошёл к металлической калитке и постучал в неё кулаком. Во дворе грозным рыком забрехала собака. Спустя некоторое время за воротами послышались чьи-то шаги. Затем сонный женский голос недовольно произнёс:

— Кого по ночам недобрая носит?

— Маманя, открывай! Это я с ребятами, — произнёс стоящий перед калиткой парень.

— А, это ты, сынок, — послышался всё тот, но уже ласковый голос. — А я вас ожидала ещё вчера. Подожди немного, сейчас собаку уберу.

Через пару минут внутри что-то неприятно заскрипело и большие металлические ворота распахнулись настежь.

Обе машины вкатились на выложенную серой ребристой плиткой площадку внутреннего дворика

Всё то время, пока они ехали, в салоне автомобиля вместе с Настей и Денисом находились ещё трое мужчин. Один, тот, что сидел за рулём, был среднего роста, лет двадцати трёх, по кличке Шнырь, коротко стриженный, светловолосый парень. Ему в обыденной жизни, видимо, не хватало какой-то игры, остроты, а среди бандитов, крепких и рисковых ребят, он быстро освоился и нашёл своё место. Статус крутого пацана, легко добываемые, шальные деньги, непосредственный контакт с серьёзными корешами — всё это по молодости многое значит. Особенно для тех, кто в юные годы воспитывался в негативной социальной среде, а возможно, и имел какие-то нервно-психологические отклонения. Правда, вся эта весёлая, беспечная жизнь в конечном счёте довольно быстро заканчивается, в лучшем случае — тюрьмой, а в худшем — сырой могильной землёй. Но разве кто из них задумывался когда-нибудь об этом? Конечно, нет. Это не тот народ. У них свои воровские принципы, вернее, понятия, а значит, и свой выбор, озвученный актёром Евгением Леоновым в фильме «Джентльмены удачи»: «Украл, выпил — в тюрьму… Романтика!»

Настя во время поездки хоть и была лишена возможности видеть лица бандитов, но хорошо слышала их радостный разговор по поводу удачного ограбления. Они постоянно громко говорили, употребляя непонятные и неприятные для неё блатные словечки. При этом машина с бешеной скоростью неслась, временами на поворотах вжимая сидящих в ней пассажиров в жёсткие сиденья.

«Негодяи, трусы! — клокотало внутри отвращение к уголовникам. — Нашли, кого грабить! Беззащитных людей, большинство из которых женщины, старики и дети!»

Два других бандита разместились следующим образом. Один — рядом с Настей, это был уже знакомый ей по кличке Ржавый. Второй, Кривой, видимо, получивший подобную кличку из-за сломанного носа, сидел впереди с водителем.

Все они представляли собой крепких, молодых мужиков. Каждый из них уже имел реальные представления о зоне. Это наглядно прослеживалось в их сухих, сероватого оттенка, с ранними морщинами лицах, а также жёстких, хищных взглядах. Кроме того, блатной разговор, на котором они общались, окончательно подчёркивал данное предположение. Громкий, бесстыдный тюремный жаргон больно ранил Настю, не говоря о мальчике. Если бы она была одна, может, как-то и вытерпела всё это, но ведь рядом находился её несовершеннолетний сын.

«Как заставить их не выражаться? — думала Настя. — Неужели Денис всё это должен слушать?! Нет, так дальше нельзя!» И она сделала попытку надавить на их совесть, на то, что у них тоже, возможно, есть семьи, может, дети или родственники. Чтобы они постыдились её, женщину, и ребёнка, перешли с манеры выражаться непристойными словами на нормальный, общепринятый людьми язык.

На просьбу Насти бандиты ответили дружным, громким смехом и ещё припугнули: мол, это только начало, а всё самое интересное будет впереди. И опять, не стесняясь, перешли на свой уголовный жаргон, где фигурировали: «бабки», «цацки», «вертухаи», «шмары», «братва» и прочие режущие ухо нормальному человеку словечки.

Заехав во двор и закрыв за собой глухие металлические ворота, преступники вышли из машин. Короткая летняя ночь подходила к концу. На востоке розовел небосвод. Видно, что все были довольны лихо провёрнутым делом. Бандиты потягивались после долгого сидения, о чём-то спорили, толкались, закуривали сигареты, показывали какие-то особо интересные или дорогие вещицы, возможно, отобранные у пассажиров автобуса. Степан, водитель чёрного «опеля», достав из машины спортивную сумку, изъятую у парня из автобуса, быстро унёс её в дом и тут же вернулся.

Настя окончательно сбросила с себя повязку и аккуратно сняла её с Дениса. Он в это время беспокойно, временами что-то бормоча и нервно вздрагивая, спал на её коленях. Ей показалось, что бандиты забыли о них. Однако, что они могли сделать? Пользуясь минутами кажущейся свободы, бежать? Это было бы бессмысленно и безнадёжно. Они — заложники. Их никуда не отпустят. Остаётся только ждать своей участи. Настя нежно гладила спящего сына по голове и плечу, тихо приговаривая:

— Спи, спи, сынок. Всё образумится, всё будет хорошо.

Однако о них не забыли. Вот в их сторону повернулся главарь. Он был ненамного старше остальных. Высокий, сильный мужчина с сухими, узловатыми руками, жёстким взглядом, волнистыми, начинающими седеть тёмными волосами. На правой скуле у него виднелся давний глубокий шрам. Возможно, это и определило ту уголовную кличку, которую он носил, — Шрам.

Хозяйка же дома представляла собой женщину с распущенными каштановыми волосами, лет пятидесяти, одетую в халат и домашние тапочки. Сейчас она вместе с молодым парнем, очень похожим на неё, и Шрамом стояла чуть в стороне от другой группы бандитов и вела с ними какой-то разговор. Через плотно закрытые двери и стёкла автомобиля Настя могла лишь наблюдать за происходящим, ничего внятно не слыша. Возможно, Шрам говорил с женщиной о ночном грабеже и о том, что похитил и привёз с собой двух заложников. Вероятно, девушка угадала ход их беседы, поскольку в процессе её Шрам неоднократно показывал рукой на машину, в которой находились они с Денисом.

«Ну вот настала и наша очередь», — подумала Настя. Её сердце в груди от испуга сжалось в кулак. Она потихоньку разбудила сына. Крепко прижала к себе, говоря ему, что, пока они беззащитны, необходимо вести себя спокойно, не давать повода этим людям сделать себе больно.

— Сынок, нам надо набраться терпения и немного подождать. Нас обязательно найдут и освободят.

Говоря это Денису, она сама не слишком верила в правдивость своих слов, прекрасно понимая, что бандиты часто избавляются от свидетелей своих преступлений. Настя видела и хорошо слышала голоса разбойников. Она могла легко запомнить их марки и номера машин, да и сам дом, в который их привезли, от неё никто не скрывал. От таких раздумий ей стало страшно. И прежде всего не за себя, а за своего сына. На что и на кого им надеяться в своём спасении? Настя никак не могла найти вразумительный ответ. Может, как-то удастся бежать? Или эта женщина, что стоит сейчас с главарём и временами посматривает в их сторону, пожалеет и поможет, ведь она всё-таки женщина, мать?

Но вот обстановка резко изменилась. Шрам отдал какую-то команду их водителю. Тот быстро подбежал к автомобилю, открыл заднюю дверцу салона, приказал Насте с Денисом покинуть его.

Они вышли. Парень подвёл их к Шраму и стоящей рядом с ним хозяйке дома, затем снова вернулся к своей машине. Остальные бандиты тем временем сдали награбленное Ржавому, после чего трое из них вместе со светловолосым водителем по кличке Шнырь сели в «девятку» и уехали. А вторая тройка, среди которых находились Шрам, Ржавый и сын хозяйки дома Степан, остались.

Пленники, стоя возле стены дома в ожидании своей участи, со страхом наблюдали за происходящим. Больше всего молодую женщину пугала неизвестность и то, как бандиты поведут себя в отношении её сына. Мозг её напряжённо работал, пытаясь за что-то зацепиться, найти хоть какую-нибудь возможность выбраться отсюда. Она подумала о телефоне, но его преступники изъяли ещё в автобусе. Настя незаметно огляделась по сторонам.

На большом земельном участке с садом располагался жилой дом, невдалеке — деревянная банька, хозяйственные постройки, времянка с летней кухней. Со всех сторон участок был обнесён высоким глухим дощатым, крашенным зелёной краской забором, основанием и колоннами которого являлись кирпич и бетон. Поверху натянута колючая проволока. Железные глухие ворота и калитка закрывались на засов, а на ночь — на замок. Кроме этого, дом охраняла кавказская овчарка, загнанная сейчас в клетку, время от времени напоминающая о себе злобным рыком.

«Настоящее звериное логово, — подумала девушка. — Нет, самим нам с Денисом отсюда не выбраться. Да к тому же ещё не знаем, куда нас привезли, в каком районе мы находимся».

Рассуждения Насти прервал грубый голос Шрама:

— А ну-ка, голубки, подойдите сюда поближе. Сейчас определят вам апартаменты, в которых придётся несколько деньков пожить. Предупреждаю, ведите себя хорошо и не будите во мне зверя. Условия проживания до определённого времени гарантирую нормальные. Мысли же о том, что можно выбраться отсюда, лучше сразу выбросьте из головы. У меня это не пройдёт. За малейшее неповиновение переведу в подвал к крысам. Понятно, что я сказал? — при этом Шрам грозно взглянул в глаза Насти.

— Да, нам всё понятно, — сдерживая себя, стараясь быть спокойной, ответила девушка.

— Вот и хорошо, что вы такие понятливые, — сказал Шрам и тут же обратился к хозяйке дома. — Клава, отведи их сама знаешь куда да смотри внимательнее за ними. Ненароком что — с тебя и твоего Стёпки спрошу. За них мне деньги хорошие светят. Зря, что ли, на зоне чалился «пятёрку»? И всё это благодаря их родственничку — прокурору! Теперь за каждый день, проведённый мною на киче, заставлю его заплатить! — при этих словах Шрам сжал до хруста свои кулаки и, злобно взглянув на Настю с Денисом, затем с неприязнью сплюнул в сторону. — Ржавый, этот вопрос тоже под твоим контролем. Но предупреждаю, пока всё у меня не выгорит, бабу с пацаном не трогать. Только приглядывай. Знаю я тебя, — добавил он.

— За кого ты меня держишь, Шрам?! — вспылил Ржавый. — На кой мне эта тёлка? Да за то бабло, что мы подняли и ещё возьмём, я себе таких с десяток найду!

— Вот и хорошо, — спокойно ответил Шрам, решив закрыть эту тему. — Всё, чёски (разговоры) на том закончили, приступим к делу. Степан, организуй мне умыться и бельё свежее, а ты, Клава, как только их, — тут он кивнул головой в сторону Насти и Дениса, — определишь, накрывай на стол. Что-то я малость сегодня подустал, да и в желудке пусто. И ещё смотри, чтобы водка была не то пойло, которым прошлый раз угощала, и обязательно холодная. Помню, как тогда наутро меня мутило да голова гудела и трещала. Признайся, наверное, травануть хотела?

— Да ты что, Данилыч, упаси меня бог, чтобы я такое сделать вздумала! — испуганно перекрестилась женщина. — У нас в по-селковом магазине брала. Продавщица ещё сказала — хорошая. Вспомни, ведь и мой сын Стёпка её с тобой пил и ему тоже плохо было. Разве бы я стала своего сына травить? Это либо мне продали левую, либо вы её тогда чересчур много выпили. Уж извини, не обессудь. А насчёт стола так у меня всё давно готово. Я ведь вас ещё со вчерашнего дня дожидалась. Стёпка звонил, что будете, а вас нет, — засуетившись, скороговоркой ответила хозяйка дома.

— Ладно, это я так, — сказал Шрам. — Знаю, все мы тут одной верёвкой связаны. Давай забирай их, — и он снова указал рукой на Настю с Денисом.

— Пошли, что ли, — обратилась хозяйка к невольным пленникам. Вначале они вошли в прихожую первого этажа. Из неё вели три двери. Как станет далее известно Насте, направо — в техническую комнату, другая — в небольшую комнату наподобие кабинета, а та, что прямо, — в кухню, совмещённую с гостиным залом. Там же находилась отделённая простенком с дверью спальня. Прямо из прихожей на второй этаж поднималась лестница, по которой, не останавливаясь и ничего не говоря, их за собой повела хозяйка.

На втором этаже из небольшого коридора расходились в разные стороны четыре двери. Три из них вели в спальни, а одна — в ванную комнату, совмещённую с туалетом. Пройдя до конца коридора, Клава достала ключ, открыла внутренний замок, и они оказались в небольшой, квадратов на пятнадцать, комнате.

В ней стояла полуторная кровать, аккуратный шкафчик, тумбочка, стул, на полу лежал коврик. Одно зарешёченное снаружи окно выходило в сад, другое, закрытое наглухо ставнями, — во двор. Плотные золотистые шторы с красивыми тюлевыми занавесками были открыты.

— Вот здесь ваше место, — холодно, изучающе посмотрев на Настю, сказала хозяйка. — Сейчас, если надо, можете сходить в туалет. Потом мне не до вас будет. Предупреждаю, не шуметь и ничего не портить. Иначе я вас, как сказал Шрам, переведу в подвал к мышам и крысам. Просто так никого не зовите. Только по крайней нужде. Вот здесь, рядом с дверью, есть кнопка. Нажмёте на неё, и я или кто-нибудь другой придёт.

— Извините, вас как по имени-отчеству зовут? — спросила Настя.

— А тебе не всё ли равно? — ответила хозяйка. — Ты мне кто — родственница, подруга? Или собираешься долго здесь задерживаться? Все зовут Клавой, вот и ты тоже. И всё, хватит болтать. Раз не нужен туалет, я пошла.

— Нет, подождите, очень нужен, — испугалась Настя. — Дайте нам с сыном несколько минут привести себя в порядок.

Тем временем внизу события шли своим ходом. Шрам пошёл мыться в не протопленную баню. Но, поскольку стоял горячий июнь, даже в ночные часы было тепло. За день вода, налитая в металлическую бочку, стоящую на крыше бани, хорошо прогревалась и долго не остывала. Шрама вполне это устраивало. Суровая, непростая жизнь недавнего зека закалила его. И к таким простым вещам, как холод, голод, жара и прочие, он относился совершено спокойно.

Сбросив с себя потную одежду на скамейку в предбаннике, Шрам вошёл в мыльное помещение и встал под оживляющий уставшее тело душ. С удовольствием помывшись, ополоснувшись и как следует растёршись до красноты банным полотенцем, он почувствовал огромный прилив силы, энергии, жажду жизни. Шрам вспомнил, как зеки с нетерпением ждали этот желанный банный день, по сути минуты очищения от того нестерпимого, вонючего человеческого стадного запаха, которым пропитана каждая тюрьма, каждая зона. Этот жуткий, до рвоты неприятный запах не покидал его все те годы, что он провёл, как говорят, в местах, не столь отдалённых. А ведь Шрам отмотал на этот день уже восемь лет. Первая ходка — три года. Она-то и определила всю его дальнейшую судьбу. Возможно, он и не стал бы никогда вором, но жизнь сложилась именно так.

Родился и вырос Боря Чёрный, так когда-то его звали, в небольшом шахтёрском городке. Учился средне, как большинство его сверстников. В семье было трое детей. Отец работал на шахте, а заработки в те времена у шахтёров были хорошие, на всех вполне хватало. Борис являлся старшим в семье. По окончании школы пошёл в ПТУ и успешно его закончил. Год проработал на шахте там, где и отец. А потом его забрали в армию. Направили служить в военно-строительные части. Мечтал, конечно, как и многие ребята, попасть в ВДВ или, на крайний случай, в танковые войска. Но ничего не поделаешь, так уж вышло. Впрочем, и здесь он быстро освоился. Муштры и учебных занятий минимум, зато приобретаешь опыт в строительно-монтажных работах, который может пригодиться в дальнейшей гражданской жизни. К тому же неплохая зарплата — от 130 до 250 рублей в месяц в зависимости от специальности, сложности и объёма работ, да плюс халтура.

В общем, смирился Боря и с первого дня стал служить, а вернее, работать добросовестно. Командование быстро выделило его из прибывшего молодого разношёрстного контингента, к тому же в основном выходцев из среднеазиатских республик. Через несколько месяцев он получил звание ефрейтор (лучший солдат), а к концу первого года службы — младшего сержанта и был назначен командовать отделением. Казалось, что всё складывается для него удачно, но тут, словно чёрная кошка перебежала дорогу, одно за другим внезапно свалились несчастья. Сначала пришла телеграмма из дома о том, что в шахте в результате обвала породы погиб отец. Боря служил далеко от родных мест, в Забайкальском военном округе, и на похороны отца просто не успевал. А тут как раз готовился к сдаче серьёзный государственный объект. Командование части пообещало предоставить ему краткосрочный отпуск только после его приёмки комиссией. Свои накопления да те деньги, что ему выделили в части и собрали в подразделении на похороны, он выслал по почте матери.

Все эти первые тяжёлые дни, связанные с потерей отца, Борис думал только об одном: как сейчас там, в родной стороне, что с матерью, братом, сестрой. Тяжело им теперь придётся без кормильца.

В это же время к увольнению в запас готовилась группа солдат. Клеились дембельские альбомы, расшивалась и обвешивалась всевозможными значками и аксельбантами парадная форма, гладились сапоги. Короче говоря, процесс изготовления «сценического наряда» шёл полным ходом. Многие прошедшие срочную службу в армии стремились прибыть домой и предстать перед родственниками, друзьями, знакомыми если уж не героями, то подлинными красавцами наподобие гусаров XVIII века.

Однако, кроме этих швейно-художественных мероприятий, увольняемые, да и всё подразделение в целом, готовились и к другому событию: переводу отслуживших год военнослужащих, или, как называли данную категорию в нашей армии, «слонов» в «черпаки». А делалось это так: военнослужащий, представленный к переводу, ложился на стул и получал от «дедушки» по заднице двенадцать ударов ремнём или черпаком.

В одну из ночей, когда Боря внутренне переживал и мучился из-за потери своего отца, их роту внезапно подняли по тревоге.

Команду отдали в этот раз не офицеры, а сержанты — замком-взвода. Через минуту сотня человек выстроилась в две шеренги в общем коридоре казармы. Везде горел яркий электрический свет, однако сквозь плотно зашторенные окна ни один луч не пробивался наружу из помещения. Перед каждым взводом выставили табуретки. Сержант первого взвода скомандовал: «Смирно!»

В это время из помещения каптёрки (хозяйственное помещение) появилась группа весёлых, хорошо подпитых дембелей.

— Ну что, все, кому положено, готовы пожертвовать своей честью, чтобы стать «черпаками», а?! — громко с ухмылкой сказал один из них. — Тогда давайте, сержанты, начинайте.

Замкомвзвода вышли из строя и по списку начали вызывать военнослужащих, отслуживших на это время один год. Они выходили на середину перед своим взводом, спускали до колен штаны и ложились на табуретку. Затем к ним подходили по очереди дембеля и с силой солдатским ремнём оттягивали их двенадцать раз по мягкому месту. После чего вновь крещённый таким образом «черпак» говорил спасибо «дедушке» и становился в строй. Когда очередь дошла до Бориса Черного, он не вышел, а остался стоять в строю. Его фамилию повторили. Рота замерла. Однако результат был тот же. Младший сержант, стоявший в первой шеренге во главе своего отделения, не шелохнулся.

— Интересно, кто тут самый борзый у нас? — подошёл к нему дембель, который должен был совершить перевод.

Борис молчал. Лицо его побледнело, кулаки сжались.

— Что, Крот (фамилия Кротов), не везёт тебе? Даже «слона» в «черпаки» перевести не можешь, — засмеялись дембеля. Тут же робкий смех волной пробежал по всему строю. — Смотри, над тобой даже «духи» (новобранцы) смеются.

От этих слов лицо Кротова налилось кровью:

— Да я тебя, гада, убью… — разбрызгивая в стороны слюну, он с яростью бросился на Бориса, схватив его за грудки.

Ростом Кротов был значительно ниже младшего сержанта, но плотнее. Все молча ждали исхода разыгравшейся на глазах сцены, понимая, что теперь Боре крепко достанется. Могут действительно убить парня или сделать калекой. Но тут произо-шло нечто невообразимое. В то время, как лица их сблизились, младший сержант резким выпадом вперёд нанёс страшный удар лбом в область переносицы Крота. Удар был настолько сильным и неожиданным, что последний, теряя равновесие, отпустил обмундирование Бориса, пошатнулся назад и, падая на пол с поворотом на правый бок, виском задел острый угол табуретки. Тут же из сломанного носа и пробитого черепа Кротова хлынула кровь. Тело разом обмякло.

Вся рота, в том числе и мгновенно протрезвевшие дембеля, не веря своим глазам, некоторое время в оцепенении смотрели на лежавшего, судорожно вздрагивающего сослуживца. На то, как вокруг него, быстро увеличиваясь в размерах, расплывается лужа тёмной крови.

Но вот один из старослужащих раньше всех пришёл в себя, подскочил к лежащему солдату. Начал тормошить его, выкрикивая разные слова, но тот не подавал признаков жизни.

Послали в санчасть за дежурным фельдшером и дежурным офицером. Те быстро прибыли, однако медик констатировал мгновенную смерть. Вот так просто: раз — и человека не стало. Бориса тут же арестовали и отправили на гарнизонную гауптвахту. Затем военный трибунал. Ему дали минимально возможный срок — три года. С этого момента жизнь его резко изменилась, кардинально повернув в сторону. Новая среда, новые учителя, новые правила выживания. А как там его семья, он уже и не задумывался об этом. Да разве у зека, вора может быть семья?

Вторая ходка у него была серьёзная. Тут уж делать нечего, спалился на конкретном деле. Получил «семёрку», но по полной отсидел лишь «пятёрку». Мало сказать — тяжело на зоне, это всё равно, что ничего не сказать, а особенно в «красной», ему и там пришлось побывать. Но не сломали, выжил, заматерел, отделался лишь шрамом на лице. Вот с той поры и получил кликуху Шрам. Впрочем, ему она подходит.

Но первое тюремное заключение, первая зона запомнились ему навсегда. Там его сломали, превратили в совершенно другого человека — вора, преступника. Тюрьма — не воспитательное учреждение, там нет места нравственным ценностям: морали, нравственности, честности, благородству. Отнюдь. Это зона, пристанище жестокости, насилия и цинизма.

Там его и подобных ему держали в бараках словно стадо баранов в хлеву, заставляя работать, терпеть унижения от вертухаев (надсмотрщик) и самих воров, находясь в процессе постоянной борьбы за выживание. А ещё карцер, многочасовые переклички, серость, холод, лай сторожевых собак, колючая проволока, сводящий с ума жёлтый дежурный и фонарный свет.

Сейчас, надевая чистое бельё, принесённое Стёпкой, он ощутил настоящее блаженство, лёгкость в теле, а в голове странным образом вспомнились слова песни Высоцкого, один из куплетов которой он хорошо помнил:

В лагерях — не жизнь, а темень-тьмущая: Кругом майданщики, кругом домушники, Кругом ужасное к нам отношение

И очень странные поползновения.

Грустно усмехнувшись, он подумал: «Да, там было всякое, но ведь пережил и теперь его зоной не напугаешь». Однако попадать туда Шрам раз и навсегда зарёкся. Боря слишком любил свободу.

— И вот он уже авторитетный вор. Сколотил свою бригаду, каждого обучил тому, чему его в своё время научили серьёзные люди. А эти пацаны. Кто они до него были? По сути — щенки беззубые, сопливые молокососы. Теперь же можно с ними серьёзным делом заняться. Выйдя на свежий воздух, закурив, так рассуждал Шрам. «И эта цыпочка со своим птенцом вовремя мне в руки попалась. Уж я с вашего дедушки прокурора по полной программе своё отожму…»

Глава 4

Иванову пришлось несколько раз набирать указанный водителем автобуса номер телефона. Наконец, на него ответили:

— Следователь Ракитин, слушаю вас.

— Здравствуйте! К вам обращается Николай Иванов по поводу инцидента, связанного с нападением на автобус, следовавший рейсом Волгоград — Краснодар. Меня интересует, что известно о заложниках: женщине и её ребёнке? Можете ли вы мне сказать, что с ними, где они, кто их похитил?

— Извините, а кто вы им будете? — после короткого ожидания прозвучал вопрос с той стороны.

— Женщина — моя невеста. Они переезжали в Краснодар ко мне на постоянное место жительство, — ответил Иванов.

Снова на том конце образовалась небольшая пауза, затем вновь раздался голос:

— Понимаете, ничего нового я вам сказать не могу. Действительно, люди похищены и теперь этим делом занимается УБОП при ГУВД по Ростовской области. Вам советую набраться терпения и ожидать результатов работы сотрудников. Поверьте, этот вопрос сейчас взят под контроль на самом высоком уровне.

— Дайте мне хотя бы телефон того, кто будет вести это дело, — попросил Николай. — Я уверен, что могу быть полезен. И к тому же не исключаю, что похищенная женщина будет искать выход на меня.

— Хорошо, записывайте, — сказал Ракитин и продиктовал номер. Иванов, обдумав складывающуюся ситуацию, снова взялся за телефон.

— Подполковник Хомяков, слушаю, — прозвучал спокойный голос в трубке.

— Меня зовут Иванов Николай Васильевич, — представился Николай. — Звоню вам по поводу происшедшего инцидента на трассе Волгоград — Краснодар. Я заинтересованное в этом событии лицо, поскольку похищенная женщина и её сын мне близкие люди. Они ехали непосредственно ко мне.

— Очень сожалею, что это коснулось именно вас. Мы принимаем все меры, чтобы найти и освободить их. Пока больше ничего нового сообщить не могу. Если у вас нет по данному вопросу интересующей нас информации, то, извините, придётся набраться терпения и ждать. Поверьте, мы разберёмся. А пока, пожалуйста, продиктуйте свой номер телефона, — сказал подполковник с явным намерением на этом закончить разговор.

Прежде чем сообщить свой номер телефона и опасаясь, что подполковник тут же положит трубку, Иванов сказал:

— Послушайте, подполковник. Я знаю причину похищения женщины и ребёнка. Если к вам ещё никто не обращался по данному поводу, то, возможно, это произойдёт очень скоро. Я уверен, пленники ждут моей помощи и будут искать выход на меня. Поэтому мне необходимо находиться постоянно рядом с ними. В связи с этим я немедленно выезжаю в Ростов, а по прибытии хотел бы лично встретиться с вами.

— Ну что ж, пусть будет так, — услышал Иванов неуверенный ответ, — по приезде в город позвоните мне. Я скажу, где меня найти, — и Хомяков продиктовал не стационарный, а сотовый номер телефона. — Жду, до встречи. — И положил трубку.

После этого разговора Николай быстро распаковал Настины

и Дениса вещи, разложил их в шкафу. Продукты, в основном это были консервы, положил в холодильник, часть вынес на лоджию. Затем, не теряя ни минуты, взялся за сборы в поездку. Вновь достал с верхней полки из стенки в прихожей свою большую спортивную сумку, которая долгое время исправно служила ему в долгих поездках и путешествиях. Подумав немного, что ему потребуется в дороге, собрал и сложил в неё самые необходимые вещи: пару рубашек и футболок, спортивный костюм с кроссовками, фотоаппарат, небольшой функциональный складной нож, фонарик и ещё кое-что по мелочам. Кроме этого, он взял с собой несколько цветных фотографий с Настей и Денисом. Оставалось только немного перекусить перед дорогой, позвонить матери, чтобы не волновалась, придумать какую-нибудь причину, почему некоторое время не будет навещать её и, возможно, выходить на связь, а после этого трогаться в путь.

Закончив сборы, Иванов зашёл на кухню, быстро подогрел приготовленный к приезду Насти и Дениса обед. Что-то съел, а в основном пришлось выбросить скоропортящиеся продукты, ведь неизвестно, на сколько дней он уезжает.

«Хорошо, что вчера у меня начался отпуск, — подумал Николай, сидя за столом, — и вовремя отпускные получил. Иначе с финансами было бы сейчас трудно. Купленная недавно квартира, ремонт, новая мебель серьёзно ударили по карману. Конечно, всё это мелочь, ерунда. Так или иначе при любых обстоятельствах я бы бросился на помощь Насте и Денису. И, если хоть что-то будет зависеть от меня в их освобождении, я всё сделаю для этого.

— А если вдруг удастся самому достать этих негодяев, то, уж будьте уверены, ребята, поквитаюсь с вами как надо…» — примерно так думал Николай, крепко сжимая свои кулаки.

Посидев ещё немного, успокоившись, Николай взял телефон и позвонил матери, рассказал ей свою очередную незамысловатую байку о предстоящей служебной поездке на несколько дней. Затем внимательно осмотрел квартиру, не забыл ли что отключить или оставить, легко подхватил стоящие в прихожей вещи, направляясь к оставленному во дворе «Фольксвагену».

Часы показывали семнадцать, когда Иванов сел в машину. До Ростова с учётом вечерних пробок предстояло ехать примерно около четырёх-пяти часов. Он прикинул, что по-хорошему к половине десятого туда доберётся. В это время подполковник Хомяков, вероятнее всего, будет находиться дома.

«Делать нечего. Не ждать же следующего дня. Тут ведь каждая минута дорога, — управляя машиной, думал Николай. — Надо как можно быстрее ехать». Цель поставлена. Решение принято. И с выбранного пути он точно не свернёт.

Приблизительно через четыре часа, как и предполагал, он на своей машине успешно совершил скоростной бросок по трассе М-4 более чем в триста километров. Затем, миновав реку Дон, по Аксайскому мосту, свернул влево на проспект 40-летия Победы и остановился возле небольшого отеля. К этому времени на улице значительно потемнело.

«Как-то неудобно в столь позднее время тревожить человека, — посмотрев на часы, тяжело вздохнул Николай, — но позвонить всё-таки придётся. Может, у него есть какие-то новости о Насте с Денисом или просто договоримся о завтрашней встрече».

И он тут же, не выходя из машины, набрал номер Хомякова.

— Да, слушаю вас, — раздалось в трубке.

— Извините меня за то, что слишком поздно звоню. Это я, Николай Иванов, только что прибыл в Ростов. Хотел бы узнать, есть ли новая информация в деле поиска похищенных людей, а также где и когда мы могли бы встретиться.

— А, Николай! Однако, я смотрю, вы быстро привыкли решать сложные вопросы, — удивлённо произнёс Хомяков. — К сожалению, ничего хорошего я пока сказать не могу. Работаем. Ваша женщина и её сын словно в воду канули. Информация от преступников, захвативших их, пока не поступала. Более подробно давайте поговорим об этом завтра при встрече. Вы где остановились?

— Да вот подъехал к отелю «Стелла». Надеюсь, при наличии мест сюда и вселюсь.

— Хорошо, это не так далеко от нашего Управления. Утром к десяти часам подъезжайте, — он продиктовал адрес. — У дежурного возьмёте пропуск. Надеюсь, разберётесь, как до нас добраться?

— Спасибо. Конечно, дорогу найду, — ответил Иванов.

После этого разговора Николай, оставив на парковке автомобиль, направился в отель.

— Добрый вечер, — сказал он, подходя к сидящей за стойкой регистрации женщине.

— Здравствуйте, — поднялась навстречу ему она.

— У вас есть свободные номера? Мне необходимо остановиться дня на три, — спросил Иванов.

— Да, есть. У нас гостиница небольшая, номера стандартные, двух- или трёхместные. В стоимость входят завтрак с 8 до 10 утра и стоянка автомобиля, — сказала она.

— Хорошо, пожалуйста, оформите на меня двухместный номер на три дня, — согласился Николай, предоставляя ей свой паспорт.

Через несколько минут он вошёл в отведённый ему номер. Первым делом Николай принял освежающий после дороги душ, затем, вскипятив воду, сделал себе крепкий чай, перекусил взятыми в дорогу бутербродами и тут же лёг спать. Надо было восстановить силы для дальнейших действий.

Ночь пронеслась мгновенно. Он ни разу не просыпался. Видно, сказались физическая и эмоциональная усталость прожитого дня

— настрой на подготовку организма к новым испытаниям. Утром Николай сделал зарядку: покачал пресс, пятьдесят раз на кулаках отжался от пола, прошёлся по номеру на руках. Затем принял контрастный душ, привёл себя в порядок, оделся и направился на первый этаж отеля в небольшое кафе-столовую.

— В этот день здесь предлагался стандартный завтрак, состоящий из картофельного пюре с сосиской, молочной рисовой каши, какао и булочки с маслом. Иванов, будучи военным человеком, хоть и в запасе, был неприхотлив к еде, к тому же аппетит у него после позднего лёгкого ужина хорошо разгулялся. Он мигом опустошил всё, что находилось в тарелках. Можно было ещё взять добавки,

но, помня слова А. П. Чехова:

«Встав из-за стола голодным — вы наелись; если вы встаёте наевшись — вы переели; если встаете переевши — вы отравились», Николай решительно встал и покинул столовую.

Он вновь вернулся в свой номер. До встречи с подполковником оставалось чуть больше часа. Этого времени было достаточно, чтобы не спеша добраться до Управления. Однако дорогу Николай не знал, поэтому решил выехать чуть раньше. Все вещи он взял с собой, поскольку они умещались в одну спортивную сумку.

«Какая разница, не в руках же носить, пусть в машине лежат. Может, в течение дня пригодятся», — подумал Николай.

Спустившись вниз, он подошёл к администратору. Теперь у стойки вместо женщины стоял молодой паренёк. Видимо, у них произошла смена. Иванов отдал ему от своего номера ключи, при этом спросил, может ли он сказать, как ему проехать вот по этому адресу, и назвал Управление, где служил Хомяков.

Парень немного подумал, как бы понятнее и проще объяснить, затем нагнулся, что-то поискал под стойкой и вытянул оттуда карту Ростова.

— Вот здесь находится наш отель, а здесь ваш адресат, — показал он на карте. — Если ехать на своей машине, то будет недалеко, — он провёл пальцем по карте, показывая маршрут.

— Спасибо. Теперь понятно, — сказал Иванов, направляясь на выход из гостиницы к своему автомобилю.

— Управлению Николай прибыл минут за пятнадцать-двадцать до указанного времени. Машину припарковал напротив здания, через дорогу. Взяв документы, фотографии Насти и Дениса, не спеша вышел из автомобиля.

На входе он представил паспорт дежурному офицеру, сказал, что прибыл к подполковнику Хомякову. Милиционер проверил документы, внимательно посмотрел в лицо Иванова, затем выписал и выдал ему пропуск, указав, как того найти.

Отыскав среди большого количества кабинетов табличку с надписью «Заместитель начальника отдела подполковник Хомяков С. С.», Николай постучал в дверь и вошёл в помещение.

Перед его глазами предстал небольшой стандартный кабинет на одно окно. Два шкафа, два стола, поставленных буквой Т, сейф, на тумбочке небольшой телевизор, четыре стула, компьютер и кресло, в котором в данный момент сидел, рассматривая лежащие перед ним какие-то документы, средней комплекции, лет за сорок, начинающий седеть офицер. Распакованная пачка сигарет Bond лежала рядом с тёмной стеклянной пепельницей.

— Добрый день. Я Иванов Николай Васильевич, прибыл к вам, как договаривались, — представился Николай.

— Здравствуйте, Николай Васильевич, — встал и вышел навстречу, протягивая руку, Хомяков. — Присаживайтесь, пожалуйста, — указал он на стул, сам же сел напротив. — Давайте поговорим. Мне вначале хотелось бы знать, кем эти люди вам приходятся, зачем и с какой целью направлялись в Краснодар, и вашу версию, почему их похитили.

Николай коротко ответил по существу заданных вопросов, подробнее остановившись с его стороны на объяснении, почему именно Настя и Денис оказались в заложниках у бандитов. Он сослался на рассказ водителя автобуса, который был свидетелем совершённого преступления той ночью. Женщина и её одиннадцатилетний сын неслучайно оказались похищенными. Послужило этому их некогда близкое родство с прокурором Волгограда, Богданом Степановичем Первушиным, который в своё время, видимо, слишком сильно «обидел» главу преступной шайки Шрама, отсидевшего по его милости на зоне несколько лет. Теперь, когда в его руках неожиданно оказались внук и бывшая невестка, он воспользовался этим, взяв их в заложники, чтобы тем или иным способом отомстить прокурору. И, вероятнее всего, Шрам остановится на выкупе.

— Да, всё верно, — сказал заместитель начальника отдела. — Мы эту версию рассматриваем как основную. А вы, кстати, случайно не работали в милиции или, может быть, имеете юридическое образование? — спросил Хомяков.

— А почему вы так решили? — удивился Иванов.

— Слишком грамотно и профессионально рассуждаете. Так могут только люди с определённым образованием или опытом.

— К сожалению, юридического образования не имею. Я офицер запаса. И по долгу службы всяким приходилось заниматься.

— Понятно, — сказал подполковник. — Скажу вам тогда следующее. Эта преступная группировка, в которой фигурирует тёмная личность Шрам, он же Боря Чёрный, сравнительно недавно появилась в нашей области. Сразу после очередной отсидки Боря сколотил из крепких пацанов банду и стал заниматься кражами, разбоем на дорогах, крышеванием мелкого бизнеса и прочими делами. Случай с взятием заложников у них первый. И не дай бог, чтобы им это сошло с рук, тогда не остановишь… Аппетит, как говорят, приходит во время еды. Большие силы нашего Управления и не только подняты для розыска и ликвидации банды Шрама. У нас есть предположение, в каком районе она может находиться, но тут главное — не промахнуться. На кону судьба заложников. Да и группировка, составляющая в общей сложности более десяти человек, в случае опасности может разбежаться или сменить место дислокации, проще говоря, залечь на дно. Кроме того, мы подозреваем её тесную связь с правоохранительными органами, поэтому следственно-оперативные действия проводятся не спеша, с точной уверенностью, что ошибки не будет.

— Сообщали ли вы родителям Анастасии Александровны и бывшему её тестю о похищении дочери и внука? — спросил Николай.

— Да, мы уже проинформировали их и обеспечили контроль ситуации. Однако до сих пор преступники на связь ни с кем не выходили, — ответил Хомяков. — А вы то сами с её родственниками связывались?

— Только с её отцом. Разговор состоялся короткий. Из него я понял, что они находятся в шоковом состоянии. Возможно, в чём-то видят мою вину, считая, что этого не произошло бы, если бы они не поехали ко мне. Я сказал, что подключился к поискам Насти и Дениса, выезжаю в Ростов. Если что-то будет известно, им непременно сообщу. Постарался, как мог, успокоить, передав им информацию, полученную от водителя автобуса, что они живы

— им ничего не угрожает. Мол, милиция работает, обязательно найдут и освободят, — сказал Иванов.

— Правильно, это, возможно, немного успокоит стариков, — тяжело вздохнул Хомяков. — Однако обстановка остаётся крайне напряжённая.

Николай мысленно представил, как там сейчас среди бандитов приходится Насте с Денисом.

— Их могут держать в заточении, изолировав в какой-нибудь квартире, доме, подвале или землянке. И пусть даже первое время женщину с ребёнком не станут трогать, для пленников, коими на данный момент они являются, это будет тяжёлым психическим воздействием. Не следует исключать и того, что преступники могут плохо или вообще их не кормить, не давать спать, угрожать применением насилия, а в случае болезни не предоставлять медицинскую помощь, лекарства.

От таких раздумий Николай почувствовал, как покрывается холодным потом, хотя в кабинете Хомякова было довольно жарко.

— Если похищение связано главным образом с материальным вопросом, — сказал подполковник, заметив крайнюю возбуждённость Иванова, — то, уверяю вас, трогать заложников они не будут. А информацию о выкупе тем или иным способом надо ждать в ближайшее время. Только вот к кому они обратятся с данным требованием, этот вопрос остаётся загадкой. Может быть, к Первушину, а может быть и прямо к нам. Однако есть все основания полагать, что действовать преступники намерены в открытую, значит, скорее всего выйдут с угрозами к прокурору, но информацию сбросят через нас.

— Скажите коротко, хотя я понимаю, что меня, как постороннее лицо, в интересы дела посвящать нельзя, как вы всё-таки планируете освобождать заложников? Ведь надо готовиться к тому, что в обмен за них преступники запросят большую сумму денег. Вы готовы пойти на это? К тому же неизвестно, получив деньги, захотят ли они вообще оставлять Настю и Дениса в живых, — спросил Иванов.

— Вы правильно ставите вопросы, — ответил Хомяков. — Могу только сказать, что этим делом занимаются профессионалы. У нас накоплен соответствующий опыт по раскрытию таких преступлений. А вам советую немного подождать. Вы же остановились в гостинице. Вот и поезжайте туда. Я вам при необходимости позвоню, — сказал подполковник, показывая тем самым, что разговор окончен.

— Простите, что занимаю ваше время, но у меня есть предложение, как ускорить поиски банды, — сказал Иванов.

Подполковник с явным недовольством переложил с места на место лежащие на столе документы, но всё-таки ответил:

— Хорошо, говорите, только коротко.

— Вы мне сказали, что знаете, в каком районе области обитает преступная группировка. Однако соответствующие оперативно-следственные действия по поиску и ликвидации её не проводите, так как боитесь утечки в вашем ведомстве информации. Я предлагаю себя в качестве того человека, который мог бы провести, скажу армейским языком, разведку обстановки, — при этом Николай серьёзно посмотрел в глаза Хомякову.

— Да это полный абсурд, — ответил подполковник. — Это вам не

— войнушки на полигонах играть или боевики смотреть. Смешно. Он резко встал из-за стола, направляясь в сторону Иванова, тем

самым говоря, мол, между ними разговор на эту тему закончен.

— Послушайте ещё минуту, ведь основное я так и не сказал, — сделал последнюю попытку Иванов. — Во-первых, я офицер, пусть и в запасе, во-вторых, воевал, и, в-третьих вот мой план…

Он собрался было изложить своё предложение, как на столе у Хомякова зазвонил телефон.

— Слушаю, подполковник Хомяков, — сказал заместитель начальника отдела, приложив трубку к правому уху.

— Так… так… Значит, всё-таки объявились. Ваше отделение находится на восточной окраине города? Хорошо. Что? Видеокассета лежала в почтовом ящике? Понятно. Высылаю группу. Ждите.

На этом разговор закончился. Майор взял трубку другого, внутреннего телефона, быстро связался с оперативным отделом, объяснил ситуацию и приказал срочно выслать группу с криминалистом. Затем, оставив в покое телефоны, нервной рукой достал сигарету из пачки, лежащей на столе, закурил.

— Это они?.. — Николай застыл в напряжении.

— Да, угадали, — ответил задумчиво подполковник. — И ведь, как я и предполагал, обратились прямо к нам — в органы, а не к родственникам. На риск идут, действуют нагло, ничего не боятся. Как говорят в их среде, кто не рискует, тот не пьёт шампанское! Видимо, бандиты понимают, что бывший свёкор похищенной, вашей подруги, — прокурор, так он обязательно будет действовать через милицию. И второе — скорее всего, они запросят крупную сумму денег, которую, возможно, даже их небедному дедушке разом не поднять. Играют, как говорится, ва-банк. Да, умный и дерзкий у них главарь, хорошо понимает, на что идёт. Вот теперь хоть что-то начинает проясняться. Сейчас мои ребята привезут материал и начнётся серьёзная работа: кто — кого, или, точнее сказать, чья возьмёт. — Он снова сел за стол. — Ладно, время ещё есть, давайте выкладывайте свой план. Всё равно придётся ждать возвращения группы.

Глава 5

До часа дня в доме Клавы царило полное спокойствие. Настя с Денисом находились в комнате на втором этаже. Преступники — Шрам, Ржавый и её сын Степан — разместились на первом. Около двух суток, проведённых на ногах, в течение которых бандиты разрабатывали план, готовили и проводили налёт на автобус, они здорово подустали и теперь крепко спали вразнобой, кто где, громко похрапывая.

Сама хозяйка, накормив и напоив пленников и братву, помыв посуду, тоже ненадолго прилегла в спальне на втором этаже.

— подъёму гостей ей надо было успеть навести порядок в доме, постирать грязное бельё, приготовить еду, нагреть в бойлере воду и не забыть про заложников. А перед тем как лечь отдыхать, женщина помолилась в углу на икону божьей матери, перекрестилась. От этого на душе у неё всегда становилось легче и спокойнее, но только почему-то не в этот раз. Какая-то необъяснимая тоска внезапно сдавила ей грудь. «Не с мужем ли что случилось? — подумала Клава. — Нет, кажется». Не о нём заныло её сердце, а об этих — девчонке и её сыне. На кой их Шрам сюда привёз? Деньги хочет большие выручить? А ведь они могут и боком обернуться. «Вот как он появился здесь на мою голову со своим дружком Ржавым, так всё пошло наперекосяк. Того и гляди менты нагрянут, и поведут тогда тебя, Клавка, по этапу вслед за мужем Гришкой», — от этих мыслей она даже прослезилась. Кто просил муженька на зоне давать бандитам наводку на её дом? Сидел бы там спокойно, срок свой мотал, уж, поди, немного осталось. А она бы его дождалась, в этом сомневаться не надо. Теперь с их приходом дом превратился в воровскую малину. И хорошо ещё, что главарь Шрам порядок и дисциплину держит, иначе было бы вообще тяжело.

Когда братва встала, стол был накрыт. В доме наведена чистота, постиранное бельё вывешено и сохло на улице.

— Хорошо тут у тебя, Клава. Давно я так крепко и спокойно не спал, — сказал хозяйке по пояс обнажённый Шрам, выходя с полотенцем через плечо во двор. — А ну-ка, кто-нибудь, плесните несколько ковшей водицы на спину! — крикнул он своим корешам.

— Давай, Данилович, я, а они пускай отдыхают, — подошла к нему Клава.

— Ладно, лей, иначе от этих лодырей не скоро дождёшься… — миролюбиво ответил Шрам. — На зоне они бы у меня мухой летали, а здесь полнейшая расслабуха…

И он подставил свою неширокую, но крепкую, упругую спину под прохладные струи воды.

— Эх, лепота-то какая!

Умывшись и переодевшись в свежую одежду, бандиты сели за стол. Хозяйка от позднего завтрака, а точнее, если судить по времени, обеда отказалась, сославшись на то, что уже покушала. Она присела рядом с ними на стул, готовая в любую минуту прислужить.

Посреди стола, за которым сидела братва, стояла большая фаянсовая посудина с крышкой, в которой находилась отварная картошка с укропом и сливочным маслом; в длинной селёдочнице — дольки селёдки с лучком; сальце с прожилками мяса и красным перцем тонко нарезано, разложено на тарелке; солёные огурцы и помидоры блестели своими красными и зелёными боками. И главное блюдо — дымящаяся крупная утка с яблоками, только что вытянутая из духовки.

— А хлеб-то где, иль нет в доме? — спросил Шрам, обращаясь к хозяйке, при этом не поворачивая в её сторону головы.

— Как нет, да вот он. Я накрыла его от мух, — вскочила женщина с места и, быстро взяв со столешницы хлебницу с порезанными крупными ломтями белого и чёрного хлеба, поставила её на обеденный стол.

— Клава, а где шнапс? Опохмелиться бы надо, тем более под такую закуску! — спросил Ржавый.

— Сегодня до вечера чтоб никакого бухалова (спиртного)! — стукнул кулаком по столу Шрам, при этом глаза его сверкнули неприятно жёстким огнем. — Дело будем делать. Зря, что ли, девку

с пацаном сюда привезли? Кстати, как они там, Клава?

— Да ничего. Сидят у меня, как птички в клетке. Пока не беспокоят, — ответила хозяйка.

— Однако смелые они, даже не плачут и на волю не просятся, — вставил своё слово Ржавый.

— А может, того, с перепуга в ступор впали? — усмехнулся Степан, сын Клавы.

— Хватит лясы точить, ешьте быстрее да за дело, — прервал дальнейший пустой разговор Шрам. — Ты, Стёпа, как закончишь, достанешь мне портативную видеокамеру с кассетой. Нам же с тобой, Ржавый, надо будет разыграть следующую сцену: ты выступишь в роли плохого дяди и крепко припугнёшь наших золотых птенчиков, а я, наоборот, притворюсь хорошим. Может, даже по роже тебе придётся дать, ты уж на меня за это не серчай. Так надо. Понимаешь, перед тем как приступить к плотной работе с ними, предварительно их надо сделать мягче, сговорчивее. Однако ещё раз предупреждаю тебя, Ржавый, смотри не перестарайся. Они мне нужны нетронутыми, но хорошо запуганными. Оба поняли?!

— Чего там, понятно и так, — недовольно за обоих ответил Ржавый. — Ты только там, ну, когда мне въехать вздумаешь, круто не закладывай. Я знаю твою руку… Сломанный нос или выбитые зубы мне ни к чему.

— Не боись, рихтану как надо, без последствий, — криво улыбнулся Шрам. — Плесни-ка нам чифирьку по чашке, Клава, — сказал он, называя по тюремной привычке крепко заваренный чай.

Подавая к столу горячий, крепкий настой, а с ним выставляя большую тарелку вчерашних пирогов с яблоками, хозяйка поинтересовалась, что Шрам намерен делать с пленниками после того, как получит за них выкуп. На что тот ответил:

— Тебя, Клава, это не касается. Живёшь сейчас как никогда раньше. Деньги, тряпки, золотишко — всё есть. А благодаря кому, не нам ли? Так что дыши спокойно и лишних вопросов не задавай, самой легче будет.

— Данилыч, да ты не серчай за мои глупые бабьи вопросы. Я всем довольна, вот те крест, — при этом она истинно с видимым испугом перекрестилась. — Не в этом суть. Я только боюсь, что после их освобождения не приедет ли сюда милиция? Ведь явно, что они всех нас сразу сдадут…

— И вправду, Шрам, как с ними потом поступим? — спросил Ржавый.

— Всему своё время, — ответил Шрам. — Сейчас делайте то, что

вам сказал.

Пока бандиты отдыхали, планировали свои дальнейшие действия, Настя с Денисом находились всё в той же небольшой комнате на втором этаже дома. Только раз ночью да поздним утром к ним заходила Клава, давая возможность выйти в туалет. И лишь однажды занесла еду: чай с хлебом и маслом да варёные яйца. Мальчик, после того как они остались одни, быстро уснул. Сказались возраст, усталость, испуг. Настя же всё это время практически не сомкнула глаз. Она хотела взять себя в руки, сконцентрировать свои мысли на том, как ей с сыном вести себя, когда преступники серьёзно возьмутся за них, а это произойдёт обязательно.

Кто им с сыном может по-настоящему помочь? Тесть, у которого бандиты будут требовать деньги? Милиция, родители или Николай? Возможно, бывший тесть за своего внука что-то предпримет, опять же, через силовые структуры. А получится ли? Преступники в случае опасности могут от них в любой момент избавиться. Да и вообще, изначально собираются ли они оставлять пленников в живых?

Настя думала и о родителях. Как скажется похищение на здоровье стариков? Вынесут ли? Ведь у матери слабое сердце. А Николай, чем он может помочь? Разве только тем, что будет каким-то образом подгонять следствие? А если сам ввяжется в это рискованное дело? Нет, она не хочет его подвергать опасности. Хватит и с них. Однако Настя внутренне понимала, что он всё равно не оставит их в беде. Николай — бывший офицер и никогда не прогнётся под трудностями, опасностями, какие бы они ни были. Обязательно будет принимать участие в изволении их из плена. При воспоминании об Иванове молодая женщина сердцем почувствовала прилив тепла. «А ведь не зря говорят: сердце сердцу весть подаёт», — грустно своим мыслям улыбнулась она. Да, но каким образом известить Николая, что их взяли в заложники и будут требовать за освобождение большой денежный выкуп? Как передать, где их прячут, если она сама не знает этого? Обеспокоенная подобными мыслями, Настя нахмурила брови. Может, всё-таки удастся ей как-то достать телефон и позвонить? Эх, если бы только на минутку он оказался в её руках!

Однако при всём при этом преступники не должны догадываться о её намерениях.

Пусть думают, что они напуганы и готовы беспрекословно выполнять их требования, лишь бы не трогали. Время надо как можно дольше затянуть, для того чтобы дать возможность милиции или Николаю найти и освободить их. Вот только как это всё перенесёт Денис? Она боится, что бандиты после невыполнения их требований возьмут и прибегнут к физическому воздействию. Это могут быть побои, пытки. И кто его знает, что они ещё готовы придумать. Она сама многое может вынести, но вот сын… Как уберечь его от этих негодяев? Пока он молодец, ведёт себя как настоящий мужчина. Не ноет и не плачет, однако это всё только начало.

— В коридоре послышались шаги, не женские, мужские. Настя это сразу почувствовала. Кто-то подошёл к двери, зазвенели ключи.

— За нами пришли, — тихо сказала Настя, будя сына. — Дениска, вставай. Не пугайся и ничего лишнего не говори. На все вопросы буду отвечать только я. Договорились?

— Хорошо, мама, я буду молчать, — просыпаясь, ответил сын. Нас ведь с тобой всё равно найдут и освободят, правда?

— Конечно, освободят, надо только немного потерпеть. Вспомни, как в сказках, которые мы читали, сначала злые силы путём коварства и обмана берут верх над хорошими, добрыми людьми. Даже бывает, что своих пленников они подвергают мучениям, заколдовывают, но вот приходит герой и наказывает злодеев. Вновь в мире торжествует свобода и справедливость. Нам с тобой главное — выдержать и дождаться своих героев-освободителей, — успела сказать Настя Денису, перед тем как дверь открылась и на пороге предстала неприятная фигура Ржавого.

— Ну что, отдохнули? Теперь надо немного поработать. Просто так вас здесь никто кормить не будет. Если вы понятливые, то обещаю, трогать вас не стану. А если попытаетесь права качать или дурку гнать, тогда я вам не завидую. Сразу переведём из этих хором в подвал и в разные помещения, на хлеб-воду посадим. Если и этого будет мало, то придётся, шкет, твою мамку отдать нашим пацанам позабавиться, а твои пальчики будем по одному посылочкой отсылать любимому дедушке-прокурору. Понятно я говорю?! — сказал бандит громким, жёстким голосом. — А сейчас твоя мамка пойдёт со мной, ты же останешься здесь. И чтоб сидел тихо, — закончил Ржавый.

— Мама, не оставляй меня, — схватил за её руку Денис, слёзы ненависти к преступнику и детского испуга блеснули в его глазах.

— Сынок, — стараясь сдержаться, не поддаться чувствам беспомощности и страха, Настя прижала его к себе, успокаивая и говоря ему: — Ты помнишь, о чём мы с тобой только что говорили? Будь мужчиной, наберись терпения. Я скоро вернусь. Ничего с нами они не сделают.

После этого женщина гордо встала, бросив презрительный взгляд в сторону бандита, и вышла из комнаты. Дверь закрылась. Щёлкнул замок. Раздались удаляющиеся по коридору шаги. Денис остался один.

Ржавый с Настей спустились на первый этаж в гостиную. Там в это время никого не было. Клава уехала с сыном по хозяйственным делам в центр посёлка, а Шрам отдыхал после позднего завтрака, лёжа в садовом гамаке.

Бандит посадил Настю по центру зала на деревянный стул, сам же остался стоять, время от времени прохаживаясь мимо неё.

— Так что, красотка, ты готова для работы или как? — спросил он с издёвкой.

Страх холодным змием вполз в тело Насти. От этого подлого человека можно было ожидать чего угодно. Он мог внезапно ударить её, совершить насилие, и никто ей здесь не поможет. А потом возьмутся за сына! Она только сейчас по-настоящему это поняла и испугалась.

— Скажите, что я должна сделать? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Да успокойся, немногое, — сказал, наклонился и посмотрел прямо в её глаза бандит. — Скоро сюда привезут аппаратуру, и мы отснимем небольшой сюжетец, а проще сказать, послание твоему дорогому свёкру-прокурору. Вот и всё. Как ты к этому относишься?

— Но вы ошибаетесь, — ответила Настя, — Богдан Степанович мне не свёкор. Я год как развелась с его сыном, и у нас теперь нет никаких родственных отношений.

— Может быть, это у тебя нет, а вот к своему внуку эта семейка, я уверен, по-другому относится. Ведь всем известно, старики внуков любят больше своих детей. К тому же в твоём телефоне имеется личный номер прокурора Первушина. С какой стати ты его оставила, если между вами нет никаких родственных отношений? Короче, хватит на эту тему базар разводить. Напишешь и прочтёшь текст на камеру и всё, — закончил бандит. — Садись к столу. Возьми бумагу, ручку. Сейчас набросаем с тобой примерный текст обращения, — сказал он.

И она под диктовку Ржавого вынуждена была написать обращение к бывшему тестю. Закончив, прочла его вслух. Суть требований, изложенных в нём, сводился к получению денежных средств от прокурора Богдана Степановича Первушина в количестве пятисот тысяч долларов за освобождение заложников — его внука

— бывшей невестки. Указывался срок сбора денег — два дня. Затем по звонку на его личный номер будет указано конкретное время и место, в которое должна быть доставлена данная сумма. При этом обращалось внимание, чтобы не было никакого контроля, слежки со стороны силовых структур. А через полчаса после передачи указанной суммы бандиты гарантировали сообщить место или адрес, где находятся заложники. Также говорилось, что в случае обмана, попытки силового освобождения или затягивания времени цена вопроса возрастает, а к пленникам будут применяться жёсткие методы воздействия. И тогда за состояние здоровья и жизнь заложников ответственность они с себя снимают.

— Тебе всё понятно, красотка? — спросил Ржавый.

— Чего тут неясного?! Вы просто настоящие подлецы! На женщину с ребёнком руку подняли! Вы никогда не задумывались над тем, что мы с вами всё-таки люди, а не звери, в одной стране живём? Ведь у каждого из вас были и есть родители? Как бы они отнеслись, если с вами вот так же?.. Задумайтесь, кто вы после этого? — не сдержалась Настя.

Хлёсткий, жёсткий удар тяжёлой рукой пришёлся по щеке молодой женщины. От неожиданности она вскрикнула. Мгновенно Ржавый грубо схватил её за шею, поднял и с силой несколько раз встряхнул.

— Ты фильтруй базар, подруга! С тобой пока спокойно толкуют! А можно ведь и по-плохому. С кого начнём: с тебя или с твоего отпрыска?! — крикнул бандит.

— Не посмеешь! — смело, даже, можно сказать, дерзко сумела сказать, глядя в глаза преступнику, Настя.

— Что тут происходит? — тихо, незаметно вошёл в комнату Шрам.

Увидев растрёпанные волосы и красную от удара щеку у женщины, он мгновенно схватил Ржавого за грудки и, ничего не говоря, влепил ему мощную оплеуху, от которой последний, не устояв на ногах, отлетел в сторону и рухнул на пол.

— Ты чего, Шрам? — недовольно, медленно поднимаясь на ноги, спросил Ржавый.

— Я тебе что сказал? — жёстко посмотрел на него главарь. — Мирно поговорить с девушкой. Ведь у меня лично к ней и её сыну претензий нет, — сказал Шрам, грозно посмотрев на Ржавого. — Несколько дней небольшого неудобства, и вы будете на свободе. Я же не виноват, что только таким образом могу получить свой долг от прокурора Первушина, уж извините. Вы уже составили послание к нему? Вижу, хорошо, — посмотрел он на написанный рукой Насти текст. — Осталось немного подождать. Скоро привезут аппаратуру, мы его запишем, вот пока и всё, — сказал Шрам.

— Она отказывалась писать… — в своё оправдание сказал Ржавый, но Шрам резко остановил его:

— Уйди с моих глаз, баклан (унизительное слово)! — главарь бросил жёсткий, сокрушающий взгляд на бандита.

Ржавый тут же покинул помещение гостиной, выйдя на улицу.

— Вот видите, с каким контингентом приходится работать, — сказал Шрам, обращаясь к Насте. — Оставь вас с ними одних на несколько часов, неизвестно что может случиться, — делая озабоченный вид, он покачал головой. — Вам понятен текст? Вопросы есть?

— Да, понятен. Только я хотела бы сюда добавить отдельное короткое послание своим родителям, чтобы не волновались. Они у меня в возрасте, здоровье слабое. К ним же у вас нет претензий. Можно?

— Хорошо, — сказал Шрам, — пишите, я посмотрю

Настя, немного подумав, сделала следующую приписку:

«Дорогие родители, не переживайте. Жаль, что мы опоздали на поезд всего на час, иначе ничего бы этого не произошло. Поезжайте в посёлок на природу. Там в доме спокойно и хорошо. А пока нас нет, пусть сосед Николай отремонтирует наш красивый забор. Ваши Настя и Денис».

— Всё, — сказала она, передавая записку бандиту.

— Поглядим, нет ли чего здесь лишнего, — сказал Шрам, читая текст. — К чему эти слова: «…опоздали на поезд», «…отремонтирует наш красивый забор», нельзя ли как-то проще? — спросил Шрам, ткнув пальцем в написанное.

— Послушайте, я знаю, как успокоить своих родителей. Они должны прежде всего быть уверены в том, что мы живы, не искали никого виновных в том, что мы поехали автобусом, а не поездом. Пусть, пока нас нет, сами отправятся на дачу, там им в собственном домике будет значительно лучше. И хорошо если бы чем-нибудь занялись, например, отремонтировали забор. В этом отцу может помочь сосед Николай. Вот и всё. Вы же понимаете, с моих родителей всё равно ничего не возьмёте. Они простые люди, пенсионеры, к тому же больные.

Шрам с недоверием посмотрел в глаза Насти. Однако она смогла выдержать его тяжёлый взгляд и, чтобы он окончательно поверил ей, добавила:

— Вы же не грабите и не убиваете беспомощных стариков. На вашем лице это не написано. Пожалейте их. Пусть успокоятся. Они привыкли меня слушаться. Возраст, понимаете.

— Хорошо, пойдёт, — сделав непродолжительную паузу, сказал Шрам. — Сейчас вернётесь к сыну, а как привезут аппаратуру, будьте готовы к записи. Этот листок возьмите с собой и хорошо выучите текст, чтобы, глядя в камеру, без эмоций с одного раза сказать, без дублей. Кстати, вас Клава кормила?

— Один раз, — сказала Настя.

— Так вот, как только запишем послание, велю дальше нормально кормить, правда, при условии соблюдения всех моих требований. Эй, Ржавый! — громко сказал Шрам. — Отведи женщину к её сыну!

Тут же на зов своего хозяина появился обиженный бандит. Он отвёл Настю на второй этаж.

Как только дверь в комнату открылась, Денис со слезами бросился навстречу матери.

— Мама, мне так было плохо без тебя, — обнимая её, говорил он. — Никогда не бросай меня.

— Что ты, сынок, я тебя никогда по своей воле не брошу. Но, пока здесь закон и сила не на нашей стороне, придётся нам с тобой терпеть. Однако ты всегда думай только о хорошем, так самому легче и время быстрее идёт. Нас могут ещё неоднократно разлучать, но это всё временно, — говорила она ему, целуя и гладя по голове.

— Всё, ничего вам не надо? — грубо спросил стоявший в коридоре Ржавый. — Знайте, до приезда Клавы я больше подниматься сюда не буду.

— Подождите, дайте нам с сыном посетить туалетную комнату, — сказала Настя.

— Давайте, только быстро, — разрешил бандит.

После того как Настя с сыном вновь остались одни, она сказала Денису, что их обещали хорошо накормить.

— Уголовникам, конечно, нельзя верить, но, пока они заинтересованы в том, чтобы получить за нас деньги, они вынуждены будут удовлетворять наши элементарные человеческие потребности.

Главное — им не сопротивляться, не выводить их из себя, а терпеливо ждать своего освобождения, — говорила Настя Денису.

Успокоив сына, она промолчала, не стала ему говорить о том, что в послании родителям ей удалось зашифровать сообщение, которое, возможно, поможет следственным органам их поиску.

— А вот догадаются ли они об этом, трудно сказать. Однако в этом вопросе она прежде всего надеялась на Николая, так как однажды во время его приезда в Волгоград они вместе с Денисом играли в подобную игру.

Часа через два вернулись Клава с сыном. Они привезли полный багажник продуктов, спиртного. Степан помог матери занести всё в дом, затем снова нырнул в салон автомобиля и вытянул оттуда новенькую портативную видеокамеру Panasonic VP-W80 в чехле.

— А ну, дай посмотрю, — сказал вышедший во двор Шрам. — За неё, небось, неплохие бабки отдал? Учти, они из твоего кармана.

— Да нет, я у одного знакомого пацана взял на время, а кассету купил, — ответил Степан.

— И правильно сделал, — одобрил Шрам. — Теперь давай поглядим, как она работает. Да и Ржавому скажи, пусть место подготовит. Чтобы ничего лишнего на плёнке не оказалось.

Через полчаса к съёмке всё было готово: в зале установлен стул, за ним на стене натянута белая простыня. Упором камеры служила спинка другого стула, на котором сидел Степан.

— Всё готово? Тогда ведите сюда подругу, — сказал Шрам.

Парень, оставив аппаратуру, быстро сбегал за ней.

Настя спустилась в зал на первый этаж. Ей показали, где сесть, дали в руки листок с текстом. Степан навёл камеру так, чтобы женщину было видно на фоне белой простыни по пояс. По взмаху руки в полной тишине съёмка обращения началась.

Понадобилось минуты полторы-две, чтобы озвучить весь текст. В самом конце она произнесла написанное ею обращение к родителям.

— Вот и хорошо, — сказал Шрам. — Сейчас, как я и обещал, вас хорошо накормят. А дальше посмотрим. Клава! — окликнул он женщину. Тут же на его зов появилась хозяйка дома. — Не будь такой скупой, дай нормальной еды нашим постояльцам!

— Пойдём за мной, — обратилась она к Насте.

Сначала они прошли на кухню, там Клава выдала пленникам еду, затем обе женщины поднялись в комнату, где оставался взаперти Денис. Хозяйка ключом открыла дверь. Настя первая с полным подносом вошла в помещение. На обед им дали по тарелке борща со сметаной, на второе — гречку с курицей и по стакану компота с пирогом. Для них, к этому времени хорошо проголодавшихся, такое меню было просто шикарным.

— Смотрите, ничего не испачкайте. Через час я заберу посуду, —

уходя, сказала Клава.

В то время как пленники приступили к обеду, Шрам отдавал новые указания своим подручным.

— Итак, запись мы сделали. Теперь её надо передать ментам, Всё равно дедушка-прокурор, с которого я хочу получить бабки, обратится к ним, — начал он. — В реальности нас легавые (сыщики) давно уже ищут, работа у них такая. И в случае если возьмут, то это дело лишь приплюсуют к остальным. Следовательно, действуем дальше так. Ты, Стёпа, готовь машину и езжай в Ростов. Там вначале позвонишь по личному номеру Богдана Первушина

— Волгоград и сообщишь наши требования. На вопросы не отвечай. Затем где-нибудь найдёшь почту и аккуратно, чтобы никто не видел, бросишь конверт с кассетой в почтовый ящик. Отпечатки с неё предварительно сотри, а лучше работай в перчатках. На конверте фломастером напишешь «Срочно передать в милицию!». Утром почтальон ящик вскроет и сообщит куда надо. А ты в это время будешь уже дома. Понял?

— Всё будет исполнено в лучшем виде! — весело ответил Степан.

— Тогда я тебя не задерживаю, можешь идти, — сказал Шрам парню и ещё добавил: — Да, и заруби там у себя, мне сейчас проблемы не нужны, особенно тёрки с ментами.

— Хорошо, — озорно блеснул глазами Степан и, сорвавшись с места, побежал к своей машине.

— Тебе, Ржавый, такая задача, — посмотрел на него Шрам. — Вечером приедут ребята на шашлык и привезут с собой мест-ного участкового. Он давно с нами повязан. Сам понимаешь, обстановку надо держать под контролем. Так что за организацию мероприятия ты в ответе. Кроме этого, истопишь баньку.

— Ты что, Шрам, — возмутился было Ржавый. — Да я же вор,

— натуре! Мне мусору баню топить, шашлык готовить?! Да век воли не ведать! Это ж не по понятиям!

— Что-о-о? — Шрам медленно поднялся со стула, в глазах его загорелись жёлтые волчьи огоньки. — Ты, фраерок, быковать никак вздумал или рамсы попутал (нарушил субординацию)? — его сухой, зловещий голос устрашающе повис в воздухе. — Может, мне стоит напомнить, кто тебя, баклан, в зоне из-под пресса (физического психологического издевательства) спас, а потом в дело взял?!

Ну-ка, иди сюда! Куда пятишься?! Сейчас мозги твои куриные враз на место поставлю!

— Прости, пахан, бес попутал, — испуганно шарахнулся от него в сторону Ржавый. — Всё сделаю, как надо!

— Смотри, не выводи меня из себя, иначе твою шкуру поганую первую на лоскуты порву! Помни, ты держишь ответ передо мной не только за себя, но и за остальных. А насчёт бани и всего про-чего Клава тебе поможет, — чуть мягче сказал Шрам.

После этого разговора всё пришло в движение. Степан быстро проверил и заправил топливом машину, затем, взяв с собой упакованную в конверт видеокассету с Настиной записью, выехал в Ростов.

Ржавый довольно умело растопил печь в бане, затем принялся за подготовку шашлычного мяса и мангала. Клава помогала ему, но в основном занималась столом и приготовлением различных блюд. Гостей ожидалось не так уж и много, но она знала, как едят и пьют эти. «Прости господи, настоящие козлы, — так мысленно она думала о Шраме и его банде. — Как всегда, до утра будут пить и орать. Превратят весь дом в свинарник. А мне потом их рассолом отпаивать, в чувство приводить да побитое и запоганенное выгребать. Эх, Гришка, муженёк, сделал ты мне очередной подарочек! Надолго я тебе это запомню! Вот вернёшься из тюрьмы, все твои космы седые повырываю! А может, у него и волос-то уже нет или вовсе не вернётся…» — от этих последних мыслей ей стало худо. Необъяснимая, безысходная женская тоска сдавила немолодую грудь.

Тоска сдавила грудь,

Как саван погребальный.

И голос твой заведомо прощальный

Издалека звучит, мне сковывая путь.

Владимир Еленин

Глава 6

— Мой план прост, — начал Иванов. — Если вам примерно известно, в каком районе скрывается банда и кто ею руководит, то по принципу военной науки предлагаю провести разведку. Детально установить место их базирования, где преступники держат заложников, определить систему охраны. Одновременно уточнить количественный состав банды, имеющееся на руках оружие. После этого силами спецназа скрытно выдвинуть группу захвата к месту их дислокации. Выждать подходящий момент и произвести решительный штурм по освобождению пленников и задержанию или ликвидации преступников.

— Послушай, Николай, давай на ты, не обижаешься? — посмотрел на него Хомяков.

— Да нет, так проще, — отозвался Иванов.

— То, что ты сейчас сказал, это, может быть, и подходит для армии, но не для нас, — Хомяков не спеша закурил очередную сигарету, прошёлся туда и обратно по кабинету. — Здесь же не твой Афганистан, где вы могли разведку боем проводить с использованием танков и артиллерии, не территория боевых действий. Понимаешь, это Россия, гражданское общество, государство… Здесь неприемлема военная атрибутика. Допустим, мы приблизительно знаем, где отсиживается банда. Выедем туда или просто начнём искать и уточнять о её нахождении по обычным милицейским каналам. А вдруг у них свои люди в нашей системе, может быть, на дороге среди ГИБДДшников, участковые или ещё среди кого-нибудь? Они мигом известят преступников. Тогда ищи ветра в поле. И о своей подруге с сыном в этом случае можешь не вспоминать. На них они точно отыграются. Нет, здесь нужна тонкая оперативная работа и выдержка. Где-то бандиты всё равно проколются. Вот тогда и обратимся к спецназу.

— Я согласен с тобой, подполковник, — сказал Иванов. — Но время работает не на нас, а на них. А если не получится провести прямой обмен или не так что-то пойдёт, преступники могут избавиться от заложников как от лишних свидетелей. Надо не тянуть ни минуты, а немедленно приступать к действию. У вас есть в районе, где дислоцируется банда, своя агентура?

— Вот в том-то и беда, что нет, — озабоченно сказал Хомяков

— словно в своё оправдание добавил: — Над этим сейчас работает наш отдел.

— Сергей Сергеевич, ты разве не понимаешь, но надо что-то делать! — не выдержав внутреннего напряжения, Николай встал. — Бандиты опережают вас! А вы ждёте от них каких-то промахов! Я предлагаю вам ещё один план: в районе, где предположительно находится банда с заложниками, обязательно проживает кто-нибудь из участников афганской войны. Было бы совсем хорошо, если бы нашёлся офицер, который в 1983–1985 годах проходил службу в ДРА. Вы срочно вызываете его в областной или районный военкомат якобы для очередного награждения грамотой или медалью, короче, неважно чем, лишь бы никто ничего не заподозрил. Встречаете его соответственным образом, информируете и готовите. Затем я вместе с ним, как его сослуживец или боевой соратник, выезжаю к нему в гости или у них в районе встречаюсь с ним. Скажем, приехал однополчанин порыбачить, отдохнуть. На месте в процессе так называемого отдыха провожу разведку обстановки и докладываю вам. Средствами связи, я думаю, вы меня обеспечите. Кроме того, для мгновенной блокировки до-рог вокруг предполагаемого района нахождения банды можно расположить небольшие ремонтно-строительные бригады либо геодезистов с вашими сотрудниками. Это не вызовет ни у кого подозрения.

— Да, интересная мысль, — сказал Хомяков, снова сев за свой стол. — Ты давай её ещё раз обмозгуй и чётко, главное, кратко изложи на бумаге. Я самостоятельно по таким предложениям решения не принимаю. Придётся идти на доклад к руководству. Тем временем и кассету привезут.

Пока Иванов с поправками Хомякова готовил соответствующий документ, сам подполковник успел позвонить в областной военкомат и получить список нескольких бывших воинов-афганцев, проживающих на территории района, где, по его данным, могла находиться банда. Двух человек он особо выделил. Это были офицеры запаса, имевшие, судя по их личным делам, реальный боевой опыт. Один — старший лейтенант, командир разведывательной роты, правда, инвалид, руку на войне потерял. Другой — майор, начальник штаба батальона. К тому же оба проходили службу в ДРА в требуемое время — в 1983–1985 годы.

— Посмотри-ка, Николай, каких я тебе ребят подобрал, — подполковник положил перед ним листок с выписанными данными офицеров. — Участвовали в боевых действиях, имеют высокие правительственные награды. Как, подойдут?

— Подойдут, конечно, если у них есть желание снова рисковать своей жизнью, — просмотрев список, глубоко вздохнул Иванов. — Сколько времени с тех пор прошло? За эти годы не только люди, страна в корне изменилась.

— Хватит тебе хандру нагонять, — сказал Хомяков. — Надо всегда верить в своих братьев по оружию. Мне ли тебе об этом говорить. Вы ведь такое в Афгане перенесли… К тому же ты сам мне этот план предложил. А теперь что, в кусты?

— Какие кусты?! — сверкнул глазами Николай. — Я не о себе, а

них. Ведь неизвестно, согласятся ли они на сотрудничество в этом деле. Да и проверить их не мешает, а вдруг кто-нибудь из них состоит в какой-либо связи с преступниками? Такое тоже нельзя исключать.

— Тут ты прав, может быть всякое, — подумав, сказал подполковник. — Вот если бы их использовать втёмную. Ну, к примеру, ты приедешь в районный военкомат, познакомишься с ними на приёме у военкома. Там мужиков наградят. Тебя же представят им как журналиста или писателя, который, как и они, тоже воевал в Афгане, а теперь собираешь информацию для будущей книги. Здесь как раз представляется такой случай. Военком поддержит тебя, предложит поближе познакомиться с ними, записать их воспоминания и заодно отдохнуть. Думаю, если они ребята хорошие, то обязательно согласятся. Вот здесь мы с тобой и проверим на деле ваше боевое братство. Ну а там действуй по обстановке. Так пойдёт? А для записи рассказов снабдим соответствующей аппаратурой.

— Согласен, — немного подумав, ответил Николай.

В дверь постучали.

— Войдите, — сказал подполковник.

В кабинет вошли двое. Один старший лейтенант, оперативник, другой — криминалист.

— Давайте, ребята, скорей докладывайте, — у Хомякова от нетерпения зачесались руки.

— А что тут докладывать? Вот кассета, — положил перед подполковником на стол небольшой пакет оперативник.

— Обнаружили её в почтовом ящике утром. Кто бросил её туда, никто не видел. Скорее всего, это произошло ночью. Сотрудники позвонили в ближайшее отделение милиции. А они — нам.

— Вы конверт сами-то вскрывали, пальчики сняли? — недовольно спросил Хомяков.

— Это не ко мне, а к Максимычу, — ответил старший лейтенант, переводя взгляд на своего более старшего товарища.

— А ты чем порадуешь меня, Пётр Максимыч? — обратился подполковник к криминалисту.

— Да и мне особо нечего сказать, — начал Максимыч. — Ни на конверте, ни на кассете отпечатков я не нашёл. Об этом они позаботились. Однако есть небольшие зацепки. Первая — сам бумажный конверт. Видите? Он стандартный. Дальше — сама форма, склеивание, сорт бумаги тоже нам могут что-нибудь дать.

— главное, к самому конверту прицепились несколько цветных ворсинок. Скорее всего, они или из какого-то помещения, или из машины. В лаборатории мы определим.

— Ну вот, хоть что-то, да есть, — голос подполковника стал немного веселее. — Максимыч, ты давай там быстрее разбирайся с упаковкой, а мы посмотрим, что за послание нам прислали. Аксёнов, — обратился он к старшему лейтенанту: — Кажется, у вас в отделе есть портативная камера и кабель с подключением к компьютеру. Давай неси её сюда.

Через несколько минут оборудование было подключено и на экране монитора все увидели красивую молодую женщину, зачитывающую обращение преступников в адрес прокурора Богдана Степановича Первушина. Ни подполковник, ни старший лейтенант, внимательно смотревшие эту короткую съёмку, не заметили, как при виде Насти у Николая, стоявшего чуть позади их, на глазах заблестели слёзы.

— Действительно, информации с этой кассеты никакой не выжмешь, а жаль, — Хомяков потоптался возле стола, отыскивая куда-то девшуюся пачку сигарет. — Аксёнов, ну каждый раз, как ты заходишь в мой кабинет, у меня сигареты пропадают! Признайся, ты стащил?! — при этом он подозрительно посмотрел на старшего лейтенанта.

— Да вы что, товарищ подполковник! — резко выпрямился оперативник. — Меня в воровстве подозревать?! Нужны мне ваши сигареты. Тем более я не курю.

— Ты не куришь, так твои друзья смолят почём зря, вот им и носишь! — не унимался Хомяков.

— Да вон она, ваша пачка, будь неладна, под стол упала,

— старлей нагнулся, поднял её с пола и отдал начальнику.

— Сами уронили, а на других наезжаете, — с обидой сказал он.

Произошла невольная заминка. Пользуясь этим, Иванов обратился к Хомякову:

— А нельзя ли распечатать текст видеообращения?

— Можно, конечно, но что это нам даст? Хочешь, я ещё раз его прогоню? — ответил подполковник.

— Это хорошо, но мне нужен сам текст, — твёрдо попросил Николай.

— Ладно. Слышал, Аксёнов? Чтобы через пятнадцать минут распечатка текста этой съёмки лежала на моём столе! — скомандовал Хомяков.

— Есть, товарищ подполковник! — ответил старший лейтенант

— тут же вышел.

— Давай-ка колись, что ты там усмотрел в обращении своей подруги? Лично я ничего не заметил, — вопросительно посмотрел на Иванова Хомяков.

— Кое-что в том тексте, что зачитывает моя девушка, мне показалось странным, — задумчиво прошёлся по кабинету Николай. — Основная часть составлена кем-то из преступников, тут всё ясно, а заключительная — обращение к родителям — самой Настей. Так вот в этой короткой части она, мне кажется, передаёт в скрытой форме для нас какую-то информацию.

— Да глупости всё это, — усмехнулся подполковник. — Один готов провести разведку боем, другая — шпионка! Николай, ты это не шутишь?

— Представьте себе, нет, — серьёзно взглянул на него Иванов. — Постараюсь объяснить свои предположения. Во-первых, Настя преподаватель, хорошо образованная, а следовательно, начитанная женщина. Она прекрасно понимает, в какую ситуацию они вместе с сыном попали. В сам текст Настя могла вложить или зашифровать для нас послание, которое поможет быстрее их найти. Во-вторых, на эту мысль меня навело то, что однажды мы все вместе с её сыном играли в подобную игру. Учились в тексте передавать зашифрованную информацию.

— Ладно, поглядим, не сказку ли ты мне рассказал, — ещё не до конца веря в только что услышанное, ответил Хомяков, вновь садясь в своё кресло.

Вскоре вернулся Аксёнов. Он принёс распечатку текста видеообращения Насти.

— Давай, «дешифровщик», разъясни, что в этом послании твоя подруга могла бы передать нам, — сказал с явной поддёвкой подполковник.

— Сейчас посмотрим, — Николай положил перед собой листок и внимательно приступил к анализу текста. — Итак, что я могу вам сказать: во-первых, основная часть видеообращения составлена преступниками и имеет чётко и грубо выраженное требование по обмену заложников на деньги; во-вторых, заключительная его часть явно относится в большей мере не к родителям, а непосредственно ко мне. Объясню почему. Настя в нём указывает на соседа Николая: «сосед Николай пусть…», которого у них ни в городе, ни на даче нет. Значит, этот сосед — я. Что ж, приступим к дешифровке текста. Дайте-ка ручку и бумагу, — попросил он.

Хомяков быстро подал ему несколько чистых листов и каран-даш.

— Итак, — говорил вслух Иванов, — читаем последний абзац обращения: «Дорогие родители, не переживайте. Жаль, что мы опоздали на поезд всего на час, иначе ничего бы этого не произо-шло. Поезжайте в посёлок на природу. Там в доме спокойно и хорошо. А пока нас нет, пусть сосед Николай отремонтирует наш красивый забор. Ваши Настя и Денис». Если исходить из того, что в каждом предложении Настя зашифровала для нас информацию, связанную с такими параметрами, как время, в течение которого её с Денисом преступники везли к месту содержания; с кратким описанием самой точки — квартиры, дома, где их содержат, то, что у нас получается? Вот возьмём первое предложение. В нём для нас интересно только одно слово — «дорогие». Почему? Потому что оно может, скорее всего, означать — дорогу. Далее уже проще: «на час» означает время, которое они находились в машине преступников, — один час. Затем, рассуждая логически, Настя должна была сообщить о населённом пункте, где их содержат. И что мы видим? Здесь прямо указано — «посёлок». К сожалению, названия его она, видимо, не знает. Пойдём дальше. «В доме спокойно…» явно читается, как содержат их в доме. Возможно, Настя имеет в виду частный дом. И последнее — «красивый забор» означает, что дом обнесён красивым забором. Сами подумайте, какой дом в посёлке или деревне без забора? Итак, что у нас в целом получается? Дорога заняла один час. Они находятся в посёлке. Содержат их в доме, обнесённом красивым забором. Думаю, что именно это послание для нас зашифровала в видео обращении Настя, — уверенно сказал Иванов, посмотрев на застывших от удивления оперативников.

— Учись, старший лейтенант, как надо работать! — заметно повеселевшим голосом произнёс Хомяков. — Послушай, Николай, может быть, после окончания этого дела ты действительно пойдёшь к нам на оперативную работу? В тебе же талант сыщика пропадает. Я чем смогу, помогу, а?

— Да нет уж, спасибо, — ответил Иванов. — Что-то не тянет меня на эту работу. К тому же я живу и работаю в Краснодаре. Вот в гости ко мне или я к вам — это можно, но только после освобождения заложников — Насти и Дениса.

Разговор был прерван внезапным появлением Максимовича.

— Сергеевич, — он прямо с порога обратился к подполковнику, — я прямо из лаборатории. Вот заключение по конверту, — он положил перед Хомяковым документ.

— Давай посмотрим, чем ты нас можешь порадовать, — сказал Хомяков, бегло просматривая распечатку. — Ага, кое-что есть! Значит, этот конверт изготовлен в типографии нашего города и, судя по бумаге, четыре месяца назад. Подтверждено администрацией, это хорошо, а главное — быстро! — похвалил подполковник криминалиста. — Тираж довольно большой. Распространялся партиями по городу и трём районам области. Здесь тоже есть за что зацепиться. Далее, ворсинки оказались с сиденья автомобиля. Материал — красный велюр. Или от обивки, или от чехла. Не много, не много, Максимыч. Однако молодец, всегда найдёшь что-нибудь известное в неизвестном!

Итак, из показаний водителей автобуса и некоторых пассажиров следует, что преступники передвигались на двух автомобилях: хетчбек «Опель Астра» и хетчбек ВАЗ 2109. У одного из них сиденье из красного велюра. Аксёнов, созвонись с ГИБДДшниками, пусть ищут, но ни в коем случае не задерживают водителя. Нам надо лишь установить, кто владелец машины и его адрес. Понятно? — закончил подполковник вопросом.

На столе у Хомякова зазвонил телефон.

— Да, товарищ полковник, слушаюсь, — сказал Хомяков, положил трубку и торопливо стал собирать лежащие перед ним документы, укладывая их в папку. — Начальство вызывает, требует информацию и предложения по данному делу. Ты не передумаешь, Иванов, по поводу собственной идеи? — спросил он. — Если нет, то я постараюсь довести её до руководства.

— Нет, не передумаю, — серьёзно сказал Николай.

— Ну, хорошо, ждите меня в кабинете у оперативников. Вернусь — вызову. А сейчас попрошу на выход, — скомандовал подполковник.

Иванов вместе с Аксёновым и криминалистом прошли в другое помещение, к оперативникам. Оно было значительно больше, чем кабинет Хомякова, поскольку в нём работало несколько человек. В настоящее время там никого не было.

— Присаживайтесь, — предложил старший лейтенант Николаю и Максимычу.

— Скажите, и давно подобные преступления совершаются на территории вашей области? — спросил Иванов.